Лунная заводь

Электроны, эта первооснова всей материи, сами, возможно, представляют собой колебания таинственного эфира. Если можно было бы взять увеличительное стекло достаточного размера и оптической силы и поместить под него кого-нибудь из нас, то вместо тела мы увидели бы нечто вроде сита с ячейками, нашу так называемую пространственную решетку. И для того, чтобы разрушить эту решетку и отправить нас в небытие, только что и надо, как подействовать на нее неким фактором, который заставит атомы нашего тела колебаться с такой силой, что они наконец сорвутся с невидимых веревочек, связывающих их вместе, и разлетятся куда попало. Зеленый луч Йолары и есть такой фактор. Именно он вызвал в теле карлика тот сумасшедший ритм колебаний, который мы наблюдали, что и заставило его рассыпаться даже не на атомы- а, скорее, на электроны.
      - На Восточном Фронте у нас была пушка - семидесятипятимиллиметровка, сказал О'Киф, - у каждого, кто стрелял из неа, лопались барабанные перепонки, как бы они ни старались защитить свои уши. Она выглядела как все другие семидесятипятимиллиметровки но что-то там происходило со звуком, что вызывало такой эффект. Пришлось отдать ее в переплавку.
      - Да, это практически то же самое, - ответил.-Из-за какого-то дефекта собственные частоты этой пушки были другими, что отражалось на барабанных перепонках артиллеристов. Низкий голос тонущей "Лузитании", как известно, сотряс до основания все здание Зингеровского небоскреба, в то время как "Олимпик" оказал такое же действие не на Зингеровский небоскреб, а на Вульвортовский. В каждом из этих случаев были спровоцированы атомные колебания отдельного здания.
      Я замолчал, внезапно ощутив сильную сонливость.
      О'Киф, зевая во весь рот, наклонился, чтобы расстегнуть свои краги.
      - Бог ты мой! - воскликнул он. - Я засыпаю. Не понимаю, в чем дело.. То, что вы говорите, так интересно... - Он снова зевнул, и резко выпрямился, с чего это вдруг красный воспылал такой любовью к русскому? - спросил он.
      - Танароа, - ответил я, с трудом удерживая глаза открытыми.
      - Что?
      - Когда Лугур произнес это имя, я увидел, что Маракинов подал ему сигнал. Танароа, как я предполагаю, это первоначальная форма имени Тангароа - могущественнейшего божества полинезийцев. На островах распространен посвященный ему тайный культ. Маракинов, возможно, тоже принадлежит к нему, во всяком случае, осведомлен о нем. Лугур понял поданный русским знак и, несмотря на удивление, ответил тем же.
      - Выходит, он ответил на пароль русского, так? - задумался Ларри. - Как могло случиться, что они оба знают его?
      - Культ очень древний, Ларри. Несомненно, он возник еще задолго до того, как этот народ переселился сюда, в далекие, малоизвестные нашей истории времена, - ответил я. - Это звено... одно из немногих звеньев цепочки, соединяющей нынешние времена и затерянные в прошлом.
      - Что за черт, - пробормотал Ларри, - проклятое зелье! Я чую запах. Эй, док, это естественная сонливость, как вы думаете? Интересно, где мой... проти... во... газ.. - добавил он почти бессвязно.
      Но я сам отчаянно сопротивлялся одурманивающей мозги дремоте.
      - Лакла! - послышался шепот О'Кифа. - Лакла, девушка с золотыми глазами... а не фея... Эйлид! - он сделал невероятное усилие, чтобы приподняться, и усмехнулся.
      - Я решил, что нахожусь в раю, когда увидел ее, док, - вздохнул он. Теперь-то я знаю, что лучшее на земле место для медового месяца - здесь, в стране этих нелюдей! Они, они овладели нами, док, - Ларри упал на спину. Всего наилучшего, дружище, где бы вы ни оказались, не забывайте... меня!.. он вяло покачал рукой. - Рад,, был... познакомиться., надеюсь увидеть... вас... снова...
      Голос Ларри растворился в тишине. Сопротивляясь изо всех сил каждым нервом, каждой клеточкой мозга надвигающемуся на меня сну, я чувствовал, что он неодолимо овладевает мною. Но прежде чем я погрузился целиком в забвение, мне почудилось, будто на стене из серой ширмы, рядом с ирландцем, начал разгораться розовый овал; наблюдая до тех пор, пока мои неумолимо слипающиеся веки не закрылись окончательно, я успел увидеть, как появилась колеблющаяся тень, охваченная язычками пламени: она сфокусировалась и четко обрисовалась на стене... и вот уже, глядя сверху вниз на лежащего Ларри похожими на золотые звезды глазами, в которых боролись сильнейшее любопытство и застенчивая нежность, слегка изогнув губы в сладостной улыбке, стояла девушка по имени Лакла (как ее называл зеленый карлик) - видение, которое призывал Ларри, прежде чем неумолимый сон заставил его замолчать.
      Ближе... все ближе подходила она, устремив на нас глаза! И тут я окончательно провалился в небытие!
      ГЛАВА 16 ЙОЛАРА ИЗ МУРИИ ПРОТИВ ЛАРРИ О'КИФА
      Я проснулся от хорошо знакомого, привычного чувства, будто в темной комнате, где я спал, подняли на окне штору. Угольно-черная вуаль, которая вчера затягивала верхнюю часть спальни, исчезла, и вся комната была залита ярким серебристым светом. С огромным наслаждением я потянулся, разминая тело; от вчерашней усталости не осталось ни малейшего следа, и я чувствовал себя бодрым как никогда, физически и морально. Из дворика, где вчера нам показали бассейн с фонтаном, доносились мощные взрывы смеха и плеск воды. Я прыжком подскочил к двери и отдернул портьеры. О'Киф и Радор как сумасшедшие гонялись друг за другом в бассейне; Радор плавал легко и свободно, словно выдра, выделывая в воде всевозможные фортели.
      Так что же, выходит, вчерашний непреодолимый сон был не что иное, как естественная реакция утомленного мозга и до предела вымотанных нервов? Мне пришлось признаться самому себе, что все мои тщетные потуги сохранить бодрость и не заснуть были спровоцированы страхом... да-да, я просто испугался, что меня одолевает та аномальная сонливость, которая в рассказах Трокмартина предвещала появление Двеллера, после чего он забирал свои жертвы.
      А то видение, что явилось мне напоследок: золотоглазая девушка, склонившаяся над Ларри? Не было ли это тоже галлюцинацией переутомленного мозга? Ну может так оно и было, я уже ни за что не мог поручиться с уверенностью. В любом случае, решил я, надо бы рассказать об этом видении О'Кифу, как только мы останемся одни.
      А затем, отбросив в сторону все мысли и ощутив мощный прилив жизненных сил, я завопил как мальчишка, скинул с себя одежду и бултыхнулся в бассейн, присоединившись к резвящейся парочке. Вода была теплая; я обратил внимание на какое-то необычное покалывание и пощипывание, из-за чего кровь быстрее побежала у меня по жилам: вода будто массировала кожу, так что в каждой клеточке моего организма забурлила жизнь и энергия. Наконец, всласть наплававшись и наигравшись, мы вылезли из бассейна.
      Зеленый карлик быстро накинул тунику и стал ждать, пока Ларри неторопливо облачался в свою форму.
      - Афио Майя вызывает нас, док, - сказал Ларри. - Мы должны... ну полагаю, что нас зовут позавтракать с ней. После чего, как сказал мне Радор, мы должны провести сессию Совета Девяти. Сдается мне, что Йолара, как вы уже могли убедиться, любопытна так же, как и всякая женщина из... ну, из верхнего мира. Не стоит заставлять ее ждать. - добавил он.
      Ларри стряхнул с себя невидимую пылинку, запрятал пистолет поглубже в рукав и беззаботно свистнул.
      - Только после вас, мой дорогой альфонс, - сказал он, отвесив Радору низкий поклон. Карлик хохотнул и, передразнивая Ларри, ответил ему такой же картинной позой. Мы пошли к дому жрицы.
      Дав Радору отойти на несколько шагов вперед, я, придержав Ларри, прошептал ему на ухо:
      - Ларри, перед тем, как уснуть вчера, ты не заметил ничего необычного?
      - О чем вы, док, что я мог видеть? - усмехнулся он. - Да меня будто шарахнуло по башке немецкой гранатой. Я подумал, что на нас напустили какой-то газ. Я уж было собрался устроить сцену трогательного прощания навеки. Если не ошибаюсь, я, кажется, даже приступил к исполнению?
      Я молча кивнул.
      - Хотя., подождите, - замедлил шаг Ларри, - вообще-то мне снился какой-то странный сон, удивительный сон...
      - Какой? - нетерпеливо спросил я.
      - Ну, - протянул он. - Я подумал, что мне приснился этот сон, потому что я все время думал... про Золотоглазку. Мне снилось, что она прошла сквозь стену и склонилась надо мной, положив мне на голову свою нежную белую ручку. Я никак не мог поднять веки... но каким-то непостижимым образом все время видел ее. Такое иногда бывает, когда засыпаешь. Почему вы спрашиваете?
      Радор повернулся и двинулся нам навстречу.
      - Позже, - ответил я. - Не сейчас. Когда мы будем одни.
      Но я уже уверился в своем предположении. Чем бы ни являлся тот лабиринт, через который мы попали сюда, что бы ни представляла из себя эта затаившаяся и угрожающая нам нечисть, но Золотая девушка несомненно следит за нами, следит с помощью каких-то неизвестных нам сил, которыми она умеет управлять.
      Мы подошли к фасаду, украшенному колоннадой, прошли по длинному, устланному ковром коридору и остановились перед дверью, вырезанной (так мне показалось) из цельного куска бледно-зеленого нефрита: высокая, узкая панель была вставлена в стену из молочного-белого опала.
      Радор дважды стукнул и раздался тот же божественный мелодичный звук, похожий на перезвон серебряных колокольчиков, что мы слышали вчера, - уже не в первый раз я позволил себе так выразиться, хотя в этом мире вечного, непреходящего дня слово "вчера" не имело никакого смысла.
      Мы вошли в небольшую уютную комнатку. С трех сторон ее ограждали опаловые стены, вместо четвертой стены висела непрозрачная вуаль, в ней виднелось отверстие, ведущее в маленький, обнесенный стеной прелестнейший садик, весь наполненный хрупкими светящимися цветами и окрашенными в нежные тона фруктами. Перед входом в сад стоял маленький столик из красного дерева, и, приподнявшись с подушек, без которых, кажется, не мыслили свое существование здешние жители, нас приветствовала Йолара.
      Ларри, вылупив на нее глаза, непроизвольно приоткрыл рот от восторга и низко поклонился. Видимо, на моем лице было написано не менее искреннее восхищение, так что жрица осталась довольна произведенным эффектом.
      Сквозь тонкую, как паутинка, ткань бледно-голубого цвета просвечивала белая кожа. Шелковистые, пшеничного цвета волосы были убраны в золотую сеточку с крупными петлями, в которой вспыхивали искорками крохотные драгоценные камни, то ли сапфиры, то ли алмазы. Бирюзовые глаза жрицы блестели так же ярко, как эти камни, и когда они останавливались на гибкой, ладно скроенной фигуре ирландца и на его узком, точеном лице, я каждый раз замечал в них огонек неприкрытого страстного томления. Маленькие изящные ступни были обуты в мягкие сандалии, с тонкими ремешками, которые охватывали крест-накрест стройные, изящно выточенные ножки жрицы почти до самых круглых с ямочками коленок.
      - Сногсшибательная красотка, - воскликнул Ларри и закатил глаза, прижимая ладонь к сердцу. - Поместите ее на крышу нью-йоркского небоскреба, и она опустошит весь Бродвей, - добавил он, скосив на меня глаа - Дарю вам это сравнение, док.
      Он повернулся к Йоларе, на чьем лице сейчас появилось выражение растерянного недоумения.
      - Я сказал, о леди, чьи блестящие волосы опутали сетью мое сердце, что в нашем мире твоя красота ослепляла бы мужчин, словно солнце, превратившееся в женщину, - в цветистых оборотах, которые так и слетали с его языка, высказался Ларри.
      Легкий румянец окрасил полупрозрачную кожу.
      Голубые глаза смягчились, жрица повела рукой, приглашая нас прилечь на подушки.
      Черноволосые служанки, неслышные и неприметные, как тени, поставили перед нами фрукты, маленькие булочки и какой-то напиток, от которого поднимались струйки пара, цветом и запахом напоминающий шоколад. Я почувствовал нестерпимый голод.
      - Как вас зовут, чужестранцы? - спросила Йолара.
      - Этого человека зовут Гудвин, - сказал О'Киф, - а меня можно называть просто Ларри.
      - Нет ничего лучше, как сразу встать на короткую ногу при первом знакомстве, - сказал он мне, не отрывая от жрицы восторженных глаз, как будто отвесил ей очередной комплимент.
      Видно, она так и решила.
      - Ты должен научить меня своему языку, - проворковала она.
      - В таком случае у меня будет в два раза больше слов, чтобы говорить о твоей красоте, - любезничал напропалую Ларри.
      - Это потребует некоторого времени, - сказал он мне. - Раз уж мы тут оказались, почему бы не устроить этим шутникам Римские каникулы[Римские каникулы - распространенное выражение в английском языке. Устроить кому-либо римские каникулы означает повеселиться за чужой счет. (Прим. aвтoр.)], док, а? Годится?
      - Ла-арри, - задумчиво протянула Йолара. - Мне нравится, как звучит твое имя. Очень мелодично...
      И в самом деле, она словно пропела имя ирландца.
      - Как называется твоя страна, Ларри, - продолжала расспрашивать жрица, - а Гудвина?
      Она отлично справлялась с английским произношением.
      - У меня, о прелестная госпожа, две страны - Ирландия и Америка. У Гудвина только одна - Америка.
      Она медленно стала повторять оба названия, одно за другим. Мы воспользовались предоставившейся возможностью и с жадностью накинулись на еду, Йолара снова заговорила, и мы замерли с виноватым видом.
      - О, да вы же голодны! - вскричала Йолара. - Ешьте, ешьте, не стесняйтесь.
      Она оперлась подбородком на руки и принялась внимательно разглядывать нас; по глазам жрицы было видно, что вся она, словно чаша фонтана, переполнена вопросами. Наконец, не в силах больше справиться с любопытством, она вновь заговорила:
      - Как же так получилось, Лаарри, что у тебя две страны, а у Гудвина только одна?
      - Я родился в Ирландии, он в Америке. Но я долгое время жил в его стране и полюбил ее от всей души, - ответил Ларри с набитым ртом.
      Она понимающе кивнула головой.
      - И что, в Ирландии все мужчины похожи на тебя, Лаарри? Так же, как у нас все мужчины похожи или на Лугура или на Радора? Мне нравится смотреть на тебя, - сказала она с наивной откровенностью. - И мне уже до смерти надоели наши мужчины, такие как Лугур и Радор. Но они очень сильные, - с живостью добавила она. - Двумя руками Лугур может справиться с десятью, и удержать шестерых, правда, только одной рукой.
      Это было нам не очень понятно, и она подняла вверх белые пальчики, иллюстрируя сказанное.
      - Мужчин из Ирландии этим не удивишь, о моя прекрасная госпожа, отпарировал Ларри. - Представляешь, я видел одного нашего парня, который шутя справлялся с десять раз по десять этих наших... как вы называете ту быстроходную штуковину, на которой Радор привез нас сюда?
      - Кориал, - ответила она.
      - Короче, он справлялся с взятыми десять раз по двадцать нашими кориалами...
      - Кориа, - сказала она.
      - Да, и все это он проделывал только двумя пальцами. А еще я видел другого парня, так тот мог одним движением руки устроить вокруг себя настоящий ад. Вот так!
      - Я не вру, - прошептал он мне. - И обоих я видел на перекрестке сорок второй и пятой авеню, Нью-Йорк, Соединенные Штаты.
      Йолара размышляла с явно выраженным сомнением на лице.
      - Ад? - спросила она наконец. - Я не знаю такого слова.
      - Ну, - ответил небрежно Ларри, - тогда скажи - Мурия. Я пришел к выводу, о услада моего сердца, что это примерно одно и тоже.
      Сомнения в голубых глазах не убавилось. Она встряхнула головой.
      - На это не способен никто из наших мужчин, - проговорила она после непродолжительного молчания. - И я не думаю, что ты можешь совершать такие подвиги, Jiaappu.
      - Нет, конечно, - непринужденно отвечал О'Киф. - Я никогда и не стремился стать таким сильным. Я летаю, - добавил он небрежно.
      Жрица, выпрямившись, поднялась во весь рост, с изумлением уставясь на него.
      - Летаешь? - повторила она недоверчиво. - Словно вития! Как птица?
      Ларри кивнул головой и, поняв по ее глазам, что она вот-вот взорвется от гнева, поспешно добавил: - Но не на своих крыльях, Йолара. Я летаю в кориале, который движется в этом, ну, в воздушном пространстве, ну, док... как это назвать...
      Он сделал замысловатый жест, обведя рукой туманную дымку у нас над головами. Потом Ларри вытащил карандаш и бегло набросал эскиз аэроплана на белой скатерти.
      - Вот видишь, - сказал он, - так выглядит мой корнал..
      Жрица внимательно разглядывала набросок, потом вынула откуда-то из-за пояса маленький узкий кинжал. Этим кинжалом она вырезала из скатерти рисунок Ларри и бережно отложила его в сторону.
      - Вот это я могу понять, - сказала она.
      - Исключительно интеллигентная молодая женщина, - пробурчал ирландец, ей бы работать у нас в разведке... глядите-ка, док, как она меня расколола.
      - А какие женщины у вас там, наверху, Лаарри! - прошептала она. - Они похожи на меня? И многих из них ты любил?
      - Ни в Ирландии, ни в Америке нет ни одной женщины хоть немного похожей на тебя, Йолара, - ответил ирландец. - Думаю, тебе это понравится, - тихо добавил он по-английски.
      Как и следовало ожидать, жрица приняла слова Ларри с нескрываемым удовлетворением.
      - У вас есть богини? - продолжала она.
      - Каждая женщина в Ирландии и Америке - это богиня, - незамедлительно последовал ответ Ларри.
      - А вот этому я ни за что не поверю, - гнев и насмешка засверкали в ее глазах. - Я знаю женщин, Лаарри, и если верно то, что ты сказал, то в вашем мире люди не будут знать покоя.
      - Так оно и есть, - ответил Ларри.
      Гнев погас в ее глазах, и жрица понимающе рассмеялась переливчатым голоском, - А какой богине ты поклоняешься, Лаарри?
      - Тебе, - не задумываясь, дерзко ответил ирландец.
      - Ларри, Ларри, - прошептал я. - Осторожней., не играй с огнем.
      Но жрица млела от удовольствия, заливаясь трелями мелодичного смеха, словно позванивали серебряные колокольчики.
      - Ты ведешь себя дерзко, Лаарри, - игриво сказала она, - предлагая мне свое поклонение. Но мне нравится твоя дерзость... Однако Лугур очень силен, а ты не из тех, кто... ну, про которых ты рассказывал. И здесь нет твоих крыльев, Лаарри. - Она снова залилась смехом.
      Ирландец вспыхнул, как спичка; видно было, что слова жрицы задели его за живое.
      - Не бойся за меня, - мрачно сказал он. - Лучше бойся за Лутура.
      Она перестала смеяться, изучающе оглядела ирландца, легкая загадочная улыбка показалась у нее на губах... такая сладкая, и такая жестокая.
      - Ну. там видно будет, - пробормотала она. - Ты сказал, Лаарри, что вы воюете между собой, там, в вашем мире. Чем же? .
      - О, чем попало, - легкомысленно ответил Ларри, - что подвернется под руку, тем и лупим. У нас есть.
      - У вас есть кез?. Я хочу сказать то, чем я отправила Зонгара в ничто? - быстро спросила она.
      - Нет, вы только подумайте, что интересует эту дамочку? - так же быстро отреагировал Ларри. - Нет уж, дудки! Тут я ее запросто обведу вокруг пальца!
      - Я сказал ему, о госпожа, - он повернулся к жрице, - что твой голос звучит как серебряный огонь, а твой разум по силе не уступает твоей красоте и влечет к себе души мужчин так же, как твоя миловидность притягивает их сердца. А теперь слушай внимательно, Йолара, ибо то, что я сейчас скажу, истинная правда.
      Отсутствующее выражение появилось в глазах О'Кифа, а в голосе - мягкий ирландский выговор.
      - На моей родине, в Ирландии, давным-давно, это было столько лет назад, сколько бы ты прожила на свете, - вот смотри, - он поднял растопыренные пятерни обеих рук, сжимая и разжимая кулаки раз двадцать. - Так вот, еще тогда могущественные люди моего народа - Туа Де Даннен[Туа Де Данией - в псевдоисторической компиляции XII в. "Книге захватов Ирландии" упоминаются как раса завоевателей, пришедших с северных островов и победивших племена Фир Волг, с которыми связано установление в Ирландии королевской власти и традиционного разделения на пять провинций (королевств). Постепенно произошло характерное для Ирландии смешение вымысла и реальности, и многие из Племен Богини Дану вошли в пантеон ирландских божеств. Например, упоминание в рассказе Ларри Дагда ("добрый бог"), принесшего в Ирландию неиссякаемый котел, в котором не переводится свинина - излюбленное мясо кельтов, и Маннанана, сына бога Лера, повелителя морской стихии, который часто представлялся едущим на колеснице по морю.
      Племена Богини Дану одержали победу над фоморами - демоническими существами, обитающими в нижнем мире. Но, невзирая на свою искушенность в магическом искусстве, им жришлось уступить власть над Зеленым Островом сыновьям Мила, гойделам, предкам исторических ирландцев. Потерпев поражение, Племена Богини Дану ушли жить в подземный мир, в волшебные холмы (сиды). Впоследствии произошла дальнейшая трансформация людей из Племени Богини Дану, отличавшихся от обычных людей не столько своей "божественностью", сколько магическими способностями, в сказочный народ (fairy), населяющий леса и холмы Ирландии. ] умели отправлять людей в ничто точно так же, как это делаешь ты своим кезом. И знаешь, Йолара, как они делали это? Они просто играли на арфах и говорили слова... и эти слова обладали властью над телами и душами людей, и еще они играли на волынках, которые издавали такие волшебные звуки, что люди умирали, услышав эту музыку.
      В те времена жил некто Крейвтин, и стоило ему лишь заиграть на своей арфе, как из нее тут же начинали вылетать языки пламени. Они лизали руки слушателей и заставляли их отступать прочь. А еще там был Далуя, родом с Хай Бразиль[Хай Бразилъ - таинственный остров, время от времени появляющийся как мираж у западных берегов Ирландии, в средние века был даже нанесен на карту. Известна баллада Дж. Гриффина "Ну Brasil - Isle of the Blest", что в переводе означает "Хай Бразиль - Остров Блаженных".], который своей игрой на волынке умел выманивать у людей и животных и вообще у всех живых существ их тени, и постепенно, пока он играл, сами они тоже превращались в тени, так что куда бы Далуя ни шел, его повсюду сопровождали эти тени... они кружились и тихо шелестели, словно ворох сухих опавших листьев. Вот так! А еще у нас был такой Белл Арфист, который мог расплавить своей игрой женские сердца, так что они делались мягкими, как воск, и испепелить дотла сердца мужчин, и еще от его игры на арфе сотрясались могучие утесы, а огромные деревья гнулись до самой земли.
      Глаза Ларри мечтательно блестели; жрица слегка отодвинулась от него, и легкая бледность разлилась по ее изумительной коже.
      - Я скажу тебе, Йолара, что это все было в Ирландии, было и есть, голос Ларри окреп и возвысился. - И еще мне приходилось видеть множество людей., если взять всех тех, кто сейчас находится в твоем большом холле вот столько раз, - он снова сжимал и разжимал кулаки, может, раз десять или больше, показывая, сколько их было, - так вот, все они разлетались на кусочки, превращаясь в ничто, прежде чем твой кез успел бы дотронуться до них... И скалы, могучие, как тот утес, сквозь который мы прошли, взлетали на воздух в мгновение ока, быстрее, чем ты моргнула бы своими голубыми глазками. И все это правда, Йолара... чистая правда! Погоди., эта маленькая штучка, которую ты называешь кез и которой ты уничтожила Зонгара - она при тебе?
      Йолара кивнула, завороженно глядя на ирландца: испуг и недоверчивое удивление смешались в ее взгляде.
      - Вот, испробуй-ка его на этой вазе.
      Ирландец снял со стола хрустальную вазу и поставил ее на пороге двери, ведущей в сад.
      - Покажи, как действует твой кез, а потом я покажу тебе, что могу я.
      - Лучше я испробую его на одном из ладала... - горячо начала она.
      На Ларри словно вылили ушат холодной воды: повернувшись, он с ужасом посмотрел на жрицу.
      Йолара опустила глаза.
      - Ну, ладно, пусть будет по-твоему, - торопливо проговорила она.
      Из-за пазухи она вытянула тускло отсвечивающий конус, навела его на вазу. Зеленый луч вылетел из узкого конца конуса и ударил в хрустальную вазу, но прежде чем на ней сказалось его действие, в руке ирландца мелькнула вспышка света и раздался хлопок пистолетного выстрела: ваза, покачнувшись, разлетелась на мелкие кусочки. Спрятав пистолет так же молниеносно, как и достал его, Ларри стоял перед жрицей с пустыми руками, сурово глядя на нее.
      В примыкающем к комнате холле послышались крики и топот ног.
      Йолара, сильно побледнев, смотрела на него оцепеневшим взглядом, но голос ее, когда она обратилась к переполошившейся охране, звучал по-прежнему спокойно и мелодично.
      - Ничего не случилось.. Идите к себе на место...
      Когда затихли звуки шагов удаляющихся стражников, она с тем же напряженным лицом повернулась к Ларри... потом поглядела на разбитую вазу.
      - Ты сказал правду, - вскрикнула она, - но посмотри, мой кез... он действует.
      Я проследил взглядом за ее пальцем. Каждый отбитый кусочек хрусталя мелко вибрировал, разбрызгивая в окружающее пространство мельчайшие светящиеся частицы. Разумеется, ваза была разбита пулей Ларри, но это не избавило ее от разрушительного действия зеленого луча. На лице жрицы появилось торжествующее выражение.
      - Скажи-ка мне, о сияющий сосуд красоты, не все ли равно, что произойдет с осколками, после того как ваза уже разбита? - важно и назидательно спросил Ларри.
      Выражение триумфа исчезло у нее с лица, и некоторое время Йолара молчала, мрачно о чем-то раздумывая.
      - Ага, сработало, - прошептал мне на ухо Ларри. - Думает, чем бы нас еще удивить, держите теперь, док, ухо востро и смотрите, что будет дальше.
      Нам не пришлось долго ждать. Сверкая глазами, в которых явственно читались гаев и уязвленная гордость, Йолара хлопнула в ладоши, и что-то прошепнула прибежавшим на зов слугам. Затем, злобно поглядывая на вас, она уселась на место.
      - Вы показали мне свою силу, но не думайте, что уже победили, - вы ответили только на мой кез. А теперь ответьте на это! - выпалила она, показывая на садик.
      Я увидел, как пригнулись цветущие ветви деревьев, и услышал треск, как будто бы чья-то сильная рука ломала их., но никакой руки не было! Все новые и новые деревья трещали, пригибаясь к земле, некоторые маленькие деревца падали, вырванные с корнем; все ближе и ближе подбиралась к нам полоса искореженных деревьев, а между тем я ничего не видел в серебристом свете, заливавшем садик.
      Вдруг большой кувшин, стоявший рядом с колонной, взлетел на воздух и, брошенный на пол, с грохотом закрутился у моих ног. Подушки, лежащие подле нас, разлетелись во все стороны, словно их разметало ураганом.
      Чьи-то невидимые могучие объятия стиснули меня так, что я не мог пошевелить плотно прижатыми к телу руками, а другая невидимая рука ухватила меня за горло; я почувствовал, что острый как игла кинжал проколол мою рубашку и уже коснулся тела, как раз у самого сердца.
      - Ларри! - отчаянно вскрикнул я. Вывернув голову, я увидел, что ирландец тоже оказался в плену невидимых объятий. Но вид у него был абсолютно невозмутимый, отчасти, даже восхищенный.
      - Не суетитесь, док, - сказал он сквозь зубы. - И помните - она очень хочет выучить наш язык.
      Йолара зашлась в приступе издевательского смеха. Она сделала знак, и невидимые руки разжались, кинжал отняли от моего сердца. С неожиданной противной дрожью и слабостью во всем теле я почувствовал, что свободен.
      - Ну так как, Jlaappul Такое тоже есть у вас в Ирландии? - воскликнула жрица и еще больше затряслась от смеха.
      - Неплохо сработано, Йолара. - Голос у ирландца был такой же невозмутимый, как и лицо. - Но знаешь, такое делали в Ирландии еще до того, как Далуя дал сигнал к отбытию своей первой человеческой тени. А вот в стране Гудвина, там делают корабли., это такие кориа, которые плавают по воде, и ты можешь плыть на таком корабле и видеть кругом одно лишь небо и море, так вот эти водяные кориа... каждый из них во много раз больше, чем весь твой дворец.
      Но жрица только хохотала.
      - Похоже, тут мы вляпались, - прошептал Ларри. - На этот раз пролетели мимо цели. Нет, но какова штучка! Эх, если бы нам удалось разгадать секрет и завладеть ею!
      - Нет уж, Лаарри, - проговорила, задыхаясь от смеха Йолара. - Нет, не старайся! Крик Гудвина выдал вас.
      Мгновенно к ней вернулось прежнее веселое настроение: сейчас она напоминала шаловливого ребенка, радующегося особенно удачной выходке, и, как ребенок, она закричала и захлопала в ладоши: "Сейчас вы поймете, в чем дело".
      Снова вызвали слуг. Через некоторое время они быстро вернулись и поставили перед жрицей какойто длинный металлический ларец. Вынув из-за пояса какой-то предмет, по виду напоминающий маленький карандашик, Йолара сжала его в руке и в тот же миг оттуда вылетел тонкий пучок света, абсолютно ничем не отличающийся от луча электрического света. Она направила его на замок ларчика. Крышка плавно поднялась. Жрица достала из ларца три плоских, овальной формы кристалла слабого розоватого оттенка. Один она вручила О'Кифу, а другой мне.
      - Смотрите! - приказала жрица и поднесла третий кристалл к своим глазам.
      Последовав ее примеру, я поглядел через стеклышко и, к вящему моему изумлению, у меня перед глазами оказались, словно материализовавшись из воздуха, шесть ухмыляющихся карликов. От макушки до самых пят каждый из них был закутан в такую легкую и воздушную ткань, что через нее полностью просвечивало все тело. Казалось, что эта газообразная ткань дрожит, как живая, нити, из которых она была соткана, непрерывно сбегались и разбегались, словно ртутные шарики. Я убрал от глаз кристалл - в комнате, кроме нас троих, никого не было. Вернул его на место... и снова увидел шестерых карликов, насмешливо скалящих зубы.
      Йолара сделала знак рукой, и они пропали совсем, даже глядя через стекло, я никого не видел в комнате.
      - Это все из-за их одежды, Лаарри, - снисходительно объяснила Йолара. То, что вы видели, досталось нам от., ну, от Древних Богов. Но, к сожалению, этой одежды у нас слишком мало, - вздохнула она.
      - Знаешь, Йолара, такая штука при всей ее ценности может оказаться палкой о двух концах, - задумчиво сказал Ларри. - Откуда ты можешь знать, не крадется ли кто-нибудь из них к тебе, чтобы нанести удар исподтишка?
      - Это не опасно, - равнодушно ответила Йолара. - Я их владычица.
      Еще какое-то время она сидела, задумавшись, потом резко сменила тему разговора.