Ивашников опешил. Во-первых, с ним, двадцатилетним парнем, рядовым казаком-первогодком боевой офицер разговаривал на Вы. Второе - неожиданность предложения. Он любил читать журнал "Разведчик" и представлять себя в роли отважного пластуна, или героя Шипки, или победителя Шамиля, но оказаться в реальной жизни офицером разведки... К тому же прощай лелеемая мечта о Петербурге, университете, дипломе учителя...Видя его замешательство, Олег Николаевич не стал требовать немедленного ответа, но еще раз посоветовал хорошенько обдумать предложение.
      - Одобряю, что не спешите головой в омут. На размышления у вас две недели.
      Через четыре часа Ивашников в числе десяти отличившихся в стычках с хунхузами нижних чинов был награжден медалью Георгия 4-степени. Сразу после награждения поручик Минаев проводил его к помощнику начальника штаба округа.
      Высокий худощавый подполковник внимательно оглядел его, расспросил о семье, планах на будущее, о которых ничего определенного Ивашников и сказать-то не мог, разве что о желании после службы продолжить образование в Московском или Петербургском университете, а затем поинтересовался отметками за курс гимназии.
      - По закону божию - хорошо, по русскому языку - хорошо, по математике и физике - отлично, истории и географии - отлично, латинскому и греческому удовлетворительно, английскому -хорошо. Кроме того, - неожиданно для себя прихвастнул он, - бегло читаю и говорю по-японски, китайски и корейски.
      - А это откуда? - заинтересовался подполковник.
      - В программу Владивостокской гимназии входит курс восточных языков как факультатив и, кроме того, во Владивостоке больше половины населения китайцы, корейцы и японцы, а я прожил там семь лет. Дружил с ребятами, играя, запоминал значение иероглифов, а многие из них имеют общее значение в китайском, корейском и японском языках, так потихоньку, немного и выучил. Я их понимаю и они меня.
      - Хорошо, - подвел черту его красноречию подполковник, - в прошлом году военный министр издал приказ об обязательной сдаче экзамена на чин прапорщика запаса всеми лицами, имеющим образование не ниже шести классов среднего учебного заведения. Через две недели такие экзамены будут проводиться при штабе округа. В канцелярия получите направление в казачий отдел штаба для подготовки к экзаменам и, надеюсь, поручик Минаев успеет подготовить вас. После экзаменов жду у себя.
      Экзамены сложными не были, да и Олег Николаевич усердно занимался с ним, подтянул по всем предметам, нажимая на тактику и уставы, зная особое пристрастие председателя экзаменационной комиссии начальника штаба округа полковника Флуга к этим дисциплинам. С ответом на главный вопрос его не торопили, хотя он был готов сказать - да. Он и понимал некоторую опрометчивость такого решения: полная лишений и опасностей кочевая жизнь, нищенское жалование младшего офицера, худшее положение в сравнении с кадровым офицерским составом. Но присущий молодости оптимизм сметал все сомнения и уверял - не дрейфь, берись за дело с жаром, работай усердно, старайся и будешь расти по службе. А учебу можно будет и продолжить лет через пять-шесть, ну, хотя бы, в военно-инженерной академии, а то и в Академии Генерального штаба... Как, скажем, командир войсками Южно-Уссурийского отдела генерал-лейтенант Линевич. Из рядовых - в генералы!
      Выслушав ответ Ивашникова, подполковник Альфтан утвердительно, словно и не ожидал иного, кивнул и предложил ему и поручику Минаеву сесть. В небольшом его кабинете два зарешетчатых окна выходили в тенистый под тополями двор. Справа от стоящего у окна двухтумбового стола громоздился массивный сейф. Минаев и Ивашников сели за небольшой покрытый зеленым сукном стол, примыкающий в виде ножки буквы Т к столу хозяина кабинета. За спиной Ивашникова, на беленой стене, закрывая ее почти полность, висела географическая карта Дальнего Востока от Байкала до Японии и от Аляски до Сянгана - Гонк-конга, как чаще его называли.
      - Вы, поручик Минаев и вы, прапорщик Ивашников, а приказ о присвоении вам звания будет подписан на этой неделе, направляетесь в Сеул в качестве офицеров охраны русской дипломатическом миссии. Помимо охраны миссии вам вменяется в обязанность сбор, оценка военной, экономической и политической информации о стране пребывания и составление еженедельных итоговых рапортов. Поручик Минаев уже изучил имеющиеся в штабе округа материалы по истории, географии, экономике, внутренней и внешней политике и состоянии вооруженных сил Кореи. Более подробно и в деталях вы изучите эти вопросы на месте, в Сеуле. Сейчас я лишь в общих чертах обрисую вашу задачу. 3 мая позапрошлого 1894 года на юге Кореи началось восстание под лозунгом "Долой японцев и всех иностранцев", которое повлекло собою ввод китайских и японских войск и объявление Японией войны Китаю под предлогом защиты независимости Кореи. Правительства Российской империи, Северо-Американских соединенных штатов, Англии и Франции потребовали одновременного вывода войск обеими сторонами. Но японцы, захватив Сеул, овладели королевским дворцом и 15 июля установили регентство над королем. Через два дня они потопили английский пароход, перевозивший китайских солдат, вслед за чем в семнадцати боях одержали победы, потеряв всего восемь с половиной сотен убитыми и тысячу сто ранеными; урон же китайской стороны был неизмеримо большим. Японцы легко овладели китайской военной гаванью Порт-Артур, лежащей на южной оконечности Ляодунского полуострова и прикрывающей морской путь к центральным провинциям, Пекину и Южной Маньчжурии. Заняв Сеул и захватив королевский дворец, Япония вынудила короля подписать с ней наступательный и оборонительный договор. По этому договору в ущерб китайской поощрялась японская торговля; Япония получила право на строительство железных дорог и прокладку телеграфного кабеля Сеул-Токио; японским торговым судам было разрешено заходить в корейские порты, очень важные в военном отношении и ранее закрытые для иностранцев - Гензан и Мокпо. Корее пришлось влезть и в долговую кабалу к Японии, заняв у нее три миллиона иен из расчета шести процентов годовых. В апреле прошлого года между Японией и Китаем в Симоносеки был подписан мирный договор, по которому Япония приобрела Ляодунский полуостров, город Нью-чуанг, остров Формозу с лежащими к западу от него Пескадорскими островами и удерживала захваченные ими порт Вэй-хай-вэй на противоположном от Порт-Артура берегу Чжилийского залива. Взгляните на карту.
      Подполковник подошел к карте и указкой обвел приобретения японцев.
      - Далее. Китай обязался выплатить Японии контрибуцию в двести миллионов таэлей. Эти военные успехи японской армии существенно изменили военно-стратегическую обстановку в непосредственной близости от наших границ и представляют для нас значительную опасность. До сих пор мы не считали Японию серьезным военным противником. Сейчас же положение меняется. Государь император в этом году после коронации еще раз указал на необходимость для нас иметь на Дальнем Востоке незамерзающий порт. Сейчас, как вы знаете, на зимний период наш военный флот уходит в порты Японии, чтобы не оказаться на долгих четыре-пять месяцев стесненным льдами в самой южной русской гавани на Дальнем Востоке - Владивостоке. 7 апреля прошлого года в Шанхайской "Тhe North China Herald" был опубликован японский план широкого проникновения на материк путем постройки железных дорог. По этому плану японцы хотят построить на корейской территории железную дорогу от Фузана на юге до Йичжу на границе с Маньчжурией; провести железную дорогу от Цзиньчжоу до Нью-чуанга, - подполковник не глядя тыкал указкой в кружки у вершины Ляодунского залива, а оттуда на север, к Мукдену, в центр Южной Маньчжурии; заставить китайское правительство продлить корейскую линию Фузан-Ийчжу железной дорогой на Пекин. И именно на эти предприятия Япония собирается потратить китайскую контрибуцию. Тогда же, в апреле прошлого года представители России, Германии и Франции вручили в Токио правительству микадо ноту, в которой просили не присоединять к японским владениям Ляодунский полуостров и Нью-чуанг ввиду опасности, которая сложилась бы для мира на Дальнем Востоке. И для придания ноте солидности и веса в воды Желтого моря была послана русская Тихоокеанская эскадра, а за ней двинулись и германские боевые корабли.
      Минаев и Ивашников слушали внимательно, понимая, что хорошее знание военно-политической обстановки на Дальнем Востоке и взаимоотношений между Японией и Китаем сослужат им добрую службу при оценке положения в Корее, не зря же начальник разведывательной службы округа уделяет этому такое внимание.
      - Король Кореи личность слабая, колеблющаяся, подверженная влиянию своего окружения, об этом хорошо известно, и рядом с ним постоянно крутится множество авантюристов. Чтобы усилить свои позиции в Корее, японский посланник провел перетряску правительственного и дворцового аппаратов, удалил из них сторонников китайское партии и в конце концов 26 сентября прошлого года устроил дворцовый переворот, во время которого антияпонски настроенная королева была зверски убита.
      Здесь подполковник Альфтан задумался о чем-то, опустил указку, прошелся по кабинету и Ивашникову показалось, что подполковник был лично знаком с погибшем королевой и хранил о ней теплую память.
      - Да, но продолжим. 30 января этого года, напуганный убийством королевы и тем давлением, которое на него было оказано с целью обосновать убийство и опорочить имя супруги, король ухитрился бежать из своего, охраняемого японцами дворца и укрыться в русской миссии. Сейчас он там и находится, под нашей охраной. Во время коронационных торжеств в мае этого года в Москве корейское правительство обратилось с просьбой о помощи. Ответом было наше согласие охранять короля силами военного отряда, дислоцированного в Сеуле при дипломатической миссии; послать в Корею русских военных инструкторов с целью организации корейской армии и отряда телохранителей короля; послать туда финансового советника; решено соединить нашу телеграфную линию с корейской. Чуть ранее, в начале мая в Сеуле между нами и Японией был подписан меморандум, по которому японцы соглашались на пребывание короля в русской миссии и формирование кабинета по усмотрению короля. Далее - Япония обязалась содержать в Корее не более двухсот жандармов для охраны телеграфных коммуникаций и восемьсот солдат для охраны японских поселений в Фузане, Гензане и Сеуле. Мы тоже получили возможность держать там такое же количество войск. Тем самым Япония лишилась всех преимуществ, добытых победой над Китаем и оккупацией Кореи. Но насколько я понимаю обстановку и знаю энергию японцев, они постараются прочно закрепиться в Корее и, без сомнения, в Маньчжурии путем ползучего проникновения в экономику этого, здесь подполковник Альфтан покрутил рукой в воздухе, подыскивая нужное, точное слово, и решительно произнес, - театра будущих военных действий. Русский военный агент в Токио полковник Вогак сообщает, что в одной из японских газет он наткнулся на пространную статью о задачах внешней политики Японии, иллюстрированную картой их притязания. На карте большая часть северного Китая, Маньчжурия, Корея включены в границы японских владений, на нашем Южно-Уссурийском крае стоит надпись "Япония"; а город Владивосток назван Ураданово - "Тихое морское течение".
      - Ваша задача, - здесь голос подполковника изменился от спокойно-доверительного до жесткого тона приказа, - сбор информации о размещении и численности японских военных подразделений, об имеющихся в городах и поселках торговых и иных предприятиях, принадлежащих лицам японское нации, выявление их агентуры и имеющих прояпонскую ориентацию обществах и партиях. Поручик Минаев уже имеет опыт такой работы, вы же, Ивашников, будете у него учиться и обзаводиться собственным багажом. И он дал понять, что инструктаж окончен.
      ВАТАЦУБАСИ. ЦИСИМА РЕТТОО.
      В ожидании назначения на боевой корабль он бродил по Майдзуру, но Тодаси Одзу не спешил, уверяя, что и корабль скоро надоест. Ах, как командор был не прав! Юноша с тайной завистью выслушивал рассказы сокурсников, уже занимавших на боевых кораблях младшие офицерские должности, неоднократно выходивших в море на учебные постановки минных заграждений и артиллерийские стрельбы, заметно огрубевших и с ощутимой уверенностью во взоре. Друзья приглашали его на корабли в гости и он сиживал в башнях орудий, поднимался в рулевые рубки, на дальномерные посты, пил чай в низеньких и тесных, обшитых пробкой каютах, спускался в дышащие теплом и пахнущие машинным маслом и печным чадом машинные отделения, но это были чужие корабли, чужие орудия и штурманские рубки, чужие каюты, чужое начальство и чужие подчиненные.
      Жил он в офицерской гостинице, где было неуютно и куда друзей в гости не пригласишь. В чайном домике ему приглянулась молоденькая гейша, но он тут же обиделся на нее, потому что она уделяла больше внимания его веселому, болтливому товарищу и почти не слушала его рассказы. Впрочем, и рассказывать-то пока ему нечего было. Каждое утро заходил он к командору Тодаси Одзу, но тот все твердил, - Жди...
      Наконец ему было приказано отправиться в Хиросиму, там в порту Удзина разыскать транспортное судно "Сумиоши-мару" и поступить в распоряжение лейтенанта Гундзи.
      Транспортное судно! От обиды у него задрожали губы и он едва совладал с собой, чтобы не показать славному орденоносцу свою слабость, но Тодаси Одзу добавил, округляя глаза, словно завидуя ему, - По распоряжению начальника отдела личного состава морского министерства!
      Прибыв в Удзину, он отыскал в порту желто-черный трехостовный с высоко трубой посредине грузовичок тысячи в полторы тонн водоизмещением, сидящий в воде по самую ватерлинию и, судя по оживлению на палубе, готовый к выходу в рейс. Эмблема на трубе говорила, что судно принадлежит компании "Ниппон-Юзен-Кайша" -"Японской почтовой и пароходной компании", которая всегда предоставляла свой флот для нужд империи, военных прежде всего, как в недавней японо-китайской войне. "Сумиоши-мару" тогда тоже возила десанты.
      Лейтенант Гундзи Наритада - крепкий низкорослый самоуверенный и властный офицер с прыгающими при разговоре вместе с нижней губой бородкою и жесткими черными усами представился начальником экспедиции, показал ему каюту, сунул в руки длинный список и велел проконтролировать размещение этого груза на палубе.
      - Отходим через двое суток, настраивайтесь на зимовку на острове Сумусю*, - сказал он и уехал в Токио за последними инструкциями и наставлениями.
      Он сразу взялся за дело и двое суток до отхода судна в рейс были заняты до предела - проверкой доставляемого на борт груза и размещением его в трюмах, твиндеках и на палубе, расселением прибывающих на судно людей в кубриках на полубаке и полуюте, выяснением отношений с капитаном парохода по поводу постоянного крена и помощи тому в расчете остойчивости, и другими предрейсовыми хлопотами.
      В начале сентября по Внутреннему морю, мимо Кюсю, проливом Бунго вышли они в Тихий океан и легли курсом на норд-ост, вдоль Сикоку, Хонсю, Иэзо** и островов Цисима реттоо***, к самому северному острову гряды - Сумусю. Ослепительно сияло осеннее солнышко, солнечные блики бежали по застывшей зеленым стеклом воде, изредка разрезаемой косыми плавниками акул и касаток и игрой дельфинов, а позже, уже вдоль Цисима реттоо и
      *.Шумшу - 1-й остров Курильское гряды
      **.Хоккайдо
      ***.Курильские острова.
      белыми фонтанами морских исполинов-китов; тишина прерывалась лишь резкими криками чаек да глухим сопением пароходной машины.
      Они с лейтенантом Гундзи облюбовали себе место под брезентовым тентом на верхнем мостике и наблюдали в бинокли за частыми здесь японскими рыбачьими фунэ.
      Крайне оскорбленный назначением, считая себя обиженным и обойденным, он был хмур и молчалив. Гундзи чувствовал его настроение и, посмеиваясь, уверял, что приобрести здесь можно значительно больше, чем потерять.
      - На военном корабле ты будешь стиснут тесными рамками должностных обязанностей, субординацией, регламентированностью всей корабельной жизни, обязанностью выполнять подчас мелочные распоряжения стоящих выше тебя по службе и к аттестации в суб-лейтенанты приобретешь едва ли больше опыта, чем матрос-первогодок. В этой же экспедиции ты обретешь опыт управления людьми, получишь отличную практику судовождения вблизи берегов, в узких проливах, в шторм и туман. Кроме того, нам ставится задача рекогносцировки местности для фортификационной зашиты Цисима Кайкио - самого северного пролива, отделяющего наш Сумусю от русской Камчатки. А это очень важно для приобретения опыта офицера-артиллериста. И ведь еще придется заниматься топографической и геологической съемками островов, строительством жилья, обустройством бухт для портов, гидрографическими исследованиями в проливах... Эх, то, что тебе насильно вдалбливали в голову на занятиях в колледже, сейчас придется освежить в памяти самому, и вот эти практические навыки засядут в тебя навечно.
      - Да нужны ли они нам, эти холодные пустынные острова?
      - Я отвечу тебе словами поэмы, написанной Онорио Сихей, после столкновения с русскими авантюристами в третьем году эры Бунк*, девяносто лет
      * 1806 год.
      назад. " С запада на восток летит великий хищник. Его полет сопровождается стоном и плачем тех стран и народов, над которыми он пролетает. Он летит по Азии, хватая своими цепкими когтями одно царство за другим. Полет его продолжается и теперь. Вот он уже у моря. Вот уже перелетел его и появился на северных островах. Тень его громадного тела упала на Японию. Северные японцы уже находятся в этой тени. Бойтесь, японцы, Кита-но-васи - Северного хищника, страшитесь попасть в его цепкие когти, защититесь от него сами и защищайте своих потомков, не надеетесь на сегуна..."
      - Историю в колледже нам преподавали наспех, основное внимание уделяли специальным предметам и я почти ничего не знаю о наших с Россией отношениях, - слукавил он, желая выслушать версию лейтенанта Гундзи.
      - Уже двести лет назад русские начали спускаться с Камчатки по островам к Японии. Они захватывали остров за островом, строили свои поселки, принимали в русское подданство и обращали в свою религию живших там айнов, не давали ловить рыбу и морского зверя и изгоняли с островов японцев. Они все ближе и ближе подбирались к Иэзо. И вот, когда они на парусном корабле "Наталия" в 1779 году по христианскому летоисчислению зашли в бухту Аккэси на Иэзо, дайме Матсмая,* обеспокоенный бесцеремонностью русских, велел им убираться не только с Иэзо, но и с Эторофу и Кунасири**. На следующие год на острова Эторофу и Кунасири отправились два самурая чтобы осмотреть их, а еще через двадцать лет представитель сегуна с военным отрядом в пятьдесят человек высадился на Эторофу и обосновался там, повалил оставленные русскими столбы и установил свои. Но Кита-но-Васи не унимался, грозно парил над нашими северными окраинами. В первом году Бунк*** в Нагасаки
      *. Феодальное княжество на Хоккайдо.
      **. Итуруп и Кунашир
      ***. 1804
      прибыл военный корабль русских и привез посла Резанова, которые добился права торговать, надеясь проникнуть таким образом в Японию. Но сегун решительно пресек его попытки и тогда русские напали на японские рыбалки на Карафуто* и Эторофу. Сегун не желал проникновения чужеземцев в Страну богов, не пускал их в Японию и не разрешал японцам отправляться в дальние страны, поэтому и северным территориям не уделял достаточного внимания. Но через год после первого визита в Урагу американского командора Перри, русский адмирал Путятин прибыл в Нагасаки и передал письмо от своего императора, в котором тот просил сегуна открыть торговлю и установить северные границы между империями. Год спустя, во втором году Ансэй ** в Симоде был подписан первый договор о дружбе и торговле с Россией. По этому договору северная граница устанавливалась между островами Уруп, отошедшим к русским, и Эторофу. Карафуто границей не разделили, за малостью населенная, дикостью острова и незначительностью там наших и русских интересов. Но русские вскоре обнаружили на севере Карафуто уголь и принялись
      быстро колонизовать остров. В то время русские вели войну с Англией и Францией, а вскоре после войны в Иэдо*** на броненосце прибыл русские начальник над всей Сибирью Муравьев и потребовал, чтобы граница между государствами была установлена по проливу Соя****, а весь Карафуто отошел к России. Он ссылался на заключенный годом ранее в Айгуне русско-китайский договор о границе, по которому, якобы, Китай уступил России и Карафуто. Правительство сегуна решительно отказало князю Амурскому, сославшись на заключенный в Симоде договор. Но позже в Иэдо возобладала точка зрения, что климат на Карафуто крайне холодный, почвы бесплодны и нет смысла
      *. Сахалин
      **. 1855
      ***. Токио
      ****. Пролив Лаперуза
      вкладывать в него средства и посылать туда людей. В восьмом году Мэйдзи (1875) в Россию был послан вице-адмирал Эномото, которые и предложил русским обменять южную часть Карафуто на все острова Цисима реттоо. В то время Россия готовилась к войне с турками на Балканах и согласилась на предложение адмирала Эномото. Между Великим Тэнно и императором северных варваров был заключен договор, по которому Карафуто весь отходил к русским, граница устанавливалась по проливу Соя, а Япония взамен получила восемнадцать островов Цисима реттоо, от Сумусю на севере до Уруп на юге, учитывая, что Эторофу, Кунасири и острова Суисио сиото* принадлежали нам и по Симодскому договору.
      * Малая Курильская гряда
      - Но зачем, все же, нам эти северные, холодные, пустынные земли? Я знаю русских, родился и вырос во Владивостоке, играл и учился вместе с русскими мальчишками, бывал у них в домах, на моих глазах шла жизнь разных категории русского населения - от знатных петербургских флотоводцев до мелких торговцев, не более уважаемых, чем наши тенин* еще сто лет назад. Они ленивы, беззаботны, расположены скорее к спокойному существованию, чем к странствиям и захватам чужих земель, миролюбивы и покладисты, вспыльчивы, но не злопамятны, как соседи услужливы и вполне надежны, совестливы и хозяева своему слову, разумны и справедливы, излишне любопытны, может бытъ...
      * . Горожане - занимали в социальной иерархии страны более низкое место, чем крестьяне
      - Вот именно, - прервал его Гундзи, слушавший его внимательно и критически. - Когда их увидели на Иэзо, то через католических монахов, португальских мореплавателей и китайцев постарались побольше о них узнать. А узнав, ужаснулись. Оказалось, что эти любопытные варвары столь вездесущи, что проникают повсюду. И чтобы их остановить, надо иметь крепкие военные заслоны. На севере Европы их ползучей агрессии противостоит Германия, на Балканах - Австро-Венгрия, на юге Европы и в Средней Азии - Англия, а на востоке должны противостоять мы. Очень жаль, что им хватило благоразумия продать свои американские владения Северо-Американским соединенным штатам, не то, к нашей радости, они бы уже столкнулись с энергичными и предприимчивыми американцами, потеряли бы отдаленные колонии и имели бы на своих восточных границах грозных врагов, а мы - могущественных и богатых союзников.
      - И вы решили уподобиться средневековому ронину и отправиться на северные острова, чтобы биться там с варварами?
      - В двадцать четвертом году эры Мэйдзи (1891), когда случилось великое землятресение на равнине Ноби, ученый Окамото Кансукэ призвал к созданию Цисима Гикай - Цисимской ассоциации, для заселения и освоения островов, меня вызвали в морское министерство и предложили возглавить экспедицию на Сумусю, чтобы именно там установить форпост для защиты Страны богов. Это был приказ и я принялся за дело. На следующий год, в марте месяце, на трех ботах, я вывел свою экспедицию из Иэдо. Нас было немного, всего-то тридцать человек, но мы зашли на Иэзо и пополнили экспедицию айнами. На Сумусю в тот год нам добраться не удалось, мы зазимовали на Эторофу, но еще через год я все же утвердился на Сумусю. Острова Цисима реттоо ценны не только с хозяйственной точки зрения, скажем, как база для рыболовства и промысла морского зверя и китов, они представляют естественные, природой созданные укрепления, накрепко запирающие русских в их восточных владениях и не позволяющие им выйти в океан. Укрепив Цусимский пролив мы не позволим им ходить из Японского моря на юг; пролив Цугару* контролируется нами полностью; для защиты пролива Соя достаточно одной артиллерийское батареи на мысе Соя; проливы между Цисима реттоо узки, не изучены, а те карты, что есть у русских, для навигации непригодны. С января по апрель проливы забиты льдами, с мая по август укутаны плотным туманом и открыты для судоходства практически только с середины августа по конец октября, потому что позднее один за другим следуют жестокие штормы. Да мы вольны и запретить плавать русским судам в проливах между островами. Единственный пролив, которым могут тогда воспользоваться русские, пролив между Камчаткой и Сумусю, нужно будет защитить фортами; впрочем, защищать придется все проливы.
      * Сангарский пролив
      Через неделю их пароходик добрался до цели их экспедиции и на шлюпках они высадились на низкий песчаный берег в устье речки Бэттобу. Рядом с берегом тесно лепились друг к другу с десяток дощатых домишек поселка. В одном из таких домишков, хозяином которого был старшинка команды строительных рабочих, отвели комнатку окнами на море и ему.
      И начались его походы по острову. Он поднимался на невысокую горку Мацуго, удобную для наблюдательного пункта, контролирующего подходы с юго-востока, осмотрел обрывистые мысы Кокутан, Котомари, Хитаси и Суносяки, провел топографическую съемку и описание острова и решил, что горы Мацумура на северо-западе и Сирэй на севере - лучшее место для установки артиллерийских орудий.
      Потом он перебрался через узкий пролив на соседний к югу большой остров Парамушир и принялся за него, С парой носильщиков карабкался он по кручам западного горного массива , срывался с заснеженных вершин Аракава и Цикура, на плоту спускался по порожистой и извилистой реке Тодороки и едва не помер с голоду на юго-восточном мысе Курабу, но им удалось неделю продержаться на добываемой камбале, пока их не сняли, как и было условлено, пароходом. Вернувшись на Сумусю, он с десяток дней отписывался, показал все материалы лейтенанту Гундзи, выслушал от него ряд важных советов и замечаний; потом в течении месяца уже на пароходе галсами обошел три северных курильских пролива, измеряя течения и глубины, беря пробы грунтов, определяя высоты мысов и сопок, приискивая, где удобнее разместить рыбачьи поселки, маяки и поставить орудия.
      В конце апреля Гундзи отпустил его в Майдзуру.
      ЖУН МЭЙ. ПЕКИН.
      Старый и дряхлый Ли Хунчжан плаксивым голосом жаловался на неуступчивость японцев, клял бурное море, боль в щеке от раны, и было смешно смотреть на него, широкозадого, едва державшегося на коленях перед императрицею, с красной повязкой на лице, отчего его голос походил на визгливое похрюкиваете черного поросенка.
      - Хао, - прервала его императрица, - почему повязка?
      - Нуцай Ли Хунчжан был ранен сумасшедшим японцем в Симоносеки. Какой-то фанатик выстрелил из револьвера и ранил в щеку, - оправдывался Ли Хунчжан, чувствуя недовольство императрицы тяжелыми для Поднебесной условиями мирного договора.
      - Хао. Повтори еще раз все эти унизительные для меня пункты, которые ты подписал.
      - Корею пришлось признать полностью независимой.
      - Это означает, что японцы в ближайшие же годы захватят ее, - крикнула императрица. В последнее время вместо обычного шарика опиума она выкуривала два, иногда и три и между кальянами становилась очень раздражительной.
      Ли Хунчжан повесил голову.
      - Дальше!
      - Формоза и острова Пэнхуледао перешли к Японии.
      Императрица горестно всплеснула руками, но промолчала, ожидая более страшного.
      - Япония наложила на нас контрибуцию в двести тридцать миллионов ланов..., и их надо выплатить в течении семи лет...
      Стоя сзади трона, Жун Мэй ощутила, как императрица наливается злобой, вся трясется от душившего ее гнева.
      - Дальше |
      - Пришлось согласиться на оккупацию ими Ляодуна.
      - Оккупация Ляодуна - это как нож в сердце Поднебесной! Отсюда они быстро могут проникнуть и к столице, и в Маньчжурию, и, переправившись через пролив, напасть на Шаньдун. Имея укрепленный мною Лю-шунь-коу*, они разместят там свой военный флот и будут держать под угрозой весь Чжилийский залив...
      * Порт-Артур
      Великие князья Гун, Цин и Дуань со злорадством и осуждением смотрели на Ли Хунчжана, уверенные, что они-то не позволили бы японцам навязать такие кабальные условия.
      Императрица тряслась от гнева, лицо ее побагровело, невнятная ругань срывалась с губ, сжатыми в тугие кулачки руками она колотила по подлокотникам. Потом глаза ее закатились, на губах появилась серая пена и она мешком осела на троне.
      Испуганные сановники уткнулись лбами в пол и так и застыли, не смея поднять глаз на императрицу.
      Из-за ширмы за троном вперед шагнул главный евнух Ли Ляньин, властно махнул им убираться прочь и поднес к лицу императрицы остро пахнущий платок.
      Подобно коричневым тараканам сановники стремительно расползались, императрица же слабо пошевелилась и застонала. Ли Ляньин дерзко, в нарушение всех правил дворцового церемониала, поднял ее на руки и вынес в соседнюю комнату, где вокруг нее сразу захлопотали служанки, евнухи и фрейлины.
      - Когда кончается масло - гаснет лампа, когда кончаются жизненные силы - умирает человек, - довольно громко произнес какой-то евнух, но тут же сник под грозным взглядом Ли Ляниина.
      Жун Мэй вспомнила, что лисья моча считается хорошим лекарством от жара и лихорадки и от потери жизненных сил, выскользнула в соседнюю комнату и, пользуясь тем, что все столпились вокруг императрицы, за ширмою украдкою помочилась в расписанную золотыми драконами чашку. Туда же она пустила и немного слюны, чтобы приворожить императрицу, сделать ее послушной себе.
      С чашкой в руке она решительно отстранила хлопотавших вокруг Цыси фрейлин и служанок, бережно подняла ей голову и со словами, - рисовый отвар, рисовый отвар, - принялась поить. Императрица сделала несколько глотков, заметила склоняющегося над ней старого дворцового лекаря Фан Шоусина и, успокаиваясь, опять закрыла глаза. Но тут же открыла их, гневно махнула на доктора, от которого, по ее мнению, толку было мало, и произнесла, - Я чувствую приближение смерти, потому что у меня нет ни одного преданного человека, который бы дал мне то единственное лекарство, что может спасти меня.