Любовь на плахе (Невеста)

Даниель вышел из конюшни, чтобы помочь невестке слезть с лошади, а Джоли стала осторожно спускаться по обледенелым ступеням крыльца.

— А где Енох? — спросил Даниель, и в его голосе Джоли заметила беспокойство.

— Он отогревает дома ноги у огня, попивая настойку из меда с лимоном, — быстро ответила Мэри. — Похоже, что это грипп. — Она замолчала, восторженно глядя по сторонам, словно попала в волшебное королевство из сказки. — А я больше не могла усидеть дома. Мне там порядком надоели даже стены, а на улице так здорово.

Даниель осторожно снял с седла обоих малышей, вызвав у них восторг тем, что подбросил каждого вверх, затем помог слезть с лошади Мэри… Джоли умилила эта картина. «Какое счастье, — подумала она, — что именно Даниель Бекэм, самый замечательный мужчина по эту сторону Миссисипи, спас ее от петли, что привез сюда и дал ей дом, разделил с ней ложе». Но почти сразу же она вспомнила о Роуди Флите, и все ее хорошее настроение улетучилось. Ведь Мэри и ее детишки могли столкнуться с ним нос к носу на полпути к дому Даниеля! Джоли содрогнулась, представив себе эту сцену, зная, что если бы такое случилось, то не только Даниель никогда не простил бы ее, но и она сама.

Мэри пробыла у них до полудня, который она предпочитала называть обедом на манер, принятый среди южан. Она была веселой собеседницей, и Джоли действительно была рада ее визиту. Но ее все время грызла мысль о той опасности, которая может грозить Мэри по пути домой. Джоли ломала голову, как, не выдавая своего секрета, сказать Да-ниелю, что жену его брата следовало бы проводить до самого дома.

Но вот наступила минута прощания, детишки были собраны и одеты. Тут подоспел и Дотер, приехавший из Просперити. Он привязал лошадь Мэри к задку коляски, в которой и повез ее саму и детишек домой.

Солнце ярко светило, и снег стал подтаивать. Джоли стояла на крыльце и тревожно провожала взглядом удалявшуюся коляску. К ней подошел Даниель.

— Ты нервничаешь и напряжена, как кошка перед прыжком, — сказал он, — со вчерашнего дня. Что беспокоит тебя, Джоли?

Все-таки неизбежное произошло: Даниель напрямик спросил ее о странном поведении. Не забыл он и то, как взволнована она была вчера. Джоли облизнула языком пересохшие губы и взглянула на мужа.

— Я не хотела бы говорить вам об этом, мистер Бекэм, — начала она, — но боюсь, теперь у меня нет другого выбора. — Джоли замолчала, пока они не вошли в дом и плотно прикрыли за собой двери. Она говорила, вцепившись обеими руками в спинку стула, а Даниель сидел напротив, положив большие руки на край стола.

— Вчера по пути в город я встретила Роуди Флита, — продолжила Джоли. — Оказывается, он и Блейк прятали украденные деньги в нашей конюшне. Но Блейк, очевидно, перепрятал их. Роуди пришел узнать, где они.

Даниель так побледнел, что на какую-то секунду Джоли испугалась, как бы его не хватил удар. Но Даниель медленно поднялся со стула, сжимая и разжимая кулаки.

Джоли было страшно, но она не отступила, поскольку знала, что Даниель никогда не поднимет на нее руку, даже если Джоли удастся выставить его на посмешище перед всем штатом. Но все же вцепилась в спинку стула еще крепче.

— Это было, когда я ехала в город, минуя тот заброшенный дом… то место, которое сейчас стало твоей собственностью… Роуди неожиданно выскочил из-за тополей и наставил на меня пистолет. Он рассказал мне о деньгах и потребовал, чтобы я призналась, где они, и пригрозил, что убьет тебя, если я тебе что-нибудь скажу. — Джоли замолчала, набрав в грудь воздуха, и принялась тщательно изучать рисунок скатерти на столе, затем медленно продолжила: — Больше мне Роуди ничего не успел сказать, так как послышался звук приближающегося фургона. Он еще раз сказал, что убьет меня и любого, кто окажется в той коляске, если я ему хоть слово скажу. В это время из-за поворота выскочила повозка, а в ней сидел Енох. Я так испугалась, что Роуди убьет его, что ничего не соображала.

— Господи Боже… — пробормотал Даниель, повернулся и исчез в кабинете. Джоли бросилась за ним, и глаза ее широко распахнулись от ужаса, когда она увидела, как тот сорвал со стены ружье, проверил обойму и перезарядил его.

— Собери свои вещички и вещи Хэнка и Джеммы, — приказал Даниель, едва взглянув на Джоли, и поспешил на кухню.

Сердце у Джоли колотилось, как бешеное. Произошло самое худшее, чего она так боялась! Даниель не только собрался в погоню за Роуди, он собрался отослать отсюда ее и детишек, возможно, навсегда. Все, он сыт ими по горло!

— Нет! Мы никуда не хотим отсюда! — закричала Джоли, страстно желая во что бы то ни стало остановить Даниеля и зная в то же время, что это невозможно. — Мы останемся здесь, с тобой!

— Ни в коем случае, пока Флит на свободе. Я не могу выслеживать этого типа и одновременно защищать вас троих. Так что поторапливайся, собирай вещи. Я отвезу вас в город, в пансион миссис Крейпер. — Даниель взял ружье, надел пальто и шляпу. — Мэри со своими детишками тоже должны уехать в город.

При других обстоятельствах Джоли вздохнула бы с облегчением, что ее страхи и опасения оказались напрасными. Даниель вовсе не отсылает ее в Сан-Франциско, а детей в сиротский приют. Но чувство облегчения тут же сменилось ужасом, потому что Даниель и Енох легко могут быть убиты.

Джоли постаралась отговорить Даниеля от его затеи, хотя знала, что ее попытка заранее обречена на неудачу.

— Роуди похож на бешеного пса. Он убивает из удовольствия!

— Именно поэтому я и собираюсь убить его, — ответил Даниель. — Делай, что я тебе велел, Джоли. Собирайся, а я должен съездить поговорить с Енохом.

Час спустя кто-то въехал во двор, но то был не Даниель, а Дотер. Он был хмур и молчалив, когда помогал Джоли грузить в фургон ее вещи, которые она упаковала для себя и детей. Перед тем как покинуть дом, Джоли бросила последний взгляд на «блуждающие огоньки», вырезанные из тыквы, которые выглядели сейчас заброшенными и несчастными.

Вскоре Джоли уже поселилась в тесной комнате в пансионе миссис Крейпер. Джемма и Хэнк сидели сейчас напротив нее на узких постелях, болтая ногами. Лица у детей были утомленные и угрюмые. Единственным отрадным фактом в данной ситуации было то, что в комнате напротив поселилась Мэри с ее малышами.

Пришло время ужинать, и две женщины и дети присоединились к остальным обитателям пансиона, собравшимся в столовой. Джоли почувствовала себя так, будто снова стояла перед судом, когда ее приговорили к повешению — так посмотрела на нее хозяйка пансиона и ее постоянные жильцы.

Но ужин прошел вполне терпимо, потому что Мэри завязала провокационный спор с новым школьным учителем, настаивая на том, что нельзя насильно переучивать школьников-левшей писать правой рукой. А потом пристала к окружному проповеднику, который проездом оказался в Просперити, что она не понимает, почему святой Павел запрещал женщинам разговаривать в церкви.

За окном тем временем продолжал падать снег. К вечеру снегопад закончился, и Джоли заскочила к Мэри и попросила ее приглядеть за Джеммой и Хэнком, которых она уложила спать. Джоли объяснила Мэри, что ей надо немного прогуляться перед сном. Малыши Мэри тоже уже спали, а сама она что-то читала при свете керосиновой лампы. Мэри недовольно нахмурилась.

— Даниель и Енох не велели никуда ходить, — сказала она. — Неважно куда и зачем.

— Я скоро вернусь, — упорствовала Джоли, заявив, что ей вдруг стало душно в комнате и захотелось на свежий воздух. — И я обещаю, что не уйду далеко.

Мэри хмуро пожала плечами и вновь уткнулась в книгу, а Джоли выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.

На улице воздух был почти весенним, на чистом небе ярко сверкали звезды. Джоли приподняла юбки, чтобы не испачкать их в грязи, когда переходила дорогу до противоположного деревянного тротуара. Проходя мимо салунов, Джоли невольно ступала в такт громкой музыке, доносившейся из-за прикрытых дверей.

Дом Айры Дженьюэри трудно было не заметить: это было самое большое здание в городе. Оно выглядело очень внушительно, однако Джоли проскользнула в ворота и украдкой двинулась к дому.На крыльце по обеим сторонам двери висели большие бронзовые фонари, в которых горело по свече. Джоли решительно дернула за шнурок дверного звонка. Подождала, скрестив руки на груди и переминаясь с ноги на ногу, потом позвонила снова.

Она собралась уже уйти, признав свое очередное поражение, как щелкнул дверной замок, и на пороге появилась Нан. Миссис Калли была мертвенно-бледна и держалась пугливо-воровато, как дикое животное, которое из его надежного убежища выгнали голод или жажда.

— Заходи, — прошептала Нан, впуская Джоли, и нервно оглянулась через плечо, словно боялась, что кто-то услышит и накажет ее. — Быстрее!

Нан вцепилась в рукав Джоли и потащила в полутемную гостиную, окна которой были задернуты тяжелыми бархатными шторами. Только когда они оказались в уютном уголке, где никто не мог за ними подсмотреть или помешать, Нан заговорила снова.

— Ох, Джоли! — сбивчиво бормотала Нан. — Ты была абсолютно права! Мне не следовало приходить сюда никогда!

— Но это очень легко исправить, — заявила Джоли, не делая ни малейшей попытки говорить потише. — Ты просто уйдешь отсюда, вот прямо сейчас. Я уверена, что у миссис Крейпер найдется местечко для тебя, или, возможно, тебя приютит миссис Ватман, пока мы решим, что делать.

Но Нан уже трясла головой, предостерегающе поднеся палец к губам, прося, нет, умоляя ее быть осторожной.

— Ты ничего не знаешь, Джоли. Он преследует меня. Он опоил меня здесь чем-то, и если я уйду, то будет только хуже.

Джоли охватил холодный ужас, когда она заглянула в глаза подруги и увидела, что Нан на все уже махнула рукой. Один Господь знает, что заставило ее в конце концов впустить Джоли в дом и раскрыться ей, пусть хоть чуть-чуть.

— Я тебя здесь не оставлю, — прошептала Джоли, приходя в ярость от того, что ей приходится прятаться от этого Айры Дженыоэри, чтобы спасти свою подругу. Ничего сейчас она не желала так сильно, как тотчас же направиться к нему и плюнуть в глаза. — Ты не должна здесь оставаться! Это попросту неприлично! Посмотри на себя — ты стала тощей, как штакетина от забора, под глазами — огромные круги!

Нан уперлась пятками в дорогой персидский ковер, когда Джоли попыталась подтащить ее к двери.

— Я должна остаться! — внезапно заявила Нан. — Если я уйду, у меня не будет лекарства. Мне нужно лекарство!

— Что за лекарство? — спросила Джоли, и тут новая мутная волна ужаса захлестнула ее. — Нан Калли! Этот человек постоянно дает тебе опиум?

Нан облизнула языком потрескавшиеся губы, глаза ее блестели каким-то лихорадочным огнем.

— Я не знаю, что это, но от него я засыпаю, а когда сплю, я снова с моим Джо.

На этот раз Джоли не потерпела никаких возражений и протестов. Она силком потащила Нан к выходу. Нан Калли была сильной, или по крайней мере была таковой, но Джоли оказалась сильнее, и если бы ей пришлось тащить подругу за волосы из этого дома, она не задумываясь так бы и поступила.

Джоли завидела Айру Дженьюэри, который входил через главные ворота и шел к дому, весело насвистывая, в тот самый момент, когда пыталась выпихнуть протестующую Нан за порог дома. У нее не было иного оружия, кроме бравады, и Джоли не преминула им воспользоваться.

— Пожалуйста, уступите дорогу, мистер Дженьюэри, — сухо сказала она. — Миссис Калли уходит отсюда и никогда больше не вернется.

Глаза Айры Дженьюэри ослепительно сверкнули в лунном свете. Он остановился и скрестил руки на груди.

— Возвращайся в дом, Нанси! — резко бросил он. — Я займусь тобой и твоим маленьким бунтом чуть позже.

К ужасу разъяренной Джоли, Нан высвободилась из ее хватки и бросилась выполнять приказ. Дверь закрылась за Нан, громко щелкнул замок, и Джоли поняла, что если бы она попыталась снова войти, ей уже не откроют.

Джоли прошла мимо Аиры Дженьюэри, стараясь держаться от него подальше.

— Если вы обидите Нан или ее ребенка, — крикнула она, — то вы за то ответите, и не мне, а Даниелю!

Дженьюэри громко рассмеялся.

— Мне дела нет до Даниеля, — нагло ухмыляясь, ответил он. — А вот это «ответите» — именно то, что я хотел бы применить по отношению к вам, миссис Бекэм. Когда дело касается Нанси, закон на моей стороне, так что не стоит беспокоить по пустякам начальника полиции. И к Нан в дальнейшем следует обращаться не как к миссис Калли, а как к миссис Дженьюэри. Запомните это с сегодняшнего дня, моя милая.

ГЛАВА 19

Джоли потрясение отшатнулась при таком известии. Нан вышла замуж за это чудовище! Его дом возвышался позади нее, зловещий и мрачный, словно первая ступенька лестницы, ведущей в преисподнюю. И какой-то внутренний чертик, казалось, подталкивал ее, пытаясь затащить обратно в этот дом.

Однако же Джоли сумела набраться храбрости и осталась на месте, вместо того чтобы убежать со всех ног отсюда, что было ее первым побуждением.

— Вы говорили мне, что не хотите, чтобы Нан стала вашей женой, — сказала Джоли. — Вы страшно разозлились на нее за то, что у нее не оказалось ни имущества, ни денег, чтобы принести вам в качестве приданого.

Айра Дженьюэри широко улыбнулся, и в темноте его улыбка показалась Джоли волчьим оскалом.

— А я передумал, — пожав плечами, ответил он. — Непостоянство — характерная черта женской половины человечества, но она не принадлежит исключительно женщинам.

Джоли пришлось изо всех сил навалиться на ворота, чтобы они открылись и выпустили ее.

— Не нужно думать, что я забуду о том, что узнала сегодня вечером, мистер Дженьюэри, — заявила Джоли. — Если есть возможность помочь бедной Нан, то, будьте уверены, я найду ее!

Картежник и аферист громко расхохотался.

— Так вот, — заявил он, — закон гласит, что жена принадлежит мужу своему как имущество, как скот. Я могу делать с ней все, что хочу, миссис Бекэм, и мы .оба знаем это. — С этими словами Айра Дженьюэри толкнул входную дверь и вошел в дом.

Джоли, дрожа, оперлась об изгородь. Представить невозможно, какие гадости он может проделать с Нан в отместку за ее, Джоли, вмешательство. И от того, что она ничего не может сделать, чтобы помочь подруге, Джоли стало совсем плохо.

Самое печальное, что этот мистер Дженьюэри сказал чистую правду относительно своих прав на жену, заявив, что волен обращаться с ней так, как ему хочется. В глазах закона жена и дети являются полной собственностью мужа, и раз так, то хозяин дома может наказывать или миловать их, словно собак и кошек.

И тут, когда уже появились огни пансиона миссис Крейпер, Джоли снова возблагодарила судьбу за то, что ей достался такой муж, как Даниель Бекэм. С ее точки зрения, лучше быть повешенной, чем жить с этим мерзавцем — Айрой Дженьюэри.

Так уж случилось, что Даниель и Енох вдвоем поджидали ее, сидя в небольшой гостиной пансиона миссис Крейпер. Джоли проскользнула во входную дверь и уже собиралась проскользнуть дальше, надеясь остаться незамеченной, когда услышала голос Еноха. Тот ткнул брата в бок и указал на Джоли. Та молча рассталась со всякой надеждой на спасение.

— Где ты была? — требовательно спросил Даниель взбешенным шепотом, возвышаясь над ней, словно гора.

— Я очень рада, что ты спросил, — ответила Джоли, беря мужа за руку. — Хотя я точно знаю, что тебе не понравится мой ответ. — Джоли вывела мужа на крыльцо, где можно было найти некое подобие уединения. — Даниель, сегодня вечером я навестила Нан Калли в доме мистера Дженьюэри. — Джоли заметила, как недобро вспыхнули глаза мужа, и поспешила поднять руки вверх, как бы сдаваясь и в то же время призывая к спокойствию. — Ты был абсолютно прав в том, что касалось этого… этого злого человека. Он все-таки женился на Нан Калли после всей этой суматохи, когда выяснил, что у нее нет ни земли, ни денег. И он жестоко обращается с ней. Она отощала и смертельно запугана. К тому же он пичкает ее каким-то лекарством. Я думаю, что это опий. Даниель, ради нее, ради ее ребенка, мы должны помочь бедной Нан!

Полное бессилие отразилось в каждой черте мужественного лица Даниеля.

— Мы ничего не можем сделать, — после долгого, взрывоопасного молчания ответил он срывающимся голосом. — Она его жена…

Джоли была потрясена, хотя знала, что большинство мужчин думают так, когда дело касается собак, идиотов, метисов и жен.

— Даниель…

— Мы не можем вмешиваться во взаимоотношения мужа и жены, — оборвал ее Даниель твердым — тоном, пресекающим дальнейший разговор на эту тему.

— Нет, черт возьми! — взорвалась Джоли, уперев руки в бока, глаза ее гневно горели, ноздри раздувались. — Ведь мы ее друзья! Кто же позаботится о Нан, кроме нас?

Даниель тяжело вздохнул и стал внимательно изучать ночное небо над изогнутой крышей пансиона миссис Крейпер. Когда он снова посмотрел на Джоли, она прочитала на его лице что-то похожее на покорность судьбе.

— А сама миссис Калли просила о помощи? — спросил Даниель, и Джоли по его тону поняла, что он уже почти знает ответ.

— Нет, не просила, — сказала, почти прошептала Джоли, уронив голову. Она вспомнила, как поначалу Нан, казалось, хотела попросить Джоли о помощи, а когда пришло время решать, бедную женщину покинула храбрость.

— Так вот, миссис Бекэм, пока Нан Калли сама не попросит о помощи, мы будем заниматься только своими делами. Кстати, как Джемма и Хэнк?

Джоли, понурив голову, ответила:

— Они рвутся домой, на ферму. И я тоже. Сколько это еще продлится, Даниель?

— Не знаю, — ответил он. — Если Роуди Флит и находится поблизости от Просперити, то очень хорошо спрятался.

— Тебе нужна какая-нибудь помощь, или вы с Енохом и Дотером справитесь сами? — спросила Джоли. Она почему-то была уверена, что от местного начальника полиции будет мало проку. К тому же это был тот самый начальник полиции, который готов был повесить любого, кто попадется ему в лапы.

Повинуясь какому-то импульсу, Джоли бросилась к Даниелю и повисла у него на шее. Несмотря на крепкие мускулы Даниеля, она намертво вцепилась в его плечи.

— Даниель, не надо, оставь все как есть. Умоляю тебя! Роуди сейчас как затравленный зверь: он тут же пристрелит любого, кто ему не понравится!

Даниель нежно поцеловал Джоли в лоб.

— Именно поэтому я и должен найти этого типа, — со вздохом ответил он. — Оставить Роуди на свободе, чтобы он рыскал по округе, все равно что оставить на свободе бешеного пса.

— Но ведь ты не шериф! — продолжала умолять его Джоли. — Ведь это не твое дело, в конце концов!

— Да ну? — изумился Даниель. — У меня есть что терять, как и любому человеку. Поэтому я и намерен защитить свое.

Джоли поняла, что спорить с Даниелем бесполезно. Она кивнула, как бы признавая свое поражение. Казалось, говорить больше было не о чем.

— Иди в комнату, — сказал ей Даниель после долгого молчания. — Здесь становится прохладно, а я не хочу, чтобы ты простудилась и заболела.

Она хотела было возразить, что он также мог легко здесь простудиться, но передумала.

— Спокойной ночи, Даниель, — сказала она и вошла в дом.

Утро следующего дня выдалось солнечным. Воздух был прозрачен и чист, сравнительно тепло, словом, типичный для поздней осени денек. После завтрака Джоли отвела детей в школу. По дороге Джоли и Джемма забавлялись тем, что загребали руками охапки опавших кленовых листьев. Хэнк не участвовал в этой забаве и держался чуть поодаль. По тому, как он осуждающе поглядывал и временами покачивал головой, любому стало бы ясно, что он всегда считал девчонок глупыми созданиями.

Когда Джоли возвращалась домой, доведя детишек до самой школы, ее одолевали мысли о судьбе несчастной Нан, о той угрозе, которую представлял Роуди. И тут ее озарила идея, подобно тому, как благодать Божия снизошла на апостола Павла на его пути в Дамаск.

Уголовника заботило только одно — деньги, похищенные им и Блейком при ограблении банка в тот знаменательный день поздней весной. Они спрятали добычу в конюшне Даниеля, а потом Блейк, ничего не говоря Роуди, перепрятал награбленное. Роуди всегда был самоуверен и нагл, одно слово, «крутой», и в то же время хитер и коварен. Сейчас он явно не знает, списать ли добычу в графу «расход» и сбежать отсюда, или, хорошенько схоронившись где-нибудь поблизости, подождать.

Джоли улыбнулась и поспешила в пансион. Если понадобится, она перевернет каждый мешок, проверит каждую щель в доме Даниеля Бекэма, но найдет эти проклятые деньги и передаст их Роуди. Он был жаден до денег и прожорлив, словно крыса, и, возможно, полезет в ловушку за кусочком лакомого сыра.

Джоли старалась не думать о тех страшных вещах, которые еще можно было ожидать от Роуди. Она поставила на карту очень многое и, как бы ни боялась, не могла сидеть сложа руки в пансионе миссис Крейпер и ждать, пока мужчины сами справятся с этой задачей.

И потом, была ведь еще проблема трагического положения бедняжки Нан Калли. Но уж это она не отдаст мужской половине города.

Подсчитав те небольшие деньги, которые у нее остались от хозяйственных расходов, Джоли наняла коляску и укатила в ней по направлению к ферме. Распугивая зазевавшихся прохожих громкими криками, Джоли вихрем пронеслась по центру Просперити, гордо выпятив подбородок и не смотря по сторонам.

Краем глаза она видела, как останавливаются изумленные таким зрелищем обыватели города, но никто не пытался ее остановить. А сейчас для нее это было самым важным.

Джоли пронеслась мимо своей фермы. Хотя ее так и подмывало вновь оказаться в родных стенах под надежной крышей, но она пронеслась мимо, направляясь к Верене Дейли.

Соседка, как обычно, была одета в черное. В ее маленьком аккуратном домике было тихо, лишь громко тикали старинные часы, стоявшие в гостиной на каминной полке. Верена немного сощурилась, когда узнала нежданную гостью.

— А почему ты не в пансионе Алверны Крейпер, где должна быть?

— Я не собственность пансиона, — резко ответила Джоли.

Верена вздохнула и указала на кресло, стоящее перед залитым солнцем окном.

— Вот уж никак не ожидала от Даниеля, что в этой передряге он оставит меня одну, — сказала Верена. — Но я все равно ни за что не двинусь со своей земли из-за какой-то чепухи, право слово. Не хочешь ли чаю?

Джоли покачала головой, расправляя измявшиеся юбки.

— Я приехала по поводу Нан Калли, — сказала Джоли и подробно поведала Верене обо всем, что удалось узнать о Нан, и то, что видела собственными глазами.

— Даниель говорит, что это не наше дело и что мы не можем вмешиваться, — закончила свой рассказ Джоли. — Но Нан действительно в ужасной беде.

Верена печально посмотрела на нее:

— Да, ты права…

— Я думаю, что нам надо просто похитить Нан Калли и привезти ее сюда. Я уверена, что со временем дурман выйдет из нее, и Нан сможет здраво мыслить и прислушиваться к советам. А потом она легко может уехать в почтовой карете в Спокан и начать все заново.

Миссис Дейли долго пристально смотрела в окно, но Джоли поняла, что сейчас она ничего там не видит. Миссис Верена Дейли думала. Наконец она сказала:

— Нан потребуется несколько недель на то, чтобы окончательно оправиться, вдобавок мне не нравится первое предложение относительно похищения ее у Айры Дженьюэри. Но ты права, дорогая, мы должны что-то делать. Если тебе удастся вытащить ее из этого дома, привози ее прямо ко мне.

Джоли вскочила и благодарно пожала руку подруги:

— Спасибо!

— Только не надо недооценивать Айру Дженъюэри, — предупредила Верена Дейли. — Он не из породы великодушных и порядочных людей. Он может быть и жестоким.

По спине Джоли пробежали мурашки.

— Обещаю, я буду осторожной.

Затем женщины поговорили немного о несчастье, происшедшем с Джоли, в результате чего ей приходится торчать сейчас в пансионе. Верена, соскучившись по компании, принесла свежеиспеченный пирог и чай с лимоном. Когда пришла пора расставаться, жизнь снова стала казаться Джоли прекрасной.

Несмотря на то, что на ферме оставался скот, а Даниель жил в доме, как всегда, все же здесь появился налет запущенности, хотя прошел всего лишь день, как Джоли и дети покинули ферму. Такие мысли пришли в голову Джоли, едва она въехала на коляске во двор и привязала лошадь. Ощущение одиночества могло бы быть еще более невыносимым, если бы не появился драный кот Левитикус, чтобы приветствовать ее своим хриплым «мяу».

Джоли грустно улыбнулась коту.

— Держу пари, что ты знаешь, где Блейк запрятал денежки, так ведь? Ты, наверное, причастен ко всему, что случилось в этом доме. — Джоли умолкла и вздохнула: — Если бы ты только мог говорить…

— Мр-р, — согласился Левитикус.

— Боюсь, ты мало чем можешь помочь мне, — ответила Джоли и, подхватив юбки, пошла к амбару и конюшне.

Там она заглянула в каждую щель, проверила каждый мешок с зерном, каждый бочонок, перетрясла седла и сбрую. Дневной свет ярко освещал конюшню, затем стал меркнуть, превращаясь в вечерние сумерки. А Джоли все еще ничего не нашла.

Джоли вышла наружу, отряхивая ладони и оглядываясь. Она сомневалась, что у Блейка хватило смелости спрятать добычу в доме, хотя и такое могло случиться накануне того, как Блейк попался. Если это так, вероятно, что это было бы великолепной шуткой — спрятать награбленную в банке добычу под носом у одного из самых видных граждан.

Джоли вошла в дом, и ее, словно любящие руки, окружили знакомые предметы и запахи. Прошел всего день, как она уехала в пансион, а уже так заскучала, что на глазах у нее выступили слезы.

Джоли начала методично и тщательно, насколько это было возможно, обследовать комнату за комнатой. Она просмотрела все книги и то, что было за книгами на полках в кабинете Даниеля. Заглянула даже под подушки огромного кожаного кресла, на котором ее так изощренно любил Даниель не так уж много ночей назад. Она проверила все ящики его стола, заглянула даже под половик.

Она уже собралась перейти в кладовую, чтобы заглянуть в каждый кувшин и каждую банку, когда позади нее раздался громкий голос.

— Черт меня побери, если у тебя мозгов больше, чем у самой глупой обезьяны в период спаривания! — рявкнул Даниель.

Джоли обернулась и увидела мужа, замершего в дверях, опираясь о дверной косяк. Она покраснела как рак, но воинственно вздернула подбородок.

— Что ты здесь делаешь, Джоли? Разве я не запретил тебе выходить из пансиона, кроме как за Джеммой и Хэнком в школу и обратно?!

— Мне нужна была мука для овсяных лепешек, — ответила Джоли, лихорадочно соображая. — Знаешь, как тяжело женщине без привычных вещей…

Во взгляде Даниеля ясно читался скептицизм, но не было ни малейшего признака раздражения.

— «Привычная вещь» — это то, что жена должна слушаться мужа! — заявил Даниель.

Джоли вплотную подошла к мужу и заглянула ему прямо в глаза:

— Даже когда муж неправ?

— Даже, — имел наглость ответить Даниель. — Но, разумеется, я всегда прав.

— «Всегда прав»… — повторила Джоли, пылая от возмущения.

Даниель скрестил руки на груди и оперся плечом о дверной косяк.

— Так что же ты зсе-таки здесь ищешь, Джоли? И только не надо мне вешать лапшу на уши про «овсяные лепешки». Иначе, клянусь, я перекину тебя через колено и вздую как следует. — Даниель наклонился к ней чуть ли не нос к носу: — Только не лги мне.

Джоли прикусила губу. У Даниеля была жуткая способность ловить ее на недомолвках и увертках, и, кроме того, ей все равно понадобится его помощь, если она хочет, чтобы ее план сработал. Единственная проблема заключается в том, что Даниель сочтет всю ее задумку слишком опасной и запретит ей ее осуществление.

— Я искала деньги.

Даниель недоуменно вскинул брови, а потом сощурился в недоверчивом недоумении:

— Какие деньги?

— Пять сотен долларов, которые прихватили с собой Роуди и Блейк, когда ограбили банк. — Джоли словно вытаскивала слова, застревавшие в горле. — Они спрятали деньги в конюшне. Но затем Блейк решил оставить Роуди с носом и перепрятал добычу. Естественно, он ни за что не признается полиции о том, куда спрятал деньги, а Роуди не сможет до него добраться, чтобы узнать.

Даниель указательным пальцем выразительно показал в пол.

— Ты хочешь сказать, что деньги все время лежали вот тут, у меня под ногами? — требовательно спросил он, и в голосе его прозвучали яростные нотки.

Вся храбрость Джоли куда-то улетучилась.

— Я и знать не знала о том, что они спрятаны здесь. — Джоли запнулась и, нахмурившись, продолжала: — Конечно, Роуди считает, что я и Блейк снюхались, и от этого, я полагаю, он только опаснее.

Даниель закатил глаза, затем вышел из кладовой. Но перед этим он крепко, так, чтобы Джоли не вырвалась, но не больно, схватил жену за руку. Он тащил ее за собой до самого кабинета и бесцеремонно усадил в кресло.

— Подозреваю, что ты ничего еще не нашла, — сказал он. — А что бы стала делать с пятью сотнями долларов?

— Тут же бы поставила ему ловушку, естественно. Роуди обязательно пришел бы за деньгами. Тогда бы ты с Енохом и остальными смогли бы схватить его.

Неприятное выражение, бывшее в глазах Даниеля, постепенно уступило место чему-то другому, отдаленно напоминающему облегчение.

— Да ну? А как же ты намереваешься сообщить ему новость? Послушай, Джоли, помоги мне. Если ты знала, где он все это время прячется…

— Роуди сам выйдет на меня, — резко ответила Джоли. Ей было очень неприятно сознавать, что Даниель все еще считает ее соучастницей банды и верит, что она знает, где скрывается Роуди Флит. Он думает, что она не говорит об этом, чтобы спасти Флита. А ведь именно Даниеля хотела она спасти, его, и Джемму, и Хэнка.

— Как я уже сказала, Роуди думает, что я знаю, куда перепрятаны деньги.

Даниель пробурчал себе под нос замысловатое ругательство, поднялся и пошел к двери.

— Пойдемте, миссис Бекэм, — приказал он. — Мы возвращаемся в город.

Джоли не шевельнулась. Она продолжала сидеть за столом, ожидая, пока до Даниеля дойдет, что она не собирается бежать за ним, как собачонка. Иногда он ведет себя так, будто его избрали шерифом округа, состоящего из двух человек.

Когда Даниель обнаружил, что за ним никто не идет, он влетел обратно в дом.