ГЛАВА 21

Даниель крепко обнял жену за талию, но это длилось всего лишь мгновения, пока она обнимала его за шею. От волнения и радости Джоли даже не заметила, что висит на нем, болтая ногами. Она чуть покраснела.

— Пойдем, — сказала она, отводя глаза от пристального и всепонимающего взгляда Даниеля, и тут же обернулась к Джемме и Хэнку и предупреждающе приложила палец к губам. — Ведите себя тихо: Мэри очень устала и сейчас спит вместе с малышкой.

Позже, когда Даниель помог Еноху управиться с утренней работой по хозяйству, а Джоли приготовила завтрак, проснулся новейший представитель семейства Бекэмов. Чтобы дать Мэри отдохнуть, Енох очень осторожно вынес девочку из спальни и уложил в деревянной овальной люльке, которую принес из сарая.

Четверо остальных ребятишек мгновенно собрались вокруг крошечного человечка.

— А когда у нас будет такая? — спросила у Джоли Джемма, глядя на нее большими и серьезными глазами. И было абсолютно ясно, что она имеет в виду не люльку, а ребенка. Джоли снова густо покраснела, Даниель закашлялся и быстро отвернулся, а Енох издал один из своих веселых смешков.

И никто не ответил прямо на вопрос Джеммы.

Снег падал всю ночь и к утру его навалило более чем достаточно. Однако солнце ярко светило, было тепло, и поэтому Даниель решил отвезти Джемму и Хэнка в школу. Джоли провела утренние часы по уходу за Мэри и малышкой. Мэри уже немного оправилась после родов, у нее появился аппетит и даже вернулось чувство юмора. Она даже попробовала сесть на кровати, а затем и вовсе встала и осторожно стала передвигаться по комнате, хотя Джоли умоляла ее оставаться в постели.

Около полудня возвратился Даниель. Джоли была очень рада видеть его, хотя и напустила на себя безразличный вид.

— Ты, наверное, совсем не спала этой ночью, — сказал Даниель, когда они тряслись в фургоне домой.

Джоли вздохнула и покачала головой:

— Нет, немного поспала. Села в кресло-качалку и на несколько минут закрыла глаза.

Даниель кивнул, но Джоли заметила, что он сильно чем-то озабочен. Он все время оглядывался по сторонам, а в ногах у него на дне фургона лежало ружье.

Приехав домой, Джоли занялась приготовлением для себя ванны, в то время как Даниель загонял лошадь и фургон в конюшню. Когда он вошел в кухню, напустив морозный воздух, он нашел свою жену сидящей в бочке с теплой водой, установленной прямо посреди кухни. Даниель в замешательстве отступил назад и уперся спиной в дверь кухни. У него было такое выражение лица, будто он впервые в жизни увидел обнаженную женщину.

— Ну, могла бы и предупредить…

Джоли засмеялась и вытянула вверх стройную ногу, блестевшую от воды.

— «Предупредить»… Тебя? Но я ничем противозаконным не занимаюсь, не поджариваю пули на свином сале и не подливаю керосин в сметану, Даниель Бекэм. Я всего лишь принимаю ванну.

Даниель с трудом оторвался от двери и, сосредоточившись исключительно на чашке кофе, которая стояла на своем обычном месте, направился к ней. старательно избегая смотреть в сторону Джоли.

С рождением ребенка Еноха и Мэри в отношениях между ней и Даниелем что-то основа гельно изменилось, и хотя видимых свидетельств тому не было, женское чутье подсказывало Джоли, что муж относится к ней уже совсем по-другому.

Джоли откинулась в бочке с. остывающей водой, не делая никаких попыток прикрыть грудь или смущенно закрыть глаза. Уже само присутствие Даниеля в одной с ней комнате оказывало возбуждающее действие на Джоли, хотя она в действительности слишком была измотана, чтобы заниматься любовью.

— Только не засни в бочке на потеху всему миру, — буркнул Даниель и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с большим камчатым полотенцем. Ласково взяв Джоли за руку, помог ей подняться на ноги в бочке с водой и принялся вытирать ей плечи, спину, живот. Сладкая теплота переполнила Джоли, потому что никогда еще он не прикасался к ней так нежно и интимно и в то же время ничего не требуя. Да Джоли ничего и не могла бы ему дать после сумасшедшего бегства с Нан из дома Айры Дженьюэри и бессонной ночи с роженицей. Даниель принес еще и одеяло, которым обернул ее, а потом взял на руки. Щека Джоли оказалась на плече Даниеля. Он, едва касаясь, поцеловал ее в лоб и внезапно осипшим голосом сказал:

— Вы заслужили отдых, миссис Бекэм. Джоли охватила нежная истома, когда Даниель помог ей натянуть ночную рубашку, а затем заботливо укутал одеялом и подоткнул его. Одеяло сильно пахло нафталином, хотя Джоли достаточно долго проветривала его еще тогда, сразу же после уборки урожая.

— Даниель, — только и сказала Джоли, но одно это слово отразило все ее чувства. Она так устала, что губы ее не смогли бы больше вымолвить ни слова, глаза смыкались.

Даниель поцеловал ее, но не страстно, а как бы подавая надежды на любовь и страсть.

— Отдыхай, — сказал он ей, и последнее, что слышала Джоли, был стук закрываемой двери.

Она сладко потянулась и перевернулась на живот, а когда проснулась, то ощутила изумительный аромат жареного цыпленка. Она открыла глаза и увидела Даниеля, который осторожно переступал порог спальни, держа в руках заставленный тарелками поднос Очевидно, это был ее обед. Обед? А может быть, сейчас утро? Или вечер?

Джоли, зевнув, уселась на кровати и посмотрела в окно, но понять, то ли был хмурый день, то ли уже сгустились сумерки, не смогла. Джоли тут же встревожилась:

— А где Джемма и Хэнк?

— Внизу, занимаются своими делами, — ответил Даниель, подходя к кровати. Явно думая, что Джоли сейчас вскочит с постели, чтобы убедиться самой, он остановил ее притворно-суровым взглядом:

— Вы останетесь в постели, миссис Бекэм, так что выбросьте все из головы.

Джоли нахмурилась, думая о делах, которые ей сегодня предстоят.

— Который час?

— Половина девятого, — ответил Даниель. Джоли пришла в ужас. Половина девятого! А ей еще надо погладить рубашки мужа и детей, прибраться и вымыть пол в кухне. Но и это не все: Верена одна ухаживает за Нан Калли, а в доме бедняжки Мэри, должно быть, без женской руки царил полный кавардак.

Даниель поставил ей на колени поднос.

— Ешь, — приказал он.

Джоли поняла, что этому приказу нельзя не подчиниться. Впрочем, и ее пустой, как пещера, желудок требовал свое. Она потянулась за ложкой.

— Верена и Нан… — начала было Джоли.

— С ними все в порядке, — прервал ее Даниель. — За ними приглядывает Дотер. И Мэри в полном порядке

— Уже решили, как назвать девочку?

Даниель кивнул.

— Рейчел-Энн, — ответил он. — Рейчел в честь нашей мамы, а Энн звали мать Мэри.

Джоли, жуя пудинг, размышляла.

— А как мы назовем нашего ребенка?

Вопрос был задан совершенно невинный; Джоли и представить себе не могла, что он вызовет такую реакцию мужа. Даниель отпрянул от постели, чуть не опрокинув поднос, вскочил и повернулся к Джоли спиной. Она по его плечам увидела, что он часто задышал.

— Даниель? — позвала Джоли немного дрожащим голосом. Он ничего не ответил, не оглянулся. Он просто выскочил из комнаты.

Джоли еще долго сидела на кровати, уставившись в потолок. Нет, ей просто померещилось изменение к лучшему в их отношениях после того, как Даниель увидел появившегося на свет здорового и крепкого ребенка.

Через некоторое время Джоли отставила поднос, медленно вылезла из постели, оделась и стала приводить себя в порядок. Когда она расчесывалась перед зеркалом, во дворе раздался цокот копыт, и Джоли подошла к окну в тот самый момент, когда Даниель выезжал из конюшни верхом на лошади.

Джемма и Хэнк сражались в шашки на полу гостиной, когда Джоли спустилась вниз. Все лампы горели, в камине потрескивали поленья, но дом вдруг показался Джоли таким же теплым и гостеприимным, как могила.

— Мистер Бекэм не сказал, куда он поехал? — весело спросила Джоли. Дети явно почувствовали облегчение, увидев ее.

— В город, — ответил Хэнк. — И сказал нам, чтобы мы никому не открывали дверь, пока он не вернется.

— Не совсем так, — поправила Джоли. — Не никому, а кому попало. — С этими словами она вышла во двор и вылила ведро с помоями. Ей легко было представить, как Даниель обращается к Пилар за утешением: еще бы, ведь у него жена-преступница, которая подбрасывает ему проблемы одну за другой!

Она полагала, что Даниель останется в городе на всю ночь, как это бывало пару раз во время уборки урожая, но он вернулся, когда часы пробили час ночи. Его жена была уже в постели и старательно притворялась, что спит.

Джоли лежала очень тихо, дышала ровно, чутко прислушиваясь к тому, как Даниель разувается, снимает брюки, вот знакомо звякнула пряжка ремня, когда он вешал брюки на спинку стула. Когда же он растянулся на постели рядом с ней, Джоли прильнула к нему, словно делала это во сне.

Даниель был горяч и крепок, как всегда, однако Джоли не учуяла запаха духов — ни тех, которыми, как она помнила, душилась Пилар, ни чьих бы то ни было еще.

Джоли положила руку ему на бедро, смело скользнула дальше. Она поняла, что Даниель догадался о том, что она не спит, больше ей незачем было притворяться, однако она не проронила ни слова, опасаясь, как бы Даниель вновь не вскочил и не убежал.

— Блейк Кингстон удрал из тюрьмы, — неожиданно сообщил Даниель. — Начальник полиции полагает, что он сейчас на пути сюда.

Эта новость оглушила Джоли. И так было достаточно страхов из-за Роуди Флита и Айры Дженьюэри. А теперь еще и Блейк! Джоли почувствовала себя словно загнанная в ловушку лань.

— Ну и дела… — протянула она, продолжая гладить внутреннюю часть бедер Даниеля, и вовсе не только потому, что хотела возбудить мужа, нет, она сама получала от этого удовольствие. — Значит, он придет сюда за деньгами. А Роуди будет следить за ним.

Даниель застонал от удовольствия и не предпринимал никаких попыток остановить руку Джоли. Теперь уже она почувствовала любовный голод и крепко обхватила ладонью его член.

— Джоли! — выдохнул Даниель.

Она немедленно откликнулась на эту мольбу о ласке и ритмично задвигала рукой вверх-вниз, затем скользнула под одеяло и покрыла поцелуями его грудь, соски, трепещущий живот. Даниель снова хрипло простонал ее имя…

Джоли уселась на его коленях и потянулась языком к его пересохшему от страсти рту, дразня и маня грудью. Рассыпавшиеся шелковистые волосы Джоли щекотали грудь и лицо Даниеля. Она склонилась над ним еще ниже и укрыла его волосами. Даниель еще громче застонал и выгнулся дугой. Но Джоли неутомимо исследовала поцелуями его тело. Медленно, очень медленно, она отвела наконец свои волосы от его лица. К этому моменту Даниель был настолько готов, а его член настолько крепок, что Джоли даже немного засомневалась, сумеет ли принять всего его. В конце концов Даниель издал какой-то яростный первобытный рык, высвободился из ее объятий и крепко обнял Джоли за талию, приподнял над собой и поймал губами набухшие соски ее полных грудей.

Джоли прикусила почти до крови губу, чтобы не закричать от наслаждения, но любовная игра только начиналась. Правая рука Даниеля нашла влажный и горячий треугольник волос в низу живота Джоли и крепко прижалась к нему.

— Да, тут, пожалуй, одного раза будет недостаточно, — бормотал Даниель, целуя ее сосок. — Тут и двух раз не хватит. Когда наступит утро, ты закричишь громче петуха.

Джоли действительно настолько зажглась любовным порывом, что покрылась испариной и с нетерпением ждала, когда же Даниель стащит с нее ночную рубашку. Она тяжело и часто дышала, ее мышцы послушно отзывались на каждое движение руки Даниеля. Она была готова его принять.

— О-о-о, — простонала Джоли. — О-о, Даниель…

Он ей ничего не ответил, с упоением лаская языком ее сосок. Джоли изогнулась, предоставляя Даниелю делать с ней все, что он хочет. Она полностью отдалась во власть его рук и требовательного языка и громко застонала, когда пальцы Даниеля проникли внутрь, умело лаская и нажимая на самые чувствительные точки. Она еще долго потом содрогалась в сладких судорогах.

Однако Даниель не бросил слов на ветер, когда честно предупредил Джоли, что одним разом не обойдется. Он брал и брал Джоли, снова и снова заставлял ее сдаваться на милость победителя сотней, нет, тысячью разных способов.

Когда же Даниель просто положил ее на спину и развел ей ноги, чтобы продолжить, Джоли была поражена: ей казалось, что ни у нее самой, ни у Даниеля не осталось более сил для продолжения любовной битвы. На самом деле оказалось, что Даниель только подготовил ее, намереваясь добраться до самых глубин, иссушить ее до дна. В этот момент, когда он снова вошел в нее, Джоли была накалена и мгновенно отозвалась со всей страстью, на которую была способна. Она стенала и извивалась на постели, сбивая в кучу простыни и одеяла. Она стремилась навстречу Даниелю, с каждым разом проникавшим в нее, казалось, все глубже и глубже. Когда он кончил, это была уже полная капитуляция, и Даниель своим ртом заглушил крики наслаждения, рвущиеся из груди Джоли.

Ее тело продолжало сладостно содрогаться даже после того, как Даниель вышел из нее. Крохотные потайные мышцы внутри ее продолжали ритмично сокращаться, возвращение на землю было головокружительным, поскольку он забросил ее далеко в небеса, за луну и звезды.

А тут Даниель снова положил ладонь ей на грудь и отзвучавшие было струны в ее душе снова запели, и она тут же готова была снова заиграть, как послушный инструмент небесного оркестра. Джоли исполнила свою партию для него, для себя и провалилась в глубокий сон.

По утру Джоли пробудилась с трудом. В комнате было свежо. Даниеля рядом не было, но он оставил ей для умывания кувшин с чистой водой. Покончив с утренним туалетом, Джоли быстро накинула рабочую одежду и спустилась вниз, захватив с собой тазик с грязной водой.

Двор покрывали шесть дюймов снега, воздух был прозрачен и свеж. Джоли развила бурную деятельность: лихорадочно готовила завтрак для Джеммы и Хэнка, наспех собирала их вещи в школу.

В дверях появился Даниель. Он принес с собой полное ведро парного молока.

— Я снова возьму вас, миссис Бекэм, — пригрозил Даниель, после того как поцеловал в губы. — Вот только закончу с утренними делами.

Джоли задрожала, жаркая волна охватила ее, глаза закрылись, она откинула голову в ожидании нового пьянящего поцелуя. Но вместо этого получила игривый шлепок и услышала над ухом насмешливое:

— Что ты приготовила на завтрак?

Она готовила для него, с трудом справляясь с желанием, бушевавшим в ней. Но ничего не поделаешь, дети еще не уехали в школу. Глаза Даниеля неотрывно следили за Джоли, горя дьявольским огнем и обещанием, и она снова подумала, как прекрасно, что Даниель разбудил в ней женщину, причем такую женщину, которой она никогда и не мечтала стать.

Как обычно, Даниель отвез Джемму и Хэнка в школу в фургоне. Когда он вернулся домой, Джоли тут же бросилась в конюшню, убеждая себя, что всего лишь хочет узнать последние городские новости. На самом деле она не могла усидеть на месте от переполнявшего ее счастья.

— Даниель? — Джоли застыла на пороге конюшни, отыскивая в полумраке знакомую фигуру. Увидев мужа, она поняла, что что-то случилось, но что?

Он секунду поколебался, повесил упряжь на место, обернулся и сказал, глядя ей в глаза:

— Айра Дженьюэри перекупил мой залог в банке…

Джоли не совсем ясно представляла себе, что это значит, но поняла, что это что-то очень плохое. Она судорожно сглотнула и молча посмотрела на Даниеля, ожидая объяснений.

Даниель смял шляпу и вытер рукавом пот, выступивший у него на лбу, несмотря на то что на дворе лежал снег и было очень холодно.

— Здесь ему ничего не заграбастать, поскольку этот дом не заложен и здесь ему никто не должен, — вяло сказал Даниель. — Но ферма Еноха…

У Джоли защемило сердце, едва она представила себе, какой удар обрушится на Еноха и Мэри, которые распрощались со своей семьей и совершили такой далекий и трудный переход к новому месту жительства, успели обрести новый дом и родить на новом месте ребенка. Теперь они могли лишиться этого дома, и все их надежды и мечты могут быть разрушены одним росчерком пера.

Даниель нарушил тягостную тишину, воцарившуюся в конюшне:

— Я с минуты на минуту жду здесь Айру Дже-ньюэри, который потребует оплаты за землю сразу, а не частями.

Джоли показалось, что ее сейчас просто вывернет наизнанку, настолько она была потрясена. Но самым ужасным было сознавать, что это ее вина, что Даниелю пришлось потратить свои сбережения, чтобы спасти ее от виселицы.

— Полагаю, сейчас ты жалеешь, что я тогда попалась тебе на глаза, — пробормотала Джоли, опустив взгляд в землю.

Даниель быстро подошел к ней и рукой приподнял подбородок.

— Я не хочу, чтобы вы винили себя за что-то, миссис Бекэм. В жизни порой всякое случается, и не раз приходится оказываться по уши в дерьме.

При других обстоятельствах Джоли бы с облегчением улыбнулась такому философскому подходу Даниеля к жизни, но сейчас она едва удерживалась, чтобы не разреветься в три ручья.

— Мне так жаль, Даниель… — всхлипывая, прошептала Джоли — Я принесла тебе столько неприятностей, тогда как все, что я хотела… — Она не могла закончить из страха, что сейчас он повернется к ней спиной. Джоли не питала иллюзий относительно того, что ее муж любит ее так же, как любил первую и настоящую жену.

Даниель нежно поцеловал ее в лоб, затем молча повернулся к ней спиной и оперся обеими руками в борт фургона.

Джоли подхватила юбки и бросилась из конюшни, проклиная тот день, когда впервые встретила этого Блейка Кингстона. И вот теперь вся ее налаженная было жизнь катится под откос со все возрастающей скоростью.

Она, возможно, пряталась бы в спальне целый день, но приехали Верена и Нан Калли в сопровождении Дотера Нан все еще была под властью дурмана, однако на восковых щеках у нее уже появился слабый румянец, а глаза заметно прояснились.

Поприветствовав подруг слабой улыбкой, Джоли усадила их за стол и стала угощать чаем с печеньем. Женщины сидели в гостиной, и Джоли заметила, что взгляд Нан не отрывается от розовых кустов, росших под окном. Несомненно, она вспомнила тот летний день, когда Джо шутливо-церемонно преподнес цветы ей и Джоли. Через секунду Джоли убедилась в том, что ее догадка верна: глаза Нан заблестели от слез. Миссис Бекэм ободряюще сжала ей руку.

— Нан помогла мне привести в порядок весеннюю шляпку, которую я хочу отослать племяннице в Канзас-Сити, — сообщила Верена Дейли. Позади нее с фотографии на маленькую компанию смотрела Илзе Бекэм. Верена повернулась и взглянула на Нан. — У тебя талант модистки, моя дорогая Тебе нужно открыть свою мастерскую по производству дамских шляпок.

Нан скромно опустила глаза. Она даже не притронулась к своей чашке, нервно сцепив руки на коленях. Верена перенесла внимание на Джоли и нахмурилась.

— Ты не очень хорошо выглядишь сегодня, дорогая. Что-нибудь случилось?

Джоли не могла говорить об Айре Дженьюэри и угрозе, которую он представлял для Даниеля, в присутствии Нан, которая и так была напряжена сверх всякой меры. Но не могла она и лгать Верене, поэтому Джоли сказала только:

— Я думаю, что все уладится.

На самом деле она совсем так не думала, во-первых, потому, что Дженьюэри ненавидел Даниеля, а во-вторых, из-за Джоли богатый владелец лесопилки жаждал мести.

Но не то чтобы Джоли сожалела о том, что выкрала Нан из этого ужасного дома, нет. Просто она испытывала угрызения совести из-за того, что могут пострадать Даниель, Енох, Мэри и дети.

Когда гости, сопровождаемые Дотером, уехали, Джоли немедленно возобновила поиски спрятанных денег. Сейчас было очень важно, чтобы она нашла тайник Блейка прежде, чем тот вместе с Роуди доберется до него. Она и на этот раз не преуспела в поисках, однако вовсе не собиралась сложить руки. Ведь именно из-за нее Даниель столкнулся с угрозой потерять землю, которую купил для Еноха и Мэри. И ей предстояло исправить положение. Любым способом.

Айра Дженьюэри появился под вечер. Он въехал во двор с таким уверенным видом, словно был званым гостем. Даниель вышел к нему на двор, и мужчины довольно долго о чем-то говорили, в то время как Джоли едва могла видеть их из окна кухни. Она с замиранием сердца смотрела на них из окна. Когда спустя несколько минут они расстались, Даниель резко распахнул дверь и бросил на кухонный стол какие-то бумаги.

— Он требует уплаты немедленно, — жалким голосом сказала Джоли. До сего момента у нее еще теплилась робкая надежда на то, что Айра Дженьюэри проявит благородство в этом деле.

Даниель словно не видел ее. Не говоря ни слова и даже не взглянув на Джоли, он вышел из кухни, двигаясь как во сне. И стены дома почему-то стали теснее, а потолок опустился ниже. Джоли снова подхватила юбки и выскочила на двор. Она не знала, как и почему, но ноги сами понесли ее к клену, под которым была могила Илзе Бекэм. Могила была залита лунным светом и осыпана опавшими листьями.

— Скажи, как помочь Даниелю, — пробормотала Джоли. — Пожалуйста. Я так люблю его.

— Вот и отлично, милашка, — раздался позади нее знакомый голос.

Резко обернувшись, Джоли увидела прямо перед собой Роуди Флита, стоявшего в тени. Ошибки нет — в руке он держал пистолет.

— Если закричишь, — предупредил он, — Бекэм похоронит и другую жену.

Инстинкт требовал от Джоли, чтобы она сделала все возможное, чтобы спасти ребенка, которого носила под сердцем. Для этого нужно казаться спокойной, хотя Джоли была охвачена дикой паникой.

— Блейк сказал, что откроет мне тайну, где он прячет деньги, если я привезу тебя, поэтому именно это я и собираюсь сейчас сделать.

Джоли проглотила ком в горле, но потом вздернула подбородок:

— Я никуда не поеду.

Роуди умело поиграл пистолетом, покрутив его в руке и дунув в вороненый ствол.

— У тебя нет выбора, — равнодушно бросил он и указал дулом пистолета на спрятанную в тени верховую лошадь. — А теперь пошли.

Джоли затравленно оглянулась в сторону дома. Если она крикнет достаточно громко, Даниель придет к ней на помощь с оружием в руках. Но пока ее муж сможет добежать до нее, Роуди покончит и с ней, и с ее ребенком. А Даниель, несомненно, станет следующей жертвой.

— Ладно, — прошептала она, направляясь к нервно бьющей копытом лошади.

После того как Джоли уселась в седло, сзади тяжко взгромоздился Роуди. Она чувствовала ствол «кольта», упиравшийся ей в бок.

— Нечего оглядываться, все равно ничего не высмотришь, — бросил ей Роуди. Она ощутила его зловонное дыхание, и ее передернуло. Он так вонял, словно последний раз мылся в крестильной купели. От его близости у Джоли мурашки побежали по телу, но она ничего не ответила, а просто смотрела прямо перед собой.

— Ты напишешь Дану Бекэму письмо, — проинформировал ее Роуди, в то время как лошадь уносила Джоли все дальше и дальше от всего и всех, кто был ей дорог. Морозная ночь показалась ей особенно темной и угрожающей.

Джоли вздрогнула, но ничем иным не отреагировала. Она не хотела, чтобы Роуди знал, насколько она испугана на самом деле.

А его голос продолжал бубнить у нее над ухом:

— Ты напишешь, что жизнь на его ферме не для тебя, и попрощаешься с ним.

— Но почему? — вырвался у нее вопрос, хотя она всеми силами пыталась удержаться от него. Но спрашивала она не Роуди, а саму судьбу.

— Блейк хочет тебя, — буднично ответил уголовник так, словно это было в порядке вещей. Ясно, что между Роуди и Блейком восстановились хорошие отношения и, кажется, Блейк воображает себя ее мужем.

У Джоли взбунтовался желудок от одной мысли о том, что ее коснется другой мужчина, кроме Даниеля, а уж и подавно такой, как Блейк Кингстон. Она проглотила желчь, которой наполнилось горло, и распрямила плечи.

— Послушай, Роуди, ведь ты не такой дурак, чтобы поверить Блейку, особенно после того, что он уже проделал, — начала Джоли, отлично понимая, что другого шанса у нее может уже и не быть. Она должна вбить клин между двумя уголовниками, которые собирались продержать ее в неволе: один — несколько часов или дней, а другой — всю жизнь.

— Если бы вместо него попался в тюрягу ты, Блейк не задумываясь скрылся бы в холмах, унося не только ноги, но и денежки. Он и так собирался обдурить тебя.

Джоли почувствовала, как напрягся Роуди, прежде чем хрипло заорать:

— Заткнись, паскуда! Иначе, клянусь Господом, я пришью тебя прямо здесь и сейчас!

ГЛАВА 22

Роуди направил лошадь в ту часть городка Просперити, где находилась лесопилка мистера Айры Дженьюэри. В ночи мрачно громоздились штабеля обработанной древесины. Джоли крепко вцепилась в луку седла, ее трясло от едва сдерживаемой ярости. Она вовсе не удивилась, когда они подъехали к огромному дому — это мог быть дом только Айры Дженьюэри. Когда до Джоли дошло, куда она попала и чем ей это может грозить, ее вновь охватила паника.

Открылась дверь черного хода, и оттуда вышел Блейк, светя себе высоко поднятой лампой. Он издал удовлетворенный смешок, когда разглядел в полумраке Джоли.

Роуди спрыгнул с седла и стащил Джоли так, что та почувствовала резкую боль в лодыжках, а во рту — горький привкус.