Боевые роботы - BattleTech (№16) - Рукопашный бой

Незнакомка заметила, что он смотрит на нее, и оглянулась на своего спутника. Дядюшка Чэнди обменивался неискренними выражениями вежливости с местными сановниками более мелкого ранга, полностью забыв о ней: ведь Кэсси была всего-навсего женщиной. Даже удивительно, что этот самоуверенный Чандрасехар демонстрирует такую типичную для Куриты добродетель, и Персиваль почувствовал легкий укол зависти к тому, что этот мужчина может проявлять явное равнодушие к подобной женщине.

Она снова посмотрела на Перси и улыбнулась. От этой улыбки сердце его забилось с перебоями. Граф с трудом подавил волнение.

— Если ваше сиятельство позволит, я наведу о ней с справки, — предложил Йоримото.

Перси отмахнулся от него:

— Не сейчас, не стоит вести нескромные расспросы в самом сердце владений нашего хозяина. — Он с сожалением покачал головой. — Ужасна сама мысль, что такая прелестная девушка связана с огромным боровом Чандрасехаром.

— Разумеется, лорд. — Йоримото коротко улыбнулся.

Перси опять подавил вздох. Этот личный слуга был предан Курите до мозга костей, его огорчала мысль, что прелестный кусок мяса пропадает зря, и вовсе не волновала глубокая трагедия прекрасной души, которую, как думал граф, он увидел в едва уловимой искорке, мелькнувшей во взгляде незнакомки, в глазах, зеленых, как дикие леса в мае на холмах Тримурти, — трагедию души, захваченной в плен Чандрасехаром.

Мысленно на мгновение правитель планеты преобразился в рыцаря, облаченного в доспехи, но не в самурая в крикливо расписанной лакированной стальной броне, сидящего на приземистом островном пони. Нет, он представил себя в средневековых европейских доспехах, в шлеме с забралом, на могучем белом коне. Всплыл из тайников памяти один из романтических образов его юности, очень быстро преодоленных. Во владениях Дракона не оставалось места сражающимся с Драконом всадникам. И все же его учителя, которые оказались образованными людьми, как это было принято на такой космополитической планете, как Хаши-ман, уверились, что он прочел книгу Мигеля де Сервантеса о древнем идеале рыцарства.

Почувствовав легкий голод, правитель планеты направился к буфету, который представлял собой, разумеется, нечто экстравагантное, с исключительным выбором еды, причем сервировка отличалась самым безупречным вкусом. Хотя в основе культа Дракона лежал аскетизм, предполагалось, что знать должна жить вволю, выставляя такой образ жизни напоказ, чтобы продемонстрировать массам, как они наслаждаются своим высоким положением в обществе. В этом заключалась еще одна обязанность, сопутствующая высокому родовому имени, от чего не уклонялся Чандрасехар Курита.

О вечеринках толстяка Чэнди шли толки по всему Хашиману. Праздник в честь победы над сектантами «Слова Блейка» директор ХТЭ отпраздновал, как полагалось, на полную катушку.

Воспользовавшись украшенными изящным орнаментом серебряными щипцами в виде журавлиных крыльев, Перси положил себе золотой ломтик дыни рядом с маринованным морским скорпионом, и в это мгновение до него, словно песнь соловья, донеслось благоухание духов, заставив молодого человека внезапно оглянуться.

Рядом с ним стояла прелестная гостья Чандрасехара Куриты.

— Что за удивительный фрукт? — сказала она. — Его вкус столь же прекрасен, как и вид?

— Это и в самом деле так, — произнес граф, чувствуя, как сердце забилось сильнее. — Это дыня Тамерлана, привезенная из Нового Самарканда. Очень изысканный вкус.

Перси искоса посмотрел на женщину. У него захватывало дух, когда он стоял рядом с ней.

— Однако если уж говорить о прекрасном, то следовало бы начать с вас. И на этом закончить.

Она улыбнулась, потупив глаза. Длинные черные ресницы слегка испуганно трепетали.

— Ваша светлость чересчур снисходительны, — произнесла девушка.

— Моя светлость лишь говорит правду, — ответил Перси. — Во всяком случае, сейчас. — Он схватил ее руку и поднес к губам.

Девушка бросила осторожный взгляд назад поверх обнаженного плеча. Сопровождающие ее люди все еще стояли в углу комнаты.

— Мое имя — Персиваль Филлингтон, — представился он. — Я имею честь служить Дракону, выполняя обязанности правителя планеты на Хашимане.

— Я узнала вашу светлость, — сказала она, почтительно опустив глаза. — Только на самом деле вы намного красивее, чем по головидению.

И действительно, Перси считал, что он прекрасно выглядит, его угловатые острые формы скрыты темно-пурпурным халатом, соответствующим его положению, под ним виднелись гофрированная белая рубашка и бутылочного цвета бриджи; волнистые, хорошо ухоженные рыжие волосы были заплетены в косичку на затылке. Он понимал, что совершенно нелепо так волноваться. «Успокойся, парень, — говорил ему внутренний голос, — не поддавайся чувствам. Она всего лишь женщина».

Тут же граф одернул себя: такая красавица не может быть чем-то всего лишь.

— Разрешите помочь вам, — сказал Перси и положил ломтик дыни на ее тарелку, вырезанную из кварца.

Девушка округлила губы в немом изумлении. Это движение даже невозможно было описать, настолько оно показалось Перси очаровательным.

— Дитя, скажите мне, как вас зовут? — вежливо спросил Филлингтон.

— Жасмин, милорд, — ответила она, — Жасмин Мехта, к вашим услугам. Я приехала из города Шринагара.

— Много прелестных вешиц прибывает к нам из Шринагара, — прошептал он с таким видом, словно цитировал древнюю мудрость. — Присядьте рядом со мной и расскажите о себе.

Ее лицо просияло и столь же быстро вновь омрачилось, на нем появилось выражение тревоги и страха, Перси почувствовал, что за его правым плечом кто-то стоит, и обернулся.

Он увидел двух гайчин из полка наемников дядюшки Чэнди. Один белый, бандитской наружности, с неухоженными темными волосами и полуоткрытым ртом, словно у него был заложен нос. Другой оказался чернокожим великаном добрых двух метров ростом и около метра в плечах. Лысая голова великана сверкала, словно полированное красное дерево в свете хрустального" канделябра. Вьющаяся черная бородка обрамляла луноподобное лицо.

— Босс приказал нам глаз не спускать с мисс Жасмин, — заорал чернокожий гигант громоподобным голосом.

— Ага, — подтвердил костлявый, кивнув головой и хихикнув, словно его товарищ пошутил.

Перси показалось, что он слабоумный.

— Пойдем туда, маленькая леди, — приказал толстый наемник. Он схватил девушку за руку огромной черной лапой.

Она повиновалась, но взгляд, брошенный на правителя планеты поверх обнаженного плеча, сказал ему о многом.

— Ваша светлость выглядит расстроенным.

Перси подпрыгнул и оглянулся. У его локтя, неизвестно откуда появившись, стоял слуга.

— Клянусь кровью Дракона, никогда больше не пугай меня так!

— Как вашей светлости будет угодно, — прошептал Йоримото, который всегда так появлялся и, должно быть, собирался поступать так и впредь. — Ваша светлость что-либо желает?

Перси посмотрел туда, где стояла Жасмин, сбоку от Куриты, несчастная и прекрасная спутница жирного и обрюзгшего кабана. Она снова умоляюще взглянула на него.

Граф заставил себя разжать кулаки.

— Моя светлость желает, Гупта, — произнес он. — Но есть вещи, недоступные даже правителю планеты.

На пути от лифта до собственного вертолета, припаркованного на крыше цитадели, Перси на мгновение задержался, поставил лакированный ботинок на парапет и бросил взгляд на сверкающий огнями фабричный комплекс ХТЭ. Это был настоящий город, пересеченный массой цепочек света, его бронзовые башни маячили вдали над всем этим, словно горы, инкрустированные лампочками. Перси вздохнул.

Действительно, величественное зрелище, подумал он. Жалко, что такое богатство принадлежит Чэнди, который позорит свое имя и оскверняет все, к чему прикасается.

— Милорд, — позвал Йоримото из-за спины.

— Ты ведь знаешь, я не брошусь вниз не оборачиваясь, — откликнулся Перси.

— Даже высокое положение вашей светлости не дает иммунитета к законам гравитации.

Перси усмехнулся ночному ветру, насыщенному речной влажностью и остро пахнущим озоном от работающих сварочных аппаратов. Разговаривать прямо, порой дерзко, с хозяевами — это была наследственная привилегия мажордомов в Империи Драконис. Однако они расплачивались за эту привилегию собственными головами, стоило им ошибиться. Перси Филлингтона всегда восхищала хорошо рассчитанная грубоватость его доверенного слуги. В этой игре Йоримото уже давно стал мастером.

Граф снова вздохнул и переставил ботинок с парапета на посыпанную гравием поверхность крыши.

— Древний король Кнуд[15], еще в старой Англии, на Земле, часто доходил до смешного в своей мании величия: он сидел в тронном кресле на пляже и запрещал набегающим волнам прилива касаться его ног.

— Могу представить, как он промок, — заметил Йоримото.

— Разумеется, он промок насквозь. Но насмешники не обращают внимания на тот факт, что короля при дворе окружали льстецы, чья профессиональная обязанность заключалась в слепой вере во всемогущество его величества. Поэтому они считали, что даже волны послушаются приказов короля. Это привело к великому множеству оскорбительных толков. А теперь подумай, чем это кончилось.

— Смертью, — сказал Йоримото, — много тысячелетий назад.

Перси рассмеялся, слегка удивленный.

— Конечно, ты прав, — ответил он. — Но думаю, что будет правильно, если меня станут вспоминать через два тысячелетия даже из-за того, что я сморозил какую-то глупость.

Не успел он закончить эту мысль, как ночную тишину разорвал отчаянный женский крик, заставив графа оглянуться.

Из кабины лифта выскочила сопровождающая дядюшку Чэнди красавица Жасмин. Рыжие волосы ее были растрепаны, расстегнутое платье разорвано, а из носа на губы и подбородок стекала кровь. Она сбросила туфли на высоких шпильках и побежала изо всей силы прочь.

Краем глаза она заметила Перси и бросилась к нему. Двое вооруженных телохранителей дома Филлингтона немедленно прекратили наблюдение за вертолетом и кинулись за женщиной, чтобы перехватить ее.

Перси шагнул вперед. Йоримото схватил его за руку.

С потрясенным лицом правитель вырвался. Хотя дело касалось всего лишь слуги, это было серьезным нарушением этикета.

— Не связывайтесь, ваша светлость, — предупредил Йоримото. — Он все же Курита.

Охранники схватили обезумевшую молодую женщину за прекрасные обнаженные руки. Она вырывалась, как фурия.

— Он убьет меня! — громко крикнула она. — Он уже пытался меня убить!

— Толстая гротесковая пародия на Куриту, к тому же давно впавшая в немилость при дворе, — тоном, не допускающим возражений, сказал Перси. Он не добавил, что Курита подозревается в самом черном предательстве Службой национальной безопасности. Слуга достаточно хорошо знал об этом; не было нужды дискредитировать себя, произнося это вслух.

— А я правитель планеты, — добавил граф, убирая с рукава руку Йоримото.

Ведущая на лестницу дверь рядом с лифтом распахнулась. Двое гайчинских бандитов выскочили оттуда оглядываясь. Тощий схватил огромного за руку и показал:

— Вот она!

— Они бросились к девушке, издавшей крик отчаяния.

Быстрым движением мангуста ее рука метнулась к кобуре одного из охранников, державших ее, и выхватила пистолет. Прежде чем мужчины успели что-либо предпринять, она прицелилась в приближавшихся наемников.

— Вы никогда не вернете меня назад, к этому чудовищу! — крикнула девушка и нажала на курок.

Огромный чернокожий гайчин зашатался, когда пули ударили его в живот. Темные пятна крови расцвели на рубашке. Он обхватил себя руками, качнулся назад и сдавленно застонал, а охранники тем временем боролись на крыше с девушкой и наконец отобрали у нее оружие.

Охранник, вновь завладев своим оружием, приставил его к затылку плачущей женщины.

— Остановитесь! — крикнул Перси и шагнул вперед. Он слышал, как за спиной протестует мажордом, но пропустил его советы мимо ушей. — Отпустите ее.

Эта женщина находится под моей защитой!

Охранники недоуменно уставились на него.

— Но, ваша светлость, она застрелила этого человека!

— Он напал на нее. — Телохранители смущенно смотрели на него: право на самооборону не было гарантировано законом гражданам Империи Драконис. — Он был гайчином, напавшим на хашиманскую женщину, — добавил граф.

Это привело телохранителей в чувство. Чужакам следовало показать их место, если они переходили границы. Охранники отпустили Жасмин и развернулись лицом к наемникам.

Тощий гайчин склонился над телом товарища, лежавшего без движения. Когда он разогнулся, его лицо было искажено гневом.

— Ты убила его, ты, сучка! — завопил он с ненавистью. Перси даже показалось, что сейчас из глотки наемника хлынет кровь. — Ты заплатишь за это! Не важно, куда ты скроешься, от нас не спрятаться! Мы выследим тебя, куда бы ты ни скрылась, и прежде, чем позволим тебе умереть...

В Если у графа Хашиманского и оставались какие-то сомнения, то истерический поток ругательств развеял их.

— Помоги отнести мне девушку в вертолет, — приказал он Йоримото тоном, не допускающим возражений. Гупта закатил глаза к небу, но сделал то, что ему приказали.

Войска охраны ХТЭ в бледно-голубых комбинезонах начали выбегать из лифта. Некоторые уже приближались быстрой походкой, на ходу вытаскивая оружие.

— Ваша светлость! — окликнул один из них. — Вы должны отдать нам эту женщину. Она совершила преступление против Дома Куриты!

Перси противостоял охранникам, а за его спиной Йоримото заталкивал Жасмин в вертолет.

— Отныне она находится под моим покровительством. Любой человек, попытающийся дотронуться до нее или помешать мне, будет считаться изменником!

Гвардейцы ХТЭ в страхе и замешательстве переглянулись. Перси вошел в вертолет. Телохранители заслонили его, по-прежнему сжимая в руках оружие.

— Уноси нас отсюда, — приказал Перси пилоту, — пока дядюшка Чэнди не решил проверить, спасет ли хозяина ХТЭ знаменитое имя в случае убийства правителя планеты.

Пилоту не потребовалось повторять дважды. Мотор взревел, вертолет оторвался от крыши и улетел в ночь.

— Ладно, ладно, дитя мое, — повторял граф Хашиманский плачущей девушке, похлопывая ее по плечам, заботливо закутав ее плащом. — Все будет хорошо.

Сидевшая рядом с ним в разорванном платье, с прижатым к лицу носовым платком младший лейтенант разведки Семнадцатого полка Кассиопея Садорн не думала о том, каковы ее шансы уцелеть во время этой безрассудной операции, и даже о том, сколько на самом деле продержится якобы водоустойчивая краска на волосах, тон на коже и контактные линзы длительного ношения в глазах. Кэсси думала только об одном: добраться до Ковбоя и еще раз сломать ему нос.

Небольшая группа людей, собравшихся на крыше, наблюдала за тем, как вертолет правителя растворялся в ночи, пока от него не остались только огоньки, а затем исчезли и они, и даже рев двигателя растаял, заглушенный звуками города.

Главной неудачей всей своей жизни младший лейтенант граф Вилли Картер по прозвищу Человек Гора считал поразительное сходство с бородатым черным патриархом, изображенным на фабричной марке сети ресторанчиков, специализировавшихся на приготовлении барбекю, охватившей сначала юго-западные планеты, а затем раскинувшейся через всю территорию Дома Марика до владений Домов Штайнера и Дэвиона. Сам Картер терпеть не мог барбекю. Он любил французскую кухню; большую часть денег, заработанных в качестве водителя «Саранчи» в роте «Авангард», Человек Гора потратил на то, чтобы выписать видио-курс «Искусная повариха», точно следуя которому он и учился готовить, пока бесшабашная команда Семнадцатого полка транжирила заработанные денежки на Новом Авалоне.

Однако сегодня ночью его внешность послужила тому, что Вилли выбрали из всех воинов Семнадцатого полка как человека, чей вид наверняка напугает Драконов.

Со стоном встав на ноги, Картер ощупал огромный живот, словно желая убедиться, что красные пятна на рубашке всего лишь результат взрывов пиропатронов, положенных в мешочки с кровью, и ни одна из трех поразивших его пуль не проникла сквозь пуленепробиваемый жилет.

— Если бы это был кто-нибудь другой, а не девчушка Кэсси, — буркнул Картер, — я бы никогда не согласился. Думаю, она сломала мне несколько ребер.

Ковбой Пейсон помахал в воздухе левой рукой и покачал головой. Чандрасехар Курита категорически запретил бить Кэсси, поэтому обязанность внести заключительную нотку правдоподобия пала на ее товарища из роты «Авангард». Младший лейтенант Пейсон был счастлив оказать такого рода услугу.

— Знаешь, что на самом деле дерьмово во всей этой истории? — спросил он печально, потирая костяшки на натруженной праведным трудом руке. — Я выложил этой тощей девчонке все, что наболело, а она проглотила и далее глазом не моргнула.

XXIX

Масамори, Хашиман

Район Галедона, Империя Драконис

30 октября 3056 г.

Ветер, крутивший опавшие листья по трассе с таким шелестом, словно насекомые пробирались по каменным плитам, захватил край белого полупрозрачного муслинового пеньюара Кэсси и запутал в ногах. Воздух был напоен осенней свежестью, хотя песчаник, на котором стояли ее босые ноги, стал теплым под лучами утреннего солнца, поднимавшегося из-за голубевших вдали гор Тримурти. Она отпивала маленькими глоточками крепкий чай из чашки китайского фарфора, настолько прекрасного, что сквозь него можно было читать, и наблюдала за прибоем, который бился о прибрежные камни далеко внизу.

— Хорошо ли вы спали этой ночью, Мехта? — спросил Персиваль Филлингтон, стоя за спиной Кэсси.

Мгновение девушка оставалась стоять лицом к волнующемуся морю, так что он не мог заметить ее легкой гримасы. Она не слышала, как граф вышел из виллы. «Неужели я теряю чутье?»

Затем Кэсси обернулась, скромно потупившись.

— Достаточно спокойно, милорд.

Губы правителя планеты растянулись в улыбке, но в глазах мелькнуло сомнение. Даже если в ее комнате не имелось подслушивающих устройств, а Кэсси пришла к выводу, что они там находились, независимо от того, знал хозяин дома о них или нет, девушка сомневалась, что звуконепроницаемости тяжелой двери, которую Филлингтон позволил беглянке запереть за собой, оказалось достаточно, чтобы не подозревать ее во лжи. Ночные кошмарные крики являлись, несомненно, тем, чего мог ожидать граф от недавней «жертвы похоти» Чандрасехара Куриты.

Проблема заключалась в том, что она вовсе не играла. К ней вернулись кошмары, пугавшие Кэсси с детства: страшная темная и угрожающая фигура наваливалась на беспомощное тело — вернулся ужас изнасилования.

Кэсси могла объяснить возвращение страшных призраков тем, что не чувствовала себя в безопасности из-за разлуки с «Кровопийцей», запертым теперь в ее комнатке на территории ХТЭ, ибо вряд ли Филлингтон принял бы девушку за невинную жертву дядюшки Чэнди, если бы она предстала перед графом вооруженной смертоносным кинжалом длиной с фут. Кроме того, ей пришлось отказаться от медитативных и физических упражнений.

Кэсси не волновало, что она оказалась безоружной в логове врагов и что в случае разоблачения единственное, о чем она смела мечтать, это о мгновенной смерти. Кэсси привыкла к смертельной опасности.

Все эти мысли таились в ее подсознании. Но одни они не могли послужить причиной новых кошмаров.

Разумно это или нет, но девушка во всем винила Кали Макдугал. Высокая блондинка проломила ее защиту и в результате вызвала к жизни черные и до сих пор скрываемые порождения глубин спящего разума, заставив их всплыть на поверхность сознания.

Она угадала приближение Персиваля Филлингтона, ощутила запах мыла, которым он умылся утром, почувствовала, как его рука в нерешимости застыла над ее обнаженным плечом, словно пальцы молодого человека были раскалены докрасна.

Ощущение жара от пальцев исчезло.

— М-м-м, — пробормотал правитель. — Дитя мое, не будешь ли ты столь мила, чтобы разделить со мной утреннюю трапезу? Мы расположимся на террасе и насладимся последним осенним теплом, если не возражаешь.

Девушка кивнула, слегка судорожно, позволив графу пододвинуть поближе белое эмалированное металлическое кресло. Кэсси все еще восхищали высокопоставленные Драконы, которых она встречала на этой планете. Хашиман определенно отличался от других территорий Империи Драконис, этому миру позволяли идти своим путем главным образом из-за огромного в процентном отношении вклада, который он вносил в экономический баланс страны, отчасти и потому, что вольнодумные граждане планеты становились настоящей головной болью даже для зловещей СНБ, стоило их спровоцировать.

Но трое важных сановников Дракона, с которыми Кэсси наиболее тесно общалась в последнее время со дня прибытия на Хашиман: мирза, дядюшка Чэнди, а теперь и правитель планеты Филлингтон, — отнеслись к девушке вежливо и уважительно. Даже на Ларше, где Кэсси оказывалось должное внимание как дочери весьма уважаемого человека, погибшего смертью воина, она не чувствовала такой благожелательности.

Кэсси села, затем чуть приподнялась, чтобы правитель смог проявить галантность, пододвинув ей кресло. Конвульсивная дрожь, когда она почувствовала, что граф вот-вот ее коснется, лишь отчасти была разыгранной. Еще на Ларше Кэсси научилась подавлять подобные импульсы, когда этого требовали интересы дела. Но только в редких случаях она испытывала удовольствие от прикосновения рук, особенно мужских.

Отвращение с годами ослабевало. Но сейчас, как и ночные кошмары, оно вернулось с новой силой.

«Очень странно устроена жизнь», — размышляла Кэсси, когда правитель планеты сел напротив нее, а безмолвные слуги в безупречно белых туниках принесли свежезаваренный чай и поставили на стол эмалированные подносы с едой. Помимо своей воли Кэсси начала испытывать симпатию к Перси. Для этого он был достаточно красив, но более того, в нем чувствовался наивный энтузиазм, более свойственный мальчишкам, который она находила привлекательным.

«Что с тобой происходит? — требовательно спросила она сама себя. — С каких это пор ты начала увлекаться своими жертвами? Это ужасно».

Ответ напрашивался сам собой: с тех пор, как она сблизилась с Кали, уступила ее вежливой настойчивой вкрадчивости, вызывающей, но на самом деле не провоцирующей. Никого после Пэтси Кэсси еще не допускала так далеко в свою душу.

«И посмотри, что из этого вышло. Пэтси погибла, позволив Дымчатым Ягуарам убить себя. А теперь эта светловолосая сучка пытается вскрыть тебя, словно сваренного омара!»

Она начала понимать, что Перси изучает ее. Выражение грусти окрасило его улыбку. Он протянул руку, чтобы коснуться ее ладони. Она позволила ему это.

— Вы, должно быть, прошли через ужасные испытания, — посочувствовал он, с видимой неохотой убирая руку.

Девушка кивнула.

— Да, — произнесла она натянуто, не скрывая, что с трудом сохраняет самообладание. И действительно, так ей было проще, она уже вошла в роль. Легче играть роль, чем общаться со своей жертвой, как с обычным человеком.

— Вы можете мне рассказать об этом?

— Разумеется...

И Кэсси изложила ему версию о жизни Жасмин. Ее младший брат проходил курс на получение степени инженера в Шринагаре. Отец умер, когда дети были еще совсем маленькими. Мать работала изо всех сил, принося множество жертв ради детей.

Когда Жасмин подросла, то стала работать в баре, где зарабатывала достаточно, чтобы посылать деньги брату в школу. Но недавно, когда брат почти полностью закончил курс обучения, мать серьезно заболела.

Хотя женщины мало значили в системе ценностей Империи Драконис, материнству отводилась особая роль. Даже самурай признавал обязательным оплачивать долг, налагаемый на него бесконечным самопожертвованием матери. В этом народ Империи очень напоминал «Кабальерос», особенно нортеньо, для которых глубочайшим моральным падением для воина считался поступок, доводящий мать до слез.

Младший брат Жасмий был вовлечен в классический конфликт между долгом и чувствами: долг перед Драконом, который требовал окончания учебы, чтобы служить на том посту, для которого он наиболее подходил, и его сыновней обязанностью — помочь матери, что, между прочим, тоже являлось долгом.

В это время к ним явился один из слуг по особым личным поручениям Чандрасехара Куриты, который увидел прелестную Жасмин в ее шринагарском баре. За ее согласие пополнить гарем дядюшки Чэнди ей обещали не только платить, но и обеспечить будущее брата. Мать, заверили ее, не будет больше ни в чем нуждаться.

И мать, и брат были, разумеется, вымышлены. Хотя мирза Абдулсаттах уверил ее, что любое расследование, которое может предпринять правитель планеты, чтобы разузнать о ее прошлом, лишь подтвердит эту историю, по крайней мере, на тот период, пока ее миссия не закончится, действовать надлежало так быстро, как только возможно, не дожидаясь, пока у сверхподозрительного Нинью не появится особый интерес к беглянке. Кэсси знала, что искусство суда и сыска очень слабо развито в Империи Драконис в отличие от других районов Внутренней Сферы; наказания по подозрению также применялись довольно редко. Помимо всего прочего, она доверяла шефу секретной службы — дядюшке Чэнди.

Выражаясь точнее, она доверяла его компетентности.

Девушка несмело взглянула на тарелку. Несмотря на неспокойное состояние как истинное, так и изображаемое, она не потеряла обычного аппетита. Кэсси надеялась, что правитель по-рыцарски простит ей столь человеческую слабость.

— И вот теперь я подвела и мать, и Майкла, — произнесла она голосом маленькой потерявшейся девочки. — Но я... — Кэсси уткнулась лицом в ладони и зарыдала. — Я не могу больше... быть с ним.

Филлингтон смотрел на нее, постукивая пальцем по дамасской скатерти, белоснежной, как крыло чайки. Затем встал и подошел к большой каменной стене, огораживающей террасу.

Кэсси моментально представила Чандрасехара Куриту, громогласно протестующего против наигранного отвращения, с которым несостоявшаяся наложница упомянула о нем. Она поняла, что ее собственное представление об этом человеке плохо согласуется с мнением Перси о нем как о чудовище. Возможно, руки дядюшки Чэнди не настолько чисты, насколько могли бы быть. Хотя Кэсси подозревала, что здесь поработал кто-то еще. Кто-то, внушавший правителю планеты глубокую ненависть к могущественному и всесильному подчиненному. Похоже, Танади имел агентов и в его окружении; возможно, они и настраивали Перси против дядюшки Чэнди.

Но если присутствие шпионов Танади в доме правителя всего лишь возможно, то у СНБ они здесь определенно имеются. Теперь только вопрос времени, как скоро появление Кэсси попадет в поле зрения рыжего. Она вздрогнула.

Именно в эту минуту Филлингтон бросил взгляд назад. Он слегка нахмурился, затем кивнул; разумеется, она вздрагивала при одном воспоминании о Курите.

— Вы правильно поступили, Жасмин, — произнес он. — Доверьтесь мне. Дракон может быть суровым, но никогда не потребует от своих детей, чтобы они низводили себя до таких...чудовищ.

Девушка поклонилась:

— Ваша светлость очень снисходительны ко мне.

— Зовите меня Перси. — Он подошел к ней и стал за ее спиной. Его ладони, словно птицы, порхали над ее обнаженными плечами.

— Я должна вернуться, — сказала Кэсси-Жасмин. — Я не могу позволить, чтобы на мать и брата обрушились все последствия моей слабости.

— Чепуха! — энергично заявил правитель. — Вы не вернетесь к... не вернетесь туда. Она обернулась, сидя в кресле.

— А что будет с моей семьей? Он улыбнулся:

— Я не настолько беспомощен, дорогая девочка. Позвольте мне подумать, что можно сделать для вашего брата. В наше критическое время Дракону нужны квалифицированные инженеры.

— О, неужели? — Она вспорхнула из кресла, умоляюще сжала его ладони и выбежала прочь.

Гупта Йоримото попытался задержать рыдающую Кэсси, стремительно бросившуюся наверх, в отведенные ей покои на втором этаже виллы. Каждая черточка льстивого круглого лица слуги выражала сочувствие. Забыв о первоначальном неодобрении поступка хозяина в отношении беглянки, он превратился в рьяного поклонника Жасмин. Кэсси не обратила на него ни малейшего внимания и захлопнула дверь, прервав поток выражений беспокойства по поводу подопечной графа.

Она прижалась спиной к тяжелому резному дереву и опустилась на лежащий на полу роскошный ковер. Девушка была взволнована. Пока его светлость ограничивается намеками, слуга собирается перейти к действиям. Кэсси могла считаться экспертом в скрытых намеках, да и в проявлениях назойливого внимания, если дело до этого доходило. Для того чтобы разобраться с ними, потребуется только два искусных приема из богатого набора, необходимого каждой тощей уличной девчонке с загорелыми ногами, если она желает выжить на окраинах Ларши — планеты, почти не имеющей нормальной экономики.

Чтобы ослабить явное физическое влечение к ней правителя, которое боролось в нем с претензиями на рыцарское поведение, Кэсси собралась объявить, что у нее месячные. Она решила пользоваться подобной отговоркой как можно дольше. Врачи правителя объяснят графу, если он поинтересуется, что сильный стресс иногда вызывает изменения в состоянии организма. Это удержит влюбленного от решительных шагов. Мужчины Империи Драконис обычно испытывали ужас перед «нечистыми» женщинами.

В жульническом прошлом Кэсси выработала запас хитростей, позволяющих избегать расплаты по выданным ранее сексуальным обязательствам. На самом деле она никогда явно не выражала сексуального предпочтения, это просто входило в правила чести. Однако мужское воображение жертвы обычно подогревалось некоторыми обещаниями, и она никого не расхолаживала, пока заведенные мужчины не пытались довести дело до конца.

Раньше одна приятельница, а порой и сообщница, Кэсси однажды назвала ее единственной из всех знакомых шлюх, никогда ни с кем не ложившейся в постель. Замечание было высказано полушутя, полувосхищенно.

Кэсси отвели милую веселую маленькую спальню, оформленную в белых и желтых тонах, с отдельной ванной и шкафом, забитым одеждой. Правитель заранее радировал с вертолета, чтобы в доме произвели надлежащие приготовления для прекрасной беглянки. Он умел определять на глаз размеры женской одежды.