Светлана Прокопчик
      (Произведение публиковалось под псевдонимом Морозов Владислав)
      Цезарь: Беспредел по-русски
      (Цезарь-3)
      Посмотри, как узки
      Бриллиантовые дороги.
      Нас зажали в тиски
      Бриллиантовые дороги.
      Чтобы видеть их свет
      Мы пили горькие травы.
      Если в пропасть не пасть
      Все равно умирать от отравы.
      На алмазных мостах
      Через черные канавы...
      "Наутилус Помпилиус", "Бриллиантовые дороги"
      Часть 1.
      Войнушка.
      Глава 1.
      Для встреч они всегда выбирали одно и то же место - за медсанчастью, там, где стена здания примыкала к забору. В этом углу никогда не дул пронизывающий ветер, да и от любопытных взглядов он был защищен.
      Илья завернул за угол медсанчасти, убедился, что в облюбованном закутке никого нет. Присел на корточки под стеной, закурил. Прищурившись, глянул на небо - опять к вечеру дороги заметет. Через минуту подошел Кузнецов.
      - Привет, Илья, - поздоровался он. - Есть маза сбить бабки.
      - Значит, собьем, - флегматично отозвался Илья.
      И продолжал молчать, не проявляя интереса. Будто ему и в самом деле было все равно, что стояло за предложением заработать. Кузнецов поморщился.
      - Знаешь, ты меня раздражаешь своей манерой не задавать вопросов. Как будто боишься выдать себя лишним словом. Или умнее всех.
      Илья не отозвался. Ему нравился этот имидж.
      - Или тебе это вообще не надо. Так, согласился из вежливости, снизошел до меня с высот своей мудрости.
      Кузнецов внезапно сделал резкое движение, намереваясь свалить Илью в снег. Однако тот был начеку, отклонился в сторону, и Кузнецов сам с трудом удержал равновесие. Айкидо - хорошая вещь. Многому учит. Кузнецов этого не знал - Илья никому в части не сообщал, что десять лет занимался. Сначала айкидо, в последние три года - таэквондо.
      - Ладно, черт с тобой. Слушай. Есть люди, авторитеты, они ищут москвича с водительскими правами. Работа в Москве.
      - Через полтора года, - лениво отозвался Илья. - Я не собираюсь дергать из армии. Даже десять кусков не стоят того, чтобы потом отправляться в штрафбат или полжизни провести на нелегальном положении.
      - Они едут в Москву через месяц. Если согласишься, они берут на себя твою комиссацию. Конечно, им бы постарше человек нужен, но выглядишь ты не на свои года, так что пойдет.
      - Посмотрим.
      - Сегодня, когда поедешь в город, рассчитай время таким образом, чтобы иметь минут сорок лишних. Я с литером добазарюсь, нас в пару поставят. Заедем к людям, уточним детали.
      Решив, что на данный момент сказано достаточно, Илья кивнул и вышел из закутка. Не стоит привлекать к себе внимание слишком долгими перешептываниями в укромном местечке.
      С Кузнецовым его связывала странная дружба. Непонятно было, с чего бы это "дед" вдруг начал оказывать покровительство новобранцу, да еще и москвичу. Но если бы в роте узнали, что главным в их двойке был именно Илья... Тем не менее, тон задавал невозмутимый москвич, а Кузнецов, урожденный пензенец, до армии - вожак банды подростков, подчинился ему сразу. Они не дрались, не решали вопрос лидерства силой - все встало на свои места в тот момент, когда они встретились глазами. Бывает иногда такое.
      Разумеется, Илье хватало ума не показывать свою власть открыто москвичей не любят, за пензенца вступились бы остальные "деды". Да, в общем-то, он и не хотел многого от Кузнецова. Тот не позволял унижать Илью, точнее, в корне пресекал подобные попытки, и поначалу Савельеву этого казалось достаточно.
      Он спокойно относился к необходимости полтора года провести вдали от дома. Будучи парнем рассудительным, полагал, что при известной изворотливости - которой Бог его не обидел - сумеет прожить их с толком. Перед армией он закончил автошколу, имел права и мог рассчитывать на теплое местечко.
      Часть его располагалась в Пензе, вдали от "горячих" точек, что само по себе считалось большой удачей. Со снабжением случались перебои, но командир части был мужиком оборотистым и сумел выкрутиться из положения. Заключил договора с местными хлебозаводами и некоторыми совхозами, и посылал солдат развозить продукты по магазинам. Платили не такие уж и огромные деньги, но зато регулярно. Перешли, так сказать, на самообеспечение.
      Глядя на то, как командир части выходит из затруднительных положений, Илья подумал: должен существовать способ слегка подзаработать, при этом не сильно нарушая закон. Воровать имущество его не тянуло совершенно - не любил размениваться на мелочи, а после любой крупной кражи придется делать ноги. Побег из армии в его планы не входил. Поэтому намекнул Кузнецову, что не мешало бы что-нибудь придумать. У коренного пензенца в отношении наведения справок возможностей было куда больше, чем у москвича.
      Вечером все прошло по плану. Кузнецов поменялся местами с обычным сопровождающим Ильи, а тот сумел выиграть достаточно времени для разговора с будущим работодателем. И в восемь вечера они подъехали к обычному пятиэтажному дому. В дверь звонить не пришлось - хозяйка квартиры издалека заслышала грохот солдатских сапог по лестнице и отперла замки.
      Илья, не торопясь, зашел, огляделся. Квартира как квартира, ничего особенного. У одного из его одноклассников апартаменты пошикарней. Хотя то, что хозяин не мелкая сошка, тоже сразу видать. Кузнецов, едва перешагнул порог, изменился до неузнаваемости, даже ростом пониже стал. Ого, подумал Илья, я был о тебе лучшего мнения. А ты не только мне задницу лизать готов.
      Хозяин вкушал ужин. На столе - все, что душа пожелает. Запахи такие, что у голодных солдат слюнки потекли. Но ужинал тот в одиночестве, даже жена не осмеливалась присесть, стояла рядом, готовая услужить. Заметив гостей, он неторопливо налил стопку водки, опрокинул ее в рот, закусил щепотью квашеной хрустящей капустки. И только после этого встал из-за стола, вышел в прихожую, притворив за собой дверь в кухню. Жестом показал вглубь квартиры. За свой стол не пригласил, скотина.
      С первого взгляда он жутко не понравился Илье. Здоровый, неторопливый, основательный, но какой-то слишком высокомерный. Каждым движением подчеркивает разницу между собой - богатым, уверенным в завтрашнем дне провинциалом - и бедным солдатиком-москвичом, оказавшимся на положении просителя. Поскреб брюшко через джемпер. С ног до головы оглядел Илью презрительным взглядом, оттопырив нижнюю губу, затем тяжело посмотрел на Кузнецова из-под набрякших век.
      - Это тот парень, о котором я говорил, - торопливо сказал Кузнецов.
      - Да? Можешь звать меня Пахан, - гулким басом разрешил хозяин Илье.
      - Илья.
      - Илюха, стало быть. И что? Москвич, говоришь?
      - Коренной, - с оттенком гордости ответил Илья.
      - Да мне плевать, коренной или молочный, лишь бы город знал...
      - Досконально дороги в Москве только старые таксисты знают. Сорок километров в поперечнике - не шутка.
      Тот помолчал.
      - Друганы кто такие? - неожиданно спросил Пахан.
      Илья даже не сразу сообразил, что конкретно тот имеет в виду.
      - Ну, кого из воров знаешь?
      Дурак он, что ли? Или сам не понимает, что у девятнадцатилетнего парня таких завязок в принципе быть не может? А если все-таки есть, то он не пойдет в армию.
      - Простите, вам водитель нужен или человек, который вас авторитетам представит? - немного ехидно осведомился Илья.
      Пахан потемнел лицом.
      - Язык поганый прикуси! Без твоих представлений обойдусь, у меня друзей помимо сопляков достаточно! Кто тебя рекомендует, щенок?
      Илья покосился на Кузнецова.
      - А никто. Госавтоинспекция, которая права выдала. Я машину могу водить, а работа иного сорта меня не интересует.
      - Свободен, - резко выплюнул Пахан. - Топай в казарму и продолжай гнить. А ты задержись, - приказал он Кузнецову.
      Илья неторопливо вышел из негостеприимной квартиры, спустился во двор, забрался в кабину "зилка". Завел движок, включил печку - без Кузнецова в часть возвращаться нельзя, а ждать его в промерзлой кабине не хотелось.
      Тот подбежал минут через десять. Взъерошенный, красный, как рак. Шапку держал в руках. Что позволило заметить: одно ухо у него стало малиново-синим. Видимо, Пахан зло сорвал.
      - Ты... ты... - он пыхтел от возмущения, не находя нужных слов для самой точной характеристики поведения Ильи. - Ты... Да ты хоть представляешь, кому нахамил?!
      - Я не хамил, - спокойно заметил Илья, выезжая со двора. - Просто уточнил, какого рода работу желаю получить. В шестерки к бандитам я и в Москве могу записаться, там и платят побольше.
      - Что, пять кусков - по-твоему мало?!
      - Смотря за что. Но с Паханом я работать не стану и за большие деньги. Мне такой хозяин не нравится.
      Кузнецов зло выругался.
      - А чего, интересно, ты ждал? Что он тебя, салагу, как дорогого гостя примет? В щечки расцелует, за стол посадит? Да у него таких, как мы...
      - Вот пусть из них себе шестерок и подбирает.
      - Послушай, Илья...
      - Хватит. Разговаривать на эту тему я не хочу. Мне не нужна такая работа. В конце концов, если мне приспичит стать бандитом, я всегда могу наняться к московской братве. Хоть к дому поближе. А здесь - извини, просто противно.
      Кузнецов пожал плечами. А Илье даже в голову не пришло удивиться неожиданно легкой победе в маленьком споре.
      * * *
      После отбоя Кузнецов потихоньку подобрался к Илье, шепотом спросил:
      - Водку будешь?
      Илья молча выбрался из-под тонкого одеяла.
      - Где? - также шепотом осведомился он о месте распития.
      - В столовой. С поварами я добазарился.
      - Иди, я попозже.
      Кузнецов бесшумной тенью исчез в темноте засыпающей казармы. Илья оделся, стараясь не производить лишнего шума; держа в руках сапоги и портянки, выбрался в коридор. Там обулся и с независимым видом зашагал в сторону сортира - вполне законный повод, ни один дежурный не заподозрит дурного. А то, что сортир располагался неподалеку от столовой, было весьма на руку.
      Кроме него и Кузнецова, в столовую явились еще двое дедов - постоянные собутыльники. Уселись за стол, освещаемый скудным светом из раскрытой двери кухни. Кружки и примитивная закуска уже ожидали их. Кузнецов скрутил пробку, понюхал жидкость, затем разлил ее по емкостям личного пользования. Поскреб ногтем этикетку.
      - По какому поводу пьем? - осведомился Илья.
      - Ни по какому, - ответил Кузнецов. - Я сегодня на разгрузке подхалтурил, за работу заплатили "жидкой валютой". Между прочим, местный ликероводочный заводик принадлежит Пахану. Помнишь его?
      Илья пожал плечами. Помнил, конечно, но обмусоливать все перипетии той короткой встречи не собирался. Не тот человек Пахан, чтобы знакомством с ним можно было гордиться.
      - Ну, вздрогнем, - сказал один из дедов, поднимая стакан. - За то, чтобы у нас все было, и ничего нам за это не было.
      Выпили, зажевали горбушкой черного хлеба. Немного поговорили, потом еще выпили по чуть-чуть. Пол-литра - это немного на четверых, да и нельзя было им засиживаться. Когда водка кончилась, убрали за собой и поодиночке вернулись в казарму.
      Илья растянулся на узкой койке. Плохой человек Пахан, и водка у него поганая. Хотя и получше, чем технический спирт. В голове шумело, по телу растекалась приятная слабость. Казалось, что он дома, в тепле и уюте, что завтра не надо вскакивать спозаранку и выполнять нелепые требования устава...
      Сквозь мутную завесу тяжелого сна пробивалась острая боль. Кишки сворачивались в узлы, казалось, еще немного, и они порвутся на мелкие кусочки. Тошнота волнами подкатывала к горлу, но спасительной рвоты не было. В голове за зажмуренными веками плясали сполохи, живот сводило судорогой невиданной силы. Кто-то застонал, и этот звук переплелся с его собственным хриплым призывом о помощи.
      Потом был свет - яркий, режущий глаза. Перепуганный литер, без конца спрашивающий одно и то же: "Что пил?" Он задавал этот вопрос каждые пять секунд, однообразно и монотонно, как заведенный механизм. Но ответить ему никто не мог - Кузнецов и два его приятеля, как и Илья, находились на грани обморока от болевого шока.
      Странно, давно пора потерять сознание. А он все держится, еще как-то отмечает события, происходящие вокруг. Вот прибежал заспанный фельдшер, осмотрел отравившихся, кому-то заорал: "В реанимацию!" Приехала бригада городской "Скорой помощи". Стонущих солдатиков погрузили в белый фургон, и только тут Илья отключился...
      Белые стены. Белый потолок. Белые плафоны люминесцентных ламп и белое белье на жесткой постели. Главная городская больница Пензы. Реанимация. Илья моргал, не испытывая ни малейшего желания пошевелиться, и медленно начиная ощущать свое тело.
      Болел живот. И горло. Голова тоже. Однако не так сильно, чтобы позволить себе стон сквозь стиснутые зубы. Кстати, сил все равно не хватало даже на то, чтобы сжать челюсти посильней. Казалось, даже кисть руки невозможно оторвать от кровати. Ну и пусть лежит там, все равно не требуется вскакивать и немедленно что-то делать. Илья вновь закрыл глаза.
      Проснулся, услышав рядом с собой негромкий разговор. Два человека: командир части и Пахан. Показывать, что все слышит, Илья не стал продолжал притворяться спящим.
      "Твоя водка?" - спросил командир части.
      "М-м... Этикетка моего завода".
      "Что ж дрянь такую гонишь? Кто отвечать за моих ребят будет? Я-то знаю, где моя вина, а вот кто за эту отраву понесет наказание?"
      "Могли и в магазине учудить что-нибудь. Ладно, командир, не разоряйся. Я твоим парням лекарства привез, врачи вчера надиктовали список".
      "Это тебя не оправдывает".
      Потом Илья опять задремал - сил не хватало даже на то, чтобы подслушивать безумно интересный разговор. Очнулся как от удара - бывает такое, дремлешь, а потом будто электрический разряд по всему телу проходит.
      "Да комиссуй ты их, и все проблемы", - уговаривал Пахан.
      "Не все так просто".
      "А в чем дело? Скажи, что химическим оружием отравились, или там бактериологическим".
      "Где бы его еще взять... Оно ж ведь запрещено".
      Пахан сдержанно захохотал.
      "Так-таки и запрещено?"
      "Для таких частей как моя - абсолютно точно. А там - кто знает... Мне об этом никто не докладывает. Думаю, если что-то и было, давно разворовали".
      Пахану опять стало смешно.
      "Командир, да сам подумай: какие из них теперь солдаты? По домам их отправить, они ж еще десять лет лечиться будут. Ну, пусть знахари им язвы какие-нибудь напишут, тогда ни тебе по шее не дадут, ни мне. И парни в суд не подадут, потому как их дослуживать не заставят... Я их и по домам могу с шиком отправить. Сам билет возьму не в плацкарт, а в купе. Шмотки какие гражданские справлю... А этот москвич, так я его с собой возьму. Мне все равно в конце месяца в столицу ехать. Вот и будет мне компания, а ему - все удобства"...
      Илья не выдержал, хотел возмутиться: компания Пахана в дороге его совершенно не устраивала. Лучше тесниться по грузовым да общим вагонам. Дернулся, движение отозвалось приступом боли в сожженных кишках. Стон против воли вырвался наружу, собеседники притихли. Командир сразу вызвал медсестру, та кликнула врача... Минут через пять ему вкололи что-то, боль утихла. Потом принесли капельницу. Когда Илья более-менее пришел в себя, ни командира части, ни Пахана в палате уже не было...
      * * *
      В купе он находился один - Пахан, выделивший ему местечко рядом со своей персоной, с момента посадки торчал в соседнем вагоне у знакомых, как он сказал. А как думал Илья - у своих подручных бандитов. Может, обговаривает последние детали грядущих преступлений, может, просто пьянствует. А других соседей, решил Пахан, им не надо, поэтому выкупил два свободных билета.
      Конечно, вышло совсем не так, как хотелось Илье. Командир части договорился с Паханом, четверых собутыльников комиссовали, ни словом не упомянув в документах об отравлении. И постарались как можно скорее избавиться от пострадавших, чтобы слухи по части не поползли. Кузнецов единственный, кто остался в Пензе, да и то потому, что не имел родни в других городах. Двоих дедов отправили по домам, едва они успели получить документы. А Илью Пахан вез с собой.
      Конечно, имелись в этом происшествии и приятные стороны. Как бы то ни было, он остался жив, отравление не принесло ему инвалидности, а служба в армии закончилась на целый год раньше расчетного момента. Вот, все документы об этом лежат в кармане рубашки под свитером. Общество Пахана до Москвы как-нибудь стерпеть можно, а там Илья навсегда забудет об этом человеке. Плохо, по существу, только одно - не подвернулось возможности дать телеграмму матери, чтобы хоть кто-нибудь встретил его на вокзале.
      Дверь откатилась в сторону, пропуская Пахана. Илья равнодушно посмотрел на него, вновь отвернулся к окну. Если они едут в одном купе, это еще не повод радоваться встрече. Вслед за Паханом вошли двое его громил, уселись рядом с Ильей, прижав его к стеночке. Пахан угнездил свой жирный зад напротив.
      - Ну что, посчитаемся? - бодро спросил он.
      Достал калькулятор, какие-то бумаги, углубился в расчеты. Смотрел на цифры в документах, затем, беззвучно шевеля губами, толстым пальцем нажимал кнопки на машинке. Минут через двадцать, проведенных в полном молчании, Пахан удовлетворенно вздохнул, убрал бумаги, а калькулятор сунул под нос Илье.
      - Видишь?
      На табло застыли цифры "5605".
      - Это та сумма, в которую обошлась твоя комиссация, - соизволил объяснить Пахан. - В долларах, разумеется. Мои кровные денежки, которые я выложил за исполнение твоего заветного желания. Как возвращать будешь?
      Начинается.
      - Я не просил об этом, - обронил Илья и уставился в окно.
      - Да? А мои братки говорят, что слезно умолял. Да, да, вот эти самые, что рядом с тобой.
      - Впервые их вижу.
      - У тебя короткая память, фраер. Тебя с ними свел Кузнец, и вы с ними договорились. Ты сам предложил хитрый план. Якобы Кузнец заработал на вашей шабашке пузырь водки, затем подсыпать в бутылку какой-нибудь дряни. Не смертельной, но чрезвычайно неприятной. Чтобы не возникло подозрений, распить пузырь вместе с двумя пацанами. А затем я выйду на вашего командира и уговорю его отпустить вас всех.
      - Этот план не мое детище.
      Пахан укоризненно покачал головой.
      - Надо же, а ведь меня предупреждали - все москвичи лживые. Три недели назад плакался, говорил, что по мамочке соскучился, а теперь от каждого слова отпирается. Ну, да я-то не лох какой-нибудь. Меня не кинешь. Хочешь не хочешь, а платить придется. А начнешь много возникать - та сумма, что на калькуляторе, увеличится вдвое.
      - Пошел ты... - лениво поморщился Илья.
      Не верилось, что так бывает. Он не принимал всерьез требований Пахана. Казалось, что тот его разыгрывает. Пахан пожал массивными плечами, сделал какой-то знак своим подручным и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
      Два бандита одновременно навалились на Илью. Тесное пространство купе не позволяло применить какие-либо приемы, даже увернуться было трудно. Илья только группировался, прикрыв лицо и живот, подставив под удары плечи. Били далеко не в шутку, но он терпел, сжав зубы. Распознав его хитрость, один бандит ухватил его за волосы, резко дернул вверх. Второй со всего размаху врезал в лицо. Губы будто лопнули, по подбородку потекла кровь, рот наполнился солоноватой жидкостью. Посмотрев на результат, бандит хмыкнул и ударил еще раз, по уху.
      - Понятно, дурень? - почти ласково осведомился он. - Пахан ради тебя репутацией рискнул, марку завода опорочил. Так что покайся перед ним, признай грехи. Глядишь, подскажет, как должок отработать.
      Все ясно. Видимо, второго москвича-водителя в Пензе не обнаружилось, а нужен был позарез. Поэтому Пахан и выдумал сложную композицию с комиссацией. Ну ничего, еще не вечер. Если по дороге удрать не получится, в Москве смыться сам бог велел. А уж в столице Пахан окажется бессилен. Илья уйдет от него, как вода в песок.
      Пахан снаружи стукнул костяшками пальцев в дверь. Один из бандитов тут же поднялся, пропустил его.
      - Он все понял, Пахан.
      Естественно. Не дураком мама родила. Только о том, что именно стало понятно, Илья не скажет ни слова.
      - Слушай сюда, фраер. Мне нужен водитель, знающий Москву. Машину я дам. Я прощу тебе долг, если выполнишь работу.
      Илья молчал, время от времени слизывая выступавшую на губе кровь.
      - От тебя много не требуется. Поедешь с моими пацанами, они встретят человека, отвезут его в нужное место. Твоя задача - привезти моих на место вовремя, а затем увезти так, чтобы тебя ни одни менты не догнали.
      Киднэппинг, что ли? Только этого дерьма для полного счастья не хватает. Ну ладно, сейчас можно соглашаться на все, эти договоры - только до Москвы. Там пойдет другой расклад.
      - Всего-то?
      - Не больше и не меньше. Сделаешь - и свободен.
      - А если откажусь?
      Пахан усмехнулся.
      - Думаешь, самый умный нашелся? Пахана решил обдурить? А ты знаешь, как называют трупы, по весне всплывающие в канавах вдоль железных дорог и автомагистралей? Подснежниками. Отказывайся. Конечно, если тебе нравится участь такого аленького цветочка. Ты хорошенько подумай, до утра время есть. А пока - собирай свои манатки и топай в соседний вагон. Поедешь с пацанами. У них как раз свободное местечко имеется. Заодно познакомишься с подельщиками. Кстати, пока дельце не закончим, ты будешь жить с ними. В одном купе, потом в одной комнате. И удрать не надейся.
      * * *
      По дороге или сразу в Москве Илья удирать и не собирался. Слишком трудно ускользнуть, когда все внимание сосредоточено на тебе. Куда проще, когда стражи вынуждены разрываться между тобой и жертвой. Поэтому он решил не тратить силы и время на подготовку и реализацию сложных планов побега, а дернуть прямо на деле, как только подвернется шанс.
      С собой Пахан приволок всю банду - около тридцати человек. Между прочим, действительно большая группировка. Илья кое-что в этом понимал. Позволить себе содержать три десятка бойцов может далеко не каждый вожак. Разумеется, на самом деле в банде принимало участие куда большее количество народу - всякий там обслуживающий персонал. Но три десятка - это три десятка.
      Прямо на вокзале произошла разбивка на группы по десять человек. Илья попал к Лехе - такому же здоровому, как Пахан, только помоложе. Старшие групп получили от Пахана ключи от квартир, которые им снял заказчик, и некоторую сумму денег на мелкие расходы - жратва и все такое. После чего все разошлись. Как понял Илья, никто, кроме старших, в группе не знал, где расквартированы остальные и Пахан.
      Конечно, можно было дернуть во время распределения. Народу на вокзале полно, стрелять бы вслед не осмелились. Конечно, попытаются ткнуть пером под ребро - если близко подпустить. От ножа Илья ушел бы. Но еще в поезде бандиты отобрали все его документы. Восстанавливать - морока. Паспорт, военный билет и права. И не дай бог, эти "кореша" наведаются по домашнему адресу. Подставлять семью не хотелось совсем, и Илья решил немного подождать.
      Леха привел всех на стоянку такси, выбрал микроавтобус - чтобы не платить за две или три машины, да еще и с риском потеряться в огромном городе. Подозвал Илью, показал адрес, спросил, сколько ориентировочно стоит проезд. Опираясь на его слова, долго торговался с водилой, но в конце концов договорился.
      Доставили их в Перово. Девятиэтажка, третий этаж, вокруг полно деревьев. Илья прикинул, что в крайнем случае он сиганет в окно - высота не слишком большая, а ветви деревьев задержат падение. Отделается синяками и царапинами. Но сначала надо вернуть свои документы.
      В квартире имелось три комнаты, маленькая кухня, запущенный санузел, холодильник, старинная газовая плита, три двуспальных дивана и пять раскладушек. При внимательном осмотре обнаружили на балконе стол-книжку, который немедленно перетащили в комнату, чтобы использовать в качестве обеденного, и три колченогих табуретки. Ах, да, еще в коридоре на полу стоял разбитый телефонный аппарат. И повсюду - слой пыли. Вероятнее всего, эту квартиру заказчик снял давно и использовал при необходимости в качестве "лежки".
      Леха остался недоволен как качеством, так и количеством мебели. И если первое еще можно было стерпеть, то как быть со вторым? Немедленно позвонил Пахану, сообщил, что "лежка" нуждается в дополнительных удобствах. Двое бандитов отправились в ближайший магазин, виденный по дороге, за продуктами - проголодались, бедняжки. Притащили куриных ног, хлеба, картошки, масла и запрягли Илью на кухонные работы.
      Вот тут он восстал. С какой радости он должен вести хозяйство и обслуживать всех? Нашли шестерку, что ли? В конце концов, если его заставили работать на Пахана, это еще не означает, что он позволит себя унижать. На шум в кухне явился Леха. Внимательно выслушал спорщиков, покачал головой и решил, что все неправы. Баб и прислуги у них нет, значит, домашними делами должны заниматься все. Но несправедливо, если все взвалят только на одного. И непререкаемым тоном тут же распределил обязанности. Илье поручалось приготовление пищи - он честно сказал, что да, кое-что умеет. Кто-то ходил по магазинам, кто-то убирался, кто-то стирал и так далее. Такая постановка вопроса Илью устроила вполне.
      Вечером приехали люди, Илья понял так, что от заказчика. Привезли кое-что из мебели, подушки и одеяла. Пошептались с Лехой на кухне за закрытой дверью и уехали. После этого Леха скомандовал отбой. Дождавшись, пока все уснут, Илья бесшумно обшарил все закутки и карманы, но своих документов не обнаружил - видимо, Пахан оставил их у себя. А как спрашивается, машину водить, если его права у кого-то другого дома лежат? До первого гаишника? Чего-то Илья сильно недопонимал...
      Все разрешилось следующим утром. После завтрака Леха встал у окна на кухне и долго стоял неподвижно, кого-то ожидая. Затем встрепенулся, оживился, пошел открывать дверь. Явился один из вчерашних людей заказчика. Леха тут же скомандовал Илье и двоим бандитам одеваться.
      Перед подъездом стояла подержанная "шестерка", не слишком чистая и совершенно не привлекающая внимания. Илью засунули за руль, Леха сел рядом, а двое бандитов позади контролировали, как бы их водитель не удрал. А в ответ на законное удивление Ильи - как ехать без документов-то? - довольный Леха продемонстрировал ему пачку бумажек. Паспорт, права, техпаспорт и доверенность, выписанная на имя Ильи. Все честь по чести. Но в руки документы не отдал, сказал, что при необходимости сам покажет их гаишникам.
      В первый день они никаких пассажиров не брали, только присматривались к местности. Илья помалкивал, но кое-какие подозрения у него появились. Ему назвали несколько адресов и потребовали провести рекогносцировку на местности. Большая часть пунктов находилась в южной части Москвы - Беляево, Теплый Стан, Ясенево. Один адрес оказался загородным, но там они даже на секунду не остановились. Леха как углядел трехметровой высоты забор, телекамеры над входом, охранника с "калашниковым" и кавказской овчаркой, сразу заорал: "Разворачивайся!" Не захотел привлекать внимания.
      Илья сообразил, что речь идет скорее о захвате заложников, чем о киднэппинге. Их "пассажирами" станут взрослые люди. Не исключено, что и способные оказать активное сопротивление. И очень богатые - а иначе зачем захватывать их? Раз богатые, то влиятельные. Наверняка окруженные взводом личной охраны. То есть, готовься к стрельбе. Что-то не то Пахан затеял.
      Ему это совсем не понравилось. Он не первый день жил на свете, кое-что о расстановке сил в криминале слышал. Судя по территориальной принадлежности, Пахану "заказали" беляевскую братву. Ни один нормальный человек в Москве с ними связываться не станет, поэтому неведомый заказчик и обратился к иногородним. Но Илья-то прекрасно знал, чем оканчиваются наезды на беляевских!
      Они ездили до самого вечера, отрабатывая маршруты от адресов в Беляево до стандартной пятиэтажки в Мытищах. Никуда не заходили, ограничились репетицией.
      На следующее утро Леха разбудил Илью в шесть часов. Освободил от кухонных забот - мол, сами справятся, не маленькие, а у нас других дел полно. Быстренько перекусили и спустились вниз. Никого больше не взяли Леха, убедившись, что москвич не рвется удрать, успокоился и даже в какой-то мере доверился ему.
      - На Ленинский проспект, - заглянув в бумажку с адресом, скомандовал Леха, когда они уселись в "шестерку".
      Пожалуйста. Там Илья еще ни разу не бывал. Оказалось, что местом назначения на этот раз стало огромное здание за фигурной оградой. Офис одного из крупнейших российских концернов - UMF.
      - Леха, ты что, с ума сошел? Брать клиента прямо здесь?! Да ты глянь, здесь полк охраны! - не удержался от критики Илья. - И нас всего двое...
      - Молчи, Илюха, - почему-то грустно ответил Леха. - Мы пока только присмотримся. Разведку, так сказать, проведем. Ох, клиента нам заказали хуже не бывает. Он как раз в том особняке за городом живет.
      - Оттуда не выцарапаем.
      - Ебстебссно. Где-то в другом месте брать будем. Пока неизвестно, где. Нам дали все адреса, по которым он хоть изредка появляется. Но он, сволочь, с охраной ходит. Сначала на него самого полюбуемся, потом будем соображать.
      Ждать пришлось целый день. Уже в восьмом часу вечера ворота чугунной решетки раскрылись, выпуская серебристо-голубую "вольво-850".
      - Давай за ним! - оживился Леха. - Только осторожно, близко не подъезжай, засечет.
      Стекла "вольво" были затемнены, но, несмотря на это, Илья сумел разглядеть четыре силуэта. Да, охрана. И личный водитель. Ладно, покатаемся.
      Им повезло. Клиент остановил машину в двухстах метрах от офиса, у цветочного магазина.
      - Вылезай! - распорядился Леха. - Да не ссы, просто поглядим на него вблизи...
      С самым независимым видом Илья зашел в небольшой павильон и сделал вид, будто им с Лехой требуется букет не слишком дорогих цветов. Клиент стоял спиной к ним, выбирая розы на метровом стебле. Два его телохранителя замерли в дверях, тяжелым взглядом прощупывая всех - и продавцов, и покупателей. Потом одного чем-то насторожила внутренняя дверь, он переместился поближе к ней. Охрана Илью и Леху не интересовала, поэтому они переключили внимание на высокого мужчину с длинными, чуть ниже плеч, вьющимися черными волосами.
      Клиент попался нешуточный. Рост не меньше двух метров, и сложение соответствующее. То есть, силой его бог явно не обидел. Втроем, если он не трус, с ним не справишься. А трусом он не может быть по определению - мафия слабодушных не терпит. Илья искоса наблюдал за его движениями. Ага, он еще и занимался чем-то вроде каратэ или, что намного хуже, рукопашного боя. Подобрался поближе, кинул взгляд на руки. Тот как раз рассчитывался за цветы, так что руки держал на виду. Кисти узкие, пальцы очень длинные, костяшки сплющены и покрыты мелкими шрамами - много драться приходилось. Нехороший признак. Илья поднял взгляд повыше.
      Такие лица должны очень нравиться женщинам. Черты достаточно мягкие, глаза с опущенными вниз уголками, прямой короткий нос - в детстве наверняка курносым был. И улыбка у него скорее всего как у фотомодели - во все сорок четыре зуба. А вот скулы жесткие, и подбородок упрямый. На отсутствие силы воли он не жалуется.
      Он отбросил упавшие на лоб черные пряди волос, и Илья заметил пересекавшую висок тоненькую белую полоску шрама. Слишком ровная для случайной раны от стекла или скользящего удара палкой. Это нож. А парень-то не избегает личного участия в разборках. И сам носит оружие, невзирая на охрану.
      Клиент протянул деньги за цветы левой рукой. Затем левой же убрал бумажник на правую сторону. И букет ухватил левой. Левша. В драке преимущество на его стороне.
      - Что вам? - обратилась продавщица к Илье.
      Клиент в этот момент проходил мимо, поэтому Илья ткнул пальцем в первые попавшиеся гвоздики. Леха скрипнул зубами, но полез за деньгами. Если прикинулись покупателями, надо что-то купить.
      Илья слишком оживленно болтал с продавщицей, чувствуя, что кто-то смотрит ему в спину. Леха, наверное, сначала подумал он, но тут же углядел бандита сбоку. А взгляд прямо-таки жег лопатки. Не выдержав, он обернулся и почти наткнулся на тяжелый, какой-то прицеливающийся взгляд клиента. Тот стоял рядом с дверью, и не спеша разглядывал его и Леху. Илье стало не по себе, но под таким надзором он даже знак подать напарнику не мог.
      Купив три гвоздики, направились к выходу. Увидев клиента, Леха вздрогнул от неожиданности - он-то думал, тот давно ушел. А клиент внезапно положил руку на плечо Илье, прищурившись, взглянул в глаза.
      - Извини, обознался, - усмехнувшись, сказал он.
      И посторонился, пропуская их на улицу. Леха выскочил из павильона, как пробка из бутылки, почти бегом рванул к машине. А Илья, только заводя движок, понял, что упустил шанс сбежать: мог бы припустить по улице, пока Леха старался отойти подальше от клиента.
      - Чего это он к тебе пристал?
      - Откуда я знаю? Сам не понял.
      - Ты уставился на него, как баран на новые ворота, вот он и насторожился. Идиот, надо было издалека и незаметно, - отчитывал его Леха. - Слушай, а может, вы раньше встречались?
      - Нет, по-моему.
      А может, и встречались. Что-то такое смутно знакомое проскользнуло в интонациях клиента. Но Илья не мог припомнить подробностей. Опять же, если он скажет, что знаком с клиентом, его уберут этим же вечером - чтобы не выдал. Чтобы отвлечь Леху от подозрений, поделился опасениями:
      - Леха, ты как хочешь, но нам его не взять. Слишком серьезен. Во-первых, физически силен, во-вторых, он хороший боец. Голыми руками с двумя вооруженными противниками справится и не вспотеет. Но такие без оружия не ходят. И убивает он без колебаний.
      Леха молчал. Задумчиво подергал себя за нижнюю губу, потом изрек:
      - Взять его надо. Или замочить. Лучше взять. Ладно, это мои проблемы.
      ...Больше возможностей для побега так и не представилось. Леха с Ильи глаз не спускал, и минуту доверия компенсировал усиленными придирками. Видимо, он раскаивался в том, что на миг увидел в подручном человека. Впрочем, последние дни все без исключения жаловались на деспотизм Лехи.
      А сегодня мужики в буквальном смысле слова подняли бунт. Ну что такое? Из дома не выйди, ни с кем не поговори, бабу и то снять нельзя. Подумаешь, клиент какая-то шишка. Ну и что с того? Две недели все как очумевшие носятся по Москве, по десять раз проезжают все его маршруты. Уже каждый в бригаде с закрытыми глазами двигается. Нет, они не люди, что ль? Отдых им не положен?
      Леха сдался. Разрешил взять водки и снять баб. Только не больше двух. Илья во время споров и торгов помалкивал, но, когда дело дошло до женщин, почувствовал отвращение: в этой квартире находилось десять мужиков. Ну, положим, самого его что-то не тянет спать с кем попало, а потом строем идти к венерологу вместе с остальными. Леха, возможно, тоже откажется, его шлюхи не очень-то привлекали. Больше на честных западал. Все равно - восемь членов на двух работниц. Многовато.
      Однако бандитов и более крутые ограничения устраивали. Моментально один побежал в магазин за водкой, второй - на рынок, искать "черных" с анашой. Двое пошли снимать телок.
      Через полчаса все собрались. В одной комнате, побольше, накрыли стол, две других отвели под секс-кабины. Сбросили на пол матрасы с раскладушек, постелили какие-то простыни и решили, что для дешевых шмар этого хватит. А сами-то они могли и вовсе без этих изысков.
      Девочки вызывали чувства, весьма далекие от полового влечения. Две не то хохлушки, не то молдаванки, лет по шестнадцать от силы, размалеванные и вульгарные. Скорее, при одном взгляде на них возникала брезгливая жалость. Илья не представлял, до какой степени надо ужраться, чтобы захотеть такое чучело. Однако пензенцы пришли в восторг от "товара".
      Илья даже за столом со всеми сидеть не пожелал. И пить ему не хотелось. На душе было погано, будто кошки скребли. Ушел на кухню, встал у окна. Минут через десять к нему присоединился Леха. Со стаканом в одной руке и "косяком" в другой. Лехе было хорошо.
      - Ну и телки у вас в Москве, - хмыкнул он. - Смотреть противно. А пацанам понравились. Ничего, щупают их, как курей.
      - Это не москвички. Наши на такие условия не соглашаются. Этим ведь за квартиру наемную платить надо, ментам отстегивать - чтобы за отсутствие прописки не дергали, бандитам за "крышу"... У москвичек таких проблем нет, поэтому могут покопаться в клиентуре, а не вцепляться в первого попавшегося.
      - Слушай, а среди москвичек много шлюх?
      Илья пожал плечами.
      - Да нет, наверное. Иногородних больше. Москвичка может другую работу найти. Это таким вот податься некуда.
      - А ты чего не стал?
      Илья посмотрел на Леху, выразительно скривил губы.
      - Я свой член не на помойке нашел.
      - Как хочешь.
      Леха помолчал. Отпил маленькими глотками полстакана водки, потом раскурил косяк.
      - Ты какой-то странный. Водки не пьешь, траву не куришь...
      - Водку я не пью после того презента, который Пахан сделал. Две недели в реанимации надолго в память врезаются.
      Леха заржал. Потом резко, будто ему зажали рот, заткнулся. Подождав, потер грудь против сердца, будто его терзала боль.
      - Нехорошо на душе что-то, - пожаловался он. - Ох, как нехорошо. Прямо давит что-то, дышать не дает.
      - К врачу сходи.
      - Да не, это не здоровье, - он присел на шаткую табуретку, тяжело вздохнул. - Вот не люблю я тебя, скользкий ты какой-то. У нас пацаны не такие. А ты весь в себе, все время о чем-то своем думаешь. Независимость эта твоя прямо-таки глаза колет. Ты ж сопляк, а поставил себя выше всех. Но почему-то с тобой легче разговаривать, чем с остальными. Сколько тебе лет, Илюха?
      - Девятнадцать.
      - Я думал, ты старше... Документы твои не изучал, а стоило бы. И Пахан тебя ненавидит. Говорит, ты его не уважаешь.
      Илья промолчал.
      - Ладно, это ваши дела. Слушай, да выпей ты водки! Вон, из той же бутылки налей, из какой я пью!
      Пожав плечами, Илья плеснул себе полстакана, пригубил. Леха успокоился.
      - Клиент наш мне часто снится. Вот с того дня, как в ларьке с ним глазами встретился, каждую ночь приходит. Как черт за душой. И улыбается так страшно, будто скалится. Мне когда его фотку показали, я сначала посмеялся: несерьезный какой-то. На этих козлов, которых у нас за певцов выдают, похож. Патлы эти по спине, рожа не поймешь, мужская или женская. Ну не похож он на битого бандита! А потом мне объяснили. Он жестокий, падла, а внешность у него прямо противоположна натуре. Ему бы по такому складу характера этим, как его, неандертальцем стоило родиться. С ним здесь никто не связывается. Вот и нашли нас, дураков. Я как в магазине его увидел, офигел слегка. На фотке-то взгляд не виден. А такие глаза только у тех бывают, кто на душе не одну жизнь носит. Страшный он. И снится каждую ночь... Сегодня, вон, привиделось, что взяли мы его. С девкой его. У него же девка есть, не чета этим коровам, за девку тоже бабки хорошие обещали, только она из того особняка вообще не выходит. Если только с ним... Вот, прихватили, а потом вышло так, что мы вроде как в жопе оказались. Я помню только, что крови вокруг - по колено, а он прямо руками пацанов наших на куски рвет. И скалится так, как... Ну, что твой волк. И зубы такие белые, клыки острые... Знаешь, кто он? Слышал когда-нибудь такое погоняло Цезарь?
      - Не. Я ж простой чувак, в такие дела не лезу.
      - Вот и правильно, не лезь. А мы, дураки, влезли. Черт, домой-то как хочется! Прямо тянет. Смотрю я на эту проклятую Москву, а за каждым окном мать свою вижу. Зовет она меня. Один только раз такое со мной было, когда пошли на дело и повязали нас всех. Пятерик от звонка до звонка отмотал. Только тогда не так сильно было.
      Он замолк, и в тишине вдруг раздался женский крик страха или боли, а вслед за ним - мужской смех. Илья вздрогнул, а порядком опьяневший Леха выругался. Слов разобрать было нельзя, но женщина лепетала что-то умоляющим голосом, кажется, даже плакала. Илья дернулся было в сторону комнаты, но Леха остановил его.
      - Черти, сказал же - без воплей... Пойду, разберусь, что ли...
      Он отсутствовал довольно долго. Крики с его появлением только усилились, теперь страдали обе девушки. Леха заорал на них, что-то типа заткнитесь, а не то... И тонна угроз. Они умоляли, но что значили их мольбы по сравнению с капризами девятерых мужиков? И все это время Илья стоял практически без движения. Он ненавидел себя за то, что стал свидетелем издевательств, что не воспрепятствовал... А с другой стороны, чем он мог помочь этим несчастным? Сам на положении пленника...
      Под утро, когда шум утих, Леха опять завалился в кухню. Уже в ноль пьяный. Страшно удивился, увидев Илью.
      - Эй, фраер, че здесь торчишь?
      - А куда еще идти?
      - Ну да, - Леха пьяно захохотал. - Там такой сексодром... Слушай, раз не спишь, может, отвезешь этих шмар? А? Ты парень классный, я только сейчас это понял. Не откажешь мне в маленькой услуге, ведь правда?
      Покачнувшись, он повалился на Илью, собираясь, видимо, по-мужски крепко обнять его. Отпихнув Леху, Илья пошел в комнату - одеваться. В большой царил свинарник, три неподвижных тела в живописных позах валялись на полу. Где пили, там и спят... А во второй, поменьше, два бандита напоследок торопливо насиловали уже совершенно безучастных ко всему девушек.
      Илье стало нехорошо при одном только взгляде на эти шевелящиеся тела, два из которых уже превратились в отбивные. Чувство отвращения оказалось настолько сильным, что он не сумел его скрыть. И тут увидел глаза одной из девчонок. Полные слез и немой муки - обеим завязали рты... Илью передернуло, но он промолчал( любое его слово могло спровоцировать бандитов на дальнейшие зверства.
      Пока одевался, те кончили и слезли. Даже не помывшись, натянули штаны. Леха пнул неподвижно лежавших проституток, приказал собирать свои манатки. Те вскочили - известие, что их муки закончились, придало им сил.
      Из подъезда вышли вшестером - Илья, Леха, еле переставлявшие ноги девочки и два бандита из числа отдохнувших. Втиснулись в шестерку.
      - За город, - приказал Леха.
      Илья изумленно покосился на него.
      - Лех, ты что задумал?
      В руке пьяного бригадира тускло блеснул ствол макарова.
      - Сказал - за город.
      Позади послышались сдавленные всхлипы обреченных девочек, тут же заглушенные бандитами. Илья, скрипнув зубами, завел движок, решив при малейшей возможности помешать убить их. На посту ГАИ остановиться или что-нибудь в этом роде...
      Судьба была против него и несчастных малолетних проституток. Ни единому человеку не взбрело в голову проверить документы у водителя скромной шестерки. Илья беспрепятственно выехал за город. Направление указывал Леха, руководствуясь принципом - чем темней, тем лучшей.
      Остановились у лесного массива в пятидесяти километрах от кольцевой. Леха приказал съехать с магистрали и углубиться в чащу заснеженных деревьев. Отыскав еле различимую проселочную дорогу, Илья загнал машину в кусты.
      Бандиты выволокли наружу девчонок, завели за деревья. Где-то внутри возникла страшная сосущая пустота, и даже кишки заныли при мысли, что в пяти метрах творится расправа. И за что? Даже не за то, что платить не хотелось. Просто никто не должен был хорошо разглядеть пришлых бандитов. А побаловаться тем хотелось. Вот и придумали выход из положения - сначала попользоваться женским телом, а затем вытрясти из него жизнь...
      Подспудно зрело понимание, что в свое время аналогично поступят с Ильей. Они в конце концов отловят кого-нибудь, доставят в Мытищи, затем все бандиты отправятся по домам в Пензу, а Илью отвезут в лесок за городом... Чтобы не болтал слишком много. Чтобы не показал пальцем, где именно в Пензе проживает Пахан. Ну, и просто так - из врожденной аккуратности. Вещь исполнила свое назначение - вещь нужно уничтожить, чтобы места не занимала.
      Он не дернулся, когда понял, что девчонок убивают. Даже не обернулся в ту сторону. Вообще не шевелился, глядя прямо перед собой. Боялся встретиться ненавидящим взглядом с Лехой, боялся, что тот все поймет.
      Будет, еще обязательно будет возможность отомстить. Илья не просто сделает ноги в самый ответственный момент - он постарается сорвать Лехе всю затею. Мало того, убежав, он найдет способ объяснить тому же Цезарю суть интриги...
      Глава 2
      Вечер прошел отлично. Саша давно так не отдыхал. Оказалось, ему для полного счастья не нужны ни дорогие кабаки, ни шумное престижное общество, в котором он, надо заметить, чувствовал себя как рыба в воде. Тем, кто видел его впервые именно на какой-нибудь презентации, казалось, что Матвеев родился и рос в располагающих к светскому образу жизни условиях. Черта с два! Да, этикет он знал так, что производил впечатление элитарного ребенка. Каждый шаг и жест были не заученными, а совершенно естественными и машинальными, будто впитанными с молоком матери. И как же он любил периодически шокировать общество, показывая свою трудовую книжку... А там первым его рабочим местом числился мелкий продовольственный магазинчик, где семнадцатилетний Саша Матвеев на равных вкалывал с остальными грузчиками. Между прочим, солидные и представительные знакомые - вроде банкира Логинова - попросту не верили. Считали, что трудовая книжка является таким же экспонатом Сашиной коллекции подделок, как и изготовленные на ксероксе баксы из самой первой партии - своеобразный раритет. Эх, знал бы тот же Логинов, сколько Матвеев в свое время через его банк фальшивок прогнал...
      Женька Щербаков, муж его единственной сестры Натальи, сам принадлежал к артистической элите - как-никак, один из самых талантливых режиссеров современности. До знакомства с Сашей работал в театре, а после... Их встреча оказалась знаменательной. Саша приобрел кинокомпанию в Голливуде (ох, скольких сил, нервов и денег она стоила - кошмар), переименовал ее в "Caesar company", и надеялся, что когда-нибудь станет одним из крупнейших шоу-бизнесменов мира. А Щербаков стал первым - и пока самым ценным капиталовложением будущего киномагната. Женьке та встреча принесла не только контракт, но и красавицу жену.
      К богемным тусовкам режиссер относился еще хуже Саши. Поэтому свой день рождения отмечал в очень тесном семейном кругу. Сначала хотели собраться на Кутузовском, у Женькиных родителей. Потом Саше удалось переубедить сестру. Их четверо молодых людей, зачем им родители? При них, какими бы они ни были терпимыми, не повеселишься от души. Отмечали на "Домодедовской", в квартире, где Саша вырос.
      Все удалось на славу. И посмеялись, и отдохнули... После ужина Женька остался в гостиной в обществе Светки, а Саша с Натальей перебрались на кухню.
      - Саш, послушай, - осторожно начала сестра. - Я давно хотела спросить: вы пожениться-то собираетесь или как?
      Саша кивнул.
      - Разговоры давно ходят, ты еще полгода назад чуть ли не во всеуслышание объявил, а до дела так и не доходит.
      - Третьего марта.
      - Что - третьего марта? - не поняла Наташа.
      - Свадьба.
      Она присела на табуретку, уронила полотенце на колени.
      - Через три недели?! Всего? А что ж ты раньше не предупредил?
      - Собственно говоря, мы никому еще не сказали. Пока знают только Светкина мать, Мишка и отец.
      - Сергей Иванович? - уточнила она.
      - Естественно.
      - О Господи, - заволновалась Наташа, - мне же как раз рожать... Саш, нехорошо так делать. Мог бы пораньше. Или попозже.
      - А мы отгуляем и прямо со свадьбы отвезем тебя в роддом, - весело предложил Саша.
      На кухню зашли Светка с Женькой. Светка радостно объявила:
      - Саш, в следующий понедельник мне надо быть на киностудии! Женя говорит, съемки уже в апреле начнутся.
      Для удобства работы Саша купил киностудию в Москве, и Светка рвалась навестить ее уже давно. Саша всячески сопротивлялся этой идее, поскольку предполагал, что кинокарьера настроит Светку против семейной жизни. Она и так последнее время начала заговаривать о том, что надо подождать со свадьбой.
      - Это по какому поводу тебя туда пригласили? - насторожился Саша.
      Косо посмотрел на Женьку, тот с независимым видом изучал потолок.
      - Жень!
      - А?
      - Ты ее на роль той стервы прочишь?
      - Она не стерва. Ты так и не понял, это очень сложный характер...
      - Жень, я же тебе сказал, что эту роль Светка играть не будет. Вообще, нефига ей с самого начала значимые роли поручать. Пусть оклемается до конца.
      - Я здорова! - тут же возмутилась Светка. - И роль мне нравится, я всю жизнь мечтала такой быть.
      - Вот видишь? - повернулся Саша к Щербакову. - Видишь, до чего доводит твое тлетворное влияние? Она уже спит и видит, как бы отравить жизнь мужикам. Свет, ты еще в общество феминисток запишись.
      - Первым делом!
      - Давай, давай. А я тебя дома запру. И возмущайся сколько угодно.
      Светка скорчила презрительную рожицу и отвернулась.
      - Саша, - настаивал Женька, - это же просто проба. Не исключено, что Света не подходит для этой роли. Пусть приедет, я просто посмотрю, как она перед камерой держаться станет.
      - Жень, я тебе еще раз говорю: эту роль она играть не будет. Я против. И можете думать обо мне все, что угодно.
      - Желание босса - закон, - развел руками Женька.
      Осторожно покосился на Светку, та подмигнула, Женька едва заметно кивнул. Понятно. Сговорились. Светка предвидела, что разрешение с первого раза не получит, поэтому в оставшееся время пустит в ход все известные ей уловки. Дудки. Ничего не выйдет. Саша практически ни в чем ей не отказывал, но если что-то запретил - все, проще лбом стены в бомбоубежище прошибить. Так, после выписки из больницы она первым делом потребовала сигареты, а врачи курить ей категорически запретили. Материны увещевания стекали, как с гуся вода. Саша сам обыскал ее комнату, нашел сигареты, отобрал и никакие мольбы на него не действовали. Так что пришлось ей бросить. Сейчас даже не заикалась об этом.
      В половине одиннадцатого Саша собрался уезжать. Вообще-то, он предупредил отца, что гулянка может затянуться до утра, так что ничего особенного, если они поздно вернутся. Но, конечно, он не собирался причинять сестре такое беспокойство. С "Домодедовской" планировал поехать в Ясенево, в свою собственную квартиру. В конце концов, им со Светкой так редко удается побыть наедине...
      - Саш, может, вы здесь останетесь? - спросил Женька, улучив момент, когда дамы оставили их. - Какой смысл ехать? Тем более, ты выпил.
      - Брось. Три бокала шампанского, да еще и столько времени после этого прошло... Ничего страшного. Чем запах отбить у меня есть, а так я давно протрезвел.
      - Смотри. Наталья вам уже комнату приготовила.
      - Спасибо. Но мы лучше поедем.
      - Света стесняется? - понизив голос, поинтересовался Женька.
      - Да нет, не в этом дело. Скорее, я не хочу. Да и нужно мне сегодня в Ясенево наведаться.
      С одной стороны, предложение Женьки было очень даже разумным. С другой - это было совсем не то, чего хотелось Саше. Светка, вопреки его утверждениям, страшно стеснялась оставаться с ним наедине, и, зная, что в соседней комнате кто-то есть, держалась бы очень скованно. Она досталась Саше нетронутой, и пока не привыкла относиться к таким вещам спокойно. Все боялась, что кто-нибудь доложит ее маме, что она не сочла нужным дожидаться свадьбы. Кроме того, на людях она всегда чуть-чуть играла - то капризную девочку, то великосветскую даму. Только когда никто из знакомых не мог ее увидеть и застать врасплох, Светка становилась самой собой. Милой, нежной, родной. Ради того, чтобы она сбросила все маски, Саша и собирался везти ее в Ясенево. Там подглядывать некому.
      Сборы и одевания затянулись на полчаса. В одиннадцать часов они обулись, но все еще топтались под дверью, только собираясь уходить. Саша набросил пальто на плечи, покосился на Светку. Свингер расстегнут, шапку держит в руке.
      - Застегнись. И шапку одень.
      - Ага, а сам нараспашку!
      - У меня здоровье железное, а тебе простужаться нельзя.
      - Саш, да тут всего-то два дома до стоянки пройти.
      - Вполне достаточно, чтобы тебя продуло. Опять хочешь два месяца в постели валяться?
      Светка с обиженным видом запахнулась. В густом мехе крючки застежек терялись, и копалась она долго.
      - Все. Упаковка герметичная. Доволен?
      - Вполне.
      Они тепло попрощались с Наташей и Женькой, вышли на лестничную клетку.
      - Саш, - осторожно позвала Светка.
      - И не проси. Ни на какую киностудию ты не поедешь.
      - Саш, ну почему?
      - Потому, - отрезал он.
      Светка отвернулась. В лифте ехали молча, как чужие. Ничего, пусть дуется, как мышь на крупу. На улице она неожиданно объявила категоричным тоном:
      - Я еду на "Дачу".
      - Вперед. Мне надо в Ясенево.
      - Катись. Я возьму такси. С тобой не поехала бы, даже если бы ты меня умолял.
      Саша пожал плечами. Светка гордо задрала голову, сунула руки в карманы полушубка и деловито зашагала в другую сторону от автостоянки. Отпустив ее метров на пятьдесят, Саша хмыкнул и пошел догонять. Она обернулась, заслышав шаги, метнулась в сторону, побежала. Настиг ее в два счета, схватил на руки.
      - Все? Норов показала?
      - Ага.
      И рассмеялась. Любила, когда он за ней бегал. И догонял, разумеется. Саша вздохнул, посадил ее на шаткий деревянный столик. Летом здесь, наверное, пенсионеры в домино режутся, а по вечерам мужики водку на свежем воздухе потребляют... Зимой маленький скверик пустовал.
      - Саш, ну почему ты так протестуешь против того, чтобы я попробовала свои силы в кино? Сам же обещал осенью...
      Саша страдальчески поднял глаза к небу.
      - Саш, ну почему?!
      Он молчал.
      - Ты что, боишься, это скажется на наших отношениях? - догадалась Светка.
      - Да, боюсь! - не выдержал Саша. - Сколько времени ты мне нервы мотала, прежде чем наконец-то согласилась выйти замуж?! Думаешь, я не понимаю, что следующая - и очередная - отсрочка свадьбы будет объясняться твоей работой? Конечно, съемки отложить никак нельзя, а я - я подожду... Как всегда. Да? Дудки, обойдешься. Теперь будет так, как я скажу, и никак иначе.
      Светка захихикала, спрятав лицо в пушистый воротник свингера.
      - Ты еще скажи - Цезарь я или нет? Амператор али хто? Саш, тогда я хочу, чтобы у меня была своя фирма.
      - Так.
      - Да. Небольшая, но чтобы ей управляла я, а не ты. Мне нужно свое дело для самоуважения.
      - Ага.
      - Да. И не надо такую скептическую физиономию строить! Ты такой весь из себя деловой, думаешь, я хуже, да? Все маленькую девочку во мне видишь... Я, между прочим, не такая дура...
      - Какой кажусь, да? - поддел Саша.
      Светка шлепнула его по спине.
      - Я на самом деле хочу свой бизнес. Ну, или не бизнес, все равно что, пусть даже благотворительность. Лишь бы у меня был какой-то интерес и я не замыкалась на одном тебе и доме. Саш, я просто с ума сойду от ничегонеделанья! Слушай, а может, на самом деле благотворительностью заняться? Раньше же все благородные дамы ею занимались, это как хороший тон в обществе было принято... Возьмем с мамой шефство над каким-нибудь приютом, ил интернатом, будем помогать по мере сил. А? Как ты думаешь?
      Саша усмехнулся.
      - Ладно, будет тебе фирма. Только сначала определись, чего конкретно ты хочешь.
      - Я уже знаю.
      - Тогда завтра обсудим подробней. Ты же не прямо сейчас желаешь получить?
      - Нет. Учиться, наверное, еще надо. Курсы какие-нибудь закончить...
      - Вот завтра и решим.
      В знак окончания споров Светка обвила его шею руками, притянула голову, чмокнула в нос и замерла, глядя в глаза - ожидала дальнейших действий с его стороны. Саша наклонился, поцеловал ее; полы расстегнутого пальто распахнулись, Светка немедленно обхватила его талию ногами. Откинулась назад, потянув его за собой.
      - Ты чего? - удивился Саша.
      - Устала сидеть. Спина ноет.
      Не выпуская его, она преспокойно улеглась на стол.
      - Может, поедем?
      - Сейчас, - кивнула Светка.
      - В Ясенево? - уточнил Саша, помня о ее намерении сбежать домой.
      - Черт с тобой, уломал. А свой фирменный кофе сваришь?
      Давно, еще в школе, он изобрел свой собственный рецепт приготовления этого напитка. Потом убедился, что получился шедевр, повторить который не удавалось никому. Вкус нравился всем, но Саша твердо хранил секрет рецепта.
      - На ночь глядя? - удивился он.
      - Ох, скажешь тоже... Все равно до утра спать не ляжем. Знаю я тебя.
      - Ага, ты потом полдня дрыхнуть будешь, а мне на работу ехать. Ладно, поднимайся и пошли в машину. Не май месяц, сейчас замерзнешь.
      - Мне не холодно. Шуба толстая. И вставать лень, я так удобно устроилась.
      - Давай, отнесу?
      - Потом. Сначала поцелуй меня.
      - Свет, поехали, - мягко уговаривал Саша. - У нас дома будет возможность не только для поцелуев.
      - Дома - это само собой. А может, мне нравится целоваться именно здесь?
      - Мне неспокойно.
      - Почему? Никого нет, да мы ничем таким и не занимаемся, подумаешь, просто целуемся.
      - Не в этом дело. Мы без охраны. Лучше не торчать на улице долго.
      - Все. Один раз поцелуешь - и едем. Только крепко, суррогаты мне не нужны!
      Саша оперся локтями о шаткий деревянный столик для устойчивости; Светка запустила пальцы в его волосы на затылке, стянув резинку, которой он скреплял "хвост". Ему было страшно неудобно, но Светка, похоже, получала удовольствие, целуясь в такой позе чуть ли не посреди улицы. Эх, было бы чуть-чуть потеплее, чтобы можно было скинуть верхнюю одежду... Осторожно погладил Светку по ноге, слегка задирая юбку...
      - Вы что, другого места потрахаться не нашли?
      Сашины ощущения можно было сравнить только с электротоковым ударом, настолько этот возглас оказался неожиданным. Мгновенно замерев, даже не убрав руку от Светкиной юбки, он осторожно оглянулся, не выпрямляясь.
      Здоровенный амбал, габаритами напоминавший Артема - самого первого Сашиного начальника в Организации. Но это, конечно, был не он, даже в темноте зимней ночи отличия просматривались явственно. Уже не говоря о том, что у блюстителя приличий был заметный провинциальный акцент.
      На голове - плюгавенькая кепка, одет в самую что ни на есть непримечательную зеленую куртку а-ля синтепоновый пуховик вьетнамского производства. На вид - ординарный грузчик, только что трезвый. И стоит, главное, не отходит. Уставился на Светкины коленки, будто женщины никогда не видал. А самое неприятное - в сторонке, под фонарем, ожидали еще четверо таких же шкафообразных. И чего хотят, интересно? На бутылку не хватает, потому и цепляются к случайным прохожим? Вряд ли, они непохожи на алкашей и дворовых грабителей. Кажется, все гораздо серьезнее.
      Ствол остался в машине, вот что хреново. Саша никогда не приносил оружие в квартиру сестры - она не знала, чем он занимается. И он вовсе не стремился раскрывать ей такие секреты. А мобильный телефон вообще забыл в офисе. И на старуху бывает проруха. Обидно только, что именно в этот момент его застали врасплох.
      Правда, совсем уж безобидным и беспомощным назвать себя у Саши язык не повернулся бы. Во-первых, за плечами восемь лет занятий кунг-фу, каратэ и рукопашным боем. Во-вторых, некоторый печальный опыт прошлых лет приучил его не расставаться с ножом. Он и сейчас был аккуратно уложен в специальном кармашке в правом рукаве пальто. Был бы Саша один, все пятеро сейчас бы уже лежали, а он давно бы мчался в машине. Но самое поганое заключалось в том, что рядом находилась Светка. И первым делом он обязан был позаботиться о том, чтобы вывести ее из игры.
      - У тебя со зрением нелады. Или с воображением, если такие мысли от невинных сцен возникают. Какие проблемы-то? - осведомился он после минутного молчания.
      - Проблемы, фраер, у тебя, - ехидно отозвался мужик.
      В его руке появился ствол. Ну вот, так и знал. Первый раз за последние полгода появился на улице без охраны, да еще и Светку на шалости потянуло и закон подлости, иначе называемый законом бутерброда, сработал безотказно. Саша уронил голову, будто в приступе отчаяния, практически неслышно выдохнул Светке в ухо: "Ключи в кармане пальто. Возьми и дуй на стоянку. Я их отвлеку. Уезжай немедленно". Машину она водила плохо, но Саша надеялся, что ночью, когда движение вялое, она сумеет добраться до "Дачи".
      Светка кошачьим движением извлекла ключи от машины, свободной рукой одернула юбку. Села, оглядела амбалов. Заметила пистолет, вздрогнула, испуганно покосилась на Сашу. Он одними глазами подтвердил приказ уходить. Разведя пустыми руками в знак признания поражения, шагнул к мужику, загораживая Светку.
      - Так, а девку свою давай сюда. Она пойдет впереди, чтобы ты не дергался. И помни - первая пуля достанется ей.
      Ну, это мы еще посмотрим... Четверо спутников амбала гурьбой направились к Саше. У кого-то в руках звякнули наручники. Саша медлил, суетился, изображая явную растерянность - выжидал, пока они подойдут поближе. И шажок за шажком приближался к амбалу с пистолетом. Черт, снег не утоптан, и бежать, и драться неудобно.
      Когда расстояние между ними сократилось достаточно, Саша неожиданно прыгнул вперед. Нож свистнул в воздухе, перерезав горло владельцу пистолета. Светка сзади ахнула, но уже через долю секунды он услышал скрип снега под ее ногами. Один из амбалов выхватил пушку, Саша метнул нож. Попал в грудь, выстрелы не прозвучали. И тут же метнулся в противоположную от Светки сторону, увлекая погоню за собой. Жаль, пушку не успел подобрать...
      Один рванул за Светкой, но она уже выбралась на дорогу и припустила со всех ног. Решив, что она не столь завидная добыча, мужик вернулся к своим, оттеснявшим Сашу к высокому забору детского сада.
      Убедившись, что на поле боя остался один, Саша скинул с плеч пальто, оно только мешало. В несколько прыжков одолел сугробы, отделявшие его от утрамбованной поверхности дороги. Ноги у него длинные, прямо-таки созданы для бега с препятствиями. Однако преследователи находились близко. Один рыбкой кинулся на Сашу, сбив его на снег. Секунда возни - и Саша уже поднялся на четвереньки. Дернул за щиколотку ближайшего, опрокинув его навзничь, вскочил... Краем глаза заметил тень позади, не приглядываясь, со всей дури ударил ногой, заехав ступней под челюсть. И зигзагами - чтобы нельзя было прицелиться - помчался вперед.
      Преследователи оказались хитрей, чем он предполагал, потому что в конце дома его встретила еще одна бригада. Резко вильнув в сторону, Саша направился к школьному двору. Не снижая скорости, перемахнул через низкий заборчик. Нога по колено ушла в снег; пока он выдергивал ее, погоня приблизилась вплотную, и нечего было помышлять о том, чтобы удрать от них...
      Он сумел оторваться метров на пятнадцать, тогда по нему открыли беспорядочную стрельбу. Саша несся, уже ничего не видя перед собой и не думая, куда бежит. Он летел, утопая в сугробах, спотыкаясь, и понимая все яснее - это конец, ему не удрать и не отбиться. Их слишком много, у них есть оружие. Даже если появятся менты, его к этому моменту просто застрелят.
      Он упал плашмя, пуля взрыла снег около самого лица, подпалив волосы. Ну вот, два сантиметра в сторону - и он больше бы не поднялся. Перекатившись через спину, избежал еще одного ранения. Позволил себе один взгляд назад - черт возьми, их еще больше стало. Человек десять, не меньше. Такое ощущение, что они передают его, как эстафетную палочку.
      Слепящий свет галогеновых фар, визг покрышек - сохраняя приличную скорость, на школьный двор ворвалась машина. И направилась прямо в сторону преследователей. Еще до того, как определил марку и разглядел номера, Саша понял - это Светка. Не поехала домой, не бросила его.
      Кто-то успел увернуться от колес, кого-то задело бампером. Светка сдала назад, потом прянула вперед. Резкий поворот руля - и она уже увидела Сашу, уже совсем рядом... Пули зацокали по крыше, брызнуло осколками стекло в задней дверце. Светка нажала на тормоз, машину занесло, задние колеса сами собой выполнили полукруг, развернув машину в прямо противоположную сторону.
      Залезать в салон было некогда. Саша прыгнул вперед, ухватился за край выбитого окна в задней дверце, несколько шагов бежал рядом, затем ухитрился упасть боком на багажник. Поехали...
      Господи, как она ехала! Саша аж зажмурился. Она виляла по дороге, будто машина не слушалась руля или Светка была совершенно пьяна. Тем не менее, она даже ухитрилась проехать в школьные ворота, не своротив при этом ограничительные столбики. Ему оставалось только молиться, чтобы она не врезалась в столб или что-нибудь иное, что прочнее машины. Выскочив в соседний со школьным двор, она затормозила так резко, что Сашу сбросило с багажника, чувствительно шарахнув об землю.
      Светка выпрыгнула из машины, подбежала к нему.
      - Ты не ранен?
      - Нет.
      Держась за бок и недовольно морщась, он поднялся. Светка суетилась вокруг, отряхивая его. Саша отвел ее руки.
      - Все, поехали. Нечего время терять.
      - Я твой нож и пальто нашла. Подумала, что менты трупы обнаружат, а ты нож без перчаток держал...
      - Молодец.
      Устроился на водительском месте, Светка рядом. Саша повернул ключ в замке зажигания - и тишина. Еще одна попытка - то же самое. Тачка не заводилась. Только этого еще недоставало. А в чудом уцелевшем зеркале заднего вида уже появились три пары светящихся точек. Минимум три машины погони, выбиравшихся со школьного двора. И счет идет на мгновения.
      Сунул руку под бардачок, достал пистолет, положил рядом с рычагом ручного тормоза. По крайней мере, огнестрельное оружие сильно увеличивает шансы на победу.
      Они приближались угрожающе быстро. Вот уже можно легко разглядеть эмблемы на решетке радиатора передней машины... Чертова тачка завелась. Саша рванул с места так, что из-под колес вырвался смерч размолотых в пыль льдинок.
      - Пристегнись, - бросил Саша Светке. - И голову пригни. Чтобы тебя вообще снаружи не видно было.
      Притихшая Светка выполнила приказ без вопросов и возражений. Сжалась в комочек серого меха, казалось, это не девушка, а свернутая шуба. Саша утопил в пол педаль газа... Но поздно: погоня подошла слишком близко.
      На автостраду он выскочить не сумел - одна из машин выехала на тротуар и перекрыла выезд со двора. Пришлось сворачивать в сторону детского сада. Саша благословлял то обстоятельство, что вырос в этом районе, и все проходы знал лучше, чем свои пять пальцев. Но и преследователи хорошо подготовились. Опять начали стрелять, и первым же выстрелом лишили его левой передней фары. С этого момента попытки удрать превратились в кошмар приходилось мчаться практически в полной темноте, больше угадывая, чем видя бесконечные препятствия в виде припаркованных на ночь машин, растущих у подъездов деревьев и кирпичных оград помоек... Колеса одной стороны по большей части ехали по тротуару, второй - по проезжей части. Покрышки дымились на немыслимых поворотах, и не было секунды дух перевести...
      Черт подери, куда провалились менты?! Давным-давно должны были явиться на выстрелы... Отделение же близко, не могли не слышать. Так нет - ни одного патруля, мать их... Машина вихлялась, как зад пьяной проститутки, Саша уже не мечтал оторваться, следил только, чтобы его не притерли к стене дома или забору детского сада. Но хуже всего действовало на нервы нараставшее отчаяние. И страх.
      За себя-то он не боялся нисколько. Выкручивался и не из таких переделок. Будь он один, красиво бы сдался - хотя бы для того, чтобы узнать, чего им надо. Ведь поначалу его пытались увести куда-то, а не убить. Стрелять принялись после того, как он побежал. Видимо, планировали захватить в плен, а потом, убедившись, что затея провалилась, решили убить - чтобы избежать мести. Поехал бы с ними, а по дороге сделал ноги. Но со Светкой об этом нечего и мечтать. Эх, ну почему здесь нет Соколова?! Вдвоем они избавились бы от попутчиков без проблем...
      Волосы встали дыбом. Он заперт. Самым натуральным образом. Одна из трех машин погони объехала дом и теперь встречала его. Вторая притерлась со Светкиной стороны, шла ноздря в ноздрю. А третья приклеилась к бамперу позади. Еще тридцать метров, и все... Не будь боковой машины, он бы кое-как проехал... Доли секунды оказалось достаточно, чтобы оценить ситуацию: выхода нет. Дверцы машины впереди распахнулись, наружу выкатился человек. Встал, расставив ноги и поднимая автомат. Сейчас их расстреляют, как мишень в тире... Саша ударил по тормозам, чтобы избежать хотя бы лобового столкновения.
      Боковая машина резко вильнула в сторону, затормозила без видимой причины, будто потеряв управление, столкнулась с задней, остановив заодно и ее... Саша прибавил скорость, едва не прыгнув с места.
      А дальше все разворачивалось с немыслимой скоростью. Автоматчик впереди дал очередь - Саша чуть ли не нырнул вниз, на голову посыпались осколки лобового стекла. Передний бампер ударил стрелка по коленям, автоматная очередь ушла вверх и оборвалась, он рухнул вперед, упал на капот, скатился вбок... Саша еще успел заметить, как раздирается в жутком вопле рот неудачливого киллера, затем прямо в лицо брызнули теплые капли... Мужика размазало между собственной машиной и проезжавшей впритирку Сашиной "вольво". Саша заложил крутой вираж, разворачиваясь чуть ли не на месте, и направился машину не в освещенный проезд, а в сторону треклятого школьного двора - там проще оторваться от погони.
      В глаза ударил слепящий свет фар. Четыре машины.
      - Вот теперь нам точно п..ц настал, - с убийственным спокойствием сказал Саша и что было силы нажал на тормоз.
      Две "вольво" - цвета сапфира и ультрамариновая - остановились в тот момент, когда их бамперы соприкоснулись - любимый фокус Яковлева. Обожал он демонстрировать свое искусство водителя. Три другие машины аккуратно объехали их и направились в только что покинутый Сашей двор. Он уронил голову на руль. Свои... Откуда они здесь взялись?! Впрочем, это неважно. Не поднимая голову, искоса глянул на Светку. Бледна, как смерть, голубые глаза возбужденно блестят, во взгляде - страх и надежда.
      - Валерка, да?
      - Он самый. Мишка тоже здесь, я его видел.
      - Как ты думаешь, того, который впереди стоял, сильно покалечило?
      Саша понял, что Светка не видела самых жутких подробностей. Рассказывать не стал, незачем. С грубоватой лаской притянул к себе, крепко поцеловал в теплые приоткрытые губы.
      Яковлев, вышедший наружу, деликатно постучал по капоту, привлекая к себе внимание. Светка ужом вывернулась из Сашиных рук, выскочила на улицу, расцеловала Яковлева в обе щеки. Саша вылез из машины, брезгливо поморщился: весь бок машины забрызган кровью, с бампера и ручек дверец свисают кровавые ошметки... Мерзость какая. Двумя пальцами прикрыл дверцу; хорошо, хоть Светка этого не видела. Сам-то он еще и не с таким сталкивался.
      - Ты ранен, что ли? - спросил Яковлев, по-братски обнимая Светку.
      - Вроде нет.
      - Вся рожа в крови.
      - А, это не моя.
      Нашел платок, тщательно вытер лицо. До дома этого достаточно, а там он с головой в ванну окунется. И, конечно, нечего думать, чтобы в таком виде на "Дачу" ехать. Только в Ясенево.
      Подошел Дмитрий, Сашин телохранитель, получивший на сегодня отгул. Вообще-то он не столько телохранителем был, сколько человеком, который вечно под рукой и которого можно отправить с любым поручением - от передачи любовной записки до заказного убийства. Саша кинул ему ключи от "вольво":
      - Дим, отгони ее в автосервис. Только помой сначала. Ведро в багажнике есть, а воду в любом подвале возьмешь.
      - Найду, - флегматично отозвался Дмитрий. - Уж вода-то - не проблема.
      Светка подошла к Саше, обняла, уткнулась лицом ему в грудь. Он закурил, удивился - сигарета кончилась на четвертой затяжке. Отбросил окурок, вытащил следующую.
      - Вовремя вы явились, - заметил Саша. - Еще секунда - и я не знал бы, что и делать.
      - Да мы минут семь за тобой по всему квадрату гонялись. Я, главное, уже въезжаю, смотрю - ты навстречу. Я только собрался посигналить, а ты развернулся и лихо слинял за угол. Ну ладно, мы спокойненько объехали дом. Одна машина поехала за тобой, а мы - навстречу. Щас, думаю, устроим кое-кому фильтрующе-поршневые клещи. Тут стрельба начинается. Отлично, думаю, каша заварилась та еще. Мишка патрульную машину на подходе перехватил - менты бы нам всю малину обосрали, вряд ли бы они позволили этих идиотов допросить. А потом - ищи-свищи концы.
      - А я-то думаю - ну куда менты подевались? Вот, в натуре, обрадовался бы, как ангелам-спасителям. Но на вас я точно не рассчитывал.
      - Напрасно, - усмехнулся Яковлев. - Должен уже привыкнуть к тому, что ВДВ всегда отряжает людей для страховки. А тут еще и Щербаков позвонил. Услышал пальбу, показалось ему подозрительно - ты не так давно ушел, а о роде твоих занятий он если не знает, то догадывается.
      - Я смотрю, ты целый кортеж приволок.
      - На всякий случай, - обаятельно ощерился Яковлев. - А случаи, сам знаешь, разные бывают... Я так понял, тебя долго караулили, пока ты без мошной охраны на улице появишься. Видно, на стреме сидели, все момента выжидали. Все равно без толку. Только что и сумели, что тачку попортить.
      - Я больше не буду обычную машину брать. Возьму джип побольше, и закажу кузов из сплава титана с вольфрамом. У ВДВ только передок, а у меня целиком будет. Зато стены прошибать можно. Мне бы сегодня это весьма пригодилось. Блин, хочу танк!!
      Из-за угла дома показался Мишка Соколов. Не спеша подошел, вежливо поздоровался со Светкой - они с утра не виделись.
      - Как там? - спросил Саша.
      - Как обычно. Света, заткни уши.
      Саша для надежности сам зажал ее голову в ладонях.
      - Три трупа, - меланхолично пояснил Мишка. - Один - тот, которому ты по горлу полоснул. Второго по машине размазал. А третий еще жив, но минут через десять помрет. А там господь бог не поможет - по нему машина проехалась. И человек пять покалеченных. Я так понял, у вас времени мало было, а то бы трупов не в пример больше оказалось, - он закурил и после паузы продолжил: - На трех машинах приехали, одна удрала. Шведов за ней на двух тачках ушел. Догонит, естественно. Одна тачка не на ходу, вторая брошена. Кто успел, тот удрал на машине. А остальные разбежались по окрестностям, как вши от "дихлофоса". Чикарев развлекается - ловит их поодиночке. За полчасика всех переловит. Трое уже есть, если хочешь, можно пойти поболтать.
      - Ни малейшего желания. Яковлев, тебе работа на ночь.
      - Я уже понял, - кивнул тот.
      - Тогда поехали отсюда? - предложил Мишка. - Нам-то здесь нечего делать, Чикарев один прекрасно справится. Саш, ты на "Дачу"?
      - В Ясенево. Чует мое сердце, каша заварится. Придется руководить процессом, из Москвы это делать удобнее. Вот если только Светку отвезти...
      - Не поеду! - возмутилась она, из чего Саша сделал вывод, что его ладони являются весьма ненадежным звукоизолятором. - У тебя дома ничуть не более опасно, чем за городом. Что, по-твоему, я сейчас матери буду рассказывать? Что вместе с тобой в перестрелку попала? Она и так тебя не слишком любит, а тут вообще живьем съест. Нет уж, я успокоюсь, одежду почищу, придумаю, что соврать, а потом поеду.
      - Как знаешь, - пожал плечами Саша.
      Ему, конечно, самому не хотелось сейчас ее отпускать. Сердце вещало, что начинаются сложные времена, и хотелось провести последние спокойные часы со Светкой. Кто знает, может, его завтра убьют...
      - Тогда я сначала вас в Ясенево заброшу, заскочу к себе, переоденусь и займусь пленными, - решил Яковлев. - Милости прошу, карета подана.
      - Я тоже с вами, - сказал Соколов. - С "Дачи" по тревоге слишком далеко ехать.
      Саша со Светкой устроились на заднем сидении, Мишка пристроился рядом с Яковлевым. Яковлев сдал назад от битой "вольво" цвета сапфира, вывел свою машину на улицу. Все, домой... До этого момента он чувствовал себя достаточно бодро, а тут разом навалилась усталость. Светка тихонько всхлипывала, дрожала, прижавшись к его боку - тоже отходняк начался. Мишка, видимо, походя вывернул чьи-то карманы, потому что сейчас с мрачной физиономией при помощи карманного фонарика изучал какие-то бумажки.
      - Непонятно, - изрек он наконец. - Пришлые ребятки. У одного, по крайней мере, паспорт с пензенской пропиской. А информированы очень даже неплохо. За ними кто-то из москвичей стоит, и этот кто-то - не последний человек.
      - Гончар, - уверенно сказал Яковлев. - У него месть в заднице свербит.
      - Дурак человек, - философски заметил Мишка. - А за что мстить-то, спрашивается?
      Саша тоже толком этого не понимал. Конечно, конкуренция, выживает сильнейший, в криминале не может быть двух хозяев и все такое. С Гончаром срачки были испокон веку, чуть ли не с первых дней существования измайловской группировки - Организация была создана намного раньше. Сколько Саша помнил - столько Гончар или его приспешники пытались потеснить Организацию. Предшественник Гончара, некто Пеликан, одно время здорово кровь портил - пока Яковлев в паре с Серегой Лекарем не перерезали ему горло. В буквальном смысле слова. Гончару урок впрок пошел только на пару лет. Потом опять возомнил себя самым крутым. К прошлому году обнаглел настолько, что попер на легальный бизнес Организации. Это всегда было табу, можно было драться за зоны криминального влияния - но концерн не трогали. А Гончар решил, что ему можно. Кончилось, разумеется, плачевно - Саша привез половину своей команды, раскатал по камешку здание клуба, использовавшееся Гончаром в качестве штаб-квартиры своей группировки, и захватил в заложники всех более-менее значимых личностей измайловского блока. И беременную жену Гончара в качестве ценного довеска. Ох, как Гончару это не понравилось! Да только никого его чувства не волновали. Как миленький, заплатил двадцать пять миллионов зеленых выкупа и на какое-то время затих, будто и не рождался. А Саша, чтоб неповадно было, практически поголовно вырезал группировку питерского приятеля и союзника Гончара - Солдата.
      На месте Гончара Саша не стал бы спешить с желанием сквитаться. Полгода - слишком маленький срок для восстановления сил после капитального разгрома. Но Гончар ведь не Цезарь, мозгов не в пример меньше. Видимо, решил, что пробил его час. Странно только, что никто из лазутчиков не доносил о готовящихся акциях. Спонтанно Гончар действовал, что ли? Воистину нет врага хуже дурака. И все-таки интересно, что подтолкнуло его на столь решительный и бессмысленный шаг.
      - Вот только ума не приложу, как ему удалось тебя выпасти, - обронил Яковлев.
      - Логинов продал, - откликнулся Саша. - Больше некому. О том, что я сегодня еду к сестре, знали только отец, Мишка, ты и ВДВ. И Логинов, который пытался меня куда-то вытащить. А я еще сдуру ляпнул, что без охраны. Вот в натуре крыша поехала - чего это я ему про охрану-то сказал? Факт, давно меня по голове не били... Надо будет, кстати, прихватить Логинова со всем семейством, пока он еще какую-нибудь гадость не учудил. Ну, это я Стефана за ним отряжу попозже.
      - И сдается мне, - задумчиво продолжал Мишка, - что никто из пленных ничего дельного не сообщит. Что-то мне кажется, что их вожак непосредственного участия в вылазках не принимал. В общем-то, правильно.
      - Но говорит это прежде всего о размерах команды, - подхватил Валерка. - Их минимум вдвое больше, чем мы взяли.
      Понятно. Судя по упорству, с каким они старались его украсть, поражение только раззадорит их. Вряд ли они метили только на него. Если известен даже адрес Натальи, то уж про координаты бригадиров Организации нечего и думать. Наверняка подробный маршрут разработан с учетом всех препятствий на местности... На прицеле может оказаться любой. И после этой неудачи брать будут прямо с квартиры - так надежней, чем на улице.
      - Миш, у тебя мобильный с собой? Я свой в офисе забыл. Прикинь дурак, да? Охрану не взял, ствол в машине оставил, да еще и телефон в офисе забыл.
      Мишка без слов протянул трубку. Саша привычно набрал семь цифр, первые три из которых могли бы ввести в заблуждение кого угодно. Тот, кто знал распределение серий номеров по Москве, решил бы, что абонент пребывает где-нибудь в районе улицы Миклухо-Маклая. Несколько лет назад так оно и было, а прошлой весной, когда была достроена "Дача", отец переехал на 45-й километр Калужского шоссе. А номер телефона оставил прежним, забрав его с собой.
      Трубку снял диспетчер. Значит, отец уже лег спать, и придется его будить.
      - Эдик, отец спит?
      - Да, он рано ушел к себе. У тебя что-нибудь срочное, или записать сообщение, а утром передать?
      - Не, срочное.
      - Хорошо, сейчас разбужу Сергея Ивановича.
      Очень скоро приветливый голос диспетчера сменил немного насмешливый голос отца.
      - И что у вас такого неотложного, господин Матвеев?
      - На меня наехали. И я даже не понял, по какому поводу. Попытка оказалась неудачной, мы прихватили несколько человек из этой команды. По предварительным данным, прекрасно информированная бригада из Пензы. Не менее тридцати человек. Кто за ними стоит, пока неизвестно, но без Гончара не обошлось.
      - Естественно.
      - Как ты думаешь, зачем ему этот наезд на меня?
      - Полагаю, ты ему настолько надоел, что решил окончательно избавиться от твоего присутствия в этом мире.
      - Но почему так тупо?!
      - Понятия не имею. Тебе это узнать проще. Сколько тебе нужно времени на сбор данных?
      - Двенадцать часов.
      - Сейчас половина второго ночи. Пару часов про запас... Даже три. В семнадцать ноль-ноль я жду тебя со всеми твоими бригадирами.
      - Кроме Арсения - он останется в Питере. Мало того, я ему позвоню и скажу, что наши каналы через таможню закрыты для всех, кроме моих лучших друзей.
      - Твое дело. Где Света, кстати?
      - Рядом со мной. Легким испугом отделалась. Я сразу внимание на себя отвлек, она достаточно далеко от места событий находилась.
      - Предположим, я тебе поверил. Если куда-то выедешь этой ночью, предварительно отправь ее под надежной охраной сюда. Не оставляй одну.
      - Да, конечно. Предупреди наших, что могут быть повторные налеты сегодня же ночью.
      Попрощавшись с отцом, Саша вернул телефон Мишке. Тут же загудел сотовик Яковлева. Тот ответил, потом передал трубку Саше(
      - Это Шведов.
      - Да? - спросил Саша в микрофон.
      - Саш, дела не фонтан. Остановить их нельзя. Через пять минут они въедут в Измайловский парк и сделают нам ручкой.
      - Расстреляй и брось. Только чтобы недобитков не осталось.
      - Как скажешь, - равнодушно сказал Шведов и отключился.
      Светка с ужасом посмотрела на Сашу, но ничего не сказала. Такова изнанка нашей жизни, хотел философски заметить он, но промолчал. Ни к чему слова. Она сама все прекрасно понимает. У нее давно не осталось никаких иллюзий об этом мире - с тех пор, как ее саму едва не убили во время памятного налета на ставку измайловского блока. Гончар заплатил двадцать пять миллионов не столько за свою наглость, сколько за поломанные Светкины кости. Но ничего, думал Саша, так будет не всегда. Рано или поздно он разделается со всеми своими соперниками. И тогда настанет спокойная жизнь. Без стрельбы и нападений из-за угла. Без необходимости держать пистолет под подушкой. Без страха ареста. Хотя, если честно, ему самому в это не верилось...
      * * *
      Яковлев, от природы будучи человеком не злым, испытывал гадливое омерзение при одной только мысли, что кого-то придется пытать. Причем одно дело - какой-нибудь перепуганный мирный житель, которого и мучить не требовалось, двух или трех ударов по физиономии в сочетании с угрозами и продуманным психическим прессингом вполне хватало. И совсем другое, когда попадался закаленный клиент, прошедший огни и воды. Таких приходилось ломать по несколько часов, при этом вымазываясь по уши в крови. Яковлев знал огромное количество изощреннейших приемов причинения физических страданий, но терпеть не мог пытать собственными руками. А в ясеневской команде, в отличие от отряда Хромого, не имелось мастеров подобной квалификации. Когда ситуация позволяла, Яковлев заимствовал у Хромого - с которым, в отличие от своего босса, всегда находился в хороших отношениях парочку его специалистов. Но далеко не всегда информация, которой с трудом добивался Яковлев, подлежала разглашению кому бы то ни было. В случае необходимости сохранения конфиденциальности - а так случалось чаще всего ему приходилось заниматься грязной работой самому.
      Пленных, взятых у дома сестры Цезаря, оказалось семеро. Остальные были убиты либо самим Цезарем, либо ранены - и добиты на месте, чтобы не возиться с перевозкой. Живых доставили в Бутово - там, на территории головного склада UMF, в свое время было оборудовано местечко для допроса и содержания заложников - так, на всякий случай. Обычный отапливаемый ангар, бетонный пол, какие-то механизмы - пока заложников не было, помещение использовалось по своему прямому, складскому назначению. Впрочем, Валере техника и какие-то мешки в углу нисколько не мешали.
      Его клиентов, связанных и с кляпами, свалили прямо на пол посреди ангара. По складу бродила весьма оживленная десятка Толика Чикарева. Искали себе занятие, периодически пинали пленных - для профилактики. Сам Чикарев стоял в сторонке, вел очень содержательную беседу с Серегой Лекарем. Ага, подумал Яковлев, узрев Серегу, ты-то мне и нужен.
      С Серегой он был в прекрасных отношениях. Когда-то (господи, как же давно это было...) они в один день, но порознь явились к Цезарю с одинаково наглым требованием включить их в команду. Испытательный срок, экзамен на кровь, первую разборку - все это они прошли в паре, плечом к плечу, поддерживая друг друга и на ходу придумывая себе лишние сложности. Это им был обязан преждевременной гибелью лидер одной из крупнейших на тот момент группировок Москвы Пеликан. В принципе, погиб он случайно. Яковлев с Серегой забрались в его квартиру, расположенную на пятнадцатом этаже, с невинным намерением избавить богатого бандита от части его капиталов. А тот возьми и явись домой раньше времени... Это убийство стало символом идиотской беспечности и унижения: Пеликан был зарезан скальпелем, который зажал в кулачке перепуганный до полусмерти Серега Лекарь. И на следующий вечер его группировка была разгромлена наглым двадцатилетним беспредельщиком по прозвищу Цезарь... А сейчас Серега мог здорово выручить Яковлева. Уж с чем-чем, а с безжалостностью у него всегда был порядок.
      - Серега, - отозвав его в сторону, спросил Яковлев: - Ты как сам считаешь: ты жестокий?
      - При необходимости.
      - А если я тебе скажу, что необходимо покромсать вон тех людишек ради большой цели, ты сможешь?
      - У тебя с совестью проблемы, что ли? Пытать рука не поднимается? сообразил Серега.
      - Не с совестью. С желудком. Не по нутру мне это занятие.
      - Ладно, - покровительственно кивнул тот. - Ща придумаем что-нибудь.
      Они подошли к пленным. Яковлев пнул крайнего, коротко спросил:
      - Где главный?
      - Нету его, - прохрипел тот. - Убит. Сам видел, его первым положили. Цезарь пером по кадыку полоснул.
      Стандартный прием - выдать за лидера первого попавшегося мертвеца. А что - с мертвых спрос невелик, а остальные вроде как ни при чем. Вот только вожак обычно не подходит к жертве первым. Особенно если есть риск сопротивления.
      - Отлично, - сказал Яковлев. - Босс на том свете, и вам здесь делать нечего. а теперь маленькая деталь. Человека, на которого вы наехали, прозвали Кровавым Цезарем. И вовсе не за красивые глаза, а за любовь к этой красной жидкости. Так что легко и быстро вы не подохнете, даже не надейтесь.
      Он покосился на Серегу. Тот пожал плечами, шепотом уточнил, можно ли грохнуть парочку для назидания. Получив разрешение, прошел по складу, присматривая местечко для работы. Затем вернулся к пленным, внимательно пригляделся к ним. Шесть взрослых мужиков и молодой белобрысый парень лет двадцати трех. Серега сделал знак двоим ребятам из десятки Чикарева, они поставили пленных на ноги.
      В дальнем от входа конце ангара крыша поддерживалась двумя металлическими столбами. К левому Серега приказал намертво прикрутить одного из пленных. Достал свой чемоданчик с инструментами, сбросил куртку, одел белый халат. Извлек скальпель, какой-то крюк и резиновые перчатки.
      - Ну что, приступим.
      Он подошел к шеренге обреченных, медленно продефилировал вдоль нее, выразительно помахивая инструментами.
      - Вы, я тут слышал, не москвичи? Естественно, иначе бы с Цезарем не стали связываться. Тогда я познакомлю вас с нашей излюбленной игрой. Называется она "кабинет дантиста". Суть проста, как все гениальное. Одного режут на куски, а остальные наблюдают. Сходство с кабинетом дантиста заключается в том, что там тоже пациенты орут, а сидящие в очереди готовятся к мукам. Разница в том, что дверь в кабинет врача обычно наглухо закрыта, и пациенты знают, что не помрут. А вы подохнете, причем заранее увидите, как именно. Условие прекращения игры - кто отвечает на вопрос, остается в живых. Валер, что тебя интересует?
      - Да не особо много. Адрес вожака. Пока хватит.
      - Всем понятно? - с издевкой спросил Серега у пленных. - Рты раскрывать не обязательно, кто знает, достаточно кивнуть... - подождал, убедился, что реакции не последовало. - Никто не знает. Тогда начнем нашу лотерею. Валер, мне нужен тонкий шнур. И крюк во-он той лебедки неплохо бы пониже опустить.
      Яковлев кивнул; шпагат отыскали в ящиках на складе. Помощники Сереги, ножами разрезали одежду клиента до кожи. Остальные ребята из десятки, включая Чикарева, обступили "сцену", наблюдая за развитием событий. Серега освободил своего пациента от кляпа, чтобы кричать было удобнее. Аккуратно и умело сделал продольный разрез на волосатом животе. У пленника глаза полезли на лоб, зубы заскрипели так, что на другом конце Москвы слышно стало, но молчал - стойкость демонстрировал. Когда Серега принялся рассекать мышцы брюшины, он позеленел, но не проронил ни единого звука.
      Яковлев, скрестив руки на груди, наблюдал не столько за мучительной казнью, сколько за выражением лиц обреченных. Они пытались отвернуться, это не получалось, можно было только зажмуриться. Но даже зажать уши, чтобы не слышать этих отвратительных звуков, им не позволяли путы. Ничего, пацаны, он ведь сейчас еще и орать начнет... Насколько Яковлев знал Серегу, был уверен: если Лекарь обещал вопли - будут непременно.
      Серега меж тем деловито сунул внутрь крючок, покопался и выволок наружу трубу перламутрово-сизого цвета. Кишки выдернет, понял Яковлев. Затем Серега привязал куском шпагата кишечник к крюку лебедки, отошел и включил ее механизм. Вот тут смертник заорал. Нет, когда кишки только полезли наружу из окровавленной раны, он завыл, как умирающий волк, но вскоре вопль перешел чуть ли не в ультразвук. Даже Яковлеву стало нехорошо. А Серега уже забыл про умирающего. Он медленно вышагивал вдоль шеренги выбирал следующего.
      Кое-что стало ясным уже сейчас. Кто-то посерел от ужаса, у кого-то лицо перекосилось от дикого ужаса. А один трясся, но выглядел не в пример лучше остальных. Серега остановился возле молодого, ткнул пальцем ему в грудь:
      - Ты.
      Яковлев подумал - зря, надо было спокойного брать. Подозрительно это, когда человек, готовясь в такой жуткой смерти, мало волнуется. Но Сереге видней, что делать и как добиться результата. Парень содрогнулся, физиономия исказилась.
      - Чтоб тебя... Я все равно ничего не знаю. И не знал никогда.
      - Тогда зачем тебе жить? Дураков без тебя полно.
      В Серегин адрес раздалась такая тирада, которой позавидовал бы боцман из анекдота. Что называется, в три этажа с подземельями и чердаками.
      Первый подопытный кролик умер через двадцать минут, залив кровью весь пол вокруг себя. Труп с выдранным кишечником отвязали от столба, отволокли в сторону. Намеченную Серегой жертву подтащили к "эшафоту". Он сопротивлялся, отчаянно вырывался, ругался и старался достать Серегу носком ботинка. Серега сделал знак помощникам, чтобы они пока держали его, не привязывая. Встал перед парнем, выразительно поигрывая скальпелем. Тот замолчал, откинул голову назад, прислонившись к столбу. Из его закрытых глаз текли слезы - если умирать, то не так...
      - Не нравится он мне, - громко заявил Серега. - Давайте сюда второго слева.
      Ага, вот чего на самом деле добивался Серега - означенный клиент как раз и был чересчур невозмутимым. Но сейчас он заверещал, как раненый поросенок. Вырвался, упал на пол, а бежать не мог - ноги связаны, поэтому просто покатился, не переставая визжать. Он катался по полу, Яковлев спокойно подошел и с размаху врезал ногой в живот. Молодец Серега, дал ему надежду на отсрочку и в последний момент отнял ее, морально сломав жертву.
      - Адрес! - рявкнул Яковлев.
      - Не... не... не знаю...
      - К столбу!
      - Нет! Нет...
      Помощники Сереги поставили его на ноги, подтащили к столбу, прикрутили. Серега, не торопясь, разрезал на нем одежду, провел лезвием по наметившемуся брюшку... И адрес был назван.
      - Вот и чудненько, - сказал Яковлев. - А чтобы исключить возможность ошибки, ты останешься привязанным, пока твой босс не приедет. И если ты "ошибся", то я от себя лично прибавлю тебе пару предсмертных испытаний.
      Отойдя, Яковлев посмотрел на часы. Три ночи. Запас времени есть...
      * * *
      Белому снился самый кошмарный сон в его жизни. Будто он поссорился с женой, и она выгнала его из дома. Зачем-то он поехал к теще. А у той что-то вроде званого вечера: в гостиной накрыт стол, вокруг расселись родственники, причем не только жены, но и его собственные. Даже дочь - и та была. Не успел он даже рта раскрыть, как теща отправила его мыть руки перед едой. Как маленького ребенка. Он покорно пошел в ванную, тщательно вымыл руки, умылся с мылом, на всякий случай вычистил зубы и уши. Потом побрился. Повернулся к двери, на которой висело большое зеркало и остолбенел: на нем была какая-то немыслимая пижама! Между тем, он хорошо помнил, что заходил в ванную, будучи одетым в двойку и при галстуке. Он протер глаза, оглядел себя уже не в зеркале, а так. Точно, пижама. Розового цвета в голубую розочку. Белый растерялся: нельзя же выходить к гостям в таком виде. Теща забеспокоилась: куда зять пропал? Бесцеремонно выволокла его из ванной. Белый удивился: его теща всегда была тактичной, а тут превратилась в грубую базарную бабу. Вырвался, забежал обратно, сунул голову под струю ледяной воды. Глянул в зеркало и обомлел: на нем опять была его двойка, и волосы были сухими. Он пожал плечами, завернул кран и вышел наружу, время от времени проверяя: не трансформировался ли опять приличный костюм в уродливое ночное одеяние?
      Коридор оказался ужасно длинным, и до гостиной Белый добирался несколько минут. Дошел, оглянулся и испытал приступ животной паники: из ванной выскочил он сам, в розовой пижаме, с мокрыми волосами и безумными глазами. Постоял, озираясь, и внезапно бросился на себя же! Белый-в-пижаме изо всех сил старался задушить Белого-в-костюме! Сам себя... На его крики из гостиной выглянули дочь и жена (она-то что здесь делала?), совместными усилиями вытолкали розовую пижаму за входную дверь. Пижама взвыла от возмущения, принялась колотить в дверь кулаками, а Белый почувствовал нарастающий суеверный ужас: этого второго Белого ни в коем случае нельзя пускать в квартиру. А он ломился, дверь ходила ходуном, в разные стороны разлетались щепки...
      Он проснулся в холодном поту. Слава богу, дома. Рядом мирно спала жена. Белый поднялся, пошел на кухню - выпить стакан воды. Заглянул в комнату дочери - Люда спала, как младенец. Он не помнил случая, когда бы она просыпалась по ночам. Впрочем, когда он вышел из заключения, ей уже исполнилось четыре года. Но отца признала сразу, не шугалась его и не пыталась назвать дядей. За десять лет, которые прошли после освобождения, они ни разу не конфликтовали. С женой, бывало, ссорился, а с дочкой никогда. Четырнадцать лет, скоро замуж выдавать... Присмотреть бы ей кого-нибудь типа Финиста - Белому больше нравился старший сын Ученого. Такой молодой, но богатый и солидный. Самое главное, куда более спокойный, чем Цезарь.
      Глотнув холодной воды, Белый пошел досыпать. Около входной двери остановился, сердце сжалось от дурного предчувствия. Поежился - слишком яркими были воспоминания. Так и казалось, что вот-вот дверь задрожит под градом ударов разъяренной пижамы... Задумавшись, положил руку на дверную ручку.
      Взрывной волной его отшвырнуло в конец коридора, шарахнуло о стену, и Белый потерял сознание...
      * * *
      Илью трясло крупной дрожью. Вот такого он себе даже представить не мог. Каковы садисты... А ведь знал, что хреново кончится, что беляевская братва - это вам не дворовая банда. И Лехе сколько говорил, только без толку.
      Он не смог уснуть после того, что случилось ночью. Два мертвых тела в лесу, равнодушные палачи, пьяный Леха, осознание своей собственной незавидной участи - это все сейчас казалось очень далеким прошлым.
      Утром они никуда не поехали. По отрывочным фразам Лехи он догадался, что вечером будут брать Цезаря, того самого неприятного клиента. Пахан принял к сведению опасения, поэтому на задание выезжали все десять человек, подчиненные Лехе, плюс пятерка из запаса. А что хуже всего - брать его собирались вместе с девчонкой. Кто-то шибко умный предположил, что это будет проще. Илья ничего не сказал, но подумал, что тогда их шансы на удачу сводятся к нулю. Если ему девчонка до фени, то он бросит ее как отвлекающий фактор, а сам удерет. А если нужна... Тогда он будет драться куда более жестко.
      Так оно и вышло. Илью не взяли в первый "эшелон", и он имел возможность издалека наблюдать за развитием событий. Видел, как Цезарь полоснул ножом по горлу Пашке, тот рухнул в снег, захлебнувшись собственной кровью. Видел, как он прикрыл собой убегавшую девчонку. Для бегства самого Ильи этот момент казался наилучшим, но что-то удержало его на месте.
      А потом Илье приказали прижать машину Цезаря сбоку. Он так и сделал, в азарте подчинившись распоряжению Лехи. И лишь тогда, когда ловушка для Цезаря захлопнулась, неожиданно для всех помешал его поймать. Просто ударил по тормозам. Задняя машина врезалась в него, а Цезарь ушел...
      Будь у Лехи хоть секунда лишняя, Илье бы не жить. Но Леха уже сообразил, чем пахнет такой оборот. Он вылетел из машины, уже заботясь только о спасении собственной шкуры, и пустился наутек. Илья тоже не стал задерживаться. Выскочил, бросил лишь один взгляд вперед - и его скрутила рвота. Никогда раньше не видел размазанного по машине человека...
      Таким его и взяли - опершимся руками о капот машины, неудержимо блюющим на снег, забрызганный кровью. Более-менее пришел в себя Илья только в ангаре. И понял, что из огня попал в полымя. Кем он был для беляевских? Одним из бандитов, покусившихся на жизнь их бригадира. И никто не станет разбираться, что, в сущности, именно он их Цезарю жизнь и спас, вовремя затормозив...
      Никогда в жизни ему не доводилось испытывать такого ужаса, как в эту ночь. Всегда мало удовольствия знать, как именно помрешь, а Илье это показали. Наверное, до конца жизни ему не забыть, как орал медленно убиваемый человек. Еще вчера Илья убил бы его собственными руками, но сегодня... Нельзя передать словами, что он пережил за несколько секунд, узнав, что будет следующим. Палач, маленький, худенький, с аккуратно зачесанными в длинный хвост темными волосами, ужасно похожий на Лермонтова, с высоким благородным лбом - только сейчас Илья понял, как выглядит садизм во плоти. Он храбрился, глядя в его разноцветные глаза, но не мог сдержать слез. И даже стыдно не было - такое испытание с гордо поднятой головой не способен пройти никто. Он отчаянно хотел жить, он не понимал, почему его должны убить, почему должны убить настолько зверски... Против воли представлял, как в его тело войдет лед скальпеля, как наружу поползут его собственные кишки... Когда палач заявил, что пришла его очередь, Илья решил собрать остатки воли и умереть достойно. Куда там! И вырывался, и ругался, но больше всего жалел, что не может достать палача. А потом оказалось, что его специально вытащили, чтобы сломать Леху. И как только определили, что он единственный знает адрес Пахана...
      Леха сломался мгновенно. Илья в глубине души злорадствовал - сам он держался куда более по-мужски. По крайней мере, слезы бессилия - еще не признак трусости. А уж как Леха верещал... Вчерашние девочки и то меньше страх показывали.
      Отсрочка, полученная в результате разговорчивости Лехи, просто опьянила Илью. Да, он умрет. Но не сию секунду, и, может, не так тяжело. Когда бурлящий восторг прошел, он пригляделся к окружавшим его людям.
      Вон тот, который задавал вопросы, казался здесь самым старшим. Вроде Лехи в их бригаде. Только выглядел он солидней. Высокий, ширококостный, неуловимо похожий на журналиста Невзорова. Не то, чтобы копия, но что-то общее в чертах лица проглядывалось. Разрез глаз, вероятно. Только у этого глаза были куда как более впечатляющие: светлые, ледяные, будто светящиеся. Отведя взгляд от него, Илья поймал себя на мысли, что уже не может восстановить в памяти его лицо. Странно, только что видел, и уже не помнит. Посмотрел еще раз для проверки, попробовал запомнить. Ничего не вышло. Палача и через десять лет узнает, а этого - нет. Что-то Илья раньше слышал о таком свойстве, кажется, это не от природы, а результат долгих упражнений мимики...
      Светлоглазый оставил Леху в покое, отошел в сторону, закурил. Внимательно, безо всякой злобы, посмотрел на Илью. Затем подошел вплотную, кивнул одному из помощников:
      - Толик, наручники есть? Развяжите его, только руки оставьте. И не за спиной, чтобы хоть сигарету держать смог. А ты не дергайся, - предупредил он Илью.
      Ему разрезали ремни и веревки на руках и ногах. Браслеты наручников после тугих узлов показались чуть ли не кружевами. Растирая затекшие кисти, Илья послушно потопал вслед за светлоглазым в дальним угол ангара. Там, за штабелем ящиков, отгораживающих их от посторонних взглядов, светлоглазый остановился, показал Илье на один из ящиков, сам уселся напротив. Достал сигареты.
      - Куришь?
      В первую секунду Илья хотел отказаться, потом подумал - а с какой стати? Прикурил от предложенной зажигалки, с наслаждением втянул в легкие ароматный дым. Светлоглазый достал из внутреннего кармана куртки фляжку, налил в крышку до краев коричневой жидкости с резким характерным запахом. Илья осторожно пригубил:
      - "Дойна"?
      - Ишь ты, разбираешься.
      После всего пережитого коньяк, наверное, был лучшим средством вернуть себе ясность мысли. Выпив всю дозу, Илья вернул крышку, фыркнул:
      - Прямо как разбойнику благородных кровей перед эшафотом - сигарету, коньяк... - он желчно рассмеялся.
      - Звать как?
      - Илья.
      - Валерий, - он протянул руку. Спокойно, открыто, как будто они не принадлежали к враждующим лагерям. - Яковлев, если тебе это что-то говорит. Прозвище есть?
      - Нет.
      - Какими судьбами к этим примазался?
      - Не примазывался я. В армии служил в Пензе, решил подработать. Не так, обычным образом. Или на даче чьей-нибудь в увольнение подхалтурить, или с машиной... Меня свели с Паханом, я отказался, потому что... В общем, криминал меня не привлекал. Да и не люблю я таких людей. Тогда он траванул меня, добился комиссации, а потом предъявил, будто я ему должен. И в счет отработки долга буду пахать на него в Москве.
      - Зачем такие сложности? Будто не мог другого нанять.
      - Это из-за секретности. Я уже потом понял, что никто не соглашался, поэтому он меня подставил. А потом убрал бы. Удобно - он привез меня из Пензы, никто и не знал, что я в Москве. Я никому не мог даже сказать, чем занят - меня взаперти держали, только на выезды и выпускали. Под стволом работал, - спиртное после нервотрепки развязало язык, слова полились неудержимым потоком. Илья и сам не подозревал, что может быть таким болтливым: - Они таскали меня с собой, в машине дуло к затылку прижмут и командуют - езжай туда-то. А на хате к входной двери даже подойти не мог. В туалет чуть не под конвоем водили. Хотя раза два была маза бежать, только я лоханулся...
      - Прости за нескромный вопрос, но я чего-то недопонял. Ты служил в армии, потом попал к этим... Выглядишь ты не на армейский возраст. Это видимость, или на нелегальном положении прожил несколько лет?
      - Видимость.
      Яковлев понимающе кивнул.
      - Почему не показал на того, кто знал адрес?
      Тон его не был ни укоряющим, ни обвиняющим, ни даже требовательным так, поинтересовался мимоходом. Илья опустил глаза, на висках заиграли желваки. Потом смело взглянул в глаза.
      - Потому что в мире не существует преступлений, заслуживающих такой казни. Это первое. Второе - не та ситуация. Если бы мне удалось дернуть от них загодя, если бы я нашел Цезаря и все выложил бы ему, это одно. Мне бы при этом ничего не угрожало, я бы сказал только потому, что сам в безопасности, а он под угрозой. И я могу его спасти. Но сегодня он ушел, а мне предложили спасти собственную жизнь болтовней. Согласись, это уже совсем другое. Там - жест великодушия, сейчас - трусость. Вы же все равно убьете и меня, и Леху - всех. Даже если бы я выдал Леху, все равно пристрелили бы, как бешеного пса. Предателей не уважает никто. Так я хоть умру с сознанием того, что не струсил.
      - Оригинальный взгляд на себя.
      - Вы поставили какие-то рамки моего существования( я проживу еще максимум час. Но внутри этих рамок я сам решу, как распорядиться своей жизнью.
      - Это действительно твое дело, - согласился Яковлев.
      К ним подошел палач. Вытащил сигареты, уселся рядом с Яковлевым.
      - Слушай, я вот все смотрю на тебя и думаю: ты случайно не Илья Савельев? - прищурившись, спросил он.
      Илья вздрогнул.
      - Случайно он.
      - И года четыре назад у тебя был вывих правого плеча?
      - Почти пять.
      Палач задумался, потом кивнул:
      - Точно, я годы перепутал. Яковлев, я ж его знаю. Вывих тот я ему и вправлял. На практике он мне попался. Сложный случай, как сейчас все подробности помню. Ты, по-моему, айкидо занимался и на тренировке покалечился. Да? Во, какая у меня классная память! А я все смотрел, сомневался. Тот Илья явно моложе должен быть. Но похож здорово, потому я и решил уточнить. Значит, не обознался. Слышь, Яковлев, сейчас здоровый парень, а пять лет назад его соплей перешибить можно было!
      Илья, как ни старался, не мог его вспомнить. И образ садиста никак не вязался в его представлении с профессией врача. Выходит, этот фашист его лечил? Не может такого быть.
      - Между прочим, ты нефигово держался, - похвалил он Илью. - Такую дрянь, которую я устроил, редко кто выдерживает. Вон, там твой босс висит на веревках и в голос рыдает. Слезы Ниагарой, обоссался, обосрался, вонища жуткая - подойти невозможно. Заставить его сожрать собственное дерьмо, что ли? Яковлев, как думаешь?
      - Никак. Сейчас этого Пахана привезут, и делай с засранцем все, что угодно. Только побыстрей. Нам еще и убраться до утра надо. Да, Серега, окликнул он поднявшегося с ящика палача. - Телефон мне из машины принеси, если не в падло.
      Илья проводил маленького мучителя взглядом.
      - Где вы этого палача откопали?
      - Он не палач. Он действительно врач, причем очень хороший. У нас нет профессиональных заплечных дел мастеров, поэтому все приходится изобретать на ходу. Именно этим и объясняется нестандартность его действий.
      - Ну, он и зверюга...
      - Представь себе, не больший, чем ты. Его пациенты - нормальные, не эти - на грубое обхождение не жалуются.
      - Слушай, а то, что у тебя лицо запоминающееся, но вспомнить его невозможно - это от природы или учился?
      Яковлев усмехнулся.
      - Наблюдательный. Хорошее качество. Учился. И очень долго. Ты как, достаточно оклемался или еще пятьдесят грамм налить?
      Илья подумал, что в крайнем случае по-пьяни помирать проще. Поэтому кивнул. Коньяк стек по горлу горячей шоколадной волной, и все разом показалось простым и понятным. Его собеседник помолчал, затем совершенно безразличным тоном спросил:
      - Илья, скажи честно: ты жить хочешь?
      - Вербуешь?
      - Вопросы здесь задаю я.
      - Хочу. Но прогибаться не стану.
      - Представь себе, я от тебя этого и не требую. Хотелось знать, чем являются твои предыдущие слова - правдой или рисовкой, этакой бравадой осужденного на смертную казнь. Если бы ты играл гордого разбойника до конца, умер бы. Я не люблю рисовку в таком положении. А так - вроде как живой человек, и почти искренний...
      Илья ничего не сказал.
      - Видишь ли, - продолжал Яковлев, - у меня сходные взгляды на мир. Не скажу, что такие же, но что-то общее есть. Ты сам сказал, что вложил бы этих придурков без колебаний, если бы находился в положении независимого от нас человека. В данной ситуации такая роль у меня. Ликвидировать тебя, по-хорошему, нет острой необходимости. Достаточно на сутки нейтрализовать, чтобы ты никого предупредить не смог. Но я могу и убить тебя. Не так, - он ленивым жестом показал в сторону столба. - Просто выстрелить в затылок. Мучения исключены. Ты умрешь в назидание остальным. Понимаешь? Твоя жизнь и смерть зависят только от моего хорошего настроения. Точно так же, как в случае побега удача твоих подельщиков и жизнь Цезаря зависела бы от твоего желания. И как бы ты поступил на моем месте?
      Илья хмыкнул. Вербовка, самая натуральная. Причем основанная не на страхе, а на симпатии. Яковлев пытается говорить языком Ильи - и надо отметить, это ему легко удается.
      - Я не аксакал, а ты не салага, чтобы выслушивать мои советы, выкрутился он из щекотливого положения.
      Яковлев бледно улыбнулся.
      - И все-таки?
      - Я могу совершенно точно сказать, не как тебе следует поступить, а что именно ты сделаешь. Ты предложишь сделку( жизнь в обмен на какую-то работу.
      - Ошибся, - холодно ответил Яковлев. - Я ничего тебе не предлагаю. У меня нет страсти к убийству. В тех случаях, когда нет острой необходимости ликвидировать свидетеля, он остается жить. Всегда. Я ни разу не отступил от этого правила. Тебя запрут до середины дня, а потом ребята отвезут тебя за город и высадят километрах в ста от Москвы. Пока до дому доберешься, предупреждать кого бы то ни было станет поздно.
      - А менты? Я же не только бандитам настучать могу.
      - Илья, неужели ты думаешь, что за столько лет мы не научились заметать следы?! На одних взятках очень далеко не уедешь.
      Он поднялся, сделал знак одному из своих людей.
      - Отведи этого парня в каморку сторожа. Прямо в наручниках. Запри понадежней, ключи от браслетов оставь на вахте вместе с распоряжением( около трех отвезти его за город, высадить подальше от кольцевой и пусть делает, что хочет.
      Яковлев повернулся и собрался уходить.
      - Погоди, - окликнул его Илья. - Я понял тебя. Ты отпускаешь меня, я в безопасности. На сегодня был назначен еще один выезд, страховочный. Я не знаю, что это означает, случайно подслушал. Куда поехали, мне тоже неизвестно, но все маршруты я отрабатывал. По какому-то из тех адресов, с которых мы никого еще не пытались взять. Бригада из другой группы, где они расквартированы, даже не представляю. Леха, возможно, знает. а если и нет, тогда тряхните Пахана. Но брать будут прямо в квартире.
      - Что, почувствовал себя свободным, потому и выдал планы? А то, что из-за твоей медлительности могут пострадать женщины и дети, тебя не волновало? - очень недружелюбно осведомился Яковлев. - В квартирах же мы не холостяками живем, у большинства семьи есть. Матери, отцы - далеко не молодые, жены, маленькие дети... Полагаешь, Пахан прикажет оставить их на месте, не причинять вреда? Да в лучшем случае их придушат, чтобы милицию не вызвали.
      Придушат... Одно лишь слово вызвало острую ассоциацию с вчерашним убийством двух проституток. И женщины, если рассудить, они никчемные, а все равно жаль. Ни за что умерли.
      - Ты говоришь, мы жестоко расправляемся, - уже с угрозой продолжал Яковлев. - Видел бы ты, что вытворяет некий Коля Хирург. Мы резали людей на куски из-за крайней необходимости, а он такое делает ради развлечения. И особенно детишек любит.
      - Хирург? По-моему, его Саша зовут, а не Коля.
      - Ты путаешь. Лидер "ночных волков" здесь ни при чем. У него свой мир. А этот - главарь мытищинской группировки. И минимум в два раза старше твоего байкера.
      Илье стало не по себе.
      - Везти всех пассажиров мы должны были в Мытищи, - деревянным голосом сказал он. - Я не знаю телефонов клиентов, но мне известны адреса.
      Отведя глаза в сторону, он навскидку перечислил те данные, которые еще ни разу не были использованы Лехой. Дети... Черт, мог бы и сам сообразить. Если уж убили двух проституток, которые в милицию точно не побегут, то свидетелей захвата не оставят в живых точно. А жестокости у пензенских бандитов вполне хватит, чтобы задушить даже грудного младенца.
      Яковлев слушал его с непроницаемым лицом. Опять пришел палач Серега, принес трубку мобильного телефона. Яковлев выглянул за штабель ящиков.
      - Толик! - крикнул он. - Поставь сюда кого-нибудь из своих. Вот что, Илья. Разговор на этом не закончен, перенесем его на более позднее время. Запирать пока тебя пока не стану. Устраивайся поудобней, там мешки какие-то есть, можешь поваляться. Я позову, когда будешь нужен. И мой тебе совет не пытайся выкинуть номер. Наши ребята не шутят.
      В этом Илья уже убедился. Уселся по-турецки на мешках, прислонился спиной к ящикам. Яковлев оставил ему сигареты, Илья закурил, отрешенно глядя перед собой. Его будущее приобретало конкретные очертания.
      Он ничуть не сомневался, что ему так или иначе придется выполнять какие-то поручения Цезаря. То, что Яковлев говорил о предоставленной свободе - ерунда. Просто обыграл четко изложенные жизненные принципы Ильи. Ты виноват, но мы тебя пожалеем. А помогать тебя никто не заставляет. Знает, что Илья из чувства элементарной внутренней справедливости постарается восстановить баланс.
      Но, между прочим, ему понравился такой подход. Если бы в свое время Пахан постарался вести себя близко к этому типу, он получил бы преданного помощника. Но Пахан унизил его. А эти обращаются почти как с равным, хотя он находится полностью в их воле.
      * * *
      Яковлев отошел подальше от ящиков. Среди названных Ильей адресов возможных клиентов в основном попадались места, где часто бывал Цезарь. Это не клиенты, а точки, где его можно было взять. И - координаты Белого. Вот он и есть второй клиент. Если еще одна группа захвата отправилась этой ночью, то она выехала по его адресу. Сначала набрал номер домашнего телефона Белого. Тишина. Мобильный тоже не отвечал. Белый иногда отключал на ночь оба телефона, чтобы спать не мешали. Яковлев сбросил ему на пейджер сообщение, чтобы срочно позвонил.
      И решил на всякий случай разбудить Хромого - все-таки он по соседству с Белым обитает. Дома он бывает редко, несмотря на солидный возраст - около пятидесяти - любил погулять, но в крайнем случае кого-нибудь из своих отрядит. Белый ему вроде как лучший друг.
      - Борис? Доброй ночи, это Яковлев.
      Хромой очень удивился:
      - Привет. Что случилось?
      - Извини, у меня мало времени, поэтому я через голову Цезаря действую...
      - Я в общих чертах знаю, мне Ученый уже звонил. Воюете?
      - Да черт его разберет... Сами еще не поняли.
      - Я не завидую, тем, кто наехал на Цезаря, - желчно усмехнулся Хромой. - Если там осталось, кому можно не позавидовать.
      - Осталось. Ты далеко от дома?
      - Представь себе, как раз дома и нахожусь.
      - Следующее нападение будет на Белого. Ему я звонил, никто не берет трубку. Подошли кого-нибудь из своих, он к тебе ближе, чем ко мне, пусть проверят, как там обстановка.
      - Разберемся. Не думаю, что нам грозит что-то серьезное.
      - Цезарю так не показалось. Во-первых, их много, во-вторых, даже Цезарь еле ушел. Они наглые, стреляют.
      - Цезарь не ранен?
      - Слегка поцарапан.
      - Заживет. Ну ладно, я принял к сведению.
      Не любил Яковлев Хромого. И тон его благодушный ему не понравился. То, что их противники умом не блистали, еще не означало, что их не стоит принимать в расчет. Для того, чтобы думать, существовали другие люди, и те на тупость не жаловались.
      Хитро, между прочим, задумано. Хирург нанял пришлую команду. Вот этих самых пензенцев. Большие способности от них не требовались, в их задачу входили лишь провокационные действия - чтобы расшевелить Организацию, вынудить на первый шаг. Причем расчет строился именно на том, что кто-то узнает о нанимателях. Ученый же не станет связываться с исполнителями, он сразу нанесет удар по командиру. Вероятно, уже успевшему как следует подготовиться. А поскольку сомнительно, чтобы Хирург действовал без ведома и одобрения Гончара, которому все зуботычины от Цезаря спать спокойно не давали, то ситуация является натуральной провокацией войны. При разборе причин которой непременно выяснится, что виновата Организация.
      Прежде всего, Хирург ликвидирует пензенскую бригаду, которая при большом разборе сможет подтвердить участие Гончара в нападении. Обоснованность ответного удара Ученого при этом попадает под большое сомнение. Вот и получится, что Ученый первым совершенно беспредельно прижал безвинного Гончара. А того варианта, что Цезарь успеет расколоть пензенцев до того, как они будут уничтожены, Гончар попросту не предвидел.
      Яковлев посмотрел на часы. Четыре. Пожалуй, Сашка достаточно отдохнул после стычки. Пора его потревожить.
      - Саш, у меня первичные данные готовы. За ними стоит Хирург.
      - То есть, все-таки Гончар. Ушам своим не верю. Что-то слишком топорная работа для него.
      - Ставка как раз на это и сделана. Мы обязаны были догадаться о его причастности.
      - Ну да. Догадаться и разобраться. А затем он убирает эту команду, и я оказываюсь в дурацком положении. Вроде как первым наехал. Но только Гончар от этого ничего не выигрывает. С меня же даже неустойку не сдерешь, и репутацию мне этим не испортишь - в том, что я беспредельщик, никто не сомневается. Никто даже и не удивится.
      - Расчет строился на твоего отца. А у тебя было два пути: в Мытищи или в могилу. На беспредел вынуждали Ученого.
      - Можно подумать, он не отвертелся бы. Да ну, это смешно! В крайнем случае, просто послал бы к черту вообще всех. Отец же считается с ворами и их законами только из вежливости, на самом деле ему никто ничего сделать не может. У Гончара вечно какие-то идиотские планы возникают. Я бы на его месте поступил куда проще.
      - Кстати, тут парни вожака этих красавцев привезли.
      - Замечательно. Я понял твой намек, сейчас приеду. Ты там пока позаботься, чтобы он говорить хотел сам, и не пришлось бы из него каждое слово клещами вытягивать. У тебя кто из наших задействован?
      - Чикарев.
      - Отлично. Я возьму еще ВДВ, и нанесем визит Хирургу. Думаю, он через пару часов общения с мастерами Хромого подтвердит все, что угодно, не только поползновения Гончара.
      - Зачем нам Хромой? Тут Серега развоевался, такие номера откалывает, что взрослые мужики соплями исходят и штанишки пачкают. Да, Саш, тут Белый под следующий удар попадает. Вообще-то Хромой обещался кого-нибудь подослать, но ты ж его знаешь...
      - Я на всякий случай Чеха отправлю. Давай, я пошел одеваться... Да, ты не догадался кого-нибудь перевербовать?
      - Есть один.
      - Лады.
      * * *
      Цезарь отошел от истерзанного Пахана. Чикарев взялся было за ведро с водой - окатить холодной водичкой безвольно повисшее на веревках грузное тело - но Цезарь остановил его:
      - Пока не надо.
      Допрос длился два с половиной часа. Пахан держался долго, он на зоне прошел хорошую школу молчания. Не помог ни "кабинет дантиста", ни многие другие приемы. Но люди же не камни, и он в конце концов сломался.
      За это время в помещении склада успела собраться почти вся команда. Сорок человек, разбитых на десятки, ожидали только сигнала к драке. Но до того, как дать отмашку, предстояло как можно детальнее уточнить планы противника.
      Пока шел допрос, люди занимались своими делами. Кто-то привез кофе в термосах и бутерброды, что оказалось вовсе не лишним для Чикарева и его бригады - они работали, фактически, с вечера. Яковлев, подумав, притащил Илью из закутка, усадил за импровизированный стол вместе с ребятами Чикарева. Те делали вид, что так и должно быть. Илье не хотелось ни есть, ни пить, но против общества не возражал.
      Яковлева поражало только одно - хладнокровие Мишки Соколова. Тот сохранял безмятежную физиономию даже глядя на муки пытаемых. Спокойно прихлебывал обжигающе горячий кофе, стоя вплотную со столбом, даже два анекдота рассказал. Не связанных с кровью, очень приличных анекдота. Как будто дурно снятый и неинтересный фильм смотрел, а не участвовал в процессе.
      Серега был по уши в крови. Брезгливо содрал спецовку, пропитавшуюся кровью, - его собственный халат давно превратился в половую тряпку скомкал, швырнул ее на пол, прополоскал руки в холодной воде.
      - Ну что, понравилось? - с иронией осведомился Цезарь.
      - Пошел ты... - огрызнулся Серега. - Устал, как собака. Ты для этих целей найди кого-нибудь физически повыносливей. Я институт не для того заканчивал, чтобы узнать, как живого человека правильно на куски резать. Головой работать привык, а тут только руки нужны.
      - Ладно, не разоряйся. Никто не собирается закреплять за тобой эти обязанности. Вот если только коллеге "переводить" мои вопросы будешь. А? "Побеседуешь" с Хирургом? Он же врач, по-моему.
      - Детский хирург, - кивнул Серега. - Взрослых резать ему не в кайф показалось, они боль терпят. А детей мучить всем садистам больше нравится.
      - Ну так как? Ты возьмешься или мне Хромого побеспокоить?
      Серега метнул в его сторону насмешливый взгляд:
      - Ну-ну. Если ты сейчас ему позвонишь, глядишь, через пару недель созреет человека прислать.
      На Хромого команда Цезаря затаила зло. Чех, явившийся со своими людьми по домашнему адресу Белого, обнаружил пустую квартиру со взорванной дверью, в которой уже суетились менты - кто-то из соседей вызвал. У старшего опергруппы после определенных ухищрений удалось узнать, что взрыв произошел около трех ночи. Обычно двери минируют для убийства или устрашения, а тут некто не придумал лучшего способа войти. Вся семья Белого во главе с ним самим отсутствовала, а даже следов похитителей пока не нашли. Также оперативник сообщил, что Чех - первое постороннее лицо, которое интересуется судьбой Белого.
      Хромому даже звонить не стали, чтобы выяснить причины его медлительности. Цезарь заявил, что при личной встрече зубы ему повышибает разговаривать бесполезно. А до тех пор у него была конкретная цель: поехать в Мытищи и освободить Белого. А заодно прихватить Хирурга. Молча, никому не докладывая, не отчитываясь и не спрашивая разрешения.
      Цезарь подошел к ребятам Чикарева.
      - Толик, всех, кроме Пахана - в расход. Они больше не нужны. Порежь как-нибудь покомпактней, упакуй вон в те ящики и погрузи в фургон. Там на стоянке я видел подходящий грузовичок. Поедем через "Три вокзала", по дороге в любой открытый вагон забросим. Пахана пока запереть надо, он нам на разборе понадобится. И кровь здесь смыть не забудьте, - его взгляд упал на Илью. - А этот что здесь делает?
      - Это протеже Валерки, - пояснил Чикарев.
      - Яковлев! - позвал Цезарь.
      - Аюшки?
      - Твой парень? Предупреждать надо, я бы его сейчас в расход с остальными пустил.
      Он пригляделся к Илье; тот молча следил за ним настороженным взглядом исподлобья.
      - Так и знал, что ты именно этого оставишь, - вполне беззлобно изрек Цезарь. - Сразу на него и подумал, - он ногой пододвинул свободный ящик, уселся напротив Ильи. - Яковлев, а почему он у тебя такой позеленевший? Ты его утопить пытался, что ли?
      - Молодой, не привык к таким зрелищам, - пояснил Яковлев.
      - Где ж я тебя раньше видел... - задумчиво протянул Цезарь, глядя на Илью.
      - В цветочном магазине, - буркнул тот.
      - Это я помню. Мы до этого встречались. Я ж на тебя и внимание обратил только потому, что рожа знакомая, а вовсе не из-за того, что в чем-то заподозрил. Смотрю, ты на меня уставился, решил, что мы знакомы и ты тоже пытаешься меня вспомнить.
      К ним подошел Серега, услышавший последнюю фразу. Бесцеремонно отобрал у кого-то пластмассовую чашку, налил себе кофе.
      - Хочешь, скажу, откуда ты его знаешь? Пять лет назад, помнишь, тебя ножом в лицо ударили? Тот шрам, который на виске? Я тебе голову зашил и заставил сутки в больнице пролежать. Вы в одной палате находились. А ему я плечо вправлял. Так что товарищи по несчастью. И друг друга не сразу узнали потому, что оба тогда по уши в бинтах были.
      Цезарь машинально потер лоб.
      - Точно, - энергично кивнул он. - Мир тесен.
      - Вот только так устроен, что бывшие соседи по больнице оказываются по разные стороны баррикады, - задумчиво проговорил Соколов.
      - Не совсем. Светка говорит, в тот момент, когда меня зажали, один из водителей свернул в сторону, выйдя из игры сам и выведя из строя вторую машину. Уверяет, что это молодой белобрысый парень. Яковлев, среди пленных был еще один с такими приметами?
      Яковлев покосился на скромно опустившего глазки Илью. Похоже, у парня на самом деле очень жесткие принципы. Мог ведь сказать, что помог Цезарю выскочить из ловушки. К нему бы тогда вообще никаких претензий не было. Но - гордый. Не стал выпрашивать пощаду.
      - А он такой, - сообщил Серега. - Я помню даже, что вы тогда в палате затеяли какой-то дикий спор. Ну, оба же занимались восточными единоборствами, вот и нашли, о чем поговорить. Только тебя по большей части способы скорейшего выведения противника из строя интересовали, а он по части философии пошел. Очень подкованный товарищ. Между прочим, обставил тебя, как маленького. Пятнадцатилетний пацан рассуждал не хуже сэнсея.
      Цезарь хмыкнул.
      - Ну ладно, сэнсей... На словах большинство из нас рассуждать о смысле жизни и достоинстве человека гораздо. А как он здесь держался?
      - Не обделался, если ты именно это имеешь в виду, - сказал Серега. Хотя и молчать не смог.
      - Ну, молчать на твоей живодерне смог бы только йог. А для молодого пацана и такой выдержки достаточно. Пусть живет тогда, если умеет себя держать, - позволил Цезарь. - Дерьма и так по земле много расплодилось, оставим хоть кого-то нормального на племя.
      Встал, отошел в сторону, поманил с собой Яковлева. Когда они удалились от доморощенного столика достаточно, чтобы их разговор не был слышен, Цезарь тихо спросил(
      - Это его ты завербовал?
      - Именно.
      - Спятил? Скоро из яслей шпионов набирать начнешь?
      - Кто-то забыл, сколько ему самому было лет на момент начала карьеры.
      - Хочешь сказать, что у него такая же голова, как у меня?
      - Во-первых, когда ты начинал, за тобой никто, в том числе и твой отец, никаких особенных дарований не подозревал. Во-вторых, к этому парню никто не будет предъявлять таких же требований, как к тебе. В-третьих, он же тебя хоть раз, но переспорил. В-четвертых, я мог оставить в живых только одного. По-твоему, я должен был положиться на кого-то из тех ублюдков, а неплохого парня на тот свет отправить?
      Цезарь рассмеялся.
      - Все, убедил. Что он собой представляет?
      Яковлев коротко изложил убеждения новоявленного агента. Цезарь выслушал, кивнул. Вернувшись к импровизированному столу, он бесцеремонно прихватил чью-то кружку, плеснул себе кофе из термоса. Помолчал, внимательно посмотрел на насторожившегося Илью и внезапно спросил(
      - С нами в Мытищи поедешь?
      - А что, у меня есть выбор? - осведомился Илья.
      - Вообще-то, нет, - весело ответил Цезарь. - Ни у тебя, ни у нас. Ты должен выполнять мои распоряжения, а я вынужден в какой-то мере довериться тебе. Честно скажу - мне этого делать не хочется. И даже не потому, что ты предыдущую партию играл против меня. Ты слишком молод. Мои приказы рассчитаны на людей, во-первых, более зрелых, во-вторых, имеющих солидный опыт работы со мной. Но мне не из чего выбирать. И на подготовку времени нет. Я должен освободить заложников не позднее, чем через двенадцать часов, иначе от них даже целых трупов не останется. Поэтому меня в Мытищи повезешь именно ты. Хотя это и связано с лишними сложностями.
      - Полагаешь, я вас провалю? - опустив глаза, тихо спросил Илья.
      - Ага, - насмешливо подтвердил Цезарь. - С вероятностью в девяносто девять процентов. Даже если я тебе подробнейшим образом растолкую твою роль, все равно что-нибудь напутаешь. Если не с перепугу, то от волнения.
      У Ильи заиграли желваки на скулах.
      - Я не такой идиот...
      - Каким кажусь, да? - поддел его Цезарь. - Ладно, проверим в действии. Толик, - он глазами нашел Чикарева. - Видишь этого типа? Поступает под твою полную ответственность. Наручники пока не снимать - извини, Илья, но я человек недоверчивый. В остальном никаких ущемлений. Приведи его в порядок. Пусть умоется, обязательно поест. В идеале и поспать пару часов ему не помешает. В общем, чтобы через три часа парень был свеженьким, как огурчик, и готовым к употреблению.
      - Есть, командир, - усмехнулся Чикарев.
      * * *
      Успели вроде бы все. Три часа - это вполне достаточный срок для подготовки. Особенно если имеешь дело с настолько профессиональной командой. Каждый занимался своим делом, не путаясь под ногами и не мешая остальным.
      Славка Шведов съездил на "Домодедовскую", пригнал единственную оставшуюся там машину пензенских, которая еще была на ходу. Роль группы захвата играли трое ребят из десятки Чеха - Михель, Олег и Володя. Их обрядили в тряпки пензенских, наскоро подгримировали, чтобы создать некое внешнее сходство с мертвыми на тот момент людьми. План продумали детально.
      Со своего места на заднем сидении Саше было видно свое отражение в зеркале. Вид у него был подобающий - его гримировали тщательнее остальных. По сценарию, честь его пленения принадлежала Илье, который вырубил его ударом по голове. Хорошо вырубил, весьма достоверно. Поскольку Илья пробил ему голову, должна быть кровь. Она была - нацедили у единственного пленного, которого к тому моменту не успели грохнуть, и тоненькой струйкой полили Сашу сверху. В результате все лицо и одежда были изукрашены дорожками совершенно естественно стекавшей красной жидкости. Она вскоре высохла, стягивала кожу почти как собственная, волосы слиплись и побурели, с них при каждом движении сыпались комочки свернувшейся крови - слегка перестарались ребята, устраивая ему гемоглобиновый душ. Но зато Саша сам почти поверил, что у него дыра в голове. Затем все участники маскарада перемазались в пыли - они ведь не могли драться с Цезарем и при этом остаться чистенькими. С этой задачей справились просто - устроили разминку на грязных мешках вместо матов. Илья, видимо, действительно много лет занимался айкидо - да и не только - Саше даже понравилось иметь дело с таким противником. Яковлев вызвал Снежану, девушку из своего разведблока и по совместительству личную Сашину секретаршу. Впрочем, в создавшейся ситуации оставалось неясным, что именно с чем она совмещала. Она, пользуясь обыкновенной декоративной косметикой, нарисовала всем вполне натурально смотревшиеся синяки и ссадины на лицах.
      Потом они впятером - Саша, Михель, Олег, Володя и Илья - покатались с часок по Москве, проверяя работу собственного "хвоста". Они же не собирались ехать в логово Хирурга в таком малочисленном составе, это элементарное самоубийство. А явиться сразу в сопровождении большей части своей команды - означает провалить операцию. Поддержка должна явиться позже, по сигналу. А как его подать? Никто ведь не позволит позвонить по телефону и назвать адресок. Остается только вешать на кого-то жучок, и сообщать в расчете на подслушивание. Опять же, на кого его прицепить? Сашу точно обыщут, да и ко всем его словам будут прислушиваться особенно внимательно. Самый непримечательный в этом плане оказался Илья. Он молодой, способен прикинуться тупым и наивным. На него точно не обратят внимания. Так и сделали. Микрофон укрепили так, что даже специально снять его можно было с большим трудом - мало ли, придется драться, чтобы не стряхнуть в суматохе.
      Саша посмотрел в затылок Илье, игравшему свою роль водителя. Тот мгновенно покосился в зеркало - он чувствовал, когда на него смотрели. Вопросительно приподнял брови, Саша покачал головой - ничего, мол. Странно, у него не возникало даже тени подозрения, что парень может предать или подставить его. Не то, чтобы он доверился молодому пацану, который не далее, как этой ночью без колебаний сменил хозяина, но и совсем чужим его не считал. Даже симпатию какую-то испытывал. Молодец Яковлев, что именно его пожалел, оставил в живых.
      Когда они готовились, Илья ходил вокруг, изумленно поглядывая на всех - впервые видел, чтобы мелочам уделяли такое внимание. Ну, чисто как актеры перед съемками. А ведь без этого никак нельзя было - Шерифу, к которому должны были везти пленников, они звонить побоялись. Мало ли, у них был оговорен некий условный сигнал о провале, и Пахан его сообщит. Решили действовать нагло, без предупреждения. С другой стороны, если бы такой сценарий имел место в жизни, Илье ничего другого и не оставалось бы, кроме как ехать сразу в Мытищи - телефона Пахана он не знал, а везти пленника к себе и дожидаться, пока босс забеспокоится и проявится сам, тоже небезопасно.
      Саша закурил последнюю перед Мытищами сигарету. Не доезжая совсем чуть-чуть до МКАД, ему свяжут руки за спиной, и прелюдия к красочному триллеру в духе Кровавого Цезаря будет завершена. Как и период подготовительной напряженки. Через час все станет просто и ясно - вот он враг, а вот твое оружие. Бей, а не думай, как обмануть, чтобы он тебя не убил.
      Последняя остановка. Илья свернул с Ярославского шоссе во двор жилого дома, нашел закоулок, не облюбованный собачниками. Саша вышел наружу, завел руки за спину. Михель и Володя принялись накладывать веревки.
      - Михель, ты мне вену на левой руке перетянул, - недовольным тоном заметил Саша. - Последний виток на сантиметр выше клади.
      Илья искренне удивился:
      - Вы что, всерьез его вяжете?
      - Абсолютно, - кивнул Володя. - И очень крепко. Там проверят, халтурить нельзя.
      - Но как он там будет, если вы его на совесть упакуете?
      - Как все, - флегматично ответил Михель. - Ничего, он все равно руками мало орудует. По большей части головой.
      - Это какую голову дубовую надо иметь, чтобы ей драться...
      - Дубовая голова у тебя, - фыркнул Михель. - Дерется он ногами. А головой думает.
      Саша крякнул, когда они попытались свести ему локти. При всей его тренированной гибкости локти за спиной не сходились - плечи широковаты для таких упражнений.
      - Нормально? - спросил Володя. - До узла, если что, сам дотянешься?
      Саша попытался вывернуть кисть, дотягиваясь до хитрого узла - на тот случай, если ребят отсекут от него - покряхтел.
      - От черт, туго как...
      - Зато физиономия у тебя перекошена в самый раз, - успокоил Олег, наблюдавший за процедурой из машины. - Уже по твоей кривой усмешке заметно, что пленен не понарошку.
      Саша с большим трудом уселся на свое место в машине. Одет он был так же, как и во время всамделишной драки с пензенцами, но даже через несколько слоев плотной ткани пальто и костюма веревки ощутимо резали руки. И это не до конца всерьез. Каково же приходится тем, кого его парни вяжут по-настоящему?! Надо будет потом поинтересоваться у Хирурга, понравились ли ощущения...
      По дороге Михель увлеченно изготавливал очень интересную вещицу почти пластырная наклейка на рот. Почти потому, что клейкими в ней были только узкие края - чтобы отдирать было не слишком чувствительно. Сашу не тянуло трепаться с Шерифом, да и так импозантнее казалось - появиться с заткнутым ртом. Когда наклейка была готова, Саша запрокинул голову назад, а Михель осторожно, не допуская возникновения складочек, наложил ее на лицо.
      Илья уверенно ориентировался в Мытищах, нужный дом отыскал сразу. Саша быстрым взглядом окинул окрестности. Десять утра, суббота, но народу мало. Это хорошо - чем меньше народу обратит на них внимание, тем лучше. Улучив минуту, когда в радиусе пятидесяти метров никого не было, они выскочили из машины. Саша сильно ссутулился и нагнул голову, пряча лицо, Илья натянул капюшон куртки как можно ниже. Остальные не особо скрывались - они имели вид уже мертвых людей. Пусть их запоминают.
      Третий этаж. Володя привычно заслонил широкой спиной глазок соседней квартиры, Илья позвонил в дверь. Ждать пришлось едва ли не минуту. Потом в квартире послышался шорох, щелчки замков - и Шериф осторожно приоткрыл дверь на длину цепочки. В руке был пистолет.
      - Чего? - спросил он у Ильи.
      - Я Илья, - представился тот.
      - Не знаю никаких Васьков, - отрезал тот и попытался захлопнуть дверь.
      - От Пахана привет и презент, - быстро проговорил Илья. - Глянь, кого привезли.
      Шериф несколько секунд колебался, потом любопытство взяло верх. Снял цепочку, высунул голову на лестничную клетку. Саша исподлобья глянул на него, Шериф длинно и изумленно присвистнул. Тут же дверь распахнулась на всю ширину.
      - Ты бы сразу говорил, в натуре, если такие дела... - засуетился он. Давай, шевелись живей! Чтоб не видал никто...
      Саша для виду уперся, его почти швырнули в квартиру. Шериф торопливо запер все замки, включил свет в коридоре. Подумал, сунул пистолет за пояс спортивных пумовских штанов. Судя по всему, он спал - костюм был явно одет прямо на голое тело.
      - Бля, в натуре, - Цезарь! - наконец вымолвил он. - А я как раз курить выходил, стоял у окна на кухне. Смотрю - вроде ваша тачка подвалила. Но предупреждения ведь не было, поэтому я не стал дожидаться и следить, привезли кого или нет. Мало ли, опять маршрут отрабатываете. Че не позвонили?
      - А некому! - радостно объявил Илья. - Я ж телефон Пахана не знаю. Леха знал, но его этот зверь первым замочил. У, там такой спектакль был! Слушай, у тебя не найдется чего глотку промочить?
      - Ты ж за рулем.
      - Да не, не водки. Ты на перегар внимания не обращай, это я вчера пил, а сегодня сушняк долбит. Газировки бы какой.
      Шериф пожал плечами, повел Илью в кухню и вручил пластиковую бутылку какой-то воды. Илья сделал несколько жадных глотков - видимо, на самом деле пить хотел - удовлетворенно вздохнул:
      - Уф, кайф... Мы с этим козлом намучились.
      - Вам еще повезло. От него вся Москва уже лет десять страдает. А чего так поздно привезли? Вы ж вечером поехали...
      - Ага! И встречу того мудака, который на него ориентировку выдал, собственноручно хлебало расшибу! Сообщает, что клиент, видите ли, поперся с бабой в гости без охраны. Хорошо еще, что Леха - царствие ему небесное - не поверил. Короче, нас просто подставляли, не иначе. Потому что прибыли мы на место, этот приехал с бабой, да, - и с пятью телохранителями. Ну как это назвать?! Мы не сунулись, естественно. Подождали, он из гостей вывалил, сел в тачку, мы за ним - так, чтобы его барбосы нас не засекли. В общем, понесло его в Бибирево, хата у него там конспиративная, я так понял.
      - Это телки его квартира, - заметил Шериф. - Я хорошо его герлу знаю, она раньше в нашем клубе работала. Стерва та еще. Так она до того, как сойтись с ним, в Бибирево жила.
      - Ну, неважно. Короче, хорошо, что мы не свалили, решив, что это безнадега. Потому что в присутствии охраны он постеснялся любезничать со своей козочкой. Отпустил барбосов, а мы на лестнице засели. Два часа ждем, три - его нет. Мы терпения набрались - не вечно же он будет ее трахать, правильно? В восемь утра выползает он наружу.
      - Один?
      - Ага. Я аж пожалел, что без нее, я бы тоже девочкой попользовался, осклабился Илья. - В общем, встретили мы его честь по чести, а он мужик резкий... Леха сунулся было к нему - он пером по горлу полоснул. Первую группу положил одним махом. Я такие дела увидел, чуть не обоссался. И гляжу - у мусоропровода пустая бутылка из-под шампанского стоит. Ну, я ее и метнул. До сих пор не верю, что попал по башке его гребаной. Рухнул, что твой клен кудрявый, мы его быстро скрутили и сюда.
      - Да-а... - протянул Шериф. - Уж сколько лет за ним вся Москва охотилась... И спецов он загубил - не счесть. Его один раз расстреляли воскрес. А надо же, как обернулось - от сопляка пустой бутылкой схлопотал, как алкаш какой-нибудь. Ты, Илюха, извини, что сопляком назвал - ты ж и есть еще этот, как его, тинейджер. Щенок по сравнению с нами. Не веришь, что вырубил его... Я тоже глазам своим не верю - ужель в натуре Цезарь попался? Что, кончилось твое везение? - обратился он к Саше. - Теперь своей кровушки попьешь, поплачешь кровавыми слезками, когда Хирург тебе фирменную вырезку сделает. Что зыркаешь? И ведь не скажешь ничего - пасть-то заткнута, - Шериф счастливо захихикал. - Слушай, а как же ты оскал свой знаменитый изобразишь с заклеенной-то мордой?
      Увидишь, подумал Саша. Может быть. Если мы дадим тебе время смотреть. Белого в квартире явно нет. Кстати, а так ли кончилось везение? Скорее, только началось - Шериф в квартире находился один. Об этом они и не мечтали.
      Шериф внезапно как-то странно покосился на Сашу. Воровато выдернул пистолет, приказал повернуть его спиной, проверил веревки на руках.
      - Мне что-то померещилось, что развязался, - пояснил он для Ильи. - От этого гада всего ждать можно. Чайку хочешь? У меня там в шкафу специальное устройство есть, приковать его и всем вместе подкрепиться. Наручники дам, с ними точно не развяжется.
      - Да мы на совесть старались, - самодовольно похвастался Илья, проходя в кухню вслед за хозяином квартиры. - Помним же, как он наших расшвырял. Не распутается, не боись. По дороге очухался после удара, дергаться начал. Мы его выволокли на улицу, я пару раз по яйцам накатил - притих, гнида.
      - Можешь еще раз, - позволил Шериф. - Они ему больше не понадобятся.
      - Слушай, Леха успел обмолвиться, что еще кого-то из ихней братии взяли? - оживился Илья.
      Ну наконец-то. Долго же он ходил вокруг да около. Давай, Илюха, разводи его, мысленно взмолился Саша. Нам Белого разыскать побыстрее надо, пока его на куски не порезали.
      - А тебе-то что? - разом насторожился Шериф.
      - Да говорил, что с бабами! - наивно распахнул глаза Илья. - Ну, что семейку его прихватили.
      - А-а, вот в чем дело... Что, проголодался?
      - Ну так! Я ж, как в армию ушел, так баб только во сне видал! А тут не до этого...
      - Что, ваше начальство не позволяло даже шлюху какую-нибудь снять?
      Илья отмахнулся.
      - Один раз. И то - я занят был, братки без меня пошли выбирать. И сняли таких уродин, что блевать тянуло. Прикинь, девки даже минет делать не умели! Я не стал лезть, пакостно показалось. А тут вроде как чистенькие...
      - Опоздал ты немного, - с мерзкой ухмылочкой сообщил Шериф. - Его в начале четвертого утра доставили. Бабе его лет тридцать пять, но сохранилась хорошо - крепкая, свежая, холеная. А девке четырнадцать. Так мы их здесь по кружку пустили. Что называется, не отходя от кассы. Прямо при папаше. Рты, правда, пришлось позатыкать, чтобы соседи переполох не подняли. Жаль. Люблю, когда кричат. Мамаша-то молча терпела, а девка хныкала и трепыхалась поначалу. Папка больше всех бесился. Хотели и его, да кто ж мужика опускать будет, пока бабы под рукой? Часов в шесть мы их дальше по эстафете отправили.
      - Так их здесь нет? - расстроился Илья. - Блин, вот так всегда. Как что посложнее сделать, так мне достается, а как до кайфа доходит, никто не оставляет.
      - Ладно, Илюха, не плачь, - Шериф покровительственно похлопал его по плечу. - Все равно вам туда же надо, куда баб отправили.
      - А нам-то зачем?
      - Как? А бабки заработанные получить? Вот сдашь добычу с рук на руки, тогда и бабки получишь. Глядишь, еще и доживут дырки до твоего появления.
      - Че ж нет-то? Времени мало прошло, да и с чего им подыхать?
      - Ну да! Туда человек тридцать наших сбежалось, на клиента поглазеть. Он же крутой мэн. Нешто они мимо баб пройдут? Вот еще Хирург узнает, что Цезаря взяли, так сам прискачет непременно. Такую клиентуру он собственным вниманием почтит.
      - Сдается мне, к тому моменту, как он соберется, от этого мокрого места не останется.
      - Щаз! Это не баба, к этому серьезный подход требуется. Его до Хирурга и трогать не станут.
      Что-то этот левый базар надоедать начал. Да и Илья уже за спиной Шерифа начал строить гримасы - не мог вежливо оборвать треп и ускорить развитие событий. Саша спокойно пнул шкаф, создавая грохот и привлекая к себе внимание. Шериф тут же выскочил с пушкой наизготовку, но Сашу стиснули с боков Михель и Олег, якобы удерживая. Шериф успокоился. Подошел, поигрывая стволом.
      - Что трепещешь? Подыхать не хочешь? А жаль. Есть такое слово - надо. Тебе лет тридцать сейчас? Или поменьше? Во как - обидно будет, если даже до тридцатника не доживешь. Что глазенками сверкаешь? - издевательски-ласково спросил Шериф и засмеялся: - Ну, чисто собака - все понимает, а сказать ничегошеньки не может. Ничего, малыш, не расстраивайся - наболтаешься, когда у Хирурга будешь. Гарантирую.
      - Ты к нему близко не подходи, - предупредил Володя. - Он, конечно, связан, но такого дурного я еще не видал. Бешеный пес, хрен его знает, какой номер выкинет.
      - А вы держите крепче, вот и вся недолга. Говорил же, приковать надо. Ща, наручники принесу.
      Шериф беспечно попытался протиснуться в комнату мимо жертвы. Коридор в квартире был широким, но и ноги у Саши не короткие... Не успев соразмерить длину своих конечностей с дистанцией между ним и Шерифом, Саша повис на сильных руках Михеля и Олега, обеими ногами ударив Шерифа в грудь. Тот отлетел, тогда Саша извернулся и достал носком ботинка его в пах. Тот скорчился, сдавленно вскрикнув, Сашу мгновенно затолкали в комнату подальше от хозяина квартиры - и немного поломали мебель, имитируя карательные санкции за оказанное сопротивление. Илья тут же включился в игру, засуетившись рядом и раздавая ценные указания - как же, он за старшого в группе остался. Когда Шериф, зеленый от злости, заполз в комнату, бунтаря уже утихомирили, поставили в угол лицом к стене, невзначай заслонив так, что Шериф даже пальцем достать его не мог.
      - Ща я тебе устрою, - Шериф дрожащими руками набирал номер телефона. Ща ты не так попляшешь... Сукин сын, я тебе это припомню... Хирург?...
      Ну слава яйцам, созрел. А то Саше начало казаться, что тот до вечера на своего пленника любоваться будет.
      - ...Это Шериф. Слушай, у меня тут сюрприз для тебя имеется. Твоя мечта, Хирург. Цезарь собственной персоной... На пидора клянусь - он!... Вот уж не знаю, как им удалось живым его взять. Фарт подвалил крутой, не иначе. Они его по башке охреначили, весь в крови, но все мало - буянит, мерзавец!... Слушай, не буду я никого дожидаться! Аббат пока там раскачается бригаду прислать... Пусть эти его и отвезут... Хирург, да он уйдет до этого времени! Они вчетвером его связанного с трудом удерживают! Он же здоровый, козел... Нет, я, конечно, замочу его, если вырвется, но ведь жалко же! Такое один раз в жизни бывает, чтобы Цезарь живым в руки дался...
      Верно замечено. А все почему? Потому, что в результате этого захватчик умирает. Вот и выходит, что захватить Цезаря живым можно только один раз в жизни. В своей жизни. Шериф положил трубку.
      - Илюха, короче, щас повезете его. Не будем дожидаться наше сопровождение, слишком много времени пройдет. Рискованно этого скота надолго в квартире оставлять. Лучше сразу спецам передать, они знают, как с такими управляться. Ты Мытищи хорошо знаешь?
      - Так себе.
      - Ладно, топай к окну, я тебе направление покажу.
      - И точный адрес. В крайнем случае, я у прохожих дорогу спрошу.
      Молодец, помнит, что ему еще ВДВ с Чикаревым навести надо. Шериф подробно объяснял кратчайший путь, Илья по десять раз переспрашивал и уточнял, доведя нетерпеливого Шерифа чуть ли не до белого каления. Ну вот, наконец он сдался, сообщил все необходимое. А значит, больше почти не нужен.
      Пока он объяснял, Олег отлепил пластырную повязку от Сашиного лица. Черт, хотя клея остался минимум, все равно края присохли к отросшей за ночь щетине. Неприятное ощущение.
      - Ну, все понял? - с мукой в очередной раз спросил Шериф. - Какой же ты непонятливый, сил моих больше нет...
      - Могу ехать, - радостно кивнул Илья.
      - Нет, погоди, мне же еще там человека предупредить надо. Ты к нему так просто не попадешь, как ко мне... - Шериф, не глядя в сторону пленника, опять потянулся к телефону: - Аббат? Здорово еще раз. Короче, сейчас тебе еще одного бешеного пса из той же шайки доставят... Нет, Хирург распорядился, чтобы они сами его везли, без наших... Номер машины какой? он продиктовал номер и приметы Ильи. - Впрочем, ты по клиенту узнаешь. Высокий такой, длинные черные волосы, весь в кровище... Да Цезарь!... - он заржал. - Вот так-то, не такой уж он хитрый на поверку оказался, если его мальчишка чуть ли не голыми руками взял... Не знаю, посмотри, если тебе этот пацан понравится, можешь себе его оставить... Остальные в его шайке слова доброго не стоят, а из этого, может, какой толк и выйдет... Нет, я не поеду, мне Цезарь здесь надоел... Ну, чао, минут через двадцать жди гостей...
      Саша потянулся пальцами к узлу веревок - сколько можно ходить безруким? Но кисти затекли, поэтому он ухитрился дернуть не за тот конец, и вместо того, чтобы ослабить путы, только сильней затянул их. Толкнул локтем Михеля, тот склонился за его спиной, пытаясь распутать веревки. И в этот момент Шериф положил трубку и резко обернулся.
      - Это что?... - он вытаращил глаза, уставившись на Михеля, который вел себя явно неположенным образом.
      - Ничего особенного, - по-детски непосредственно улыбнулся Саша.
      Того, что произошло в следующий момент, не предвидел даже Саша. Шериф только успел потянуться к оружию, когда Илья кошкой скользнул ему под руку, выхватив пистолет у него из-за пояса.
      - Ты... - Шериф обалдел от такой наглости. - Ты?!
      Кинулся к нему, но Илья увернулся, отскочив к Саше. Весь сжался, побелел, в двух руках стиснул ствол, наведя его на хозяина квартиры.
      - Во дает, - пробормотал Михель, справившийся в конце концов с веревками. - Шустрый пацан-то, даром что молодой.
      Саша растирал занемевшие руки, поглядывая на Шерифа. Тот хлопал ртом, как вытащенная на воздух рыба. Володя, усмехнувшись, посоветовал:
      - Илюха, стреляй, не томи мужика.
      - Нет, - отрезал Саша. - В его задачу это не входит.
      Шериф, опомнившись, рухнул на колени:
      - Не надо! - завопил он. - Я все скажу, все сделаю... Я на тебя всю жизнь пахать буду...
      - На фиг ты мне нужен.
      - Все возьмите, девчонку заберите...
      - Какую? - насторожился Саша.
      - Ну эту, дочку вашего бригадира. Я ее не отдал своим, здесь она... в той комнате, в шкафу... Живая. Только меня не трогайте, я же не убил ее...
      Саша сделал знак Илье, тот положил пистолет на комод позади Михеля подальше от Шерифа - и вдвоем прошли в маленькую комнату. Рывком Саша распахнул дверцу платяного шкафа.
      - О, господи... - выдохнул Илья.
      Внутри находилась девочка лет четырнадцати - совершенно голая, связанная и с кляпом во рту. От левого виска на лоб, скулу и шею расползался огромный кровоподтек. Саша даже не сразу узнал Люду, дочь Белого. Развязал, вытащил кляп. Она никак не отреагировала на появление спасителей. Покусывая освобожденные пальцы, по-прежнему смотрела прямо перед собой и бездумно улыбалась.
      Лишь на секунду Саша представил себе, что могло бы произойти, если бы судьба оказалась к нему самому чуть менее благосклонна. На месте Люды или рядом с ней сидела бы Светка. Точно так же сошедшая с ума...
      - Боже мой, ее-то за что? - сдавленно спросил Илья.
      - Заодно, - жестко сказал Саша. - Чтобы папу помучить лишний раз. Чтобы развлечься. Просто так, в конце концов. Ни за что!
      - Тебе Шериф еще нужен?
      Илья задал этот вопрос тихо, но твердо, глядя мимо Саши.
      - Нет.
      Парень спокойно встал, шагнул к выходу из комнаты. Через несколько секунд подвывания Шерифа потонули в бодром ритме оглушительной музычки, хлынувшей из мощных динамиков импортного "ящика". Молодец, догадался чем-то же надо стрельбу заглушить. И за этим ревом звуки двух выстрелов, произведенных практически в упор, были практически не слышны.
      Саша вышел из маленькой комнаты, встал в дверях гостиной. Илья не выглядел потрясенным. Такое ощущение, что он убил Шерифа совершенно обдуманно, а не в результате взрыва эмоций. Вот осмотрелся, выдвинул ящик комода, выдернул из него льняное кухонное полотенце, тщательно протер им ручку комода, затем пистолет. Оружие осторожно вложил в руку убитого и пошел в коридор.
      Михель покосился на Сашу, вопросительно приподнял брови.
      - А он ничего.
      - Проследи, чтобы все отпечатки стер, - посоветовал Саша. - Я его ни к нам брать, ни ментам подставлять не хочу. Зеленый еще, пусть поживет спокойно.
      - Такие спокойно жить не умеют, - обронил Михель.
      Илья, повозившись в кухне, вернулся с полотенцем в одной руке и вязаными перчатками - своими - в другой.
      - Я на кухне все протер, к чему прикасался. Вот куда бы теперь полотенце деть... Если я его обратно положу, то на него стопроцентно обратят внимание - оно мятое.
      - Возьми кетчуп в холодильнике или любой другой соус, капни на стол, потом вытри полотенцем и брось его в корзину с грязным бельем, - сказал Михель.
      - Точно, - обрадовался Илья. - И как я сам сразу не сообразил?
      Когда он вновь явился в комнату, Саша поинтересовался:
      - Ну и зачем ты это сделал?
      Илья растерялся:
      - То есть? Ты же сам сказал, что он тебе больше не нужен.
      - И что, это повод убивать? Мало ли кто мне не нужен. Ты мне, между прочим, тоже ни к чему. Привезешь к Аббату, и на этом все. Так что, исходя из этого принципа, я тебя убить должен?
      Илья сел на диван, помолчал.
      - Я, конечно, не знаю, чем ты намерен заняться у Аббата и во что это выльется. Но в одном уверен: если бы мы этого мерзавца в живых оставили, он бы нас подставил.
      - В чем? Уж на двадцать-то минут мы его нейтрализовали бы без проблем.
      - А дальше?
      - Дальше он ничем навредить не может.
      - Ошибаешься. Он единственный, кто точно знает, что я на вашей стороне. Пока об этом известно только вам, я могу многое сделать. Допустим, втереться в доверие к кому-нибудь... Ты, я так понял, нечто вроде войнушки затеял. Тебе диверсанты и шпионы нужны ведь, правильно? Обо мне никто из твоих врагов не знает. Я идеальный лазутчик.
      Саша переглянулся с Михелем. Вот, оказывается, почему Илья вся дорогу выглядел таким задумчивым. А он прикидывал, чем ему дальше заняться. Определился с профессиональной ориентацией, значит. И о сохранении инкогнито уже заботится. Вот только забыл уточнить, нужна ли его помощь.
      - У меня достаточно людей в разведке для того, чтобы я в неспокойное время доверился первому встречному, - сухо сказал Саша.
      - Я же не твои тайны намерен узнавать, - парировал тот. - Это пусть твои враги мне доверяют. Нет, в конце концов, ты что, собирался оставить жизнь этому мудаку после того, что он натворил с дочерью твоего друга?!
      - Кто тебе сказал?
      - Да ты сам.
      - Ничего подобного. Я просто не говорил, что этим стоит заниматься тебе.
      Саша достал из кармана резиновые перчатки, натянул их, затем набрал на диске аппарата Шерифа номер мобильного телефона ВДВ.
      - ВДВ? У нас тут дочь Белого. Ее срочно в больницу. Подставь на перекрестке машину, мы передадим ее.
      - Я слышал по "жучку", - отозвался тот. - Через три минуты будем.
      Олег и Вадим за это время успели завернуть Люду в какой-то банный халат - ее собственные вещи уже ни на что не годились. Но прихватили и их чтобы не оставлять следов. Илья после отповеди выглядел пришибленным; ничего, ему полезно - не фига проявлять самодеятельность там, где не просят. Вышли из квартиры, захлопнули дверь. В полном молчании спустились вниз, пряча лица.
      На перекрестке их уже ожидала серая "ауди". Люду бережно передали с рук на руки. Илья проводил ее взглядом, мстительно сказал:
      - Да плевать я хотел на то, что ты скажешь. Я сделал то, что считал нужным, и ничуть в этом не раскаиваюсь. Такое говно, как Шериф, жизни не заслуживает.
      - Думаешь, мы лучше? - лениво усмехнулся Олег. - Такие же подонки, так же убиваем, так же грабим.
      - Не так же. У вас есть свои рамки, - упрямо стоял на своем Илья. - Я слышал, что беляевские справедливы.
      - Илья, я беспредельщик. И справедлив только тогда, когда мне это выгодно, - сказал Саша. - И хватит об этом. Я тебя в команду не возьму.
      - Но почему?
      - Ты не дурак, но молодой, наивный и слишком сентиментальный. Все, хватит спорить, я уже вижу место назначения. Вон тот заводик, если не ошибаюсь? Тормози здесь, кое-что в "макияже" поправить не мешает.
      Олег достал из бардачка сломанные наручники. В присутствии Хирурга не будет времени возиться с веревками, требуется что-то попроще. Пристроил "браслеты", проверил легкость, с которой они расстегивались. Глянул последний раз в зеркало - ничего лишнего на физиономии.
      - Поехали, - скомандовал он.
      Впереди выросли стены небольшого заводика. Насколько Саше было известно, Хирург приобрел обанкротившееся предприятие с целью переделать его под химическую лабораторию. Тогда Гончар еще занимался наркотиками, так что намерение казалось обоснованным. Но вскоре бизнес перешел к Цезарю, и завод остался невостребованным. Похоже, на время войны его как концлагерь использовать будут. А что? Условия для содержания под стражей здесь что надо - бетонный забор, колючая проволока и так далее. Один трехэтажный корпус и пять или шесть строений поменьше, соединенный между собой переходами. А внутри зданий наверняка существуют некие установки, пригодные для превращения людей в фарш... Газовый камеры или печи Хирургу никогда не нравились, ему для счастья требовалась кровь. И побольше.
      На проходной машину пропустили без задержки. Большой хозяйственный двор, снег расчищен и вообще царит полный порядок. Два десятка машин, в том числе "рено" Хирурга. Уже нарисовался, выродок... Встретили их чуть ли не почетным караулом. Михеля, Олега и Володю тут же обезоружили и увели куда-то в сторону. Это плохо. Ильей заинтересовался невысокий кругленький человечек с испанской бородкой - скорее всего, Аббат.
      Сашу окружили четверо весьма крепко сбитых ребят, хмурых и решительно настроенных. Двое подхватили под локти, один пошел впереди, и один страховался сзади, уткнув Саше в спину ствол автомата. На лифте спустились в подвальный этаж, прошли через большой заброшенный зал. Далее его вели по неосвещенному коридору, загроможденному ящиками и контейнерами. Небольшой квадратный холл, два грузовых лифта. Сашу втолкнули в правый, сопровождающий нажал кнопку третьего этажа. Совсем хреново: третий этаж имелся в самом высоком корпусе. То есть, туда даже с соседних крыш не заберешься. ВДВ придется врываться через двери, что значительно усложняет его задачу.
      На выходе из лифта их поджидало человек пять мытищинских. Стояли, курили, лениво обменивались последними сплетнями. С любопытством глазели на Сашу, усмехались и строили предположения относительно его дальнейшей судьбы. Дураки, лучше о своей собственной позаботьтесь.
      Еще один коридор, чистый и довольно-таки широкий. По обе стороны закрытые двери со светлыми прямоугольниками на потемневшей от старости обивке. Раньше здесь располагалась администрация цеха, а на местах прямоугольников висели таблички с указанием фамилии и должности хозяина кабинета.
      Высокие, до потолка, металлические двери и два человека перед ними. Один из сопровождающих Сашу негромко произнес какое-то слово - пароль. Двери распахнулись. Перешагнув через высокий порог, они оказались в цехе. Собственно, если Хирург и хотел устроить концлагерь, то здесь находилось его сердце.
      Большое почти квадратное помещение, метров пятьдесят в длину. Метров пять до потолка, огромные окна закрыты щитами-ставнями. Внутри все заливал яркий свет люминесцентных ламп. Справа, в ближнем углу, Саша увидел некое жуткое сооружение: составленные вплотную друг к другу станки и агрегаты со множеством острых вращающихся частей. Ага, если эти механизмы запустить, сбросить сверху человека, то через десять секунд от него останется только мелко помолотый фарш.
      С двух сторон от комплекса станков стояли монтажные стремянки широкие, прочные. В тот момент, когда Сашу втолкнули в цех, мытищинские как раз пытались водрузить на них нечто вроде дощатого настила или мостков. Честно говоря, Саша не понял, к чему такие трудности.
      Заглядевшись на странные приготовления, он не сразу заметил хозяина всего этого великолепия. А господин Хирург, между тем, глаз с него не сводил. В нише около окна располагалось возвышение; от прежних владельцев до сих пор сохранился большой канцелярский стол, но ни одного стула. Хирурга отсутствие сиденья не смутило, он с гордым видом уселся на стол, обозревая со своей трибуны действо в зале.
      ...Интересная закономерность - чем старше по возрасту был авторитет, тем меньше ростом. Ученый, Хромой, Хирург - никто из них не превышал отметку метра семидесяти. Но Хирург, самый юный в этом ряду, по сравнению с остальными прямо-таки блистал худосочностью. Интересно, он хоть полтора метра-то "покорил"? Саше в буквальном смысле в пупок дышал. Среднее поколение - Гончар, Белый, Стефан - эти во всех отношениях были средними. Только скалой выделялся Слон - метр девяносто и сто пятьдесят килограммов живого веса без единой капли жира. А младшее поколение, смена, так сказать, было представлено гигантами - Цезарь, Финист, Эйфель (прозвище именно за рост и получил).
      Было у Саши подозрение, что и на стол Хирург уселся вовсе не для того, чтобы наблюдать удобней было. Избегал насмешливого сравнения, боялся, что свои же люди засмеют. Про таких говорят - "промеж ног не нагибаясь пройдет". И все равно Саша оказался выше. Смотрел сверху вниз в рыбьи, холодные глаза Хирурга и думал, что напрасно тот тщится сохранить достоинство. Саша со скованными перед собой руками стоял, расставив ноги, гордо подняв облитую чьей-то кровью голову, и даже в положении пленника вызывал большее почтение, чем Хирург. Ну, что вы хотите - Цезарь все-таки...
      ...О Хирурге рассказывали жуткие даже по меркам закаленных бандитов истории. Саша не всему верил - про него тоже слагали всякие небылицы, но кое-что было правдой. В молодости тот считался неплохим врачом - детским хирургом. Зарплата казалась маленькой, поэтому приторговывал наркотой. Его вычислили, а приближение ареста Хирург - в ту пору Николай Иванович почувствовал загодя. Возможности скрыться не подвернулось, вынужден был оставаться на месте и дожидаться, пока за ним придут. И тут к нему на операционный стол попадает восьмилетний ребенок. Операция была несложная, да и необходимой, по большому счету, не являлась. Тем не менее, ребенок погиб. Хирург попросту зарезал его, сорвав злость. Дали ему за "неосторожное" убийство и наркотики не так уж и много - первая судимость, отличные характеристики с места работы и так далее.
      Он отмотал свой срок, завоевав при этом немалый авторитет - высшее образование, природный ум, жестокость и хитрость сказали свое веское слово. Освободился в начале восьмидесятых, практически сразу посвятил себя наркотикам. К началу перестройки у него уже была сильная команда. С Гончаром его свел случай. В то время о создании каких бы то ни было блоков и союзов не заходило и речи, и поначалу они, вообще-то, враждовали.
      Основа этой вражды крылась, естественно, в личной жизни. Хирург, невзирая на непривлекательность, после зоны женился вторично (первая супруга бросила его задолго до ареста). Его жена, маленькая и хорошенькая, как куколка, поначалу купилась на деньги и обещания красивой жизни, но вскоре муж ей надоел. Изменяла ему с Гончаром, понятия не имея о том, что тот - партнер ее мужа. Зато об этом вскоре пронюхал Хирург.
      Расправа, по слухам, была очень жестокой. Несчастная мучилась больше двух недель. А Хирург все это время мило улыбался Гончару и старался подружиться с его семьей. Дождавшись приглашения на день рождения жены Гончара, он отомстил за ветвистые рога на своей плюгавой голове. Просто преподнес жене Гончара забальзамированную голову своей супруги... Лицо несчастной еще хранило следы мук. Таким образом, жена Гончара узнала не только о том, что муж бандит, не только о том, что он ей изменял, но и смогла себе представить, что ожидает ее саму в случае, если Гончар поссорится с Хирургом.
      Гончар с женой развелся, она ему даже с ребенком видеться не позволяла. Отказалась от алиментов и вообще сделала вид, что никогда не знала такого человека - Мишу Гончара. Потеряв голову от горя, он собрался убить Хирурга, но ситуация изменилась. За время их вражды неправдоподобно быстро поднялась молодая группировка из Марьиной Рощи под руководством Пеликана. Тот, невзирая на множество недостатков, обладал великолепно развитым умом. Причем был не столько бандитом, сколько дипломатом. Он вовремя понял, что пройдет немного времени, и их всех подомнет под себя Ученый. Чтобы такого печального события не произошло, он решил объединить в союз несколько группировок. В качестве партнеров наметил Гончара, Хирурга, Стефана и Филина, предшественника Эйфеля. Сила его убеждения оказалась такой, что Гончар и Хирург отказались от войны.
      После трагикомической смерти Пеликана блок возглавил Гончар. Тут ему, казалось бы, и карты в руки. Но он уже передумал сводить счеты с давним врагом, хотя ненависть вовсе не ослабела. Деньги - вот решение этой загадки. Хирург к тому моменту уже начал осваивать торговлю органами человеческого тела, пригодными для трансплантации. Прибыль была такой, что Гончар подумал: умерла не его жена, он уже забылся в объятиях второй супруги, а удовольствие от вида мертвого Хирурга, к сожалению, разовое. Чего не скажешь о ежемесячных отчислениях. К тому же, Хирург не возникал, вел себя подобострастно, и, в общем-то, особого беспокойства не причинял. А в прошлом году остался и вовсе единственной опорой Гончара - когда Цезарь ухитрился расколоть блок, переманив Стефана и Эйфеля.
      И вот с ним-то, с этим скорпионом, Саша и столкнулся в первую очередь. Два наиболее опасных - один за счет маниакальной жестокости, другой из-за редкого таланта - человека в московском криминале смотрели в глаза друг другу. И каждый думал, что другого жизненно необходимо убрать. Надоел.
      - Ишь ты, какой нарядный, - медленно заговорил Хирург. - Пальтецо внакидку, прямо как бурка. Костюмчик сидит, как влитой. Импозантный, романтичный мальчик. Хотя и грязный. Где же ты так испачкался, а?
      Саша молчал. Это еще не разговор, так, мелкие провокации. Да и нет толку от бесед - они здесь для другого. От Саши требовалось слегка отвлечь внимание от внешних раздражителей, чтобы ВДВ смог проникнуть в здание. Ну и принять меры, разумеется, чтобы Белого не убили. Ждать уже недолго осталось, ВДВ явится с минуты на минуту. Так что пусть Хирург потреплется в свое удовольствие.
      Позади послышался шум. Саша спокойно обернулся, не обратив ни малейшего внимания на тычок в спину от конвоя. В цех вводили других пленников. Он узнал Белого, его жену, своих ребят. Ильи не было. Их заставляли забираться наверх, на монтажные стремянки... Только тут Саша понял, зачем требовались такие усилия по возведению настила над мясорубкой. Туда заведут пленных, затем включат станки и сбросят их с настила всех разом...
      - Что молчишь, красавчик? Как ты мог так испачкаться? Тебе не стыдно быть таким неаккуратным? Ты, краса и гордость Организации, звезда нового криминала, красивый вожак красивой команды. На месте Ученого я бы заспиртовал тебя, пока ты молодой, и поставил в витрину. Тобой любоваться надо, а ты под пули лезешь. С такой внешностью! Дурачок, это ведь опасно пульки мимо летают, могут оставить на твоей бархатной щечке отвратительный красный рубец. Ты не подумал, какая это будет трагедия? Прольется твоя царственная кровь, а твое личико больше не сведет с ума девушек своим совершенством. Ай-ай-ай, - сокрушался Хирург. - И ты еще поехал сюда. Ума не приложу, и как Ученый тебя отпустил?
      Саша мгновенно подобрался. Хирурга, похоже, обмануть не удалось, не поверил, гад, что его в плен захватили...
      - Зря он это сделал. Я ведь красоту совсем иначе понимаю. Всю жизнь мечтал создать живую статую Аполлона под стать Венере. Помнишь ее? Та, что без рук и ног. И Аполлон ей нужен такой же. Ты в качестве заготовки мне очень даже подходишь. Правда, недостаток имеется - плечики у тебя прямые, а требуются покатые. Ну ничего, это несущественно, подточим и отшлифуем. Вон, сам видел, мастерская у меня оборудована по последнему слову техники. Станков достаточно, выбирай любой. Сейчас, мы их в работе на твоих друзьях проверим, а потом уж тобой займемся. Ты у нас особенный, нельзя тебя в общую кучу. А твои волосы?! - вдруг завопил он. - Твои роскошные волосы! Ты их так холил, так берег! И облил чьей-то поганой кровью, - голос его безо всякой паузы вдруг сорвался в злобный визг: - Ты, говнюк молодой, кого на...ть хочешь? Меня, врача?! Я ж еще на входе увидел, что башка твоя дубовая цела и невредима! Козел вонючий, да собственная кровь не свернулась бы так быстро, она б текла до сих пор...
      Пол под ногами задрожал, по цеху пронесся ровный гул. Включили мясорубку. Все, медлить и ждать ВДВ больше нельзя. Резким движением сбросив с плеч пальто и почти разорвав наручники, Саша метнулся вперед, к столу. Опершись руками о край, обеими ногами ударил в грудь сразу двоих конвоиров и завалился на Хирурга. Стражи, привыкшие к его спокойствию, никак не ожидали таких быстрых движений. А Саша, схватив тщедушное тельце в обнимку, попросту перекатился через стол и свалился на другую сторону. Еще два оборота, вскочил на ноги, держа перед собой извивавшегося Хирурга, как щит.
      - Стоять! - предупредил он метнувшихся в их сторону людей. - Шею сверну!
      И действительно, пальцами одной руки без труда охватил тощую морщинистую шею Хирурга. Тот прохрипел нечто сдавленное, поболтал ногами в воздухе. Люди замерли, не зная, что предпринять. А поверх их голов Саша углядел жуткую картину: настил, на котором сидели пять человек, с двух сторон облили бензином и подожгли. Чадный дым заволакивал цех...
      - Останови станки! - заорал Саша на ухо Хирургу. - Командуй, падаль, иначе я тебя туда сам засуну...
      Он что-то замахал своему заместителю, но тот не спешил исполнять распоряжение. Делал вид, что не понимает, мерзавец. По его ехидной ухмылочке Саша сообразил, что сейчас произойдет. Заместитель пальцем не пошевелит, Саша в отместку удавит Хирурга, а кто станет лидером мытищинской группировки? И никто, главное, не придерется. Он же не знает, что ВДВ на подходе, думает одним выстрелом от двух зайцев избавиться - и от Цезаря, и от своего же босса...
      Швырнув запищавшего Хирурга в сторону, Саша кинулся к выходу из цеха. Времени искать выключатели нет, надо отрубить все электричество на этаже. Ему нужна щитовая. В административной части этажа ничего похожего он не видел, значит, она должна находиться с другой стороны.
      Не думая о том, что позади осталась свора вооруженных до зубов врагов, Саша летел по проходу между незадействованными в мясорубке станками. Кто-то за его спиной выхватил пистолет из наплечной кобуры, выстрелил, почти не целясь... Кувыркнувшись в воздухе, Саша пролетел метра три, грохнулся на бетонный пол, ударился головой. Перед глазами все мгновенно померкло...
      Однако. Сознание-то он не потерял - простреленное бедро напоминало о своем существовании сильной болью. Но только он ничерта не видел. Только тьма. Саша поморгал - не помогает. Все равно темно. Ослеп он, что ли, от удара головой? Хотя нет - на потолке багровый отсвет. Помост над мясорубкой горит. А тишина-то какая... И тут до него дошло! ВДВ, скотина, в самый последний момент! Раньше, сволочь, он никак не мог?! Черт бы его побрал с его театральностью... Хорошо, хоть догадался станки вырубить.
      - Всем оставаться на своих местах!!
      Саша аж подскочил от неожиданности, скривился от боли. Голос, многократно усиленный мегафоном, эхом отразился от стен.
      - Стволы на пол! Руки за голову, подонки!!
      Интересно. С каких это пор ВДВ начал действовать таким образом? Совершенно не его стиль.
      - Стволы на пол, кому сказано!! Оглохли, мразь?! Руки за голову и выходить по одному!! Вы окружены отрядом милиции особого назначения!!
      Что-о?! Сашу чуть инсульт не хватил. Вот это шуточки, вот это каприз судьбы... Предшественник Белого, Лешка Аспирант в свое время залетел таким же образом. Отбывает теперь свою пятнашку... Стоп, стоп, не время причитать. Что ему грозит? Застукали во время разборки? Черта с два, ВДВ же не успел появиться. И не появится - не такой он дурак, с оружием в руках к ментам подходить. Так что какая, к дьяволу, разборка?! Мытищинская группировка захватила группу заложников и требует деньги. Много денег. Он вице-президент UMF, он безоружен и ранен. Его люди тоже безоружны и вообще - лежат там на настиле, связанные и приготовленные на убой. Похоже на правду. Очень похоже. Хирург, козел, вложит, это вне всякого сомнения. Но ведь существует блестящий адвокат Миша Соколов, есть еще президент UMF Маронко Сергей Иванович, у которого много нужных связей. Ничего, выкрутиться можно. Самое главное, все живы остались, а уж благодаря чьему вмешательству - не столь важно...
      Около мясорубки послышался шум. Шипение, крики, грохот. Багровый отблеск исчез; костер, единственный источник света в громадном помещении, погас, залитый мощной струей воды. Вот и хорошо. Заодно оттуда шарахнулись чересчур ретивые мытищинские, желавшие под шумок перерезать пленных.
      - Пушки на пол!! - опять рявкнул голос в мегафон.
      И, без всяких предисловий да предупреждений, - автоматная очередь. Длинная такая. Кто-то явно всадил все содержимое рожка в толпу мытищинских, сгрудившихся у противоположного входа. Оттуда ответили тем же. Менты будто только этого и ждали: стрельба послышалась сразу со всех сторон. Ого, когда это они успели выстроиться по периметру цеха? Саша их не то, что не видел даже не слышал. Редкий случай, когда он признавал, что менты - тоже молодцы и свое дело знают. А что они враги по убеждению, то это ж не повод считать их дураками. В конце концов, просто у людей работа такая. Им за это зарплату платят. Цезарю за то, что совершает преступления, ментам - за то, что пытаются его поймать. Вот природный баланс и сохранен. Правда, не совсем. Преступлений совершается больше, чем раскрывается. А интересно, кого больше: ментов или преступников? Последних, наверное - они больше зарабатывают, вот люди и валят в криминал толпами. Просто менты более сплоченны, они все члены одной сильно разветвленной структуры. Даже чекисты и милиция, хотя и дерут нос друг перед другом, все-таки коллеги. А бандиты разобщены. Думают каждый только о собственной шкуре. В криминале нет и никогда не будет такой крепкой структуры, как в государстве - потому что слишком большие деньги проходят через руки даже низших чинов, слишком много к ним прилипает. А богатые люди склонны к одиночеству и эгоизму. Интересно, а что произойдет, если всех бандитов все-таки объединить? Тогда, вероятно, просто власть в государстве сменится, потому что не найдется силы, способной противостоять мафии.
      В темноте Саша видел хорошо, поэтому издалека заметил фигуру, скачками несущуюся к тому выходу из цеха, у которого он распластался. И не он один: когда между Сашей и фигурой оставалось метров пять пространства, прямо над головой хлопнул выстрел, и человек упал, взмахнув руками. Однако продолжал ползти к выходу. Второй выстрел, высекший сноп искр из бетона у головы раненого, остановил это паническое бегство, точнее, уползание. Вскоре показалась еще одна фигура, значительно крупнее первой. Этот бежал, ежесекундно оглядываясь; стрелок, остававшийся невидимым для всех, положил его наповал.
      Молодец командир у ментов, думал Саша. Перекрыл все выходы, обеспечил спасение заложников, снайпера поставил. А судя по тому, насколько уверенно они ориентировались и прицельно стреляли почти в полной темноте, без инфракрасных очков тоже не обошлось. Основательно подготовились. Саша тоже летом повелся на новинку и купил два десятка инфракрасных очков. В деле опробовать не пришлось, но ВДВ на учениях примерял и остался доволен. Вот, наверное, чем-то подобным менты и снаряжены. Да еще и момент выбран донельзя удачно - во время разборки между двумя воюющими командами. Мытищинские ждали ясеневскую команду с таким трепетом и замиранием сердца, что о существовании ментов попросту забыли. Хирург далеко не дурак, он предвидел, что Цезаря просто так не сожрешь, и был готов к его визиту. Отсюда щиты на окнах - чтобы с улицы невозможно было следить за происходящим в здании. Потому и людей слишком много: вовсе не для того, чтобы собственными глазами посмотреть на Цезаря, нет. Они готовились к драке. Только одной возможности Хирург не учел: что ясеневскую команду опередит ОМОН. Все-таки ВДВ правильно сделал, что задержался.
      Ему пришло в голову, что он неудобно лежит. Зажмурившись от боли, перекатился на спину, заложил руки за голову и принялся смотреть. А что еще ему оставалось? Где-то над головой засел снайпер, который никому - в том числе и жертвам - не позволит покинуть помещение. Да и нет ни малейшего резона пытаться скрыться - он ведь пострадавший, ему бояться нечего. можно получить удовольствие от представления.
      Стрельба не утихала. Похоже, менты поставили своей целью перебить бандитов, зная, что до суда их довести не удастся. Саша всемилостивейше позволил им побеспредельничать: меньше крови на Организации будет. Конечно, специально наводить ментов он почитал ниже собственного достоинства, но если уж они сами явились, то он палец о палец не ударит, чтобы спасти хоть одного мытищинского. Не царское это дело. В конце концов, он в каком-то там поколении прямой потомок турецкого султана, а его бабка по отцу (родному) пакистанская принцесса. Да неужто принц станет заниматься черной работой?! И его людям нечего себя марать, когда есть возможность спихнуть тягостную обязанность по уничтожению противника на кого-нибудь другого.
      Очень интересно наблюдать за перестрелкой с позиции постороннего наблюдателя. Саша впервые оказался в положении зрителя. И совершенно не переживал. А что? Он свою пулю уже получил, и при любом раскладе останется на плаву.
      В проходе образовалась горка из четырех или пяти тел. Из-под них вылез самый первый, недобитый. Приглядевшись, Саша узнал Хирурга. Падла, жив остался! А может, его спецом не добили? Снайпер бил без промаха, если бы хотел, с первого раза застрелил бы. Ну и пусть жив, это ничего не меняет. Как минимум четверть его группировки этим - надо сказать, пакостным - утром была сконцентрирована на заводе. И всех их - увы Хирургу! - перебили менты. Можно сказать, мытищинская группировка из драчки выбыла, даже толком не вступив в нее. А Цезарь остался победителем, не прикладывая для этого никаких усилий. Как обычно. Мораль отсюда такова: не порти Цезарю кровь захлебнешься ею.
      Перестрелка прекратилась - наверное, всех убили, кого хотели. И тишина показалась какой-то непривычной, звенящей. Понемногу почти оглохший от стрельбы Саша начал различать голоса. Переговаривались в дальнем углу цеха, у мясорубки. "Где моя дочь? Что с моей дочерью?" - послышался высокий, срывающийся голос Юли, жены Белого. "В больнице. Мы ее самой первой нашли". А это, кажется, Михель.
      К Саше быстро приближалась высокая фигура. Омоновец. Легко перепрыгнул через завал тел, держа автомат в руке, мимоходом ткнул Хирурга носком ботинка. Тот судорожно дернулся и на всякий случай прикинулся дохлым. Омоновец подошел к Саше, встал над ним, расставив ноги. Повесил автомат на плечо, сунул руки в карманы штанов. Саша приподнялся на локтях, изображая готовность к переговорам.
      - И долго ты собираешься валяться? - ехидно осведомился мент. Мишкиным голосом.
      - Пока не вынесут.
      - Вперед ногами?
      Точно, Мишка. Все понятно, что это были за менты. А он еще удивлялся! Хорошо снаряжены, основательно подготовились... Ну правильно, из-за ВДВ пришлось сегодня лишних три часа ждать, пока он там все продумал.
      - Вставай, - нетерпеливо потребовал Мишка и протянул руку, чтобы помочь.
      - Не могу. Я ранен.
      - Да ладно придуриваться! Тебя Толик прикрывал.
      - Я понял, что некому быть, кроме Чикарева. Только шкуру мне попортили раньше.
      - Что, серьезно? В натуре ранен?
      - Блин, шучу! Я в луже собственной крови валяюсь!
      - Серега! - гаркнул Мишка на весь цех. - Еще один тебя ждет! - и спросил у Саши: - Какого черта тебя понесло под пули?
      - Ток вырубить хотел. Чтоб мясорубку эту долбаную остановить. Много до щитовой не добежал?
      - Метров пятнадцать. Кровотечение сильное? Давай, я тебе хоть жгут наложу, что ли...
      Саша и сам уже чувствовал, что пора - голова начала кружиться. Снял с себя галстук, Мишка умело наложил жгут. Кровотечение прекратилось. С помощью Соколова Саша сел.
      - Где вас носило столько времени?!
      - Мы нигде не потеряли ни секунды. Шли, как гончие по горячему следу, - с достоинством ответил Мишка. - Тебя через главный вход повели, мы тебя даже видели. И зашли с другой стороны. Чикарев из своего любимого арбалета дежурных положил, мы потихоньку прокрались сюда. Только в щитовой провозились. Рубильник не срабатывал, пришлось рубить кабели. Пока нашли, чем, пока справились...
      - Раненых много?
      - Прилично. Больше, чем обычно. На помосте практически все обгорели здорово. Олег без волос остался, он головой в костер угодил. Не знаю, зрение восстановится или нет. Белого ножом под шумок пырнуть пытались, его Володя заслонить успел, но сам схлопотал. Серега сейчас с ним возится. А по остальным пока точно не известно.
      - С ментами - это вы классно придумали. Я ведь сам поверил, что ОМОН! Лежал, главное, и прикидывал: сойду ли я за потерпевшего? Миш, спохватился Саша, - секи Хирурга! Уползет, гнида!
      - Пусть. Все равно некуда. Знаешь, очки эти инфракрасные, которыми мы летом затарились, классная штука. Хоть и дорогие. Даже думаю: может, еще пару десятков взять?
      - Зачем? Хватит. Ты мне покажи такое помещение, в котором двадцать человек мешать друг другу не будут. Я даже удивлен, как вы здесь все поместились.
      - Кто - все-то? Только ВДВ и Чикарев со своими группами. Шведов на наружном наблюдении, Чех в резерве.
      К ним подошли еще две фигуры, в которых Саша по силуэтам узнал Яковлева и ВДВ.
      - ВДВ, займись Хирургом, - приказал Саша. - Лучше всего, отправь его прямо сейчас в Москву. Пусть его запрут где-нибудь на нашей "лежке", пока мы тут все закончим. Яковлев, ты пацана этого не видел? Ну, Илью. Его Аббат увел...
      - Видел, а как же. Он молодец, между прочим. Мы ж с его подачи через черный ход пошли. Прямо чуть ли не ступеньки нам посчитал. Не знаю, как он умудрился в присутствии Аббата так детально местность изучить.
      - Слушай, отправь его тоже в Москву. А то привяжется к нам, еще грохнут его... Нехорошо получится, он мне вроде как жизнь спас.
      - Он уже уехал. Только что. Когда мы этаж заняли, подошел ко мне, уточнил, справился ли с заданием. Естественно, к нему уже никаких претензий нет и быть не может, в три раза больше сделал, чем требовалось. У меня какие-то деньги с собой были, я ему отдал на мелкие расходы, он тачку Аббата позаимствовал и поехал домой.
      - Что-то он подозрительно быстро учится. Вчера еще наивным был, а сегодня - Шерифа завалил, Аббату нос натянул, вас на место привел и тачку без зазрения совести угнал.
      - Не был он наивным. И до армии многое повидал, и пензенцы его жизни поучили. Просто вчера выглядел взъерошенным после пыток.
      - Ну ладно. Хоть один груз с души свалился. Яковлев!
      - Аюшки?
      - Узнаю, что ты с ним контакт поддерживаешь - башку отверну! Этот парень у нас работать не будет.
      - Почему, если не секрет?
      - Потому что нечего ему в криминале делать. Он и без него проживет. Еще не хватало с ним такие же проблемы решать, как с тобой в свое время. Мне одного Дон Кихота за глаза хватит.
      - Я не оставлял ему своих координат, - слегка суховато отозвался Яковлев.
      Оскорбился. Не любил, когда ему о мягком характере напоминали в таком тоне.
      - Ладно тебе, - Саша примиряюще толкнул его в плечо, тут же стиснул зубы: любое движение отзывалось острой болью. - На самом деле я таких людей уважаю. Отдача от них большая, но жалко портить. Криминал их слишком сильно ломает. Можно перестараться и вместо ценного кадра получить злейшего врага. Пусть лучше он своей дорогой идет.
      К ним подошел Серега. Подсвечивая себе карманным фонариком, присел около Саши и сразу занялся осмотром раны. Разрезал брючину, присвистнул.
      - Неплохо... Хромать долго будешь. Стреляли сзади?
      - Ну да.
      - Значит, навылет. Тем лучше - возни меньше. Идти с поддержкой можешь?
      - Не пробовал. Серега, в больницу не поеду.
      - А зря... Ладно, хоть отсюда выйти надо - тебя на стол не мешает положить, на полу штопать неудобно. Давай, вставай.
      Мишка и Яковлев подставили плечи, Саша, хрустнув зубами, встал. Точнее, его просто подняли. И понесли к выходу.
      * * *
      Маронко посмотрел на часы.
      - Пять минут восьмого.
      Последние два часа они провели почти в полном молчании. Изредка обменивались ничего не значащими репликами, но те мысли, что черным беспокойным клубком роились в голове у каждого, вслух не высказывались. Маронко обвел взглядом присутствующих. В дальнем углу кабинета прятал глаза Хромой. Этой ночью он совершил колоссальную ошибку, не приняв всерьез предупреждение о переполохе. Решил, что Яковлев преувеличивает, что если бы случилось нечто важное, ему Ученый лично бы все еще раз доложил. Шалаев, его помощник, гулял в окружении бравых друзей в районе Рижского вокзала. Если бы Хромой вовремя отреагировал на предупреждение, они успели бы перехватить пензенцев на пути в Мытищи.
      Слон курил, стоя у открытой форточки. Этот чувствовал себя чуть ли не обойденным - Цезарь обзвонил ночью всех, кроме него. Мог бы и сообщить своему наставнику и одному из лучших друзей. Впрочем, легкая обида не помешала Слону днем предпринять попытку прорваться на тот чертов завод. Жаль, что безрезультатно - напоролся на ментов, предпочел отступить.
      Большая часть бригадиров отсутствовала. Вахо, грузинский союзник Маронко, должен был вот-вот прибыть - он ездил с инспекцией на родину, как раз сегодня планировал возвратиться. Конечно, для страховки ему позвонили, узнали, что он вечером выехал на машине. Если поторопится, за сутки от Кавказа до Москвы доедет. Быструю езду Вахо уважал.
      Из бригадиров Организации не хватало только Белого. Маронко сам не знал, что его захватили, Сашка не удосужился доложить. Общая тревога была поднята в восемь утра, когда за Белым зашел его водитель, чтобы отвезти в офис UMF - у него была назначена встреча на утро. Пришел ко взорванной двери и толпе до сих пор возившихся ментов. Таким образом, стало понятно, с чем связано исчезновение ясеневской группировки.
      Из этих присутствовал только Стефан. Машинально тасовал колоду карт, которую повсюду носил с собой в качестве талисмана. Старые, засаленные карты. Сколько денег они принесли своему хозяину - не счесть. Стефан ничего толком не знал, Сашка позвонил ему ночью и приказал взять под контроль 3-й Московский банк и лично господина Логинова. Близко не подходить, на глаза не попадаться, но бегству помешать. Подробностей Стефан толком не знал.
      Арсения тоже не было, зато никто не сомневался по поводу его местонахождения. Полчаса назад он звонил из Питера, пытался выяснить хоть какие-то достоверные подробности. Слухи уже и до Питера дошли...
      Цезарь, Финист, ВДВ, Яковлев, Эйфель - все сгинули в Мытищах. Цезарь, по своему обыкновению, действовал скрытно, никого не уведомляя о планах и намерениях. Ночью сорвался и куда-то уехал. Прихватив больше сорока человек своих людей. Потом, около полудня, позвонил Эйфелю и вызвал его в Мытищи потребовал подкрепления. Все. Слон, побывавший в Мытищах, успел только узнать, что на одном из местных заброшенных по причине нерентабельности заводов утром произошла крупная разборка. Затем стрельба слышалась на северной окраине, постепенно сместившись все к тому же заводу. В три часа вспыхнули запасы горючих веществ на складах предприятия - завод только казался бесхозным. Пожарных никто не вызывал, поэтому они спохватились по собственной инициативе. Но даже подойти близко не смогли - там продолжалась перестрелка. Слон, чувствуя, что реально помочь не может, отступил, чтобы не привлекать внимания ментов. На выезде из города его настигли четыре "джипа" и нагло, средь бела дня, обстреляли. Слон, правда, за "словом" в карман не полез, приказав пальнуть из гранатомета. Хватило одного выстрела - передняя машина взлетела на воздух, остальные отстали. Итог - из пятнадцати человек Слона трое убиты и четверо ранены. О потерях противника известно не было. Но, наверное, кого-то убил - в той взорванной машине.
      Рядом с Маронко расположился его побратим, Владислав Каземирович Ольшевский. Он же - вор в законе Ювелир. Единственный вор в России, суждения которого всегда учитывались бандитами новой формации. Его приговору в спорах подчинялись даже лидеры "черной дюжины". Его Маронко позвал специально - чтобы определить, кто начал войну. Кто из противников к силе оружия прибавит силу справедливости.
      Люди избегали смотреть на Маронко. Цезарь и Финист. Два сына - и оба пропали в первый же день необъявленной войны. Выдержав первую стычку, сгорели во время второй. И каждый думал - каково это, потерять разом обоих сыновей?
      Дверь бесшумно отворилась, Маронко с нескрываемой надеждой посмотрел на вошедшего. Костя Корсар, главный разведчик Организации. Собственно говоря, шеф разведки всего беляевского блока. Сегодня он, узнав о происходящем, сам поехал уточнять подробности. Отсутствовал с полудня. Пододвинув себе стул, вытряхнул из мятой пачки сигарету, поискал глазами пепельницу.
      - Ничего сказать не могу. Ни хорошего, ни плохого. О том, что в Мытищах две разборки были, знаете? Первая с подачи Хирурга, вторая уже с участием людей Гончара. Удалось разыскать кое-кого из наших - после первой стычки Цезарь своих раненых по больницам отправил. Сам остался в городе, хотя тоже ранен. Троих, по-моему, потерял убитыми, и сколько-то там раненых. Прихватил Хирурга - живым - припрятал его, но где - секрет Цезаря. Вероятно, там же, где содержит вожака пензенской бригады. Тот тоже живой. После этого не спешил выбраться из Мытищ, занялся отловом руководства команды противника. В общем, вырезал группировку минимум на треть. За это время успела прибыть мощная группа измайловских. Встретила Цезаря на окраине, оттеснила на завод и подожгла склады. Я договорился с операми и побывал там, когда пламя сбили. Трупов много, но опознать никого нельзя. Все практически полностью сгорели. Так что выжил Цезарь или погиб - с уверенностью нельзя ничего утверждать. Да, Сергей, я привез жену Белого. Она в таком состоянии, что не может вспомнить адреса ни одного из родственников. А собственный дом у нее...
      - Все правильно, - кивнул Маронко.
      - Я ее твоей Анне с рук на руки сдал.
      Дверь опять приоткрылась, затем распахнулась во всю ширину, пропуская Вахо и его помощника.
      - Извините, мы только что с дороги, - объяснил он свой слегка встрепанный вид. Обвел всех собравшихся взглядом, удивился: - Случилось чего?
      - Да вроде как воюем, - глухо пояснил Слон. - Только непонятно, за что и почему. У Гончара совсем крыша поехала, если он на такой беспредел пошел.
      - Это не беспредел, а глупость. Беспредел - это когда Цезарю деньги нужны, он идет и берет их, плюнув на условности, - назидательным тоном сообщил Вахо. - Но второго Цезаря в России нет. Гончар просто обнаглел. Но это ненадолго. Вон, Цезаря с цепи спустить - на всю жизнь отобьет охоту за ствол хвататься.
      Повисло молчание. Маронко вздохнул:
      - Вахо, Саша сегодня не вернулся из Мытищ.
      - То есть?
      - Белого захватили в качестве заложника, отправился его выручать, никого не поставив в известность. А его там ждали. В результате - ни его, ни Белого. И вся его команда там осталась.
      Вахо приоткрыл рот от изумления.
      - Да не может быть! Что, действительно убит?
      - Вероятнее всего.
      Ох, какой ценой далось Маронко безразличное выражение лица при этих словах... Девять лет, а казалось - всю жизнь, долгих девять лет они всегда были рядом. Даже находясь за границей. Где бы они ни были, Маронко знал, что они живы и здоровы. И вот - ночью состоялся последний разговор.
      Даже он не предполагал, что события будут развиваться с такой скоростью. В два часа Сашка с какой-то мальчишеской беспечностью объявил о переходе на военное положение. И тут же - что намерен ночевать в Ясенево, и вернуться вместе со Светкой только утром. Маронко решил, что уж этой-то ночью он никуда с места не стронется. Ан нет. Свету доставили его люди в половине пятого утра. Спокойную, усталую. От всех переживаний осталось только несколько синяков да жалобы, что после пробежки ноет бок. Ей Сашка сказал, что съездит, разберется с людьми, которые на них напали, и сразу назад. Куда поехал, на сколько времени - ничего этого она не знала.
      Вот только тогда нехорошо защемило сердце. Но звонить кому-то из ясеневских на мобильный пока не спешил - мало ли, чем они могут в этот момент заниматься и в каком окружении находиться. А потом стало поздно искать их...
      Маронко чувствовал себя старым. Очень старым, намного старше своих шестидесяти трех лет. И дряхлым. Совершенно бессильным. Он стар, измучен болезнью, он потерял ребят, которых и в мыслях привык считать своими собственными детьми. Ему хотелось только одного - уйти куда-нибудь, чтобы никто не беспокоил, не дергал и не ждал от него мгновенного и правильного решения. Какого решения? Воскресить Цезаря, чтоб он поубивал всех противников? Уйдите все, хотелось сказать. Уйдите и оставьте меня в покое. Сами принимайте решения, какие вам придут в голову, только меня больше не трогайте.
      Всю жизнь он к чему-то стремился, всегда была какая-то конкретная цель. И вот - все рухнуло. Колоссальная власть, огромные деньги, а передать их некому. Остались только Светка и Анна. Так же, как десять лет назад, до появления Саши и Миши. Только сам он совсем состарился...
      Усилием воли взял себя в руки. Эти люди, которые собрались в большом кабинете на третьем этаже его особняка, они еще не осознали всей серьезности ситуации. А все почему? Потому, что Ученый кажется спокойным и невозмутимым. Дай он сейчас волю себе хоть на секунду - и на каждого будто потолок обрушится. Тут до всех разом дойдет, что настал конец спокойной жизни, что для многих из них в ближайшие дни настанет конец любой жизни. И хорошей, и плохой. Вот тогда они забеспокоятся... Только ни к чему это. Чем спокойнее он проведет этот совет, тем быстрей они оставят его в покое.
      - Восемь часов, - неестественно ровно произнес он. - Ждать дальше не имеет смысла. С обстановкой кое-как знакомы все, поэтому повторяться не стану. Какие будут предложения?
      - Ехать в Мытищи или к Гончару, - буркнул Слон. - Если Цезаря не найдем - живым или мертвым - то хоть этим здоровья поубавим.
      - Опрометчиво, - отверг Маронко. - Куда-то ехать можно только после детальной информации, предоставленной разведкой. И есть у меня подозрение, что в Мытищах делать попросту нечего, а Гончар снялся с привычных мест обитания и залег на дно. Он сделал первый шаг, и приготовился к нашему ответу.
      Никто из них ничего дельного скажет, Маронко знал это абсолютно точно. Все "ключи" от Организации были у Цезаря - Маронко давно переложил большую часть работы на плечи энергичного сына. По существу, в Организации было два лидера. Цезарь не хотел воевать, но какие-то меры на случай аврала принимал. Какие - оставалось только гадать, потому что все данные он унес с собой. Им придется начинать с нуля. Два, три дня, а то и неделя пройдет, пока Корсар определится с тем, что они имеют. Слишком поздно...
      - Я возвращаюсь на Кавказ, - решительно заявил Вахо. - Через две недели пойдет большая партия сырья. С учетом войны требуется иная организация доставки. Да и в Москву везти опасно. Сергей, может, в Екатеринбург?
      Маронко это было безразлично. По хорошему, он собирался просто сложить с себя полномочия главы Организации. Деньги, власть - все это разом перестало его интересовать.
      Дверь распахнулась, в кабинет ворвалась Анна.
      - Сергей, где ключи от первого этажа?
      - На месте, - удивился Маронко. - У Эдика на стенде.
      - Нет там ничего, - Анна казалась растерянной и слегка разозленной. Она всегда была такой, если ее заставали врасплох. - И Эдика тоже нет. О господи, ну что ж то такое, в этом доме вечно ничего не найдешь... Ну что ты ждешь? Дай мне дубликаты, в конце концов!
      Маронко спокойно встал, открыл маленький сейф в стене. Взял связку ключей, отдал жене.
      - И в город кого-то надо послать, у нас столько белья нет, а на полу же их не положишь... - причитала Анна. - Врач нужен, и не один, с одеждой что-то делать... И все это - на ночь глядя!
      - Что случилось? - спросил он.
      - Саша привез сюда человек тридцать! И ты бы только посмотрел, в каком они виде...
      Маронко быстро вышел в коридор и вытащил жену за собой. Паршивец, не мог позвонить, хоть сказать, что жив!... Вслед за ним выскочили Стефан и Слон. Спустившись на первый этаж, Маронко увидел жутковатую и, одновременно, -такую радующую глаз картину. В огромном холле первого этажа прямо на полу расселись люди. Узнать кого бы то ни было не представлялось возможным - все оборванные, черные, от них разило копотью и кровью... Все-таки вернулись.
      Чувство внезапного облегчения оказалось настолько сильным, что разом ослабели ноги и перед глазами все поплыло. Господи, как же я стар, думал Маронко. И как же хорошо, что даже в полной мучительной боли старости, на пороге могилы по-прежнему живо последнее утешение... Жизнь все-таки прожита не зря.
      - Так, - сказал Маронко, обведя их взглядом. - Анна, скажи Капитолине, пусть приготовит что-нибудь побыстрей. И позови диспетчера. Слава, обратился он к Стефану, - сходи наверх и приведи всех. Разговаривать будем здесь. А где Саша, я что-то не вижу?
      - На улице, - немедленно отозвался кто-то из обожженных вояк. - Сейчас придет.
      Диспетчер Эдик явился быстро. Бегом прибежал.
      - Вызови врачей, - распорядился Маронко. - Позвони в нашу медсанчасть, пусть приедут все, кроме дежурных. Далее, приготовь все помещения на первом этаже, которые годятся под жилые комнаты. Всю одежду уничтожить, она уже ни на что не годится, и заказать новую. Остальное после.
      Двери из прихожей распахнулись, оттуда пахнуло холодом зимней ночи. Мишка, с кровоточащей ссадиной на лбу и перебинтованными руками, придерживал створки, пропуская Сашу. Этот передвигался, одной рукой опираясь на костыль, другой - на плечо Яковлева. Волосы свалялись, сквозь прореху на брючине виднелись окровавленные бинты, один рукав некогда хорошего костюма отсутствовал, и руку почти до плеча украшали волдыри от ожогов. Вслед за ним в двери протиснулись Белый, сильно обгоревший, и ВДВ, так и не расставшийся с автоматом. Правда, без рожка - кончились патроны, наверное.
      Сашку довели до банкетки, он почти упал, запрокинув голову и оскалив стиснутые от боли зубы. Мишка поправил его ногу, оглянулся, заметил отца.
      - Привет, - как ни в чем ни бывало, поздоровался он.
      Сверху прибежали бригадиры. Остановились, оцепенев от изумления.
      - Надо же - живой, - пробормотал Хромой. - Слышь, Цезарь, а ведь мы тебя уж похоронили...
      Сашка исподлобья глянул на него тяжелым, нехорошим взглядом, зверовато усмехнулся.
      - Размечтался. Не дождешься.
      - Хватит, хватит, - прервал Маронко намечавшуюся ссору и позвал диспетчера: - Эдик! Принеси стулья и банкетки для всех. И что-нибудь поесть, они, наверное, все голодные.
      - Лучше попить, - подсказал Сашка. - И мне чего-нибудь обезболивающего, хоть таблетку анальгина... У Сереги все лекарства еще днем кончились.
      - Ты почему не звонил? - осведомился Маронко. - Лень семь цифр набрать?
      - На собственном лбу, что ли? - огрызнулся тот. - У нас ни одного мобильного не осталось, все на том долбаном заводе бросили к чертовой матери. Да ты пойди глянь, на чем мы сюда-то доползли! Наши тачки давно в груду металлолома превратились, у Хирурга рухлядь какую-то позаимствовали...
      Минут через пять суета улеглась. Повариха на скорую руку сообразила немудреную еду, людям принесли горячий кофе, бульон, бутерброды. С пола все переместились на стулья, банкетки и прочие пригодные для сидения предметы. Сашке Маронко ввел кубик морфина, чтобы снять боль в раненой ноге. Тот немного посидел в полностью расслабленной позе, потом ожил, глаза жутко заблестели на покрытом копотью лице. Маронко тихо спросил:
      - Ранение тяжелое?
      - Бедро навылет. Да ну, ерунда, только крови много потерял. Подумаешь, два-три месяца похромаю. Хромой вон полжизни чикиляет, и мне не в падло. Не беспокойся, - Сашка изобразил подобие улыбки, - я легко отделался. По сравнению с тем, что могло быть.
      - Ладно, тогда сегодня только краткий отчет и самые неотложные распоряжения. Остальное обсудим завтра. Рассказывай.
      Сашка, скривившись - морфин еще не подействовал в полную силу - уселся прямо, чуть склонился вперед для устойчивости. Все разом затихли, гомон улегся, как по мановению волшебной палочки.
      - Номер один. Я своих раненых, в том числе и Эйфеля, отправил в "Склиф". Под чужими фамилиями. Если кто-нибудь из людей Гончара пронюхает, где находятся мои раненые, больница взлетит на воздух. Внутри корпуса охраны хватает, я ментам на лапу дал, так что берегут их лучше, чем свои яйца. Но не мешает подстраховаться. Стефан, это к тебе относится. Рассредоточь людей по территории, на глаза показываться не обязательно, но ситуацию держать под контролем. Номер два. У нас абсолютно не защищен Питер, то есть, европейские каналы. Арсения я в общих чертах проинформировал, но этого мало.
      Маронко посмотрел в сторону Слона.
      - Шура, ехать придется тебе.
      Тот молча кивнул.
      - Со всей командой, - подхватил Сашка. - Созвонишься с Арсением, он знает уязвимые места, которые нуждаются в укреплении. Номер три. Вахо. За товаром через две недели поедешь сам, и ни в коем случае не везти его в Москву.
      С Вахо Сашка последнее время решал вопросы напрямую, даже не вынося их на обсуждение в совет Организации. По сути, за счет активного участия в деятельности наркосети почтенный грузин стал в большей степени союзником Цезаря, а не Ученого.
      - Я так и планировал. Екатеринбург?
      - Нет. Вологда. Там, помимо прочего, находится фальшивомонетный цех. Кроме этого, несколько дней назад закончено строительство дублирующей химической лаборатории, так что эту партию товара переработают там. Я сообщу тебе все пароли и коды перед поездкой. Доставишь товар и останешься там до конца войны. С места не трогаться, хоть бы Москва на воздух взлетела. Там сосредоточены наши основные ресурсы, поэтому на завод не должен проникнуть ни один посторонний. Плюс - контролировать всех, занятых на производстве. Провокации будут стопроцентно, но нельзя даже намекнуть, что там помимо сборочных цехов имеется что-то еще. Номер четыре. После сегодняшней стычки у меня девять убитых и шестнадцать раненых. Среди погибших шестеро - люди Эйфеля. Зачислить их на UMF задним числом, чтобы не возникло лишних вопросов. Самого Эйфеля на всякий случай тоже не помешает оформить хоть разнорабочим. Врачам в "Склифе" я продвинул ту легенду, что люди пострадали в результате налета на наш тушинский склад. Не мешало бы подогнать некоторые детали...
      - Это задача техников, - негромко заметил Маронко. - Они все без инструкций знают.
      Отходные пути на такие случаи тоже были предусмотрены давно. После разборок тела своих погибших людей обычно в спешном порядке вывозили в другое место, где имитировали налет неизвестных злоумышленников - чтобы людей можно было по-человечески похоронить, а не растворять трупы в кислоте, чтобы не отчитываться перед ментами. "Декорациями" занималась специальная бригада техников, до сих пор проколов не случалось.
      - Тогда на данный момент у меня все, - Сашка потянулся за сигаретами, но обнаружил, что кармана, в котором он их держал, более не существует. Слон бросил ему пачку. Сашка с явным удовольствием закурил, выдохнул дым. По уже совершенному, разумеется. А в ближайших планах - физическое уничтожение коалиции Гончара. Действовать в этом направлении я буду независимо от решения Организации, поскольку мне уже нанесен серьезный ущерб. Сначала вырежу союзников - и старых, и новых - затем и самого Гончара. Один раз я его разбил, но наука впрок не пошла. Теперь он умрет.
      - Полегче на поворотах, - негромко посоветовал Ювелир. - Ты бы обосновал для начала свои претензии. Даже у твоего беспредела должны быть разумные границы. Когда речь заходит о переделе отраслей влияния, это одно. Ты сделал заявку на полное физическое уничтожение. На каком основании?
      Сашка будто не слышал его. Потер подбородок, потом задумчиво произнес:
      - Нет, убивать не буду. Потому что тогда передел начнется. Я физически сейчас его бизнес подхватить не смогу. А если не я, то придут "черные", - и сам себя спросил: - Оно мне надо? А нафига? Нет уж, пусть живут. Но, блин, я их продеру так, что они... Потом соображу, что конкретно с ними сделаю. Но в штаны делать при одном упоминании моего имени они будут до гробовой доски. Я... Нет, это слишком мало.
      Маронко опустил голову, скрывая смех. Похоже, Сашку повело с морфина. Ювелир насупился:
      - Цезарь, ты меня слышишь?
      - А? - опомнился тот. - Слышу. А что?
      - Ты собираешься обосновать свои претензии? Конечно, то, что тебя потрепали, заметно невооруженным глазом, но ты изволь все-таки представить хоть какое-то доказательство своих слов.
      Сашка посмотрел на него с искренним недоумением, потом сообразил(
      - А, ну да, о самом главном-то я и забыл сказать. ВДВ, тащи сюда наши трофеи.
      Тот встал, ушел на улицу. Сашка дрожащей рукой отбросил со лба назад спутанные волосы, провел ладонью по лбу, брезгливо поморщился. ВДВ отсутствовал недолго. Вернулся в сопровождении ребят из своей десятки, тащивших три кулька - судя по всему, завернутых в мешковину людей. Их бросили посреди холла, сдернули с голов черные колпаки.
      - Двоих из этих вы все прекрасно знаете, третьего я представлю, злорадно сообщил Сашка. - Ночью мы несколько спутали расчеты противника, захватив живьем главаря пензенской группировки. Некто Пахан. Вон тот, самый жирный. ВДВ, поставь его на колени, чтобы все полюбовались. Он, правда, слегка покалечен - сразу говорить не хотел, гад. А рядом с ним валяется Коля Хирург. Тот самый, которого вся Москва с тарантулом сравнивает. Я прихватил его как раз после того, как он отдал приказ положить на разделочный станок Белого, его жену и моих людей. Мне пообещал одноместную мясорубку - в общую, вероятно, я не помещался. А третьего не ждал я сам. Как-то даже в голову не приходило, что Гончар проявит себя настолько быстро. Да еще и собственного бригадира прислал. Узнаете Муравья? Он сначала попытался сжечь нас на заводе Хирурга, только мы отбились. И гнали его до самого Измайловского парка. Результат погони налицо. Владислав Каземирович, вам требуется обоснование моих намерений? Вот вы сами у них и спросите, с чего это я так рассердился.
      В наступившей тишине Маронко встал, медленно подошел к пленным, поставленным на колени для удобства обозрения. Пахан из Пензы... Судя по прозвищу, пуп земли местного значения. Ну и сидел бы себе в своей Пензе, здесь-то что потерял? Все денег мало казалось. А может, захотел авторитету прибавить.
      Хирург. Ядовитая, злобная тварь. Он перекалечил огромное количество людей, и не потому, что этого требовали интересы дела. Даже погибших от его разделочного бизнеса насчитывалось меньше, чем замученных просто ради удовольствия. Но и смерть его ожидает подобающая. Как, впрочем, и Пахана. Эти двое не представляли собой никакой ценности как заложники. Муравей другое дело. Гончар мог обменять на Муравья любого пленника, будь то хоть Цезарь. Но ради Хирурга или Пахана он палец о палец не ударит. Даже в интересах дела Гончар никогда не поможет Хирургу. Он питал к мытищинскому садисту такое отвращение, по сравнению с которым вражда между Цезарем и Хромым казалась детской минутной ссорой из-за неподеленной игрушки.
      Пахан, чувствуется, находился на грани обморока. Повис на руках конвоиров, по отекшему лицу с тройным подбородком крупными каплями стекал пот. Ничего удивительного - после пыток-то. И смерти он, вероятно, ждал как облегчения от боли, до сих терзающей грузное тело. Хирурга не пытали и вряд ли даже всерьез били, но трусил он куда сильней остальных. Снизу вверх заглядывал в лицо Маронко, ловил его взгляд и всем своим видом изображал собачью преданность. Этот продаст Гончара с потрохами, если намекнуть, что ему оставят жизнь.
      Один Муравей ничего не ждал. Он понимал, что проиграл и пощады не будет. Не вырывался, не выл от бессилия, стоял, опустив голову. Только желваки на скулах играли. Маронко ухватил его за волосы надо лбом, заставил посмотреть в глаза.
      - Зачем?
      Муравей молчал.
      - Плохо жилось, крови захотелось?
      Тот упорно игнорировал вопросы. Впрочем, они были риторическими.
      - Да вы утонете в ней, - спокойно пообещал Маронко и вернулся на свое место. - Ну что, Владек, хочешь уточнить детали?
      Пожалуй, только он мог позволить себе называть Ювелира детским именем "Владек" - за плечами осталось тридцать пять лет дружбы.
      - Порядка ради не помешает.
      Пленные рассказали не так уж и много. Пахан сначала делал вид, что не понимает, чего от него хотят, типа рассудок потерял от пыток. Однако Сашка нашел убедительный аргумент в пользу откровенности. Просто позвал Серегу. Тот ласково похлопал толстого бандита по щеке, спросил о самочувствии... И тот едва не разрыдался. Трудно сказать, почему Пахан боялся Серегу пуще ядерной войны, но факт остается фактом - пока Серега находился в поле его видимости, он говорил очень охотно.
      В начале зимы его разыскали посланцы некой московской структуры. Сообщили, что о Пахане наслышаны, и рекомендации самые что ни на есть положительные. Предложили сделку. Грубо говоря, наняли для выполнения весьма специфической работы - похищения определенных лиц. Пахану сообщили, что клиенты - люди непростые, сами стрелять умеют, да и вес имеют немалый. Поэтому заказчик и платил за работу хорошо. От суммы, названной им, у Пахана глаза полезли на лоб - миллион долларов. И ведь даже мочить не требуется, если только в самом крайнем случае. Москвич-посланец оставил в качестве аванса сто тысяч баксов - спокойно так, без расписок и прочей ерунды. Обещал остальное отдать после выполнения работы.
      Заказчик явно относился к числу солидных людей, поскольку не подвел ни в одной мелочи. Квартиры приготовил, транспортом обеспечил, почти всю информацию предоставил. Умолчал лишь о мелочах. В частности, о том, что клиенты настолько авторитетны. Да знал бы Пахан заранее...
      Хирурга пугать не требовалось. Этот, торопливо кивая, давясь словами, излился словесным поносом без всякого понуждения. Да, было такое. Сам и разыскал команду лохов из глухой провинции. Да, в его планы входило именно убить Цезаря. Собственно говоря, вся эта афера с похищением Белого и была затеяна ради того, чтобы грохнуть Цезаря. Когда в условленное время Пахан не сообщил о поимке Цезаря у дома его сестры, Хирург сам позвонил ему и приказал брать Белого - воспользовавшись дельным советом Аббата, который рассудил, что так или иначе они сумеют выманить Цезаря в Мытищи. Расчет верный - Маронко действительно послал бы на выручку именно Сашку, поскольку только его команда имела опыт освобождения заложников.
      Когда Шериф позвонил Хирургу и сообщил о благополучном захвате Цезаря, тот не поверил. Так не бывает. Мальчишку-водителя, подумал он, просто запугали, заставили или перекупили. Наверняка Цезарь явился по собственной воле и далеко не один. Хирург прекрасно понимал, что в военном отношении рискует проиграть, поэтому на всякий случай связался с Гончаром и запросил помощи. Тот, хотя и был несколько удивлен решительными и необоснованными действиями союзника, распорядился ликвидировать Цезаря в тот момент, когда тот окажется в пределах досягаемости. Никаких разговоров, никаких допросов, ни секунды проволочки. Он слишком опасен. Хирург решил, что сам с усам, и обрадовался - в кои-то веки появилась возможность поизмываться над тем, кто полгода назад лишил его шести с лишним миллионов долларов. Он не хотел убивать его слишком быстро и безболезненно. За что и поплатился.
      А помощь Гончар все-таки прислал. Бригада Муравья не стала выдавать свое присутствие сразу - рассчитывали, что Цезарь разобьет Хирурга, но тот хоть сколько-нибудь ослабит серьезного противника. Тогда Муравью останется только добить Цезаря. Расчет оказался почти верным. Почти - Цезарь-то тоже вызвал подкрепление, о чем никто не знал. И Эйфель, фактически, ударил Муравью в тыл, когда тот почти сжег Цезаря на заводе. Результат - тот вырвался из капкана, с потерями, но остался победителем.
      Муравей ничего говорить не стал. Упрямо молчал, сжав губы. Но в его откровенности уже нужды не было - все, что требовалось, сообщили Хирург и Пахан. Даже номер мобильного телефона Гончара подсказали.
      Маронко слушал пленных, молчал. Все хорошо и понятно - кроме одного. А с чего бы это они вдруг решили воевать? Ведь невооруженным глазом видно, что не готовы. Хирург внезапно стал вынашивать планы замочить Цезаря... Чушь какая-то. У них бизнес нигде не пересекался. А для людей такого уровня одной личной неприязни слишком мало, чтобы отдать приказ о ликвидации. И в репликах Хирурга тоже иногда сквозь страх проскальзывало искреннее недоумение - а чего это я взбеленился? Гончар же, как выяснилось, вообще ничего не знал, для него случившееся тоже стало сюрпризом. Да и воспользовался он им необдуманно.
      Однако стойкое ощущение неестественности происходящих событий не должно мешать принятию решения. С загадками можно разобраться после. Маронко вопросительно посмотрел на Ювелира. Тот усмехнулся.
      - Куда бы записать-то такое событие? Вот если только на ту большую стену... Первый раз за всю жизнь Цезарь абсолютно прав. И никакого беспредела ни в одном поступке. Наверно, волк в лесу сдох. Или он после удара по голове решил закон блюсти.
      - Не били меня по голове. Кровь на лбу не моя, это камуфляж, - пояснил Сашка. - Просто, как вы верно заметили, и мой беспредел имеет границы. Разнести в клочья целую коалицию группировок без веской причины я не могу.
      - Обалдеть можно... - неожиданно хихикнул Хромой. - Одну группировку, получается, ты можешь уничтожить без доказательств своей правоты. Как Солдата, например. Уже по опыту знаешь, что это простят. Несколько сразу пока опасаешься. Цезарь, а что бы ты сделал, если бы не удалось взять Хирурга живьем? Бил бы коалицию по частям? Скажем, с промежутком в неделю? Раз в неделю по команде... Ладно, ладно, это шутка. На самом деле я думаю, что зря ты не замочил Гончара вместе с Солдатом. Сейчас бы меньше проблем было.
      Сашка выразительно покосился на Ювелира, затем медленно и широко улыбнулся во весь рот.
      - Мне этого хотелось больше всего на свете. Честное слово беспредельщика. Но такие вещи только сгоряча делаются. Получил выкуп, остыл. И подумал, что уничтожать Гончара ни к чему. Так менты охотятся за ним и за мной, а так я буду один. Так что оставил его в качестве отвлекающего фактора. Тем более, что денег у него было мало, надо зарабатывать, а при лихорадочной деятельности огрехов больше. Пусть менты с ним возятся, а не мои "висяки" копают. Ну, и вообще я подумал, что пусть лучше они будут моими конкурентами, чем те же чеченцы. Гончара я бил и буду бить, а вот насчет чеченцев - вопрос крайне спорный.
      - Саша, как ты намерен поступить со своими пленными? - спросил Маронко.
      - Пахана в расход. Муравья пока подержать стоит, все-таки война идет. Мало ли, какой обмен предстоит... Пахана, пожалуй, я поручу заботам Хромого. А вот Муравья, отец, я оставлю здесь. В подвале. А?
      - Тебе видней.
      - И Хирурга тоже. Я в ближайшие дни ими займусь. Кстати, Стефан, звони-ка своим, пусть Логинова тоже сюда привезут. Мне в его поведении кое-что неясно.
      Стефан с удрученным видом развел руками.
      - Поздняк метаться. Когда ты мне позвонил, Логинов уже исчез.
      - В каком смысле? Сбежал? А семья? Баб тряхнуть надо было!
      - Думаешь, я совсем тупой? Никого нет.
      - На даче, по знакомым проверял?
      - Естественно. Сразу позвонил Васину, выяснил весь круг знакомых Логинова. Все не при делах. Даже его сына и первую жену потревожил. Но так, осторожно. Слежку, конечно, оставил.
      - Ладно, потом разберемся, - поморщился Сашка. - Это не срочно, потянулся, откровенно зевнул: - У меня на сегодня все. Если вы не против, господа, то продолжим совещание завтра с утра. Кстати, мой вам совет( не стоит разъезжаться по домам. Оставались бы вы здесь... Отец, разместим всех?
      Маронко кивнул. Разумная предосторожность. Анна, правда, будет копошиться до полуночи, если не дольше, но лучше она сегодня устанет, чем завтра они узнают о наличии трупов среди бригадиров Организации...
      * * *
      ...Хотя простреленная нога напоминала о себе при каждом движении, Саша пребывал в прекрасном расположении духа. Черт, все-таки выжили! Ему казалось, что вся операция заняла не сутки, а по меньшей мере неделю.
      Конечно, было жутко. Особенно когда они, устроив побоище, выбирались из Мытищ, стараясь не попасться на глаза ментам, и наткнулись на Муравья. Тот, естественно, представлял себе их положение, предугадал и перекрыл пути отхода. Саша еще помнил, как его охватило отчаяние в миг, когда вспыхнули склады, и он со своими людьми оказался отрезан от воздуха. Но тут как раз подоспел Эйфель... Лешка, кстати, хотя раньше и не проявлял антипатии к Муравью, был зол, как сто тысяч обкуренных отморозков. А потом кто-то кинул гранату, будто мало показалось пожара, и Лешку задело осколками... Жалко парня. Но он выживет, Саша верил в это. Если бы не верил, не вез бы его в "Склиф" с такой поспешностью и осторожностью.
      Ему самому после такого жуткого дня тепло и спокойствие "Дачи" показались нереальными. В ушах еще стояли крики людей, грохот рухнувших перекрытий на заводе, беспрерывные взрывы и пальба... А здесь - никакого лишнего шума, люди разговаривают, а не орут, и ничего не горит. И непонятно - то ли ему побоище приснилось, то ли он сейчас бредит и видит тихое убежище. В то, что оба события имели место в действительности, его усталый мозг верить отказывался.
      После краткого отчета, данного штабу Организации, и срочных распоряжений все разошлись. Саша не принимал никакого участия в хлопотах по размещению людей на ночь - в доме достаточно женщин, позаботятся. Его самого подняли наверх, на второй этаж, раздели и положили в огромную ванну. Помокнуть, правда, не дали - Светка под руководством Сереги быстро смыла копоть и кровь, прополоскала волосы, после чего Сашу заново перевязали, обработали все ссадины и уложили в постель.
      Светка под удобным предлогом обошла всех нужных людей, сообщила, что их ждут в спальне Цезаря. У Саши были серьезные основания для того, чтобы утаить кое-какие свои шаги от Хромого. Там, где будут обсуждаться настоящие акции, Хромому присутствовать незачем. И только Светка ушла, как зазвонил мобильный.
      Толик Васин находился в крайней степени отчаяния. Мерзавец Логинов мало того, что сам исчез, еще и свинью подложил. Что-то схимичил со счетами, и теперь Саша не мог без президента банка добраться до всех своих денег. Лоигнов забыл в офисе свою старую записную книжку, Васин на всякий случай прошерстил ее, надеясь увидеть пароли или что-то того же рода. Нет, ничего. Заморожены оказались счета кинокомпании, часть счетов UMF, счет его команды, спрятанный за вывеской благотворительного фонда. И все счета, имеющие отношение к наркобизнесу и фальшивым баксам. Фактически, Саша остался нищим благодаря одному-единственному человеку. Нет, конечно, он мог взломать банковскую защиту и выкрасть деньги. Но что это даст? Капитал придется заново отмывать, а это сулит солидные потери. Нет, лучше найти Логинова.
      ...Вообще-то раньше банкир считался одним из лучших друзей Цезаря. Помогал во многих махинациях, отмывал деньги от наркобизнеса, фальшивомонетного промысла и кое-чего другого, не задавая никаких вопросов. Но последнее время Саша утратил к нему доверие, поэтому провел в совет директоров Толика Васина, преданного ему до последнего вздоха. Толика он знал много лет - вместе в институте учились с первого до последнего курса. В свое время Толик занимался фарцой, на почве которой они и обнаружили сходство взглядов на жизнь. Затем Саша использовал его втемную в одной очень грязной истории, которая связала их окончательно. Последние три года Васин пребывал в должности бессменного бухгалтера ясеневской группировки. Никогда не подводил. Саша даже планировал поставить его во главе банка. А Логинов... Ну что - Логинов? Люди смертны...
      Поначалу их деловые отношения складывались как нельзя лучше. Саша познакомился с его дочерью при не самых романтических обстоятельствах, и немедленно извлек пользу из мимолетной встречи. Тогда у него мозги еще стояли на месте... Логинов, пригласив на свою дачу Александра Матвеева, понятия не имел, что тем самым делает первый шаг к работе под крылом Цезаря. Он тогда вообще думал, что Цезарь погиб. Пока Саша не намекнул ему, что ставший легендарным беспредельщик и он - одно лицо.
      Навязывание Логинову своих услуг прошло без сучка без задоринки. Банкир быстро сообразил, что лучше принять условия Цезаря, чем стать его противником. И вряд ли раскаивался в этом. По крайней мере, именно Цезарю он был обязан слиянием своего банка с двумя более мелкими. Не говоря уже о том, что свои финансовые расчеты гигантская наркосеть Цезаря вела именно через Логинова.
      Саше было удобно работать с Логиновым. Тот быстро схватывал замысел своего покровителя, умело осуществлял его и никогда не забывал свое место. Все шло прекрасно, пока Логинову не вздумалось женить Сашу на своей дочери. На этом этапе их мнения резко разошлись, что вылилось в ссору. Потом, разумеется, Логинов признал, что был неправ, что не стоило смешивать личные отношения с деловыми и так далее. Но верить ему Саша перестал. Не бывает так, чтобы люди так легко мирились с поражением и отказывались от шанса свести счеты за оскорбление - мнимое или реальное - имея для этого все возможности. Логинов слишком много знал о Цезаре - и имел повод для личной неприязни. Значит, когда-нибудь подложит свинью. Поэтому Саша начал готовить почву для его смещения и нейтрализации как возможного шантажиста.
      В принципе, Саша не видел особой беды для себя в прекращении поначалу выгодного сотрудничества. Каким бы преданным ни казался Логинов, доверить ему можно далеко не все. На его место требовался человек с несколько иными качествами. И вряд ли Логинов с радостью принял бы отставку. Так или иначе разрыв был неминуем. С ним следовало расстаться - по хорошему или по плохому. Но что Логинов сумеет опередить его, да еще и таким способом отомстит - вот этого Саша никак не ожидал...
      Первым явился Мишка - тоже чистый, свеженький, что-то жующий. Проголодался, бедный. Затем заглянул Яковлев. Убедился, что вызов связан с продолжением совещания, исчез. Вернулся вдвоем с ВДВ - притащили Валеркин ноутбук и принтер. В компьютере за семью паролями и с хитрой защитой Яковлев хранил всю свою картотеку, а принтер нужен, чтобы распечатать досье для каждого конкретного задания. С независимым и якобы удивленным видом пришел отец. Почти сразу ворвался Стефан - и еще выглянул в коридор, не идет ли кто за ним.
      - Уф, еле отделался, - сообщил он и пояснил( - Хромой прилип, как банный лист к заднице. Пойдем, говорит, в картишки перекинемся. Я ему твержу, что спать хочу - ноль внимания. В конце концов пришлось пообещать, что составлю компанию, вот только людей сторожить больницу отправлю, и приду. Саш, пройдет такой вариант? В общем-то, я могу и три часа распределять обязанности...
      - Надеюсь, ты не успел на самом деле отправить бойцов в "Склиф"? спросил Саша.
      - Нет, конечно. Меня сразу как-то насторожило - ты добазарился с ментами, и еще моих туда же. Странно. Я же помню, как там охрана работает на территорию постороннему проникнуть не так уж и просто.
      - Все правильно. Мне нужно было объяснение, почему ты полночи носишься по дому и раздаешь ценные указания своим людям. Потому что на самом деле тебе работы до утра. Слав, извини, поспать тебе не удастся.
      - Ничего, я днем ухватил пару часов.
      Саша покосился на Светку, которая старательно делала вид, что ее здесь нет.
      - Светик...
      - Понятно, - вздохнула она. - Ползу к себе.
      - Спокойной ночи, - пожелал он ей.
      - Спасибо. Надеюсь, что она не станет такой же "спокойной", как вчерашняя.
      - Ну что ты! Я ранен, без твоей помощи встать не смогу.
      - Тут полно помощников, - буркнула она.
      Поцеловала его и с независимым видом удалилась. Валера невозмутимо запер за ней дверь. Все сгрудились около постели. Погасили большой свет, оставили только ночник. Разговаривали негромко, стараясь не повышать голос.
      - Рассказывай, что там с Логиновым, - потребовал Саша у Стефана, предварительно огорошив всех новостью о потере денег. - И как можно подробнее.
      Стефан, получив приказ взять Логинова под контроль, решил лично расставить людей для наблюдения. Для чего посреди ночи поехал из Фрязино в Москву, в Олимпийскую деревню. Как выяснилось, его рвение оказалось не напрасным. Логинова и его семью кто-то похитил. В квартире царил полный разгром, будто грабители искали тайники с ценностями, на полу виднелись пятна крови. Три трупа - телохранители банкира. Расстреляны из автоматов с глушителями. И на месте преступления уже орудовала рота оперов - как же, Логинов не мелкая сошка в бизнесе.
      В таких случаях проще всего искать болтливого или жадного человека среди ментов - Стефан так и поступил. Его информатор подробно изложил все, что удалось узнать на данный момент.
      Сигнал тревоги поступил на пульт "02" около двух часов ночи. Женщина, проживающая в том же доме на первом этаже, ожидала возвращения супруга нового русского, любителя пошляться по дорогим кабакам. Поэтому часто поглядывала в окно. Она видела, как к дому подъехали две машины - черный "мерседес" и зеленая "Газель" - микроавтобус. Разумеется, насторожилась имея богатого супруга, имела и известные всему классу новых русских проблемы. Первая мысль - опять приехали долги вышибать. Когда из "мерседеса" вышли двое парней с чулками на головах и проскользнули в подъезд, даже проверила прочность запоров на дверях. Но гости явились не к ней. Тогда женщина решила понаблюдать за развитием событий, а уж потом принимать решение о собственных действиях.
      Она видела, как громилы вывели на улицу женщину - Эвелину Логинову, жену банкира. Связанную, с кляпом, на лбу кровоточившая ссадина. Почему соседка сразу не вызвала милицию? Потому, что подумала: сами разберутся. Громилы вроде не проявляли желания убивать жертву, и даже в машину не заталкивали. Иногда вмешательство милиции в бизнес-проблемы только ухудшает положение жертв, ну, и сами понимаете - меньше видишь, дольше живешь. Если видишь много, то лучше прикидываться, что слепая с детства.
      Минут через десять выволокли самого Логинова с дочерью. Банкира и его семью затолкали в "Газель" и бандиты покинули место преступления. А свидетельница вызвала милицию.
      Номера машин она запомнила, да что толку? Обе числились в розыске. Их и нашли через час - аккуратно вымытые, без единого отпечатка пальца или другого указания на угонщиков.
      Рабочая версия оперов - банкира похитили из-за его трений с криминалитетом. Оказывается, кто-то знал о том, что у Логинова были неприятности с бандой некоего Кистеня из Казани. В прошлом году, когда убили авторитета Деда, бравшего дань с Логинова, Кистень приехал в Москву разбираться, кто виноват в смерти его друга. Грешил на банкира. Получил по мозгам и убрался восвояси. От кого получил - не столь важно. Вероятнее всего, этот налет был его рук делом, хотя первая версия вовсе необязательно оказывается последней.
      Предположительно, жену Логинова вывели из подъезда и выставили напоказ с той целью, чтобы банкир не оказывал сопротивления. Вероятно, с него теперь потребуют выкуп. Нерационально похищать бизнесменов такого уровня и убивать их, не получив ни копейки из их капитала.
      Выслушав Стефана, Саша кивнул.
      - Какие выводы, господа?
      - Инсценировка, - уверенно сказал ВДВ.
      - Ты Логинова плохо знаешь, - возразил Мишка. - Он свою жену обожает, а с дочери пылинки сдувает. Не позволит ударить, а досталось обеим. Кроме того, была стрельба, а значит - риск попадания шальной пули.
      - Почему? Если бы, допустим, нам потребовалось сделать то же самое с Сашкой или тобой, я бы даже взорвать вас сумел так, чтобы осколками не задело. Тут просто подготовка нужна грамотная.
      - Вот именно, - сказал Саша. - Не забывай, что твоим уровнем могут похвастаться только руоповцы, гэбэшники и им подобные офицеры. Плюс армейские деятели. Но не братва! Я сильно сомневаюсь, чтобы Логинов пошел на сотрудничество со спецслужбами. Не тот человек. На нем слишком много грехов висит, чтобы он позволил себе откровенничать. А утаить что-то от правильного гэбэшника, если начал переговоры, невозможно. И Логинов это знает.
      Серега поднялся со стула.
      - Знаете, пойду-ка я побеседую с Хирургом.
      - Один? - удивился Мишка.
      - А что? Я же не буду пытать его. Только припомню кое-что из уроков анатомии, и только. Не получится - и бог с ним, завтра поговорим в ином ключе. А вдруг скажет, что он Логинова выкрал? Или Муравей внезапно проболтается...
      - Чушь, - поморщился ВДВ. - Гончар мог Чуме поручить, остальные и знать не знают.
      - Шутишь? - удивленно приподнял брови Валера. - В Измайлово такой сквозняк гуляет, что в одном конце пернешь, а на другом тебе уже бумажку туалетную готовят. Я в прошлом году узнавал все подробности очередной акции в буквальном смысле слова через четверть часа после того, как поступало предложение. Ты не сравнивай нас с ними, тебе Сашка уже говорил.
      - Ладно, посмотрим. Пароль - "англичанин", - сообщил ВДВ.
      Серега ушел.
      - Это бесполезно, - задумчиво произнес отец. - Я говорю о попытках вытянуть что-либо из Хирурга. Если Логинов финансировал коалицию, Гончар никогда в жизни не отдаст приказ похитить его. И никто из его союзников не посягнет на здоровье кошелька. Скорее уж они выделили бы ему мощную охрану.
      - Вот-вот, - подхватил Стефан. - Я тоже думаю - непохоже на Гончара. Это не с его стороны. Ведь похищение автоматически усложняет доступ к счетам. Хотя черт его разберет... Может, он уже получил все, что мог, и теперь специально для лишней путаницы изобразил крутой наезд.
      - Я полагаю, что Логинова именно похитили, никакой инсценировки нет, продолжал отец. - И человек, отдавший такой приказ, рассчитывал поразить одним ударом две цели. Гончара и Организацию. Да, да. Логинов, если так посудить, одинаково нужен и нам, и нашим врагам. Кто-то не заинтересован ни в усилении Гончара за счет денег банкира, ни в быстрой и легкой победе Организации. Вероятнее всего, мы имеем дело с неким тайным врагом, у которого не хватает собственных сил для победы. Он ждет, пока один из соперников будет разбит, а второй ослабеет настолько, что добить его удастся без особого труда. Саша, тебе это ничего не напоминает?
      - А как же? Мой стиль. Кто-то очень хорошо меня знает.
      - Или отдает предпочтение таким же методам, - поправил отец. Копировать тебя опасно - ты можешь догадаться. И, по себе зная правила игры, изменить ход событий. Этот загадочный третий враг машинально действует точно так же, как и ты.
      Саша откинулся на подушку, задумался. Кто это может быть? Кто из знакомых работает в том же стиле? А с чего он взял, что этот третий знакомый? Если у них мозги работают одинаково, то это не доказывает факт знакомства. Скорее всего, это действительно левый противник. И вычислить его при определенных усилиях легко... Стоп. А на фиг нужно думать о нем? Он же не настолько силен, чтобы принимать его во внимание.
      В прошлом году Саша использовал ту же самую схему в противоборстве с Гончаром. Тот как раз и убил все силы на поиски врага, вместо того, чтобы укрепить свои позиции. Если сейчас заняться лихорадочной ловлей блох, Саша попадется на тот же самый крючок, на какой ловил своих врагов. Глупо. Отец прав, правила игры действительно известны. Похищение Логинова - только первый шаг. Дальше последуют подставы ближайших соратников, провокации ссор и распрей внутри группировки. И, как результат, в момент раскола появится этот загадочный третий.
      По-хорошему, Саша ликвидировал бы Хромого. Сердцем чуял, что без него тут не обошлось. Да и похищение Логинова он мог бы устроить без труда. Методы у него мало, чем отличаются от повадок Цезаря. Знает достаточно. И мотивы для внутренней войны в наличии - пожалуйста, борьба за власть в Организации. Похищение Логинова ослабит не Организацию в целом, а конкретно Цезаря. То есть, такой шаг дает Хромому лишний шанс на успех. Но( если так рассуждать, то получается, что Хромой заведомо был уверен в том, что отец назовет своим преемником не старого бригадира, а сына. А Хромой к моменту похищения уже знал, что Цезарь намерен поехать в Мытищи, и, если судить по его сегодняшнему поведению, надеялся увидеть соперника только мертвым... Черт, дикая путаница. Лучше вообще об этом не думать.
      Вернулся Серега. На его лице застыло выражение недоумения.
      - Что? - спросил Саша.
      - Да черт его разберет... Хирург вообще такого не знает - Кирюшу Логинова. Про банк слышал, разумеется, а вот с его президентом не знаком. Саш, я его на наводящих вопросах ловил - похоже, не врет. По крайней мере, задания выкрасть такого не давал. Я даже Муравья спросил. Тот позлорадствовал, причем так, что тоже стало понятно - он не при делах. Это не Гончар.
      - Мы, собственно говоря, путем дедукции пришли к тому же выводу, обронил Мишка.
      
      Но это все ерунда, - продолжал Серега. - Там Шалаев приехал. Так он очень удивился, узнав, что гулял сегодня в районе Рижака.
      - А где он был? - заинтересовался отец.
      - Говорит, Хромого в Звенигород возил.
      - Не может быть! - воскликнул Валера. - Я же звонил ему ночью! Хромой в Москве был, дома сидел... А вообще-то, звонил я по мобильному. Кто знает, в какой сети у него подключение?
      - МТС, - подсказал Маронко. - Она и дальше Звенигорода пробивает. И дома его не было - я звонил ему, по домашнему сигнал "занято" шел. Он всегда трубку снятой оставляет, когда не хочет, чтобы его отсутствие было замечено.
      - А почему Хромой сказал, что дома торчал? - Саша поднял вверх указательный палец. - Это подозрительно. И что он делал в Звенигороде?
      - Пойди, спроси у Шалаева, - ехидно посоветовал Стефан. - Глядишь, к этому моменту он вспомнит, что на самом деле действительно пил всю ночь, и Звенигород ему приснился с перепоя. А Хромой отвертится - подумаешь, в собственной квартире не ночевал. С соседкой спал, и все тут. Почти дома.
      Саша открыл было рот, чтобы выдать задание об установлении жесткого наблюдения, но вовремя спохватился. Так и сносит его на привычные рельсы. Нет, ребята, так нельзя. Ведь уже сообразил, что подлавливать его станут на избитых клише.
      - Сейчас мы начнем раскручивать Хромого, бросим все силы на устранение "предателя", а в результате окажется, что человек ни при чем, а мы по уши в дерьме, - недовольно сказал Мишка. - Да мало ли чем был занят Хромой?! Вчера не было срочных дел, и отчитываться, по-хорошему, он нам не обязан. Саш, это глупо - ты его на дух не выносишь, поэтому цепляешься к ерунде. Доиграешься, что через пару месяцев получишь раскол, и даже придраться будет не к чему.
      - Ага, а так мы сейчас сквозь пальцы на него смотреть станем, а он нам через те же пару месяцев такую козью морду покажет, что лучше бы раскол. Миш, это же Хромой! - возмущался Серега. - Это не Слон и даже не Белый. Что, мало уже мы от него гадостей видали? Да я на сто процентов уверен, что рыльце у него не то, что в пуху - в перьях! Нет...
      - Сережа, не шуми, - спокойно перебил его отец. - Оставьте Хромого в покое. Им займусь я сам. А поможет мне Костя Корсар, чтобы вам не забивать себе голову лишними проблемами.
      - Ну хорошо, - не сдавался Серега, - а Логинов? С ним-то что делать? И я на сто процентов уверен, что выкрал его именно Хромой. А больше просто некому. Все сходится. Хромому и Сашка мешал, и Гончар. Вы, конечно, можете возразить, что в числе покушений было нападение на Белого. Так это ерунда. К Белому у него претензии есть, мог и наказать таким образом. И уж совершенно точно он сумел бы выкрасть банкира именно таким образом! Мало того - это в его духе.
      - Между прочим, - спокойно заметил Яковлев, - это действительно могла быть инсценировка. Стрельба - ерунда. Телохранителей могли расстрелять уже тогда, когда жертв в квартире не было. Уровень подготовки налетчиков - да сейчас полно бывших сотрудников спецслужб, мечтающих подзаработать. И сценарий мог выглядеть следующим образом. Он прекрасно знал, что Сашка рано или поздно "попросит" его из банка. И вряд ли при этом оставит в живых. Особенно если узнает, что Логинов предал своего покровителя. Поэтому он заранее подготовил побег. Налет инсценировал на тот случай, если Цезарь после покушения останется в живых - чтобы сбить со следа. По крайней мере, я бы не стал сейчас привязывать отсутствие Хромого в Москве к исчезновению Логинова.
      - Да, это мы не выясним до тех пор, пока не поймаем банкира, подытожил Стефан. - Черт, какую свинью он нам подложил... И до своих счетов фиг доберешься, и кто его выкрал - и выкрал ли хоть кто-нибудь непонятно... А ловить его, чует мое сердце, придется долго.
      - Не будем мы его ловить, - заявил Саша и пояснил( - Он нам не нужен.
      Немая пауза. Отец скрывал улыбку - понял, что Саша задумал. Через некоторое время Стефан осторожно осведомился(
      - То есть как? А деньги?
      - Нужен президент банка. Кто им будет - дело десятое. Сам Кирюша Логинов нам ни к чему. Но для появления другого президента требуется труп предыдущего - чтобы у совета директоров появились основания для назначения нового руководителя. Изготовить такого мертвеца - пара пустяков. Что касается самого Логинова, то пусть живет пока. Потом решим, что с этим дерьмом делать. А до тех пор забудьте про него. Он сам себя проявит, когда пронюхает о наших контрмерах. Возражения по Хромому и Логинову есть? Нет? Тогда займемся более неотложными вопросами.
      Ковать железо нужно, когда оно горячо. И Саша не собирался бездействовать даже до утра. Да, конечно, Гончар залег на дно, и люди наверняка размещены по "лежкам", но ведь группировка базируется не на пушечном мясе. У каждой команды есть фирмы, где они отмывают или зарабатывают деньги, и эти предприятия так просто не спрячешь. Если нанести удар по ним, то противник окажется не в состоянии долго вести войну - у него не хватит денег.
      Список основных фирм Гончара и его союзников Яковлев подготовил давно. Разумеется, сюда не входило имущество коалиции, но на первых порах достаточно работы с тем, что имеется.
      Основная тяжесть этих вылазок ложилась на плечи Стефана. У него бригада еще не обстреляна, раненых нет, и усталость пока коснулась только лидера. Кроме того, в Мытищах была задействована не вся команда Цезаря, остались свободные люди и у Эйфеля. Подумав, Саша решил создать смешанные диверсионные группы - у людей Стефана военная подготовка была несколько ниже, чем у остальных, одних на задания отправлять опасно.
      За час они распределили участки работы и скорректировали планы налетов. ВДВ порекомендовал назначить время вылазок на четыре - пять утра. Человек устроен таким образом, что в это время у него снижается скорость реакции, притупляется бдительность и так далее. Сторожа дрыхнут, а менты невнимательны. У нападающих больше времени окажется...
      Часть 2.
      Красная ртуть.
      Глава 3
      Короткая трель дверного звонка заставила Елену подскочить на месте. Господи, неужели опять?!... Внутри все сжалось, сердце забилось неровными болезненными толчками. Правда, сегодня хоть сын дома. Хотя, если так посудить, какой из него защитник? Бандиты ведь не поодиночке приезжают, и не с голыми руками. Лучше вообще не открывать.
      Как она сейчас ненавидела Кирилла - словами не передать. Подлец, только неприятности от него. Когда был молодым, она все терпела от него старалась войти в положение, понять, что ему надо учиться, что у него большое будущее и все такое. А что самой пришлось бросить институт - про то Кирюша никогда не вспоминал. Еще и упрекал впоследствии, при разводе - ты, мол, пять лет на моей шее сидела. Да если бы не Елена и не ее отец, не видать бы Кириллу такого выгодного распределения после института. Ладно уж, что теперь вспоминать... За сына обидно. Игорь родился за год до развода, своего отца толком и не знал. Кирилл к тому моменту встретил Эвелину, решил, что первый брак был ошибкой, поэтому свое общество не навязывал. Хорошо, хоть алименты присылал исправно.
      Алименты... Лилия, его дочь от второго брака, воспитывалась как царевна. И ведь ничего, кроме симпатичной мордашки - ни мозгов, ни характера. Но в деньгах купалась. А Игорю приходилось работать по вечерам и в выходные, чтобы учиться в институте и при этом не выглядеть нищим. Пожалуй, только в последние годы они жили нормально. Смогли подновить обстановку, Игорь купил матери шубу - кстати, первую в жизни. Елена до этого даже боялась признаваться, что ее бывший муж - банкир. Все равно никто не поверит.
      А вот теперь Кирилл наделал долгов и скрылся. А бандиты приходят почему-то к ней, а не к Эвелине. Первый раз приходили в день его побега. Но тогда, правда, разговор состоялся вежливый, с человеком среднего возраста и небандитской наружности. Елена объяснила, что ничего о своем муже не знает, он оставил ее в покое. Через два дня приехала целая бригада, человек восемь. Орали, дважды ударили по лицу, угрожали... Она думала, что умрет от страха. Но ничего - правду говорят, женщины живучие.
      Опять звонят. На этот раз требовательно, настойчиво. Из своей комнаты выглянул Игорь.
      - Мам, да открой, в самом деле!
      Елена не рассказала ему всех подробностей предыдущего визита. Синяков, к счастью, не осталось, а побитую посуду она успела убрать до его возвращения. Поколебавшись, она подошла к двери, выглянула в глазок. Один. Отошел к лифту, встал таким образом, чтобы его можно было хорошо разглядеть. Вроде вид культурный. В пальто, с папочкой. А самое главное - в шляпе. Елена никогда раньше не встречала бандита в шляпе.
      Осторожничая, открыла дверь, оставив цепочку. Выглянула в щелочку.
      - Простите, я могу увидеть Елену Викторовну Логинову? - осведомился гость.
      Голос хорошо поставленный, и в интонациях ни грамма наглости. Похоже, этот все-таки не бандит. Или бандит, но разборку в квартире устраивать не намерен.
      - Это я.
      - Вы не могли бы уделить мне некоторое время для беседы?
      - А вы один?
      Он засмеялся.
      - Как перст. Можете позвонить соседям, чтобы они вышли и проверили лестницу. Или вызвать милицию.
      Упоминание милиции успокоило ее. Елена распахнула дверь, отступила вглубь коридора. Игорь вышел, придирчиво оглядел гостя.
      Между прочим, интересный мужчина, мельком отметила Елена. Высокий когда входил, нагнулся, чтобы не врезаться лбом в притолоку - хорошая фигура. Натуральный блондин, прическа аккуратная, волосы зачесаны назад и уложены гелем. Лицо правильное, как у арийца. Разделся и присел на корточки, чтобы снять ботинки. Чистюля - не привык ходить по квартире в уличной обуви. Елена достала запасные тапочки, пододвинула их гостю и пошла на кухню - ставить чайник.
      Приготовила на стол, тем временем сын и гость присоединились к ней. Визитер достал свое удостоверение, протянул ей(
      - Чтобы не оставалось недомолвок.
      Соколов Михаил Сергеевич, адвокат, член Российской Гильдии Адвокатов и так далее. Серьезный документ, и на подделку непохоже. Фальшивые обычно милицейские корочки бывают.
      - И чем я могу быть полезна адвокату?
      Он вздохнул, улыбнулся.
      - Ваш бывший муж.
      - Да не знаем мы ничего! - встрял Игорь. - Ну что вы все, в самом деле, как с цепи сорвались... Что вы его нынешнюю семью-то не теребите?
      - Игорь! - укоризненно оборвала его Елена. - Не шуми. Все можно сказать спокойно. Михаил Сергеевич...
      - Можно просто Михаил.
      - Хорошо, как вам угодно... Поверьте, мы действительно не в курсе событий.
      - Мне это известно.
      Елена опешила.
      - А тогда... Простите, я вас не понимаю.
      - Видите ли, произошла очень некрасивая история. Кирилл Логинов взял на себя некоторые обязательства как президент банка. И не выполнил их. Разумеется, при этом мой клиент понес большие убытки. Но это еще не все. Счета моего клиента засекречены, и получить доступ к ним без ведома президента банка невозможно. Четыре дня назад Кирилл Логинов был похищен. Вместе с семьей. Похищение обставлено таким образом, что непонятно - стал ли он жертвой на самом деле или это инсценировка для отвода глаз.
      - Ага, - озадаченно произнес Игорь. - А мы-то думали - папаша просто "крыше" задолжал... Или украл лимончик-другой.
      Соколов посмотрел на него, как на наивного ребенка.
      - Вероятно, мне имеет смысл пояснить, чьи интересы я представляю. Тогда вы поймете, насколько серьезно это происшествие. Я веду дела концерна UMF...
      Игорь присвистнул.
      - ...а также российского филиала американской кинокомпании "Caesar Company" и еще трех менее крупных организаций. Все эти фирмы - родственны, принадлежат... скажем так, семейному клану. Общий оборот - миллиарды долларов. И примерно треть счетов в результате исчезновения Кирилла Логинова оказалась заморожена.
      Елена все поняла. "Крыша" - это мелочи. Кирилл кинул слишком крупных бизнесменов. Доигрался.
      - Но мы ничем помочь вам не можем, - она растерянно пожала плечами. Поймите, у нас просто нет таких денег, чтобы возместить ущерб... Там же огромные суммы...
      - А позавчера не ваши клиенты дуболомов прислали? - спросил Игорь.
      Соколов опустил взгляд, поправил печатку на правой руке. Потом без всякого смущения посмотрел Елене в глаза.
      - Насколько мне известно, да. Надеюсь, вам не причинили вреда?
      Взгляд у него был нехороший. Слишком равнодушный.
      - Да нет, - сдержанно ответила Елена.
      - Нам сообщили, что в ваш подъезд вошел человек, внешне похожий на Кирилла Логинова. И неприятный визит объясняется только этим. Убедившись, что произошла ошибка, вас оставили в покое. Позже удалось выяснить, что виденный субъект никакого отношения ни к вам, ни к вашему бывшему мужу не имеет.
      А извиняться не стал, между прочим. Очень тонкий намек - мол, я не испытываю раскаяния, поскольку уверен, что для борьбы с Кириллом все средства хороши. Можно даже прибить парочку невинных людей... Соколов определенно разонравился Елене.
      - Поймите меня правильно, - невозмутимо продолжал он, - я не заинтересован в причинении вам или кому бы то ни было еще лишнего ущерба. Силовые методы никогда не привлекали меня. Поэтому я уверен, что в будущем вам не придется получать такие неприятные впечатления.
      Он замолчал. Игорь барабанил пальцами по столу. Елена подождала, убедилась, что гость ждет от нее какой-то реакции. Встала, налила чаю, пододвинула ему чашку и сахарницу. Стараясь говорить спокойно, спросила(
      - Вы нанесли мне визит только для этого? Рассказать правду о Кирилле и пообещать отсутствие неприятностей?
      Соколов усмехнулся.
      - Разумеется, нет. И, кстати, я очень рад, что удалось застать дома вашего сына. То, что я намерен предложить, касается и его. Как вы думаете, ваш бывший муж после развода вел себя достойно по отношению к сыну?
      Удар ниже пояса.
      - Простите, но эту тему мне бы не хотелось обсуждать с посторонними, довольно резко ответил Игорь. - Ни мне, ни маме не доставляет ни малейшего удовольствия слышать от вас о наших проблемах.
      - Они в какой-то мере и мои. Хорошо, тогда я поставлю вопрос иначе. Рассмотрим некую воображаемую ситуацию. Предположим, Кирилл Логинов внезапно скончался от сердечного приступа. С банкирами это часто случается. Перед этим он написал завещание. Как вы полагаете, кто станет его наследником?
      - И думать нечего, - фыркнул Игорь. - Эвелина и Лилька. Мне он даже не звонил никогда. Алименты до восемнадцати лет платил, и то - по почте присылал. Мы для него не существуем.
      - И вы полагаете, это справедливо?
      Елена вздохнула.
      - Конечно же, нет. Игорь такой же его ребенок, как и Лилия. И, если уж на то пошло, он заслужил хоть какой-то милости от отца. Он очень способный, он финансист, как и Кирилл, закончил институт с "красным" дипломом, работящий... Любой нормальный отец гордился бы таким сыном.
      Соколов откинулся на спинку заскрипевшего стула.
      - То, что я хочу вам предложить, преступлением как таковым не является. Хотя, если кто-нибудь докажет предварительный сговор, это мошенничество. Но, поскольку дело внутрисемейное, а милиция терпеть не может рассматривать свары между кровными родственниками, у нас есть шанс на успех даже при самом дурном обороте. В любом случае, тюрьма вам не грозит.
      - Мне уже интересно, - сообщил Игорь.
      - Завещания на данный момент нет. А Кирилл Логинов похищен. Есть свидетели, начато следствие. В общем-то, в подобных случаях появление трупа похищенного никого не удивит. Смерть сильно меняет черты лица, остается надеяться только на особые приметы. Но родственники, опознающие тело, зачастую находятся в состоянии стресса и легко ошибаются. Особенно это касается женщин и детей, боготворящих умершего. Я предлагаю вам совершить такую ошибку.
      Игорь смотрел на адвоката с восторгом. Елена сомневалась. С одной стороны, Соколов прав, и ошибиться очень легко. Она не видела Кирилла много лет, может перепутать. С другой - страшновато. Фактически, она попадет в зависимость от мафии.
      - А что дальше? - осторожно спросила она.
      - Обычные формальности. Вы получаете свидетельство о смерти, даете показания в милиции, затем я помогаю вам получить половину имущества вашего бывшего мужа. Вторая принадлежит его нынешней семье. Но вам достанутся неплохие даже по моим меркам деньги.
      - Ага, а потом папаша явится и все повернет назад, - язвительно сказал Игорь. - Он этого так не оставит. Или?...
      - Или, - кивнул Соколов. - Вы забываете о наших интересах. Но господин Логинов о них прекрасно помнит. Полагаю, он просто не осмелится напомнить о своем существовании. Но на тот случай, если у него хватит наглости и средств для судебного процесса, мы можем подстраховаться.
      - Допустим, грохнуть его, - подсказал Игорь.
      Елена онемела, а Соколов поморщился(
      - Да кому этот мерзавец нужен? Руки еще об него марать... А потом первое же подозрение падет на вас - вы заинтересованы в его смерти. Нет, это ни к чему. Поверьте, существуют куда более простые методы борьбы с нежелательными лицами. Не думайте об этом, это наша забота - сделать так, чтобы Кирилл не смог помешать.
      - Отказаться мы не можем? - уточнила Елена.
      Соколов развел руками, обаятельно улыбнулся.
      - Можете. Я не пристаю к вам с ножом к горлу. И даже "крыша", которая, собственно говоря, и нанесла вам визит, вас не побеспокоит. Но Кирилл Логинов провинился не только перед моими клиентами. Мы разобрались в ситуации, а они - нет. И поверьте, их ничуть не будет волновать тот факт, что вы с исчезнувшим банкиром не виделись много лет.
      - Понятно, - она покачала головой. - На самом деле ваше предложение вежливая форма вымогательства.
      Соколов рассмеялся. Весело, как-то по-мальчишески.
      - Знаете, Елена Викторовна, вот такое я слышу впервые. Я не посягаю ни на крошку из того имущества, что вы нажили собственным трудом. Вы не теряете ничего. И прекрасно знаете, что без меня не получите ни копейки из денег вашего бывшего мужа. Так кто у кого вымогает деньги? Поймите, мы могли бы обойтись без этого. Вашего сына подержали бы взаперти, вы показали бы пальцем на первый попавшийся труп, лишь бы получить назад своего ребенка. И ни о каких деньгах даже не заикались бы.
      Елена вздохнула.
      - Да мы и так их не получим. Перестаньте ломать комедию, в конце-то концов.
      - Ошибаетесь. Я полагаю, что ваш колоссальный труд должен быть вознагражден. Не опознание трупа - это разновидность мести, а именно труд матери. Вам же никто не помогал воспитывать сына. А он вырос, получил образование. Мы заключаем сделку, я получаю свое, а вы - то, что заслужили своим самоотверженным трудом, - он помолчал, потом медленно, раздельно и твердо произнес( - Миллион долларов.
      Елена изумленно посмотрела на него. У Игоря загорелись глаза. Соколов достал из бумажника визитную карточку, положил на стол, поднялся.
      - С вашего разрешения, я покидаю вас. Настоятельно советую обдумать мое предложение. И в любом случае позвоните мне. Но не позже, чем через три дня.
      Как во сне, Елена поднялась, пошла его провожать. Миллион долларов... Соколов оделся, повернулся к ней(
      - До свидания. Надеюсь, что мы все-таки придем к соглашению. Да, Елена Викторовна, я хотел бы предупредить во избежание недоразумений. Я поставил охрану.
      - Ка... Какую охрану?
      - На тот случай, если вами заинтересуется кто-то еще. Около подъезда и на лестнице. В квартиру заходить не станут, вас не побеспокоят, если только в крайнем случае. Разумеется, если вы откажетесь сотрудничать, я сниму людей с этого поста.
      - Он только у квартиры торчать будут? - деловито поинтересовался Игорь.
      Соколов внимательно посмотрел на него. Спокойно так, без угрозы и упрека.
      - Нет. В том случае, если вы решите, скажем, проехаться по городу, вас будут сопровождать.
      - Это обязательно? - испугалась Елена.
      - Мама, ну конечно! - воскликнул Игорь. - Это ж элементарный расчет. Ты сама подумай - о каких суммах идет речь, если нам за пустяк предлагают миллион! Идея эта проста, наверняка может прийти в голову еще кому-то. Если папашу похитили, кто-то заинтересован, чтобы его денежки не уплыли. Мы им явно помешаем. Вот чтобы нас не убрали, Михаил и ставит охрану. Верно? Ну, и на тот случай, чтобы мы не выкинули ненужный номер. В милицию не пошли или что-то в этом роде. Я не ошибаюсь? - спросил он у Соколова. - А кстати, вы можете гарантировать нашу безопасность?
      Губы адвоката слегка изогнулись. И столько превосходства было в этой полуулыбке, что становилось ясно - он убережет. От всего. Если следовать его распоряжениям.
      Откланявшись, он покинул квартиру. Игорь выскользнул вслед, Елена слышала, как они о чем-то негромко разговаривали у лифта. Потом Соколов уехал, а Игорь вернулся - довольный, оживленный. Протопал в кухню, взял визитку, повертел ее в руках.
      - Мам! - позвал он. - Что делать будем?
      - Не знаю, - Елена обессиленно присела на стул, опустила голову. - Это все так страшно...
      Ей не хотелось влезать ни в какие мошеннические авантюры. Тем более с участием мафии. Там, где крутятся большие деньги, всегда льется кровь. О себе она мало думала, а вот сын... Но Игорь, похоже, загорелся.
      - Знаешь, мам, Соколов прав. Папашу давно пора раскулачить. Он всю жизнь поступал с нами свински. И эти деньги мы заслужили.
      - Да не получим мы их! Кого ты слушаешь? Пойми, это же мафия...
      - Причем самая настоящая. Не, мам, получим. Грабить и убивать нас Соколову невыгодно.
      - Это он так сказал?
      - Не, сам додумался. Мы эти деньги получим, потом нам предложат вложить их в какое-то дело. Не все, кое-что мы на себя потратим. Квартиру купим, машину... В любом случае это прибыль. А там, если правильно себя поставим, мы просто станем партнерами. Предоставь это мне. Я с ним договорюсь.
      На глаза навернулись слезы. Вот этого Елена боялась больше всего - что сын свяжется с мафией. Игорь испугался(
      - Мам, ты что? Ну что ты плачешь?
      Кинулся к ней, успокаивая и что-то быстро говоря. Елена не вникала в смысл его слов. Как же все это жутко... Игорь накапал валерьянки, заставил выпить. Потом, минут через пятнадцать вернулся к прерванному разговору. Радостное настроение с него слетело, тон был твердым и уверенным. Он уже все продумал. И Елена, глядя на него, думала - Игорь сын своего отца. Такой же хваткий. Только бы он не стал таким же бессовестным...
      - У нас нет другого выхода. Просто нет. То, что Соколов держался вежливо и обходительно - это он твои чувства пожалел. Не думай, что он видит в нас равных. Просто у него метода такая. Сначала кнут показал, потом - пряник. Это самое страшное, когда люди действуют именно таким образом. Но( он себя уважает. Если ему не прекословить, договориться можно. Я спросил у него, что у папаши за "крыша" была. Не сказал. Зато сообщил, что эта команда разогнала всех других претендентов, когда решался вопрос, кому банк станет платить. Отец сам виноват. Кругом. Ему надо было сидеть тише воды, ниже травы, и помнить, кто его прикрывает.
      - Ты-то откуда знаешь?
      Игорь поморщился.
      - У меня декан неплохо в современной ситуации разбирается. Я тебе раньше не рассказывал - ни к чему казалось. Папаша год назад под пресс попал, его другие банкиры и за человека-то не считали. Потом он законтачился с UMF и моментально поднялся. Ну, UMF - такая фирма, что из любого дерьма конфетку сделает. Не знаю уж, зачем им папаша понадобился, может, грязные деньги отмывать, может, еще для чего... В общем, папе надо было только выполнять их требования. А он их кинул. Причем никто не знает, почему. Пока все шло по плану, папа только денежки подсчитывал в своем кармане да жирок нагуливал. У меня есть подозрение, что ему намекнули о возможности отставки - причем с продажей контрольного пакета акций, поэтому он и взбеленился. Хотя я на его месте спокойно ушел бы... Ладно, это все ерунда. А суть в том, что и кроме UMF у папаши врагов хватало. Фактически, его только концерн и прикрывал. А теперь представь себе, какие деньги там крутятся, если нам предлагают миллион. Угроза Соколова заключается не в том, что он может заставить нас помогать ему. Это ему без проблем, справится в два счета. Самое страшное - если он бросит нас на произвол судьбы. Вот тогда на нас свалится толпа отморозков, которых UMF пока сдерживает. И им ты уже ничего не объяснишь.
      Елена опять заплакала. Игорь больше не уговаривал ее перестать. Ушел в свою комнату, тут же вернулся, натягивая джемпер.
      - Ты куда?
      - Поеду к декану, побеседую за жизнь. Хочу побольше узнать об этой мечте Жириновского.
      Елена непонимающе уставилась на сына. Он пояснил(
      - Ну, этот Соколов - прямо-таки стопроцентный русский. Голубоглазый блондин, никаких тебе примесей других наций. Внешность, имя - все один к одному. А у декана я спрошу, в самом ли деле Соколов ведет дела UMF, и Соколов ли нас навещал. Если все, что он сказал - правда, нам надо соглашаться.
      Отговаривать его было бесполезно. Он ушел, оставив мать наедине со своими страхами и бедами. Ох, деньги, сколько же судеб вы поломали... Теперь и счастье ее единственного ребенка под угрозой. И ничего тут не изменишь.
      * * *
      Пересмешник поставил машину неподалеку от ларьков. ВДВ взял бинокль, некоторое время рассматривал указанного человека. Действительно похож. На всякий случай взял стопку фотографий, сличил их с объектом. Одобрительно кивнул.
      - Надо же, - пробормотал он, - Бывают же такие совпадения... Логинов вроде как русский, а этот - явно кавказец. Но похожи, как близнецы. Ладно, берем его.
      Означенный кавказец не обладал даром предчувствия. Потому что когда к нему подошли Антон и Жорка, не сделал попытки убежать. А потом стало поздно дергаться. Они стиснули объект с боков, один заломил руки за спину, второй зажал рот... Через несколько секунд полностью упакованный человек валялся на полу микроавтобуса, а его похитители уселись в машину, как ни в чем ни бывало.
      - Никто вроде не обратил внимания, - отметил Пересмешник, заводя машину. - Антон, ты б пригнулся, сзади обзор мне загородил...
      Ехать, по счастью, пришлось недолго. Объект не вырывался, только поскуливал. Да кто его слушать станет... Около подъезда пришлось довольно долго стоять, выжидая, пока улицы обезлюдеют - не потащишь же этот кулек в подъезд на глазах у всех! А на "Дачу" его везти - много чести. На "лежке" обработать можно.
      В подъезд вошли без проблем. Как назло, из лифта навстречу вышла девчонка с пятого этажа - пошла собаку выгуливать в одиннадцать вечера. Будто раньше времени не нашлось... Пересмешник тут же довольно осклабился, потянулся притиснуть к стеночке. Девчонка взвизгнула, но без особого ужаса - Пересмешник ей нравился. Собака подняла лай, и на фоне общего шума объект засунули в лифт, пока свидетельница была занята "защитой" своей девичьей чести. Уф, нормально прошло.
      В квартире можно вести себя, как угодно. Эту "лежку" они приготовили одной из первых, еще в октябре - Цезарь уже тогда почуял, что войны не миновать. Здесь окна были закрыты жалюзи, стены оклеены специальными обоями, сильно снижающими звукопроницаемость стен в панельных коробках. Ну и о прочих удобствах загодя позаботились.
      Соколов приехал через полчаса вместе с Витькой Егоршиным и Серегой Лекарем. Глянул на "добычу", покачал головой.
      - Отлично, ВДВ. Где вы его разыскали?
      - Да около "Владыкино". Там ларьки какие-то, и этот постоянно рядом отирался. Я корочки его посмотрел - то, что надо. Московской прописки нет, искать вряд ли будут.
      - Его раздеть нужно. А то мало ли - кожные болезни, или большие шрамы. Их не выведешь и не замаскируешь, - тоном знатока заметил Серега.
      - Нет проблем, - пожал плечами ВДВ.
      Через минуту мужичок стоял посреди ярко освещенной комнаты, затравленно озираясь и скованными руками прикрывая срамное место. Похоже, он решил, что его будут жестоко насиловать.
      - Так, мужик, не дергаться, - предупредил Серега. - Очко твое меня не интересует абсолютно. Мы из тебя сейчас изготовим двойника одного типа, понял?
      Тот удивился.
      - А че, сразу сказать нельзя? Взяли, связали...
      - Ага, а потом плати тебе за услугу, - нашелся ВДВ. - Обойдешься без денег. И не кочевряжься, если жить охота.
      Витька Егоршин приволок свой ноутбук. Оказывается, он загодя изготовил подспорье. В квартире Логинова нашли видеокамеру с домашними съемками, так Витька пропустил через компьютер кусок видеопленки и получил вполне приемлемое объемное изображение головы банкира. Что касается особых примет на теле, то их весьма подробное описание Соколову дали первая жена и сын Логинова.
      - Волосы придется сбривать, - обронил Серега, - а кое-где и депилятором выводить. Логинов вряд ли до ключиц шерстью зарос. Да и на голове у него порядок наблюдался. Но это мы быстро...
      ВДВ ушел на кухню. Ему при процедуре подготовки двойника присутствовать нужды нет. Поел, покурил( попозже зашел Пересмешник.
      - Там из него такого мужика сделали - дай бог терпения, - сообщил он. - Ну что, куда его повезем?
      - В Митино. Яковлев говорит, там не квартирный офис, а "лежка". Два дела сразу сделаем - и Гончару людей поубавим, и похищению Логинова дадим логическое завершение. Долго им еще работы?
      - На полчаса, вряд ли больше.
      - Пора собираться, - решил ВДВ.
      К тому моменту, как Соколов со своей творческой бригадой закончили работу, десятка ВДВ уже сидела в коридоре, ожидая сигнала. Из комнаты вышел... банкир Логинов, правда, обритый наголо, но хорошо узнаваемый. Его пришлось переодеть - банкира ведь похитили после презентации, должен быть в той же или очень похожей одежде. Но обязательно грязной - кто бы это его обстирывал? Детали подогнаны на совесть. ВДВ сам обошел его со всех сторон, остался доволен. Проверил наручники, подтолкнул мужика к двери(
      - Пошел вперед. Антон, под твою опеку. Ладно, Миш, мы отчалили.
      - Ни пуха, ни пера.
      - К черту.
      "Погрузка" прошла успешно. И по дороге никаких происшествий не было. впрочем, при их уровне подготовки так и должно быть. В Митино прибыли к трем утра. Рановато, лучше бы ближе к пяти, ну да ладно. Это время тоже неплохое. Вышел из машины, глянул на окна квартиры, названной Яковлевым. Похоже, он прав, и это действительно лежка. Странно только, что у окон наблюдающих нет. По идее, за движением во дворе стоит приглядывать. А то атаку проспишь...
      По лестнице поднялись без малейшего шума. Проверили все этажи вплоть до чердака - никого. Осторожно вывинтили люминесцентную трубку напротив нужной квартиры - сразу стало темно. Присели на корточки вдоль стен - из квартиры обычно отстреливаются поверху или на уровне талии, по низу бьют редко. Жорка еле слышно звякнул отмычками. Секунда, другая, третья... Щелчки замков, изумленный возглас внутри квартиры...
      Все было кончено в считанные мгновения. Внутри на раскладушках спали человек десять абсолютно неопределимой национальности, зато хорошо известной профориентации - если судить по обилию оружия. За которое, кстати, они и схватиться не успели. ВДВ надеялся, что стрельба с глушителями не была слышна за стенами квартиры, но на всякий случай все-таки вышел на лестничную клетку. Подсвечивая себе зажигалкой, посмотрел на счетчики электроэнергии в соседних квартирах. Ничего, все крутятся медленно. Значит, никто не всполошился.
      По рации отдал Антону приказ привести жертву. Сам пока выбрал местечко - в дальней комнате. Со знанием дела приковал мужика к батарее, отошел на два шага.
      - Ну как? Похож на банкира Логинова, похищенного бандитами и удерживаемого на конспиративной квартире?
      Антон показал большой палец - мол, отлично. Мужик заискивающе улыбался, наконец почуяв, что дела его совсем плохи. ВДВ поднял пистолет, найденный в квартире, дважды нажал на спусковой крючок. Жертва даже вскрикнуть не успела, только судорожно дернулась. Жаль, контрольный выстрел давать нельзя - голову поберечь необходимо. Проверил пульс - мертв. Вытащил из кармана завернутую в полиэтилен старую записную книжку, принадлежавшую всамделишному Логинову. Осторожно, стараясь не коснуться "улики", развернул ее и положил на подоконник, а пленку скомкал и убрал.
      - Пошли отсюда, - скомандовал ВДВ.
      Уходя, оставил верь распахнутой настежь. Хотя обычно он всячески мешал милиции и препятствовал обнаружению следов своей деятельности, сегодня необходимо поступать наоборот. У них нет времени выжидать, пока труп "Логинова" будет найден и доставлен в морг.
      На улице, усаживаясь в машину, посмотрел на окна - ага, соседи все-таки проснулись. Ну, теперь осталось только исчезнуть с места преступления...
      * * *
      Так неуютно Елена давно себя не чувствовала. Беспокоило решительно все. И не верилось, что аферу с поддельным трупом можно прокрутить так легко. А Игорь полностью встал на сторону Соколова... Удивлялся - чего это мать пугается малейшего шороха? Молодой еще, ничего не боится.
      В тот день он вернулся от декана взбудораженный. Оказалось, успел побывать еще в нескольких местах. Навел поверхностные справки, сделал вывод, что таким людям лучше не противоречить. Сам позвонил Соколову, получил подробные инструкции. По телефону адвокат говорил очень осторожно, без предварительного разговора на кухне его и не понять было бы. На следующий день Елена и Игорь пошли в отделение милиции, написали заявление о розыске горячо любимого мужа и отца. Соколов специально оговорил условие( они должны были изобразить теплые чувства. Вышло так, что Эвелина хитростью увела порядочного семьянина, он пожертвовал Еленой во имя высших интересов, но не забыл. Она впоследствии не искала себе другого мужчину, так как всю жизнь любила только одного. Кирилл якобы полностью обеспечивал свою бывшую семью, на сына надышаться не мог и так далее. Вечером у Елены случилась истерика. Она не выносила наглого вранья.
      На следующий день Соколов почтил их своим визитом, выслушал отчет. Единственное, что Елене понравилось - его отношение к "клиентам" не изменилось. Многие дельцы выказывают презрение к жертве, когда та сдается. Этот стал даже вежливее. Угрозы уже не проскальзывали даже намеком. Оставил деньги - около пяти тысяч долларов. Сказал, что это не аванс и не подачка. Любимая семья банкира не имеет права выглядеть затрапезно, им никто не поверит, если увидит Елену в вышедшей из моды шубе, а Игоря - в турецкой кожаной куртке. Ставка в игре стоила того, чтобы подготовиться основательно.
      Сегодня утром им позвонили из милиции и предложили опознать тело. Елену едва удар не хватил. Ноги сразу сделались ватными, руки дрожали так, что она не могла удержать чашку с утренним чаем. В таком виде ее и застал Соколов. К ее немалому удивлению, он не стал успокаивать ее. Наоборот. С улыбкой сообщил, что страх поможет ей выглядеть вполне естественно. Кто разберет - от испуга она плачет или от горя? В такой ситуации волнуются все, было бы странно, если бы Елена приехала в морг убийственно спокойной.
      Предложил им подписать какие-то документы. Игорь вчитывался в каждую строчку, а Елена просмотрела мельком. Договор, по которому они нанимали Соколова для ведения своих дел. Чтобы в морге милиция не придиралась, объяснил он.
      Бережно поддерживая под локоток, проводил к машине. К своей, надо полагать. Шестисотый "мерседес", мечта любого нового русского. Соколов мимоходом обронил, что отъездил на ней год, остался недоволен( машина не для него. Все хорошо, но что-то не по нутру пришлось. Но не продавал, держал для престижа. Усадил внутрь роскошного салона, помог устроиться. Сам занял место рядом с водителем - еще бы, кто владеет такой машиной, обычно нанимает и шофера.
      У морга уже стояло несколько машин, около них - четверо или пятеро мужчин и женщина. Курили, что-то обсуждали. Соколов пригляделся сквозь слегка тонированное стекло.
      - Ага, это господа милиционеры. Елена Викторовна, вы как?
      - Нормально, - отозвалась она и всхлипнула.
      Соколов помолчал с полминуты, потом тихо сказал(
      - Не волнуйтесь. Там всего лишь тело человека, очень похожего на вашего мужа.
      - Но... это точно не Кирилл?
      Соколов усмехнулся.
      - Абсолютно. Сходство сильное, и кое-что мои люди ночью подправили, пользуясь вашим описанием. К счастью, труп нашли мы сами, еще до попадания его в морг. У него была другая прическа, которая могла выдать нас с головой, поэтому мы наголо обрили его. Ну, вы увидите. А сейчас - не беспокойтесь, все пройдет нормально. Положитесь на меня.
      Выходя из машины, подал ей руку. Группа людей у входа в морг зашевелилась, пристально оглядывая прибывших. Елена машинально отметила, что Соколов с его предусмотрительностью оказался прав( женщина разглядывала ее и Игоря внимательно и придирчиво. Не обнаружив несоответствия легенде, отвернулась.
      - Ба, кого я вижу! - воскликнул один из мужчин. - Никак, Миша Соколов собственной персоной?
      Елене не понравился его тон. Под радостью скрывалась злость. Соколов в ответ на реплику вежливо склонил голову. На его лице не дрогнул ни единый мускул, когда он протянул руку в жесте приветствия.
      - Добрый день, Андрей, - сказал он.
      - Ты-то здесь какими судьбами? Я привык видеть тебя в других ситуациях... А? Жанна, глянь на этого красавца, - позвал он женщину. - Я предпочел бы встретиться на суде с десятком политиков, чем с одним этим типом.
      - Да? - она окинула Соколова равнодушным взглядом. - И кто вы, если не секрет?
      Он протянул ей удостоверение. Она пожала плечами.
      - Адвокат... Андрей, я что-то не понимаю тебя.
      - Это он осенью выиграл дело Некрасова. Его вся прокуратура смертно ненавидит. Люди так старались, предусмотрели все случайности - кроме Михал Сергеича Соколова. В результате Некрасов на свободе, а вся прокуратура валидол килограммами потребляет при одном лишь упоминании имени его адвоката.
      - Дело свое надо на совесть делать, а не на авось. Тогда и не придется аптеки разорять, - флегматично парировал Соколов. - Я насчитал более трех десятков нарушений законодательства по ходу процесса.
      - Да? - Андрей ехидно прищурился. - А я слышал, что причина в другом. Кто-то всучил прокурору, честнейшему до тех пор человеку, взятку. Ни много ни мало - миллион американских долларов. А о тебе не зря говорят, что вы апостола Петра подкупить способны.
      Соколов пожал плечами.
      - Впервые слышу. Что касается взятки, то у Некрасова не было таких денег. У него всего-то вместе с левыми доходами около восьмисот тысяч набиралось.
      - Зато у вас... - подсказала Жанна.
      Михаил посмотрел на нее с таким выражением лица, что Игорь хмыкнул.
      - Видите ли, Жанна, я привык за свою работу деньги получать, а не отдавать. Я адвокат, а не спонсор.
      - Но ведь дыма без огня не бывает? - поддела она. - Если бы вы были таким честным, о вас не говорили бы так.
      - Хотите откровенно? Это очень удобно - свою халатность объяснить подкупом. Я был бы признателен вам, если вы не упоминали о моих способностях, не располагая вескими доказательствами моей вины. Кстати, мы кого-то ждем? Или просто болтаем на свежем воздухе?
      - Ждем, - откликнулся Андрей. - Следователя. С минуты на минуту появится. Миш, ты здесь частным порядком или как? У тебя, насколько мне известно, несколько иная специализация.
      Соколов молча извлек из своей папки договор, протянул ему. Тот кивнул. Михаил счел нужным пояснить(
      - На самом деле я мало занимаюсь уголовной практикой. Так, чтобы навыки не потерять. Большую часть времени посвящаю собственной фирме и некоторым партнерам. В частности, я консультировал Логинова, а теперь вроде как перешел по наследству к его семье.
      - Да они же разорятся! - засмеялся Андрей. - Ты им сказали, сколько стоят ваши услуги? За такую ерунду, как правильное оформление документов, ты сдерете столько, что у них никаких денег не хватит!
      Соколов помолчал.
      - Не знаю, откуда у тебя такие данные, но они ошибочны. Мои услуги по карману даже среднему человеку, не то, что банкиру. Не говоря уже о том, что каждому десятому я оказываю помощь бесплатно. В виде благотворительности. Я человек набожный.
      Его заявление вызвало дружный хохот. Соколов даже не улыбнулся.
      - Послушайте, а ведь у Логинова еще одна семья была? - напомнил молчавший до сих пор седой мужчина. - Вместе с ним похитили жену и дочь, правильно? А, ну тогда понятно, что здесь делает Соколов. Ведь те, если выживут, свои права на наследство предъявят, правильно? Все с вами ясно. Кстати, господин адвокат, вы не желаете пролить свет истины на происшествие недельной давности?
      - О чем именно вы говорите?
      - Пожар на складе UMF. Кажется, вы там присутствовали?
      В это время к ним подошел еще один человек - непримечательный мужчина средних лет. Поздоровался со всеми, сообщил, что он и есть следователь по делу о похищении Кирилла Логинова и его семьи. Он был суетливым, слова так и сыпались из него, но Елене он понравился - не было в нем ехидства Жанны и высокомерия Андрея.
      Следователь решительно распахнул дверь морга, все вошли в помещение, казавшееся чем-то средним между обычной канцелярией и поликлиникой. Вышел дежурный в белом халате, повел всю группу за собой. Соколов знаком предложил Елене и Игорю пройти вперед, сам немного отстал, продолжая разговор с последним собеседником. Она слышала урывками, но суть уловила. "Я приехал поздно, толком ничего не видел..." - "Что это было?" - "Похоже на налет. Хотя у меня нет даже предположений, кто это. Склад запущенный, продукцию мы храним в другом месте". - "Вы дадите показания?" - "Нет, зачем? Подождите, пока раненые придут в себя. Они точно видели куда больше моего. Я, собственно говоря, только огонь тушил до прибытия пожарников. Ну, и людей в больницу отправил, кто еще жив был. Сам немного обгорел..." - "Но все-таки? Вы знаете, в чем дело, я уверен". - "Вы ошибаетесь". "Послушайте, вы же не уголовник. Откуда эта неприязнь к нам? Вам же куда проще избавиться от соперников в бизнесе с нашей помощью, чем подлавливать их и топить материально. Ну почему вы не желаете объединиться?" - "Именно потому, что у меня самого нет веских доказательств. Вы правы, я ненавижу все эти бандитские методы - разборки, теракты и прочее. Но я знаю, как работает милиция и прокуратура. Если бы я нашел хоть одну вескую улику, я бы имел твердую уверенность в вашем успехе. А так - вы не сможете довести следствие до конца. Поймите меня правильно, я не противник. Я всего лишь, как говорят англичане, не люблю лишних телодвижений. Сейчас я никаких показаний давать не стану. Если сумеете поймать преступников и вывести их на суд - тогда да. Но пока я промолчу". - "Ну хорошо. А без протоколов?" "Если без, то вероятнее всего налет на склад и похищение банкира связаны между собой. По крайней мере, служба безопасности концерна ведет поиск именно в этом направлении". - "И вы, разумеется, утаите результаты?" Соколов помолчал. "Знаете, есть один способ выйти на налетчиков. Не на тех конкретных исполнителей, что побывали на складе, но на ту же банду. Я не уверен, что вам это понравится, но могу поделиться замыслом". - "Будьте любезны". Соколов заговорил намного тише, Елена уже не разбирала слов. Жаль, ей было интересно... "Идея вовсе не так плоха. И частенько обыгрывается в литературе", - ответил седой мужчина, выслушав план Соколова. - Я оставлю вам номер моего мобильного. Спросите Вихрова Ивана Павловича. Если пожелаете, мы встретимся на днях, обсудим конкретные детали". - "Обязательно. А сейчас, с вашего позволения, я должен находиться подле моей клиентки".
      Занятный разговор. И он во многом успокоил Елену. Значит, на самом деле не такое уж жуткое будущее у нее и Игоря. Если все будет оформлено официально, то ничего страшного не произойдет. Милиция концерн UMF считает вполне приличной фирмой, и самого Соколова к преступникам не причисляет... Кто знает, может, и нормально закончатся все эти неприятности.
      Как ни странно, вид покойников вовсе не поверг ее в шок. Они почему-то больше походили на кукол, а не бывших людей. Запаха никакого, если не считать хлорки, яркий безжизненный свет, и неподвижные тела. Мужчины, женщины... В голове не укладывалось, что они некогда были такими же живыми, как и она сама. И все окружающие вели себя спокойно, без лишних эмоций и нездорового любопытства. Впрочем, для большинства трупы вовсе не были диковиной. Насмотрелись, поди, за долгую службу в милиции...
      Они прошли через весь зал, направляясь к дальней стене. Соколов наклонился и прошептал Елене(
      - За лицом следите.
      Она сразу подобралась, вспомнила, что должна увидеть приготовленный труп... Внутри возникла противная пустота. Чувствуя легкую дурноту, на непослушных ногах шагала рядом с Соколовым. Санитар провел всю группу к отдельному столу, скинул клеенку, закрывавшую тело... Елена, не сдержавшись, закричала.
      Это был Кирилл. И никаких сомнений по этому поводу даже быть не могло. С момента последней встречи прошло пятнадцать лет, но она узнала его сразу, хотя черты лица заострились, а кожа пожелтела. Тот же высокий лоб, линия волос с большими залысинами на висках, родинка у левого глаза... От слез защипало накрашенные глаза. Ему сбрили волосы, череп отливал темной тенью Елена слышала, что после смерти волосы еще три дня растут. Вот и у него выросла щетина...
      А вот и его "любимая" родинка под ключицей. Елена вдруг пронзительно остро вспомнила их первую ночь. Тогда он показал на темный бугорок, усмехнулся( "Мне цыганка нагадала, что эта родинка принесет мне удачу". Так вот она, цена этой удачи... И две страшных раны в груди. Два развороченных выстрелами отверстия.
      Тошнота комком подкатила к горлу, панический ужас поселился в ногах. Сквозь мутную пелену слез Елена увидела дикие глаза своего сына, ледяной взгляд Соколова... Кто-то подхватил ее, повел наружу...
      Она пришла в себя на улице. Сидела на скамейке, Соколов и Игорь хлопотали возле нее. Милиционеры держались поодаль.
      - Вы... вы убили его, - с трудом разомкнув губы, пролепетала Елена. Вы убили Кирилла...
      - Тише, мама, - шепнул Игорь. - Это не отец. Хотя похож. Я потом уже понял, что это не он.
      - Неправда...
      - Ты не веришь мне? Мам, ты что?!
      Елена окончательно пришла в себя. Ее трясло, будто в ознобе, зуб на зуб не попадал. Посмотрела на Соколова вопросительно и виновато - едва не выдала его.
      - Все потом, - быстро сказал он. - Все вопросы, все переживания. Чем скорее вы попадете домой, тем лучше для вас. Давайте побыстрее закончим формальности, и я отвезу вас.
      Елена молча подчинилась. Соколов повез ее куда-то, кажется, в прокуратуру, ей задавали вопросы, она механически отвечала, подписывала протоколы... Тишина роскошной машины адвоката показалась ей оглушительной. И больше всего она обрадовалась заверению Соколова, что больше никуда ездить не надо. Все остальное он сделает сам как ее адвокат.
      Игорь по дороге принялся расспрашивать Соколова о происшествии на складе - до него тоже донеслись обрывки разговора адвоката со следователем. Елена с удивлением отметила, что ее сын и Соколов беседуют вполне по-приятельски, и даже обращаются друг к другу на ты.
      Соколов легко подтвердил, что нагло обманул мента. Да, был он на складе в момент налета. Ему позвонили домой, наговорили всякой ерунды - он понял только то, что надо ехать разбираться. Вдвоем с братом вице-президентом UMF - и отправились. Только прибыли - началась натуральная преисподняя. Сначала был взрыв, потом полыхнули запасы горючего, к этому добавилась пальба... В общем, светопреставление. Соколову руки горящей балкой прижало, его брату ногу кто-то прострелил... Были погибшие. И что самое неприятное - их вызвали на этот чертов склад с подачи Кирилла Логинова. Еще одно прегрешение бывшего банкира. Но вот с ментами откровенничать на эту тему никак не годится - UMF, как и подавляющее большинство российских предприятий, имело левый доход. А если менты доберутся до банка Логинова - у-у, что тут начнется... Банкир не отличался чистотой поступков. Начнут копать его делишки, всем остальным тоже работать не дадут.
      Потом они сидели дома, на кухне, совершенно измочаленные тягостной процедурой. Елена знала, что это будет тяжело, но не представляла, что настолько. Перед глазами стояло мертвое тело, и она не могла отделаться от ощущения, что это Кирилл... Кем бы он ни был, каким бы подлецом по отношению к сыну себя ни показал - но теперь он мертв, и место привычного раздражения заняла жалость.
      - Честно говоря, я не рассчитывал, что все закончится так быстро, рассказывал Соколов. - Думал, пройдет месяц или два, пока среди погибших обнаружится нужный экземпляр. Нам ведь требовалось соблюдение многих условий. Во-первых, мертвеца никто не должен хватиться. Во-вторых, внешнее сходство, хотя бы самое поверхностное. В-третьих, следы явно насильственной смерти. Мои люди дежурили во всех моргах города и области. А тут - вчера звонят и говорят, что в Митино разборка со стрельбой. Я сам поехал и, едва увидел, сразу понял - идеальный вариант. Никаких документов, приезжий, тип лица совпадает, только волос слишком много. Пришлось обрабатывать депилятором. Потом по фотографиям и вашим словам посадили родинки, это уже проще. Подбросили записную книжку вашего мужа и ушли. Еле успели ноги унести - там милиции набежал целый полк...
      Елена слушала и думала - врет. Это сколько же подчиненных надо иметь, чтобы разослать их по всем моргам! И каждому требуется платить... Нет. Скорее всего, случайно увидели похожего человека, застрелили, потом "довели до кондиции" и выбросили где-нибудь на видном месте. Какой кошмар - знать, что из-за тебя убили невинного человека... И даже мысль, что это не Кирилл, ничуть не успокаивала. Пожалуй, если бы это оказался ее бывший муж, она успокоилась бы быстрее - он хоть виноват. А этого за что убили? За просто так. За то, что один мерзавец отнял у себе подобных деньги. А она помогла его убить. Своим бездумным согласием, своим потворством...
      Когда Соколов ушел, она посмотрела в глаза сыну.
      - Игорь, ты веришь ему?
      - Не во всем.
      - Этот человек - не случайная находка. Его убили по приказу Соколова.
      Игорь посмотрел на нее с изумлением.
      - Мам, ты что?
      - Ничего. Сам подумай - он же не мог ждать несколько месяцев, пока появится подходящее тело.
      Игорь пожал плечами, отвернулся. Долго молчал, потом глухо сказал(
      - Есть вещи, в которые лучше верить. Я не хочу задумываться, где именно Соколов соврал. Себе дороже. Но вот насчет разборки в Митино я знаю точно - она была. Там, в морге, когда тебе стало плохо, Жанна с санитаром разговаривала как раз о ней. Этого мужика привезли оттуда. Я слышал это собственными ушами. А Соколов абсолютно точно не из тех, кто катается по разборкам. Сомневаюсь, что у него хотя бы газовый пистолет имеется. Ему проще роту телохранителей нанять.
      - Да? - с надеждой спросила Елена.
      Игорь кивнул.
      - Знаешь, я не смогла бы жить с мыслью, что из-за меня убит человек.
      - Да не из-за тебя! - неожиданно взорвался сын. - Не из-за тебя, пойми ты это! Думаешь, Соколов без нас не обошелся бы в случае нужды? Да ему всего-то нужно, чтобы его человек возглавил банк! А подделать свидетельство о смерти - пара пустяков! На месяц бы все угомонились, он успел бы деньги перевести в другое место - и ищи ветра в поле. Мы ему нужны только затем, чтобы не подставляться лишний раз с подделкой документов. Понимаешь?! Во всем виноват папаша, будь он проклят! Он намудрил, своими куцыми мозгами не сообразив, кому ногу подставил! И это наше счастье, что Соколов кровь не любит. Потому что будь на его месте другой человек, нас бы мгновенно убрали, чтобы права на наследство не предъявили! О, Господи, попался бы мне сейчас папаша...
      - Игорь, ты что? Что у тебя за мысли?
      - Да обычные! Я просто знаю, по какому лезвию мы сейчас ходим. И этим мы обязаны только ему. Боже мой, всю жизнь ничего, кроме неприятностей, от него не видели... А кстати, хочешь посмеяться? Я спросил у Соколова, из-за чего папаша вдруг взбрыкнул. Знаешь, в чем дело? Этот идиот решил Лильку замуж выдать. За брата Соколова. Ну еще бы - жених хоть куда. Вице-президент UMF, хозяин киностудии и все такое прочее. Вот только жениться он собирался совсем на другой. Папаше это сильно не понравилось. Особенно когда Лилька мужику в штаны залезла, а тот ею попользовался и бросил. Вот за это он и отомстил. А мы расплачиваемся. И не только мы, - он перевел дух. - Соколов говорит, что банк в катастрофическом состоянии. Спасти его можно, только вложив колоссальные деньги. А откуда их взять? Раньше папаша держался за счет UMF. Но они больше не станут поддерживать фирму, один раз кинувшую их. Уйдут и заберут свои деньги. А это банкротство. Крупные клиенты не пострадают, как обычно, а все частные вклады накроются медным тазом. И кто за это ответит? За Лилькины амбиции пострадают ни в чем не повинные люди. И обвинить Соколова у меня язык не повернется. Его брат один раз уже вытянул банк. И как папаша за это отплатил ему?
      Игорь ходил по кухне, возбужденно размахивал руками, возмущался... Елена тихо плакала, но сын не замечал. Чертовы деньги, сколько из-за них бед... Да провались они пропадом, уже ничего не надо, лишь бы вернулась прежняя не слишком шикарная, зато спокойная жизнь! Но Елена все яснее понимала - скоро самой большой роскошью ей будет казаться именно покой. Потому что обратного пути, к сожалению, не существует...
      Глава 4
      Вынужденное пребывание дома действовало на Сашу просто убийственно. Энергия била ключом, а тратить ее оказалось не на что. Нога болела страшно, но он упрямо слонялся по дому, стуча костылем и ища себе занятие. И дико завидовал Соколову, который целыми днями носился по городу, улаживая всяческие проблемы. Соколов, в свою очередь, завидовал брату, потому что не получалось даже выспаться. Не говоря о том, что он вдруг обнаружил, что жить не может без жены, а видел ее редко. Даже не каждую ночь периодически приходилось оставаться на "лежках".
      Саша посмотрел на часы - пора спускаться вниз. Мишка должен приехать с минуты на минуту, отчитаться по Логинову и диверсионной акции, проведенной этой ночью. Стиснув зубы, потянулся за костылем, встал, поковылял к двери. И в коридоре столкнулся с Мишкой.
      - Ты куда? - удивился тот.
      - Тебя встречать.
      - Какая честь... Ну что, в твоем кабинете или в моем?
      Саша пожал плечами. И вернулся на то же место, которое покинул минуту назад. Мишка, довольный и радостный, запер дверь кабинета, уселся, пододвинул пепельницу.
      - У меня отличные новости, - сообщил он. - Выставлен на аукцион асфальтовый завод в Красногорске.
      С тех пор, как в Москве началась реконструкция автодорог, Саша мечтал получить эксклюзив на поставки асфальта. На пути к цели имелись два основных препятствия - Рябушкин из мэрии, и господин Зуйфаров, асфальтовый король. Работа в этом направлении велась давно, но пока безрезультатно Рябушкин с Зуйфаровым дружили со школьной скамьи, и трещин в этом союзе не наблюдалось. А пока они были едины, Саше не удавалось хоть кончиком пальца влезть в достаточно прибыльную отрасль.
      Завод в Красногорске ему нравился. Расположен великолепно, хорошие транспортные пути, все оборудование относительно новое, и долгов на нем не так уж много. Раньше был государственный, потом - приватизированный. Сейчас, как водится, разорившийся. Купить его было бы весьма кстати. Но для участия в аукционе требовалось неофициальное согласие Рябушкина. Поэтому конкуренты Зуйфарова отметались уже на этапе подготовки. Сам же он сидел столь крепко, что даже его смерть от рук киллера ни к чему не привела бы наследников хватало. Вот если бы Рябушкин его предал, тогда Зуйфарова можно было бы свалить даже без привлечения ВДВ...
      - И что?
      - А то, что Яковлев нарыл серьезный компромат на Рябушкина. Лужкову это не понравится. Мало того, Рябушкин тоже будет недоволен. Потому что этот компромат находился у Зуйфарова - на тот случай, если старый друг начнет диктовать свои условия. И Рябушкин о такой страховке даже не подозревал.
      - Но там понятно, что компромат изготовил Зуйфаров, а не мы?
      - Ясно, как белый день. Еще не все. У Зуйфарова старший сын, его гордость и надежда, давно и безнадежно сидит на игле. Отец не знает.
      - Замечательно.
      - А денег у парня не хватает. Он же не может просить у отца. Заработать тоже не в состоянии, поскольку ему всего семнадцать, и он еще учится.
      - Еще лучше.
      Остается только подарить сопляку угнанную тачку. Он ее, естественно, толкнет - ему нафиг не нужен транспорт, а вот деньги на "дурь" необходимы. При попытке продажи его прихватят, а папаше достаточно лишь намекнуть, что его сын рискует провести в тюрьме энное количество лет, чтобы он согласился уступить свое место концерну UMF. Рябушкину же показать компру, чтобы не вздумал помогать. А можно и сообразить что-нибудь остроумное...
      - У Рябушкина есть годная для продажи тачка? Личная?
      - "Субару" его жены.
      - Машину угнать, подсунуть ее сыну Зуйфарова, подставить его гаишникам и провести соответствующую работу с папой. С этим Яковлев справится один, без тебя. А ты поедешь к Рябушкину сегодня же, пока завод не ушел. Что по Гончару?
      Два дня назад агент Яковлева раздобыл информацию об одном из крупнейших предприятий Гончара. После того, как у него отняли наркотики, измайловский блок занялся спиртным и сигаретами. Тоже нехило, в общем-то. Саша бы поставил ему пару палок в колеса еще давно, да только Гончар стал осторожней, и фирму свою спрятал надежно.
      А тут - как на блюдечке принесли. Расквартировано производство в Балашихе, туда пригоняют цистерны с сырьем, на хорошо охраняемом заводике водка разливается в бутылки, тут же штампуют акцизные марки и хранят готовую продукцию. Сигаретами занимались где-то в другом месте.
      Сначала Саша хотел позвонить одному своему хорошему знакомому из налоговой полиции. Но потом передумал. Суммы, участвующие в обороте, слишком большие. Гончар может и перекупить агента. Лучше привлечь к складу внимание возможно большего числа правоохранительных структур. ВДВ выслушал пожелания, разгладил усы с задумчивым видом и сказал( "Нет проблем".
      - А ты не смотрел сегодня телевизор? - у Мишки заблестели глаза.
      - Нет.
      - У-у, напрасно. Уже в "Новостях" передавали. ВДВ там такое шоу закатил - одно удовольствие смотреть. Он сначала разложил по всему периметру завода бомбочки с часовым механизмом. Прямо вдоль забора, на территорию даже соваться не стал. Завел на пять утра. Потом Пересмешник взял телефонный сканер, повесился на чей-то номер, и обзвонил "МК", телевидение - в общем, все редакции, где были ночные дежурные. Всюду слезно жаловался - с дичайшим акцентом - что вся его семья перетравилась поддельной водкой, а отвечать за это никто не желает. Вот он и решил рассчитаться сам, поэтому взорвет этот завод к чертовой матери. Журналисты были оповещены без двадцати пять, а без пяти он позвонил в ФСБ и милицию. Там уже кратко проинформировал, что в 5.05 завод взлетит на воздух. Затем выкинул сканер и все вернулись в Москву. Взрыв, разумеется, произошел на пять минут раньше, прямо перед носом у ментов и фээсбэшников, потом туда налетела туча журналистов... Жертв нет, но забор разворотило душевно. Разумеется, проверили производственные помещения, обнаружили указанную водку. Шум поднялся страшный. На нас даже у Гончара никаких подозрений.
      - Отлично.
      - ВДВ жалеет, что мало времени на подготовку выделили. Он бы поостроумней что-нибудь придумал, будь у него хоть три дня.
      - Нет, вот это лишнее. Перебарщивать ни к чему. В Бутово порядок навели?
      Три дня назад Гончар предпринял попытку разгромить завод UMF. О готовящемся нападении информаторы донесли за восемь часов, так что Саша успел подготовиться. С территории завода эвакуировали всех, кто не входил в активный боевой состав Организации, остановили конвейеры и отключили подачу электроэнергии. Все, что могло взорваться, опустили в специальные бункеры и засыпали песком - обратная процедура заняла бы куда меньше времени, чем реставрация зданий. Перекрыли газопровод - в столовой завода стояли газовые плиты. Хромой со своей бригадой почти в полном составе занял наблюдательные посты в некотором отдалении от завода.
      В два часа ночи с трех сторон прибыли машины. Забор разнесли из гранатометов - с территории завода ни единого выстрела в ответ. А кому стрелять-то, если всех вывели заранее? Братва потихоньку полезла вперед на предмет пограбить, и тут Хромой заявил о своем присутствии. В полный голос. Но действовал хитро - ударил, внес панику, и тут же смылся. Только он исчез с арены боевых действий, как налетели менты - на шум прибыли. Разумеется, повязали всех, кто не успел удрать. Для Организации потери оказались минимальны - разрушенный забор и слегка поврежденные производственные корпуса. Зато одна группировка из враждебной коалиции полностью выбыла из строя.
      Саша вовсе не стремился играть по правилам. Еще осенью, когда война казалась делом сомнительным, он решил, что никаких законов соблюдать не станет. Невыгодно. В Организации людей в десять раз меньше. Причем часть из них ни в коем случае нельзя снимать с обычной работы - иначе на некоторых статьях дохода смело можно ставить жирный крест. Его наркосеть в бойне практически не участвовала, только некоторая часть людей Эйфеля и Стефана. А Арсения Саша вообще выгнал за границу. Нечего ему подставляться. Восполнять численный недостаток приходилось партизанскими методами. В частности, всевозможными диверсиями, провокациями и подставами. И плевать он хотел на то, что о нем потом скажут. Главное - победить и не отправиться по этапу вместе с побежденными.
      - Конвейеры уже пустили, а забор пока временный. Белый двойное количество охраны нагнал. Да не сунется туда сейчас никто - менты поблизости частенько шляются, - сказал Мишка.
      Черти. Все из-за того, что Саша не может лично приехать и устроить разгон. Был бы он на ногах - забор починили бы в первый же день. Разгильдяи. Мишка молчал, и по его слегка помрачневшему лицу Саша понял хорошие новости кончились.
      - С банком Логинова, надо полагать, очередные неприятности всплыли?
      Мишка удрученно кивнул.
      - Что на этот раз?
      - У Логинова был личный юрисконсульт. Некто Шайнберг. И когда мы с Игорем приехали в банк, внезапно всплыл факт, что у Шайнберга имеется доверенность, подписанная Кириллом Логиновым, на право управления его имуществом. Ее срок истекает через месяц.
      - Значит, побег действительно был инсценировкой. Возможно, даже и со стороны Гончара. Он мог рассчитывать, что меня убьют в Мытищах, и на всякий случай спрятал Логинова, чтобы тот не пострадал при расследовании обстоятельств моей смерти. Тогда Муравей врет, что Гончар не готовился к войне. А Шайнберг просто обязан знать, где находится Логинов - они же как-то связаны, распоряжения он не с потолка берет.
      - Вряд ли. Шайнберг представил целую пачку таких доверенностей. Логинов обновлял их через каждые три месяца в течение четырех лет. Просто меры страховки на тот случай, если Логинов внезапно попадет в больницу или вынужден будет уехать - чтобы банк не лопнул.
      - И чем это плохо для нас?
      - Происками Шайнберга. В разговоре один на один он сообщил, что Кирилл Логинов в день своего исчезновения оставил устное распоряжение перевести все его акции на имя дочери. Что и было сделано. Он предложил сделку: мы продаем ему свои акции - лично ему, обязуемся не менять банк, в котором храним свои деньги, и Игорь пишет ему доверенность на право управления своей половиной наследства. На этих условиях он раскрывает наши счета и позволяет ими пользоваться, аннулирует дарственную на имя Лилии и разрешает произвести раздел наследства.
      - Шантажист хренов... Ты справишься один?
      - Единственное, что мне нужно - нажать на нотариуса, который регистрировал дарственную. Если он на суде покажет, что дарственная была выписана уже после смерти Логинова, то у Шайнберга мало шансов выиграть процесс, поскольку факт устного распоряжения подтвердить сложно.
      - Думаешь, через суд?
      - Да. Шайнберг опытный сутяга, другими методами слишком опасно.
      - Смотри. Яковлеву я скажу, чтобы занялся нотариусом.
      - Есть еще одно "но". С одной стороны, нам безопасней забрать оттуда свои деньги сразу же после утверждения Игоря в правах. А с другой - мы на этом теряем миллионов восемь. Васин говорит, что можно попытаться удержать банк на плаву, тогда через три месяца мы в заметном выигрыше окажемся. Тем более, что Игорь действительно неплохой финансист, и после некоторой стажировки под руководством Васина окажется весьма полезным. Я тебе всю отчетность привез - и по банку, и по заводу.
      - Она в каком виде?
      - Составлял ее Витька Егоршин. Соответственно, на дискетах - он бумагу как носитель информации не воспринимает. Кстати, я сегодня встречаюсь с Вихровым.
      Саша удивленно посмотрел на него, Мишка пояснил(
      - Тот тип, с которым я в морге познакомился, - и усмехнулся( - Как я не облажался - до сих пор не понимаю. Посмотрел на него и решил - мент как мент, они же не докладывают мне, что в морге забыли. Приехали - значит, надо. А потом выясняется, что Вихров явился совсем с другими целями, имеющими отношение конкретно к нам.
      - И что? - насторожился Саша. - Нашу историю копает или денег хочет?
      - Трудно сказать. Нет, то, что с Организацией его связываться не тянет, это однозначно. И о деньгах речи не заводил. Пока, по крайней мере. Трудно сказать, я сам в догадках теряюсь.
      - Он... насчет Логинова подозрений нет?
      - Нет. Елена невольно мне подыграла, грохнувшись в обморок. Честно говоря, я не очень хорошо понял, чем Вихров вообще занимается. Полковник милиции, но к делу о похищении Логинова отношения не имеет. Сильно интересовался налетом на наш склад в Тушино.
      - Если он хороший опер, нефига ему там делать, - заволновался Саша. От черт, как бы нам не сесть со всей этой долбаной гверильей... Миш, знаешь, что? Дай-ка все его данные Корсару. Чует мое сердце - не все с ним ладно.
      - Как скажешь. Но на данный момент ему очень нравится идея с провокацией покушения на отца. Обещал всемерно способствовать.
      - Сначала надо поговорить с Корсаром, - покачал головой Саша.
      Мишка пожал плечами. Потом встал, спросил(
      - Вы здесь уже обедали?
      - Ага. За час до твоего приезда. Сходи вниз, Капитолина тебе оставила.
      Мишка раскрыл свой кейс, выложил на стол несколько дискет, заполненных Витькой Егоршиным. Пошел вниз, а Саша запустил компьютер и занялся расчетами. С заводом ему все было ясно, поэтому документы, имеющие к нему отношение, он просмотрел мельком. А вот банк требовал внимательного изучения.
      Вообще-то, кое в чем Мишка прав. Коней на переправе не меняют, и уходить из банка в такой сложный период опасно. Хорошо, если только материальными потерями дело ограничится. Так ведь там непременно шум поднимется. Когда банк объявляет о своей неплатежеспособности, начинается следствие. Кто виноват, почему... Могут всплыть всякие нехорошие подробности. В частности, что именно через этот банк некий Цезарь отмывал фальшивые и наркодоллары.
      А если банк сохранить, то придется заранее готовиться к неприятностям с Логиновым, если он всплывет в живом виде. В таких случаях закон подлости работает безотказно, и Саша твердо был уверен - стоит только вложить деньги в гибнущий банк, и тут же объявится живой и невредимый хозяин с кучей претензий. Заявит о мошенничестве и все такое. Это с одной стороны. А с другой - совсем он обалдел, что ли, сначала подставить Цезаря под ствол, а потом вчинять ему иск?! Нет, на такое Логинов не пойдет. Если он сам сбежал, то будет молчать, как рыба, в страхе за собственную шкуру. А вот если его похитили, то вероятнее всего грохнут, узнав, что банк перешел к его сынку. И тогда шум поднимут Эвелина и Лилька. Причем могут свалить похищение и убийство на Цезаря. Ну ладно, что-нибудь сообразить можно. В конце концов, Лильке мозги запудрить - типа выхода другого не было, потому и женился на Светке. Нехорошо, конечно, и самого корежит от мысли, что придется втирать о своем равнодушии к жене. Но если так не сделать, то Светка будет обречена на долгое ожидание мужа из тюрьмы. Если, конечно, его не расстреляют. Брр. Нет, лучше врать. А еще надежней - послать Соколова и Васина с их расчетами к чертовой матери и не искать лишних геморроев на собственную задницу.
      Дверь кабинета тихонько приоткрылась, заглянула Светка. Увидела, что муж сидит перед компьютером, шепнула "пардон" и решила не тревожить.
      - Свет! - позвал Саша. - Иди сюда.
      - А ты не занят?
      - Занят, но ты мне не мешаешь.
      Она уселась на подлокотник кресла, обняла его за плечи и запустила пальцы в волосы. Посмотрела на экран монитора. Столбцы цифр не сказали ей ровным счетом ничего. Саша погладил ее правую руку, поцеловал в ладонь. Губы коснулись металла - обручального кольца. Они расписались на следующий день после его триумфального возвращения из Мытищ, и Светка до сих пор дулась на него - из-за отмены свадебных торжеств. Пришлось торопиться, потому что всякая уверенность в завтрашнем дне у Саши исчезла, и он хотел хотя бы Светке обеспечить достойное существование в случае своей внезапной смерти.
      - Слушай, а что ты сделаешь, если я тебе изменю? - внезапно спросил Саша.
      Пальцы, нежно перебиравшие его волосы, моментально сжались в кулачок.
      - Матвеев... - с угрозой начала она.
      Первый признак того, что они женаты - Светка упорно называла его по фамилии. Мишка уверял, что такой склонностью отличается подавляющее большинство замужних женщин.
      - Нет, не потому что мне кто-то там понравится, мне не нужна другая женщина. В интересах дела.
      - У тебя все в интересах дела. Брошу к чертовой матери. Один жить будешь. Вот только попробуй! Или прибью.
      - Вот не подозревал, что ты еще и ревнивая... - пробормотал Саша.
      - Ничего подобного. Просто если терпеть твои выходки, ты охамеешь и ноги об меня вытирать начнешь. А с чего это ты вдруг заинтересовался моим мнением по этому вопросу?
      - Да передо мной занятная дилемма встала.
      Вообще-то Саша редко рассказывал жене о своих делах. Однако не так давно совершенно неожиданно узнал, что она неплохо ориентируется в ситуации. То ли с ней отец делился размышлениями - почему-то он не считал нужным скрывать от нее правду - то ли подслушивала. Первое вероятнее, потому что у нее наблюдался отцовский взгляд на события. Но даже после этого открытия Саша не спешил делиться с ней всем. Так, иногда. И не в вопросах крутого криминала. Про банк рассказать можно, а вот про то, откуда взялся двойник - не стоит. Пусть думает, что Логинов на самом деле мертв.
      Он в общих чертах обрисовал свое положение. Светка слушала внимательно, с явным интересом. Все-таки деловая жилка в ней присутствует, уже в который раз отметил Саша.
      - А Игорь Логинов чего хочет?
      - Естественно, ему больше нравится положение банкира. Но, с другой стороны, он парень с холодным рассудком и согласен удовлетвориться деньгами, не вмешиваясь в наши дела. Сложности, в основном, с его матерью. Она женщина сентиментальная, воспитанная в духе высокой морали. Ей, например, кажется неприличным предъявлять права на деньги бывшего мужа после его смерти. Она ведь их не заработала собственным трудом. Ей стыдно, нехорошо, да и как-то неудобно вообще вести речь о деньгах на фоне смерти Логинова.
      Светка задумалась.
      - Если его мама расстраивается из-за каждой ерунды... Впрочем, это для нас ерунда, мы тут совсем озверели и очерствели. Она-то как раз нормально реагирует. Вот, если банк закроется, то пострадает куча мелких вкладчиков. Она начнет винить себя, а Игорь будет психовать из-за нее. Оно тебе надо? Ты хочешь видеть в нем партнера понадежнее его отца, правильно? Тогда постарайся учитывать реакцию его мамы. Или поступать так, чтобы она не узнала. Я, конечно, не навязываю тебе свое мнение, поступай как знаешь...
      - Понимаешь, как бы я ни поступил, все имеет свои недостатки. Если уйду из банка, непременно начнется следствие по причинам банкротства. Вскроются многие из махинаций, которые Логинов провел по моему приказу. А если останусь - будут проблемы со второй половиной наследников. То есть, с Эвелиной и Лилией. Хорошо, если они согласятся принять стоимость их акций. А если нет? Найдут какого-нибудь типа, чтобы он представлял их интересы в совете директоров... Или, еще хуже, накатают на меня заяву, что я избавился от неугодного президента. Вот тогда мне настанет... конец.
      - Как ты вежливо выражаешься... Так это с Лилечкой ты мне изменять собрался?
      Саша промолчал.
      - Слушай, Матвеев, вот этого я тебе не прощу. Кого угодно - но не ее. Если узнаю, что ты спал с ней - устрою тебе такую "райскую" жизнь, что сам в петлю полезешь. Лучше сразу разводись и женись на ней. Иначе - я предупреждаю - сживу со свету и тебя, и ее.
      - Уже знаешь, как это делается? - попытался отшутиться Саша.
      - Ты не ухмыляйся.
      Для убедительности она чувствительно дернула его за волосы. Саша умиротворяюще поднял обе руки вверх - мол, все, сдаюсь. Тут же совершенно естественным жестом обнял жену, потянул к себе, ладонь скользнула под тонкую водолазку...
      - Нисколько не удивлен твоими угрозами, - шепнул он. - Еще в детстве цыганка нагадала, что меня погубит женщина.
      - Еще бы, - Светка завертелась, пытаясь вытряхнуть из-под одежды его руки. - С твоими-то наклонностями бабника... Матвеев, убери лапы.
      - Зачем? И никакой я не бабник, это ты зря. В молодости, правда, был грешок, но тогда меня считали плейбоем.
      - Ну да. Слово красивое, а суть та же. Блин, в молодости! С понтом, сейчас состарился... Матвеев, ну прекрати, в самом деле! - этот возглас относился к его провокационным движениям. - Сейчас Мишка придет, я его внизу видела. Опять станешь утверждать, что он вечно в самый неподходящий момент появляется?
      - Конечно, - Саша ухитрился повернуться в кресле таким образом, что Светка полулежала на его плече. - У него чутье на моменты, когда мы с тобой любовью занимаемся.
      - Ты сам виноват, - уже с придыханием, но все еще сопротивляясь, ответила Светка. - Вечно выбираешь самые непригодные места. То в лесу в трех метрах от поддатой компании своих друзей, то на веранде, куда вот-вот должны прийти вызванные тобой же ребята... Саш, ну хватит, ночь же еще впереди...
      - И ночь тоже. Слушай, ты права, на кресле действительно неудобно. Пошли на диван?
      С трудом поднялся, не выпуская разомлевшую жену, шагнул к угловому дивану.
      - У тебя нога болит, - привела она последний аргумент.
      - Да черт с ней, поболит и перестанет! - взорвался Саша. - Моя нога, не твоя, какого хрена ты к ней прицепилась...
      - А потом ты мне жаловаться станешь, не кому-то.
      - Блин, ты замолчишь или нет?! Ну что такое - как в постель, так тебя словесный понос разбирает! Вечно какие-то отговорки... Добро бы не хотела, так ведь как раз наоборот!
      Ей стало смешно. Пискнула что-то, когда он целовал ее, плечи дрожали от неуместного смеха. К сексу Светка относилась совершенно несерьезно. Как к разновидности забавы. Саша перевернулся на спину, чтобы не опираться на раненую ногу и не придавить Светку - жаловалась, что слишком тяжелый. Дышать ей, видите ли, трудно. Она, уже молча, приникла к его груди... И в этот момент, разумеется, раздался осторожный стук в дверь.
      Саша даже подниматься не стал. Валялся на спине и громко ругался. Светка торопливо поправляла одежду. Соколов приоткрыл дверь, заглянул.
      - Ты чего орешь? - оглядел брата, все понял. - А-а... Я могу попозже зайти.
      - Ага, обломал и теперь - попозже... - передразнил Саша. - Заходи, чего там. Свет, не уходи. Мы все равно самое важное уже обсудили. Или что-нибудь новенькое? - он вопросительно посмотрел на брата.
      Мишка отрицательно покачал головой. Светка, страшно довольная оказанным доверием, принялась переплетать косу.
      - Я звонил Корсару насчет Вихрова, - сказал он. - Корсар его прекрасно знает.
      - Ага, - озадаченно произнес Саша.
      - Короче, никакой он не полковник милиции. Точнее, полковник, только КГБ. В отставке. Корсар его бог знает с каких времен помнит, они почти ровесники, Вихров на два или три года старше. До того, как ушел на вольные хлеба, имел непосредственное отношение к деятельности антитеррористических отрядов типа "Альфы". Как бы даже и не в самой "Альфе" возглавлял какое-то подразделение. Из Комитета ушел не так давно, в начале девяностых. Сейчас играет за свою собственную команду. По слухам, торговля сырьем для военных нужд. Завязан на ВПК и японцев. В общем, мужик настолько крутой, что я чуть в штаны не наделал, когда мне Корсар все это сказал. А ведь не подумаешь среднего росточка, изысканно-вежливый, никаких резких движений и попыток морально задавить...
      - И что дальше?
      - А, в общем-то, ничего. Инсценировку запросто можно с ним провести. Знакомых в МВД у него - выше крыши. Я к нему с Корсаром поеду, для пущей надежности. Но он говорит - Вихров достаточно надежный человек. Для чекиста, естественно.
      Светка с недоумением переводила взгляд с мужа на Мишку.
      - Ребят, я, конечно, совсем тупая и мозги у меня куриные, но что-то я фигово усекла( вы что, на госбезопасность работаете?! Что-то мне раньше казалось... Разве Корсар - гэбэшник?
      Мишка пожал плечами, отвернувшись.
      - Да, - кивнул Саша. - Бывший. У нас несколько таких, и все - на вес золота. Они знают много. Мы им даже в делах не разрешаем участие принимать, только как инструкторов используем, потому что если такого специалиста случайно грохнут, потерю восполнить нечем. Кроме Корсара. Корсар профессиональный разведчик, три года за кордоном шпионил. Лет двенадцать уже с отцом работает. И доверяем ему мы куда больше, чем, скажем, Хромому. Что касается госбезопасности, то там свои заморочки. Видишь ли, люди там разные, у всех свои интересы, и вовсе не обязательно шкурные... Бывают случаи, когда государство никак не может обойтись без помощи своего же криминала. Обращаются преимущественно к Организации - у нас репутация бандитов с кодексом чести. Но лучше не пытаться в этом разобраться. Не потому, что хуже будет, а потому, что бесполезно.
      Светка поежилась. Смутилась, как-то разом сникла. Саша притянул ее к себе, поцеловал в волосы. Мишка, чтобы переменить тему разговора, показал на компьютер и спросил(
      - Ну, что по банку?
      - Да ничего. Я еще посчитаю, что-то там Толик загнул в одном месте. Так что, Светик, придется тебе на всякий случай фармакологию с химией изучать.
      - Зачем?
      - Лилечку Логинову голыми руками убивать станешь? А меня? Ядом-то, наверное, проще. Тебе не кажется?
      Светка фыркнула.
      - Ха, да из твоей же пушки и застрелю обоих! Извращаться еще...
      - А сможешь? - хитро прищурился Саша.
      - Почему же нет? Сам говорил, что я неплохо стреляю. И попадаю часто.
      - То по мишеням, - спокойно возразил Саша. - По живому человеку, да еще и в упор, когда он смотрит тебе в глаза, ты выстрелить не сможешь.
      - С чего ты взял?
      - Светик, у меня глаз наметанный. Я могу отличить будущего убийцу от того, кто никогда не посягнет на жизнь человека, каким бы тот ни был. Я даже сомневаюсь, сможешь ли ты яд подсыпать.
      - По-твоему, я вообще ни на что не гожусь?
      Саша рассмеялся.
      - Годишься. И очень даже. Но только не в киллеры. Ладно, не спорь, это еще бабушка надвое сказала - оставлю я банк или нет. Не люблю я такие дилеммы, честно говоря.
      В кабинет заглянула Ирина, Мишкина законная супруга - он наконец-то оформил отношения с матерью своего сына. По той же самой причине, по которой женился и Саша.
      - Миш, тебя к телефону. Внизу, у Эдика.
      Мишка глянул на часы.
      - Ладно, тогда я прощаюсь - потом сразу к Вихрову поеду. Вечером поговорим.
      И ушел. Саша подождал несколько секунд, потом сказал(
      - Свет, запри-ка дверь. А то вломится еще кто-нибудь в самый неподходящий момент.
      Светка дважды провернула ключ в замке. Медленно подошла, села рядом, пристально глядя в глаза и еле заметно улыбаясь. Как Джоконда. Почему-то у Саши всегда от этой улыбки мурашки по коже пробегали. Осторожно, двумя пальчиками ухватила шнур, которым затягивался пояс его тренировочных брюк из-за раны о другой одежде и думать было нечего. Вторую ладошку положила ему на колено. Саша понял, что еще пара минут этой подготовительной пытки и его южный темперамент выйдет из-под контроля. Обнял жену, притянул поближе. Когда ее губы почти коснулись его лица, Светка неожиданно спросила(
      - Так что ты сделаешь с банком?
      Саша глубоко вздохнул. Нашла время... Сейчас что-нибудь попросит. Игнорируя ее слова, попытался снять с нее водолазку. Светка ухватила его за запястья. Маленькая-то маленькая, а силы на то, чтобы помешать, хватает.
      - Прекрати, - хрипло выдохнул он. - Потом поговорим.
      - Я хочу сейчас. Ты тоже хочешь, но другого. Мне быстрей. Сначала я, потом ты.
      - Свет, это запрещенный прием. Я в таком состоянии, что на любую глупость соглашусь.
      - А с тобой нельзя играть по правилам. Ты слишком умный. Так как насчет банка?
      - Я сейчас изнасилую тебя, доиграешься. Давай лучше по-хорошему.
      - Нифига. От тебя удрать легко. Пока ты еще встанешь, пока дохромаешь до двери - я уже у крестного буду.
      Саша сдался.
      - Ладно, что тебе нужно? Только быстрей, я ж не каменный.
      - Банк.
      - Мы уйдем оттуда. Слишком много геморроев с восстановлением.
      - Ты твердо решил?
      - Да.
      - А почему Мишке прямо не сказал?
      - Мишка меня прекрасно понял. Если мне идея нравится, я сразу соглашаюсь, без колебаний.
      - А мне хочется, чтобы вы остались.
      Саша застонал.
      - Ну зачем тебе банк?!
      - Для спокойствия души. Я не хочу, чтобы на меня показывали пальцем и говорили - вот жена того скота, который из-за своих личных интересов разорил сотни мелких вкладчиков. Свои-то деньги ты заберешь, а о простых людях подумал? Да-да, я такая же сентиментальная, как мама Игоря.
      - Я жалею, что вообще сказал тебе про банк.
      - Не волнуйся, я бы у крестного спросила. Он мне все говорит про твои легальные предприятия. Не хочет, чтобы я оказалась на положении безгласной наложницы в гареме.
      Саша закрыл глаза. Черт подери, с такой семейкой свихнуться можно.
      - Свет, пойми( чтобы поднять банк, требуются колоссальные усилия. Нужно время, нужны деньги...
      - У тебя их мало?! Слушай, Матвеев, ты что, совсем охамел? У тебя под двести миллионов состояние, и тебе жаль какой-то суммы, чтобы доставить жене удовольствие?!
      - Мне для тебя ничего не жалко. И ты прекрасно это знаешь.
      - А тогда в чем дело?
      - Там свои сложности.
      - Так вот. Если благодаря тебе разорится хоть один частный вкладчик у тебя будут сложности не там, а здесь. И такие, что ты крупно об этом пожалеешь. Ты не желаешь успокоить мою совесть - я тебе тоже не дам жить беспечно.
      Саша засмеялся, притянул ее голову, зарылся лицом в волосы.
      - Бессовестная... Используешь мою любовь к тебе...
      - Ага. Чтобы сделать тебя же хоть чуть-чуть получше. Сашка, ну сколько можно только наживаться?! Тебе что, на жизнь не хватает? Я же не прошу тебя заниматься благотворительностью. Банк потом начнет приносить прибыль, я же знаю, ты этого добьешься. Прошу только об одном - не делай лишнего зла. На твоей душе и без того грехов достаточно.
      Маленькое ушко оказалось совсем близко от его губ. Чувствуя, что разговор идет к концу, Саша осторожно поцеловал жену, расплел ее косу...
      - А что я получу взамен?
      - Меня. Жену, которая тебе верит, уважает тебя и гордится тобой. Тебе этого мало?
      - Вполне достаточно. Светка, засранка, веревки из меня вьешь...
      - Я меру знаю, - с достоинством отозвалась она, распутывая узел шнура у него на поясе. - Я же не прошу тебя сделать невозможное. "Завязать", отдать все деньги детским домам...
      - Их разворуют.
      - Вести безупречный образ жизни и постричься в монахи, - закончила Светка. - Саш, ну что, тебе так сложно?
      - А Лилечка?
      - Ты что-нибудь придумаешь, чтобы с ней не было неприятностей. Ты же головастый.
      - Ладно. Уговорила. Сделаю я тебе такой подарок к Восьмому марта.
      - Обещаешь или мне расписку взять?
      - Разве я когда-нибудь нарушал свое слово?
      - Да нет, вроде бы.
      И отодвинулась. Уселась спиной к нему, якобы погрузившись в раздумья. Саша погладил ее руки, потянул к себе - только плечами повела. Типа отстань, я занята.
      - Свет! - позвал он, стараясь со спины дотянуться до ее груди.
      - Обойдешься.
      Ну вот, нате вам вторую серию...
      - Опять гонор демонстрируешь? Я тебе мигом покажу, кто в доме хозяин.
      - В этом - мыши.
      В доме, действительно, водилась прорва мышей. Никто из женщин, слава Богу, их не боялся, поэтому не приходилось периодически вздрагивать от чьего-нибудь панического вопля. А для борьбы с грызунами отец завел трех сибирских кошек. Мусю, Марфу и Шкоду. Ловили исправно, но поедала только Шкода. Муся поймает, поиграет - и бросит где попало трупик замученной мышки. Марфа таскала придушенную добычу на кухню и складывала под разделочный стол - на радость Капитолине, наверное. А может, полагала, что именно там нужно делать собственный продуктовый склад. А Шкода мышей с чувством выполненного долга съедала. Подчистую, только хвосты оставляла. И вот их-то - хвостики - она аккуратно раскладывала на ковролине под дверью Сашиной спальни. Утром выйдешь, глянешь под ноги - ага, опять "скальпы". Значит, Шкоду утром кормить ни к чему, она сыта.
      Светка соизволила повернуться лицом, но в руки не давалась. И далеко не отодвигалась, и к делу приступать не спешила. А Саше уже и не шуток стало. Вот как ей, совершенно неопытной девчонке, удавалось так его заводить - одному Богу известно. Другие женщины блистали техникой, устраивали настоящие эротические шоу с массажем и стриптизом. А Светка покрутится рядом, язык покажет, подразнит - и у него уже в глазах темно и штаны трещат...
      - Расскажи что-нибудь смешное, - потребовала она.
      - Я тебе клоун, да? Массовик-затейник?
      - Жалко, что ли?
      - Давай, лучше покажу что-нибудь. А хочешь, трусы сниму?
      Она засмеялась:
      - Чьи?
      - Да все, какие найду. Хоть мышиные.
      - Не, потом. Саш, ну расскажи.
      Он вздохнул.
      - Свет, хватит трепаться.
      Решительно притянул, положил ее к себе на грудь. Только потянулся поцеловать - Светка увернулась, расстегнула молнию на спортивной куртке и принялась ковырять пальчиком волосы у него на грудине. Ну и черт с тобой, подумал Саша, не хочешь целоваться - не надо. Будто без этого обойтись нельзя.
      - А откуда у тебя этот шрам? - осведомилась самым невинным голоском. Я раньше не замечала.
      - Вчера нарисовал, чтоб ты в самый неподходящий момент спросила, - зло ответил Саша.
      - Ой, а тут второй!
      - А самый большой в плавках, уже готов к использованию. Может, лучше на него посмотришь?
      - Его я уже видела.
      Попыталась отодвинуться - куда там! Начала выкручиваться.
      - Свет, хорош ломаться. Я ведь могу и силой взять.
      - А это больно?
      - Не знаю, меня не насиловали.
      - А женщина может изнасиловать мужчину?
      - Может... Блин, ты когда-нибудь прекратишь задавать вопросы?!
      Захихикала. Счастлива, что опять довела его до полного умопомрачения. И, слава Богу, замолчала. Хотя теперь, когда жена занялась самым желательным для него в данный момент делом, можно было бы и поговорить... Только на определенную тему. Близкую к телу, так сказать. Особенно сейчас, когда на этом - надо отметить, очень сильно любимом - теле не осталось никакой одежды...
      ...Светка, переодевшаяся после в меру бурных игрищ, уселась за второй компьютер в кабинете. Последнее время ее от техники невозможно было оттащить. А все Витька Егоршин виноват, научил девочку нырять в виртуальный мир... Сейчас она одной рукой копалась в ящике для игровых компакт-дисков, второй пыталась закрутить косу в узел на затылке. Шпильки зажала зубами. Узел моментально разворачивался, едва она отпускала его, чтобы схватить шпильку, Светка наклоняла голову, пытаясь удержать его хоть на миг в неподвижном состоянии, но волосы не слушались.
      С компактами ей тоже не везло. Для того, чтобы вытащить хоть один, надо было закрепить крышку ящика в верхнем положении. Защелка вчера вылетела, поэтому приходилось обходиться руками. Обеими. Но Светка никак не желала бросать одно из своих занятий, а одновременно при всем ее желании не получалось. Тем не менее, упрямо продолжала бесплодные попытки.
      В конце концов Саша не выдержал, подошел к ней. Спокойно отвел ее руку от волос, отобрал шпильки. Это могло показаться странным, но с женскими волосами он управлялся куда лучше многих женщин - впрочем, удивлялись только те, кто не был близко знаком с его сестрой Натальей.
      А все дело в том, что их мать всю свою жизнь гнула спину на двух работах. Поэтому Саша подменял ее, когда заходила речь о присмотре за младшей сестрой. И таких кос, какие были у Наташки, Саша потом никогда в жизни не видел. Смоляные, в руку толщиной и почти до колен. Непонятно, как такое количество волос умещалось на голове. Впрочем, у него самого их было ничуть не меньше. Дура она, конечно, что в девятом классе обрезала кудри. Правда, только до пояса, но все равно жалко. Саше она сказала, что ей надоело мучиться с причесыванием - и в этом была доля правды. Заплетать косы самостоятельно Наташа практически не умела. Ни мыть, ни заплетать, не говоря о бантах и более сложных прическах. Даже расчесывала, и то с трудом. Вот Саша на ней и упражнялся в парикмахерском искусстве. Соседи, как-то проведав о его умении, даже водили к нему девчонок - чтобы постриг или сделал цивильную прическу. Советовали идти учиться, предсказывали большое будущее... Да-а, уж что-что, а стричь с годами он научился с блеском причем все подряд. Волосы, купюры, головы...
      Светка плюнула на все - на поиски компакта, на компьютер... Откинула голову назад, балдея, пока Саша, не торопясь, расплел косу, взял расческу. Она даже засыпала, когда он принимался возиться с ее волосами. А Саше, в свою очередь, косы всегда нравились больше стрижек, пусть даже самых моднючих.
      - М-м, какой у меня муж... - промурлыкала она. - Все умеет, за что ни возьмется... Саш, а с грудным ребенком справишься?
      Расческа чуть не выпала из рук. Не поворачиваясь, Саша нащупал стул, подтащил поближе, уселся покрепче. Светка недовольно повертела головой, не открывая глаз.
      - Ты куда там пропал?
      - Да я-то тут... Свет, ты к чему такие вопросы задаешь?
      Она искоса глянула на него, усмехнулась:
      - Матвеев, ты меня удивляешь. Ты ж парень предусмотрительный. И все просчитываешь загодя. Мы не предохранялись, правильно? Значит, должен быть готов к появлению малыша.
      - Это... точно?
      Светка нахмурилась.
      - Ты что, недоволен?
      Саша моментально сообразил, что шок надо скрывать.
      - Да нет, не в этом дело... Просто неудачно как-то получилось. Ты антибиотики принимала, я кололся... Как бы...
      Она рассмеялась.
      - Боже мой, хорошо, меня мама предупредила, что все мужики на такое известие реагируют странно! Главное, как будто не знают, откуда дети берутся. И всякие отговорки придумывают. Матвеев, курс лечения у меня закончился еще в середине декабря, а девственности ты меня лишил в новогоднюю ночь. Или уже забыл?
      Нет, не забыл. Очень даже хорошо помнил. Встречали всем семейством, а после полуночи Саша внезапно понял, что дальше так продолжаться не может. В конце концов, он ждал полгода, пока Светка "созреет". А тут еще прошел слушок, что до свадьбы надеяться не на что, а данное событие откладывается на неопределенное время по причине женских капризов... В общем, взял он Светку за руку, родителям сообщил, что надо в гости съездить - благо, Новый Год в этот раз получился безалкогольный - и покатил в Ясенево. Светка хихикала, делала вид, что не понимает, зачем он ее приволок в защищенную от постороннего вторжения квартиру. Потом, правда, уж не до шуток стало. Что ей, что Саше. А родители, что забавно, сделали вид, будто ничего не поняли.
      - Что касается наркотиков, то колоться ты начал только после ранения. Всего-то две недели. А срок у меня - полтора месяца, так что все нормально.
      Саша прикинул по времени - где-то середина января получается. Как раз новогодне-рождественские каникулы выдались. И он, совершенно захмелевший от вседозволенности, почти ежедневно изобретал повод улизнуть вместе со Светкой в Ясенево... Днем, вечером, утром - все равно. Пару раз прямо из офиса в обеденный перерыв сбегал - а Светка ждала его в условленном месте...
      Наверное, молчание затянулось, потому что настроение у жены резко переменилось. Немного наигранная радость и нарочитая беспечность исчезли, уступив место обиде.
      - Да плевать мне, в конце концов, что ты об этом думаешь. Ребенок мой, и твоего одобрения мне не требуется. Я с мамой посоветуюсь, она меня поддержит, без тебя разберемся... Саш, ты что? - испуганно выдохнула она.
      Один раз нечто подобное он уже слышал. И вспоминать тот случай не любил. Хотя тогда будущая мать хотела избежать появления ребенка, да и узнал Саша все задним числом... Но в числе упреков-оправданий прозвучала и похожая фраза - "ребенок мой, что хочу, то и делаю. Не тебе рожать, без тебя разберусь"... Как будто в комочке нерожденной еще плоти нет ни капли его крови... Как будто одного каприза мамы достаточно, чтобы взять и убить новую жизнь...
      ...Окончив институт с "красным" дипломом, он направился на стажировку в Германию. За год до этого судьба свела его с Раисой, родной сестрой Вовки Шалаева, помощника Хромого. Трудно сказать, была там любовь или нет скорее нет, чем да. Раиса выгодно отличалась от большинства его любовниц, и Саша привязался к ней, чувствуя, что кроме секса их роднит и что-то другое. Трижды предлагал ей пожениться, и трижды получал ответ. Согласие. Но с такими условиями и отговорками, что от первоначального намерения отказывался сам. По части капризов Рая сто очков вперед Светке могла дать. Но - прощал, поскольку не верил, что когда-нибудь встретит женщину роднее Раисы. И без колебаний взял ее с собой в Германию.
      Он хотел ребенка. Чувствовал, что созрел до роли отца. Искренне верил, что после рождения малыша и в его отношениях с Раисой все наладится. Она тоже вроде бы поддерживала Сашу, потому что не возражала, когда он отказался от применения всяких противозачаточных средств. Однако в этом отношении Саше не везло - Раиса страдала нескончаемыми женскими болезнями. Пока была в Москве, регулярно укладывалась в больницу. В Германии продержалась два месяца - и опять потребовался врач.
      Ее подвело незнание немецкого языка и отсутствие собственных денег. В России с этим было проще. А здесь вынуждена была хитрить. Но врач оказался стопроцентным немцем, никак не мог понять, почему его пациентка не желает, чтобы ее жених знал правду. И, естественно, Саша все узнал.
      Женские болезни назывались одним словом - беременность. В России Рая делала своевременный аборт, в Германии рискнула вытравить плод. Неудачно, без медицинской помощи не обошлась. Саша не сказал ей ни слова, пока она находилась в клинике. Но сам собрал ее вещи и купил билет на самолет. А когда она выписалась, поставил перед фактом - ей лучше уехать. Потому что такую ложь он простить не мог и не собирался.
      Раиса не любила Сашу. И жить с ним не хотела. Рослые мужчины вообще были не в ее вкусе. Тем более - брюнеты. И на молодых она не смотрела, отдавая предпочтение людям постарше. Но ее брат считал, что для него много выгоды в связи Раисы и Цезаря. А она никогда не прекословила брату. По идее, Вовка был заинтересован в том, чтобы породниться с Цезарем. И это был единственный пункт, на котором Рая восстала. Всю жизнь и даже десять лет прожить рядом с человеком, которого едва ли не ненавидела, оказалось выше ее сил. Больше всего она мечтала о часе, когда исчезнет необходимость притворяться. И, разумеется, дети в ее планы не входили - она не желала никаких последствий вынужденной связи.
      Так гнусно Саша не чувствовал себя никогда. А что самое гнилое - ведь его ребята всячески намекали о такой возможности. Яковлев, Витька Егоршин, в конце концов даже Мишка - никто из них не знал подробностей, но все были уверены, что Раиса его не любит. Но Саша не хотел верить. За что и поплатился.
      Он спросил ее только об одном - зачем она убила его ребенка. Могла же родить, оставила бы ему, если не хотела воспитывать сама. Но в ответ услышал, что не его собачье дело - решать вопрос жизни и смерти собственного ребенка. Тогда, услышав, что Рая к его ребенку относилась хуже, чем к клопу, он совершил подлинный подвиг - сумел сдержаться и не убить ее на месте. Попрощался, проводил за дверь. И никогда больше ее не видел...
      ...Светка не знала, почему он так переменился в лице, услышав ее последние слова. Решила, что он недоволен наступившей беременностью, страшно обиделась и убежала в слезах. Саша, конечно, понимал, что в этом случае кругом виноват, но признавать ошибку не спешил. Можно было пойти, разыскать жену, сказать что-нибудь ласковое - но в душе еще жила боль после категоричных и жестоких слов. Отшвырнула, как чужого, все за него решила, с матерью посоветовалась - а с мужем необязательно... Зазвонил телефон внутренней АТС. Саша поднял трубку:
      - Да?
      - Поднимись ко мне, - сухо приказал отец.
      Ага, значит, Светка пожаловалась не матери, а ему. И отец, естественно, встал на ее сторону - иначе, помня о Сашином ранении, зашел бы сам. Раз не щадит его, значит, считает неправым. Саша скрипнул зубами, собрался с силами и пошел штурмовать лестницу.
      В отцовском кабинете, как всегда, царила полутьма. В дальнем углу, у окна, всхлипывала зареванная Светка, и Саше сразу стало гадко. Отец казался невозмутимым. Показал на стул, подтолкнул к Саше пепельницу.
      - Отец, может, мы сами разберемся? - с робкой надеждой спросил Саша.
      - Не буду я с тобой разбираться! - со слезами в голосе крикнула Светка. - Вообще, видеть тебя не желаю!
      Отец красноречиво развел руками.
      - Света настаивает на разводе. Немедленном.
      - Ни за что! Отец, слушай, это все ерунда, мелкая ссора, мы сами все уладим... Какой, к чертовой матери, развод, когда она беременна?! Пусть рожает, оставляет ребенка мне, а потом я посмотрю, захочет ли она уходить.
      - Свинья! Лицемерная скотина! Ты не хочешь ребенка, я же помню, какое у тебя было лицо... Крестный, я ни одному его слову не верю! Он врет, он только из-за денег за меня держится, из-за того, что ты открыл счет на мое имя...
      Саша закатил глаза. Отец внимательно слушал все обвинения, которые сыпались из Светки. Нет, перебивать ее сейчас бесполезно, и успокаивать тоже. Пока не выскажет все, что накопилось, не замолчит.
      Светка припомнила все. И его отказ от свадебных торжеств, который в этот раз объяснила жадностью, и Лилечку, с которой Саша якобы собрался изменять, и множество мелких оговорок и прегрешений... Он молчал и благодарил бога за то, что все это она выкладывает его отцу, а не своей матери. С тещей у Саши, как положено, отношения были вежливые, но слегка натянутые. Анне больше нравился Мишка. Вероятно, потому, что не был женат на ее дочери.
      Когда беспорядочные выкрики перешли в рыдания, отец встал, накапал валерьянки, почти силой впихнул Светке в руку стакан. Постоял рядом, гладя ее по голове. А прическу Саша ей так и не успел сделать...
      - Что скажешь? - спросил отец у Саши.
      - Ничего. Отец, дай мне пять минут. Мы сами уладим этот вопрос.
      Светка тут же возмутилась, но отец посмотрел на наручные часы - засек время. И вышел из кабинета. Светка вскочила, метнулась за ним, Саша успел схватить ее за руку. Кривясь от боли в раненой ноге, все-таки удержал.
      - Стой, - он старался говорить как можно спокойнее. - Пять минут ничего не изменят, если ты твердо решила. Я тебе ничего не сделаю, даже пальцем не трону. Чего ты боишься? Посмотри мне в глаза. Скажи, неужели я на самом деле такое дерьмо?
      Светка вырвала руку, демонстративно отвернулась лицом к стене и не удостаивала его хоть словом. Только плечи дрожали от сдерживаемых рыданий.
      - Запомни одну вещь. Раз и навсегда. Я тебя люблю. И развода не будет. Только через мой труп. О чем я думал в тот момент, когда ты меня огорошила таким известием, ты не знаешь. И с тобой мои мысли никак не связаны.
      - Я тебе не верю. Ты меня ненавидишь, и когда я сказала, что жду ребенка, у тебя лицо от бешенства перекосилось.
      Саша не выдержал:
      - Да не от этого, дура! От того, что ты вдруг решила обойтись без меня! Я что, пустое место?! И ребенок не мой, да? Ветром надуло?! - усилием воли взял себя в руки. - Это наш ребенок. И все малейшие детали его будущего касаются нас обоих. Ты не имеешь никакого права отстранять меня от его воспитания. Что бы ты обо мне ни думала, я его отец.
      - Давить таких отцов... - буркнула Светка. Уже без рыданий.
      - И хватит жаловаться всему семейству. Ты прекрасно знаешь, что любые спорные вопросы мы можем решить и вдвоем, без привлечения третейского судьи.
      - Я никому не жаловалась. В коридоре случайно встретились, крестный к тебе шел. И привел меня сюда, а потом вызвал тебя. Я не хотела ни говорить ему, ни спорить с тобой. Все равно наврешь.
      - Слушай, да откуда такая уверенность, что я тебе лгу?! Хоть раз поймала меня на вранье? Нет. Но при каждом удобном случае - "ты все врешь". Ну с чего ты это взяла?
      - Потому что ты не можешь говорить правду. Я видела многих твоих баб, кого считают "бывшими". Они все в сто раз красивее меня. Но у них нет таких денег, вот и ответ на вопрос, почему ты женился на мне, а не на какой-то из них.
      Саша застонал. Единственный раз в жизни влюбился по-настоящему - и на тебе.
      - Деньги? Хорошо. Ты сегодня просила сохранить банк. Я вытащу его. И напишу тебе доверенность на право получения дивидендов. Куда ты будешь тратить деньги - меня не касается. Хоть нищим раздавай. Даже не спрошу ни разу, слово даю. Ты уверена, что я позволил бы тебе такие расходы, если бы меня интересовали деньги?
      - Не нужно мне ничего. Саш, мне уже надоело это, ей-богу. Я заколебалась жить с ощущением полной нереальности происходящего. Мы не пара. Тебе нужна женщина типа той же Лилечки Логиновой - какая-нибудь красотка с ногами от ушей. Я слишком проста.
      - Давай я как-нибудь сам разберусь, кто мне нужен. Не маленький мальчик, слава богу. Подойди ко мне.
      Светка стояла столбом. А вставать, да еще бороться с ней - наверняка не позволит хотя бы обнять себя - упражнение не для его ноги. Саша прикрыл глаза. Упрямая ослица... Резко качнулся в сторону, ухватил за локоть, дернул к себе. Издав возмущенный возглас, Светка изо всей силы уперлась ему в плечи, стараясь вырваться. Ну, руки-то у него не болели... Быстро лишил ее возможности дергаться, прижал к себе.
      - Никаких разводов, - твердо повторил он. - Вышла замуж - все, с концами.
      Супруга пыхтела от бесплодных усилий вырваться.
      - Как дитенка назовем? - внезапно спросил Саша.
      Удар попал в цель. Светка разом ослабла, всхлипнула. Саша осторожно повернул голову, дотянулся до ее уха, шепнул:
      - Как тебе нравится "Сергей"?
      - А если девочка?
      - Исключено. У меня первым парень будет, это как закон. Такая династия. Будет черный, с карими глазами, бабник и вор. В лучшем случае мошенник или политик. Ничего не могу поделать - гены.
      - Господи, если он еще и такой же здоровый, как ты... Я ж не разрожусь.
      - Я родился семимесячным и чуть больше двух килограмм весом. Все думали, не выживу. И болел в детстве я страшно, любая простуда тут же с осложнением на легкие. До пятнадцати лет чуть ли не самым мелким в классе был. А потом - ничего, вырос. Так что можешь не расстраиваться заранее.
      Сзади тихонько открылась дверь. Ага, пять минут истекли. Саша обернулся, посмотрел на отца с мученическим видом. И на его лице ясно было написано, что ему стоило огромных трудов держаться этаким все понимающим мудрецом, что он принес свое самолюбие в жертву интересам семьи... Отец еле заметно улыбнулся. И уже в который раз Саше показалось, что отец все это предвидел заранее, еще когда Саша со Светкой не были даже знакомы.
      - Все вопросы обсудили? - как ни в чем ни бывало, осведомился отец, притворяя дверь.
      - Почти. Не успели только решить, кто нашего парня крестить будет, отозвался Саша.
      - Миша, - предположил отец.
      Светка высвободилась из Сашиных объятий, устало вздохнула:
      - Знаете, я, пожалуй, пойду к себе. Полежу немного. Меня что-то в сон клонит.
      Ну еще бы - после такой истерики. Саша проводил ее легким шлепком пониже спины, дождался, пока она покинет кабинет.
      - Отец, мне интересно одно: почему ты прикладываешь все усилия, чтобы моя жена при каждом удобном случае норов показывала?
      - Не норов. Скорее, ставила тебя на место. Потому что в подавляющем большинстве случаев виноват ты сам. Если хоть один раз посмотреть сквозь пальцы на твои выходки, то ты моментально обнаглеешь. И мне это известно куда лучше, чем кому бы то ни было. Фактически, ты то, что называется волк в овечьей шкуре. Если не напоминать, ты быстро забудешь, что все-таки человек, а не зверь. К сожалению, ты пошел в свою турецкую родню, и русского в тебе очень мало. Алияра ты знаешь хорошо, и особой симпатии он не вызывает. Так вот, ты рискуешь стать таким же. Только он помешан на деньгах, а ты свихнешься на чем-нибудь другом. Чтобы этого не произошло, требуются ошейник, цепь и палка, удерживающие тебя в рамках общепринятых условностей. Свобода тебе только во вред. И ты сам это прекрасно понимаешь, - спокойно пояснил отец.
      - Ага, и ты решил таким ошейником сделать Светку?
      - Не совсем. Тебя сдерживают твои же чувства. Пока я легко с тобой справляюсь, но, когда меня не станет, забота о твоем моральном облике ляжет на плечи Светы и Миши. Я всего лишь заранее подготавливаю их к этому. Света никогда не будет домохозяйкой, хранительницей очага и твоей бессловесной вещью. Наоборот, я приложу все усилия, чтобы ты зависел от нее в большей степени, чем она от тебя.
      Саша тяжело вздохнул. У отца были свои взгляды на воспитание, и, в общем-то, противоречить и бунтовать не стоило. Не тот вопрос. В конце концов, в качестве узды он выбрал тех людей, которые, как бы ни повернулась жизнь, не предадут. В этом можно быть уверенным - отец в людях не ошибался. Мог бы, к примеру, поручить присмотр своему побратиму - Ювелиру. Но не стал. Значит, не уверен в нем до конца. А в Мишке и Светке уверен. Хотя иногда твердая рука отца, направлявшего решительно все поступки своих давно выросших наследников, здорово раздражала. Саша мужественно терпел как-никак, не тинейджер, период самоутверждения давно позади, научился считаться с мнением людей заведомо умнее себя.
      - Ты исходя из этих соображений устроил третейский суд?
      - Вовсе нет. Просто в моем присутствии Света могла высказать тебе то, что непременно умолчала бы при разговоре наедине. Это иногда помогает, не остается недомолвок и затаенных обид. И, в конечном итоге, вы помирились куда быстрей, чем могли бы без моего вмешательства. Кстати, тебе не помешает сходить к врачу.
      - Зачем?
      - Не к своему. К ее. Проконсультироваться. Интересное положение твоей жены накладывает кое-какие обязанности и на тебя. Есть вещи, которые тебе как будущему отцу знать просто необходимо.
      - Хорошо, - покладисто кивнул Саша. - Завтра у меня день свободен, займусь. Ты только ради этого меня искал?
      - Нет, конечно. Миша звонил. Он встретился с Вихровым.
      - И...?
      - Тема беседы требует моего или твоего участия.
      Внутри нехорошо натянулась какая-то жилка. Так и знал...
      - Почему сразу не сказал? - глухо спросил Саша.
      - Это не так срочно.
      Отец выглядел удивительно благодушно, и Саша несколько успокоился. Если бы существовала угроза, отец вряд ли занимался бы улаживанием внутрисемейных конфликтов. Хотя черт его знает, он последнее время сильно изменился. Бизнес отошел на второй план, отец стал заметно мягче, и старался больше времени проводить дома. Оно, впрочем, понятно - в шестьдесят три года при наличии "пенсионного запаса" уже не тянет на эскапады, хочется отдохнуть.
      - Я решил, что с Вихровым будем говорить все вместе. Ты, я и Миша. Встреча назначена на сегодняшний вечер. Мне кажется, с учетом нынешней нестабильной обстановки не стоит договариваться о совместном ужине в ресторане.
      - Здесь ему тоже делать нечего. По крайней мере, пока я не буду уверен в его добром ко мне отношении. А в этом я не буду уверен никогда, поскольку у Вихрова не та биография.
      - Ну почему, Корсар же тоже бывший сотрудник КГБ. Вихрову верить можно, мне это известно совершенно точно. Здесь неудобно по другой причине - слишком много людей. Миша предложил свою квартиру.
      - Может, тебе не стоит ехать? Мало ли что... Если все вместе попадемся, нас Господь Бог не спасет. А если только мы с Мишкой, ты нас вытащишь.
      Отец пристально смотрел на него. В темных глазах блестело лукавство.
      - У меня есть подозрение, что нас ожидает нечто удивительное, но вряд ли опасное. Вихров - личность оч-чень известная. В своем кругу он занимает примерно такое же положение, как я - в криминале.
      Саша присвистнул.
      - Поэтому мой долг - в некоторой степени почтить его. Работать он будет с тобой, но сначала я должен рекомендовать тебя ему.
      - Вы знакомы?
      - Да. Когда-нибудь расскажу. История эта длинная, занимательная, но сейчас у меня нет настроения. Сразу предупреждаю - он не из числа моих покровителей. Он мне помогал, бывало, как и я ему, но никто из нас ни разу прямо не обращался с просьбой друг к другу. И если бы он, допустим, предложил мне деньги за услугу, я был бы оскорблен. Это очень интересный человек, заслуживающий всяческого уважения.
      - Ну ты ему и рекламу выдал... Ни о ком так не отзывался. Во сколько?
      - К шести.
      ...Саша с отцом приехали первыми. Дверь открыла Снежана, Сашина бессменная секретарша, о которой сплетничали, будто она занимала это весьма престижное место по национальным соображениям. На самом деле все выглядело иначе. Снежана, получившая свое имя от родителей будто в насмешку, была жгучей брюнеткой, как и ее шеф, но никакого отношения к Турции не имела. Предки ее прибыли в стольный град Москов из Гомеля, а там просматривались скорее польские корни, чем следы южных кровей. Выбрал же ее Саша за другие качества. Во-первых, она действительно была классной секретаршей. Во-вторых, будучи ориентированной больше на женщин, чем на мужчин, не лелеяла мечту выскочить замуж за босса - в свое время у Саши хватило хлопот с кандидатками на роль супруги. В-третьих, до того, как прочно обосноваться в приемной у его кабинета, Снежана проработала некоторое время под началом Яковлева в разведблоке, и умела много такого, что никак не может понадобиться секретарше президента концерна, зато жизненно необходимо референту Цезаря. Не говоря уже о том, что вытянуть из нее хоть слово было практически невозможно. Корсар даже отрабатывал на ней некоторые приемы психологического воздействия из ассортимента КГБ. Хорошая девочка. Настоящий клад. За что ей и платили соответственно. Впрочем, Саша всем своим спецам платил столько, что они и слышать не желали о подработке на стороне. А затраты окупались с лихвой.
      За час до выезда из дома Саша позвонил ей, распорядился взять ключи в офисе - он хранил в сейфе копии ключей от всех квартир своих людей - и приготовить что-нибудь из закуски. Судя по запахам, Снежана с задачей справилась на "отлично". И даже успела накрыть стол в гостиной.
      Мишка, в перерыве между встречами оформивший какое-то свое адвокатское дельце, прибыл без трех шесть. Разделся, зашел в комнату, удивился:
      - Что это вы вдвоем приехали?
      - Саша потому, что работать с Вихровым придется ему, - пояснил отец. Я подумываю полностью отойти от дел, устал что-то... А мне интересно взглянуть, в кого превратился мальчишка, которого я знавал сопляком. Учил читать, писать, привил ему навыки игры в шахматы и мечту стать разведчиком. Или контрразведчиком, - усмехнулся он. - Как видишь, мои уроки даром не пропали.
      - Так ты не просто знаком с ним?! - поразился Саша. - Я думал, вы по делу встречались... А оно... Блин, вот это да!
      - Потому и верю ему. И знаю, что уж кто-кто, а он никогда меня не подставит. Мы в одной коммуналке когда-то жили. Его семью подселили к нам в сорок пятом. Ему тогда около года было. Помнится, я ему штанишки менял и кашей кормил. Забавно, не правда ли? Выходцы из одной квартиры, и я стал авторитетом, а Ваня - офицером КГБ.
      Звонок в дверь прервал отцовские воспоминания. Вот так всегда - стоит ему заговорить о чем-то интересном, обязательно кто-нибудь припрется. Или как минимум на телефон подсядет. Снежана открыла, вежливо поприветствовала гостей - Корсара и Вихрова.
      Занимательная персона представляла собой седого мужчину лет сорока пяти - пятидесяти, сухопарого, с характерным для людей его профессии невыразительным лицом и колючим взглядом. Саша извинился, что никак не может встать, чтобы поздороваться по этикету - нога болит. "Гололед, знаете ли..." - "Да, да, понимаю. Шел, упал, очнулся - гипс", - без тени улыбки, что выглядело еще более забавно, откликнулся Вихров. Конечно, прекрасно понял, что гололед ни при чем - это мелькнуло даже не на лице, а где-то в глубине серых прищуренных глаз.
      - Ты здорово изменился, - сказал он отцу. - Мы еще на "ты", или в вежливых поиграем?
      Для Корсара факт знакомства Ученого и Вихрова оказался сюрпризом Саша уже научился различать эмоции на его физиономии.
      - Что ты хочешь... Сорок лет прошло. Ты тоже не выглядишь ребенком. Как жизнь, надеюсь, спрашивать не станешь?
      Вихров сдержанно улыбнулся:
      - Да в общих чертах осведомлен. Признаться, не ожидал увидеть тебя самого, рассчитывал на помощников.
      - Я практически отошел от дел. Приехал из-за тебя. Подумал, что можно снимать покров тайны с детской дружбы. А вопросы тебе с Сашей обсуждать придется. Он не столько помощник, сколько преемник.
      - А-а, значит, то, чего боялась вся Москва в свое время, все-таки произошло, - усмехнулся Вихров. - Цезарь на троне... Хотя я на месте всех ваших авторитетов боялся бы другого варианта, первоначального. Вот где начался бы настоящий беспредел.
      Отец жестом показал в сторону стола. Вихров покосился на скользившую неслышной тенью Снежану, Корсар еле заметно кивнул - она надежна. За столом разговаривали, в основном, Вихров и отец. Вспоминали эпизоды сорокалетней давности, перебирали общих знакомых.
      Саша искоса наблюдал за Вихровым. Движения уверенные, пальцы жилистые, сильные. Явно сечет перемещение каждой пылинки в комнате. Крут, ох, как крут... Надо же - отец выучил не только двух гангстеров, но и полковника госбезопасности. И всех троих - на "отлично".
      - Значит, ты все-таки следил за моей жизнью? - вежливо удивлялся отец. - Даже невзирая на риск выдать такое компрометирующее знакомство?
      - Ты же не одного меня интересовал, удавалось перехватить кое-какие сплетни из соседнего отдела, не привлекая лишнего внимания. Птицы твоего полета всегда попадают в поле зрения, - пояснил Вихров. - Тебе в какой-то мере сильно повезло, что твой расцвет в этой ипостаси пришелся именно на восьмидесятые годы. В середине семидесятых тебе шагу бы не позволили ступить органы - тогда там специалисты были еще старой закалки - а в конце десятилетия задушили бы конкуренты.
      - Скажем так, это не везение, а точный расчет. Впрочем, неважно. А ты последнее время, что называется, играешь за собственную команду? Химия, стратегическое сырье...
      В углах глаз Вихрова стало больше морщинок - вроде как улыбка.
      - По-моему, не я один здесь такой осведомленный.
      - Ну, на твой уровень я не претендую, но кое-что известно.
      - Ты Корсара не оскорбляешь такой скромностью? Он ведь один из самых талантливых был, - усмехнулся Вихров. - Ох, как некоторые драли последние волосы с плеши, узнав, что Константин Минаев уволился и ушел в криминал! Кое-кого и на ковер вызвали... Я даже удивляюсь, как Костю не ликвидировали.
      - Пытались, - коротко отозвался Корсар. - Это долгая и совсем неинтересная история. А самое главное - абсолютно непригодная для застольной беседы. Я тебе потом расскажу. Если хорошо попросишь.
      - Ты, разумеется, прав относительно моей информированности, - кивнул отец. - У нас хватает общих знакомых. И я даже в некоторой степени удивлен твоим интересом к моей "фирме". Насколько мне известно, твое собственное дело процветает, в покровителях такого рода как мы, не нуждаешься по определению...
      - В покровителях - согласен. Но с каждым годом убеждаюсь, что мне необходим партнер. Равный мне по положению, но из другого мира. Параллельного, так сказать. И лучше тебя я никого не знаю. Мы с тобой друг друга всегда с полуслова понимали. Возможно, мы сработаемся с твоим преемником. Рекомендации у него неплохие.
      Отец отодвинул все столовые приборы, поставил локти на стол, подпер сплетенными пальцами подбородок. Вот и пошел серьезный разговор.
      - Как это ни забавно, но в данный момент я нуждаюсь в некоторой услуге с вашей стороны, - Вихров сделал паузу, но все присутствующие были учены, и лишних слов никто не обронил. - Две недели назад неизвестные увели партию моего товара. Причем так, что даже мои коллеги теряются в догадках. На месте преступления одиннадцать трупов, все - мои. Противник то ли не понес потерь, что в высшей степени странно, у них не может быть такой подготовки, то ли увез своих мертвецов с собой. Никаких следов и намеков на появление этого товара где бы то ни было. Мне нужно его вернуть.
      Отец молчал. Саша понял, что ответа ждут от него.
      - Затея практически неосуществимая. Вероятней всего, товар лежит где-нибудь в укромном уголке, дожидаясь, пока шум утихнет. На данный момент вам проще обойтись силами милиции. Или госбезопасности, это как вам больше нравится. Отдать распоряжение по районам, прошерстить все помещения, пригодные для хранения товара... Трудно, понимаю. Но у меня для работы такого рода совершенно нет возможностей. Единственное, что в моих силах перехватить товар при попытке переправить его через границу, если таковая попытка будет иметь место. И то - не везде. У меня нет ни одного знакомого на границе восточнее Каспия. Если он пойдет через мои каналы, я его верну. Кто бы его ни вез.
      Вихров постучал пальцами по столешнице.
      - Видите ли, этот товар, как бы так выразиться... не совсем законный. Справки, к примеру, я наводил весьма общего характера, потому что... Ну, сами понимаете. Это невозможно - организовать правильный поиск такого товара.
      Ага. Это уже интересно. Выходит, Вихров оказался в ловушке. За товар посадят, поэтому он рассудил следующим образом: один бандит украл - второй найдет. Вот только времена нынче не те. Раньше "районные" авторитеты знали всю подноготную своих людей, а чужаков гоняли. Сейчас никто ни перед кем не отчитывается.
      - Я не Господь Бог, - пожал плечами Саша. - Если что узнаю, могу поделиться информацией, но заниматься явно провальным делом не стану.
      Вихров посмотрел на него холодно, оценивающе.
      - Я пришел к вам за помощью, но я не проситель.
      Достал бумажник, через стол протянул Саше купюру в сто долларов. Одну. И Саша прекрасно понял его намек - бумажка была фальшивой. Отпечатанной на его заводе в Вологде.
      Черт, это совсем хреново. Конечно, можно вывезти клише, "расквартировать" производство в другом месте, но это суматошная ловля блох, потому что он на прицеле. А если опера сунутся в Вологду... На том же заводе еще и лаборатория для переработки сырого наркотика. И вот если обнаружат ее - хана.
      Интересно все же, каким образом вышли на него с этими бумажками. В свое время Саша принял некоторые меры против возможного разоблачения. В частности, по России продукция его "монетного двора" хождения практически не имела. Фальшивыми баксами он расплачивался в основном с иностранными поставщиками - зная, что их детекторы подделку не определят. Для себя-то машинку сделал, понятно...
      - Этим вопросом - деньгами - занимается мой хороший знакомый. Не скажу, что друг, но определенное влияние на него я оказать могу.
      Саша, не изменившись в лице, спрятал купюру в собственный бумажник. Нечего оставлять лишнюю улику.
      - Мне нужны какие-то исходные данные. Что за товар, объем, вес, упаковка и так далее. Плюс - ваши собственные предположения. Неплохо было бы знать подробности ограбления. Возможно, я сумею что-то сделать.
      Это называется - делать хорошую мину при плохой игре. Потому что если гэбэшники по своим каналам не отыскали даже следов товара... Какие бы тайны там ни были, но им как правило известно больше.
      - Красная ртуть.
      До Саши не сразу дошло. А потом он подскочил на месте, не сумев скрыть удивления. Товар, который всегда расходился под строгим присмотром гэбэшников, с которым ни один серьезный человек из-за этой детали связываться не станет... А по технике исполнения, если верить Вихрову, работала серьезная братва.
      - Двести пять килограммов красной ртути. Точнее, на самом деле это вещество не имеет ничего общего с ртутью. Перманганат натрия. Порошок темно-розового цвета, в два раза тяжелее поваренной соли. Мелкий, как раз соль "Экстра" и напоминает. Расфасован в стеклянные ампулы по килограмму в каждой. Двести пять ампул. Каждая в отдельной коробке, защищенная от ударов. На момент похищения товар был упакован в четыре относительно небольших контейнера, примерно по кубометру. Объем занят больше соломой и прочими страховочными материалами.
      Саша прикинул - по таким признакам можно искать до скончания века.
      - Это что касается товара. Само ограбление произошло на территории складского комплекса в Архангельске. Товар сопровождало пятнадцать человек, одиннадцать из них мертвы. Оставшиеся четверо получили ранения. Противник пользовался камуфлированной формой, вооружение самое разнообразное - от пистолетов до гранатометов. Около двух десятков человек. Единственное, что удалось выяснить - товар вывезли в направлении Москвы. Удалось засечь транспорт. Но после Ярославля след оборвался - машины обнаружены на стоянке пустыми и без единого отпечатка пальцев. Я предполагаю, что в этом принимал участие кто-то из москвичей.
      - Почему? - спокойно спросил Мишка. - Стрелять сейчас все умеют, да и форма с оружием не показатель. Из Ярославля они могли повернуть назад или вообще в другую сторону.
      - Интуиция, если хотите. Да и сам товар такого рода... В России его не продашь. Некоторые зарубежные деятели предлагают за него солидную цену, но они не согласятся на самовывоз. Только с доставкой. То есть, для этого надо располагать возможностью контрабандного вывоза. И далеко не всякий "извозчик" согласится - красная ртуть все же стратегическое сырье. На Восток не повезут, я связывался с "сырьевиками", они категорически отрицают саму возможность провоза мимо их носа. Юг или Запад. А тут вам карты в руки. Но: практически все надежные каналы сосредоточены или связаны с Москвой.
      - Если вы уверены, что ваш товар хранится под опекой кого-либо из москвичей, то я найду его. Скажем, за... месяц.
      Корсар удивленно приподнял одну бровь - срок маловат. Но Саша прекрасно понимал, что большего запаса времени ему не дадут.
      - Есть две детали, которые требуют некоторого уточнения. Во-первых, через месяц этот товар уже должен находиться у заказчика. Я связан определенными обязательствами. В связи с этим вы располагаете только двумя неделями. А во-вторых - вы намерены искать только по Москве?
      - Уважая вашу давнюю дружбу с моим отцом, я разошлю запросы по всем своим каналам. Но гарантировать четкую и быструю их работу не могу. Я отвечаю только за своих людей. Таким образом, через две недели вы получите либо товар - если он находится в Москве, либо всю информацию, которая будет собрана на тот момент.
      - Что ж, в таком случае мое посильное участие в ваших проблемах будет прямо пропорционально результату, - кивнул Вихров.
      Саша одним глазом покосился на отца. Тот восседал на стуле с отсутствующим видом. Судя по его невозмутимости, особых причин для волнения пока не было. То есть, существовала некая гарантия, что даже при неудаче Вихров помешает провалить Организацию.
      Задача относилась к числу, мягко говоря, невыполнимых. Отыскать в десятимиллионном - это без учета Подмосковья, не говоря о прилегающих областях - мегаполисе четыре небольших ящика... Лежать они могут где угодно. Хотя стоп. Если товар ценный - а он ценный, иначе для его охраны и транспортировки не потребовалось бы полтора десятка человек - то в квартире его держать не станешь. Только в помещении, приспособленном для защиты.
      - Господин Вихров, у меня есть еще несколько вопросов. Какова приблизительная стоимость товара?
      - К сожалению, я не могу этого сообщить.
      - Мне нужен хотя бы порядок.
      Вихров задумался.
      - Скажем, цифр, которыми записывается его цена, больше восьми. О десятичных дробях речи нет.
      Понятно. Больше десяти миллионов долларов.
      - Как вы полагаете, грабителям известна эта цифра?
      - Безусловно. У меня нет ни малейших сомнений, что они действовали, во-первых, на заказ, а во-вторых, по наводке.
      Ну что ж, это сильно упрощает задачу. На самом деле в России не так много мест, где можно было бы хранить очень ценный и к тому же стратегически важный товар.
      - Вы уверены, что в сокрытии не задействованы ваши бывшие коллеги?
      - Абсолютно.
      Значит, о всяких секретных бункерах можно не задумываться. А прочие возможные хранилища легко определить по внешнему виду. Во-первых, это не открытая площадка - ценный товар даже в России не оставят без крыши. Значит, есть здание. Во-вторых, здание не маленькое - должна поместиться еще и охрана. В-третьих, помимо здания существует еще и забор с неким контрольно-пропускным пунктом - чтобы мимо товара не шлялись посторонние. Специально строить не станут, используют существующие комплексы. Заводы, перешедшие в частную собственность, или личные особняки за городом... Но для этого необходимо быть богатым человеком. Круг подозреваемых сужается.
      Хотя сам Саша сделал бы не так. Да, все правильно, что груз взяли столь жестко, правильно, что до поры его придерживают. Он сам подрядил бы людей взять товар, затем перегнал бы его до ближайшего крупного города, там перепаковал бы, погрузил в другой транспорт - скажем, поезд - и привез бы на любой крупный склад, принадлежащий левому человеку. И с товаром обращался бы так, будто он особой ценности не представляет. Свалил бы в общий ангар, а рядом посадил пару дежурных тщедушного вида, но хорошо обученных... Машины, разумеется, отогнал бы подальше, желательно в соседнюю область.
      Его осенило. Если рассуждать таким образом, то в Ярославле искать нечего. И по всему Ярославскому направлению - тоже. Попытался вспомнить карту - не смог. Ну не знал он, есть ли еще какие-то пути из Архангельска, кроме прямого на Вологду и далее на Ярославль. Ладно, это можно дома.
      И сам себя осадил. Ведь таким образом поступил бы он сам. Или - или человек, использующий аналогичные методы. Отец обмолвился, что и войну развязал этот неизвестный, но очень похожий на Цезаря... Груз пропал две недели назад. Примерно в это же время Хирург попытался глупейшим образом грохнуть Цезаря. А далее последовали неприятности с банком. Если предположить связь между войной и ограблением, то напрашивается только одно объяснение - Цезаря отвлекали. Но зачем?
      Покушение на Цезаря сработано слишком топорно, вот что не давало покоя. У Хирурга на самом деле было слишком мало шансов убить противника. Скорее наоборот... А что, если в этом и был весь смысл? Если требовалось убрать Хирурга? Затем, чтобы с помощью его людей взять товар, или чтобы хранить на его территории... Немного запутанно, но это ведь общая схема. Вот только непонятно, с какого боку приклеить Логинова с его бегством-похищением. Или не приклеивать? Нет, странно, что все совпало. Вероятно, он все-таки причастен. Да и наводку тогда дал он... Черт подери, да кому ж на самом деле понадобилась эта гребаная война?! Гончар явно сам ничего не понимает, по донесениям лазутчиков, удивляется очередному беспределу Цезаря. Цезарь, в свою очередь, ищет причины наезда на него. А кто-то смотрит и радуется. Похоже, пока не будет найден некий господин, ограбивший Вихрова, цепочка не развяжется. Но Саша явно знает этого человека, не может не знать - тот-то все его повадки изучил детально...
      Отец сделал Вихрову знак, они вдвоем вышли на кухню. Саша посмотрел на часы - похоже, на сегодня все, можно домой собираться. Приблизительные планы есть, задача уже не кажется столь невыполнимой, настроение несколько поднялось. А даже если и не получится - не беда. Главное, его предупредили, что начато расследование по фальшивым баксам. За те же две недели вполне успеет что-нибудь придумать, чтобы выйти сухим из воды.
      Отец с Вихровым говорили недолго. Через четверть часа Корсар уже поехал провожать бывшего коллегу. Саша, по негласному уговору, не задавал никаких вопросов, пока не оказался в отцовском "кадиллаке". Мишка тоже молчал.
      Лишь когда за слегка тонированными стеклами проплыл пост ГАИ на МКАД, Мишка нарушил молчание.
      - Кто, хотелось бы знать, дал Вихрову "направление" к нам? Мне не верится в треп о давнем интересе, потому что он весьма поверхностно знаком с ситуацией.
      - Ты не совсем прав, - отозвался отец. - Знает он не все, но куда больше, чем мог бы сообщить тот же Ювелир. Его в большей степени интересовал я, чем мое окружение. И, поскольку Вихров работал в другом отделе, информацию приходилось добывать исподволь, чтобы его самого не заподозрили в связи с мафией. Поэтому не в его силах оказалось уточнить некоторые детали. Впрочем, на его задачу они не влияли совершенно. А что касается рекомендации, то ее не давал никто. Зачем? Нас и после детских лет многое связывало. Я полагаю, Вихров хотел завязать знакомство с вами, не опираясь на рекомендации. Поначалу наведался в офис UMF, выбрав в качества повода для визита сбор сведений о "налете" на тушинский склад, а оттуда его переадресовали в морг, где он и завязал разговор.
      - Это он преподнес такую версию? - спросил Саша.
      - Вообще-то, я и сам пока думать не разучился.
      Саша пожал плечами.
      - Все это, по-хорошему, не имеет ровным счетом никакого принципиального значения, - сказал он. - Сдается мне, нас либо используют втемную, либо мы имеем дело с каким-то шутником. Потому что эта история с красной ртутью - блеф. Нет, я согласен, что был какой-то товар, его сперли, и так далее. Но это не красная ртуть. Или - или у ГБ провалилась затея с подставой какого-то чересчур много о себе возомнившего авторитета. Я допускаю даже, что кто-то распустил слух о некоем ценном товаре, использовав его в качестве приманки в капкане. Только авторитет попался шустрый, приманку слопал и ноги унес. А теперь с нашей помощью ГБ желает знать, кто же именно так нагло их надул.
      Отец посмеивался.
      - Ты же подписался найти товар. Вот когда найдешь, тогда и узнаешь, с какой именно целью тебя попользовали.
      - Они меня, а я - их, - ничуть не смутившись, ответил Саша. - Потому что я уверен: этот их загадочный грабитель - тот же самый человек, который "заказал" мою прогулку в Мытищи. И упер Логинова. Я найду его. Вихров просил товар - вот его он и получит. Никаких сведений о том, кто его оформил. А с грабителем я разберусь сам. Теперь уже у меня появились к нему претензии, а это в некоторых случаях ничуть не лучше, чем повышенный интерес ГБ. Ты, кстати, сам знаешь, что к чему?
      - Даже не интересовался, - все с той же усмешкой произнес отец. Поскольку Вихрову действительно нужен только товар. И никаких ловушек для авторитетов он не строил. Думай сам, если делать нечего, над подоплекой этой истории. А заодно и над своими действиями в случае провала.
      - Ага! - обрадовался Мишка. - Голову даю на отсечение, ты с ним договорился, как замять дело с баксами в случае нашей неудачи.
      - Естественно. На данный момент это наиболее животрепещущий вопрос. Вы, ребята, все время стремитесь заняться не своим делом. Я уже один раз говорил: решайте только текущие вопросы. А я на досуге поломаю голову над загадками. Кстати, насчет Хромого и его поездки в Звенигород: там проживает его дама сердца. Представлять ее нам он не спешит, поэтому Шалаеву настрого запретил трепаться о ее существовании. Зовут ее Валентина, две дочки, и Хромой, насколько я понял, в ближайшее время на ней женится. Еще вопросы по нему будут?
      - Все ясно, - развел руками Саша. - Так что, Логинова тоже тебе оставить?
      - Я беру на себя все, что не имеет отношения к текущим делам, терпеливо повторил отец. - С банком вы выкрутились?
      - Почти, - кивнул Мишка. - Осталось только судебный процесс у Шайнберга выиграть. Да, Саш, у Рябушкина я был, он в шоке. Полагаю, мне достаточно еще разок с ним встретиться, чтобы уладить наш вопрос.
      - Зуйфарова тесните? - живо поинтересовался отец. - Давно пора. Если не сейчас, мы через год все равно с ним пересечемся. Сами видите, дел у вас по горло. Так что не разменивайтесь еще и на Логинова вкупе с его похитителями. Костя ориентировку получил, регулярно мне отчитывается. Как только появится что-то, требующее вашего вмешательства, я скажу. А до тех пор - забудьте. Не разбрасывайтесь, в нынешней ситуации это только во вред. Лучше подумай, каким образом справишься с последней задачей - с красной ртутью.
      - Хорошо, - покладисто согласился Саша.
      Что ж, текущие дела так текущие дела. Спокойно позвонил в свое личное "справочное бюро" - то бишь, Яковлеву. Интересовало его на данный момент только одно: все транспортные пути из Архангельска в Москву. Желательно, минуя Ярославль.
      Ответ пришел через три минуты. Да, сказал Валерка. Есть водный, ныне закрытый по причине ледостава, и окольный автомобильный. В Вологде надо поворачивать на Череповец, далее вдоль Рыбинского водохранилища, потом через Тверь по Ленинградскому шоссе. Саша мысленно прикинул - по Ленинградке полно населенных пунктов, удобных для того, чтобы оставить груз. Но слишком далеко бросать не станут. Солнечногорск проверять стоит вряд ли, а вот Зеленоград и Химки - обязательно и со всем тщанием.
      Но перед тем, как разворачивать широкомасштабный поиск, требуется решить еще один неотложный вопрос. Отец. Отчего-то крепло ощущение, что с этим надо торопиться - иначе его опередит кто-нибудь другой, и результат окажется совсем не тот, какой запланирован...
      Глава 5
      Первый, и, как подозревал Илья, единственный урок. Если хочешь, чтобы в твою ложь поверили, ты должен свято и безоговорочно верить в нее сам. В присутствии противника даже думать о своей подлинной цели нельзя. Илья и не думал. Почти забыл о ней.
      Аббат приходил в себя быстро. В тот страшный для мытищинской команды день все сложилось как нельзя лучше для Ильи. По прибытии на завод его отвел в сторону маленький кругленький человечек, назвал свое прозвище и завел разговор о том, что мог бы взять его в ученики. В этот момент Аббата позвали решать какие-то спонтанно возникшие проблемы, он предложил Илье дождаться его в каморке сторожа у входных ворот, а сам ушел. Илья, естественно, на месте не усидел, со свойственным молодому парню любопытством пошел осматриваться. А поскольку за несколько часов до этого у него обнаружился недостаток - любил поговорить сам с собой - то он вслух обсуждал особенности завода как укрепленной с военной точки зрения базы. Собственно говоря, на самом деле он искал Аббата - от скуки не знал, чем заняться. Ему подсказали, где искать толстяка - он поднялся на третий этаж, в центральный цех. Илья направился туда же, но уже на втором этаже его остановили и популярно объяснили, что без пароля туда нос совать нечего. Илья пожал плечами и решил зайти с черного хода. Там охраны не было, только у щитовой на третьем этаже. Илья подошел к ним, завел разговор, потом оглянулся, увидел мелькавшие рядом тени. И радостно так объявил - а вы в курсе, пацаны, что Цезарь всю команду с собой приволок? Предупредил, стало быть. Ровно за полсекунды до того, как охрану положили из арбалета.
      Потом началась стрельба, какая-то кутерьма, одни пытались вырваться из цеха, другие, наоборот, их не пускали. Илья уточнил у победителей степень своей свободы, и пошел искать Аббата. Тот оказался жив( пользуясь темнотой, Илья вытащил его из зала, взвалил на плечи и вынес во двор. Там погрузил в его машину, завел ее и поехал в Москву.
      Его никто не видел. Кроме одного-единственного человека. Яковлев помог донести обмякшего Аббата, потом, стоя у машины, коротко проинструктировал. Ночью, во время подготовки визита в Мытищи, Цезарь заодно и подкинул идейку для дальнейшей реализации. Неплохо было бы, если бы кто-нибудь предложил Гончару убить Ученого... Яковлев высказал пожелание, чтобы Илья навел на эту очень дельную мысль Аббата. Пусть он убедит Гончара убрать Ученого. Именно для этого, собственно говоря, мытищинскому бандиту и оставили жизнь. Потом он спросил, какое прозвище - "кодировку" - хотел бы взять Илья. Тот, почти не задумываясь, ответил: Вегас. Таким образом он должен был представляться при выходе на связь. О способе общения Валера тоже позаботился, заставив Илью выучить наизусть телефон диспетчера. Имени ни своего, ни своего абонента ему говорить нельзя, пользоваться только кодировками. И при этом ни в коем случае нельзя допускать, что кто-то - а особенно Цезарь - узнает, что Илья выбрал для себя путь двойного агента. Для всех он должен был стать убежденным врагом Организации. С той минуты, как Аббата положили на заднее сиденье, а Валера хлопнул Илью по плечу и пожелал удачи, он таким врагом и стал. Да, он больше не помнил о том, что просился работать с Цезарем. В своей памяти Илья разрешил остаться совсем другим воспоминаниям. Леха на кухне накануне страшной ночи. Откровенный, по-человечески понятный, одолеваемый дурными предчувствиями. Да, он приказал задушить проституток, но они все равно доброго слова не стоили. А той смерти, которой умер Леха, не заслуживал ни один, самый страшный преступник. И глядя на его муки сутки спустя после ночных откровений, Илья уже не помнил, что ненавидел его. Пахана он тоже жалел. Все-таки мужик вытащил его из казармы, да еще и дешево.
      Да, Цезарь просто запугал его. Не стыдно. Если сломался даже такой дуб, как Пахан, что говорить об Илье? Да, согласился плясать под его дудку, втайне мечтая улучить минуту и грохнуть его. Поэтому и искал Аббата, что хотел предупредить о планах Цезаря. Не успел. Ну, хоть жизнь спас.
      К тому моменту, как Аббат очухался после мастерского удара по затылку, Илья свято верил, что на самом деле все именно так и было. Он привез своего пассажира на перовскую квартиру, ранее занимаемую группой Лехи. Фактически, сейчас это было самое безопасное место во всей Москве. Цезарь уверен, что эту группу он уже уничтожил, поэтому проверять квартиру на наличие жильцов не станет.
      Несколько томительных дней пришлось выжидать Илье, пока его честолюбивые замыслы начали исполняться. А до тех пор он выхаживал раненого Аббата. Шестерить не шестерил, о своем достоинстве помнил, но и нос не драл. В общем, был самим собой. И сумел убедить недоверчивого и хитрого толстяка в том, что является ценным приобретением.
      Сразу по приезду Аббат уведомил кого-то из знакомых в том, что остался жив. К нему тут же начали приезжать люди, о чем-то шептались за закрытыми дверями. Слух у Ильи всегда был хорошим, поэтому он быстро составил общую картину событий. Цезарь разозлился, факт. Ему попытались щелкнуть по носу, промазали, теперь он вышел на тропу войны и коллекционирует скальпы. Сами виноваты. Гончара Цезарь лупил по всем фронтам, и лупил мастерски. Ну, они старые враги, Цезарь его однажды пощадил, но теперь вряд ли отстанет. Похоже, Гончар уже крупно пожалел, что сунул нос в пчелиный улей. Особенно после того, как накрылось медным тазом его водочное производство.
      Аббат был человеком крайне осторожным. Неприятности с Цезарем ему, разумеется, тоже не нравились, особенно после разгрома в Мытищах. Поэтому он, в отличие от Гончара, прочно залег на дно. Занял выжидательно-оборонительную позицию. Гончар его часто тревожил - и по телефону, и гонцов присылал. Аббат каждый раз плакался - типа Хирург исчез, его помощника грохнули, а кто порядок наводить станет? Аббат. Чтобы предпринимать какие-то меры, сначала надо разобраться с тем, что осталось. Поэтому его распоряжения касались, в основном, укрепления обороны собственного имущества. Правильно, думал Илья. Так больше шансов, что к тебе не полезут. И действительно - никто не сообщал о налетах Организации на мытищинскую группировку.
      Сам Илья никому не звонил, и к телефону на звонки не подходил. Когда Аббат удивился, Илья пояснил( "Мне никто не должен звонить". А когда Аббат наконец-то решился высунуть нос, ненавязчиво напомнил( в Москве неспокойно, одному ехать опасно. Аббат подумал и согласился. Таким образом, Илья поехал с ним. В качестве водителя, телохранителя и единственного помощника.
      Они приехали в Измайлово, на 7-ую парковую( Илья спросил(
      - Аббат, а окна той хаты, куда мы идем, на какую сторону выходят?
      - А что? - мгновенно насторожился тот.
      - Нельзя тачку без присмотра оставлять. Мало ли, заминируют. Надо или под нос местным бабулькам ставить, чтобы они приглядели, или под окна.
      - Давай к бабкам, - решил Аббат. Вытащил из кармана мятую купюру в пятьдесят тысяч, отдал Илье( - Найми кого-нибудь сторожить. Мы часа на три, не больше.
      Илья наметанным глазом определил, кто из пенсионеров, облюбовавших лавочку напротив подъезда, будет сидеть долго. Подошел, вежливо попросил гонять от машины посторонних.
      В подъезд зашел первым - как настоящий телохранитель. Проверил лестницу, вызвал лифт. И лишь потом сделал знак ожидавшему на улице Аббату. Шестой этаж( Илья отступил назад, Аббат нажал пипку звонка.
      Открыл им крупный парень, сложением напоминавший Валеру, но коротко остриженный и с неприятным лицом. Что-то в нем было бульдожье.
      - А это кто, Аббат? - осведомился он.
      - Илья, тот пацан, что вывез меня раненого с завода.
      - А-а, - равнодушно протянул тот. - Заходите, что ли.
      Провел в большую комнату, служившую гостиной. Достал бутылку импортной дряни, две стопки.
      - Сам не пью, - пояснил он, - но вам налью с морозца.
      - Я пас, - сказал Илья. - За рулем.
      - Как знаешь, - пожал плечами хозяин квартиры.
      Вышел на кухню, прикрыв за собой дверь. Судя по тому, что послышались приглушенные голоса, в квартире находилась женщина - жена или любовница.
      - Как его звать-то? - спросил Илья.
      - Чума. Бригадир Гончара. Единственный остался. В прошлом году три было - Алекс, Муравей и Чума. Алекса Цезарь грохнул за свою шалаву, Муравей, что называется, без вести пропал.
      - Большой человек, - с уважением сказал Илья.
      - Это да. А чуть позже и сам Гончар приедет.
      - В гости?
      Аббат усмехнулся.
      - Делать ему больше нечего. Я же вместо Хирурга остался, так вроде получается, выше меня всех перерезали. Так что решать станем, что дальше предпринять. А ты, вот что...
      - Понял, - предупредил его приказ Илья. - Исчезну. И тем быстрее, чем вернее укажешь направление.
      - Далеко ходить не надо, - обрадовался Аббат такой понятливости. Вон, с Ксюхой на кухне посидишь. Она девка что надо. Только руки не распускай - Чума не любит, когда его подружку лапают.
      - Да не, Аббат, ну о чем ты говоришь? Я ж чувак воспитанный, не какая-то там пензенская деревенщина. Культурное обхождение ведомо.
      Вернулся с кухни Чума, притащил тарелку с какой-то закусью и жестянку с минералкой. Налил водки Аббату, себе распечатал банку.
      - Ну, за твое чудесное возвращение с того света, - провозгласил он тост. Сделал несколько больших глотков, поинтересовался: - Каким чудом-то вылез? Я слышал, Цезарь подранков не оставлял.
      - Те, кто лоханулся, там и остались, - охотно подтвердил Аббат. - А я Илюхе обязан. Меня-то быстро вырубили, а он вроде как в стороне стоял. Нет, и ему досталось, но не так. Он меня и вытащил.
      - А-а, - протянул Чума, и дальше расспрашивать не стал. Со скучающим видом посмотрел на потолок, задумчиво спросил сам себя: - Ремонт, что ль, устроить? Евро какой-нибудь. А, Аббат, как мыслишь?
      Илья намек понял правильно. Поэтому осведомился:
      - Я, конечно, нахал, но я хочу жрать. Может, вместо водки мне пару бутербродов выделят?
      - Чума, забыл тебе сказать, - подхватил Аббат. - Мы тут целый день не жрамши, мне-то вроде как полезно голодать, - похлопал себя по брюшку, - а парня своего морить мне ни к чему. Я, конечно, могу его в ближайшую забегаловку отправить похавать, но что-то не хочется потом отвлекаться, к двери чапать, когда он придет...
      - Нефига шляться. Если приехали, пусть здесь торчит, пока все не обсудим. Вон, Илюха, топай на кухню и скажи Ксюхе, чтобы накормила. А потом, когда понадобишься, Аббат тебя позовет.
      - Есть, товарищ командир, - ответил Илья и вышел из комнаты.
      Чума не стал утруждать себя процедурой знакомства. Ладно, подумал Илья, сам представлюсь. Толкнул плотно притворенную дверь и зашел на кухню. Здесь было жарко, горели все четыре конфорки газовой плиты, что-то шипело и шкворчало, распространяя вкусные ароматы. А хозяйством заведовала такая девушка, что у Ильи дух захватило.
      Она была высокой, метр семьдесят пять, не меньше. Ноги, что называется, от шеи - короткий халатик это только подчеркивал. И с такими ножками, действительно, что-то длиннее попы носить грех. Выше попы тоже все соответствовало эталонам красоты. Поскольку она стояла спиной, Илья увидал сначала не лицо, а волосы. Собранные в хвост на затылке, ниспадающие почти до талии роскошные ярко-рыжие локоны. Услышав шум, обернулась, и Илья раскрыл рот.
      Да, красавица. Рыжая, белокожая, зеленоглазая. С роскошным фингалом и разбитой губой.
      - Ну и че вылупился? - спокойно осведомилась она.
      К Илье вернулся дар речи.
      - Знаешь, не ожидал.
      - Чего? Думал, тут само все варится, без кухарки? Да вы все такие, скоты ленивые. Думаете, что обед в холодильнике растет. А еще лучше - сам собой на диванчик приплывает, пока вы в телевизор пялитесь.
      Илья хмыкнул.
      - Да нет, я не о том сказать хотел. Со спины посмотрел - обалдел слегка, а как ты повернулась, так опешил. На улице, что ли, пристал кто-нибудь?
      - На улице. Как же. Мне тут прямо в кухне и улица, и весь мир у ног, ехидно отозвалась она.
      И неожиданно выругалась так, как не всякий грузчик сумеет. Что называется, в три этажа, потом подумала и еще три построила. Со злобой швырнула ложку в кастрюлю, во все стороны полетели брызги, но девушка не обратила на них внимания. Взяла с холодильника пачку сигарет, вытряхнула одну, закурила и уселась на табуретку боком к Илье.
      - Меня зовут Илья.
      - Да срать я хотела, кто ты такой, - вежливо ответила эта дама с утонченными аристократическими манерами. - Вас тут каждый день эшелон бывает, таких чудаков на букву "м". Квартира как проходной двор. И каждый козел с потными лапами знакомиться ко мне в трусы лезет.
      - Позвольте узнать ваше имя, мадам.
      - Послушай, отвали, - посоветовала она. - Сгинь отсюда, пока я Чуму не попросила вышвырнуть тебя.
      - Такая перспектива приводит в состояние глубочайшего уныния, но, к счастью, мне это не грозит. Многоуважаемый и досточтимый господин из соседней комнаты предложил мне составить вам компанию, пока он ведет малоинтересный разговор со своими деловыми партнерами.
      - Тогда можешь возвращаться. Мне твоя компания на хрен не уперлась.
      Илья тяжело вздохнул:
      - Мадам, я готов все сделать ради ваших прекрасных глаз. Хотите, звезду с неба сниму? Это намного проще, чем выполнить ваше единственное пожелание ко мне. На самом деле меня просто выставили оттуда и запретили выходить из квартиры. Я испытываю огромную неловкость при мысли, что вынужден нарушить ваше уединение, но вам придется терпеть мое общество. Как и мне - ненавидеть себя за то, что причиняю вам неудобство.
      - И где ж такому базару выучился, а?
      - Дома, только дома. Знаете, есть у меня маленькая слабость - люблю иногда книжки полистать. Нахожу знакомые буковки, складываю их в слова, а что получилось - стараюсь запомнить. Конечно, не мужское это дело, книжки читать, мне бы стоило по-другому время тратить. Скажем, пойти в тренажерный зал и накачать мускулы. Чем больше мяса на костях, тем больше авторитету. А так как мяса у меня маловато, то и гоняют меня со всяких совещаний.
      Девушка усмехнулась.
      - Ладно, торчи здесь. Трепаться складно умеешь, и то хорошо. Достали меня все эти "в натуре". А зовут меня Оксана.
      - Разве? Мне казалось, Ксения. Если Ксюха - уменьшительное...
      - Ты этого урода слушай больше. Ему "Оксана" выговаривать тяжко.
      - Закурить не позволите?
      Оксане стало уже смешно.
      - Слушай, а почему бы нам на "ты" не перейти? А то мне как-то даже по себе становится, я-то никак не могу выражаться в твоем напыщенном стиле. И не надо так усмехаться - книжек я прочла достаточно. Просто настроение не то.
      - Как скажешь.
      Илья устроился на подоконнике, искоса наблюдая за девушкой. Хороша, зараза. Синяки портят, но ведь когда-нибудь они сойдут. Чума действительно урод, если на такую девушку руку поднял.
      - За что он тебя так, если не секрет?
      - А он меня всегда за одно и то же. За проблемы. Не мои. У него что-то не ладится, придет домой, зло сорвет, на душе и полегчает.
      - И ты терпишь?
      - Куда деваться? От него ж не уйдешь. Как год назад познакомились, так все, труба. Решил, что я его вещь. Гад, хоть бы официально женился, что ли... А то его грохнут, а мне даже бабки не достанутся. Так бы хоть причина была терпеть. Можно тумаки снести, если знаешь, что в результате вознаграждение щедрым окажется. А так... Блин, куда бы смыться? Он ведь из-под земли выроет...
      - Не боишься незнакомому человеку рассказывать?
      - Не-а. Я ему это в лицо говорю. Могу и похлеще высказаться. Вот как вчера, за что и с рожей разбитой хожу, - она злорадно усмехнулась. - Чума Цезаря сильно не любит. Прямо-таки слышать о нем не может. А потому, что получает от него регулярно и весомо. Иногда и в прямом смысле слова. В прошлом году, когда Цезарь их ставку разнес, Чуме капитально досталось. Его сначала оглушили, а потом Цезарь на нем зло сорвал. На Чуму две недели страшно смотреть было. И тут - опять, правда, не по роже, но все равно. Вот я его и подколола. Сказала - Цезарь бил, Цезарь бьет, Цезарь будет бить. Чуме это не понравилось, я добавила что-то в том духе, что в результате вся свора Гончара Цезарю ноги лизать будет. Они и войну-то эту затеяли, чтобы повод встать рачком был. Неудобно им прямо просить, чтобы поимел образцово-показательно. А хочется. Вот они и провоцируют его. И вообще Чума - мазохист и педик по жизни, Цезаря обожает, только признаться боится. Ну, тут он мне и вломил. Но я довольна, что хоть словесно поиздевалась. Чума, знаешь, какой? Пока ему что-то говорят, молчит и слушает. Рожа багровая, пыхтит от возмущения, но не перебивает. Вот я отвела душу.
      - Так ведь и убьет когда-нибудь.
      - Да ну, брось. Он меня любит. И на самом деле очень потерять боится. Только мне он уже на фиг не уперся, я к нему как-то никогда сильных чувств не испытывала.
      - Зачем жить-то с ним стала?
      - Полагаешь, моего согласия кто-нибудь спрашивал? Привез сюда, две недели взаперти держал, потом денег дал, чтобы я не сильно дулась. Я смылась. Нашел, опять привез. Месяц наружу только с ним выходила. Еще и по морде надавал. Блин, хоть бы на самом деле Цезарь уделал их...
      - Странные у тебя пожелания.
      - Думаешь?
      - Тебя же вместе с ним грохнут.
      - Не говори ерунды. Цезарь баб не трогает. Не тот человек. Я сейчас так жалею, что не смылась тогда... Я же Светку его знаю. Могла бы с ней договориться, чтобы меня вместе с ней спрятали. И помогала я ей - назло Чуме. У меня к нему свои претензии, - она внезапно замолчала, потом тихо попросила: - Только Чуме об этом не говори, ладно?
      Илья пожал плечами - типа того, что могила. А сам думал: интересно, с какой стати Оксана так откровенна? Такое ощущение, что провоцирует на ложный шаг.
      - В общем-то, ничего особенного мне за это не будет, дела-то прошлые, новых проблем уже хватает. Просто из дома перестанет выпускать - побоится, что дернуть могу. А мне он уже надоел - сил нет. Честно говоря, у меня была маза свалить от него. Уже после того, как Светка к Цезарю ушла. Денег накопила, тихий угол нашла, где отсидеться. Вещички собрала, договорилась со знакомыми, чтобы на машине меня подобрали. Чума меня взаперти держал, так я отмычки у него сперла. А за день до срока пошла к врачу - и нате вам, беременность. Ну куда я от Чумы денусь? Так бы сумела выкрутиться, а с пузом или со спиногрызом как? Короче, осталась. И до сих пор об этом жалею.
      В меру интересный разговор, а точнее, неожиданную исповедь незнакомой девушки прервал звонок в дверь. Оксана выглянула из кухни, убедилась, что дверь в гостиную плотно прикрыта, и закричала(
      - Чума! Иди открывай.
      Тот вышел, посмотрел в "глазок", после чего защелкал замками. Илья тоже посмотрел в коридор - интересно же, кто там еще явился. А пришел мужчина средних лет, не слишком примечательного вида. Одет хорошо, это да. И по лицу сразу видать, что стреляный воробей.
      Он переступил порог, отослав свою охрану, провожавшую до квартиры. Неторопливо разделся, скользнув презрительным взглядом по Оксане и ничего не выражающим - по Илье. Как не увидел. Бросив дубленку на руки Чуме, зашел в гостиную, поздоровался с Аббатом. Чума скорчил страшную рожу(
      - Ксюха, давай, тащи живей на стол все.
      - Сам иди и забирай.
      - Ща схлопочешь.
      - Ой, испугал! - скривилась она. - Сам сказал, чтобы я из кухни ни ногой. И этого скота я обслуживать не буду.
      - Заткнись, - коротко приказал Чума.
      Но тарелки таскал сам. Оксана уселась на табуретку, закинув ногу на ногу, насмешливо провожая его взглядом. Чума носился, как угорелый, перетаскивая в гостиную посуду и еду.
      - Ты б не прогибался перед ним так низко, - заметила Оксана. - А то он решит, что тебе раком стоять нравится. И получишь тоже самое, что и я. А потом я тебе еще морду расцарапаю за измену, и доказывай, что ты не по собственной воле очко подставлял.
      Чума мгновенно стал бордового цвета. Покосился на Илью - тот сделал вид, что ничего не слышал.
      - Мы с тобой после поговорим, - пообещал он Оксане и ушел.
      - Вперед и с песней, - напутствовала она.
      Не вставая с табуретки, длинной ногой ловко захлопнула дверь.
      - Это не Гончар приехал? - осведомился Илья.
      - Он самый.
      - Сдается, ты его не слишком любишь.
      - Как мне нравятся твои мягкие обходительные выражения... Я его ненавижу до судорог. Была б возможность свинью ему подложить - я бы первой в очереди желающих стояла. А его суку Ираиду в унитазе утопила бы.
      - За что, если не секрет?
      - Да ладно, какие там секреты... Я не очень стеснительная. Особенно если учесть, что эту историю вся братва знает. Как раз после того, как я удирать от Чумы передумала, все и произошло. Где-то в ноябре Чума тащит меня в гости к боссу. Я, честно говоря, не хотела - и чувствовала себя не фонтан, и Ираиду - жену Гончара - терпеть не могу. Стерва та еще. У Ираиды, главное, у самой живот на нос лезет, а все туда же. И ведь знала, что я в таком же положении. С Чумой мне сраться не захотелось, пришлось ехать. Лучше бы посралась. Приезжаем - а там дым коромыслом. Человек десять кавказцев, наших сколько-то, все пьяные в умат, половина уже под столом валяется. Ираида мне так ехидно предлагает помочь на кухне. Я отказалась у нее домработница есть, а если бы и не было, то с какой радости я перед ней шестерить стану? Она с мерзкой такой улыбочкой выслушала мой вежливый отказ - я иногда могу без хамства обойтись - предложила развлечься. И ядовито так советует при этом от Чумы далеко не отходить. А то - гости у нее с юга, народ темпераментный, мало ли... Ну, у меня с ней давние нелады, я не буду рассказывать, это не столь важно. Короче, на тот момент мы обе только и мечтали гадость друг другу сделать. Она меня опередила. У нее и возможностей побольше было. За столом вдруг сообщает, что ей какого-то деликатеса хочется. А Гончар на нее не надышится - из-за ребенка. Все пьяные, в магазин послать некого, сам собрался. Она ему и посоветовала Чуму с собой прихватить - мол, вдвоем не потеряются. Только они за дверь, она кавказцам этим мигнула, они мне пасть заткнули, выволокли из квартиры, сунули в машину и увезли. И неделю держали на какой-то даче. Сам понимаешь, что при этом не любовались издалека. У меня выкидыш, чуть кровью не истекла к тому моменту, как меня Чума нашел. Я ему говорю, как все было - он мне пощечину. Оказалось, Ираида напела, что я нажралась в стельку, повисла на каком-то мужике с ба-альшим носом и с ним уехала. Еще и орала на всю округу, что на Чуму смотреть больше не желаю. И поскольку я уже сбегала, он ей поверил. Прикинь, да? Типа я сама в охоточку по десятку мужиков через себя ежедневно пропускала.
      - И что, Чума даже денег не содрал с них?
      - Я тебе о чем и говорю! А Гончар, как я потом узнала, намеренно Чуму два часа по улице водил. Они с Ираидой заранее договорились. И получилось так, что я и от Чумы не ушла, и ребенка потеряла, и неизвестно, не осталась ли после этого бесплодной. Так еще и кругом виновата.
      - Не верится, - честно признался Илья. - Ты такие страсти-мордасти рассказываешь...
      - Это? Это норма жизни. Жаль, что ты Светку не знаешь. Она бы тебе настоящие страсти рассказала. Хотя нет, она без сознания была, не помнит. Ее ногами почти до смерти забили. За что, собственно говоря, Цезарь и разнес ставку Гончара к чертям собачьим. О, вот это мужик, это я понимаю! она зло засмеялась. - Ему доложили, что Светка при смерти, сорвался, прилетел со всей командой. Я, к счастью, в тот момент дома сидела очередные синяки замазать пыталась, но потом в клубе побывала. Точнее, на том месте, где он раньше находился. За двадцать минут, если не меньше, он превратил клуб в здание, подлежащее капитальному ремонту, а лучше - сносу. Там в стенах проломы были! Вот это месть. Так он еще и содрал двадцать пять миллионов баксов.
      Илья присвистнул.
      - А ты как думал? Это тебе не тяп-ляп, а Цезарь. Вся Москва знает, что его собственность портить вредно для здоровья. Вы же, мужики, женщин иначе как необходимую в обиходе вещь не воспринимаете. Так вещью Цезаря хоть не обидно быть, он свое имущество бережет. Там и трупов куча была, Гончар потом задолбался от ментов отмазываться. Цезарь же приехал, устроил бардак и свалил. Только исчез - а тут менты. На свеженькие трупы налетели. И вышло так, что отвечал за все Гончар. Зато о Светке братва даже между собой уважительно отзывается. О какой урок Цезарь им преподал! Самое грубое, что в ее адрес можно услышать - "шалава". Ну, это, в общем-то, жаргонное слово, не оскорбление. Нас всех, кто с братвой путается, шалавами зовут.
      Она замолчала, грустно вздохнула. Закурила, глядя в окно. Илья вспомнил, как Леха попытался взять Цезаря вместе с его подругой. Тот первым делом ей отход обеспечил. Всех отвлек на себя - и плевать, погибнет, не погибнет. Главное, что ей убежать позволил. И во время предварительной разведки Леха сколько раз говорил, что за свою подружку Цезарь что угодно сделает...
      - Как вспомню про Светку, так каждый раз сердце сжимается. Везет же некоторым! Нет, я ей не завидую, вернее, зла ей не желаю. Завидки-то берут, не без того. Мужика-то она отхватила редкостного. Все при нем. Денег - хоть жопой жри, заступается так, что в Светкину сторону смотреть после этого боятся... И поговорить приятно - у Цезаря высшее образование и четыре языка знает. За кордоном жил. Это не мой Чума с его двумя классами церковно-приходской школы. Он других слов, кроме "в натуре" да "братан" и не знает. У Цезаря своя кинокомпания в Голливуде, Светка еще и актрисой может стать, и при этом ей не придется спать с режиссером, чтобы роль получить. Говорят, что и внешность у него под стать всему остальному самому только в кино с такой мордой сниматься.
      - А ты не видела его?
      - Ни разу. Как-то не получалось у меня попасть с ним в одно место одновременно. Может, оно и к лучшему, потому что слишком велик риск встретиться именно в тот момент, когда он разбор запланировал. А это чревато нехорошими последствиями.
      - Мне показывали его, - обронил Илья.
      В этой информации ничего страшного не было - Аббат, естественно, знает, что Илья знаком с Цезарем. Видел же, кто конкретно привез этого шустрого криминального деятеля в Мытищи. Но сейчас Илья намеренно "проговорился", чтобы посмотреть на реакцию Оксаны. Она оказалась чисто женской.
      - И как? В плане внешности? - ее глаза даже загорелись.
      - Ну, как тебе сказать... Я по части мужской привлекательности не самый большой ценитель, все как-то в основном женщинами увлекаюсь... Заметный. Высокий, спортивного склада, жилистый - твой Чума в пропорции пошире окажется.
      - Чума разжирел. Он раньше стройным и подтянутым был. И что, правда Цезарь такой, что на его фоне остальные уродами кажутся?
      - Не знаю, мне так не показалось. Но у меня несколько иные критерии оценки мужской внешности. Женщинам такие нравятся, если ты именно это хочешь знать. Он умеет подать себя, умеет шокировать и вызвать расположение к своей персоне. Уверенный, властный, наглый, не трус. Он, как бы тебе сказать... Грубо говоря, он такой же, как вожак в стае волков. Крупный, сильный и умный. Такой, знаешь, стопроцентный самец.
      - Эх, мужики, - вздохнула Оксана. - Ничего-то вы не понимаете. Тебя послушать - он такой же, как Чума.
      Илья пожал плечами(
      - Извини, не мастак по части художественных зарисовок.
      Глянул на часы - в гостиной, вероятно, люди уже подогрелись до нужной кондиции. Голоса сквозь стену доносились отчетливо. Слова разобрать не всегда получалось, но тон подходящий - бравый. Илья решил, что пора.
      Вышел из кухни якобы в туалет. Зашел туда и в самом деле. Постоял, потом слил воду. Осторожно, на цыпочках подкрался к гостиной и понял, что его маневр не имеет смысла - двери распахнуты настежь, и троица за столом так увлечена беседой, что ничего вокруг себя не замечает. У Аббата покраснел нос, Чума, даром что трезвый, размахивал руками активней иного пьяного. Один Гончар сохранял достоинство. Точнее, хранил пренебрежительный вид. И что самое интересное - они в полный голос обсуждали такие вещи, за какие им в лучшем случае расстрел бы дали. Но обсуждали как-то не так. Не верилось, что они могут вынести что-то дельное из сегодняшней встречи.
      Илья стоял в дверях, слушал. Странные люди - совсем не обращают внимания на постороннего. Выходит, Аббат выгнал его на кухню только для проформы, потому что, во-первых, там все было прекрасно слышно, а во-вторых, никто не проследил, чтобы Илья там оставался.
      Вообще-то, первоначально у него был другой план. За дни вынужденного нахождения дома он неоднократно намекал Аббату, чтобы тот продвинул идею о ликвидации Ученого. Но толстому бандиту эта мысль отчего-то пришлась не по душе, и Илья еще тогда понял( ему придется самому выносить ее на обсуждение. Для чего и напросился ехать вместе с Аббатом.
      - Да замочите Ученого, и дело с концом, - сказал он, уловив секундную паузу.
      В комнате наступила тишина. Все трое внимательно посмотрели на Илью.
      - А это кто такой? - наконец спросил Гончар.
      Аббат не знал, куда ему провалиться.
      - Илюха. Мой пацан.
      - В каком смысле твой? Твой сын? Или твой человек? - уточнил Гончар.
      - Мой человек. Я же ранен, сам понимаешь, несподручно машину самому вести, вот и взял его с собой.
      - Так-так. З-замечательно. Чума, а почему ты не сказал, что на хате посторонние?
      Тот удивился(
      - Я думал, ты его видел. Он же вертелся в коридоре, когда ты приехал. А потом я его на кухню к Ксюхе спровадил. Ну, хочешь, мы его сейчас для надежности... того... - он показал руками, как сворачивают шею.
      Илья даже в лице не переменился. Так и смотрел безмятежным взглядом, не вытаскивая рук из карманов. Гончару, видать, понравилось его самообладание.
      - Это мы всегда успеем. Так ты предлагаешь убить Ученого? - обратился он к Илье.
      - Ну да. Ведь Цезарь и Хромой между собой капитально срутся, их только Ученый и сдерживает. Если сейчас убрать Ученого, то они между собой за власть передерутся.
      - А если нет? А если объединятся?
      - Не, это нереально. На войне требуется один командир, а не демократический парламент. И кто из них станет командовать после смерти Ученого?
      - Гончар, - подхватил опомнившийся Аббат с таким видом, будто это была его идея, - ни Хромой, ни Цезарь добровольно от власти не откажутся. Для того, чтобы воевать, сначала надо определиться с тем, кто будет командовать. То есть, после смерти Ученого они сначала будут решать свои проблемы, и только потом повернутся к нам. Насколько я знаю обоих, мирно решить этот спор они не смогут. И независимо от того, кто в конечном итоге выйдет победителем, Организация сильно ослабеет. Что нам только на руку.
      - А точно, - кивнул Чума. - Это самое простое, что можно сделать. Тот же Цезарь как поступает? Как только идет активное вытеснение, сначала убирает главного. Потом смотрит на поведение его преемника. И всегда от этого выигрывает.
      - Это твоя собственная идея? - спросил Гончар у Ильи.
      - Не совсем. Собственно говоря, это совсем не моя идея. С Аббатом как-то разбазарились, я в этих делах не сильно осведомлен, больше в низах кручусь. И он высказал, что неплохо было бы грохнуть Ученого.
      Гончар вопросительно посмотрел на Аббата. Тот несколько стушевался(
      - Было такое. Я же целый день дома сижу, молчать-то не с руки. Потом, я же ему не о нас рассказывал...
      - Да чего ты юлишь-то? Идея неплохая. Я только не понял, почему твой человек вперед тебя ее изложил.
      - Ну, такой нахальный. Я, знаешь ли, подлиз не терплю, а нахальные пацаны свои недостатки имеют...
      - Понятно, - кивнул Гончар. - Ладно, обмозгуем. А ты иди на кухню, посоветовал он Илье. - Скажи Ксюхе, чтобы закуску какую сварганила, а то все кончилось. И пригляди, чтобы нормальная жратва была.
      Илья молча повернулся и с чувством собственного достоинства удалился. Он свое дело сделал.
      Оксана с презрительной миной на хорошеньком личике сидела на табуретке у окна и курила. Но на Илью взглянула с интересом.
      - И о чем там речь?
      - О ерунде. Ты давай, чего-нибудь пожрать сваргань. Они уже все съели.
      - Опять? Еще чего!
      - Давай, давай, - Илья строго сдвинул брови. - Изобрази хорошую хозяйку. Глядишь, Чума и поласковей окажется.
      Оксана скорчила такую мину, что даже дураку стало бы ясно( Чума ласковым станет только в могиле. Ну, пусть не слишком темпераментным, зато драться прекратит. Однако встала, лениво потянулась и полезла в холодильник.
      - Оксана, - тихо позвал Илья, когда на плите зашипело жарящееся мясо.
      - Да?
      - Короче, сегодня веди себя прилично.
      - Зачем?
      - Я подкинул им идейку. И крайне важно узнать, как они ее реализуют.
      - Хочешь, чтобы я из Чумы вытянула? - равнодушно уточнила Оксана.
      - Как тебе сказать... Если ты это не сделаешь, я не расстроюсь. Но это мое первое рацпредложение... Понимаешь?
      - Очки набираешь?
      - Что-то вроде этого.
      - Позвони завтра днем. Только попроси какую-нибудь бабу позвать меня Чума не разрешает мне к телефону подходить. Прикинешься моей подругой, которой приспичило купить кожаную куртку, а одна поехать не может - я нужна в качестве критика. Чего узнать-то надо?
      Илья глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Понизив голос, раздельно произнес(
      - Как, когда и где уберут Ученого.
      Оксана опешила. Уронила нож, посмотрела на Илью дикими глазами.
      - Так это и есть твоя идея?
      - Да.
      В зеленых глазах блеснула ненависть.
      - Хрен тебе. Еще и Чуме вложу, что ты меня на треп раскручивал. Сука, если бы я знала, что ты такие планы вынашиваешь...
      - Оксана, на два тона потише.
      - Да пошел ты!
      - Хорошо. Не говори. Пойди и настучи. А потом посмотришь, каков окажется результат.
      Оксана, поджав губы, метнула в него косой взгляд.
      - Выкрутишься, падла?
      - Разве речь идет обо мне?
      - А о ком еще-то?
      Илья молчал, блаженно улыбаясь. Речь идет об Ученом, ясно было написано на его лбу. И выкрутится ли он, если Оксана проговорится?
      - Ты... - до Оксаны начало доходить.
      - Я просто выслуживаюсь, - быстро перебил ее Илья. - Интересуюсь только поэтому. Если этот номер пройдет, я уже напрямую через тебя пару идеек такого же плана подкину. А с тобой бабками поделюсь. А, Оксан? Тебе ведь бабки не помешают, если от Чумы свалить решишься?
      - Крыша над головой мне понадобится, - буркнула она. - И просто "крыша".
      - Ну, это не ко мне. Хотя я не понимаю, чем тебе Чума не нравится. Здоровый мужик. И в постели, наверное, как жеребец.
      - Очень верно замечено, - буркнула Оксана. - Такой же копытный, громко ржущий и любит, чтобы на нем верхом ездили. Только навоза и не хватает, а так спальня ничем от стойла не отличается.
      - Кстати, я ему при первой же возможности намекну, что ты сбежать планируешь.
      - Ты что?
      - А это чтобы он тебя постоянно при себе держал. В его присутствии ты же не дернешь, правильно? Пусть даже дела при тебе обсуждает, чтобы тебе подслушивать тайно не приходилось.
      Оксана плавно опустилась на табуретку, сложила руки на коленях.
      - Илья, ты хорошо все продумал?
      - Да, конечно. Я хочу подняться. Поможешь - в долгу не останусь.
      - Ты не боишься так доверяться мне?
      - А что особенного в том, что я попросил тебя помочь мне продвинуться? Подумаешь, несколько опрометчиво, но ведь я молодой, позволительно хвататься за первый попавшийся шанс. Неужели тот же Чума не поймет? Да ему в лучшем случае в голову придет, что я к тебе клинья подбиваю, для того и обрабатывал. Ну, разобьет он мне морду, что с того?
      - Смотри, - уклончиво сказала Оксана.
      - Так телефончик подскажешь? Чтобы клинья подбивать сподручней оказалось?
      Несколько секунд она сидела неподвижно, глядя в пол. Затем на ее лице появилась бледная улыбка. Тихо она назвала семь цифр...
      ...Все расчеты Ильи строились на том, что Аббат со дня на день свалит к себе на хату, предоставив желанную свободу действий своему помощнику, а Ученого они попытаются убрать не завтра. потому что ни при каких иных условиях позвонить Оксане Илья не мог.
      Да, по магазинам ходил он. Можно, казалось бы, купить жетон и звякнуть с таксофона. Но Аббат выдавал деньги и требовал отчет о покупках с точностью до копейки. Свои деньги у Ильи имелись, и в достаточном количестве, но он подозревал, что за ним ведется тайное наблюдение. Он пойдет к телефону, об этом доложат Аббату. Тот спросит, откуда деньги, даже такая мелочь. Утаил? А смысл? Кому такому хотел позвонить Илья, что это нельзя было сделать дома? В общем, ничего не выходило.
      Но вечером Илью ожидало горькое разочарование. Аббат не собирался домой сам - ему приглянулось безопасная берлога - и не хотел выпускать Илью из-под контроля.
      - Ты, вот что, - начал Аббат. - Больше таких вещей не делай.
      - Каких? - Илья сделал вид, что не понял.
      - Если что надумал, мне излагай.
      Илья покаянно кивнул.
      - Аббат, ей-богу, я не хотел. И в комнату-то заходить не собирался. На кухне торчал за закрытой дверью. Потом в сортир пошел, и в этот момент Чума чуть ли не в крик на тебя - мол, почему не уверен, что Хирурга замочили. Я и зашел. Хотел сказать, что ты без сознания валялся, видеть просто не мог. Пока отлил, вы уж о другом говорили. И, короче, я стоял, все момент ловил, чтоб тебя выгородить, а потом... Само вырвалось. Сильно я тебе повредил?
      - Да ну, брось. Я тебе прощаю. Ты вроде как неплохо себя показал, первый раз закрою глаза на оплошность. Но на будущее...
      - Понял, шеф! - радостно воскликнул Илья.
      Аббат помолчал. Потерся задницей о сиденье, будто уселся неудобно, покряхтел.
      - Одного в толк взять не могу: с чего ты вдруг зациклился на идее замочить Ученого? Дома приставал, теперь к Гончару подъехал... Чем он тебе помешал?
      Внезапным озарением Илья понял: Аббату эта идея прямо-таки как в горле кость. Интересно, почему? Ученый вроде бы его противник, но смерти его Аббат чуть ли не боится. Что-то тут не то.
      - Я еще могу понять - Цезаря грохнуть мечтал бы. Того хоть есть за что ненавидеть. Тебе лично ненавидеть, - уточнил Аббат. - Мне, честно говоря, и Цезарь жить не мешает. По крайней мере, пока. А Ученый-то что? Умный мужик, справедливый. Порядок уважает. Да и недолго ему осталось, сам вот-вот помрет.
      Илья лихорадочно соображал, чем бы объяснить свою внезапную антипатию к человеку, которого он никогда не видел.
      - Ага, справедливый. А сынков своих беспредельщиками вырастил. Думаешь, случайно? Да черта с два! Чтобы они резали вас, а Ученый вроде как в стороне оставался. Да я уверен - когда их никто не подслушивает, он сам учит и Цезаря, и Финиста всем тем мерзостям, которые они потом за свой беспредел выдают.
      Аббат опять покряхтел.
      - Вообще-то, так оно и есть... Только базарить об этом не стоит, - и резко переменил тему: - А почему ты жратву всегда на один день покупаешь? Что за надобность каждое утро по магазинам таскаться? - с подозрением спросил он.
      - Честно говоря, мне бы лучше обойтись без ежедневного моциона. Но я ж не знал, сколько ты здесь жить будешь. Как только ты домой вернешься, я тоже к предкам переберусь. А продукты выбрасывать, что ли? Поэтому и не делал запасов.
      - Жить я здесь буду еще некоторое время. Не скажу, сколько, но ты завтра сходи на рынок и купи жратвы на несколько дней. Кстати, почему ты покупаешь только то, что говорю я? Тебе что, самому ничего не надо?
      Эк его растащило, подумал Илья. Начинает мелкие подачки делать. А может, задабривает с определенной целью. Аббат никогда не тратил зря даже копейки. Ну что же, сделаем вид, что купились.
      - Я позволяю себе некоторые излишества только на собственные деньги. Пока у меня их нет, беру то, что дают. Я всеядный.
      - Ну, ты меня прямо жлобом каким-то представляешь. Можно подумать, я бы не понял, если бы ты себе пива купил. А то ишь - выдумал чего( отчитывается до рубля, даже чеки приносит.
      Вообще-то, Аббат сам намекал, что не мешало бы это делать. И старательно, с калькулятором в руках, сличал цифры, когда Илья приносил продукты и отдавал сдачу. Один раз мелочь какая-то провалилась в дыру в кармане, так Аббат строго отчитал его( так и до того, чтобы потерять деньги, недалеко.
      - Деньги счет любят, - повторил Илья любимую поговорку Аббата.
      - Но не до такой же степени! Еще не хватало, чтобы про меня говорили( Аббат не дает на пиво даже человеку, который ему жизнь спас.
      - Я не пью пиво. Точнее, пью, но не люблю.
      - А что ты любишь?
      - Сладости, - тут же сказал Илья. - Кавказскую выпечку. Мороженое. В детстве не доел, вероятно, на всю жизнь слабость к пирожным осталась.
      - Вот и отлично! - обрадовался Аббат. - Значит, пойдешь завтра на рынок, купи себе пирожных. Мне не надо, я их не ем, - он похлопал себя по объемистому пузу, - мне диету соблюдать надо. А себе возьми, конечно. Чего ради отказывать-то в мелком удовольствии? Я не обеднею от этого. А мне возьми, пожалуй, красной икорки.
      Илья пожал плечами. И тут что-то не так. Может, Аббату интересно, как его свалившийся с неба помощник поведет себя, если ослабить ошейник? Не исключено, что завтра по всему рынку Илья будет водить "хвост". Но воспользоваться некоторой свободой не помешает.
      * * *
      Илья медленно шел по рынку. Заглядывал в контейнеры, делая вид, что рассматривает товар. Внимательный наблюдатель, если бы у него было время на анализ, отметил бы тот факт, что Илью интересуют далеко не все точки. Независимо от содержимого он останавливался только около тех витрин, за которыми рядом с продавцом стоял хозяин. И оценивал он именно хозяев.
      Ему требовался телефон. За ним следят, в этом факте Илья убедился полчаса назад. Позвонить необходимо, но таксофон исключен. Даже близко подходить не рекомендуется.
      Оставался запасной вариант. Илья до армии как-то нанялся торговать шмотьем в Лужниках, поэтому общие принципы работы больших рынков знал. В местах скопления торговых точек обязательно имеются следующие вещи( туалет, пункт обмена валюты, торговки напитками и выпечкой и телефон. Причем не таксофон - кто-нибудь из продавцов обязательно открывал свой мелкий телефонный бизнес. Приносил сотовый телефон, что редко, или мощную радиотрубку от базы, расположенной в близлежащих домах. Звонок либо пять тысяч за все, либо три тысячи минута. Удобней, чем бежать до таксофона, покупать жетон, а потом сквозь шум и гомон толпы пытаться что-то расслышать.
      Как правило, такими вещами занимался тот, у кого хватало денег на сотовик или "дальнобойный" радиотелефон. То есть, не продавец, а хозяин точки. В Лужниках Илья знал двух таких хозяев, оба держали по три контейнера. Но Лужники далеко, покажется подозрительно, если он туда поедет. Кроме того, он пошел за продуктами, а там по большей части шмотки.
      Ни один из увиденных хозяев не позволял предположить наличие у него телефона. Илья на всякий случай отметил одного кавказца, достаточно богато одетого, но высмотреть телефон не смог, а спрашивать в лоб было не с руки. Что ж, пойдем по другому пути. Аббат, кажется, разрешил прикупить пирожное? Торговки выпечкой обычно являются и местным информационным агентством.
      Незаметно он вытащил из-под подкладки куртки две десятидолларовых купюры. Хорошо все-таки, что у Валеры не оказалось при себе крупных купюр как бы Илья разменивал сотню? Одну бумажку сунул за манжету, плотно прилегавшую к запястью, вторую подложил под пятитысячную купюру.
      Навстречу шла грузинка с подносом, закрытым полиэтиленом, и термосом в сумке. Ага. Лицо чистое, взгляд приветливый, эта подскажет. Илья дождался, пока она остановится у прилавка, обслужит голодного продавца. Едва женщина вновь подхватила свою ношу, подошел вплотную.
      - Мадам, мне бы пахлаву. Видел краем глаза - так аппетитно выглядит!
      - Кушай, сыночек, - ответила она, доставая пирожное.
      Илья принял завернутое в салфетку сладость, наклонился, якобы рассматривая его.
      - Мадам, а здесь в контейнерах никто телефонный бизнес не открыл? Позвонить надо, а с таксофона не получается.
      И положил две купюры так, чтобы она увидела прикрытые русскими деньгами баксы. Грузинка понимающе кивнула.
      - В тридцать шестой контейнер подойди, к Юре. Если платишь за справку, то сдачи нет.
      - Не надо. Я не спрашивал про телефон. Торговался о цене за пахлаву.
      - А кто спрашивать-то будет?
      - Сзади меня, чернявый, в кожаной куртке и синих джинсах. Шарф у него спартаковский.
      Она кивнула. Илья отошел, откусив от пирожного. Через пять шагов бросил косой взгляд через плечо - "хвост" покупал пахлаву у той же грузинки. Судя по тому, что быстро справился, грузинка Илью не выдала. Сейчас проверим.
      Он подошел к названному контейнеру, вытащил деньги. Стекло витрины служило отличным зеркалом. "Хвост" не насторожился. Отлично. Илья купил банку красной икры и пошел прочь, разглядывая ее на ходу. Наблюдатель обогнал его. Тогда Илья встал прямо посреди дороги, поцарапал пальцем этикетку. Скорчил красноречивую мину - мол, подделку всучили. И пошел обратно. Наблюдатель понял его правильно, потому что остался на месте. С его поста та палатка проглядывалась замечательно.
      Илья дождался, пока продавец обслужит покупателя, влез в окошечко чуть ли не по пояс, держа банку в вытянутой руке.
      - Что-то не так? - осведомилась девушка-продавец. - Да свежая она, не сомневайтесь.
      - Знаю. Мне бы Юрия.
      - Кто там? - осведомился голос из-за штабеля ящиков в углу контейнера.
      На свет божий выбрался тип лет сорока неопределенной национальности, но совершенно определенных торгашеских наклонностей. Бывают такие прирожденные купцы. Илье он понравился.
      - Меня к вам по поводу телефона направили. Грузинка-разносчица.
      Тот пожал плечами.
      - Три тысячи минута.
      - Да, и при этом неплохо сделать вид, что меняете мне банку с икрой.
      Юре было все равно. Он готов был выполнить любую причуду клиента если его это не слишком напрягало и неплохо оплачивалось. Илью пропустили внутрь, завели за штабель. Ага, радиотрубка. Илья так и полагал. Положил на маленький откидной стол десять долларов, Юра с отсутствующий видом пощупал купюру на предмет подделки, убрал в карман. Включил таймер на маленьком электронном будильнике, сам отошел и принялся распаковывать какой-то ящик.
      - Я могу попросить вашего продавца подозвать даму?
      - Лен, подойди к нему, - кивнул Юра.
      Девушка легко скользнула в закуток, щебечущим голоском позвала Ксюху именно так просила обращаться Оксана. Дождавшись, пока та ответила, передала трубку Илье.
      - Привет, птичка.
      - А, Иришка? - радостно откликнулась Оксана. - Ну как, решилась?
      - Все нормально?
      - Да, конечно. Я со своим договорилась, так что послезавтра едем. Я тоже себе кое-что присмотреть хочу. Пока Чума щедрый, - откровенно хихикнула она.
      - Послезавтра? - выдохнул Илья. - Точно?
      - Ох, ну какая же ты нерешительная... Ириш, сколько можно в старье ходить? Ты молодая девка, а на себя совсем рукой махнула. Хватит сомневаться, я уже все распланировала, послезавтра мы с тобой едем и полностью преображаемся.
      - Где?
      - Я посоветовалась с девчонками, все хвалят магазин "Дубленки". Ну, тот, что по телевизору уже замучили показывать.
      - На Ленинском проспекте?
      - Ну да, тот самый. А я все время адрес забываю.
      - Погоди, это не офис концерна?
      - Да там не только зимние вещи! Там все есть - и куртки, и плащи. У меня мать там такой аховый плащец прикупила - прямо-таки полный отпад. И лучше именно туда, а не в филиал. Все-таки в центральном магазине всегда возможности и выбор богаче.
      - Во сколько?
      - Нет, отпрашиваться с работы тебе ни к чему. Тем более, если у тебя с шефом напряженные отношения, - она засмеялась. - Вон, мне тут Чума подсказывает - делай что хочешь, он потом заступится. Ир, но ты не обращай внимания, ты с ним за заступничество не расплатишься. А если вздумаешь натурой, так я сама тебе глаза выцарапаю. Так что давай договоримся( после того, как ты закончишь работать. Мы с тобой встречаемся и идем преображаться.
      - Прямо в офисе планируют?
      - Нет уж, извини, если у тебя шеф такой бабник, я к тебе на работу подъезжать не буду. Подожду у метро.
      - На некотором отдалении от офиса? На улице брать будут?
      - Да, пожалуй, это хороший ориентир. Не разминемся.
      - Каким образом?
      - Ох, Иришка, я уже размечталась. Представляешь, мы приоденемся, нас мужики и не узнают. Мы произведем больше фурора, чем взрыв ядерной бомбы. Особенно если покажем обновки не сразу, а с задержкой.
      - Бомба с часовым механизмом? - догадался Илья.
      - Что? Ох, он у тебя такой дурак... Подумаешь, три минуты с подругой потрепалась, а он уже рычит. Я точно попрошу Чуму туда съездить. Ну ладно. Значит, договорились?
      - Послезавтра под конец рабочего дня в машину будет заложена бомба с часовым механизмом с таким расчетом, чтобы сработала неподалеку, на шоссе, но за пределами ограды. Все правильно?
      - Да, великолепно. Ну давай. Может, позвонить тебе послезавтра, напомнить? Или не забудешь? Ну ладно, чао. Целую в обе щечки.
      Когда Илья отключился, у него тряслись руки. О Господи, получилось. Быстро набрал еще один номер.
      - Добрый день. Примите срочное сообщение от Вегаса для Дона. Послезавтра, центральный офис, машина президента, конец рабочего дня. Бомба с часовым механизмом. Все.
      Диспетчер повторил слова Ильи и первым положил трубку. Илья обессиленно присел на шаткую табуретку, уронил руки на колени. Подумав, достал еще одну бумажку, на этот раз двадцатидолларовую.
      - Юра!
      - Ты все?
      - Слушай, вот еще двадцать баксов. Вряд ли будут интересоваться, но если кто-нибудь спросит - я тебя достал, требуя обменять совершенно нормальную банку с икрой. Ты обменял.
      Тот пожал плечами. Илья вышел наружу, сохраняя на лице недовольно-высокомерное выражение - какое и подобает покупателю, настоявшему на своем.
      * * *
      После обеда Маронко предпочитал несколько часов поработать - в тишине и уединении. Как-то так сложилось, что именно этот период - в середине дня - был наиболее плодотворным. Но сегодня распорядок нарушился. Едва он разложил на столе бумаги, дверь приоткрылась, пропуская сыновей. Они удобно устроились в углу, переглянулись между собой с заговорщицким видом.
      - Отец, мне не нравится то, что Гончару известны все наши маршруты, начал Сашка. - Я некоторое время должен пробыть здесь - не поскачу же куда-то раненый. Мишка, когда один, умеет быть неуловимым. А вот с тобой возникнут проблемы. На тебя покушения будут обязательно.
      - Меня это не шокирует и не удивляет.
      - Ну да. Только твоя смерть, помимо личных переживаний, принесет множество осложнений делового характера. Мы тут думали, как этого избежать, и у нас есть план. В трех словах: тебе надо умереть. Тогда ты будешь в безопасности.
      Маронко невольно рассмеялся:
      - Естественно - трупам, кроме кремации или гниения, обычно ничто не угрожает.
      - А самое главное - за ними никто не охотится. Ты умрешь и перестанешь представлять интерес для Гончара и прочих киллеров.
      - Судя по тому, что ты счел нужным поставить меня в известность о такой необходимости, план уже начал реализовываться.
      - Разумеется, - Сашка широко улыбнулся. - У нас уже все готово, дело только за тобой.
      - Тебе не приходило в голову, что мне нужно некоторое время, чтобы привести дела в порядок?
      - Ты что! Это исключено. Все должно произойти совершенно естественно. Тебя внезапно убьют. Если ты приготовишься, то Гончар заподозрит неладное. Поэтому можешь даже начать какой-нибудь проект.
      - Ага. Ты хочешь убить. Самоубийство или невинная смерть от болезни тебя не устраивает?
      - Не-ет. Это не то. Мы решили, что шумное убийство где-нибудь посреди улицы будет лучше всего. Единственное, надо что-то придумать с Организацией. Фактически, ты от дел отошел, но официальных проводов на пенсию не было. Хромой может восстать и потребовать выборов нового главаря, а мне это ни к чему.
      - Ты не станешь его предупреждать?
      - Нет. Знать будут только мои, и то - не все. Кто не принимает непосредственного участия, даже не заподозрит.
      - Ладно, оставлю я нечто вроде пожелания. И когда же?
      - Послезавтра. С милицией договорились, прессу предупредим где-нибудь минут за пятнадцать, чтобы они подоспели уже к шапочному разбору.
      - Думаешь, журналисты нужны?
      - А как же! Они-то весь шум и поднимут.
      - Как знаешь, - Маронко пожал плечами. - Давай попробуем. Возможно, что-то и выгадаем.
      * * *
      Фигурная решетка ворот центрального офиса UMF на Ленинском проспекте медленно отъехала в сторону, пропуская наружу машину президента концерна. Сегодня он воспользовался шестисотым "мерседесом" - парадный "кадиллак", его любимая машина, нуждался в мелком ремонте, и поэтому остался в гараже.
      Ровно в половине седьмого вечера - время окончания рабочего дня администрации концерна - роскошная иномарка застыла на выезде, пропуская идущие почти непрерывным потоком машины. Решетка ограды встала на место без единого скрипа.
      Стекла "мерседеса" были тонированы, но не дочерна - эта деталь вышла из моды. Посторонний наблюдатель мог бы заметить четыре фигуры в салоне. Водитель, два телохранителя и сам президент. Его можно было узнать по неизменной шляпе - он не появлялся на улице без головного убора.
      Проехав триста метров, машина прижалась к обочине. И сразу же резко затормозила обычная "шестерка", следовавшая за "мерседесом" метрах в тридцати от самых ворот офиса. Пассажиры "жигулей" прекрасно видели, как водитель иномарки перегнулся назад, уточняя что-то у президента. Затем вышел и направился к располагавшемуся неподалеку магазину.
      Он скрылся внутри, а в салоне иномарки люди спокойно ожидали. Наблюдатели начали нервничать, поглядывать на часы. Секундная стрелка приближалась к назначенной отметке, и с каждым ее движением сердца бились все чаще...
      Точно в срок - грохот, вспышка, багровое пламя, осколки и куски металла во все стороны... Люди на тротуаре попадали наземь, закрывая головы, кого-то сбило с ног, шарахнулись прочь мчавшиеся мимо машины, столкнувшись с идущими бок о бок... Визг шин, звонкие шлепки ударов металла о металл, отчаянные крики пострадавших, кровь на асфальте... И пламя. Густое, надежное, из которого живым выбраться невозможно.
      Синие лучи и тревожные переливы милицейских сирен. Две, нет, три машины сразу. Еще одна. "Скорая". Да некого спасать-то, хотелось усмехнуться наблюдателю за убийством. Все схвачено. Оцепление и кордон вокруг места трагедии. Транспорт пустили по двум ближайшим к середине проспекта полосам. Пробка, затор. Один из пассажиров "жигулей" вышел на улицу, натянул на бездушное лицо маску беспокойства и сочувствия, смотревшуюся если не комично, то неправдоподобно. Не спеша двинулся к столпившимся вокруг все еще горящей иномарке толпе. Пожарники. Мощные струи воды, направленные в сдобренный тротилом костер. Да поздно, поздно. Уже все померли. Вот если только чтобы рядом никого не подпалило...
      Прибыла пресса. Вокруг засверкали фотовспышки, количество праздных зевак увеличилось раза в четыре - всем резко стало интересно, кого замочили. Палач потолкался в толпе, пробрался непосредственно к кордонам. Ага, вот один из экспертов выходит наружу. Невинный вопрос, господин эксперт, а куда, собственно говоря, повезут то, что осталось от безвременно усопших? Да, да, понимаю, тайна следствия... Но стоит ли хранить тайну за вашу нищенскую зарплату? Я ведь не желаю ничего дурного, я для родственников погибших стараюсь. Вот узнаю, сразу позвоню им, сообщу, куда ехать, чтобы забрать и подготовить для похорон бренные останки. А это - вам от них за хорошую работу. И никому, слышите - никому! - больше не говорите, в какой морг повезете обгорелые трупики. Они хорошо оплачивают секреты, за такие деньги не стыдно промолчать... Удовлетворенно кивнув, доброжелатель исчез.
      И, увлеченный переговорами с экспертом, совсем не обратил внимания на переминавшуюся с ноги на ногу фигуру, стоявшую неподалеку. Зато ее прекрасно видел эксперт. Именно по знаку этого неприметного человека неопределенного возраста он и выдал следственную тайну. Что ж, за один секрет - две премии сразу. И, главное, ведь это не взятка - всего лишь часть заранее продуманной игры.
      "Шестерка" ушла, ее пассажиры чувствовали немалое облегчение выполнили сложную задачу. Выезд с бордюра перегорожен иномаркой - кто-то остановился глянуть на пожар, да пока не вернулся. Обычная ультрамариновая "вольво-(50" с тонированными до непроницаемой черноты стеклами. Обитатели "жигулей" не заметили, когда появилась эта машина, но полагали ее необитаемой - двигатель заглушен, габаритные огни потушены, под лобовым стеклом мигает красный огонек сигнализации. Да и с чего бы им беспокоиться из-за какого-то любопытного водилы? Вот если только с того, что проезд загородил своей махиной, гад. "Вольво" - не мотоцикл, места занимает много. Ага, вот с другой стороны люди решили, что с них зрелища хватит. И "жигули" нырнули в образовавшийся проем.
      Сидевший на заднем сидении "вольво" человек был абсолютно неразличим на фоне царившей вокруг черноты. Салон, обитый черной кожей, черные стекла, черная одежда и даже на лице наблюдателя - черный чулок, чтобы при взгляде спереди никто не удивился наличию светлого пятна внутри покинутой машины. А огонек сигнализации - ну, мало ли, какой иллюминацией украсит свою машину хозяин?
      Когда "шестерка" вырвалась на свободу из пробки, черный человек поднес к губам рацию, тихо, почти не разжимая губ, произнес несколько слов. Номер машины палачей. И в двухстах метрах впереди на проспекте одна из машин притормозила, дожидаясь объект. Для убийства? Фу, это так грубо... Их могли убрать прямо там, на месте преступления. Да и ловить палачей никто не собирался. Зачем? И так ясно, чьих рук это дело. О нет, все выглядело куда безобидней. За палачами следили, чтобы убедиться( разыгранный на проспекте дорогостоящий спектакль ввел их в заблуждение...
      ...Поздно ночью в кабинете на третьем этаже огромного особняка на (5-м километре Калужского шоссе раздался телефонный звонок. Один из двоих сидевших за шахматной доской людей поднял трубку, выслушал сообщение, потом вернулся к игре. Затем ухватил очень длинными изящными - по-мужски пальцами черного коня, сделал свой ход. Его партнер по игре отреагировал немедленно, передвинув белого ферзя на соседнее поле.
      - Черт, так и знал, - рассмеялся тот, кто играл черными.
      - А раз знал, зачем пошел именно так?
      За шахматной доской коротали вечер, точнее, ночь, два человека. Молодой и пожилой, высокий и миниатюрный. Один обладал роскошной шевелюрой рок-певца, периодически встряхивал спускавшимися ниже плеч вьющимися иссиня-черными прядями. Второй проводил маленькой сухой рукой по аккуратно подстриженным все еще густым седым волосам. Взгляд молодого был темным, тяжелым, подавляющим, пожилой смотрел пристально и настороженно, но вовсе не тревожно.
      Молодой любил розыгрыши, но по роду своих занятий отдавал предпочтение далеко не безобидным шуткам. Он побывал в шкуре собственного трупа уже четырежды. Пожилой до сих пор не видел смысла в подобных мистификациях, но, несмотря на более чем солидный возраст, не утратил вкуса к новизне. Сегодня на Ленинском проспекте его взорвали.
      В уютной полутьме кабинета, погруженные в ночную тишину, отдались любимой игре Маронко Сергей Иванович, президент известного не только в России, но и за рубежом концерна UMF, и его младший сын Матвеев Александр Сергеевич. Они же - Ученый и Цезарь.
      Матвеев потянулся за фигурой, неловко повернулся, скривился - раненая нога заживала ужасающе медленно. Маронко усмехнулся(
      - Тебе, наверное, скучно показалось одному дома сидеть, поэтому ты меня и похоронил.
      Матвеев кинул в его сторону быстрый взгляд исподлобья.
      - Для начала, так я убиваю нескольких зайцев сразу. Во-первых, я гарантирую сохранность твоей жизни. Охота за твоей головой прекратится, как по мановению волшебной палочки. Через пару месяцев, естественно, правда всплывет - такие вещи долго в тайне держать не удается - но к этому времени мы, надеюсь, отвоюемся. Во-вторых, я дезинформирую Гончара. Он сделал первый ложный шаг под мою диктовку, и дальше уже не сможет вывернуть на правильный путь. В-третьих, я здорово развязываю тебе руки. У трупа на самом деле куда больше возможностей для разного рода подлостей, чем у живого человека. В-четвертых, я продвигаю нашего человека в ближайшее окружение Гончара. Сам понимаешь, после таких идей люди долго на положении шестерок не остаются. Таким образом, я обзавелся собственным Штирлицем.
      Маронко откинулся на спинку стула, потер пальцем лакированную голову съеденного ранее черного коня.
      - Саша, это очень опасно. Когда человек поймет, что в группировке Гончара пользуется большим авторитетом, чем когда-либо может добиться у тебя, он переметнется. Я бы на твоем месте не слишком рассчитывал на внедренца.
      - Я на него не рассчитываю вообще. Даже не знаю, кто это. Это то, что называется сверхсекретное оружие. Валерка сказал, что забросил шпиона, но никаких его данных не предоставил. По нашей кодировке он проходит как Вегас. Действует этот человек строго на свой страх и риск. Валерка работает с ним один на один. Планы на совете не обсуждаются. Фактически, ты - третий человек, который знает о существовании агента.
      - А Миша?
      Матвеев отрицательно покачал головой.
      - Знает столько же, сколько и я. Мы даже не старались выяснить, что за новый человек появился в окружении Гончара. Это первый случай, когда удается внедрить разведчика так глубоко, и я, честно говоря, боюсь провалить его чересчур пристальным интересом.
      - Не понимаю, как ты на это пошел. Ты зависишь от него. Он реализует какие-то свои планы, а ты все узнаешь в самый последний момент.
      - Ничего подобного. Он действует согласно инструкциям. В данный момент, например, выясняет, не появились ли у людей Гончара интересы в населенных пунктах по Ленинградскому шоссе. Но даже если и произойдет что-то неожиданное, я в любом случае успею принять меры.
      - А если нет?
      Матвеев выразительно развел руками.
      - Ну, отец, это война. Куда ж деваться-то... Здесь без риска невозможно. Самые слабые и уязвимые наши точки я прикрыл надежно. Я полагаю, что даже при пятидесяти процентах провалов и ошибок пользы от такого агента будет больше, чем от его отсутствия. А потом - я же и с Яковлевым начинал работать по тому же принципу непредсказуемости. Яковлев наворотит дел, а я пользуюсь. Для меня это достаточно удобно.
      - Смотри сам, - пожал плечами Маронко. - Жираф большой, ему видней...
      ...Мертвенный свет люминесцентных ламп. Отполированные столы, не то металлические, не то каменные - потрясение от посещения заведений такого рода обычно так велико, что не до разглядывания деталей. Здоровенный полупьяный детина. Его посетитель - такой же здоровый, с такой же равнодушной мордой, только что трезвый.
      - Эти, по моему, - сказал служитель морга.
      Подошел к стоявшим в отдалении столам, сдернул клеенчатые покрывала. В ноздри ударил отвратительный запах горелого мяса. Три трупа.
      - Да, - подтвердил санитар, заглянув в документацию. - С Ленинского проспекта привезли этих.
      Посетитель с неизменившимся лицом подошел ближе. Натянул резиновые перчатки - чтобы не измазаться в жженой крови. Два более массивных тела его не заинтересовали. У третьего, куда более щуплого, не было головы. Посетитель осторожно расправил содранную кожу на левом плече. Там смутно, неким размытым пятном виднелась старая татуировка. Внимательно изучив рисунок, посетитель кивнул.
      - Да, они.
      - Все? - спросил санитар, укрывая останки.
      Посетитель положил на стол триста долларов - обещанную плату - и молча удалился. Санитар, насвистывая какой-то популярный мотивчик, тщательно запер за ним входную дверь. Отвез трупы в морозильную камеру. Вернулся в свою комнатушку, включил чайник. Насыпал в чашку двойную дозу кофе, плеснул на два пальца коньяка. Залил кипятком, удобно уселся на старом рассохшемся диване. Сделал хороший глоток, причмокнул от удовольствия. Проверил, как спится подлинному санитару. И лишь потом потянулся за телефоном.
      - Приезжал. Опознал. Никаких сомнений, - коротко отрапортовал он.
      Не спеша, допил кофе с коньяком. Потянулся, зевнул. С лица исчезло выражение пьяной лени, и посторонний заметил бы, что детина лишь притворялся, будто под хмельком. На самом деле спиртное угодило в его желудок только сейчас, растворенное в кофе.
      Аккуратно стер грим с лица, снял с себя униформу медицинского работника и парик. Погладил ладонью бритый наголо череп, поморщился( опять щетина отросла, колется. Переоделся, сполоснул чашку, навел за собой порядок. Большой аккуратист был Вадик Пересмешник. Приходил, что-то делал, а уходя, оставлял все в том же виде, что и принял.
      Проведенная операция доставила лично ему огромное удовольствие. Во-первых, какова техника исполнения! А во-вторых, замысел просто великолепен. Соколов приехал в один из моргов, поговорил с персоналом. Выяснил, что в морозилке находится около десятка неопознанных трупов. По инструкции, они должны лежать месяц, после чего их отвозят в крематорий. Заплатил санитару, заплатил в крематории. По документам сожгли десять тел, а на самом деле - семь. Три Соколов забрал. Ему даже выбрать позволили двух мужчин крупного сложения и одного тощего, маленького роста.
      А дальше - как в сказке. Знали, загодя знали, кто из механиков в гараже способен предать. Ему позволили заминировать "мерседес", затем спокойно уйти. Пусть. Ему еще перед ментами отчитываться - кто ему взрывчатку принес, а кто убийство заказывал... Пусть погуляет последний денек на свободе. Затем, чтобы он видел, в гараж спустился президент концерна, занял место в машине, но команды двигаться не давал. Дождавшись, пока из гаража уйдут ненадежные люди, он быстро выскочил и лег на заднее сиденье в "Таврии" одного из служащих, а в его собственную машину аккуратно усадили трупы. Они успели оттаять, запах - не приведи господи. Бедняге водителю пришлось бороться с приступами рвоты всю дорогу. К счастью, недлинную. Трупы с некоторого расстояния выглядели так, как надо. Их одели, подкрасили. Тому, который изображал президента концерна, еще и татуировку на плече сделали светло-голубыми чернилами, чтобы выглядела старой.
      Потом, зная, когда сработает бомба, спокойно двинулись в путь. Водитель - он-то был живым, вместо него труп никак не подсунешь, а убивать жалко, да и не за что - за минуту до взрыва выскочил из машины под благовидным предлогом. Якобы в магазин... И исчез, разумеется. А что, он дурак, что ли, в костер лезть, если знает, что там живых и не было?
      На взрыв, естественно, куча ментов набежала. И все - купленные. А им-то что? Тут же даже не за сокрытие преступления им заплатили, а за сохранение секрета. Преступление - да ради бога, ищите, кто бомбу поставил, хуже-то от этого никому не станет. Еще и помощь всемерную окажут. Осудить механика за убийство не получится, зато теракт и порча имущества налицо. А вечерком Вадик лично проследил за доставкой арендованных трупов. Подсыпал снотворного санитару - мало ли, какие могут возникнуть осложнения, а сам переоделся и принялся ждать. Расчет оказался верным. Ночью явились представители заказчика проверять подлинность трупов. Пожалуйста, только делается это не так. Сам Вадик, к примеру, нанял бы стороннего патологоанатома. И первым делом вскрылось бы, что труп тощего и мелкого мужчины явно не того возраста. Президенту концерна за шестьдесят, а этому дай Бог сорок было. Вот на тот случай, что заказчик пришлет специалиста, Вадик и отдежурил смену в морге. Поскольку тоже был специалистом, только иного рода - по быстрому умерщвлению слишком осведомленных граждан, а также ликвидации их бренных останков.
      Но показывать свое мастерство не пришлось. Смешно - Вадик ожидал от них умных поступков, и явная глупость разочаровала его. А этих, которые после смерти сослужили добрую службу, завтра похоронят по-человечески. Для президента концерна Мишка документы поддельные составит, там и не нужны подлинные, это лишнее. И опять будет хихикать вся Организация над одураченным в который раз Гончаром.
      Глава 6.
      Илья сам себе напоминал сжатую до отказа пружину, но внешне напряженность никак не давала о себе знать. Даже наоборот - мельком глянув на себя в зеркало, он убедился, что излучает невозмутимость и благодушие.
      Аббат с горестным видом сообщил, что Ученый, что называется, преставился. Причем тон у него был таким, что Илья заподозрил - шеф сделал все от него зависящее, чтобы сорвать эту акцию. Не получилось. Сам Илья прекрасно понимал, что в действительности Ученый жив и относительно здоров, поэтому нисколько не волновался. И радость от удачно проведенной операции выдавал за удовлетворение от состоявшейся мести. Однако приходилось соблюдать меру - чтобы не оскорблять чувства шефа.
      Дурное настроение вовсе не мешало Аббату заниматься делами. К этому моменту Илья уже понял, что шеф старается загрести жар чужими руками - а иначе зачем ему столько времени проводить в обществе Чумы? Постоянно какие-то планы, на реализацию которых у Аббата якобы не хватало людей. Братвы в Мытищах на самом деле оставалось достаточно, чтобы раздавить Гончара. Интересно только, где все эти бравые парни находились во время знаменательной разборки с Цезарем... Ни на заводе, ни в городе их не было точно. Да и сейчас Аббат тщательно скрывал, что вполне конкурентоспособен, предпочитая по всякому поводу обращаться к Чуме. А тот и рад лишний раз свою задницу подставить.
      К примеру, Аббат дважды катался в Звенигород. В гости к Рокки, тамошнему молодому авторитету. Вроде бы ничего особенного, но раньше Рокки к нему ездил, а не наоборот. Аббат полагал себя мастью повыше. Кроме того, Илья не так давно получил задание: докладывать обо всех интересах шефа, которые имеют место в городах и поселках вдоль Ленинградского шоссе. Особое внимание рекомендовалось уделить как раз Звенигороду и Химкам.
      Когда же Илья разнюхал, что после Аббата в Звенигороде побывал Чума, стало совсем интересно. Чума ездил по просьбе Аббата, но Рокки даже в известность не поставил. Совсем обнаглел - заниматься делами на чужой делянке. Но Аббат по этому поводу не откровенничал совсем. Оставалось надеяться, что проинформировать Илью сумеет и Оксанка.
      ...Дверь открыл Чума. Оксанка, как обычно, вертелась на кухне, даже не глядя в сторону гостей. Тем не менее, Илья понял( прямо-таки горит желанием поделиться новостями. Однако спешку проявлять нельзя, поэтому он протопал в гостиную.
      Чума выглядел радостным и довольным жизнью. Илье это не слишком понравилось. Как и то, что он всячески игнорировал намеки типа - может, мне на кухню пойти, пока вы тут о своих делах потреплетесь? Сегодня Чуме никто не мешал. Приятельски хлопнул Илью по плечу, привычно плеснул Аббату рюмашку водки. Посидели, потрепались о ерунде, делая вид, что чисто отдыхают. Однако Илья уже отлично изучил Аббата - расслабляться тот предпочитал в кругу семьи, никак не в обществе братвы.
      Разгадка нарисовалась минут через двадцать в лице Рыжего, помощника Чумы. Илье, честно говоря, этот парень нравился. Во-первых, он производил впечатление более умного человека, чем его шеф. Во-вторых, никогда не позволял себе взбеситься. В-третьих, при необходимости легко отказывался от имиджа этакого правильного пацана, превращаясь в обычного, не замешанного в криминале человека. Этим он неуловимо напоминал Цезаря. А в-четвертых, Рыжий был достаточно хитер, чтобы со своими очевидными достоинствами не лезть вперед, конкурируя с Чумой. Серый кардинал, если не сейчас, то в будущем.
      Рыжий привез странную штуку. Посудину из толстого стекла, наглухо запаянную, по форме напоминающую ампулу, только очень большую. Внутри пересыпался темно-розовый порошок, мелкий, как соль. Чума бережно принял у него стекляшку, протянул Аббату.
      - Вот, - сказал он. - И хрен разберет, что это за гадость. Тряхнули хозяина - он в непонятках. Сам не знал, что у него на складе валяется.
      - И много таких ампул?
      - Во всех четырех ящиках. Я копаться не стал, так, ковырнул крышки, глянул на коробочки - везде одно и то же, - ответил Рыжий. - Может, наркота? Героин неочищенный или что еще...
      - Неочищенный порошок грязно-розовый, но светлее, - возразил Аббат. Это что-то другое. Я, конечно, могу узнать...
      Трудно сказать, что по этому поводу думал Чума, а Илья сразу сделал несколько выводов. Во-первых, это действительно не наркота. Во-вторых, Аббат прекрасно знал, что держит в руках. В-третьих, почему-то не хочет делиться информацией. Но вещь ценная - ишь как крепко стиснул в пухлых ручонках. И в-четвертых - можно ручаться, что именно из-за этой розовой дряни ему выдали задание на поиск.
      В дверь требовательно позвонили. Аббат вздрогнул, заметно испугался, сразу сунул ампулу за пазуху. Чума заржал:
      - Да не ссы, свои... Рокки. Он звонил часа два назад. Рыжий, открой.
      - А что ему надо?
      - Да чисто побазарить. Мужик-то наш в его улусе проживает. Возмущается, что без него свои долги вытряхиваем.
      Рокки попер в говно прямо с порога. Илья вышел в коридор, но на глаза не лез. Конечно, можно было послушать, попробовать разобраться в обстановке, но того же результата можно достигнуть куда быстрей и проще. Илья спокойно шагнул в кухню, прикрыл дверь, чтобы не доносились яростные вопли обойденного Рокки.
      Оксанка торчала у плиты, помешивая в кастрюле какое-то аппетитно пахнущее варево. Бросила быстрый взгляд искоса, убедилась, что к ней подошел Илья, сквозь зубы бросила(
      - Как они задолбали орать целыми днями!
      - Что-то случилось?
      - Да ну! У Чумы окончательно чердак снесло. Вчера обкурился, с ножом по всей квартире за мной гонялся. Слушай, я больше не могу. Найди мне хоть какую-нибудь хату.
      - Куда попало ехать нельзя. Подожди чуть-чуть, я с ребятами договорюсь.
      Оксана тяжело вздохнула.
      - Сил моих больше нет терпеть этого урода. И надеяться на кого-то бесполезно. Проще самой грохнуть его к чертовой матери.
      Илья молчал. Конечно, жалко, однако если сейчас это показать, Оксанка сядет на шею. На самом деле она здорово преувеличивала - не в том, что касалось ее чувств, разумеется. Вряд ли Чума на самом деле пытался ее убить. А раз так, пару недель она еще потерпеть сможет.
      - Что там за разбор у них? - как в чем ни бывало, спросил он, кивнул в сторону двери.
      Он не говорил ей о своих интересах, и сейчас делал вид, будто вообще ни о чем не осведомлен. Оксанка посмотрела на него со злостью, но сообразила, что обычной истерикой его проймешь. Сквозь зубы процедила:
      - Как обычно. Аббату кто-то задолжал, самому мараться не хочется, подписал Чуму за четверть навара. Должник в Зеленограде фирму держит. Утром сегодня ездили, вытрясли из него чего-то. Прихватили три или четыре контейнера непонятно с чем. Хозяин клянется и божится, что понятия не имеет и вообще контейнеры эти впервые в жизни видит.
      - Не его, что ли?
      - Получается, так. Чума рассудил, что там либо что-то незаконное, раз мужик отпирается всеми четырьмя, либо ему просто подбросили их подставы ради. Но подставляют обычно на чем? На наркоте, или на ворованном. Короче, Чума забрал все, решив, что пищевых отходов там нет, а из всего остального он бабки извлечет без базара. Не знаю, как они с Аббатом делиться думают то ли Чума один ящик себе оставит, то ли сначала продадут, а потом уж бабки распределят.
      - А Рокки чего орет?
      - Так дело-то где было? Правильно, в Зеленограде. На его территории. Возмущается, что без его ведома похозяйничали. Ну, Чума ему сейчас пасть заткнет. Процент платить точно не станет.
      Илья шагнул поближе, так, что чуть не уткнулся носом в ее волосы. Шепотом спросил(
      - Где товар сейчас?
      - Не знаю, где-то в Химках, недалеко от станции... - она внезапно влепила ему звонкую пощечину и громко возмутилась( - Ну-ка двигай отсюда!
      - Оксан, ты что? - изумился Илья.
      - Ничего! Задолбал за декольте мне глазеть! Пошел вон, кому сказано!
      Сзади послышался сдержанный смешок. Илья понял, чем была вызвана резкая перемена в ее поведении, и продолжил игру.
      - Да нужно мне твое декольте! Я в кастрюлю смотрю, мне жрать охота. А титьки свои прятать лучше надо, если не по кайфу, когда мужики смотрят.
      Оксана прошипела нечто невразумительное.
      - А я думал, ты только меня так ласково встречаешь, - ехидно протянул Рокки. - Оказывается, нет. Илюх, а давай зажмем ее в уголок? Чума, небось, не огорчится, если мы ее помнем чуток. Бабками делиться не хочет, так хоть бабу уступит.
      - А ну!... - Оксана махнула ложкой на него.
      - Да ладно тебе, - расплылся Рокки. Развел руки в стороны, пошел на нее, оттесняя в угол. - Не ори, по кайфу ведь...
      - Чума-а! - звонко закричала Оксана.
      Рокки отступил, нехорошо усмехаясь, а Илья переместился поближе к кастрюле. Уловив перемещение теней позади себя, быстро сунул руку в кипяток, выхватил пельмень и бросил его в рот. Оксана огрела его ложкой.
      - Дуй отсюда, ненасытный, блин! Вечно голодный, желудок какой-то, ей-богу! Я что, кухарить тут вам нанялась?
      Довольно хихикая, Илья протиснулся мимо Чумы, с набитым ртом сообщив(
      - Готовит вкусно.
      В коридоре выплюнул обжигающе горячий кусок в руку, продышался. На глаза выступили слезы. Имидж требует жертв, но больше он не станет изображать проглота. Так все кишки сжечь можно. Куда бы выкинуть пельмень? Оглянулся, нырнул в туалет, не включая свет. И замер - Чума с Рокки вышли из кухни, плотно закрыв дверь.
      "Рокки, оставь ее в покое, - негромко сказал Чума. - Хлебало расшибу, в натуре". Рокки помолчал, потом неожиданно потребовал( "Уступи мне. Хоть на одну ночь". - "Ты че?! Совсем чердак протек? Охренела твоя голова - бабу ему уступи!" - "Ты не ори, - мягко, но с угрозой произнес Рокки. - Сколько хочешь?" - "Ты зачем сюда приперся? За должника разбор учинять? Я тебе, в натуре, все объяснил, базар закончен и вали отсюда, пока не выкинули". "Чума, как мужик мужика прошу - уступи. Не могу я, уж яйца сводит, как подумаю о ней... Ну что, убудет от тебя?" - "Да ты..." - "Не ори. Если б никогда не уступал, я б еще поверил. Гончару-то продал, когда Ираида только заикнулась. Сколько хренов твоя телка через себя пропустила? А? Ничего, стерпел. А тут я один. И только на ночь, утром верну. А хочешь, я ей скажу, сколько тебе Гончар отстегнул, чтоб ты с ним гулять пошел, пока ее во все щели драли?" Чума сдался. "С тебя пять штук грина, - хрипло прошептал он. И чтоб ни одна дрянь не знала". - "Только мы с тобой, - согласился Рокки. Ты вот что, приезжай ко мне в гости в воскресенье, вместе с ней. Я все устрою сам".
      Голоса стихли. Илья осторожно включил свет, заперся, удобно устроился на унитазе. Достал карандаш, оторвал кусок туалетной бумаги. Старательно изложил содержание подслушанного разговора. Затем спустил воду и вышел. В коридоре никого. Оксанка подглядывала через стеклянную дверь кухни. Илья так, чтобы она видела, положил клочок бумаги в карман ее шубки, и пошел в гостиную. Его отсутствия вроде бы никто и не заметил...
      ...Продуктовые контейнеры уже почти все закрылись. Илья шел быстрым шагом, гадая - ушел Юрка или нет? Несмотря на предоставленную ему свободу действий, звонить из дома по-прежнему опасался. Ага, он еще на месте.
      Юрка пробежал по Илье подозрительным взглядом, молча пригласил внутрь палатки. Для отвода глаз Илья заказывал ему "продуктовую корзину" - все необходимые припасы на неделю. Пакет с его покупками уже стоял в уголке, а телефонной трубки и таймера не видать.
      - Илья, такие дела... Короче, не нравится мне суета вокруг моей точки. Ко мне не подъезжали, но мало ли... Я так понял, ты в серьезных делах замешан.
      - Есть немного.
      - Мне тут одну штуку на продажу принесли, я подумал, что тебе она пригодится. Сканер.
      Илья первым делом подумал о том сканере, который рисунки в компьютер загоняет.
      - Зачем? У меня и компьютера нет.
      - Не тот сканер, - поморщился Юрка. - Телефонный. Трубка как у сотовика, только без номера. Бесплатный таксофон. Включаешь, он "вешается" на любую свободную телефонную линию, где стоит кнопочный аппарат. А лучше радиотрубка. Только это ближе к жилым домам делать надо, потому что у него радиус действия небольшой. Работает на батарейках и аккумуляторах, в комплект все входит. Триста баксов.
      Илья подумал - он на этих тайных звонках за месяц потерял больше. Отвернулся, вытащил из-под подкладки купюры. Юрка быстро пересчитал их, не проверяя на подлинность, потом протянул коробочку.
      - Если не работает, приноси. Деньги верну. И за жратвой заходи, всегда обслужу.
      - Договорились.
      Илья подхватил сумку, не торопясь, пересек рынок. Дошел до своего подъезда, поднялся по лестнице на один пролет. Вытащил трубку действительно, похожа на мобильный. Набрал номер диспетчера. Слышимость великолепная.
      - Привет, Эдик, - он уже знал, как зовут диспетчера. - Вегас беспокоит.
      - Опять для Дона?
      - Ну а для кого ж еще? - на несколько секунд задумался, мысленно составляя лаконичное сообщение. - Это по запросу, который мне выдали неделю назад. На предмет интереса людей Гончара в населенных пунктах, расположенных по Ленинградскому шоссе. Чума взял партию левого товара в Зеленограде. Что конкретно, сам не знает. Темно-розовый порошок в стеклянных ампулах. Сейчас находится в Химках, склад неподалеку от станции. Железнодорожной, имеется в виду. Точного адреса не знаю.
      - Да разберутся сами, наверное. Я тебе твой счет сообщал?
      - Нет.
      - В Инком-банке, на пароль. Запишешь или запомнишь?
      - Да говори, если он не заумный.
      - Сэнсей.
      Илья засмеялся.
      - Уважили или издеваются?
      - Да мне не доложили. В общем-то, по опыту могу сказать - как себя поставишь, так и будут принимать. Над Цезарем поначалу тоже издевались. Ладно, Вегас, я сообщение принял, в твоей ячейке больше новостей не наблюдается...
      - Чао.
      Успокоенный, Илья убрал трубку и поднялся на свой этаж. Вроде бы неоконченных дел на сегодня не осталось.
      * * *
      Прямо перед носом тикали часы. ВДВ не терпел всяких электронных машинок, носил только механические. В кабине было темно, встали на площади перед станцией "Химки", около эстакады. Здесь мало фонарей, не проезжают машины, периодически разрывая ночь светом фар. Только покрытые фосфором стрелки часов сияли зелеными огоньками. Четыре-двадцать-пять утра. Ровно пять минут до начала.
      Его план отличался простотой и изяществом. Как всегда. На UMF имелась своя пожарная служба. Машины почти такие же, как и городские, только покрашены в иной оттенок красного и символика другая. Лишние надписи убрали, а что до цвета, то кто в темноте, да еще во время пожара станет разбираться? Правильно, никто. Поэтому ВДВ без зазрения совести переоборудовал пять машин, благо, в этот раз на подготовку выделили достаточно времени. Лестницы снаружи оставил, они могли пригодиться, а внутри пространство освободил. Баки и шланги не понадобятся.
      Подъехав к складу с задней стороны, выбрали хорошее место примыкавшее к такому же складу. Забор высокий, колючая проволока - это все ерунда. Подогнали одну из машин, выставили лестницу над ограждением. Антон Левчук пробрался по лестнице до конца, затем спустился на шнуре и оказался на территории склада. Будь на территории поменьше вооруженной охраны, так бы и всю диверсионную группу перебросил... Но стрелять не разрешили. Цезарь сказал: обходись, как хочешь, но чтобы жертв с огнестрельными ранениями не было, потому что не исключен разбор с участием оперов ФСБ, а их не купишь так легко, как ментов из местного отделения. Еще решат, что там теракт произошел... Не надо доводить до большого разбора. Пусть будет простой пожар. Поэтому пришлось исхитряться. Забросив Левчука на склад, ВДВ скомандовал отходить.
      У Антона при себе не было ничего подозрительного. Сигареты, бензиновая зажигалка, початая бутылка пива. Оружие ни к чему - отмахается и с голыми руками, в крайнем случае, палку какую подберет. Если его остановят, всегда отмажется - днем был, обмывал с кладовщиками сделку, напился и уснул. Проснулся и сам не понял, где очутился. Вот и блуждает.
      На любом большом складе есть помещение, где хранятся горючие вещества. Их и должен был отыскать Антон. А затем - поджечь. Для этого не требуется никакой взрывчатки, достаточно простой зажигалки - бензиновой или керосиновой, которая горит независимо от того, жмешь ли ты пальцем на клапан или нет. Что сделают сторожа и охрана, увидев вырывающееся из какого-либо ангара пламя? Правильно, наберут 01. А затем распахнут ворота перед пожарной бригадой.
      Но чтобы избежать накладок и ошибок, лучше не допускать встречи на территории склада всамделишной и поддельной пожарных бригад. Поэтому ВДВ распорядился всеми правдами и неправдами раздобыть карту телефонных коммуникаций. На АТС отправился Виталик Николаев, заявил, что у него есть заказ на прокладку оптико-волоконных линий... Мозги запудрил, в чем помогли деньги и мастерски нарисованные необходимые документы. Дальше все было проще. На место, где складской кабель соединялся с основным, прибыла бригада рабочих. Белым днем, без лишней спешки огородила место работ, взломала асфальт и вырыла яму. Никому и в голову не пришло поинтересоваться, что они ищут - мало ли в Москве копают? Раз не таятся, значит, из ДЕЗа или иных государственных контор. Когда кабель оголился, осторожно сделали отводку. А ВДВ ночью оставалось только переключить телефоны склада на свои аппараты и посадить дежурного. Что он и сделал, проводив Антона.
      Теперь оставалось только ждать. Три минуты, одна, пятнадцать секунд... В ночной тишине послышался резкий хлопок, как от выстрела. ВДВ выглянул из окна кабины. Небо над складом осветилось багровыми сполохами. Что-то очень сильно полыхнуло. Не иначе, как у них там подпольная бензозаправка находилась, и Антон ее подпалил. Насчет заправки, конечно, громко сказано, она бы рванула куда сильней, но запасы горючего были нехилые.
      Пискнула рация. ВДВ поднес ее к уху. Голос дежурного на телефоне(
      - Есть!
      Больше слов не надо. Все отработано заранее. Выждав минуту - сразу приезжать нельзя, это подозрительно - ВДВ дал отмашку. Пять машин одновременно заворчали двигателями, и в строго определенном порядке двинулись к цели. ВДВ одел шлем, проверил, в порядке ли форма. Камуфляж привычнее, но для маскарада и такая сгодится.
      Выехав из своего угла на улицу, включили сирены - все честь по чести, освободите дорогу, мы же на пожар спешим. Дорогу загораживать оказалось некому. Время рассчитали верно - в половине пятого транспортное движение практически отсутствует.
      Два поворота, оба - левых. Высокая плита ворот, по которой скользят синие блики проблесковых маяков. А над территорией склада поднимается красное тревожное зарево. Что-то взрывается, чадный дым клубами...
      - Я не понимаю, Антон половину территории поджег, что ли? - обронил с ноткой восхищения Вадик Пересмешник.
      Ворота открылись без задержки. Ага, уже ничем не интересуетесь, лишь бы спастись, злорадно подумал ВДВ. Могли бы хоть для приличия наши документы спросить. Какие там документы, когда так полыхает? Прижавшись к бордюру, пропустил вперед себя четыре машины. Вадик проехал под аркой ворот последним, развернулся так, чтобы боком напрочь загородить выход. И заглушил двигатель.
      Очень быстро, практически в доли мгновения, из машины выскочили четверо ребят в форме пожарников, не забыв прикрыть рожи тряпками. Влетели в сторожку, трое наставили на местных барбосов дула автоматов, четвертый метнулся к пульту и отключил питание. Вот так-то лучше - а то закроет какой-нибудь умник, вышибай их при спешном отступлении... ВДВ, оставив Вадика за рулем, зашел в сторожку, на ходу прикрепляя платок к шлему. И было такое подозрение, что посредством этого куска материи стал похож на бедуина...
      - Ты, - показал он на одного. - Где ангар, куда четыре дня назад привез товар Чума?
      Разведданные оказались неполными - лазутчик не сумел пробраться на склад вовремя. ВДВ решил, что не стоит ждать окончательного результата. В конце концов - сами не найдут нужное, что ли?
      - Где ангар, в который Чума привез четыре контейнера?
      Охранник молчал. ВДВ глазами показал ребятам - нечего церемониться. У горла несчастного блеснул десантный нож. Одно нарочито медленное движение и из длинного, но неопасного разреза потекла кровь.
      - Семья есть? - ласково осведомился ВДВ. - Покажешь ангар - и утром встретишься с ней. Подумай, стоят ли интересы Чумы слез твоей вдовы.
      Парень крепился. Мужика разыгрывал. Ну ничего, и не таких ломали. ВДВ оглянулся, приметил под столом пустую бутылку из-под пива. Вполне годится.
      - Раком его и штаны снимите, - скомандовал он. - А второй пусть любуется и думает над моим деловым предложением.
      Охранник выворачивался, как уж, только без толку - через десять секунд стоял, согнутый как положено. Руки прикованы к лодыжкам, голова зажата между колен Тиграна, штаны болтаются на уровне колен. А в глазах паника... Жалко мужика, на самом деле жалко, а что делать? Добром говорить не желает, времени стращать его нету. Придется идти на крайние меры. ВДВ кинул бутылку подручным, глазами показал на барбоса.
      Одно резкое и сильное движение - парень выгнулся от боли, завопил, но вскоре вопль перешел в вой. Из очка торчало горлышко бутылки, по голым волосатым ногам стекала кровь.
      - Следующий этап, - ВДВ повернулся к напарнику покалеченного на боевом посту, - заключается в нехитрой шутке. Через горлышко загонят металлический прут и вышибут донышко... Кишки штопать придется долго. Если это будет иметь смысл, а то ведь жмурику до фени, целые у него кишки или драные... Поискать прутик или все-таки не будем играть в пионеров-героев? Гляди, корешу твоему ведь и повезти может - если бутылочку не бить. Драным очком отделается. А коль геройское настроение требует выхода - так скажи, мы его с тобой сразу местами поменяем, не станем гробить парня.
      Барбос дико посмотрел на ВДВ, потом на своего напарника. Молчит, сукин сын. ВДВ сделал знак своим, чтобы взялись за него вплотную, тот вмиг очухался. Судорожно дернулся, рванулся из рук.
      - Я покажу. Только...
      - Да нужны вы мне тыщу лет, - поморщился ВДВ. - Живите, ладно уж.
      - Вон, из окна виден, - торопливо показывал барбос. - Первый, а за ним, через площадку - тот самый. Чума им постоянно пользуется, он и выбрал-то его потому, что от входа сразу не достать, а охране все видно...
      ВДВ кивнул своим. Обоих барбосов выволокли на улицу, приковали к решетке на окне, оставив по одной руке свободной. Бутылку из задницы сами вытащат, а пока сумеют отцепиться - ВДВ будет уже оч-чень далеко...
      Нужный ангар находился немного в стороне от горящих помещений. ВДВ махнул водителям, чтобы подъезжали ближе. Двери, разумеется, заперты. Ничего, и не с таким встречались... У самого ангара увидел бегущего человека, остановился, узнав Антона.
      - Этот! - крикнул он. - Остальные пустые, я уже проверил!
      ВДВ прыгнул в кабину к первому экипажу - его собственная машина играла важную роль заградительных сооружений. Газанув, первая бригада въехала в ангар, смяв двери и попортив стены. Да ну, это не преграда, даже несерьезно...
      Оказавшись внутри, ВДВ огляделся - похоже, вон те четыре контейнера, тщательно прикрытых и замаскированных под всякую чушь, именно то, зачем они приехали. И как удобно стоят - под лебедками, на специальном помосте. Как специально приготовили, чтобы ВДВ явился и быстренько их присвоил.
      Погрузка заняла меньше минуты. Действовали оперативно и отлаженно. Один за другим "пожарные" грузовики отъезжали, увозя добычу. ВДВ вместе с Антоном бегом добрались до своей машины. Вадик уже завел двигатель, запрыгивать пришлось на ходу. Сдав назад, он вывернул руль и чудом вписался в проем ворот. А на улице втопил педаль газа...
      Конечно, это авантюра - ехать через весь город именно на тех машинах, которые участвовали в налете. ВДВ никогда так не делал. Однако не было времени, чтобы перегружать контейнеры, и трейлера ничуть не менее заметны, чем пожарные машины. К тому же, гаишники обожают тормозить грузовики с фургонами, проявляя законное удивление( какие могут быть грузоперевозки посреди ночи? А вот то, что куда-то летит кортеж красных машин, ни у кого не вызовет недоумения. Работа у пожарников такая - в любое время суток раскатывать...
      На заводе в Бутово их встречали. Сначала от поста ГАИ на Варшавском шоссе отъехал черный "мерседес", пристроился в голову колонны. Сразу за кольцевой на обочине отдыхали два джипа - тоже со знакомыми номерами. Эти заняли места в хвосте кортежа.
      У ворот пришлось задержаться. Здесь документы проверяли всегда, хоть бы небо на Москву падало. И правильно, думал ВДВ, потому что катастрофы, взрывы и пожары, производящие впечатление случайных, очень легко подстроить... "Мерседес" провел машины к одному из ангаров, расположенных почти в центре складского массива. Въехали под крышу, отовсюду потянулись люди - грузчики, техники.
      ВДВ спрыгнул на бетонный пол. Оглянулся. Ага, даже начальство не утерпело. На одной ноге, но приковыляло. Судя по тому, что Сашка опирался на костыль, он решил какое-то время обойтись без болеутоляющих, но крайне вредных для его драгоценных мозгов наркотиков.
      - Ты прямо как по часам. С точностью до минуты.
      ВДВ усмехнулся и раздельно произнес(
      - Это было легко, - и стряхнул с одежды пыльное пятно.
      Сашка кивнул. Глазами поискал Соколова. Тот распоряжался относительно машин - их требовалось видоизменить до такой степени, чтобы вероятное следствие не вышло через них на поджигателей. Что касается Чумы, то тому не нужно вдаваться в такие подробности, чтобы вычислить налетчиков - и так понятно.
      Машины, освобожденные от содержимого, убрали с глаз долой, контейнеры опустили в подземный цех, людей, не принимавших непосредственного участия в обработке груза, отпустили. Дождавшись, когда первичная суета схлынет, ВДВ, Сашка и Соколов спустились вниз. В их присутствии с контейнеров сбили пломбы и сняли запоры. Деревянный ящик внутри металлического, в щели пролезает солома. А под ней - ряды одинаковых продолговатых ящичков.
      - Как в аптеке, - хмыкнул ВДВ.
      Один ящичек тут же раскурочили. Опять дерево, солома... А внутри стеклянная запаянная ампула с содержимым темно-розового цвета. Сашка кивнул:
      - Похоже. Да, - уже уверенно сказал он. - Красная ртуть. Та самая, которую мы не знали где искать. Все-таки верно я предположил, что она будет храниться в Зеленограде или Химках. ВДВ, раскрывай остальные контейнеры. Если в них то же самое, заново закрыть и поднять наверх, - поднес к уху трубку мобильного телефона. - Привет, гроза морей. Извини, что разбудил... Нет, ничего страшного, даже наоборот. Позвони-ка своему чересчур вежливому приятелю, о котором так верно говорят( "КГБ - не место работы, а стиль жизни". Я жду его и тебя в Бутово. На проходной вас ВДВ встретит... Давай.
      Отключился, с задумчивым видом потер переносицу. ВДВ тем временем взломал остальные ящики.
      - Ага, - резюмировал он. - С товаром порядок. Саш, я все понял, кроме одного( каким образом красная ртуть попала к Чуме?
      - Вот и я об этом думаю. Почему-то мне казалось, - задумчиво обронил Сашка, - что красную ртуть прихватил тот же тип, который "санкционировал" наш выезд в Мытищи. И он же спрятал Логинова. Но это явно не Чума. По данным Яковлева, Чума привез товар совсем недавно, отобрав у кого-то за долги. Легко и без особого насилия. Сопоставляя события в Архангельске и сообщение Вегаса, в это не верится. Получается, за это время красная ртуть успела сменить нескольких хозяев.
      - Мне приходит в голову другой вариант, - вклинился Мишка. - Самый надежный способ хранения - просто подбросить товар несведущему человеку, а потом отобрать под благовидным предлогом и поместить на свой склад. Тогда следы оборвутся окончательно. А уж со своего склада товар можно забрать в любой момент.
      - Между прочим, на складе контейнеры стояли, готовые к погрузке. Мы за минуту справились, - сообщил ВДВ. - Их собирались куда-то переправлять, и я сомневаюсь, что Чума об этом знает.
      - Что окончательно запутывает ситуацию, - невесело заметил Сашка. Ладно, это я с Вихровым поговорю, как дальше действовать...
      ...Вихров и Корсар явились около семи утра. ВДВ встретил их на проходной, осторожно пригляделся к гэбэшнику. Мужик неплохой, у ВДВ уже выработалось чутье на солидных партнеров. Проводил их на склад, где ждали Сашка с Соколовым.
      Гости вежливо поздоровались, затем прошли к контейнерам. Вихров взял в руки ампулу, внимательно ее осмотрел. Потом проверил упаковку. Отошел, на глаз прикинул размеры контейнера.
      - Вроде бы все приблизительно совпадает, - обронил он. - Александр, вы не станете возражать, если я приглашу знакомого химика? Визуально молекулярный состав вещества определить невозможно.
      - Конечно, - пожал плечами Сашка. - Ваше право. С одним условием( все исследования проводить здесь.
      - Вы не доверяете мне или себе? - осведомился Вихров.
      Сашка совершенно серьезно ответил(
      - Видите ли, проработав много лет в коммерческих структурах, я привык соблюдать определенные правила. В частности, передача товара от владельца к заказчику должна быть соответствующим образом оформлена, дабы впоследствии не возникало никаких взаимных претензий. В нашем конкретном случае ни о каких письменных документах не может быть и речи. Поэтому вы лично и в моем присутствии примете товар.
      - Как скажете. На этом предприятии имеются условия для анализа содержимого ампулы?
      - Да. В четвертом корпусе лаборатория химиков. Мы ведь не только пользуемся существующими технологиями, но и пытаемся разработать что-то свое. Кстати, ваш химик на машине или намерен добираться общественным транспортом?
      - А что? - насторожился Вихров.
      - Хочу напомнить, что мы находимся в Южном Бутово. От ближайшей станции метро еще минимум двадцать минут на автобусе. Дорога очень неудобна. Я мог бы отправить по названному вами адресу машину с водителем.
      Вихров подумал, кивнул. Взял Сашкин мобильный, позвонил своему эксперту, предупредил, что через сорок минут за ним придет машина. Сашка тем временем отдал необходимые распоряжения - чтобы выделили пустое помещение, пригодное для хранения контейнеров. Ну, и позаботились о том, чтобы гости не смогли полазить по заводу. ВДВ коротко кивнул - эта задача куда проще выполненной им сегодня ночью...
      ...Химика они ждали в маленькой комнате отдыха при лаборатории. Саша наконец-то удобно и прочно уселся, Мишка, без которого он не желал вести какие бы то ни было переговоры, пристроился в углу - там он не привлекал внимания, зато сам видел все. Вихров непринужденно занял место у стола.
      Вызванная спозаранку Снежана сварила им кофе, тактично удалилась. Вихров с задумчивым видом разглядывал ампулу с розовым порошком.
      - Скажите, Александр, как вам удалось в столь короткие сроки справиться с задачей, которую не могли решить спецслужбы и моя собственная разведка?
      Саша пожал плечами, сделав вид, что это - сущий пустяк по сравнению с его обычными делами.
      - Какая разница? Вам же нужен результат - вы его получили. А все остальное - моя государственная тайна.
      - Да? А неприятностей с правоохранительными органами впоследствии не ждете?
      - Нисколько. Полагаю, о краже заявлять никто не станет, а других явных следов своего пребывания в определенном месте мы не оставили. Насколько мне известно, даже трупов нет.
      - Ну, пусть будет так. Честно говоря, когда у меня появились некоторые затруднения с поиском товара, мне порекомендовали обратиться именно к вам. Не ФСБ, не беспокойтесь. Да, предупредили, что ваши услугу стоят очень и очень дорого, но вы способны совершить невозможное. Я и без этого подумывал восстановить отношения с вашим отцом, но рекомендация окончательно убедила меня в правильности такого шага.
      Саша пропустил комплимент мимо ушей, как не о нем сказано. Хотя, конечно, приятно было слышать, и небрежно заметил:
      - Да, ампул двести четыре. Одной не хватает. Себе я не оставлял, вероятно, пропала по дороге из Архангельска. Кто-то, точно так же как и вы, решил проверить вещество на химический состав.
      - Не страшно. У меня договор на двести ампул. Специально так сделали с учетом возможности некоторой порчи при перевозке. Кстати, в связи с этим у меня к вам деловое предложение, - слегка понизив голос, произнес Вихров. Если кратко - вывезти товар за пределы России и доставить в назначенное место. В одну из южных стран.
      - В Ирак, что ли? - лениво уточнил Мишка.
      - Какая вам, в сущности, разница? Встреча с заказчиком произойдет на территории нейтральной страны. Скажем, в Греции. Ну так что?
      - Нет, - отказался Саша.
      - Почему?
      - Я не занимаюсь радиоактивными элементами, ядерным оружием, оборудованием для космической промышленности и стратегически важным сырьем, использующимся в военной промышленности. Не беру "заказы" на политические убийства. А также не вкладываю деньги в торговлю органами человеческого тела и не продаю детей. Все остальное обсудить могу. Возьмусь или не стану - зависит от конкретных обстоятельств. Но это - никогда. Свои принципы, знаете ли.
      Вихров посмеивался.
      - Основанные на хорошем знании уголовного кодекса, не так ли? Не хочется к обычному "букету" прибавлять шпионаж, измену Родине и так далее. Впрочем, это ваше личное дело. Меня предупреждали об этих ограничениях. Это даже расположило меня к вам - страшно иметь дело с человеком без каких бы то ни было принципов. А если рассмотреть иной вариант? Скажем, груз сопровождают мои люди. А вы устраиваете беспрепятственное пересечение границы, охрану здесь и за границей и отсутствие неприятностей в виде утечки информации. За те же деньги, которые взяли бы за провоз.
      - Те же яйца, только в профиль, - грубовато, но с вежливой улыбкой ответил Саша.
      - Вы твердо решили?
      - Абсолютно. Стратегически важное сырье через границу я не повезу.
      Саша намеренно выделил голосом слова "стратегически важное". Подождал. Вихров никак не отреагировал. Странно... Вроде мужик умный и образованный. Саша счел необходимым немного уклониться от темы.
      - Простите, господин Вихров, а почему вы обратились ко мне с просьбой о вывозе? У вас же должны быть собственные каналы вывоза и сбыта товара.
      - Безусловно. Эту партию мы подготовили к отправке в Архангельске. Именно там ее и украли. Полагаю, проболтался кто-то на таможне. Чтобы избежать повторения этой грустной истории, я хотел бы воспользоваться вашими каналами. У вас, насколько мне известно, утечка информации минимальна.
      Резонно. Арсений никогда не отличался болтливостью, а Слон если что знает, так это проще у мертвеца спросить - быстрей ответит. С технической стороны выполнить провоз элементарно. Поручить охрану ВДВ, провезти товар по вполне законным документам... Но сначала придется раскрутить Вихрова на откровенный разговор. Втемную здесь играть нельзя.
      Осторожно постучавшись, заглянула Снежана.
      - Саш, там химики прибыли.
      - А что, их много?
      - Двое.
      - Зови сюда.
      В комнату отдыха вошли женщина лет тридцати пяти и молодой парень, по виду - студент. Вихров поднялся(
      - Разрешите представить вас друг другу. Александр Матвеев и Михаил Соколов, владельцы UMF, - он жестом показал женщине на Сашу. - Нина Воронцова, замечательный специалист, химик-аналитик, и ее лаборант Станислав Воронцов. Тетя и племянник, если кого-то заинтересовало совпадение фамилий.
      Саша учтиво поклонился, предложил кофе. Нина отказалась, сказав, что дома позавтракала, и желала бы сначала разделаться с делами, а потом будет видно. Лаборант молчал, как глухонемой.
      - Вот, Нина, - Вихров протянул ей ампулу, - надо всего лишь определить, что это такое. Предположительно перманганат натрия.
      - Но не исключен вариант мастерской подделки, - спокойно добавил Соколов.
      - Ну, перманганат натрия подделать сложно, - засмеялась Нина. - У него есть некоторые уникальные свойства.
      - В таком случае, - Саша показал рукой на дверь, - пойдемте, я покажу вам лабораторию.
      Оказавшись на рабочем месте, пока по причине раннего времени пустовавшего, Нина споро скинула верхнюю одежду, вытряхнула из сумки белый халат и перчатки. Лаборант последовал ее примеру. Затем она взяла у Вихрова ампулу, подошла к столу. Станислав подставил ей стеклянную плошку, нашел пилочку для стекла.
      - Вот, смотрите.
      Нина ловко провела пилочкой по ампуле, отчертив как бы крышечку. Затем отломила верхушку, высыпала в плошку немного розового порошка и тут же заткнула ампулу, плотно прижав края распила.
      Порошок прямо на глазах таял, как снег в теплом помещении, превращаясь в маслянисто поблескивающую жидкость темно-красного цвета, действительно напоминающую ртуть.
      - Вот это - одно из свойств перманганата натрия, - быстро объясняла Нина. - Он обладает неограниченной растворимостью, и на открытом воздухе просто расплывается, превращаясь в то, что вы видите. Именно за эту особенность перманганат натрия получил обиходное название "красная ртуть". Вещество, которое не имеет отношения к ртути, но обладает куда большей ценностью. Хотя и очень похоже на нее внешне. Давайте проверим точнее.
      Она говорила без умолку, сыпала какими-то уравнениями реакций, Станислав едва успевал подставлять ей колбы и нужные реактивы. На глазах различные растворы меняли цвет, выпадали в осадок, и вообще - это было интересно. В школе Саша всегда любил химию именно за эксперименты. Чуть ли не поиски философского камня виделись ему за примитивными лабораторными показами.
      Проверив вещество всеми доступными ей методами, Нина однозначно доказала - ей предложили исследовать именно перманганат натрия и ничто другое. Впрочем, никто в этом и не сомневался.
      А затем Вихров сделал то, что однозначно доказывало его полную осведомленность - принялся рассказывать, где конкретно используется чертова красная ртуть. Причем с таким видом, будто он и изобрел этот двигатель.
      - При проектировании двигателей нового поколения конструкторы столкнулись с небольшой проблемой - необходимость точной дозировки топлива. Кроме того, неплохо было бы обеспечить возможность управления ракетой не с помощью газоотводной трубы. Тогда был разработан парогазогенератор. Принцип его очень прост. В перекись водорода добавляется некий катализатор, вызывающий ее разложение на водород и кислород. Газы под давлением воздействуют на турбины, переводя энергию химической реакции в чисто механическую. Очень изящная идея. Есть только одно "но": некоторые особенности этой химической реакции - распада перекиси водорода. Дело в том, что для этого нужен не только катализатор, но и подогрев. А при той температуре, которая нужна, происходит обратное соединение газов, только уже не в перекись, а в воду. Как правило, это сопровождается взрывом. Таким образом, пришлось продумывать способы разделения кислорода и водорода, двигатель имел очень большой вес и объем, катализатор обязательно должен быть сухим, поскольку присутствие воды способно спровоцировать реакцию между кислородом и водородом даже при относительно низкой температуре... Идея прекрасна, а вот технически ее воплотить сложно. И тогда наши химики случайно обнаружили, что проблему легко решить, если использовать перманганат натрия. Воду он поглощает, при этом превращаясь в кислоту, то есть, несвязанных молекул не будет. Реакция в его присутствии идет при низких температурах, что исключает самопроизвольное соединение газов. Так еще и двигатель получается легким и небольшим! Это было именно то, что нужно. Но обезвоженный перманганат натрия очень сложно получить, поэтому его производство весьма дорого. Это существенный недостаток. Мало того, технология производства разработана только в нашей стране, чем и объясняется повышенный интерес иностранных дельцов всех мастей.
      Саша слушал его с умным видом, кивал. Краем глаза косил на Нину - та наводила порядок после проведенного анализа. Или не прислушивалась ко всему этому бреду, или входила в число посвященных. Мишка с трудом сдерживал усмешку.
      Дождавшись, пока все следы авральной работы будут уничтожены, Саша поручил химиков заботам Снежаны, а сам сделал знак Вихрову - мол, продолжим разговор. Когда-то же надо кончать с этим идиотским розыгрышем!
      - Должен поблагодарить вас за демонстрацию крайне поучительных химических опытов, - начал Саша, уже совершенно не скрывая иронии. - А также за посвящение в ужасную "государственную" тайну. Вы очень любезны.
      Вихров посмотрел на него с легким недоумением. Мишка загородился газетой - скрыть смех оказалось не по силам даже его невозмутимой натуре.
      - При нашем первом разговоре вы отказались назвать цену товара. Может, хоть теперь скажете, сколько же стоит это стратегически важное сырье?
      - Миллиард американских долларов, - спокойно сообщил Вихров.
      - Вот этот мусор?! - не выдержал Саша.
      Мишка расхохотался. Саша крепился, но сдержаться было невозможно. Особенно когда он представил себе физиономии заказчиков... Он смеялся так безудержно, так легко, как возможно только в детстве. Вихров отвернулся, губы его кривились в усмешке.
      - Александр - я не вру. И это мы еще дешево отдаем. Могли бы и побольше заломить. И такую же сумму, насколько мне известно, предлагал Визирь - его заказчики несколько щедрее наших. Но Визирь опаснее.
      - Нет, что - на самом деле миллиард? - вытирая слезы, уточнял Мишка. Я в жизни такого не встречал - чтобы за абсолютно бесполезную вещь сдирали столько! Да нет, не может такого быть...
      - Может, - заверил его Вихров. - Мало того - это не первый такой случай. Честное слово, если бы вы имели доступ к архивам КГБ, а еще лучше к памяти его сотрудников, вы поразились бы, с какой легкостью можно обмануть самые навороченные спецслужбы. Чем выше технический уровень, тем больше шансов на успех. Люди просто начинают понимать, что ничего невозможного нет, и верят практически в любую чушь. Кстати, вы - первые люди, которые обратили внимание на некоторые несообразности. Остальные наживку заглатывали достаточно жадно. Инженеры - опытные, высококлассные специалисты - полагали, что речь действительно идет о новейших разработках. Химики подтверждали, что такая реакция возможна. А простые люди опирались на сермяжную логику - если за вещь платят большие деньги, то она дорогая. А ведь поначалу мы просто распускали слухи о ее баснословной цене. И я даже удивился, когда вы начали намекать на нечестную игру. Казалось бы, откуда у наших мафиози такая дотошность? Спецслужбы принимают за чистую монету, а бандиты посмеиваются над подвохом.
      - Все очень просто, - сказал Саша. - Я прекрасно знаю, как устроены баллистические ракеты, только и всего. При этом не верю в новые разработки, пока не получаю действующую модель. Вы забываете, что я занимаюсь оружием. И сам иногда провожу аналогичные мистификации.
      - Да, я согласен. Мне и в голову не пришло, что в вашем сознании могут идти иные процессы. Наложение нескольких типов мышления, характерных для разных классов людей, и дало такой результат.
      - Ну ладно, - Мишка убрал в сторону газету. - Так что это такое на самом деле?
      - Мусор, как вы правильно заметили. Самый настоящий, - улыбнулся Вихров.
      ...Довольно давно, когда повсеместно использовалось жидкое ракетное топливо, его действительно требовалось дозировать. И в установках применялась азотная кислота - штука едкая и весьма ядовитая. Какой-то умник предположил, что ее роль с успехом может выполнить перманганат натрия. В лабораторных условиях вещество вело себя правильно, по всем показателям опережая кислоту. Решили произвести замену. Для чего на одном из заводов начали производить дорогостоящее сырье. Технология сложная - драгоценный катализатор поглощал воду прямо из воздуха, теряя всю свою ценность.
      Тем не менее, удалось получить чуть больше двух центнеров темно-розового порошка. Его запаяли в стеклянные ампулы, уложили в закрытые ящички, уберегая от сотрясений и солнечного света. А на полигоне катализатор повел себя совсем не так, как в лаборатории. И от его использования отказались. Тщательно упакованная партия так и осталась лежать на складе готовой продукции.
      В 92-м году некий предприниматель из Тюмени обратился к Вихрову за помощью. Данный деятель совершенно законно скупал по дешевке различные отходы химического и металлургического производства, и продавал их в Японию - там любому мусору найдут применение. Вроде всем хорошо - Россия избавляется от шлаковых завалов, а Япония получает драгоценные химические элементы. Бизнес оказался в меру прибыльным, предпринимателю, по крайней мере, жаловаться было не на что.
      В середине все того же 92-го года он случайно узнал, что на складе одного из "почтовых ящиков" произведена ревизия. Находившуюся там партию перманганата натрия предписано уничтожить - а сколько можно место занимать? Деятель почесал в затылке и решил, что сумеет найти ей должное применение. Поэтому приобрел двести пять килограммов порошка - все, что было. А покупателя на него найти не смог. Денег не жалко - что такое сто долларов? - но место на складе занимает, да и обидно, что вложение бесперспективным оказалось.
      Дальше было хуже. Кто-то из органов внутренних дел, не слишком хорошо разбиравшийся в химии, прознал, что деятель приобрел сырье, некогда считавшееся стратегическим. Мент полагал, что сырье является ценным до сих пор, а в милиции зарплата маленькая. Поэтому начал шантажировать предпринимателя. Тот и обратился к Вихрову, давнему своему знакомому.
      Разговор состоялся на кухне квартиры Вихрова, под водочку и маринованные грибочки, в присутствии еще одного человека - старого приятеля Вихрова по Комитету, имевшего репутацию шутника и мистификатора. Находясь в порядочном подпитии, предприниматель жаловался на произвол ментов, на бюрократические сложности, а в конце концов обиделся на судьбу даже за то, что не нашел покупателя на перманганат натрия. И отставные чекисты, нетрезво покачиваясь, родили идею. Перманганат натрия поступал в собственность Вихрова, а он обещался заткнуть рот менту. Что, кстати, было устроено наутро, невзирая на похмелье - а что, трудно набрать номер на диске телефона?
      С перманганатом они придумали следующее. Мусор, говорите? Задаром не нужен? Тогда заплатите в десять раз больше, чем он стоит по самым завышенным оценкам. Надо только легенду соответствующую продвинуть. К следующему вечеру идея приобрела законченные очертания. И Вихров внезапно осознал, что является хранителем баснословно дорогого товара - вещества, без которого немыслима работа бортовых систем баллистических ракет новейшего образца.
      Предприниматель отбыл в родную Тюмень, так и не узнав, зачем чекистам четыре контейнера мусора. Вихров с приятелем-шутником договорились о совместной деятельности и разделе прибыли. Тогда, кстати, Вихров не замахивался даже на шестизначные цифры в твердой валюте. Тысяч пятьдесят получить бы, и довольно. Но приятель поделился шуткой с коллегами, и та обрела второе рождение.
      Один из "друзей" России сильно задолжал. Платить не хочет, уверяет, что денег нет, а проблем много. Так почему бы не содрать хотя бы часть внешнего долга хитростью? Вихрову с его приятелем обещали десять процентов с тем, чтобы все остальное пошло государству. И за это гарантировали всемерную помощь.
      Конечно, те слухи, которые человек распускает сам, даже посредством телевизионной рекламы, не идут ни в какое сравнение с легендами, рожденными на Лубянке. О, там работают профессионалы! Для начала перманганату натрия вместо длинного и труднопроизносимого названия было присвоено звучное имя "красная ртуть". Загадочно и совершенно не отражает подлинного химического состава. Затем конструкторы продумали некоторые детали - среди любопытствующих могли попасться весьма образованные граждане. И после тщательной проработки миф о красной ртути "пошел в народ".
      Всего через два месяца среди нелегальных торговцев сырьем и металлом не было ни одного человека, который не слышал бы о красной ртути и не знал бы о ее ценности. Но при том никто не мог в точности сказать, что же это такое и с чем его едят. Ходили смутные слухи один страшней другого - то красная ртуть была радиоактивным изотопом ртути обыкновенной, то она применялась для начинки ядерных боеголовок, то еще что-нибудь в этом роде. И параллельно рассказывались жуткие истории, что из-за килограмма этого вещества людей зверски убивали, и даже трупов потом никто не видел.
      Но ажиотаж не может долгое время держаться только на словах. Вихрову пришлось пустить в оборот часть драгоценного порошка. Все шло под контролем ФСБ. Счастливый покупатель прижимал к себе покупку, не подозревая, что обречен расстаться с ней - нельзя было допустить разоблачения, которое неминуемо при нахождении товара на руках у частных лиц. Всех мелких владельцев постигали крупные неприятности в лице квартирных воров или вымогателей, прослышавших о наличии у клиента стратегического сырья и желавших получить его. Некоторых даже сажали за несанкционированную торговлю запрещенным товаром. Популярности красной ртути это только способствовало. Случались и убийства, но уже без участия ФСБ - бандиты с кровью выдирали из рук вожделенное сырье.
      Однако нужные люди не торопились проявить себя. Можно было распродать партию по частям мелким перекупщикам, но охота шла на другого зверя. Пришлось ждать три года, пока представители спецслужб конкретной страны вышли на владельца основной партии - то есть, на Вихрова. Думали и сомневались долго; Вихров в какой-то момент решил, что сделка сорвалась. И тут появился нежданный помощник.
      Еще одна спецслужба изъявила желание приобрести перманганат натрия. Платила бешеные деньги, но обратилась не к Вихрову - до него цепочка не дошла - а к известному в Интерполе теневому дельцу по прозвищу Визирь. Ему сразу предложили полтора миллиарда. Визирь, в свою очередь, навел справки по знакомым агентам, обещая уже миллиард. Слухи ползли во все стороны, создавая атмосферу некоего аукциона, на чем и сыграл Вихров. Сделка была заключена.
      Ему и в голову не приходило, что стоимость ненужного, предписанного к уничтожению вещества будет взвинчена до таких цифр. Правильно сказал его друг - за нужную вещь никогда не заплатят столько, сколько за бесполезную роскошь. Сумма прошла согласование в ФСБ, там же проработали все детали передачи товара. Но случилось непредвиденное - агенты Визиря успели перехватить товар... Тогда Вихров пошел ва-банк. Ах, вы пользуетесь помощью криминальных структур? И я не хуже. Есть и у меня друг в том мире, причем такой друг, что вы только шляпы снимете при одном упоминании его имени... Результат оказался прогнозируемым. Друг порекомендовал ему своего сына, тоже имевшего славу всемогущего деятеля. Тот оправдал все данные ему рекомендации, справившись со своей задачей в рекордно короткие сроки, да еще и не купился на сказку о красной ртути...
      - Да, - с чувством произнес Саша. - На такое, по-моему, способны только русские. И ведь если подумать - ну из-за чего? А кстати, господин Вихров, вы не боитесь последствий? Скажем, что некая страна предъявит России иск?
      - Ну что вы! Спецслужба некой страны тайно покупает ворованное стратегическое сырье... Да неужели она когда-либо признается в этом? А если и выяснится факт обмана, никаких упреков не последует тем более. Спецы никогда в жизни не признаются, что их провели, как младенцев.
      - Я бы в таком случае подослал киллера, - задумчиво сообщил Мишка. Пустячок, а приятно. Не боитесь?
      - Нисколько. Уже принял меры.
      - Послушайте, а каким образом вы рассчитываетесь с покупателем? спросил Саша.
      - Что, деньги нравятся? Думаете, если товар никчемный, то деньги уж точно реальные? Согласен, за миллиард кого угодно предать можно.
      Саша удивился:
      - Странные вы делаете выводы... Полагаете, умный человек станет что-то ловить в этой каше? Не говоря уже о том, что из-за этого товара вор получит вечную войну со всеми российскими спецслужбами. Миллиард этого не стоит. Это первое. А второе - все имущество, которым владею и мои партнеры, в совокупности стоит даже больше. Прибыль, получаемая мной ежегодно, превышает проценты с миллиарда. Я не стану рисковать. А интересовался с другой целью. У меня есть идеи относительно продолжения этого мифа... - он сделал выразительную паузу.
      - Расчет происходит в Греции. Безнал. Банк проверенный, перехватить деньги невозможно - об этом позаботились наши специалисты.
      - И вам безразлично, что предпримет заказчик после расчета? - уточнил Саша.
      - Отнюдь. Хотя все меры предосторожности приняты, хотя история явно не выйдет за стены кабинетов руководителей спецслужб, было бы лучше, если бы заказчик не сумел убедиться в абсолютной непригодности красной ртути для военных нужд. Пусть миф останется мифом.
      Саша понял его. Товар после всех формальностей расчета должен быть уничтожен. И желательно таким образом, чтобы никто не углядел в некоем трагическом происшествии в далекой южной стране длинную руку КГБ.
      - Прекрасно, - Саша откинулся на спинку стула. - Тогда, с вашего разрешения, я не прочь принять участие в афере тысячелетия. Я провезу эту партию. И даже на иных условиях. Вы оплатите только мои расходы. Вполне официально, по банковским счетам.
      - И...? - Вихров вопросительно приподнял брови.
      - И закроете глаза на остальное.
      Вихров подумал.
      - Что конкретно вы намерены сделать?
      - Пока я сохраню в тайне некоторые подробности. От вас мне нужны только две вещи. Во-первых, вы сообщите способ связи с заказчиком. Во-вторых, вы распространите слух, что груз найден и пойдет через Архангельск, скажем, через две недели. Все. Остальное я беру на себя.
      Вихров прищурился.
      - А каковы гарантии?
      Саша развел руками.
      - Миллиарда наличными, чтобы оставить под залог, у меня нет. Я сам вас не устрою?
      - Вы не поедете в Грецию?
      - Нет. Это привлечет излишнее внимание.
      - Что ж, я вынужден довериться, - сказал Вихров. - В конце концов, в ваших словах действительно есть резон - вам не имеет смысла бросать все нажитое ради еще не полученного миллиарда.
      ...Вернувшись домой, Саша первым делом поднялся к отцу. Тот завтракал - в кабинете, поскольку из-за конспирации не мог спускаться в столовую.
      - Привет, привидение, - шутливо поздоровался Саша. - Приятного аппетита.
      - Спасибо. Если верить твоей сияющей физиономии, с очередной невыполнимой задачей справился блестяще. Вихров не удивлялся?
      - Еще как!
      - Разобрался с подоплекой истории?
      - Не совсем.
      Саша коротко пересказал содержание состоявшейся беседы.
      - Чего-то подобного я и ожидал, - сказал отец. - Ловушки для авторитетов - слишком мелко для мистификации подобного размаха. И каковы твои дальнейшие планы?
      - Ну, во-первых, я подписался вывезти эту дрянь из страны. А во-вторых, товар я нашел, но собственной цели не достиг. Есть у меня несколько идеек. Мне нужно следующее: какой-нибудь независимый бизнесмен в Греции, отсутствие подкованных в химии таможенников в "Шереметьево" и Визирь.
      - По поводу Греции - это к Эйфелю обращайся. Все-таки он женат на гречанке, а не я. С Визирем я не знаком, и Ювелир, полагаю, тоже. Остальных тревожить не могу, поскольку в данный момент по твоей милости нахожусь на положении духа бесплотного. Ювелир - и тот крайне удивился бы, услышав мой голос. Я ему не говорил. Но он по крайней мере будет молчать, чего не гарантирую с остальными. С таможенниками помогу.
      - Ладно, - кивнул Саша. - С Визирем как-нибудь сам разберусь. Пойду-ка я к себе, пожалуй.
      - Как хочешь.
      Спустившись к себе на второй этаж, Саша занялся организацией отправки товара. План собственно перевозки прямо-таки блистал непосредственностью, и странно, что Вихров не додумался до него, предпочитая вывозить партию из страны окольными путями.
      Сначала Саша позвонил Эйфелю, все еще валявшемуся в "Склифе", но уже принявшему от своего заместителя бразды правления. Командовал, как и Саша сейчас, по телефону. От Эйфеля требовалось найти греческого бизнесмена, согласного выступить в роли заказчика и получателя груза, прибывшего самолетом. Затем он достал учебник неорганической химии - раздобыл, когда уточнял свойства перманганата натрия до передачи товара Вихрову - и переписал название минерала, стараясь не наделать ошибок. Красная ртуть должна быть вывезена из России под видом "мелко дробленого пиролюзита высокой степени очистки". Пиролюзит - он же диоксид марганца, вещество, обладающее некоторыми качествами перманганата натрия - в природе имеет бурый цвет, но Саша надеялся, что таможенники не станут вдаваться в такие тонкости. Отец, в любом случае, позаботится об этом. И, как завершающий этап, Саша потревожил Песочникова - человека, который занимался оформлением загранкомандировок сотрудникам UMF. В Грецию полетят Соколов и ВДВ с десятком сопровождающих лиц. И, конечно, Костя Корсар. А как же без него? Без него никак. Все-таки там ему предстоит заниматься именно тем, чему так долго и тщательно учили в КГБ. И никто, кроме Корсара, с этим не справится.
      А вот дальше начиналось самое интересное. Если ФСБ сумело из ничего сделать миллиард зелененьких президентов, то почему бы Цезарю кое-что не заработать на перевозке этого миллиарда?
      Саша совершил один-единственный международный телефонный звонок - в Соединенные Штаты, где проживал его родной отец - турок царских кровей, акула наркобизнеса, прирожденный гангстер, который после побега из тюрьмы в Турции напрочь забыл даже имя, данное ему при рождении. Большинство знакомых знали его под прозвищем Алияр, а по документам его имя менялось в зависимости от страны, где он в данный момент находился. В Штатах он был Эндрью Ваксбергом, в России - Андреем Суворовым (по-русски говорил замечательно, почти без акцента). Другими его именами Саша не интересовался.
      Вообще-то, Алияра он сильно не любил. Во-первых, накладывались печальные воспоминания детства. Алияр долго жил в России, Саше исполнилось уже четыре года, когда того арестовали. И после этого никаких вестей от него не поступало. Саша так и не смог ему простить, что тот, имея возможность, не счел необходимым позаботиться о собственных детях - Наташа тоже была его родной дочерью. Во-вторых, характер у царственного турка оказался поганым, и при первой же встрече Саша, прекрасно умевший скрывать свои чувства, не выдержал и насмерть разругался с ним. Вплоть до гнусной драки. Потом, правда, помирился, точнее, предпочел лицемерно улыбаться, а не ссориться. В-третьих... Да много, чего можно вспомнить. Саша носил не его отчество - специально менял, когда ему было лет восемнадцать - и считал это справедливым. Алияр страшно обижался. Тем более, что в Америке Сашу знали как сына Маронко, и ему пришлось отдельно объяснять Алияру, почему нельзя говорить правду. Совсем отпираться от родства нельзя - отец и сын были очень похожи, поэтому для знакомых придумали другую версию. Якобы Сашина мать была турчанкой, а Алияр - ее родной брат и, соответственно, Сашин дядя. Разумеется, "дядя" был страшно недоволен, но из-за денежных интересов держал язык за зубами. Деньги для Алияра значили куда больше уязвленного самолюбия.
      Последнее время они довольно тесно сотрудничали - с тех пор, как Саша запустил свою наркосеть. Девяносто пять процентов всего вырабатываемого героина шло за границу, распространением в Европе занимался Арсений, а в Америке - Алияр. Кроме того, он помог приобрести кинокомпанию - не деньгами, конечно, еще не хватало в долги к нему влезать, три шкуры потом сдерет... Сбил цену. Процентов на пятьдесят по минимальным расчетам. И то хлеб. Правда, Саша с лихвой отплатил ему, поставляя героин по смешным ценам. Для Америки смешным, сам-то накручивал будь здоров. А теперь Саше потребовался Визирь.
      Алияр был мусульманином, Визирь, по слухам, тоже. Весь мусульманский мир поддерживает между собой тесные связи, в этом они христианам сто очков вперед дали. Чеченцы, к примеру, Цезаря люто ненавидели - за дело, не раз им нос натягивал. После того, как пронесся слух, что он близкий родственник Алияра, вражда сразу перешла в разряд скрытой. Вроде как за своего признали. Хулигана и пакостника, но своего. Впрочем, для Саши тоже времена детских шалостей давно прошли, он уже занимался только своим делом, а при пересечении интересов сначала пытался договориться, а уж потом хватался за ствол. С чеченцами, кстати сказать, за последние лет пять не дрался ни разу... А вот коноплю и мак у них покупал. Ну ладно, это так, отвлеченные воспоминания. Чеченцы сейчас его нисколько не интересовали, с ними давно были достигнуты все и всяческие договоренности, дорогу друг другу не переходили, в приятели не набивались, но и кровью не пачкались.
      А вот к Визирю у Саши некоторые претензии были. Не личного характера. Не любил Цезарь, когда иностранцы в России как у себя дома шуровали. Красная ртуть или зеленая - это значения не имело. Факт тот, что Визирь сделал свой заказ, не спросив разрешения у местных. Мог бы хоть вежливости ради связаться с "черной дюжиной". Или установить контакт выборочно, скажем, с "сырьевиками" и Организацией - красная ртуть проходила по ведомству если не одних, так вторых. Опять же, товар, скорее всего, планировалось вывезти через южные границы, а Вахо имел свой процент с той контрабанды. Почему его не спросили? Нехорошо. Вот за это Саша и решил наказать Визиря.
      Он имел стопроцентную уверенность в том, что Визирь не заплатил бы ни цента людям, которые брали для него товар. Не его это стиль - честно рассчитываться. Вероятнее всего, исполнители сгинули бы бесследно на просторах родной страны, чтобы какой-то Визирь мог спокойно положить денежки в карман. Но с Цезарем такой номер не пройдет. Не тот человек, чтоб кинуть его, как паршивого лошка.
      По телефону с Алияром говорить пришлось мало того, что по-турецки, еще и намеками - тот опасался, что линию прослушивают. Долго отнекивался, уверял, что не поддерживает никаких контактов... Саша только посмеивался: раз Алияр понял, о ком речь, то знает и как разыскать этого человека.
      Закончив переговоры с Америкой, Саша сладко зевнул, глянул на часы и убедился, что пора обедать. Да и желудок уже недовольно бурчал... Не успел доесть суп, как появился Эдик.
      - К телефону? - догадался Саша. - Наш или международный?
      - Звонок местный. Но абонент говорит по-английски.
      Быстро положив котлету на ломоть хлеба и жуя на ходу, Саша прошел в диспетчерскую. Взял трубку, представился на великолепном английском. Однако ответ получил на... турецком.
      - Господин Матвеев, я беспокою вас по поручению Эндрью Ваксберга, и с этой минуты поступаю в ваше полное распоряжение. Мое имя - Джеймс Робертсон.
      Ну да. Наверняка такой же Робертсон, как и Алияр - Андрей Суворов. Чертовы турки, конспирируются за иностранными именами, а говорят на родном языке. Смешно.
      - Очень рад, господин Робертсон. Ваксберг говорил, что меня интересует?
      - В общих чертах. Назвал имя объекта, а подробности вам лучше уточнить.
      - Отлично. Мне нужна информация о последнем заказе объекта - кто заказчик, сколько платят, на каких условиях и так далее.
      Робертсон подумал.
      - С вашего позволения, я перезвоню через час.
      - И по другому телефону, - Саша продиктовал номер. Пусть звонит сразу в кабинет, чтобы Эдика не гонять и самому лишний раз лестницу не покорять, как гималайские вершины.
      Время ожидания Саша провел с толком - попросту завалился подремать. Вскочил в четыре утра, полдня на заводе провел, устал как собака... Пунктуальный Робертсон вновь напомнил о своем существовании ровно через час.
      - Господин Матвеев, ваше поручение выполнено. Вероятно, нам лучше встретиться?
      - У вас какие-то материалы, требующие моей визуальной оценки?
      - Нет.
      - Тогда говорите. Мы сэкономим время, отказавшись от лишних поездок. Линия защищена от прослушивания.
      Конечно, вариант с подслушиванием полностью не мог исключить даже Корсар, занимавшийся защитой от таких вещей... Но он не определил бы только технические новшества своих бывших коллег, Сашиных же конкурентов отсек сразу. А в ФСБ и без прослушивания все подробности знали. Редкий случай, когда чекистов Саша опасался меньше, чем кого бы то ни было...
      - Как пожелаете. Объект выступает в роли поставщика крупной партии весьма ценного товара. По последним данным, речь идет о красной ртути. Его заказчик - разведка некоего государства, состоящего в НАТО. Более подробно узнать не удалось, это известно лишь объекту. Я не стал связываться с ним напрямую, поскольку не получил от вас соответствующих инструкций. Но зато из надежных источников пришла информация, что названная заказчиком сумма достигает полутора миллиардов. Расчет будет произведен на территории Пакистана или северной Индии, конкретное место пока не уточнялось. Для выполнения взятых на себя обязательств объект нанял исполнителей с российским гражданством. Совершенно точно не мусульмане, и вероятнее всего москвичи.
      - От кого объект получил сведения о товаре?
      Робертсон задумался.
      - Пожалуй, от заказчика. На момент переговоров объект пребывал в заключении, поэтому сомнительно, чтобы ему сообщили по нашим каналам. Да, собственно, по нашим мало информации прошло.
      Ага. Значит, слушок о мистификации не достиг ушей Визиря абсолютно точно. Будем играть дальше.
      - Это интересно, если он сидел... За что?
      - Как обычно, неуплата налогов. В третий раз взяли. В первых двух случаях до суда не дошло, он выкрутился. В этот раз его арестовали в Европе, поэтому он готовился к долгому тюремному заключению. Но следствие прекращено, он на свободе. Вероятно, его вызволили специально для выполнения заказа.
      - Естественно. Где он сейчас?
      - На Филиппинах. На нелегальном положении. Но, - по голосу Робертсона стало ясно слышно, что он хитро ощерился, - если вы пожелаете, можно устроить встречу. Господин Ваксберг пользуется большим влиянием, с его мнением считаются все, даже объект, и достаточно только сказать...
      - В Москве. Завтра.
      Робертсон издал неопределенный звук, символизирующий, скорее всего, изумление.
      - Но...
      - Дольше я ждать не стану. Вы намерены действовать через Ваксберга?
      - Нет, самостоятельно. Он вместе с именем дал координаты объекта.
      - Тогда звоните объекту и приглашайте. И не вздумайте сказать, что я наводил справки. Завтра утром он должен быть в Москве.
      Робертсон решил не возмущаться. Трудно сказать, какую рекомендацию выдал Алияр своему потомку, но соответствующую, если его человек не посмел обозвать Цезаря сумасшедшим.
      Саша ни на миг не сомневался, что Визирь явится, стоит только свистнуть. Наверняка его хозяева поставили какие-то ограничения по времени, а товар он до сих пор не получил. И в Россию полетит как миленький - чтобы если не узнать о местонахождении драгоценного мусора, то хоть нанять нового исполнителя. Будем ждать, будем ждать...
      * * *
      Хотя за Визирем стояли сумасшедшие деньги, сотрудничать с ним мало, кто рвался. Работа, как правило, грязная и кровавая, не всем по вкусу. Цезарь, кстати, невзирая на свою репутацию беспредельщика и эпитет "Кровавый", подобной деятельностью брезговал. Еще бы - он на невинных мошенничествах больше имел. Визирь деньги зарабатывал через смерть жертв, а Цезарь строил изящную "пирамиду". Да, слезы, да, разорение - но ведь живы все? А вот Визирь почему-то считал, что отказ от кровавых жертвоприношений сбавляет авторитет.
      Пожалуй, его смело можно было назвать самым непредсказуемым человеком в мировом криминале. Никто не мог сказать, откуда он родом. Внешне похож на узбека, по-русски говорил прекрасно, почти без акцента. Но у Саши перед глазами всегда стоял пример родного папаши, который и на турка-то похож не был, скорее на француза. Интуиция подсказывала, что Визирь - тоже турок. А может, перс. Вряд ли араб или кто другой.
      У него не было определенной специализации, и занимался, по существу, он всем понемногу, но как-то странно: мог отказаться от любого навара без объяснения причин. Деньги как таковые его не интересовали, и было совершенно невозможно заранее предугадать, как он отреагирует на деловое предложение.
      За ним охотились все полиции мира, включая интернациональные структуры. Разумеется, национальные разведки тоже проявляли вполне уместное любопытство. Визирь никогда не скрывал своего рода деятельности. Мог даже дать телевизионное интервью, где открыто признаться - да, я вор, бандит и международный террорист. А что такого? Одних его слов маловато для того, чтобы засадить в тюрьму. Еще доказать надо, что он не оболгал себя. А вот с этим как раз и возникали всяческие сложности.
      Дважды, правда, он все-таки побывал в тюрьме. За неуплату налогов. Первый раз он вышел на свободу через два месяца - разом уплатив все задолженности и штрафы. Второй раз поступил иначе. Следствие шло около года, и когда настало время суда, вдруг выяснилось, что у Визиря за душой ни копейки. Все свое баснословное состояние он передал на благотворительные цели. Еще и героем оказался...
      Да... Большой оригинал - говорили о таких в прежние времена. Визирь мог расчувствоваться от пения детишек и не выносил женских слез. В то же время был известен случай, когда Визирь приказал извести под корень население одного небольшого аула - и его головорезы не оставили в живых никого. Ни стариков, ни женщин, ни младенцев. Даже скот - и тот поубивали.
      Саша прекрасно понимал, что сильно рискует, ввязываясь в авантюру с Визирем. Но, с другой стороны, по милости Вихрова он уже оказался замешан так почему бы не довершить начатое? Хоть денег срубить, раз подписался...
      Как он и ожидал, Визирь ничуть не возражал против визита в Москву. Вроде как даже с радостью согласился. И спешка его не удивила. На самом деле Саша не так уж и торопился - просто хотел показать, кто подлинный хозяин положения. Сейчас только от него зависело, чем закончится афера с красной ртутью - и он воспользовался случаем, чтобы расставить точки над "i". И ведь получилось! Вон, Визирю скомандовал "к ноге" - тот и подчинился, даже не попытавшись сравнить свой авторитет с влиянием Цезаря. Пустячок, а приятно, как сказал бы Мишка.
      Организацию встречи брал на себя Робертсон, выступавший посредником при переговорах. Однако условия диктовал Цезарь. Назвал место, время и определил "церемониал". Поскольку никто не знал, чего ожидать от противоположной стороны, присутствие охраны было необходимо. Но понимать смысл беседы посторонним ни к чему, поэтому в качестве телохранителей можно брать только людей, не знающих турецкого. Этот язык Визирь знал превосходно, что лишний раз наводило на мысль о его происхождении.
      Поздно вечером Саша отправил Корсара в гостиницу "Звездная" - на его взгляд, самое удачное место для встречи. От Центра далеко, крутой народ там бывает редко, можно не опасаться особого любопытства со стороны посторонних. Вообще-то Саше никуда не хотелось ехать, но обсуждать такие вещи по телефону немыслимо, а приглашать к себе... увольте, только Визиря ему в собственном доме и не хватает. Для полного счастья. Поэтому снял на сутки номер. Корсар тщательно проверил помещение на предмет подслушивающих устройств и взрывчатых веществ, после чего оставил там дежурных.
      В гостиницу Саша должен был прибыть к одиннадцати утра. В десять приехали телохранители, лично отобранные Корсаром. Последнее время как-то само собой вышло, что собственные люди привлекались для таких целей только в редких случаях - так, при поездках по магазинам. Как только заходила речь о переговорах даже с относительно мелким бизнесменом, не говоря о криминальных авторитетах, охрана ложилась на плечи Корсара. "Свита делает короля", - заметил он как-то Саше, когда тот вяло отпирался, уверяя, что обойдется собственными силами. Замечание было удивительно точным - для подобных целей у Корсара состояли на довольствии старые знакомые, причем не разведчики, а профессиональные телохранители. И на их фоне любой человек смотрелся бы куда представительней, чем в одиночку. Не говоря уже о том, что дело свое они знали на совесть. Что ни говори, во многих случаях лучше обращаться к специалистам КГБ.
      Впечатление они производили должное. Всем лет по сорок - сорок пять, одинаково подтянутые, с бесстрастными лицами и холодным оценивающим взглядом. Четыре таких телохранителя плюс Корсар - и можно смело встречаться с кем угодно. Глядя на них, Саша уже в который раз подумал, что Корсар, уволенный из КГБ, потихоньку создал собственный Комитет. Сначала разведка, затем чистка внутри Организации, теперь и охрану в руки забрал. Это к лучшему, если так разобраться. Если мафия - разновидность государственной машины, то внутри ее просто обязана обнаружиться структура, отвечающая за ее "госбезопасность". И счастье, что созданием "личного Комитета" занимались настоящие специалисты...
      Мальчики в холле гостиницы, игравшие роль некоего заградительного барьера, даже слова сказать не посмели, когда Саша в сопровождении охраны вошел внутрь. Корсар трижды прав насчет впечатления, которое производят его люди. Действительно, свита делает короля... Поднялся наверх, у лифта его встретили дежурные.
      - Прибыл. Пять плюс один, - лаконично доложил старший.
      Саша коротко кивнул. Телохранитель распахнул перед ним дверь номера; гости при его появлении встали.
      Высокий моложавый, похожий на обычного среднего европейца, - это явно Робертсон. Четверо мужчин по выправке смахивали на американских морских пехотинцев. А чуть в стороне от двери - сам Визирь. Саша слегка опешил ему лет семьдесят, не меньше. Небольшого росточка, круглый и широколицый, без бороды и усов, волосы наверняка крашеные - не могут они быть черного цвета при таком обилии морщин. Увидев Сашу, расплылся в улыбке, а узкие глаза остались колючими и неприветливыми. Нехороший противник. К таким лучше спиной не поворачиваться.
      Корсар знаками отдавал распоряжения охране, Саша перестал обращать на них внимание. Поздоровался с Робертсоном, протянул руку Визирю.
      - Как долетели?
      - Прекрасно.
      Саша показал жестом в сторону соседней комнаты. Там стоял небольшой стол, накрытый по всем правилам этикета. Позаботился об этом Робертсон, Саше не пришлось тревожить свою верную секретаршу. Посредник заявил, что от мельчайших нюансов обстановки может зависеть успех переговоров - Визирь за счет своего происхождения к условностям относился трепетно. Мог неудачную шутку или вылетевшую по незнанию тонкостей Корана фразу счесть серьезным оскорблением. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. А мстительный был - хуже всех чеченцев, взятых вместе и по отдельности. И десять лет выжидать удобного момента мог. По поводу мести Саша не волновался нисколько - и сам не ангел, и люди смертны. Даже если носят прозвище "Визирь". А вот положительный исход переговоров ему требовался позарез.
      За столом разговор шел на обычном русском языке и вертелся вокруг мелочей. Какова погода на Филиппинах, красивы ли женщины, интересные обычаи. Что нового в Москве - Визирь бывал здесь неоднократно и утверждал, что любит Россию. Сомнительно, но не стоит того, чтобы затевать спор по пустяку.
      Через некоторое время Визирь - так и не удосужившийся назвать свое имя - понизил голос и по-турецки поинтересовался:
      - Скажите, господин Матвеев, сколько вы платите вашей охране?
      - Нравится? - высокомерно усмехнулся Саша. - Много. Как запросили. Но это ниже их реальной цены.
      - Не опасаетесь, что кто-нибудь может заплатить чуть-чуть побольше?
      Саше очень не понравилось выражение лица Визиря.
      - Нет. А вы, если не секрет, пригласили американских морских пехотинцев?
      - Да, конечно. Это отличные специалисты в своем деле. Могут не только охранять... Прошли огонь и воду, ничего не боятся и ничему не удивляются. Но я, как и вы, - тут Визирь расплылся лучиками морщинок, - тоже им плачу не так уж и много. Люди всегда хотят больше, чем получают, если им воздавать по заслугам в добрых делах, быстро станут твоими врагами. Сполна платить нужно лишь долги чести, когда человек поступил с тобой подло, не думая о последствиях... Да. А со своей охраной я давно сжился, как с любимым халатом. Они со мной всюду, готовые исполнить любой мой приказ слепо, не рассуждая, как хорошо натасканные псы. Ни у одного из них не появится и тени сомнений, потому что их обожаемые семьи тоже обласканы мною. И каждый знает - стоит ему предать, и жена с детьми не дождется любимого мужа...
      Саша с трудом сохранял бесстрастное выражение лица, хотя больше всего хотелось брезгливо вытереть руку, которую пожал Визирь при встрече. Вот такого Цезарь не терпел. Добиваться преданности своих людей угрозой - это собственными руками готовить почву для предательства. Рано или поздно найдется кто-то, кто сумеет вывести семьи из-под удара - и тогда эти же прекрасно вымуштрованные псы разорвут своего хозяина, выместив на нем все зло за годы страха. Не говоря уже о том, что это в достаточной мере гнусно. Хирурга он здорово напоминал такими методами. Ну, у Визиря и слава соответствующая. Цезарь по сравнению с ним ангел. Это разовым наемникам он платил по запросам, а вот своим - столько, сколько на самом деле они стоили. И добился того, что отношения строились на уважении, а не страхе. Поэтому ни у кого в голове не укладывалась мысль, что ВДВ или Яковлев могут предать.
      - Да, - продолжал рассуждать Визирь, - от личной охраны в нашей жизни многое зависит. Особенно когда занимаешь положение равное моему или вашему. Алияр, если не ошибаюсь, приходится вам родственником по материнской линии?
      - Дядя, - лаконично пояснил Саша.
      Визирь восхищенно покачал головой.
      - Какой человек, какой человек! Какая мощь, какое влияние... Все западное побережье Североамериканского континента прислушивается к его словам.
      Знал бы он, что доброй половиной своей силы Алияр обязан Цезарю... Порошок-то он получал из России, без него прибыли оказались бы куда скромней.
      - В России и Европе, не говоря уже об Америке, люди мало внимания уделяют родословной. Но мы, родившиеся в Азии, никогда не забываем о том, кем были наши предки. Алияр пользуется огромным влиянием у всех, кто знает, что род свой он ведет от султанов... И что его родная мать была принцессой. Я не знал о том, что у Алияра была родная сестра. Лучшей жены не мог бы пожелать себе ни один простой смертный. Породниться с таким человеком предел моих мечтаний. Но он ничего мне о ней не говорил...
      - Не удивлен, - не замедлил поддеть его Саша. - Алияру, вероятно, было хорошо известно о вашем стремлении взять под крылышко семьи своих партнеров. Поэтому он позаботился о том, чтобы его сестра не стала залогом его благополучия, а сам он не превратился в вашего преданного пса.
      Визирь вежливо улыбнулся.
      - Но насколько мне известно, существует еще одна женщина, несущая кровь великих людей. Ваша сестра.
      Саша медленно откинулся на спинку стула, смерил Визиря взглядом. Вот оно что... Старый хрен, а туда же... Или надеется, что молодого парня проще обвести вокруг пальца? Ну, я тебе сейчас выдам, с нарастающей злобой думал Саша.
      - Моя сестра замужем. И даже если внезапно овдовеет, я не завидую тому человеку, который сделает ее свободной для следующего брака. Не знаю, говорили ли вам, что у нас принято убивать неугодных женихов прямо на свадьбе. Открыто, в присутствии гостей. Я не желаю, чтобы моя сестра вышла замуж за кого бы то ни было после смерти своего нынешнего супруга. Этого человека я искал несколько лет. Так что тот, кто решится связать судьбу с моей сестрой, должен иметь бронированный желудок. Потому что я предложу ему выпить бокал царской водки или коктейля "меланж". И возможности отказаться у него не будет.
      Предупреждение, совершенно недвусмысленное, Визирь понял и предпочел сменить тему.
      - Я слышал, что вы достойный представитель династии. И ваше влияние в России ничуть не меньше авторитета Алияра. Москва, Прибалтика...
      Ага, а еще Кавказ и почти вся средняя полоса России. Скоро будет побережье Белого моря. Но хвастаться нехорошо, поэтому Саша промолчал.
      - О Цезаре я наслышан, - осторожно проговорил Визирь. - Я восхищался вами. Такой размах, такой талант... Вы ведь очень молоды. Но даже среди моих друзей все отзываются о вас с уважением. У меня, признаться, есть некоторые интересы в России. Я мечтал договориться с вами. Приятно все же работать с человеком, с которым считаются даже старики. Но тогда я не знал, что вы племянник глубоко чтимого мною Алияра, поэтому не решился излагать свои предложения.
      Врет. Наверняка все знал. Потому и не решился, что его предупредили с Цезарем нельзя играть втемную, кинет в два счета. Но интересно все же, кто согласился... Однако проявлять любопытство опасно, Визирь легко догадается, что Цезарь в какой-то мере зависит от исполнителя его заказа. И воспользуется лазейкой, чтобы диктовать свои условия. В крайнем случае, без него всегда можно обойтись, когда существуют хорошие отношения с Вихровым и его коллегами...
      - И к кому же вы обратились? - слегка надменно, стараясь не показать заинтересованность, спросил Саша. - Любопытно, кто в России достоин вашего доверия.
      - О, это не столь важно, вы не находите? Это не доверенные лица, обыкновенные наемники. Если люди не справятся со своей задачей, люди не получат денег, только и всего. Не стоят они того, чтобы уделять им драгоценные минуты нашей беседы. Ваша охрана куда более достойна. Или моя. А эти...
      - Вы правы, - согласился Саша. - Ваши исполнители действительно достойны лишь беглого упоминания. Прежде всего потому, что товар находится у меня.
      Азиат не сумел сохранить хладнокровие. По его лицу волной пробежала череда эмоций. Сначала вспышка интереса, потом страх, затем - жадность. Понял, что в этом случае ему волей-неволей делиться придется. Саша продуманно молчал, не сводя пристального взгляда с широкой физиономии Визиря, и тот в конце концов сдался:
      - Сколько?
      - Я знаю, кто и сколько платит вам за этот товар, - обронил Саша.
      Визирь помрачнел. Сообразил, что Саша может сдать его и напрямую. Тем более, у него все козыри на руках.
      - Мы договоримся, - пообещал Визирь.
      - Не сомневаюсь. У вас нет другого выхода. Вас вытащили из тюрьмы, и в случае провала жалеть не станут. Поэтому мы действительно договоримся.
      Визирь начал ерзать на стуле. Вот так-то, знай наших. А то вздумал похозяйничать в России, не спросив высочайшего разрешения Цезаря...
      - От меня вы этот товар не получите. Я подписался доставить его заказчику, и я это сделаю. Просто потому, что привык выполнять взятые на себя обязательства, - лениво, с чувством собственного превосходства, говорил Саша. - Перехватить товар по пути его следования невозможно. Меня прозвали Цезарем не за красивые глаза, и я предусмотрел все случайности. Конечно, для этого мне не приходилось стращать своих людей убийством близких - это слишком примитивно. В России такой ход является заведомо проигрышным. И мои специалисты сто очков вперед дадут вашим морским пехотинцам. Однако у меня нет желания подстраивать вам гадость. С заказчиком меня не связывают никакие иные обязательства кроме долга доставить груз. Вы получите данные о следовании товара после того, как состоится расчет между мной и заказчиком.
      Визирь вздохнул с некоторым облегчением.
      - За подобное сообщение вам придется сделать предоплату.
      - И сколько же вы хотите?
      - Пять процентов от той суммы, которую вам обещали.
      - Но...
      - Без "но", - презрительно скривив губы, резко перебил его Саша. - Вы забываете, где находитесь и кому перешли дорогу. Меня не волнует, как заказчики расплатятся с вами. Если этой суммы не будет на моем счету через неделю, товар вы не увидите. Мало того, мои специалисты доставят его вашим заказчикам через вашу голову. Вам сказать, сколько вы после этого проживете? И никого не станут волновать семьи ваших телохранителей. Не исключено, что ваша охрана вас и порешит. А семьдесят пять миллионов сумма вполне достаточная. Вы получите информацию, распорядитесь ею как вам будет угодно, а на будущее твердо уясните - ни одна тварь на моей территории не смеет вякать без моего разрешения.
      Визирь молчал, опустив взор. Потом тонко улыбнулся:
      - Мне кажется, что с такими убеждениями вам имело бы смысл платить охране больше.
      Мерзавец. Скотина, прямо-таки просит пулю.
      - Полагаете? Тогда раскрою еще пару секретов. Это специалисты не из числа моих людей. Своим постоянным бойцам я плачу столько, что вы разоритесь их перекупать. А эти помимо моих денег имеют личный интерес в нашем деле. И ваши морские пехотинцы сейчас вытянутся в струнку, если узнают, что удостоились чести находиться в одном помещении с лучшими оперативниками КГБ, - Саша намеренно произнес эту аббревиатуру по-английски. - Эти люди охраняли высших лиц в нашем государстве. Помимо кармана у каждого из них имеется честь и достоинство. Того, чего напрочь лишены вы.
      - Да, вот этого мне не сказали - что вы связаны со спецслужбами.
      - Могли бы и сами догадаться. Русские относятся к этой организации не столько со страхом, сколько с уважением. Прежде всего потому, что КГБ - это больше, чем просто контроль за безопасностью государства. Как и криминал больше, чем просто нажива. И когда офицер КГБ приходит с деловым предложением к криминальному авторитету, ему не отказывают. И при этом не пытаются обмануть. Красная ртуть принадлежит КГБ. И она уйдет туда, куда должна.
      - Традиции вашего криминала, насколько мне известно, запрещают подобное сотрудничество. Человек, решившийся на такое, должен быть готов к потере своего влияния в случае огласки.
      Саша усмехнулся.
      - Во всех случаях, кроме моего. Я беспредельщик. Для меня нет законов и традиций. И управы на меня тоже нет. Я не бандит, не вор и не мошенник. И что обо мне будут думать - неважно, потому что у меня достаточно сил, чтобы заставить подчиниться любого недовольного моим поведением.
      - Но семьдесят пять миллионов, согласитесь, это слишком большая сумма за простую наводку.
      - Отнюдь. Сюда же входит сумма неустойки за самоуправство в России. На будущее запомните: все ваши интересы должны проходить согласование со мной. Вы совершили крупную ошибку, попытавшись меня обойти, за что и заплатите.
      Визирь сцепил пухлые пальчики в замок, пошевелил ими.
      - Если предоставленная вами информация окажется детальной, я готов перечислить указанную вами сумму. После расчета с заказчиком.
      - Кажется, я выразился достаточно ясно - меня не интересуют расчеты по факту. Если деньги не поступят через неделю, я обойдусь без вас. Вероятно, мне придется поделиться с представителями КГБ, но зато я раз и навсегда избавлюсь от угрозы в вашем лице. Потому что помимо денег в этом случае я получу вашу голову. В самом лучшем случае вы просто потеряете всякий вес в определенных кругах. Алияр постарается этого достичь, поверьте. Потеря влияния в теневой экономике означает, опять же, смерть, поскольку состарившегося льва, не способного отстоять свою территорию, убивают молодые и голодные львы.
      - Хорошо, - сдался Визирь. - В вашим словах есть истина. Каким образом вы предпочитаете совершить сделку?
      - Во Флориде у меня есть маленькая бензозаправка. Вот ее вы и приобретете за семьдесят пять миллионов американских долларов. Дабы не возникало ненужных подозрений, я распространю слух, что на ее территории зарыт клад испанских конквистадоров. Позвоните Алияру, он сообщит, с кем связаться для оформления покупки. Это первое. Второе - вместе с сообщением о состоявшейся сделке купли-продажи вы оставите Алияру свои точные координаты, чтобы у меня не было необходимости разыскивать вас для передачи информации. Это все.
      Визирь неохотно кивнул. Все-таки он, мерзавец, хотел кинуть своих исполнителей. Иначе обрадовался бы возможности сэкономить: семьдесят пять миллионов куда меньше обещанного им за работу миллиарда.
      Разговаривать, по сути, было больше не о чем. Саша поднялся, демонстрируя окончание аудиенции, вышел в соседнюю комнату. Вслед за ним выскользнул Робертсон.
      - Господин Матвеев, - начал он.
      - Да? - откликнулся Саша с тем же подлинным высокомерием потомка турецких султанов, которым блистал в беседе с Визирем.
      - Должен отметить, что вы достойный продолжатель династии. Хотя вы не сын, а всего лишь племянник многоуважаемого Алияра, но в вас чувствуется королевская кровь.
      Отвечать на подобные комплименты нельзя - надо принимать как должное. Тем более - восточную лесть. Саша молча ждал, что последует за первыми фразами.
      - Я сразу понял, что мне оказана честь. Далеко не всякий достоин стать вашим посредником. И я восхищен, - он опять сделал паузу. - После вашей встречи мне ясно как белый день, что его время уже прошло. Алияру я обязательно сообщу, что старый лев начал терять зубы и получил серьезную рану от льва молодого. У меня возникли лишь некоторые сомнения... О нет, не по поводу Визиря. Видите ли, у меня тоже есть небольшие интересы в России. Личные, так сказать. Маленький бизнес, скромный доход... Ничего серьезного. Мне пришло в голову, что во избежание ненужных коллизий стоило бы согласовать с вами детали... Чтобы никто потом не сказал, что я тайно хозяйничаю в чужом доме.
      Намек ясен. Парень поглядел, как ломают крупных авторитетов, и предпочел не доводить дело до конфликта.
      - Позвоните на днях, договоримся о встрече.
      Дошел почти до двери, оглянулся - Визирь не мог его видеть. Поманил Робертсона, одними губами шепнул:
      - Он до Филиппин один летит?
      - Нет. Я подумал, вам будет интересно, какое впечатление оставила у него встреча... Есть человек, который обстоятельно доложит завтра.
      Саша кивнул. Робертсон молодец. По крайней мере, работать с ним легко. Не в пример приятней, чем с Алияром. Переманить его к себе, что ли?
      - Проводите моего гостя в аэропорт, - громко сказал он и шепотом добавил: - А своего человека поберегите. Могут быть неожиданности, - взялся за ручку двери, на миг замер и внезапно спросил: - Мистер Робертсон, а почему вы выбрали именно английское имя? По-русски говорите неплохо, могли бы и российский паспорт приобрести.
      Тот немного смущенно улыбнулся:
      - Господин Матвеев, вы неверно меня поняли. Это мое настоящее имя, так же, как и ваше - Александр Матвеев. Моя мать, турчанка по происхождению, вышла замуж за американца. Он очень небогат, но ей нужно было получить гражданство.
      Саша кивнул. Внезапная мысль осенила его:
      - А мы с вами не родственники?
      - Дальние, - согласился тот. - Моя мать приходится внучатой племянницей матери Ваксберга. Поэтому он и взял меня к себе на работу, дал образование, что мы с ним в родне. Иначе мне не на что было бы надеяться. А теперь я накопил небольшой капитал, приехал в Россию. У меня здесь семья, я женат на русской женщине. Двое детей.
      - А что сразу не сказали, что мы родственники?
      - Зачем? - удивился тот. - Это выглядело бы как просьба о подаянии.
      Саше понравилась его сдержанность.
      - Хорошо. В таком случае, я жду вас с семьей в воскресенье у себя дома. Познакомимся поближе, заодно и дела обсудим.
      - Благодарю вас, - кивнул Робертсон.
      Вышел из номера, чувствуя себя безмерно уставшим. Телохранители сопровождали его настолько четко, что Саша, в общем-то, почти не замечал их, но ощущение защищенности не исчезало ни на миг. Ох, хорошие спецы... Корсар догнал его у лифта.
      - Все нормально. Визирь сопит, страшно недоволен. Я технику оставил, ему самому "жука" повесил на одежду. Пока в самолет не сядет, все вплоть до пульса знать будем.
      - Костя, его надо ликвидировать.
      - Одного или с Робертсоном?
      - Одного и не в России. После того, как он бабки мне выплатит, разумеется. Иначе он мне такую свинью подложит, что мало не покажется. А Робертсона проверь по всем уровням. Парень вроде неплохой, может пригодиться. Тем более, что мы с ним в родне. Мне он понравился.
      - Готовить к вербовке?
      - Ну да. И не готовить. Если годен - сразу и "сделать".
      Корсар равнодушно кивнул, приняв распоряжение к сведению...
      ...Вечером состоялся праздничный ужин. Наконец-то закончилась нервотрепка с наследством Логинова. Саша пригласил на "Дачу" Игоря с матерью - хотел представить их отцу. Правда, Логиновых пришлось предупредить - не стоит болтать о том, что они видели Маронко живым и невредимым. Игоря эта просьба нисколько не удивила - он умел принимать вещи такими, какие они есть. А Елене, учитывая особенности ее характера, преподнесли ту версию, что мнимая смерть была разыграна исключительно с целью уберечь отца от смерти реальной, что, в общем-то, от истины не отличалось. Она пожалела отца - вот они, бизнес-проблемы, до чего доводят. И удивительно быстро нашла общий язык с Анной и Светкой. Глядя на них, Саша вздохнул с облегчением - женщины его семьи помогут удержать Елену под контролем. Глядишь, подружатся, что для общего дела только на пользу.
      Соколов выглядел несколько удивленным. Он и вправду не ожидал, что все пройдет так легко. Шайнберг подал иск в суд, и Мишка готовился к долгому и трудному процессу, когда сегодня утром, прямо перед заседанием суда, к нему явился нотариус. Сам, без приглашения. И поставил Соколова в известность, что дарственная была написана днем позже установления факта смерти Кирилла Логинова. О чем Шайнберг, показавший нотариусу свою доверенность, умолчал.
      Вот так и вышло, что Шайнберг потерпел сокрушительное поражение на первом же заседании. Никак он не ожидал такого предательства от хорошо известного ему нотариуса. Мишка тоже не ожидал внезапной помощи, но вид сделал соответствующий - так и должно быть. Таким образом, Игоря утвердили в правах наследника. Мало того, удалось добиться, чтобы ему разрешили управлять имуществом своей сводной сестры, второй наследницы, в ее отсутствие. Тут Соколову пришлось постараться, но цели он достиг. Таким образом, в Третьем Московском Банке появился новый президент. А Шайнбергу Соколов осторожно намекнул, что тому лучше всего продать свои акции концерну UMF, ибо новому руководству не нравится старый юрисконсульт. Конечно, никто ни к чему не принуждает, но ведь Шайнберг умный человек, и должен понимать - никакого доверия ему не будет. Тот принял сказанное к сведению, и Соколов был уверен - дней через десять он уйдет из банка.
      И только вечером отец пояснил, в чем причина такой тяги к справедливости у нотариуса. К нему наведался некто Вихров Иван Павлович. Обрисовал ситуацию, привел какие-то свои аргументы, и сумел втолковать человеку, кто его друзья, а кто - враги.
      Были и другие новости от Вихрова. Саша справился на "отлично", разыскав красную ртуть, но и партнер выполнил свои обязательства. Следствие, разумеется, прекратить было невозможно, поскольку факт изготовления таких купюр на территории России и вывоза их за границу являлся непреложным. ФСБ - контора серьезная, уголовщиной занимается мало, но если берется - то просто так дело не замнешь. Вихров нашел выход.
      Следствие направили в иное русло. Цезарь же не один такой хитрый деньги самостоятельно рисовать. Задержали группу фальшивомонетчиков, и Сашины деньги повесили на них, только и всего. В связи с этим Вихров рекомендовал отказаться от продолжения этого вида деятельности, или, по крайней мере, несколько изменить стиль работы. В частности, вывезти производство за территорию России - хоть в Казахстан или Беларусь. И полностью отказаться от идеи распространять продукцию в России, чтобы партия фальшивок не всплыла внезапно после ареста "изготовителей". Можно на Украине, только к Молдавии или Приднестровью, чтобы подозрение падало на иностранных деятелей. А еще лучше - в Средней Азии. Там сам черт концов не сыщет.
      Саша, разумеется, к совету прислушался. Тем же вечером позвонил в Вологду, приказал приостановить печать, а производство свернуть и приготовить к перевозке. Совсем отказываться от печати он не хотел прибыль хорошая, но Вихров просто так настаивать не станет. Надо сделать перерыв. И подыскать, в самом деле, укромное местечко в Казахстане.
      Итак, большая часть неприятностей осталась позади. С банком хлопот никаких - а те, что будут, решаемы. Рябушкин выдал разрешение на участие в аукционе и доброжелательно отнесся к намекам о возможном сотрудничестве мэрии и UMF в области реконструкции дорог, хотя окончательного решения пока не вынес. Зуйфаров вякнул было, но его сын тут же оказался за решеткой, и ему ни до чего стало. А потом еще и ВДВ нанес ему визит. Кости не ломал, но вел себя нагло. И Зуйфаров начал понимать, что время его царствования на исходе. Инициативу перехватывали более молодые и способные люди.
      Красную ртуть, опять же, нашли. И Визирь деньги заплатит, Саша в этом был уверен. Что есть лишний повод для радости. Следователи ФСБ не имеют к Матвееву никаких претензий. Все хорошо. Даже жена не выступает.
      Но в этой бочке меда, как водится, нашлась ложка дегтя. Неизвестный враг, стравивший между собой крупнейших московских авторитетов. О нем по-прежнему ничего не было известно. И даже цели его оставались столь же неясными, как и в первый день. Мысль, что над ним завис этот дамоклов меч, свербила Сашу днем и ночью. Но что он мог поделать? От беспокойства и суматошных поисков, как правильно заметил отец, толку никакого, один сплошной вред. Придется ждать, пока тот проявит себя либо Корсар его вычислит. И до тех пор делать вид, что жизнь легка и прекрасна, и никаких проблем не существует...
      Глава 7
      Илья докурил, лениво потушил бычок о подошву сапога. Вновь глянул в бинокль. Черный "порше" по-прежнему сиротливо торчал посреди площадки. Никаких людей поблизости не наблюдалось. Он сплюнул.
      - Сдается, мы зря время теряем. Сколько еще ждать осталось?
      - 15 минут, - отозвался Димон.
      - Дохлый номер. Они не выйдут. Только тачку испортим да себя раскроем. Часовой механизм перевести на более позднее время надо.
      - Юрец со Славкой и Олегом свалили, - напомнил Димон. - Черт, не по кайфу мне это. Мы здесь только как мишени хороши. Было бы нас пятеро... И то - что такое пять человек против Цезаря, тем более, что он тоже не один? Олег, сволочь, наверняка перессал торчать здесь. А то, что Чума его якобы на день рождения пригласил - лажа.
      - Да хрен с ним, - пробормотал Илья. - Пусть валит. От него проку все равно никакого. А вот автомат свой мог бы мне оставить.
      Димон отвернулся. Илья потянулся за пистолетом. Стрелять - это шумно получится, а вот оглушить и бесшумно удавить - другое дело.
      Сегодня, в первый раз за все это время, ему не удалось передать предупреждение. И именно сегодня оно было жизненно важным. Бомба была заложена в машину Цезаря. Кто-то доложил, что Цезарь приедет на "порше" по определенному адресу, пробудет там минут десять и уйдет.
      Им повезло - из машины ушли все. бомбу удалось поставить без помех. И время задержки выбрали с таким расчетом, чтобы рвануло минимум в километре отсюда. Вот только не предвидели, что визит Цезаря затянется.
      Илье оставалось только одно - отправить всех к праотцам, чтобы вовремя предупредить Цезаря. Колебаний не возникало никаких. Гуманность здесь неуместна, сантименты оставим до лучших времен. На войне как на войне, если не выстрелишь первым, убьют тебя.
      Димон неожиданно вздрогнул, насторожился. Илья замер, так и не успев вытащить пистолет из кобуры.
      - Секи, - шепнул Димон. - Топает кто-то... А-а, так это Юрец со Славкой вернулись! Ну, глядишь, щас и часы на бомбе переведут... А Олега нет.
      Что-то противно заныло внутри. Только двоих лишних свидетелей ему и не хватает. Ох, как бы сейчас пригодился автомат Олега... Маленький такой, как игрушечный, с глушителем... А придется отходить и бить с расстояния из пистолета вблизи они его в рукопашной свалят, если все вместе накинутся.
      - Что-то ссать охота, - задумчиво заметил Илья. - Вчерашнее пивко до сих пор отливается.
      - Да ссал бы здесь, - шутливо предложил Славка. - Мы отвернемся, если стыдливый.
      - А что, эти кусты общественным туалетом считаются, чтоб себе под нос ссать? - огрызнулся Илья, спокойно встал и направился в сторону.
      Славка все с той же ухмылочкой пошел за ним. Илье это сильно не понравилось. Он завернул за угол, оглянулся - Славка стоял. Автомат в руке, и наверняка готов к работе.
      - Вот не знал, что тебе по кайфу на отливающих мужиков глазеть, сказал Илья, чтобы не молчать.
      - Менжа схватила? - с жутковатой усмешкой спросил Славка.
      - С какой радости?
      - Слушай, Илюха, объясни мне такое совпадение. Почему все, о чем тебе так или иначе известно, тут же доходит до Цезаря?
      - Ты у меня спрашиваешь?
      - Нет, у Пушкина. Александра Сергеевича. Кстати, Цезарь с ним тезка. Ну так что, Илюха?
      - Ты что, на меня все провалы списать хочешь? Ах, какой я способный в одиночку планы всей коалиции коту под хвост пускаю! Прямо-таки Штырлиц местного значения.
      - Не крути.
      Илья засмеялся - зло, ехидно, с оттенком горечи(
      - Слав, вот положа руку на сердце ответь( в этой гребаной войне с самого ее начала хоть одна акция не обернулась для нас поражением? Я, не я - дело-то не в нас. Просто кто-то собрал толпу оболтусов и швырнул их на вымуштрованных боевиков. Я же видел, что такое люди Цезаря. Слав, их учили хлеще, чем в армии. Пойми, от нас практически ничего не зависит. Мы - то, что называется пушечным мясом. Нас набрали с тайной надеждой, что кому-то случайно удастся достичь хоть какого-то результата. У кого-то что-то получается, и что? Ну, убрали Ученого. Получилось? А между прочим, я не просто знал об этой акции. Я ее и предложил. Можешь у Чумы поинтересоваться. Хочешь сказать, работая на Цезаря, я бы вякнул? Да только выгоды извлечь никакой не смогли. Гончару надо было в ту же ночь брать штурмом их особняк за городом, тогда, глядишь, что-нибудь и вышло бы. А он прошляпил этот шанс. В результате беляевские опомнились. Цезарь объявил джихад, и на этой волне просто морально задавил Хромого. Если бы у него не оставалось времени на демагогию, мы бы уже победили. Действовать надо быстро, а не спать в ожидании победы.
      - Гладко, логично. Но ты мне не нравишься. Чуешь? - Славка повел стволом автомата. - Интуиция у меня хорошая. Потому я и вернулся - хотел собственными глазами убедиться в том, что ты не поможешь Цезарю слинять.
      - Ну-ну.
      Занятый вроде бы своими рассуждениями о причинах поражений, Илья смог занять наиболее выгодную в его положении стойку. О том, что он много лет занимался айкидо, в измайловской группировке тоже никто не знал, как и в Пензе...
      Легко поднырнул под автомат, в тот же миг сзади захватил Славкину голову. Характерный треск - и Славка обмяк. Илья осторожно опустил его тело на влажную землю, проверил - мертв. Надо же, никогда шею не ломал, а получилось с первого раза... И никаких ощущений. Так было, когда он стрелял в Шерифа... Странно, другие люди испытывают что-то. А до Ильи просто не доходило, что он убивает. Порыскал по карманам мертвого Славки. Ага, есть. Пожалуй, давно пора самому купить хороший нож, сколько можно пользоваться оружием клиентов... Выпрямился и, повесив автомат убитого на плечо, пошел убирать остальных.
      Димон и Юрец сидели спокойно. Видимо, Славка своими подозрениями не поделился ни с кем. А напрасно... Зажав нож обратным хватом, сделал одно-единственное молниеносное движение - и Юрец, который был ближе, рухнул с перерезанным горлом. Димон вскочил, но Илья, высоко подпрыгнув, нанес страшный удар ногой в голову. Удар, от которого лошадь умерла бы. Вот и таэквондо пригодилось... А тихо-то как, вяло подумал Илья. Оба были еще живы. Не до сантиментов, напомнил себе он, добивая раненых... Забрал у Юрца ключи от его джипа и пошел к стоянке.
      В голове пустота. Как он будет выкручиваться - одному богу известно. Лучше всего, по идее, вовсе не возвращаться. Но у Чумы осталась Оксанка, которой он обещал помочь.
      Проходя мимо "порше", на секунду задержался. Потом прибавил шаг. Дожидаться Цезаря бессмысленно. Проще проехать мимо на скорости, полоснуть по тачке очередью, пока никого нет - пластит от детонации сам рванет, не дожидаясь времени. А даже если и не рванет, невелика беда - вряд ли Цезарь рискнет усесться в тачку, продырявленную пулями. Илья рысцой припустил к джипу.
      Он завел машину, аккуратно выехал. Опустил стекло со своей стороны, приготовил автомат. Полоснуть - и тут же бросить оружие. Работать строго в перчатках он приучился первым делом, его отпечатков пальцев нет нигде, тачку он в паре километров отсюда бросит... Менты обнаружат трупы, ну и наплевать - Илью им не вычислить при всем желании. Если не сдаст Чума.
      В глаза ударил свет фар. Илья резко ударил по тормозам, бросил автомат на соседнее сиденье, вымахнул наружу. Идиоты, не могли на минуту задержаться... Он летел навстречу выезжавшему "порше", надеясь только на то, что Цезарь узнает его раньше, чем охрана схватится за оружие. А счет шел на секунды...
      - В тачке бомба! - заорал он изо всех сил.
      "Порше" остановился. Илья подлетел к передней пассажирской дверце, наклонился...
      - Все наружу! - скомандовал Цезарь.
      Четыре дверцы распахнулись одновременно, Илья успел отскочить в сторону... Взрывная волна подхватила его в прыжке, накрыла, ударила о бордюр тротуара, он покатился, как мячик... Лишь через несколько минут поднял гудевшую голову. Неподалеку от него неподвижно лежал водитель. "Порше" пылал, как нефтяной факел, выбрасывая высоко в ночное небо снопы искр. Господи, сколько же пластита они туда угрохали... Илья вскочил на ноги, рукой загораживая лицо от жара, подобрался поближе к костру. Внутри сквозь мощную завесу пламени виднелся черный силуэт. Этот явно мертв, и даже вывезти его невозможно.
      От запаха горящего бензина и человеческого мяса мутило. С трудом подавив приступ рвоты, Илья вернулся к своей машине. Подогнал ее поближе. Опустил задние сиденья, чтобы получился этакий помост. Надрываясь, затащил внутрь крупное обмякшее тело контуженного водителя "порше". В машине было трое - один в джипе, второй погиб. Кого-то еще он не нашел. Будем надеяться, что третьим окажется Цезарь. В то, что в машине догорает именно его тело, Илья верить не желал.
      Он обошел "порше" по широкой дуге. И увидел его. Цезарь сидел на земле, прислонившись к чьей-то тачке, настолько старой, что даже сигнализация отсутствовала. Весь в крови, голова откинута назад, глаза закрыты. Но дышит.
      Где-то над головой послышался звук открываемого окна. Голос - эй, что там за дела? Илья метнулся к джипу, подъехал вплотную к Цезарю - тащить его на себе у него сил не хватило бы. Наклонился к нему(
      - Саш, ты меня слышишь?
      Губы Цезаря, черные от крови и жара, шевельнулись(
      - Да.
      - Идти можешь?
      - Нет.
      - Держись за меня. Сейчас я тебя отвезу...
      Цезарь даже не спросил - куда. Илья поднырнул ему под левую руку - вся правая сторона сочилась кровью - напрягся. Цезарь повис на нем, находясь, очевидно, в полузабытьи. Илья крякнул от натуги - черт, здоровый мужик-то, центнер точно весит. Тащи такую тушу...
      С грехом пополам он затолкал Цезаря в джип, подумав, что ни фига не справился бы, будь тот совсем без сознания. Цезарь свалился на разложенное сидение, застонал.
      - Терпи, Саш, я быстро... - пробормотал Илья.
      Надо удирать. В любое мгновение менты явятся. Еще не хватало, чтобы их хоть на секунду задержали. Илья повертел головой по сторонам, и с места рванул так, что покрышки задымились. И вовремя - пролетая перекресток, увидел мигавшие сирены. А ничего, в меру оперативно, отметил он. Минут пять после взрыва прошло, не больше. Ну вот, и менты работать научились... Черт! Они за ним увязались!
      - Саш, у тебя сотовый есть?
      Тишина. Илья глянул в зеркало - Цезарь пытался перевернуться на другой бок. Чувствуется, вытащить телефон стоило ему колоссальных усилий. Илья схватил трубку в тот момент, когда пальцы Цезаря обессиленно разжались. Все, вырубился. Ну, сейчас уже не страшно. Илья быстро набрал номер.
      - От Вегаса для Дона. Передать немедленно! Черный "ниссан-патруль", номер 757, буквы неизвестны, идет от Каширского шоссе через Варшавское, далее по Балаклавскому до Новоясеневского проспекта. За мной менты. Цезарь ранен и нужен врач.
      Отключился и прибавил скорость. Теперь главное - довезти Цезаря живым. А по дороге не мешало бы сбросить "хвост". Ну с этим он справился относительно просто. Доехал до развилки Каширского и Варшавского шоссе, нырнул в тоннель, там развернулся и вернулся на сто метров. Юркнул в узкий темный проезд между домами. Раньше, когда на развилке стоял гаишник, большинство опытных водил пользовались этим проулком. Потом гаишника поставили и здесь. А Илья знал, что можно выскочить на Варшавку не только по прямой, но и между домов. Фары погасил, продвигался чуть ли не на ощупь. Но, когда выбрался на трассу, позади уже никого не было...
      Его ждали на перекрестке Балаклавского проспекта и Новоясеневского. Ультрамариновая "вольво" и джип "шевроле" стояли на обочине по встречной полосе, а по ходу метров за триста до поворотного круга плавно притерся черный "мерседес" с проблесковым маяком. Обогнал, включил маяк, разбрасывая во все стороны синие лучи, и повел за собой. Джип замкнул кортеж, а "вольво" приблизилась с водительской стороны.
      Илья не смотрел по сторонам. Он просто гнал машину вперед, стиснув зубы и вперив взгляд в асфальт - чтобы не влететь с таким грузом в выбоину. "Мерседес" впереди пролетал все светофоры, не снижая скорости, пост ГАИ на въезде в Ясенево не проявил желания задержать явно серьезный кортеж - с такими атрибутами только большие люди катаются.
      Сосредоточившись на дороге, Илья не сразу обратил внимание, они пронеслись через все Ясенево, практически не снижая скорости, и приближаются к кольцевой дороге. Ага, сообразил он, в загородный особняк ведут. Ну правильно, там куда безопасней...
      Там, где с Калужского шоссе дорога уходила в сторону, "вольво" заняла место "мерседеса", а тот умчался вперед. И ворота к моменту их прибытия уже были открыты. На подъездной аллее скорость пришлось здорово снизить. "Вольво" объехала дом, подведя Илью к встроенному гаражу. И как только он вместе с джипом сопровождения оказался внутри, створка ворот плавно опустилась, отрезав его от внешнего мира. Все. Довез.
      Илья заглушил двигатель и уронил голову на руль. Вязаные перчатки пропитались какой-то жидкостью. Он отрешенно глянул в зеркало - вся физиономия залита кровью. Его собственной. Задело взрывом, вероятно.
      Дверца машины распахнулась, Илья узнал Яковлева.
      - Там, - показал он на салон. - Осторожно, раны тяжелые.
      Яковлев вспрыгнул на подножку, в тусклом свете внутренней лампочки разглядел два неподвижных тела. Тут же отшатнулся, сделал знак кому-то в джипе "шевроле". И оттуда выкатился уже знакомый Илье врач-садист.
      Через секунду за спиной Ильи раздался его возмущенный вопль(
      - Вы что, совсем рехнулись - сюда их везти?! Что, по дороге больниц мало было?!
      - Менты, - еле выговорил от усталости Илья. - Я сбросил их с хвоста не так далеко от места стыковки с вами. Мне никак нельзя с ними объясняться.
      - Молчи, Серега, - сказал Яковлев. - Что случилось?
      - Пластит, - лаконично объяснил Илья. - Я не успел предупредить.
      - Понятно.
      От джипа подошли двое ребят, Илья знал их - ВДВ и Чикарев. Толик изумленно присвистнул(
      - Какие люди! Вот кого не ожидал увидеть... Илья, какими судьбами?
      - Все дороги ведут в Рим, - отшутился Илья. - То бишь, к Цезарю.
      Серега исчез в доме, через минуту прибежал, притащил с собой тележку с носилками, похожую на больничную.
      - ВДВ, давайте сначала Сашку, потом Дмитрия.
      - Куда их?
      - Туда, на первый этаж. Сразу в предбанник операционной. Галька уже там, скажет, что делать.
      Все вместе они выволокли обмякшего Цезаря из машины и переложили на носилки. ВДВ с Чикаревым укатили тележку, Серега залез внутрь, решив произвести хотя бы поверхностный осмотр второго раненого.
      - Чья машина? - спросил Яковлев.
      - Угнал, - ответил Илья. - Точнее, забрал ключи у хозяина.
      - Надо полагать... - Яковлев сделал многозначительную паузу.
      - Ага. Свидетелей не оставил.
      - Тем проще для нас.
      - Ничего страшного, - объявил Серега. - У Димки обычная контузия. Ох, сколько раз ему уже по голове доставалось - не счесть... Как еще мозги не вылетели ни разу - непонятно. А где Шурик? Он с ними ездил.
      - Третий член экипажа геройски погиб, - грустно сообщил Илья. - Не успел выскочить из машины. Серьезный человек был?
      - Второй Сашкин телохранитель, - пояснил Яковлев. - Какая разница серьезный или нет? Все равно жалко парня.
      ВДВ и Толик вернулись за вторым пассажиром Ильи.
      - ВДВ, я туда все равно иду, - окликнул Яковлев. - Займись пока тачкой. Отгони ее куда-нибудь подальше и обработай. И отправь кого-нибудь за машиной Цезаря. Там еще Шурика в морг надо отвезти... Илья, пошли.
      Сопровождая мягко катившуюся тележку, они проследовали узким коридором в жилые помещения. Илья краем глаза заметил роскошный холл, и тут же Валера подтолкнул его внутрь неосвещенной комнаты.
      - Закрой шторы, включи свет и жди меня, - распорядился он.
      Запер дверь и ушел. Илья, не спеша, выполнил его рекомендации. Обычная комната. Точнее, одноместная больничная палата. Похоже, ребята обустроились на совесть. Целый госпиталь на дому. Койка, застеленная чистым бельем, маленький стол, два стула. В соседнем помещении - раковина, сидячая ванна и унитаз. И большое зеркало на стене, в котором отразилась совершенно жуткая физиономия. Вся ободранная, со лба лоскут кожи свисает. Ему бы в фильме ужасов с такой мордой сниматься... Осторожно сбросил на пол верхнюю одежду, вымыл руки и стер кровь с лица, стараясь не касаться раны.
      Когда вышел, Яковлев уже ждал его. На столе стоял пузырек с перекисью водорода и лежала упаковка бинта.
      - Вымыл? Молодец. Я, конечно, не врач, но перевязать смогу. В Афгане этому всех учат...
      Яковлев ловко обработал ссадину, плотно забинтовал голову.
      - Вот и стал ты раненым красным комиссаром, - пошутил он. - Ты есть хочешь? Наверняка. Я сказал на кухне, чтобы какие-нибудь бутерброды принесли. Только когда в дверь постучат, ты в туалет зайди. Чтобы тебя никто не видел.
      - Слушай, а зачем такая секретность? Кто меня может здесь-то выдать?
      - А кто угодно. Здесь помимо наших ребят полно прислуги. Не дай бог, случайно кто-то проболтается, и твоей жизни придет конец. Не говоря уже о том, друг мой Вегас, что ты являешься нашей военной тайной. А знаешь, какой самый простой способ сохранить что-либо в секрете? Просто не знать этого. На данный момент о твоем существовании известно очень небольшому количеству людей, а уж тех, кто твое настоящее имя знает, можно по пальцам пересчитать. Но они не знают, что ты и есть Вегас. Только я. И я не прощаюсь с надеждой, что даже в нынешних условиях, после сегодняшнего, нам удастся сохранить твое инкогнито и вернуть в расположение войск противника.
      Легкий стук прервал разговор. Илья бесшумно поднялся и нырнул за дверь туалета. Отсюда он слышал, как Яковлев гремел посудой и благодарил какую-то женщину. Кажется, она предлагала нечто посущественней бутербродов. Яковлев, дурак, отказывался. Но потом она его уговорила.
      Дождавшись, пока Яковлев закроет дверь за женщиной и окликнет его, Илья вышел. На столике рядом с медикаментами появился электрический чайник, банка кофе, сахарница, чашки, блюдо с бутербродами и миска с маленькими котлетками, испускавшая такой аромат, что у порядком проголодавшегося Ильи потекли слюнки.
      - Давай, - скомандовал Яковлев. - Пока Сашку оперируют, мы успеем и поесть, и свои дела обсудить.
      - Серьезно он ранен? - спросил Илья с набитым ртом.
      - Серега ругается и плюется. Впрочем, он всегда ругается. Сашку только то и спасло, что он в бронежилете был. Под правой ключицей все разворочено. Его счастье, что он левша. Ты кофе с сахаром потребляешь или без?
      - С сахаром, - охотно кивнул Илья. - А еще с коньяком, шоколадом и хорошим трубочным табаком. Можно все сразу.
      Яковлев расхохотался. Подумав, вытащил из внутреннего кармана своей куртки, висевшей на крючке за дверью, заветную фляжку. В ящике стола при детальном изучении обнаружились два маленьких пластмассовых стаканчика. Яковлев понюхал их, издал возглас "ага!", сполоснул и налил в них коньяк.
      - Тебе ехать сегодня уже никуда не потребуется, а я в любом состоянии доеду. Давай, за встречу, что ли.
      Только почувствовав на языке вкус "Дойны" - Яковлев не изменял своим привычкам, Илья нутром ощутил, что в безопасности. Наверное, для него теперь всю жизнь букет этого коньяка будет ассоциироваться с уверенностью в удаче...
      Наевшись, приняв еще пятьдесят грамм, выпив чашку кофе, Илья откинулся на спинку стула и закурил. Так вот оно какое, простое мужицкое счастье-то... Прикрыл глаза от удовольствия.
      - Ты спать пристраиваешься, что ли? Не вздумай. Давай, коли уж мы так незапланированно встретились, рассказывай.
      - Детально? - уточнил Илья.
      - Желательно.
      Илья налил себе еще кофе, маленькими глотками осушил чашку, собираясь с мыслями. И, оглянувшись назад впервые за это время, немало изумился такой долгий путь он прошел всего за месяц. Бегство с завода в Мытищах, обслуживание Аббата - и подспудная раскрутка его на предмет информированности. Чума и Оксанка. Она нравилась Илье, но скорее как сестра, а не как вероятная подружка. После первой встречи никаких споров и разногласий не возникало, она по собственной инициативе выведывала у Чумы что-то интересное и тут же сообщала Илье. Он обещал ей половину того, сколько получал за свою деятельность, плюс убежище на случай провала... Вспомнил Илья и свое изумление. Диспетчер Эдик сообщил ему номер счета в банке, куда Яковлев переводил деньги в счет оплаты. Всего он ожидал - но не таких сумм. А потом еще и Аббат завел такой разговор, что ему позарез требуется свой человек в окружении Чумы. И даже платить за работу готов. Таким образом, Илья получил неплохую легенду на всякий случай. Если его засекут за подслушиванием, можно сказать, что для Аббата старался. Так оно и есть, только к нему данные от Ильи поступали в урезанном виде и через несколько часов после того, как их записывал Эдик. А потом - этот заказ...
      - Вот с этого момента поподробнее, - потребовал Яковлев.
      Илья пожал плечами. Вот с последним его выездом и в самом деле было много непонятного. Утром Илья явился к Аббату - последние две недели это вошло в распорядок дня, утром приезжать и возить шефа по всему городу. Или сидеть в его квартире, ожидая поездки. Если Аббат никуда не собирался, то чапать к Чуме и выполнять его распоряжения.
      Накануне Аббат заявил, что сегодня практически свободный день. Илья даже опоздал минут на пятнадцать - за что получил внушительный нагоняй, потому что шеф сидел на чемоданах. Оказалось, ему срочно нужно уезжать на Кипр. Илья повез его в аэропорт. По дороге Аббат предупредил, что исчезает на пару недель и выдал все инструкции, которые надлежало соблюдать в его отсутствие.
      Аббат поручил Чуме какое-то дело, и подозревал, что тот не приложит особых усилий для его выполнения. Для контроля направил к нему Илью. Задача последнего сводилась к тому, чтобы торчать дома у Чумы и своим присутствием напоминать о деле. Далее, Чуме должен был позвонить человек, который позовет Илью к телефону и сообщит место. От Ильи требовалось доставить туда группу братков и проконтролировать, чтобы они все сделали чики-чики. Что именно, Аббат говорить не стал, упомянул лишь, что на месте все станет ясно.
      Илья возражать не стал, поперся к Чуме, где его уже ожидала рабочая бригада. Через пару часов ожидания позвонила какая-то баба, назвала адрес, марку и номер машины и тут же положила трубку. Царицыно. Илья повез туда всю буйную компанию, по дороге из отрывочных реплик уяснил, что едут на "заказ". На место прибыли загодя, клиент еще не нарисовался. А когда явился, у Ильи отвисла челюсть...
      - Значит, заказал Аббат, - протянул Яковлев. - Немного странно. Что-то я не могу сообразить, чем ему так помешал Цезарь... Ну ничего, на хитрую жопу есть хрен с винтом, выкрутимся.
      - Валер, у меня просьба личного характера. Оксанку пристроить надо. Кстати, она говорит, что знакома со Светой Антоновой. Это кто?
      - Сашкина жена, - пояснил Яковлев. - Оксана, Оксана... Не помню такую.
      - Рыжая, - подсказал Илья.
      - Ах, рыжая? Рыжая... Все равно не помню. Ладно, я узнаю, что она из себя представляет. Считай, я обещал тебе позаботиться о ней. Если мы не успеем вывезти ее до твоего побега, в сообщениях диспетчеру называешь ее Вегой. Понятно?
      В дверь кто-то осторожно царапнул. Илья пулей метнулся в туалет, и почти сразу услышал голос Сереги(
      - Эй, братан, выходи. Свои.
      Илья, переводя дух, вышел. Серега задрал белье на койке, уселся. Вид у него был измотанный, но довольный.
      - Как? - спросил Яковлев у врача.
      - Как в сказке. Два куска железа в груди. Вытащил оба, понятно. Вместе с мясом. До костей не достало, и то слава Богу.
      - Ты скажи - жить будет?
      - А черт его разберет! - беспечно отозвался Серега, моя руки в раковине. - Я почем знаю... Вообще-то, с чего ему помирать? Если только от потери крови. Так-то ранение серьезное, но неопасное. Единственное, организм у него далеко не железный. Износился парень за эти годы. И ногу ему прострелили всего два месяца назад, еще хромать не перестал.
      - Я в предбаннике смотрел - показалось, что там до легких все выворочено, - сказал Яковлев.
      - Не, даже ребра целые. Он везучий, - он хмыкнул. - Правда, везет ему что-то не очень. Второй раз я его штопаю, и второй раз у меня под рукой ни тиопентала, ни другой дряни для общего наркоза нет.
      - На живую резал? - ужаснулся Илья.
      - Не совсем. Морфин внутривенно капельно ему, стакан спирта внутрижелудочно себе, новокаином обколол и поехали. Вон, до сих пор балдеет. Песенки поет. Прикинь, да? У него ни слуха, ни голоса, да еще и язык заплетается! Я его режу, а он мне под руку подвывает - ой мороз, мороз...
      Илья хмыкнул.
      - Он спит? - спросил Яковлев.
      - Какое - спит! Я ж говорю - тащится с морфина. Хочешь, попробуй поговорить с ним, только он, по-моему, с такой дозы нифига не соображает. Я ему три куба вкатил.
      - Спятил? - прошептал Яковлев. - Он с овердозы сейчас прямиком к праотцам отправится.
      - Нифига ему не будет. Вес-то какой? Правильно, почти сто. Потом, я ему один кубик подкожно сделал, а два - в капельницу. Это ничего, ерунда для него. Он же два месяца на игле сидел. Ножка бо-бо, вот и кололся. Ему после войны еще и от этого дела лечиться придется. А может, и так бросит.
      - А если не бросит? - засомневался Илья.
      - Бросит, куда он денется... Он свои мозги слишком любит, чтобы на игле долго сидеть, - успокоил Серега. - Ладно, ты пойдешь? Я его пока не стал поднимать наверх, в палате лежит. Идите спокойно, я внутреннюю дверь во флигель запер, никого из посторонних в коридоре нет.
      - Илья, пошли, - скомандовал Яковлев.
      Эта палата на вид ничем от обычной комнаты не отличалась. Только что на столике стояли какие-то медицинские приборы, да в воздухе чувствовался характерный больничный запах - крови и медикаментов. Цезарь лежал посреди огромной тахты, до ушей укрытый одеялом. По смертельно бледному лицу, серому от кровопотери, блуждала счастливая улыбка идиота, взгляд блестящих от наркотика глаз устремлен в потолок. Яковлев придвинул стул поближе, показал Илье на второй.
      - Саш, как?
      - А зае...сь! - объявил тот. - Я лечу, лечу, лечу... Крыша, стой, раз-два. Я тебя слушаю.
      - Ты хоть что-нибудь соображаешь?
      - Я? Со... сообржаю. Фу, Яковлев, какие ты слова сложные прдумывашь... А мне так хоррошо...
      - Саш, ты узнаешь этого парня?
      - А як же... память не отшибло, хотя и башкой шарахнулся. Или не башкой? Яковлев, чем я шарахнулся?
      - Тебя в грудь куском железа ударило, - терпеливо пояснил Яковлев.
      - О! Какая у меня разведка, а? Даже про меня все знает... А вот дудки! Морфином я шарахнулся, а не железкой.
      - Морфином ширяются, а не шарахаются.
      - Да? Блин, досадно. Нет, ты че ко мне пристал? Яковлев, слабо спеть? А мне не слабо. Из-за оооострова на стрежень... - затянул он. - Не помню дальше. А! Наа праастор ряачной ваалны... Выплаваают рааспясные Стеньки Разина... - он сделал паузу, хитро посмотрел на Илью и радостно объявил( Порты!
      Не выдержав, Илья согнулся в три погибели, плечи задрожали от смеха. Обколотый Цезарь сто очков вперед любому клоуну мог дать.
      - Саш, соберись с мыслями, - попросил Яковлев. - Надо что-то срочно делать.
      - Всех замочить. В "Ариэле". Отстирывает безупречно - чисто "Тайд". Яковлев, врежь мне по роже, быстро!
      Илья увидел, как у Цезаря внезапно закатились глаза, он позеленел... Яковлев с размаху влепил ему пощечину. Глаза у Цезаря вернулись в нормальное положение, а сладкая улыбка исчезла.
      - Отъезжаю, - пояснил он. - Доза большая. Яковлев, увидишь, что зрачки под лоб лезут - сразу бей по роже. Мне еще час отключаться нельзя, иначе... иначе хреново будет. Что, Илья, и ты свое получил?
      - Как видишь.
      - Как вижу? Ой, смутно. Яковлев, че рожу сурьезную корчишь?
      - Саш, чтобы тебя вытащить, раскрылся Вегас.
      - Вегас, Вегас... Во, блин, развел конспирацию! - Цезарь подавился смехом. - Думаешь, я не допер, кого ты так закодировал? Я ж всех твоих способных агентов наперечет знаю. А этого нет. Только его и мог отправить... Я тебе еще по шее настучать все порывался, да руки не доходили. Ведь запретил же вербовать его!
      - Когда ты запретил, дело уже было сделано. А при всех я планы раскрывать не хотел. Нет, а что, я должен был мчаться за ним и останавливать, да?
      - Илья, вот скажи честно( тебе больше делать нечего, кроме как шкурой рисковать? Вон, в башке дырку сделали лишнюю...
      - Ничего. Не насквозь, так что мозги от сквозняка не застужу.
      - Естественно. У тебя их и не было, если в эту кашу добровольно полез. Яковлев, я еду, лови меня...
      Одной пощечины оказалось мало. Только после третьей глаза вновь приняли осмысленное выражение.
      - Знаете, на что похоже? Как будто упал в воду, плывешь к поверхности, а выплыть никак не можешь... Короче, я, похоже, все-таки выпаду в осадок, поэтому быстро. Разведчика терять нельзя. Свидетели остались?
      - Нет, - быстро ответил Илья.
      Цезарь прикрыл блестевшие глаза.
      - Яковлев, знаешь, что? Скажи отцу. Потому что пока я буду в себя приходить, потеряем уйму времени. Кстати, ты ему платишь или он на чистом энтузиазме работает?
      - Плачу, естественно. А что?
      - Не верю энтузиастам.
      - Мы сразу об этом не договаривались, но я помню, что в Мытищах-то заплатили, хотя и не обещали. Подумал, не кинете, - пояснил Илья.
      - Слушай, я все спросить хотел... Почему именно Вегас?
      - Я азартный человек, а Лас-Вегас - рай для игроков. Вот я и нашел себе символ.
      - Да, рай... Продулся я там как-то капитально... Преисподняя там, а не рай. Хрен с тобой, золотая рыбка, раз тебе так хочется, то инициатива наказуема. Теперь до смерти на меня работать будешь. Сам напросился. Яковлев, моя крыша летит куда-то...
      Он отрубился.
      - Зови Серегу, - сказал Яковлев.
      Илья вышел в коридор, позвал. Врач посмотрел на больного, пощупал пульс, покачал головой(
      - Все, проваливайте. Он сегодня уже ни на что способен не будет.
      ...Илье довольно долго пришлось сидеть в комнате в полном одиночестве. После того, как они вернулись от Цезаря, Яковлев ушел, но спать ложиться не разрешил - еще какие-то планы на ночь имелись. Поэтому Илья выпил еще две чашки крепкого кофе - чтобы спать не тянуло - и в результате голова закружилась от переизбытка кофеина в крови.
      Потом вернулся Яковлев, бросил Илье белый халат и шапочку.
      - Одевайся! - скомандовал он. - И колпак натяни так, чтобы из-под него бинты не выглядывали.
      - Я же выше, чем Серега, спутать сложно, - удивился Илья.
      - У нас здесь и другие врачи бывают, а также фельдшера и медсестры. Раненых много, Серега один не всегда справляется. Да и не только хирурги требуются. Готов? Пошли. Голову держать низко, по сторонам не вертеться и стараться остаться неузнанным.
      По дороге им никто не встретился. Илье, вопреки пожеланиям, очень хотелось как следует осмотреться в доме, о котором рассказывали сказки. Чума, в частности, заметил, что, если бы ему подарили этот особняк, он на всю жизнь забыл бы про криминал. А все имение стоило больше миллиона долларов. Вероятно, один из самых дорогих в России особняков. Еще говорили, что под зданием целый лабиринт катакомб и подземных тайных ходов, но побывать там никому не удалось, поэтому запросто могло оказаться, что это только сплетни.
      Яковлев провел его на третий этаж, свернул направо, прошел почти до конца коридора.
      - Илья, - сказал он, остановившись перед дверью, - человеку, с которым сейчас встретишься, ты обязан ответить на любой вопрос. Что бы он ни спросил. И ответить только правду.
      - А кто он?
      - Сашкин отец. Благополучно убитый при твоем активном участии.
      - Я так и знал, что он остался жив.
      - Естественно.
      Он открыл дверь и вошел в комнату, сделав Илье приглашающий жест. Внутри их ожидал мужчина. В первую секунду казалось, что ему лет пятьдесят от силы, но при более внимательном взгляде становилось ясно, что он старше. Невысокого роста, худощавый, подтянутый, движения легкие и уверенные. Похож на Соколова, точнее, это Соколов обладал некоторым сходством с ним. В отличие от брата Цезаря, у хозяина комнаты волосы когда-то были темными, почти черными, но сейчас сильно поседели. А лицо такое же - те же высокие узкие скулы, те же почти правильные черты лица, глубоко запавшая переносица чуть ниже уровня прямых бровей, нос с едва заметной горбинкой. И темные внимательные глаза.
      Яковлев подошел к нему, что-то очень тихо произнес. Илья осматривался, пока они разговаривали. Судя по всему, это помещение было рабочим кабинетом. В обстановке самым гармоничным образом уживались элементы современного офиса и антикварная мебель. Удивительно, но они ничуть не противоречили друг другу. Возможно, дело в том, что все предметы отличались аскетической простотой линий, никаких излишеств вроде мягких подлокотников. И все выдержано в одном цвете.
      - Тогда позовете? - долетела до Ильи реплика Яковлева.
      - Конечно, - кивнул хозяин.
      Проводил до двери, потом повернулся к Илье, протянул руку(
      - Сергей Иванович.
      - Илья.
      - Ты в шахматы играешь?
      Вопрос не был неожиданным. Кто-то говорил о том, что лидеры Организации в буквальном смысле слова помешаны на шахматах. Причем это касалось не столько Хромого, сколько Ученого и его семейного клана. Цезарь в шахматы играл здорово, это точно.
      - Да, играю.
      - Тогда прошу, - Сергей Иванович показал в угол кабинета.
      Там на низком журнальном столике стояла шахматная доска. Фигуры размером с ладонь, явно ручная работа... Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, что это страсть. Любой человек старается раздобыть оригинальные предметы, имеющие отношение к хобби.
      - Если куришь, пепельница на полке. Там же сигареты. Белые или черные фигуры?
      - Черные.
      - Почему, если не секрет?
      - Больше нравятся.
      Сергей Иванович усмехнулся.
      - Мои дети и подавляющее большинство их друзей играют почему-то строго черными. Загадка, которую мне до сих пор не удалось решить - откуда такое совпадение вкусов? Но все при знакомстве обычно говорят, что играют немного, плоховато или поверхностно знакомы с правилами. Что, в принципе, оказывается близко к истине. К какому уровню мне готовиться в твоем случае?
      Илья сбросил медицинский камуфляж, уселся в свое кресло, взял в руки коня. Да, ручная работа. И очень высокого класса.
      - Кандидат в мастера спорта.
      - Даже так? Ну, я в молодости мастера успел получить. Возможно, пошел бы и выше, но биография подпорченная. Хорошо. Раз ты занимался, то знаком с теорией. Тогда мы разыграем кое-что из классики, если ты не против.
      - Пожалуйста.
      Первые несколько ходов ввергли Илью в состояние легкого замешательства. Эта комбинация была незнакома ему. Ладно, тогда будем просто играть, не напрягая мозги напрасно.
      - И как давно ты начал заниматься?
      - С пяти лет.
      - А почему тогда только кандидат?
      - Со временем накладки возникли. Мне было девять, когда врачи сказали моим родителям, что мне имеет смысл заняться более подвижными видами спорта. Шахматы я не бросил, и в новой секции понравилось, так что пришлось разрываться между двумя увлечениями. Смею надеяться, что достиг определенных высот и там, и там.
      - Насчет шахмат пока не знаю, сейчас посмотрим. А что касается айкидо, то там тебя вспоминают добрыми словами.
      Илья посмотрел на него с легким изумлением. Сергей Иванович пояснил(
      - Видишь ли, Яковлев по долгу своему обязан ответить мне на любой вопрос. Когда готовилась моя смерть, я узнал о существовании некоего Вегаса. Мой сын упорно отрицал факт знакомства с агентом, уверяя, что и знать его не желает, чтобы случайно не провалить. Тогда я поинтересовался у Валеры Яковлева. И так получилось, что я достаточно хорошо знаю твоего сэнсея, - он помолчал. - Видишь ли, это необходимо - знать всю подноготную человека, который принимает участие в нашей деятельности. Поскольку Саша не горел желанием выполнить эту процедуру, руководствуясь соображениями конспирации, то справки собирал я.
      Илья молча уставился на доску. Партнер попался сильный. Сильнее его тренера. Что касается справок, то эта новость не вызвала ни возмущения, ни удивления. Разумная предосторожность. Он тоже так поступал бы на месте Сергея Ивановича. Да и скрывать от него Илье было нечего.
      - Опираясь на данные тебе рекомендации, я удивился только одному, Сергей Иванович откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на Илью. - Скажи, почему все-таки криминал? Ведь твои убеждения и принципы далеки от законов, если можно так их назвать, преступного мира.
      - В России нет ни одного честного человека, - твердо сказал Илья. Каждый хоть раз в жизни нарушал закон. Налоги утаивают практически все поголовно - а потому что если их платить полностью, мгновенно станешь нищим. Взятки дают тоже. Это вообще вроде правила хорошего тона стало. А ведь и первое, и второе - уголовно наказуемые деяния. Я уже не говорю о мелком воровстве - с работы что-то домой утащить. То, что в России называют бизнесом, за границей как минимум мошенничество. Честным человеком нельзя быть, даже если жить в полном одиночестве в глухой тайге - обязательно выяснится, что незаконно обрабатываешь клочок земли, принадлежащий государству, и не платишь за это налоги. Наши условия таковы, что честные люди обречены на физическое вымирание. И я просто не стал лгать себе. Криминал так криминал. Пусть тогда будет крутой криминал, а не мелкое воровство. Как говорят англичане, лучше дурная репутация, чем никакой.
      - Ты не слишком категоричен?
      Илья широко улыбнулся(
      - Не спорю. Но, даже выбрав такой путь, я постараюсь сохранить какие-то рамки морали. В принципе, те ограничения, которые установил Цезарь... Простите, он же ваш сын...
      - Ничего. Его только очень близкие друзья по имени называют. И то не всегда.
      - Так вот, его рамки меня вполне устраивают. Он работает уже на таком уровне, на котором говорить о грабеже простых граждан смешно, поэтому моя совесть не страдает от того, что приходиться раздевать прохожих. У него четкие правила поведения с женщинами. Даже его враги говорят, что он, если можно так выразиться, джентльмен. Женщин не бьет, не насилует в качестве наказания и так далее. И даже те моменты откровенной жестокости, которым я стал свидетелем, имеют свое обоснование. Хотя я бы поступил иначе. Возможно. А возможно, что я не знаю всей подоплеки. Мне трудно судить. Та роль, которую я играю сейчас, вполне отвечает требованиям моей натуры. Пусть я преступник и помогаю преступнику. Но Цезарь несет определенный порядок. Он более цивилизованный человек, чем те, с кем он ведет войну. И для бандита может считаться образцом для подражания.
      Сергей Иванович покачал головой.
      - Полагаю, он был бы польщен таким отзывом. С одним-единственным уточнением. Саша не бандит в полном смысле этого слова. Это то, что в Италии называется мафиозо. Итак, ты обоснованно сделал свой выбор...
      - Нет, - усмехнулся Илья. - Я его сначала сделал, потом обосновал. На самом деле тогда у меня не было времени на размышления. Поступал чуть ли не инстинктивно. И, в общем-то, не ошибся. По крайней мере, я ни о чем не жалею.
      Сергей Иванович ничего не сказал. Некоторое время они играли в тишине. Илья уже видел, что дело идет к его проигрышу. Но отнесся к этому философски - не все ж выигрывать. Партия закончилась через пятнадцать ходов, Илья вновь расставил фигуры.
      - Если хочешь, можешь опять черными, - разрешил Сергей Иванович.
      - Да ничего, положено меняться. В сущности, от этого ничего не зависит.
      - Мне тоже все равно.
      Пользуясь сомнительным преимуществом первого хода, Илья начал разыгрывать сложную партию, которую выучил еще в детстве. Выиграть хотелось. Сергей Иванович усмехнулся, первое время переставлял фигуры точно как в теории, а затем внезапно сдал пешку и слона, напрочь поломав всю красивую и стройную картину. Илья немедленно потерял ладью.
      - У тебя друзья есть? Настоящие, не приятели-одноклассники и не знакомые, с которыми общаешься долгое время. Такие, на которых можно положиться во всем. А?
      Вопрос оказался настолько неожиданным, что Илья застыл с приоткрытым ртом. Потом покачал головой(
      - Нет, наверное нет.
      - Тебя никогда не удивлял этот факт?
      - Честно говоря, я даже не задумывался об этом. Жил, и все. Потом, у меня практически не было свободного времени. То шахматы, то айкидо, то родителям помочь надо... Школа. В общем-то, я не жалуюсь на узкий круг общения. А друзья... Наверное, потребности не возникало.
      - Сам в себе, независимый ни от кого, полагающийся только на себя... Нехарактерно для твоего возраста. Таких называют маленькими старичками. И очень не любят. Люди не терпят тех, кто прекрасно обходится без них. Не обращал внимания?
      - Ну почему же? Мне об этом периодически сообщают. В армии несколько раз было, Пахан вон из себя выходил. Леха как-то обмолвился. К Чуме попал, так меня черт знает в чем подозревать начали. Слишком независимый, говорят. Значит - знаю то, что поможет мне остаться на плаву и утопить остальных. В школе побаивались из-за этого. В младших классах считали любимчиком учителей, но потом убедились, что я не прогибаюсь. Не понимали, почему я и не с учениками, и не со старшими. Хотя не спорю, было у нас два учителя, с которыми даже просто поговорить интересно. Много видели люди.
      - Тебя не тяготит такая обособленность?
      - Ничуть. Даже проще жить. Я отвечаю только за себя, берусь только за то, что мне по силам, и поэтому не испытываю нужды прыгать выше собственной головы.
      - Но, насколько мне известно, сейчас ты отвечаешь не только за себя.
      Илья подумал.
      - Пожалуй, да. Но я же не в лесу живу. Конечно, есть люди, которые мне дороги, люди, с которыми у меня общие интересы. Я не хочу сказать, что чувствую себя совершенно обособленно. Нет, ни в коем случае. Мне просто никто не диктует свое мнение. Я независим именно в этом плане.
      - Мат.
      Илья ошарашенно уставился на доску. Не может быть... Как же он проглядел? Вот это да.
      - Отыгрываться придется в следующий раз, - сказал Сергей Иванович без тени издевки. - А сейчас необходимо решить насущный вопрос твоего будущего. Как я понял, ни Яковлев, ни ты сам не стремитесь к разоблачению. То есть, ты желаешь остаться в игре. Но в этом случае необходимо создать полную иллюзию того, что ты принадлежишь к иному лагерю. Расскажи еще раз все, что сегодня произошло. И как можно детальнее.
      На память Илья не жаловался. Сумел даже дословно передать все разговоры среди сидевших в засаде. Сергей Иванович уточнил, кто мог слышать приказ о ликвидации Цезаря.
      - Пожалуй, - протянул он, потирая подбородок, - вину свалим на Олега, который ушел с поста под благовидным предлогом. Чего это он убежал, когда был приказ - проследить до конца? Подозрительно. А с тобой поступим следующим образом. Все, что случилось до того момента, как ты отошел по нужде на посту, оставим неизменным. Ты отметился в кустах, вернулся и обнаружил, что вашу группу натуральным образом уничтожают. Ни крикнуть, ни убежать возможности не было. Тебя ударили прикладом автомата в лицо, ты потерял сознание и очнулся здесь. Почему оставили жизнь тебе одному из всей группы? Ты выглядишь старше остальных, решили, что ты главный. С тобой сначала разговаривал Яковлев. Имя его назвать можешь - оно прекрасно известно Гончару. И ты их знать обязан, поскольку уже сталкивался с ним до поездки в Мытищи. Пока противоречий нет? Отлично. До переговоров тебе сделали перевязку, это обычное явление, у нас всем оказывают медицинскую помощь, чтобы люди не помирали раньше того, как перестанут быть полезными. Затем тебе предложили поделиться информацией добровольно. На вежливое предложение ты ответил отказом. Яковлев вызвал помощников и тебя заперли в подвале. Камеры увидишь сам, и даже пробудешь там некоторое время. Твоими соседями станут небезызвестные Муравей и Хирург. Оба живые, подлеченные и потерявшие надежду на скорое освобождение. Камеры одиночные, но возможность для общения имеется. Им ты расскажешь именно ту легенду, которую сейчас слышишь.
      - Понятно. Затем, вероятно, я сбегу. Непонятно только, зачем в камеру запирать, если те господа связи с наружным миром не имеют.
      - Не торопись. Тебя покажут некоторым авторитетам Организации, и именно в роли звеньевого Гончара. Мало того, поскольку ты отказался отвечать на вопросы добровольно, тебе продемонстрируют некие стимулирующие разговорчивость приемы. Ты будешь молчать, как партизан. Это не сложно, потому что при допросе обязательно присутствие Яковлева, так что всерьез резать тебя на куски не будут. Но следы останутся - и ты покажешь синяки и ссадины Чуме. Что касается побега, то этот вопрос мы проработаем несколько позже. Ты получишь все необходимые инструкции непосредственно в камере. Вопросы есть?
      - Нет. Перспектива с одной стороны, грустная, а с другой - хоть высплюсь. А там кормят?
      - Да, разумеется. Разрешается подраться с охраной во время раздачи еды - для того, чтобы впечатление на Муравья произвести. Но сторожей никто о твоем особом статусе предупреждать не станет, поэтому бить будут всерьез.
      - Все ясно.
      Сергей Иванович снял трубку телефона, набрал номер из трех цифр - из чего Илья сделал вывод, что в доме имеется внутренняя АТС. Буквально через полминуты явился Яковлев. Сергей Иванович коротко проинструктировал его, Илья вновь облачился в белый халат и шапочку.
      Спустились на первый этаж, в уже знакомую комнату-палату. Поморщившись, Илья влез в рукава куртки, встряхнулся. Пришли ВДВ и Чикарев, придирчиво оглядели его.
      - Пойдет, - кивнул ВДВ. - Я бы кое к чему прицепился, но только вот в такой обстановке. А там, в подвале, расстояние слишком большое, не до разглядываний. Пятно вот тут, на спине - это копоть. Если следовать легенде, то ты никак не мог попасть близко к огню. Пока будешь в камере сидеть, ототри его или известкой замажь на всякий случай. Кроме того, от удара прикладом другие раны-то. Но это тоже ерунда. С охраной разок подерешься - и уже сам черт не разберет, что сначала было, что потом появилось.
      - Спасибо, успокоил, - буркнул Илья. - Надеюсь, переломы в программу не входят?
      - На все воля Аллаха, - философски заметил Чикарев. - Идем?
      - Сейчас, - кивнул Яковлев.
      И показал Илье клочок бумаги. Значок доллара, пятерка и четыре нуля. Настроение сразу скакнуло вверх.
      - Это не за то, что тебя ждет, - пояснил он. - Подвал и прочие прелести жизни нужны тебе самому, а не нам. За Сашку.
      - За его смерть платят больше.
      - Да. Но ты еще попробуй выполни заказ. Кроме того, там зарплата разовая, а спасать можно многократно. Не говоря о том, что сделать это физически легче.
      Илья завел руки за спину, подставляя их под металлические браслеты наручников. Ощутив чувствительный тычок в спину, шагнул в коридор. Вход в подвал находился в коридоре между холлом и гаражом. Тяжелая металлическая дверь, как в банке. ВДВ нажал кнопку звонка, отошел, посмотрел в глазок телекамеры. Открылось окошечко в стене. ВДВ шепотом сказал появившейся там роже несколько слов, полуобернулся, показал на Илью. Рожа невозмутимо кивнула и исчезла. Через несколько секунд дверь распахнулась. Чикарев, придерживающий Илью, внезапно сильно толкнул его.
      Таким образом, Илья сначала на своих боках почувствовал, а уж потом разглядел, что от двери вниз вели девять или десять ступенек. Стоя на четвереньках, оглянулся. Квадратная комната, в одной стене входная дверь, рядом - комнатка со всякой наблюдательной техникой и еще одна дверь. Противоположная стена глухая. А в двух пробиты забранные решетками проемы. Надо полагать, камеры. Не маловато им четырех-то?
      - Вставай, - посоветовал ВДВ. В тоне - даже намека на дружелюбие нет. Одно только ленивое презрение. - Шевелись.
      - Куда его? - спросил охранник.
      Однако... Рожа как у неандертальца, на плечах кордебалет поместится без проблем, и автомат за спиной кажется игрушечным. Илья совершенно естественным образом попятился, затравленно озираясь. Это с ним подраться рекомендуется?!
      - Давай к Муравью поближе. Хирург не заслужил соседа, - сказал Чикарев. - Где Антон?
      - Есть пошел. Через семнадцать минут вернется.
      Обмениваясь репликами, о деле не забывали. Охранник со скрежетом открыл замок на решетке, ВДВ с Чикаревым втолкнули внутрь Илью, предварительно освободив его от наручников. Чувствительно шарахнувшись бедром о какой-то угол, он опять растянулся. Пока вставал, решетку вновь закрыли. Ну что ж, подумал Илья, будем обживаться.
      Камера - четыре квадратных метра. Привинченный к полу лежак с тощим матрасом, в дальнем углу - дырка в полу, прикрытая люком. Параша, стало быть. Ни окон, ни лампочки в потолке - все освещение из холла, по которому разгуливал гориллоподобный охранник. Илья уселся на лежак, скептически осмотрел свое временное жилище. Могло быть и хуже, мелькнула мысль. Гончар, по крайней мере, вовсе не утруждал себя постройкой специальных помещений для пленников. Швырял куда попало. В неотапливаемые гаражи, в подвалы дач и прочие веселые местечки. Здесь хоть крыс нет. Наверное.
      - Эй, братан, покурить бы, - послышался голос справа, из-за стены.
      Илья шагнул к решетке, прижался к ней лицом. Ага, это Муравей в своей камере зашевелился. Охранник подошел, вытащил из кармана пачку "Примы", прикурил и протянул сигарету Муравью.
      - Часто куришь, - недовольно заметил он.
      - Да ладно тебе, одна радость осталась, - отозвался тот. - Кого привезли-то?
      - Сам и спроси, так и быть, можете трепаться до прихода Антона.
      - А мне сигарету? - пискляво вякнул Хирург из противоположной камеры.
      - Ты обойдешься. Полчаса назад курил, - ответил охранник.
      - Братан, ты чей? - позвал Муравей.
      - Вообще-то, Аббата. А пока его нет - у Чумы торчу, - охотно сообщил Илья. - Да ты меня не знаешь, я недавно.
      - А че сюда-то приволокли? Сюда только больших людей привозят.
      - Чума нашу группу отправил Цезаря ликвидировать. Меня за старшого приняли.
      - Ну и как? - с болезненным интересом спросил Хирург. - Замочили?
      - Не-а. Мы бомбу в тачку поставили, а нас продал кто-то. Короче, всех пришили, а мне по роже наварили и сюда. Муравей, ты Олега знаешь?
      - Высокого? У которого на скулах вечно пух после бритья остается?
      - Ну да. По-моему, он нас и продал. Потому что свалил загодя. И через двадцать минут эти с неба посыпались.
      - Странно... Он чувак-то свой в доску, - засомневался Муравей. - Да вы вообще придурки. Цезаря не так мочить надо. Бомба, расстрел - это все фигня. Его так не возьмешь.
      - А как? - осведомился охранник.
      - Так я тебе и сказал! Вот...
      Во входной двери со скрежетом провернулся ключ.
      - Заткнулись все, - скомандовал охранник.
      В подвал спустился парень, казавшийся тощим на фоне своего напарника. Шепотом уточнил что-то у него, потом подошел к камере Ильи. Остановился, посмотрел, сунув руки в карманы.
      - Как звать?
      - Илья. Погоняла нет.
      - Слушай сюда и запоминай распорядок. Кормежка три раза, воду для питья получишь по требованию в разумных пределах. Отхожее место в углу камеры. После использования люк закрывать. Один раз в день получаешь две салфетки, чтобы задницу подтереть. И не экономь, а то провоняешь дерьмом, а нам здесь нюхать. Сигареты по требованию, только без фильтра.
      - А умыться, скажем, или побриться как?
      - Ага, и девку снять. Обойдешься без бритья. Умываться один раз в день. В тазике поплещешься. Если проживешь больше недели, застанешь банный день. В общем, как в обычной тюрьме. Только что без передачек и переписки. Ясно? А теперь спать. Будешь слоняться по камере, я тебе "снотворное" пропишу.
      Илья отошел от решетки, уселся на лежак. Одеяло не положено, ничего, курткой накроемся, здесь вроде не холодно. Пощупал матрас - тонковат, но нары не металлические, деревянные. Почки застудить сложно. В отличие от Муравья и Хирурга он абсолютно точно знал, что выйдет отсюда, поэтому заботиться о здоровье имеет смысл...
      * * *
      Саша с трудом приоткрыл глаза. Светло. Стены покрашены зеленоватой краской. Под левой ключицей торчит тонкая металлическая трубка, от нее тянется капиллярчик к сосуду над головой. Понятно, капельница с подключичным катетером. Пошевелился, тут же его скрутила пронзительная боль в правом плече, расходящаяся на все туловище и, почему-то, пальцы левой ноги. За компанию, наверное. Осторожно скосил глаза. На стульчике рядом сидел Серега и наблюдал за ним со скептическим выражением лица.
      - Что? - хрипло выдохнул Саша.
      - Да вот смотрю и думаю - ты человек или робот? Очень жалею, что полученное ранение оказалось недостаточно глубоким, чтобы дать мне право от вольного покопаться в твоих кишках. Сдается, от гуманоида там было бы немного. Наверняка железки какие-нибудь.
      Саша ничего не понимал.
      - Нормальные люди так быстро в себя не приходят, - с явным укором заметил Серега. - Ранили тебя около часу ночи сегодня. В половине четвертого я закончил операцию. В шесть привез сюда. Сейчас два часа дня. И последние четыре часа ты спал, а не находился в бессознательном состоянии. Это ненормально. Ты должен был оклематься не раньше завтрашнего дня.
      - Ну и что?
      - Да нет, ничего. Просто мне интересно, сколько ты протянешь с такой выкладкой. Как врач предупреждаю - после сорока ты будешь жить только на таблетках. Потому что твой организм не простит такого издевательства.
      - Наплевать. Где я?
      - В больнице, где ж еще-то? Думаешь, дома? Вот когда ты выделишь мне средства для закупки реанимационного оборудования, тогда будешь лечиться дома. Завод купить - это ты всегда пожалуйста! А для собственного здоровья тебе жалко. Ну и валяйся в "Склифе", - совсем уже расстроенно закончил Серега.
      - Да не разоряйся ты так, - извиняющимся тоном начал Саша. Он не совсем понимал, чего это Серега такой злой. - Подожди, сейчас с этой неразберихой покончим...
      - А если ты помрешь до этого? Вот нет у меня на "Даче" рентгена получай результат. Кусок железа в ребрах я тебе оставил. И сейчас его вытаскивать нельзя, потому как кровопотеря большая. А если загноится? А если сепсис?
      - Да ладно тебе, сколько раз выкарабкивался - и в этот не помру. Подумаешь, потом еще раз под нож лягу.
      Серега обреченно махнул рукой.
      - Дурак ты, и проживешь из-за этого вдвое меньше.
      - Если меня через месяц киллер не грохнет. Когда меня отсюда выпустят?
      - Что, работать тянет? - взвился Серега. - Сил дофига?
      - Да при чем тут силы, просто времени нет расслабляться.
      - Так это прямо здесь можно! - с издевательским отчаянием воскликнул Серега. - Пожалуйста, я так и сказал заведующему, что этому ненормальному тебе то есть - отдельная палата нужна. Потому что ты, чуть глаза продерешь, тут же больницу в проходной двор превратишь. Вон, Корсар с каким-то иностранцем с утра в ординаторской торчат. Ждут, пока очухаешься. И бесполезно говорить, что ты полумертвый!
      - Дай мне рот прополоскать. И прекрати орать, в ушах звенит. Корсар просто так не приедет.
      - Так ты что, намерен позвать его?
      - Естественно.
      Серега выругался. Но помог Саше занять полусидячее положение, принес лоток и грушу с водой. Побрызгал в рот, предупредил, чтобы не глотал - пока нельзя. Саша послушно сплюнул, чувствуя, что хоть во рту сухость исчезла. Серега еще протер ему физиономию мокрым полотенцем - стало почти хорошо. И ушел за Корсаром.
      При разговоре Серега не присутствовал. Корсар, как Саша и предполагал, явился в сопровождении Робертсона. Уселись рядом с койкой, переглянулись.
      - Если кратко, то ситуация выглядит следующим образом, - начал Корсар. - По данным моим и Яковлева киллеров к тебе подослал Чума при активном содействии Аббата.
      Саша и сам склонялся к этой мысли. Простая логика - Илья работал под началом Аббата, временами выезжая с братками Чумы. Участие в посторонней бригаде исключалось. На всякий случай уточнил:
      - Гарантируешь, что не со стороны Зуйфарова?
      Корсар одними глазами показал - "да". Вот и чудненько. Потому что возможность у асфальтового короля есть. И если он решится на войну... Хорошо, что не решился. Войну с ним, с Гончаром и неким неизвестным противником не выдержать.
      - Кроме того, по последним данным, красную ртуть в Архангельске брал тоже Аббат, - добавил Корсар.
      Выходит, что он и есть тайный враг? Точнее, верная марионетка Визиря. Странно... Можно понять, с какой целью он спровоцировал поездку Цезаря в Мытищи - надеялся его руками избавиться от Хирурга. Но почему тогда он сам оказался на том заводе в момент разборки? И сомнительно, чтобы у него хватило связей для работы с красной ртутью. Очень сомнительно. Опять же, о методах Аббата известно достаточно, и они не имеют ничего общего со стилем Цезаря. Он мужик неглупый, но в голове не укладывалось, что он способен продумать такую интригу... Нет. Аббат замешан, и наверняка именно как исполнитель Визиря. Но это не тот враг, который спровоцировал войну.
      Корсар смотрел загадочно.
      - И что? - спросил Саша.
      - Твой родственник утверждает, что покушение было совершено по приказу Визиря.
      Понятно. Значит, покушение не было изначально задуманным ходом в сложной игре. Спонтанное решение. Визирю не понравились условия Цезаря, решил убрать его и поручил это своему верному исполнителю. Ничего удивительного.
      - Вот только звонил он не Аббату, - продолжал Корсар.
      - Даже так?
      Корсар посмотрел на Робертсона.
      - Господин Матвеев...
      - Называйте меня по имени, - перебил Саша. - Будьте проще, в конце концов.
      - Хорошо. Мой человек сообщил, что Визирь позвонил кому-то сразу по возвращении на Филиппины. Визирь уверен, что человек, предложенный мной для сопровождения, турок, и при нем все переговоры вел на ломаном русском. Но мой человек на самом деле наполовину армянин, наполовину русский, и разговор понял. Визирь назвал абонента Николаем.
      - Аббат мой тезка, - пояснил Корсар.
      - Телефон определить не удалось, только код города. Я оставил все данные, - Робертсон жестом показал на Корсара. - Это не Москва. Визирь кратко сообщил содержание состоявшейся между вами беседы, затем изложил свои предложения. Он просил организовать убийство как можно быстрей, чтобы красная ртуть не ушла к другому заказчику.
      - А что ему даст моя смерть? - удивился Саша.
      - Вероятно, у него есть возможность добраться до товара, если вы умрете.
      Саша вопросительно посмотрел на Корсара.
      - Все намного сложней, чем я предполагал, - сказал тот. - Уже на данный момент мне ясно, что твой таинственный недоброжелатель прямо не участвует, предпочитая действовать через посредников. Аббат - один из них. Только за счет того, что никто не желает связываться с тобой, каждый ищет исполнителей со стороны. Визирь нашел кого-то в России, думаю, как раз искомого врага, тот нанял Аббата - Аббат напрямую с Визирем не связан Аббат, в свою очередь, купил пензенскую бригаду... Тебя боятся, из-за этого лишние сложности. А что касается надежд Визиря, то все просто - у него есть осведомитель в твоей команде. Пока ты жив, конкретные исполнители не решаются выкрасть товар - а вдруг опять найдешь? Зато твоя смерть развязывает руки. Тем более, что в первые два-три дня после твоей гибели всем будет не до контроля за передвижением людей и не до охраны товара.
      - А Логинова кто украл?
      - Неизвестно. Хотя есть факты, указывающие на его прямую либо косвенную связь с Аббатом, тот к похищению непричастен.
      - И долго тебе разбираться?
      - Полагаю, до того момента, пока не найдем Николая, с которым разговаривал Визирь. Вряд ли он и есть враг, скорее, кто-то вроде диспетчера.
      - Визирь совершил еще один звонок, - сказал Робертсон. - В Европу. Там ему сообщили координаты некой точки в Афганистане. Предположительно, там должна состояться передача товара заказчику. Срок - через десять дней.
      - Джим, - панибратски обратился Саша, - оставь все цифры Косте. А ты...
      - Кому их отдать, знаю, - понимающе кивнул тот. - Нанесу личный визит. Но зачем? Думаешь, сами не справимся?
      - Нечего лишний раз мараться.
      Существование товара Саше нисколько не вредило, тогда как Вихров был заинтересован в его исчезновении. Вот и пусть организует. У него возможностей наверняка больше. Заодно и Визиря ликвидирует...
      - А что делать с поступком Визиря? - поинтересовался Робертсон. - Он совершил непростительную ошибку. Я хотел бы позвонить господину Ваксбергу и поставить его в известность, что Визирь покушался на жизнь его ближайшего родственника.
      - Не надо, - поморщился Саша. - Только Алияра с его соболезнованиями мне и не хватает. Вообще, чем меньше он знает, тем лучше для меня. Джим, позвони Визирю и сообщи, что за эту выходку он заплатит в четыре раза больше оговоренной суммы, только и всего. А сроки те же. У него остается три дня.
      - Может, вам лучше самому?
      - Много чести. Это ценным партнерам, близким друзьям и родственникам я буду звонить сам. А Визирь для меня - никто. Филиппинский мясник. И настоятельно советую подчеркнуть это в разговоре. Ты мой представитель, и держись соответствующе.
      - Как скажете. Триста миллионов долларов через три дня, я верно понял?
      - Абсолютно.
      - Никаких прочих условий не будет?
      - Зачем? Товар у меня, я жив. Дополнительные угрозы в этом случае лишь посеют подозрение в неуверенности. А у меня положение твердое.
      Робертсон поднялся.
      - С вашего разрешения, я покину вас.
      - До встречи, - кивнул Саша.
      У Корсара было странное выражение лица. Какое-то мечтательное. И Саша даже не сразу догадался, в чем дело.
      - Я улетаю завтра, - сообщил он.
      - Почему?
      - Надо осмотреться на месте.
      Саша понял. Корсар просто в буквальном смысле слова балдел от мысли, что ему удалось еще раз выступить в роли разведчика-нелегала. То, к чему его тянуло всю жизнь, и что он умел делать.
      - Тебе видней. Мне все равно, как ты поступишь, важен конечный результат.
      - Гарантирую, - усмехнулся Корсар. - Знаешь, я только сейчас понял, что нахожусь действительно на своем месте.
      Саша только глаза прикрыл в знак полного одобрения.
      - У меня была такая мысль... Что делать, если Визирь не заплатит?
      - У него нет выхода.
      - Прежде всего у него может не оказаться денег, - возразил Корсар. - А нам надо позаботиться об уничтожении товара. Я и хотел полететь раньше, чтобы на всякий случай присмотреть помещение для хранения товара.
      - В каком смысле?
      - В том, что десятка людей во главе с ВДВ вполне достаточно. Мы в крайнем случае сами ее отберем у заказчика, временно пристроим в какой-нибудь темный угол, а потом найдем, кому спихнуть. Не найдем - так уничтожим.
      Саша подумал.
      - Неплохо. Даже очень. Ты не пробивал, нельзя ли через голову Визиря его же заказчикам продать? Все-таки полтора миллиарда...
      - Пробивал. Не получится. Я сейчас не буду объяснять, нечего тебе после ранения голову забивать, но это нереально.
      - Тогда оставим твой вариант как запасной.
      Корсар поднялся.
      - Ладно, выздоравливай. И не переживай - справимся со всеми проблемами. Их не так много уж и осталось...
      ...Он чувствовал себя намного лучше. Настолько, что мог самостоятельно вести переговоры по телефону. Прогресс, как сказал Серега, потому что в первые два дня Саша не мог даже левой рукой шевелить. Правда, о том, чтобы встать и самостоятельно сходить в туалет, пока и мечтать было нечего. Ну ничего, это дело поправимое.
      Соколов приехал в шесть вечера, как раз перед самым ужином. Радостный, взбудораженный. С пачкой документов. Положил Саше на колени папку, вручил ручку.
      - Поздравляю. С того момента, как вы поставите свою подпись, вы станете владельцем Красногорского асфальтового завода, - напыщенно произнес он.
      Отлично. Саша расписался, мельком просмотрел бумаги.
      - Дешево.
      - Так на аукционе только я и был, - рассмеялся Соколов. - Рябушкин окончательно разругался с Зуйфаровым.
      - Великолепно.
      - Мы договорились встретиться и обсудить детали дальнейшего сотрудничества, - сообщил Соколов. - Вот я из Греции вернусь - и сразу займусь этим вопросом. Корсар не звонил?
      - Звонил. Он полностью готов и ждет только вас.
      - А Визирь?
      - Пока нет. Да позвонит, куда он денется...
      Саша говорил уверенно, хотя на самом деле начал сомневаться. А что, если он так и не заплатит? Корсар, конечно, подготовился, но сколько лишних сложностей сразу возникнет... Товар останется в Греции, вместе с ним - ВДВ, потому что кто-то должен его охранять. Придется соображать, куда спихнуть эту чертову красную ртуть. А самое главное - если Визирь не сломается, по авторитету Цезаря будет нанесен мощный удар. На территории России он чего-то стоит, а за кордоном получится так, что ничего...
      - Миш, пока не забыл. Напиши доверенность Светке на все мои именные акции в Третьем Московском Банке.
      - Зачем?
      - Чтобы она дивиденды с них получала. Я ей обещал выделить на личные нужды, у нее какие-то планы были.
      - Хорошо.
      Пронзительно затренькал Сашин сотовый. Он взял трубку:
      - Да?
      - Привет, - поздоровался отец. - Как ты себя чувствуешь?
      - Вполне прилично. Мишка из Греции вернется, и на следующий день меня согласились выписать на домашнее долечивание.
      - А настроение?
      Саша насторожился:
      - А что - настроение?
      - Ты как тот еврей - вопросом на вопрос отвечаешь. Я тебя порадовать хотел.
      - Давай.
      - Мне из Фриско звонили. Там на твой счет пришли деньги за бензозаправку во Флориде.
      - Сколько? - выдохнул Саша.
      Отец помолчал, потом раздельно произнес:
      - Триста миллионов американских долларов.
      - Yes!! - не сдержавшись, закричал Саша.
      И на радостях добавил пару таких фраз на том же языке, какие не у всякого панка в репертуаре найдутся. Отец рассмеялся - он английский знал великолепно.
      - Отлично. Матом ругаться уже неинтересно? Наши представители во Фриско в полуобморочном состоянии находятся, потому что не могут себе представить, как тебе удалось за вшивую точку содрать такую сумму. Конечно, я сказал, что там клад зарыт и все такое, но им от этого не полегчало. Спрашивают, что дальше делать? Деньги оставить на счету там или переводить в Россию?
      Саша остыл, задумался. Конечно, в России они ему нужней, но ведь это легальные деньги. А с легальной прибыли положено платить налоги. Если учесть, что эти триста миллионов считаются заработанными за границей, то сдерут слишком много. Даже если схимичить и заплатить только половину - все равно много. С другой стороны, никто не мешает расплатиться за покупку, сделанную в России, чеком американского банка. Некоторым продавцам это очень нравится. А чтобы внести положенный процент на счет команды и расплатиться с людьми за работу, у него хватит денег на российских счетах.
      - Пусть там остаются.
      - Хорошо, я передам. Вихров звонил, интересовался твоим здоровьем.
      - В каком смысле?
      - В том, что ему хотелось бы обсудить с тобой перспективы дальнейшего сотрудничества. Разумеется, после окончания работы по его заказу.
      Саша вздохнул.
      - Я, конечно, только за, но вот бы еще знать, что он за фигура...
      - Я это знаю досконально. Придет время, скажу. Не сейчас.
      - Лады.
      - Отдыхай, после трудов праведных полезно, - сказал отец на прощание и положил трубку.
      Саша торжествующе посмотрел на Мишку. Тот понял без слов. Саша прикрыл глаза - елки-зеленые, триста миллионов ни за что срубил. И ведь практически без усилий! Факт, надо быть Цезарем, чтобы проворачивать такие авантюры...
      ...Звонок раздался поздно вечером, когда больница уже погрузилась в сон. Саша вздрогнул и поймал себя на мысли, что толком и не спал - слишком велико оказалось напряжение ожидания.
      - Да?
      - Расчет произошел по плану, - лаконично сообщил Мишка.
      В трубке слышался шум, развеселые голоса.
      - Ты откуда звонишь?
      - Из гостиницы. Ребята в соседней комнате на ушах стоят. А что - все равно самолет скоро, нет смысла ложиться.
      И сжато изложил все данные, необходимые Визирю для перехвата красной ртути. Саша даже удивился - действительно, как сказал Корсар, там ВДВ с десятком людей за глаза хватило бы.
      - Кто наш-то заказчик? - поинтересовался он.
      - Саш, я так и не понял, а Корсар, гад, не говорит. Он на немца похож, а говорит по-английски без малейшего акцента. Я ж в Англии жил, привык различать. У него нормальный лондонский выговор.
      - Один был?
      - Нет. Но остальные того же плана, - и хмыкнул: - Прикинь, они Корсара в качестве грузчика-грека наняли. Вот я ржал!
      - А что, он по-гречески могет?
      - Да, оказывается, кое-как подготовиться успел. А этим-то что, они все равно греческого не знают. Им грузчики нужны были со знанием английского, вот Корсар и показался подходящим. Собственно, это его рук дело, что перехват осуществить так легко. Ладно, я утром уже в Москве буду, расскажу детально. Ты только предупреди Визиря, что он должен успеть до вечера среды - потом придется в море перехватывать.
      - Ладно.
      - До завтра. Я к тебе еще в больницу заскочу.
      - Не стоит. Серега меня завтра домой перевозит, на день раньше.
      - Тем лучше.
      Перед тем, как набрать номер Робертсона, Саша несколько минут лежал неподвижно. Не верилось, что для него эта чудовищная по размаху авантюра закончилась. И в голове не укладывалось, что он достиг таких высот. В прошлом году, помнится, собрался покупать киностудию - и выяснил, что не хватает тридцати пяти миллионов долларов. Взять неоткуда. А - нашел. Всего за месяц, ни копейки не занимая. Тогда ему казалось, что это высший пилотаж - из воздуха за месяц сделать тридцать пять миллионов. В этом году он из того же воздуха сделал триста. Скоро он начнет зарабатывать уже только на одном авторитете.
      Робертсон не спал - тоже нервничал. За последние дни они здорово сблизились. Этот турецкий американец оказался отличным человеком. И вел себя, как нормальный родственник - навещал в больнице, таскал фрукты, старался поддержать и ободрить. А когда Саша убедил его перейти на "ты", с ним стало совсем легко общаться.
      - Джим? - уточнил Саша, услышав его голос в трубке. - Порядок.
      - Мне запоминать или можно записать?
      - А там писать нечего, - Саша проинструктировал его.
      Робертсон удивился:
      - Так легко?
      - Там мои здорово постарались. И в создании удобной для перехвата ситуации участвовал лично Корсар.
      - Послушай, я все хотел спросить тебя: где ты его взял? - в голосе Робертсона прозвучало нечто среднее между уважением и страхом.
      - Когда я пришел в этот бизнес, он уже был.
      - Он на самом деле из КГБ? Хотя что я спрашиваю - у него все методы именно такие. Когда он ко мне приехал первый раз, я думал, что мне придется уехать из России.
      - Брось. Не придавай значения.
      - Он очень серьезный человек. И очень опасный. Я бы не хотел числить его в своих врагах. Глядя на него, я понимаю, почему во всем мире так боятся шпионов КГБ.
      - Да? - Саша удивился. - Не знаю. Может, я привык и не замечаю, а может, дело в том, что я русский и насмотрелся на такого рода людей. Ладно, Джим, звони Визирю - и ложись спать со спокойной совестью. Мы свое дело сделали, и заслужили право как следует выспаться.
      - Доброй ночи, - пожелал Робертсон.
      Саша положил телефон на тумбочку, выключил ночник. Уронил голову на подушку. И почувствовал, как веки наливаются свинцом, как все тело в буквальном смысле слова растекается по кровати. Все, отмучились...
      * * *
      Как же все это оказалось страшно... Хуже всего приходилось по ночам, когда жизнь в огромном доме затихала, и Свете начинало казаться, что она совсем одна. Вся ее жизнь прошла в промышленных районах огромного города, шум не утихал ни на секунду в течение суток. А здесь всегда было слишком тихо. В окно глянешь - и выть хочется( кругом лес, темно и пустынно. Когда дома был Сашка, она как-то не замечала уединенности "Дачи". Но сейчас он в больнице. Завтра, если все будет нормально и врачи не взбунтуются, его перевезут сюда, но ей даже такой маленький промежуток времени казался вечностью.
      Господи, ну что ему так не везет?! За всю "войну" Сашка показался вне стен особняка несколько раз. Что не помешало ему получить уже второе тяжелое ранение. И все время грудь давит ощущение близкой беды...
      Ей не раз приходило в голову, что эта скрытая война в мирном городе самая глупая глупость из всех возможных. Это насколько же надо не дорожить собственной жизнью, чтобы отдавать ее фактически за звание самого главного преступника?! И так живут одним днем, потому что завтра может быть тюрьма, расстрел и прочие прелести существования вне закона. Если оно вообще настанет, это завтра. Но им этого мало - хотят жить хоть в преисподней, но чтоб на должности наиважнейшего черта. Власть и деньги - а остальное для них казалось куда менее ценным. Идиоты...
      На "Даче" постоянно находились три молодые женщины. Света, Ирина Мишкина супруга - и Галя, жена Сереги Лекаря. Тоже с ребенком - Сашкиным крестником Максимом. Галя выполняла роль домашнего врача. И, поскольку все трое были приблизительно одного возраста - Света всего года на четыре моложе - и переживали общую тревогу, то они сблизились. Проблемы-то одинаковые - мужья, которые думают черт знает о чем и даже дома редко появляются. Пока Сашка жил на "Даче", все крутились подле него. Стоило ему попасть в больницу - и все расползлись по "лежкам". Руководить процессом им так, видите ли, удобней. Опять же, поближе к шефу...
      Уже которую ночь подряд ей не удавалось заснуть. Лежала, глядя в потолок, а дрема приходила лишь под утро. Но сегодня ей мешала не обычная тревога за неопределенное будущее. Чем больше времени проходило, тем сильнее она уверялась( что-то произойдет. Скоро. И обязательно - ужасное. Она гнала от себя мрачные мысли и страхи, но они упрямо возвращались вновь с возросшей силой. Тикали большие напольные часы, а спать хотелось все меньше и меньше. В конце концов Света решила, что надо чем-то заняться. Отвлечься. Запустить компьютер и влезть в Интернет. Почитать свежие анекдоты на сервере "Чертовы кулички" (Витька Егоршин показал ей самые интересные места в сети), или ради прикола полазить по фанатским сайтам "Санта-Барбары" или "Горца". Много там забавного было... Или позвонить Сашке. Он взял в больницу мобильный телефон. Иногда отключал его на ночь, иногда засыпал так крепко, что не слышал звонка - поскольку лежал в отдельной палате, разбудить его было некому. Но раза три Свете удавалось до него дозвониться.
      Света набросила на плечи толстый махровый халат и пошла в Сашкин кабинет. Подняла трубку телефона, собираясь набрать номер, и положила обратно - аппарат не работал. Заглянула под стол, потрогала розетку - нет, соединение не нарушено. Просто на линии неполадки. Жаль. Значит, Интернет тоже отменяется - раз телефона нет, модем не к чему подсоединять. Если только Мишкина линия работает... Плотнее запахнувшись, стараясь не шуметь чтобы не разбудить хлопаньем дверей Ирину и маленького Славку - Света прошла в противоположное крыло. Мишкин кабинет не был заперт, но его телефон тоже молчал. Света замерла в недоумении( что бы это значило? В доме четыре телефонных линии, и две из них бездействуют. Оставалось проверить только телефон на третьем этаже и внизу, у диспетчера.
      Сначала она поднялась наверх. Кабинет крестного был заперт нормальное явление, он никогда не оставлял дверь открытой. Подкралась к дверям спальни, приложила ухо к дверям - тихо. Мать и крестный спят. Будить крайне нежелательно - у крестного накануне сильно болело сердце. Махнув рукой, Света пошла вниз.
      На лестнице ей встретилась поднимавшаяся с первого этажа Ирина. Тоже в халате, с озабоченным выражением лица. Они почти разминулись, когда Мишкина жена спохватилась(
      - Свет, можно я из Сашкиного кабинета позвоню?
      Ирина еще не освоилась в доме, постоянно спрашивала разрешения пройти в то или иное помещение.
      - А там телефон не работает. Я сама к Эдику иду.
      Ирина озадаченно подняла брови.
      - Там тоже обрыв линии. Значит, три линии вышли из строя. А Сергей Иванович спит?
      - Ага.
      - Жаль. Я хотела в аэропорт позвонить, узнать, во сколько рейс из Афин прибывает.
      - У Эдика мобильный есть.
      - Вот только его самого нет. Я как раз спустилась, когда он обнаружил отсутствие связи. Позвонил начальнику охраны, чтобы проверили внешние кабели, но тот пошел проверять посты, и в результате Эдик сам отправился к главному входу. Ни у кого больше мобильного нет? - с надеждой спросила она.
      - У крестного. Но он спит.
      - Не нравится мне это. Полдвенадцатого телефон работал, а в два часа ночи отрубило минимум три линии. На АТС если отключают, то днем.
      В коридоре появилась еще одна фигура. Галя Далматова.
      - Звонить идешь? - остановила ее Ирина.
      - Да, Макс опять кашляет. Хотела Сереге сказать, чтобы он бромгексин в сиропе привез - здесь в аптечке нет.
      - Можешь возвращаться - телефон не работает, - разочаровала ее Ирина.
      - Как это? Я полчаса назад была внизу - Эдик с кем-то трепался!
      - А сейчас - нет связи и нет Эдика.
      Галя сразу посерьезнела.
      - Радиостанцию надо включить. Сейчас возьмем ключи на стенде, и надо подняться на чердак.
      - А смысл? - удивилась Света. - Она же только на милицейскую волну настроена.
      - Вот именно. Мало ли, почему телефон не работает. Если что, хоть менты приедут быстро. Они здесь все прикормленные. А нам все равно, кто детей от налета защитит - наши ребята или менты, - твердо сказала Галя. Пошли вниз.
      Они не успели даже дойти до диспетчерской. Проходя через холл, Света услышала повизгивание за входной дверью. Приоткрыла - в щель немедля протиснулся Капитан, ее собака. Четыре года назад мама купила Свете щенка, чтобы дочь-домоседка почаще бывала на улице. Щенок вымахал в огромного абсолютно черного зверя с белоснежными клыками и суровым характером. Света возила его на площадку, учила с инструкторами и сама - и получила преданного телохранителя. В прошлом году немало измайловской братвы носило отметины зубов ее Капитана...
      Когда мама вышла замуж за крестного, они переехали на "Дачу". Капитан сразу определил свое место в новой стае, выбрал угол, который считал собственным - в прихожей, за раздевалкой. Но чаще пропадал у ворот, в будке охранников - там жили две кавказские суки, к которым Капитан питал симпатию. Спрашивается, что это он прибежал посреди ночи, да еще и просится в дом?
      Пес крутился под ногами, явно взволнованный. Света погладила его, собираясь идти в диспетчерскую. Капитан не отошел. Мало того, он схватил ее за халат и потянул на улицу. Осторожно так, будто играя - дернет и смотрит, поставив уши торчком.
      - Что это с ним? - спросила Галя.
      - Понятия не имею. Похоже, играет. Он что-то странно - посреди ночи.
      - Он в дом рвался, - напомнила Ирина. - Знаете, по-моему, там что-то случилось.
      Все трое переглянулись. Капитан неожиданно тявкнул, привлекая внимание. Отбежал к дверям и громко залаял.
      - Точно, случилось, - подтвердила Света. - Все собаки так зовут, нерешительно оглянулась( - Черт, и никого из охраны нету.
      - Они с Эдиком к воротам ушли, - пояснила Ирина. - Придется нам выяснять самим, что там стряслось.
      Света молча повернулась и пошла наверх - одеваться. Капитан обиженно заскулил, поскакал за ней. Ирина нервно засмеялась(
      - Лучше всякой сигнализации. Как вы думаете, что-нибудь серьезное?
      - Вряд ли, - спокойно отозвалась Галя. - Если бы так, то мы бы услышали. Наверняка хоть кто-нибудь, но успел бы пальнуть. Мне кажется, Эдик послал охрану на поиски начальника, а сам поскользнулся и повредил ногу. Собаки в таких случаях быстро соображают, как привести помощь. Давайте, быстро одевайтесь и встречаемся в холле второго этажа.
      Капитан пролез за Светой даже в спальню. Беспокоился страшно. И только когда она достала из шкафа джинсы и свитер, прекратил поскуливать. Запрыгал вокруг, нахлестывая себя по бокам хвостом и радостно повизгивая. Примерно так, как в прежние времена он реагировал на сборы хозяйки перед обязательной прогулкой.
      Уже одевшись, Света посмотрела на собаку. Капитан залез передними лапами на подоконник и всматривался в темноту. Даже пытался что-то унюхать. Повинуясь неясному предчувствию, она открыла сейф, вынула Сашкин пистолет. Стрелять она умела. Правда, только по неподвижным фанерным мишеням, но этого вполне достаточно. Подумав, прихватила и две запасных обоймы. Сунув пистолет за пояс джинсов, прикрыв его свитером и спрятав патроны в карман куртки, она вышла в холл.
      Галя держала в руке мощный фонарь. Ирина убрала за голенище сапога десантный нож. Ага, значит, предчувствия мучили не только Свету.
      - Ты обращаться-то с ним умеешь? - хмуро спросила Галя.
      Ирина только усмехнулась(
      - Мишка "заболел" сталью, когда мы начали встречаться. И столько хвастался своими приемами, что я поневоле научилась. Свет, а ты не догадалась что-нибудь прихватить?
      Света молча показала рукоятку кольта. Галя хмыкнула(
      - Вот они, жены бандитов... Ладно, пошли, амазонки фиговы.
      Оружие придало уверенности в себе. Света решительно распахнула дверь, пустила собаку вперед. Капитан сразу свернул вбок от центральной аллеи, помчался размашистой волчьей рысью по насту. Девушки еле поспевали за ним.
      Вот уже виден забор. Трехметровая стена бетона с витками колючей проволоки поверху. Капитан остановился, замер в стойке. Света сделала знак остальным - внимание. Собака припала на передние лапы и поползла. Девушки остались на местах.
      - Может, в воздух выстрелить? - шепотом спросила Света у Галины. Охрана услышит, быстро прибежит.
      - А если там никого нет? Только весь дом перебудим ложной тревогой.
      - Смотрите! - выдохнула Ирина, показав на верх забора.
      На краю показалась темная масса. Какое-то шевеление, и с жалобным звоном лопнула колючая проволока, перерезанная непрошеным гостем. Витки стали свесились вниз. Секунда - и фигура практически бесшумно спрыгнула с забора на территорию "Дачи".
      Капитан не имел дурной привычки предупреждать врага о своих намерениях. В этом отношении он напоминал волка. Человек, оглянувшись по сторонам, побежал в сторону дома, а за ним метнулась черная тень. Пружиной разогнулось мощное красивое тело, пролетев в воздухе метра четыре. Фигура обернулась, выставила перед собой руки в бесплодной попытке прикрыться от оскаленных клыков... Рычание, приглушенный крик, человек и собака покатились по рыхлому снегу. Девушки метнулись вперед - неизвестно, зачем. Блеск стального лезвия в лунном свете. Жалобный визг собаки, ругань человека... Несколько секунд - и все было кончено. Капитан отползал в сторону, повизгивая и оставляя за собой кровавый след, человек не шевелился.
      Света и Галина подбежали к нему. Галина наклонилась, посветила фонариком, коснулась шеи, превратившейся в мелко нарезанный гуляш после знакомства с собакой.
      - Сдох. Жаль, собаку покалечил. Ничего, пса заштопаем, собаки живучие, через месяц опять по сучкам побежит...
      Решительно распахнула его куртку, присвистнула - визитер нес на себе целый арсенал. Автомат, запасной рожок, гранаты...
      - Мерзавец, - пробормотала она.
      Капитан издал не то рычание, не то стон, сигнализируя о новой опасности. На краю забора возникли еще две фигуры, спрыгнули вниз. Света почувствовала, как задрожали колени, трясущимися руками еле удерживала Сашкин кольт. Черт, надо стрелять, но она никак не могла заставить себя нажать на спусковой крючок... От дерева отделилась тень, Света узнала Ирину. Сильно размахнувшись, она метнула нож. Неприятный стук, и один из непрошеных гостей свалился, как подрубленный. Его напарник тут же развернулся, Ирина мгновенно присела, отступила в тень.
      - Стреляй же! - прошипела Галя Свете. - Стреляй, дура, они всех в доме вырежут, включая детей!
      Зажмурившись, Света трижды нажала на спусковой крючок, закричав от страха. Ох, как прав был Сашка, говоря, что по живому человеку трудно выстрелить... Отдача оказалась такой, что она выронила тяжелый пистолет. И поняла, что даже не попала в налетчика. Галя, выругавшись, метнулась вперед, к самому первому убитому. Схватила автомат, не поднимаясь, из положения лежа дала длинную очередь, сразу скосив бандита...
      От внезапного грохота они присели. Взметнулись фонтаны песка и комьев земли, в воздух взлетели куски бетона, сверкнуло пламя - и рухнули три или четыре фрагмента забора... Ирина дернула Свету за руку, свалив на землю, ползком потащила в сторону, за деревья. Оглянувшись, она увидела в десяти шагах Галю, прижавшуюся к стволу дерева и практически неразличимую в темноте. Фонарик, выроненный ею, лежал метрах в пятнадцати. Света, оглушенная грохотом и на несколько секунд потерявшая связь с реальностью, никак не могла понять - почему они спрятались? Ведь надо же бежать, звать охрану... И тут же сообразила( никуда бежать нельзя. Роль предупреждения уже сыграли стрельба и взрыв. А от них всего лишь требуется остаться незамеченными, чтобы их не пристрелили. Или задержать налетчиков - Галя приняла это решение одна, не спрашивая совета подруг.
      Еле удерживая автомат, сжав губы и зло прищурившись, она стала похожа на фурию. В ней подобные происшествия пробуждали не панический женский испуг, а звериную ярость самки, защищающей своего детеныша. Ошарашенные довольно-таки решительной стрельбой со стороны дачи, налетчики замешкались, отошли под прикрытие забора. Две или три секунды они пытались определить местонахождение неожиданного защитника, и это промедление свело на нет преимущество внезапного нападения.
      Ирина, пользуясь секундами затишья, метнулась к трупу самого первого налетчика, рванула у него с пояса гранаты. Совершенно не скрываясь, приподнялась для броска. По ней стреляли, но остановить не смогли. Два подряд взрыва вызвали явное замешательство среди нападавших. Убедившись, что через пролом прорываться небезопасно, они отступили и скопом полезли через забор в трех десятках метров от этого места.
      Но там их встретила охрана. Той задержки, которую обеспечили девушки, им вполне хватило, чтобы сориентироваться. Налетчики столкнулись уже не с девушками, а с профессиональными боевиками. Чья-то попытка похозяйничать на "Даче" окончилась поучительным провалом...
      Стрельба перемещалась все дальше от Светы. Она тяжело дышала, глаза блестели безумием. И даже не сразу расслышала оклик Гали. Оглянувшись, почувствовала, как больно сжимается сердце. Ирина лежала неподвижно, лицом вниз...
      - Помоги оттащить ее в дом, - неестественно спокойно сказала Галя.
      Света сбросила с себя куртку, вдвоем они перекатили на нее Ирину, изобретя нечто вроде салазок. И, ухватив куртку за края, повлекли неподвижную девушку к зданию, окна которого уже осветились.
      Около крыльца их встретили две женщины - Светина мама и Юля, жена Белого. "Мам, скажи, чтобы Капитана оттуда притащили, его порезали", сказала Света сквозь зубы, стиснутые от напряжения. Мама всплеснула руками, сначала увидела, что Света без куртки - "ты что, с ума сошла? Тебе простужаться нельзя..." Потом заметила Ирину, и больше вопросов не задавала. Совместными усилиями раненую внесли в холл первого этажа, положили на стол под большим зеркалом. Галя сняла с нее куртку. Вся одежда спереди пропиталась алой кровью, тоненькая красная струйка сбегала вниз по подбородку... Галя разорвала одежду Ирины, чтобы увидеть рану, потом закрыла глаза, с явным усилием выдавила из себя(
      - Все.
      И Света увидела, как по лицу Ирины поползла восковая тень, заостряя черты, как остекленели закатившиеся глаза... Странно, какие только испытания ни выпадали на Светину долю, но смерть, такую пугающую, такую близкую она увидела впервые. Галя, строгая, немного циничная, привыкшая ко всему, сейчас стояла, сдерживая слезы. Покусывала губы, комкала в руках кровавую тряпку. Ирины, которая еще вчера рассказывала, как строила планы похищения своего сына у Мишки, больше не было...
      "Мама", - послышался детский голос. Все обернулись - Сергей Иванович подходил к ним, держа на руках Славку. Мальчик проснулся от шума, тер кулачками глаза. А его мама лежала на мраморном столе под зеркалом, а на пол тяжело падали капли уже сворачивающейся крови...
      - Боялся один оставаться, - пояснил крестный присутствие внука. Стреляют, кричат, ему страшно. Пришлось вместе идти смотреть, что случилось, - тут он увидел безжизненное тело, голос его изменился( - Анна, забери ребенка и иди наверх.
      - Но, Сережа, помочь надо...
      - Забери ребенка, - твердо повторил он. - Ему нельзя это видеть.
      Передав Славку жене, подошел вплотную, опустил голову. И глухо, ни к кому не обращаясь, сказал(
      - Миша прилетает через два часа. Не дождалась...
      ...Только к утру шум утих. Тело Ирины забрали санитары, через три дня должны были состояться похороны. Миша, когда вошел в холл и увидел ее, оцепенел и с тех пор находился в прострации. Двигался, отдавал какие-то распоряжения, но взгляд его оставался безжизненным. Не смог даже с сыном поздороваться - едва увидел его, повернулся спиной и быстро ушел прочь.
      При свете дня ребята разобрались, как должен был происходить налет. Трое планировали залезть раньше остальных, чтобы облегчить захват "Дачи", пробраться в дом и посеять панику. Скоты, рассчитывали, что женщины перепугаются и помешают охране оказать жесткое сопротивление... Судя по тому, что стену взорвали в точке, наиболее приближенной ко входу в подвал, где до сих пор находились Муравей, Хирург и еще какой-то новый парень, целью налета было вызволение своих пленных.
      А потом Света сидела в углу Мишиного кабинета, боясь шелохнуться. Соколов замер за столом, поставив локти на стол, положив подбородок на сплетенные пальцы и устремив взгляд в никуда. Казалось, Свете совершенно нечего здесь делать. Она бы и не заходила сюда, но Миша сам попросил не оставлять его одного. Хотя общество ему было совершенно ни к чему.
      Час, а может и два прошли в гробовом молчании и неподвижности. Потом Миша что-то очень тихо произнес.
      - Что? - переспросила Света.
      Он вздохнул, закрыл лицо ладонями.
      - Я говорю, что не смогу посмотреть в глаза ни отцу, ни сыну.
      - Почему? - Света растерялась. - Ты же не виноват...
      - Виноват. Не в этом, так в другом. И оправдания мне никакого нет. Что я скажу Славке, когда он вырастет и спросит про мать? Ну что?! Что я, как последний мерзавец, старался разлучить его с матерью?! Что я решил, будто нам с ним никто не нужен, что ему будет достаточно одного отцовского воспитания?! Это я ему скажу?!
      - Миша, но почему ты так говоришь? Когда ты старался разлучить его с матерью? Вы же вместе жили...
      - Последний год, - вздохнул Мишка. - До этого Славка был со мной, а Ирка - у своих родителей. Я не отдавал ей ребенка, - он помолчал. - С тех пор, как отец узнал, что Ирка беременна, он мне чуть ли не ежедневно твердил( Миша, женись. Миша, ребенку нужна полная семья. Миша, ты не имеешь права думать только о себе. И тем более ты не можешь отобрать ребенка у матери, - он с горечью засмеялся. - А ты знаешь, что самое поганое? Я ведь любил ее. Пусть шиворот-навыворот, но любил. И прекрасно знал - стоит мне позвать, она бросит все и придет. Но не звал. Я только недавно начал понимать, каким же скотом я был. Заявил ей, что ни за какие коврижки не женюсь - тогда мне казалось, что... В общем, я был убежденным даже не холостяком, а браконенавистником. Она молчала. За две недели до родов я еще подбавил жару. Сказал, что мы будем жить вместе, только пока ребенку не исполнится два года. А потом я его заберу и буду воспитывать один. Еще обещал заплатить ей... Боже мой, каким же гаденышем я был! Попытаться всучить матери деньги за то, что она родила моего ребенка...
      - Я не верю, что ты был таким, - тихо сказала Света.
      - Не веришь? Напрасно. Можешь у Сашки спросить. Хотя нет, он не скажет. А отец подтвердит. Он единственный мне тогда сказал, что, если я вздумаю запретить Ирке видеться с сыном, то он накажет меня сам. А потом, буквально за день до того, как я диплом в универе защищал, Ирка сбежала. Вместе со Славкой. Она знала, что после универа я уезжаю в Англию, и сына беру с собой. Я нашел ее через неделю. Ей сказал, что она свободна, я не собираюсь никак ограничивать ее личную жизнь. А Славку забрал.
      - И она не помешала?
      - Нет. Теперь я понимаю, что она тогда надеялась - рано или поздно у меня мозги встанут на место. До этого момента спорить бесполезно, проще лбом стену прошибить. А потом я сам все переиграю. Так, в общем-то, и вышло. А тогда я просто уехал из России.
      - Ты прожил три года за границей, и она все это время не видела Славку?!
      - Видела, почему же нет. В Англию трудно выезжать регулярно, но ей отец помог. Мой, имеется в виду. Ее папаша умыл руки, когда узнал, что мы встречаемся. Мол, ушла из дома к мужику, вот сама и расплачивайся. А мой отец устраивал ей визу каждые три месяца на две недели. По поддельным документам, конечно, на разные имена, иначе бы ее не выпустили.
      - И где она жила? В гостинице?
      Миша усмехнулся.
      - До такой низости, слава богу, я не дошел. У меня останавливалась. Свет, понимаешь, как бы то ни было, но она - мать моего сына. Я мог ссориться с ней сколько угодно, но так ее унизить не способен. Бросить в чужой стране практически на произвол судьбы... Нет, конечно. Первый раз она приехала без предупреждения. Я был на работе, со Славкой няня сидела, совсем молодая девчонка. Ирке адрес отец дал, она прилетает в Лондон, тут же садится на поезд - и в Бирмингем. Приехала, зеленая от усталости - а ее в дом няня не пустила. Ирка, бедная, уселась на скамейке около дома. Свет, не поверишь, - мне никогда так стыдно не было, как в тот момент, когда я ее увидел. Измученная, серая, голодная - сутки в дороге, а во взгляде - тоска, надежда, злость. Все вперемешку. И на меня налетает - что за цербера я завел, мать к сыну не пускает? Она же решила, что это моя жена, а не няня. Мы стоим на улице, Ирка мне рта открыть не дает, плачет, мимо соседи проходят... Знаешь, здесь такое - ерунда. Но не в Англии. Тем более, что я старался произвести впечатление очень хорошо воспитанного человека. А тут самый настоящий скандал.
      - И что ты сделал?
      - Да ничего. Взял Иркин чемодан и понес его в квартиру. Она в лифте разрыдалась, через порог мне ее чуть ли не силой пришлось затаскивать - она в последний момент вдруг решила, что ей не хочется разговаривать с моей "женой". Там, конечно, быстро все прояснилось. Славка у нее на шее повис, няня извинилась - но ее можно понять, она же не знала, что кто-то должен приехать. А я Ирке выговор сделал. Она обязана была предупредить меня о приезде. Если бы сам не смог, хоть машину в аэропорт прислал бы, чтобы встретили. Няне я сказал, что Ирка - моя жена, которой работа не позволила уехать со мной, но она будет часто навещать нас. Они потом даже подружились. У меня была женщина, другая, я не святой и не пытаюсь показаться лучше, чем есть. Но никто - ни Ирка, ни няня, ни соседи - никто об этом не знал. Время шло, Славка подрастал, и в какой-то момент я вдруг понял( ему и в голову не приходит, что мы с Иркой можем расстаться. Он принял всерьез легенду о ее важной работе и с нетерпением ждет, пока либо она освободится, либо мы вернемся в Россию. До меня наконец дошло, что он любит мать. Вот с этого момента начался поворот назад. Мне было очень нелегко решиться хотя бы на серьезный разговор с Иркой. А потом я приехал и узнал, что у нее другой мужчина. Трудно сказать, что я в тот момент испытал. Скорее всего, это было облегчение. Вроде как разрыв произойдет не из-за меня, и пусть она сама объясняет сыну, что чужой мужик ей дороже ребенка. Я не желал принимать в расчет ничего. Да, в глубине души понимал, что любовника она завела больше для того, чтобы отомстить мне. Но не желал признавать очевидный факт. Сам себе внушил, что она собирается за него замуж, а я не позволю постороннему человеку растить моего сына. Зачем ему отчим, если жив отец? Ирка, перепугавшись, что я запрещу ей видеться со Славкой, бросила и мужика, и со всеми друзьями на всякий случай перессорилась... Зато я был горд и доволен собой. А потом... Потом началась эта война. Знаешь, мне даже не пришлось ничего объяснять Ирке. Просто позвонил, сказал, чтобы она собирала вещи, через час я пришлю за ней машину. Не было ни вопросов, ни упреков - ничего. И вот за эти два месяца я привык к ней так, будто мы тыщу лет вместе. Мне уже даже неуютно ночевать на "лежке", просыпаться утром - а рядом нет жены. Как это? Куда это она делась? Потом соображаю( я же не дома. Думал, война кончится, возьму Ирку и Славку и поедем отдыхать на пару месяцев куда-нибудь в Швейцарию. Чтобы мы были вместе, одной законной семьей, чтобы вокруг не стреляли... Думал, за пару лет сумею возместить Ирке всю нервотрепку, все наши ссоры и споры. Неделю назад разговаривали, решили второго ребенка заводить... А оно вот как обернулось - ее больше нет. Я не сумел ее уберечь. И даже прощения за все попросить не успел.
      Он опять надолго замолчал. Но слова рвались наружу, и Миша через некоторое время вновь заговорил. Вспоминал, какой была Ирина, ругал себя за то, что не ценил ее. Иногда хватался за голову и сознавался, что просто трусит после всего смотреть сыну в глаза. Боится, что тот рано или поздно упрекнет отца. И будет прав.
      Ему казалось, что Ирина погибла только по его вине. И тут же остро жалел, что маялся дурью все эти годы. Сколько он мог бы ей дать, сколько радостей прошло мимо нее только из-за его глупости...
      Света тихо плакала, стараясь не всхлипывать. Потом подошла к Мише, погладила его по плечу. Мишка сегодня овдовел. Какой это кошмар - в двадцать восемь лет остаться вдовцом. Всего через два месяца после свадьбы... Миша поймал ее руку, накрыл своей ладонью, потом прижал к лицу, поцеловал ее пальцы. Какие у него губы - теплые, мягкие. А через три дня ему целовать холодный лоб жены, прощаясь.
      - Светка, спасибо, что выслушала меня. Знаешь, я никому не мог этого рассказать. Ни отцу, ни Сашке. Они не поймут. Отец скажет, что я сам во всем виноват. Да, он будет прав. Но я не хочу этого слышать от другого человека, понимаешь? А Сашка уверен, что я не могу переживать. Он часто говорит, что у меня в жилах жидкий азот вместо крови. А ведь я не хладнокровен. Просто жизнь научила не показывать свои переживания. Они никого не интересуют, кроме меня. Но иногда требуется выговориться. Спасибо, что столько времени потратила на меня.
      - Все нормально, Миш. Не думай обо мне. Тебе сейчас это нужно, и я останусь рядом столько, сколько понадобится.
      - Сегодня перевезут Сашку. Тебе, наверное, надо все приготовить.
      - Не волнуйся, там хватит людей. А Сашка поймет.
      Миша неожиданно улыбнулся(
      - Ничерта он не поймет. По себе знаю. Мы все из одного теста слеплены. Пока невеста или подруга - мы можем войти в положение, отнестись к женщине как к личности. Как поженились - до свидания, жена становится собственностью. Членом семьи, главой и хозяином которой является мужчина. И ни один мужик не поймет, почему его жена, вместо того, чтобы думать о нем, проявляет заботу о ком-то другом.
      - Миш, ты что... Неужели Сашка начнет возмущаться, если узнает, что я постаралась помочь пережить тебе такую потерю?! Ты ведь его брат...
      - Нет, скандал он не закатит, естественно. Но ему будет очень неприятно, если ты, вместо того, чтобы встречать его, будешь сидеть со мной. Иди. А мне все равно нужно какое-то время побыть одному.
      Света некоторое время подозрительно смотрела на него. Повинуясь порыву, крепко обняла его, прижалась лбом к волосам.
      - Миш, только обещай мне( ты не покончишь с собой. У тебя сын. Не оставляй его совсем сиротой.
      Он усмехнулся.
      - Признаюсь, у меня была такая мысль. Но это самый легкий путь. Гораздо трудней жить с такой виной на совести. И это трусость - убегать от ответственности. Не волнуйся. Скорее всего, я просто напьюсь как свинья.
      - Но ты обещаешь мне?
      - Да, конечно. Я могу даже поклясться, что завтра мы увидимся.
      Света поцеловала его в висок.
      - Ты нужен нам, - шепнула она. - И Славке, и отцу, и Сашке, и мне. И моей маме. Всем. Мы успели полюбить Ирину, нам тяжело пережить ее смерть. Но если не станет еще и тебя...
      - Все нормально, - с вымученной улыбкой прервал он Свету. Встал, чтобы проводить ее до двери. - Свет, скажи, чтобы меня до утра не беспокоили. Мне действительно надо побыть в одиночестве. Мне так легче справиться с горем.
      Света только просительно посмотрела ему в глаза.
      - Да, и еще одно, - сказал он на прощание. - Если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы, которыми ты не захочешь или не сможешь поделиться с Сашкой, - скажи мне. Я сделаю больше, чем в моих силах.
      * * *
      За неделю Илья практически полностью выполнил поставленную перед ним задачу( втереться в доверие к Муравью. Тот даже зауважал молодого парня. И сейчас, когда они оказались в одной камере, не проявлял попыток согнать с нар, чтобы самому растянуться в полный рост. Сидели рядом, как куры на насесте, чутко прислушиваясь к происходящему.
      В отличие от прочих заключенных, Илья прекрасно знал, что происходило снаружи в эти дни. Ему через решетку, чтобы все слышали, сообщили: Аббат предложил выкуп за него. Поэтому ни у кого, даже у подозрительного Муравья, больше не осталось вопросов типа( а за что это зеленый пацан удостоился чести торчать в подвале рядом со значимыми людьми?
      Он в первый же день подрался с гориллоподобным охранником. Страшно было - до чертиков. Но вытерпел. Тот его измутузил, как грушу, но кости не поломал. Потом пришли Яковлев и Серега. Избитого Илью вытащили из камеры и приволокли в комнатку слева от дежурки охраны. Оказалось, камера пыток. Серега разложил на столике жуткого вида инструменты, Илью аж передернуло при одном воспоминании о его бурной фантазии. Но сначала Серега вколол ему под кожу полкубика морфина. И посоветовал прикрывать глаза, чтобы по зрачкам нельзя было определить допинг.
      Затем явился какой-то чернявый хромой мужик в сопровождении двух сухощавых братков. Оказалось, местные заплечных дел мастера. Илью выдрали плетьми, потом зажали пальцы рук в тиски, гнули кости. Яковлев монотонно и устало выспрашивал какую-то ерунду. Илья, разумеется, молчал - благодаря наркотику он почти не чувствовал боли, и вообще находился в прострации.
      Хирург потом с жадным, противоестественным любопытством вытягивал из Ильи подробности пыток. Какие инструменты, да как именно били... Муравей не выдержал и оборвал этот садомазохистский треп. Он же и сказал Илье, что тот чернявый мужик - сам Хромой. Авторитет из Организации, вечный соперник Цезаря. Когда-то Муравей неплохо к нему относился, считал, что для измайловского блока Хромой как преемник Ученого лучше, чем Цезарь. Похоже, в последнее время он несколько изменил свое мнение. Кстати, Муравья вообще не пытали. Цезарь приходил к нему несколько раз, вел странные разговоры, ловил на мелочах, но болевых методов воздействия не использовал. Один раз наркотиками накачал так, что Муравей еле очухался. И даже не мог вспомнить, говорил он что-нибудь или нет. А вот Хирурга кромсали за будьте любезны. Ну, он заслужил.
      Хромого в подвал не пускали. И тем более ему не разрешали общаться с Хирургом. Почему - не знал ни Муравей, ни Илья, ни сам Хирург. Единственный раз, когда Хромого пригласили на допрос - когда требовалось показать ему Илью. Или наоборот - его Илье. Он уже понял, что Хромой в чем-то проштрафился, иначе бы его не демонстрировали шпионам.
      Сегодня братвы в подвале прибавилось. Ночью камеры пришлось уплотнять. Муравья подселили к Илье, а в его клетушку сунули старого знакомого Рокки. Он делил узкий топчан со своим помощником. В закутке напротив него тоже тосковали два братана. Только Хирург наслаждался одиночеством - его все так ненавидели, что охрана испугалась( вдруг кто-нибудь придушит?
      Рокки возился и ругался на весь белый свет. Он клял и свою дурость угораздило же ввязаться в эту чертову войнушку, и идиотизм Чумы, и собственную несчастную судьбину... Фантазии не хватало, поэтому периодически начинал сызнова. Спать или дремать в такой обстановке было невозможно, да и не хотелось - за неделю, проведенную в подвале, Илья отоспался за всю предыдущую жизнь. Муравей тоже не чувствовал особой усталости. Зато на фоне общего шума прекрасно получалось разговаривать вполголоса, даже не шепотом. Базарили за жизнь, по негласному уговору избегая всего, что касалось их незавидного положения в данный момент.
      Тяжелая входная дверь открылась, пропуская вниз двоих. Яковлев сразу, чуть ли не крадучись вдоль стенки - его и видно-то было только из камер Ильи и Хирурга - прошел в "пыточную". А второй, незнакомый мужчина лет пятидесяти, поманил охранника. Муравей высунул нос из своего угла, уважительно присвистнул.
      - Кто там? - спросил Илья.
      - Корсар. Серьезный мужик. И разбор сейчас пойдет крутой.
      Тот, выяснив у охраны все необходимое, не спеша подошел к камере Рокки. Остановился в нескольких шагах от решетки, закурил, с научным интересом разглядывая "постояльцев". В подвале постепенно затихли разговоры - всем стало дико интересно, что понадобилось Корсару.
      - Ну и чего ты здесь забыл?
      Голос отдавался эхом. Спокойный такой, слегка презрительный.
      - Рокки, я к тебе обращаюсь. Или ты по примеру своего киношного прототипа решил дурацких подвигов насовершать? Возомнил себя непобедимым и доказываешь это всем и каждому? Ты червяк. Причем даже не гусеница и не личинка, у которых хоть есть шансы насекомым стать. У тебя никакого будущего нет. Мозгами не блещешь, силенок едва на Зеленоград хватает. И то тебя твои крюковские соседи уже теснят. А что в Москву-то полез? Ну ладно, это как раз понятно. Большой авторитет дядя Гончар пальчиком поманил - ты и поскакал. Того не сообразив, что игра свеч не стоит. Цезарь Гончара бил? А как же, и до сих пор бьет. Причем у Гончара бригадиры куда умней тебя. Вон, Муравей в соседней камере сидит - так у него ума хватает, чтоб хоть самодеятельность не проявлять. На любой вопрос отмазка есть: Гончар приказал, я сделал. Потому и жив до сих пор, что ответ за себя не сам держать будет. Мы еще посмотрим - а вдруг пригодится? Гончара раздавим, а кто всякой швалью вместо него управлять станет? За ней ведь тоже глаз да глаз нужен, чтобы она привычный порядок не нарушала. Вот Муравью и поручим. А может, и не поручим. Ну а тебе-то что надо? Ты что, когда сюда ехал, тоже приказ Гончара выполнял?
      - А ты у него спроси, - буркнул Рокки.
      - Ты на него не кивай. Гончар никогда на такой идиотизм не пойдет, чтоб сюда лезть. Ты потому и один, без Чумы, лучшего своего приятеля, что ему Гончар запретил глупости делать. А ты решил, что умней. Вот я и хочу узнать: что за клад ты здесь забыл, если натуральный штурм устроил?
      Рокки молчал.
      - В партизанскую молчанку играешь. Что ж, методов развязывать языки существует много. От шантажа и "сыворотки правды" до пыток. Шантажировать тебя нечем, ты слишком элементарно устроен. "Сыворотка правды" у меня есть, но ты не заслужил такого бережного обращения со своей персоной. Да и знаешь слишком мало. Все содержимое твоих куцых мозгов не окупит применения дорогостоящих препаратов. Остаются только пытки. Ты, между прочим, убил жену Финиста. И этим шагом зачислил себя в его личные враги. Таких не щадят. В соседней камере вместе с Муравьем парень сидит, который видал, как люди Цезаря выпускают кишки. До сих пор при одном воспоминании трясется. Пришлось даже Хромого приглашать для задушевной беседы, чтобы парень от разрыва сердца не помер. Хромой ему поприятственней показался. Так вот я думаю: а может, тебя просто вытащить из камеры, бросить на пол посреди подвала, и пусть Финист на тебе за смерть супруги отыграется? А то есть еще один вариант. У тебя мать и отец живы, сестра с племянником. Ты у нас не сирота казанская. И семью свою любишь, поскольку периодически денег подбрасываешь. А племяннику дорогие игрушки покупаешь. Вот я и думаю: послать за ними людей, привезти сюда... Затем выпустить Хирурга. Пообещать ему свободу даже без выкупа, чтобы он расколол тебя. Весь инструментарий какой он закажет.
      Корсар замолчал, давая время осмыслить свою угрозу. Хирург завозился в своей камере, строя рожи и делая какие-то знаки Рокки за спиной Корсара. Типа не волнуйся, я союзников не предаю. Но Рокки его намеков не понял, поскольку сдался.
      - Сука ты все-таки... - выдавил он.
      Корсар тут же сделал знак охране. Рокки выволокли на середину, основательно попинали, затем швырнули обратно.
      - Будешь помнить про вежливость, - невозмутимо пояснил Корсар суть экзекуции. - А теперь начнем. Так что тебя понесло на "Дачу"?
      - Красная ртуть.
      Корсар издевательски засмеялся:
      - Что, прям так красная ртуть и понесла? Каким, простите, образом? Ты верхом на ней прибыл, али волоком притащила?
      - Ты... - начал было Рокки, но тут же спохватился, вспомнив про охрану и преподанный урок. - Нет. Это мой товар. Цезарь прибрал его и привез сюда.
      - Даже так? И где ж ты взял-то красную ртуть? Это тебе не килограмм анаши. Сырье стратегическое, на каждом углу не валяется.
      Рокки тупо молчал.
      - Для стимула по морде требуется? - ласково осведомился Корсар. Мозги встряхнуть? Или сам справишься? Я тебя понимаю - шарики да ролики крутить куда трудней, чем с рыночных торговцев дань вышибать.
      - Должник мой его взял, - с явным усилием проговорил Рокки. - А у него Чума за долги забрал. У Чумы со склада - Цезарь.
      - Что-то, дружок, слишком путано у тебя получается. Так должник твой или Чумы?
      - Мой. Так, немного накапало, счетчик включен... Я давно его знаю, не дергал. Потом пришел Аббат и сказал, что перекупает его. А я сдуру и отдал. Да если б знал, что у него красная ртуть...
      - А Аббат, выходит, знал? Если перекупил?
      Рокки потерял дар речи. Некоторое время шевелился, и в наступившей тишине - все затаили дыхание от неуемного любопытства - было слышно, как он сосредоточенно скребет в затылке.
      - Вот черт его разберет... Я тогда пьяный был, вроде как добрый... Только я Аббату про мужика этого не говорил, он первым базар завел... Я чего-то подумал - надоело мне ждать, пусть им Аббат займется. Небось, после Хирурга навык приобрел. Бабки взял, а тут... Короче, передумал я. Территория моя, и не фига там Аббату делать. Тут мне говорят, что Аббат добазарился с Чумой, чтобы тот чисто долги вытряс. Самому в падло показалось. Чума весь товар и забрал. А мужик мой твердит, что контейнеры те ему кто-то подбросил, но ему даже по кайфу, что Чума их забрал - вроде как за чей-то счет с долгом расплатился. Зато мне не по кайфу - платил Аббат, а Чума без спросу ваще поперся в мой город... Хотел разбор учинить, приезжаю к Чуме, а там как раз все собрались и товар этот разглядывают. Большая такая ампула, как копченая колбаса, только не такая длинная. И внутрях порошок. Аббат говорит, не героин. Прибрал ее типа химикам показать. Ну и с концами. А тут мне пацан один говорит, ну, из тех, кто тогда эту штуку видал, что это красная ртуть. А ее уж со склада Цезарь увел. Ну, вообще наглость, в натуре! Товар-то мой! Мне ж мужик должен был! Я завелся, прикинул, где Цезарь его держит. И по всему выходит, что здесь. В Бутово завод без забора, я б туда не повез. А здесь - охраны дофига. Собрал братву, и поехал...
      - Аббат потом говорил результаты "показа"?
      - Да не, не до того было. Чума как раз на Цезаря взъерепенился, киллеров наладил к нему. И вроде как все на тормозах сошло.
      - Замечательный рассказ, - похвалил Корсар. - Тебе только речи в парламенте с таким ораторским даром произносить. А кто Цезарю адскую машинку подсунул?
      Рокки не сразу врубился.
      - А, бомбу-то... Так я здесь не при делах.
      - Аббат? - подсказал Корсар.
      - Да не, какой Аббат... Он на Кипре жирок свой плавит, да и с чего ему... Его не было тогда, когда киллеров к Цезарю наладили. Не знаю я, кто их послал.
      - Не знаешь, стало быть. Кто киллеров послал, мне без тебя известно. Кто именно предложил? Это обсуждалось раньше, когда Аббат еще был в Москве.
      Рокки углубился в размышления. Думал долго, Корсар успел выкурить сигарету. Потом не выдержал.
      - Принесите телефон, надо кого-нибудь послать за его племянником. Посмотрит, как пацана четвертуют, глядишь - и прорежутся мозги.
      - Корсар, ты че, в натуре! - заорал Рокки. - Ну не знаю я!
      - Знаешь. А мне твоя молчанка надоела.
      - Да честно не знаю! Мамой клянусь! Не трожь пацана, он же...
      - Не при делах, хочешь сказать? - жестко спросил Корсар. - Жена Финиста тоже не при делах была. А ты ее замочил.
      - Да не я!
      Корсар повернулся спиной и отошел, махнув рукой с таким видом, будто ему все ясно, и не стоит тратить время на выслушивание воплей. Рокки вцепился в решетку, затряс ее, заорал, требуя оставить его племянника в покое. Корсар, почти дошедший до двери, внезапно остановился, сделал знак охране. Рокки опять выволокли на середину холла, но не били. Закрутили руки за спину, поставили на колени. Корсар зашел в комнату охраны, принес оттуда обычную пол-литровую банку с жидкостью, напоминающей воду. Не спеша вернулся к Рокки.
      - Видишь? - он показал ему банку. - Это серная кислота. Не концентрированная, но тебе и такой хватит. Она вовсе не так страшна, как все думают. Если ее быстро смыть холодной водой, серьезного ожога не будет. Болячки, которые через пару недель заживут. Так вот, сейчас я вылью ее тебе на голову. Ты быстро, пока она не начала разъедать кожу и слизистую глаз, расскажешь мне, кто предложил убить Цезаря. За это время сюда принесут ведро с холодной водой. Будешь молчать - воды не получишь. И останешься без глаз. Подумай - станет ли твоя родня выхаживать слепого, или бросит на произвол судьбы.
      "Блефует", - шепнул Муравей. "Ни фига, - возразил Илья. - Я помню химию. Это соляная или азотная действует сразу, а серная - как раз так. У нас в школе кому-то в рожу капли концентрированной кислоты попали - ничего. Запас времени в пару минут есть".
      Рокки только хлопал ртом. Корсар резким движением выплеснул жидкость ему в лицо. Тот вскрикнул, потом затих. Шумно дышал, видимо, пытаясь понять, накололи его или нет. Охранник ушел - за водой. Рокки внезапно скривился, начал вырываться.
      - Глазки щиплет? - осведомился Корсар. - Ты поспеши, а то ведь инвалидом останешься.
      Рокки выругался. Вернулся охранник, неся ведро с водой. Рокки зажмурился, оскалил зубы - кислота въедалась в глаза. Помотал головой.
      - Олег, - хрипло выплюнул он. - Аббат молчал, а Чума на кухню вышел, побазарить ему с человеком с глазу на глаз надо было. Я сказал, что не при делах, Аббат подписался вычислить время и место, когда Цезарю бомбу подложить. Чума не хотел, на него Олег насел - типа нельзя прощать, что Цезарь красную ртуть увел. Вдвоем с Аббатом уговорили. А я домой поехал, потому как гиблое дело они затеяли.
      Корсар еле заметно кивнул, ведро подставили прямо под нос Рокки. Охранник ухватил зеленоградского бандита за волосы, обмакнул его голову в ведро, некоторое время подержал под водой, потом выпустил. Рокки отплевывался, щурился, пытался проморгаться.
      - Корсар, в натуре не ослепну?
      - А мне откуда знать... - флегматично отозвался тот. - Может, и ослепнешь когда-нибудь. В камеру его, - скомандовал он охранникам и направился к "пыточной". - Давайте сюда этого, который на Цезаря бомбу ставил. Он, по-моему, слуга двух господ? На Чуму и на Аббата работал? И Олега знает, в одной бригаде выезжали. Заодно уж и его тряхну, чтоб ноги по лестницам дважды не бить.
      - Он крепкий, - заметил охранник. - С наскоку не колется.
      - Так я ж не Хромой, чай, мозгов побольше. Давай, давай.
      Илью вывели, заломив руки за спину, притащили в камеру пыток. Яковлев стоял у стены, а Корсар сидел на топчане, к которому Илью привязывали, когда плетями били. Охранник вознамерился задержаться, но Корсар махнул ему рукой:
      - Свободен.
      Когда заперли дверь, Корсар смерил его взглядом, протянул руку:
      - Константин.
      - Илья.
      - Присаживайся куда-нибудь, - Корсар кинул ему сигареты. - Меня интересуют все связи Аббата вне измайловского блока.
      Илья покосился на Яковлева: вроде подписывался работать только с ним. Яковлев молча кивнул, глазами показав: говори. Ну, раз шеф дает "добро"... Илья постарался вспомнить всех, о ком слышал хоть раз. Должники, одноклассники, соседи... Вообще, довольно-таки широкий круг лиц подобрался.
      - Семья? - спросил Корсар.
      - По-моему, только сестра. Родная. Ну, и ее потомство. Насчет родителей никогда не слышал.
      - В каких он с ней отношениях?
      Илья задумался.
      - Ну, если предположить, что Аббат склонен питать к кому-то бескорыстную симпатию, то только к сестре. Она ничем особым не занимается, работает замдиректора какого-то частного продуктового магазина - не самого маленького. Здесь, в Москве. Аббат месяц назад ей квартиру приобрел - на Ленинградском шоссе, - и продиктовал адрес, благо, прекрасно его запомнил, когда с переездом помогал. - Фамилия у нее от первого мужа осталась, не то Никитина, не то Никитенко, причем второе вернее, потому что муж у нее хохол. Зовут Ольга.
      Корсар кивнул. Вытащил визитку:
      - Вот что. Займись сестрой и ее связями. Все, что узнаешь любопытного - сбросишь на этот номер. Ну, и если будет еще что-то по сторонним знакомствам Аббата.
      Илья постарался запомнить номер и вернул визитку.
      - Зачем? - удивился Корсар. - Оставь. По этому номеру меня при всем желании не вычислишь. Стоит автоответчик, женский голос просит сказать что-нибудь ласковое... Даже если потеряешь, ничего страшного. Зато не забудешь. Теперь по побегу. Сейчас мы разыграем сценку, из которой будет следовать единственный вывод: тебе пора уносить ноги, если хочешь жить. Более идеальной ситуации нарочно не придумаешь.
      Илья слушал, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Итак, в результате налета Рокки сигнализация не работает, а часть внешней ограды разрушена. Значит, постоянная охрана "Дачи" разрывается на части, стремясь прикрыть все слабые места. Дополнительная служба безопасности в лице ВДВ, Чикарева и их людей в данный момент занята в другом месте. Для охраны привлекут Хромого. А его отвлечь легко, и Яковлев брал это на себя. В подвале стражу снимут якобы по тревоге, и у Ильи будет полчаса на то, чтобы беспрепятственно выбраться наружу. Бежать предстояло в компании Муравья, Рокки и его братвы - слишком подозрительно получится, если их оставить. Да и повышению авторитета среди братвы поспособствуют. Разрешалось даже Хирурга прихватить - Корсару отчего нравилась мысль, что Хирург окажется на свободе. Больше путаницы возникнет, по его словам. Единственная трудность удержать буйного Рокки от попыток пошуровать в доме. Конечно, на всякий случай люди будут присматривать, но лучше не доводить до прямых столкновений.
      Затем Яковлев вручил Илье две отмычки, примерно описал ситуацию, в которой нужно действовать, не теряя времени. Вопросительно посмотрел на Корсара. Тот вынул рацию, сказал: "Неси телефон".
      - Ну что, Илья, пока прощаемся, - сказал он. - Рожу испуганную сделай, чтоб Муравей не подумал, будто мы мило беседовали. Будет спрашивать скажи, что я насчет сестры Аббата допрашивал, намерен шантажировать твоего шефа, играя на его единственной привязанности. И только из-за нехватки времени не расколол тебя. А нехватку мы сейчас вполне достоверно изобразим. Да, а о девочке своей, о которой просил, не беспокойся. Позвонишь диспетчеру, назовешь место, где она находится - ребята через полчасика подъедут и заберут ее.
      Распахнулась дверь, внутрь заглянул парень с сотовым телефоном в руке:
      - Корсар, тебя! Говорят, срочно!
      Тот поморщился, вышел в холл - надо полагать, чтобы братва слышала. Недовольно спорил с кем-то, доказывал, что занят, но ему привели более сильные аргументы. Бросив: "Ладно, сейчас приеду", отключился.
      - Давай его назад, в камеру, - скомандовал охранникам. - Твое счастье, парень, что у меня время поджимает. Мы встретимся завтра. Дима, - позвал охранника, - этому ни еды, ни воды, ни сигарет. Я посмотрю, как он через сутки запоет. Если Муравей вздумает поделиться - то же самое.
      И ушел, уведя с собой Яковлева. Пока охранник возился с замками, запирая решетку, Илья молчал. Дождался, пока тот отойдет, уселся на топчан.
      - Били? - спросил Муравей.
      Илья отрицательно покачал головой.
      - Не, - отвечал машинально, будто думая о чем-то своем. - Корсара отчего-то Аббат заинтересовал. Про сестру его спрашивал, сильно ли Аббат ее любит и все в таком роде. Бедная баба, не завидую ей, если Корсар начнет шантажировать ею Аббата.
      - И че, вот так просто спрашивал? - не поверил Муравей.
      - Да какое там просто! Рассказал мне все про мою маму, где она работает и у каких подруг бывает. И про сестру. С намеком - типа говори сам. Предложил рассказать им, сколько душ у меня на совести. Осведомился еще так, здоровое ли у моей мамы сердце, не хватит ли ее инфаркт при известии, что сын - убийца. Сволочи они все...
      - Это да... - Муравей фыркнул. - А Рокки все-таки придурок. Тебя когда увели, Хирург начал распаляться по типу зачем трещал, я бы твоих предков берег пуще собственных яиц. Ну, своих людей никогда не обидит. А Рокки взялся подкалывать его. Сначала чисто посмеяться, потом слышу - уже откровенное хамство поперло. Блин, и чего делить, если в одном подвале сидим? Тут наоборот, объединяться надо, а Рокки все в дерьмо лезет... Герой хренов. Правильно его Корсар разложил. Слушай, а с Олегом неувязка получается. Ты говоришь - он стукнул Цезарю. Но ведь он же и настроил Чуму его замочить? А смысл?
      - Чума на него последнее время коситься начал. Вот Олег и предложил. А что? Подумаешь, потом сам же и доложил. Вот и вышло, что Олег вне подозрений, а Цезарь жив.
      - Вообще-то, тоже правильно.
      Некоторое время они молчали. Потом Илья, почти не шевеля губами, произнес(
      - Дергать отсюда надо. Чует моя жопа, жить недолго осталось. А она меня никогда не подводила.
      Муравей посмотрел на него, как на дурака.
      - Кончат они меня, - продолжал Илья. - Сначала на лишенку посадили, потом кончат. На рожах их написано было. И плевать им на то, что Аббат выкуп обещал. Не такие уж и серьезные бабки.
      - Хрен ты отсюда выйдешь.
      - Есть маза, - совсем тихо прошелестел Илья.
      - Тебе не Корсар ее подсказал?
      Илья не ответил. Дождавшись, пока охранник отойдет к камере Рокки тому покурить приспичило - он снял кроссовки, осторожно поставил рядом с собой на топчан. Муравей наблюдал за ним искоса, но с интересом.
      - И дальше что? - не выдержал он.
      - Охрана засечет.
      Муравей понял без слов. Встал, пошел к решетке, будто невзначай выглянул. Охрана тусовалась около Рокки. Муравей незаметно кивнул - типа порядок. Илья вынул стельки, извлек из-под них две отмычки.
      - Все.
      Муравей вернулся на топчан.
      - Ого, - прошептал он. - Откуда взял?
      - Давно дело было. Когда Цезарь заставил меня к Шерифу ехать. Пока он с ним возился, я потихоньку пару отмычек свистнул у Шерифа из шкафа. На всякий случай. И в кроссовки сунул. Так и ношу с собой.
      - Че раньше молчал?
      - А смысл? Во-первых, я пользоваться ими не умею. Во-вторых, ну сказал бы я, и дальше что? Как мы решетку отопрем? Прикинь, кто-то из нас станет замок открывать, а охрана мило улыбаться будет? Это сейчас проще - там Рокки беспрестанно буянит, хоть отвлечь может. Но все равно тяжко. Если даже и выберемся в зал, как к двери подойдешь? Они ж замочат на месте. Не говоря о том, что снаружи наверняка кто-нибудь шляется. И не с голыми руками.
      Муравей задумался. Пошевелил губами, прикидывая варианты.
      - Без Рокки никак не выйдет... Если с Рокки добазариться как-нибудь, то хрен его и знает, может, и уйдем. А че с ним базарить? Сам поймет. Я ему намекну, чтоб охрану отвлек, мы выходим, сзади по башке, берем ствол и уносим ноги. Мы вдвоем, Рокки с братвой - снаружи прорвемся.
      - Не пойдет. А второй охранник? Они ж никогда вдвоем не подходят к камерам. Один идет, а второй у двери с автоматом. Если только когда один обедать отправится... А Хирурга куда?
      Муравей замялся.
      - По идее, в парашу. Гончар только спасибо скажет. Но что-то мне последнее время жалко его. Все-таки столько времени вдвоем здесь просидели... Да и Рокки на него сегодня наехал, а за что? А с другой стороны - сволочь он редчайшая. Свою жену на куски две недели резал... Не хочется мне с ним даже километр бок и бок бежать. Ладно, там видно будет, решительно заявил он. - До ихней пересменки еще часа четыре, надо подремать. Силы-то нам понадобятся.
      - Как спать-то? Сидя?
      - А что? Блин, я и то не такой изнеженный! Сидя ему не нравится... Хочешь, на пол иди. Я со своей половины топчана не слезу.
      - Да я чего... - пробормотал Илья.
      Везет же ему на справедливых... Муравей, авторитет, и то со шконки не спихнул. Правда, сейчас Илья ему очень нужен. Настолько, что можно слегка поступиться своими амбициями.
      Дремать ему не хотелось. Прислонился спиной к стене, опустил веки, из-под ресниц наблюдая за происходящим в холле. Пока ничего не менялось. Но Корсар не сообщил, когда именно подстроит все наилучшим образом. Придется сохранять готовность.
      ...Сегодня дежурные вообще никуда не уходили. Приволокли с собой термос, перекусывали тут же, к явному неудовольствию Муравья. Он ходил по камере, шипел сквозь зубы разнообразные ругательства, иногда перебрасывался репликами с Рокки. Тот скучал и изнывал от неуверенности в своей судьбе.
      Потом дважды мигнул свет в холле. Илья подобрался, сообразив, что это и есть сигнал боевой готовности. Охрана тоже зашевелилась, забеспокоилась с чего бы перебои с электроэнергией? Пару минут спустя внешняя дверь открылась, внутрь заглянул парень в камуфляже.
      - Там опять налет, пошли на подмогу!
      - А эти? - робко возразил охранник, показав на камеры.
      - Да черт с ними, куда они на хрен денутся! Запоры проверьте только.
      Муравей слушал их с широко открытыми глазами.
      - Ну и везет же тебе, Илюха, - пробормотал он. - В натуре, как Цезарю.
      - Грош цена моему везению, если б я тогда отмычки не прихватил. Так что это скорее предусмотрительность.
      - Да плевать я хотел... Слушай, нам же теперь и Рокки не нужен. Вдвоем без проблем уйдем.
      - Не, - Илья покачал головой. - Насчет Хирурга не знаю, а вот Рокки точно бросать нельзя. Ты только его предупреди, чтоб по дому не лазил. Нарвется на кого-нибудь - и всем хана.
      Охранники, удостоверившись в прочности запоров, покинули пост. Муравей схватил отмычки, метнулся к замку, как кобра. Первая отмычка сломалась с жутким треском. Муравей выругался.
      - Да, в натуре не Корсар озаботился... У него струмент попрочней.
      - Ты осторожней там! - всерьез испугался Илья. - Щас не выйдем - и п...ц.
      - Спокойно, спокойно... - сам себя уговаривал Муравей.
      Вторая отмычка оказалась более стойкой. А Илья понял, почему их было две, хотя хватило бы одной - вот для того, чтобы одна, более удобная на вид, сломалась.
      - Вы че там, в натуре? - всполошился Рокки. - Братва, вы че?
      - Рокки! - не сдерживаясь, крикнул Муравей. - Короче, у нас отмычка. Уходим сразу и как можно быстрей. По дому не лазить, ты меня понял?
      - Братва! - раздался ликующий вопль. - Живем!
      - Тихо! - неожиданно властно рявкнул Илья. - Только заори кто - здесь оставим, гнить в параше...
      Муравей справился с замком. Решетка распахнулась, он метнулся к камере Рокки.
      - Ты куда? - окликнул его Илья, подбородком показал на запертую дверь дежурки. - Там ключи есть, а нам все равно без них входную дверь не открыть.
      Этот запор отнял куда меньше времени, чем предыдущий. Илья сдернул со стенда нужные ключи, один кинул Муравью, со вторым побежал к камере братков Рокки.
      - А я? - заметался Хирург. - Братцы, вы меня-то выпустите!
      - А ты ныряй в парашу! - посоветовал Рокки. - На хрен ты нам сдался, мясник чертов?
      - Братцы!... - Хирург внезапно вцепился в решетку, затряс ее. Братцы, они ж убьют меня! - по его осунувшейся физиономии потекли слезы. Братцы, что ж вы... Сами уходите, а меня бросили... Что я вам-то сделал? Братцы, ну что вам стоит? Я же отплачу... Ну почему вы меня бросаете, я ж вас не предавал...
      Муравей подошел к Илье, неуверенно оглянулся на Хирурга.
      - Илюха, в натуре так не делают. Если бежать, то всем. Я лучше его сам замочу, но не так. Это ж как стукачество. Сами смылись, а его оставили как козла отпущения. Он, конечно, дерьмо, но я-то нет!
      - Ты чего оправдываешься? Возьми ключ и выпусти.
      Муравей вздохнул с облегчением. Чувствовалось, ему требовалось чье-то одобрение. Махнул рукой Хирургу, чтобы тот успокоился, сделал два шага к дежурке... В замке внешней двери провернулся ключ.
      В первое мгновение Илья чуть не помер от неожиданности. Яковлев же сказал - полчаса... А в следующее он уже обнаружил себя сидящим на топчане рядом с Муравьем. В подвале царила гробовая тишина, все решетки казались запертыми. Черт, думал Илья, этих же сейчас не удержать. Охрана войдет, Рокки сто процентов вылетит из камеры... Заберут пушки и пойдут месить всех подряд. Нет, что-то не продумал Яковлев.
      В подвал спустился не охранник. Нет, этот тоже был вооружен до зубов, но вряд ли имел право появляться здесь. Заглянул, повертел головой, осторожно приоткрыл дверь дежурки - и даже не удивился, что она не заперта. Точно, левый пацан какой-то.
      - Никого, - сказал он в коридор.
      В следующую секунду по лестнице спустился Хромой и человек пять его бойцов. Один схватил в дежурке ключ от камеры Хирурга, быстро отпер замок. Хирург, почуяв дурной оборот, отполз от двери, но его ухватили за шиворот и волоком потащили в камеру пыток. Хромой вошел туда же со всем своим сопровождением, оставив одного на шухере.
      - П...ц котенку, - резюмировал Рокки. - То есть, Хирургу. Эй, браток, дай покурить.
      - Перебьешься.
      - Да ладно, нам охрана всегда дает... - сам захихикал над двусмысленной шуткой, потом все-таки добавил( - Покурить.
      - Десять баксов, - парень не сумел придумать более остроумного ответа.
      Муравей лихорадочно вывернул карманы. Пленных обыскивали на предмет оружия, а более мелкие предметы оставались при хозяевах. Нашел, подскочил к решетке, вытянул руку с купюрой(
      - Держи, хрен с тобой. Но только сигареты на всех.
      Парень, не ожидая подвоха, подошел вплотную к решетке. Полез за сигаретами, Муравей внезапно ухватил его за куртку, потянул на себя... Рокки вылетел из своей камеры, прыгнул незадачливому сторожу на спину, за волосы дернул голову назад. И осторожно опустил на пол тело со сломанной шеей. Взял автомат, передернул затвор.
      - Ну что, пойдем Хирурга отбивать? Вроде как добрую службу сослужил...
      Илья понял, что все решают секунды.
      - Так. Безоружные здесь все равно не нужны... Мураш, выводи всех из подвала. Только по коридору налево, а не направо - через гараж идти удобней. И народу там меньше шляется. А мы с Рокки попробуем выцарапать Хирурга.
      Муравей так хотел побыстрей очутиться на свободе и в безопасности, что не обратил внимания на командный тон Ильи. А тот сделал знак Рокки и подкрался к дверям камеры пыток.
      - Ты че? - на ухо прошипел Рокки. - Открывай дверь, падай на пол, я скошу всех... Хватаем Хирурга и деру.
      Илья приложил палец к губам. Ему куда интересней было узнать, почему Хромой явился без Яковлева, даже еще и явно таился от кого-то. Приложил ухо к косяку. Слова разбирал с трудом, но кое-что понял. Хромой требовал сообщить, где Хирург держит деньги. Обещал даже отпустить его... Врал, конечно, но Илья сообразил, что Хромой самовольничает. А если совсем конкретно, то крысятничает. Что-то он раньше не слышал о таких случаях в Организации...
      Резкий хлопок выстрела заставил его отпрыгнуть от двери. Схватил Рокки за рукав, потащил к выходу, ничего не говоря. Тот понял, что случилось нечто нехорошее, да и выстрел слышал, поэтому оцепенение стряхнул быстро. И по коридору в доме припустил что твой орловский рысак.
      Муравья с братвой они нагнали уже на улице. Он стоял, тер слезящиеся от свежего воздуха глаза, и растерянно вертелся, пытаясь определить, в какую сторону бежать.
      - Туда! - крикнул Рокки, показав направление в сторону от центральной аллеи. - Мы забор там взорвали!
      ...Они неслись, как угорелые. Вскоре позади послышался лай собак, щелкнули выстрелы. Хромой, наверное, вышел и заметил отсутствие пленных. Теперь все зависело от того, насколько быстро они будут бежать.
      Илья как во сне помнил разрушенные плиты забора, спирали перерезанной колючей проволоки... Темный лес с грязно-серыми пятнами не до конца растаявшего снега. Буераки, рытвины. Муравей с криком упал. Илья, почти не останавливаясь, подхватил его, потащил вперед... Рокки заметил, подскочил с другой стороны, вдвоем они потащили Муравья, который, к счастью, не отличался богатырским сложением.
      Потом была трасса. Калужское шоссе. Рокки ухитрился остановить машину, выкинул из нее хозяев. Набились в тесный салон "жигуленка". Муравей посерел, стал мокрым от ледяного пота. Штанина его тренировочного костюма пропиталась кровью. Илья распихал братву так, чтобы Муравью не пришлось сидеть, согнувшись в три погибели. Опустил руку, провел по ноге - нет, на перелом не похоже. Просто ободрал о какой-нибудь камень. Ну, это еще счастье, легко отделался...
      Рокки летел по МКАД, как сумасшедший. Как будто за ним все Цезари мира гнались. Объехав пол-Москвы, свернул в город. В Измайлово едет, понял Илья. Скорее всего, к Чуме. Вот и ладно, прям как на заказ.
      Машину бросили в соседнем дворе. Подставили стонущему Муравью плечи, потащили почти на себе. Илья не оглядывался по сторонам, сейчас ему наплевать было, видит ли кто-нибудь такую странную компанию. Заскочили в подъезд, в лифт поместились не все. Двоим браткам пришлось чапать по лестнице. Ничего, не развалятся.
      Рокки долго трезвонил в дверь. Наконец им открыли. На пороге вместо Чумы стоял слегка поддатый Олег.
      - Рокки, подержи Мураша, - неестественно спокойно сказал Илья.
      Шагнул вперед и коротким ударом в челюсть свалил Олега. Тот громко ойкнул, схватился за лицо, из носа хлынула кровь. Илья пнул его в живот, затем наподдал еще и еще... Бил умело, методично, именно туда, куда хотел по слабым местам, в болевые точки. Олег катался по полу, хрипя, из гостиной выскочили Чума и какие-то пацаны, на пороге кухни с раскрытым ртом замерла Оксанка... Никто не вмешивался. Ударив Олега последний раз - по почкам Илья отошел. Руки тряслись, как у алкоголика, внутри все вибрировало от ненависти. Сволочь, если б не его подпевки, не было бы необходимости кромсать пацанов, вытаскивать Цезаря из костра и самому потом неделю торчать в подвале, да еще и бока под тумаки охраны подставлять...
      - Ты что? - почему-то шепотом спросил Чума.
      Илья кинул в его сторону недружелюбный взгляд. Ого, братки, а ведь вы все испугались, отметил он. Значит, такое хорошее выражение лица у меня было. Кто знает, может, и я могу, как Цезарь, взглядом останавливать... Его оскал кто видит, с места стронуться не может...
      В прихожую протискивались Рокки с Муравьем, их братва. Чума обалдело хлопал глазами, потом опомнился(
      - Мураш!! Е-мое, какими судьбами?!
      - Илюхе спасибо, - еле выдавил тот. - Если б не он, нас там всех пришили бы. Пока Яковлев тряс - полбеды, потом уже Корсар вплотную занялся... Черт, дайте стул, в натуре стоять не могу... - и мягко упал на галошницу. Покосился на избитого Олега( - А это, Чума, и есть шпион Цезаря.
      - Нет!! - заорал Олег.
      И что-то в его страхе настораживало. Илья внимательно посмотрел на него. Похоже, действительно на кого-то работал. Но не на Цезаря - тогда бы его не подставили как липового...
      Чума тоже сразу все понял. Коротко свистнул, Олега подхватили двое ребят, с хрустом завернули руки за спину.
      - Только не здесь, - гадливо поморщилась Оксанка. - И так кровью весь коридор вымазали.
      - В гараж, - кивнул Чума. - Давайте, позвоните Рыжему, пускай разбирается. А вы че на пороге встали, как неродные? Топайте в гостиную, ща Ксюха пожрать сообразит, впечатлениями поделитесь...
      Пока в гостиной царили шум и суета, Илья встал и пошел в кухню. Не таясь. Он сегодня герой, а героям можно все. Чума отдавал Оксанке распоряжения относительно стола. Илья совершенно естественным жестом приподнял крышку кастрюли, понюхал пар. Оксанка засмеялась(
      - Опять есть хочешь? Я уж скучать без тебя начала. Братва собирается, а никто не ходит и не лезет в сковородку руками. Прямо как не хватало мне чего-то. Все, думала, пропал вечно голодный. Сгубил Цезарь самого большого ценителя моей стряпни.
      - У меня организм растущий, - буркнул Илья.
      Чума заржал.
      - У тебя-то? Это до скольких же лет ты подрастать собрался? До ста? Четвертак, небось, уже разменял, и все растет!
      - Мне девятнадцать.
      Молчание. Чума булькнул что-то невразумительное, переспросил, не поверив своим ушам. Илья повторил - сложно, что ли?
      - Да ты чем слушал в свое время? Мне ж Пахан комиссацию из армии устраивал!
      Чума поглядел на Оксану.
      - Бля, в натуре второй Цезарь. Тот тоже сопляком такие номера откалывал, что дай Бог спасения.
      Оксана поставила на стол тарелку, налила суп.
      - Давай ешь, Цезарь местного значения. Подрастай.
      - А че у Рокки с рожей? - поинтересовался Чума. - Весь в пятнах, и глаза как у рака вареного.
      - Его Корсар в серной кислоте помыл, - с набитым ртом ответил Илья. Ничего, быстро водичкой сполоснул. Следы остались - кислота ж, не газировка. Заживет через пару недель.
      - Фу, - с отвращением сказала Оксана. - И так смотреть противно, а теперь еще и в струпьях будет... Фу.
      Звякнул телефон. Чума поднял трубку, попросил обождать, и пошел в спальню к параллельному аппарату - при свидетелях говорить не хотел. Из комнаты крикнул Оксане, чтобы она положила трубку на кухне.
      - Как дела? - спросил Илья.
      - Слушай, как ты его... За что?
      - Надо. Ты говори быстрей, Чума сейчас опять припрется.
      - Да у меня-то все нормально. Кроме того, что я последнее время с ножом под подушкой сплю - у Чумы совсем крыша поехала. Или у меня. В общем, в скором времени кого-то из нас не станет. Потому что терпеть его у меня сил больше нет. Спасибо тебе за ту записку, я устроила Чуме скандал и никуда не поехала. Он, по-моему, даже обрадовался, что я узнала про подкуп. Больше шантажировать нечем. Илья, но все-таки - за что ты Олега?
      - За дело. Короче, я договорился с друзьями, устроят они тебе крышу над головой и полную защиту от Чумы.
      - Спасибо.
      - С деньгами порядок, я помню, что обещал за помощь. Мои друзья отдадут тебе.
      - Илья, он у меня ключи от квартиры отобрал. Совсем спятил, я из дома выйти не могу.
      - Я положу тебе в карман отмычку. Завтра куплю себе сотовый. Номер скажу. Выберешься из дома и позвонишь мне. В любое время дня или ночи. А там - я договорюсь с ребятами, чтобы они подобрали тебя в каком-то месте. Вот и вся недолга.
      Оксана присела на краешек табуретки, шепотом спросила(
      - Илья, вот только честно( на кого ты работаешь?
      - Сам на себя, - улыбнулся он. - Ты все поняла?
      - Да, конечно, - растерянно кивнула Оксана.
      - Тогда жду твоего сигнала.
      Приятная сытость завладевала всем телом. Только где-то в самом дальнем углу сознания билась мысль - начата самая опасная игра из всех, в которые когда-либо доводилось играть. И даже весь опыт шпионажа по сравнению с этим - всего лишь ученичество...
      Глава 8
      Первоначально Саша не планировал принимать Вихрова у себя дома. Как-то не утвердилось еще отношение к нему, как к другу. Хотя и подвоха никакого не чувствовалось. Если так разобраться, Саша сам не мог понять - кто для него Вихров. Лишь подспудно зрело понимание - это человек совершенно иного круга, но во всех отношениях равный... Это не отец, перед которым Саша преклонялся. И не Мишка, с которым плечом к плечу пройден тяжкий и бесконечный путь. Не Слон, не Вахо и не Арсений, которых Саша уважал, но ставил все же чуть пониже себя. И тем более не Хромой, который, как ни крути, больше враг, чем союзник.
      Нет, в Вихрове Саша не чувствовал абсолютно ничего враждебного. В то же время и родственного не наблюдалось. Непонятный он, и его нарочитая откровенность - иногда - лишь подчеркивает загадочность всей натуры. Характеристика, предоставленная Корсаром, тоже не внесла ясности. Вышел в отставку в чине полковника госбезопасности в 91-м году. До увольнения возглавлял одно из подразделений "Альфы". После увольнения занимается исключительно частным бизнесом. Официально владеет небольшой компанией по производству чего-то металлического, чем занимается неофициально знал отец, но не говорил. Крутой криминал ему не нравится, но некоторые незаконности считает вполне приемлемыми. В общем-то, когда Союз перестал существовать, многие офицеры уволились из КГБ подались в кооперацию - для большинства этот выход оказался более приемлемым, чем прямое сотрудничество с криминальными структурами или еще чего похуже. И как Саша ни старался, не мог найти в биографии Вихрова хоть одну черточку, позволявшую ответить на вопрос: зачем бывшему чекисту Цезарь? Что за надобность в таком странном союзе? Какого черта Вихров сует свой нос повсюду и навязывает помощь? Денег у него вроде хватает, крупных противников Корсар не обнаружил. Так зачем? Что за внезапная симпатия?
      Правда, надо отметить, что Саше покамест эта симпатия была очень даже выгодна. Вихрову тоже - все-таки Цезарь спас фантастическую аферу. Может, Вихров надеется в будущем использовать Организацию для подготовки аналогичных операций? Не исключено, хотя интуиция возражала. Не против операций, а против такого вывода. Афера-то Саше понравилась. Особенно та ее часть, которую он провел без ценных указаний господина Вихрова.
      Вывезти пресловутую красную ртуть из России оказалось проще, чем два пальца обмочить. Погрузили в самолет, снабдили соответствующими документами, заплатили все пошлины, налоги и прочее. В Греции Соколов спокойно получил багаж и без всяких хлопот самостоятельно доставил его некоему греческому бизнесмену. В офисе той же фирмы состоялась и встреча с заказчиком. Вот и вся недолга. За кадром осталась работа Цезаря, который содрал с Визиря триста миллионов баксов, и деятельность Корсара, который подстроил удобную для Визиря ситуацию перехвата.
      А потом Визирь умер. Геройски погиб, защищая товар. Он стал слишком опасным как для Цезаря с Вихровым, так и для ФСБ. Да и его заказчики могли много гадостей устроить, узнав, что товар на деле никакой ценности не представлял. Что именно сделали с Визирем и представителями его заказчика и кто конкретно там побывал, осталось тайной, но на том месте ныне существовал глубокий пруд, по форме напоминающий воронку от взрыва. Ни товара, ни Визиря, ни лиц, их сопровождающих... И тайна красной ртути тоже осталась на дне маленького круглого озерца.
      ...Загадочный Вихров приехал после обеда. Принимать его пришлось в спальне, поскольку Саше после ранения был предписан постельный режим. Да в любом случае, слабость от кровопотери была настолько сильной, что сам еле-еле до туалета доползал.
      - Прошу прощения, - сказал Саша, когда за Вихровым закрылась дверь. Обстоятельства таковы, что я вынужден принимать вас в мало приспособленном для переговоров помещении. Берите стул, пододвигайтесь. Пепельница на подоконнике, только кондиционер включите.
      - Вы поступаете в полном соответствии со своим прозвищем. Надо сказать, весьма метким. Только короли могли позволить себе устраивать аудиенции в спальне.
      - Не по собственной воле.
      - Я вижу бинты, - кивнул тот. - Прискорбно. Слышал, это не единственное несчастье в вашей семье?
      - Да, но мне не хотелось бы обсуждать эту тему. Вы удовлетворены результатами проделанной мной работы?
      - Вполне. Есть некоторые недочеты, но было бы глупо предъявлять к вам такие же требования, как, скажем, к профессиональному разведчику.
      - И все-таки?
      - Произошла небольшая утечка информации.
      Саша забеспокоился:
      - Утечка конкретно на моем уровне или вообще?
      - Скажем так, на том этапе, когда вы вошли в игру. Некий добросовестный гражданин позвонил - анонимно, разумеется - в дежурную часть ФСБ и сообщил следующие факты. Группа злоумышленников намеревается тайно вывезти за пределы России партию стратегически важного продукта, а именно красной ртути. Под группой злоумышленников подразумевается один крупный концерн. Кто скрывается под видом радетеля за интересы Родины, не установлено.
      - И что теперь? - спросил Саша.
      - Да ничего особенного. Начато следствие. Последствий в виде тюремного заключения за кражу продукта не ожидается, поскольку он приобретен вполне законно. Измены Родине тоже нет, поскольку красная ртуть не имеет никакой стратегической ценности. Мало того - официально даже названия такого не существует. Если кто-то докопается, что красной ртутью окрестили перманганат натрия, ничего страшного. По всем документам это просто мусор, подлежащий уничтожению. И если какая-то страна пожелала приобрести его, то разве мы станем мешать? Даже вывезен он был вполне пристойно. Единственное - перепутан точный химический состав. Но пиролюзит при соответствующей обработке обладает сходными свойствами, что может послужить оправданием ошибки. Неприятно, конечно, что поднимется шум, это да. Как же, такая мистификация, такой обман! Но никаких санкций ни к вашей фирме, ни к моей, ни к ФСБ и России в целом никто применить не сможет. Выяснить, что перманганат натрия ценности не имеет, достаточно просто. Для этого даже высшее образование ни к чему. Значит, покупатель сам пожелал верить. Вы когда-нибудь бывали на рынках? Вероятно, видели таблички с объявлением: "Администрация рынка не несет ответственности за качество вашей покупки". В этом случае будет то же самое. Мы никого не уговаривали платить миллиард долларов за мусор. Это нас убедили продать его именно за указанную сумму.
      - Но пока все это прояснится, нервы нам истреплют, - задумчиво проговорил Саша. - Что есть нехорошо. Ну ладно, мы примем меры.
      - Не расстраивайтесь. Это нормальное явление, мог кто-то на таможне патриотизмом заболеть. В целом же, как уже говорилось, я доволен. Цель достигнута, сроки не нарушены. А теперь мне, уж не обессудьте, хотелось бы вернуться к нежелательной для вас теме. И вот в каком ракурсе: вам не надоело?
      - То есть?
      - Александр, я наблюдаю за Организацией много лет. Последнее время уделял особое внимание конкретно вашей персоне. Вы прекрасно знаете, что я могу посодействовать вам в достижении многих целей. Но почему-то делаете вид, будто меня вовсе не существует. Ну почему вы, имея настолько серьезных противников, наотрез отказываетесь от сотрудничества?
      Саша медленно вдохнул, потом выдохнул воздух, медля с ответом.
      - Господин Вихров, вас не оскорбит, если я спрошу( а вам какое дело? Я понимаю, мой отец - в некотором роде ваш друг детства, хотя друзьями вы никак не могли стать из-за разницы в возрасте. Но сейчас вы интересуетесь уже моими делами.
      Тот остался непрошибаемо спокойным.
      - Предположим, что мой интерес не праздный.
      - Тогда так. Во-первых, со своими противниками я как-нибудь сам разберусь. Это мои проблемы. Во-вторых, кто вам сказал, что они настолько серьезны? В-третьих, а с кем, собственно говоря, вы предлагаете сотрудничать? С вами лично? С вашими бывшими коллегами, а ныне офицерами ФСБ? С теми людьми, в конце концов, которые известны в нашей среде как "сырьевики"?
      - Ни то, ни другое, ни третье. И поверьте мне на слово, противники у вас нешуточные. Не говоря уже о том, что их слишком много. Соответственно, самостоятельно вы с ними не разберетесь. А что касается моего интереса... Хорошо, давайте откровенно. Я, разумеется, не одиночка. Представляю интересы определенной группы людей. Так вот, нам ваши противники не нравятся. Они попросту мешают. Но в нашем положении избавиться от них с вашей эффективностью не получится. У нас свои ограничения, накладываемые, скажем так, положением в обществе.
      - Понятно. Тогда представьте себе, что у меня тоже есть положение в обществе, и я не киллер, которого можно нанять для устранения неугодных вам людей.
      - Вы меня неправильно поняли. Я не требую именно физической ликвидации. Человека далеко не всегда нужно убивать, что избежать конкуренции. И вы это знаете не хуже меня. Я всего лишь предлагаю соединить усилия для достижения общей цели. Вы где-то равны нам. Но( возможности у нас разные. Вы можете легко нарушать все и всяческие законы, а мы - с той же простотой избавлять вас от неприятностей. Но это не "крыша". В некотором роде совместный проект.
      Саша страдальчески закатил глаза. В прошлом году Женьке Щербакову потребовалось уточнить кое-какие сюжетные детали перед съемками своего первого фильма, "Стаи". За помощью обратился на Лубянку. Сам не ожидал, что ему пойдут навстречу - можно подумать, у чекистов других дел мало, еще на всяких режиссеров размениваться. Его пригласили для беседы, предложили задать вопросы. У Женьки их было всего четыре, но достаточно острых. Сам он предполагал, что офицер откажется давать пояснения. Но нет - тот даже обрадовался возможности поговорить на столь злободневные темы. Рассуждал часа четыре, не меньше. Женька потом жаловался, что даже перебить его не всегда получалось. Такой вот болтливый собеседник ему попался.
      Вернулся домой, совершенно загруженный и вымотанный этой встречей, упал спать. А наутро, когда на свежую голову принялся вспоминать подробности, внезапно сообразил - а ведь чекист не ответил ни на один вопрос. Вообще ничего интересного не сказал. Что называется, воду лил. Рассуждал, ораторствовал, но, как выяснилось, ни о чем. И в помощи не отказал, и близко к сердцу принял - и не сказал ровным счетом ничего. Женька парень настырный, на достигнутом не успокоился. Добился встречи еще с одним сотрудником ФСБ. Эффект тот же. После чего он сделал вывод: все они такие. Часами будут ходить вокруг да около, мозги запудрят, и дурить будут до тех пор, пока сам не отстанешь. Этакое "нет" по-японски.
      Вихров явно прошел ту же школу. Но только одно дело - консультация режиссера, и совсем другое - совместный бизнес. Там, где речь идет о зарабатывании денег и дележе прибыли, нужна определенность.
      - Иван Павлович, я отношусь к вам с уважением. Вы друг моего отца. Но если вы и дальше намерены играть втемную, из нашего сотрудничества не выйдет ничего хорошего ни для вас, ни для меня. Я должен знать, с кем имею дело. Конкретно.
      Вихров засмеялся.
      - Хорошо. Как вам известно, в России три основных вида предпринимателей. Честные и невероятно трудолюбивые люди - таких меньшинство. Бывшие бандиты, воры, спекулянты и мошенники - ныне "новые русские". Кое-кто из них достиг определенных высот. И третий тип - бывшие партийные и комсомольские руководители, бывшие контрразведчики, курировавшие деятельность крупных предприятий, специалисты из числа министерских деятелей. Я представляю интересы группы лиц, входящих в третью категорию. Но в данный момент мои партнеры находятся в некоторой оппозиции к людям, являющимся воротилами нашей экономики, хотя мы относимся к одному классу.
      - Понятно. Хотите их потеснить? С моей помощью, разумеется.
      - Не совсем. Мы планируем провести реорганизацию российской экономики. На данный момент нам принадлежат часть предприятий ВПК, химической промышленности и черной металлургии. Остальное разделено между нашими магнатами и иностранцами. Вот то, что принадлежит последним, должно вновь стать нашим. Кроме того, неплохо бы прекратить отток капитала за рубеж по криминальным каналам. Мне известно, что вы свой черный доход вкладываете в российскую экономику. И надеюсь, что в будущем вы приложите усилия для того, чтобы и ваши коллеги последовали вашему примеру. Грубо говоря воруете в России, извольте и возвращать туда же.
      - Если я вас правильно понял, речь идет о возрождении нашей промышленности. Не знаю, Иван Павлович, я реалист. Я владею гигантским концерном, и прекрасно знаю, насколько упадочно общее состояние страны. Разумеется, я не отношусь к числу тех, кто считает - на сегодня нам пограбить хватит, а завтра хоть потоп. Но боюсь, что ваши планы невыполнимы.
      - Ошибаетесь. Вы не один, и я тоже. Я не предлагаю вам безнадежное дело. У вас будет определенное направление работы, и вы займетесь только им. У вас, как у любого рэкетира со стажем, есть опыт работы по формированию рынка - и это бесценные знания, если применять их с умом. Мне нравится ваш дар организатора, дар управленца. Вы действительно умеете работать.
      Саша сделал резкий отрицательный жест.
      - Не надо лести и красивых слов о благе страны. Я понимаю, что нужен вам, примерно сообразил, зачем. Вы хотите, чтобы я навел порядок в криминале, поддержал вашу экономическую политику, прекратил отток капитала за рубеж и обеспечил бы конкурентоспособность моего и вашего товара на зарубежном рынке. Десять лет.
      - Что - десять лет?
      - Мне потребуется десять лет. При условии полного взаимопонимания.
      - Вы настолько точны?
      - Ну, плюс-минус год. Я экономист по образованию, и делал кое-какие расчеты на будущее. Правда, касающиеся строго UMF. По идее, можно и быстрей, но мы живем в России. Здесь наверняка будут различного рода кризисы, да и ваши противники не будут сидеть сложа руки. Вряд ли им понравится ваше усиление. А метода у этой братии ничуть не гуманней принятых в жестком криминале. С учетом всевозможных катаклизмов мне и нужно около десяти лет.
      Вихров улыбался.
      - Вас что-то удивляет?
      - Вы очень практичный человек.
      - Да, - согласился Саша. - Только за счет этого я богат. Ваш проект в принципе мне нравится. Что касается деталей, то когда будут конкретные предложения, тогда и обсудим. В цифрах. Но я, честно вам скажу, купил бы машиностроительный завод где-нибудь на Урале. Только не окончательно развалившийся. Мне он нужен позарез.
      Вихров пожал плечами.
      - Хорошо, составьте конкретный запрос, посмотрим, что есть. И окажем помощь в приобретении. А как вы намерены бороться со своими конкурентами в криминале?
      - Никак.
      - Интересная постановка вопроса.
      - Это просто ни к чему. Их раздавить - пара пустяков. Специально этого не делаю, чтобы не спровоцировать черный передел. Пусть живут. Они на меня работать будут.
      - И еще один вопрос. Насколько мне известно, в Организации на данный момент официального лидера нет. Вы командуете постольку-поскольку, и шансы вашего противника весьма высоки. Я говорю о Хромом. Вы должны принять все меры, чтобы он ни в коем случае не получил достаточную поддержку среди ваших бригадиров. Меня он в качестве главы Организации ни в какой мере не устраивает.
      - Уберите его сами, - мрачно сказал Саша. - У меня ни полномочий, ни возможности нет.
      - А что, какие-то сложности?
      - Ага. Во-первых, его вообще сложно убить. Он очень хитрый и осторожный. Я дважды подсылал к нему киллеров. И обоих похоронил. Во-вторых, ликвидировать его открыто я тоже не могу, поскольку такой шаг моментально подкосит весь мой авторитет. Получится, что я без всяких оснований свожу личные счеты. Для которых, опять же, кроме давней неприязни, нет причин. Он не насиловал мою жену, не поднимал руку на сестру и так далее. Мне не за что его убивать. Хотите, попробуйте решить этот вопрос без меня и так, чтобы на меня не пало подозрений. Или поговорите с отцом. Мои слова он воспринимает как выражение личной неприязни.
      - Я обдумаю, - пообещал Вихров. - Если все так серьезно, возможно, мы кое-что сделаем. Как вы предпочитаете строить отношения?
      - Знаете, как сохранить друга на всю жизнь? Никогда не брать у него в долг. Я предпочитаю существующий вариант. Я плачу вам, вы платите мне. Пока это удобней и не вызовет ненужных конфликтов. В дальнейшем возможны взаимозачеты или иная форма. Но не сейчас. Мы слишком мало знакомы.
      - Пожалуй, тут вы правы. Тем более, что такие отношения ни к чему не обязывают.
      - Вот-вот.
      - Меня это устраивает. Считайте, что мы договорились.
      Саша устало кивнул, протянул руку, скрепляя неписаный союз. Как же все-таки тяжело разговаривать с Вихровым... Вроде бы и деловой разговор, и все равно - вместо трех слов нагородит кучу дипломатических уверток. Сказывается профессия, сказывается.
      Тихо приоткрылась дверь, пропуская отца. Вихров поднялся, протянул ему руку в жесте приветствия.
      - Доволен? - спросил отец у Вихрова.
      - Пожалуй, - он покосился на отца, лукаво прищурился: - Сергей, у меня к тебе вопрос есть. Личного характера.
      Ну вот, начинаются секреты. А как Вихров сразу переменился! Из лиса превратился в приятеля.
      - Если это не касается каких-то твоих тайн, можешь спрашивать здесь. Вон, смотри - у Сашки глаза загорелись, он еще не знает, в чем дело, но уже страх, как интересно!
      Вихров посмеивался.
      - Сергей, вот как старому другу, открой секрет: как тебе это удается?
      - Что именно?
      - Да все! Тебе шестьдесят три, ты болен раком Бог знает в какой стадии, двенадцать лет провел на лесоповале, после этого схлопотал кучу ранений... Мне пятьдесят два, и я здоров. Но ты, черт бы меня побрал, выглядишь лучше!
      - Ага, - с улыбкой сказал Маронко. - Прибавь к вышеперечисленному, что я еще женился на женщине, которая моложе меня на двадцать два года. И она, поверь, вовсе не чувствует себя несчастной из-за того, что связала свою жизнь с богатым, но старым инвалидом.
      - Во-во! Ты сам и сформулировал мою основную мысль!
      - И мою тоже, - буркнул Саша. - Блин, вот кому завидую в этом отношении, так это отцу. Е-мое, мне б хоть дожить до таких лет, а он все еще молодой мужик!
      Они посмеялись.
      - Не знаю, - честно признался Маронко. - Наверное, я просто не чувствую себя ни больным, ни старым. Помню об этом, но стареть не спешу. Нет, иногда бывает так, что просто разваливаюсь, или накатывает хандра, и я прикидываю, какой гроб лучше заказывать. А потом - ничего. Ты еще учти, что я периодически подкалываюсь - не регулярно, но достаточно часто. А у наркотиков побочные эффекты есть... Мою жену эти эффекты вполне устраивают.
      - Ты так в наркомана не превратишься?
      - Даже если так, что с того? Мне они предписаны как болеутоляющее. Терять мне, по-хорошему, нечего. Я не молодой парень, у которого вся жизнь впереди. Еще режим свой отпечаток накладывает. Кто-то мне сказал, что человеческий организм приспособлен к существованию в постоянном напряжении. Страшен не стресс, а перепады между спокойной и бурной жизнью. А у меня этих перепадов и не было никогда, постоянно неприятности да хлопоты. Вон, он кивнул на Сашу, - этот кадр в основном мне их и поставляет. Ни одного года не было, чтобы он меня до бешенства или предынфарктного состояния не довел.
      - Да ладно, - недоверчиво сказал Саша. - А в Америке я три года жил?
      - Ага, и с Алияром даже подраться ухитрился. На собственной свадьбе.
      - Он сам виноват. Не надо было замахиваться на тебя, - парировал Саша.
      Не любил он вспоминать тот случай. Саша жил тогда в Калифорнии, и присмотрел себе невесту - он собирался остаться в Америке на постоянное жительство, и требовалось закрепиться, создав семью. На свадьбу отец прилетел, вместе с Мишкой. Алияра тоже пришлось пригласить, хотя Саша и был уверен, что тот обосрет всю малину.
      Так и вышло. Алияр поддал, завел неприятный разговор с отцом - типа кто ж здесь отец жениха? Алияр полагал, что он. Саша по этому поводу имел другое мнение, о чем и заявил. С сыном тот связываться не стал, отвел соперника в сторонку. А Саша одним глазом наблюдал за ним. И видел, что Алияр замахнулся на отца. Ударить не успел - Саша перемахнул через стол, встал между ними... Пощечина досталась ему. А в следующее мгновение Алияр уже покатился по полу.
      Помирились только через год. Алияр долго бесился, но совместные денежные интересы победили, и он признал, что сам затеял склоку, за что и огреб. Да и стареть он начал, все-таки ему тогда уже за шестьдесят было хотя всем врал, что полтинник - а других сыновей, кроме Саши, ему бабы не родили... Детей в общей сложности около десятка по всему свету, но одни девки. Наследник в единственном числе. Пришлось гонор смирить. Правда, не ради сохранения рода, а чисто по шкурным интересам, но это не столь важно...
      Вихров смотрел на него со странным выражением лица.
      - Простите, вероятно, я рискую задеть чьи-то чувства... Дело в том, что я прекрасно знаю как общепринятую легенду о родстве, так и правду. И с этой точки зрения мне странно слышать о таком вашем отношении к родному отцу.
      Саша тяжело вздохнул.
      - Все обо всем знают. И никто не может самостоятельно додуматься до простой мысли: своего отца я выбрал сам. Алияр мне не отец. Это просто кобель, который совратил мою мать. Не более того. Отцом я называю того, кто сделал меня человеком из алияровского щенка. Мне Джим Робертсон, седьмая вода на киселе, и то ближе, чем Алияр.
      Вихрову понравилось такое критичное отношение к собственной персоне.
      - Но, невзирая на все эмоции, вы прекрасно сработались с Алияром.
      Саша поморщился.
      - Чушь. Мне даже пришлось отказаться от мысли работать с ним на паях. Сначала договаривались, что я произвожу "дурь", он продает, а прибыль пополам. Два месяца прошло - чувствую, подвирать начал. Я не стал копаться, просто взял и изменил его статус. Теперь он мне за каждую партию предоплату делает. Злится страшно, да и черт с ним. По-хорошему, я бы Джима на его место поставил. Во-первых, он помоложе, во-вторых, это был бы стопроцентно преданный мне человек. Через пару лет я так и сделаю.
      - А куда Алияра денете?
      Саша чуть не ляпнул - в расход.
      - Вероятно, похороню, если от злости лопнет. Или за лечение в психушке платить буду, коли от зависти спятит. Нельзя ж родственников в беде бросать.
      - Не планируете в России поставить его на какое-то направление?
      - Ни за что! - с чувством воскликнул Саша. - Только под боком мне этой гремучей змеи и не хватает! Нефига ему вообще здесь делать. Мы с ним лучше ладим, когда между нами океан.
      На прикроватном столике тихо звякнул аппарат внутренней связи. Эдик вежливо сообщил, что приехали ВДВ с Эйфелем и желают побеседовать с шефом. Саша вопросительно посмотрел на отца и Вихрова - просить ребят обождать или деловые вопросы уже решены? Вихров отрицательно покачал головой, мол, у меня все.
      - Пожалуй, пойдем ко мне, - предложил отец Вихрову. - Побеседуем. За сорок лет второй раз встречаемся, хоть поговорить по-человечески...
      - Ничего не имею против, - согласился тот. Поднялся, протянул Саше руку: - До встречи. Надеюсь, что и дальнейшее наше сотрудничество окажется столь же плодотворным.
      - Мне тоже кажется, что мы всегда договоримся, - сказал Саша.
      Отец с Вихровым ушли. Саша задумчиво посмотрел им вслед. И все-таки у Вихрова есть какой-то личный интерес. За красивыми словами об объединении усилий стоят эмоции и сильные переживания. Что-то, связанное не столько с отцом, сколько с самим Сашей. Вот только что у них может быть общего? Или это только так кажется...
      Часть 3
      Мельница смерти
      Глава 9
      Оксана стояла в полном одиночестве на бордюре, на абсолютно открытом месте, и чувствовала себя круглой дурой. Так бывает с каждой женщиной, если ее, неподготовленную, выставить на всеобщее обозрение.
      Ей стоило огромных усилий выдерживать последние дни в обществе Чумы. И так надоел хуже горькой редьки, а тут еще последнее время у него крыша поехала... Оксану одолевали дурные предчувствия. В Измайлово становилось слишком жарко. Война с Цезарем ни к чему хорошему не приведет. И требовалось срочно смотаться, чтобы не стать очередной невинной жертвой. А Чума как чувствовал - совсем озверел.
      Из дома она выбралась без хлопот. Чума поехал по своим бандитским делам, обещал вернуться к полуночи. Запер ее и свалил. Оксана быстро покидала шмотки в сумку, устроила в квартире бардак - назло Чуме, пусть убирается. Без смущения опустошила маленький домашний сейф - Илья обещал ей деньги, но и Чуму пограбить не грех. Он ей куда больше должен, если так посмотреть. Позвонила Илье, договорилась о месте встречи. Бросив квартиру незапертой - отмычка помогала только открыть - села на автобус и доехала до метро.
      Тот вместе с сотовым телефоном обзавелся и машиной - Муравей подарил джип. В благодарность, стало быть. Рокки, Чума и Гончар не ломали головы, "выписав" денежную премию. И Илье теперь доверяли сильно.
      Илья отвез ее в Серебряный бор, высадил ее во дворе жилого дома на Карамышевской набережной, объяснил, где ее будут ждать, и уточнил, что доверять стоит только тому человеку, который представится как Дон, а ее назовет Вегой. Потом уехал в направлении Крылатского. От набережной Оксана взяла машину и без приключений добралась до светофора на перекрестке улицы Народного Ополчения и проспекта Жукова. Двадцать метров от перекрестка, движение в сторону "Сокола", сказал он. А Оксана недоумевала( неужели нельзя было выбрать другое место? Странные люди эти мужики. Обязательно надо было поставить ее таким образом, чтобы видно было за километр?
      Она посмотрела на часы - еще от силы несколько минут ждать. Присела на корточки, закурила. С явным неудовольствием поежилась - наверное, выглядит идиоткой со своим желанием покурить именно на обочине. А сейчас какой-нибудь умник за дорожную проститутку ее примет. Ну вот, пожалуйста, не успела подумать, как подъехал "опель", шурша шинами. Стекло передней пассажирской дверцы опустилось, оттуда показалась сладко ухмыляющаяся рожа. Эти явно не долгожданные друзья Илья. Оксана только открыла рот, чтобы послать истомившегося по женской ласке мужика куда подальше, как тут же отпрянула, узнав его.
      - Ксюшенька? - осведомился Рокки.
      Оксана медленно пятилась подальше от проезжей части. Только Рокки с его маслеными глазками и блудливыми ручонками ей не хватало. Особенно если вспомнить его давнее желание поиметь ее. А мерзкий-то какой! Ожоги от кислоты подживать начали, вся морда болячками покрылась, как паршой.
      Он вышел из машины, но пока не спешил приближаться. Помнит, гад, как яйца болят от удара женской коленкой...
      - Ксюшенька? - еще раз повторил он. - Никак, от Чумы сбежала? Ксюх, а ведь он искать будет. И если найдет, то тебе это не понравится.
      - Не найдет, - быстро сказала Оксана.
      - Конечно. Особенно если я тебе помогу. А?
      Он подступал все ближе. Оксана пятилась, растерянно оглядываясь по сторонам. Из машины вылез приятель Рокки, Кирюха. Стоял, опершись на дверцу, нехорошо усмехался.
      - Слышь, Рокки, да что ты с ней церемонишься? - лениво осведомился он. - Хватай за жабры и суй в тачку. В натуре, нефига с ней беседы вести.
      Еще на середине реплики он, видимо, решил, что пора переходить от слов к действиям. Мигнув Рокки, резво подскочил к Оксане, завернул ей руку за спину с такой силой, что захрустели кости, и потащил к машине. Оксана упиралась, норовила ударить каблуком по голени - все равно кому, Рокки или Кирюхе - но не попадала... И еще ухитрялась думать, что Илья зря эту глупость сделал - помог Рокки бежать из логова Цезаря. Надо было там его оставить.
      - Эй, браток, ты бы не спешил так, - послышался голос за спиной.
      Оксана вывернулась, как змея, чтобы увидеть говорившего. Позади "опеля" стояла ультрамариновая "вольво", а к ним подходили двое. Оба высокие, но один пропорционально, хотя и тяжеловато, сложенный, а другой долговязый и тощий. Говорил тот, что побольше.
      - Не торопись, - повторил он. - Что за дела-то? Девчонку обижаешь... Нехорошо это.
      Нет, и эти не друзья Ильи. Слишком взрослые. Большому лет тридцать, не меньше. Илья хоть и башковитый, но молодой. Не станут старики с салагой на равных дружить.
      Оксана вдруг поняла, что они и не приедут. Решили, что других дел полно, не стоит отвлекаться на возню с девчонкой. В конце концов, она свое дело сделала, больше не нужна. Или понадеялись, что если она в таких делах замешана была, то научилась сама выкручиваться. Пожалуй, в этом есть доля истины - сейчас она уедет с этими нежданными заступниками, а там видно будет. Главное - убраться подальше от Рокки.
      - Те че надо, фраер? - насупился Рокки.
      Большой подошел вплотную. Оксана даже разглядела его лицо - обычное, в меру интересное, только взгляд пронизывающий. И глаза - будто светятся.
      - Хочешь сделку? - вполне миролюбиво предложил заступник. - Ты отпускаешь девчонку, а я... А я ничего тебе не делаю.
      Рокки подавился издевательским смешком. Обернулся к приятелю(
      - Кирюха, ты секи, что он гонит. Он, значится, ничего мне не сделает. Ха! Да ты кто такой, заступник вшивый?
      Тот даже не оскорбился. Широко улыбнулся, но Оксане показалось, что недобро. Тоже посмотрел на своего спутника.
      - Они не поняли, какую выгодную сделку им предложили.
      - Не поняли, - подтвердил тот. - И не поймут, пока не покажешь.
      - Придется. Значит, интересно, кто я такой, да? А ты правильно сказал. Заступник. Дон Кихот, стало быть. Вот мой Санчо Панса. А вы - те самые ветряные мельницы, которые я сейчас буду крушить во славу прекрасной дамы.
      Оксана не углядела, что произошло. Рокки выхватил пушку, угрожающе повел дулом, парень внезапно исчез и оказался у него за спиной. Пистолет с грохотом упал на землю, Рокки захрипел - его голова откинулась назад, захваченная хитрым приемом, а у горла блеснуло лезвие ножа. Кирюха, увидев такие дела, отпихнул Оксану в сторону с такой силой, что она чуть не упала.
      - Отведи ее в машину, - приказал свалившийся с неба Дон Кихот своему спутнику. В тоне не осталось ни дружелюбия, ни мягкости.
      Она и сама рада. Отбежала к "вольво", оглянулась и застала самое интересное. Парень легко ухватил за волосы Рокки и Кирюху и со всей дури приложил их мордами об капот "опеля". Потом, отряхнув руки и более не обращая внимания на стонущих бандитов, пошел к своей машине. Рокки дотянулся до пистолета, но даже ухватить его не успел - парень, развернувшись на месте, со страшной силой ударил его в лицо прямой ногой. Рокки отлетел, упал навзничь и больше не дрыгался. Оксана присвистнула.
      - Вот такой он у нас сильный и непобедимый. А Сервантес на самом деле написал не историческую правду, а дружеский шарж на нашего Дон Кихота, поведал Санчо Панса.
      Оксана с удивлением посмотрела на него, ахнула(
      - Витька!
      - Ну да. Я думал, ты сразу узнала...
      - Да ну что ты, я вообще по сторонам не смотрела... Витька, как здорово, что это ты! - она расцеловала его в обе щеки.
      - Вы что, знакомы? - хмуро осведомился Дон Кихот. - Быстро в машину, хватит время терять.
      В машине Витька перегнулся через спинку своего сиденья, чтобы видеть Оксану.
      - Как жизнь-то?
      - Да все относительно нормально. Надо же, вот кого не ожидала встретить, да еще и так вовремя...
      Они оба хмыкнули.
      - Какие мы догадливые, - усмехнулся Дон Кихот. - Вечно сваливаемся с неба в самый последний момент, да еще и сами узнаем, куда упасть требуется. Сидели, спокойно пили пиво в единственный выходной, и вдруг внезапно как в сердце кольнуло - надо ехать кого-то спасать. Вить, как ты думаешь, наша прекрасная дама предпочитает, чтобы к ней обращались по имени или использовали звучную кодировку "Вега"?
      Оксана подпрыгнула на месте.
      - Дон Кихот... - пробормотала она.
      - Совершенно верно, - подхватил Витька. - А сокращенно - Дон. Это его в прошлом году окрестили. Любит заступаться за сирых и убогих.
      - Не в прошлом году, а в Афгане, - лениво поправил тот. - Это еще ВДВ додумался в свое время. А Сашка в прошлом году взбесился после очередного моего заступничества с глобальным размахом, и присвоил мне Дон Кихота в виде официального погоняла. Мадам, поскольку ваше имя мне прекрасно известно, спешу назвать свое. Меня зовут Валера.
      - Как Светка? - с живейшим интересом спросила Оксана у Витьки.
      - Да неплохо. Замуж вышла.
      - За того, с кем в прошлом году встречалась? - осторожно уточнила Оксана, не рискуя при незнакомых людях называть громкие прозвища.
      Валера усмехнулся.
      - Совершенно верно. Именно за него. Я, кстати, свидетелем был. Два месяца назад расписались, как раз, когда все эти драчки-срачки начались.
      - Наверное, свадьба пышная была?
      - Ее вообще не было. Цезарь-то ранен, куда ему веселиться? Еле ходил. Так, посидели в тесной компании старых друзей, отметили факт и разошлись, сказал Валера.
      До Оксаны медленно начала доходить ирония ситуации. Так значит, шпионом Цезаря был не Олег. Лазутчиком был Илья. Ну, хитер...
      Мягко запищал сотовый телефон Валеры. Он включил его, приложил к уху.
      - Привет, Эдик... Что, опять?... А, беспокоится... Сбрось в его ячейку( звезду забрали, везем в планетарий... - он усмехнулся, в зеркало заднего обзора поймал взгляд Оксаны. - Хорошенькая - не то слово. Ты там губы особо не раскатывай, я еще посмотрю - знакомить ее с кем-то, или себе оставить...
      Оксана смутилась. Валера убрал телефон, пояснил(
      - Твой братец по оружию беспокоится. Говорит, высадил, а потом узнал, что в том же районе Рокки оттягивается. Испугался за тебя.
      - Мало ты ему врезал, - категорично заявила Оксана. - Надо было вообще по асфальту размазать.
      Валера засмеялся.
      - Пусть живет. Пока. А теперь вот что, звезда моя. Жить ты будешь в обществе Виктора и его супруги, на улицу без разрешения - Виктора или моего - не выходить, прежним подругам не звонить, родителям свое местонахождение не выдавать. Иначе я за твою жизнь ручаться не могу. Светке я скажу, если сочтет нужным, сама позвонит. Хотя особо не рассчитывай - у нее муж тяжело ранен, внимания требует. Какие-нибудь пожелания есть?
      - Да. Светку, конечно, я беспокоить не хочу, но у нее есть еще одна подруга. Мы все в хороших отношениях были. Может, ей позвонить?
      - Не Ольга Рублева? - спросил Витька, странно покосившись на Валеру. Она уехала. Сразу после Нового Года. Сейчас в Калифорнии живет.
      - У нее тоже какой-то парень был... Она говорила, почти идеал. Не вышла она за него?
      Валера отрицательно покачал головой(
      - Калифорния ей понравилась больше. Так что кавалер проводил даму в долгий путь, обещал помнить, но все прекрасно поняли, что это было вежливое расставание.
      Витька явственно хихикнул. Валера неожиданно вскинулся(
      - Че ты ржешь? Я, по-твоему, скандал должен был ей закатить? Дома запереть? Я ж не Цезарь, у которого эгоизма на такое хватает. Хочется ей жить в Америке - ну и до свидания, пусть катится... Можно подумать, я засохну с тоски.
      - Оно и видно, как ты веселишься без нее, - ехидно поддел Витька. Прямо прыгаешь от радости.
      - Витя, хватит. Я не желаю обсуждать эту тему.
      - Да я чего? Я ничего. Только сказал, что ты совсем невесело для свободного мужика выглядишь. Я б на твоем месте по бабам помчался, задрав хвост, а ты сохнешь и худеешь. Прикинь, Оксан, парень в январе почти сто двадцать кило весил, а сейчас дай бог сто. И это он уверяет, что не тоскует! Сейчас скажет, что и не любил никогда. И вообще, он убежденный холостяк, и жениться на ней не собирался.
      - Вить, ты заткнешься сам или тебе помочь? - осведомился Валера.
      - А теперь он драться начнет! - весело объявил Витя. - Всегда так как только кто ее имя припомнит, так Валера в драку лезет, как бультерьер на крысу. Смотри, смотри, ща самый прикол начнется.
      - Выпрашивает ведь, - вздохнул Валера. - Просто умоляет. Ему без зуботычин свет не мил.
      - Точно-точно. Я мазохист. Ну ударь меня, ударь!
      - Обойдешься.
      - Ну, ты и садюга! В самом сокровенном желании отказал! - с восхищением воскликнул Витя.
      Валера сквозь маску напускной суровости еле сдерживал смех. Оксана смотрела на него во все глаза. Ей всегда нравились крупные мужчины, она и на Чуму только поэтому внимание обратила. Но этот - лучше. У Чумы кроме кулаков ничего интересного нет, а этот явно умный парень. И Ольга тоже самое говорила. Ольга вообще им восхищалась - когда точно знала, что он ее не услышит. Все-таки глупость она сделала, что бросила его...
      - Я сейчас высажу тебя где-нибудь посреди Минского шоссе, а сам поеду к твоей жене клинья подбивать. Думаешь, оттолкнет? Я-то, небось, попривлекательней тебя. Так что пока до дому доедешь, уже рога вырастут. Ветвистые такие, развесистые.
      - Вот и замечательно. А потом я вызову тебя на поединок, и устроим мы с тобой бой быков. Что? Обоим будет, чем драться.
      Валера резко затормозил. Оксана глянула в окно - точно, Минка. И место такое безлюдное...
      - Ну что, раз так просишь, придется обеспечить тебя оружием. Вылезай.
      - Ага, ты поедешь к Ваньке, а Оксану куда денешь? Свечку всучишь?
      - А что, в твоей постели трое не поместятся? Я ж видел, там такой сексодром...
      - Да Оксана не захочет.
      Она встретила в зеркале смешливый взгляд Валеры.
      - Правда? - с интригующей улыбкой спросил он.
      Определенно, ей спаситель понравился. Возможно, и она ему.
      - Посмотрю на твое поведение, - лукаво прищурившись, ушла от прямого ответа.
      - Ужасное! Оксан, поверь - он наедине с дамами ведет себя просто отвратительно! - встрял Витька. - Руки тянет, куда не просят... А куда просят, сует совсем не то, что нужно. Честное слово! Мне Ольга, вон, не раз жаловалась на него. Недогадливый, бестактный, грубый - фу! И на двоих женщин его точно не хватит.
      - Думаешь? - усмехнулся Валера. - Ну, насчет Оксаны ничего сказать не могу, не случилось мазы сравнить себя с Чумой. А относительно твоей жены мне абсолютно точно известно - ей много не требуется, если она тебя за столько лет не бросила.
      - Хочешь сказать, я импотент, да? Ты тоже не силач, если рога-то выросли.
      - Вить, хватит, - вмешалась Оксана. - Ведь действительно схлопочешь.
      - От кого? От него?! Никогда! Он меня не бьет. Жалеет.
      Валера от души веселился.
      - Брезгую. Тебя не бить, тебя убить надо было. Удавить при рождении. Ладно, хватит подробности личной жизни обсуждать, а то дама черт знает что о нас подумает, - он повернул ключ в замке зажигания.
      - Ты не обращай внимания, Оксан, - Витька перегнулся через спинку сиденья. - На самом деле все было не так, и вообще мы все придумали. Это прикол. Шутки.
      - Так Ольга в Москве или нет? Где у вас шутки, где правда, не разберешь...
      - Ольга в Америке. И по последним данным, возвращаться не собирается, - сказал Валера. - Так что придется ограничиться общением с Витькиной женой и со Светкой.
      - Ты себя не забудь, - подсказал Витька. - Тебе ее под личную ответственность сдали.
      - Ну, я редко дома бываю. Меня и в расчет брать не стоит.
      - Тогда я ее с Эдиком познакомлю. Чего это девчонка в одиночестве скучать будет? Ты сначала предъявил права, кулаками себя в грудь бил - типа никому не отдам, день и ночь сторожить буду, как собака мозговую кость. А теперь - "редко дома бываю", - передразнил его Витька.
      - Я тебе "познакомлю", - с шутливой угрозой сказал Валера. - Мало не покажется.
      - Вот, Оксан, смотри, каков негодяй. Ни себе, ни людям! Не-ет, он все-таки собака. Только на сене, а не с костью.
      - А кто такой Эдик?
      - Наш диспетчер, - пояснил Валера. - Бабник страшный.
      - Не, бабник мне не нужен, - решила Оксана.
      Обмениваясь ни к чему не обязывающими шутками, они доехали до Северного Чертанова. Валера свернул с Балаклавского проспекта в жилой комплекс, подъехал к одному из домов. Пока запирал машину, Витька провел Оксану в подъезд, коротко кивнул консьержке. Старушенция окинула девушку придирчивым взором, но ничего не сказала. Валера догнал их уже на лестнице.
      Жили они в большой пятикомнатной квартире - двухъярусной, прямо как в американском кино. Дверь открывала девчонка чуть постарше Оксаны, с зачесанными в конский хвост крашеными белыми волосами. Витькина супруга, как стало понятно из обмена приветствиями.
      - Ванесса, - коротко представилась она Оксане. - Хотя эти придурки упорно зовут меня Ванькой и даже Васькой. Ну, им все поприкалываться хочется... Раздевайся, проходи. Я тебе комнату на втором этаже приготовила.
      - Рядом с моей, надо полагать? - уточнил Валера.
      - А куда еще-то? - возмутилась Ванесса. - Весь первый этаж Витька захламил.
      - Я ничего не хламил, - с достоинством возразил тот. - Просто перетащил сюда свою технику.
      Ванесса застонала.
      - Твоя техника мне уже свет застит! Ты скоро в постель компьютер притащишь, а меня к Интернету подключишь!
      - Вот все вы такие, - пробурчал Витька, разуваясь. - Пока не поженились, все нормально было. Приходила ко мне, самой нравилось копаться в моем бардаке...
      - Интересно время от времени поиграть в отсутствие всяких правил и нормального распорядка жизни. Но существовать постоянно так - невозможно! категорично заявила Ванесса. - Оксана, ты разделась? Бери свое барахло, я покажу тебе твою комнату.
      Она провела Оксану на второй этаж, толкнула дверь комнаты. А ничего... Обстановка уютная, навевающая мысли о прекрасном отдыхе... вдвоем. Потому что кроватка-то двуспальная. Ванесса показала, где хранятся подушки и одеяло, выдала чистое постельное белье, а собственные вещи предложила разложить как захочется. А потом спускаться ужинать.
      Оставшись в одиночестве, Оксана подошла к окну, отодвинула шторы. Ничего. Темнота. Как в деревне - ни одного огонька. Только если посмотреть направо, виден Балаклавский проспект. А слева - Чертаново. Впереди, по идее, должен быть КСК "Битца", но вечером он почти неосвещен...
      Ну что ж, днем, вероятно, вид из окон поинтересней. Оксана отошла, поправила занавески. Вытащила из сумки лосины и длинный, до середины бедра, джемпер. Переоделась, подумав, распустила волосы. Конечно, она не собирается никого соблазнять, ей Чума до смерти надоел, после него на мужиков вообще не тянет. Но хорошо выглядеть надо не столько ради Валеры, сколько ради собственного прекрасного настроения.
      - И кого мисс собралась сводить с ума?
      Оксана вздрогнула, обернулась. Дверь нараспашку, и, привалившись плечом к косяку и сунув руки в карманы джинсов, стоит Валера. Она невольно покраснела.
      - Понятно, меня. А я только за! - с усмешкой сообщил он.
      - Понимаешь, я посмотрела и подумала: приняли меня неплохо, комнату выделили и ужином обещали накормить. Не хватает только мужика, который с утра сделал бы мне массаж, потому что для зарядки я слишком ленива, и принес бы кофе в постель.
      Она говорила с независимым видом, любуясь на свое отражение в зеркале, встроенном в дверцу шкафа, и расчесывая волосы. Интересно все же, попытается он подъехать с интимными предложениями или нет? Чума давно опротивел, его братки вызывали тошноту, а этот... Этот понравился.
      - Насчет кофе не гарантирую, а массаж могу, - спокойно отозвался Валера. - Правда, не эротический - спортивный. Но вместо зарядки пойдет.
      - Тогда милости просим - с утра.
      Валера рассмеялся, картинно всплеснул руками, скорчил огорченное лицо.
      - Вот всегда так! Я со всей душой, а мне - с утра! Нет, чтобы прямо сейчас...
      Подошел сзади, обнял ее. Господи, он еще здоровее Чумы... Выше, и в плечах шире. Задница вроде одинаковая... А руки сильные какие!
      - А мы неплохо смотримся, - заметил он, глядя на совместное отражение в зеркале.
      Оксана откровенно млела. Такой большой, теплый... Дура Ольга, что бросила его. Впрочем, тем лучше для кого-нибудь другого...
      - Ты всегда такой скорый? Едва увидел, сразу лапы тянуть?
      - Не надо грязи. Руки я еще не распускал. Но могу. Я ж бывший таксист, привык быстро настроение просекать. Помнишь анекдот про Ржевского? Когда один корнет спрашивает: "Поручик, как вам удается так быстро соблазнять женщин?" - "Очень просто, - отвечает тот. - Я подхожу и говорю: мадам, разрешите впендюрить?" Корнет в шоке: "Да, но ведь так можно и пощечину получить!" Ржевский соглашается: "Можно. А можно и впендюрить".
      Оксана хихикнула.
      - Вот так и я, - в его льдистых глазах заблестел смех. - Хочу всегда, даже если не могу - все равно хочу. А вдруг получится?
      Она вывернула голову, снизу вверх посмотрела в его лицо. Получится. Непременно получится, если немедленно не переменить тему разговора.
      - Валера, если не секрет: Витька твой родственник, если вместе живете? Или это что-то типа коммуналки?
      - "Лежка", - пояснил он. - На наших постоянных адресах последнее время опасно оставаться, мы все разбрелись. А это местечко - одно из лучших. Тебе нравится так стоять?
      - Да, а что?
      - Вообще-то, я тебя пришел на ужин звать.
      - А я-то, дурочка наивная, размечталась - ухаживает парень, - с притворно расстроенным видом вздохнула Оксана. - Ладно, придется идти.
      На первом этаже она увидела занятную картину. Ванесса стояла в дверях кухни, уперев руки в бока, и крыла Витьку на чем свет стоит. Он сидел на корточках в коридоре и копался в диком хаосе вытащенных из двух комнат кабелей. В зубах - сигарета, пепел падает на пол, тут же включенный паяльник на подставке, и Витька сосредоточенно соединяет оголенные концы проводов.
      - Опять развел бардак! - воскликнула Ванесса, увидев спускавшихся сверху Валеру с Оксаной. - Господи, это не квартира, а какой-то склад электронных принадлежностей!
      - Сама просила - сделай телефон, - огрызнулся Витька. Пепел упал ему на тапочек.
      - Ну да! Я телефон просила, а не капитальный срач!
      - Вась, ты капитального срача не видала, - урезонил ее Валера. - Я как-нибудь напьюсь и покажу.
      - Я Ванесса, а не Вася и не Ваня! Валер, ну хоть ты ему скажи, что нельзя паяльник на пол класть! Он же ковролин сожжет, а ремонтировать кому? Опять мне этим заниматься, да?
      - Вить, какого черта ты вообще этим сейчас занялся? До завтра никак не мог?
      - Ваньке телефон потребовался. А я два часа назад кабель в другое место присобачил. Утром бы новый купил, а ей сейчас приспичило позвонить. Мобильный не дам, я счет не оплатил, с ее трепом вообще нафиг отключат.
      - Ох, горе ты мое... - Валера тяжело вздохнул, присел рядом. - Давай сюда, что ли...
      Ванесса обреченно махнула рукой и ушла в кухню. Оксана присоединилась к ней.
      - И вот так - каждый день, - пожаловалась хозяйка. - Я сама электронщица, но мне все это уже в печенках сидит. Утром в туалет выйдешь, и обязательно об какой-нибудь чертов провод споткнешься. Витя накануне убрать поленился. А я носом вперед через весь коридор лечу! Недавно заявляет мне, что ребенка хочет. Нет, ты представляешь себе?! Витя на карачках по полу ползает, ребенок на карачках по полу ползает, вместо погремушек сдохшие платы всех калибров... И я на карачках ползаю, убирая за ними. Витька год назад квартиру купил. В новом доме. Месяц назад я звоню Валерке - он здесь один жил - и прошу приютить нас, потому что в результате Витькиных экспериментов наша квартира нуждается в капитальном ремонте. Понимаешь?! Уже в капитальном! Всего за год! Валерка - парень очень аккуратный, эта квартира месяц назад как игрушка была. И во что она превратилась?! Нам скоро уже здесь придется ремонт делать! А эта квартира, между прочим, не наша личная. О Господи, угораздило ж меня выйти за него замуж... Говорила мне мама: подумай, дочка, не спеши. Закончи институт, поработай, встань на ноги. А Вите вдруг приспичило расписаться! Другого повода оттянуться не нашел.
      - Твоя мама, - послышался голос из коридора, - мне все мозги проела. И не ври, что она тебя подумать просила. Ей наоборот, чем быстрей, тем лучше.
      Ванесса закатила глаза.
      - Начинается... Чья мама что сказала - уже сам черт не разберет. Оксан, у нас не свадьба была, а пародия на нее. Собираемся в ЗАГС, уже все приехали - Вити нет. Свидетели на месте, его друзья - а жених пропал. Я уже рукой махнула, и тут он является. В джинсах. В старых джинсах!! В потрепанных кроссовках, ядовито-красной клетчатой рубашке и вытертой кожанке!! Все гости чуть ли не во фраках, а жених - в клетчатой рубашке! Меня до машины на руках несли, у меня истерика была. Фотограф просит улыбочку, а у меня оскал не хуже Сашкиного. Цезаря, имеется в виду. Думаю, вот сейчас вколочу своего сумасшедшего Витю по уши в асфальт, и любой суд меня оправдает. А он, гад, бережно так берет меня за ручку и подводит к своей машине. Главное, Сашка специально для нас отцовский "кадиллак" взял, а Витя уперся как тот баран - поеду на своей, и все тут. На ней слой прошлогодней грязи, я внутрь сажусь - и по белому платью черная полоса сзади.
      - Панки грязи не боятся, - назидательным тоном произнес Витька из коридора.
      - Ты меня кем просил стать? - взвилась Ванесса. - Панком или твоей женой?!
      - Женой. Панком ты и без меня была. И не отпирайся, свидетели есть. Вообще, ты должна принимать меня таким, какой я есть.
      - Тогда и ты тоже! А потому с завтрашнего дня я перестаю готовить, потому что для меня это насилие над натурой! Я не умею и не хочу уметь! Вот пока убирать за собой не начнешь - к плите не подойду!
      - Я в кафе схожу, - нашелся Витька. - Тут во втором доме неплохая забегаловка.
      - Ох уж эти мне мужики... Оксан, а ты знаешь, в чем подлость была? То, что машина грязная - полбеды. У него "ягуар".
      Оксана присвистнула.
      - И такая дорогая машина до верхушки лобового стекла забрызгана грязью. А дальше смех был. Приезжаем в ЗАГС, и все думают, что Витька не жених, а водитель. Наемный рабочий. У женщины, которая там речи толкала, глаза как плошки стали, когда она нас увидела. Я в грязном платье, Витя вообще черт знает в чем... Сашка Цезарь - свидетель. В белоснежном костюме. Мне так стыдно было, и смешно, и стыдно... В общем, они все на видео засняли, и я порываюсь перемонтировать и в "Сам себе режиссер" послать. Что мне приз дадут - даже не сомневаюсь. Если не за мастерство оператора, то из жалости к моей несчастной доле.
      В кухню зашел Валера с засученными выше локтей рукавами. Помыл руки в раковине, скептически покосился на пустой стол.
      - Мы ужинать сегодня будем или как? Телефон сделали, и даже бардак убрали. Не скажу, что разобрали, но в глаза не бросается. Оксан, а ты не придавай значения - эти друзья ежедневно лаются, у них скандал заменяет прелюдию перед тем, как любовью заняться.
      Ванесса бросила в него тряпку, которой вытирала стол, Валера уклонился, засмеявшись. Оксана спросила, где тарелки, расставила посуду. Ванесса шустро раскладывала еду, успевая одновременно подкалывать и мужа, и Валеру. Никто на ее колкости внимания не обращал, только Витька иногда огрызался.
      Ужин прошел в относительно спокойной обстановке. Если не учитывать того, что Ванесса опрокинула на мужа чашку с кофе и его же обвинила в свинском поведении за столом. А потом ушла помогать ему приводить себя в порядок. Валера поднялся в свою комнату. Оксане никто ничего не говорил, из чего она сделала вывод: на сегодня больше ничего не намечается, можно мыть посуду и отправляться спать.
      Ванесса в кухне так и не появилась. Рассудила, что нечего ей там вертеться, если в доме есть еще одна женщина. Оксана не спеша раскидала по местам продукты, оставшиеся после ужина, - что в холодильник, что по шкафам и полкам. Убрала посуду, проверила плиту - выключена ли - и поднялась на второй этаж. Дверь Валериной комнаты была закрыта, из-за нее доносился его голос - по телефону трепался. Она зашла к себе, принялась разбирать вещи.
      Конечно, когда собираешься в суматохе, всегда прихватываешь что-то не то. Оксана с некоторым изумлением извлекла из сумки электробритву. Ага, значит, маникюрный набор остался там - футляры одинаковые, в спешке перепутала. Жаль, очень жаль... Хороший набор был, Рыжий на день рождения подарил. Специально для нее из Чехии привез. Но возвращаться за ним она не станет. Счастье еще, что в числе своего белья плавки Чумы не прихватила.
      Разложила вещи по полочкам, застелила постель. Приняла душ, ощутила себя обновленной. В самом деле, начинается новая жизнь... Чума и все связанные с ним неприятные переживания позади. Илья сказал, что ее помощь стоит дорого, и она вполне сможет купить себе квартиру. Так Оксана и планировала поступить, когда угроза в лице бывшего сожителя минует. Устроится на работу, заведет новых друзей. Когда-нибудь выйдет замуж за нормального мужика, родит малыша...
      Она почти уснула, когда раздался осторожный стук в дверь. Включила ночник, накинула коротенький халатик - длинных не носила принципиально.
      - Входи, - разрешила она, ничуть не сомневаясь, что побеспокоил ее Валера.
      Так оно и оказалось. Вошел, прикрыл за собой дверь.
      - А теперь, звезда моя, давай поговорим серьезно.
      Оксана подняла руки к волосам извечным жестом соблазнительницы, позволяя полюбоваться всеми изгибами своей точеной фигуры.
      - Если серьезно, то спать с тобой я не буду, - ответила она.
      Валера подошел вплотную, загадочно улыбнулся. В приглушенном свете ночника его глаза казались мерцающими. И Оксана обратила внимание, что у него пушистые ресницы...
      - Ты уверена, что не хочешь сближаться со мной? По-моему, ты все делаешь для того, чтобы это произошло.
      - А я кокетничаю.
      Выражение его лица ничуть не изменилось. Как будто и не огорчен отказом. Вроде как в порядке вещей принял.
      - Какие у тебя отношения с Ильей?
      Оксана несколько опешила, тем более, что тон у него остался прежним.
      - А что такое?
      - Мне нужно это знать. Понимаешь, шутки с сексуальной подоплекой - это очень хорошо, и я их тоже люблю, но на данный момент есть вещи поважней.
      - Я-то думала, ты пришел меня в постель пригласить... - разочарованно протянула Оксана. - А ты и в мыслях этого не держал.
      Он рассмеялся.
      - Пойдем на кухню. Подальше от этой самой постели, на которую ты так усердно намекаешь. Покурим, поговорим.
      Внизу царила тишина. Из-под закрытой двери спальни супругов-панков пробивался слабый свет. Оксана зябко поежилась, уселась на табуретку, закинув ногу на ногу, закурила. Валера скользнул взглядом по ее ногам - и спокойно отошел к окну, усевшись на подоконник лицом к ней. То ли она ему не понравилась, то ли у него железная выдержка. Чума давно бы накинулся.
      - С Ильей у меня отношения почти братские, - с некоторым вызовом заявила она. - Ему во мне нравится только мое умение готовить.
      - Знаешь, по его рассказам я составил о тебе мнение как о мужененавистнице. Не терпишь никаких проявлений симпатии и попытку дотронуться до тебя воспринимаешь как прелюдию к изнасилованию.
      - Все правильно. С одной поправкой. Это справедливо по отношению к тем, кто мне не нравится.
      - Стало быть, я пришелся по вкусу. Отлично. Но если тебе очень хочется поговорить на эту тему, то давай попозже? Сначала все-таки с делами разделаемся.
      Ну что ты с ним будешь делать? Оксана тяжко вздохнула.
      - Черт с тобой. Сама не знаю, кто для меня был Илья. Наверное, просто последняя надежда. Я действительно больше не могла там оставаться. И видела в нем единственную возможность сбежать. Не человека, не мужчину, а именно выход из положения. Наверное, нехорошо так цинично относиться к нему, я почти уверена, что он отличный парень, но это правда.
      - Представь себе, он совершенно не обманывался по этому поводу.
      - Значит, он умней, чем прикидывался.
      - Безусловно. Он просил что-нибудь передать?
      - Да. Илья разбил физиономию Олегу, одному из братков Чумы, и сказал, что он на Цезаря работает. Не мне - Чуме. Тот вызвал Рыжего, из Олега вытрясли все вплоть до костей. Самое удивительное - он действительно работал на Организацию.
      - Вот как?
      - Когда я сказала Илье, у него глаза на лоб полезли. Говорит, не может этого быть. Но ведь Олег и врать не мог, правильно? Он же этими словами смертный приговор себе подписал.
      - Действительно, очень странно. Что конкретно он сказал?
      - Я не знаю. Рыжий допрашивал. Сначала с подручными, а потом, когда Олег сломался - один на один. Я попыталась вытянуть из него подробности, но он отмахнулся. И Чуме, по-моему, не все сказал. Тоже странно - с чего бы? Вот Илья и просил тебе об этом рассказать.
      - У тебя с Рыжим какие отношения?
      - Ты знаешь, очень неплохие. Видов на меня как на женщину он не имеет, но внимание уделяет. Как-то поинтересовался, поддерживаю ли я отношения со Светой Антоновой. Причем не то, чтобы утечку информации пытался определить, нет. Трудно сказать. У меня последнее время создалось впечатление, что Рыжий от Чумы собрался сваливать.
      Валера отклеился от подоконника, ходил по кухне, потирая переносицу. Потом принес из комнаты телефонный аппарат, воткнул в розетку под столом.
      - Какой телефон у Рыжего?
      - Ты что, собираешься ему звонить?
      - Естественно. Раз он знает все подробности, то чего я буду гадать по твоим словам?
      Оксана сказала. Нифига себе простота...
      - Извините за поздний звонок, мне бы с Юрием поговорить... Спит?... Да, разбудите... Да, срочно и важно.
      - Даже знаешь, как его зовут... - пробормотала Оксана.
      - И телефон где-то был записан, только лень искать. Все, тихо... - он приложил палец к губам. - Здорово живешь, Рыжий. Яковлев тебя беспокоит... Какой Яковлев? А ты их много знаешь?...
      Оксана открыла рот, тут же со стуком его захлопнула. Понятно. Дон Кихот, стало быть. Он же - Яковлев, глаза и уши Цезаря. Известнейшая личность, между прочим...
      - Слушок тут прошел, что ты из нашего человека душу вытряс... Да-да, именно Олег... Я чего хочу? Да ничего особенного. Как насчет информацией поделиться?... Ты не смейся. Я этого Олега в глаза не видел и впервые слышу, что он на меня работал... Нет, не Корсара... У нас другой человек был, и мы, как жареным запахло, его удалили... Совершенно верно. Именно Оксана. Куда надежней завербовать девушку, которую Чума при любом раскладе трясти не позволит, чем полагаться на зеленого сопляка, который ломается при виде включенного паяльника... Рыжий, ну че ты целку из себя строишь? Я тебе русским языком уже сказал - мне нужно все, что сказал Олег. Потому что его хозяин мне такой же враг, как и тебе... Не сказал? Не знает? А чего корки лепит, что из Организации? Он его видел? Нет?... Слушай, а чего ты Чуме это не сказал? А-а, все с тобой ясно. Тогда предлагаю следующий компромисс: мы с тобой пересекаемся где-нибудь, тихо, мирно и без свидетелей обсуждаем общие проблемы. Ты мне поможешь в одном, я тебе - в другом, не все ж нам воевать... Лады... Нет, лучше не утром. Давай через два часа?... До встречи, - тут же набрал еще один номер: - Корсар? Здорово еще раз... Слушай, у тебя на Рыжего какого-нибудь компромата нет?... Нет, я с ним через пару часиков повидаюсь, не мешало бы подготовиться... А, хочешь сказать, был бы убойный компромат, сам бы повязал? Ладно, давай все, что есть, и бригаду фотографов, чтобы я этот компромат на месте состряпал... А переполох в честь того Олега, которого мы стукачом сделали. Прикол в том, что это на самом деле стукач. И уверяет, что стучит нам. Но я его не знаю... Сдается мне, это из той же серии, что и прочие наши передряги... Ладно, я подъеду, обсудим.
      Он позвонил еще кому-то, назвал место встречи с Рыжим, попросил выслать людей проверить местность на предмет засады... Оксана смотрела на него и думала, что Валера совершенно забыл о ее существовании. С головой ушел в работу. Чума раздражал ее своим чрезмерным вниманием, а этот отсутствием оного. И ведь ничем его не прошибешь...
      Договорившись, он ушел из кухни. Чем-то щелкнул в комнате, занятой электронным барахлом, потом запер ее. Снял с вешалки в коридоре свою куртку, обулся. Оксана, скрывая разочарование, подошла к нему.
      - Спокойной ночи, - сказал он. - Интересный разговор продолжим завтра. Ложись спать и постарайся выспаться.
      Смотрел на нее, подбрасывая на ладони связку ключей.
      - Ты ничего не забыл? - осведомилась Оксана, намекая, что можно попрощаться несколько теплее.
      - Да нет, вроде бы. Ладно, я поехал. Если Витька начнет меня искать, скажи, что я буду ближе к утру. При необходимости пусть звонит по мобильному, но лучше не дергать меня лишний раз. Чао.
      И ушел. Оксана, слушая, как он запирает дверь, чувствовала себя полной дурой. Никогда такого не было, чтобы ей приходилось вешаться мужику на шею, всегда наоборот выходило. И самое главное - она решительно не представляла себе, что делать дальше.
      Постояв немного в коридоре, поднялась наверх. Конечно, глупо все получилось, даже не поцеловал на прощание. Но это не последняя встреча, завтра можно попробовать еще раз. Только если сейчас не лечь спать, наутро вид будет помятый и вовсе не соблазнительный. Утешив себя мыслью, что за несколько дней она все равно совратит чересчур стойкого парня, Оксана забралась под одеяло. Уснула быстро. Сказались, вероятно, треволнения последних дней, когда она почти не спала. И снилось что-то приятное...
      Красивый сон был грубо прерван оглушительным звоном. Оксана, едва на месте не померев от ужаса, вылетела из комнаты, спросонья даже не разобравшись, что ее так напугало. Увидела незнакомую обстановку - и сползла по стене, решив, что сошла с ума. Лишь через несколько секунд вспомнила, что накануне удрала от Чумы.
      Непрерывный звон, напоминавший сирену, вызывал безотчетное желание немедленно бежать куда-то, спасаться в панике... Шел он откуда-то снизу. И вдруг - прекратился. Тишина обрушилась на уши, и от резкого перепада даже закружилась голова. Однако продолжалось это недолго - Виктор разразился матерной тирадой. Причем так виртуозно ругаться умеют, вероятно, только убежденные панки и боцманы из анекдота...
      Оксана поняла, что виновницей переполоха стала Ванесса. Ей не спалось, поэтому она - только прикидывавшаяся уставшей от компьютера - решила полазить по Интернету. Для чего включила модем. И как только она это сделала, сработала сигнализация.
      Это был шок. Оказалось, телефонная линия была заблокирована Валерой перед уходом - чтобы гостья никуда не смогла позвонить без ведома хозяев. Он подозревал в ней шпионку Чумы, а может, еще чью-нибудь... Вот так. Флиртовал и холодно анализировал каждый ее шаг. Следил за жестами и выражением лица. Он не видел в ней существо противоположного пола - только объект, подозреваемый в шпионаже. А зачем тогда потребовалось помогать ей? И ведь не предупредил ее, чтобы она не трогала телефон... Какое лицемерие создал все условия для успешного предательства, а сам принял меры предосторожности, чтобы в его отсутствие Витька смог схватить шпионку за руку... И все это в паузах между матерщиной Витька высказал жене. Говорил громко, не стесняясь и не заботясь о том, что Оксана могла его слышать.
      Спать расхотелось. И полагаться на помощь Валеры - тоже. Интересно, они отпустят ее? Вряд ли. Если заподозрили в ней лазутчицу, то ни в жизнь не выпустят из-под контроля...
      Витя с Ванессой давно угомонились. Оксана оделась, сходила на кухню покурить. Вернулась к себе. Жаль, почитать ничего не взяла... Сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, глядя перед собой пустым взором, и размышляла над своим вовсе не завидным положением.
      За окном уже посветлело, когда вернулся Валера. Можно было выйти, посмотреть в его ледяные глаза, спросить - зачем помогал? Но возмущение явной несправедливостью перешло в депрессию, и Оксана не двинулась с места. Слышала, как он поднялся на второй этаж, на несколько секунд затих. Криво усмехнулась - наверняка прислушивался, что там делает гостья. Решил, что спит, раз ничего не слышно. Его собственная комната запиралась на замок; открыл, но изнутри не заперся.
      А может, все-таки спросить? Этак он сейчас уснет с чувством выполненного долга, а ей страдать, да? Оксана легко спрыгнула с кровати, босиком вышла в коридор и решительно толкнула дверь комнаты Валеры.
      Он не ожидал ее увидеть. Застыл, по пояс раздетый - собирался ложиться. Здоровый, гад, и ни капли жира... Лицо его чуть-чуть исказилось в гримасе не то презрения, не то недовольства.
      - Не волнуйся, приставать не буду, - с сарказмом произнесла Оксана. Тут без тебя сигнализация сработала.
      - И что с того?
      - Да ничего особенного. Конечно, я не ожидала, что меня примут с распростертыми объятиями, но такого недоверия я не заслужила. Скажи, почему ты меня подозреваешь во всех смертных грехах?
      - Я всех подозреваю, - он с безразличным видом пожал плечами. - И правильно делаю. Я тебя предупреждал, чтобы никуда не звонила?
      Значит, он решил, что звонила она? Оксана горько усмехнулась.
      - Положим, да.
      - А чей голос ты хотела услышать так сильно, что даже не могла дождаться утра? И почему, скажем, не стала звонить вечером, при мне?
      - Да кто тебе сказал, что я запустила твою чертову сигнализацию?! взорвалась Оксана. - Ванесса модем включила, разбудила весь дом! Я десятый сон в это время смотрела!
      - Я рад за тебя. Можешь идти досматривать. Ванессе, я полагаю, Виктор мозги уже вправил, так что преждевременных побудок не намечается.
      - И это все, что ты хочешь сказать?! - изумилась Оксана.
      Валера сел на кровать, устало опустил плечи, вздохнул. С таким видом, будто ему страшно надоела эта рыжая помеха...
      - Я вообще не обязан с тобой разговаривать. Тем более - оправдываться. Я сделал то, что считал нужным, извиняться не собираюсь. Мы с Ильей договорились, что я предоставлю тебе надежную "лежку" на то время, которое потребуется, чтобы Чума перестал тебя разыскивать. Безопасность оговаривалось только это условие. Ни о доверии, ни о флирте, ни даже о дружеских отношениях речи не было. Я не подписывался верить каждому твоему слову и развлекать скучающую девочку, сбежавшую от любовника. Не нравится тебе такое положение вещей - не надо. Я свое общество тоже не навязываю. Завтра тебя перевезут в Калужскую область, на свежий воздух. Но и там в одиночестве не оставят. Куда бы тебя ни поселили - всюду будет человек, наблюдающий за тобой и твоей безопасностью одновременно. И этот человек, точно так же как и я, просто проигнорирует твою внешность и фривольные намеки. Бесконтрольно ты не сможешь даже шагу сделать.
      - Из-за того, что я знаю, что такой Илья на самом деле?
      - Совершенно верно.
      - Значит, от меня требуется выполнять все твои инструкции, и при этом делать вид, будто забыла о недоверии? Прикидываться, будто не понимаю, кем вы меня считаете? Будто не вижу, что я здесь чужая, что в любой момент мой случайный жест или шаг будет истолкован как шпионаж? Следить за каждым словом, чтобы ты не обошелся со мной, как с лазутчицей? Слушай, а зачем тогда ты мне помогал?
      - На это у меня были свои соображения.
      - Какие? Боялся, что меня отыщет кто-нибудь другой, и я выдам твоего шпиона, да?
      - Ты умница. Сама отвечаешь на все свои вопросы.
      - Тогда, если ты такой подозрительный, почему не грохнул? Куда проще, чем заботиться, следить, охранять... Одна пуля - и труп в Москву-реку.
      - За что? За что тебя убивать? Пока не за что.
      - Да? Значит, это и есть "надежная крыша"? Сегодня не за что, а завтра найдешь, к чему придраться?
      - Хватит психовать. Я русским языком объяснил - если тебе действительно нужна только защита, ты ее получишь. Но если тебя поймают на шпионаже - извини, любой шпион знает, на что идет. Илья вряд ли стал бы возмущаться, узнав, что его хотят убить за то, что он делает. Оксана, хватит трепать нервы и себе, и мне. Иди спать.
      - Ольга тебя именно за это бросила? - внезапно спросила она. - За вот такое двуличие?
      Валера посмотрел на нее с искренним удивлением.
      - Причем здесь Ольга?
      - Да при том. Я знаю ее, и то, что ты сказал о ней в машине - ерунда. Она тебя любила, и просто так, без веской причины, не бросила бы.
      - Моя личная жизнь тебя нисколько не касается, - устало сказал он. Спокойной ночи.
      Оксана повернулась и пошла к двери. Оставаться после того, как ее выгнали, было невозможно. И завтра она сама попросится в Калужскую область... По крайней мере, там она не наделает ошибок с самого начала. Возможно, будет легче...
      - Ладно, черт с тобой, уломала. Только Светке не говори, ей очень неприятно будет. Ольга подставила не столько меня, сколько ее.
      Оксана остановилась. Обернулась - он по-прежнему сидел на кровати полуодетый, глядя на сцепленные в замок кисти.
      - Она приревновала меня к моей подчиненной. Устроила абсолютно дикую сцену. Я не ожидал от нее такого взрыва эмоций. Попытался втолковать, что с той девчонкой встречаюсь исключительно по работе - дохлый номер. Ольга ничего не желала слышать. Я взбесился и сказал, что она мне не жена, в конце концов, и отчитываться ей я не обязан. Мы не разговаривали месяц. Ну, как не разговаривали - она к Светке часто приезжала, я там тоже бываю. Здоровался, спрашивал, как дела. Не люблю выставлять напоказ личную жизнь, делал вид, что ничего не произошло - при посторонних. Ей не звонил и она мне тоже. Потом помирились. На меня насели все друзья. И в первую очередь Светка. Решили меня женить.
      Он помолчал. Расцепил пальцы, с некоторым удивлением посмотрел на них, оттопырив нижнюю губу.
      - В общем, не стал я идти на принцип, сделал ей предложение, она согласилась. Раньше говорила, что не хочет связывать себя семьей и детьми, а теперь - передумала. Я мог бы договориться в ЗАГСе, чтобы нас расписали через неделю после подачи заявления, но не стал. Свадьбу назначили на 15-ое января. А за неделю до Нового Года я от посторонних людей узнаю, что Ольга 3-его улетает в Калифорнию. Устроилась на работу в наш американский филиал. Я позвонил Светке, осторожно узнал, что она об этом думает. Светка, приложившая столько усилий, чтобы нас поженить, даже не подозревала, что Ольга уезжает. В первую минуту я решил, что она начала переговоры об отъезде до нашего примирения, а потом в документы просто не внесли пометку об ее отказе от места. И хорошо, что не успел ее спросить. Витька разнюхал, что с того самого дня, как мы подали заявление, у Ольги появился еще один мужчина. Она не собиралась за меня замуж. И даже как постоянного партнера не воспринимала. Отомстила.
      Он молчал так долго, что Оксана не выдержала:
      - И что?
      - Ничего. Я не стал опускаться до скандала. Знал, что услышу - "ты мне не муж, и я не обязана тебе отчитываться". То же самое, что ей сказал я. Поэтому я вообще сделал вид, что все так и должно быть. Даже в аэропорт проводил. По-моему, она сильно удивилась, но доиграла до конца. Друзьям я сказал, что мы решили на год отложить свадьбу. Чтобы как следует все обдумать. Сейчас она прекрасно устроилась там. Светке пишет часто...
      - А тебе?
      - Зачем? Окружающие, может, и питают какие-то иллюзии на этот счет, но мы друг друга прекрасно поняли.
      Оксана покачала головой:
      - И ты до сих пор ее любишь...
      Валера усмехнулся:
      - Брось. Я, конечно, Дон Кихот, но не до такой степени. Никогда не тратил силы на бесплодные мечтания и тоскливые вздохи.
      - Уже нашел замену?
      - Нет, но Ольга здесь ни при чем. Времени нет. Сама видела - рабочий день ненормированный, в любое время суток могу сорваться и поехать куда-нибудь.
      - Дура она все-таки...
      - Перестань, - Валера встал, подошел к ней, чтобы вежливо проводить из своей комнаты. - Никто не знает, может, она на самом деле услугу мне оказала, разорвав нашу связь. Может, я кого-нибудь намного лучше найду.
      - Меня, например, - смело ляпнула Оксана. - А что? Ну чем я хуже нее?
      Валера страдальчески сдвинул брови, но в глазах сверкали смешинки. Положил одну руку ей на плечо, второй приподнял лицо за подбородок.
      - Звезда моя, ты как будто не слышала всего, что я тебе до этого говорил.
      - Почему же? Слышала. А ты не подумал, что следить за мной будет куда удобней, если мы будем спать в одной комнате? Я тогда и во сне под надзором останусь.
      Он засмеялся.
      - В конце концов, такой противоестественной любви у меня никогда не было. Обычно я выступала в роли добычи, мужчина - охотник. Сейчас наоборот. Светке я помогала, Илье помогала - стало быть, предавала Чуму как авторитета, а он подозревал меня в личной измене, чего я не делала. Ты меня тоже подозреваешь, но в шпионаже. Чего я, опять же, не заслужила. Да в конце концов, ты мне просто нравишься! С самого начала понравился, когда заявил, что ты Дон Кихот и будешь крушить ветряные мельницы во славу меня. Даже раньше, когда Ольга только рассказывала про тебя. Ну что, не может такого быть? Или твои подозрения влияют на потенцию? Так бы и сказал.
      - Боже мой, какая же ты настырная!
      Оксана прикрыла глаза, чувствуя, как его губы осторожно, неуверенно коснулись ее виска. Потянулась, прижимаясь к нему, встала на цыпочки, закинула руки на плечи, запустила пальцы в его волосы, лаская затылок... И тихо шепнула:
      - А еще я хорошо готовлю...
      * * *
      Разбудил Илью телефонный звонок. Трещал настойчиво, злобно, и было ясно, как белый день, что телефон не угомонится, если его не шмякнуть о стену. Илья так и хотел сделать, но вовремя сообразил - звонок междугородный, если не международный. Не отрывая головы от подушки, вытянул руку, сгреб трубку.
      - Да?
      - Спишь?
      Аббат, черт бы его побрал, встал с утра пораньше... Попозже, наверное, на кипрских пляжах уже жарко.
      - Сплю, - согласился Илья.
      - Ты вот что, съезди сегодня в Ярославль.
      - На кой?
      - Не хами. Позвони Папиросе, он выдаст тебе документы на "Газель" и телефон в Ярославле. Возьмешь машину, поедешь туда, позвонишь из города тебя встретят или подскажут, куда ехать. Там продовольственная база, тебя уже ждут. Груз должен быть в магазине у Ольги к открытию.
      - А, так это твоей сестричке нужно... - протянул Илья.
      - Да. Заказала товар, а у них самовывоз. Так что съезди. За день обернешься.
      - Понял. Значит, позвонить Папиросе, взять "Газель" и телефон, потом груз в Ярославле и привезти в Москву к восьми утра.
      - Молодец. Да, на базе в Ярославле тебя будет ждать мой человек. Надо кое-что сделать, он тебя проинструктирует. Не подведи, задание серьезное.
      - Понял.
      - Все, пока можешь дальше спать.
      И положил трубку. Илья скривился, уселся, потрогал босыми пальцами ног пол. Мерзавец. Нет, чтобы на пару часов попозже разбудить. Вздохнул, посмотрел в окно.
      Что-то Илье не понравилось. Вроде все нормально, ничего необычного. Аббат и раньше посылал его помочь мадам Никитенко, осуществляя различные перевозки. И как правило, Илья ездил на машинах Аббата - своей в то время не было. Но в этот раз что-то не то проскочило. Тон странный. Похоже на подставу. Погрузят ему на базе какую-нибудь дрянь, а где-нибудь на подъезде к Москве постовой гаишник остановит его, досмотрит и обнаружит оружие или наркотики в кузове. И все, прощай свобода. А с другой стороны - может, этот визит в соседний город связан именно с необходимостью получить задание.
      Хуже всего то, что на вечер у него были совсем иные планы. Корсар решил прихватить Колю, нового любовника сестры Аббата. О его существовании Илья узнал случайно. Перед отъездом на Кипр Аббат наказал Илье почаще звонить Ольге. На всякий случай, как бы чего не случилось. Илье он здорово доверял, и в этом поручении не было ничего удивительного. Ну, и помочь при необходимости.
      После побега Илья первым делом навестил ее - сообщить, что готов к труду и обороне, и ежели чего надо, так он мигом. В гостях у нее застал незнакомого мужичка. Познакомился. Ах, каким простым он казался! Колей звать, и шмотки на нем турецкие, и живет-то он не в Москве, а в области, а тачка у него бэушная, на новую денег не хватило... Только глаза колючие и злые. Нехарактерные для влюбленного.
      А перед подъездом его ожидали две машины охраны. Сам в своей бэушной тачке катался один, прикидывался этаким ординарным бизнесменом среднего пошиба, из тех, кто держит три или четыре точки на рынке. Братва в машинах сопровождения на глаза не лезла, но из виду клиента не выпускала.
      Тем же вечером Илье позвонил откуда-то с кипрских пляжей Аббат, возмущенно осведомился: какого черта потребовалось вмешиваться в личную жизнь его сестры? На что Илья с чувством собственного достоинства напомнил о его же просьбе присматривать. Только помня об этом поручении Илья счел своим долгом разузнать все про незнакомого ему мужика. Мало ли, шпион Корсара? Аббат посмеялся. Успокоил бдительного мальчишку - типа знает он этого жеребца, неплохой мужик, глядишь, еще и женится. Но, конечно, это очень хорошо, если Илья так трогательно заботится о самом дорогом для Аббата человеке - его сестре.
      Таким образом, Илья вроде как получил разрешение постоянно ошиваться во дворе дома, где проживала Ольга Никитенко. И к ней заходил, с мужиком даже по случаю пузырь водки распил. Прямо сказал - Аббат распорядился на всякий случай присматривать, потому как прошел слушок о предстоящих неприятностях. И тут же отметил для себя факт, что простой парень Коля ни словом не упомянул о собственной охране. Значит, мадам Никитенко не подозревала, что ее жеребчик несколько покруче, чем кажется.
      Подпоив Колю, Илья спровоцировал его на мелкую ссору с хозяйкой дома. Пока они в комнате выясняли отношения, спокойно проверил карманы куртки любовничка. Нашел водительские права, внимательно их изучил. Действительно Коля, и действительно не москвич - из Звенигорода. Адрес запомнил, потом положил документы на место и помирил спорщиков.
      Раздобытые данные сбросил Корсару на автоответчик, как договаривались. Вместе с номером своего сотового - на всякий случай. Корсар откликнулся через час. Сказал, что мужик - тот еще фрукт, давно за ним охота идет, и не мешает испробовать на нем некие методы повышения коммуникабельности. Для чего требуется прихватить его и доставить в укромное местечко. Дома, в Звенигороде, брать нельзя - соседи шум поднимут. А соседи, как сказал Корсар, напрямую связаны с предателем из Организации. То есть, стукач узнает о провале через пять минут после того, как Колю прихватит Корсар. А вот если его взять неподалеку от квартиры Никитенко, то некоторое время удастся сохранять тайну.
      Вот именно на сегодняшний вечер и было назначено сие мероприятие. И поездка в Ярославль никак в него не вписывалась. Илья шумно поскреб в затылке и решил проконсультироваться у Яковлева. Набрал номер диспетчера Эдика, сбросил сообщение с просьбой перезвонить ему по сотовому - номер, разумеется, продиктовал.
      В ожидании звонка занялся разминкой. Длительные занятия спортом имеют свою оборотную сторону - если отказаться от регулярных упражнений, форму потеряешь мгновенно. И восстановить ее потом куда сложней, чем начать заниматься с нуля.
      Яковлев откликнулся быстро - минут через тридцать. Илья как раз закончил разминку, чувствовал себя очень даже бодро. Коротко изложил шефу суть очередного задания Аббата.
      - И что? - удивился Яковлев.
      - Нечисто что-то. Думается, Аббат от меня избавиться хочет.
      - Не езди, и все тут.
      - А если я ошибаюсь? А если человек, с которым я должен встретиться на базе, может знать что-нибудь важное для нас?
      Яковлев подумал.
      - Ладно, ты пока посиди дома, никуда не уходи. Я перезвоню через час.
      И положил трубку. Илья спокойно принял душ, побрился и позавтракал, успел даже утренние новости по телевизору посмотреть. Всесторонне обдумал разговор с Аббатом и пришел к выводу, что вряд ли тот желает его смерти. Скорее стоит ждать подставы.
      Яковлев перезвонил несколько раньше, чем через час.
      - Слушай внимательно. Вероятнее всего, если тебя хотят убрать, то поставят бомбу с часовым механизмом - чтобы не рвануло прямо в гараже. Когда получишь машину, осмотри ее. И не ленись, потому что если проморгаешь бомбу - виноват сам. Если найдешь - плюнь на все и езжай на "Дачу". Охрану на воротах я предупредил, будут ждать. Если ничего нет - поедешь в Ярославль. С дороги позвонишь Эдику. У тебя сотовый пробивает из Мытищ?
      - Да.
      - Отлично. Бомбу могут поставить и на базе. И тоже - только с часовым механизмом. Значит, осмотришь и там. Как только получишь груз, если все нормально - доберешься до вокзала, там междугородный телефон круглосуточно работает. Опять позвонишь Эдику.
      - Я подумал, может быть и подстава, а не мокруха.
      - Тоже предусмотрено. На выезде из Ярославля остановишься на посту ГАИ. Там ребят предупредили, они машину проверят по всем направлениям. Тебя в любом случае не задержат. Если что-то найдут - оставляй машину им, сам возвращайся на поезде. Если нет - действуй по плану Аббата.
      - Ясно. Как Оксана?
      - Нормально.
      - Чума тут наизнанку вывернулся, чтобы ее найти. А Рокки с разбитой мордой уверяет, что ее выкрали десять чеченцев.
      Яковлев хмыкнул.
      - Цезаря с чеченцем путали не раз. Но меня - впервые. Тем более сразу с десятком. Это Рокки свое самолюбие умасливает - типа если бы девять, он бы справился. Но не десять. Ладно, Илья, когда вернешься - поговорим. Нам так и так состыковаться придется.
      - Зачем?
      - Тебе Корсар сегодня все скажет.
      - Тогда счастливо.
      На душе стало заметно легче. А все почему? Приятно работать с действительно серьезными людьми...
      ...Илья сидел практически неподвижно, не отрывая взгляда от подъезда обычного жилого дома в районе станции метро "Аэропорт". Тем не менее, быструю тень позади машины заметил, хотя и разглядеть не смог. Через долю секунды дверца багажника "джипа" немного приподнялась, а машина качнулась под тяжестью еще одного пассажира. Наблюдатель спереди не заметил бы прибавления в салоне.
      - Привет, - тихо сказал Илья.
      Пассажир тем временем перебрался уже на заднее сиденье, удобно уселся, положив локти на спинки двух передних сидений и сцепив пальцы в замок. В салоне Корсар мог хоть на ушах стоять - все равно стекла тонированные, в сумерках почти не видно, один человек в салоне или два. Главное - чтобы дверцы не раскрывались, задевая ближние кусты.
      - Как? - спросил Корсар.
      - Тихо пока. Он еще часа полтора будет в квартире торчать, никогда так рано не уходит.
      - Подождем, - согласился Корсар. - Нам спешить некуда.
      План поимки Корсар предложил простой до примитива. И такой, чтобы Коля сразу сболтнул лишнее - его потом расколоть как два пальца обмочить. Агенты Корсара отсекут охрану Коли и помешают сесть в собственную тачку. Пугнут как следует, чтобы припустил по улице бегом. Затем Илья вылетит из засады, мастерски притрется к беглецу и предложит свою помощь. Тот знает, что Аббат держит поблизости своего человека, поэтому не удивится и не испугается. Воспользуется. А в машине его Корсар обработает. И этот перепад от спасения к мыслям о скорой гибели просто обязан спровоцировать его на болтовню...
      - Как Оксана? - спросил Илья.
      - А чего ты у меня спрашиваешь? - удивился Корсар. - Ты ж сегодня Яковлеву звонил.
      - Я мимоходом спросил, разговор по сотовому шел. Да и, честно говоря, тогда другие проблемы решались, не до легкого трепа. Это нам с тобой сейчас делать нечего...
      - Нормально все. Мы хотели ее в Калужскую область переправить, Яковлев передумал. У них бурный роман.
      - Серьезно? Мне не сказал, гад такой.
      - Ревнуешь? - усмехнулся Корсар.
      - Прекрати. У меня не те отношения с ней были.
      - Может, не до подробностей ему было, вот и промолчал. А так, похоже на то, что действительно серьезно. Оксана его прежнюю пассию знала, и с ее слов заочно влюбилась. Тут встретились, он свободным оказался. Она и воспользовалась моментом.
      Илья фыркнул.
      - Честно говоря, я ожидал, что она скорее Цезарем увлечется, хоть он и женат.
      - Не, не получится. У Цезаря супруга быстро бы порядок навела. Она дама юная, но с характером. Никаких поползновений не потерпит. Подруга, не подруга - муж ее собственность, и все тут.
      - Оксана мне как-то рассказывала о них. История, конечно, захватывающая. Цезарь копает яму Гончару, в его логове находит единомышленницу, влюбляется, а в довершение она оказывается крестной дочерью его отца... Как в сказке.
      Корсар расхохотался.
      - Как же ты наивен, парень! Ничего, это пройдет. Запомни: в нашем мире ничего не происходит просто так. Особенно такие вот сказочные истории. Цезарь с самого начала знал, чья она крестница. И ухаживал только потому, что ему папа пальцем показал и посоветовал жениться. Это уж потом Цезарь влюбился и пошел номера откалывать. Вот это произошло относительно случайно. Относительно потому, что Ученый наверняка подсказывал Свете какие-то шаги, чтобы добиться конкретного результата. И то, что она на Цезаря влияние имеет - вовсе не совпадение. В этом был заинтересован Ученый. Это большой человек, Илья. Даже после его смерти мы все еще десять лет будем жить по заведенному им распорядку.
      - А кому надо было, чтобы Оксана сошлась с Яковлевым?
      - Мне, - осклабился Корсар. - Я в этом кровно заинтересован.
      - Почему?!
      - Да потому, что обремененного семьей разведчика труднее переманить, подставив ему подходящего сексуального партнера. Мне как-то спокойнее живется, когда я знаю, что все основные мои агенты обзавелись абсолютно подходящими им "половинками". Чтобы и морально удовлетворяли, и физически. По идее, Оксану не следовало везти на ту "лежку", это уж я так распорядился с дальним умыслом, что Яковлев затащит ее в постель и там оставит. Если бы она ему не понравилась - я нашел бы еще кого-нибудь. Следующий на очереди ты.
      Илья подавился смехом.
      - Мне рано. Я еще молодой.
      - А тебя не спрашивают - надо или не надо. Когда станешь шефом разведки, тогда и будешь решать, что тебе делать, - весело ответил Корсар.
      - И что ты делаешь с семьями агентов? Тоже к работе привлекаешь?
      - Вот еще! Нет, пусть работают, ради Бога. Только не в разведке. Никаких семейных кланов у меня нет, и пока я жив, не будет. Это лишнее. Но, конечно, совсем без внимания не оставляю. Человек - животное весьма строптивое, постоянно норовит в лес на вольный промысел удрать.
      - Поэтому тебе приходится изобретать для агентов привязь, - закончил за него Илья. - И лучший способ - повязать страхом. Кто-то боится потерять семью - возможно, в смысле не похоронить, а больше не увидеть. Кого-то пугает разоблачение - особенно если есть компромат... - в зеркале заднего обзора увидел ухмылку Корсара. - Понятно, компромат есть на всех вне зависимости от наличия прочих якорей. И на меня, вероятно, тоже.
      - Слушай, а ты умный парень! - комично изумился Корсар. - Почему ж я раньше тобой не занялся? Яковлев - хороший разведчик, у него есть дар, но учить он не умеет. Только вербовать готовую агентуру - потому что сам образования соответствующего не получил. А тебя учить надо, тогда через пять лет цены тебе не будет. Вот, как вся эта бодяга закончится, возьмусь за тебя вплотную.
      - А может, не надо? - с шутливым ужасом воскликнул Илья.
      Ага, сообразил он. Это именно то, о чем утром упоминал Яковлев. Значит, Корсар решил поучить его профессиональным тонкостям. Приятно слышать - такой человек признал в нем способного ученика.
      - По поводу "надо" и "не надо" я тебе уже все сказал. Отберу еще человек пять самых даровитых, Яковлева в придачу - ему тоже не помешает кое-чему научиться - и займусь. Я ж, в отличие от вас, дилетантов, профессионал.
      - Слышал, слышал... Костя, а вот если честно - за что тебя выставили?
      Тот скривился с мученическим видом.
      - Запомни раз и навсегда: никто меня не выставлял. Сам ушел. Я капитан госбезопасности в отставке.
      И замолчал. Илья не вытерпел.
      - Рассказал бы...
      - А что рассказывать-то?
      - Что-нибудь.
      - Потом. Сейчас неохота вспоминать все то дерьмо, в результате которого я ушел.
      - Тебя никогда не тянуло вернуться? Комитет - это ведь такая штука, которая забирает человека всего... Даже коррумпированный гэбэшник - все равно гэбэшник.
      Корсар посмотрел на Илью, как на идиота.
      - Вернуться? Обалдела твоя голова... На кой?! Чего я там не видел? И чего я добился бы, вернувшись? Да ничего. Через несколько лет выйду в отставку и буду получать мизерную пенсию, только и всего. Кем я был там? Одним из многих, частицей машины. А здесь я сам себе хозяин. Надо мной, по-хорошему, никто не стоит. Да, Ученый мне платит. Но без меня Организация развалится, как и без него. У меня свой собственный Комитет. И такая информационная база, с которой через несколько лет Организация подомнет под себя весь русский криминал как здесь, так и за кордоном. И не только криминал.
      - Костя, вам никто этого не позволит, - категорично заявил Илья. - То, что ты задумал, называется передел. Те, кто у руля сейчас, способны защитить свое имущество, которое они скромно называют государственным. Или национальным. Ты забываешь - есть армия, есть ФСБ...
      - И что? - с угрозой спросил Корсар.
      - Да наверняка на всех лидеров Организации, в том числе и на тебя, существуют пухлые досье. Стоит вам расшуметься, как их тут же извлекут и пустят в дело. Вас вполне законно упекут в тюрьму и приговорят к высшей мере. А ваши преемники окажутся более покладистыми и не полезут в чужой огород.
      Корсар усмехнулся. Закурил, выпустил дым.
      - Я расскажу тебе два занятных случая. Один произошел в 89-м году. Я прокололся и очутился в "Бутырках". Взяли, как положено, на вымогательстве. Рэкет тогда самой модной статьей был. Ладно, я кукую на нарах, не переживаю абсолютно. Через три месяца уголовное дело прекратили за отсутствием состава преступления. Знаешь, почему? Я бывший разведчик. И никто не мог предположить, какие факты я выдам во время следствия. А вдруг такие, которые повредят прокурору? Те, кто много знают, обычно долго не живут, но я знаю слишком много. Таких оставляют и стараются не переходить им дорогу. Меня выпустили за минимальную взятку.
      - Ради приличия взяли?
      - Ну да. А второй случай имел место двумя годами позже. Тогда провалился наш бригадир - тот, место которого позже занял Толик Белый. Аспирант. Мы молчим - провалились, надо ответ держать. Нашелся доброволец, которого мы сдали под видом лидера Организации. Мы вели себя в рамках негласных соглашений - то есть, деньги предлагали, свидетелей перекупали, кого-то припугнули... Не убивали. В общем-то, вполне обычный сценарий. Следствие идет, прокурор делает свое дело, мы - свое. Мужика нашего вот-вот выпустят за отсутствием улик. Тоже обычное явление. Большинство крупных авторитетов до суда не доходит. И тут приходит указание нашего мужика без суда ликвидировать. Его насмерть забили в камере.
      - Вот об этом я и думал, когда сказал, что вам не позволят подняться слишком высоко.
      - Ты дальше слушай. Сергей - Ученый - преподал им урок. Хороший. Убийцы были осужденными, их освободили досрочно. Мы их всех переловили, порезали на фарш, и бренные останки вывалили на мостовую перед зданием ГУВД. Прямо перед проходной.
      - Что-то я слышал... Нет, читал в газетах...
      - Этот теракт сыграл в криминальном мире ту же роль, что и выстрел "Авроры" для большевиков. С этого момента началась криминальная революция 91-го года. Большевиками руководил Ленин, а бандитами - Ученый. Он сделал то, чего менты боялись пуще ядерной войны - объединил вообще все банды Москвы и ближайших районов. И дал отмашку на беспредел. Вот тогда все разом поняли, что такое мафия. Когда в Москве крови было по колено, когда никто не был уверен в завтрашнем дне. Когда Ученый показал, что ему плевать на все законы и правила. Что он - хозяин положения. Подлинный хозяин, - Корсар замолчал, прикурил следующую сигарету. - Вот тогда к нему пришли два полковника МВД. Показали его пухлое досье. Процитировали некоторые места. Сергей продемонстрировал им свою медицинскую карту - "я болен раком, и терять мне нечего". Тогда они предъявили следующий аргумент в свою пользу досье на его детей. Сергей пожал плечами и сказал, что тогда он не считает нужным обуздывать беспредел, а без него это не может сделать никто. Они вспомнили про Анну и Свету, которыми Сергей очень дорожит. Последний их аргумент, который они считали убойным. Сергей усмехнулся, достал из рабочего стола книгу в твердом переплете, предложил почитать. Через неделю к нему пришел генерал. Один. Но - генерал. И не простой, не из МВД. Старый мудрый чекист.
      - И что это была за книга?
      - Примерно такой же документ в свое время сильно помог коммунистам оформиться как политической силе, и, в конце концов, победить при захвате реальной власти. Тогда зерна философии упали на благодатную почву соответствующих настроений пролетариата. В той книге, которую Сергей предложил изучить офицерам, была четко изложена идеологическая платформа мафии. В ней давалось четкое объяснение, что есть государственный закон, как к нему надо относиться, и почему люди становятся преступниками. Прочитав сей документ, трое из четверых законопослушных граждан становились убежденными бандитами - потому что они верили, что с точки зрения подлинной справедливости правы. Это документ, грозящий стать фундаментом нового государства - криминального. И настроение в России было под стать - разгар криминальной революции. Сергей сказал, что книга отпечатана миллионным тиражом, и весь он готов к распространению. А выбрасывать его он собрался не на рынок, нет. Раздать по вузам. Дать изучить интеллигенции. И хотел бы посмотреть, как после этого КГБ намерен справляться с беспределом.
      - И что, его потом не убрали тихо? Даже не попытались?
      - Как ты сам мог убедиться - нет. Сергей после того разговора с генералом долго ходил смурной, но ничего так и не сказал. Беспредел 91-го года прекратился за две недели - Сергей действительно контролировал ситуацию. Та группа, которая попала с Аспирантом, пошла под суд, получила свои срока и спокойно их отсиживает. Все встало на свои места. Но уже тогда, в 91-м, мафия была настолько сильна, что ее не смогли раздавить. А ты говоришь - сейчас...
      Корсар затих, глядя перед собой отсутствующим взором. Вспоминал 91-й год, год торжества, первой победы? Или думал, что нынешняя война результат чьего-то крысятничества... Кому-то показалось, что денег и власти мало. Хочется больше. Вот и решил помериться силами с Ученым... А в результате могло получиться так, что гэбэшникам и не стоило объявлять войну мафии. Зачем тратить силы, если она сгрызет себя?
      - Так и не выяснили, на кого работал Олег? - внезапно спросил Илья.
      - На Белого. Его парень.
      - Слушай, а что ж, получается, что Чума с Аббатом наладили киллеров к Цезарю с подачи вашего же бригадира?
      - Не обязательно. Аббат свою игру ведет, и Чума тоже. Белому Олег наверняка сообщил, но тот проигнорировал донесение, решив, что Цезаря спасать ни к чему. Вернее, даже не он так решил, а Хромой. Белый-то как раз Цезарю многим обязан. Я так думаю.
      - Я одну деталь вспомнил. В ночь моего побега дело было. Охрана ушла, мы только замки пооткрывали - Хромой явился. Схватил Хирурга и потащил его в камеру пыток. Мы его сторожу шею сломали, все ушли, а мы с Рокки решили Хирурга вытащить. Подошли, и тут я слышу - Хромой у Хирурга выпытывает, где "общак". Дело в том, что "общак" где-то спрятан, и том, что его не нашли, знает только Аббат. У вас была эта информация или нет? Мог Хромой знать, что "общак" не у Аббата?
      - Не мог. От нас не мог.
      - Так выходит, Аббат просил Хромого выведать у Хирурга, где деньги, поскольку сам до него добраться не мог? Они в дружбе, что ли?
      - А тебя потому и допрашивал Хромой, чтобы не разрушить легенду о твоей преданности Аббату и Чуме. Он должен был убедиться в том, что ты не лазутчик. Мы ж не станем приглашать палача для человека, который спас Цезаря. А раз пригласили, да еще и пытал он сам, мог убедиться, что подвоха нет. У меня давно было подозрение, что он ведет двойную игру. Аббат тоже в деле. И тип, которого мы ждем, как раз связной, поскольку он, с одной стороны, любовник сестры Аббата, с другой - сосед будущей супруги Хромого. И еще кое с кем связан. Потому я и решил брать его, что он-то знает много...
      - Пойду-ка я выясню, долго ли он там еще торчать намерен, - решительно заявил Илья.
      Открыл дверцу - дежурившие братки Коли, как по команде, повысовывались в окошки тачек, глазея в его сторону. Он спрыгнул с подножки, сунул руки в карманы, вразвалочку пошел к ним. Его рожа им хорошо известна, знают и что Аббат поручил ему охрану своей сестры. Так что ничего особенного, если подойдет поболтать.
      - Братва, сигареты есть? - спросил он, подойдя к первой машине. - У меня кончились, а курить охота - сил нет.
      - Сходил бы к метро, мы-то пока здесь, ничего с твоей клиенткой не случится.
      - Ага, сейчас вы здесь, а через минуту Коля свалит - и никого не останется.
      - Он еще минут сорок торчать там будет, - охотно сообщил братан. Успеешь.
      - Да? А не в лом заодно за моей тачкой присмотреть? Я так сбегаю, пешочком. Там парковка хреновая, дольше место искать буду, чем сигареты покупать. А потом еще разворачивайся через весь проспект...
      - Да иди, не ссы. Только б ты ее поближе к нам перегнал. Поставил в кустах, днем еще ничего, а сейчас ни хрена не видать.
      - Не я место выбирал. Ночью мой напарник дежурит, - легко соврал Илья, зная, что проверить его слова невозможно, - я на его стоянку тачку загнал. Он-то, по-моему, в кусты залез чисто с целью телку незаметно натянуть, а я только сейчас допер... А может, ничего? Мне главное, чтоб не увели. Кусты зашевелятся - наведайтесь, а так ерунда, краем глаза только поглядывайте...
      - Ладно, топай. Никто здесь шуровать не станет, - успокоил его охранник.
      Илья бодрой рысцой припустил за дом. Сигареты у него были в избытке, поэтому до метро не пошел, завернул в соседний двор. Заодно, чтобы время даром не терять, выбрал укромный уголок и отлил накопившуюся жидкость. Потом не до этого будет, а брать Колю с полным мочевым пузырем удовольствие ниже среднего. Вернулся назад.
      - Уже? - удивился охранник. - Быстро что-то.
      - А я бегом. Никого?
      - Да кому твоя развалина нужна?
      - Сам знаю, что никому. Напарник мой тоже не появлялся, судя по всему. Сволочь ведь. Я с телкой на ночь договорился, классная такая телушка, уже обзвонилась мне. А этот придурок где-то шляется! И мобильного нет, только пейджер. Я ему уж три сообщения бросил - ноль внимания.
      Братва искренне посочувствовала ему - у кого-то обнаружились сходные проблемы. И ведь Илье отсюда домой ехать, а им еще в Звенигород тащиться... Потрещали ни о чем, кто-то свежий анекдот про новых русских рассказал очень естественно вышло. Поржали, покурили все вместе на свежем воздухе. Затем Илья вернулся в свою машину. Корсар валялся на заднем сиденьи и, похоже, подремывал.
      - Дрыхнешь, что ли?
      Корсар удивленно приподнял одну бровь:
      - Издеваешься? Я на посту при всем желании уснуть не смогу, не та выучка. Нет, шлялся кто-то рядом, я башку и убрал. Когда он выйдет?
      - Уже минут через двадцать.
      - Надоело как его ждать... Всегда столько у нее торчит?
      - Обычно раньше уходит.
      - Странно...
      - Костя, а ту книгу ведь Цезарь написал? Потому тогда на него и не пало подозрения, что он слишком молодым для монументальных трудов показался.
      Корсар помолчал. Опять переменил положение с горизонтального на вертикальное.
      - Автором был Финист. Студент то ли четвертого, то ли пятого курса юрфака МГУ. Цезарь в написании принимал участие не столько как сочинитель, сколько как редактор. И сделал это Финист больше ради забавы. Цезарь тогда свою команду учил, и экспериментировал с различными методиками. Вот плодом одной из них и стала эта книга. Кстати, ни Цезарь, ни Финист так и не узнали, что Ученый растиражировал их труд и использовал в споре с госбезопасностью. Тогда других проблем хватало, и о книге просто позабыли. Для них самих это вроде детской игрушки оказалось. Не придали должного значения. Но она еще всплывет, такие вещи бесследно не исчезают... Ага, похоже, клиент идет.
      Илья напрягся. Рука коснулась ключей в замке зажигания, но поворачивать их не спешила - если движок заработает сейчас, впоследствии такая предусмотрительность покажется подозрительной. Кто-то ведь выживет...
      Из-за дома, с двух сторон выехали четыре машины. Две прочно, как пробки в бутылке, заткнули проезд, встав поперек дороги. А две поехали вперед, блокировав охрану. Те похватались было за пушки, но в свете фар мелькнули вороненые стволы автоматов - гости не налегке явились.
      Открылась дверь подъезда, вперед шагнул Коля. Увидел поразительную картину, метнулся назад, тут же сообразил, что в подъезде его возьмут тепленьким. Кинулся между машинами, перепрыгнул низкие кустики, отгораживающие проезжую часть от детской площадки. Свистнув, двое из людей Корсара побежали за ним. Коля припустил не хуже борзой. На ходу выхватил пистолет, не глядя, пальнул два раза себе за спину - промазал, разумеется. Промчался мимо Ильи, за ним с топотом неслась погоня. Машины в проездах завелись, дружно поехали догонять.
      Илья пропустил Колю, двоих пеших, обе машины. Сосчитал до тридцати. Нормально. Теперь - пора. Корсар за спиной пригнулся, втиснулся между сиденьями. Взревев двигателем, джип выехал на площадку, ломая кусты и демонстрируя свое намерения помешать погоне. По нему для отвода глаз тоже пальнули - люди Корсара. И тоже мимо - а зачем им тачку портить?
      Колю гнали по тщательно рассчитанному маршруту. Он должен был пробежать три двора, затем выскочить на улицу. Машины погони появятся ровно через десять секунд. За это время Илья должен успеть подобрать его.
      Клиент выскочил из проезда между домами точно по графику. Илья как раз в пятидесяти метрах от него был. Посигналил фарами, но Коля бросился наутек, держа в руке пистолет. Оружие - это плохо, но вряд ли он успеет воспользоваться им. Илья преспокойно въехал на тротуар, поравнялся с ним, на ходу распахнул переднюю пассажирскую дверцу и заорал:
      - Колян! Это я, Илюха! Сигай живей!
      Тот оглянулся с затравленным видом. Машины уже показались. Не колеблясь, ухватился за дверцу, некоторое время бежал рядом. Илья скинул скорость почти до нуля, тот сумел заскочить внутрь.
      Как только дверца захлопнулась, Илья утопил педаль газа в пол. Машина прыгнула вперед, Колю вжало в спинку сиденья. Корсар сзади накинул ему удавку на шею, и Илья тут же затормозил так, что покрышки завизжали. Колю швырнуло вперед, удавка врезалась в горло, пистолет выпал из его руки, он захрипел, побагровел... Еще не до конца остановившись, Илья выхватил из-под торпеды наручники, нагнулся в сторону и мгновенно приковал левую руку клиента к дверце - чтобы не смог ударить, потому что правой с его места действовать несподручно.
      Машины погони остановились сзади. Илья покосился на Корсара, тот кивнул. Раскрыв сотовый телефон, Илья сделал вид, будто набирает номер. Поднес аппарат к уху:
      - Чума?... Порядок, взяли козла. Рыжий его придушил маленько, так что он не пискнул... Ага, ща я его сдам ребятам, привезут... Да он уже сломался, не ссы. Все скажет - и с кем там Аббат связался, и что за маза была ему против нас идти... Не, какой он крутой? У него и нет других заступников, кроме Аббата... Живо расколется, это не Олег... Давай.
      И убрал телефон. Корсар слегка ослабил удавку, чтобы Коля мог произнести что-нибудь занятное. Расчет оказался верным - отдышавшись, клиент сказал именно то, что требовалось для затравки:
      - Ты, щенок сопливый, мразь вонючая, ты, бля, в натуре не понял с кем связался... И за козла так ответишь, что опущенка в милость покажется.
      Илья несильно, но чувствительно наподдал ему по яйцам. Коля застонал, глаза налились кровью.
      - Да ты, выкидыш позорный, через час сдохнешь, - пообещал он. - За мной такие люди, что Аббат твой, свинья жирная, с Кипра пешком за двадцать минут прискачет, стоит им лишь свистнуть.
      - Таких крутых в России не существует, - нагло заявил Илья. - И круче Гончара я никого не знаю. А он за тебя не впряжется.
      - Гончар твой - придурок сраный... За мной Организация стоит.
      - Да Организации два дня жизни осталось! - радостно завопил Илья. Ученый помер, Цезарь вот-вот подохнет, а кроме них там и смотреть не на кого.
      - Хромой еще даст всем просраться...
      - Колченогий-то? Да что он может, когда Цезарь верх взял? За ним еще меньше людей, чем за тобой.
      - За ним Ювелир, осел ты безмозглый! Лучше выпусти, в натуре, ведь хуже будет...
      - Кому? - ласково спросил Корсар.
      - Вам всем. И тебе, и щенку этому белесому, и Чуме... Всем кишки выпустят...
      - Говоришь, Организация за тобой? - еще нежнее проворковал Корсар. Хромой? А ты всех авторитетов там знаешь?
      - До единого. И любой за меня впряжется.
      - А про Корсара слыхал? Он ведь тоже не последний человек.
      Коля резко заткнулся, сообразив, что сотворил немыслимую глупость.
      - Так вот, Корсар - это я. И что-то не имею ни малейшего желания впрягаться за тебя. А что Хромой благодаря тебе раньше времени на кладбище переселится по соседству с Ювелиром, так это вы на том свете сочтетесь. Если ты, конечно, не мечтаешь пережить его. Часть ты уже сказал, придется поделиться и остальным. И я лично не вижу для тебя другого выхода, кроме как говорить много и охотно.
      Илья мигнул аварийкой - сигнал для ожидавших позади машин. Корсар закрепил на подголовнике удавку, ловко заклеил Коле пасть скотчем - чтобы не вопил при перевозке. Затем умело накатил по затылку. Коля обмяк. Илья снял с него наручники, помощники Корсара выволокли пойманного шпиона на улицу и утащили к себе.
      По боковым зеркалам Илья проследил, как клиента бережно упаковали в машину. Глянул на Корсара, тот брезгливо вытирал руки носовым платком - у Коли от удушья потекли сопли, и при заклейке рта Корсар испачкался. Но лицо его кривилось вовсе не от брезгливости.
      - Ювелир... Надо же, мерзавец... Так я и знал, что это он. Больше просто некому. Илья...
      - Я уже все забыл. Ничего не слышал. Сам все начальству доложишь.
      - Дело не в субординации. Этот козел мог и для отвода глаз грязью облить вполне надежных людей. Нехорошо получится, если такой сплетняк без веских доказательств пойдет.
      Илья кивнул.
      - Ты домой заезжать будешь? - спросил Корсар.
      - Не, из-за этого придурка и так весь график сорвал. Мне в час ночи надо уже на базе в Ярославле быть, чтобы к открытию магазина вернуться. Сейчас на заправку - и поеду.
      - Ты после возвращения езжай на "Дачу". Я тебя оттуда заберу.
      - Как скажешь.
      - До завтра.
      Корсар хлопнул его по плечу и исчез в ночной мгле. Илья завел машину, выехал с тротуара на проезжую часть, покатился к заправке - до Мытищ бензина не хватит.
      Завтра - а может, и сегодня - независимо от исхода поездки он прибудет на "Дачу", дождется там Корсара. И под его руководством станет настоящим разведчиком. Не сопливым девятнадцатилетним щенком, которого обвел вокруг пальца жирный боров Пахан. И не взбудораженным, с лихорадочным блеском в глазах перебежчиком, который навязывал Цезарю свои услуги. Не братаном, которым он стал под руководством Чумы. Разведчиком. Таким, как Корсар...
      Глава 10
      В кабинете они был вдвоем. Маронко не желал, чтобы у этого тягостного разговора были свидетели. Только он сам и Корсар. Всегда тяжело, когда предают люди, которых ты считал верными. И Маронко не хотел, чтобы кто видел выражение его лица в тот момент, когда настанет время принимать решение относительно их судьбы.
      Хромой, Белый, Ювелир... Это лишь главные действующие лица. Их окружает множество единомышленников помельче. И что действительно плохо все они так или иначе были обязаны своим авторитетом Ученому. Потому и тяжко на душе было, что свыкся он с ними. И понимал. Всех. Они его ненавидели - но Маронко мог бы их простить. Даже Хромого, самого отвратительного типа из этой троицы. Пусть у него был говенный характер, пусть подлость так и перла из него, как из прохудившейся кастрюли - все равно неприятно, что придется выносить ему приговор. А что говорить о Белом? Или о Ювелире, с которым Маронко провел несколько лет на соседних шконках? С которым даже побратался?
      В то время, когда пришло известие о благополучном окончании аферы с красной ртутью - и гибели Визиря, естественно - Корсар предположил, что на самом деле Визирь остался жив. Имеется в виду настоящий Визирь. Он и не появлялся ни там, ни на переговорах с Цезарем. Вместо него орудовал его секретарь. Пешка, прислуга, которая по звонку вышестоящих лиц вытягивается в струнку. Робертсон как-то упомянул, что никому до Цезаря Визиря увидеть не удавалось. А тут - прискакал, как миленький. Не-ет, это не авторитет. Да, перехваты разговоров ничего не прояснили, подозрений не было, но вот поведение его никак не тянуло на положение крупнейшего интернационального гангстера.
      Второе, на чем заострил внимание Корсар - явные противоречия с заказчиками Визиря. Некая разведка перехватила слухи о красной ртути. Товар в России, где собственных воров пруд пруди, но разведка предпочла обратиться к Визирю. Почему? Он иностранец, у него заведомо меньше связей всякого рода и полезных знакомств, чем у аборигенов... Его даже вытащили из тюрьмы. Почему обратились к Визирю, а не, допустим, к Алияру, у которого сын - русский и бандит? Это вторая неувязка. Третья - что взяли исполнителя из Организации, а не теребили кавказцев. Чеченцы точно подписались бы. Правда, им пришлось бы платить, но ведь и Цезарю в конечном итоге заплатили... Чеченцам можно было пообещать пятьдесят миллионов - и они из шкуры выпрыгнули бы. И все сделали бы в лучшем виде, Маронко достаточно хорошо знал эту нацию, чтобы не преуменьшать их мастерство. Так нет, потребовалось усложнять себе жизнь...
      Визирь не был ни иностранцем, ни даже азиатом с российским гражданством. Хотя Корсар не исключал, что у него, скажем, польское происхождение - очень удобное качество для иностранной разведки, которая могла бы выйти на жителя России через его забугорную родню. И он не входит в состав Организации - иначе его вычислили бы, причем давным-давно. Корсар регулярно проверял связи "своих" авторитетов. А среди посторонних таким возможностями располагал только один-единственный человек.
      Ювелир. Владислав Каземирович Ольшевский. Поляк, всю жизнь проживший в России. Побратим и ученик. Абсолютно бескорыстный человек. Вор в законе, настоящий вор. Справедлив и честен. Его оборотная сторона - черная зависть. Всю жизнь перед глазами пример Ученого, которого хотелось, но так и не удалось затмить. Постоянно на вторых ролях, и ползет слушок, что Ювелир послушная марионетка... А Владек очень самолюбив. Куда более самолюбив, чем следовало бы для умного человека. И Маронко мог поклясться, что Ювелир много лет подряд засыпал и просыпался с мечтой возглавить Организацию. Тогда он стал бы человеком номер один в российском криминале, замахнулся бы на международный... И способом достигнуть желанной цели для него стала красная ртуть.
      Владек не пользовался известностью международного террориста. Не вырезал кишлаки и не передавал свое состояние в пользу бездомных детей. У него и не было этого состояния. Обычный российский вор в законе, не более и не менее. За него все делали марионетки.
      Корсар сказал, что против Вихрова и Цезаря играет Ювелир, еще тогда, когда красная ртуть находилась на заводе в Бутово. Даже раньше. Именно из-за его подозрений Маронко не стал уведомлять Ювелира о том, что его смерть была фальсифицирована. И, как оказалось, Корсар был прав.
      И все-таки Маронко больше поражало не предательство, а явная глупость Ювелира. Интересно, если ему нужна Организация, то каким образом он надеется взять верх? Ему же придется ликвидировать весь первый эшелон бригадиров. И почти поголовно - ясеневскую группировку Цезаря. Какую ценность после этого будет иметь Организация? Да никакой. Если только Ювелир не питал иллюзий относительно склонности Цезаря слушаться старших.
      Он думал, что Сашка примет его как полноценную замену Ученого. Что станет так же безоговорочно подчиняться... Ошибка в том, что Сашка боготворил своего крестного отца. Тут Маронко нисколько не преувеличивал. И, в общем-то, не стеснялся этого. Даже пользовался, чтобы формировать моральный облик практически неуправляемого "генетического гангстера". Ведь Сашка на самом деле был кошмарным человеком. И удерживать его в узде - труд титанический. Один раз Сашка выбрал себе кумира и божество - и больше никому это место занять не удастся. Просто потому, что божество бессмертно, и Сашка станет чтить память после смерти тела. Стоит Маронко умереть - и его образ тут же подвергнется тотальной идеализации. При жизни Сашка ругался, ссорился и бунтовал по любому пустяку. После смерти крестного все эти воспоминания сотрутся. Останется только самое чистое. И никакой живой человек не выдержит сравнения с идеалом.
      А раз так, неизбежны бунты. И очень быстро Сашка докопается до подоплеки. Вот тогда он не пощадит никого - ни Ювелира, ни, тем более, Хромого с Белым. Пройдет, как смерть с косой. И наивно полагать, что у кого-то хватит мозгов долго его обманывать. Хотя Ювелир всегда был склонен преувеличивать свои способности.
      Но если его действия имели под собой хоть какую-то разумную базу, то Хромой не вписывался ни в какую схему. Он никогда не сближался с Ювелиром, видя в нем близкого друга Ученого, соответственно, не мог рассчитывать на его дружбу. Не мог не понимать, что за такие деньги, которые ему обещал Ювелир, легко убивают даже абсолютно честные люди. И на что он надеялся?
      Хромой сглупил. Сашка оставил ему место бригадира, не лез слишком глубоко во внутренние дела. Да, друг друга они ненавидели. Но если бы Хромой не лез в говно, работали бы вместе очень даже результативно. При известной хитрости шаткое равновесие могло продолжаться сколь угодно долго - главное, не выводить Цезаря из себя.
      Но "кое-что" Хромого не устраивало. Потому-то, едва Ювелир предложил сделку, он согласился без колебаний. И даже не подумал, что выцарапать обещанный миллиард нереально. За такие деньги любой террорист всех президентов мира убьет, не говоря уже о каком-то русском бандите. Но Хромой повелся, потому что с такими деньгами Цезарь ему уже не соперник. Это ему казалось, что не соперник...
      История вышла дурацкая. Глупая, кровавая, бестолковая и запутанная. А самое главное - изначально обреченная на провал. Просто потому, что противостояли им не менее сильные и хитрые соперники. И потому, что никто не хотел рисковать сам, каждый стремился загрести жар чужими руками. Ювелир привлек Хромого, тот испугался, что Цезарь пронюхает, поэтому нанял Аббата... Аббат людей послать мог, но слух об этом непременно достиг бы ушей Хирурга. А тот потребует свою долю. Делиться не хочется. Поэтому его стравили с Цезарем, в надежде, что в сваре победит сын Ученого. Хирургу, естественно, напели обратное - что замочить Цезаря на самом деле пара пустяков, надо только по-умному подойти... Вот он и подошел - задействовав еще одну команду. А в результате - все участники аферы сами запутались в собственных интригах.
      Сначала туда влез Кирилл Логинов. Зачем? Тоже с перепугу, вероятно. Решил, что надо пользоваться моментом и добивать Цезаря. чем больше народу ополчится, тем больше шансов на успех. Теперь отсиживается в каком-нибудь потаенном углу, молча схавав историю о своей смерти и потерю всех капиталов.
      Что произошло дальше, Корсар не понял. Во время разборки на том проклятом заводе оказались Белый и Аббат, ближайшие сподвижники Хромого. То ли он их подставил, чтобы не мараться на убийстве самому, то ли это результат дурацкого стечения обстоятельств... Неясно. Да и не столь важно. Только впоследствии из-за этого в игру оказались втянутыми Чума и Рокки, которые тоже пронюхали про красную ртуть и желали получить свою долю.
      Потом события разворачивались, как в сказке - чем дальше, тем страшней. Чума и Рокки каким-то образом ухитрились разнюхать, что именно за товар хранился под присмотром сначала одного - в Зеленограде, потом второго - в Химках. Естественно, зло взяло: чего это Цезарь, в натуре, их миллиард присвоил? Поломав котелки, пришли к выводу, что товар еще в Москве - братки не знали, с какой оперативностью работает Цезарь. А хранить его, естественно, любой нормальный человек станет только в наилучшим образом охраняемом помещении. То есть, на "Даче". Рокки поднял свою бригаду и устроил налет на особняк... Последствия ужасны.
      О дальнейших планах Ювелира можно только строить предположения. Корсар взял его связного, который руководил действиями Хромого и Аббата. Тот сказал, что была намечена грандиозная операция, своей целью имевшая переворот внутри Организации с одновременной ликвидацией всех слишком осведомленных людей вне ее. Аббат, Чума, Рокки, Гончар шли в этом черном списке первыми... Красная ртуть стала кровавой.
      ...Корсар никогда не навязывал свое мнение. И подсказывать решение не считал нужным. Просто обстоятельно рассказал все детали, и молча ожидал приговора.
      - Где сейчас Саша? - спросил Маронко.
      - Они уехали. Все втроем. К Яковлеву с Егоршиным на "лежку" отправились. Эта рыжая Оксана, как выяснилось, давняя знакомая Светы, Сашка не пожелал отпускать жену одну... Я бы на его месте не торопился куда-то ездить после ранения. Так нет, поперся. И Мишку с собой прихватили.
      - Мише сейчас лучше не оставаться одному. Это к лучшему, что никого из них сейчас нет. Потому что всю эту грязь до их сведения доводить у меня желания нет. И ни в коем случае нельзя допускать, чтобы кто-то из них докопался до правды. Саша непременно потребует возможности свести счеты... Это не нужно. Лишний шум.
      И наступило тягостное молчание. Корсар ждал приговора, чтобы его исполнить. А Маронко видел лица тех людей, которые предали его - и не мог решиться.
      - Что ты бы сделал на моем месте?
      - Это, как сказал бы Жириновский, однозначно. Мне нужно два часа, чтобы подготовить ситуацию для ликвидации. Тихо, без шума и без подозрений в их предательстве.
      Маронко пристально посмотрел на своего разведчика. Долго молчал. И неожиданно спросил:
      - Костя, тебе самому не опротивело убивать?
      Корсар не сумел скрыть изумления.
      - Я, Сергей, таких крыс не жалел никогда.
      - А мне опротивело. Знаешь, чем ближе к могиле, тем сильней начинаешь ценить жизнь. Причем не свою - своей на несколько месяцев осталось - а чужую.
      Корсар пожал плечами. Он свое мнение уже высказал. Маронко закрыл лицо ладонями, тяжело вздохнул:
      - Не могу. Просто не могу. То ли уже слишком стар для жестких решений, то ли в голове не укладывается. Ну, Хромой - еще куда ни шло. Могу понять, что Белого он каким-то образом заставил помогать. Но Ювелир?!
      - И это не самое страшное. Сергей, помнишь арест Аспиранта? Тогда какой-то умник вышел на тебя, опираясь на прозвище. Над аспирантом непременно должен быть профессор. И уголовка начала искать профессора. Так вот, Визирь - тоже не случайность. За ним стоит еще кто-то. И этот "кто-то" - равный тебе противник. Потому что Ювелир не переметнулся бы на сторону слабого - он не хочет поражения. Ювелир, может, и завистливый. Но он не полез бы в эту историю, опираясь только на себя и Хромого. Кроме того, вспомни, что Ювелир работал на чью-то разведку. Каким образом на него вышли? Почему на него, а не на кавказских воров? Через польскую родню? Чушь. У них же на лбу не написано, что их дальний родственник обладает авторитетом у русских бандюков. Их еще поискать надо. И Ювелир не стал бы менять одного русского хозяина на другого.
      - Что ты этим хочешь сказать?
      - Что над Визирем есть Падишах. И этот господин - иностранец. Здесь он жить по каким-то причинам не может, ему нужен представитель. Ювелир согласился пойти под его начало, потому что хозяин-то в своем имении не появится... Но этот Падишах обладает мощными завязками в России - чтобы контролировать и поддерживать Визиря. Судя по уровню осведомленности - а история с красной ртутью это блестяще доказала - мы имеем дело с офицером какой-то иностранной разведки. А эти люди, по себе знаю, отличаются резким нравом и способностью быстро принимать решения. Плюс - мне не совсем понятна связь между этим филиппинским садистом и Ювелиром. Коля уверяет, что они вообще не знакомы. Это, опять же, подтверждает версию о существовании Падишаха. Если ликвидировать Ювелира, мы получим некоторый запас времени, чтобы разобраться в ситуации до конца. А нам придется это делать.
      Маронко медлил с ответом. С точки зрения рассудка Корсар прав...
      - Да. Пожалуй, да. Ты подготовь все. Если я все-таки найду другой выход - я позвоню. Если нет - придется ликвидировать.
      Корсар поднялся с места, собираясь уходить.
      - Сергей, еще одно. Вегас должен приехать.
      - Зачем?
      - Честно говоря, я взял на себя смелость прислать его именно сюда. Я забираю его у Яковлева. Помнишь, ты как-то сказал, что не помешает качественно подготовить хотя бы пару молодых ребят? Я посмотрел на его работу, мне он понравился. Возьму его и Егоршина, из них выйдет толк.
      - Хорошо. Он будет ждать тебя здесь.
      Когда Корсар уехал домой, Маронко задумался над его словами. Нет, не то, чтобы смысл не дошел сразу. Вопрос относился к числу тех, которые не решишь за один заход. Казнить нельзя помиловать. А где запятую ставить?
      С одной стороны, кровь на совести действительно уже тяготила. Не та у Маронко была судьба, чтобы рано или поздно ему стало безразлично, сколько человек по его приказу улеглись в могилу. И не тот он был человек, чтобы очерстветь. Хуже всего то, что он прекрасно понимал Ювелира, мог влезть в его шкуру. И по-своему жалел. А когда человека понимаешь, легко осуждать, но трудно ненавидеть. Убить же еще трудней, потому что слишком многое их связывало. Не посторонний.
      А с другой стороны, сентиментальность в криминале - верный путь к провалу. Если человек тебя предал, то он без колебаний подписал тебе смертный приговор. Это уже не друг и никогда им не станет. Примирение невозможно, потому что один раз он уже решился. Жалеть своего убийцу - все равно что сочувствовать вирусу чумы, который поселился в твоем организме. Или пестовать бомбу с испорченным часовым механизмом. Она все равно взорвется, но когда? Не исключено, что именно в тот момент, когда ты со слезами умиления прижимаешь ее к своей груди.
      Ювелир опасен. И Корсар со своей точки зрения прав. Ему в какой-то степени проще - во-первых, Ювелира он никогда не воспринимал как соратника, а во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов его жизненную школу. Корсара учили быть безжалостным. И учили на совесть. Можно долго спорить о пользе и вреде такого восприятия жизни, но то, что Корсар практичен - это несомненно. Практичен и расчетлив. Потому и не прыгал никогда из одного лагеря в другой. Сначала работал в КГБ - и был прекрасным офицером, не осматривающимся по сторонам в поисках тепленького местечка. Затем, когда его выжили, разом выбросил из души и памяти всякие чувства, имеющие отношения к тоске и колебаниям. Пришел к Ученому. И с тех пор был верен только ему.
      Вот если бы не это, Маронко ни на миг не колебался бы. Но Корсар все-таки обладает иным мировоззрением, и он точно не предатель. Мало того, в его отношении к Ювелиру нет личных мотивов - от проявления собственных чувств отучили еще в КГБ. Злобы у Ювелира вполне хватит, чтобы на прощание устроить мясорубку и помереть, что называется, с музыкой. Но Маронко надеялся на то, что Ювелир не настолько тупой. И любит жизнь, побоится идти напролом, как камикадзе. Должен же все-таки разбираться в соотношении сил, должен понимать, что от всех своих врагов разом не избавишься, кто-то обязательно выживет. И затаится. А враги у него будут такого рода, что невозможно жить спокойно, зная, что кто-то остался жив. Рано или поздно мститель воспользуется промахом...
      Первый сигнал тревоги поступил в четыре часа дня. Сашка обещал вернуться к обеду, но не приехал. Маронко не придал задержке особого внимания - мог и у Яковлева засидеться. Тем более, там шумная компания. Сашка, Миша, Валера и Витя Егоршин - и три девушки. Могли, могли задержаться. Дома никаких срочных дел не предвиделось, семейный обед - не то мероприятие, на котором присутствовать обязательно. И Анна тоже не волновалась.
      А в четыре позвонил Валера. Маронко несколько удивился - обычно Яковлев тревожил его лишь в самых крайних случаях.
      - Сергей Иванович, Сашка там далеко?
      - Вообще-то он еще не приезжал.
      - Странно, - удивился Валера. - От меня они в полдень уехали. Правда, Сашка собирался еще в больницу, может, там сидит?
      - А почему ты не хочешь позвонить по мобильному?
      - Не отвечает.
      - А Миша?
      - Тоже. Я потому вам и звоню, что кто-нибудь из них нужен, а никто не отвечает. Думал, у вас сидят, они же обычно не берут сотовики, когда с вами разговаривают.
      - Их нет, - еще раз повторил Маронко. - У тебя срочный вопрос?
      - Естественно. Иначе я бы не разыскивал Сашку.
      - Говори, разберемся.
      - Вегас пропал. Должен был в Ярославле взять какой-то груз и доставить его в Москву. Вообще-то, все это сильно смахивало на подставу...
      - И ты все-таки отправил его?
      - Аббат сказал, что на базе его встретит человек, который привезет любопытную информацию. На случай подставы я подстраховал Вегаса. Но он на контрольной отметке не появился.
      - Понятно. Когда он должен был приехать?
      - В восемь утра. Корсар, правда, обмолвился, что забирает его... Может, его проделки? Другим путем повез...
      - Корсар хотел забрать его отсюда.
      - По-онятно... Тогда совсем плохо, потому что все крайние сроки миновали.
      - Хорошо. Я займусь им. Да, и все подробности сообщи, чтобы мне не строить левые предположения...
      Интуиция разведчика - штука очень тонкая, и, как правило, безошибочная. Маронко понимал - если Яковлев заволновался, значит, это серьезно. До Корсара дозвониться не удалось. Маронко дважды набирал номер мобильного - и оба раза "занято". Ему пришло в голову, что у Корсара сейчас и без Вегаса хлопот полон рот. А что, если побеспокоить друга детства Ванятку?
      - Дмитрия Петровича будьте любезны.
      - Одну минуту, - отозвался мелодичный женский голос.
      Друг детства Ванятка круто законспирировался. Если верить документам, то он умер три года назад прямо в офисе своего тюменского приятеля. Сердечный приступ, среди посетителей нашелся врач, тут же констатировал "летальный" исход... Врач был из числа бывших коллег, и смерть требовалась для страховки на случай осложнений по ходу аферы с красной ртутью. Тело Ивана Павловича Вихрова вынесли из конторы, прикрытое простыней, погрузили в машину с красным крестом и увезли в "морг".
      "Морг" выглядел весьма цивильно. И по совместительству являлся "родильным домом". Тело усопшего вместе с машиной въехало в подземный гараж, затем вылезло и своим ходом отправилось на третий этаж. Где в уютном кабинете приняло чарочку дорогого коньяка и перевоплотилось в нового гражданина России - Дмитрия Петровича Кулагина.
      Данный индивидуум сразу после своего рождения активно занялся противоправной деятельностью. А именно - злодейски похитил принадлежавший приятелю покойного Вихрова перманганат натрия (правда, кое-кто уверял, что потом все-таки прислал штуку баксов в виде оплаты). И далее, негодяй такой, вовсю пользовался именем безвременно почившего офицера. Но документы при этом не показывал. А там, где демонстрировал, никто и не подозревал о его увлечении химией. Даже его супруга очень удивилась бы, если б ей кто сказал, что господин Кулагин способен отличить хлорид натрия от перманганата. Она-то всегда думала, что ее муж, с которым они поженились год назад, дельный адвокат.
      Но свою фирму - о которой жена не знала - он зарегистрировал на имя Коваленко Степана Викторовича. И на это же имя была куплена квартира в Кунцево. Это уже, что называется, двойная страховка... Сейчас Маронко звонил ему домой - туда, где он был Кулагиным.
      - Да?
      - Это Маронко.
      Смех.
      - Старый пройдоха, а прикидывался таким несведущим! Этот номер Корсар не знает. Колись, откуда взял?
      - Спасибо тебе за старого, конечно...
      - А молодой, что ль?
      - Ладно, ладно. Как я твой телефон вычислил, все равно не скажу - у меня тоже свои секреты есть. У меня к тебе дело есть. Маленькое.
      - Ага. Телефон не прослушивается, жена вышла к соседке. Если с твоей стороны условия аналогичные, я тебя слушаю.
      - Парень у меня пропал без вести. Можно, конечно, выждать трое суток и вполне законно действовать через милицию, только он мне нужен раньше.
      - Коллег задействовать можно?
      - Ради бога. Только чтоб они потом к нему не присосались.
      - Да я скажу, что мой. Где пропал-то?
      - В Ярославле. Вчера. Взял груз на базе, подрядился доставить его в Москву. Со склада выехал, на объездной дороге его встречали мои, только он не доехал. Данные запишешь или запомнишь?
      - Диктуй.
      - Савельев Илья Викторович, 1977 года рождения, москвич. Рост около ста восьмидесяти пяти, выглядит лет на двадцать пять, блондин, стрижка средней длины, глаза светло-голубые, черты лица неправильные, сложение спортивное. Из особых примет могу назвать только подживающую рану на лбу, почти по линии волос. Заметно хорошо. Рубец сантиметров пять. Курит. Ну, что тебе еще...
      - О нем достаточно. Хорошо бы только адрес, если есть.
      Маронко продиктовал данные о прописке вместе с координатами перовской "лежки", где последние несколько месяцев обитал Илья. Добавил также информацию о базе, где был взят груз, и машине, на которой парень должен был прибыть в Москву. Вихров отмечал междометиями каждый блок информации, чем-то щелкал, будто клавишами компьютера. Секунду спустя выяснилось, что звук относился именно к технике.
      - Слушай, у меня тут есть свежая база по угонам. Грузовичок-то этот в розыске аж три недели числится. Забавно, что госномера те же. Не пойму это что, нарочно так сделали, номера-то не сменили?
      - А знаешь, похоже на то... Пробей задержания за последние сутки. Его могли не ликвидировать, а просто посадить.
      - Сергей, я тебя не так понял? Ты сам что, не можешь?
      - Могу, но не хочу. Корсар и Яковлев перегружены сверх меры, остальным не доверяю.
      - Ну хорошо, убедил. Найду. Это несколько проще, чем то, что я предложил твоему сыну. Дальше что?
      - По обстоятельствам.
      - Ладно. Что там с парнем, я тебе скажу... послезавтра, - он помолчал, затем совершенно другим тоном спросил: - Сергей, ты уверен, что это единственная твоя проблема?
      Маронко вздохнул.
      - Честно говоря, нет. Но остальные я уже почти решил сам. Хотя... Пожалуй, намечается у меня одна действительно серьезная проблема. Если ты вынашиваешь планы более тесного сотрудничества с Сашей, то и тебя она коснется. Причем в первую очередь. Собственно говоря, она уже коснулась.
      - Интересно.
      - Боюсь, что это по прямой твоей специальности.
      - Еще интереснее. Но вот такие вещи я по телефону обсуждать не хочу.
      - Я тоже. В любом случае, тут нужен Корсар. Где-нибудь на той неделе встретимся, поговорим.
      - Как скажешь. А знаешь, что меня заинтриговало больше всего? Ты никогда не говорил настолько неуверенно.
      Маронко усмехнулся.
      - Знаешь, была у меня сумасшедшая мысль... Но если это так, то... Ладно, поговорим при встрече. Кстати, пока я не забыл. Что у тебя за интерес к Алияру?
      - С чего ты взял?
      - Не отпирайся. Он тебе нужен. Зачем?
      Вихров долго молчал. Потом зло и весело поинтересовался:
      - Ты когда-нибудь смотрел мультик про Маугли?
      - Анекдот про доставалу хочешь рассказать?
      - Нет, одну из сцен напомнить. Драка с обезьянами. Когда Балу произносит фразу, ставшую крылатой: "Еще немного, и они разорвали бы меня на сотню маленьких медвежат". Так вот. Если Алияр рискнет пересечь российскую границу при моей жизни - его ждет именно то, чего так счастливо избежал Балу. И мне очень жаль, если Саша питает к Алияру теплые чувства. Потому что ни один человек в мире не сможет ни переубедить меня, ни даже остановить.
      - А мне жаль, - медленно произнес Маронко, - что ты не сказал этого при встрече с Сашей. Потому что сейчас у меня не было бы этой проблемы.
      Вихров издал неопределенный булькающий звук.
      - Саша помог бы тебе, - подтвердил Маронко. - У него свои счеты с Алияром. И его слова насчет похорон - не пустой звук, поверь.
      - Если я правильно понял твои слова насчет сожаления по поводу моего запоздалого признания... - осторожно подбирая слова, начал Вихров.
      - А с чего тебе ошибаться? Все так и есть. Верхушку айсберга я сколол, неделя передышки у меня есть, но потом непременно всплывет все остальное.
      - Я тебе скажу одну вещь. У меня за всю жизнь было не так много дорогих мне людей. Мать, два друга, жена, сын и дочь. Сейчас - только один друг. Ты. И только мама умерла своей смертью. Жива дочь, но жива в той же степени, что и я. Для меня она мертва. При единственной нашей встрече с Алияром я выстрелил четыре раза. И все четыре - не смертельно. Только ранил. Меня оправдывает только то, что на момент стрельбы я уже схлопотал пару дротиков, доставших чуть ли не до позвоночника. У меня остались шрамы, он потерял два пальца на левой руке и не может носить рубашку с коротким рукавом - руку я ему изувечил на совесть. Я спровоцировал его поездку в Турцию, и по моей наводке его там взяли. Моего друга нашли с дротиками в груди. И точно так же умер мой сын через девятнадцать лет после того, как я поверил в смерть Алияра. С моей жены живьем содрали кожу.
      - Странно, что ты после этого доверяешь Саше.
      - А он похож на тебя куда больше, чем на него. Да, рожей пошел в турков. А все повадки, все привычки, даже манера произносить некоторые слова - все твое, - Вихров внезапно расхохотался: - Как я хотел бы увидеть Алияра в тот момент, когда его сын согласился сотрудничать со мной! У-у, это называется утонченная месть. Его родного сына воспитал человек, который всегда был моим другом! Я полжизни готов отдать за то, чтобы он посмотрел мне в глаза в тот момент, когда его сын говорит мне: "Мы всегда договоримся".
      Маронко помолчал.
      - Вот за это он и мстит мне. За то, что я его глаза в подобный момент увидел, - тихо сказал он. - Жаль все-таки, что ты тогда промазал. Не люблю я врагов такого рода. Ладно, хватит на сегодня об этом. Я пока подготовлюсь к серьезному разговору, а ты займись моим парнем.
      - Парень-то хоть стоящий?
      - Корсар загорелся идеей сделать из него профи. Тебе это о чем-нибудь говорит?
      - А когда он загорелся?
      - Мне сказал сегодня.
      - А мне с недельку назад звонил и сказал, что у него есть пара неплохих "материалов". Мол, как я насчет знаниями и опытом поделиться? Надо полагать, одного из них я в Ярославле и увижу. Интересно, кого там Корсар приглядел... Ладно, считай, что я включился в работу.
      Разговор с Вихровым помог разобраться в мыслях и ощущениях. Как это ни странно, теперь Маронко твердо был уверен, что правильно поступил, не отменив приговор Ювелиру. Потому что если тот объединил усилия с Алияром...
      Корсар оказался прав. Над Визирем стоит Падишах. Иностранец, который не может жить в России - из-за давней вражды с офицером контрразведки. Человек умный, жестокий сверх меры, богатый и известный по всему миру. Правда, не офицер разведки. Хотя никто доподлинно не знает, чем занимался Алияр до "казни"... И чем занимается сейчас. Но одно известно точно действиями Ювелира руководил он, потому что координаты филиппинского мясника попали к Цезарю помимо Ювелира - сразу от Алияра. Маронко очень пожалел, что не вспомнил этого раньше...
      Алияр единственный мог претендовать на право называть своих представителей "визирями". Вероятно, это не прозвище, а обозначение должности при его особе. Таких Визирей могло быть и два десятка - по всему миру. Вот и в России завелся... Но Падишах только один. И на его роль, на роль коронованной особы и голубой кости криминала годится только Алияр. Даже его родной сын, Цезарь - уже полукровка. А вот Алияр - настоящий принц крови.
      Двести лет назад его предок был наследником турецкого престола. Но поссорился с батюшкой. Поэтому не дожидаясь, пока к нему придут с шелковым шнурком, взял жену - венгерскую принцессу - и годовалого сына, после чего сбежал к пиратам. Из официальных летописей всякое упоминание о замаравшем себя преступлениями потомке султана было уничтожено, будто он и не рождался вовсе, зато на свет появилась новая династия - клан гангстеров.
      Мужчины из этой семьи все поголовно были преступниками. Воры, пираты, разбойники и мошенники. Профессиональные наклонности передавались по наследству, как генетические болезни. В качестве супруг продолжатели славного дела "рыцарей ножа и топора" всегда выбирали только благородных женщин. То любимую дочь арабского шейха украдут, то индийскую принцессу... Один Алияр нарушил традицию, прижив наследника с простой русской женщиной. Правда, наследник проявил семейные качества куда ярче самого Алияра...
      Алияр по праву мог считаться падишахом криминала. Но его сын, продолжатель дела, потомок султанов и эмиров, внезапно отказался признать папашу. "Ты бросил мою мать на произвол судьбы, - сказал сынок. - Поэтому пошел к черту, сейчас я без тебя обхожусь. И вообще, я считаю себя сыном другого человека". Мог ли Алияр, гордый принц, простить такое неуважение? Исключено. Но сынок не остановился на достигнутом, прилюдно ударив отца по лицу - заступаясь за крестного. А свою легендарную мстительность Цезарь, между прочим, унаследовал от Алияра, не от Маронко...
      А тут еще добавилось то обстоятельство, что последнее время все влияние Алияра базировалось на его прочном контакте с Организацией. Сын снизошел, взял в партнеры... Кошмар, какое оскорбление! Сын презрительно кидает отцу кусок хлеба вместо того, чтобы почтительно склониться и отдать все свое имущество. Алияр ждал, что Сашка во всем будет подчиняться ему - а вместо этого вынужден терпеть материальную зависимость от него.
      Вероятно, запрос от конкурирующих заказчиков красной ртути поначалу пришел к Алияру. И уже он поручил проработку этого направления Ювелиру как своему визирю. Но его такой прекрасный план был нарушен почти в самом начале. И за это стоит сказать спасибо другу детства Ванечке. Ну кто мог предполагать противоборствующий союз?! Вор в законе с интернациональным "падишахом" - против русской современной мафии, ухитрившейся объединиться с околокомитетсткими структурами. Ученый, Вихров и Цезарь, сын Алияра против самого Алияра, смертельного врага Вихрова, и побратима Ученого... Господи, бывает же такое...
      Забавно, но если бы Сашка тогда плюнул на похитителей Логинова и факт нарушения границ собственного владычества, никакой интриги бы не вышло. Но он принялся искать Визиря. Для чего позвонил Алияру. Тот мгновенно подставил ему свою марионетку - того самого старика с садистскими наклонностями. Вряд ли Робертсон знал правду, обычно посредникам не говорят всего, используя их втемную. Тем более, что Корсар проверял парня на совесть.
      А между прочим, если Падишахом был Алияр, то картина выглядит совершенно иначе, чем Маронко ее представлял. Каким образом Алияр, безвыездно проживавший в Штатах, мог разнюхать, как именно и когда красная ртуть будет вывезена из страны? А ведь эти данные можно раздобыть только в ФСБ. То есть, у Алияра есть надежные сторонники не только в криминале, но и в госбезопасности. Причем первое следовало из второго - Ювелир никогда не бывал в Штатах, и познакомиться с турком никак не мог. Значит, этот покровитель из органов просто порекомендовал его Алияру. Возможно, сам и завербовал...
      Покровитель - это уже совсем плохо. Но не безнадежно. Во-первых, его просто обязан знать Ювелир. И, безусловно, в безвыходной ситуации назовет имя. Во-вторых, этот покровитель тоже имеет свой интерес в деле - а значит, уязвимые места. В-третьих, если бы он был настолько опасен, то Вихрову и Сашке не удалась бы афера. А она удалась. И вот это говорит уже о том, что загадочный покровитель Алияра либо не имеет возможности надавить на Вихрова, либо сильно от него зависим. Что там Вихров говорил о знакомом, который расследовал дело об изготовлении фальшивых долларов?
      Если бы не Вихров, то с этими долларами вскоре добрались бы до Сашки. И тогда Ювелир получил бы возможность манипулировать им, шантажируя возможным тюремным заключением. Вот на что он надеялся, вовсе не на склонность Цезаря слушаться старших. Конечно, шантаж был бы мягким, типа "я единственный, кто может тебе помочь, но я рассчитываю на твою благодарность" - но все равно это шантаж. Однако вмешался Вихров, и тогда... Тогда следствие прекратилось. А случилось это накануне покушения на Цезаря, совершенного Чумой по наводке Визиря. Филиппинский мясник позвонил Коле, тот связался с Ювелиром, а Ювелир настроил должным образом Хромого. Этот, в свою очередь, нажал на Белого и Аббата - у одного был шпион под боком Чумы, второй обладал авторитетом у него же. Вот и вышло, что все опять боятся связываться с Цезарем лично, поэтому заговор обречен на разоблачение.
      Ювелира убивать нельзя. Сразу нельзя. Сначала он должен назвать имя покровителя из органов. И выложить все, что знает об остальных узелках паутины, сплетенной Алияром. Смешно полагать, что в игре участвовали только те люди, которых назвал Корсар. Их минимум в десять раз больше. И самые опасные те, кто работает с этим покровителем из ФСБ.
      Маронко посмотрел на часы. Половина пятого. Операция по избавлению от предателей должна была начаться час назад. Поздновато, но, возможно, Корсар еще не успел добраться до Ювелира. Надо предупредить, чтобы брал живым.
      Позвонив Корсару домой, убедился, что никого нет - длинные гудки неторопливо стекали в наушник один за другим. Точно, принял личное участие в операции. Ничего, еще мобильный есть. Набрал номер... Занято. Вспомнилось, что Яковлев сказал - не мог дозвониться до Корсара, потому что телефон занят был. Это было от силы час назад. И до сих пор все занято и занято.
      Когда он сопоставил все детали, стало сильно не по себе. Невозможно дозвониться ни до Сашки, ни до Миши, ни до Корсара. Хорошо, Сашка мог поехать в больницу - ему Серега при операции "забыл"-таки маленький кусочек железа в груди. Жить мешает не сильно, но лучше вытащить. Надо было делать рентген, договариваться об операции... Понятно, что он мог отключить сотовый телефон, чтобы не дребезжал в неподходящей обстановке. И Миша тоже - больница не место для деловых переговоров, мог счесть, что срочные звонки Эдик примет, а отец разберется. Это все понятно и объяснимо. Но Корсар старался не перегружать свою линию, как и Яковлев, чтобы не пропустить экстренного сообщения. Жизнь разведчика, как и журналиста, требует бесперебойного притока новой информации.
      И опять Маронко потянулся к телефону. Ну, если и Яковлев пропал... В трубке послышался бодрый голос Сашкиного разведчика:
      - Да?
      - Валера, это Сергей Иванович...
      - Сашка приехал? - с радостными нотками перебил тот.
      - Нет.
      - Ч-черт... Сергей Иванович, нехорошая история. Нет его в больнице. Я послал туда одного из своих обормотов - Сашка даже не появлялся. Черт его знает, где он шляется...
      Сердце сдавило жгучим обручем. Это все...
      - Валера, мне нужен Корсар.
      - А что?...
      - Та же самая история. Езжай к нему сам, если его нет дома... На месте сориентируешься. И смотри в оба, чтобы самому по дороге не исчезнуть. Мне сильно не нравится то, что происходит.
      - Понял.
      Сидеть на месте было невозможно. Выходить из кабинета - тоже. Анна наблюдательная, не получится скрыть нервозное состояние. А вместе с Сашкой, между прочим, пропала и ее дочь. Беременная.
      Маронко мерил шагами кабинет. Наверное, за этот час он прошел не один километр - от стены к стене... Откуда-то из глубины памяти всплыла картина - он, еще молодой, ходит от угла к углу тюремной камеры. Ситуация иная, но одолевает то же самое чувство обреченности. Он совершил ошибку, и исправлять ее поздно. Тогда, сорок лет назад, придя к следователю и положив на его стол орудие убийства - финку - он написал чистосердечное признание. После чего его, разумеется, отправили за решетку. И только услышав лязг замков за своей спиной, он понял: да, мерзавцы заслуживали смерти. Но только ему самому не было никакой необходимости действовать столь явно.
      Теперь он сделал другой промах. Опоздал. Надо было действовать раньше... Отказаться от соблюдения секретности, оповестить всех бригадиров, открыто приговорить предателей... Сейчас поздно. И за этот промах расплатятся - если уже не расплатились - собственной жизнью другие люди. Корсар - а судя по тому, что молчал домашний телефон, и его семья не осталась в стороне - Сашка, Миша, Света... Кто еще?
      К звякнувшему телефону он метнулся в страстной надежде, чтобы это был Сашка. Или Корсар.
      - Сергей Иванович, - встревоженно начал Яковлев, - Корсара нет. И что-то я теряюсь в догадках, где он может быть. Тут странная история.
      Маронко прикрыл глаза, без сил упал на стул.
      - В общем, на данный момент получается так. Часов в одиннадцать утра жене Корсара позвонили на работу. Она тут же отпросилась и ушла. На улице ее ждала машина - наша, Кольки Рустамова. Около половины двенадцатого жена Корсара пришла в офис к дочери и забрала ее с собой. Где-то в половине второго Корсар приехал домой и почти сразу появился Колька. Один, без женщин. Корсар вышел вскоре вместе с ним, прошел мимо всех соседок, облюбовавших лавочку около дома, даже не поздоровавшись - что на него не похоже - сел в машину и уехал. У меня ключей от его квартиры нет, кое-как отмычками справился, зашел, посмотрел. Везде полный порядок, никаких записок или памяток. А компьютер не работает. Мы в свое время сходную защиту от несанкционированного доступа установили - при попытке покопаться в памяти автоматически форматируется жесткий диск. Информация восстановлению не подлежит. Так вот, винчестер запорот. Я так понял, что Корсар сделал это сам - больше некому. Выходит, возвращаться он не собирался, и информацию уничтожил, чтобы ею никто воспользоваться не смог. И сотовый его в квартире остался. Включен, батарейки уж сели... Что-то тут я недопонял. Кольке Рустамову позвонил - ни ответа, ни привета.
      Внутри царил космический холод. Черт, значит, существовал какой-то условный сигнал об опасности, и передал его Коля - шпион, взятый вчера. Возможно, таким сигналом было отсутствие его дома в определенное время. Возможно, Коля сам не знал об этом сигнале - просто за ним издалека присматривали. И Ювелир спохватился еще ночью, когда Коля не появился на месте. Успел подготовиться, мерзавец...
      Рустамов, вероятно, был кем-то вроде его осведомителя в команде Цезаря. Но факт этот ни разу не всплывал, поэтому ему доверяли. Место работы жены и дочери Корсара знал Хромой. Отправил туда Рустамова, тот сказал что-нибудь вроде того, что Корсар поручил отвезти их домой... Затем он же зашел к Корсару и предложил сдаться в обмен на благополучие семьи. Позвонить кому-либо Рустамов Корсару не позволил - сомнительно, чтобы силой, скорее всего, все тем же шантажом. Корсар прямо при Рустамове назло врагам - уничтожил всю информацию на своем компьютере. Но поехать с ним все-таки поехал - надеялся, что сумеет чем-то помочь жене и дочери...
      - Спасибо, Валера, что съездил. Займись поисками Саши.
      - Я уже послал пару своих обормотов пробить все возможные маршруты его следования. Через Мурманск домой не поедет, значит, скоро будут результаты.
      - Звони, как что-то появится.
      - Сергей Иванович, а Вегас не давал о себе знать?
      - Я поручил его Вихрову, так что можешь забыть о беспокойстве.
      На последнем слове слышимость вдруг резко упала. Тут же, правда, выровнялась. Яковлев издал неопределенный звук, потом произнес "раз, два, три".
      - Сергей Иванович, кто-то в линию влез.
      - Похоже на то.
      - Не похоже, а точно. Я сейчас разберусь с этим вопросом, приеду и проверю.
      - Это не так важно, как результаты твоей текущей работы. Так что думай только о ней.
      В том, что никаких результатов не будет, Маронко не сомневался. Все. Конец. Одна-единственная ошибка... Господи, как же он мог так промахнуться?!
      Подошел к шкафчику, достал бутылку коньяка - для ребят держал, как и сигареты. Ему самому пить запретили врачи - рак кишечника. Но сейчас уже не имеет смысла жалеть здоровье, потому что его жизнь оборвется очень скоро. Возможно, этим же вечером. Никто не оставит в живых Ученого, покусившись перед этим на его семью.
      Последний раз он пил несколько лет назад. Тогда выдался страшный год, один из самых трудных. Было у него два друга - точнее, один из них ученик. А второй - очень странный тип, вызывающий при первой встрече стойкое ощущение ужаса, а при длительном общении - не менее прочную симпатию. Ученика звали Алексей Жаркович, он же Аспирант (где вы видели ученого без помощника-аспиранта?), а странного типа - Артур Рэмович Свиридов. Лешку Маронко воспитывал и натаскивал с юности, перехватив способного парня на выходе из тюрьмы после отсидки срока за бандитизм. Планировал сделать из него бизнесмена... Лешка по характеру был далеко не суровым, слегка даже меланхоличным. Работал медленно, но педантично. Старательно выполнял каждое задание, учитывал все нюансы. Но иногда его как кусал кто-то, и тогда он доставлял столько проблем, сколько не могли Цезарь с Финистом, вместе взятые. Все норовил молодость бандитскую вспомнить. А как налетчик гроша ломаного не стоил...
      С Артуром история была сложней и запутанней. Они познакомились году в 82-м, тогда это был школьный учитель физики. Талантливый и совершенно лишенный честолюбия. Маронко сразу насторожил глубоко запрятанный огонек в глазах сухопарого молодого человека. Через пару недель этот учитель, стопроцентный интеллигент, внезапно излагает Маронко свое предложение. Вежливо, избегая сильных выражений, без единого нарушения грамматики и дикции... Артур желал стать профессиональным наемным убийцей.
      Маронко был шокирован. Как-то меньше всего ожидал от него именно таких слов. И еще больше его удивило то, что Артур явно прекрасно все обдумал. Он решил твердо. Что означает "твердо" в устах этого человека, Маронко вскоре понял. Наблюдательность, позволившая заметить странный огонек во взоре, не подвела его - Артур оказался фанатиком. И к намеченной цели шел с неумолимостью эволюции. Иногда даже жутко становилось.
      Киллер из него вышел такой, что большинство противников Маронко боялись одного Артура больше, чем всех остальных людей, вместе взятых. У Артура не случалось провалов, его не мог вычислить весь уголовный розыск. Неуловимый мститель, карающая длань судьбы... А в Организации он был "аварийщиком". Человеком, который подключается при "авариях" - провалах, предательствах, случаях срочной ликвидации, "заказах"... Его никто не учил, Артур до всего доходил собственным умом. И если у многих его преемников навыки шли от долгой тренировки, то у Артура - от размышлений. И равных ему Маронко не встречал ни тогда, ни потом. Ну, если человек талантлив, то он талантлив во всем.
      Жаль, что он так мало прожил... Его смерть Маронко считал одной из крупнейших своих ошибок - потому что согласился на это самоубийство. Во время очередного заскока Лешка Аспирант провалился с таким треском, что сел сам и поволок за собой кучу народа. В том числе и Артура. Через несколько месяцев после ареста Артур погиб в камере... И на его поминках Маронко пил последний раз.
      Воспоминание об Артуре придало сил. Артур боролся до конца, уже зная, что жить осталось несколько секунд... Его забили в камере насмерть, били вдесятером, но после драки трое ушли сопровождать Артура в загробном мире... Остальные погибли позже. Все до единого. У Маронко ситуация иная. Он рано расклеился. Пусть он обречен - тут глупо на что-то надеяться - но побарахтаться должен.
      Кто поставил "жучка" в линию? Не Вихров же, в конце концов... Наверняка происки все той же команды. Хорошо все же, что прослушивание пошло сейчас, а не раньше - разговор с Вихровым прошел мимо чьих-то ушей. А это означает, что Алияру не доложат о нем. И вообще пока никто не подозревает, что Вихров по-прежнему в игре. А Илья Савельев, которого Маронко поручил его вниманию, знает лишь чуть поменьше Корсара, что хорошо при любом раскладе...
      А между прочим, подумал Маронко, положение Ювелира не так уж и незыблемо. Наоборот. Он ведь из-за чего пошел в верные визири Алияра? Чтобы заполучить Организацию. Планировал спихнуть Ученого, а затем управлять Цезарем. Но Падишах рассудил иначе. Его куда больше устраивает Хромой. Тот имеет больше слабостей, соответственно, доступней в манипулировании. Не говоря уже о том, что Хромой глупее Ольшевского.
      Алияр нуждался в Ювелире, когда Организация принадлежала Ученому. Но теперь, если во главе ее встанет Хромой, а Цезарь умрет - Ювелир падишаху больше не потребуется. И тоже умрет, потому что слишком много знает.
      Поколебавшись, Маронко снял трубку телефона и позвонил Ювелиру. Алияру что-то говорить бессмысленно, попробуем поторговаться с его марионеткой, сыграть на жадности и самолюбии...
      - Владек? Узнал меня, да?
      - Разумеется, - очень даже благодушно отозвался Ювелир. - Ты как, окончательно воскрес или частично, только для меня?
      - Даже не удивился, узнав, что я жив.
      - А я знал. Удалось узнать, что свидетельства о смерти выписано не было, а все имущество ты передал наследникам по дарственной. Но молчал, честное слово! Хочется тебе скрыться - ладно, может, ты устал или еще какие причины...
      - За что ты меня ненавидишь? Вот только честно.
      Тот удивился.
      - Что это на тебя нашло?
      - Да так, мысли всякие... Кстати, ты не желаешь вернуть мне моих людей?
      - Каких? - не понял тот. Сделал вид, что не понял.
      - Сашу, Мишу, Финиста, Свету, Корсара с семьей... Хватит пока?
      Молчание.
      - Я тебя не понимаю.
      А голос подрагивает.
      - Хорошо. Тогда выбирай, кто тебе больше нравится. Слон, ВДВ, Эйфель, Стефан... От кого смерть приятственней покажется?
      Злой смешок.
      - А ведь твои щенки еще живы... Но если умру я или Хромой - их утопят в дерьме. Всех троих.
      - Вот и замечательно. Карты раскрыты. Ну так что насчет моего первого вопроса?
      - Ты сволочь. Натуральная сволочь. Сука. Попади ко мне на зону - жить бы тебе у параши да очко подставлять. Знаешь, за что?
      - Представь себе, нет. Стукачом вроде никогда не был.
      - За Организацию. Ты что нам всем пел, когда лес валил? Что это будет рай для воров, что все будут жить по "закону". А что сделал?
      - Организацию и сделал. Я тебя плохо понимаю. Вроде все свои обещания выполнил.
      - Выполнил, да... - Ювелир выругался. - Тебя когда-то хотели "короновать", стал бы ты вором в законе. Но если бы те люди знали, что ты помогаешь чекистам... Тебе что, много заплатили за красную ртуть? Да ни копейки. Все, что твой щенок получил - он вытряс из нас. А ты стелился перед чекистами бесплатно.
      - Какой же ты дурак... Не приходило в голову, что в моем положении другого выхода не существовало? Я все-таки несу ответственность за людей, работающих под моим началом. Они мне доверились, и мне уже нельзя думать о соблюдении твоих приличий. Вот только откажись я хоть раз - и Организацию разгромят.
      - Вот-вот. Ты пляшешь на задних лапках перед чиновниками и ментами, чтобы тебе позволили жить на свободе. Готов даже "заказы" брать.
      - Ты о торговле оружием? Я работаю с такими же ворами, как и ты сам. От тебя они отличаются только тем, что воры в государственном законе. Кто-то спер, я перепродал. Или помог спереть. Ну и дальше что? Я должен придираться к моральному облику своего партнера? Мол, ты не вор в законе, поэтому я не стану воровать вместе с тобой? Да плевать мне, какой пост в государстве занимают люди, помогающие мне делать мой бизнес. Меня их жизнь не касается.
      - А 91-й год помнишь? У тебя, сучья твоя морда, маза была верх в стране взять. За тобой все пошли, все до единого! Да если б я знал, что ты чисто для себя стараешься - ни один вор тебя не поддержал бы. Все в руках было - а ты перед Комитетом на брюхе ползал. Тебе кусок пожирней швырнули ты и заткнулся.
      - Зато ты сейчас возмущаешься только потому, что с тобой не поделился.
      - У тебя работает кагэбэшник...
      - Бывший, если ты имеешь в виду Корсара. А хочешь, я узнаю фамилию того действующего гэбэшника, который свел тебя с Алияром?
      Удар попал в цель - Ювелир издал неопределенный горловой звук. Значит, предположение и о существовании покровителя, и о Падишахе оказалось верным.
      - Не надо лгать, Владек. Я ведь знаю, что кроме тебя, никто не мог навести следствие на Цезаря с такой точностью, что они даже узнали, где конкретно штампуются фальшивые баксы. Так что у тебя роль куда более неприглядная, чем у меня. Ты ведь стукач. Вор в законе - и стукач. Я в 91-м году, когда мне перекрыли кислород, и то до такого не дошел. Ты ведь не знаешь, как меня в конце концов обложили. Как не знаешь и того, что я противопоставил этому давлению. Я не мог победить. Единственное, чего сумел добиться - что и не проиграл. Да, я единственный в России откровенный преступник, на которого госбезопасность смотрит сквозь пальцы. И то только до тех пор, пока я не выхожу за установленные ими рамки. Но я никогда не бегал к ним с докладом. И никогда не сдавал им неугодных авторитетов. Даже в своих проблемах за помощью к ним не обращался. Хотя предлагали. Искренне предлагали помочь. Они в своем лагере, я - в своем. И к слиянию я не стремился. Но лжешь ты не только в этом. За другое ты меня ненавидишь. Возненавидел сразу, задолго до 91-го года. Ты всегда мечтал оказаться на моем месте. И тебя кровью рвало, когда кто-то ставил меня тебе в пример. Зависть, Владек, только зависть. Вот что тобой движет. Потому и с Алияром связался, что он поглупей меня, и ты надеешься когда-нибудь его обставить. Скажешь, не так?
      - Надо же, не ошибся. Значит, старческий склероз еще не в последней стадии.
      - Это чья такая идиотская идея - поставить Хромого вместо Цезаря?
      - А вот тут мы с тобой согласны. Алияра. Ему Цезарь не нужен. А вместе с ним подохнет Финист - потому что если его оставить, то он отомстит. Насчет девчонки я пока думаю.
      - Ага. Но они пока живы. И ты ведешь длинные беседы со мной. Вряд ли только для того, чтобы облить меня грязью. Просто ты понимаешь, что без меня или Цезаря Организация рухнет. Хромой не потянет работу. Сашка оскорбил Алияра, ну и черт бы с ним, правильно? Это проблемы падишаха, а не твои. Тебе самому Цезарь о-ой как нужен! Поэтому ты не убил его сразу. Потому и со мной треплешься. Ты ведешь свою игру, и по моему настроению пытаешься определить, какой фигурой сходить сейчас, чтобы внакладе не остаться.
      - Торгуешься? - зло осведомился Ювелир. - А понимаешь, что прежде всего мне не нужен ты?
      - Пусть даже так.
      - Ну что ж, уже проще. Тогда я обдумаю условия, на которых оставлю жизнь твоим щенкам. К тебе приедет Хромой и все детально объяснит. А ты позаботься создать атмосферу полного ему доверия в Организации. Да, и еще одно. Не советую кого-либо беспокоить со своими проблемами. Все телефонные линии прослушиваются, в самом доме у меня есть свой человек, рядом с Цезарем - пес Хромого. Одно твое неверное слово - и щенки трех дней не проживут. И умирать будут долго, очень долго... Особенно девчонка.
      - Боишься, что я своих людей с цепи спущу? - поддел Маронко. - Что после визита моих фанатиков вся ментовка Подмосковья твои кишки по лесам два месяца собирать будет?
      Ювелир не удостоил ответом его реплику.
      - Ладно, звони Хромому, выслушаю я его, так и быть. Кстати, еще одно условие: без Светы и возможности удостовериться в том, что остальные живы, я даже разговаривать не стану.
      - У тебя не то положение, чтобы диктовать мне условия.
      - Ошибаешься. Пока я жив, играть мы будем по моим правилам. Вряд ли ты отомстишь мне за мнимое унижение ценой собственной жизни. А вот я вполне способен пожертвовать всем. И тебе это прекрасно известно.
      - Посмотрим. Ты гонор свой забудь. То, что он тебе больше не потребуется, мне известно еще лучше, - ехидно сообщил Ювелир на прощание.
      Мерзавец... Господи, рождаются же такие сволочи! Вскочил, нервно зашагал по кабинету. Ох, ну какой же скот... А ведь его предупреждали, что Ольшевский двуличен, неоднократно предупреждали! Потому он и держал своего побратима в некотором отдалении.
      Они встретились в бараке затерянного на Севере лагеря. У Маронко к тому моменту за плечами уже осталось шесть лет отсидки - половина срока. Уже многие знали прозвище Ученый. А Владек Ольшевский был начинающим вором. Всего-то девятнадцать лет парнишке... Маронко он тогда понравился. Вспыльчивый, как порох - почему-то всегда тянуло к людям с горячим темпераментом, они казались более открытыми, искренними и естественными. Неоперившийся юнец мигом почуял в Маронко покровителя. Вкусы у них оказались сходными, по уровню интеллекта Владек выгодно отличался от большинства зэков. Нашли, о чем поговорить. Впрочем, язык у Ольшевского был подвешен столь хорошо, что послушать его байки собирался весь барак.
      Разумеется, он быстро проникся идеей Маронко. Ни много ни мало, русская мафия... Да, первые планы строились тогда, когда в русском криминале правили воры. И когда о собственном предприятии даже заикаться не стоило - чтобы тут же не попасть в число неблагонадежных с точки зрения КГБ людей. Ведь частный бизнес возможен только в загнивающем западном капитализме... Мафия, впрочем, тоже.
      Владеку даже в голову не приходило, что его побратим может обойтись без помощи молодого вора. Он так и думал - Маронко выйдет, затем через два года откинется Ольшевский, и они вдвоем возьмутся за дело. Однако у Маронко было свое мнение. И когда через два года счастливый и полный энергии Ольшевский явился к нему, остудил его пыл. Он не собирался спешить.
      Побратим страшно расстроился. И с горя вернулся к одиночному промыслу. Через три года опять сел, на этот раз уже окрещенный Ювелиром. Вот тогда до Маронко, поддерживающего тайные связи с криминалом, стали доходить неприятные слухи. Владек поставил своей целью корону вора в законе. Цель хорошая, только вот в способах он не разбирался. Ментам не стучал - упаси Господи! - но подставить мог. Проявилась некоторая подлинка. Втирался в доверие, подталкивал на ложный шаг, а потом первым же и требовал возмездия за ошибку... И со спокойной совестью занимал место поверженного соперника, поднимаясь по "лестнице" неправдоподобно быстро.
      Маронко написал ему, предупредил, чтобы Ольшевский такие шутки бросил - это до добра не доведет. Тот вроде бы опомнился и в дальнейшем вел себя прилично. Он пытался влезть в Организацию, но Маронко рекомендовал ему держаться немного в стороне. Мол, мы добьемся большего, если останемся в относительно разных лагерях - ты среди воров, я среди будущих мафиози.
      За последние пятнадцать лет никто не смог бы придраться ни к единому шагу Ювелира. Маронко уже уверился, что некоторые ошибки, совершенные побратимом в молодости, являлись следствием взросления, но никак не свидетельствовали о подлинной двуличности. Тем более, что никаких сопутствующих этой черте характера признаков не было. Ювелир отличался честолюбием, но к власти вроде бы не рвался. Достиг высокого положения уважаемого человека и успокоился. К деньгам он был равнодушен, семью не заводил, следуя старым воровским канонам, и вообще имел репутацию человека очень честного, умного и справедливого.
      И оказалось, что все это было лишь маской... "Ты следующий на очереди в газовую камеру, Владек, - подумал Маронко. - И единственное твое спасение - Цезарь. Алияр требует, чтобы ты поставил во главе Организации Хромого и убил Цезаря. А ты вместо этого посадишь его. В тюрьме он окажется в твоем царстве. Ты придешь на помощь, всемерно поддержишь, приучишь к мысли, что единственный его друг... А затем его руками расчистишь себе место под солнцем. Стравишь с Алияром - ты ведь только потому и оставил Сашку в живых, что твердо уверен: в войне отцов и детей победят последние. А чтобы Алияр успокоился, не ждал удара в спину, ты инсценируешь Сашкину смерть. И тогда он будет целиком от тебя зависеть. Думаешь, он станет твоей марионеткой? Ох, Владек, как ты ошибаешься... Ты ведь ни разу не видел, с каким лицом Цезарь произносит приговор заклятому врагу. А я видел. Видел эту его циничную улыбку, так похожую на оскал. Но я после этого остался жив - а ты умрешь. Потому что никогда я не был его врагом. Потому что я действительно его спас - а ты притворишься. И потому, что я никогда не требовал от него ни сыновней почтительности, ни даже простой благодарности. Моим сыном он стал исключительно по собственной воле. А ты захочешь того же - и для этого обманешь его. Но рано или поздно он это поймет. И я позабочусь, чтобы в этот момент с ним рядом были люди, знающие о твоей лживости".
      Ванятка, Ванятка, друг детства, как хорошо, что о тебе никто не знает... Странная это была дружба. Ваня Вихров на одиннадцать лет моложе Маронко. Но как много их связывало! Они вспоминали друг о друге в самые тяжелые моменты жизни, а потом накрепко забывали о самом факте существования помощника.
      Все началось, когда Сергею Маронко было около двенадцати лет. Жили они тогда в Центре, недалеко от Садового, в большой коммунальной квартире. Впрочем, тогда вся Москва по коммуналкам теснилась, это Хрущеву и Брежневу за отдельные квартиры "спасибо" говорить надо, а не ранним генсекам... А во время войны многие здания были разрушены, да еще и эшелоны с эвакуированными в начале войны частично осели в столице... Коренных жителей "уплотняли".
      В их квартире было четыре комнаты. Две занимало семейство Маронко, от которого осталось три человека - их так и не потеснили, забыли, вероятно... В одной, самой маленькой, проживал холостой мужчина, которого Сергей даже не запомнил - тот постоянно пребывал в разъездах. А балконная комната освободилась - ее хозяева погибли на фронте. И туда подселили новую семью. Зину Вихрову, девятнадцатилетнюю женщину с годовалым сыном Ваней, и ее старенькую маму, тяжело больную и почти не выходившую из комнаты. Муж Зины Вихровой погиб на фронте, второй раз замуж она не пошла, хотя женщиной была статной и красивой. Решила жить одна и поднимать сына. Работала целыми днями - днем в музее, вечером еще уборщицей подрабатывала. И как-то само собой вышло, что семья Сергея помогала ей. Бабушка присматривала за хозяйством, мама забирала маленького Ваню из садика, а сам Сергей был единственным мужиком на две семьи. Руки у него всегда были на нужном месте, умел и починить старую швейную машинку, и мелкий ремонт сделать, ну, и все остальное.
      Потом Ваню "закрепили" за ним. Сергей шел гулять - и мальчишка с ним. Сидел дома и делал школьные уроки - а Ваня на старом страшно скрипевшем стуле складывал буковки в азбуке. И постепенно он сам привык к постоянному спутнику. Делился с ним мечтами, фантазиями... Ваня слушал его, раскрыв рот. И знал бы тот же Ювелир, кем всегда хотел стать Ученый... Тогда бы не удивлялся сейчас. Сережа Маронко видел себя следователем по особо важным делам или резидентом советской разведки в Японии. Или послом - карьера дипломата ему тоже нравилась. Но опять же - где-нибудь на востоке. В худшем случае - офицер Советской Армии. На китайской границе. Востоком он в ту пору просто бредил. И Ваня разделял его мечты. Вместе иногда фантазировали, как ловят бандитов или обманывают япошек.
      Взрослея, Сергей не изменил маленькому спутнику. Подростки часто выясняют отношения между собой "улица на улицу" - и в своем дворе Сергей всегда был заводилой. Никогда не мог похвастаться высоким ростом или большой силой - но смелость города берет... В драке он был нешуточным противником. А Ваня забирался на дерево и оттуда подбадривал старшего друга - по малолетству до драк его не допускали.
      А потом в жизнь Сергея вошла Леночка. Елена Троянская. Его одноклассница. Девочка, из-за которой передрались все старшие мальчишки не только их школы, но и двух соседних. Многие поздние знакомые Маронко по его редким рассказам представляли ее себе высокой красавицей, обязательно блондинкой... Была она маленькой, заметно ниже Сергея, пухленькой, рыжей, кудрявой и сероглазой. Но чем-то таким веяло от нее, что представители сильной половины человечества просто млели в ее присутствии, падали и сами собой в штабеля складывались. И страсти она будила не хуже гордой гречанки, в честь которой ее в школе и прозвали Троянской.
      Маронко пал одним из первых. Забавно, что объясниться с ней поначалу даже не пытался - но усиленно гонял других претендентов. Выдал его друг детства Ванятка. Он к тому моменту уже пошел в школу. На переменке явился якобы к другу, моментально определил причину раздоров... Смело взял Леночку за руку, отвел в сторону от подруг. Сергей хорошо помнил тот момент. Он намеренно не смотрел в сторону девочек, надеясь, что таким образом сумеет скрыть пылавшие чувства. А тут - как ударили его. Внезапно обернулся - и сразу встретился с ней взглядом. Она не отвела глаз. Покраснела как рак, но смотрела - изумленно так...
      Он с трудом дождался окончания уроков. Решительно подошел, с независимым видом взял ее портфель. Весь класс затих - более верного признака первой любви, чем попытка донести портфель, и не придумаешь. Из школы вышли молча. Ванятка ждал их внизу - по давно заведенному распорядку Сергей должен был отвести его домой. Но как быть? Леночка жила совсем в другой стороне... И хитрый Ваня Вихров тут же убедил Сергея, что мама обязательно просила их зайти взглянуть на новую экспозицию в музей. Леночка согласилась составить им компанию.
      Это были сказочные дни. Маронко даже сорок лет спустя улыбался, вспоминая, как объяснялся в любви - гордо глядя в сторону... И как Леночка плакала, услышав эти слова. Ему и в голову не приходило, что такая красивая девочка с самого первого дня в их классе думала только о нем.
      Повинуясь порыву, достал старый альбом с фотографиями. Вот они втроем ходили в парк, а вот - в цирк... Сергей, Лена и Ваня, маленький друг. На стол выскользнул незакрепленный снимок. А это уже сорок лет спустя... Он сам, Сашка и Миша с сыном на руках. В тот год, когда они оба уехали за границу, и сфотографировались. А ведь правда, Миша - его собственная копия, только значительно увеличенная в размерах. Бывают же такие совпадения...
      Эх, Лена, Леночка, а ведь они могли быть твоими детьми. Кто знает, как сложилась бы жизнь, не встреться тогда тебе трое подонков... Возможно, на этом снимке Маронко стоял бы в мундире генерала милиции, будучи заслуженным оперативником уголовного розыска. Не исключено, что фоном для этого же снимка стали бы живописные японские горы, а все позирующие ради колорита обрядились бы в национальные костюмы... Лена хотела стать переводчиком. Вот и работали бы вместе - он посол, она переводчица... А Сашка с Мишей ходили бы заниматься каратэ к настоящему сэнсею... Руки сами собой сжались в кулаки. Господи, зачем ты отнимаешь самых дорогих людей...
      Вот свадебная фотография. Зина Вихрова, помнится, плакала и опекала невесту, будто женила собственного сына, а не соседкиного. А Ванятка хотел пить, перепутал стаканы и вместо воды хватил несколько глотков водки... Ох, что он вытворял! Свадьбу играли во дворе, столы ставили на улице, и гости сами тащили угощение - времена такие, что никаких денег не хватило бы на приличный праздник, если устраивать его в одиночку. А так - на славу повеселились. И через две недели Сергей Маронко ушел служить в армию.
      В чем-то его мечты сбылись, потому что попал он в погранвойска на Дальний Восток. Две награды принес... А Леночка его не дождалась. Приехал он на вокзал, удивился - не встречают. Добрался до дома - и увидел, как выносят гроб. В тот день для него закончилась прежняя жизнь. Совсем. Вот тогда он сделал первый шаг к тому, чтобы стать Ученым...
      Он не плакал. Слез не было. И говорить не мог - горло окостенело от ненависти. Много лет спустя он сумел понять Артура Свиридова только потому, что сам пережил подобное. Артуру было тринадцать, когда погиб его отец... Сергей Маронко в двадцать один овдовел.
      Все, весь двор знал, кто ее убил. Они не давали ей проходу с самого начала. Три друга, один из которых был сыном директора гастронома, да и остальные ему под стать. Сынки и в послевоенное время были сынками... В первое время они только глазели на Леночку, скалили зубы, окидывая недвусмысленно похотливыми взорами. Но не приближались - не та у ее мужа была репутация. Потом, мать рассказывала, всячески соблазняли и улещивали молодую женщину. Она даже перестала ходить в тот гастроном, которым заведовал отец одного из преследовавших ее типов. Негодяи поджидали ее на улице, подъезжали на "Победе", принадлежавшей чьему-то папаше. Какая роскошь - покататься на машине! Лена держалась. А потом... Никто так и не узнал, что произошло. То ли молодчики были пьяны, то ли момент был располагающий к наглости... И только Ваня Вихров видел, как ее затаскивали в машину.
      Он поднял крик, побежал в милицию, к матери Сергея... Вечером пришел участковый и сообщил, что Ваня ошибся. Машина, якобы виденная им, весь день стояла в гараже, а молодые люди постоянно находились на виду и никак не могли быть причастны к исчезновению Лены. А она не пришла домой ни в этот, ни в последующие дни. Через неделю ее изуродованное тело выловили из Москвы-реки аж в Подмосковье.
      Завели уголовное дело. У Вани даже свидетельские показания брать отказались - и маловат он, и алиби подозреваемых выглядело внушительно. Сергей взялся за дело сам.
      Он нашел улики. Сумел пробраться в гараж, а в машине был кусочек ткани от платья Леночки. И алиби поломал. Пришел к следователю, рассказал - а тот его самого чуть не упек за решетку. За то, что без спроса в чужой гараж залез. Ох, как тогда Сергей взбесился... Следователем ему сразу расхотелось быть.
      Выйдя из прокуратуры, некоторое время стоял, сунув руки в карманы. Ваня вертелся рядом. Потом Сергей зашел домой, взял деньги и поехал в одно "заветное" местечко. Ваня только рот раскрыл, увидев, как придирчиво его старший друг выбирает нож. Остановился на финке, не торгуясь, отсчитал деньги.
      Получив нож, вышел на улицу, и, не глядя Ване в глаза, чужим голосом произнес: "Иди домой. Моей матери скажи, чтобы не ждала. Ни сегодня, ни потом. И запомни - наши с тобой дороги разошлись. Не порти себе жизнь, поддерживая дружбу со мной". Ваня притих, потом спросил: "Ты убьешь их?" Вопрос остался без ответа - и так все ясно. Опустив плечи, ссутулившись, Ваня побрел домой, а Сергей в спину ему добавил: "И заклинаю тебя - никогда не приходи работать в милицию. Куда угодно, хоть в КГБ - но не в милицию".
      Ваня выполнил его последнюю просьбу. Именно в КГБ он и пошел. Как объяснил сорок лет спустя, только потому, что менты чекистов боялись...
      Забавная штука - память. Сколько раз потом Маронко обращал внимание на эту странность - человек в минуты душевного волнения видит и запоминает события совсем иначе. Почему-то тот последний разговор с Ваней отложился как беседа посреди пустынной улицы в солнечный день. На самом деле они простились на Садовом кольце, и расходились под проливным дождем... Ваня, мужественно пряча слезы - в десять лет плакать не положено - ушел в одну сторону, а Сергей Маронко в другую. И разошлись тогда не только маршруты движения, но и жизненные пути - и также кардинально. Один стал офицером КГБ, второй - авторитетом преступного мира... Но каждый достиг своей цели, и в этом была общность. И через сорок лет пути их вновь сошлись в одной точке - в мафии. Вот и думай после этого, что есть мафия, если внутри этого образования офицер равен авторитету... Тонкая грань, в которой интересы государства и криминала становятся общими. Потому государство давит мелких бандитов и терпит мафию, что она - его оборотная сторона, неразлучная и неотделимая спутница, преисподняя при рае, ночь при дне, и убежище для отверженных при государственной машине. Мафия - не что иное, как зеркальное отражение государства.
      А интересно, как бы выглядела действительность, опоздай он тогда? Или откажись от первоначального плана... Ведь наша жизнь - шахматы. От хода одной фигуры зависит исход всей партии. И в одном Сергей Маронко никогда не сомневался: он был из числа судьбоносных фигур. От того, как он поступит в пятьдесят четвертом, зависело существование многих людей в восемьдесят шестом году.
      На миг он представил себе картину: позвонил в дверь, но ему не открыли. Никого нет дома. Он спустился вниз, подождал. Бесполезно. Вернулся домой и тут ему пришло в голову, что у преступления большой срок давности, что можно поступить иначе... И Сергей Маронко становится следователем по особо важным делам. В его руки правдами и неправдами попадает дело об убийстве молодой женщины тремя подонками. И уже никакие папаши не способны спасти сынков... Он расквитался. Отомстил. Но стрелочник-судьба уже перевела стрелки, и его локомотив летит в другую сторону.
      В бараке одного из северных лагерей место на нарах, отведенное Ученому, занято другим человеком. И Владек Ольшевский ломается, потому что нет побратима, который поддержал бы его. Нет Ученого и нет Ювелира. Проходит некоторое количество лет - и не состоялась встреча Ученого и Лысого, положившая начало Организации. В Союзе нет мафии. Не родился тот гений, который ординарную банду дотянет до уровня оборотной стороны государственной машины. Криминалом правят жадность и зависть, и нет человека, который железной рукой остановил бы беспредел 91-го года, когда сорвавшиеся с цепи бандиты потеряли всякое человеческое подобие... Хотя не исключено, что не было бы и самой этой криминальной революции. Потому что кто ее устроил-то? Все тот же самый Сергей Иванович Маронко.
      Нет Финиста - он окончательно опустился, растоптанный бродячим образом жизни. А может, сидит в тюрьме за воровство или убит. Но того Финиста, которого знают люди - не существует. Умер от голода на Павелецком вокзале Цезарь - он слишком гордый, чтобы просить подаяние, а воровать не умеет... Да, все было именно так. В свои семнадцать лет Сашка даже слова такого "криминал" - не ведал. Нет Ученого и нет беспредельщика Цезаря - и поднимается измайловский блок под руководством его тогдашнего лидера Пеликана. В нынешней истории его убили стажеры Цезаря, а в вероятной он мог занять место Ученого. Но мафию он создать не смог бы. А кто ее создаст?
      Государство без мафии не бывает. Что такое законы? Это лишь правила жизни, и весьма условные правила, которые удобны большинству. Но при этом всегда найдется малая горстка недовольных, которых не устраивает жизнь по общему распорядку - потому что при существующем порядке они оказываются внизу иерархической лестницы, а амбиции требуют власти... Вот она, движущая сила криминала. Тщеславие, властолюбие, амбиции. Иногда невостребованность. А алчность движет только самыми низшими, у которых мозгов на большее не хватает.
      Недовольные, невзирая на амбиции, могут обойтись без конкретного государства, но не выйти за рамки законов существования социума. А эти законы диктуют свои правила. Человек - животное общественное, говорят они. Даже недовольный обществом человек. И чтобы удовлетворить свои амбиции, человек собирает вокруг себя общество из таких же недовольных, а затем на этой основе строит, опять-таки, государство! Другое, альтернативное, с удобными уже ему правилами-законами, но государство! И тут он чувствует себя на своем месте, здесь он уважаемый и почитаемый, он получает все, к чему стремился - сознательно и подсознательно. А чтобы окончательно умаслить свое самолюбие и в собственных глазах выглядеть получше, он в пику обидевшему ему государству называет свое творение убежищем. Скажем, от жестоких и бесчеловечных законов. И бросает клич - идите ко мне, люди, я куда более справедлив, честен и благороден! У меня все получат исполнение желаний! Мое убежище дает приют всем отверженным! Здесь каждый найдет свое место! И люди идут, потому что человек так устроен - он всегда чем-то недоволен, ему постоянно кажется, что ему чего-то недодали, обделили и вообще обошли. Вот так и рождается мафия, которая не зря переводится с итальянского как "убежище". Государство в государстве, над государством или вне государства. Это как кому больше нравится.
      И если бы мафию не создал Ученый, она родилась бы под эгидой другого человека. Так или иначе. Природа не терпит пустоты, и уготованная для мафии ниша была бы занята ею же. В тишине кабинета внезапно раздался смех горький, издевательский. А ведь выходит, что все это было неизбежно... В каком бы он ни был качестве, все равно пришел бы к этому же финалу. У Маронко потребность во власти была развита настолько сильно, что законы государства очень быстро стали бы тесны для него. И он принялся бы сначала сочинять, а затем и применять свои... Да, тогда русская мафия управлялась бы бывшими офицерами. Сейчас ею правит Ученый - а повернись его путь иначе, во главе русской мафии стоял бы, скажем, генерал Маронко.
      Все повторилось бы. Государство нельзя построить, опираясь на слабых духом помощников. А сильные обычно норовят сыграть свою игру. Организация прошла бы те же самые этапы своего развития. Сначала все ее лидеры действуют вместе, потому что от их спаянности зависит будущее пока что неоперившегося птенца. Не имеет значения разница в характерах, и недостатки, а порой и пороки прощаются теми, кто идет плечом к плечу. Потому что у них общая цель и внешние враги.
      Сначала становление, когда в соратниках оказывается кто угодно вплоть до откровенных подлецов. Это неважно. Затем - подъем, когда происходит первый отсев. Самые большие негодяи уходят - им нечего делать в большой политике, где нет места крайностям. Политик не должен быть ангелом и негодяем, потому что крайности предполагают ограниченность. У власти остается лишь тот, кто умеет легко приспосабливаться к меняющимся условиям. Третий этап - борьба с внешними врагами. Империя растет, набирает силу, и опять никто не придирается к соратникам. Личные проблемы можно решить потом, когда не останется иных дел. Когда наступит покой, когда исчезнет риск, что твое государство, ослабленное внутренними распрями, падет жертвой более молодого и спаянного врага. И вот, когда мафия более не имеет внешних помех, начинается самое страшное. Дележ шкуры уже убитого медведя. Вот тут все соратники превращаются в заклятых врагов. Припоминаются давние свары, отложенные до лучших времен. Пришло время платить по счетам. Империя пожирает сама себя, уже никто не вспоминает общую цель - зачем, когда она достигнута? Каждый понимает, что остервенелой дракой за власть подрывает силу империи, но нет никаких сил отказаться. Потому что приз неограниченная власть в государстве, которое живет по удобным только тебе законам.
      И в конечном итоге остается один. Самый хитрый и коварный. Самый умный и расчетливый. Самый жестокий. И самый большой негодяй - потому что для достижения заветной цели ему необходимо избавиться не только от явных врагов, но и зачастую от друзей, которые впоследствии могут пойти против тебя.
      Это было неизбежно. Каким бы путем Маронко ни пошел - он оказался бы вынужденным отстаивать свою власть. Хотя если бы он выбрал карьеру офицера, интрига выглядела бы куда изящней и элегантней, чем то, что он в результате получил. Получил, в тот злополучный день приехав по адресу Любки Варнаковой.
      Родись она в прошлом веке, ее судьба сложилась бы иначе. Стала бы шлюхой, скопила денег и открыла собственный публичный дом. Бывают женщины, которые для этого и рождены. Любка ничуть не стеснялась собственного призвания - ну что поделать, если от природы ночная бабочка. Удивительно простодушная особа. Конечно, при советской власти секс в нашей стране исчез, но Любка об этом не подозревала. Поэтому вела распутный образ жизни. Днем работала на какой-то фабрике - не работать нельзя, можно в тюрьму угодить за тунеядство - вечером и ночью предавалась, как она это называла, красивой жизни. Вино, цветы и мужчины. О том, что для счастья некоторым требуется что-то еще, не задумывалась.
      Расставшись с Ваней Вихровым, Сергей пошел к ней. Не для того, конечно, чтобы в ее жарких объятиях найти утешение, упаси Господи. Нет. Любка знала все о сынках влиятельных папаш, ибо эти молодые наглые кобели как раз и составляли основной контингент ее почитателей. А где еще они могли вкусить все радости жизни - тогда еще не в ходу было слово "оттягиваться" - как не в обществе веселой Любки? И Сергей надеялся, что она подскажет, как найти тех подонков, что убили его жену. Ему даже в голову не приходило, что Любка может отказаться, или обмануть - нет, казалось, что она тут же придет на помощь, стоит лишь попросить.
      Судьба распорядилась иначе. Он позвонил в дверь, открыла Любка принарядившаяся, слегка навеселе. И вдруг побледнела, уставившись на него, глаза стали круглыми, попыталась захлопнуть дверь перед его носом. Сергей легко отстранил ее, вошел... И в комнате увидел их. Всех троих. Продолжающих прожигать жизнь после того, как отправили на тот свет невинное существо.
      Никаких предварительных бесед не было. Любка заорала дурным голосом, а на шее у нее Сергей увидел украшение - и холодное бешенство затмило рассудок. Эту цепочку он подарил Лене на свадьбу. И только сейчас вспомнил, что так и не видел ее больше. Значит, кто-то из подонков сделал подношение шлюхе... Ближайший "сынок" поднялся из-за стола, угрожающе навис над Сергеем, пьяно выкатив налитые кровью глаза... И тут же упал. А Сергей отступил назад, с усилием выдернув финку из его начавшего расплываться тела. Второй швырнул в него бутылку, но промахнулся. Правда, меткость изменила и Сергею - нож по рукоятку погрузился в бедро, а не в брюхо.
      От оглушительных Любкиных воплей звенело в ушах. Третий подонок удрал на кухню, но Сергей настиг его. Тогда он очертя голову сиганул в окно. С третьего этажа. А ведь тогда дома строили не так, потолки не нависали как крышка гроба, и до земли ему лететь пришлось прилично. Однако выжил. Глянув на него сверху, Сергей как-то разом остыл. Мог вернуться в комнату и добить раненого, но вместо этого прошел мимо содрогающейся в истерике Любки, спустился вниз по лестнице, по-прежнему сжимая в руке окровавленный нож... И пошел в прокуратуру. Отвечать за содеянное.
      Дальнейшее сливалось в памяти, как один бесконечный трудный сон. Честно говоря, он все-таки не ожидал такого. Знал, конечно, что его посадят - но не думал, что эта процедура превратит его в отбросы. Оказалось, что месть - это чуть ли не самой ужасный из пороков. За изнасилование меньше давали, а о воровстве и речи нет. Правда, то новое, "альтернативное", общество, в котором он оказался, мыслило иными категориями. Природная гордость - все-таки его мать была дворянкой - не позволила опуститься или терпеть унижение. В камере Сергея Маронко уважали. И каждый из бывалых зэков кивал головой - да, надо было убивать. Но с двумя оговорками: не одного, а всех, и не столь явно. Конечно, надо уметь держать ответ за содеянное, но терять двенадцать лет собственной жизни из-за этих подонков?!
      На суд пришли все знакомые и соседи. Все до единого. Но напрасным делом было бы ждать одобрения от этих людей. Хотя Сергей вырос на их глазах, хотя они все гуляли на его свадьбе - сейчас в глазах светилась ненависть. Он стал изгоем. Он преступил их закон. И шептались старухи: "Дворянский недоносок", намекая на происхождение его матери. Да и чего еще ждать в середине столетия в Союзе?! Власть коммунистов, которые не так давно были такими же отбросами... Они клеймили его не за то, что он убил человека. Не-ет, это звучали отголоски той ненависти, которую их отцы и матери питали к сословию его бабушки. И в этом государстве не было места потомках прежних привилегированных каст. Так бывает всегда, это закон социума, но как же обидно сознавать, что ты плох уже потому, что твои родители при прежней власти были хороши...
      Вихровы тоже пришли. И они единственные сели рядом с его матерью. Маронко ни разу не посмотрел в сторону соседей, но знал: Зина плачет, сочувствуя не столько ему, сколько его матери. А Ваня сидит набычившись, глядя в пол, но каждый звук этого судебного заседания каленым железом входит в его память... Никогда он уже не забудет этого - как дворовые шавки рвут показавшего незащищенное место волка...
      Он не просил снисхождения у суда. Стоял с высоко поднятой головой. Тюрьма не сломала его, и не могла сломать - не та кровь текла в его жилах, не так он был устроен. Везде и всюду он оставался самим собой. Маронко так и не произнес слов, с замиранием сердца ожидаемых всеми - что раскаивается в содеянном. Это неправда. Своей вины он не чувствовал. Убитый не был человеком. И закон, защищавший его жизнь, не подходил его убийце.
      Только один раз Зина Вихрова написала ему в лагерь. Обычное письмо, с нотками некоторой вины - она по-христиански брала на себя часть грехов, совершенных другими. Ванька прекрасно учился, матери не перечил ни в чем, только слишком замкнутым стал. И с фотографией Маронко не расстается - с той, где они снялись втроем около цирка. Лена, Сергей и Ваня... Это письмо он выучил наизусть. Потом вышел за барак, закурил. Спичкой поджег край мелко исписанного листка. И смотрел, как прозрачно-желтые язычки лижут потрескивающую бумагу, оставляя за собой черный пепел. Отвечать не стал это письмо из его прошлого, того, которое сгорело в день смерти его жены. Тот Сережа Маронко умер вместе с ней. А новый, другой уже не желает возвращаться в мир, чуждый ему. Он построит свой...
      Но Зина и не подумала уходить из его жизни. Они встретились в день, когда он после двенадцатилетней отсидки вернулся в Москву. Уже умерла его бабушка, а мама стала похожа на старуху-староверку. Зина влетела в их комнату, как дуновение свежего ветра - сильная, красивая... Ей тогда было чуть больше сорока, а выглядела и того моложе. Сергей после всех испытаний казался ее ровесником. И первое, что она сказала, когда они остались вдвоем, было: "Сергей, тебе нельзя здесь жить".
      Ему и самому это было известно лучше многих. Тогда уголовников после тюрьмы вновь в Москве не прописывали. Думал уехать в дальнее Подмосковье, а мать оставить на прежнем месте. Но Зина предложила иной вариант. Ее нынешний друг жизни - вырастив сына, она вплотную занялась собственной личной жизнью - мог помочь с пропиской где-нибудь на окраине. Скажем, в Беляево.
      В лагере он привык рассчитывать только на собственные силы и от помощи поначалу отказался. Зина уговорила его - сказав, что он просто обязан прислушаться к ее словам ради матери. Далеко не молодая женщина вряд ли сможет и дальше терпеливо сносить злые языки соседей. Лучше уехать в другой район, где их никто не знает, и там попробовать начать жизнь заново.
      Конечно, она была права. И Маронко согласился. Через полгода он с матерью уже жил в однокомнатной квартирке в Беляево, работал на мебельной фабрике и старался избегать близкого знакомства с соседями... А Ваньку он так и не увидел. Спросил у Зины, как он, она покачала головой: "Учится. И в таком месте, что я сама даже не знаю, хорошо это или плохо, что он туда попал... Поступить невероятно сложно, туда просто так не берут, и он сам не верил, что его возьмут. Взять-то взяли, но достаточно одного доноса о неподобающем поведении - и его выгонят". Маронко понял. Друг детства был накрепко привязан к госбезопасности. И не стал даже привет передавать - не из-за того, что питал какую-то неприязнь к органам. Просто Ваня остался там, в далеком прошлом. Не имело смысла тратить силы на попытки возобновить старую дружбу. Они совершенно разные люди. И цели их противоположны. Ване предстоит бороться именно с творением ума Маронко.
      Жизнь сложилась так, что ни разу за сорок лет встретиться с Вихровым не довелось. А дружба - сохранилась. Маронко как-то на улице заступился за женщину, на которую навалилась стайка мелкой шпаны - и узнал Зину Вихрову. Потом у нее из музея украли редчайшую икону - он нашел за сутки, еще и тревога-то не поднялась. Ваня в долгу не оставался. Пару раз, попав в безвыходное положение, Маронко внезапно чувствовал некую незримую поддержку - и проблемы разрешались как по мановению волшебной палочки. Так и шли по жизни, играя роли ангелов-хранителей друг друга. И каждый раз, когда на помощь приходил Вихров, Маронко думал: эх, Ваня, а ведь когда-нибудь тебя с головой выдаст интерес к моей персоне. А работать ко мне ты не пойдешь, принципы у тебя не те, хотя я бы взял... Вот кого бы взял, так это тебя...
      Да. Странная дружба. Раньше - почти взрослый мужчина и мальчик, который ходит за ним хвостиком. Затем - офицер КГБ и уголовный авторитет. Сорок лет не виделись, и все эти годы сохранялся какой-то необъяснимый контакт. Мысленный. Вихров по своим каналам следил за развитием Организации, нисколько этому не мешая - а Маронко потихоньку собирал справки о Вихрове.
      Даже момент перевоплощения Ивана Вихрова в Дмитрия Кулагина Маронко сумел засечь. Правда, толком не знал, в связи с чем весь сыр-бор. О красной ртути слышал, но вплоть до недавнего времени не подозревал, что таинственное сырье имеет непосредственное отношение к Вихрову. Небольшой сюрприз вышел. Зато и Вихров был приятно удивлен оперативностью работы Организации. Не ожидал от бандитов такой прыти. Впрочем, сам потом и сказал, что назвать Сашку и Мишу бандитами у него лично язык бы не повернулся.
      По-хорошему, те люди, с которыми Вихров работал сейчас, были такими же мафиози. Только пришедшими в крупный криминал с другой стороны - бывшие офицеры спецслужб, бывшие комсомольские и партработники из числа самых умных и хватких... Но методы у них мало отличались от тех, до которых Маронко все-таки дотянул свою Организацию, некогда бывшую банду.
      Ювелир не так давно завел речь о том, что Цезарь будет нуждаться в серьезной опеке лет до тридцати. Не потому, что глупый. Наоборот. Слишком умный. А вот характер у него - невыдержанный. А думал ли Ученый, кто возьмет на себя заботу о его сыне? Рак - это, знаете ли, такая штука, что помереть можно в любую минуту. Как насчет того, чтобы подстраховаться сейчас? Цезарю совсем не помешает больше времени проводить в обществе Ювелира. Тогда у Маронко никаких левых мыслей не возникло, меньше всего он был склонен предполагать, что побратим давным-давно предал его. Отшутился: "Владек, если ты возьмешь Сашку под крыло, то я даже из могилу встану, чтобы разбить этот союз. Вам ни в коем случае нельзя объединяться. У вас обоих, как ты правильно заметил, не те характеры. Слишком увлекающиеся. Ты ж не сможешь удержать Сашку, если у него переклинит на чем-нибудь! Он же неуправляемый. Как втемяшит себе в голову какую-нибудь чушь - все, пиши пропало. Я справлялся с трудом. Он быстрей тебя под себя подгребет, чем ты его обуздаешь. Не хочу я такого позора на твою седую голову".
      Нет, Ювелир Сашку не получит. Быстрей уж... А почему, собственно говоря, нет? Самый идеальный вариант. Вихров сам собирался с ним работать, так заодно и осадит при случае. В том, что Вихров это сможет, сомнений никаких... Дело за малым - договориться. А всякая возможность связи исключена. Ну, тут Ювелир, конечно, прокололся. По своим мозгам других судит. Это мы еще посмотрим, кто кого...
      Дверь кабинета бесшумно раскрылась, вошла жена.
      - Ты здесь? А что в темноте сидишь?
      Маронко даже вздрогнул - сам не заметил, как сумерки наступили. Вот и день заканчивается... А Хромого, который должен был приехать через час после звонка Ювелиру, до сих пор нет. Что, спрашивается, сейчас врать жене?
      - Ребят что-то нет, - задумчиво сказала Анна.
      Как мысли читает. Маронко вздохнул:
      - Анна, постарайся выслушать меня спокойно.
      Разумеется, после таких слов любая женщина превратится в заведенную до отказа пружину.
      - Что?... - выдохнула она. - Что с ними?
      - Я пока сам не знаю, - удивительно ровно ответил он. - Скоро Борис приедет, он еще днем поехал на поиски. Пока ясно, что живы.
      Она без сил опустилась на стул.
      - С нашей семейной "профессией" такое исчезновение может означать не так уж и много событий. Либо смерть, либо арест. Поскольку первый вариант на данный момент уже исключен, я готовлюсь ко второму. Так, только без слез! Свете в любом случае ничего не грозит, отвечать будем мы.
      На самом деле возможен и третий вариант. Похищение. Тот самый, который и имел место в действительности. Но о нем лучше не упоминать. Анна с трудом взяла себя в руки.
      - Если ребята попали за решетку, туда же отправлюсь и я, - предупредил Маронко. - Хотя бы для того, чтобы взять на себя большую часть вины. Мне все равно мало осталось, а они избегнут расстрела. О материальной стороне твоей и Светиной жизни я загодя позаботился, так что у меня будет только одна просьба - Славку не бросайте. Мальчик и без матери, и без отца останется.
      Жена торопливо закивала, быстро вытирая слезы. Маронко на миг заколебался - а может, рассказать ей правду? И тут же отказался от этой мысли. В доме есть лазутчик, и скорее всего, что Ювелир не врал. В свое время подбирали штат обслуги, отсекая тех, кто был связан с конкурирующими криминальными структурами - и с Хромым - или с органами. Ювелира за врага не считали. А сейчас искать стукача поздно. Если рассказывать что-то Анне, то только с условием, что спешка исключена. Сначала надо ликвидировать стукачей, а уж потом предпринимать какие-то шаги. Анна не сможет долго молчать. Обязательно выдаст себя. Что поделаешь, никогда его не тянуло к сильным женщинам, с которыми можно в разведку идти... Что Леночка, что Анна - обе беспомощные, опускающие руки при любой неудаче. Анна еще ничего, а Леночка напрочь терялась при попытке самостоятельно решить пустяковую проблему. Им требовался сильный мужчина, а он никогда не любил женщин с замашками генерала... Хотя Свету воспитал почему-то именно для руководящей роли. Но Сашка иной, ему с сильными женщинами интересно.
      - Ты не расстраивайся раньше времени, положение не такое уж и плохое. Это если меня заберут через несколько часов - да, тогда провал. А если в запасе будет несколько дней, я их вытащу. А Света, я уверен, сегодня уже вернется. Никто не станет держать ее в милиции...
      Он искренне надеялся, что удастся договориться о ее возвращении. И если Ювелир отдаст ее, то жизни ему самому останется на три дня... Потому что Света - не Анна.
      - Пойдем-ка ужинать, - нарочито бодро предложил он. - А там, глядишь, и прояснится что-нибудь...
      * * *
      Гараж. Обычный гараж, кирпичный, из-за запертых дверей звуки не вырываются на улицу. Здесь оборвется его жизнь, тоскливо думал Корсар. И дай Бог, чтобы только его...
      Он все понял в тот момент, когда на звонок открыл дверь своей квартиры и увидел Рустамова. "Лучше не гоношись, - сказал тот. - Тоня и Надя у нас". Корсар понимающе кивнул. Зашел в комнату, Рустамов - за ним. Взялся было за телефон, тот остановил - не стоит поднимать тревогу. И на всякий случай уточнил, что если он не появится в условленном месте с Корсаром - и без сопровождения - то женщины погибнут сразу. "Тебе ничего не светит, спокойно сообщил Рустамов. - Не делай глупостей, тогда спасешь хоть свою семью". И опять Корсар лишь кивнул. Включил компьютер. Рустамову сказал, что хочет снять всю информацию - отдать в обмен на жизнь жены и дочери. И ввел неправильный пароль. Вместо обычной программы запустился вирус, активно уничтожающий все данные. Даже не став выключать его из сети, Корсар пошел к двери. Рустамов все понял. Но возражать поздно. Взял сотовый Корсара, ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку и оставил его на столе. "Пусть думают, что ты треплешься", - усмехнулся он.
      Корсар не подавал ни единого признака волнения. Спокойно уселся в машину Рустамова, позволил приковать себе обе руки к поручням. В двух кварталах от его дома в тачку подсел еще один человек, незнакомый молодой парень. Устроился сзади, накинул удавку на шею - надо полагать, чтобы не дергался. Зверь-то битый, кагэбэшник, как-никак, их всех на совесть учат... И привезли в этот гараж. Прикрутили к металлическому стулу, надежно обездвижив. Корсар твердо смотрел прямо перед собой, не подавая никаких признаков волнения и сохраняя невозмутимый вид. Ему надо пожертвовать собой, чтобы спасти женщин. Хотя все сильнее крепла уверенность, что это бесполезно...
      Лишь после того, как приготовления были завершены, явились главные действующие лица. Борис Артамонов, иначе говоря - Хромой. Его помощник Вовка Шалаев, хамоватый и недалекий тип. И Анатолий Белый, многократно подставляемый первыми двумя, но почему-то так и не решившийся перейти в другой лагерь.
      О чем в эту минуту думал Корсар? О том, что Ученый совершил крупнейшую в своей жизни ошибку, когда-то признав Ювелира другом. О том, что сам недоработал - мог бы предположить, что Колю, знавшего так много, наверняка страхуют. В конце концов, мог бы с вечера позвонить Ученому и посоветовать никому из его семьи не выезжать за пределы имения. И своих девчонок надо было туда отправить. Так нет - думал, что сутки в запасе у него есть. А их не было. Отсчет пошел, когда Коля не приехал домой.
      Припадая на правую ногу, Хромой подошел к привязанной жертве. Высохшей лапкой цепко ухватил за подбородок, рванул голову Корсара вверх. Усмехнулся:
      - Черт возьми, я всю жизнь мечтал о минуте, когда я буду допрашивать чекиста, а не он меня. Как же я вас, сволочей, ненавижу...
      Корсар молчал. Мог бы сказать, что ненависть эта зиждется на зависти и страхе, но зачем? Не чекистов Хромой ненавидел, а конкретно Корсара, который уж давным-давно не чекист, а такой же бандит. Если уж на то пошло, то раньше Корсар никак не мог мешать Хромому уже потому, что работал строго за границей. А вот потом - да. Потом пришел в Организацию, но вот незадача - не в роли марионетки Хромого. За то и ненавидел его покалеченный уголовник. Вовсе не за бывшую службу на благо Родине.
      - Думаешь, небось, я тебе кости ломать да зубы крошить стану, да? посмеивался Хромой. - Может быть, может быть... Сначала шкур твоих на куски порежу, а уж потом - тебя. Шалаев, тащи сюда прошмандовок.
      И опять Корсар не проронил ни звука. Хромой еще не так давно приходил к нему домой, и Тоня принимала его так же, как остальных гостей. Пускала за общий стол, улыбалась, когда он ее стряпню нахваливал... И вежливо благодарил. А сейчас - "прошмандовки".
      На жену и дочь сил смотреть не было. Каким бы ни был стойким человек, но вынести такое может только абсолютно бездушный мерзавец. Корсар закрыл глаза, чтобы не видеть впившихся в тела двух несчастных женщин веревок...
      - Слышь, сука кагэбэшная, я тебе сделку предлагаю. Отвечаешь на все мои вопросы без запинки - они подохнут легко. Даже похороню их по-человечески. Ну, и с тобой могу обойтись без лишних ухищрений. Будешь из себя партизана корчить... Здесь сентиментальных нет. Шалаву твою может, трахать для начала не будут - стара уж, а вот девку попользуют как положено. А там посмотрим. Может, паяльничком, может, еще чем приласкаем. Шалаев, рты им развяжи. Глазенки-то он зажмурит, а уши не заткнет. Пусть послушает, как орать станут. Вот и посмотрим, как в Комитете стойкости учат.
      - Дурак ты, - с презрением процедил сквозь зубы Корсар. - Если б ты хоть дочери жизнь оставил - я бы сообщил тебе все, что желаешь знать. А так - все едино умрут. Сию минуту, или через пару часов - для них от этого ничего принципиально не меняется. И для меня тоже.
      Хотелось, ох как хотелось ответить угрозой на угрозу! Что Цезарь не оставит этого, и его месть окажется куда хуже самого кошмарного сна... Что найдутся люди, которые выкопают Хромого из-под земли. Много, чего можно было пообещать. Но зачем? Пусть пока наслаждается своей минутной победой. Тем хуже ему будет потом.
      Шалаев шагнул к двум прижавшимся друг к другу женщинам. Тоня попыталась загородить собой дочь, закричала... Она осыпала Хромого оскорблениями, переходившими в истошный вой... Шалаев вытащил Надю на середину гаража. Она практически потеряла сознание от ужаса, расширенные глаза уставились в лицо отцу, а белые губы шепнули: "Папа..."
      - Костя-а-а! - разорвал уши крик жены, когда с Нади содрали одежду.
      И тут же - подряд два выстрела. Без глушителя, уши заложило, в нос ударила резкая гарь. Белый уставился в пол, а рука еще судорожно сжимала пистолет. Корсар мгновенно понял, почему - три месяца назад, в Мытищах он побывал на месте Корсара. Видел, как насиловали его жену и дочь. Только не нашлось никого, кто мог бы избавить женщин от мучений... Как бы ни был он зависим от Хромого, не смог подвергнуть другого человека такому же испытанию.
      И лишь в следующую секунду до Корсара дошло. Их не стало. Нет Тони, верной его спутницы. И нет Надежды, действительно его надежды на спокойную старость, тихую, в кругу семьи. Нет его девчонок. Умерли мгновенно. И он должен благодарить их убийцу, потому что пуля - счастье по сравнению с тем, что им готовил Хромой. Но разве может их смерть быть счастьем?!
      Он опустил голову, стиснул зубы так, что они захрустели. Во рту прочно поселился солоноватый привкус крови. Пусть... Теперь уже действительно все равно. Больше ему в этой жизни не за что держаться. Вот только не получится у Хромого ничего, не выйдет добра из его идиотских планов...
      - Ты, урод, ты что сделал?! - орал взбесившийся Хромой на Белого. Ага, не понравилось, что поиздеваться вволю не дали... - Козел ты драный, вонь из-под ногтей, ты что сделал?! Ты, петух крашеный, что, хочешь, чтобы я твою девку собакам скормил?! Твою придурочную сучку будут драть во все щели, пока кровью не истечет, а потом ты же разделывать ее станешь, чтоб собакам зубы об кости ломать не пришлось...
      - Только попробуй, - сдавленно произнес Белый.
      Вот и понятно, чем его повязал Хромой. Дочерью. Корсар слышал, что говорили врачи о ней. Внутричерепная опухоль. Если вовремя удалить - есть шанс на частичное выздоровление. Возможны осложнения в виде эпилепсии, но Белый был бы рад всему - если бы Люда хоть узнавать его начала. А Хромой наверняка держит ее где-то в недоступном для отца месте и легко шантажирует.
      - Да?! А х.. ли пробовать?! Один звонок - и все! - Хромой захохотал.
      - Мне проще - одна пуля, - глухо пригрозил Белый. - Если она погибнет, ты меня уже ничем не удержишь. Грохнуть тебя, а потом - хоть потоп.
      Хромой опомнился. Бросил в сторону Белого ненавидящий взгляд, поднес к уху трубку сотового телефона.
      - Через три дня привезешь идиотку, - коротко приказал он кому-то. Ну, успокоился? - спросил он у Белого. - Угомонись, еще не хватало нам из-за всякого дерьма ссориться. Дело-то общее.
      - Белый, он тебе всегда так баки забивает? - спросил Корсар. - Что у вас общее дело, и так далее... Ты что, веришь? А когда он тебя Хирургу подставил, чтобы Цезаря выманить, урок поучительным не показался?
      Белый отвернулся, ушел на улицу. На вопрос ответил Хромой:
      - Подставил его не я. Мне-то он куда удобней живым и невредимым. Это он Аббату спасибо когда-нибудь скажет. В соответствующей форме, разумеется, в свинцовой. Я-то планировал совсем другое. Аббат мне нужен был лишь для того, чтобы красную ртуть взять. Потом я над ним Белого бы поставил. Да вот только этот жирный боров сам решил на дело ехать, а мне это ни к чему показалось. Я ж тогда ни его, ни товара бы больше не увидел. Потому Белый и задействовал своих агентов, чтобы Аббата Хирург в городе задержал, да еще и при разборке с Цезарем присутствовал. А Аббат допер своими заплывшими жиром мозгами. И Белого подставил.
      - Ну да, конечно. Как все красиво! А то, что эта сказка белыми нитками шита, бедный Толя предпочел не заметить, - ехидно усмехнулся Корсар. - Ох, получишь ты когда-нибудь перо под ребро... Найдется кто-нибудь резкий, возьмет и пощупает ножичком твои кишки.
      - Ты мне не грози. О своих внутренностях лучше подумай. Мне до них добраться куда проще, чем тебе до моих.
      - Ты всерьез полагаешь, что услышишь от меня хоть что-то дельное? Нет, правда? У-у, мне тебя жаль. Тупость и самонадеянность - дурные симптомы.
      Хромой посмотрел на часы, кивнул Шалаеву. Тот подставил шефу стул. Хромой уселся напротив Корсара, закурил, выдохнул дым в лицо.
      - А вот сейчас мы и проверим, насколько я самонадеян. Время у меня есть. Володя, давай сначала руки.
      Кисти рук Корсара зажали в тиски. Между пальцев вставили обрезки толстых труб, затянули веревки. Шалаев старательно притягивал кончики пальцев, не позволяя им сгибаться в суставах. Но Корсару хватило одного взгляда на два неподвижных тела посреди гаража, чтобы перестать чувствовать боль...
      - Где Ученый держит "общак"? - спокойно спросил Хромой.
      - В банке, - Корсар усмехнулся, после паузы уточнил, чтобы не оставалось сомнений после игры слов: - В трехлитровой. Ссыпал туда мелочь и в саду закопал. Пойди, спроси у него - может, местечко покажет. А может, тебя рядом похоронит. Это уж как у него настроение подскажет.
      Шалаев сделал резкое движение, хруст... Корсар на несколько секунд потерял сознание. Рустамов принес ведро с ледяной водой, окатил жертву.
      - Кости пока оставь в покое, - распорядился Хромой. - Давай с иголками. Мало покажется - сдери ногти и плесни кислотой. Ну так что, повторить вопрос?
      Корсар молчал.
      - Пожалуй, память у тебя хорошая, - задумчиво протянул Хромой. Поэтому я тебе уж сразу все скажу. "Общак", реквизиты личных счетов Ученого и пароль для входа на вологодский завод Цезаря. Тот самый, где он клише от фальшивых баксов держит. Ответишь на эти вопросы, а там посмотрим.
      - Пароль, говоришь? - Корсар нашел в себе силы недобро усмехнуться. А он простой. Приходишь на проходную и гнусавым голосом тянешь: "Подайте бедному колченогому калеке на пропитание".
      Шалаев наотмашь ударил его по лицу, потом еще раз. Корсар расхохотался:
      - Что, не нравится? Слышь, кретин разноногий, правда-то глаза колет? А хочешь, я всем скажу, за что ты Цезаря ненавидишь?
      Игла вошла глубоко под ноготь безымянного пальца на правой руке.
      - За то, что его бабы без денег любят. А тебе платить приходится. За то, что у него ноги одной длины. За мордашку его смазливую. За везение. Потому что ты - неудачник. Думаешь, твоя Валька спит с тобой, потому что ты ей нравишься? Да черта с два, ей девок растить надо, вот она и раздвигает ноги. А подвернись ей кто-нибудь получше - она же тебя и утопит.
      Сильная боль обожгла кончики пальцев, отдаваясь аж в локтевых суставах. Это хорошо, вообще-то, что он не видит, что Шалаев делает с его руками. Хотя и так ясно, что сорвал два ногтя... Сейчас будет кислота... Опять провал - и ледяная вода в лицо. Перед глазами - багровый туман. Вернулся Белый, но в его сторону даже не смотрел.
      - Эй, колченогий, а хочешь, я тебе песенку спою? - уже с хрипотцой, оскалившись от разъедающей боли, поинтересовался Корсар. - "Ковыляй потихонечку, а меня позабудь. Заживут твои ноженьки, проживешь как-нибудь". Тебе перечислить всех баб, которые до отсидки тебя терпели, а после такое вот сказали? Я их всех знаю...
      - Володя, давай ноги.
      Шалаев оставил в покое кислоту. Развел в стороны ноги жертвы, под стулом связал щиколотки, так что Корсар вроде как верхом сидел. Затем пропустил веревку под коленями, сделал петлю, продел в нее отрезок трубы и методично начал крутить его, как ворот. Кости голеней между которыми находились две ножки стула, отреагировали сразу - тягучей болью, усиливающейся с каждым поворотом трубы.
      Сколько это продолжалось, он уже не помнил. Сил на издевательства уже не было, однако не позволял себе даже застонать. Какое счастье, что Хромой не догадался наркотики использовать... Вот с ними бороться куда сложней, чем с болью... Он терял сознание, его приводили в чувство водой и паяльником попеременно. На руках не осталось ни единой целой косточки. Сорваны все ногти на руках и ногах. Шалаев, подражая шефу-садисту, предложил "обрезание" без наркоза, поэтапное - до самого лобка. Хромому идея понравилась, Белый возражал - но кто ж его мнение учитывает? А Корсару, по-хорошему, было все равно. Какая разница, полностью укомплектованным гнить или по частям?
      Экзекуцию прервал телефонный звонок. Корсар, получивший передышку, повис на веревках. На человека это истерзанное тело уже походило мало кусок мяса.
      - Да? - сказал Хромой в микрофон. - Да, здравствуй... Нет, с Корсаром беседую... Все нормально?... Ладно, сейчас от него избавлюсь и поеду.
      Убрал мобильный, с явным сожалением пнул Корсара.
      - Везет тебе, сволочь. Времени у меня все-таки маловато, а то я бы тебя тут разделал на вырезку. Володя, отвяжи его и сунь в багажник "Волги". Этих, - показал на трупы женщин, - пока в подвал, потом разделаешь и раскидаешь по помойкам. Пусть менты "расчлененку" на маньяков валят.
      - Может, его сначала того...? - уточнил Шалаев, потянувшись за пистолетом.
      - Обойдется. И без пули на дно пойдет как миленький.
      Его везут топить, понял Корсар. Действительность с трудом пробивалась сквозь кровавый туман дурноты. Шалаев с Рустамовым отвязали его от стула, тут же заломили руки назад, пятки подтянули к спине и связали с удавкой на шее. Бросили во вместительный багажник, как мешок с картошкой, заперли, чтобы не вывалился по дороге...
      ...Весь путь он проделал в полузабытьи. Дышать было нечем, колеса, подпрыгивавшие на ухабах, причиняли дикую боль... Ехали долго. А может, ему это только показалось - находясь на грани потери сознания, трудно засекать время.
      В багажнике валялся какой-то металлический хлам, охотно впивавшийся в бока при каждом движении. И в какой-то момент Корсар поймал себя на том, что пытается перетереть веревки. Вот что значит выучка... Стремление любой ценой освободиться вызывает рефлекторные действия, не требующие сознательной оценки. Может, так и лучше, потому что рассудком Корсар прекрасно понимал - это ничего не даст. Если и развяжется, то это вовремя заметят - и не преминут скрутить заново, понадежней.
      Машина остановилась. Крышка багажника откинулась; снаружи царила ночь. Шалаев и Рустамов выволокли беспомощную жертву. С трудом сориентировавшись, Корсар понял, что они на мосту. Где-то далеко внизу вода... Согнувшись и пыхтя от напряжения, Шалаев приволок заранее приготовленный кусок рельса.
      - Давай живей, - недовольно подгонял Хромой. - Не ровен час, мимо кто поедет...
      В рельсе уже были просверлены отверстия - чтобы повесить груз на шею на манер кулона. Белый, нервно дымя сигаретой, наблюдал за процедурой. Когда толстый веревочный жгут обвил шею Корсара, заметил:
      - Володя, ты неправильно вяжешь. Железка пришибет его еще в полете. Вы чего хотите? Утопить или сломать шею? Так проще было в гараже пристрелить... Да не так, дурень! Бля, человека утопить и то не в состоянии, на кой тебя Хромой еще держит... Рустамов, а ты куда лезешь? Уроды, сначала бы попрактиковались... Да не клади плотно к шее, сказал же! Ладонь подставь... Слушай, Рустамов, шел бы ты вообще отсюда. Ему же рельсом голову оторвет.
      - Ну и что?
      Не выдержал даже Хромой:
      - А то, кретин, что всплывет быстро! Рельс на дно пойдет, голова в одну сторону поплывет, а туловище в другую. И как мне потом объяснять его смерть?
      - Пусть Белый сам тогда и вяжет, раз умник! - огрызнулся Шалаев.
      До Корсара не доходило, чего именно добивался Белый. И что он ему такого дурного сделал, если тот ему мучительной смерти желает? Умелые руки быстро затянули узел, проверили, не давит ли на артерии... Вот скотина.
      - Все, - выдохнул Белый. - Давайте живей, я фары на дороге вижу.
      Шалаев и Рустамов подтащили Корсара к краю. Поднатужившись, взвалили на парапет.
      - Лети, орел! - ядовито напутствовал его Шалаев.
      И с силой толкнул...
      * * *
      Они приехали поздно ночью. И к этому моменту Маронко уже успел на совесть подготовиться. Анну предупредил, что ей лучше лечь спать в летнем флигеле, а не в доме. И Славку с собой взять. Мужа лучше не тревожить предстоит работать всю ночь. Сам распорядился принести инструменты и переставил кодовый замок на двери кабинета на обратную сторону. Потом аккуратно прикрыл его куском кожаной обивки. Выполнил еще кое-какие нехитрые процедуры.
      Гостей, ожидаемых с нетерпением и замиранием сердца, Маронко распорядился сразу проводить в его кабинет. И около часу ночи наконец раздались шаги в коридоре. Он встал, отошел от шахматной доски, вынул из ящика стола Сашкин кольт, заряженный под завязку. Эдик распахнул дверь, пропуская внутрь Хромого, Белого и Шалаева. Маронко кивнул ему:
      - Спасибо. Эдик, захлопни дверь и иди вниз. Переключи все домашние телефонные линии на себя, меня ни для кого нет.
      Для срочной связи можно и сотовым Хромого воспользоваться, не в падло... Когда раздался характерный щелчок сработавшего кодового замка - на который гости не обратили внимания - Маронко спросил:
      - Где Света?
      - Там же, где и остальные твои щенки, - грубо ответил Шалаев.
      А хамить старшим нехорошо...
      - Борис, заткни пасть своему шакалу. Я с тобой разговариваю, а не с ним, - безразличным тоном обронил Маронко.
      И прежде, чем они успели опомниться, одной рукой схватил кольт, второй нажал одну-единственную кнопку... Над сейфом вспыхнуло табло. Вот теперь чаши весов в равновесии.
      Хромой вякнул нечто невразумительное, но едкий ответ застрял в горле, когда он уловил суть действий бывшего шефа. Так и стоял, переводя взгляд с пистолета на табло. Шагнул к двери, осторожно, стараясь не спровоцировать выстрел, пошарил рукой в поисках ручки. Маронко зло рассмеялся:
      - Бесполезно. Там кодовый замок. Восьмизначный код. На то, чтобы открывать замок методом подбора комбинаций, уйдет очень много времени. А запас его у тебя ограничен. Через три часа весь дом взлетит на воздух.
      - Ты блефуешь, - неуверенно сказал Хромой.
      - Думаешь? У меня в сейфе три с половиной килограмма тротила. Сашка позавчера с бутовского завода привез. Снаружи только часовой механизм и пусковое устройство. Отключить можно, но для этого требуется открыть сейф. А там двойной замок и сигнализация. Если при наборе ошибиться в двух знаках, он взорвется. Вместе с содержимым, разумеется. Так что отключить его могут только три человека - я, Саша и Миша. Никто больше код не знает. И притащить сюда мою жену, чтобы заставить меня сказать его, тоже нельзя для этого нужно выйти из кабинета.
      - Послушай... - Хромой криво и заискивающе улыбнулся.
      - Зачем? Я свои условия оговорил четко. Они не выполнены. Я знал, что так будет. Поэтому продумал следующий вариант. Мне жить осталось мало. И смерти я не боюсь. Я заманил вас троих в ловушку, чтобы сразу избавиться хоть от части мерзавцев. В том же сейфе находится взрывоустойчивая капсула, внутри которой - некое послание, где я весьма доходчиво изложил причины своего самоубийства. Доходчиво и правдиво. После моей смерти неминуемо начнется следствие, хотя бы для того, чтобы узнать, где я взял столько взрывчатки. Найдут капсулу... Сам понимаешь, тебя это уже волновать не будет нисколько. А вот твой непосредственный руководитель пострадает очень сильно. Не сомневаюсь, что он сквитается со мной, точнее, уже с моей памятью, ликвидировав заложников. Но если в довершение моей смерти погибнут еще Александр Матвеев с женой и Михаил Соколов, известные как владельцы концерна UMF, то история приобретет совершенно недопустимую огласку. Пресса, ФСБ и прочие удовольствия. Не говоря о том, что вы не знаете всех моих друзей. Кое-кому придется по вкусу идея стереть моих палачей - всех, включая тех, о ком ты даже не подозреваешь - с лица земли. Организация перестанет существовать вместе со мной. И все мои тайные и явные враги тоже. Так что, Борис, звони своему хозяину и докладывай обстановку. Времени у вас в обрез.
      Хромой, хрустнув зубами от злости, вынужден был последовать "совету". Маронко невозмутимо сделал приглашающий жест Белому, показав на стул около своего стола.
      - Толя, неси шахматную доску, скоротаем время ожидания.
      Шалаев ощутимо вздрогнул. Белый, и без того похожий на свежевытащенного утопленника, сник окончательно. А в крысиных глазках Хромого мелькнула паника. Ох, как его пугала эта неестественная невозмутимость Ученого... Дозвонился сразу. Быстро доложил о создавшейся трудной ситуации, протянул трубку Маронко.
      - Это что за номера? - грозно вопросил Ювелир.
      - А ты полагал, что все гладко пройдет? Или что я в западне, и можно не учитывать мое мнение? Ошибаешься, ох, как ошибаешься! До самого конца, и еще долго после него ты будешь поступать так, как сейчас решу я. И будешь это знать, только изменить ничего не сможешь. А выход у тебя один немедленное самоубийство. Потому что за меня, Цезаря и Финиста мстить будут. И всех ты не перебьешь. Ты и не знаешь их, всех-то. А я не скажу, с откровенной издевкой произнес Маронко.
      - Короче...
      - Короче да в натуре, никаких переговоров я вести не буду до тех пор, пока Света не окажется в недосягаемости, это раз. Два - я должен абсолютно точно знать, где находятся Цезарь и Финист. Три - у меня должны быть гарантии их безопасности. Только после этого я отключу бомбу.
      - Вот насчет бомбы ты явно блефуешь, - с ноткой неуверенности сказал Ювелир.
      - Как раз наоборот. Мне терять нечего. В этом случае я сказал чистую правду.
      - А где соврал? - с живейшим интересом спросил Ювелир.
      - Тебе делать нефига, вот сиди и думай. Мне одно развлечение осталось - загадки тебе загадывать. Только думай быстрей, в твоем распоряжении осталось два часа сорок восемь... нет, уже сорок семь минут. Чао.
      Вернул трубку Хромому, расставил фигуры на доске. Белый решил не изменять своей фамилии, но сделал это машинально - вряд ли он сейчас был способен отвлечься от ужасающей действительности.
      - Ходи, Толя... Борис, я бы рекомендовал тебе не терять времени. За почти три часа ты вполне успеешь изложить мне твой план действий.
      Хромой издал неопределенный звук, нечто среднее между возгласом удивления и хрюканьем. Белый, не выдержав, нервно расхохотался.
      - Что это с вами? - осведомился Маронко.
      - Сергей, честно говоря, трудно было предугадать такой поворот событий, - признался Белый. - Как-то даже в голову не приходило, что... Послушай, мы же, фактически, твои палачи! Да ну, это абсурд, ты ведешь себя так, будто ничего не произошло...
      Маронко усмехнулся. Колючим взглядом впился в лицо Хромого, очень холодно произнес:
      - Палачей ненавидеть не принято. Я считаю ниже своего достоинства размениваться на вас. Эту партию я играю не с вами. Ваша судьба и ваши эмоции меня совершенно не занимают.
      - Бесполезно сейчас говорить о чем бы то ни было, - дрогнувшим голосом заявил Хромой. - Конечно, если ты не врешь насчет бомбы.
      - Не вру. Кстати, ты сказал своим напарникам, на кого в действительности работаешь? Нет? Ну ладно, тогда мы с тобой попозже поговорим. Один на один. Так вот, твой шеф прекрасно понимает, что мне ничего не стоит осуществить любую из своих угроз. Поэтому выполнит мои условия. Я ничуть не сомневаюсь, что он позвонит максимум через полчаса. Толя, ты с перепугу вне правил играть начал?
      Белый переставил пешку на одно поле назад. Наверное, даже не заметил, что за фигура у него в руках. Но сам факт игры без правил внезапно навел Маронко на весьма интересную мысль. Конечно, сначала он испробует все мыслимые варианты, чтобы избежать запланированного Ювелиром исхода. Но если умереть придется, тогда... Тогда он сделает именно то, чего Ювелир боится. Послание потомкам... Оставит прямо в присутствии Хромого. Вряд ли он поймет - никогда не увлекался шахматами. А Белый, если и заподозрит неладное... Белый промолчит.
      Хромой сделал над собой невероятное усилие. Весь гонор с него слетел, как осенняя листва с деревьев. Он просто не мог понять, что происходит, и на всякий случай натянул привычную маску бригадира в оппозиции.
      - Тебя интересуют мои планы? - с некоторым вызовом осведомился он.
      - Сколько можно повторять - сначала текущая информация, затем ее анализ, и лишь потом - прикидки на будущее, - нудным тоном поправил Маронко. - Сколько лет в Организации, и все запомнить не можешь.
      Хромой с явственным стуком захлопнул рот.
      - Цезарь, Финист и девчонка в заложниках. Я с ними связи не имею, даже не знаю, где они. Корсар мертв...
      Рука Белого чуть задрожала. Если бы нервы Маронко не находились в той степени напряжения, когда тихий шепот рвет уши хуже высокочастотного звука, он бы не заметил. Ага, Корсар. Что-то не так то ли с ним, то ли с его смертью. Белый намудрил-таки за спиной шефа.
      - Надежно мертв. Часа два тому назад сбросили с моста в канал около Водников. С рельсом на шее.
      Хромому явно доставляло удовольствие смакование подробностей гибели человека. Маронко спокойно перебил его:
      - Что он сказал перед смертью? Ну говори, не бойся. Я должен знать, на какую информацию вы опираетесь.
      Хромой молчал.
      - Ничего он не сказал, - не выдержал Белый. - Бориса колченогим обозвал, предложил ему милостыню просить и песенку спел. Я не представляю себе, кем надо быть, чтобы петь песни, когда тебе ногти рвут.
      В тоне прорвались чуждые нотки. Не то злость, не то боль.
      - Надо быть Костей Корсаром, только и всего. Значит, его убили. А его жену и дочь?
      - Тоже, - глухо ответил Белый. - Я сам и застрелил.
      Надо полагать, чтобы избавить от пыток...
      - Рустамов?
      - Пока жив. Но ненадолго, потому что он мне больше не нужен, а знает до фига, - сказал Хромой.
      - Единственное правильное решение, которое ты принял за последние дни, - проворчал Маронко. - Или оно тоже подсказано?
      Ответить Хромой не успел - зазвонил телефон. Поднес ее к уху, тут же протянул Маронко. Ага, Ювелир понял, что дело может принять слишком серьезный оборот.
      - Девчонка через полчаса будет в 1-ой Градской, - сухо сообщил он. Она симулировала угрозу выкидыша. Ты поговоришь с ней и с Цезарем. По телефону. Но с этого момента рядом с тобой и с девчонкой будет находиться кто-то из моих. При одном-единственном подозрительном движении или слове всех троих заложников расстреляют. То же самое произойдет, если Хромой не будет иметь возможности звонить через каждый час.
      - Не пойдет.
      - Что значит - не пойдет?
      - Кажется, я упоминал о гарантиях безопасности? Их нет.
      Ювелир помолчал.
      - Черт бы тебя побрал, - сдался он. - Какие тебе нужны гарантии?
      - Света из игры выбывает вообще. Никаких твоих людей рядом с ней не будет. Я сейчас отправлю к ней Анну и свою охрану. С ней самой я могу не разговаривать, если ты так опасаешься утечки информации. Мне позвонит Анна из больницы и скажет, в каком Света состоянии.
      Ювелир долго думал. Вероятно, просчитывал возможность поднятия тревоги через Свету. В конце концов пришел к выводу, что она одна без Цезаря многого не добьется, а Ученый и так в курсе. И лишен возможности действовать.
      - Идет, - согласился он. - Но насчет остальных твоих щенков - уж извини, никаких гарантий.
      Маронко зло рассмеялся:
      - Да, конечно. Мы ведь оба знаем, что ты и так не причинишь вреда, правильно? Цезарь тебе очень сильно нужен. Причем такой Цезарь, который тебе доверял бы. А я тебе могу подкинуть еще один повод поломать мозги. Все "ключи" от Организации - у него. Я сохранил за собой лишь формальное руководство, и уже сам не знаю, что Цезарь наворотил за три месяца своего владычества. Без него - никак не разобраться. Не говоря уже о том, что реквизиты всех счетов Организации известны только ему. Сразу предупреждаю пытать его бесполезно, боль он терпит хорошо. Вплоть до того, что его дважды оперировали практически без наркоза. Но ты ведь и не будешь его терзать, правда? Тебе совсем не нужна вражда с ним. Вот и я об этом знаю. Потому за Цезаря волнуюсь меньше всего.
      - А за Финиста?
      - Его ты не тронешь тем более. Хотя бы потому, что в крайнем случае вы с Падишахом сойдетесь именно на его кандидатуре. А что? Мозгов у него куда больше, чем у Хромого, бизнес потянет. Падишаха не оскорблял, к тебе относится с должным почтением. И управлять им несколько проще, чем бешеным Цезарем.
      Ювелир выругался со смехом.
      - Знаешь, я начинаю жалеть, что не задавил тебя раньше. Надо было прищемить тебе хвост, когда ты только начинал, а я уже был в силе. Тогда бы ты со своими мозгами пахал сейчас на меня.
      - Тогда тебя сейчас черви уже съели бы, - "успокоил" Маронко. - Как это произошло со всеми, кто пытался наступить мне на горло. Так что не расстраивайся.
      - Ладно, хватит трепаться. Отключай свою адскую машинку, и давай делом заниматься.
      - Часовой механизм будет остановлен только после того, как я удостоверюсь в выполнении моих условий. То есть, когда мне доложат о том, что Света в безопасности.
      - Какого черта время тогда тянешь? - возмутился Ювелир. - Сколько осталось?
      - Два часа пятнадцать минут.
      Ювелир отключился. Маронко абсолютно спокойно набрал номер собственной диспетчерской. От Эдика требовалось вызвать охрану, разбудить Анну и отправить всех в 1-ую Градскую. При этом не мешало бы как-нибудь деликатно объяснить Анне, что ее муж страшно занят решением неотложных вопросов и не может выкроить даже минуты, чтобы проводить ее. А когда она позвонит, переключить линию на аппарат, стоящий в кабинете.
      Вернувшись к шахматам, обнаружил, что на рассудок Белого стресс действует положительно. По крайней мере, всегда играл посредственно, а тут - и откуда что взялось...
      - Хм... - он потер подбородок. - Ты ведь так и выиграешь. Нет, так просто у тебя это не получится, но Цезарь через десять ходов поставил бы мне красивый мат. Любит он так - красиво... Борис, а вот теперь можешь поделиться своими планами. Так какие требования вы намеревались выдвинуть?
      - Сам знаешь, - буркнул тот. - Официальное назначение своим преемником меня, затем самоубийство.
      - Всего-то? А как ты намерен отмываться от собственного предательства? Об этом многие догадываются. Этим вопросом занимался не только Корсар многие копали по собственной инициативе.
      - Вот сам и скажешь, что предавал он. А меня подставил. Работал на Визиря. А я Корсара замочил. Поймал и замочил. Как предателя. С твоего ведома.
      Какой бред... Поистине, надо быть Ювелиром и Хромым, чтобы изобрести такую несусветную чушь.
      - Всех, кто что-то знал, я уберу, - рассуждал Хромой. - В Организации их мало, зато много среди измайловцев. Заодно и блистательно избавлюсь от врагов. Вот и повод изменить свое мнение о будущем руководителе. Цезарь никак не мог избавиться - а я одним ударом. Сам же неоднократно говорил, что вместо себя оставишь самого способного. Вот я и докажу. Адреса всех мне Аббат давно достал, я уже и подготовился.
      Господи, какой же осел... Десять лет назад умным мужиком был. Что с ним стало? Старческий маразм начинается? Так и не додумался, что измайловский блок процветал лишь потому, что его существование гарантировало долгую жизнь Организации. Маронко знал, почему еще в 91-м отказался от мысли ликвидировать Гончара. А Цезарю даже намекать на необходимость соперничества не пришлось - сам догадался. Правда, причину изобрел несколько иную, говорил, что не добивает их, чтобы не спровоцировать черный передел. Во время передела, хочешь не хочешь, приходится раскрываться, выходить из подполья, совершать всякие необдуманные шаги... С учетом того, что давным-давно на многих бригадиров заведены многотомные уголовные дела, только открытой войны им и не хватает. Глупо. Но если Хромому хочется наделать как можно больше глупостей пожалуйста. Отвечать ему.
      Но что же делать-то? Сдаваться не хочется совершенно. И не потому, что страшно умирать. Унизительна сама мысль, что он не сможет ничего противопоставить Ювелиру с его идиотским сценарием. Так не бывает, чтобы не оставалось выхода... И еще не все известно. Ювелир не выложил еще все свои козыри на стол. Придется ждать. Тянуть время. Тем более, что и поведение Белого при упоминании о смерти Корсара не до конца понятно.
      Из раздумий вывел очередной телефонный звонок. Для Анны рановато, да и не будет она звонить на номер Хромого. Это или Ювелир с очередными требованиями, или... Хромой протянул трубку:
      - Сейчас Цезаря к телефону приведут.
      Оригинально. Сначала устанавливают связь, потом ведут заложника? Почему? Если только для того, чтобы он не видел, кто набирает номер... Несколько секунд, с той стороны донеслись звуки шагов, затем - металлически хлопнувшей двери. Ага, Сашку привели.
      - Да?
      - Привет.
      - Отец? - голос Сашки дрогнул, и чувствовалось, что он все это время находился на пределе. - Уф-ф... Слушай, какая-то чертовщина...
      - Где ты находишься?
      - В ментовке. Понятия не имею, в какой конкретно. Везли в закрытом фургоне... Ч-черт, Светку вместе с нами забрали... Отец, я... Короче, это самая настоящая подстава...
      - Спокойно, спокойно. Только не психуй. Все будет в полном порядке. Мы тебя уже нашли, дело под контролем, волноваться не за что.
      - Да?! А Светка? Она беременна, а ее - в камеру! Уроды, я же сказал, что она ни при чем, что она ждет ребенка...
      - Тихо, тихо. Светы там уже нет. По моим данным, она симулировала угрозу выкидыша и ее перевезли в больницу. Туда я уже отправил Анну и охрану. О ней можешь не волноваться.
      В трубке послышалось шевеление, Сашкин недовольный голос: "Дай договорить-то... Ладно, еще минута". Маронко понял, что время ограничено.
      - Где Миша?
      - Не знаю. Я в одиночке торчу. Впервые узнал, что в КПЗ есть одиночки...
      - За что взяли?
      - В машине наркотики "нашли". Да ну, подстава, потому что их там не было. Адвоката не дают, "пальчики" откатали, нифига конкретного не говорят...
      - Не волнуйся, - еще раз терпеливо повторил Маронко. - Вытащим. Ты только никаких показаний не давай и не дергайся.
      - Отец, самое главное - Светка... Ну все, все, - сказал он в сторону от трубки. - У меня кончилось время. До встречи.
      До встречи... Как жаль, что она не состоится. И даже этот разговор последний. Значит, Ювелир упрятал их за решетку. И после этого говорит, что Ученый сволочь, потому что у него работал бывший кагэбэшник. А сам без напряга пользуется помощью ментов... Вор в законе, называется, который живет по понятиям.
      Положил трубку рядом с собой, поставил локти на стол и подпер кулаком подбородок. Ментовка - это очень плохо. Куда хуже, чем можно было ожидать. Это означает, что парни рискуют задержаться там оч-чень надолго. А за это время Ювелир трижды успеет провернуть свои грязные делишки.
      Мелодично тренькнул телефонный аппарат на столе. А вот это Анна. Хромой дернулся было к телефону, но Маронко удивительно ловко треснул его по рукам. Сам чуть не засмеялся, так естественно вышел этот жест. И тут же молча показал ему на угол - твое место там, нечего скакать по моему кабинету.
      - Сережа, что происходит? - взяв трубку, услышал он немного испуганный жены.
      - Я потом объясню. Света где?
      - Здесь. Сережа, но ее действительно привезли из милиции! Что за ерунда, я не понимаю ничего... Какие-то наркотики... Ее заперли в камере, представляешь?!...
      - Аня, я знаю, где она была. Мне важно, чтобы последствия не отразились на ее ребенке. Ты с врачом говорила?
      - Так, мимоходом. Он ушел на вызов, Свету в палату положил и ушел. Ее смотрели, сказали, что пока явной опасности нет, но лучше какое-то время находиться под присмотром врачей.
      - У тебя с собой деньги есть?
      - Нет, - Анна растерялась.
      - Хорошо. Я сейчас пришлю Эдика. Он договорится с врачом, чтобы Свету положили в отдельную палату. А ты проследишь, чтобы охрана признала помещение безопасным.
      - Сережа...
      - Подожди. Если Света нервничает, лучше оставайся с ней.
      - Я как раз об этом и хотела сказать. Понимаешь, она плачет, и в одиночестве ей будет плохо. Она боится за ребят, они же остались там.
      - Передай ей - я этим уже занимаюсь. Все будет нормально. Никто их сажать не станет, и ее ребенок не останется без отца. Сейчас самое главное - сохранить этого ребенка. Остальное проще.
      Анна вроде бы успокоилась. Обманывать она умела плохо, тем более не стала бы лгать, если бы что-то угрожало ее дочери. Значит, одна из фигур выбыла из игры. Маронко положил трубку. Ну, теперь очередь за Ювелиром. Условия он выполнил, настало время предъявлять ультиматум. В общих чертах все уже известно, но в игре самое главное - детали...
      Ясно одно: с самого начала Ювелир блефовал. Он не планировал ликвидировать заложников. Ментов можно нанять, чтобы они посадили на какое-то время определенных людей в КПЗ. Но если речь заходит об убийстве... Прямо в камере - исключено. Ментам тоже не нужен лишний геморрой. На выходе из отделения расстрелять могут, только это опять же, лишний шум... И одних ловко подброшенных наркотиков мало, чтобы держать ребят за решеткой долго. Что-то у Ювелира в запасе имеется похуже.
      Можно было самому позвонить, потребовать конкретизировать положение... Но спешка - признак неуверенности и слабости. Тем более, что у Маронко тоже были свои козыри. Как только Сашке предъявят обвинение - а без этого никто не сможет держать его в камере больше трех суток - его фамилия попадет в сводки. Так или иначе, но даже без прямого вмешательства Маронко информация дойдет до людей, оказывавшим ему - а после него Цезарю - протекцию. И никто не знает, в какую сторону завертятся колесики после их вмешательства... Но еще раньше проявит себя Ваня Вихров, который отчитается за поиски Ильи Савельева. Он позвонит сам, и ему не надо обрисовывать свое плачевное положение. Телефон прослушивается, но ему достаточно простого изменения тона, чтобы заподозрить неладное...
      Хромой с жалким видом протягивал свой мобильный. Надо же, так задумался, что звонка не услышал. Маронко устало вздохнул - как ему осточертели эти торги...
      - Ты доволен? - напряженно спросил Ювелир.
      - Дурак, что ли? Как можно быть довольным таким положением? Белый никогда даже к ничьей партию не сводил, а тут - вот-вот выиграет.
      Ювелир на несколько мгновений потерял дар речи.
      - Ты... ты что, в шахматы играешь?!
      - А чем еще время скоротать? Хромой окончательно сдурел, околесицу несет. Шалаев только хамить умеет. Скучно.
      - Знаешь, я что-то иначе представлял себе твое состояние...
      - Ага, думал, я волосы на себе драть с отчаяния стану? - весело рассмеялся Маронко. - Да с чего бы? Смерти я не боюсь, а ничего страшней нее ты придумать все равно не сможешь.
      - Н-да... А ты там не спятил, случайно? Бывают такие случаи...
      - Может, и спятил. Только это не повод, чтобы не считаться со мной. Даже наоборот. Ну мало, что в мою дурную голову взбредет? Вот и сидеть тебе, как на гвоздях, пока все не кончится. Достать тебя вне моих возможностей, так хоть нервы потреплю. Не могу отказать себе в удовольствии.
      - Надеюсь, что ты все-таки не настолько свихнулся, чтобы не понять смысл моих... предложений. Девку из игры вывели. Мне скрывать особо нечего, и ты прав был - она мне не нужна. Так, чтобы нервы потрепать, - язвительно передразнил он Маронко. - Речь у нас с тобой пойдет о Цезаре и Финисте. Ты, опять же, был прав - убивать их мне ни к чему. Они оба в моей власти. Достаточно посадить на несколько лет - и на свободу они выйдут уже моими преданными псами. Я уж постараюсь этого добиться.
      - Не ломал бы ты комедию. Они тебе на свободе нужны. Иначе ты потеряешь все - тебе нечего противопоставить Падишаху. Только Цезарь. Так что не надо делать хорошую мину при плохой игре. Положение у тебя еще хуже моего. Я-то хоть условия диктовать могу, зная твои слабости. А ты о Падишахе ровным счетом ничего не знаешь. И шантажировать его нечем, поскольку с бизнесом он без тебя справится, а дети... Сам знаешь, как он к детям относится.
      - Вот в этом случае ты как раз ошибся, - спокойно и немного грустно отозвался Ювелир. - Мне-то даже лучше, если оба некоторое время побудут в тюрьме. Летом в Москву прилетает Алияр. С двумя целями - самолично угробить сынка и взять контроль над его бизнесом.
      - Ах, даже так... Падишах удостоит личным визитом, стало быть.
      - Вот именно. И ничего хорошего для твоего клана во время этого визита не произойдет. Он же бесноватый. Вырежет всех, включая твою жену, ее дочь и сына Финиста. И меня, разумеется. Исходя из этого, у меня есть три варианта. Я могу плюнуть сейчас на все и уйти на дно. Меня не найдешь даже ты, не говоря об Алияре. Конечно, при этом придется навсегда забыть об Организации, что меня никоим образом не устраивает. Второй вариант несколько лучше. Тебя ликвидируют, чтобы свои коррективы не вносил, Цезаря с Финистом посадят. Затем я обоим устрою побег, чтобы Организация не развалилась окончательно под "мудрым" руководством Хромого. Они тут же узнают, что Алияр за неимением главных врагов отыгрался на их семьях, порвут его на куски и всю оставшуюся жизнь проведут на нелегальном положении, поскольку вряд ли захотят идти досиживать.
      Между прочим, по-своему неплохой план. Куда умней высказываний Хромого.
      - Таким образом, мне придется ждать всего год-полтора - и твои щенки принесут мне Организацию сами, на блюдечке с голубой каемочкой. Поскольку будут целиком и полностью зависимы от меня. Я подожду. Восемнадцать лет ждал - и еще год не помру от нетерпения. Но есть и третий вариант. При котором Цезарь и Финист не знакомятся вплотную с экзотикой "академии", а Алияр подыхает сразу по приезде. Но его реализация зависит уже от тебя. Ты сам продумаешь наиболее правдоподобную версию передачи власти Хромому. Пусть порадуется напоследок. Твоя смерть должна выглядеть так, чтобы никому даже в голову не пришло заподозрить чье-то давление. Перед смертью ты оставишь нечто вроде памятки - мол, передайте сыну завет: Ювелир твой единственный друг. А я подготовлю его таким образом, чтобы он сумел свалить Алияра. При таком исходе твой клан пострадает наименьшим образом.
      - Ты не рассмотрел еще один вариант. При котором Падишаха разобью я.
      - Не выйдет. Он опирается на все мусульманские диаспоры. Тебя бросят все твои "купленные погоны", если ты затеешь войну с "черными". Это будет не черный передел, и не ряд разборок. Это война на уничтожение. До последней крови. При которой те же чеченцы пойдут на все. Властям такое ни в коем случае не нужно. Кроме того, ни один вор в законе тебя не поддержит - это подарок лично от меня. Ты останешься один против всех. А я смогу убрать его незаметно. Так, что это будет выглядеть как передача полномочий единственному сыну. У меня репутация верного визиря, а не кровного врага, так что мне поверят.
      - Ты неплохо подготовился, - отметил Маронко, думая о смертной вражде Алияра и Вихрова.
      А ведь выходит так, что Вихрову удалось обмануть Падишаха, симулировав смерть. Иначе Алияр не решился бы лететь в Россию. Тогда выходит, что не знал он, чья на самом деле красная ртуть. А его покровитель с офицерскими погонами либо тоже не знал, либо по каким-то причинам этот факт умолчал. Очень интересно. И всегда приятно, когда знаешь, что твои враги ненавидят друг друга и тянут телегу каждый в свою сторону.
      Или Алияр знает, что Вихров жив. До этого он блистал осведомленностью. Если он сумел достать сына Вихрова, разведчика-нелегала, то связи у него еще те... Выходит, он уверен, что Вихров больше не противник. Планирует либо задавить морально, либо ликвидировать. Вот теперь придется изыскивать способ предупредить Ванятку о скором визите киллеров.
      - Да, конечно. Я ж не с дураком воюю.
      - Надо же - признал.
      - Почему бы не доставить тебе удовольствие? Перед смертью-то? Так что выбирай: либо ты умираешь сам и помогаешь мне - тогда все остаются живы и на свободе, либо тебя грохнут, Цезаря с Финистом посадят, а остальных вырежут. Я тебя ни к чему не принуждаю, можешь предпочесть тот вариант, который милее сердцу.
      - Мне нужно время обдумать.
      - Сколько?
      - Сутки.
      - Час.
      - Не торгуйся. Ты бы от меня в подобном случае получил именно сутки. Достаточный срок, чтобы принять решение. Ребят могут продержать в отделении без предъявления обвинения еще двое с лишним суток.
      - Резонно, - подумав, согласился Ювелир. - Ладно, думай. В конце концов, речь о твоей жизни. Хотя я уже знаю, какое решение ты примешь. Только учти, что Хромой или любой назначенный им человек будет дежурить около тебя круглые сутки. Даже над кроватью стоять, если поспать вздумаешь. Нормальный человек вряд ли бы смог уснуть, но если ты в таком состоянии спокойно в шахматы играешь, то кто тебя знает...
      - Пусть дежурит. Мне в любом случае нужно с Хромым кое-что обсудить.
      - Рад твоей рассудительности. Что еще закажете? Могу даже последнее желание исполнить. Завещание, так сказать. Разумеется, если в нем не будет подвоха. Ну, Хромой проверит.
      Маронко едва рот не раскрыл - ну прямо сам себе яму выкопал. Вслух равнодушно заметил:
      - Пока я ничего не придумал, но если что-то появится - непременно сообщу Хромому.
      - Ну что ж, тогда отдай телефон ему, мне надо кое-какие коррективы в его обязанности внести. А с тобой мы продолжим разговор ровно через сутки.
      Сутки... Всего сутки. Если за это время не придумать какой-либо остроумный шаг, через два дня он умрет. Умрет на радость всем своим врагам. И уже ничего изменить не сможет... Ну, не то, чтобы совсем "ничего", но физически повлиять на развитие событий не будет способен.
      Хромой уже в третий раз за последние пять минут вытирал пот со лба огромным платком. Скоро выжимать придется... Шалаев почему-то посерел, а Белый ощутимо нервничал.
      - Что такое? - искренне удивился Маронко. - Вас пугает факт отсрочки моего решения?
      - Сергей... - Белый глазами показал ему за спину.
      Маронко оглянулся и не сразу понял, о чем речь. А-а, табло часового механизма! Четыре с небольшим минуты осталось. Надо же, взял сутки на раздумье, а о бомбе совершенно забыл...
      - Ну да. Из головы вылетело, - извиняющимся тоном сказал он.
      Встал, набрал код первой дверцы, потом второй. Отключил часовой механизм. За спиной послышался сдавленный возглас - Белый через плечо заглянул в сейф. Интересно, чему он так удивился? Три с половиной килограмма тротила и примитивный детонатор. На сложный времени не хватило. Хромой не выдержал, подскочил, тоже сунул нос - и рухнул на подвернувшийся стул. Лоб мгновенно заблестел ручейками ледяного пота, волосы слиплись, и стал Хромой похож на мокрую крысу.
      - А вы думали, я шучу? Что бомбы нет? Да когда ж такое было, чтобы я не отвечал за свои слова? Сказал, что взорву весь дом, если мои требования проигнорируют - и взорвал бы. Шалаев, код дверного замка - восемь семерок. Открой и выметайся. Нам ты только мешаешь. Да, начнешь в доме свои порядки наводить - пристрелю, как бешеного пса.
      - Но... - вякнул Хромой.
      - Чего? Ты себе еще десяток таких болванов найдешь. А вообще-то я бы посоветовал тебе перетянуть на свою сторону Муравья. Он послушный, и мозги на месте. Или ты намерен ссориться со мной и со своим хозяином из-за этого дерьма? Он тебя не поддержит, учти. А если Шалаев тебе дорог, то позаботься, чтобы у меня повода для злости не было.
      Шалаев, не дожидаясь повторного приказа, пулей вылетел за дверь. И за ним рванул Белый.
      - Я сейчас приду. Заодно объясню ему, что тебя сейчас лучше не трогать. Он здесь, в коридоре посидит, у двери. Мало ли, послать с каким поручением...
      - Сортир на этом этаже не работает, - догадался Маронко об истинной причине спешки Белого. - Сантехника барахлит. Только на втором этаже, - и повернулся к Хромому: - И чего так испугались - непонятно. Обычная бомба. Будто сами никогда таких не делали.
      - Знаешь, Сергей, это действительно были одни из самых жутких минут в моей жизни. И меньше всего я ожидал такого самообладания от тебя. Ты же не камикадзе. Мы-то ведь сомневались, но ты же знал точно! И ухитрился даже забыть о бомбе...
      Маронко только пожал плечами.
      - Да, интересно бы получилось, если бы не напомнили...
      Возвращаться обратно в страшный кабинет, битком набитый тротилом, Шалаев не спешил. Облегчившись с перепугу, предпочитал торчать в коридоре. А Белый оставил дверь настежь открытой - боялся опять оказаться запертым. Вот так и появляется клаустрофобия...
      - А теперь мы поступим следующим образом, - вполне благодушно сказал Маронко. - Без контроля вы меня оставить побоитесь, но дежурить всем сразу неудобно. К тому же я спать не буду, слишком много дел. У меня для бодрости есть наркотики. А вы свалитесь через сутки, если не будете чередоваться. Поэтому Белый отправится спать - здесь, в доме. Толя, разбуди кого-нибудь из горничных, пусть постелят в комнате для гостей. Шалаев спустится в кухню и сварит нам с Борисом кофе. А затем увезет куда-нибудь подальше Рустамова и избавится от него. Желательно таким образом, чтобы труп потом не нашли либо не опознали. После чего тоже может ложиться спать. А мы с тобой, Борис, пока побеседуем. За жизнь, так сказать.
      Белый молча ушел. Маронко вынул из сейфа капсулу с "посланием для грядущих поколений", кинул Хромому - пусть успокоится, что никаких улик не останется. Затем привычным жестом ввел кубик морфина под кожу левой руки. Обычно он избегал инъекций, делал только при сильных болях, но сейчас беречься уже не имеет смысла. Шалаев тем временем принес поднос с кофейником и на цыпочках удалился. Усвоил урок, поганец...
      Не любил Маронко этого парня, подававшего в свое время большие надежды. С самого начала еле выносил его присутствие. Подлый он человек. Подлый, трусливый и, как выяснилось, недалекий.
      Шалаев, можно сказать, достался Хромому по наследству от Артура Свиридова. А связывала их молоденькая девушка - Раиса. Артур познакомился с ней случайно, она влюбилась... До свадьбы так и не дошло, потому что он оказался в тюрьме, из которой уже не вышел. Далее семейство Шалаевых разделилось. Старшее поколение заходилось в истерике от современных нравов, Раису из дома за связь с уголовником выгнали, чем подтолкнули ее к Цезарю. А Володю пригрел Хромой.
      Из связи Сашки и Раисы ничего хорошего не вышло. Она была марионеткой брата, и не сумела вовремя сменить повелителя. В результате Сашка ее бросил, и с Шалаевым с тех пор старался даже не разговаривать. А Маронко для себя отметил, что этому молодому человеку верить ни в коем случае нельзя - ничего святого нет, если собственную сестру под нужных людей подкладывает. Не говоря о том, что Володя не блистал особым умом. По части жестокости у него всегда обстояло хорошо, даже слишком, а вот мозгов не хватало... Потому и на самодеятельность не решался, только тупо выполнял приказы Хромого. Причем любые приказы. Наверное, на самом деле Хромой и держал его при себе только потому, что тот мог взяться за любую гнусность.
      - Не знаю, что ты намерен обсуждать, - осторожно заметил Хромой. - На твою сторону я не перейду, а все остальное ты уже обговорил с Ювелиром.
      - Ты кофе себе наливай, не стесняйся, - почти дружески напомнил Маронко. - Знаешь, я ведь на самом деле не испытываю к тебе неприязни. Но не потому, что ты мне хоть когда-то нравился. И не из-за того, что мое чувство собственного достоинства не позволяет унижаться до личных счетов с тобой. Нет. Просто ты - такой же покойник, как и я.
      - Вот только угроз не надо, - поморщился Хромой, наливая себе кофе. Ты проиграл, все это понимают, и нечего строить из себя всемогущего. В конце концов, это просто смешно - трепыхаться после того, как тебя загнали в угол. Пора красиво сдаваться. Ты это умеешь, ты у нас всегда отличался склонностью к театральности, так что разучивай новую роль.
      - Ты знаешь, кого в разговоре с Ювелиром я называл Падишахом?
      - Нет. Честно - не знаю. Только с Ювелиром работал. Подозревал, что над ним кто-то есть, но точнее узнать не удалось.
      - Вот именно об этом я и хотел побеседовать. Мелкая пакость с моей стороны - взять и выложить одной из марионеток все потаенные пружины. Интересно?
      Хромой промолчал, хотя глаза блеснули любопытством.
      - Так вот. Падишахом я называл небезызвестного тебе Алияра.
      Поперхнувшись кофе, Хромой закашлялся, немного жидкости попало на одежду, он лихорадочно стряхивал обжигающие брызги...
      - В натуре?!... Так он что, своего же сына?!...
      Хромой был одним из немногих, кто совершенно точно знал - что Цезарь, что Финист не являются биологическими детьми Ученого. Хотя давно привык к тому, что те живут одним кланом и не пытался уколоть отсутствием кровного родства, как бывало поначалу.
      - Вот сволочь... А ведь я когда услышал - "визирь", почему-то сразу подумал, что это погоняло Ювелиру Алияр присобачил. Но потом раскинул мозгами - не может же тот родного сына подставлять... Выходит, может?
      - Может. Меня предал побратим, Сашу - родной отец. А дальше начинается самое интересное. Алияр желает смерти своего отпрыска, а Ювелир - твоей. Да, да. Потому что Алияра испугала смышленость своего помощника, и он подумал: зачем ему умный и своенравный Ювелир, который тянет в свою сторону, когда есть Хромой, которого проще обломать? Вот он и заставил Ювелира добиваться твоего назначения моим преемником. А Ювелир быстрей уберет тебя, чем позволит взять верх в Организации.
      Хромой подумал, покачал головой:
      - Черт, а в натуре, гадкая история. Ювелир нифига не пойдет у него на поводу. И я - тоже. Значит, он придержит Цезаря, затем стравит его с Алияром, затем - ликвидирует меня...
      - Или Алияр опередит его. Он в скором времени приезжает в Россию, и исход этого визита неизвестен. Но это не касается тебя. Потому что тебя Алияр терпеть тоже не станет. Ты слишком много про него знаешь, а он этого не любит. Поживет здесь, пообтешется. А потом заменит тебя на кого-то более подходящего. Сам подумай - если Алияр не пожалел собственного сына, то что ему ты? Скажем, тебя сменит Шалаев. А что? Весьма приемлемый болван. В Организации его знают, но своих мозгов у него маловато. Будет вызубривать наизусть распоряжения Алияра и диктовать его волю Организации.
      - Спасибо за расклад. Я ликвидирую Шалаева раньше. Все равно он уже становится опасным.
      - Так Алияр найдет кого-нибудь другого... Борис, ты пойми - для тебя ничего не меняется независимо от исхода встречи Алияра с Ювелиром. Каждый из них тянет в свою сторону, и меньше всего их заботит судьба подчиненных. Им главное получить Организацию. И это еще если не брать в расчет Цезаря. Представь себе некую гипотетическую ситуацию. Я умираю, никаких подозрений, ты остаешься за главного, и даже Цезарь принимает твое назначение как факт. Затем Ювелир, которого Алияр порядком потеснил, начинает отыгрываться. Для чего он обрабатывает и соответствующим образом настраивает Цезаря. Саша поднимает бунт. Он и при мне контролю поддавался с трудом, а ты с ним не справишься точно. Убить его тебе не позволит Ювелир. Тут приезжает Алияр со своими претензиями. Ссора? Безусловно. И в пылу разбора вдруг проскальзывает чья-то обмолвка, что Ученый как-то очень быстро умер. А самое главное - вовремя. Для кого? Для Хромого. Потому что война с измайловским блоком шла к концу, и вот-вот на совете Организации должны были утвердить Цезаря как преемника Ученого.
      - Да пусть треплют, доказательств-то никаких... - робко вставил Хромой, не будучи до конца уверенным в своей правоте.
      - Думаешь? Посчитай, сколько людей знают истинное положение дел. И скольких из них ты ликвидировать не сможешь. А также учти теоретическое существование свидетелей, которые видели или слышали по маленькому кусочку. Плюс - вы не сможете так играть, чтобы в течение всей жизни скрывать факт убийства. Ювелир откровенно требовал, чтобы легенду продумал я сам. Представляешь? Я должен писать сценарий собственного убийства! А что дальше? Меня нет, подгонять детали некому. У вас прокол за проколом. И Цезарь догадывается... Алияр тут же свалит все на тебя и Ювелира, чтобы отмазаться. Таким образом, ты оказываешься один против всех. Тебя не любит Цезарь, ты не нужен Ювелиру, и тебя сдаст Алияр. А случится это не позже нынешнего лета. Как тебе перспектива вскоре встретиться со мной в загробном мире?
      Хромой задумался всерьез. Уставился в одну точку, с меланхоличным видом глотал кофе. Потом закурил.
      - Ты осторожней - здесь тротила полно, - шутки ради напомнил Маронко.
      Тот подскочил, как ужаленный, тут же затушил сигарету и моментально сообразил, что его поддели - тротилу ничего не делается даже при пожаре, он взрывается только от детонации. Опять щелкнул зажигалкой.
      - Я тебе вот что скажу, - медленно, осторожно подбирая слова, произнес он. - Мне, конечно, полезно узнать кое-что о своем, как ты выражаешься, хозяине. Но только если ты пытаешься подбить меня переметнуться, ничего не выйдет. В живых я тебя сам не оставлю, потому что, сам понимаешь, ты - мой смертный приговор. И Ювелира ликвидирую при первой возможности.
      - А как с Алияром бороться станешь?
      - Придумаю что-нибудь.
      - Он хитрей. А от тебя я хотел другого. Чтобы ты не раскатывал губы в расчете на помощь Алияра. Мой тебе совет - объединись с Ювелиром хотя бы на то время, пока Алияр жив. Он общий враг. Конечно, это ненадолго, но в таких случаях не принято копаться в тех, кто с тобой в одной упряжке. Возглавив Организацию, ты получишь доступ к контрабанде. Вплоть до выхода на высоких чинов. Свяжись с ними, выдай ориентировку на Алияра. Пусть его возьмут на таможне, подбросят ему героин и упекут за решетку. А там - уже царство Ювелира. Алияра надо удавить в камере.
      - И дальше?
      - На твоем месте я инсценировал бы свою смерть. На деньги Организации претендовать не стоит, иначе в твою гибель никто не поверит, начнут искать. Да у тебя и собственного капитала хватает, чтобы безбедно прожить старость где-нибудь в тихом уголке Канады или Австралии.
      - Ага, я уеду, оставив Организацию Цезарю? Все для своего щенка стараешься... Нет уж. Насчет Алияра - правильно, он здесь никому не нужен. А потом я избавлюсь от Ювелира. Цезаря даже трогать не стану, он пригодится. Если Ювелир подохнет, то меня уже никто не раскроет. В крайнем случае, всегда отмажусь, что он на тебя наехал, и ты подставил меня вроде как чтобы спасти Цезаря. А все остальное - дела Ювелира, а не мои. Мне бежать ни к чему.
      - Ну-ну. Мое дело - предложить, ваше - отказаться. Кстати, когда ты намерен поднимать свой авторитет?
      - В каком смысле?
      - В смысле укорачивания жизни Гончара.
      - А-а. Да прямо сейчас. Шалаеву скажу, пусть едет.
      - Тебе не приходило в голову, что Цезарь не зря тянул с их разгромом, имея для этого все возможности?
      - А как же. Передела боялся. Так его не будет. Я ж не всех замочу. Муравья оставлю, он знает мало, а бизнес подхватить и удержать сможет.
      Слава Богу, хоть до этого сам додумался.
      - Действуй, - кивнул Маронко.
      * * *
      Когда родился сын, Гончар в первую очередь задумался о том, что его московская квартира - неподходящее жилье. Слишком шумно, да и воздух в городе для малыша вреден... Надо покупать особняк за городом. Конечно, о таком, который отгрохал себе Ученый, нечего и мечтать - но ведь он строил в расчете на необходимость свезти туда разом всех своих людей. Гончар не собирался делать из своего дома укрепленную крепость на все случаи жизни. Его, по-хорошему, вообще не тянуло лишний раз допускать в свое жилище кого-то постороннего.
      Зимой не до этого было, да и с деньгами туговато, весной началась абсолютно непонятная заварушка с Цезарем... Так и осталось загадкой, с чего это вдруг все московские авторитеты вцепились друг другу в глотку, как будто им скомандовали. А теперь, когда все утихло, можно подумать и о себе. На постройку по собственному проекту времени не было, летом в Москве станет и вовсе невыносимо, поэтому он разослал во все агентства запросы на покупку. И почти каждый выходной ездил на показ.
      Тот особнячок, что ему показали сегодня, понравился больше других. Милый такой домик, лес прямо за забором начинается, сад ухоженный. Да и планировка подходящая. Не мешало бы еще Ираиде взглянуть перед принятием окончательного решения...
      С такими мыслями он и приехал домой. В аллейке за домом увидел няньку, толкавшую перед собой коляску с его сыном. Вышел из машины, направился к ней. Никогда не упускал лишней возможности взглянуть на малыша. Замечательного парня ему подарила Ираида... И копия он.
      Сынок безмятежно спал. Нянька умильно улыбалась, поправляла одеяльце. Гончар вздохнул и пешком пошел к подъезду. На лавочке, как всегда, бабульки сплетничают - привычная картина. А дверь подъезда распахнута настежь, стоят ведра с белым раствором и суетятся люди в запачканной краской спецовке. Гончар недовольно поморщился - опять ремонт. Теперь в квартире двое суток краской вонять будет, а уж на лестнице и вовсе задохнуться можно... Надо уезжать отсюда.
      В сопровождении двух телохранителей зашел в подъезд. Один из маляров аккуратно прикрыл дверь за ним...
      - Аня-а-а! - по всему двору разнесся звенящий голос женщины с девятого этажа. - Иди домо-ой! - эхо двоило и троило ее слова. - Обеда-а-ать!
      Девочка лет шести, копавшаяся в песочнице рядом с "бабкиной" лавочкой, послушно собрала свои формочки в пластмассовое ведро, сунула туда же совочек и вприпрыжку побежала в подъезд. Распахнула дверь...
      Бабушки вскочили, как ужаленные. Перепуганный насмерть ребенок пулей вылетел из подъезда, понесся по улице, беспрестанно крича. Идущий навстречу мужчина схватил девочку, чтобы она не кинулась под машину, поднял на руки... Она отбивалась, лупила его ведром и совком, и кричала, кричала...
      Не сразу решились бабульки войти в подъезд. Дождались двух молодых ребят, которым, судя по их виду, сам черт не брат. Однако заглядывали осторожно, на всякий случай оставляя возможность к немедленному отступлению. И, увидев причину страхов, попятились, лица исказились не то от отвращения, не от страха. На лестничных перилах, в рядок висели три тела. С выкаченными глазами и вываленными от удушья языками. Гончар и его два телохранителя...
      Позже, когда приехала милиция, обнаружилось, что никакая организация не санкционировала начатый в подъезде ремонт. Да и маляров уж след простыл. Чердачный люк открыт, на чердаке валяется измазанная в побелке спецовка... И никто не обратил внимания, выходили ли в это время из соседних подъездов незнакомые мужчины. Все отвлеклись на крики девочки...
      * * *
      Жизнь в доме нормализовалась уже к девяти часам утра. Маронко вышел из своего добровольного заточения в кабинете, телефонные линии опять работали в привычном распорядке. Все знали, что Сашку и Мишу забрали менты, поэтому никого не удивляло, что за Маронко повсюду ходили Хромой, Шалаев или Белый - они "помогали" Ученому срочно решить "проблему".
      Анна позвонила часов в десять, заявила, что с трудом удерживает дочь в больнице. Света рвалась домой - чувствовала, что происходит что-то страшное. Но Маронко меньше всего стремился приближать девушку, которую с таким трудом вывел из игры, к центру событий. Поэтому сам позвонил врачу и сделал то, что Света наверняка сочла бы подлянкой. Рассказал, что у нее слабое здоровье, что осенью она получила тяжелейшую травму, пережила клиническую смерть, и он, как отчим и свекор, очень волнуется за ее состояние. Врач проникся тревогой, обещал задержать ее минимум на несколько дней, пока на сто процентов не уверится, что стресс не оказал на организм матери и будущего ребенка губительного влияния.
      Затем он позаботился о том, чтобы исключить из числа возможных жертв Славку, Мишиного сына. Его вместе с няней отвезли к второму деду - после смерти Ирины ее родители страшно раскаивались, что при жизни дочери держались в стороне. И всю недоданную ей любовь обратили на внука. Так что за судьбу мальчика Маронко мог не волноваться - родные, няня и два телохранителя служили хорошей гарантией его безопасности.
      Убрав из эпицентра событий всех дорогих людей, Маронко несколько расслабился. Теперь под ударом остались только трое - Сашка, Миша и он сам. Но эти трое - не беспомощные женщины и дети, эти способны постоять за себя и умеют переносить любые лишения. В крайнем случае, если ничего другого не останется, можно застрелить Хромого и Шалаева, а потом выкупить ребят у прокурора. Та анаша, которую нашли в Сашкиной машине, потянет не так уж на много лет. Полгода, ну год от силы им придется провести за решеткой. Но столько они выдержат. Ювелир может устроить какую-нибудь пакость вроде пресс-хаты, но ведь люди смертны... Даже если они - воры в законе. Пуле все равно, в чьем черепе она найдет пристанище.
      Однако пока он не спешил ни с какими решениями. Еще не все известно, можно только хуже сделать. Вызвал из Питера Шуру Слона и Арсения. Сообщил Вахо в Вологду, что его присутствие желательно в Москве. Позвонил Стефану, Эйфелю, ВДВ и Яковлеву, пригласив их на расширенный совет Организации, намеченный на завтра. Хромой пока занимался срочной ликвидацией верхушки измайловского блока, и поэтому за передвижениями и переговорами Маронко наблюдал в основном Белый.
      В два часа дня явился сияющий Шалаев. Примчался в кабинет Маронко, где хозяин с Хромым и Белым пытался разобраться в путанице их собственной интриги, радостно объявил, что ликвидировал Гончара. Все прошло на "ура". Маронко только пожал плечами, представив, какой переполох поднялся в измайловском блоке. Остальных намеченных к умерщвлению жертв придется вылавливать по всему миру. Шалаев отчитался и понесся на охоту за Рокки.
      - Немного не так надо было делать, - заметил Маронко. - Ладно, мертвых не воскресишь.
      - Что тебе не понравилось? - возмутился Хромой. - Цезарь всю жизнь так работал - нагло, средь бела дня...
      - Не стоило убивать столь явно. Равновесие шаткое, и в данном конкретном случае лучше было бы инсценировать несчастный случай. Какую-нибудь автокатастрофу или что-то в этом роде. У тебя были бы лишние сутки, в течение которых все бригадиры еще находились бы по своим местам. Меньше труда затратил бы. А теперь, помяни мое слово, того же Чуму тебе придется ловить за границей. А Аббат даже с Кипра еще не приехал.
      - Аббатом занимаюсь я, - обронил Белый. - За ним закреплен человек. Аббат взял билет до Рима, там его уже ждут. Он мне за ту поездку в Мытищи ответит...
      Робко звякнул телефон. И Маронко нутром почувствовал - звонит кто-то из безумно нужных людей. Взял трубку.
      - Сергей?
      А вот и ты, друг детства Ванятка... Проверим твою сообразительность.
      - Вы ошиблись номером. Здесь такие не проживают, - спокойно ответил Маронко.
      Вихров мгновенно изменил тон. Назвал номер, уточняя, туда ли он позвонил, куда хотел.
      - Да, номер правильный. Но здесь таких нет. И никогда не было.
      Тот все понял. Это следовало хотя бы из того, что сразу положил трубку, не задавая вопросов и не извиняясь за лишнее беспокойство. А сейчас непременно позвонит Ювелир - выяснять подробности, он же прослушивает линию. Маронко с независимым видом повернулся к Хромому, но ничего сказать не успел: Ювелир проявил запланированное беспокойство.
      - Это что за номера? - с угрозой начал он.
      - Ты о Гончаре? - невинным тоном осведомился Маронко. - Это к Хромому, его инициатива. Так ты вроде должен быть в курсе?
      - Какого черта ты не стал разговаривать с мужиком?
      - А что, это был твой посредник? Сам, что ли, не мог позвонить?
      Ювелир начал злиться.
      - Ты мне баки не забивай. Почему ты вообще отказался разговаривать с ним? Ему ж именно ты требовался, он тебя по имени назвал.
      В первую секунду Маронко хотел отовраться как-нибудь. Потом подумал а с какой стати он должен изворачиваться и что-то лгать? Оправдывается только виноватый.
      - Я тебе отчитываться по каждому своему шагу не обязан, - раздельно произнес он. - И не дергай меня из-за каждой ерунды. Твое время - после четырех часов завтрашнего дня, а до того момента оставь меня в покое! У меня других дел полно.
      И раздраженно бросил трубку. Ювелир тут же перезвонил - терпеть не мог, когда последнее слово не за ним оставалось.
      - Слушай сюда, мразь, - прошипел он. - Если ты, выблядок, подал условный сигнал, учти - твоих щенков расстреляют прямо в ментовке вместе с ментами. А твою суконку драную вместе с ее ублюдочной дочерью взорвут к чертовой матери. Пусть мне даже для этого придется раскатить по камешку всю больницу. Запомнил? Хорошо? Или повторить?
      - Ты все сказал?
      - Нет, не все. Я приготовил тебе подарочек и на случай "завещания". Если ты подохнешь - а ты в любом случае подохнешь - и через какое-то время, все равно, какое, хоть через год, твои щенки докопаются до правды... Банкира Логинова помнишь? Ну да, того самого, которого вы так удачно похоронили. Он жив, к твоему сведению.
      - Да что ты такое говоришь, - без всякого выражения произнес Маронко. - Я не знал.
      А Ювелир так и не допер, как именно "похоронили" Логинова...
      - Теперь будешь знать. Так вот, как только твои щенки навострят зубы навести свои порядки, Логинов действительно умрет. Вместе со своей сучкой. Девку я пока оставлю, она мне со своим наследством пригодится. К Логинову я еще пару-тройку трупов добавлю, а затем, пока они еще теплые, туда под белы рученьки приведут твоих воспитанничков. И я заранее просчитаю все детали, чтобы никаких сомнений ни у кого не оставалось. Сколько лет они получат? Пятнадцать - минимум. И жалеть да беречь их мне без мазы. Цезарь мне нужен, пока он слепо верит. А прозревшего его лучше замочить. Что и будет сделано, едва он окажется в зоне. Помни об этом...
      Маронко положил трубку. Тут же позвонил в диспетчерскую и распорядился внести домашний и мобильный номера Ювелира в "черный список" до четырех часов утра. По всем четырем телефонным линиям, проведенным на территории особняка. Надоел... Но Ювелир не мог угомониться. Настырно зазвонил мобильный Хромого.
      - Борис, выйди в коридор и объясни человеку, что мы сейчас слишком заняты для того, чтобы тратить время на пустой треп, - устало сказал Маронко. - Мы и так вынуждены отказаться от сна, чтобы все успеть.
      На Хромого сильно подействовал утренний разговор один на один. На замечания Маронко реагировал болезненно, хорохорился и топорщился, но, похоже, понял, что Ювелир его подставляет. И потихоньку делал первые шаги к тому, чтобы разыграть собственную партию внутри общей интриги. Так всегда бывает - пока в пути, собаки в упряжке тянут дружно. А на остановках грызутся между собой за самый большой кусок, и не думают, что завтра опять тянуть нарты всем вместе... И если кто-то вдруг помрет с голоду, то остальным придется смириться с увеличившейся нагрузкой. Но на привале никто не помнит о трудностях. Все живут одним днем, одной минутой...
      * * *
      Оттянуться в сауне - святое дело, как полагал Рокки. И к подготовке процесса всегда относился со всем усердием. Экспериментальным путем определил место и вот уже год катался только туда. Проверенный банщик, отличное помещение, все условия для полноценного отдыха... О компании приходилось заботиться самому.
      Обычно ездили вчетвером с самыми близкими друзьями. И, разумеется, брали девочек самой высшей категории. Была одна такая "школа фотомоделей", где за умеренную цену можно было выбрать все, что душе угодно. Девочки ласковые, умели все, и ублажить могли самого требовательного клиента.
      Сегодня там появилась новенькая. Рыжая, и чем-то похожа на Оксану. Рокки, не задумываясь, ткнул пальцем в нее. "Мадам" осторожно заметила, что эта птичка стоит больше остальных - пользуется повышенным спросом. Рокки только усмехнулся, вспомнив, что собирался платить Чуме за его куклу пять штук грина всего-то за одну ночь... А уж триста баксов его ничуть не пугали.
      Один раз он ее поимел прямо в машине, по дороге в сауну. Ребята отвернулись, а девочка - профессионалка, стыдливость отсутствует по определению. Неудобно было - в тесноте-то, но напряжение сняла мастерски. Понравилось. И Рокки уже представлял, как и сколько раз будет "делать" ее, когда они окажутся в комфортной сауне... Девочка не возражала.
      Сначала, как водится, поплавали, слегка попарились. Выпили, на душе стало легко и приятно. Рокки ловил себя на ощущении, что суточное заключение в подвале особняка Цезаря оставило воспоминание как о всамделишном тюремном заключении. И он сейчас - вроде как бывалый вор, недавно откинувшийся и активно восстанавливающий силы...
      Телефонный звонок заставил банщика подпрыгнуть на месте. Схватил трубку, воровато оглянулся - не видит ли кто, что ему позвонили? Голос в трубке осведомился: "Догнались?" Банщик торопливо шепнул: "Да, уже в кондиции". "Через пять минут будем", - пообещал голос.
      Они приехали даже раньше. Банщик, сидевший как на иголках, услышал шум мотора на стоянке перед сауной и распахнул дверь перед визитерами. Шестеро, все в камуфлированной форме. В холле повытаскивали из-под курток автоматы, принялись деловито навинчивать глушители. Банщик подошел к старшему Володе Шалаеву.
      - Ну, как договаривались? - неуверенно спросил он. - Мне бы сейчас бабки получить, да и смыться, чтоб в свидетели не записываться...
      Шалаев окинул его равнодушным взглядом. Кивнул кому-то из своих. Тот полез за пазуху, но вместо пачки денег извлек... охотничий нож. Банщик даже вскрикнуть не успел, когда холодное лезвие раскромсало ему сердце...
      А гости сауны уже действительно "догнались". Настала та стадия веселья, когда весь мир кажется окрашенным в розовые тона. Конечно, все были вооружены, но сейчас пушки валялись в стороне - неудобно с ними плавать да телок натягивать. И шесть пятнистых фигур, внезапно возникших в клубах пара на пороге, сначала показались массовой галлюцинацией.
      Кто-то пьяно заржал, девочки завизжали и заметались в поисках надежного укрытия... Шесть автоматов против восьми безоружных, в том числе и четверых женщин - спасение невозможно. И через три минуты вода в бассейне окрасилась в насыщенный красный цвет, а ни одно голое тело не шевелилось... Шалаев сам прошел вдоль трупов, производя контрольные выстрелы...
      * * *
      Белый нервно ходил по кабинету. В доме установилась относительная тишина, Шалаев дремал в коридоре - Хромой не настолько доверял Белому, чтобы предоставить ему полную свободу действий. Выйти за дверь, не разбудив балбеса, было невозможно. Но гулять по дому никто и не стремился. Периодически одна из горничных приносила кофе, Шалаев приоткрывал один глаз, и тут же засыпал вновь. Он сегодня потрудился на славу - как же, от двух крупных авторитетов землю избавил. Завтра тоже трудный денек. Предстояло поймать скрывшегося Чуму - но Шалаев приблизительно знал, где тот отсиживается - и убрать еще нескольких авторитетов рангом пониже.
      А пока он спал сном праведника, Белый рассказывал, как все было на самом деле. Он многого не знал, но для Маронко его слова дополнили мозаику почти до полной картины.
      У каждого бригадира Организации существовала собственная разведка. Корсар с его мощной структурой, с каждым годом все сильней напоминавшей КГБ, стоял вроде как над всеми, и теоретически бригадиры должны были обращаться за информацией к нему. Но на деле его тревожили только по серьезным вопросам. А для мелочей держали штат своих агентов. Исключением был только Яковлев, границы полномочий которого проглядывались плохо. Скорее всего, через пару лет он стал бы заместителем Корсара, а впоследствии - его преемником.
      Белого втянули в историю только из-за его разведки. Он не замахивался на большие проекты, разрабатывал только Хирурга - они кое в каких направлениях пересекались, и Белый совершенно не нуждался в конкуренте. В свое время Хромой уже однажды воспользовался его агентурой, чтобы найти подход к Хирургу - когда планировал слияние Организации и мытищинской группировки с расколом измайловского блока. План провалился благодаря вмешательству Цезаря, а Хромому понравилось пользоваться чужой разведкой.
      В начале года Хромой начал всестороннюю обработку Белого. Намекал, что воры в законе недовольны поведением Ученого и его заметным креном в сторону легализации предприятий и сотрудничества с государственными структурами. А раз воры недовольны - жди передела. Этим надо воспользоваться. Затем он напомнил, что у Ученого - и, соответственно, Цезаря - есть претензии личного характера что к Хромому, что к Белому. Стоит лишь вспомнить регулярные бунты и попытки переворота. Когда появится головная боль с ворами, то Ученый быстро избавится от соперников внутри Организации, освободив себе руки, и спустит с цепи Цезаря - иначе ему не удержаться. Таким образом, он подвел Белого к мысли, что им не помешает заиметь собственный капитал. Таковой легко заработать на предложении некоего Визиря, который заказал партию красной ртути. Взять ее элементарно. Информация есть, стукачи тоже. Своими людьми рисковать не захотели, да и утечка информации могла произойти. Решили привлечь Аббата. Взять его людей, его самого каким-нибудь элегантным образом ликвидировать... Результат оказался плачевным.
      Аббат догадался о подставе, когда Хирург потребовал, чтобы тот ни на минуту не покидал завод, куда должны были привезти пленников. Захотел, чтобы тот жил там, пока авантюра не увенчается успехом. Разумеется, хитрый толстяк все понял, но помешать не смог. Тогда он выдал координаты Белого наемной команде из Пензы - мол, хотите поймать Цезаря, вот вам куда боле красивый план. Берите Белого, Цезарь примчится его выручать. Тут вы его и повяжете. План понравился и был реализован. Белый практически потерял дочь.
      Когда товар прибыл из Архангельска, им занимался Аббат. Хромому пришлось пообещать ему сорок процентов - за риск, иначе красная ртуть была бы безнадежно для него потеряна: тот грозился продать ее без посторонней помощи. А где хранил, узнали лишь намного позже. От Рокки. Оказалось, Аббат подбросил товар левому человеку, о котором точно знал, что он задолжал Рокки. Затем выкупил должника, через Чуму перепрятал товар в другое место... Пока Аббат юлил и торговался о своей доле, убили Ученого. И выглядело так, что не без помощи Аббата. Хромой бесился, а сделать ничего не мог. Только ужасался - ну как такое могло случиться, чтобы Аббат настолько свихнулся?! С этого момента находился в постоянном напряжении - к власти пришел Цезарь. И он же прибрал к рукам красную ртуть.
      И вот тут Хромой понял, что его дела совсем плохи. Вмешательство Цезаря не предусматривалось. Человеческий фактор - вещь абсолютно непредсказуемая, но Хромой не учел его в принципе. Хотя должен был - ведь не зря они в свое время потратили столько усилий, чтобы отвлечь его от авантюры... А теперь приходилось следить за каждым словом и жестом, потому что Цезарь уловил связь между поездкой в Мытищи, похищением Логинова и красной ртутью. И на горячий след поставил не Яковлева - Корсара.
      Белый перепугался настолько, что готов был пойти к Цезарю и повиниться. Ну, с такого рода проблемами Хромой бороться умел. Попросту украл Люду прямо из больницы, где ее готовили к операции, а отцу сообщил: будешь молчать, получишь обратно. Хромой ликвидировал бы Белого, но не мог обойтись без его помощи.
      На некоторое время все замерло в неподвижности. Они ждали каких-либо действий со стороны Цезаря. У Хромого было два агента в его окружении. Один - Рустамов. Второго Белого не знал, но находился стукач где-то совсем близко. Однако ни один из них не смог сказать ничего дельного. Цезарь встречался с хозяином красной ртути - и эту личность никто не смог вычислить. Затем он в сопровождении Корсара ездил на переговоры с Визирем Хромой только посмеялся, сказав, что Цезарю подсунули марионетку.
      Однако марионетка или нет, а товар у Цезаря - и он требовал выкуп. Платить не хотелось. Сверху пришло указание - Цезаря ликвидировать. Белый через своего человека - Олега - и Аббат приспособили для сего священного дела Чуму. Не получилось. Цезарь выжил да еще и "языка" прихватил.
      Личность "языка" не вызывала у Белого ни малейшего доверия. Вроде бы обычный парень, молодой, неглупый. Единственный уцелевший из пензенской команды. Аббат пригрел его, потому что тот спас ему жизнь. И вот это обстоятельство здорово не нравилось Белому. Ну не должен был толстяк выжить! А потом, парень сам по себе оказался ларчиком с секретом. Слишком везучий. Попался Цезарю - тот его помиловал, запугав и заставив играть на своей стороне. Во время разборки в Мытищах парень опять выжил - и уволок с собой Аббата. Цезарю не без помощи паренька подложили бомбу - и опять он уцелел. Правда, не единственный. Кроме него, не пострадал агент Белого. Информация о покушении каким-то образом все-таки просочилась, Цезаря выволокли из машины, а Илья, парень Аббата, обвинил в неудаче Олега. Фактически, раскрыл его.
      И все-таки странно было, что Цезарь, в покушениях на которого Илья участвовал дважды, не испытывал желания немедленно прикончить мерзавца. Вместо этого запер в подвале. А потом резко спятил Рокки, возомнивший себя подлинным хозяином красной ртути. Приехал на "Дачу", испортил забор, натворил бед... И вот тут к "беседам" с пленными подключился Корсар. Рокки он расспросил при всех, а потом вроде бы с его слов принялся за Илью. Пытать не пытал, сказал, что времени нет, но кто его знает, как оно было на самом деле? В ту же ночь состоялся еще один налет. Авторство определить не удалось никому. Хромой решил воспользоваться моментом выпытать у Хирурга место захоронения его "общака", и в это время Илья удрал и увел за собой Муравья и Рокки. Прибыв домой к Чуме, застал там Олега... Подробности Белый не знал, но труп Олега вскорости обнаружили на какой-то свалке в Марьино. А Рокки начал распространяться, что они - вдвоем с Ильей - подслушали весьма любопытные вещи. В частности, что Хромой крысятничает. И вот это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Хромого.
      Ему тоже не понравился Илья. Странный какой-то, слишком спокойный и мудрый для своего возраста. Как будто шестидесятилетнему старику сделали пластическую операцию, превратившую его в юнца. И парень уже слишком многого нахватался, чтобы оставлять его в живых. Грызло его подозрение, что парень на Цезаря работает. Не может такого быть, чтобы простое везение! И распорядился ликвидировать Илью - якобы в виде мести за Олега. Аббат, пребывавший на Кипре, на следующий день доложил, что все устроил.
      Потом внезапно пропал Николай, связной Визиря. И его охрана доложила, что весь вечер около дома крутился все тот же Илья Савельев. Вот тут Хромой понял - парень действительно лазутчик. Причем скорее всего не Яковлева, а Корсара. И с его подачи Цезарь вот-вот разгадает шараду, если уже не разгадал. Визирь придумал хитрый план. Он на несколько дней запирает Цезаря с Финистом за решетку, Хромой в это время убирает Корсара - Рустамов уверил, что Яковлев занимается другими направлениями и ровным счетом ничего не знает - ликвидирует всех лишних людей в измайловском блоке и вокруг него. Затем собирает совет Организации, объявляет, что Цезаря посадили и вполне законно берет верх. А после победы на "выборах" в виде жеста доброй воли "вызволяет" своего соперника из темницы.
      Нейтрализацию Цезаря Визирь брал на себя. Нужно было лишь дождаться момента, чтобы он вышел за пределы особняка, то есть, до его частичного выздоровления после ранения. И в последний момент вдруг прошел слух, что Ученый жив, и им придется ликвидировать и его. Достаточно простой план превратился в уравнение из области высшей математики со многими неизвестными. Причем Визирь, сволочь, об этом знал - и не предупредил загодя...
      Маронко слушал его, одновременно анализируя сказанное. Пункт первый Илья скорее всего жив, Аббат с какой-то целью не ликвидировал его. Пункт второй - никто так и не узнал о существовании Вани Вихрова, бывшего соседа Сергея Маронко. Никто не понял, почему хозяин красной ртути обратился за помощью именно к Ученому. Соответственно, не подозревает о наличии еще одной силы, способной повлиять на исход игры. И пункт третий - в голове не укладывалось, как эту идиотскую историю истолковать иным образом. Надо ведь подать существующие факты в свете предательства Корсара... А тут даже повода не придумать. Тем не менее, сочиненная версия должна быть настолько правдоподобна, чтобы ни Яковлев, ни - с его слов - Сашка ничего не заподозрили.
      - Какие же вы глупцы, - вздохнул Маронко. - Воистину, нет врага хуже дурака. И что прикажете делать мне?
      Белый опешил.
      - Сергей, ты что, согласился с Визирем?! Ты... Но это же самоубийство...
      - У меня нет другого выхода, - твердо и даже без особой грусти ответил Маронко.
      - Да ты... Не-ет, ты так не сделаешь. Послушай, так нельзя, ты же еще не старый, не может быть, чтобы так легко... Ты не можешь согласиться.
      - Почему?
      - Ну ты что, хочешь умереть?
      Маронко пристально на него посмотрел.
      - Честно говоря, я давно устал от этой жизни. Толя, тебе никогда не приходило в голову, что для меня каждая прожитая минута - лишняя пытка?
      Белый хлопал глазами. Многое, ох, многое мог бы рассказать ему Маронко, только зачем? Чтобы потрепаться? Ему слишком мало осталось, чтобы тратить время впустую.
      Вся жизнь - с самых детских лет - пропитана болью. Первое ранение он получил, когда ему не было девяти. В 41-м. Фрицы подошли вплотную к Москве, и маленький Сережа удрал из дома, чтобы тоже воевать с ними. Обратно его доставили с куском железа в плече. Вылечили. Но боль он запомнил навсегда. Потом шли годы, наполненными муками душевными. Гибель отца и старшего брата, первая любовь - и опять страшная потеря... Лагерь. Вот тогда он на своей шкуре испытал, что такое садизм.
      Аппендицит. Требуется немедленная операция. О помещении в нормальную больницу нечего и мечтать - он зэк, а не человек. Вызвали хирурга в лагерь. И начальник запретил давать наркоз... "Это убийца, - сказал он врачу. - И своих жертв резал без наркоза. Пусть на своей шкуре прочувствует, каково приходится человеку, когда его кромсают". И стоял рядом на протяжении всей операции. Маронко выдержал, ни разу не скрипнув зубами. А через два дня его отправили на работы - начальник рассудил, что зэков отправляют в зону на перевоспитание трудом, а не жирок нагуливать.
      Он все вынес - тогда ему безумно хотелось жить. Через тридцать лет разыскал состарившегося начальника лагеря... Приехал не один - с Хромым, который тоже кровь сильно любил. Но наблюдать за казнью отказался, потому что сам садистом не был.
      Освободившись, на некоторое время затих. А потом... В 78-м - ножевое ранение, через два года - еще одно. В 85-м его начинили радиоактивной картечью. В 88-м - удалили первую раковую опухоль... И вот уже восемь лет он - наполовину мертвец. Живет только на наркотиках. Три операции, длительные и мучительные курсы лечения. Только все это бесполезно, потому что рак неизлечим. Но - он жил, потому что видел смысл в собственном существовании. А если бы не это, давно бы уж гнили его кости на Хованском кладбище.
      Но Белый его не понимал. Он здоров, не знает, что такое - засыпать и просыпаться с болью, терзающей твои внутренности.
      - Сергей, ты не имеешь права так говорить, - продолжал он. - Ты слишком нужен, ты действительно нужен...
      - Кому? - с горьким смехом перебил его Маронко. - Хромому? Или так называемому Визирю? Перестань, Толя...
      Тот подкрался к двери на цыпочках, выглянул, проверяя, насколько крепко спит Шалаев. Затем подошел к Маронко, придвинул стул, уселся вплотную. В его глазах загорелся фанатический огонек.
      - Так нельзя. Ты сдаешься, а можешь победить. Давай пойдем ва-банк? Да, это риск, я понимаю... Нужно замочить Шалаева и Хромого, а потом предъявить ультиматум Визирю. Он же без Хромого ничего не сможет сделать.
      Не понравились Маронко такие речи. Натуральная провокация. Кажется, Ювелир не придумал иного способа разузнать побольше о потаенных ресурсах Ученого, кроме как подослать к нему такого вот "сочувствующего".
      - Ошибаешься. Если бы это было так легко, я бы давно так и поступил. У Визиря очень большие возможности.
      - Сергей, я же знаю - у тебя есть свои люди и на Петровке, и даже на Лубянке. Телефон прослушивается, так я свой мобильный потихоньку принесу. Позвони, пусть подключаются. В конце концов, ты же знаешь, кто такой Визирь. Наладь к нему того же ВДВ!
      - Толя, пойми - все эти меры могут запоздать. У Визиря ребята, которых я воспитывал. И ради которых жил. Слишком велик риск, что я не успею, и они погибнут.
      - Сергей, послушай, но ведь они не родные твои дети! Я понимаю, Света, она дочь твоей жены... Но она вне игры. А Цезарь... В конце концов, ты проживешь еще лет пять. Успеешь воспитать еще кого-нибудь.
      - Ты хорошо понимаешь, что говоришь? Если бы я тебе сейчас сказал: "Толя, плюнь на свою дочь, она все равно никогда не станет нормальной", ты бы согласился со мной?
      - Люда мне родная. А твои... Финист еще туда-сюда. А у Цезаря родной папаша имеется, которого он за дядю выдает.
      - Хватит. Как бы то ни было, я не хочу получать лишний год ценой жизни двух молодых ребят, которых я сам же и вырастил. Не надо больше возвращаться к этой теме. Тебе на почве бессонницы всякая чушь в голову лезет. Вон, устраивайся на диване, я тоже подремлю. Может, на свежую голову что дельное придумаю...
      Белый охотно воспользовался предложением, что укрепило Маронко в подозрениях о провокации. Тут же улегся в углу, подложил локоть под голову. Маронко вытянул ноги, расстегнул воротник рубашки, прикрыл воспаленные глаза.
      - Сергей, и все же - так не бывает, чтобы не оставалось выхода.
      - Я не стану рисковать ребятами, - поморщился Маронко.
      - Может, ты и прав, - пробормотал Белый, засыпая.
      Надо же, какая глупость иногда приходит в голову людям... Ну и что с того, что неродные? Будто от этого они становятся посторонними. Да за те девять лет, которые он мог считать себя неодиноким человеком, можно девять раз умереть...
      С Мишей он встретился при трагикомических обстоятельствах. Дело было в середине 86-го года, десять лет назад. Маронко как раз обдумывал весьма любопытные мысли, в частности, что он не всегда будет бандитом. Когда-нибудь настанет такое время, и он забудет про кровь и грабеж, а будет считаться честным крупным предпринимателем... Решил, что не помешает заранее позаботиться о своей репутации. Поэтому принялся активно подчищать собственную биографию. В частности - скупать фальшивые накладные, по которым несколько лет сдавал товар из своих подпольных цехов в магазины.
      Режим дня у него в то время был напряженный. И вышло так, что он назначил две встречи с промежутком в полчаса. Первую - с человеком, который выкрал часть документов из архивов магазинов. А после нее предстояло побеседовать со старым знакомым, обладавшим сомнительной репутацией. В его доме можно было наткнуться на кого угодно - от воровского сходняка до засады гэбэшников. Но поговорить требовалось.
      Поехал с Хромым. Забрал накладные, всю пачку сложил в кейс новомодный, несгораемый и с кодовым замком. Заехать домой, чтобы сбросить компромат, не успевал, а нести такой груз в квартиру клиента было чревато последствиями. Вот Хромой и предложил оставить кейс в машине. "Волга" была оснащена хорошими замками, да и белый день... Маронко согласился, что это безопаснее, чем рисковать влететь в засаду с полным набором улик против себя. В тот же кейс он спрятал и свой пистолет - который носил на всякий случай со дня последнего покушения, хотя огнестрельное оружие не любил. Подумав, запер в "чемодан" и паспорта - свой и Хромого. На всякий случай. Поставив кейс между передними и задним сиденьем, прикрыл его какими-то тряпками и решил, что в глаза он не бросается. В гости отправились налегке.
      Переговоры прошли тихо и спокойно. Знакомый отказался от прежних закидонов, намеревался открыть обувной кооператив и просил покровительства за умеренный процент. Они договорились, что дань оформят как зарплату подставным лицам, обговорили мелкие детали и разошлись. А на улице их поджидал страшный сюрприз. Черная "Волга" привлекла внимание грабителей. Сняли зеркала, магнитолу, забрали все, имеющее хоть какую-то ценность. И кейс.
      Маронко чуть удар не хватил. Он приехал домой - права, к счастью, из кармана не вытащил - собрал своих бригадиров. Что делать, не знал никто. Ну, еще бы, если ментам в руки попадут подробные данные о деятельности подпольных цехов, тут Господь Бог не спасет. А за цехами раскрутят и все остальное - Хромой оставил идеальное указание на себя. Сам Маронко "летел" в первую очередь - на пистолете остались его отпечатки пальцев. Ну, и паспорт.
      Посовещавшись, решили не предпринимать никаких действий. Пусть менты первыми себя проявят. Все разошлись, Хромой на какое-то время задержался, потом тоже отправился домой - наводить порядок на случай ареста. Ночью Маронко было не до сна. На всю жизнь запомнил, как ходил по квартире - из угла в угол, заложив руки за спину, будто репетировал выход под конвоем... А в шесть утра раздался звонок в дверь.
      Телохранитель - тоже нововведение, Маронко держал дома охрану после покушения - открыл. И по разговору сразу стало ясно, что никакие это не менты. Скорее уж кто-то из противоположного лагеря... Возник какой-то спор, Маронко вышел глянуть на причину конфликта. И обомлел.
      Около лифта стояло чучело. Высокое, тощее белобрысое чучело. С "бабочкой" в одной руке, и кейсом - в другой. Чучело требовало хозяина краденого имущества. Причем не потому, что денег срубить хотело - нет, телохранитель предлагал ему, чуть ли не за пазуху совал тысячу рублей. Чучело желало вернуть кейс исключительно хозяину. Маронко спокойно взял водительские права, справку об освобождении, удостоверение, с которым проходил на территорию фабрики, где обосновался его кооператив - других документов не было. Протянул чучелу - на, убедись.
      Его паспорт чучело хранило в кармане драных штанов. Извлекло, тщательно изучило все предъявленные корочки, затем убрало нож и протянуло Маронко кейс вместе с документами. Повернулось спиной и зашагало вниз по лестнице. "Ты куда? - удивился Маронко. - Зайди, хоть кофе попьешь, если уж навестил меня спозаранку". Чучело решило, что кофе весьма кстати.
      Привел его на кухню, на свету разглядел, что парню от силы лет восемнадцать. Крупный, но еще угловатый, не сформировался окончательно. Телохранитель, в таких случаях выступавший и за повара, сварганил яичницу из шести яиц, а Маронко тем временем завел разговор.
      "Звать как?" - "Финист. Я, дядя, вор", - гордо ответил парень. Маронко еле сдержал смех - тот увидел в кейсе пистолет, потом справку об освобождении, рассмотрел статью и решил, что попал в общество блатного. Вот и корежил из себя того же поля ягоду. "Ну хорошо, вор Финист. Зачем же ты сначала украл кейс, а потом назад принес?" - "Я не крал. Нет, крал, но не у вас. Я на Рижском рынке обитаю, ночью проснулся - кто-то добычу делит. Не наши, не местные. Я их не знаю. Ну, я поглядел на них - и увел чемоданчик-то. А потом открыл и решил вернуть. Вор у вора не ворует", помпезно закончил он. Правда, торжественность минуты несколько портил полный рот яичницы, но ничего. "Код легко подобрал?" - "Угу. А у меня пальцы чуткие, мне бы только медвежатником становиться". Начинается. Сейчас намекнет, что будет полезным...
      Смотрел на него Маронко и думал, что никакой он не вор - даже характерного жаргона не знает. Бродяга. И хмыкнул про себя - что ж с тобой делать-то, вор Финист? И ведь в кейсе помимо прочего деньги были, и немаленькие. А не тронул. Ни бумажки не пропало. Какой честный вор... Потихоньку начал выяснять подробности биографии. Документы есть? Нету. Значит, дернул откуда-то. С зоны? Нет, с общаги. Ну, это ничего, восстановить легко. Не нужно? А почему? А-а, правильному вору по понятиям ксива ни к чему... Все ясно.
      Уяснив для себя некоторые детали, Маронко позвонил Шуре Слону, проживавшему тогда в соседнем подъезде. "Шура, - сказал он ему, - зайди ко мне. У меня гость, некий вор Финист. Не слыхал? Ну-у, такой человечище. Ты, вот что, посмотри у себя старый спортивный костюм, что ли. Нет, не новый, его временно переодеть требуется. Я бы в свое обрядил, да мои шмотки ему маловаты будут". Шура настроился вполне серьезно, рассчитывал увидеть настоящего вора. Войдя в кухню и углядев грязного паренька, поглощавшего уже вторую сковороду яичницы, присел от смеха. Зато у вора Финиста аппетит отшибло при одном взгляде на Слона.
      Выглядел тот впечатляюще. Рыже-каштановый неандерталец двухметрового роста и полутора центнеров живого веса. С подобающей длиной рук и соответствующим лицом с выдающимися надбровными дугами. Идеальный бандит, если верить Ломброзо. А на самом деле в меру спокойный - если его не злить - и достаточно ленивый человек. Было ему тогда лет двадцать восемь или чуть побольше, но выглядел на все сорок пять. Вор Финист рассматривал его с непередаваемым выражением лица - не то восхищенным, не то испуганным. Восторженный ужас. И, конечно, сразу убедился, что угодил в банду. А в других местах Слоны не водятся, не так ли?
      Маронко показал Слону на кейс, стоявший у холодильника: "Ты не смейся над парнем, он мой чемодан разыскал. Уже неизвестно скольких хозяев сменивший". Слон тут же тяжело плюхнулся на жалобно скрипнувшую табуретку, протянул лапищу - знакомиться. "Стало быть, вор Финист? А я Слон. Можно просто - Шура. Ты, брат, здорово нам помог". - "Да ладно, - отмахнулся тот. - Спасибо за угощение. Вкусно было. Бывайте здоровы..." И встал, собираясь уходить. "Нет уж, - сказал Маронко. - Ты всю ночь Москву пятками измерял, так что сейчас отправляйся в ванну - и спать. Вши есть?" Вор Финист кивнул - а как же, на улице ведь жил. Маронко тут же снарядил телохранителя в дежурную аптеку за средством от насекомых, а парня проводил в ванную. Вручил полотенце, мыло и бритву, чтобы свел всю растительность. Старые тряпки приказал тщательно упаковать в полиэтиленовый пакет, а одеть то, что принес Слон.
      Парень закрылся в ванной, а Маронко грустно посмотрел на Слона: "Ну и что с ним делать? Я не сентиментален, но жалко пацана. Непохож он на уличных волчат. Денег ему дать за то, что кейс принес? Так ему при бродячей жизни любой суммы на два дня хватит. Ювелиру отдать, что ли? Пусть хоть качественного вора выучит". - "Могу к себе взять, - предложил Слон. - Тоже научу чему-нибудь. Так я хоть его через "академию" в виде обязательного этапа прогонять не стану". Маронко покачал головой. Все это не то...
      Забавно, что "вор Финист" все-таки попал к Слону. Только не тогда, а через два года. И не как постоянный боец, а как стажер. И показал себя столь круто - вместе со своим побратимом - что вскоре период обучения закончился...
      А тогда Маронко поставил раскладушку, бросил на нее спальник вместо матраса и одеяла, подушку, чистое белье. Телохранитель принес из аптеки какую-то страшно вонючую дрянь, правда, по словам провизоров, весьма надежную. Через час счастливый Финист выполз из ванной, натертый снадобьем, лысый как коленка, в спортивном костюме Слона, который на нем болтался, как на вешалке. Пакет со старым барахлом тут же выбросили в мусоропровод, а Маронко показал парню на раскладушку. Тот зашел в комнату, огляделся - и заметил висевшую на стене гитару.
      Вообще-то, Маронко играл редко. В основном инструментом пользовались гости, желавшие блеснуть музыкальными талантами. Финист подошел, внимательно осмотрел, спросил: "Чешская? Сразу видно..." - "Разбираешься? спросил Слон, и больше ради шутки предложил: - А как насчет сыграть?" Тот без смущения снял гитару, пробежал по струнам, принялся подкручивать колки. Настройка любого инструмента - дело сложное, а ведь двенадцатиструнка - это не обычная доска с проволокой, какими завалены все магазины... Финист справился легко. Сел на раскладушку, отвернулся к окну, чуть склонил голову...
      Честно говоря, тогда все и решилось. От парня, косящего под вора, стоило ждать ширпотребного блатняка на три аккорда. А он с места в карьер "Юнону и Авось". И ведь пел замечательно! Потом с чувством и ничуть не хуже Никольского - "Музыканта". "Золотой город" Гребенщикова, еще кого-то из той же плеяды... В современной культуре Маронко разбирался хорошо, и только удивлялся - где парень научился так играть?! Они втроем - хозяин квартиры, Слон и телохранитель, присели на корточки, забыв даже про стулья, и слушали, открыв рты. А тот разошелся - цыганские мотивы, испанские. "А это ирландская народная, только слова мои", - скромно сообщил вор Финист после очередного перла. И с явным сожалением вернул инструмент на место. "Оставь гитару себе", - тихо сказал Маронко. Парень подумал, отрицательно покачал бритой головой: "Нет. Я ж на улице живу, ее или украдут, или испортится. Жалко". Маронко переглянулся со Слоном: "Ювелиру я его не отдам". - "Это какому Ювелиру? - оживился Финист. - Не вору в законе?" - "Ему самому, подтвердил Слон. - Ты не расстраивайся, мы тоже не последние люди. Про Ученого слышал когда-нибудь?" А как же, жить среди приблатненных бродяг - и не знать прозвища главаря беляевской группировки (так до сих пор называли Организацию)? Он ведь за главного в Москве... "Вот он и есть - Ученый", кивнул Слон в сторону Маронко.
      Вор Финист потерял дар речи. "У тебя обычное имя имеется? Помимо прозвища?" - спросил Маронко. Конечно, как не быть. Миша Соколов. Потому и Финистом в детдоме прозвали, что белобрысый и Соколов. "Значит, так, Миша. Сейчас ты ложишься спать, а вечером мы решим, что с тобой делать".
      В тот же день он распорядился освободить небольшую комнатушку в конторе кооператива - поселять у себя в квартире молодого парня счел неудобным. А так - почти собственное отдельное жилье. Туда привезли какую-то мебелишку - старую, но еще крепкую кровать, пару стульев, шкаф для одежды. Маронко отправил секретаршу по магазинам с наказом приобрести самую необходимую одежду - размер определил на глаз. А вечером вполне серьезно поговорил со свалившимся на него с неба парнем. Предложил работу - личным курьером - возможность жить под крышей. Но с условием: о криминале лучше забыть. Ему нужен молчаливый, но честный курьер. Миша согласился.
      И с первых же часов Маронко понял, что обзавелся не курьером - личным преданным псом. Причем из разряда тех, что на защиту хозяина кидаются без колебаний и слушаются взгляда. Ходил за Маронко, как хвост, на остальных косился, как волчонок. Работал, как проклятый, все делал - лишь бы его благодетель не раскаялся, что оставил его. Из конторы вообще не уходил, торчал с утра до вечера, не отлучаясь. Маронко как-то даже сказал ему: "Миш, ты бы девчонку какую себе завел, что ли. Парень-то взрослый". Выделил ему два часа в день на личную жизнь, и на это время тот исчезал из поля зрения. Появлялся, как по часам.
      Потом как-то Маронко задержался в конторе допоздна. И "дождался" непрошеных гостей. Сторож был, и Миша. Последний, едва услышал непонятные шорохи, схватил свою "бабочку" и рванул порядок наводить... Досталось ему тогда здорово, но до Маронко визитеры так и не добрались: Миша задержал их ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы на выручку явилась дежурное звено Хромого. А Маронко посмотрел внимательно на Мишу и подумал: парню стоит поучиться драться, если на защиту рвется. И определил его к хорошему тренеру. Занятия каратэ Миша воспринял как обязательный элемент рабочего распорядка.
      После этого как-то незаметно Маронко принялся воспитывать парня. Спорт - еще не все. Гитара, которая теперь переселилась в контору, - тоже. Иностранный язык не помешает выучить, правила хорошего тона усвоить... И постепенно бродячее чучело превращалось в нормального парня. Слон не видел его два или три месяца - и еле узнал при встрече. Потом Миша снял себе квартиру в Новых Черемушках. Зарабатывал много - но и рабочий день у него был ненормируемый. Делал все, что скажут - но распоряжения принимал только от шефа. И, несмотря на сомнительное прошлое, оказался стопроцентно надежным человеком. Глядя на него, никому и в голову не приходило, что парень еще летом болтался по улицам...
      И Сашку Маронко тоже подобрал на улице. Точнее, в общественной уборной. С ним история вышла не столь занятная, но обнаружилось некое сходство: Миша появился в момент, когда Ученый едва не потерпел крах, и Саша стал таким же подарком судьбы. Ни до, ни после не случалось, чтобы Маронко протягивал руку помощи совершенно посторонний и бескорыстный человек. Только эти двое. Возможно, действительно судьба подбросила ему двоих ничейных мальчишек, чтобы возместить отсутствие собственных.
      У Маронко была назначена встреча на Павелецком вокзале, причем такого характера, что взять с собой охрану никак нельзя - лишние свидетели. И про оружие пришлось забыть, потому что существовал риск нарваться на ментов. А в то время ходил в буквальном смысле слова под стволом. Перешел дорогу одному деятелю, тот поклялся сжить противника со свету любой ценой. Отменить встречу Маронко никак не мог, пришлось ехать. Взял такси, доехал.
      Встретились, поговорили, Маронко получил деньги - за проданный ранее товар - и направился к выходу из здания вокзала. И почувствовал, что за ним идут. Кто - не видно, но дыхание смерти ощущается отчетливо. Как назло, в отхожее место приспичило - сил нет. Ладно, спустился в уборную, за ним тень. Маронко вздрогнул, обернулся - мальчишка. Тощий, взъерошенный, лопоухий, длинный и страшно неуклюжий. Видно, что из нормальной семьи, но почему-то перешел на бродячий образ жизни.
      Задел он чем-то Маронко, и так, что даже мысль об убийцах из головы вылетела. Паренек-то неприспособленный к таким условиям. Подумал - погибнет ведь на вокзале. Надо бы взять его, хоть разносчиком в кооператив устроить. Поживет какое-то время при конторе, как в свое время Миша, заодно сторожа подстрахует. Все лучше, чем на вокзале. А там видно будет.
      Нужду справил, руки моет - грязь не любит, аккуратный. Хорошее качество. Перемолвились парой фраз. Парень сигарету попросил, причем неловко так, смутившись. Маронко тогда уже бросил курить, поэтому предложил ему пять рублей, чтобы сам купил - тот страшно оскорбился. Гордый, милостыню не берет. Маронко посмеялся. Определенно, стоящий парень.
      Под ногтем застряла грязь, стоял, вычищал ее над рукомойником и прикидывал, кого за мальчишкой прислать. Поднял голову - а за ним уже пришли. Трое. Попал. Один достает финку - мол, дядя, деньги на бочку. Маронко абсолютно спокойно заговорил с ними, рассчитывая протянуть время может, зайдет кто, спугнет. Но те не купились. Ближайший ударил поддых, Маронко согнулся и углядел четвертую пару ног. Мальчик зачем-то вернулся. И прямо от входа в драку! Решительно так.
      Под шумок Маронко вывернулся и - наверх. Сразу к телефону, вызвал охрану - клиент давно ушел, можно не опасаться "засветки". Потом позвонил Мише - чтобы забрал парня и поселил пока у себя. Взял такси и уехал. Около полуночи отзвонился Миша, мол, все в порядке. Парень побитый, но живой. Сашей зовут, на Шурика плюется, говорит, собачья кличка. Надо же, подумал Маронко, с норовом. Миша поддакнул - ага, еще с каким. Ему помощь предлагают, а он ее за подачку считает. В драку полез, когда Миша его урезонить попытался. Пришлось слегка стукнуть. Но ничего, в конце концов проникся политикой партии.
      Маронко невольно улыбнулся, вспомнив те дни - и обоих ребят. До чего ж забавными они были в юности... Два, по сути, сопляка - Мише около девятнадцати, Саше семнадцать с половиной - слепо копировали взрослых с уголовными замашками, полагая, что так будут выглядеть солиднее. Потешно получалось. За базаром следили - куда деваться! А через два года уже вся Москва следила за своими высказываниями в присутствии детишек Ученого...
      А ведь судьба их была решена не действительными поступками. Миша, взяв в руки гитару, разом показал свою душу - не усеченную убогой жизнью. И тем - вовсе не возвращенным кейсом - убедил всех, что из него можно сделать нормального думающего человека, а не уголовника. А Сашкина судьба не заступничеством решена была, а несчастной пятеркой, которую он отказался брать. Маронко понял, что этот человек будет принципиальным. Плохим или хорошим - но принципиальным. Воля есть, гордость есть, с мозгами тоже вроде порядок, хотя это стало понятно позже. И не ошибся - собственные моральные принципы Цезаря оказались куда более твердыми, чем можно было ожидать от беспредельщика.
      Конечно, Саша жил по тому же жесткому распорядку. Маронко вскоре узнал, что они побратались и вроде как остались страшно довольными, что их жизненные пути пересеклись. В конце апреля Маронко в приказном порядке посоветовал им поступать в вуз - приняли, как должное. Они вообще воспринимали его распоряжения как норму вещей. А потом явились в контору, встали перед ним, переглядываясь и подталкивая друг друга локтями. И заявили, что оба некрещеные и хотели бы видеть его крестным отцом. С таким намеком, что родных нет, пусть будет хоть такой. Маронко намек понял прекрасно, усмехнулся: "В роли отца я достаточно жесткий человек. Своеволия не потерплю и драть буду, как сидоровых коз". Их это вполне устраивало.
      Крестили их в Троице-Сергиевой лавре. По иронии судьбы, Миша по паспорту был Сергеевичем, а вскоре и Саша втихаря от Маронко поменял отчество в документах. И поставили его перед фактом - объясняй как хочешь, почему наших отцов звали одинаково да еще и были они твоими тезками. Объяснение он придумал, а заодно и положил конец всем спорам о причине такой заботы. Вся Организация мусолила новую сплетню - Ученый всю жизнь жил бобылем, а тут вдруг две его давние любовницы подбросили подросших сыновей. Получились такие вот внебрачные, но собственные дети. Смешно, но в эту легенду поверили почти безоговорочно. Миша, когда отмылся, отъелся и оброс, оказался похожим на Маронко. А Сашка блеснул поразительными умственными способностями. От кого унаследовал? Вся Организация говорила - ясное дело, от отца. Вот так и появился первый в России семейный мафиозный клан...
      Нет, мафиозным он стал позже. Когда Хромой застукал парней на месте преступления - пытались обуть его. Однако скандала не вышло, и даже на улицу их Маронко не выгнал. Хотя и обещал. Единственный раз в жизни не сдержал данного слова. А все потому, что сам уже привык считать их своими отпрысками...
      И с момента первой встречи до самого конца Маронко их дрессировал. С Мишей попроще было, он склонен все-таки слушать то, что ему говорят. А Сашку требовалось регулярно бить - не в прямом смысле слова, но так, чтобы доходило. Хотя один раз не выдержал, влепил ему натуральную затрещину. Тот удивился и моментально притих. Норов у него оказался такой, что никакой слабины нельзя было давать. Причем ни ему, ни Мише - Сашка быстро навострился загребать жар как своими, так и чужими руками. Иногда Маронко смотрел на ребят, и от жалости сердце сжималось. Господи, сколько раз думал он, что ж я так издеваюсь над ними? Но понимал, что по-другому нельзя чуть вожжи ослабишь, и оба пропадут.
      Маронко никогда не удивлялся, почему гордый Цезарь терпит от него все. Во-первых, отцовское наказание он всегда считал справедливым. Маронко не кричал, не топал ногами, всегда оставался спокойным и хладнокровным. И его решение, даже принятое сгоряча, выглядело взвешенным и обдуманным. Он показывал, что наказывал за конкретные проступки, а вовсе не потому, что человек ему не нравится. Сашка был бы оскорблен, если бы почувствовал, что с ним сводят счеты. Но поскольку это не так, он соглашался с приговором Маронко. А во-вторых, Маронко он считает отцом. И его власть признал добровольно. Больше всего он боится не смерти или тюрьмы, а неодобрения крестного отца. Всегда, сотворив какую-нибудь пакость в обход его, потом старался объяснить Маронко, что это было необходимо. Оправдывался. Его мнением Сашка очень дорожил. И ничье другое так ценить не станет.
      Пару раз ему приходило в голову, что существуй у него родные сыновья, они как раз такими и были бы. По сути, оба парня в целом составляли как раз одного Маронко. Склонный к размышлению и взвешенным поступкам Миша был спокойным Маронко. А взрывной, импульсивный Саша - другой стороной личности своего крестного отца. Той, которую он всегда старался удержать в узде. И для Сашки ошейник придумал, потому что по себе знал, к чему может привести высвобождение неуправляемой энергии.
      Сколько с ними нервотрепки было - ужас. Но и радости - не меньше. Они дали ему все - и прежде всего смысл жизни. Обделенный с самого начала, получивший к пятидесяти пяти годам все, кроме того, в чем действительно нуждался, Маронко на склоне лет внезапно стал отцом двух взрослых сыновей. С которыми, положа руку на сердце, хлопот было все-таки меньше, чем могло быть с родными. Оба помнили, что их ничего не связывает, кроме духовного родства. Уз крови, которые предполагают примирение после самой дикой ссоры, не было. Потому и бунты, свойственные взрослеющей молодежи, никогда не заходили слишком далеко. В отношениях с Маронко оба парня не шли на принцип, отстаивая свое мнение. Как и не ссорились между собой. Вот в этом - в том, что все трое понимали, насколько хрупки связывающие их отношения - и крылся секрет прочности семейно-мафиозного клана. Потому и не колебался Маронко, приняв решение пожертвовать собой, чтобы спасти ребят. Знал, что на его месте любой из них поступил бы точно так же...
      * * *
      ...Очередь на переезде выстроилась приличная. Люди после выходных ехали в Москву, завтра понедельник, старались добраться до дома пораньше. Все стояли чинно, ожидая, пока проедет поезд и шлагбаум поднимется.
      На дороге показался шестисотый "мерседес". Черный, с тонированными стеклами, весь из себя бандитский. Нагло проехал вперед по встречной полосе, притерся в голову колонны. Только занял свое "законное" место, как позади возникла скромная "девятка". Правда, тоже с тонированными дочерна стеклами. И так это ненавязчиво втерлась вперед роскошной иномарки.
      - Совсем обнаглел, козел, - заметил Чума по поводу хозяина "девятки". - Давно жизни не учили, в натуре?
      Если бы в этот момент шлагбаум поднялся, "мерседес" проучил бы шавку-"девятку", попросту сбросив ее по дороге в кювет. Но поезд еще даже не показался. Поэтому Чума потянулся, мигнул Пашке:
      - Надо чисто кости размять. Не нам.
      Развлекаться так развлекаться. Пашка выдернул ключи из замка зажигания, сунул в карман. Вдвоем с Чумой вышли, неторопливо подошли к "девятке". Подергали за ручки - нет, заперто. Хозяин-то перессал. Можно, конечно, взять монтировочку и пройтись по кузову машины, но лень. Обошли тачку кругом, лениво посшибали ногами зеркала и с чувством выполненного долга вернулись.
      - Будет знать, козел, - заметил Чума, усаживаясь в "мерседес".
      Пашка издал неопределенный звук - какое-то бульканье в горле - и корявым пальцем показал на "девятку"... Все четыре дверцы распахнулись одновременно. Наружу, не спеша так, чисто чтоб кости размять - и не себе выбрались четверо крепких парней. С автоматами. В камуфлированной форме. И с большими бляхами "ОМОН" на груди...
      Чума высказал длинную и витиеватую фразу. Но когда его за шкирку, как нашкодившего котенка, выволокли наружу, даже не вякнул. А попробуй, скажи им! Их четверо, они с автоматами и погонами... Им все можно. Чуме тоже, но не в этом случае. Потому покорно плюхнулся мордой в придорожную грязь и старательно изображал мешок дерьма, пока омоновцы со знанием дела пинали его по всяким местам вроде почек и ребер. Им тоже нечего было делать, а время ожидания до подъема шлагбаума надо как-то скоротать. Вот и пинали подвернувшихся бандюков чисто чтоб со скуки не помереть. Ну и чтоб знали, козлы, кому зеркала сшибать... Чтоб место свое у параши помнили.
      Возражать и требовать адвоката в таких случаях себе дороже. Поэтому даже ругался Чума мысленно. И когда прикладами вышибали стекла в его новенькой машинке - молчал. Правда, когда у Пашки из рук выдернули ключи вякнул. Получил ногой по роже и заткнулся. А менты, нагло хохоча, далеко забросили ключи от машины и, страшно довольные, попрыгали в свою "девятку" без боковых зеркал. Шлагбаум к тому моменту поднялся, поэтому они быстренько завелись и укатили.
      Мимо не спеша шуршали шинами тачки разных калибров. Чума, играя желваками на скулах и стараясь не думать о пережитом унижении, поднялся. Что было дури пнул Пашку - типа все из-за тебя. Повернулся к "мерседесу", всласть выругался. Ну и как, позвольте спросить, дальше ехать, в натуре? Чисто на педальном приводе? Потому как сам же установил хитрую противоугонку, чтоб без ключей тачку не увели... Походил вокруг, машинально пиная колеса носком ботинка.
      С противоположной стороны быстро приближалась машина. Остановилась рядом. Одновременно опустились два боковых стекла, только вместо придурковатых рож счастливых владельцев железного коня из окон высунулись дула автоматов... Чума успел узнать Шалаева, помощника Хромого, но сообразил это уже в тот момент, когда не хуже иной балерины сиганул через придорожную грязь. Все бесполезно - автоматная очередь настигла его раньше, чем он приземлился. А Пашка так и стоял до самого конца, разинув рот, пока пули рвали на части его тело...
      * * *
      С трапа самолета в римском аэропорту спустился низенький круглый человечек с испанской бородкой. Его никто не встречал, да он и не был заинтересован в близком общении с кем бы то ни было. Дома, в России, его знали как Аббата, но там стало слишком жарко... Покровитель показал волчьи зубы и решил, что девять грамм свинца - достаточная плата за хорошую работу. Что ж, Аббата предупреждали, что Хромой и Ювелир - не самые лучшие союзник. Однако особого выбора у него не было. Поэтому на случай нехорошего исхода давно приготовился. Купил домик в предместьях Рима - разумеется, на имя местного жителя - но оседать в Италии не планировал никогда. В домике хранились вещи и документы, позволяющие Аббату в одночасье превратиться в добропорядочного канадского гражданина. Лететь сразу в Канаду опасно, и остановка в Риме предусматривалась, чтобы сбить вероятную погоню со следа. Хотя и в Рим он летел не из России, а с Кипра. Потому что погоня должна быть, Аббат слишком много знал о тайной стороне жизни Ювелира, чтобы тот позволил ему жить беспечно...
      Весь багаж рядового "туриста" умещался в небольшом чемоданчике, который он держал при себе - чтобы не задерживаться в аэропорту лишней минуты. Пройдя таможенный досмотр, миновал здание аэропорта и вышел под яркое солнце благословенной Италии.
      Такси подъехало сразу, Аббат не успел даже знак подать. В первую секунду шарахнулся прочь - будучи воспитанным еще при советской системе, не привык, чтобы таксисты сами навязывали свои услуги. Потом вспомнил, что находится на "загнивающем" Западе, и разом успокоился. Таксист в форменной куртке, молодой улыбающийся парень, выскочил наружу, подхватил чемоданчик клиента и резво засунул его на заднее сиденье. Аббат жестами и немногими знакомыми ему итальянскими словами попытался спросить - почему багаж в салон, а не в багажник? Таксист обрушил на него водопад местной речи, оживленно жестикулируя и улыбаясь во весь рот. Аббат ничего решительно не понял, обреченно махнул рукой и полез на переднее пассажирское сиденье.
      Назвал адрес, таксист охотно закивал головой - типа да, конечно, знаю и мигом доставлю. По дороге водитель размахивал руками по сторонам, что-то показывал и беспрестанно лопотал по-своему. Через пять минут у Аббата уже закружилась голова и в мозгах встал плотный туман от обилия иностранной речи. Иногда проскакивали знакомые названия итальянских достопримечательностей, и Аббат с мукой думал: какой идиот постановил, чтобы таксисты совмещали свои обязанности с работой гида? Ему ж теперь доплачивать за "экскурсию" придется...
      Совершенно обалдевший, он тупо смотрел вперед и лишь кивал головой, когда в быстрой речи таксиста образовывались паузы. Он уже ничего не соображал. Впереди на обочине стояла пустая машина; таксист внезапно затормозил рядом с ней.
      - Ты чего? - спросил Аббат по-русски.
      Таксист смотрел на своего пассажира с искренним недоумением. Потом начал что-то объяснять, показывая то на машину, то на себя, то на Аббата. Жесты его становились все более резкими, интонации - явно раздраженными. "Вот нарвался на придурка", - тоскливо думал Аббат.
      Он не был придурком. Аббат проглядел тот момент, когда рука водителя нырнула под приборную доску. Опомнился, когда в лицо ему уже смотрело дуло автоматического пистолета. Заорал, всем своим тучным телом ударился в дверцу... Таксист, будто содравший с себя маску суетливого итальяшки, совершенно хладнокровно всадил в него все содержимое обоймы. Затем усмехнулся, подождал пару секунд. В стволе оставался последний патрон. Прижал дуло пистолета к виску Аббата и нажал на спусковой крючок еще раз контрольный выстрел.
      Спокойно стянул с себя форменную куртку, под которой обнаружился цивильный летний костюм. Бросил на заднее сиденье фуражку, парик, под которым прятал коротко стриженный череп. Вспомнил, как Аббат возмутился, что его чемодан в салоне едет. А поди, открой ему багажник, если там труп всамделишного водителя... Из бардачка извлек солнцезащитные очки. Вышел, лениво потянулся. Содрал с рук тонкие резиновые перчатки, абсолютно незаметные на коже, подпалил пламенем бензиновой зажигалки. Расплавившаяся резина капнула на асфальт. А киллер уверенной походкой направился к стоявшей на обочине пустой машине. Открыл дверцу, завел мотор, развернулся и поехал в сторону аэропорта. Он свое дело сделал, пора домой, в Россию...
      * * *
      Хуже нет того, когда точно знаешь минуту своей смерти. Маронко не позволял себе думать об этом, развил бурную деятельность, чтобы не зацикливаться. Все обстоятельства сложились таким образом, что ему почти и не оставалось времени на размышления, воспоминания и сожаления.
      Ровно в четыре часа утра накануне позвонил Ювелир. К тому моменту стало ясно, что Корсар не выжил. А Вихров почему-то не проявлял себя. Не понял? Странно... Но надеяться на него больше не имело смысла. И Маронко сухо поставил Ювелира в известность, что избрал для себя третий из предложенных ему вариантов. Тот, при котором он сам руководит парадом до последней минуты. Ювелир торжествовал.
      Затем ему пришлось продумать легенду для Хромого - такую, которая позволила бы ему убедить всех в своей честности. И которую не смог бы в первую же минуту разрушить Яковлев. Хромому история понравилась невзирая даже на то, что Маронко заставил выучить наизусть основные положения его "речи".
      В полдень начался последний в его жизни совет штаба Организации. Хромой походил на заведенную до отказа пружину, вообще не отодвигался от Маронко - опасался, как бы тот не намекнул присутствовавшим здесь же бригадирам об истинном положении вещей. Тем более, что Цезаря представляли одни из самых умных людей в Организации - Яковлев, ВДВ, Арсений. Еще Эйфель и Стефан. Когда прибыли Вахо и Слон, Маронко пригласил всех в свой кабинет.
      - Борис, начинай ты, - кивнул он Хромому. - Ты раскручивал эту историю, тебе и карты в руки.
      Тот скорчил серьезное и удрученное лицо, сцепил пальцы в замок - чтобы скрыть радостную дрожь.
      - Предали нас, - сказал он.
      - Это и так понятно, уже двое суток назад выяснили, - буркнул Яковлев.
      - Короче, Цезарь за решеткой. И Финист.
      Гробовое молчание. Все уставились на Маронко. А тот смотрел на шахматную доску, пребывавшую на рабочем столе с того момента, как ее перетащил сюда Белый. Черт, как бы шифровочку передать?
      Хромой достаточно четко, никем не перебиваемый, сообщил, что два дня назад Цезаря и Финиста остановили неподалеку от Северного Чертанова, машину досмотрели и обнаружили в ней полтора килограмма анаши. Подстава? Да несомненная! С чего бы Цезарю возить с собой столько анаши? Для личных целей он ею не пользуется, а для производства... Он героин и кокаин делает, а не такую мелочь. И сам не повез бы точно. Что, у него людей мало?
      Конечно, спохватились сразу. Хромой сам, лично объехал все КПЗ, разыскал Цезаря. С ним самим встретиться не удалось, заплатил лишь за то, чтобы тому позволили позвонить домой. А на следующий день рискнул, опять же лично передав прокурору сто тысяч долларов наличными за отказ в возбуждении уголовного дела. Цезаря ждали домой завтра, по истечении трехдневного срока предварительного задержания.
      Но когда Хромой произнес имя предателя, все дар речи потеряли. Костя Корсар... Первым опомнился Яковлев. Вскочил, покраснел как рак, глаза бешено сверкнули:
      - Не гони, Хромой. Корсар не мог!...
      Он порывался еще что-то сказать. Вероятно, в течение минуты весь штаб услышал бы то, чего Хромой боялся - встречное обвинение в подставе. С некоторыми доказательствами. Чтобы избежать ненужного шума, Маронко спокойно перебил его:
      - Валера, это мои данные, а не Бориса. Он до последнего не знал, кто именно. Костя сам звонил мне два часа назад.
      Яковлев медленно осел назад.
      - Почему?!
      - Именно это я у него и спросил. Валера, этот человек идеалы КГБ впитал с молоком матери. Его не переделаешь, и даже ненавидеть его я не могу. Он сильный враг... Был сильным врагом...
      - Он что, убит? - возмутился Яковлев. - Э, нет, вот так дело не пойдет! Я не поверю до тех пор, пока он мне в глаза этого не скажет!
      - Успокойся, жив он, - встрял Хромой. - Сбежал. Забрал жену и дочь, и скрылся в неизвестном направлении. Полагаю, его и искать бессмысленно - он нам не по зубам, если только случайно обнаружим. А Сергей даже ликвидировать его не хочет.
      - Причины я тебе уже объяснил, могу повторить для всех. Во-первых, Костя пережил попытку убийства, устроенную ему бывшими сослуживцами. Они не справились, а у нас таких специалистов нет и подавно. Вы только напрасно погубите людей. Во-вторых, всю информацию Костя уже передал куда следует. От его смерти нам легче не станет. Но больше он ничего сделать не сможет его разоблачили. Соответственно, опаснее чем два дня назад, он не будет. Оставьте его в покое. В-третьих... А в-третьих, господа, лично я его обвинять не могу. Он принес нам много пользы, очень много. Сашу из тюрьмы мы уже почти вытащили. Последствия его предательства тяжелы, но... Я просто могу его понять. Он ведь всегда воспринимал себя как офицера КГБ, вынужденного работать на бандитов.
      Яковлев впал в прострацию. Сидел, потирая пальцами виски, ни на кого не глядя. А Хромой рассказывал. Впервые на совете открыто докладывали о красной ртути. И слушали его очень внимательно...
      Вопреки сведениям, предоставленным Цезарю, деньги за красную ртуть не предназначались для государства. Если бы это было так, Корсар не переметнулся бы. Он знал, что кучка мошенников пытается нажиться на бросовом товаре, надув иностранную разведку и не задумываясь, к каким последствиям для России это приведет.
      В Организации он самым первым узнал о грандиозной мистификации. Его вызвали на Лубянку, сообщили исходные данные и посоветовали помешать мошенникам. Или, поскольку деньги России действительно нужны, перехватить их после оплаты.
      Но Костя поступил куда умней. Он, с усмешкой вспомнив, что в Организации имеется потомок турецких султанов, под прозвищем Визирь восстановил кое-какие свои старые связи. В частности - с еще одной разведкой. И предложил товар ей. Те согласились заплатить даже больше.
      Трудность возникла на том этапе, когда потребовалось похитить красную ртуть у хозяев. Своих людей Корсар использовать не мог, поскольку об этом могло стать известно Яковлеву. Поэтому он, запросив досье Аббата у коллег, попросту завербовал его. А потом спровоцировал разборку в Мытищах, чтобы прикрыть ею поездку части боевиков группировки в Архангельск...
      Аббат стал его представителем. Он хранил товар у себя, а вывезти за границу Корсар мог и самостоятельно. Но толстый бандит внезапно начал какую-то свою игру - привлекая уже Чуму и Рокки. Покушение на Цезаря, налет на "Дачу"... Никакие увещевания не помогали. Тогда Корсар подставил своего агента его сестре. И таким образом сумел восстановить порядок.
      Вот только красная ртуть к тому моменту уже ушла за границу - хозяин обратился за помощью к Цезарю. Отговорить Корсар не мог, пришлось сделать вид, что помогает. Зная, что Цезарь начал разыскивать Визиря через Алияра который понятия не имел, где искать неуловимого бандита - подставил ему якобы помощника турка, некоего Джима Робертсона. На самом деле такого же разведчика, как и Корсар. Спроворил ему и филиппинского бандита, который согласился выдать себя за другого человека. Но за этот розыгрыш государство заплатило триста миллионов долларов, поскольку не могло допустить, чтобы деньги за всю партию получил Цезарь, действуя через голову Корсара... Корсар подписался вернуть эти деньги. Но как? Только через арест. Если Цезарь пойдет под суд, то легко добиться конфискации. Вот поэтому Корсар лично подложил ему в машину анашу.
      А для отвода глаз подставил Хромого. Благо, тот и с Аббатом в свое время был знаком, и любовник-агент Коля проживал по соседству с будущей супругой Хромого... Поди докажи при таких условиях, что Коля не являлся агентом Хромого. Корсара там никто не видал, а вот Хромой появлялся частенько. Да и мотивов для предательства у него побольше - все-таки Цезарь его соперник.
      Он сделал только одну ошибку. Не надо было брать Цезаря в Северном Чертаново. Потому что о существовании там "лежки" Хромой не знал и знать не мог. Как и о том, что Цезарь утром туда отправился. Зато Корсар был осведомлен в деталях. Он и предоставил Яковлеву для обустройства секретного убежища фээсбэшную конспиративную квартиру...
      - Что, на самом деле?! - изумился Слон.
      - На самом, - мрачно подтвердил Яковлев. - У нас их четыре. Они паленые, ФСБ их со своего баланса сняла. А мы из-за расположения перекупили. Идея Корсара была - а что, они надежные. Покупали из-под крыши концерна, так что все легально. А вот эту квартиру сам Корсар и порекомендовал. Ч-черт, я уже не знаю, что и думать... А кстати, Логинов-то где? Тоже Корсар его "сделал"?
      - Насколько я понял, вот это как раз совпадение, - сказал Маронко. Логинов удрал сам. Он информировал Корсара о каждом шаге Саши, и сообразил, что на того готовится покушение - раз ждали случая, когда Саша без охраны появится. Инсценировал похищение и сбежал.
      - А зачем Корсар сюда-то звонил? - меланхолично удивился ВДВ. - Дурак он, что ли - сначала нагадить, а потом справки наводить?
      С Хромого потихоньку сползал лоск победителя. Маронко коротко покосился на него - мол, я тебя предупреждал. Эти парни будут придираться к каждой мелочи.
      - Да черт его разберет, - пожал плечами Маронко. - Может, надеялся, что его не вычислили. Я именно об этом спросить забыл.
      - Бред какой-то, - неожиданно объявил Стефан. - Думайте обо мне, что хотите, но я не верю. Если бы Хромой предал - да, никаких вопросов. Но Корсар?!
      Нет, Хромой явно не тянет. И если бы сценарий составлял не Маронко, уже на этом этапе Хромого приговорили бы. Его бы просто поймали на словах. Не говоря о том, что Хромой половины не знал.
      Подозрения возникли у всех. И на каждый вопрос пришлось дать вразумительный и убедительный ответ. Маронко объяснял, раскрывал "секреты", а сам одним глазом косил на Яковлева. Потому что стоит ему сейчас вспомнить про Вихрова или собственного агента Вегаса, и легенда Хромого сгорит. Бригадиры Цезаря просто откажутся от голосования при выборах нового лидера до тех пор, пока не выслушают хозяина красной ртути или пропавшего разведчика. А то ведь могут еще и расколоть союз...
      - А теперь, господа, минуту тишины, - произнес Маронко. - Убедительная просьба не перебивать меня. Та информация об Организации, которой располагал Корсар, является базовой. Если она пойдет в ход, нас ждут оч-чень серьезные неприятности. Единственное, что мы реально можем предпринять на данный момент - законсервировать большую часть Организации. И в первую очередь это касается Цезаря. Саша должен будет передать некоторые направления своей работы другим бригадирам - Вахо, допустим, - и сосредоточиться на ведении дел концерна. Только при условии его полного бездействия в криминале возможно избежать повальных арестов в его команде. Два месяца назад я передал ему практически все полномочия. Но, учитывая создавшуюся ситуацию, нам придется переигрывать. По той же самой причине я не могу взять на себя руководство. Нам всем придется уходить в тень. И я предлагаю вам подумать над кандидатурой Бориса как вероятного лидера Организации.
      Шок. Общий шок. Яковлев расширенными глазами смотрел на Хромого. И, кажется, начал понимать...
      - Валера, - окликнул его Маронко, - тебя я отдельно прошу не цепляться к деталям. Твоя преданность Саше известна всем, и сейчас ты начнешь отстаивать его интересы. Пойми - я думал не один час. Спасти его может только консервация. Если он останется у руля, он моментально "засветится". И тогда к тем наркотикам, которые нашли у него в машине, добавится ряд куда более тяжких статей. И тот шаг, который я предлагаю вам совершить, на самом деле продиктован именно пониманием истинных интересов моего сына.
      Яковлев сник. А потом нагло осведомился:
      - Так что, мне ему передать, что вы приказали голосовать за Хромого? А то ведь вы сами знаете, Сашка мне башку открутит за то, что я взял на себя ответственность в таком деле, да еще и пошел против него. Предлагаю подождать, пока его выпустят.
      - Ждать мы не будем, - жестко сказал Маронко. - Ни часа. Потому что до завтрашнего вечера нам уже необходимо переменить все, что только возможно. Для того, чтобы Борис мог это сделать, ему необходим статус лидера. Не хочешь брать на себя ответственность - хорошо. Это сделаю я. Можешь завтра Саше так и сказать. Я приказал вам поддержать Бориса. И, в частности, сообщить ему всю секретную информацию. Имена своих агентов, если желаешь, можешь утаить - но все остальное раскроешь.
      - А это зачем? - изумился Эйфель.
      - Затем, что на Цезаря уже заведено уголовное дело! - неожиданно взорвался Маронко. - Затем, что он окончательно свихнулся и вообще ни о чем не заботится! Затем, что при его провале полетят все остальные! И если он не желает принимать меры безопасности, то это сделаю я! Вам все понятно или каждому отдельно объяснять, как Яковлеву?! Обнаглели, черти, м-мать вашу... Ваше дело - приказы выполнять, ясно?! Когда мне потребуется совет, я его спрошу, а сейчас извольте заткнуться и делать что сказано!
      Вот так он не разговаривал никогда. Не орал, не унижал людей. Тем более, что они ничего особенного и не говорили. Притихли, опустили головы. На скулах у всех играли желваки. Стерпят, сейчас стерпят... А потом все припомнят. И его случайную обмолвку - можешь завтра Саше так и сказать - в том числе. Он ведь предлагал Яковлеву объяснять Сашке ситуацию с таким видом, будто сам уже встретиться не планирует.
      Отповеди Яковлеву показалось мало. А парень молодец, стоит на своем до последнего.
      - Сергей Иванович, я к вам отношусь с искренним уважением. Но позвольте напомнить, что у Сашки с вами отношения союзные. Организация это Организация, а ясеневская группировка - это ясеневская группировка. И наш бизнес - это наш бизнес. Я не обязан сообщать Хромому ничего, что является тайной нашей команды.
      - Яковлев, - вмешался Хромой, - Цезарю союзные отношения и формальная - я подчеркиваю, формальная - принадлежность к другой группировке не помешала три месяца заправлять Организацией. И чем хуже я?
      - Ты дурней, - невозмутимо заметил ВДВ.
      Хромой взвился, но Маронко резко хлопнул ладонью по столу.
      - Молчать. Кто здесь умней, решаю я, - и язвительно хмыкнул: - Саша свои умственные способности нам в прошлом году продемонстрировал блестяще, ничего не скажешь. Когда я два месяца исправлял все его выверты. В этом году начал хорошо, а закончил... Сейчас он за решеткой. Что отнюдь не доказывает его ума. А вытаскивал его Борис. Я хотел бы поставить вас в известность, господа, что усилиями все того же Бориса - и только его измайловский блок ныне перестал существовать. Точнее, то, что от него осталось, возглавил Муравей. Именно тот человек, с которым войны не будет точно. Все наши серьезные конкуренты, а именно: Гончар, Чума, Рокки, Хирург - мертвы.
      - Ой дурак... - Яковлев схватился за голову. - Господи, какой же дурак! Боже мой, это что ж теперь будет... Сашка в прошлом году специально всех оставил, чтобы нас от черных хоть кто-то загораживал... Дурак, какой же дурак... Ну, все. Теперь готовьтесь к переделу. И такому, что в крови утонем уже мы.
      Маронко тяжело вздохнул.
      - Валера, твое мнение в данном вопросе несущественно. Отмашку на ликвидацию дал я.
      Глаза у Яковлева сразу стали пустыми. Абсолютно спокойно, невыразительным голосом он произнес:
      - Сергей Иванович, мне надоело ломать комедию. Мнение не учитывается, голосовать вы приказываете... Права голоса мы не имеем. Так зачем нас вызвали? Зачем? Чтобы мы идиотски радовались, что над нами ставят придурка? Хорошо, мы радуемся. В нашем присутствии здесь необходимости нет. Мы посидим внизу, кого-нибудь пошлем за пивком, чтобы время скоротать. Вы пока обсудите все ваши проблемы, а потом просто сообщите, что нам делать. Я выполню любой ваш приказ. Но объяснять Сашке ничего не буду. Последняя просьба - сделайте это сами.
      Он поднялся, сделал знак своим. Пять человек покинули кабинет. Арсений укоризненно посмотрел на Маронко, неодобрительно покачал головой. Но промолчал. Маронко снял трубку телефона, набрал номер диспетчерской и приказал Эдику выдать ушедшим чего-нибудь спиртного, чтобы горе залить. Нечего им выезжать за пределы "Дачи".
      - Борис, тебе придется постоянно следить за ними, - суховато заметил он. - Ребята неплохие, но от рук отбились. Вседозволенность их здорово испортила. Почаще напоминай, что главный - ты, а не они.
      - А что, мы уже проголосовали? - удивился Слон. - Хотя чего я спрашиваю, и так все ясно... За Цезаря все решили, Белый пойдет за Хромым, Ученый тоже на его стороне. Вахо, мы с тобой при любом раскладе в меньшинстве. Нашего мнения тоже не спрашивают. Сергей, все это хорошо, но ты объясни: почему?! Ты сам в свое время дал Цезарю "зеленый свет". И командовал он неплохо, напрасно ты к нему придираешься. "Залететь" любой может. Ты же просто раздавил его!
      - Шура, на тебя я орать не стану, конечно. Просто напомню, с чего начался беспредел 91-го года. С провала Аспиранта. Который точно так же, как сейчас Саша, возомнил себя самым умным и занялся самодеятельностью. За что и получил пятнадцать лет после кассационной жалобы. А первый приговор был по высшей мере. Я совсем не хочу, чтобы такая участь постигла моего сына. И лучше сейчас раздавлю его, чем позволю умереть за решеткой. А Борис, позволь тебе напомнить, на протяжении многих лет считался основным кандидатом на мое место. И тебя это вполне устраивало. Так что я считаю этот вопрос решенным.
      Слон развел руками, покосился на Вахо. Тот кивнул:
      - Все равно будет так, как скажет Сергей. И чего орать напрасно?
      - Ювелиру бы сообщить надо о смене руководства, - задумчиво обронил Белый. - А то еще он начнет возмущаться, он тоже вроде как сторону Цезаря держал...
      - Борис, - устало вздохнул Маронко, - позвони Ювелиру, проинформируй. Если у него возникнут вопросы, позовешь меня. Я на веранду выйду. Нехорошо что-то...
      Ему позарез нужно было перемолвиться с Яковлевым вдали от Хромого. Чтобы парень не затаил зло и первым не подбил Сашку на бунт. Надо дать понять, что резкость вызвана не их конкретным проступком, а общей взвинченностью.
      - Не против, если я тебе компанию составлю? - невинным тоном спросил Белый. - У меня к тебе еще вопросец личного характера имеется.
      Маронко надеялся, что Хромой хоть на радостях забудет соглядатая приставить... Не забыл. Ну ладно, Белый - еще не самое плохое. Мог пойти сам или послать Шалаева.
      Спустились вниз. Оскорбленные ясеневцы удалились в сад, прихватив по бутылке сухого вина на нос. В сад так в сад. Маронко прошел на веранду, пересек ее, толкнул стеклянную дверь. Навстречу шел Яковлев с трубкой мобильного телефона в руке. С непроницаемой физиономией и не глядя в глаза.
      - Это вас, Сергей Иванович, - протянул он трубку.
      - Кто?
      При Белом он не имел права разговаривать с неназвавшимися абонентами Хромой чуял подвох.
      - Какой-то Дмитрий, адвокат. Он сказал, вы его знаете.
      Маронко чуть не выронил телефон. Господи, Вихров все-таки догадался, как обойти прослушивающиеся линии... Покосился на Яковлева - все-таки его невозмутимость странная. Это не оскорбленная невинность, скорее, друг детства Ванятка догадался какие-то пояснения дать.
      - Привет, Дима, - как ни в чем ни бывало, сказал он в микрофон трубки.
      - Яковлев уверял, что принял меры против радиоперехвата разговора. Там рядом никого нет?
      - Да ничего, говори.
      - Тогда кратко информирую. Яковлеву я позвонил сразу после того, как ты отказался со мной разговаривать. В обстановке я более-менее разобрался. Тебе известно, кто играет против тебя?
      - Конечно! - Маронко радостно засмеялся, будто услышал нечто очень приятное. - Твой старый друг!
      - Алияр?! - Вихров выругался. - Но тогда это совсем плохо...
      Плохо не это. Плохо - если он Яковлева держит в курсе событий. Потому что тот не преминет поделиться с Сашкой, а тому до поры вообще ничего знать нельзя.
      - Дим, а если не секрет - ты с кем-нибудь делился своими... переживаниями?
      - В смысле, насколько осведомлен Яковлев? Пока я от него только текущий отчет спрашивал. Единственное, когда он мне сказал, что Корсара записали в предатели, я намекнул - история темная, не стоит спешить с выводами. Заодно и втолковал, что ты нервничаешь, поэтому сорвался и наорал на него.
      - Вот за это - спасибо.
      - Ты намеренно отдалил его от голосования, чтобы он потом при случае все переиграл?
      - Естественно.
      - Как насчет легенды, что на тебя наехали спецслужбы, и ты, спасая сына, отстранился от власти? Спрос будет с лидера Организации, и ты подставил под удар Хромого. Если я такое скажу Яковлеву, чтобы он до поры не выступал, он поверит?
      - Великолепно. То, что надо.
      - Значит, ты не заинтересован во вражде между Цезарем и Хромым. Даже в том, чтобы тот хоть что-то пронюхал об истинном положении дел. Я тебя правильно понял?
      - Как всегда.
      - Тогда продолжаю доклад. Цезаря я нашел.
      - Слава Богу.
      - Он в КПЗ, но я даже близко подобраться не смог. Финист там же. Есть у меня твердое убеждение, что их могут ликвидировать в любой момент.
      - Верно подмечено.
      - Жена Цезаря в больнице, и я хочу навести Яковлева на светлую мысль, что ей там не место, есть врачи и получше.
      - Замечательно.
      - Что требуют с тебя?
      Маронко засомневался. Сказать правду? Одним словом... Но тогда Ваня начнет действовать куда как более круто...
      - Деньги, Дима, все в нашем мире решают только деньги, - уклончиво ответил он.
      - Это еще не самое плохое. А почему, если речь только о деньгах, ты не желаешь ставить об этом в известность Цезаря?
      - У меня есть на то веские причины.
      - Дело твое... Запас времени есть?
      - Практически нет.
      - До утра терпишь?
      - Часов до шести.
      - А, так это приурочено к выходу Цезаря... Его должны выпустить, по крайней мере, на сегодняшний вечер уголовное дело еще не возбуждено. А если не выпустят - не расстраивайся. Даже лучше. Я переведу его под опеку ФСБ. И там выкрутиться будет проще.
      Только этого не хватает, чтобы Сашка очутился под крылом у покровителя Алияра...
      - Ошибаешься. Как раз вот этого допускать нельзя ни в коем случае.
      - Да? Ладно, тогда будем бороться сейчас. Ты не спеши, тяни время до утра. И Яковлева из особняка не гони. Я позвоню, он принесет тебе трубку. Своим сторожам можешь сказать, что это по поводу какого-нибудь контракта с UMF беспокоят.
      - Вполне подойдет. Что еще?
      - Парня твоего, Савельева, я нашел. Живой и невредимый, сидит в КПЗ в Ярославле. Абсолютно убитый, следователь жалуется, что из него слова не вытянешь. Говорит, уставится в стену перед собой и молчит. Со всем соглашается, но даже не прислушивается к тому, что ему втирают. Взяли именно за угон. Три года светит. Что с ним дальше делать?
      - А это на твое усмотрение. Я к таким вещам отношусь индифферентно.
      - Есть еще одна новость. Вчера в районе Водников выловили утопающего. На берегу парочка любовью занималась, видели, как он с моста свалился. Уверяли, что не сам. Он выплыл на поверхность и опять пошел ко дну. Парень вытащил его на берег, вызвал "Скорую", доставили в больницу. Мужчина лет шестидесяти на вид, кисти обеих рук в буквальном смысле слова искрошены, ногтей нет, на теле живого места нет, в легких воды полно и прочие прелести. Абсолютно седой. Сейчас в реанимации, врачи за жизнь не ручаются. Без сознания. Я туда послал своего агента, он сделал снимок. Пациент отдаленно похож на Корсара. Не могло такого быть, чтобы это именно он?
      Маронко усмехнулся. Н-да, разведчика так просто не угробишь.
      - Вероятнее всего, потому что район тот же. Да и все обстоятельства совпадают.
      - А, так ты знаешь, что конкретно с ним сделали?
      - Разумеется.
      - И что мне с ним делать?
      - Свидетелям заплатить, чтобы молчали. Врачам - тоже. Желательно наведаться в диспетчерскую и уничтожить записи о вызове. Потерпевшего вниманием не оставлять ни в коем случае.
      - Понял.
      - Еще одно. Летом - а может, и раньше - нас наконец-то навестит твой старый друг.
      - Алияр?
      - Да-да. Я знаю, ты будешь рад с ним встретиться.
      - Еще бы.
      - Постарайся, чтобы он не застал тебя врасплох. Сам понимаешь, такого человека надо встречать при параде. А то еще обидится, что не выставили ему почетный караул в аэропорте.
      - Я ему выставлю, - с угрозой пообещал Вихров. - Я ему такой караул выставлю... Если я правильно понял, мне следует позаботиться о личной охране для себя?
      - Верно. У него хорошие связи, знает все досконально.
      - Ничего... Ладно, тогда до утра?
      - Успеха тебе.
      Маронко вернул трубку Яковлеву. Покосился на него - интересно, уловил суть по отрывочным фразам и советам? Вряд ли, вполне заурядный разговор. Ничего, что непосредственно указывало бы на происходящие события.
      На душе стало заметно легче при мысли о том, что жив Корсар и Илья в надежных руках. Все, господин Ювелир, вы проиграли. Жаль только, что дожить до победы не получается. Но ничего, думал Маронко, умру со спокойной совестью.
      Белый смотрел на него вопросительно-тревожно. А, ему же пояснить требуется, кто звонил да зачем... Обойдешься, дорогой. И Хромому ты ни слова не скажешь.
      - Валера, - Маронко повернулся к Яковлеву, - я...
      - Все нормально, Сергей Иванович. Я бы тоже психовал и на всех кидался, если бы моих сыновей посадили.
      - Не в этом дело. Конечно, я был резковат. Но пойми - я ничего не делаю просто так. Саше просто нельзя сейчас возглавлять Организацию. Даже если бы не эти проблемы. Он не созрел до реальной власти. И власть его погубит. А я стремлюсь совсем не к этому.
      - Какие данные мне нужно приготовить для Хромого?
      - Я могу сказать, что ты не обязан сообщать. Дела концерна его не касаются ни с какой стороны, поскольку это не имущество Организации, и своих денег он туда не вкладывал. То же самое относится к другим компаниям. Ты можешь показать ему те же документы, которые предоставляются налоговой инспекции, этого достаточно. Далее, личный состав вашей бригады он знать должен, но полные биографии ни к чему. Твой разведблок - это тоже только твоя епархия. Я, к примеру, сам не знал, сколько агентов у Корсара. Но вот полный отчет по теневому бизнесу Хромой должен получить. В общем-то, у него те же полномочия, что были у меня.
      - Хорошо. С вашего разрешения, я съезжу домой, все подготовлю. Вернусь сегодня или завтра утром.
      - Погоди, не спеши. Ты мне еще понадобишься сегодня. Иди пока к своим, я позову.
      Яковлев успокоился. Это хорошо. Маронко проводил его взглядом, делая вид, что не замечает тревожно-вопросительной физиономии Белого. В конце концов тот не выдержал:
      - Сергей, с кем ты разговаривал?
      - А что такое?
      - Да мы вроде договаривались, что ты...
      - А-а, отчитываться вам! Ну что ж, раз так просишь... Звонил мой очень хороший друг. Которого, кстати сказать, беспокоят события, происходящие в данный момент. А возможности этого друга очень велики. Ты слышал, что я в разговоре с Хромым упоминал Визиря и Падишаха. Так вот, Падишах только из-за моего друга боится ехать в Россию. Даже под чужим именем.
      Белый насупился, помрачнел.
      - Я вас всех предупреждал, что вы четким строем маршируете к собственным могилам. Но это еще не все. Этот мой хороший друг отыскал Корсара.
      - Уже выловили труп? - испугался Белый.
      - Хуже. Для вас - хуже. Он выжил. И если я хоть что-то понимаю, то произошло это благодаря тебе, потому что рельс ему на шею вешал ты. Это я знаю точно.
      Белый булькнул горлом, сообразив, к чему клонит Маронко.
      - Но и это не все. Вы, конечно, можете разыскать Корсара, и даже добить его. Существует еще один свидетель всей вашей подлости. У Корсара был помощник. И этого человека вам не достать. Даже не знаете, кто он.
      Физиономия Белого приняла обреченное выражение. Невежливо повернувшись задницей, отыскал стул, с размаху уселся, закрыл лицо ладонями.
      - Господи, - простонал он, - ну что ж это за напасти... Бедная моя девочка... Сергей, хоть на секунду поставь себя на мое место! Что с ней станет, ну что?! Ей и так ни за что досталось...
      - Заткнись, - жестко приказал Маронко. - Заткнись и кончай ломать комедию. Мне твои сентиментальные сопли и вранье уже поперек горла стоят. Один в честного вора играет, второй любящим отцом, невинно пострадавшим, прикидывается... Только первый стучит гэбэшникам, и добро бы правильным! Так нет, такие же ссученные, как и он сам... А ты на судьбу плачешься да помощь свою навязываешь. Типа на меня наплевать, ты, Сергей, дочку мою пожалей. Да только виноват в этом ты сам. Никто не тянул тебя за уши, сам пошел к Хромому. Денег захотелось лишних. Вот и расплатился. Цезарь твоей Люде жизнь спас, и за тобой пошел, свою башку подставив. А ты с горящими праведным гневом глазами что сделал? Правильно, продолжил копать ему яму. И помощь свою предложил оригинально. Сергей, сказал ты, пусть Цезаря грохнут. Пожалей себя, отдай ребят Хромому. На коленях меня умолял не сдаваться, принять меры... Только на лбу твоем все мысли и побуждения ясно написаны. Большими красными буквами. Хромой посоветовал раскрутить меня на треп, чтоб узнать - всех он убрал, кто ему помешать мог, или не всех. Менты очень любят таких жалостливых в качестве подсадных уток использовать. Знаешь, что в камере делают с такими? Правильно, опускают. Один Хромой никем не прикидывается. Дерьмо оно и есть дерьмо, за километр видно. Но и в своем дерьме он все ж почище тебя. По крайней мере, в лицо говорит - да, предал. Да, денег хочу.
      - Сергей...
      - Так вот, слушай меня внимательно. У тебя есть два выхода. Либо ты на этот раз будешь делать только то, что я тебе скажу, либо я сам поговорю с Хромым. И поступлю очень просто. Объясню, какие у меня силовые аргументы, назову все имена. Предложу реально взглянуть на вещи. И заплачу ему миллиард зеленых. Наличными. Только ему. С условием, чтобы он избавил меня от остальных мерзавцев, и чтобы никто даже не вспоминал о них. А ведь я, в отличие от Визиря, расплачиваюсь честно. И что останется от тебя и твоей дочки?
      Белый взмок от волнения. В глазах - ужас, всамделишный ужас.
      - У тебя нет миллиарда...
      - Как и бомбы в сейфе не было, правда? А как, по-твоему, я залог за красную ртуть оставлял, когда Саша ее через границу перевозил? Или полагаешь, что мне ее под честное слово доверили?
      Заткнулся. Раскинул мозгами, решил, что такой ценный товар без равновесного залога не отдадут. Он же не знал о старой дружбе и мифической важности красной ртути. Поэтому пришел к выводу, что миллиард наличествует. Хотя вот это и был блеф. Миллиарда у Маронко не было. Ни наличными, ни на счетах. Не дотянул. И та простая мысль, что Маронко не стал бы жертвовать собой, располагай он возможностью перекупить Хромого, Белого не осенила. А Хромой, к сожалению, прекрасно знал, сколько приносит Организация, и на мелкие подачки не разменивался...
      - Хорошо, - сдавленно произнес Белый. - Я... Я сделаю все.
      - Конечно, - кивнул Маронко, - у тебя и нет другого выхода. О том, что мне кто-то звонил, ты забудешь. Яковлев не проболтается, а ты не слышал ничего. Сейчас, вернувшись в кабинет, я всех отправлю обедать. Ты откажешься, скажешь, что не голоден. Попьешь кофейку в моем обществе. Потом, когда Яковлев поедет в город, напросишься его сопровождать. Для пущей уверенности в том, что он не выкинет номер. После возвращения милости прошу в мою компанию.
      - Хочешь, чтобы я постоянно у тебя на глазах был?
      - Верно. Как я у вас, так и ты у меня. И если мне понадобится еще что-то от тебя - сделаешь без малейшего колебания. Потому что при необходимости я поступлю с тобой куда хуже, чем мог бы Хромой. И ты это знаешь. 91-й год помнишь? Если нет, я лично для тебя устрою камерное представление.
      И быстрым шагом пошел в дом. Времени в обрез, надо успеть многое, очень многое...
      ...Ночь. Последняя ночь в его жизни. Ничего уже нельзя изменить. Он хотел инсценировать самоубийство - но у Ювелира проснулась звериная хитрость. Он должен умереть так, чтобы все это видели и ни у кого не возникло сомнений. Ни в самой смерти, ни в естественности ее причин.
      Ему "приготовили" инфаркт. В шесть утра Хромой привезет яд. В восемь продолжится совет, на котором Ученый будет перераспределять обязанности бригадиров с учетом изменений в обстановке. За полчаса до того, как ребят выпустят из КПЗ, позвонит Ювелир. И если за это время у Маронко не случится "сердечный приступ" с летальным исходом, ребята погибнут. Встречать их поедут свои, но смерть будет ждать внутри. Они просто не выйдут на улицу. Конечно, в отместку возникнет некоторый беспредел, но кому от него станет легче? Да никому...
      Конечно, можно спуститься на первый этаж. Свистнуть ВДВ и Яковлеву, грохнуть Хромого - Белый сам не вякнет. Позвонить Вихрову, воспользовавшись чьим-нибудь мобильным телефоном. Поделиться подозрениями относительно того покровителя Ювелира, который носит погоны... А если у них продумана система страховки? Если ребят выпустят только после звонка этого чина? Если они смогут выйти только в сопровождении Ювелира? А если были перекупленные и помимо Рустамова? Говорил же Ювелир про какого-то верного пса, завербованного Хромым... Тогда по ребятам дадут залп из гранатометов свои же.
      Нет. При такой низкой осведомленности о планах противника рисковать нельзя. Не тот случай. И не те ценности на чаше весов. Все, что было в его силах, он уже сделал.
      Эх, Организация... Какая это была красивая мечта - там, в лагере. И сколько же зла она принесла всем, в том числе и ее создателям! Благими намерениями дорога в ад вымощена, и Маронко очень хорошо понял это. К сожалению, на собственной шкуре.
      Когда ему было двадцать пять, он мечтал, что рано или поздно сумеет изменить этот мир. Хотя бы для некоторых. В России очень много несправедливо униженных людей. Среди тех, кого обыватели считают отбросами и подонками, попадаются настоящие таланты. Просто они оказались невостребованными, государственная машина смяла и растоптала их, выбросила в шлак, посчитав нерациональным возиться с ними. Кто-то мог стать художником - но, единожды отвергнутый, начал рисовать клише для фальшивых денег. Кто-то родился генералом - но не нашлось "волосатой руки", и человек возглавил банду. Криминал принимает всех, здесь не нужен блат - только характер, ум и удача. Это очень немного. И Маронко всерьез полагал, что жизненно необходимо создать некое убежище для таких людей. Свой мир, где они получили бы то, чего заслуживали на самом деле. И где никто не называл бы их мерзавцами. Мир, который будет жить по другим законам. Более справедливым. Более человечным. Он ведь по своим убеждениям был идеалистом, как это ни странно...
      И, как любому идеалисту, ему и в голову тогда не приходило, во что все это может вылиться... Думал дать людям передышку, возможность самореализоваться, почувствовать себя человеком, а не уголовником. Но очень скоро понял, что государственная машина и мафия - структуры-антагонисты. И война между ними неизбежна. Страшная, безжалостная, война на уничтожение.
      То, что в результате он создал, нельзя назвать убежищем ни в каком приближении. Маронко временами становилось жутко, когда он неуверенно и неохотно оглядывался назад. Государственная машина оставляет за бортом нестандартных граждан - Организация их уничтожает. Все то же самое, что и в любом правительстве. Только более грубое, циничное. Политики хоть прикрываются красивыми словами - бандиты объясняют свои действия подлинными мотивами. Депутаты уверяют, что ими движут идеи процветания государства преступники не лгут. Зачем? Кто посмеет назвать их мерзавцами, если их защищает мафия? Жадность, зависть, трусость и подлость - вот их идеалы. Кто не с ними - тот умрет. Маронко своими руками создал мельницу смерти, которая перемалывает все лучшее, что есть в людях. Государство дает шанс, слабый, но шанс. Организация не милует никого. Зачем он это сделал?!
      Конечно, до этого он всегда находил себе оправдание. Говорил, что этот взгляд неправилен в корне уже потому, что односторонний. Убивает же не именно Организация. Она лишь структура, объединившая готовых убийц. Криминал изобретен давно.
      Ну хорошо, пусть даже Организация - мельница смерти. Но ведь Маронко создал не только ее. Она ведь стала всего лишь фундаментом для десятков других начинаний, среди которых попадаются те, что являются настоящим убежищем. Это прежде всего концерн UMF. Миллион рабочих мест, стабильная зарплата. Одно из немногих действительно престижных предприятий, где не спрашивают, за что сидел. Где рабочим выделяют общежития, не отличающиеся по удобствам от нормальной квартиры. Люди, работающие в фирме, не боятся завтрашнего дня. И продукция концерна по карману простому человеку, который хочет жить по западным стандартам на российскую зарплату.
      А что говорить о тех, кто получил путевку в жизнь только благодаря Маронко? Он не только своим воспитанникам образование дал. Нет, он заботился обо всех более-менее заметных специалистах. Он их просто вырастил. И неужели для них Организация - тоже мельница смерти?
      Ну да. Это была очень красивая идея. Накопить первоначальный капитал, скрепить кирпичики кровавым цементом. Потом из этих денег построить здание всеобщего благополучия. За спокойствие сотен десятки платят жизнью. Ведь так получается. И среди этих десятков восемьдесят процентов, по существу, никому не мешали. Но - амбиции, амбиции... Нет времени разбираться, кто прав, кто виноват. Власть не ждет. Надо торопиться, поэтому "лишнего" человека убивают при свидетелях - и вместе с ними, чтобы самому не попасться. Колесо Фортуны крутится с бешеной скоростью, некогда присматриваться к человеку. И тот, кто мог быть другом, становится врагом. И погибает, смятый превосходящей силой. Завидовать начинают уже Маронко забыв, что Организация создана им, люди требуют, чтобы он позволил другим пользоваться ею. Как будто у кого-то, кроме него, есть на это право. Это все равно, что увидеть чьего-то ребенка и сказать его отцу: "Слушай, отдай его мне". Плод ума Маронко обрел свою собственную жизнь и стал... И стал его убийцей. В конце концов жернова Организации перемололи и своего создателя.
      Костя Корсар всегда мечтал, что когда-нибудь построит свой Комитет внутри нового государства - мафии. И Маронко не спешил отнимать у него мечту, хотя и понимал, что это невозможно. Нет, не некая структура, выполняющая функции обеспечения внутренней безопасности. Государство на принципах мафии.
      Маронко прекрасно понимал, что мафия никогда не придет к власти. Слишком низменные интересы движут ее руководителями, слишком мало среди них фанатиков и идеалистов. Зато много тех, кто считает себя самым сильным - но обделенным. И как только уйдет внешняя угроза, с которой нужно бороться сообща, начнется драка внутри мафии - за самый сладкий кусок. Никто из криминальных авторитетов не ощущает себя частицей Родины - именно в этом их уязвимое место. Каждый сам по себе. И каждый хочет получить мир только для себя.
      Ювелир упрекнул его за 91-й год. А ведь тогда Маронко потерпел страшнейшее поражение в своей жизни. Пока ему угрожали, он был в силе. А потом к нему домой пришел генерал. Старый мудрый человек. И сказал, что КГБ не принимает вызов. Делайте что хотите.
      С ним поступили, как почти двести лет назад обошелся Кутузов с Наполеоном. Русские сдали Москву - и французы, обрадованные победой, на самом деле были разбиты самим отсутствием противника. КГБ отказался от борьбы, лишив мафию самого главного - внешнего врага, против которого нужно бороться всем вместе. Маронко понял его. Сразу.
      Не будет джихада, объявленного преступности. Никто не бросит на мафию войска, чтобы ценой большой крови уничтожить старых авторитетов - и освободить тем самым место для новых. Это бесконечный процесс, грозящий обескровить нацию. КГБ отказался блюсти закон - чтобы спасти страну и государство. Пусть мафия почувствует свою силу и непобедимость. А что потом?
      А потом империя, созданная под лозунгом борьбы с правоохранительными структурами, рухнет, потому что бороться не с кем. Месяц, два проживет? Не больше. Затем грандиозная система, в одночасье созданная Маронко из разношерстных команд, вновь распадется. И небольшие группы начнут уничтожать друг друга, потому что других врагов не останется. В конце концов определится победитель - допустим, та же Организация. Думаете, на этом все? Ошибаетесь. Настанет черед междоусобиц внутри уже одной структуры. Уже не группа на группу, а человек против человека. И в результате мафия очень быстро сама себя сожрет. А в течение этого процесса страна будет продолжать жить своей жизнью. Не потребуется ни войск, ни красного террора, ни джихада. Мафии позволялось покончить с собой. Без понуждения со стороны КГБ. И это неизбежно.
      Но существовал еще один путь. Остановить беспредел до того, как осознание своей власти завладеет умами авторитетов. Отказаться от открытого конфликта с наиболее сильными своими противниками по криминалу. Поддерживать отношения по образцу холодной войны. Накапливать силы, но не допускать их применения. Сколько так можно продержаться? Долго. Но генерал усмехнулся - а КГБ и в этом случае ничего не проигрывает. Беспредел-то прекратится. И Маронко уже сам не позволит подняться слишком высоко своим противникам - чтобы кто-то другой не привел мафию к печальному финалу. Порядок в стране так или иначе будет наведен. А длительное бездействие в ожидании удара все равно приведет к тому, что кто-нибудь развяжет войну. Только случится это несколько позже.
      Маронко выбрал второй путь. А что ему оставалось? Пять лет он сдерживал всех. Он всячески отстранял Цезаря от участия в криминальных акциях - и потому, что боялся за него, и потому, что тот слишком молод для осознания грозящей ему подлинной опасности. Но удар был нанесен с неожиданной стороны. Так или иначе, но генерал оказался прав.
      Будущее Организации было ясным, как белый день. И жизни ей осталось не так уж много. Цезарь законсервирует свою команду, а Вихров, следуя инструкциям Маронко, направит его энергию в иное русло. Пусть мафия погибнет - воспитанники Маронко к тому моменту перейдут на иной уровень. Они обязаны уйти из криминала. Мир, созданный Маронко, обречен. Уже нет сильных соперников и конкурентов. Через несколько месяцев начнется разброд, потому что Ювелир и Алияр потребуют свое. Сильная структура распадется, погубленная междоусобицами. Все ее лидеры умрут, а без них каждый займется своим делом. Вот и все. И не надо проливать кровь, рисковать жизнями сотрудников правоохранительных органов, тратить бешеные средства на борьбу с преступностью, строить новые тюрьмы и так далее. Можно немного подождать - и все произойдет само собой. Жернова мельницы смерти уже перетерли всех своих врагов и сейчас работают вхолостую, разрушая себя. Скоро они истоньшатся, затем раскрошатся и остановятся. Остов мельницы сгниет, обрушится, а на развалинах вырастут вездесущие американские клены, заполонившие все свободное пространство и неистребимые, как сорная трава. Затем опять придет человек, расчистит делянку, построит мельницу... Но никто из ныне живущих этого уже не увидит.
      ...Хромой прибыл около половины шестого. Выгнал из кабинета Маронко Шалаева, положил на стол пластиночку валидола. Фольга над одной таблеткой была порвана.
      - Вот, - Хромой ткнул пальцем в распечатанное отделение. - Когда будешь брать, смотри, чтобы никто не обратил внимание, что фольга оторвана заранее.
      - И что это?
      Хромой замялся. Опустил глаза, помолчал. Потом сознался:
      - Ювелир потребовал, чтобы я нашел для тебя какую-нибудь дрянь, с которой ты будешь помирать часа два или больше. Заела его твоя гордость. А я... Глупо это, Сергей. Во-первых, с точки зрения дела плохо - братва непременно допрет. В доме и врач есть... Во-вторых, лично мне ты дерьма не делал. Даже сказал, что задумал Ювелир. Короче, эта дрянь убивает легко. Просто проглотишь, через двадцать минут внезапно потеряешь сознание и все. Я поехал к химику, сделали три таких штуки. Одну на бомже каком-то испытали - ни разу не застонал. Сделали вскрытие - инфаркт. Вторую таблетку я этому химику впихнул - чтобы не протрепался. Тот же эффект. Так что ни боли, ни мук не будет. Гарантирую. А ты все в шахматы сам с собой режешься? - он глазами показал на доску.
      - Ага. А что еще делать?
      - Странный ты человек... Я бы не смог. Это какое самообладание надо иметь!
      - Для того и играю, чтобы его сохранить. Отвлекаюсь.
      Помолчал, пытаясь определить, какая именно подлянка просится наружу из смутных глубин сознания.
      - Задачку мне тут тесть недавно подкинул, - осторожно начал он. Интересная. Допускает варианты. Почти решил... Жаль, что тестю сообщить не смогу.
      - Почему? - тут же возмутился Хромой. - Пожалуйста, сообщай. Только не по телефону. Ты письмо напиши. Я, конечно, посмотрю на всякий случай, и Белый проверит - он в этих вещах неплохо рубит. Вон, Шалаева и отправлю, чтобы в почтовый ящик в городе опустил. Или, если думаешь, что забудет, можешь Яковлеву своему отдать. Только конверт я буду передавать, чтобы ты подменить не смог.
      Маронко рассмеялся.
      - Бог ты мой, какой же ты подозрительный... Хотя я на твоем месте, возможно, вел бы себя еще хуже. Ладно, так и быть. Я вроде как имею право на последнее желание, да? Ничего придумать не смог, пусть будет это. Не отказываться же от привилегии!
      Вроде бы шутка, и тон беззаботный... А Хромой и не подозревал, какую яму себе выкопал. Потому что с помощью шахматных ходов можно составить неплохой шифр. И мало того - найдутся люди, которые это послание разберут. Наверняка у Вихрова есть знакомый шифровальщик... Дело за малым придумать, каким образом письмо от тестя попадет к Вихрову. Можно, конечно, между ходами вставить слоги обычных слов - адрес подлинного получателя и некоторые рекомендации. Тесть перешлет, он человек обязательный. Но вот светить адрес Вихрова совсем не желательно... Ладно, тут что-нибудь намудрить можно.
      Короткий стук в дверь, вошел заспанный Яковлев. Полуголый и босиком, явно его подняли с постели. В руке - работающий сотовый.
      - Сергей Иванович, вам этот придурок американский звонит... Не помню, как зовут. Ну, который никак разницу во времени посчитать не может и постоянно будит то в четыре часа, то в пять. По поводу контракта на съемку рекламы стирального порошка.
      Ситуация - лучше не придумаешь. Хромой встревоженно переводил взгляд с Маронко на Яковлева, но в присутствии разведчика просто не мог запретить разговаривать!
      - Ты бы не ругался, - усмехнулся Маронко, - он же по-русски хорошо говорит, все поймет.
      - А что я такого сказал? Конечно, придурок. Эдику он, видите ли, дозвониться не смог! Поэтому меня будить надо... Блин, как я жалею, что тогда оставил ему свой телефон на всякий случай!
      - Ладно, давай его, - Маронко решительно взял трубку и заговорил, тщательно произнося каждую букву, будто его собеседником на самом деле был иностранец: - Доброе утро, мистер Райливан.
      - Эк ты меня окрестил! - восхитился Вихров. - Слушай, а такая фамилия существует? Ладно, не отвечай, это ерунда. У меня дурные новости.
      - Очень жаль, мистер Райливан.
      - Никакой возможности хотя бы понять, что там в этом КПЗ происходит. Мой агент пристал к патрулю, обложил его матом, полез в драку, не имея при себе документов. Обязаны были на трое суток задержать, правильно? Ни фига подобного. Дубинариев всыпали, отвезли подальше и выпроводили за пределы района. Патрулирование района не ведется, все посты стянуты к самому отделению. Звонить или посылать кого-то с погонами я откровенно поопасался. Уже никаких гарантий, что они живы.
      - Соблюдение условий по этому пункту договора я гарантировать могу.
      - Послушай, может, я туда кого-нибудь налажу? В конце концов, приеду в контору, поговорю с ребятами... Давай, "Альфу" туда, а?
      Маронко поперхнулся воздухом, закашлялся. Это уже наглость! Конечно, Вихров сам антитеррорист, и ничего удивительного, если он подобьет своих коллег на участие... Но это уже выходит за все рамки. "Альфа" поедет вызволять Цезаря?! Цезарю такая идея пришлась бы по вкусу, вне всякого сомнения, но меру знать надо.
      - Ты чего? - удивился Вихров. - Пойми, даже с точки зрения закона я прав. Они ж заложники! Их жизни угрожает опасность. Самый что ни на есть теракт, только оформленный ментами. Менты купленные, достаточно взглянуть на то, что все патрульные экипажи в отделении толкутся вместо наблюдения за порядком в районе, чтобы выявить факт коррупции. А прокурору я потом сам объясню, откуда в машине твоего сына взялась анаша. Если не поймет, то через час в его кабинете обнаружат склад автоматического оружия, не проходящего ни по каким документам. Нет, я серьезно - давай? Или боишься, что тебя потом другие авторитете в ссученности обвинят? Брось. Мы ж никому не скажем, что это "Альфа". Форму одевать не будут, а на лбах у них не написано.
      Наглость наглостью, но идея неплоха. Потому что в данном конкретном случае Цезарь действительно заложник и жертва. И закон на его стороне, а не на стороне ссученных ментов. Можно... Ага, а если их прибьют при первых признаках опасности? "Альфа" работает великолепно, это бесспорно, но риск остается. И его процент достаточно высок. Если бы ребята хотя бы вместе сидели - тогда Маронко дал бы "добро". И плевать на последствия. Но они в разных камерах, а Сашка еле ноги таскает после ранения. За эти трое суток еще и ослабел.
      А если этот покровитель Алияра усечет подозрительную суету? Если он позвонит, и ребят грохнут, а трупы успеют вывезти? Тогда для всех выйдет стократ хуже.
      Впрочем, противная сторона может поступить проще. "Альфа" работает жестко и безжалостно. Трупы, безусловно, будут. Ребят могут и не трогать. Просто потом при расследовании всех обстоятельств менты объяснят: взяли с наркотиками, посадили в КПЗ, потом приняли анонимный звонок с угрозой. Типа не отпустите - с боем заберем. Вот они и стянули все силы для охраны. И хоть на самом деле ребята были заложниками, доказать это невозможно. Вихров в дерьме по уши, командир "Альфы" в дерьме по уши - потому что при расследовании факт его причастности всплывет - если не в тюрьме, антитеррористов во всех газетах как наемников мафии ославят... А ребята после такого стопроцентно за решеткой останутся, просто потому, что никто не поверит в их невиновность. Потому-то и не любил Маронко поступать согласно действующему законодательству.
      И внезапно его пронзила надежда. Стоит сейчас сказать - "да", и через пару часов ребята будут дома, побитые, злые, удивленные - но живые. А Хромого уже закопают где-нибудь в лесочке позади особняка. И к Ювелиру домой поедет ВДВ с театрально-мрачной физиономией палача... Будет так легко, так радостно оттого, что опасности больше нет, и все напьются... Он уже открыл рот, чтобы согласиться с предложением Вихрова. И... отказался от этой мысли уже окончательно. Ему пришло в голову, что Ювелир мог поступить умней, чем ожидается. Да, три дня назад ребят привезли в это отделение милиции. А потом скрутили, положили на пол машины и тайно перевезли в другое место. В тот момент, когда "Альфа" ворвется в здание, ребят тихо расстреляют в камере где-нибудь на другом конце Москвы. Вот и все. Они живы, они за решеткой - и это все, что можно гарантировать. А где они на самом деле находятся - известно только Господу и Ювелиру.
      - Нет, мистер Райливан. Вашу идею сложно реализовать. Кроме того, финансовый риск очень высок. Если я вложу средства в ваш проект, то рискую обанкротиться.
      Вихров тяжело вздохнул.
      - Вообще, я и сам знаю, что тут много сложностей. Но к девяти утра туда приедут четыре моих бойца. С хорошей выучкой. Засядут в окрестностях по крышам. И проконтролируют, чтобы на улице никаких эксцессов не было. И пара экипажей на машинах проводит твоих парней до особняка.
      - В этом вопросе я с вами согласен.
      - По остальному - полный порядок. Девочку твою вместе со всей компанией сопровождения перевезли в 56-ую больницу, палата с окнами на набережную, верхний этаж, никаких крыш в обозримом пространстве, подобраться невозможно физически. Ну, палату я сам выбирал. И охрану тоже расставил. Помимо твоих - еще парочку своих. Зарегистрирована она под другим именем - на всякий случай. Яковлеву вся информация известна. Савельева перевели в тюрьму, камеру я проверил, никакой опасности. В ближайшее время я ему устрою побег со "смертельным" исходом и перерождением. Он мне понравился, себе парня оставлю. В больницу в Водниках ездил сам. Действительно Корсар. Уделали его так, что я с трудом узнал. В себя не приходил и не собирается. Еле дышит. Ну, насчет этого я уже договорился в нашем госпитале, от конторы. Завтра перевозят. Под другим именем и с иной легендой, разумеется. Будет полковником в отставке. Ничего, вылечим. Сергей, у тебя денег на выкуп хватает? А то я бы добавил, - с мстительной интонацией предложил он. - Сам бы и привез.
      Вот только Вани Вихрова с его желанием немедленно навести порядок здесь и не хватает. Маронко покосился на Хромого. А что? Сказать - "я тебя жду"... И угадать, кто здесь будет через двадцать минут, невозможно. Ваня обожает сюрпризы.
      - Мистер Райливан, этот вопрос я решу самостоятельно.
      - Жа-аль... Я давно делом не занимался. Знаешь, я подумал: соглашайся на все их условия. Плати столько, сколько просят. Через три дня эти деньги вернутся в двойном размере. Я из принципа вытрясу их вместе с душами. А к Алияру лично визит нанесу. Так и быть, потрачу сутки на полет в Штаты. Но на обратном пути он будет висеть под крылом самолета, привязанный за ноги, и любоваться океаном с десятикилометровой высоты. Оторвется - так ему и надо. Не оторвется - я его здесь на котлеты для бомжей разделаю.
      - Мистер Райливан, если вы желаете продолжить диалог, то я бы попросил вас позвонить дня через два или три. До этого момента я буду занят. Возможно, через три дня я решу ваш вопрос положительно.
      - Я позвоню сегодня днем, - пообещал Вихров. - Нет у меня желания выжидать.
      - До встречи, мистер Райливан.
      Яковлев, дожидавшийся, пока ему вернут телефон, подремывал, сидя на диване. Когда разговор закончился, встал и ушел, не глядя на Хромого. А тот опять места себе не находил от волнения. Маронко демонстративно потер лоб, устало вздохнул.
      - Яковлев, конечно, грубиян, но в этом случае он высказался даже слишком мягко. Этот Райливан - кошмар для любого партнера. Нет, он честно выполняет все взятые на себя обязательства, достаточно богат... Но какой же зануда! Ты только представь, Борис: у меня ребята за решеткой, самому осталось два часа, и я еще должен выслушивать его словесный понос на ломаном русском!
      - Мог бы и послать куда подальше.
      - Да? А Цезарю за потерю контракта ты потом убытки возмещать станешь? Он заказывает у нас всю свою рекламу. Думаешь, стал бы я с ним разговаривать, если бы не это?
      - Почему ты ему сказал позвонить через три дня?
      Маронко посмотрел на него, как на идиота.
      - А что, я должен был сообщить: "Ждите, пока моего сына из тюрьмы выпустят, потому что я через два часа помру"? Да? Ты хоть сам-то подумал, что сказал?
      Хромой успокоился. Маронко, скептически усмехаясь, пододвинул к себе доску. Куда писать, он уже понял. На домашний адрес Ильи Савельева. Его мать носила девичью фамилию, так что никто и не заподозрит подвоха. Она непременно передаст письмо сыну. А от Ильи шифровка попадет к Вихрову, минуя почту. Даже если следователь начнет копать, пытаясь разобраться, Вихров на правах адвоката доберется до нее.
      Некоторое время прошло в тишине. Маронко быстро и уверенно переставлял фигуры, хотя мог бы обойтись и одной бумагой. Большую часть интриги Корсар с Ильей уже раскрутили, остались кое-какие существенные детали и рекомендации на будущее. К семи утра он отложил в сторону восемь исписанных листков. На доске черному королю объявили мат.
      - Борис, на полке - конверты. Дай мне один, будь любезен.
      На чистом листе набросал вполне обычное послание тестю. Мол, все здоровы, Анна в порядке, Света скоро внука подарит и так далее. Внизу поставил дату и время.
      - А это зачем? - подозрительно спросил Хромой, показав на цифры.
      - Всегда так делаю, - пожал плечами Маронко. - Зови Белого, пусть проверяет, и я Валерку в город сгоняю, чтобы до восьми успел вернуться.
      Белый то ли не спал всю ночь, то ли накануне напился - вокруг припухших глаз черные провалы. Увидел листочки, встретился с твердым взглядом Маронко... Понял, мерзавец. Взял бумагу, подошел к доске. Некоторое время стучал фигурами, потом кивнул:
      - Действительно, интересная задача. И решение оригинальное. Я бы ни в жисть не додумался.
      Хромой сам вложил листки в конверт, тщательно его заклеил. И держал в руке все время, пока они дожидались Яковлева. Боялся подмены. Эх, знал бы он, что бомба - на самом видном месте...
      Валера уже ничему не удивлялся. Подумаешь, ерунда какая, что его в компании Белого отправляют лишь затем, чтобы опустить письмо в почтовый ящик. Надо - значит, надо. Вручив конверт Яковлеву, Маронко разом успокоился. Ну, вот и все. Сегодня шифровка уйдет в Иванов, через несколько дней тесть переправит ее в Москву - по домашнему адресу Ильи. Его мать передаст сыну послание в тюрьму, а там... Там им непременно завладеет Вихров. И после этого всем заговорщикам жизни на три дня останется.
      К восьми утра Маронко был непривычно бодр и деятелен, чему весьма способствовали два кубика морфина. Разбуженные бригадиры позавтракали и поднялись наверх, Яковлев с Белым успели вернуться, доложив, что письмо отправили. Шло обычное деловое совещание, уже без возмущенных воплей и оскорблений. Краткие вопросы, лаконичные ответы...
      Хромой с изменившимся лицом протянул ему трубку мобильного телефона. У Маронко упало сердце. Все, пошли последние минуты.
      - Слушай меня внимательно, - начал Ювелир. - Сейчас ты принимаешь яд. Как только подохнешь, мне звонит Хромой. Я связываюсь с человеком, который контролирует КПЗ. Он посылает туда своего агента. Если все в порядке, я еду туда и забираю твоих щенков. Потом привожу домой. Все время они рядом со мной. Я понимаю, что ты успел их найти. Наверняка кто-то крутится поблизости. Но: если рискнут подойти, твоих щенков не станет. Обоих. Кроме меня, их есть кому прикончить. Если же я приеду на "Дачу" и застану тебя живым... Ты, вероятно, получишь огромное удовольствие, присутствуя при умерщвлении щенков. Потому что и в доме у меня людей хватает, и с собой я привезу. Лучше обойдись без глупостей. До встречи в небесах.
      "До скорой встречи", - подумал Маронко. В трубке раздавались ровные частые гудки. Он смотрел прямо перед собой и ничего не видел. Яд убивает за двадцать минут, сказал Хромой. Двадцать минут, всего двадцать минут... Почти машинально потер грудь против сердца. У Хромого глаза загорелись кровавым огнем - понял, паскуда, что игра идет к концу.
      - Сергей, что там случилось? - осведомился Слон.
      - Ничего, - тихо сказал Маронко.
      - Ты в лице переменился, - пояснил Слон.
      Хромой заерзал на своем месте.
      - У тебя сердце прихватило, что ли? - подсказал он.
      Не терпится, намекает, что пора бы и умирать. Господи, да будь проклята та минута, когда он решил позволить Хромому работать в Организации! Будь проклята сама Организация...
      Сердце сжалось, болезненный спазм перехватил горло. Сейчас оно билось быстро и суматошно, возмущаясь против безжалостного решения. Как же так, у него есть еще запас сил для жизни, оно не хочет останавливаться... А через несколько минут он сам, своей рукой сожмет его и заставит прекратить беспомощные трепыхания. Потому что так надо. Кому? Ювелиру с Алияром?
      Лучше не думать об этом. Кому бы это ни потребовалось - уже неважно. Если не умрет он, погибнут другие люди - более молодые, и, возможно, более достойные жить. Неважно и то, кто из них более достоин - главное, что они ему слишком дороги.
      - Борис, - бесцветным голосом произнес Маронко, - сзади тебя аптечка. Дай мне валидол.
      Хромому явно пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не заплясать от радости. Какие же они сволочи, могли бы избавить его от необходимости видеть радость своих палачей... Это уже не самоубийство, это казнь.
      Вот она, пластинка с двумя ровными рядами больших белых таблеток. Над одной фольга надорвана. Яд. Смертельный яд, который мгновенно отправит на тот свет, стоит ему попасть в желудок. Но подлость в том, что валидол не глотают, его кладут под язык, чтобы он медленно рассасывался. Значит, смерть не будет столь уж быстрой. Он никогда не принимал валидол и этой детали не вспомнил. А Хромой, невзирая на свои красивые слова, наверняка знал. И намеренно не замаскировал яд под нитроглицерин или любое другое лекарство, которое нужно глотать, не разжевывая.
      Несколько секунд он держал в руке таблетку. По виду ничем не отличается от остальных. Держал - и никак не мог заставить себя положить ее в рот. Не мог заставить себя одним движением оборвать жизнь. Чтобы он ни говорил, а стремление жить у него всегда было очень сильным, наверное, как у кошек или диких хищников. И живучий был в такой же степени.
      Ему пришлось вызвать в воображении кошмарную картину - майское солнце освещает асфальт, залитый кровью. Два трупа - ребят, которых он сам спас и вырастил. И никакой надежды, что они воскреснут... На вкус таблетка напоминала глюконат кальция. Откинувшись назад, положил руки на подлокотники кресла, закрыл глаза и почувствовал, как волосы на висках намокли от ледяного пота. Все. Обратной дороги нет.
      Он боролся с диким желанием выплюнуть яд. Или, по меньшей мере, встать и уйти. Чтобы никто не видел, как он умрет. Но правила игры запрещали проявление эмоции. Он должен умереть на виду, чтобы никто не заподозрил подвоха.
      Из-под полуопущенных ресниц увидел, как Яковлев встал и шагнул к двери.
      - Ты куда? - испугался Хромой.
      - За Серегой, - бросил тот. - Смотри, он зеленый весь. Приступ-то нешуточный, и валидол ему не поможет.
      Хромой, потеряв контроль над собой, попытался удержать его. Яковлев отстранил его и вышел в коридор. Маронко проводил его взглядом. Сейчас придет Серега, быстро разберется, примет меры, чтобы спасти его... И ведь спасет. А Ювелир через двадцать минут позвонит Хромому и тот не произнесет пароль. Ребята погибнут...
      Когда наливал минералку из графина, руки тряслись так, что он едва не выронил стакан. Белый, сам посеревший от сознания того, что происходит, помог ему. Стуча зубами о стекло, крупными глотками выпил жидкость, проглотив заодно и проклятую таблетку. И больше сдерживаться не смог. Со стуком поставил локти на стол, уронил на руки гудящую тяжелую голову.
      Все разом зашевелились. Повскакивали с мест, наперебой спрашивали у него, что болит... Да ничего. Пока ничего. Это только страх. Инстинкт самосохранения сотрясал все тело крупной дрожью, требуя немедленно прекратить изощренное издевательство над самим собой. ВДВ легко приподнял его, повел, как ребенка, в угол, уложил на диван.
      - Да отойдите вы! - рявкнул он. - В коридор! Здесь и так дышать нечем, а вы обступили его...
      Заботливо расстегнул воротник рубашки, распахнул окно. Да не поможет ничего, хотел сказать Маронко. Но горло ему уже не подчинялось. В глубине груди родилась боль. Пока слабая, обволакивающая, она ползла ближе к сердцу, обжигая вены и артерии... Вот оно. Нарастает, дышать нечем - легкие свело, и перед глазами - багровый туман, а кричать нет сил, и даже стон не прорывается... Зубы оскалены, и судорога сводит все тело, выгибая позвоночник, руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони... И это легкая смерть?!
      Отпустило так резко, что ему на мгновение показалось - уже все, он умер. Но перед ним стоял Серега, сосредоточенно считал пульс. Рядом - ВДВ, а у окна торчит Хромой. Контролирует ситуацию. И Маронко едва не поддался искушению в последний момент выдать его. Просто показать ВДВ и... Дальше сам поймет.
      - Сергей Иванович, какие лекарства вы сегодня принимали? - неожиданно спросил врач.
      - Как обычно. В семь утра - морфин. И валидол сейчас, - прохрипел он.
      - Сколько морфина?
      - Два...
      - А валидол когда-нибудь до этого принимали?
      - Нет.
      - Что с ним? - Хромой подошел ближе. - Инфаркт?
      Серега отрицательно покачал головой.
      - Не пойму... Сергей Иванович, тошноты нет?
      - Немного.
      И, как на заказ - сильнейший позыв. ВДВ, державшийся наготове, мгновенно перевернул его набок, наклонил голову вниз. Во рту стало горько, но рвоты не последовало.
      Серега подошел к столу, пододвинул телефон, позвонил вниз, в гараж.
      - Машину к центральному входу, - коротко приказал он. - Мой фургон.
      - Серега, так что с ним? - все переживал Хромой. - У него приступ сердечный был...
      - Да какой там приступ! Или передозировка, или... Короче, нельзя было ему валидол этот пить. Сейчас я его на всякий случай в реанимацию отвезу, там разберемся. Там и оборудование есть, и врачей побольше, чем здесь... Вытащим его.
      - Не надо, - хрипло попросил Маронко. - Дай дома умереть...
      - Все, Сергей Иванович, сейчас вы себе не хозяин, - твердо сказал Серега. - ВДВ, бери его и пошли вниз. Только осторожно, чтобы тряски не было.
      - Серега, послушай, так нельзя... Я бы тоже не хотел умирать в больнице... Если он сам чувствует, что конец, может, не стоит мучить?
      Хромой сошел с ума, не иначе. Потом эти его реплики обязательно всплывут в чьей-нибудь памяти. ВДВ нес Маронко по коридору бережно, как ребенка, а за спиной Серега очень ласково произнес:
      - Хромой, я тебя прямо сейчас скальпелем зарежу. Хочешь знать, за что? За то, что мешаешь мне исполнять мои непосредственные обязанности. Не нравится? Тогда пошел вон. Сейчас хозяин здесь я. Потому что я врач, а ты никто.
      Тот отступил назад. Внутри, опять на том же месте, появились первые покалывания - признаки будущих судорог. Но теперь к ним добавилась пульсация в кишечнике - метастазы "проснулись"...
      - Серега, гляди, - позвал ВДВ.
      Врачу хватило одного взгляда на посиневшие губы и закатившиеся глаза умирающего.
      - Бегом! - заорал он. - Вниз, ко мне!
      И сам помчался вперед, сообразив, что до больницы просто не довезет, что нужно спасать теми средствами, которые есть под рукой. Секунды тряски, сопряженные с нарастающей болью, скручивающей внутренности - и ледяной холод металлического стола под спиной, мертвый свет "юпитеров", ловкие руки Галины быстро срывают с него рубашку... Серега метался, как наскипидаренный, звенел стекляшками ампул, Галина споро выполняла свою часть работы. Сквозь туман пробилось ощущение, будто ему дрелью сверлят дырку под ключицей. С трудом приоткрыл глаза - точно, Серега подключичный катетер ставит.
      Медленно, не так, как в прошлый раз, боль сползала. А вместо нее возникало новое чувство - легкость, будто он растворяется...
      - Сергей Иванович, держитесь, - приговаривал Серега. - Только не уходите, цепляйтесь, сейчас должно подействовать... Сергей Иванович!!
      Он уже ничего не видел. Серега схватил его за плечи, встряхнул, пытаясь привести в чувство, хлестко ударил по лицу - но кожа уже онемела, она отмирала первой. Потом пропал слух. Он видел, как шевелятся губы Сереги, как исказилось его лицо в крике... В глазах начало темнеть. Майский день превратился в сумерки, а затем - в непроглядную ночь. А тела больше не было. Май... Он любил этот месяц, но в его начале всегда чувствовал приступы тоски. Кто-то сказал, что он умрет в эти дни. Так и вышло, сегодня 7-ое мая. 7-ое мая 1996-го года. День его смерти...
      ...Они метались вокруг неподвижного тела, из которого ушла жизнь. Лекарства, техника, собственные силы - все пошло в ход. Но на мониторе ползла ровная линия - сердце не сокращалось, гоняя кровь по жилам. И никто не задумывался, что давно прошли все сроки, что смерть клиническая стала необратимой.
      - Серега, - тихо сказала Галина. - Бесполезно. Он принимал наркотики, другие сильнодействующие препараты. У него сердце давно износилось. Все, хватит, не мучай себя и не издевайся над ним. Сорок пять минут прошло. Уже поздно.
      С грохотом упал какой-то металлический предмет. Серега обеими руками вцепился в волосы, осел на пол, привалившись спиной к ножкам стола, и тихо завыл. Галина отвернулась к окну, плечи ее тряслись от рыданий. ВДВ стоял у двери, часто-часто моргая. Валера почувствовал, как в груди что-то задрожало, и в горле встал комок. Как? Неужели... Неужели все?! И ничего нельзя сделать?!
      Ноги не слушались. Вата. Тесто. Вообще все тело стало страшно неуклюжим. И даже стыдно было, что он жив, а вот этот человек на столе его уже нет... Да нет, не может быть, он просто потерял сознание. Один раз такое уже было, Сашка рассказывал - летом сидели на веранде, а он вдруг взял и упал со стула... Тогда тоже все перепугались, но он быстро пришел в себя и потом смеялся над минутной слабостью. Не может быть, чтобы он умер... Что за чушь, не мог он... Так неожиданно, еще час назад было все в порядке, только осунулся здорово. А потом - несколько минут, и никто не успел его спасти. Нет, так не бывает, это сон, кошмарный сон... Вот только кому из них он снится? Потому что если всем, то никакой это не сон. Кошмар - но не сон...
      * * *
      Яркий майский день. Птички попискивают, на деревьях уж листочки разворачиваются... Завтра будет день рождения, но праздник отменен. И, если честно, то Саша отменил бы вообще все праздники на свете.
      Все, отца больше нет. Почти десять лет он жил со знанием, что его не станет в любую минуту. Жил - и яростно надеялся, что это произойдет нескоро. Не мог даже представить себе, что делать, когда отца не будет. Да, последнее время отец часто напоминал о смерти, но Саша всегда пропускал его слова мимо ушей. Не верил. Не хотел верить. А потом - приехал, злой и взбудораженный, а все отводили глаза... Наверное, если бы небо обрушилось, ему и то было бы легче, чем в ту минуту.
      Нет, так и не верилось. Помнил, как его выпустили из камеры. В маленьком холле у дежурки уже ждал Мишка - такой же грязный, злой и небритый. И Ювелир. Увидев Сашу, приложил палец к губам - мол, потом поговорим. Им отдали документы, выпроводили на улицу.
      В машине Ювелир сказал такое, что у Саши волосы встали дыбом. Корсар предатель?! Отец, спасая детей от длительного тюремного заключения, отказался от руководства Организацией, передал бразды правления Хромому, Саше рекомендовал консервацию... Ювелир намеренно сказал это до того, как они приехали домой - чтобы все возмущение выплеснулось на него. У отца, сказал он, последние дни было очень плохо с сердцем. И лучше, если Саша уговорит его взять Анну и на пару недель уехать в какой-нибудь санаторий. Подумав, Саша пришел к выводу, что нельзя поднимать шум сейчас, надо разобраться, подождать, пока отец оклемается...
      А потом вошел в дом и удивился - а что это так много народу? Потом сообразил: правильно, отец же попросил "отставки"... В холле работало радио, и передавали какой-то старенький, но забойный рок-н-ролл. И вдруг жутко взвыла собака. Светкин Капитан. Он, выздоровев после ранения, опять большую часть времени проводил в сторожке у ворот. А тут - увидал машину, каким-то образом определил, что хозяева приехали, и увязался за ними. Прибежал в дом, протиснулся между ногами... Выл страшно. Задрал морду, поджал хвост, пятился к двери... И все разом замолкли. Никто не смотрел в глаза.
      Сначала он подумал, что беда со Светкой. Капитан все-таки ее собака. Тем более, что она побывала в камере, и Бог знает, что с ней там сделали. Позеленел, в глазах стало темно, чуть не упал... Потом пришел Серега. По его лицу Саша сразу понял - да, в доме опять смерть. Кто-то принес водку, Сашу и Мишку в буквальном смысле слова заставили выпить по полному стакану. Лишь после этого Серега, так и не произнесший ни слова, повернулся и пошел в свой флигель, оборудованный под мини-больничку.
      Вой собаки, противоестественным образом накладывавшийся на веселенький рок-н-ролл - почему никто не догадался выключить чертово радио?! металлический стол и мертвый свет юпитеров. Отца уже переодели, только глаза открыты... И когда Саша его увидел, он разом перестал слышать, что происходит вокруг.
      До него ничего не доходило. Смог доковылять, закрыть отцу глаза - и все. Потом сидел на стуле, тупо глядя перед собой. Ювелир что-то говорил, пытался как-то утешить - Саша его не слышал. И даже не понимал, где находится. Рядом сидел Мишка - тоже в полной прострации. Потом кто-то привез Светку и Анну. Саша даже не обратил внимания, кто распорядился доставить их. Просто в какой-то момент вздрогнул, увидев жену. И опять застыл, как изваяние.
      Да-а... Анна, овдовевшая второй раз, совершенно потерялась. Часами сидела, не шевелясь и уставившись в одну точку. Всю власть в доме забрала Светка. И держалась так, что Саша начал всерьез уважать жену. Как-то разом вылетели из головы мысли, что она совсем девчонка, что жизни не видала, что он куда опытней нее во всех отношениях... И не единожды думал, что нормальная жизнь в доме продолжается только ее усилиями. Светки хватало на всех - на мать, потерявшую последнюю опору в жизни, на мужа, опустившего руки, на Мишку, сраженного двойным ударом - сначала жена, потом отец. И даже на Славку, который по-своему объяснял все происходящее. Когда умерла Ирина, отец сказал ему: "Слава, твоей маме было очень больно. Господь сжалился над ней и взял к себе на небо, чтобы ей стало легче. Ты ее не видишь, но она с нами. Только у нее уже ничего не болит"... Услышав о смерти деда, Славка нахмурился, пряча слезы, и прошептал: "Дедушке тоже было больно, как и маме... Мама попросила Господа взять дедушку на небо, чтобы он не мучился". Но когда он с детской непосредственностью спросил у Саши, не болит ли у него что-нибудь... Это оказалось выше всяких сил. Славка пострадал больше всех. И боялся потерять еще кого-нибудь.
      Он опомнился только к вечеру. Светка пришла вся в слезах, обняла его, прошептала: "Сашка, очнись. Не позволяй им командовать. Он наш, мы сами его похороним. Убери их отсюда". Кого - их? Оказалось, Ювелир начал отдавать распоряжения, Светка с ним сцепилась - она же хозяйка. Саша отыскал его в холле первого этажа, тихо попросил не вмешиваться в семейные дела. И случайно увидел в зеркале свое отражение. Заросший щетиной чуть ли не до глаз, а виски - совсем белые...
      Вскрытия не было. Саша не мог даже в мыслях допустить, чтобы какой-то мясник кромсал тело самого дорогого человека. Серега сомневался в причине смерти - то ли передозировка, то ли на самом деле инфаркт... Саша махнул рукой - отец много лет болел раком. Пусть этот диагноз и остается. Только не надо вскрытия...
      Сам заказал гроб. Участок на кладбище отец купил давно, еще когда хоронили Артура Свиридова. Там же, рядом. И не только для себя - с двух сторон пустовали места для его сыновей. Помнится, Саше стало жутко, когда он из любопытства поехал взглянуть на место своего успокоения. Вот так, живи, бунтуй, а конец один - будешь лежать здесь, на глубине двух метров... Какой бы путь ты ни выбрал - все равно он окончится смертью.
      Почти сутки сидел на телефоне, обзванивая всех знакомых и друзей Сергея Маронко, оповещая их и сообщая дату похорон. Ему самому не хотелось никого видеть, и противно даже рот было открывать. Сердце требовало убежать глубоко в лес, забиться под корягу и выть по-волчьи, рваться на части от тоски... Но ради отца он обязан был это делать - и он чужим голосом разговаривал с чужими людьми, повторяя одно и то же: отец умер...
      А внутри все восставало - как умер?! Отец не мог умереть, просто не имел права. Это всегда так происходит - великие и любимые люди не могут умирать. Привыкаешь, что они постоянно рядом, что они неотъемлемая часть жизни, и начинает казаться, что они бессмертны. А потом они уходят - и ты слепнешь и глохнешь. Солнце гаснет, и все теряет смысл. Разом вспоминаешь, что многого не сказал и не сделал, и уже никогда не сделаешь... Видишь все ошибки, проклинаешь за грубые слова - а прощения просить не у кого. Сколько раз Саша терял близких людей - и каждая смерть переживалась тяжелее и тяжелее. Крови на совести становилось больше, через трупы перешагивал все легче, зверел с каждым годом - и вместе с близкими людьми умирал сам.
      Отец умер - и вместе с ним не стало Саши. Он искал в себе хоть каплю жизни - и не находил. Слишком много было связано с отцом, практически все. Куда ни глянь - любая мелочь напоминает о нем. Подходит к зеркалу, расчесывает волосы - и на память приходит день, когда решил их отращивать. Ему было чуть больше восемнадцати, его первая любовница порекомендовала изменить прическу. А отец ужасно не хотел, чтобы Саша спал с ней... Потом она жестоко оскорбила отца, и Саша довел ее до самоубийства. На полке лежит томик Гете на немецком - и Саша помнит, как отец направил его к репетитору. Господи, да без него ничего бы не было! Вообще ничего... Ни знания языков, ни образования, ни деловых качеств, ни даже самой жизни... Он подобрал Сашу на улице, как выброшенного щенка. И вырастил. А теперь взял и умер. Как он мог?! Зачем тогда все это, если он умер...
      Наверное, он бы долго пребывал в этом плавающем состоянии, если бы не Мишка. Честно говоря, такой депрессии Саша никогда не видал. Соколов сник как шарик, из которого выпустили воздух. Как шелуха, слетели все его маски, и Саша увидел то, что Соколов всегда скрывал - его подлинную сущность. Такой же брошенный щенок. Это просто не укладывалось в голове - как, и Соколов такой же? Можно сколько угодно поддевать его по поводу детдомовских привычек - но после смерти отца Саша увидел этого детдомовца. Никому не нужный, всеми забытый парень. Хороший, умница, но - никто под этим солнцем его не ждет. Оказалось, Мишка был уверен, что в этом мире он нужен только Сергею Маронко. А теперь его нет, и Мишке тоже тут не место. Удивительно, но, вбив себе в голову, что он не у дел, Мишка чуть не уехал куда глаза глядят. А хотел. Уже собрал вещи свои и сына. Светка вовремя спохватилась. Саша тогда просидел с ним всю ночь, но сумел убедить, что отца нет, они остались вдвоем - и должны держаться друг за друга. Иначе оба пропадут. Как брошенные щенки...
      Как жаль, что он не мог похоронить себя вместе с ним. Это было бы оскорблением памяти отца. Отец жил ради него, Мишки и Светки. До последнего вздоха работал, как каторжник. Ради его памяти они не должны позволять горю раздавить себя. Отцу вряд ли понравилось бы, если бы он увидел, что без него они вообще ни на что не способны... И Саша заставлял себя вникать в мелкие события существования живых людей.
      Он выслушал, каким образом отец привел к власти Хромого. Не удивился. Ему видней, что лучше для его наследников. А что наорал на Яковлева - не страшно, у всех нервы есть... Были и у отца. Какое жуткое слово - "были"...
      ...Яковлев пинал мелкие камешки на дорожке. Они шли по саду, уйдя с глаз подальше.
      - Саш, эта история куда хуже, чем может показаться.
      - Хуже? Валер, что может быть хуже? Отца нет...
      - И не только его. Понимаешь, он ведь Хромого не просто так поставил...
      - Мне Ювелир сказал. Корсар порядком напакостил. Все я ему мог простить - но вот за отца он мне ответит.
      - А между прочим, мне Сергей Иванович сказал, что Корсар абсолютно ни в чем не виновен. Точнее, намекнул.
      Саша встал, как вкопанный.
      - То есть, намекнул? Что, прямо сказать не мог?
      - Нет. В доме прослушивались все телефоны, рядом с ним постоянно кто-то находился, и я не думаю, что для поручений. Скорее для охраны. Нашу команду он вообще держал в отдалении. У нас полно стукачей. И удара он ждал именно от нас.
      - Какую чушь ты несешь...
      - Саша, пойми - уже никто не знает, в чем дело! Но мне каждый час звонил Вихров, звонил на мобильный, потому что другого способа обойти прослушивание не было! И я знаю, почему так психовал Сергей Иванович! Потому что ты с Мишкой мог не выйти из этой чертовой КПЗ! Вихров на полном серьезе собрался вас оттуда с "Альфой" вытаскивать! Ты понимаешь, какие на самом деле силы в игре, если он собрался "Альфу" привлекать?! А он мне сказал, что дело вовсе не в Корсаре. Он, может, и помер давно. С твоего отца требовали выкуп. Те самые полтора миллиарда, которые благодаря тебе не получил Визирь!
      - Он что, жив? Вот паскуда...
      - Да ты и не видел его. Подстава. Так вот, Визирь требует бабки. Не конкретно с тебя, а с Организации. Поэтому твой отец и поставил Хромого, чтобы тот принял на себя первый удар.
      Саша покачал головой. Но сказал совсем не то, что думал:
      - Ты мне напомнил. Вихров ведь старый друг отца. Надо ему позвонить, он оставлял номер своего мобильного.
      Валерка отвернулся, сплюнул.
      - Не выйдет. Я уже звонил.
      - Отказался? - изумился Саша.
      - Его вчера нашли под дверями собственной квартиры с двумя пулями в голове.
      Саша молчал. А что сказать? Вихрова он почти не знал, и еще одна кровавая новость никак не сказалась на и без того подавленном настроении. Неприятно, жалко хорошего человека... Отец бы страшно расстроился.
      - Так вот, Вихров мне и сказал, что Корсара использовали втемную. А потом Сергей Иванович косвенно подтвердил это.
      До Саши начало медленно доходить.
      - Погоди. У нас же для связи с ним был только мобильный. Каким образом ты ухитрился узнать о смерти Вихрова?
      - От фээсбэшного опера. Позвонил, а он трубку взял. Предложил приехать, дать показания и все такое. Пришлось ехать.
      - И что?
      - Да ничего. Я сказал, что знакомы по делу, фирму-то его знаю. Его насторожило, что я знаю подлинное имя - оказывается, наш Вихров давным-давно инсценировал свою смерть - с ведома ФСБ - и стал Коваленко Степаном Викторовичем. Потому он и не боялся киллеров, что те искали бы Вихрова, а не Коваленко. Я только плечами пожал - как он мне представился, так и называл его. Правда, один раз он позвонил мне на мобильный и попросил позвать Сергея Ивановича от имени какого-то Дмитрия. То ли первое попавшееся имя назвал, то ли у него еще одни документы были. Но это неважно. Я был в морге, это действительно Вихров.
      - За что его, неизвестно?
      - Я предполагаю, за красную ртуть. Все тот же Визирь счеты сводит. Он же должен понимать, что при жизни Вихрова ему с Организации ни копейки не содрать. Потому и убрал. Теперь будет трясти Хромого. А Хромой заплатит, это как пить дать.
      - Хрен с ним. Вихрова жаль, хороший мужик был. Похороны когда?
      - Послезавтра. Кремация. Прикинь, у него, оказывается, от семьи одни воспоминания остались. Жену зверски убили, дочь умерла, сына разведчика-нелегала - угробили... Теперь вот и сам...
      На веранде появилась Светка. Поискала мужа глазами, махнула рукой. Ну вот, опять он нужен, без него никак не обойтись. А может, это и к лучшему?...
      ...Хованское кладбище. Море голов. Скольких Саша обзвонил - и сам не помнил. Но здесь было не меньше полутора тысяч. Когда-то он уже присутствовал на таких "всенародных" проводах. Только день был холодным и дождливым. И хоронили другого - Артура Свиридова, учителя и друга. А сейчас - такая расчудесная погода, что больно становится. И упрямая память подсказывает, что именно в эти майские дни каждый год отец впадал в депрессию...
      В церковь на отпевание поехали лишь самые близкие. Саша сам просил, чтобы остальные подходили на кладбище. Стоял, слушал прекрасное пение церковного хора - а в глазах мутными светящимися пятнами расплывались огоньки свечей. Плакал. Как ребенок. Смотрел на иконы - а видел и слышал совсем другое. Мертвый свет ламп в Серегином флигеле, металлический стол, неподвижное тело отца, собачий вой и рок-н-ролл. Какое дурацкое сочетание... Саша знал, что теперь так и будет - едва услышит подобную музыку, вспомнит отца. Как это страшно, музыка, живущая в далеком прошлом и отец, от которого осталась только память и крест на могиле.
      Он еле справился с собой, когда священник забивал крышку гроба. Хотел помешать. Сердце не желало, чтобы отца навсегда отделяли от них. Но удержался.
      Утром он сказал, что намерен нести гроб. Даже со своим не зажившим плечом. И наркотики не стал принимать. Пусть болит. Пусть навсегда врежется в память эта боль, боль от тяжести отцовского гроба на его плечах... И даже сам бы хотел, чтобы эта страшная ноша вдавила его в землю, оказалась неподъемной... Но отец никогда не был гигантом. Маленький, худой человек огромного ума и колоссальной воли. Как такой разум и такой характер умещались в таком теле?
      Он шел первым с правой стороны гроба. Переставлял ноги, не позволяя себе прихрамывать. Боком чувствовал Мишку - тот поддерживал другой угол. Сзади Саши тяжело, с присвистом дышал Слон, стараясь принять тяжесть ноши на себя, чтобы потом не пришлось нести еще и Цезаря. Эйфель, ВДВ и Яковлев... Шесть человек, включая себя и Мишку. А за ними - тысячная толпа провожающих...
      Его передернуло, когда он увидел глубокую яму с кучами свежей земли по бокам. Нет, не яму. Могилу с уходящими на глубину двух метров отвесными стенами. Могила... А по обе стороны от нее когда-нибудь выкопают такие же ямы для него и Мишки. Сейчас эта мысль ничуть не пугала - наоборот, даже спокойнее становилось, когда он думал, что будет лежать рядом с отцом. Десять лет они шли по этой жизни плечом к плечу - и после смерти все останется прежним. Таким спокойным, уверенным прежним...
      Анна беззвучно рыдала. Она действительно любила своего второго мужа, хоть и был он на двадцать с лишним лет старше, да еще и смертельно болен. Любила, а не вышла по расчету. Такие люди, как Сергей Маронко, обладают даром вызывать сильные чувства, к ним нельзя оставаться равнодушными.
      Гроб медленно опускался вниз. Вот его уже и не видно в узкой щели... Саша не мог заставить себя пошевелиться, оторвать мутный взгляд от этой черной дыры. Действительно черная дыра - и как ее космическая тезка, тоже обладает способностью затягивать в себя все, не давая надежды на возврат... То, что угодило в черную дыру, осталось в прошлом. Ушел и отец... Чувствуя, что не может дышать, Саша наклонился, загреб горсть земли. Растер пальцами. Прощай, отец, хотел сказать он, но воздуха в легких не было, и даже разжать судорожно сведенные челюсти оказалось выше его сил.
      Мишка. Светлые волосы, серая кожа, красные от бессонницы глаза. И побелевшие сжатые губы. В том, что случилось, Мишка винил почему-то одного себя. У отца был инфаркт, инфаркт от того, что парни, которых он растил как своих детей, угодили за решетку. И теперь Мишка не мог себе этого простить. Бросил горсть земли на крышку гроба, шагнул в сторону, встал рядом с Сашей. Закрыл глаза, губы шевельнулись. Молитва. Мишка, как это ни странно, искренне верил в Бога. Грешил, посты не соблюдал, в церковь ходил редко но верил. "Я всю жизнь был ничьим, - как-то сказал он. - Потом через крещение Бог дал мне отца и брата. Ну как не верить, если крестили нас с тобой в Троице-Сергиевой лавре, и нашего отца звали Сергеем?" Вычурно, немного сентиментально - но Саша никогда не поддевал Мишку. Хотя сам давно ни во что не верил.
      Анна, Светка. А Светка совсем не плакала на людях. Только один раз, ночью. Уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Саша немедленно "проснулся", притянул жену к себе, но чем он мог ее утешить? Никакими словами не объяснить, почему отца больше нет... И Светка тоже нашла свою вину: она один раз помешала своей матери выйти замуж за Маронко, и они соединили свои судьбы лишь меньше года назад, когда Светка выросла и поумнела. Лишила и свою мать, и крестного отца нескольких лет счастья... Даже из больницы не смогла удрать, чтобы оказаться рядом с ним в последние минуты.
      Вот это Сашу и угнетало сильней всего. Что отец мечтал умереть в кругу семьи, а в миг перехода в другой мир рядом не было никого из тех, кто был ему дорог. Так и умер, как жил, среди подчиненных. Несправедливо.
      Нет, ну разве это честно, что в последние минуты рядом с отцом находился Хромой?! Вот он стоит на краю, строит удрученное лицо, но все знают - он ничуть не огорчен смертью Маронко. Потому что тот не был ни другом, ни учителем для него - только шефом, да еще и тем шефом, место которого Хромой мечтал занять. Вот и занял. А теперь прикидывается грустным. Господи, как земля таких носит...
      Кто-то вскрикнул. Саша вздрогнул, очнулся, вернулся к реальности. Хромой неудачно оперся на укороченную ногу, когда потянулся бросить горсть земли на крышку гроба. И край могилы осел, посыпался вниз, увлекая за собой потерявшего равновесие Хромого... Мишка вцепился Саше в руку, подался вперед. Хромой, извернувшись, ухватился за стоявшего позади него Ювелира, лицо его перекосилось от ужаса... Ювелир нелепо взмахнул руками, опрокинулся на спину, упал. А земля отваливалась уже кусками, потом с шумом провалился большой кусок рядом с могилой - там, видимо, была пустота.
      Ювелир и Хромой барахтались в земле, пытаясь выбраться, но опускались все ниже. Потекли струйки песка с боковых куч. Люди зашевелились, подались вперед, кто-то метнулся, чтобы вытащить двоих упавших, но отступил, опасаясь провалиться - земля еще осыпалась.
      Саша прикрыл глаза. Только этого ему не хватало... Какой кошмар, на похоронах - и то Хромой "выделился". Вон, его уже и не видно, с головой присыпало... Кто-то, наконец, опомнился от шока. Принесли веревки, Хромого и Ювелира вытащили на поверхность - грязных, перепуганных... Они сразу и ушли.
      - Какая странная пара, - невыразительным тоном обронил Мишка, - Ювелир и Хромой.
      - Ты о чем?
      - Примета. Они провалились в могилу на похоронах. Отец заберет их с собой. Оба скоро помрут.
      - Брось.
      - Посмотрим. Но это не суеверие. Значит, земля их не держит.
      Саша поежился. Мишкины последние слова перекликались с его мыслями в тот момент, когда Хромой подошел к могиле.
      - Что, обоих? Хромой - понятно, он отцу крови попил порядочно.
      - Значит, не только Хромой. Что мы, в сущности, знаем про Ювелира? Ничего.
      Люди перешептывались, и на всех лицах Саша видел ужас, напряжение, угнетение. Слух разнесся уже по всей толпе. И до Саши докатились отголоски реплик. Оказывается, эту примету многие знали. И все гадали - почему? Почему, к примеру, край не осыпался, когда там был Слон? Он ведь тяжелее, и если были пустоты рядом с могилой, то почему его земля выдержала, а Хромой с Ювелиром упали?
      Мимо шли люди. И провожающих было столько, что вскоре засыпанное песком место провала утоптали до асфальтовой твердости. А уровень земли над гробом повышался, и Саша почти физически ощущал вес этой толщи. Будто не на крышку она давила, а на его грудь.
      Все расходились. Кто-то собирался ехать на "Дачу", зная, что не оскорбит памяти Маронко, явившись на его поминки. Работать лопатой, выравнивая насыпь на могиле, Саша не мог - за него это сделал Мишка. Вкопал в изголовье высокий крест - временный, завтра привезут и установят памятник с оградой. Сегодня нельзя было, слишком много провожающих, мешать будет. А завтра дети умершего все обустроят. Приедут одни, может, с самыми близкими друзьями, и все сделают...
      ...По аллее между могилами медленно шел мужчина средних лет. Непримечательного вида, незапоминающейся внешности. Ширпотребный костюм, очки с толстой оправой, борода, в руке - белые гвоздики. Шумная толпа приехавших проводить в последний путь Сергея Маронко уже удалилась. Последними уехали его дети и жена, предварительно придав могиле достойный вид. Венки, цветы... Мужчина подошел, постоял, глядя на крест в изголовье. Потом положил цветы поверх венков.
      Было у меня два друга. Не осталось ни одного. Была у меня семья жена, сын и дочь. Осталась только дочь, но она все равно, что мертва. Да и сам я все равно что мертв. Но когда-нибудь мы встретимся, Алияр. И твой сын будет стоять рядом со мной, потому что ты отнял у меня друга, а у него отца. Когда мы встретимся, ты умрешь. Умрешь по-настоящему, так, как умирали мои родные и друзья, а не как ты или я. И на место твоего позорного захоронения никто не придет, потому что даже права на уважение в смерти я тебе не оставлю...