Братство Камня

Мальчика звали Томми Второй. Как Дрю узнал потом, свою фамилию Томми получил в результате попыток англичан нарушить обычай, согласно которому фамилия гуркха совпадала с названием племени, к которому он принадлежал; естественно, это приводило англичан в замешательство. Поскольку английские чиновники не могли отличить, по крайней мере, в документах, одного Томми Лимбу от другого, они и дали этому другому определение “второй”.

Но Томми Второй сильно отличался от своего деда. Он не улыбался. И даже не здоровался. Дрю казалось, что мальчик не проявляет к нему никакого интереса; преисполненный тревоги, он начал сомневаться, смогут ли они когда-нибудь поладить. Чему может научить его этот угрюмый мальчик, недоумевал Дрю.

Его опасения рассеялись через каких-нибудь полчаса. Оставленные взрослыми, они отправились по узкой деловой улице города, и там Томми Второй на хорошем английском сообщил Дрю, что намерен научить его, как лазить в карманы.

Дрю не мог сдержать своего удивления.

— Но дядя Рей привел меня сюда, потому что мальчишки, с которыми я водился, занимались как раз тем же. Он хотел, чтобы я…

— Нет, — Томми Второй, как фокусник, поднял палец… — Не просто любые карманы. Мои.

Удивление Дрю еще больше возросло.

— Но прежде, — Томми Второй покачал пальцем, — ты должен научиться замечать, когда кто-то захочет залезть в твой карман.

Забавно смотреть на этого мальчика, пытавшегося командовать им.

— Не хочешь ли ты сам проделать это? — спросил Дрю, недоверчиво подняв брови.

Томми Второй ничего не ответил. Вместо ответа он предложил Дрю следовать за ним. Они свернули за угол, так что из ресторана их уже нельзя было увидеть. Немного растерявшийся, Дрю оказался на узкой улочке, где было полно маленьких магазинов и палаток, сновали покупатели, ездили велосипедисты, кричали продавцы. Мальчику стало не по себе от всего этого гама, шума, смеси запахов, самым сильным из которых был запах прогорклого масла.

— Считаем до десяти, — объявил Томми Второй. — Затем идем по улице. В конце третьего квартала, — он указал пальцем на задний карман брюк Дрю, — твой бумажник будет у меня.

Замешательство Дрю сменилось удивлением.

— Через три квартала? — хмыкнул он, бросив взгляд на шумную улицу. Заинтригованный, он вынул бумажник из кармана брюк и, подавив усмешку, переложил его в тесный передний карман куртки. — Хорошо, начинай. Но, по-моему, это несправедливо. Не хочешь ли ты, пока я считаю, завязать мне глаза? Чтобы ты смог спрятаться.

— Это все ни к чему. — Как всегда хмурый, Томми Второй двинулся по улице.

Дрю считал про себя.

— Один, два… — Вот Томми проходит между мотоциклом и рикшей. — Три, четыре, пять…

Он вздрогнул. Томми исчез. Дрю внимательно смотрел по сторонам. Как он это сделал? Словно брошенный в воду камень, Томми Второй исчез в кружащейся толпе. Когда Дрю немного пришел в себя, он понял, что пять секунд давно прошли.

Трюк? Конечно, это был всего лишь трюк, решил Дрю. Фокус. Пожав плечами и собрав все свое мужество, он пошел вдоль по улице. Хотя толпа со всех сторон окружала его, Дрю понял, что раствориться в ней не так-то просто, как он думал раньше. Нужно ли ему идти быстро или медленно, осторожно или свободно? Оглядываться ли по сторонам, высматривая Томми Второго, или глядеть вперед, чтобы избежать…

Велосипедист проехал так близко от него, что ему пришлось прыгнуть вправо и толкнуть при этом пожилую китаянку, несшую коробку с бельем. Она сердито крикнула на него по-китайски, но что именно, он не понял. Все мальчишки в уличной шайке говорили намного лучше по-английски, чем он по-китайски. Наверное, дядя Рей прав, надо получше учиться в школе. Услышав крик у себя за спиной, Дрю инстинктивно обернулся, но так и не понял, кто кричал. Он споткнулся о булыжник мостовой, налетел на ручную тележку с фруктами, угодил локтем в какой-то мягкий фрукт. Чтобы успокоить продавца, Дрю уже готов был заплатить ему, но тут сообразил, что лучше не вытаскивать бумажник, а то…

Томми Второй. Дрю внимательно огляделся и во всю прыть побежал сквозь толпу. Продавец продолжал кричать. Но вскоре его голос потонул в выкриках продавцов палаток, расположенных по обеим сторонам улицы. Запахи прогорклого растительного масла, пережаренного мяса, гнилых овощей усилились. Дрю подташнивало.

Несмотря на это, он торопился, ни на минуту не забывая о своем кошельке. Так, прижимая руку к карману, он достиг второго квартала. Только тут он заметил, что привлекает всеобщее внимание — белый мальчик среди густой восточной толпы. Дрю оглядывался вокруг в надежде обнаружить хоть какой-то намек на присутствие Томми Второго, но тщетно. Но вот, наконец, уже третий квартал.

Он почувствовал облегчение, когда увидел перед собой, словно долгожданный маяк, яркую вывеску “Гриль-бар”. Здесь, у этой вывески, должен был закончиться его путь “сквозь строй”. Увернувшись от безногого инвалида, который толкал свою снабженную колесиками платформу, он приближался к назначенному месту преисполненный радостью победы, где, однако, его уже ждал, прислонившись к стене, Томми Второй. Улыбаясь, Дрю пересек многолюдный перекресток и остановился рядом с мальчиком.

— Так что ж в этом трудного? — Дрю пренебрежительно пожал плечами. — Мне надо было заключить с тобой пари.

— И чем бы ты расплатился?

Немного встревоженный, Дрю стал вытаскивать бумажник из тесного кармана.

— Этим, конечно. — Но, едва дотронувшись до бумажника, он понял: что-то не в порядке. Вытащив его, он залился краской. Какой-то грязный, к тому же из дерматина, бумажник. У него же был новенький, кожаный. К тому же этот был пуст. Дрю хотел что-то сказать, но так и остался с раскрытым ртом.

— Ты, наверное, это ищешь? — Томми Второй вытащил руку из-за спины, показывая Дрю свой трофей. — Я согласен с тобой, нам надо было побиться об заклад. — Однако этот круглолицый мальчик с блестящими черными волосами, на три дюйма ниже Дрю, хотя и старше его, не выказывал никаких признаков удовлетворения — ни самодовольной улыбки, ни насмешки.

— Как ты это сделал?

— Самое важное — отвлечь внимание. Это ключ ко всему. Я не отставал от тебя ни на шаг, но был незаметен в толпе. Когда ты налетел на коляску с фруктами, то был настолько сконфужен, что не заметил, как я поменялся с тобой бумажниками. Для тебя же главным было ощущать, что что-то лежит в кармане.

Дрю зло посмотрел на него, чувствуя себя одураченным.

— И это все? Так просто. Теперь, когда я знаю, в чем дело, меня уж не проведешь.

Томми Второй пожал плечами.

— Посмотрим. У тебя еще тридцать минут до конца урока. Попробуем еще раз?

Дрю был захвачен врасплох. А он думал, что они просто играют. Теперь же понял, что Томми Второй учит его за деньги.

— Попробовать снова? — переспросил Дрю. Хотя он чувствовал себя оскорбленным, но был готов принять вызов. — Черт побери, ты прав.

— На этот раз ты не против побиться об заклад?

Дрю чуть не сказал “да”, но, заподозрив ловушку, ответил:

— Как-нибудь в другой раз.

— Как хочешь, — Томми Второй расправил плечи. — Я предлагаю пройти те же три квартала, но только в обратную сторону. Встретимся там, где мы начинали в прошлый раз.

Руки Дрю стали потными от волнения. Положив бумажник обратно в карман, он обнаружил, что Томми Второй снова, как по волшебству, исчез в толпе.

И через два квартала, когда Дрю засунул руку в карман, он уже точно знал, что там лежит не его бумажник. Он выругался.

Как и раньше, Томми Второй стоял в конце третьего квартала, прислонившись к стене, и протягивал Дрю его бумажник.

Назавтра после школы Дрю сделал новую попытку. Результат тот же.

Так было и в последующие несколько дней.

Но каждый раз Томми Второй давал ему дополнительные советы.

— Ты не должен привлекать внимания. Стань невидимым, тогда избежишь нападения.

— Тебе легко говорить. Ты восточный человек. Ты здесь свой.

— Неверно. Для тебя, американца, все восточные люди кажутся похожими. Но для китайца непалец так же чужероден, как ты. И привлекает обычно такое же внимание.

Дрю был озадачен.

— Обычно? Ты хочешь сказать, что ты не выделяешься?

— Яне выделяюсь на улице. Никому не гляжу в глаза. Никогда не остаюсь в одном и том же месте так долго, чтобы меня успели запомнить. Я как бы сжимаюсь.

— Вот так? — Дрю попытался что было сил сжаться, сделав это в такой гротескной манере, что Томми Второй позволил себе — что само по себе было редким событием — засмеяться.

— Нет. Конечно, не так. Какие странные идеи приходят тебе в голову. Я хочу сказать, что я сжимаю свои мысли. Мысленно я делаю так — он тщательно подбирал слова, — словно меня здесь нет.

Дрю в недоумении покачал головой.

— Со временем ты поймешь. Но запомни еще одно. Никогда не позволяй себе расслабляться. Нельзя, чтобы что-то могло смутить тебя или отвлечь твое внимание. Не только сейчас, когда мы занимаемся. Никогда. Нигде.

И этому мальчику, подумал Дрю, только четырнадцать. Как бы не так. Он думает, что если он коротышка, то может соврать про свой возраст. Ему наверняка не меньше двадцати. Стать невидимым. Не выделяться на улице. Не позволять ничему отвлечь себя. Дрю сделал еще одну попытку.

И снова то же. Но однажды днем после школы Дрю, пройдя “сквозь строй”, подошел к Томми Второму, прислонившемуся, как обычно, к стене, засунул руку в карман и, уже предчувствуя свое поражение, взглянул на вытащенный из кармана бумажник. Свой собственный!

— Ты позволил мне выиграть. Томми Второй покачал головой.

— Я ни с кем не играю в поддавки. Ты сделал то, чему я тебя научил. Ты не среагировал на нищего, просящего денег. Ты ни разу не взглянул на попугаев в ярмарочной палатке. Не проявил ни малейшего интереса к опрокинутой тележке с овощами, а просто прошел мимо, даже не взглянув себе под ноги. Ты вел себя так, что я не смог обмануть тебя.

От гордости сердце Дрю забилось быстрее.

— Значит, я…

— Сделал это один раз. Но это еще ни о чем не говорит. Готов попробовать еще?

И в следующий раз Дрю вытащил из кармана свой бумажник. Но Томми Второй не поздравил его. Юный, но уже умудренный жизнью, непалец считал, очевидно, что успех есть сам по себе достаточная награда.

— Теперь мы приступим к самой сложной части.

— Самой сложной? — Дрю сник.

— Ты доказал, что я не смогу вытащить у тебя бумажник. А сможешь ли ты стащить мой?

Дрю пошевелил ногой.

— Давай попробуем.

Дрю, скрывшись в толпе, шел сначала позади Томми, надеясь на счастливую случайность, затем бросился догонять непальца. Томми схватил его за руку.

— Я каждую секунду знал, где ты. Ты не стал невидимым. Попробуй снова.

— Позволь толпе растворить тебя.

— Опасайся того, что может отвлечь твое внимание.

— Ничто не должно отвлечь тебя.

— Эту проблему ты должен решать сам.

Три дня спустя Дрю стоял в конце третьего квартала, прислонившись к стене. Томми Второй, увидев, в какой позе стоит Дрю, понял все. Из своего кармана он вытащил чужой бумажник.

— Когда апельсин ударил мне по плечу? — спросил он.

— Я заплатил мальчишкам за это.

— А я по глупости повернулся в эту сторону. Потому что был уверен, что его бросил ты.

— Я же шел позади тебя.

— Блестяще! — Томми Второй засмеялся. — Здорово, вот это трюк!

— Ты ни о чем не забыл?

Томми Второй немного растерялся. Но тут же понял и пожал плечами.

— Конечно. — Не выказывая ни малейшего огорчения, он отдал Дрю американский доллар.

Ибо в этот раз Дрю заключил пари.

Начав наблюдение за три квартала до особняка, в котором жили Арлен и Джейк, Дрю, идя по Двенадцатой стрит, поймал себя на том, что думает о Томми Втором. Он ни разу не видел его с тех пор, но Томми и его уроки навсегда остались в его памяти. Он понимал, что Томми выглядел бы угрюмее обычного и сурово отчитал бы его, если бы был здесь и знал, что Дрю позволил себе отвлечься, хотя бы и на минуту.

Смешайся с толпой. Скрой свою индивидуальность. Стань невидимым. Сконцентрируйся. Дрю, повинуясь этому беззвучному английскому голосу, знал, что все будет хорошо.

Спокойно, внимательно прошел он первый квартал, пересек шумный перекресток и двинулся дальше.

Но он не собирался пройти больше половины второго квартала. Применяемая им тактика требовала терпения: он изучал окрестность “круговым” методом, подходя к одним и тем же местам с разных сторон, каждый раз сужая еще не обследованный участок. Убедившись, что не привлек к себе внимания, Дрю дошел до середины второго квартала и, повернувшись, направился тем же путем обратно. На перекрестке он свернул на юг, дошел до Десятой стрит, прошел по ней в направлении, параллельном дому Арлен и Джейка, затем повернул налево и снова вышел на Двенадцатую стрит. Теперь он опять оказался в трех кварталах от своей цели, но уже с противоположной стороны. Включившись в ритм улицы, бессознательно чувствуя, что происходит вокруг, он направился в сторону особняка. Дойдя до середины второго квартала, пересек улицу и пошел обратно.

Прекрасно, подумал он, я уменьшил периметр, и пока все идет хорошо. На меня никто не напал. Если за домом наблюдают, то эти люди находятся от него на расстоянии, не превышающем полтора квартала.

Он хорошо знал, что ищет. Во-первых, должна быть машина. Ведь если объект слежки покидает место, которое держится под наблюдением, он обычно берет такси. Это значит, что детективам надо всегда иметь машину наготове. Однако проблема парковки в городе настолько сложна, что, если место найдено, его необходимо сохранить. Кроме того, надо находиться около машины на тот случай, если объект слежки быстро удаляется. Двое в припаркованной машине могут привлечь внимание, поэтому один сыщик обычно сидит в машине, а другой занимает наблюдательный пункт в соседнем доме.

Существуют различные вариации этой тактики, и Дрю был знаком со всеми: у машины поднят капот и человек возится с двигателем, фургон со слишком большим количеством антенн, человек с зонтом на углу дома.

Но он уже увидел, что хотел. У западного конца квартала, в котором находился особняк, сидел мужчина в темно-синей машине (было правило — не пользоваться яркими цветами), который проявлял намного больший интерес к дому, нежели к прошедшей мимо яркой блондинке в облегающем кожаном костюме.

Не выделяйся, подумал Дрю. Если нужно, прикинься рассеянным. Дрю не знал точно, где находится другой человек. Скорее всего, подумал он, его выслеживают еще двое — один должен находиться около дома, другой — в машине рядом с водителем; как только тот, за кем следят, уходит из района наблюдения, этот второй обычно вылезает из машины и следует за ним.

Но их главная цель, напомнил себе Дрю, не наблюдение за домом, который служит всего лишь наживкой. Он здесь из-за меня, и они будут следовать за Арлен и Джейком, полагая, что я захочу встретиться с ними не у них дома, а в другом месте.

Прекрасно, подумал он. Нет проблем. Теперь я знаю, на каком расстоянии от дома опасность мне еще не угрожает… Он быстро пошел назад, к тому месту на площади Вашингтона, где оставил мотоцикл. Сняв цепочку, которой тот был прикован к металлической ограде, и заведя двигатель, он направился обратно к Двенадцатой стрит. Припарковавшись между двумя автомобилями на расстоянии в три четверти квартала от темно-синей машины, Дрю поставил мотоцикл на подножку, прислонился к мягкому сиденью, и, скрытый стоящей впереди машиной, стал ждать.

Три часа.

В начале пятого, когда начало моросить, он в двух кварталах от себя увидел женщину, вышедшую из особняка. Даже на таком расстоянии он узнал ее.

Арлен. У него перехватило дыхание. Дрю предполагал, что испытает потрясение, увидев вновь Арлен, но не ожидал, что оно будет таким сильным. Эмоции, которым он в течение шести лет не позволял выйти наружу, захлестнули его.

Легкая атлетика и альпинизм сделали ее походку легкой и энергичной, поступь была упругой и в то же время грациозной. Следя за ней, Дрю испытывал и чувственное, и эстетическое удовольствие. Он вспомнил ее тело и голос и внезапно испытал страстное желание прикоснуться к девушке.

Ее одежда соответствовала ее внутренней сути. Она почти никогда не одевалась как положено: предпочитала спортивные туфли или туристские ботинки, джинсы, толстый свободный свитер, спортивную куртку. Сейчас вместо сумочки у нее был небольшой нейлоновый пакет, перекинутый через плечо; она шла по улице в направлении, противоположном тому месту, где находился Дрю, и не обращала внимания на моросящий дождь, падавший на ее золотисто-каштановые волосы.

Все еще не справившись со спазмом в горле, со слезами, внезапно выступившими на глазах, Дрю завел мотоцикл, однако продолжал оставаться на своем месте между прикрывавшими его машинами. Когда Арлен уже подходила к дальнему углу квартала, какой-то пьянчуга, полулежавший на ступеньках дома, расположенного напротив дома Арлен, поднялся, спустился к двери цокольного этажа и, пройдя немного вдоль рельсовых путей, пересек улицу и направился к темно-синей машине. Он забрался на заднее сиденье, хлопнул дверью, и машина тут же двинулась вслед за Арлен, которая к тому времени на углу квартала свернула направо.

Дрю ухмыльнулся — он оказался прав. Где-то недалеко должен быть еще один сыщик. Между тем люди в машине спешили к углу квартала, чтобы узнать, что сделала Арлен, пошла дальше по авеню, вошла ли в магазин или села в такси.

Дрю не поехал по Двенадцатой стрит, где оставшийся сыщик мог его заметить. Поэтому перед перекрестком он свернул направо и направился к северу, параллельно Арлен. На Тринадцатой стрит он свернул налево и поспешил к следующему углу авеню, надеясь там перехватить Арлен.

Но ее не было. Он увидел только темно-синюю машину. Двое мужчин в ней, пересекая перекресток, неотрывно смотрели вперед. На кого же они работают, подумал Дрю. На “Скальпель”?

На перекрестке Дрю внимательно оглядел обе стороны авеню. Арлен нигде не было видно. Несмотря на свое нетерпение, он выждал какое-то время, пропустил несколько машин и лишь затем влился в поток транспорта, чтобы следовать за темно-синей машиной, не упускавшей, по-видимому, Арлен из виду.

Может быть, подумал он, Арлен, выйдя на авеню, села в такси. Это удивило его, поскольку она обычно предпочитала ходить пешком, даже если нужно было идти далеко.

Он следовал за темно-синей машиной. А значит, и за Арлен. Несколько машин, отделявших его от сыщиков, закроют его, если они случайно оглянутся. Дождик, превратившийся теперь в довольно сильный, также мешал сыщикам. Правда, холодные капли, попадавшие в глаза, мешали и Дрю. Тогда он воспользовался умением, приобретенным на уроках фехтования в Горной технической школе. Задача заключалась в том, чтобы подавить рефлекторное движение век.

Усилившийся дождь проникал за воротник пальто, а шерстяные перчатки насквозь промокли, но он продолжал следовать за темно-синей машиной. Они въехали в средний Манхэттен и свернули на Пятнадцатую стрит.

Когда темно-синяя машина притормозила, он сделал то же самое. Ему сразу стало понятно, в чем дело. Впереди, настолько близко, что можно разглядеть блеск ее золотистых волос и здоровый румянец на лице, из остановившейся машины вышла Арлен.

У него сильно забилось сердце. Она никогда не красилась: солнце и вода дарили все, что ей было необходимо. Черты ее лица были совершенны. Но менее всего походила она на фарфоровую куклу. Хотя фигура у нее была немного худощавой, ее бедрам, талии и груди могли бы позавидовать многие актрисы; но в то же время она была сильной и мускулистой.

Мужчина в неопрятной одежде пьяницы перебрался с заднего сиденья на переднее, водительское. Элегантно одетый водитель вышел из машины, чтобы следовать за Арлен. Когда машины сзади засигналили, новый водитель вынужден был двинуться дальше. Дрю даже посочувствовал ему. В Манхэттене не так-то легко припарковаться. Если он только не поставит машину во второй ряд, рискуя быть оштрафованным, ему придется многократно объезжать квартал, пока снова не появится его партнер. Но в эту минуту Дрю заметил у человека, отправившегося следом за Арлен, множество маленьких микрофонов, похожих на слуховые аппараты, от которых шли провода во внутренний карман костюма.

Еще раньше, в Бостоне, гуляя по аллее, Дрю был у дивлен, увидев такие аппараты у многих, но в основном у молодых людей. Случайно он услышал, что из аппаратов доносилась музыка. Он зашел в стереомагазин, где ему объяснили, что такие аппараты прилагаются к компактным радиоприемникам и магнитофонам. Элегантно одетый мужчина вряд ли слушал музыку, однако наушники на его голове выглядели привычно и не привлекали внимания. Он явно поддерживал двустороннюю связь с водителем темно-синей машины. Поэтому “пьянчуга” мог спокойно двигаться вокруг квартала хоть до вечера, не беспокоясь о том, как бы не пропустить партнера.

Было только полпятого, но из-за хмурого неба казалось, что уже вечер. Дрю встал со своим мотоциклом у проезжей части, рискуя налететь на штраф. Движению транспорта он не мешал. Не обращая внимания на холодный дождь, он смотрел туда, где в пятидесяти ярдах от него остановился элегантно одетый мужчина с наушниками. Этот мужчина следил, как Арлен заходила в магазин.

Дрю сразу, как только она вышла из такси, понял, что она хочет. Витрины магазина, куда зашла Арлен, были заполнены спортивным инвентарем, главным образом альпинистским. Свернутые кольцом легкие нейлоновые веревки длиной в сто пятьдесят футов, способные выдержать натяжение в четыре тысячи фунтов, карабины, крюки и скальные молотки, нейлоновые канаты, рюкзаки, ледорубы, ботинки с шипами.

В магазине продавались и обычные спортивные товары, но благодаря своей специализации он пользовался популярностью главным образом у альпинистов. Он сам несколько раз бывал здесь с Арлен и Джейком.

Как только вращающаяся дверь закрылась за ней, элегантно одетый мужчина осторожно прошел по тротуару и, воспользовавшись разрывом в потоке транспорта, пересек улицу и встал под навесом, откуда мог незаметно следить из окна за тем, что происходит в магазине.

Но если он посмотрит в мою сторону, то сможет заметить меня, подумал Дрю.

Вскоре должна появиться и темно-синяя машина. Поэтому Дрю поднял мотоцикл на тротуар, повернулся и пошел с ним обратно к перекрестку. Он пересек авеню и отвел мотоцикл по тротуару достаточно далеко назад, чтобы его не смог заметить “пьянчуга”, огибавший квартал. Несмотря на дождь и расстояние, Дрю все еще мог видеть человека, наблюдавшего за магазином, и был способен заметить Арлен, когда она будет оттуда выходить.

Арлен вышла через двадцать минут с тремя пакетами.

Ей здорово повезло. Она сразу же поймала такси. Но и сыщикам также повезло — темно-синий автомобиль появился из-за угла почти в ту же минуту. Прямо на ходу элегантный сыщик сел в машину, и она, не останавливаясь, продолжила преследование.

Удача изменила только Дрю.

Он столкнул мотоцикл с тротуара на проезжую часть, завел его и двинулся в путь, но тут загорелся красный свет. Когда красный свет светофора сменился на зеленый, никого уже не было видно.

Человек за кассой был похож на швейцара — высокий, крепкий голубоглазый блондин. Ему чуть больше тридцати, подумал Дрю. В прекрасной форме, широкие плечи, мускулистые руки и грудь. Когда дверь закрылась за Дрю, кассир, отвернувшись от лежавших на полке свернутых веревок, встретил его радостной улыбкой.

Его акцент был скорее похож на акцент обитателей Бронкса, нежели на швейцарский.

— Мерзкая погодка, а? Рад, что я не там. — Он рукой показал на дверь, за которой хлестал ливень. — Хотите чашку кофе? Ваше пальто промокло, смотрите не заболейте.

Дрю улыбнулся в ответ.

— Кофе… уж больно соблазнительно. Но нет, он меня сильно возбуждает.

— Тогда, может быть, без кофеина? Дрю не понял.

— Кофе без кофеина? Что это такое? Нет. Но тем не менее, спасибо. Я был в магазине напротив и случайно обратил внимание на женщину, которая вошла сюда. Симпатичная, спортивного вида, светлые волосы, вместо сумочки пакет. Она напомнила мне одну очень хорошую знакомую. Арлен Хардести.

— Это она и была. Она и ее брат часто покупают у нас разные вещи.

— Старик Джейк. Я хотел зайти и поздороваться. Но то одно, то другое. Я вижу, что упустил ее.

— Опоздали на десять минут. Дрю изобразил разочарование.

— Разминулись, как в горах. Я не видел ее так долго, что не должен был упустить такой случай.

— Как в горах? — Глаза продавца заблестели. — Вы альпинист?

— В последнее время был слишком занят, но раньше много ходил по горам. И с Арлен, и с Джейком… Надо бы спросить их, не собираются ли они вскорости опять…

— Скорее, чем вы думаете. Вам надо побыстрее связаться с Арлен. Она заходила купить кое-что из инвентаря. Собирается отправиться завтра в горы. По правде говоря, было бы хорошо, если бы вы отправились вместе с ней.

— Почему?

— Она сказала, что идет одна. Я не знаю, насколько вы строго придерживаетесь правил, но даже опытных альпинистов мы отговариваем отправляться в одиночку. Это опасно. Конечно, она знает, что делает, но ведь всякое может случиться. А гора, на которую она собирается, совсем не простая.

— Какая?

— Рог Сатаны. В Пенсильвании.

— Проконос.

— Вы знаете это место?

— Я был там несколько раз с Арлен и Джейком. Арлен говорила, что, когда у нее болит голова. Рог Сатаны на нее действует лучше аспирина. Если она чем-либо встревожена, то всегда взбирается на эту гору.

— Да, я тоже поднимался на нее, и поверьте, у меня как раз от нее головная боль. Вы были там, поэтому знаете, что это не то место, куда можно идти одному. Эта чертова сланцевая глина. Каждый раз, когда я держался за выступ, я начинал молиться Богу, чтобы руки не соскользнули.

Дрю улыбнулся.

— Богу? Мне это знакомо.

— Тогда отговорите ее от этого, хорошо? Или, если не удастся, напроситесь идти с ней.

— Я бы тоже не хотел, чтобы она получила травму. — Дрю сделал вид, будто обдумывает возможность совместного похода. — Да какого черта! В последнее время я слишком много работал. Но, если идти в горы, мне нужно кое-что купить. Я не захватил с собой снаряжение.

Глаза клерка заблестели еще ярче. Он уже и не надеялся на клиентов в такое позднее время.

— Начнем с ботинок.

Окутанный утренним туманом, Дрю спускался по сырому лесистому склону. Ноги немного вязли в мягкой земле, покрытой пропитанными влагой листьями. Обойдя пару валунов, он вышел к горной речке. Солнце позади него медленно поднималось над склоном, рассеивая туман, и ему стали лучше видны поваленные стволы и сучья вокруг них. Он нашел ствол длиной в десять футов и толщиной в десять дюймов, не такой гнилой, как другие, и, притащив его к речке, перебросил одним концом на другой берег. Со свернутой в кольцо веревкой и нейлоновым канатом, перекинутым через плечо, он стал переходить речку, балансируя раскинутыми в стороны руками и прислушиваясь к глухому потрескиванию бревна под ногами.

Перебравшись, он начал подниматься по другому склону, ощущая резкий, похожий на мускус, запах глинозема. Наверху он остановился передохнуть. Он добрался сюда за полчаса, пройдя четверть мили по густому лесу. Его мотоцикл был спрятан в кустах вблизи дороги, ведущей к посыпанной гравием площадке для парковки машин, от которой обычно начинали путь в горы альпинисты и туристы. В Нью-Йорке он провел ночь в приюте, пообещав дежурному священнику перемыть посуду в обмен на еду и койку. И теперь, после двух часов езды на мотоцикле, его тело отдыхало от связанного с ездой напряжения; он наслаждался тишиной, так контрастирующей с вибрирующим ревом мотора.

Туман почти рассеялся, и сквозь чахлый короткий подлесок Дрю увидел цель своего путешествия — поднимавшуюся высоко в небо серую конусообразную гору, называемую Рогом Сатаны. Вдали, в тридцати футах от Рога Сатаны, виднелась другая скала; горы когда-то соединялись естественным скальным мостом, который разрушился в пятидесятых годах. То, что Рог отделился от скалы, было драматическим свидетельством хрупкости этих скал. И, глядя на груды отколовшихся от горы фрагментов, Дрю понимал, что и сама гора когда-нибудь так же разрушится, как разрушился этот мост.

Однако сейчас гора, защищенная от ветра окружающими ее скалами, неясно вырисовывалась в тумане, маня и притягивая, словно зазывая любителей острых ощущений.

Дрю пробился через подлесок, затем пересек участок увядшего, ставшего коричневым папоротника, уже разбросавшего по земле свои семена, и высокой травы, в которой промокли до колен его спортивные брюки. Он осторожно ставил ноги в альпинистских ботинках на мелкие камни, чтобы не заскользить по ним и не растянуть связки.

Тишина, царившая вокруг, невольно вызывала суеверный страх; в нее вторгался лишь звук его шагов, усиливаемый эхом от окружающих скал. Внезапно он услышал позади звук раздвигаемых ветвей.

Он тревожно обернулся и направил маузер в нечто, скрытое пеленой тумана.

Шорох приближался. Дрю мог укрыться только в лесу, в тридцати ярдах отсюда, да и где гарантия, что в кустах, которые он выбрал, никого нет?

Справа.

Вот здесь. Кусты раздвинулись. Ветви переместились.

Он моргнул.

Три оленя с белыми хвостами, две самки и самец, вышли из зарослей на поляну, поросшую папоротниками и травой, рога самца были похожи на голые, без листьев, ветви. Дрю видел ужас в глазах животных, заставивший их на мгновение застыть на месте, словно на фотографии.

Но только лишь на миг. Резко развернувшись, так что стали видны только их белые хвосты, животные стремглав понеслись обратно в лес. Стук копыт напоминал шум водопада. Топот постепенно затихал, потом стал еле слышен.

Опять воцарилась тишина.

Глубоко вздохнув и спрятав маузер, Дрю продолжал осторожно подниматься по склону.