Потом князь принялся рассуждать о роли Россия в международных делах, особенно в Азии.
      Ведь посмотрите, крошечная Голландия захватила на самом экваторе благодатный, буквально райский остров Яву в тридцать миллионов человек населением, сама же при этом не обладая и половиной жителей. Великобритания - та сумела пустить корни на голом скалистом островке Гонк-Конге и создать там поистине мировой торговый центр и военную базу, как и в Сингапуре. Но заметьте, ведь присосались-то они к самому краешку гигантского материка, цепляются за уступы на крутых обрывах... А вдруг как зашевелится многомиллионный материк, пробудится от азиатской спячки? Ведь тогда представителям европейской цивилизации не удержаться там, всенепременно рухнут они в пропасть. Возьмите-ка теперь Россию. Мы двести с лишним лет держались за свои пределы, не считая естественного присоединения Туркестана и Приамурья; невозмутимо, поистине с азиатской ленью наблюдая за кознями и политическими интригами западных европейцев, алчно устремляющихся в Индию, на Дальний Восток, в бассейн Тихого океана. Столкнувшись там с древнейшими цивилизациями, тысячелетними культурами, эти вооруженные современным оружием варвары сумели за весьма короткий срок бесчисленными и бессмысленными жестокостями обидеть и разгневать туземное население. Отсюда и многочисленные восстания, жесточайше подавляемые, например, сипаев, тридцать лет назад всколыхнувшее всю Индию. По многим приметам их гнев вновь растет и растет. И где им следует ожидать защиты и оплота?
      Зспер Эсперович воззрился вопрошающе, опять вынул золотой портсигар и неторопливо застучал мундштуком папиросы по вензелю.
      - Где же? - пришлось откликнуться Сергею Юльевичу, давно понявшему, что князь собирается втянуть его, как министра финансов, в какую-то авантюру. И, судя по началу разговора, довольно крупную. Прошлый год вышел неурожайным, в стране начался голод, но часть зерна все же вывезли за границу, и Сергею Юльевичу приходилось изрядно напрягать бюджет, так что о лишних деньгах и речи не могло быть. Хорошо что его предшественник Вышеградский скопил порядочный монетный фонд. Но куда же гнет на этот раз князь Ухтомский? Сейчас Сергей Юльевич собрался было вплотную заняться дорогой через Сибирь, ускорить строительство. Не станет же он уговаривать строить дорогу еще и в Индию? Да ведь там же обосновались англичане! Этого нам не хватало столкнуться с бриттами. Но все же не станем спешить с выводами - пусть выскажется.
      - В Индии, - продолжал интриговать Эспер Эсперович, - существуют предания, что древние арийцы, в незапамятные времена ушедшие со своей праматери-родины, это те же славяне, осевшие в лесах, на горах и реках древней Руси. В устном народном творчестве многих народов Востока заметно убеждение в том, что их надеждой является Белый Царь, тот, на чьем челе магическими лучами сияют слитые воедино венцы Великих Князей Югорского, Пермского и Болгарского на Волге, Царей Казанского, Астраханского и Сибирского, чьи предки еще в Белокаменной издавна величались "Всея северные страны повелителями и иных многих государств государями и обладателями", являются единственными настоящими вершителями судеб Востока. Крылья Русского Орла слишком широко прикрыли его, чтобы оставить в этом малейшее сомнение...
      Сергея Юльвича заинтересовали откровения князя и, позвонив в колокольчик, он попросил принести им чаю с бисквитами.
      Подозревая в нем англомана, князь стал уверять, что туманному Альбиону не следует опасаться покушений России на укрытую неприступным Гиндукушем пестротканую узорчатую Индию.
      Витте понимал, что во время девятимесячного путешествия в компании наследника цесаревича, князь Ухтомский впитал в себя суть ежедневных бесед молодой ватаги и поэтому с интересом следил за нитью его рассуждений.
      - Но этот наш великий сосед на востоке - недвижимый Китай, создавший и культивирующий культ монарха, создавший мудрых мыслителей Конфуция и Лао-цзы, баснословно богатый Китай, для покорения которого, по уверениям господина Пржевальского, будет вполне достаточно и горсти нашего войска, этот Китай должен стать объектом нашего глубокого интереса.
      - Эк, аппетиты, - удивленно поднял Сергей Юльевич бровь.
      - Да, да, - уверял князь. - Англичане и французы столь вездесущи и пронырливы, столь последовательны в своих устремлениях, что, вполне возможно, очень скоро именно они, как это было в Индии и Аннаме, сумеют покорить и поработить Поднебесную империю, уже и не силами шотландских, валлийских и нормандских полков, а используя хорошо обученных и вооруженных сикхов и зулусов. И тогда они быстро разовьют Китай экономически, пользуясь природной сообразительностью и талантом ко всякому делу китайцев, сидящих, нелишне будет сказано, на поистине сказочных природных богатствах. Да ведь и населен Китай более чем чрезмерно. Опасно, очень опасно иметь такое государство в числе своих врагов, ведь и исторически у нас далеко не лучше отношения.
      - Резонно, резонно, - подтвердил Сергей Юльевич, понимая, что князь излагает укоренившиеся в окружении наследника цесаревича взгляды на геополитику и старается навязать их ему. Эта область политической географии была для Сергея Юльевича нова и если она интересует будущего монарха, то и ему следует уделить ей особое внимание.
      Князь Ухтомский оказался сообразительным господином, он мигом прочел проснувшийся в глазах собеседника интерес и принялся дальше излагать свои соображения.
      - По своим религиозным воззрениям, образу жизни и складу характера китайцы равнодушны к своей судьбе и, пользуясь этим, обладающие железной волей колонизаторы заставят их стать вполне послушными и исполнительными солдатами. Я считаю, - да и не только я, намекнул Эспер Эсперович, - что нашей главной задачей на "желтом" Востоке должно быть ограждение себя от подобных случайностей, дабы не лить потом напрасно драгоценной русской крови и не тратить огромных денег в борьбе с надвигающимися опасностями, которые всегда следует предвидеть и предотвращать.
      - Вы находите, что следует уделить особое внимание нашим восточным границам и укрепить их? - Сергей Юльевич прикинулся непонимающим.
      Искра сожаления мелькнула в глазах Ухтомского, он вздохнул, как терпеливый учитель над тупым гимназистом, даже воздел было маленькие ухоженные, но, чувствовалось, крепкие руки, блеснув китайскими золотыми с синими драконами запонками, быстро, впрочем, овладев собой.
      - Географически Россия соседствует с Востоком, более того, она вобрала в себя многочисленные азиатские племена и народы, и является, по существу, государством более восточным, чем европейским. Бесчисленное количество раз Азия затопляла Россию своими ордами, насиловала ее, прививая свой азиатский дух, нравы, обычаи и жизненный уклад. Ведь каждый второй природный русак обладает восточными чертами внешности, едва ли не половина цвета русской земли - дворянства - носят татарские фамилии. Да и по нраву мы - прямые потомки "забайкальца" Чингиз-хана, с его удалью, размахом, богатырским порывом достичь невозможного, смести непреодолимые преграды, удовлетвориться лишь при осуществлении невозможного и неисполнимого... соединенные с веротерпимостью нашей, искренним к покоряемые уважением, широтой души, мудростью добиваться цели не только воинским мастерством, но и чувством справедливости, желанием видеть в каждом собрата равного. Все это и помогло нам прирастать Сибирью, Камчаткой, Русской Америкой, Средней Азией и Приамурьем. Вот и монголы, переходная ступень между нами и китайцами, прониклись уже от бурятов взглядами на Белого царя как на представителя самого Будды. И не следует допускать, чтобы спокойно дремлющая четырехсотмиллионная масса китайцев, дорожащая своим покоем, мирным трудом на крохотных делянках, под которыми истлели кости их предков, стала жертвой лишенной духовности так называемой западной культуры материального прогресса.
      - Но я всегда считал Россию преимущественно европейским государством, и не следует ли нам укреплять наши отношения именно с Западом, что весьма важно и для технического могущества России?
      - Конечно же, никак не следует упускать из вида наши отношения с Европой, как нельзя забывать и аппетиты надменных тевтонов на западные Российские земли. Но я еще раз напомню, что покоренный западными державами Китай будет грозить нам величайшими политическими осложнениями.
      - Дело в том, что финансы Российской империи не позволяют нам отвлекаться на решение многочисленных, но, пока, второстепенных задач. Сейчас, я не открою вам секрета, готовится таможенная война с Германией, и она не приведет к скорому укреплению рубля. Мы начали переговоры с французскими банками о займах, но эти деньги пойдут на рост промышленности и строительство Сибирской железнодорожной магистрали.
      - Вы совершенно забыли, что, в отличие от европейских конкистадоров, стремящихся к быстрой выгоде и не останавливающихся для достижения этой цели перед безжалостным уничтожением коренного населения покоряемых стран, как это было в обеих Америках, и в Индии, и в Африке, русских движет на Восток тяга к воле-волюшке, желание развернуть свои плечи саженные, удаль молодецкую, проявить свои недюженные способности. Если вам не удастся отыскать достаточные суммы казенные, то дайте возможность применить капиталы частные. По примеру Ермака Тимофеевича и Ерофея Павловича тысячи и тысячи люда русского, удалых головушек, не нашедших возможности применять свои силу богатырскую в родных пределах, охотно последуют на зов тряхнувших сказочно богатой мошной Тит Титычей и Пуд Пудычей. И их не остановят ни бездорожье, ни невзгоды житейские, как и встарь, когда царства сибирские одно за другим ложились к ногам наследия Мономахова. Дилеммы - Запад или Восток - и быть не должно. Или Россия включит в свои пространства весь материк до океана синего, или Запад поработит его полностью, и тогда азиатские народы для нас будут еще опаснее, чем тевтоны и англичане с французами.И он откланялся.
      А примерно через полгода, в феврале девяносто третьего, Сергей Юльевич принимал еще одного восточного гостя.
      Господин Бадмаев, о котором в Петербурге было известно как о лекаре, пользующим тибетской медициной, что привлекало к нему дам экзальтированных и чуточку помешанных на идее-фикс - навечно сохранить молодость, а если и не молодость, то свежесть лица и стройность фигуры, вошел в кабинет в бурятском национальном костюме, богато украшенном узорами, мягких сапожках, но с нарочито грубо кованым железным крестом на открытой, поросшей густой черной шерстью груди. Широкое монгольское лицо его сняло приторной лисьей улыбкой и двигался он по лисьи мягко и грациозно.
      - Очередной попрошайка, - подумал Сергий Юльевич и приготовился слушать. Авантюристы с безумными прожектами одолевали министерство финансов и он их не принимал, но Бадмаева знал как крестника императора. Да и интересно было, о чем заведет разговор этот богатый скотовод, какие наобещает выгоды и что попросит взамен. К министру финансов по пустякам не обращаются: не о торговле же мясом и шкурами будет он вести речь. Конечно же нет. Не зря и нарядился в свои одежды пестрые, не зря... На лекциях монгольского языка, которые он читает в Петербургском университете, и в министерстве иностранных дел, где служит, Бадмаев появляется современно и щегольски одетым. Не замыслил ли он открыть на деньги казны широкую сеть лечебниц тибетской медицины?
      И действительно, начал Бадмаев с рассказов о своих успехах в лечении, назвал кучу пациентов с громкими именами, а затем потихонечку сполз к большой политике. По его словам выходило, что среди монголов и тибетцев зреет желание присоединиться, как среднеазиатские ханства, к России.
      - Совершенно конфиденциально могу вас уверить, что несколько десятков тысяч пограничных бурятов-пионеров, диких монголов и тибетцев сразу поддержат меня, стоит только начать, - округляя узкие свои черные глаза и таинственно понижая голос говорил он. Для этого, по словам Бадмаева, необходимо было построить железную дорогу от Байкала на юг, к городу Ланьчжоу в китайской провинция Ганьсу, чтобы поднять там восстание и возложить к ногам "Белого" царя эту часть Китая. Внутреннего, застенного Китая.
      Ай да Бадмаев!
      Но, как и думал Сергей Юльевич, не едино альтруизмом и подвижничеством жил сей туземный конкистадор. Ни чуть не смущаясь, он запросил из казны два миллиона рублей для финансирования бурятских князьков, приобретения оружия, подарков и прочего. К тому же, для прикрытия воинственных своих замыслов и накопления на границе достаточных сил, Бадмаев собирался расширять свое скотоводческое предприятие.
      Прощаясь, Бадмаев взял у своего секретаря, крупного, разряженного как богдыхан крещенного китайца по имени Николай Иванович Тифонтай, как он его представил, сафьяновую папку с запиской о своем предложении и попросил передать императору.
      О, сколь богатая пища для размышлений! И Сергей Юльевич тоже понемногу загорался необычной идеей. А что? Ведь не зря подобные мысли приходят в головы столь разных людей, как аристократ князь Ухтомский и полудикий скотовод Бадмаев. Спешить, конечно, не следует, но обдумать предложения надо. Тем более, что Ухтомский, очевидно, высказал ему соображения цесаревича Николая Александровича, а Бадмаев, независимо от Ухтомского, подсказал надежные пути воплощения их в действительность. Безусловно, спешить не следует, но доложить императору Александру III нужно. А затем и искать возможности по линии министерства финансов и по линии соседей по зданию - министерства иностранных дел. Во время очередного доклада императору, Сергей Юльевич рассказал о необычном предложении Бадмаева, и записку передал. Его императорское высочество, ознакомившись с запиской, едва ли не возликовали, но и изумились, - Так это ново, так необычно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха.
      Сергей же Юльевич, сопоставив записку Бадмаева с высказываниями князя Ухтомского, вновь глубоко задумался. Ведь что-то здесь есть! Зная напор англичан и французов, можно быть вполне уверенным, что годиков эдак через двадцать пять - тридцать они прочно утвердятся в Китае и им этого уже станет мало. Куда же они направят свои хищные взоры? Понятно и не вызывает сомнения, что в сторону России. И воевать уже будут руками азиатов, да тех же китайцев, например. А с востока Россия слаба, ох и слаба... И в Туркестан они могут нахлынуть, и в Приамурье, и в Сибирь... Англичане любят чужими руками жар загребать. А ведь и так может произойти, что, напустив с востока Китай, англичане накинутся на Россию с запада? Надо, по возможности, упредить англичан. Почему бы, действительно, не воспользоваться предложением Бадмаева, изыскать нужную сумму, да и приготовить центры восстания в Монголии, застенном Китае и на Гималаях? Что получится - неизвестно, но ведь попытка - не пытка. И еще один довод в пользу предложения Бадмаева есть. Построив железную дорогу через всю Сибирь во Владивосток, а южную ветку через Монголию и Китай на Тибет, можно существенно обезопасить Россию, значительно ускорить доставку войск к местам возможных столкновений. Чисто финансовая сторона дела - расходы по строительству - значительны, но если их смягчить частным капиталом, а желающих вложить деньги в китайскую линию найдутся, то торговля с Китаем, даже одни пошлины, принесут казне суммы значительные. Хотя император и отнесся к записке Бадмаева скептически, но для себя надо составить ясное представление и обдумать проблему не откладывая, тщательно и в деталях. Да прозондировать через людей верных, надежных. А такие есть.
      И ликование охватило душу министра финансов. Вот это да! Какие горизонты окрест открываются с вершин Гималаев и сопок Приамурья... Ведь новый, совершенно незнакомый восточный мир, о котором никто еще и не думает, лежит, можно сказать, у него на ладони. Ухтомсий и Бадмаев - пустые прожектеры, не знающие движущей энергии денег, подтолкнули его, направили мысль в дальние восточные земли. Но не им браться за их завоевание. И не военной грубой силой, которая столкнется с не менее могучей и тотчас вызовет отпор, чреватый самыми печальными, если не катастрофическими, последствиями, а силой тонкой, умной, гибкой, острой, как хороший золинген, пронизывающей самые толстые стены и рассекающей самые крепкие запоры, разлагающей души и способной вползать во все поры противника. Силой денег! Ею он покорит страну восточную, туманную, загадочную, манящую, зыбкую как мираж, пряную и острую, желтую и косоглазую, богатую и нищую, могучую и бессильную, гордую и такую покорную, неведомую страну. Покорит не для себя, да и не нужно ему ничего, кроме самой малости - привычного образа жизни. И не для императора Александра III - толстого обжоры и пьяницы. Покорит для России и во славу своего имени. В вечной памяти людской он встанет вровень с Ермаком Тимофеевичем, покорителем Сибири. Да что там Ермак Тимофеевич. Китай - это не пустынная заснеженная территория, в которую и нищих русских крестьян не сманишь. Сосед восточный - страна пышная, теплая, чрезмерно заселенная, богатая рабочей силой и неисчерпаемым возможностями. И не на север обратятся глаза их хищные и орды всесокрушающие, а на юг, против англичан и французов. И затем в Индию пестротканую, узорчатую. Ох, дух захватывает! Ведь дерзкая мысль уже видит всю Азию принадлежащей России.
      Так займемся же...
      ВАТАЦУБАСИ. ЯПОНИЯ.
      Ему сэнсей Сумимото уделял особое внимание.
      После вечерней поверки, когда все курсанты Морского кадетского училища на
      Этадзима занимались перед сном своими делами, каннуси Сумимото звал его к себе, усаживал на татами, снимал с хибати чайник с душистым густым чаем, наливал ароматный напиток в фарфоровые чашки и принимался расспрашивать об успехах в учебе, какие предметы вызывают особое затруднение, об отношениях с товарищами до курсу, получает ли он письма от родителей, словом обо всем, что составляло мир юноши.
      Особенно запомнилась ему первая их беседа.
      - Ты, мальчик, - говорил учитель, - родился и долго жил в стране варваров и испорчен чуждыми истинному кунгаю обычаями и нравами. Ты получил их начальное образование - это и хорошо и плохо. Хорошо потому, что ты понял основы их культуры, религии, знаешь их язык, чувствуешь себя в их среде как карп в родном горном потоке, и плохо потому, что ты потерял животворную связь с родиной, не живешь ее заботами, не воспринял с молоком матери законы Бусидо, не играл в игры своих сверстников...
      - Нет, - пытался возразить юноша, - отец и мать все этому меня учили...
      Но голос каннуси становился суровым, - Видишь, ты пытаешься возражать учители, чего никогда не сделает никто из твоих новых друзей-сокурсников по училищу.
      - Ты отпрыск младшей ветви древнейшего рода кунгаев Фудзивара и считаешься родственником самому тэнно - императору Муцухито, отцу нации, и обязан верой и правдой служить ему и великой Японии.
      Сердце юноши наполнялось гордостью и возникало желание совершить подвиг или немедленно погибнуть во славу великого тэнно.
      - Я раскажу тебе историю нашего рода, ведь я тоже Фудзивара. Это и история Японии. В 667 году до Рождества Христова, по летоисчислению красноголовых варваров, великий Дзинму со своим войском высадился на восточном берегу Кюсю в Фиуге, прошел этот остров, овладел островом Сикоку и половиной острова Ниппон. Здесь, очарованный красотой местности, он поселился близ города Нара, примерно в семи ри от позднейшей столицы. Ама Тэразу Оми Ками - Великая богиня небесного света, которая называлась также Хацу Куми Ширазу Тэнно, или первой царствующей императрицей, повелела Дзинму Тэнно, основателю Японской империи: - "Этой прекрасной производящее рис стране суждено стать великой державой, в которой будут царствовать наши потомки; утвердись в ней, внук мой, и владычествуй над ней". Последующие императоры одобрили выбор своего предка, ибо Кио -столица империи - меняла место, но всегда оставалась по соседству с выбранным Дзинму. Прежде чем сделаться императором, Великий Дзинму был богом - ками йох. Когда он пришел в Японию, она была страной дикой и варварской, населенной косматыми широколицыми людьми, с которыми воинство Дзинму вступило в сражение и оттеснило их на север. Люди Дзинму были высокими, с гладкими черными волосами и индийскими чертами лица. У них было оружие богов - мечи "Татчи", благодаря которым они и победили многочисленных варваров. Великий Дзинму проложил путь к Ямато и сделал столицей Кашивара. И всегда рядом с ним был наш предок Фудзи вара уджи но чоджа, верный помощник и слуга Великого Дзинму. Сразу после императоров и фамилии царской крови по степени знатности и древности родов идут "кунгаи", что означает "Великий Дом". Многие кунгаи принадлежат к младшим ветвям императорского дома, другие ведут свое происхождение от воинов Дзинму, пришедших с ним из Кюсю в Сикоку и Ниппон, ставших с тех пор главной опорой трону и получивших от него во владение земли. Кунгаи всегда считались знатным сословием при дворе императора. Сословию кунгаев принадлежат самые знаменитые роды Японии. И дайме, и даже сегуны имеют более низкое происхождение. Из числа всех японских фамилий первое место занимают Фудзивара - и по длине родословной и по почестям прошедших лет. Фудзивара не только всегда занимали главные должности при императорском дворе, не только выдавали своих дочерей замуж за наследников престола, но и был в истории случай, когда Сэйва, внук Фудзивара Ёсифуса, взошел на престол, а сам он стал при внуке регентом. Дочь Фудзивара Митинага была избрана в жены императору Гоитидзе, а сам он вознесся настолько, что сложил танку:
      Полная луна
      Не ведает изъяна.
      Думай о ней
      Весь этот мир
      У моих ног. *
      * Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. Изд. "Наука", Москва, 1988 г., стр. 194
      Девяносто пять фамилий кунгаев считают себя происходящими из рода Фудзивара. Гражданские кунгаи не носили мечи, а военные носили один меч, называемый "татчи". В обычное время кунгая нельзя было, да это и сейчас так, предать смерти, сколь опасным не было его преступление; прежде ему выбривали голову и велели удалиться в монастырь, или заключали в одной из комнат собственного дома. Сегун Иэясу в своих законах указывал, - Фамилии Фудзивара, Минамото, Таира. Татчибана, Сунгивара, Овэй, Аривара, Киовара происходят во прямой линии от микадо. Главы войск должны избираться из этих фамилий. Если между этими семействами будут люди, хотя и добрые характером, но необразованные, робкие или невежественные в деле религии, то такие не должны быть избираемы на должности. Поэтому необходимо, чтобы все члены этих фамилий были прилежны в науках. Помни это, мальчик, и старайся учиться, быть впереди всех в науке, и в физических упражнениях, и в воинском искусстве.
      Наставления каннуси Сумимото ложились на хорошо удобренную почву, во Владивостоке отец и мать много внимания уделяли воспитанию юноши; душою он принадлежал своей нации, хорошо учился и был физически развит.
      - Твоя мать, мальчик, родилась в год лошади и это принесло несчастье ее мужу, твоему отцу. Он верно служил Сайго Такамори, храбро бился против войск сегуна Кейки, а потом сражался рядом с Сайго в Сацуме, в последней его битве, помогал ему совершить сеппуку и вместе с другими верными сподвижниками генералиссимуса спрятал его голову. Сайго погиб, а его приверженцев и сторонников строго наказали. Отца твоего, хотя он и отпрыск великих кунгаев, отправили в самую варварскую часть варварской страны России, во Владивосток, и должность дали унизительную даже для самурая торговый агент. Но о нем помнят. Мунэмицу Муцу, товарищ твоего отца по императорской гвардии и службе у генералиссимуса Сайго, сейчас министр иностранных дел Японии, напомнил о тебе начальнику училища, и вот ты учишься здесь. Многие хотят попасть сюда учиться, но очень мало кому удается. Из ста сокурсников твоих всего пятеро принадлежат к сидзоку - потомкам самураев, а остальные кадзоку - потомки кунгаев и дайме, главным образом из княжества Сацума. Цени оказанную тебе честь и будь верным тэнно и великой Японии.
      Эта-Дзима является островком, расположенным на громадном внутреннем рейде военно-морской базы в Куре ( недалеко от Хиросимы), поэтому курсанты жили на этом острове в полной изоляции от всего остального мира.
      Учеба давалась ему великом трудом и терпением. Хотя полученные во Владивостокской прогимназии знания были тверды и основательны, но программа отличалась значительно, к тому же подводило слабое знание японской литературы, которое не возмещалось домашними занятиями с ним матери. Сейчас приходилось много заниматься, даже зубрить, иначе назовут бонкура - тупицей, но ведь нельзя было и отставать от сверстников в их проделках, чтобы не прослыть евамуси - трусом. После повторения общеобразовательных предметов пошли специальные - лоция и навигация, кораблестроение и машиностроение, высшая математика, физика, химия, артиллерийское и минное искусство. За неимением еще японских учебников, все эти предметы преподавались на английском, досуга, словом, почти не было. Ему стало нравиться чувствовать себя частицей общности - строя, флота, армии, Великой Японии - монолита, как ему казалось. Он был словно электроном в мире атомов и молекул, согласно новейшей теории русского химика. Нравилось ему все: и маршировать в общем строю, и кричать хором Кинно! - Слава императору, и Джой! - вышвырнуть иностранцев, и обедать в столовой, сидя за длинным общим столом и орудуя палочками, мыться в бане, спать в заведенной на европейский манер казарме... В шутку, зная, что казарма во английски - барак, они даже стали называть себя буракуминами - неприкасаемыми. Клич Джой тоже официально не дозволялся, но офицеры-наставники смотрели сквозь пальцы, скорее поощрительно, слыша дружный вопль семнадцатилетних мальчишек.
      А сэнсей каждый вечер повторял, - Тосе дай гонгэн - Великое воплощение солнечного сияния Востока - Токугава Иэясу отпрыскам древнейших фамилий кунгаев велел быть прилежными в науках, чтобы из их числа избирать начальников войск.
      В ночь на Новый год курсанты колледжа строем направились на хацумодэ.
      По длинной, вьющейся между прибрежных скал каменистой дороге молча и сосредоточенно шагали они вознести первую в наступающем двадцать шестом году эры Мэйдзи, или 1893 году по григорианскому летоисчислению, молитву. Справа опаловым светом под луной дышало море, слева смолисто благоухали криптомерии, а дорога змеилась разноцветными китайскими фонариками и яркими смолистыми факелами. Он вспомнил родной дом - во Владивостоке, на углу Китайской и Пекинской, долгожданный первый снег в канун рождества, стремительный бег санок на лед Семеновского ковша, визжаще-копошащуюся кучу-малу мальчишек и девчонок всех национальностей, тугие снежки, робкие еще взгляды в сторону самых привлекательных девчонок, далекий перезвон колоколов на Успенском соборе... Как давно это было, целый год минул.
      Каннуси Сумимото, шествовавший радом с начальником училища во главе колонны, словно почувствовав душевную его расслабленность, шагнул в сторону, пропуская мимо пары юношей с самоуглубленными лицами, дождался его, внимательно заглянул в глаза и, шагая неторопливо в ногу с ним, доверительно забормотал.
      - Познай самого себя. Загляни в самую глубь души своей. Познай сердце свое, в котором живет божество, указывающее тебе и повелевающее тобой. Слушайся его велений и ты не будешь нуждаться в другом божестве. Помни, что ты потомок кунгаев, верных слуг великого Дзинму, правнука богиня Аматэрасу. Придя с Кюсю, Дзинму именно здесь начал собирать вокруг себя народ Ямато и наши предки сопутствовали и помогали ему. Ты обязан жизнью своим предкам и поэтому, хотя они и незримы, должен быть им всецело благодарен. Помни, что ты живешь в самом великом государстве, поэтому никогда не забывай тэнно императора, твоего повелителя, от кого исходят мир, закон и порядок.
      Пройдя сквозь багровые в свете факелов тории, курсанты сгрудились перед расстеленными на земле широкими белыми полотнищами, уже покрытыми слоем монет и, бросив каждый по горстке монеток, хлопали в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание ками - местного божества, и застывали в молитвенной позе, обращаясь к нему со своими просьбами.
      Потом каннуси Сумимото собрал вокруг себя курсантов, оглядел смутно белевшие в предутренней темноте лица, собрался с мыслями и, ощущая на себе пристальное внимание трех сотен пар глаз с отблесками масляных фонариков в зрачках, громко, так, что стал привлекать к себе внимание других молящихся, четко и раздельно заговорил.
      - Япония - родина великой богиня Аматэрасу, сияющей в небе, которая льет свой свет на все страны в четырех морях. Наш страна - единственная несравненная ни с какой другой в мире. Японская империя первоначально была вверена богиней солнца Аматэрасу-о-миками своим потомкам со словами: - "Мои божественные потомки, вы должны управлять этой страной". Япония - это одна большая семья; император сошел с небес, он божественен и священен, он возвышается над всеми подданными. Все жители страны Ямато должны почитать его, ибо он является неприкосновенным. По первому зову мы отдадим себя в распоряжение государства и тем самым сохраним и поддержим процветание императорского трона, существующего во веки веков...
      Он замолчал, еще раз медленно, шеренгу за шеренгой, оглядел застывшие в слепом экстазе лица юношей и, призывая жестом обеих ладоней не проявлять бурных эмоций, тихо и властно произнес, - Кинно!
      - Кинно! - ответным эхом слитно выдохнули юноши, и каннуси Сумимото еще раз убедился, что свои обязанности духовного наставника он выполняет на отлично.
      Как-то весной, в мае, свободный воскресный день он решил посвятить учебе, чувствуя некоторый пробел в знаниях, но в казарму зашел каннуси Сумимото и велел всем одеться и идти на дзерури - театральное кукольное представление. Ссылка на занятость не помогла, голос каннуси был властным.
      - Идти всем, - повторил он, - будут показывать "Повесть о сорока восьми ронинах".
      Против ожиданий, его товарищи, прихватывая с собой татами и спеша занять лучшие места перед сценой, с охотой поспешили на открытую площадку, где разбил свой шатер кукольный театр.
      Зазвенел сямисэн, занавеси расползлись и пронзительно-высокий голос повел свое повествование, сопровождая кукольное действо.
      " В давние времена в провинции Харима жил дайме по имени Асано Такуми-но-Ками, владетельный князь замка Ако. Вызывает его однажды в Иэдо сегун и велит вместе о другим князем по имени Камэи Сама подготовиться к встрече посла императора.