Лунная заводь

      - Ну, довольно развлекаться. В назначенное время вы должны будете предстать перед Советом, но ничего не бойтесь. Ты, Гудвин, поезжай пока с Радором, осматривай наш город и увеличивай свою мудрость. А ты, Лаарри, жди меня здесь в саду.. - Она обворожительно и, вместе с тем, угрожающе улыбнулась ирландцу. - Надо же дать человеку, устоявшему против целого сонма богинь, время, чтобы приготовиться к поклонению, когда он находит свою единственную и неповторимую?
      Она искренне, от души рассмеялась, и ушла. Надо сказать, что в этот момент Йолара была мне очень симпатична, ни в прошлом, ни - увы! - в будущем, она не нравилась мне так, как сейчас.
      Заметив стоящего снаружи, за открытой нефритовой дверью, Радора, я уже было собрался выйти к нему, как O'Киф схватил меня за руку.
      - Постойте минуту, док, - настойчиво зашептал он. - Вы что-то хотели сказать мне о, ну, о Золотоглазке. У меня это не выходило из головы все время, пока мы тут пикировались с этой красоткой.
      Я рассказал ему о возникшем перед моими смыкающимися глазами видении. Он внимательно выслушал меня и рассмеялся.
      - Тьфу ты пропасть, - усмехнулся он. - Ну никакого уважения к личной жизни в этом проклятом месте! Одни дамы умеют проходить сквозь стены, у других есть шапка-невидимка, позволяющая им вытворять, что вздумается. Да ладно, не стоит из-за этого слишком переживать. Не забывайте, док, - он многозначительно поднял палец, - всему есть естественное объяснение. Эта их тряпка - отличный маскировочный халат. Ах, Бог ты мой, если бы нам удалось свистнуть хоть лоскуток.
      - Просто эта ткань пропускает через себя световые волны всей видимой области спектра, или же искривляет их траекторию, все равно как непрозрачные для света предметы поглощают световые волны, - ответил я, - Известно ведь, что человек частично невидим, если рассматривать его в Х-лучах, ну а эта ткань делает его полностью невидимым. Он находится за кадром изображения, как сказали бы киношники.
      - Камуфляж! - сделал вывод Ларри. - А что касается этого Сияющего Бога.. Ха! - фыркнул он. - Хотел бы я поглядеть, как он схлестнется с баньши О'Кифов. Держу пари, что старое шустрое привидение даст сто очков вперед этой светящейся хреновине, да моя баньши вытрясет из него всю душу, прежде чем он поймет, с кем имеет дело. Бах! Ура! Молодец, малыш!
      Я еще слышал, как ирландец, дав волю воображению, весело хихикает, представляя себе картину драки между двумя призраками, когда шел вдоль опаловой стены вместе с зеленым карликом.
      Скорлупка уже ждала нас. Я не сразу сел в нее, задержавшись, чтобы обследовать полированные покрытия подъездной дорожки и главной магистрали.
      Это был обсидиан - вулканическое стекло нежноизумрудного цвета. Полупрозрачная поверхность без малейшего изъяна иди трещинки выглядела совершенно монолитной, без каких-либо признаков соединительных швов или линий. Потом я перенес свое внимание на скорлупку.
      - Бак она движется? - спросил я у Радора.
      По его приказанию водитель дотронулся до потайной пружинки, внизу под рычагом управления, о котором я уже упоминал в предыдущей главе, появилось отверстие. Там внутри находился маленький кубик из черного кристалла, сквозь стенки которого смутно просвечивал вращающийся е бешеной скоростью огненный шарик, не более двух дюймов в диаметра Под кубиком располагалась причудливо изогнутая цилиндрическая палочка, вертевшаяся в нижней части корпуса скорлупки.
      - Смотри внимательно! - сказал Радор.
      Он пригласил меня сесть в машину и занял место рядом со мной. Водитель тронул рычаг, из шарика по направлению к цилиндру вылетела струя сверкающего света. Скорлупка плавно тронулась с места; тонкий пучок светящихся частиц стал шире и тут же возросла скорость нашего движения - Кориал не касается дороги, - пояснил Радор. - Он поднят над поверхностью вот на столько, Радор сложил щепотью большой и указательный пальцы, оставив между ними щелочку примерно в одну шестнадцатую дюйма.
      Мне кажется, что сейчас наступил самый подходящий момент, чтобы разъяснить устройство этих скорлупок, или, как их называют в Мурии, кориа.
      Движущей силой для них служила атомная энергия.
      Вылетая из вращающегося шарика, ионизированные частицы пронизывали цилиндр и потом попадали на две полоски специального металла, приклеенного к нижней части корпуса, что-то вроде полозьев саней.
      За счет ударов ионов об эти полозья, возникала сила, частично компенсирующая силу притяжения и легко приподнимающая скорлупку, а заодно создавалась мощная реактивная тяга из-за выброса струи частиц, которую можно было направлять назад, вперед, или в любую другую сторону, по желанию водителя. Создание такого источника энергии и механизм его использования вкратце можно описать следующим образом: (Ясное и чрезвычайно доступное описание доктором Гудвином действия этого необычайного устройства было изъято из книги Исполнительным Комитетом Международной Ассоциации Ученых из соображений государственной безопасности, дабы не дать наводящие соображения ученым военно-промышленного комплекса Центральной Европы, с которой мы еще недавно находились в состоянии войны. Тем не менее, нет необходимости делать тайну из того факта, что наблюдения доктора Гудвина поступили в распоряжение экспертов нашей страны; к сожалению, у них возникли трудности в дальнейшем исследовании не только из-за дефицита радиоактивных элементов, известных земной науке, но и в связи с тем, что отсутствует элемент (или несколько элементов), входящих в состав огненного шарика, расположенного внутри кубика из черного хрусталя. В любом случае, принцип действия этого механизма настолько прозрачен, что нет никаких сомнений в том, что со временем все трудности будут окончательно преодолены. - Дж. Б. К. Президент Международной Ассоциации Ученых.) Широкая блестящая дорога пестрела разноцветными скорлупками. Они сновали взад и вперед, пулями выскакивая из садов. В машинах, раскинувшись на вездесущих подушках, возлежали белокурые женщины редкостной красоты, словно закутанные в роскошные нарядные ткани принцессы из волшебной сказки, отдыхающие на чашечках цветов. В некоторых кориалах мы видели карликообразных мужчин со светлыми, льняными волосами, похожих на Лугура, в других торчали черноволосые головы офицерской братии Радора; довольно часто попадались девушки с черными, блестящими как вороново крыло, распущенными волосами; и время от времени нам навстречу шли красотки из низшего сословия в сопровождении какого-нибудь белокурого карлика.
      Мы сейчас мчались вдоль крутого изгиба дороги, напоминающего в этом месте сделанную из драгоценного камня чудовищную подкову. Очень быстро с правой стороны дороги к нам стали приближаться сияющие утесы, через один из которых мы вышли, завершив тем самым свое путешествие из Лунной Заводи. Уже были видны облепившие их клочья мха.
      Эти утесы образовывали собой сплошную преграду, исполинский скалистый рельеф. Впереди, в самом центре выделялся, выступая острым ребром, утес, из которого мы появились; а по обе стороны от него слабо светились провалы, отступающие назад и пропадающие вдалеке Изящные грациозные арки мостов, под которыми мы скользили, упирались своими концами в протянувшиеся вдаль и ввысь стены буйно зеленеющей растительности. Каждый проем в стене зелени, где заканчивался конец моста, охраняла небольшая кучка солдат. Через некоторые из них протекали узкие ручейки зеленой обсидиановой дороги. Это были дорожки, ведущие в глубь страны, туда, где жили "ладала", - так объяснил мне Радор, - и добавил, что никто из простолюдинов не имеет права войти в город с павильонами и садами, без специального разрешения или если его не вызвали по делу.
      Преодолев резкий поворот, мы вылетели на ту самую отдаленную дорогу, изумрудную ленту которой мы видели, высунувшись из овального отверстия в скале. Перед вами выросли светящиеся утесы и озеро.
      На расстоянии полумили от них или около того находился последний из вереницы мостов. Этот мост казался гораздо более массивным, нежели остальные, и весь он был словно овеян дыханием старины; чего я не мог сказать об остальных ажурных конструкциях. Кроме того, гарнизон солдат у этого моста был более многочисленным, а прямолинейный участок дороги у самого его подножия охранялся двумя внушительного вида сооружениями (они являлись, повидимому, чем-то вроде сторожевых будок), стоявшими по обе стороны от дороги. Что-то в этом зрелище возбудило во мне сильнейшее любопытство.
      - Куда ведет эта дорога, Радор? - спросил я.
      - В такое место, о котором я ничего не должен тебе говорить, Гудвин, откровенно заявил карлик.
      Любопытство мое сделалось еще более жгучим.
      Наша скорлупка плавно сбросила скорость, и мы выехали на огромную пристань. Вдалеке, по левую сторону от нас, между двумя исполинскими столбами повисла переливающаяся всеми цветами радуги таинственная завеса. На молочно-белых водах озера плавали другие изящные скорлупки: точные копии сказочных колесниц эльфов, но только приспособленные для движения по воде. Ни одна из них не подплывала к удивительной завесе ближе, чем на некоторое определенное расстояние.
      - Радор.. что это? -воскликнул я.
      - Это Вуаль Сияющего Бога, - помедлив, ответил он.
      Был ли Сияющий Бог тем существом, которое мы окрестили Двеллером?
      - А что такое Сияющий Бог? - с нетерпением продолжал расспрашивать я.
      На этот раз карлик ничего не ответил. И не открывал рта до тех пор, пока мы не повернули на дорогу, ведущую обратно, к дому Йолары.
      Но странное дело, несмотря на живой интерес, пробудивший во мне любознательность ученого, я внезапно почувствовал глубочайшую депрессию и подавленность. Прекрасно, поистине прекрасно было это место, и все-таки к испытываемому мною восхищению примешивалось ощущение какой-то острой пронзительной тревоги, смутной угрозы и невыразимой нечеловеческой скорби: чувство, охватившее меня, могла бы, наверное, испытывать душа, обитающая в недоступных райских кущах, которая вдруг почувствовала на себе взгляд притаившегося в засаде духа зла, - каким-то образом он пробрался в святилище и теперь только выжидает подходящий момент, чтобы наброситься исподтишка.
      ГЛАВА 17 ЛЕПРЕКОУН
      Скорлупка доставила нас обратно, прямо к дому Йолары. Ларри уже поджидал меня. Мы снова стояли перед мрачной теневой завесой - там, где впервые увидели жрицу и прорицателя Сияющего Бога.
      Мы стояли и ждали, пока, как и в прошлый раз, с обескураживающей быстротой в стене не появился дверной проем.
      На этот раз сцена выглядела иначе. Мы увидели людей, сидящих в ряд за столиком из черного янтаря, среди них - Йолару и Лугура. За исключением единственной женщины, сидевшей по левую руку от жрицы, все остальные были мужчины, и все с белокурыми волосами. Рядом с Йоларой сидела совершенно дряхлая старуха, настолько старая, что я даже примерно не мог определить, сколько ей лет, По чертам сморщенного лица можно было предположить, что в молодости она, должно быть, была невероятной красавицей. Наверное, она не уступала тогда красотой Йоларе, но сейчас эта старая развалина производила поистине устрашающее впечатление: жутковатая злобная радость весело сверкала в запавших глазницах, делая ее похожей на расшалившийся труп.
      Нам стали задавать вопросы, - для чего, собственно говоря, все и собрались. И чем дольше продолжался допрос, тем сильнее я поражался происходившей с Ларри переменой. Куда только подевалась вся его ветреность и легкомыслие; редко, очень редко в его ответах давало себя знать присущее ему от природы чувство юмора. Он напоминал мне сейчас опытного фехтовальщика; то нападая, то прикрываясь, Ларри будто осторожно прощупывал своего противника; или еще точнее, его можно было сравнить с шахматистом, хладнокровно обдумывающим сложную комбинацию на несколько десятков ходов вперед. Он вел себя настороженно, сдержанно, вдумчиво. Все время подчеркивал, насколько велика сила народов, живущих на поверхности земли, их возможности, их солидарность.
      Вопросов была тьма-тьмущая! Чем мы занимаемся? Наши способы управления обществом? Какую часть поверхности земли занимает вода? Суша? Особенно интересовало их все, связанное с Мировой Войной; они дотошно вникали в причины ее возникновения, в способы ведения. С жадностью расспрашивали, каким оружием мы обладаем. С чрезвычайным пристрастием выпытывали все, что имело отношение к островным развалинам: чем они пробудили интерес у наших исследователей, где расположены и что их окружает, и еще, не может ли случиться так, что кто-нибудь другой найдет это место и проникнет сюда вслед за нами.
      Тут я метнул быстрый взгляд на Лугура. Вид у него был не слишком заинтересованный. Интересно, подумал я, рассказал ли ему русский о девушке на розовой стене, которую мы видели в зале, где находится Лунная Заводь, и об истинных причинах нашего здесь появления.
      Затем я стал отвечать, как можно более сжато, опуская все, что так или иначе затрагивало упомянутые мной предметы. Красный карлик уставился на меня с не оставляющим никаких сомнений изумлением, и я понял, что русский обо всем доложил ему. Точно так же мне было абсолютно ясно, что Лугур утаил полученную информацию от членов Совета, даже от Йолары, а она, в свою очередь, ни словечком не обмолвилась про тот случай, когда выстрел Ларри разнес на кусочки вазу, пораженную кезом. В полнейшем замешательстве, не в силах разобраться во всей этой неразберихе, я уж не знал, что и думать.
      Не меньше двух часов подряд мы отвечали на вопросы, затем жрица кликнула Радора и позволила нам уйти.
      Всю обратную дорогу Ларри шел мрачнее тучи.
      Придя в нашу комнату, он беспокойно заметался из угла в угол.
      - Эти дьяволы явно что-то замышляют, - наконец проговорил он, остановившись передо мной. - Эта мысль сидит во мне, как заноза в пальце, никак не могу от нее избавиться. Нам следует готовиться к отчаянной битве это ясно как день. Чего бы мне сейчас хотелось, так это срочно отыскать Золотоглазку, док. Вы больше не видели ее на стене? - осведомился он с надеждой в голосе.
      Я покачал головой.
      - Можете смеяться надо мной, сколько влезет, - продолжал Ларри. - Но эта девушка - наша беспроигрышная карта! Если бы намечалось состязание между ней и баньши О'Кифов, я, не задумываясь, ухлопал бы на нее все денежки. Немного помолчав, он добавил: - После того, как вы ушли, док, со мной приключилась странная история, пока я сидел тут, в саду.
      Ирландец торжественно возвысил голос:
      - Приходилось ли вам, док, видеть когда-нибудь лепрекоуна?
      Я с таким же торжественным видом отрицательно помотал головой.
      - Это такой маленький человечек в зеленом, - пояснил Ларри. - Ну не выше вашего колена. Я однажды видел его в Карнторских лесах. Короче, пока я сидел в саду Йолары, и уже почти засыпал, из кустов вышел, помахивая дубинкой, гномик, как две капли воды похожий на того, которого я видел раньше.
      - Ничего не скажешь, в скверную историю ты влип, Ларри, avick, - сказал он, - но не надо падать духом, парень, - Да я вообще-то ничего, держусь, ответил я, - но уж слишком далеко отсюда до Ирландии, - сказал я, или мне померещилось, что я это сказал.
      - У тебя там много друзей, - продолжал он. - Слушайся своего сердца, Ларри, и беги со всех ног туда, куда оно тебя зовет. Да, не могу сказать, чтобы мне хотелось жить в этом месте, - добавил он.
      - Я-то знаю, куда тянет меня мое сердце, - сказал я ему. - Оно принадлежит девушке с золотыми глазами и каштановыми волосами, с лебединой шеей и белой грудью, как у Эйлид Прекрасной, но мои ноги не знают куда надо бежать, - так я сказал ему.
      - Вот что я пришел тебе сказать, - сказал он. - Смотри, не попадись на удочку к Ван-Нивр, этой гадюке с голубыми глазами, она - дочь Айвора, парень, помни это, и не натвори часом чего-нибудь такого, чтобы девушке с каштановыми волосами не пришлось краснеть за тебя, Ларри О'Киф. Я знал твоего прапрапрадедушку и знал еще их прадедушку, и хочу тебе сказать, агооп[Агооп (ирл.) - адесь: между прочим], что у всех у вас - О'Кифов, один недостаток: вы думаете, будто сердце у вас так велико, что может вместить в себя всех женщин мира. Сердце, avick, устроено так, что в нем может постоянно жить только одна, - сказал он, - и я скажу тебе, что никакая хорошенькая девушка не захочет пойти жить в такое место, где уже похозяйничали до нее другие, занимаясь стиркой, уборкой, штопкой и стряпней и всем остальным, чем обычно занимаются в доме женщины. Сдается мне, что та, голубоглазая, не очень-то рвется заняться штопкой и стряпней, - добавил он.
      - Незачем было проделывать столь долгий путь, чтобы сообщить мне это, ответил я ему.
      - Да, в общем это я так, к слову, - сказал он мне. - Ты еще набьешь себе шишек в этом местечке, Ларри. Можно сказать, все вы попали в лапы к самому черту. Но не забывай, парень, что ты теперь главный в роду О'Кифов, сказал он мне. - Хоть вся твоя родня готова прийти тебе на помощь, avick, ты должен сам справиться со своей работой.
      - Я надеюсь, - сказал я ему, - что баньши О'Кифов сможет найти сюда дорогу, если понадобится., хотя было бы лучше, конечно, чтобы ей не пришлось этого делать.
      - Об этом не беспокойся, - сказал он мне. - Не то что бы ей хотелось сорваться со старого обжитого места, Ларри. Но все души твоих предков сейчас только о тебе и думают, агооа Я чуть не забыл сказать тебе, парень, что твоя баньши уже привела весь ваш клан в полную боевую готовность, и коли уж она сюда залвится и приведет с собой всю эту ораву, то они поддадут жару этим чертям, прежде чем отбыть обратно. Они такого натворят, что им ураган покажется летним ветерком, гуляющим по Лок Лейн, вот так, парень. Ну вот и все, Ларри! Мы думаем, что голос с Зеленого острова подбодрил тебя, avick. И заруби себе на носу, что ты теперь главный в роду О'Кифов, и я опять повторю тебе, что вся твоя родня только о тебе и думает. Смотри не ударь в грязь лицом, парень, чтобы им не пришлось за тебя краснеть! - сказал он в юркнул в кусты.
      - Я посмотрел ему вслед, но там только колыхались ветви.
      Выслушав Ларри, я даже не улыбнулся, а если в глубине души и появилось что-то похожее на улыбку, то, поверьте, с большой долей нежности и любви.
      - Ну я пошел спать, - резко сказал он, - не сводите глаз со стены, доктор Гудвин!
      В промежутках между последующими семью ночами мы с Ларри едва виделись друг с другом.
      Йолара вцепилась в него мертвой хваткой. Трижды нас вызывали предстать перед Советом, а один раз нам довелось присутствовать на большом празднестве, и я никогда не забуду это грандиозное, потрясающее воображение зрелище. Большей же частью я проводил время в компании Радора. Дважды мы посетили с ним, миновав зеленые заграждения, места проживания "л ад ал а".
      Казалось, что эти люди ни в чем не нуждаются.
      Но повсюду, где бы мы ни появлялись, нас встречала какая-то гнетущая, насквозь пропитанная ненавистью, атмосфера. Что-то в этом было иррациональное, не связанное ни с какими объективными причинами.
      И все-таки это чувство, носившееся в воздухе, было таким сильным, что казалось чем-то осязаемым и материальным.
      - Им не нравится танцевать с Сияющим Богом, - постоянно твердил Радор, отметая все мои попытки доискаться истинной причины.
      Как-то раз мне пришлось воочию убедиться в справедливости моих предположений. Случайно оглянувшись назад, я увидел белое, искаженное мстительной радостью лицо, выглядывающее из-за ствола дерева, поднятую руку и блеск дротика, летящего прямо в спину Радору. Не задумываясь, я отшвырнул его в сторону. Радор злобно кинулся на меня, но я молча указал вниз, там, еще продолжая вибрировать, лежал на земле маленький метательный снаряд.
      - Теперь я у тебя в долгу, - сказал карлик.
      Я поднял дротик и внимательно оглядел его. Наконечник его был вымазан какой-то блестящей, студнеобразной пастой, Радор сорвал с дерева, под которым мы стояли, похожий на яблоко плод.
      - Гляди-ка! - сказал он.
      Радор насадил плод на кончик дротика и в считанные доли секунды, прямо у меня на глазах, плод разложился в гниющую массу.
      - Вот что стало бы с Радором, если бы не ты, друг, - промолвил зеленый карлик.
      Мне представляется уместным, прежде чем приступить к повествованию второй части этой драматической истории, высказать сейчас несколько отрывочных, не связанных между собой наблюдений.
      Прежде всего - несколько слов о природе этих непрозрачных до угольной черноты полотен, блокирующих проходы между колоннами павильонов или укрывающих их сверху, подобно крыше. Как я понял, это было просто идеально поглощающее свет электромагнитное поле, полностью гасящее волны излучения на всех частотах в видимой области сдектра: можно сказать, что экранирующее действие электромагнитных сил было такой же непроходимой преградой для света, как стальная заслонка.
      Попутно они обладали способностью создавать видимость ночи там, где не могло быть никакой ночи.
      Но воздух или звук проходили сквозь них без всякой помехи. Принцип действия электромагнитных экранов был исключительно прост, и не более загадочен, чем, к примеру, действие стекла, которое, напротив, беспрепятственно пропускает световые волны, но частично задерживает колебания, распространяющиеся в более грубой среде (той, что принято называть воздухом), которые воздействуют на наш слуховой аппарат и которые мы называем звуком.
      Вот краткое описание механизма действия этих экранов.
      (По тем же самым причинам, по которым было изъято из книги описание действия атомных автомобилей, Исполнительным Комитетом было решено убрать объяснение устройства поглощающих свет экранов. - Дж. Б. К. Президент Международной Ассоциации Ученых.) В среде "ладала" существовало два привилегированных класса - воины и мечтатели. Эти мечтатели представляли собой, как мне кажется, наиболее интересный социальный феномен из всего увиденного мною там. Лишенные возможности расширять свои познания путем изучения внешнего мира из-за специфики своей среды обитания (уже описанной мною раньше), муриане довели до совершенства удивительную систему ухода от действительности с помощью воображения.
      Надо отметить, что все они отличались необыкновенной музыкальностью. Излюбленными инструментами у них были двойные флейты, огромные, построенные из великого множества труб органы, всевозможные арфы, большие и маленькие. Еще я впервые там увидел удивительный инструмент; составленный из шестнадцати - расположенных в две октавы! - маленьких барабанчиков, чье ритмичное постукивание оказывало сильное возбуждающее действие на нервную систему.
      Именно их любовь к музыке и послужила причиной нескольких забавных эпизодов, скрасивших наше подземное существование. Как-то раз (как я припоминаю, это случилось после четвертой нашей ночевки) Ларри заявился ко мне с необычайным предложением.
      - Пойдемте на концерт, - сказал он.
      Мы подкатили к одному из гарнизонов солдат, охраняющих мост. Выстроив десятка четыре стражников в два ряда, Радор призвал всех к вниманию и, к моему величайшему потрясению, повергшему меня в состояние, близкое к прострации, вся эта компания под предводительством О'Кифа грянула лужеными глотками английский гимн: "Боже, Храни Короля!" Если учесть, что все действо происходило на глубине в несколько десятков миль под уровнем Англии, то, пожалуй, исполнение звучало вполне прилично. "Пошли ему победу! Счастья и веселья!" - ревели они.
      Ларри затрясся от сдерживаемого смеха, поглядев на мое ошарашенное лицо.
      - Хорош подарочек для Маракинова, а? - сквозь смех прохрипел Ларри. Подождите, их еще услышит красный. Он просто лопнет от злости.
      - Скоро, док, вы услышите, как сюсюкает наша красотка, когда я научу ее петь одну очаровательную вещичку, - пообещал мне Ларри, пока мы ехали домой, вернее, в то место, которое мы называли своим домом. Озорные искорки так и плясали у него в глазах.
      И я услышал. Прошло не так уж много времени, и жрица соблаговолила призвать меня вместе с Ларри пред свои ясные очи.
      - Покажи-ка Гудвину, как ты научилась нашему языку, о леди, чьи губы сладкие как мед и горячие как огонь, - ворковал Ларри.
      Йолара заколебалась, потом кокетливо улыбнулась Ларри, и тут я услышал, как из этого очаровательного ротика, из прелестного трепещущего горлышка полилась хорошо знакомая мне мелодия. Нежнейшим голоском, словно вызванивая на маленьких серебряных колокольчиках, уснащая пение трелями и фиоритурами, Йолара старательно выводила:
      Она лишь птичка в клетке позолоченной
      Прекраснейшее зрелище, друзья.. ["Птичка в золоченной клетке" и "Забирай-ка свое золото обратно" - популярные в начале XX века кафе-шантанные песенки. {Прим. С. Троицкого.)]
      И так далее, до самого конца.
      - Она думает, что это любовная песня, - сказал Ларри, когда мы шли обратно. - Это далеко не весь репертуар, которому я обучил ее. Честно говоря, док, для меня это единственный способ хоть как-то шевелить мозгами, когда я рядом с ней, - продолжал он, сразу став серьезным. - Она ведьма, дьяволица из ада, вне всякого сомнения. Когда же я начал учить ее песенкам вроде той, что вы сейчас слышали, или "Забери назад свои паршивые деньги", или же некоторым другим старинным балладам, я опять почувствовал себя прежним: ап! - и я снова на коне!
      Поп-музыка смела начисто всю мистику. "Вот черт! - сказал я себе. - Она же просто женщина".
      ГЛАВА 18 ДЖЕТОВЫЙ АМФИТЕАТР
      Уже несколько часов подряд я наблюдал за тем, как черноволосые "ладала", потоками струившиеся через мосты, наполняли пешеходную часть дороги, стекаясь ручейками к грандиозному, украшенному семью террасами храму. До сих пор мне еще ни разу не довелось побывать там внутри, да и снаружи это сооружение, превосходящее размерами все остальные, мне приходилось видеть только издали: ненавязчиво, но достаточно твердо, меня все время держали от него подальше, пресекая все мои поползновения рассмотреть его подробнее. Несмотря ни на что, мне все же удалось оценить его размеры - эта монументальная постройка возвышалась никак не меньше, чем на тысячу футов над своим серебристым фундаментом и приблизительно такого же размера был диаметр его круглого основания.
      Хорошо бы узнать, думал я, что привлекло в Лору такое несметное множество "ладала" и куда они идут. У всех без исключения головы были украшены венками, сплетенными из самых красивых, мерцающих блестками цветов; и все они: старые и молодые, гибкие, стройные девушки с дразнящим, лукавым взглядом, карликообразные юноши, матери с младенцами на руках, похожие на гномов старики - все они лились нескончаемым потоком, по большей части в полном молчании, с мрачным и угрюмым видом.
      Едкая горечь светилась в их глазах, что-то еще показалось мне необычным в характерном выражении полузлобного, полувеселого коварства на их лицах.. Я пригляделся и стал замечать в толпе то вызывающе вскинутую голову, то брошенный украдкой угрожающий взгляд.
      Вдоль всего пути, по которому они следовали, выстроилось множество солдат, одетых в зеленую форму, а гарнизон того единственного моста, который находился в поле моего зрения, показался мне усиленным по крайней мере вдвое.
      Все еще недоумевая, я оторвался от своих наблюдений и направился назад, к нашему павильону, в надежде, что Ларри уже вернулся от Йолары - он находился у нее уже больше двух часов.
      Едва лишь я ступил на порог нашего дома, как появился запыхавшийся Радор и в своей обычной экзальтированной и немного смешной манере напустился на меня, но сейчас я почувствовал, что карлик на самом деле нервничает.
      - Пошли быстрей, - велел он мне, прежде чем я успел что-то сказать. Совет принял решение, и Лаарри уже ждет тебя.
      - Какое еще такое решение? - задыхаясь, спросил я; мы уже торопливо шли по мозаичной тропе, ведущей к дому Йолары. - И почему Ларри ждет меня?
      Услышав ответ Радора, я почувствовал, как лихорадочно забилось сердце у меня в груди, а по телу пробежала холодная дрожь панического ужаса и страстного нетерпения.
      - Танцует Сияющий Бог, - вот что сказал зеленый карлик! - И вы будете участвовать в богослужении.
      Неужели мы наконец-то увидим танцы этого неведомого существа, о которых столько наслышаны?
      У Ларри, похоже, начисто отсутствовали мучившие меня дурные предчувствия.
      - Вот повезло! - крикнул он, когда мы встретились в большой приемной зале, где сейчас на было ни одной живой души. - Думаю, это стоящее зрелище, док, и скучать нам не придется, хотя после всего, что я видел на фронте, меня трудно удивить, - добавил он, подмигнув мне.
      И тут я, вздрогнув, как ужаленный, припомнил, что Ларри не знает о Двеллере ничего, кроме моего невыразительного отчета об этом явлении: ибо нет в человеческом языке слов, способных описать то невероятное сплетение радости и ужаса, которое я испытал" Интересно, подумал я, как повел бы себя Ларри О'Киф, если бы ему пришлось столкнуться с этой тварью, и какими словечками из своего лексикона он бы ее описывал.
      Радор начал проявлять нетерпение.
      - Пошли, пошли, - подгонял он нас. - Надо еще многое успеть, а времени все меньше!
      Радор привел нас в крохотную комнату с фонтанчиком; в миниатюрной чаше бассейна скопилась молочно-белая вода, похожая на огромную жемчужину, оправленную в серебристое кольцо.
      - Все моются! - приказал он, и подал нам пример, быстро разоблачившись и плюхнувшись в бассейн. Всего лишь минуту-другую позволил поплескаться нам карлик. Когда мы вылезли и уже было собрались одеваться, он остановил нас.
      В этот момент, повергнув меня в состояние крайнего замешательства, впорхнули, без всякого предупреждения, две черноволосые девушки, держа перед собой на вытянутых руках какие-то странные одеяния, отливающие тускло-голубым цветом. Увидев, как мы заметались, прикрываясь чем попало, Радор разразился хохотом. Он забрал от девушек одежду и, все еще посмеиваясь, выпроводил их из комнаты, потом набросил одно из одеяний на меня. Ткань оказалась на удивление мягкой, хотя явно имела какую-то металлическую структуру: она походила на паутину, сплетенную из тончайших, металлических нитей. Платье плотно застегивалось на горле. Подхваченное в талии широким поясом, оно ниспадало складками до самого пола, причем складки скреплялись между собой полдюжиной свитых петлями шнуров, а на плечах свободно лежал капюшон, напоминающий монашеский куколь.
      Радор набросил мне его на голову, так что капюшон полностью закрыл мое лицо, но ткань была такая прозрачная, что я мог все видеть сквозь нее, хотя и несколько расплывчато. Под конец он надел мне на руки длинные перчатки, сделанные из такого же материала, и высокие чулки, носок которых разделялся на пять пальцев, так же как у перчаток.