Любовь на плахе (Невеста)

Даниель отступил слегка и ухмыльнулся, притворяясь, будто она ударила его. Потом снова посерьезнел.

— Но только до тех пор, пока ты останешься подходящей женой для меня, — сказал Даниель. — Я буду тебе хорошим мужем. Это я тебе могу обещать.

Джоли вовсе не была удовлетворена его ответом, но сегодня был не вечер, а сплошной праздник: Даниель передумал отсылать ее в Сан-Франциско и, самая большая радость и счастье — он уже настолько привязался к Джемме и Хэнку, что и от них будет не в состоянии отказаться. Джоли потянулась к Да-ниелю, чтобы расстегнуть пуговицу на его рубашке.

— Мне было бы очень интересно услышать вашу идею о «подходящей жене», мистер Бекэм, — сказала она.

Его теплая, покрытая волосами грудь почти незаметно затрепетала под пальцами Джоли, когда она расстегнула и вторую пуговку…

— Джоли…

А она продолжала расстегивать его рубашку, дойдя до пояса. Даниель не сделал ни малейшей попытки остановить ее. Когда Джоли стащила с него рубашку и, не стесняясь, поласкала кончиком языка его мужской сосок, у Даниеля вырвался сдавленный стон.

— Так скажи мне, какой должна быть «подходящая жена», — поддразнивала Джоли Даниеля, покрывая поцелуями его сосок. — Что они делают?

Даниель вместо ответа крепко, но нежно взял ее за плечи и повел к кровати. Осторожно уложил на спину, и ноги Джоли свесились с матраца. Одним порывистым движением Даниель стащил с Джоли ночную рубашку и отшвырнул в сторону. Волосы Джоли распустились и соблазнительно прикрыли ее обнаженные грудь и живот.

— Они дают, — прохрипел осевшим голосом Даниель. — Они берут, но многое и дают, порой даже больше, чем берут.

Он стащил с себя рубашку и принялся поцелуями исследовать ее тело, не оставляя ни сантиметра. На нем еще была одежда, но Джоли потом никак не могла вспомнить, как он сбросил ее.

Даниель сжал ее лодыжки и опустился перед постелью на колени, бормоча, что свет лампы разливается медом по коже Джоли. Когда же он начал на вкус пробовать этот мед, смаковать его, Джоли перестала существовать, потонув в океане блаженства.

В яростном желании предлагая себя, Джоли выгнулась ему навстречу, и Даниель, ни секунды не колеблясь, насладился ею. В конце концов он повернул ее так, что Джоли оказалась на коленях, и языком исследовал сердцевину ее женской сущности. Даниель взял в ладони ее груди, ласкал их, в то время как тело Джоли трепетало, исполняя древний танец наслаждения.

Она долго еще содрогалась в экстазе после того, как была достигнута высшая точка удовлетворения. Даниель вытянулся на постели рядом с ней, лаская ее, пока Джоли плыла по волнам удовольствия, постепенно успокаиваясь.

Когда она расслабилась окончательно, Даниель коленом развел ее бедра и устроился между ними. Оба они знали, как стремительно реагировала на это Джоли. Она мгновенно воспламенялась, когда он входил в нее, неважно, сколько раз он имел ее до этого, — Джоли всегда с ума сходила, когда их тела сливались воедино. Эта ночь не была исключением, хотя на этот раз Даниель не пытался, как обычно, приглушить ее страстные крики и стоны.

На следующее утро похолодало, на земле появилась первая изморозь, которая долго не таяла. Дотер давно уже увез детей в школу, а холод все не отступал.

Даниель покончил с мелкой работой по хозяйству, когда Джоли направилась к колодцу с кувшином сметаны, чтобы охладить ее. Даниель последовал за ней, задрал на ней юбки, наклонил и до конца вошел в нее, чтобы удовлетворить. Холодный утренний воздух мгновенно превратился в настоящую тропическую жару, едва Джоли начала слаженно двигаться в древнем ритме…

Около полудня приехала Верена Дейли. В коляске у ее ног стояла большая корзина.

— Давайте поедем поздороваемся с нашими новыми соседями, о которых я столько наслышана, — сказала она Джоли, которая в это время кормила цыплят. — Да, я знаю, что могу познакомиться с ними в воскресенье, но я не могу так долго ждать.

Улыбнувшись, Джоли согласно кивнула и поспешила в дом Оттуда она вынесла здоровенный корень ревеня, выкопанный сегодня утром

Енох мастерил что-то в конюшне, когда две гостьи приехали в коляске Верены Дейли. На шум выскочила Мэри. Она смущенно улыбалась, стоя на крылечке с детишками, цеплявшимися за ее юбки.

Джоли представила женщин друг другу, затем Мэри получила в подарок целую кучу припасов от Верены и печеный клубень ревеня от Джоли. Мэри была очень обрадована нежданным приездом и подарками. Три женщины оживленно болтали, когда появился Енох, чтобы помыть руки и посмотреть на клубень ревеня. Как всегда, в его глазах плясали озорные огоньки.

Однако он был чинно представлен Верене Дейли, и та была очарована манерами и вежливостью Еноха.

— Мы будем ждать тебя и Даниеля на праздничный обед в воскресенье сразу после церковной службы, — сказала Мэри, когда Джоли и Верена стали собираться домой. — Пожалуйста, скажите, что тоже присоединитесь к нам, миссис Дейли.

Верена улыбнулась и милостиво приняла предложение.

— Пожалуй, вряд ли кто сравнится в изысканности манер с южанами, — заметила Верена Дейли, трогая вожжи. — У этого Еноха такая обворожительная улыбка, а Мэри заставляет чувствовать себя так приятно и свободно, что кажется, будто пробыл в этом доме несколько лет и давно всех знаешь.

— Они милые люди, — согласилась Джоли, но никак не могла выкинуть из головы бедную Нан Калли. Ее сейчас волновало, перебралась ли ее подруга в дом к Айре Дженьюэри, как было задумано.

— Но?.. — спросила Верена, уверенно правя лошадью.

— Калли тоже были отличные люди, — ответила Джоли, обнимая руками колени. — Они были счастливы; вот как сейчас Енох и Мэри.

Верена кивнула, что понимает сантименты Джоли, но ответ ее был сугубо практическим:

— Есть вещи, которые нам остается только принять, Джоли. Нам остается лишь верить, что в конце концов все образуется и станет на свои места. Я думаю, что Господь знает, что делает, а нам, неразумным, не всегда дано понять Его помыслы. Но одно я знаю твердо: Господь во всем прав.

Теперь Джоли начала более ясно понимать сдержанность и замкнутость Даниеля; где-то в глубине души она боялась, что полюбит Еноха, Мэри и их маленькую семью, как в свое время полюбила Нан и Джо Калли. Жизнь — такая короткая, такая хрупкая, словно одуванчик: налетел ветер — и нет его.

— Мне кажется, что у нас с Даниелем будет ребенок, — заявила Джоли, чтобы переключить свой мозг на более счастливые мысли.

— И когда же?

— Где-то в мае.

Улыбаясь, Верена кивнула.

— Ты подошла Даниелю, — сказала она. — Я все вижу, миссис Бекэм, вы двое отличная пара!

Да, внутри Джоли расцветало тихое, хрупкое счастье, хотя она знала, что ее замужество уж точно никогда не станет материалом для романа.

— Да, мы сжились друг с другом, — подтвердила Джоли, отворачиваясь, чтобы скрыть густой румянец.

Дни, которые последовали потом, были самыми веселыми в жизни Джоли. Пока Даниель с Дотером подготавливали пшеничные поля к весеннему севу, она готовила им, стирала, обшивала. Живот ее потихоньку рос, а Блейк Кингстон был отконвоирован на север в форт Деверо, потому что армейские власти имели определенные претензии к этому господину по поводу исчезновения лошадей. Джоли и Мэри крепко подружились.

Единственным, что омрачало жизнь Джоли, было то, что Нан Калли на самом деле переехала в причудливый дом Айры Дженьюэри. И всякий раз, когда Джоли приезжала в Просперити, чтобы навестить Нан Калли, миниатюрный китаец, которого лесопромышленник привез из Сан-Франциско, неизменно отвечал ей:

— Госпожа не принимает.

У Джоли жизнь постоянно была заполнена делами и заботами, поэтому вскоре она оставила свои безуспешные попытки увидеть подругу.

К концу октября, когда в воздухе закружились первые снежинки, Джоли почти уже позабыла о существовании Роуди Флита. Она ехала в коляске, чтобы встретить Джемму и Хэнка из школы, когда этот уголовник вдруг выехал из рощи тополей, окружавших заброшенный дом, и преградил ей путь.

Джоли тут же покрылась испариной, но будь она проклята, если позволит этому чертову конокраду увидеть свой испуг. Она вскинула «кольт» 45-го калибра, который прятала в складках своих юбок.

В ответ на это Роуди громко расхохотался, глядя прямо в дуло пистолета.

— Такая вспыльчивая дамочка, как ты, действительно может заставить мужика честно зарабатывать денежки, — ухмыльнулся Роуди. Если он и был испуган, то никак не показывал этого. Его лошадь судорожно перебирала ногами на грязной тропе, которую Даниель и Енох гордо именовали дорогой. Очевидно, ей передавалось смятение хозяина.

— Где он спрятал деньги, миссис Бекэм?

От искреннего недоумения Джоли на секунду забыла про свой страх и почесала нос.

— Где и кто именно и какие спрятал деньги?

Роуди плюнул от расстройства.

— Кингстон! Он запрятал те пять сотен долларов, что мы прихватили, грабанув банк, в бочку в вашей конюшне. Я только что оттуда. Там нет ни цента.

Не обращая никакого внимания на пистолет Джоли, Роуди выхватил свой и направил на нее

— Вы двое все это спланировали, ведь так? Ты и Блейк! Он мне все уши прожужжал, что собирается с тобой вдвоем отправиться куда-то. А эти деньги вам бы очень пригодились для осуществления этого плана.

Для Джоли стало полным откровением, что Блейк и Роуди выбрали конюшню Даниеля для хранения награбленных в банке денег. Однако же теперь ей стало абсолютно ясно, почему эта отпетая парочка регулярно наведывалась к ней. Они просто проверяли сохранность денег!

— Всякий раз, когда Блейк начинал плести всякий вздор о том, что собирается начать новую жизнь с женщиной, он просто мечтал, — спокойно ответила Джоли, словно действительно ничего не боялась. — И ты, Роуди, знал об этом еще задолго до того, как об этом узнала я. Кроме того, ты знаешь, что Блейк мне не доверял настолько, чтобы выболтать тайну, где спрятал денежки. Он просто обвел тебя вокруг пальца и перепрятал их уже только для себя.

У Роуди заметно задергалось веко.

— Он не мог этого сделать.

Откуда-то у Джоли нашлась смелость, чтобы пожать плечами.

— Похоже, что он уже это сделал.

Их разговор был прерван шумом приближающегося фургона. Лошадь Роуди беспокойно закрутилась, а ее всадник угрожающе махнул пистолетом.

— Я буду прятаться вон в тех зарослях. Если ты скажешь кому бы то ни было о том, что сейчас разговаривала со мной, то я не задумываясь пущу этому человеку пулю в лоб. И не успеешь глазом моргнуть, как я уложу и тебя.

Джоли вздрогнула. Роуди уже убил однажды на ее глазах человека, и она знала, что его угроза не пустой звук.

— Ладно, — ответила Джоли и перевела дыхание, когда Роуди скрылся в чаще.

После некоторого колебания ей пришло в голову, что может показаться странным, что она сидит, понуря голову, в стоящей посреди заснеженного леса коляске. Джоли легонько тронула вожжи, и коляска медленно покатила вперед.

Через секунду из-за поворота вылетел на повозке Енох и чуть не столкнулся с коляской Джоли.

— Если ты за Джеммой и Хэнком, то не беспокойся, — сказал он. — Даниель забрал их и повез в лавку. Они сейчас, должно быть, жуют мятную пастилку, пока он, стоя у жаркой печи, обсуждает, когда лучше сеять будущей весной.

Джоли улыбнулась, но улыбка получилась какой-то кривой: она очень боялась, что Роуди Флит прячется за деревьями всего лишь в нескольких ярдах и может слышать весь их разговор. Может быть, именно сейчас он прикидывал, как убьет Еноха — в сердце или в голову — просто из спортивного интереса…

— Я сейчас поеду к ним, — сказала Джоли, и голос ее предательски дрожал. — Мне надо купить кувшинчик черной патоки и катушку голубых ниток.

Енох коснулся полей шляпы в прощальном привете, отпустил тормоз и быстро укатил. От Джоли потребовались все ее силы, чтобы не обернуться ему вслед. Она застыла в напряжении, каждую секунду ожидая услышать пистолетный выстрел. Однако все было тихо.

Через какое-то время Джоли выехала из заснеженного леса на улицы Просперити. Подъехав к лавке, она остановила лошадь и привязала ее к коновязи. К тому времени снег повалил еще сильнее, и Джоли сильно продрогла, от мороза у нее горели щеки.

Джоли вошла в лавку сквозь тяжелые шерстяные занавеси, повешенные на двери, и отыскала взглядом Даниеля. Он действительно стоял у жаркой печи, пил кофе и вежливо слушал Элдена Смол-ла, который красноречиво описывал прежние «золотые денечки» и с неодобрением отзывался о нынешних временах.

Губы ее выговорили имя мужа, но она не знала, сказала ли его громко или вообще не произносила вслух. Суть не в этом. Очень часто он слышал то, что она только собиралась сказать. Так случилось и в этот раз.

Его брови на какую-то секунду сошлись на переносице, затем Даниель с громким стуком отставил кружку с кофе и быстро пошел к Джоли.

— Что? — спросил он, обнимая жену за плечи, поддерживая ее. — Джоли, что произошло?

Джоли вдруг представила себе, как отреагирует Даниель на ее недавнюю встречу в лесу с Роуди. Если она скажет об этом хоть словечко, то Даниель бросится в погоню за уголовником. В этом и была вся загвоздка. Несмотря на свою физическую силу и твердый характер, мистер Бекэм никак не мог состязаться с Роуди Флитом в хитрости, подлости и изворотливости.

Но сейчас он пытливо смотрел на нее и ждал ответа. Медлить было нельзя.

— Я приехала в школу, а их там не оказалось.

Это была очень топорная ложь, и Джоли знала это, но ничего другого за такое короткое время она придумать не смогла. Если Енох встретится с Даниелем, то может рассказать о встрече с Джоли в лесу и проговорится, что сказал ей, что дети с его братом поехали в лавку.

Даниель все еще тревожно посматривал на Джоли, но потом улыбнулся и быстро заверил ее:

— Они тут. Целые и невредимые.

Джоли опустила глаза, не желая, чтобы Даниель понял, что она солгала ему, что ее удивление и облегчение — все притворство.

— Слава Богу! — выдохнула Джоли. Она сказала эти слова от всего сердца: Джоли действительно была счастлива, что она, и Даниель, и дети в настоящий момент находятся в безопасности.

— Присядь, — тихо приказал ей Даниель, легонько подталкивая в кружок людей, усевшихся вокруг теплой печи, и подвигая для нее кресло. Джоли уселась, держась неестественно прямо, оказавшись сугубо в мужской компании.

Это была сущая пытка пользоваться добротой Даниеля и все этовремя знать, как страшно он разозлится, если узнает, что Роуди Флит разъезжает сейчас на свободе только потому, что Джоли не рассказала о своей неожиданной встрече с ним. Мужчины думают совсем иначе, чем женщины, уж она-то это знала, и потому не было оснований полагать, что Даниель поймет, что она вынуждена была соврать, чтобы спасти его упрямую башку.

Сквозь витрину Джоли увидела, какой сильный идет снег, словно кто-то вспорол пуховую перину. Когда Даниель привел Джемму и Хэнка из глубины лавки — они там рассматривали новорожденных щенят, — Джоли поднялась и плотно закуталась в плащ.

Она поступила абсолютно правильно, ничего не сказав Даниелю о Роуди Флите, уверяла себя Джоли. Она снова и снова повторяла это и наконец убедила себя, что да, она поступила абсолютно верно.

ГЛАВА 18

Даниель приехал в город на своем здоровом ломовике, теперь на нем же он возвращался обратно сквозь усиливающийся снегопад. Впереди Даниеля пристроился, ухватившись за передок, Хэнк; Джоли и Джемма медленно ехали сзади в коляске.

Когда они проезжали то место, где совсем недавно ее подкараулил Роуди Флит, Джоли затряслась, но не от холода, а от пережитого страха.

К тому времени, когда они добрались до фермы, снегопад настолько усилился, что Джоли с трудом различила очертания дома.

— Возьми детей и ступай в дом, — приказал Даниель, снимая ее с фургона коляски в своей обычной манере. — А я управлюсь с лошадьми.

Джоли предпочла бы сейчас ни на шаг не отходить от Даниеля, несмотря на страшный холод, однако она знала, что в предложении мужа гораздо больше смысла. Укрыв Хэнка и Джемму полами своего плаща, Джоли поспешила в дом.

На кухне сидел Дотер. Он принес с собой две огромные тыквы, которые хранились в погребе. Хэнк в восторге издал воинственный вопль, а Джем-ма в замешательстве посмотрела на Джоли.

— Мы будем вырезать из тыкв «блуждающие огоньки»? — Хэнк до сих пор не верил своему счастью. Он мгновенно стащил с себя шапку, пальто, рукавички и шарф.

Джоли помогла Джемме аккуратно снять ее зимнее пальто, когда Дотер ответил на вопрос Хэнка:

— Точно. И вырежем такие страшные «блуждающие огоньки», что они насмерть перепугают всех ведьм и привидений!

«А уголовников они могут напугать? — горько подумала Джоли. — Спугнут ли Роуди Флита два „блуждающих огонька“ из тыквы?»

— Возможно, Даниелю нужна помощь, чтобы позаботиться о лошадях и закатить в сарай коляску, — спокойным тоном сказала Джоли, подвигая кресла поближе к печи и развешивая на них промокшие вещи детей.

Дотер сидел в теплом помещении, поэтому, естественно, был без шляпы, однако он лихо поднес руку к несуществующим полям:

— Да, мэм.

Хэнк тем временем упоенно объяснял Джемме, что и как нужно вырезать в тыкве, и обамалыша от возбуждения сопели и толкались, подпрыгивая на месте. С трудом Джоли усадила их за стол, где они могли насладиться оранжевыми гигантами, затем быстро приготовила горячий шоколад, чтобы они согрелись. Пока детишки попивали свой шоколад, Хэнк вовсю разглагольствовал о том, какой большой и страшный «блуждающий огонек» они вырежут Ни у кого в округе не будет ничего подобного! А Джоли тем временем быстро чистила картошку и нарезала свинину на ужин.

В кухне было тепло и уютно, вкусно пахло, когда вошли Даниель и Дотер, управившись на дворе У Джоли сердце забилось сильнее, когда она услышала Даниеля, вытряхивающего из сапог снег.

Джоли отнесла пока тыквы в кладовую, освободив тем самым обеденный стол, и принялась накрывать ужин. Она вынула посуду от сервиза и столовые приборы, на печи негромко шумел бак с водой, который Джоли уже успела наполнить. Теперь в доме была теплая вода, чтобы умыться и помыть посуду. Мужчины закончили плескаться и фыркать и уселись за стол, чтобы попить горячего ароматного кофе, который приготовила Джоли.

Пока миссис Бекэм суетилась, накрывая на стол, она не переставая размышляла над своей дилеммой. Конечно же, жизни Даниеля угрожала бы реальная опасность, если бы он тут же бросился в погоню за Роуди Флитом, а именно это он наверняка бы сделал, узнав, что уголовник крутится где-то поблизости. А так его жизнь оказалась вне опасности. Но, с другой стороны, незнание о грозящей опасности может принести гораздо большее зло.

За ужином Даниель несколько раз поглядывал на жену, как будто чувствовал, что она от него что-то скрывает. И всякий раз Джоли тут же отводила взгляд. Она была абсолютно уверена, что стоит Даниелю заглянуть ей прямо в глаза, как он тут же поймет ее секрет.

Тем временем ужин закончился, и Джоли с Джеммой быстро прибрали со стола. Затем Джоли вымыла посуду и принесла из кладовой тыквы. Все переоделись в домашнюю одежду, а выходную аккуратно сложили и убрали. Джоли подстелила на стол старую газету и все было готово для того, чтобы вырезать из тыкв страшные «блуждающие огоньки».

Джемма и Хэнк, затаив дыхание, следили, как Даниель натачивает на бруске нож, который он брал с собой на охоту. Дотер показал малышам, как нанести на бока тыквы рисунок, по которому потом надо будет вырезать ножом. Он наметил отверстия для глаз, нарисовал лицо, и детишки приступили к выполнению своего задания с таким усердием, что не обращали внимания ни на что другое.

За окном продолжал падать снег, вспыхивая искорками в свете лампы, танец снежинок напоминал движения привидений. У Джоли опять перехватило дыхание, и она с трудом сдержала слезы при мысли о том, что у нее есть все, чего она желала — дети, дом, любимый мужчина, и вот некто вроде Роуди Флита может все это у нее отнять.

Кухня тем временем была полна света и смеха, тихого и глубокого — Даниеля, веселого и звонкого, похожего на церковные колокольцы в ясное летнее утро — детского. Джоли присела на кресло-качалку в уголке кухни и принялась штопать дырявые носки и чулки детей. Сейчас, сегодня вечером, она не станет уноситься мыслями в будущее и думать обо всем страшном, что в нем может случиться. Не позволит она себе и вспоминать прошлое с его несчастьями и болью. У нее есть этот момент, и Джоли намеревалась холить и лелеять его, вот и все.

Хэнк и Джемма все еще с ней, и сама она в чреве своем носит ребенка Даниеля, и все они находятся в тепле и безопасности крепкого дома. Что еще нужно человеку!

Наконец после шума и гама тыквенные «блуждающие огоньки» были сделаны, и в них вставили сальные свечи. Когда свечи разгорелись, тыквы засверкали огненными глазами и заулыбались, или оскалились — это как посмотреть — изогнутыми ртами, из которых клубился черный дым.

Джоли позволила Хэнку и Джемме задержаться на кухне сверх положенного времени, поэтому они смогли насладиться сполна плодами своего труда, а потом, несмотря на протесты, уложила их спать.

Когда, выслушав детские молитвы на ночь и подоткнув их одеяла, Джоли вернулась на кухню, Дотер уже ушел спать в конюшню, а Даниель гасил огонь в печи. Джоли подняла крышки «блуждающих огоньков» и задула свечи. В кухне снова повеяло ароматом сухой тыквы.

— Спасибо, Даниель, — тихо сказала Джоли. Но ее муж, который в данный момент был занят тем, что выплескивал на двор остатки кофе, посмотрел на нее только после того, как вновь наполнил кофейник водой из ведра, стоявшего подле раковины.

— Всегда к вашим услугам, миссис Бекэм, — ответил он, — но я предпочитаю не знать, за что именно вы меня благодарите.

Джоли отвернулась и всмотрелась сквозь темное окно в ночь, хотя ничего нельзя было разглядеть дальше нескольких ярдов. Джоли погладила «блуждающий огонек» — он был еще теплым от свечи.

— Ты и Дотер подарили детям счастливое воспоминание, которое, возможно, поддержит их в будущем.

Хотя Даниель был крупным мужчиной, он мог передвигаться поразительно тихо, и потому Джоли вздрогнула от неожиданности, ощутив его руки на своих плечах.

— А как насчет тебя? — спросил Даниель, поворачивая жену лицом к себе. — А ты счастлива сегодня?

Джоли вспомнила свои переживания, проглотила комок в горле и кивнула:

— Да, счастлива. И что бы ни случилось, я не забуду этот вечер, как ты, Дотер, Хэнк и Джемма вырезали тыквы. Трудно сказать, чьи мордочки сияли ярче — Джеммы и Хэнка или «блуждающих огоньков».

Губы Даниеля легко коснулись лба Джоли, руки скользнули вдоль ее бедер, затем поднялись и оказались под ее грудями. Джоли порывисто задышала, ожидая продолжения. Даже легким касанием кончиками пальцев, ласкавших ее соски, Даниель мог воспламенить Джоли. Соски ее мгновенно отвердели и четко обрисовались даже сквозь ткань нижней рубашки и платья.

Даниель хмыкнул, но в этом звуке Джоли услышала заботу о себе.

— Что-то тревожит вас, миссис Бекэм, и я жду, что вы все мне расскажете без утайки завтра утром. А сейчас я хочу вас, теплую, нежную, обнаженную, в своей постели.

Джоли задрожала, но не от того, что была шокирована его заявлением, а от предвкушения острого, почти невыносимого наслаждения.

Когда рот Даниеля приблизился к ее рту, когда он нежно раздвинул языком ее губы и этот язык проник в ее рот, все страхи и тревожные мысли мгновенно вылетели из головы Джоли. Единственное, что сейчас существовало — это пламя страсти, которое вспыхнуло и все сильнее разгоралось в ней. И все это сделали поцелуй Даниеля и тяжесть его рук на ее полных грудях.

Даниель отшатнулся от нее как раз тогда, когда Джоли думала, что умрет от желания, и потушил керосиновую лампу. В кухне воцарилась темнота, и Даниель взял Джоли за руку.

Она думала, что они направятся наверх, в их постель. Но Даниель повел ее в обитую кожей и деревом комнату, в которой он обыкновенно читал или подводил финансовые итоги.

Везде царили полная тишина и темнота, в воздухе было чуть прохладно, но это лишь придавало очарование моменту. Казалось, что они вдвоем оказались где-то в волшебной стране, а падающий за окном снег усиливал впечатление нереальности.

Медленно, словно соблюдая некий ритуал, Даниель начал раздевать Джоли. Начал с волос, распустив их и поправив длинными пальцами рассыпавшиеся по плечам пряди. Затем медленно, одну за другой, стал расстегивать пуговички на ее блузке, снял ситцевую ткань с ее плеч. Джоли поежилась от прохлады, но горящий взгляд Даниеля обжег ее обнаженную кожу, и мгновенно ее соски отвердели и четко обрисовались сквозь тонкий муслин нижней рубашки. Еще одна пуговичка — и Даниель преодолел последний барьер на пути к Джоли.

Он дотронулся до ее обнаженных грудей, приподнял их, помял, погладил. Джоли чувствовала себя богиней, купающейся в серебристом лунном свете и переливчатом снежном сиянии, и она склонила голову, молча сдаваясь на волю победителя — Даниеля.

А он, поддерживая Джоли за талию одной рукой, второй лаская грудь, наклонился и стал сосать другую грудь. Джоли выгнулась и издала протяжный низкий стон наслаждения, запустив пальцы в его волосы, лаская его, понуждая выпить ее всю до дна.

Каким-то образом Даниель сумел раздеть ее совершенно незаметно для Джоли, или, может быть, она просто не обратила на это внимание? И сам разделся. Потом Джоли могла только вспомнить свое ощущение: ее ладони на его широкой обнаженной груди.

Большое кожаное кресло шумно вздохнуло, когда Даниель опустился в него, усадив Джоли себе на колени. Она закрыла глаза, в то время как ее тело медленно принимало его в себя. Даниель зарычал от удовольствия, когда она пошевелила внутренними мышцами.

— Джоли!!! — хрипло выдохнул он, сжимая ее бедра своими натруженными руками, ритмично двигаясь вверх-вниз, вверх-вниз…

Поначалу Джоли двигалась в такт какому-то заданному темпу, но затем в ней проснулись самые примитивные древние инстинкты первой женщины, и она перестала владеть своим телом, которое все делало само по себе помимо ее воли. И скоро из ее груди вырвался нечеловеческий стон жгучего наслаждения, крик радости и облегчения, сладости и желания.

Джоли вернулась в эту реальность и вспомнила о Даниеле. Она не хотела получать все одна и задвигалась так, как это нравилось ему. К кульминации они подошли вместе, их губы слились в поцелуе, языки переплелись в любовной борьбе. И каждый принял в себя последний победный крик другого…

Джоли без сил упала на грудь Даниеля, едва только кончились ее страстные конвульсии, и его руки обняли ее. С ее точки зрения, в мире вряд ли было что слаще их любви. И этот момент был самым сладким.

На другое утро Джоли проспала. Первое, что она увидела, открыв глаза, — волшебные ледяные узоры на оконном стекле. Джоли вскочила, быстро привела себя в порядок и заглянула в детскую. Там уже никого не было. Когда она торопливо сбежала вниз по лестнице, то увидела, что мир преобразился. Теперь он весь был сделан словно из белого мрамора, посыпанного сверкающими кристаллами.

В кухне было тепло, на плите уже посвистывал закипавший кофейник. Джоли налила себе чашечку кофе и закуталась в шерстяной плед, затем выскочила на улицу.

Следы копыт и колес на белом снегу рассказали ей, что Дотер, вероятно, уже увез Джемму и Хэнка в школу. В воздухе слышались ритмичные удары топора. Джоли пошла на звук, обогнув сарай, и увидела Даниеля, рубившего дрова. Каждый его выдох сопровождался белым облачком.

— Почему ты меня не разбудил? — на всякий случай пошла в наступление Джоли, если Даниель решит прочитать ей лекцию по поводу обязанностей «подходящей жены». — Господи, уже полдня, должно быть, прошло!

Даниель продолжал работать, и только мимолетная ухмылка тронула его губы, а в голубых глазах заплясали веселые искорки, едва он посмотрел в сторону жены.

— Послушай, ты такая аппетитная, как августовский персик. Я едва сдерживаюсь, чтобы не попробовать тебя.

Джоли укрылась под защитой навеса, где холодные порывы ветра были не такими сильными. Она вдруг залилась краской, вспомнив, как бесстыдно отвечала на ласки Даниеля сегодня ночью в его кабинете, в кресле и потом в постели. Но при воспоминании об этом внутри у нее потеплело.

— Если я еще не забеременела, Даниель Бекэм, — нахально сказала Джоли, — то вчера ночью эта цель уж точно была достигнута.

Даниель продолжал стучать топором, а его ухмылка стала еще более откровенной и совершенно неподобающей богобоязненному пресвитерианцу. А уж слова и вовсе были непотребными.

— Я бы советовал не дразнить меня, миссис Бекэм, — сказал он. — При одном воспоминании меня так и подмывает разложить тебя прямо здесь, на поленнице, и заставить стонать и вопить.

Джоли сразу же представила себе эту картину и от этого отскочила на шаг.

— Я не вопила! — со сдержанным возмущением проговорила Джоли, скрестив руки на груди.

Даниель снова ухмыльнулся, на этот раз совсем уж дьявольской улыбочкой.

— Вы вопили, миссис Бекэм, — ответил Даниель. — Вам хочется, чтобы я повторил, что именно вы вопили?

— Нет! — воскликнула Джоли, отлично помня свои слова и то, как они занимались любовью. Но ведь приличные женщины не слушают такие фразы, даже если они сами выкрикивали их прошедшей ночью в порыве страсти.

Даниель расхохотался и ловко закинул полено в почти сложенную поленницу, затем обернулся к Джоли, уперев руки в бока и озорно склонив голову на бок.

— Идите-ка сюда, миссис Бекэм, — позвал он.

Джоли пыталась сопротивляться и честно сопротивлялась. Но его притяжение оказалось сильнее, и в конце концов она подчинилась ему…

Два часа спустя ее щеки все еще горели от удовольствия, хотя Джоли уже вовсю возилась на кухне, готовя сэндвичи и пироги к обеду. Она смочила пальцы в ведерке с холодной водой и приложила их к щекам, чтобы хоть немного остудить, и тут увидела Мэри, которая приехала верхом на лошади.

Холт, старший сын Еноха и Мэри, сидел позади матери, обняв ее за талию, а впереди восседала маленькая Руфи. Ее было едва видно из-под шерстяного платка Мэри.