Закон крови

Его не навязывает никто, просто оно кажется очевидным всем… Или ПОЧТИ всем. Конечно, не так все просто: Совет есть Совет, можно при большой удаче и настроение переломить, и решение изменить. Но удастся ли такое сейчас? И Рам, и Нерт явно пришли к определенным выводам и теперь подготавливают остальных. К ним, детям Мамонта, судимым, придут в последнюю очередь.

– Итак, значит, нас ждет…

– Изгнание! – твердо произнес Колдун. – Великий вождь детей Мамонта не должен себя обманывать: наш Род ждет изгнание… И быть может, это действительно лучший выход. Для всех.

У Дрого сжалось сердце. (Как же так, почему, за что? Разве не их вождь потерял свою дочь, а он, Дрого, сестру? Разве не их воины выследили и захватили нарушившего Закон крови? Разве не мужчинами его Рода был вынесен приговор? Почему же такая несправедливость?! Почему именно они, и так пострадавшие, должны будут покинуть родные места и отправляться невесть куда?..)

– Колдун! – вновь заговорил Арго. – Можешь ли ты расспросить духов и предков о нашей судьбе? Быть может, теперь, когда случилось то, что случилось, они ответят?

– Нужно было попытаться еще вчера, но у меня не было сил. Попробую этой ночью. Завтра поутру великий вождь получит ответ.

Тяжелое молчание. Потом начал Йом:

– Женщины и дети пока не должны ничего знать. Охотников следует предупредить. Но как? Может быть, уйти на эту ночь в мужские дома?

Арго, по-видимому, обдумывал слова Йома.

– Сказать – нужно, и прежде всего старейшим. Гору. А он поговорит с остальными. А мужские дома… Не стоит, чтобы мужчины оставляли сейчас стойбище; даже на ночь.

– Великий вождь Арго опасается нежити?

– Больше – людей!

День окончился смутно и печально, хотя погода как будто дразнила: такой мягкий, такой умиротворенный вечер, словно и не было, и нет, и не будет никаких бед. С Гором поговорили Йом и Дрого. Старик проворчал только, – видимо, в адрес Колдуна:

– Мудрил, мудрил – и домудрился!..

А потом, помолчав, положил на плечо Дрого свою жесткую ладонь:

– Ты, главное, не переживай слишком! Еще ничего не известно. Будет Совет, нет ли, – пока домыслы и разговоры. Будет – посмотрим, поговорим. Придется уходить – что ж. Такое бывает; вам, молодым, может, и к лучшему… Ведь мы здесь – не искони; старый Гор даже помнит, как он качался в заплечном мешке своей матери во время долгого пути сюда… Откуда? Не знаю, помню только разговоры: «Мы вернулись туда, где жили когда-то…» Может, и мы уйдем… А дети или внуки вернутся.

Дрого улыбнулся. Представить старого Гора ползунчиком, хнычущим в меховом мешке, закрепленном на спине или на груди женщины, было свыше его сил.

Улыбнулся и Гор, догадавшись, о чем думает молодой охотник:

– Так-то вот! Ты тоже и не заметишь, как у твоих сыновей взрослые сыновья вырастут. А тебе все будет казаться: ползунчик Нагу – это было только вчера!..

В эту ночь Дрого долго не мог заснуть – прислушивался к ровному дыханию набегавшегося за день племянника. Ни о чем-то он не подозревает – будущий изгнанник ни за что ни про что!.. А брат, кажется, тоже не спит.

Дрого вглядывался в еле освещенные слабым светом дремлющего очага покатые стены своего родного дома, вслушивался в мирное дыхание ночи… Как уютно телу здесь, на мягкой, такой знакомой и удобной лежанке, под замшевым одеялом, подготовленным материнскими руками. Травный аромат от изголовья вплетается в общий, родной запах дома, своего очага… Дрого уже давно заметил: каждое жилье пахнет по-своему, запах каждой семьи, каждого домашнего очага неповторим. Некоторые близки и приятны, иные вызывают неприязнь и даже отвращение. А бывают просто чужие запахи, совсем чужие… Дрого вспомнил: именно так, ему казалось, пахло в общине Нерта, хотя Айрена – его родная сестра… Впрочем, в тот день у ее очага был запах горя.

Колебались над головой бледные отсветы; повернулся во сне на другой бок и засопел малыш Ойми… Отсветы трепетали, сходились и расходились, превращаясь в длинную дорожку, нависшую над Большой водой, уводящую куда-то вдаль, к Небесной Старухе. Но там была его сестра, Айрис, но не взрослая Айрис, Айрис-девочка, та, что заботилась о своем братишке, Нагу-ползунчике, малыше Нагу. Она и сейчас протянула руки, смеется и манит его, и он бежит, и не может добежать, и торопится изо всех сил, и удивляется, не понимает: «Как же так? Ведь я – взрослый охотник, Дрого!» Но ноги сами спешат, и путь бесконечен, и Айрис все дальше и дальше…

Не спал и Колдун. В глухую ночь покинул он свое жилище, насквозь пропитанное едким дымом, запахами магических трав, самим присутствием иного, Скрытого Мира. Все это должно хотя бы немного развеяться, и сам он должен побыть на свежем воздухе, прежде чем опустится на свою постель и уплывет в сон без сновидений. Сегодня духов не будет, сегодня он оградит себя от проказников, а другие, сильные, больше не явятся. Они уже поведали все что хотели.

В эту ночь он проник в Скрытые Миры без усилий, так, словно ему заранее была проложена тропа оттуда. Но то, что он «увидел» и «услышал»… Вернее, то, что он воспринял, лишало надежды!

– Мы не служим тебе больше! – говорили духи-помощники.

– Для нас ты – ничто! – говорили те, что были его покровителями.

– Отныне твои пути к нам будут закрыты! – возвестили предки.

– Но почему? И что теперь будет с Родом детей Мамонта? – вопрошал Колдун.

Ответ ясен, и ничего не изменить. Колдун не исполнил свой долг, не отвел величайшую беду, обрушившуюся не только на их человеческий Мир, но и на Скрытые Миры! Нарушено Великое Равновесие. Рана, нанесенная Малом, настолько глубока, что ее не затянуть обычными обрядами, не искупить жертвами. Тьма, льющаяся в эту открытую рану, заражает все их Миры – и Видимый Средний, и Скрытый Верхний, и Нижний. Рвутся, гниют, разрушаются связи с Миром духов, закрываются тропы в Землю сновидений – Мир предков… Колдун теряет свою Силу, это неизбежно, а сила Врага, прорвавшегося в Средний Мир, растет!

А их Род… Теперь уже не важно, каковым будет решение Большого Совета. Дети Мамонта должны покинуть эти места – такова воля духов и предков. Те, по чьей вине случилось все это, должны попытаться отвести Зло … И быть может, изжить его; одолеть. Эта тропа не ясна; не ясен и конец. Быть может, это будет действительно конец их Рода!..

Колдун не смог бы объяснить ни себе самому, ни кому бы то ни было, в чем их общая вина перед предками? Почему все меры оказались тщетными? Он просто знал: это – так! Он подозревал, что прорвавшаяся в их Мир Сила требует иных, быть может, совсем иных способов противодействия, нежели те, что так хорошо знакомы.

Сейчас, вдыхая полной грудью ночной воздух, вглядываясь в окружающий мрак (Небесная Старуха лишь на следующую ночь станет медленно просыпаться), Колдун с горечью думал о том, что вынес из этого своего воистину последнего полета в Скрытые Миры… Так, значит, силы нежити будут расти и дальше, и одновременно – слабеть его собственные силы… Что же будет тогда – не с ним, нет, – со всеми его сородичами, с детьми Мамонта? С теми, кому предстоит встать на изгнанническую тропу без защиты и покровительства?!

Гонцы от детей Куницы и детей Серой Совы появились на следующий день. С ними пришел и молодой колдун-Куница. Арго принимал посланцев торжественно, рядом с Колдуном, у тотемного столба. Здесь, в центре стойбища, собрались почти все дети Мамонта, – все, кто не ушел на промысел. Арго вглядывался в хмурые, растревоженные лица своих общинников. (Худые вести, худые слухи разносятся быстро. Предчувствия – тоже!)

– Арго, великий вождь детей Мамонта! Рам, вождь детей Куницы и вожди общин детей Серой Совы обеспокоены тем, что происходит. Они решили созвать Большой Совет. Что думают об этом дети Мамонта?

– Рам и Нерт, великие вожди детей Куницы и детей Серой Совы, могли бы услышать мой ответ еще вчера.

– Вчера мы говорили с детьми Серой Совы. Сегодня – с детьми Мамонта. Но если великому вождю Арго требуется время для размышлений – пусть скажет.

– Вождь Арго благодарит своих собратьев, но размышлять не над чем. Дети Мамонта озабочены происходящим не меньше, чем наши соседи. У нас нет причин для отказа от Большого Совета. Надеюсь, вожди других общин детей Мамонта думают так же.

– Тем лучше… Вождь Кано уже дал свое согласие. Надеюсь, согласием ответят и дети Мамонта, живущие на севере.

(Это – посланец Нерта. Торопыга!)

– Я удивлен услышанным. Серых Сов скликают на Большой Совет Серые Совы, – это так. Но с каких пор вождю Рода, согласившемуся на Большой Совет, отказывают в праве созывать сородичей? Или это – Большой Совет детей Куницы и детей Серой Совы, на котором нас, детей Мамонта, хотят видеть со склоненными головами и без оружия?!

(Да, юный торопыга! Вижу по твоему лицу: ты и твой вождь Нерт именно этого и хотите!.. Только – не рановато ли?)

Юный посланец Нерта не нашелся сразу что ответить, но выражение лица было более чем красноречиво. Еще немного – и с его губ сорвутся слова, о которых, быть может, жестоко пожалеет и тот, кто его послал. Но в этот момент решительно вышел вперед колдун-Куница.

– Арго, великий вождь детей Мамонта! Мой вождь Рам просил меня сопровождать этих посланцев от наших соседних общин. И Нерт, для чьих людей я тоже тружусь, не возражал. Никто не хочет нанести тебе оскорбление или обиду, великий вождь! Невиданное бедствие помутило наш разум, иначе наши посланцы еще вчера просили бы тебя направить гонцов к твоим сородичам! Но мы хотели узнать: все ли Серые Совы хотят Большого Совета? И потом обратиться к детям Мамонта. Кано мы навестили по дороге к тебе и получили только предварительное согласие. Он ждет посланцев Арго, вождя Рода, хранителя Священной кости!

Лицо Арго оставалось бесстрастным. (Мы оба знаем, молодой колдун, что твои слова – ложь. Вежливая ложь, – спасибо и за то! По-видимому, тебе и твоему вождю обязаны мы тем, что вместо Большого Совета не начнется Большая война!.. Еще не известно, кто больше должен благодарить вас за это – мы или Серые Совы: дети Мамонта воевать умеют!)

– Арго, вождь детей Мамонта, благодарит колдуна детей Куницы, и тех, кто его послал, за разъяснения. Гонцы к нашим сородичам будут посланы сегодня же. НУЖНО лишь решить, в какой день будет Большой Совет. Полагаю, вожди детей Куницы и детей Серой Совы думали об этом.

– Мы были бы рады, если бы вожди, колдуны и старейшины детей Мамонта смогли собраться на Поляне празднеств через день. Если нет, мы готовы прийти туда в иное время, удобное детям Мамонта.

Арго посмотрел на Колдуна, обвел взглядом старейших охотников общины… Согласны!

– Мы готовы быть там в срок. Надеюсь, наши сородичи тоже. Когда наши посланцы вернутся с севера, в общину Гарта будет послан ответ. Надеюсь, его гонец доберется до общины Нерта прежде, чем закатится солнце.

(Пусть в вашей общине ночуют ваши сородичи! Мы для вас – уже почти чужие, едва ли не враги…)

Все было сказано, все решено. Осталось только произнести должные слова прощания и приветов. Но колдун-Куница вновь выступил вперед:

– Позволено ли будет мне, колдуну детей Куницы, обратиться к великому вождю детей Мамонта с двумя просьбами?

– Вождь слушает колдуна детей Куницы.

– Будет ли мне позволено сопровождать посланца детей Мамонта на север? Возможно, в эти черные дни там были странные смерти. Если это так, нужно предотвратить худшее.

(Что ж, в такой просьбе не откажешь… Даже если действительная цель сопровождения – иная.)

– У вождя нет причин для отказа. Какова вторая просьба могучего колдуна?

– Солнце высоко, а у меня после возвращения есть дело в стойбище Гарта. И мне бы хотелось поговорить с моим старшим собратом, могущественным Колдуном детей Мамонта. Боюсь, мне не добраться до заката в родное стойбище. Могу ли я просить вождя Арго и его Колдуна о месте для ночлега?

(Это действительно важно! Куница показывает: «Я не враг вам!»)

– В стойбище детей Мамонта всегда найдется место для могучего колдуна детей Куницы! – торжественно произнес Арго. А их Колдун добавил с улыбкой:

– И прежде всего – у очага старого Колдуна детей Мамонта!

На Поляне празднеств вновь многолюдно. Но не для веселья собрались здесь люди изо всех окрестных общин – на Большой Совет.

На Большой Совет собирают не всех. Детей и женщин здесь нет и быть не может, но и взрослые мужчины – не все: только старейшие члены общины или более молодые, но известные, прославленные охотники. Пришедшие сидят группами, по Родам и общинам, образуя большой круг. Все – в парадных одеждах и при церемониальном оружии, но раскраска не боевая, на лицах – только Родовые знаки. Горит костер в центре круга, все группы внесли в него свою толику – и дровами, и сухой кровью, дабы показать духам: здесь равные собрались, чтобы вместе принять трудное решение, – дабы призвать духов на помощь.

Круг не замкнут, открыт к Большой воде. В центре – Рам и его люди. Дети Куницы, созвавшие этот Совет, не имеют в этих краях сородичей; все другие, принадлежащие их Роду, живут где-то на юге. Но – это негласно признается всеми – их колдун, несмотря на молодость, пожалуй, самый опытный в тех делах, в которых предстоит разобраться. Значит, их слово будет веским, быть может самым веским. Правый полукруг от детей Куницы составляет община детей Серой Совы: ближе люди Нерта, дальше Гарт со своим «мудрым» Узуном и лучшими охотниками, следом за ними – две общины, живущие на севере, через два лога от общины Гарта, своей, обособленной жизнью. По левую руку от детей Куницы – три общины детей Мамонта: люди Арго, люди Кано и давным-давно отделившиеся северяне. Они очень редко бывают в этих краях на общих празднествах; даже свадьбы у них – свои, с соседями Совами. Но сейчас – пришли.

Первым заговорил Рам:

– Великие бедствия обрушились на всех нас, на наши три Рода, на весь Мир! Предки отворачиваются от нас, духи не хотят помочь! Что мы можем, что должны сделать, дабы умилостивить их? В чем наша вина? Каково ее искупление? Если мы не найдем ответ, гибель грозит всем. Не нам одним, всему Миру. В этот раз предки сжалились над нами, и солнце вернулось. Но оно может и навсегда закрыться, и эта серая грязь может падать до тех пор, пока не покроет все. Тогда поздно будет думать, поздно каяться. Решать нужно сейчас. Но прежде всего пусть поочередно выскажутся все.

Рам приглашающим жестом протянул правую руку.

(Это хорошо! Это значит: нам, детям Мамонта, говорить последними! Что ж, великий вождь детей Куницы, спасибо!)

Первым поднялся Нерт:

– В нашей общине еще нет своего колдуна; колдун детей Куницы, наших соседей, пользует нас. Хорошо пользует, спасибо ему. Происходящее – дела колдовские, но и мне, охотнику, есть что сказать.

Он обвел взглядом Арго и его людей и продолжил:

– Не бывает так, чтобы беды пришли ни с того ни с сего. Да еще какие! Нежить появилась. Мы первые от нее пострадали, но только ли мы одни? И на что могли так сильно разгневаться наши предки, что и солнце скрыли среди дня, и летом нетающий снег послали? Ответ – вот он!

Нерт протянул руку, указывая на детей Мамонта.

– Никто из нас не сталкивался с нежитью – до сих пор! Никто и слыхом не слыхивал о долгой ночи и летнем сером снеге! Ну а нарушения Закона крови помнит кто-нибудь?! Нет. Никто. Вот и ответ. Вот они, виновные в гневе предков! Те, кто впустил в наш Мир всякую пакость! Посмотрите: у нас двое детей задохнулись от этой серой пыли! У нас женщина который день после долгой ночи проснуться не может! А у них – ни одной смерти, охотники издали вернулись и даже ребенок родился! Почему? Пусть скажут!

Нерт резко сел на место – злой, непримиримый, ненавидящий…

Настала очередь общины Гарта. Вождь был немногословен.

– Нерт, мой великий собрат, сказал: «Происходящее – дело колдовское!» Наш колдун, мудрый Узун, до сих пор таил от меня волю духов. Пусть возвестит ее сейчас.

Похоже, Узун долго готовился к своему выступлению. Было надувание щек, было вращение глазами. Затем руки медленно вознеслись к небу, едва не задев венчающие его главу оленьи рога (Узун на этот раз выступал в шкуре северного оленя), – и началось громогласное вещание!

– Узун видел все, все понимал! И тогда, на свадьбах, знал: неладное дело! И духи Узуну говорили: «Смотри, колдун, беда будет!» Но Узуна не слушали, говорили: «Ученик Хорру – великий Колдун! Все знает, все умеет!»…

Кто пострадал больше всех? Дети Серой Совы! Наш великий брат, вождь Нерт, сказал уже… Только наша община еще раньше пострадала – самой первой! Два охотника погибли, – какие охотники были! От них, от сыновей Мамонта!

И потом, что было бы, если бы не Узун? Кто бы поймал кровосмесителя? Узун навел погоню на след; Узун дал своим охотникам великие талисманы! А Колдун детей Мамонта спасти врага пытался, говорил: «Он не виноват, наш лучший охотник! Другого нужно искать!»

Вот и судите: кто виноват во всем? Почему у всех горе, а у детей Мамонта – радость: у сына вождя родилась дочь? Правильно великий Нерт говорит: виновные – вот они, налицо!

Спрашивал я своих духов: «Что делать? Как жить будем?» Духи ответили: «Живите как жили – мы поможем. Только – чтобы детей Мамонта с вами не было! Они во всем виноваты!»

Рам поднял правую руку: вопрос.

– Правильно ли я понял мудрого Узуна: все дети Мамонта должны покинуть наши края?

– Да. Все.

Глухой ропот пробежал по всему кругу. Колдун улыбнулся, не губами – про себя. (Ах, Узун, Узун! До чего же ты глуп! Ты решил сыграть на страхах, на предрассудках, на том, что тебе кажется уже совершенно ясным, а главного и не понял: да ведь в ваших общинах почти все хозяйки очага – дочери Мамонта! Что же, ты все семьи свои порушить хочешь?! А позволят ли тебе это сделать твои же сородичи? Да и дети Куницы что скажут? Дурак ты дурак; воистину соскучились по тебе твои духи!)

Разом заговорили Серые Совы из обеих северных общин, и Рам вынужден был скрестить руки: «Стойте! Договоритесь!»

Они совещались недолго, видимо, только об одном: кому говорить? Выступил длиннобородый, в небрежно накинутой поверх одежды волчьей шкуре, не молодой и не старый, по-видимому, колдун.

– Наши соседи, дети Мамонта, не были на ваших весенних свадьбах; о случившемся они узнали только от второго горевестника. Как и мы, дети Серой Совы. Наши соседи пострадали больше нас, колдун детей Куницы об этом знает. Я тоже колдун и тоже расспрашивал духов о случившемся… По-видимому, с разными духами мы говорим – я и мудрый Узун! Мы не дадим в обиду ни наших жен, дочерей Мамонта, ни наших соседей! Если у мудрого Узуна достаточно силы, пусть попробует нас прогнать!.. А мы – посмотрим!

(Роптали уже и за спиной Узуна; Айон, сын Гарта, решительно теребил за плечо своего отца…)

Наступила очередь детей Мамонта, тех, что живут выше по течению Большой воды. Арго внимательно слушал своих северных сородичей: что скажут те, чьи имена он и то не помнит?

Они даже не смотрели в сторону Арго и Кано – о своем говорили.

– Великий вождь детей Куницы! Собратья! Один из колдунов детей Серой Совы хочет выгнать нас из этого Мира. Он уверяет: такова воля предков! …А так ли это? Дети Серой Совы, в чем виноваты мы перед вами?! В нашей общине никто не нарушил Закона крови; мы и на свадьбах-то ваших не были, свои у себя справляли. Вы говорите: «Пострадали дети Серой Совы, а дети Мамонта ни при чем». А мы как же? Три смерти в нашей общине и одна странная смерть! Колдун детей Куницы побывал у нас, сказал: от нежити! Что же, против самих себя мы ее приманили, что ли? В другом беда наша: не очень-то мы к вашим вестям о нежити прислушались, а наступила долгая ночь – и вовсе забыли о защите… Сами и поплатились! И не пойдем мы никуда, если, конечно, соседи наши, Серые Совы, гнать нас не примутся!..

(Ропот все усиливается, и люди Гарта говорят почти вслух, а людей Рама их колдун с трудом успокаивает…) Кано. Четко, внятно…

– Мы – дети Мамонта! Вредили кому-нибудь?.. НЕТ! Врага призывали? НЕТ! Пострадали от того, что случилось? Да, пострадали! И хорошо еще, не было у нас странных смертей! Не было!.. Мудрый Узун говорит, что мы должны уйти? Уйдем! Готовы! Но как быть с нашими дочерями? С теми, кого охотники – Серые Совы и Куницы – в жены себе взяли? Бросить? Убить? Сыновья Серой Совы готовы изгнать своих жен, не так ли? Так пусть скажут, здесь и сейчас! И пусть женам своим объявят: «Ты, мол, больше и не моя жена вовсе!.. Великий Узун так решил!» А мы – что ж! – мы своих не бросим!

Узун не выдержал, вскочил не в очередь:

– Не говорил Узун обо всех детях Мамонта, Узун говорил…

Но уже со всех сторон поднимались возмущенные люди: внеочередным словом оскорбляли всех и каждого! Гарт решительно, за плечи посадил своего колдуна на место. Было заметно: вождь детей Серой Совы тоже возмущен. И ему стыдно.

Настал черед Арго.

– Гарт, великий вождь детей Серой Совы, сосед наш, говорить не захотел, своему колдуну дал слово. Пусть и наш Колдун слово свое скажет. Но и я – не промолчу. Сказали: «Люди Арго во всем виноваты! Они Закон крови нарушили, они нежить вызвали, они долгую ночь устроили, всем навредили, а сами не пострадали». Так?! А знает ли Нерт, великий вождь детей Серой Совы, что это такое – дочь свою потерять? Так, как я, вождь детей Мамонта, потерял Айрис, свою младшую?! Кому же первый удар был нанесен – Гарту, Нерту или нам, детям Мамонта? И кто врага захватил? Послушать мудрого Узуна, так можно подумать: там только люди Гарта и были, а наши – под кустиком отлеживались! Так ли?! Но пусть об этом наш Колдун скажет, ведь если бы не его совет, ушел бы враг! И как знать, что тогда было бы со всеми нами?

Поднялся Колдун. Долго разглядывал своего собрата, наконец спросил:

– Мудрый Узун рассказал о «великих талисманах», которые помогли поймать нашего врага. Быть может, он покажет их нам? И объяснит, почему погиб сын Серой Совы, на чью шею великий Узун собственноручно возложил свой талисман?

«Мудрый» Узун проворчал:

– Талисманы детей Серой Совы – тайна! А почему погиб храбрый Анук, лучше знать вам, детям Мамонта!

– Что ж, я и не ждал, что мой мудрый собрат поделится своей тайной… Но на общего врага наши охотники и шли вместе, рука об руку! И где же был схвачен лишенный имени? Если мудрый Узун запамятовал, – быть может, Гарт, великий вождь детей Серой Совы, подскажет, кто посоветовал искать врага в Проклятой ложбине?

Вызов брошен. Но Узун вновь опередил своего вождя. (Что происходит?! Почему Гарт позволяет такое?)

– Колдун детей Мамонта, ученик великого Хорру! Ты забыл свои слова о главном Враге, скрывающемся в Проклятой ложбине? Да, кровосмеситель был выдан и казнен. А кто вредит нам сейчас? И помогает людям из общины Арго? Не тот ли, кого не дал схватить ты, могучий Колдун? Кому служит он, ученик великого Хорру? Да и тот, кого казнили… Не будет ли отрицать Колдун детей Мамонта, что он заранее знал о его замыслах? И почему-то не предотвратил их, никому ничего не сказал?

Поднялся Гарт:

– Я, вождь детей Серой Совы, подтверждаю: именно Колдун детей Мамонта дал совет нашим охотникам искать врага в Проклятой ложбине. Подтверждаю и другое: он сам говорил на Суде, что нарушивший Закон крови признался в своих замыслах, но хотел их отвратить и просил своего Колдуна о помощи. В помощи ему было отказано.

Нерт проворчал, не вставая с места:

– Я же говорю:все от них!

Круг замкнулся. Вновь заговорил Рам, вождь детей Куницы:

– Труден наш выбор, тяжкое решение предстоит нам принять! Много лет знаю я Арго, великого вождя детей Мамонта. Слова худого не слышал о нем, всегда уважал. И не след забывать: не одних детей Серой Совы горе постигло, первый, страшный удар был нанесен ему, вождю Детей Мамонта. Но и о другом не забудешь: через них пришла беда в наш Мир! Да, все было сделано как должно и в срок, но, по-видимому, предков это не смягчило. Велик их гнев! Почему? Не нам судить об этом, мы можем лишь подумать о том, как его утишить!

Он помолчал и затем решительно сказал:

– Не хочу судить о том, как именно случилось то, что случилось. Все знают: беду можно накликать и без умысла. Но в любом случае искупить вину – вольную, нет ли – должны те, через кого беда к нам явилась… Как? Пусть скажет об этом наш колдун. Он, хотя и не стар, но опытен и могуч.

Колдун-Куница печально посмотрел на седовласого старика, как бы отрешенного от всех и вся, даже от своего соседа, вождя Арго.

– Все так. Колдун детей Куницы глубоко чтит своего старшего собрата – Колдуна детей Мамонта. Звучавшие здесь наветы лживы, от них воняет, как от дохлятины… Но свершившееся – свершилось, и тем, через кого Зло вошло в этот Мир, предстоит тягостная тропа искупления… Я говорил с духами, их ответ ясен: «Породившие того, кто осмелился нарушить Закон крови, должны покинуть эти места, чтобы отвести отсюда вызванное ими Зло». Но даже это само по себе не восстановит нарушенного равновесия: тем, кто останется, могут грозить горшие беды… если, несмотря на все что случилось, они вновь решат призвать Зло! Об этом никому нельзя забывать – ни нам, детям Куницы, ни вам, детям Серой Совы.

Не отводя глаз от согбенной фигуры, Куница добавил:

– Мой старший собрат наверняка тоже обращался к духам и предкам. Не хочет ли он поведать услышанное?

Послышалось хихиканье. Узун что-то зашептал в самое ухо своему вождю. Лицо Гарта оставалось бесстрастным.

Колдун детей Мамонта тяжело поднялся, с трудом распрямляя спину:

– Мой могучий собрат прав. В эту ночь я услышал от духов то же, что и он: детям Мамонта, общине нашей, тяжкий путь предстоит. И чем он завершится, еще неведомо… Только об остающихся я ничего не слышал.

Колдун взглянул на Узуна. Похоже, для того сказанное явилось полной неожиданностью, даже рот открыл. (А ты что думал? Всем колдунам, как и тебе, духи «сообщают» только то, что приятно и выгодно?)

– Мы уйдем. Но сейчас другое решить нужно: как быть с нашими сестрами – женами сыновей Серой Совы и Куницы? Будут ли они вами изгнаны, как советует мудрый Узун? И как вы поступите с общиной Кано? Они наши сородичи, но Закон крови нарушен не ими.

Одновременно поднялись сыновья Серой Совы обеих северных общин. Тот же длиннобородый колдун вновь сказал за всех:

– Дальнейшее нас не касается. Наши жены останутся в наших жилищах; наши соседи – дети Мамонта – останутся нашими соседями… Если того пожелают. Вмешиваться в наши дела не советую никому… даже «мудрому» Узуну! Лонг, колдун и вождь детей Серой Совы, сказал последнее слово! – И, почтительно обратившись к тем, кого он так решительно защищал, спросил: – Уходят ли с нами наши соседи, дети Мамонта? Или, быть может, у них еще остались дела на Большом Совете?

Те молча поднялись, и их вождь, худощавый мужчина, крепкий, густоволосый, бросил на прощание:

– Передайте нашим сестрам: если их мужья все же решат себя навеки опозорить и бросить своих жен колдовского страха ради, в нашем стойбище для дочерей Мамонта всегда найдутся кров и еда. Найдутся и мужья – у наших соседей.

Северяне ушли, не оглядываясь. Среди оставшихся поднялся возмущенный шум – роптали на Узуна, из-за неосторожных слов которого мужчины общины Гарта получили заслуженное оскорбление. Вопрос о замужних и вдовых дочерях Мамонта решился сам собой: и Рам, и Гарт, и даже Нерт поочередно высказали одно и то же – вернуться в свой Род и уйти с уходящими могут только те, кто сам того пожелает. Если такие дочери Мамонта найдутся, мужья не вправе помешать им уйти, но без детей, ибо дети их принадлежат Роду Серой Совы или Куницы.

За этими разговорами почти позабыли об общине Кано. Когда все немного успокоились, Рам было предложил Кано и его людям остаться на прежнем месте, по примеру северян.

– Не Род изгоняется, уйти должны лишь те, от кого пришло Зло…

Но Кано ответил отказом; по-видимому, он и его охотники заранее все обдумали.

– Нет. Наших северных сородичей отстояли их соседи. Если же останемся мы, среди наших соседей неизбежны пересуды и кривотолки; это очевидно… Мы уйдем. Мы молоды, самый старший из нас погиб… Мы уйдем, чтобы никто из вас не думал, глядя на дымы наших очагов: «Вот откуда все напасти!» Оставалось последнее.

– Когда люди Арго встанут на свою новую тропу? – спросил Рам.

– Пусть проснется Одноглазая. Ее взор должен освещать начало нашего пути, – твердо ответил Арго. Он уже говорил об этом с Колдуном.

Рам прикинул в уме: несколько дней… Посмотрел на людей Нерта и Гарта. Только Узун, верный себе, протестующе помотал головой:

– Хорошо. Но не дольше.

Расходились, не глядя друг на друга. Изгнанные, уже отрезанные от остальных, отгороженные от них невидимой стеной, уходили последними.

– Куда пойдут наши сородичи, люди Кано? – спросил Арго. – Быть может, соединим наши тропы? Наш путь – на север; уж если суждено изгнание, продолжим тропу, проложенную нашими предками.

Кано ответил твердым отказом.

– Кано благодарит Арго, великого вождя детей Мамонта, хранителя Священной кости. Наш путь проляжет на юг, в те места, откуда явились сюда наши предки. Быть может…

(Быть может, ты достигнешь самой Земли сновидений, и встретишься с предками, не вступив на ледяную тропу, и расспросишь их обо всем, что тебя мучает, так? Едва ли это случится, но я понимаю тебя. Ты начал свой путь, Кано, отделившись от старой общины… Зачем же тебе вновь соединять тропы и идти под начало старого вождя? Что ж, легкой тропы тебе, доброй охоты! В этом, Среднем Мире мы встретимся теперь лишь раз, перед тем как разойтись навсегда…)

– Вероятно, Кано и его люди встанут на свою тропу раньше, чем мы. Пусть зайдет перед этим – проститься.

– Арго, хранитель Священной кости, может не сомневаться: Кано не вступит на новую тропу, не получив из рук великого вождя детей Мамонта часть сухой крови Рода.