ГЛАВА 9

Походная кухня прогромыхала и остановилась в небольшой сосновой рощице, где был чистый родник, рядом с которым возвышалась поленница дров. Прикрывая рукой глаза от солнца, Джоли наблюдала за действиями Даниеля, руководившего уборочными работами. Рев не менее дюжины мулов, крики мужчин, лязг металлических частей комбайна и агрегата, который, как выяснила Джоли, назывался молотилкой, слились в какую-то какофонию. Но это еще не все. Прибывало еще какое-то снаряжение, о чем свидетельствовало облако пыли, поднявшееся над дорогой до самого неба.

Строго-настрого наказав Хэнку и Джемме не подходить близко к работающим машинам, Джоли послала их за дровами, а сама принялась готовить первый обед в походной кухне. Она знала, что надо поспеть к полудню: к этому времени все работники сильно проголодаются. Приоткрыв дверь, чтобы было посветлее, Джоли смяла несколько старых газет и сунула их в печь, затем потянулась к коробке со спичками. Пока она разводила огонь, Нан принялась распаковывать тарелки и блюдца, кастрюли и сковородки, словом, весь скарб, который они вчера тщательно упаковали на ферме.

Джемма и Хэнк натаскали достаточно дров, затем разулись, чтобы побегать босиком по ручью.

— Они ведут себя так, словно всегда были с нами, — пробормотала себе под нос Джоли, глядя в окно на весело плещущихся в ручье детишек. Родник питал ручей, который орошал земли Даниеля, отчего он, несомненно, был одним из самых преуспевающих фермеров в здешних местах.

Нан умело и быстро протерла и приготовила разделочный стол. Это должна была бы сделать сама Джоли, но она забыла об этом. При виде длинного и узкого стола на нее вновь нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, отчего она залилась краской. В голове импровизированной постели находился шкафчик с металлическими ручками, за которые крепко держался Даниель, чтобы еще глубже войти в нее, когда занимался с Джоли любовью.

На несколько мучительно-сладких мгновений Джоли вновь окунулась в события прошлой ночи и почувствовала, как забурлила кровь. Она выскочила на свежий воздух, чтобы немного отдышаться. Озадаченная Нан последовала вслед за ней.

— С тобой все в порядке? — спросила соседка, дотрагиваясь до руки Джоли.

Так как Джоли не могла откровенно все рассказать, ей пришлось чуточку солгать:

— Стало немного не по себе, вот и все. Нан грустно вздохнула:

— Только представь себе, как будет тяжко здесь в жаркий полдень, а ведь внутри будет еще и раскаленная печь.

От такой перспективы Джоли ослабела еще больше, но превозмогла себя. Всю ее недолгую жизнь Джоли приходилось упорно трудиться, с ней всякое приключалось, но она была не из тех, кто отступал перед трудностями. Однако она не могла не подумать, что к концу этого кошмарного дня даже огнедышащее дыхание преисподней покажется весенним ветерком.

Джоли решительно вытащила большой мешок с горохом и уселась рядом с Нан. Вдвоем они принялись очищать кривые стручки и бросать очищенный горох в большую кастрюлю. К тому времени пыль, поднятая в поле, клубилась повсюду, вздымаясь до небес. Джоли ощущала ее на своей коже, в волосах, во рту.

Людские голоса, рев мулов, грохот колес сливались в адский гул, однако, словно по волшебству, вся эта неразбериха потихоньку начала превращаться в начало уборки урожая.

Даниель прошел мимо них, ведя под уздцы лошадь, тащившую бочку для воды. Он шел к ручью. Даниель бросил всего лишь взгляд в сторону женщин, и это оскорбительное равнодушие глубоко ранило Джоли, хотя она изо всех сил пыталась это скрыть. Взглянув на Нан, Джоли поняла, что ей это не удалось.

— У нас с Джо то же самое, — приторно улыбаясь, сказала Нан, и ее щечки слегка порозовели.

По рассеянности Джоли бросила горсть гороха мимо кастрюли, но даже не заметила этого. Она была в крайнем замешательстве, но все равно было приятно осознавать, что и другие люди испытывают те же чувства, что и она. А ей-то уж казалось, что она приросту распутная девка, которая воспламеняется от одного прикосновения мужчины. Джоли закусила губу и продолжала чистить горох.

— А ты знаешь историю Даниеля? — вдруг шепотом спросила Нан. Она продолжала чистить овощи и не смотрела Джоли в глаза.

— А что за история? — спросила Джоли. Обычно ее не интересовали сплетни и пересуды, но это касалось Даниеля, а потому было важным для нее.

— Одна голубушка из городского салуна очень горюет из-за того, что Даниель женился. Это говорит о том, что Даниель лучше всех мужчин знает, как доставить удовольствие женщине.

У Джоли вспыхнули уши и щеки, она схватила полную горсть гороха и принялась чистить его с такой энергией, что могла бы одна все очистить.

— Нан Калли, откуда, Бога ради, тебе это известно?

Нан понизила голос до едва слышного шепота:

— Мне рассказал Джо. Послушай, Джоли, неужели ты веришь, что если мужчины во всеуслышание заявляют о том, что не занимаются сплетнями, то это так и есть на самом деле? Так вот. У Даниеля была… э-э… иностранка много лет назад, когда он еще жил в Сан-Франциско. Ну, вот она и научила его… ну, этому… в общем, научила его всему.

Джоли не могла удержаться, чтобы не повернуться и не посмотреть на Даниеля. Тот помогал Дотеру наливать воду из ручья в бочку, при этом мускулы под его рубашкой рельефно перекатывались.

Сердечко Джоли снова затрепыхалось, но на этот раз с облегчением. Она успокоилась, выслушав слова Нан, которые разъяснили, почему Джоли почти мгновенно воспалялась страстью, стоило только Даниелю к ней прикоснуться. Значит, вовсе она не падшая женщина, как думала о себе.

— О-ох, — выдохнула Джоли едва слышным голоском, который был под стать ее самочувствию. Но вскоре после этого она подхватила чайник и поспешила к ручью, захватив с собой черпак. Вслед за ней направилась туда и Нан, которая несла ведра. Добравшись до ручья, Джоли встала на колени и принялась черпаком набирать воду в чайник, старательно притворяясь, что не замечает Даниеля, который стоял всего в нескольких метрах от нее.

Когда же она наконец поняла, что не может не взглянуть на Даниеля, и подняла на него глаза, то почувствовала, словно ее ударили по голове чем-то тяжелым. Хотя ее ощущения и нельзя было назвать физической болью, однако, образно говоря, из нее словно выпустили воздух и нечем стало дышать.

Даниель был грязным с головы до ног. Волосы, кожа, одежда — все было покрыто толстым слоем пыли. Но самое главное было не это. Он посмотрел на нее с очень странным выражением, в котором читались и ярость, и страстное желание. Оскорбленная первым и возбужденная вторым, Джоли вскочила и опрометью бросилась к походной кухне, даже не подождав Нан.

Как и предсказывала Нан, походная кухня превратилась в настоящее пекло. А время еще только приближалось к полудню. Джоли и Нан старались без нужды не заходить в нее.

Постепенно стали подходить наемные работники, как и Даниель, покрытые пылью с головы до ног, оставались лишь чистые круги вокруг глаз. Они сильно проголодались и с жадностью набросились на еду, которую приготовили женщины.

Как только работники насытились и разошлись, женщины принялись за мытье посуды. Едва они покончили с этим занятием, как подоспело время готовить ужин.

Джемма и Хэнк, свернувшись калачиком в спасительной тени под днищем походной кухни, сладко спали. Они были так же грязны, как и все остальные. Глядя на них, Джоли улыбнулась, позавидовав их беззаботности, и вернулась к своей работе.

На закате Джоли и Нан поджарили форель, которую удалось поймать Дотеру и неугомонному Хэнку, а на гарнир приготовили картофель и отварную морковь. Жара стала понемногу спадать. Усталые работники собрались на берегу ручья и принялись смывать дневную грязь, затем расположились под сенью звезд, покуривая и неспешно ведя свои беседы. Джоли и Нан пожелали всем спокойной ночи, после чего Нан с мужем отбыли домой.

Взглянув на узкий и длинный разделочный стол, Джоли пожалела, что сейчас не дома на широкой и удобной кровати в спальне Даниеля. Впрочем, в походной кухне было еще достаточно места не только для Хэнка и Джеммы, которых Джоли уложила на разделочном столе, укрыв одеялами. Но себе Джоли решила устроить постель под днищем походной кухни в ароматной и пряной траве. Внезапно появился Даниель и с хмурым видом склонился над ней.

— Что ты собираешься делать? — требовательно спросил он.

Джоли вздохнула. Боже праведный, как же она любила этого человека! Джоли не могла отрицать, что жаждет его, но он способен был доводить ее временами до белого каления.

— Мне кажется, мистер Бекэм, что даже для вас это абсолютно очевидно — готовлю себе постель.

Краем глаза она увидела, как заходил его кадык, и едва сдержала самодовольную улыбку. Даниель наклонился, уперев грязные руки в бока.

— Я не хочу, чтобы моя жена спала здесь на виду у Господа Бога и всех остальных, — хрипло прошептал он.

А Джоли невозмутимо продолжала расстилать одеяла.

— Боюсь, что ничего другого мне не остается, — ответила Джоли сквозь оглушительное стрекотание кузнечиков. — Хэнк и Джемма спят в фургоне, и для меня там просто нет места.

Даниель оглянулся через плечо на дюжины две работников, которых он нанял на уборку урежая.

Благодаря тому, что августовская ночь была слишком жаркой, чтобы разводить огонь, а луна еще не совсем появилась из-за горизонта, можно было только-только различить распростертые на земле фигуры спящих людей.

— Ты можешь отправиться домой. Я сам отвезу тебя.

Джоли широко зевнула, прикрывая рот ладошкой, затем уселась, скрестив ноги на самодельной постели на земле, и принялась расшнуровывать обувь.

— Я не могу оставить детей одних, — рассеянно сказала Джоли, хотя, если честно, из-за усталости она сейчас не чувствовала ничего, кроме безразличия ко всему. — К тому же рано утром мне надо быть на ногах, чтобы приготовить завтрак.

Джоли сняла платье, уверенная, что никто ее сейчас не видит, ну, кроме разве Даниеля, затем скользнула под два стеганых одеяла, одетая в очаровательную ночную рубашку из муслина. Как это было прекрасно — лечь и дать отдых натруженным мускулам, которые болели от усталости. Она слилась в единое целое с жаркой ночью, с буйством жизни, окружающей ее.

Пробормотав ругательство, Даниель принялся стаскивать сапоги, рубашку, штаны. Откинув край одеяла, улегся рядом с Джоли.

— Вы очень грязны, мистер Бекэм, — фыркнула Джоли, пытаясь скрыть, что, почувствовав его напрягшуюся плоть, тут же сама загорелась желанием. — К тому же от вас еще и дурно пахнет. Лучше вам лечь спать на полу походной кухни.

Он проворно лег на нее, коленом развел ей ноги, и Джоли почувствовала прикосновение его мужского естества к нежной коже своих бедер.

— Я сам решу, где мне спать, миссис Бекэм, — парировал он низким прерывистым шепотом.

Джоли почувствовала, что ее тело само, помимо ее воли устраивается так, чтобы лучше принять Даниеля.

— Вам нужно принять ванну…

— А вот что примешь сейчас ты! — резко ответил Даниель, запечатал крепким поцелуем рот Джо ли и одновременно решительно вошел в нее.

Перед самым рассветом, дрожа от утренней прохлады, Джоли проснулась, быстро оделась и выбралась из-под походной кухни. Даниеля рядом уже не было. Это чуть опечалило Джоли, но вовсе не удивило.

Однако Даниель успел развести огонь в походной печи и оставил для Джоли горячей чистой воды, чтобы она умылась. Закончив с утренним туалетом, Джоли наскоро причесалась и собрала волосы в пучок на затылке, затем поспешила к ручью. Когда она медленно возвращалась, неся два полных ведра, выглянуло солнце и золотом озарило пшеничное поле. Всякий раз, когда Джоли видела восход, она замирала в полном восторге. Так случилось и сейчас. Однако она вспомнила о своих обязанностях и понесла тяжелые ведра к походной кухне. Набрала в большую металлическую миску яиц из большой корзины, стоявшей в прохладной воде родника, и принялась готовить завтрак. Она уже накормила мужчин и сейчас готовила еду для малышей, -когда на пороге, сжимая шляпу в руке, появился Джо.

— Миссис Калли очень сожалеет, но сегодня утром она не сможет вам помочь, — дружеским тоном сообщил ей Джо. — Она плохо себя чувствует.

У Джоли зашлось сердце.

— Она не…

Джо, улыбаясь, прервал ее на полуслове, покачивая головой.

— Ничего особенного, — успокоил он Джоли. — Просто она готовится стать матерью.

Джоли кивнула головой, немного смущенная обсуждением столь деликатной темы с мужчиной, и вернулась к делам. Весь этот длинный трудный день она беспокоилась за Нан, однако постоянные заботы не давали ей возможности отвлекаться. Едва она заканчивала готовить обед, как подходило время заниматься ужином. К тому же надо было еще следить за Джеммой и Хэнком. Детишки с самого утра носились по полю, перемазались, как чертенята, но были счастливы.

Даниель всячески избегал любых контактов с Джоли. Она знала, что сейчас он горько сожалел о том, что лег с ней спать прошлой ночью на траве. После ужина Джоли заперлась в походной кухне, приняла горячую ванну и занялась прической, затем надела любимое голубое ситцевое платье.

Мужчины расположились в кружок, позевывая в свете керосиновой лампы. Джемма и Хэнк устроились по бокам Даниеля, а он обнял их руками.

У Джоли почти навернулись слезы, когда она увидела эту трогательную картину. Она склонилась над Джеммой, которая сонно посапывала.

— Ей пора в это время быть в постели, — напомнила она Даниелю. Тот только что закончил рассказывать им какую-то сказку на ночь. Даниель легко поднялся, придерживая Хэнка на бедре, и пошел, не проронив ни слова, вслед за Джоли в походную кухню.

Только когда Джоли вымыла руки и сонные личики детей, уложила их спать, Даниель заговорил с ней.

— Послуйай, я вот хочу сказать о нашей прошлой ночи… — начал он, запуская пятерню в шевелюру. Они стояли на свежем воздухе, смотря друг другу в глаза, разделяемые лишь ступеньками походной кухни. Джоли быстро протянула правую руку и нежно зажала его рот, чтобы он не продолжал. Ей было невыносимо слышать, как он станет извиняться за то, что произошло вчера между ними.

— Ш-ш, — прошептала Джоли.

Губы Даниеля, такие мягкие и теплые, шевельнулись:

— Да, но…

— Я все понимаю, Даниель, — пробормотала Джоли, расставляя все точки над i. — Ты меня не любишь, ты все еще хранишь верность Илзе.

Он не стал возражать, и тогда Джоли медленно опустила руку, которой зажимала его рот. И без его слов Джоли отлично понимала, что Даниель скорее умрет, чем позволит себе предать память о первой жене, о своей первой любви.

— Прости меня, — сказал Даниель через некоторое время.

«И меня прости», — подумала Джоли, но не произнесла вслух ничего, что могло бы показать, как она несчастна. Даниель склонился и нежно поцеловал ее в лоб.

Джоли беспокойно провела ночь, лежа под днищем походной кухни, в то время как ее муж лежал всего в нескольких шагах от нее. На другой день Джоли работала еще усерднее, чем прежде.

Наступил субботний вечер, и после обеда Даниель повез свою импровизированную семью на ферму. На полях в воскресенье никто не будет работать, объявил Даниель, а те, кто не поедет в город, сами приготовят себе еду.

Джоли проследила, чтобы Хэнк и Джемма хорошенько вымылись, перед тем как отправиться спать в соседнюю спальню. Попутно она рассказала им на ночь длинную и захватывающую сказку, после чего поднялась наверх, чтобы нагреть воды для ванны себе.

К ее неподдельному удивлению, Даниель уже успел сделать за нее эту работу. Она помылась, надела чистую ночную рубашку, однако даже не мечтала увидеть Даниеля раньше чем за завтраком. Сейчас он наверняка отправился на могилу Илзе и ее детей, чтобы вымолить у нее прощения за свои прегрешения, а потом, наверное, отправится спать в сарай.

Однако сегодня Джоли была слишком измучена — день выдался очень трудным, — чтобы размышлять на эту тему. Она высушила широким полотенцем волосы и расчесала их, затем подтащила бак к порогу и перевернула его прямо у входа. Слишком неподъемным оказался сейчас для нее этот бак, и миссис Бекэм с легкостью разрешила проблему, вылив мыльную воду под кусты.

Затем она растянулась на постели, настолько усталая, что трудно было даже пошевелиться. И все, же, заслышав шаги Даниеля, поднимавшегося по лестнице в спальню, Джоли словно обрела второе дыхание. И тем не менее она знала, что единственное, что может сейчас предложить мужу, так это покорно повиснуть без сил у него на руках. Она прислушивалась к его шагам, однако Даниель остановился на полдороге, постоял, а потом она услышала, как хлопнула дверь соседней спальни.

Джоли приложила раскрытую ладонь к теплой стене, которая сейчас отделяла ее от Даниеля. Через несколько секунд она расслышала стон пружин, на которые опустилось его грузное тело, и тут же поняла, что, несмотря на крайнюю усталость, не сможет заснуть. А если останется лежать рядом с Даниелем, правда, через стену, то просто разрыдается. Ей было необходимо что-то сделать, подышать свежим воздухом, что ли…

Джоли вскочила и поспешила в спальню детей. Хэнк глубоко и ровно дышал во сне, а вот Джемма беспокойно разметалась на кроватке, запутавшись в одеялах и ночной пижамке. Джоли посадила девочку на горшок, затем аккуратно уложила в постельку. Когда вернулась в свою спальню, то из-за двери соседней комнаты услышала громкий храп Даниеля. Она печально улыбнулась и легла в свою пустую постель.

Утром Джоли приготовила немудреный завтрак из поджаренных ломтиков хлеба, горячих овсяных лепешек и молока, а для детей принесла из кладовой банку консервированных персиков. Потом Даниель подогнал коляску прямо к входу в дом и посадил в нее Джемму и Хэнка. Детишки были одеты в воскресные костюмчики.

Хэнк сразу же удрал в задок экипажа и уселся там, свесив ноги. Джоли оставалось только надеяться, что его новые ботиночки и гольфики не покроются пылью за время их поездки в церковь.

Все места на длинных лавках, стоящих в маленькой церквушке со шпилем, были заполнены людьми. Они пришли сюда в это утро и приготовились пропеть первые псалмы. Джоли самой не верилось, но им четверым удалось найти местечко и получить требники. А прихожане тем временем обменивались удивленными взглядами, которые они украдкой бросали на Джемму и Хэнка.

Пастор рассказал историю о двух сыновьях Адама, которые жили на земле, и что Господь услышал, как вопиет кровь Авеля из-под той самой земли. Эту волнующую историю Джоли слышала несчетное количество раз, еще когда жила у тети Ниссы и дяди Франклина, которые тоже брали ее с собой в небольшую церковь у себя в Небраске5 однако всякий раз Джоли слушала эту историю очень внимательно.

Детишки явно почувствовали заметное облегчение, когда церковная служба закончилась. Они ринулись во двор, в то время как старшие принялись церемонно пожимать друг другу руки. Так, Джоли узнала, что миссис Блэкборроу, жена проповедника, сейчас страдает нервным расстройством и ее муж прямо-таки настоял, чтобы она осталась дома и подлечилась.

Верена Дейли шумно пробиралась прямо к Джоли, в то время как остальные дамы, сохраняя дистанцию, старались не замечать жену Даниеля.

— Я очень надеюсь, что вы останетесь на пикник, — сказала Верена.

Джоли успела заметить, что почти во всех экипажах на задках разместились объемистые корзины и коробки, но пока не могла понять, зачем они. Теперь она догадалась, что в них была провизия. Однако, оглядываясь на окружающих, она заметила их отводимые в стороны взгляды и поняла, что никогда ее не примут в это общество, не пригласят остаться на пикник. Так было бы, если бы не дружеское участие и вмешательство миссис Верены Дейли.

Все вышли из церкви на залитый солнцем двор. Детишки носились и шумно играли в камушки посреди могильных плит на церковном дворе. Джоли принудила себя улыбнуться.