9

Из хаоса начали медленно проступать очертания знакомых лиц. Самодовольно улыбающийся Альберто с ружьем; Дэвид, не отводящий потрясенного взгляда от убитой собаки; Роза, непрестанно всплескивающая руками, и бормочущая молитву Эмилия; Франческа, чье пепельное лицо резко контрастировало с идеальной прической.

Только лично проверив, что со мной все в порядке, Пит поднялся на ноги.

— Что-то я не слишком хорошо себя чувствую, — слабым голосом объявил он.

Я сидела на земле, словно сломанная кукла, ноги упорно не хотели слушаться меня. Дэвид помог мальчику подняться на ноги и прижал его к себе.

— С тобой все в порядке, — уверенно ответил Дэвид. — Постарайся вздохнуть как можно глубже. С тобой все в порядке, со мной все в порядке и с Кэти тоже все в полном порядке. Тебе абсолютно не о чем беспокоиться.

Приглушенный голос Пита, крепко прижавшегося к измятой рубашке Дэвида, произнес только одно слово.

— Джо.

— Что, Джо?

— Джо, — повторила я голосом, который был совсем не похож на мой. — С Джо тоже все в порядке, но я полагаю, он вряд ли захочет спуститься с дерева в ближайшем будущем.

— Его нельзя винить за это, — пробормотал Дэвид. — Ну что ж, Пит, в данный момент Джо в безопасности, я отнесу тебя в постель, а потом вернусь и постараюсь...

Дэвид беспомощно посмотрел на меня. Я ничем не могла помочь ему. Мой мозг не повиновался мне, как и ноги. Мне хотелось просто сидеть и не двигаться.

Франческа мягко дотронулась до моего плеча.

— Кэтлин. Я надеюсь, собака...

— Она не успела добраться до меня. Благодаря Альберто, — добавила я неохотно. Он действительно спас меня от серьезной травмы, если не сказать хуже, но мне неприятно было признаваться в этом. Убийство собаки было его самым добрым поступком по отношению к животному.

— Каким образом собаке удалось сорваться с цепи? — спросила Франческа. — Это кажется невероятным. Я просто не могу поверить...

Нестройный хор голосов взволнованно перебил ее. Альберто продемонстрировал обрывок цепи с разорванным звеном, Эмилия превозносила сообразительность своего мужа и его меткость, Роза не переставала размахивать руками и возносить хвалу Господу и Деве Марии за то, что все так благополучно завершилось. Я была как никогда склонна присоединиться к ее молитвам — чистейшая случайность, что никто не пострадал в результате этого кошмарного происшествия.

Франческа прекратила этот балаган резким окриком, а затем принялась отдавать распоряжения. Роза должна была заняться Питом, Дэвиду пришлось лезть на дерево и снимать оттуда несчастного Джо, а все остальные отправились в дом, чтобы заняться своими делами. На улице оставался только Дэвид, поскольку Джо никак не хотел спускаться.

Я пошла наверх, чтобы переодеться. Каждая ступенька давалась мне с трудом. Зубы стучали не столько от холода, сколько от того, что мне довелось пережить. Мне пришлось надеть теплый бархатный жакет Франчески, кажется, он был даже отделан норкой. Мой же был из легкой шерсти.

Приведя себя в порядок, я поспешила подняться в комнату Пита. Роза уже уложила его в кровать и уговаривала поесть. Поднос перед ним был заставлен таким количеством еды, что ее с избытком хватило бы и на взрослого: суп, спагетти, молоко.

— Подожди, подожди, — бормотал Пит по-итальянски, не обращая внимания на хлопочущую вокруг него Розу. Мальчик занимался котенком, старательно расчесывал его мокрую шерстку и пытался достать колючки из его обвисшего хвоста. Джо даже не сопротивлялся, как обычно.

— Ну вот и прекрасно, — заметила я, чтобы обратить на себя внимание. — Теперь он сможет сам позаботиться о себе, Пит. Мне кажется, котенок сейчас не отказался бы от твоего молока.

— Да, — согласился Пит и приказал что-то Розе. В этот момент он удивительно походил на свою бабушку. Роза улыбнулась и налила немного молока котенку. Затем она подула на молоко, и по блюдечку побежали крошечные волны.

Котенок тут же прыгнул прямо в свою миску, обдав при этом Розу брызгами. Только после этого Пит принялся за еду.

Перед уходом я не отказала себе в удовольствии посмотреть, как Пит поглощает ленч, очевидно, недавнее приключение было уже забыто. Я с легким сердцем оставляла его на попечение Розы. Он, казалось, любит ее, а она лишь забавлялась, когда в нем вдруг начинали проявляться его аристократические замашки. Как было бы хорошо, если бы она следила за мальчиком, а не Эмилия.

До обеда я зашла в свою комнату, чтобы сменить дорогой жакет Франчески на свой костюм — мою единственную теплую вещь. Франческа даже вскрикнула от удивления, когда увидела меня.

— А я уже собиралась послать к вам Эмилию с подносом. Вам необходимо как следует отдохнуть.

Я уже полностью пришла в себя.

— Со мной все в порядке, — заверила я ее.

— Вы выглядите так, словно ничего не произошло. — Она покачала головой. — Если бы со мной случилось что-либо подобное, я бы еще долго пребывала в состоянии полной прострации.

— Сомневаюсь, — сказала я, не подумав. Пришлось тут же изворачиваться. — Это комплимент вашему самообладанию и выдержке, Франческа, хотя и прозвучал он несколько сомнительно.

— Благодарю вас, Кэтлин.

— Я должна попросить у вас прощения за то, что случилось с вашей собакой. Надеюсь, вы не сочтете дерзким мой совет доверить дрессировку следующего пса, которого вы заведете, не Альберто, а кому-нибудь другому.

— Вам не нравится Альберто, вы не могли бы объяснить мне причину вашей неприязни?

— А что в нем вообще может нравиться? Он грубый, невоспитанный, злой и жестокий... Я опять должна просить у вас прощения. Если бы он правильно обращался с ней, она не была бы такой опасной. Служебная собака представляет собой своего рода заряженное оружие: животное, которое жило у вас, вообще не должно находиться в доме, где имеются маленькие дети. Нормальная дрессировка еще может свести опасность к минимуму, но ведь Альберто ничему не научил его. Вы смогли выяснить, как этому монстру удалось освободиться?

— Вероятно, одно из звеньев в цепи оказалось слабым. Увидев кошку, собака рванулась к ней, цепь и оборвалась...

— А вы не задумывались, как Джо попал на улицу? — Я не имела права задавать этот вопрос, но я сама была свидетельницей того, как тщательно Пит проверял, закрыта ли его дверь, перед тем как мы с ним вышли на улицу.

— Вероятно, ребенок забыл захлопнуть дверь, когда уходил из комнаты.

— Ничего подобного. Все это время я была рядом с ним, он не один раз проверил замок.

— Что вы хотите этим сказать?

— Кто-то выпустил котенка из комнаты. Воспитательница, которая прибирала комнату, могла не заметить, как котенок выскользнул за дверь. Но я больше склоняюсь к мысли, что кто-то умышленно выпустил его в надежде, что Джо убежит.

— Вы имеете в виду Эмилию?

— Я не могу позволить себе подозревать кого-то конкретно. В данный момент уже ничего невозможно проверить, все, что могло случиться, случилось и, слава Богу, закончилось благополучно. Я только хочу предупредить вас, чтобы подобное больше не повторилось.

— А я предупреждала вас, что присутствие в доме животного нежелательно, тем более что из-за него ребенок подвергался опасности.

— Не надо напоминать мне, — устало отозвалась я. — Неужели вы не понимаете, что я думала об этом? К сожалению, это тоже часть жизни. Такое может произойти с каждым, кто отдал частичку своего сердца другому существу. Но какой же у вас выбор? Не рисковать, не заботиться ни о ком, ничего не чувствовать?

— Я не могу спорить с вами по поводу ваших взглядов на жизнь, Кэтлин, тем более, что многие светлые умы придерживаются того же мнения, что и вы, — устало проговорила она. Лицо ее стало отстраненным, она погрузилась в молчание.

Я с трудом заставила себя рассмеяться.

— Жутковатый спор у нас получается. Я этого не хотела. Все хорошо, что хорошо кончается, вам не кажется?

— Банально, но верно.

— Мне все-таки лучше отдохнуть днем, — заметила я. — Похоже, опять начинается дождь, а у меня в комнате так тепло и уютно, кто-то разжег камин, так приятно наблюдать за огнем...

Мы уже поднялись, когда нас остановил телефонный звонок.

Когда я услышала его далекое позвякивание, у меня появилось предчувствие, что звонят именно мне.

Себастьяно извинился, что не смог позвонить раньше.

— Вчера я добрался до дома слишком поздно, а утром был занят как никогда. Надеюсь, вы еще не забыли о том, что мы договаривались провести этот вечер вместе?

— Конечно, не забыла. Послушайте, Себастьяно, у меня есть предложение: почему бы мне не выехать вам навстречу? Я вполне самостоятельно могу добраться до Флоренции...

— Не так уж часто я въезжаю на своей машине в деревья, Кэти. — Неполадки на линии помешали мне уловить интонацию его голоса. Я не могла точно сказать, шутит он или говорит серьезно.

— Я просто подумала о времени, — начала оправдываться я. — Если учесть, что час уходит на дорогу сюда, а потом еще час на дорогу обратно...

— Это не столь важно.

Он был очень обижен.

— Если для вас это не имеет значения, тогда, конечно, — быстро заговорила я. — Честно говоря, я ненавижу водить машину в дождливую погоду да еще по дорогам, с которыми я едва знакома.

— Может быть, вам следует носить очки, а вы для этого слишком тщеславны? — Он явно поддразнивал меня, к нему вернулось его чувство юмора. — А впрочем, тщеславие — признак душевного здоровья. Я заеду за вами в семь.

Я поблагодарила его и повесила трубку. Оглянувшись, я увидела Эмилию, которая стояла в дверях гостиной с подносом в руках. Что известно Эмилии, то непременно узнает и Франческа, поэтому я решила опередить домоправительницу.

— Это был Себастьяно, — спокойно сообщила я, усаживаясь за стол. — Он пригласил меня вечером отобедать с ним. Надеюсь, мое сегодняшнее отсутствие никак не отразится на ваших планах.

— Вы вольны в своих поступках.

— Это в последний раз, — пустилась в объяснения я. — Мне очень хочется поблагодарить его за доброту и великодушие, да и просто попрощаться с ним. Кроме того, я должна задать ему несколько вопросов по поводу Пита. Полагаю, в том случае, если мне придется сопровождать мальчика в Штаты, следует проконсультироваться у его лечащего врача.

— Да, вполне разумно. — Ее напряженное лицо расслабилось.

После этого я, наконец, смогла встать и, извинившись, удалиться в свою комнату. У меня было такое чувство, что я провинившаяся школьница, которая улизнула из кабинета директора. Странно, но мне начинала нравиться эта женщина, точнее, она перестала мне активно не нравиться. У нас нет ничего общего, мы вряд ли когда-нибудь сможем стать с ней друзьями, но если бы мы встретились при иных обстоятельствах, кто знает, возможно, нам было бы легко друг с другом. У меня сложилось впечатление, что виной наших несложившихся отношений была именно я, это моя ошибка, и винить в этом больше некого.

Я решила подождать Себастьяно в холле. Дождь на улице лил как из ведра, и я смирилась с вездесущим оком Эмилии, которая сновала между кухней и столовой и бросала на меня враждебные взгляды. Хотелось бы знать, почему она невзлюбила меня, вернее, почему она с такой настойчивостью демонстрирует мне свою неприязнь. Взять хотя бы Альберто: вряд ли у него было более лестное мнение о моей персоне, тем не менее, после того случая у въездных ворот он ни разу не позволил себе косого взгляда в мою сторону, даже не попытался заговорить со мной. Ведь при нашей первой встрече он не знал, кто я такая.

Увидев свет фар приближающегося автомобиля, я в мгновение ока завернулась с головой в свой старенький плащ и поспешила на улицу. Темнота вокруг стояла кромешная. Себастьяно даже не видел меня до тех пор, пока я не открыла дверцу его машины и не забралась внутрь.

— Это что, американская эмансипация, о которой я часто читаю? — поинтересовался он. — Вы никогда не позволяете мужчине поухаживать за вами, предпочитаете все делать самостоятельно?

— Это не эмансипация, это здравый смысл. Зачем нам обоим мокнуть?

— У меня, между прочим, — заметил он, — имеется зонтик.

Я вежливо промолчала.

— И зачем только я все это говорю вам? Наверное, я похож на английского дворецкого, не так ли? — спросил он после непродолжительной паузы.

— Я полагаю, что мы воспользуемся вашим зонтом в следующий раз, — великодушно пообещала я.

Но возможность продемонстрировать мне свой зонт ему так и не представилась. Когда мы подъехали к ресторану, швейцар раскрыл собственный, причем таких огромных размеров, каких мне не приходилось видеть даже на пляжах Америки. На этот раз мы не поехали в город, а пообедали в ресторане в окрестностях Флоренции. В старину здесь был монастырь, и современное оформление казалось необычным и таинственно-великолепным. Для постоянных посетителей — к ним принадлежал и Себастьяно — предназначались отдельные кабинеты, украшенные деревянными панелями ослепительно белого цвета, с резной узорной дверью.

Поскольку я просто не могу наслаждаться приятной минутой и мне надо все испортить, я спросила у Себастьяно, как он себя чувствует после случившейся в нашу прошлую встречу неприятности. Лицо его застыло, он ответил одной короткой фразой:

— Благодарю вас, мне уже лучше.

Мне ничего не оставалось, как смириться с его нежеланием говорить на эту тему. Однако, нахмурившись, он продолжил спустя мгновение.

— Полагаю, я просто обязан рассказать вам правду. Когда графиня спросила у меня о происшествии, мне пришлось свалить все на погоду, если вы сами водите машину, то, наверное, знаете, как трудно иногда бывает сориентироваться ночью, когда идет дождь... Все дело в том, что кто-то пробежал прямо перед моей машиной.

— Боже мой! Это был Альберто?

— Нет, не Альберто. Я еще ни разу не видел его. Это совершенно неправдоподобное существо, словно из фильма ужасов. Он появился ниоткуда. Мне пришлось резко нажать на тормоза, после чего машина врезалась в дерево.

— Мне кажется, я знаю, кто это. У Франчески работает один несчастный, у которого не все в порядке с головой. Он числится в помощниках у Альберто. У него еще, вдобавок ко всему, изуродовано тело.

— Ах, вот оно что. Тогда понятно. Мне сначала показалось, что это какой-то бродяга. В первый момент мной овладел суеверный страх. Вспомнились разные ужасы и небылицы.

— Могу себе представить, что вам пришлось пережить. Мне довелось столкнуться с этим человеком днем, встреча эта была непродолжительной, но впечатление она произвела на меня пренеприятнейшее. Насколько я могу судить, вряд ли он даже понимал, что подвергает опасности свою жизнь, не говоря уже о вашей.

— Я рад, что вы поняли меня. Большинство слабоумных — нежные и кроткие люди. Вы, вероятно, испугались его не меньше, чем он вас.

— Мне очень приятно, что вы именно с такой точки зрения смотрите на тот инцидент.

— Люди всегда были склонны пребывать где-то посередине между реальной жизнью и фантазией, — задумчиво добавил он. — Разве сейчас эмансипированные женщины, добившиеся свободы и равенства с мужчинами, не мечтают о том, чтобы их сердце украл какой-нибудь мужественный пират или разбойник с большой дороги? Хотя, может быть, именно вам и не свойственны подобные мечтания и несбыточные фантазии...

Я уловила злость в его голосе. Он не мог знать, как больно мне это слышать.

Тем временем я перенесла все свое внимание на предложенное нам меню. Оно было затейливо украшено забавными рисунками, изображавшими толстых монахов в ситуациях, не всегда соответствующих их сану. Я не смогла удержаться от восторженного восклицания.

Себастьяно рассмеялся.

— Неплохо, правда? Надеюсь, это не оскорбит вашего религиозного чувства? Мне кажется, что хозяин ресторана просто лишний раз напомнил кавалерам, которые приводят сюда дам, что необходимо хотя бы иногда соблюдать библейские заповеди.

Я уверила его, что ничуть не оскорбилась. Кроме того, я никогда не считала себя чересчур набожной. Потом мне припомнился случай с одной девочкой из нашей школы. Она приклеила на свой шкафчик бумажку с молитвой — монахини потом отодрали ее — надпись гласила: «Пресвятая Дева, зачавшая без греха, дай мне согрешить, не зачав».

Себастьяно от души посмеялся над этой историей. Время пролетело незаметно, и я напрочь забыла о том, что собиралась обсудить с ним.

Себастьяно не прерывал меня, пока я во всех подробностях рассказывала ему о приступе, который случился с Питом, но когда я смолкла, он одарил меня отнюдь не восхищенным взглядом.

— И вы скрыли это от Франчески? Кэти, мне даже не приходило в голову, что вы можете быть так беспечны.

— Я бы непременно позвонила вам, если бы вы были в городе. Мне не нравятся ее методы воспитания.

— Уверяю вас, она следует моим инструкциям. А вы излишне сентиментальны, Кэтлин.

Этого я тоже не отрицала, но мне не нравится, когда меня считают славной безмозглой красоткой.

— Это вы порекомендовали, чтобы он жил в доме без няни, гувернантки или воспитательницы? Чтобы его лишили общества сверстников? Ведь на вилле нет никого, кто проявлял бы к этому ребенку хоть немного теплоты и участия, кроме кухарки, с которой он практически не сталкивается.

— Я посоветовал Франческе, чтобы она отдала его в школу. Для него так будет лучше. Существуют великолепные учебные заведения...

— Почему она ничего не сделала? Почему вы не настояли на своем?

— Вмешаться? Спорить с Франческой? — Он засмеялся нервным смехом. — Мне иной раз приходится иметь дело с самыми разными представителями аристократии. У них, как правило, уже нет реальной власти, порой они просто глупы и необразованы, тем не менее, их окружает какая-то аура превосходства.

— Франческа могла стать харизматической личностью, если бы родилась в канаве, — печально заметила я. — Полагаю, вам будет приятно узнать, что она планирует осуществить серьезные перемены в его жизни. Буквально в течение следующих нескольких дней.

— Что? Графиня не говорила мне. Хотя... — горько добавил Себастьяно, — вполне возможно, она считает, что ничего особенного и не происходит, а, может, не желает делиться со мной своими планами. Она же не станет предупреждать заранее своего парикмахера или дантиста, что больше не нуждается в его услугах.

— Вот мы и подошли к этому, — с улыбкой заметила я. — Вам, серьезному и уважаемому психиатру, не кажутся смешными подобные слабости в характере Франчески?

— Ваша новость застала меня врасплох. Быть может, это несколько самонадеянно с моей стороны, но я предполагал, что она непременно проконсультируется со мной, прежде чем круто менять судьбу ребенка. Доктор, которому придется наблюдать Пита, будет рад, если я поделюсь с ним своими умозаключениями и результатами лечения. А как скоро могут осуществиться эти планы Франчески?

— Вероятно, мне не следовало затрагивать эту тему...

— Не волнуйтесь, я не собираюсь выдавать вас, но мне необходимо знать то, что уже знаете вы.

Себастьяно выглядел сейчас деловито, как истинный профессионал, очень собранный. Я не могла не согласиться с его доводами. Я передала ему слова Франчески.

— Она собирается покинуть виллу? — изумленно воскликнул он. — Но ведь... В таком случае, вы уезжаете...

— Рано или поздно, это обязательно должно было случиться.

— Да, естественно. Даже не знаю, почему вдруг у меня сложилось впечатление, что вы останетесь здесь навсегда. Это значит, что я никогда больше не увижу вас...

Он бережно взял мою руку и пристально посмотрел мне прямо в глаза. Его огорчение льстило мне, но в то же время вызывало чувства, которые мне не хотелось испытать вновь.

— Так кто же из нас сентиментален, — смеясь, проговорила я. — В один прекрасный день я вернусь домой. Мое путешествие было не особенно приятным...

Мы еще долго сидели в ресторане, потягивали бренди, беседовали, в основном, конечно, о Пите. Мы говорили с ним о стране, которой Себастьяно гордился и сожалел, что у меня слишком мало времени, чтобы как следует познакомиться со всеми достопримечательностями его родины.

— Надеюсь, мы еще увидимся до вашего отъезда, — с надеждой в голосе произнес Себастьяно.

— Не будем пока строить планы. Я еще не знаю своего расписания на ближайшие дни. Кроме того, Франческа по непонятной мне причине не одобряет наших встреч. Мне не хочется сердить ее.

— Насколько я понял, вы тоже чувствительны к аристократической ауре.

— Не в этом дело. — Я не могла раскрыть ему истинную причину, по которой мне просто никак нельзя портить отношения с Франческой. Она ведь еще не сказала точно, что согласна отправить Пита в Штаты вместе со мной: если я расскажу это Себастьяно, он может ненароком выдать меня вопреки горячим заверениям и обещаниям, а уж Франческа непременно будет возмущена тем, что я слишком тороплю события.

Но Себастьяно не желал прекращать обсуждение этой темы. По пути домой он продолжал уговаривать меня еще ненадолго задержаться в Италии.

— Вы так мало видели, ничего толком не успели испытать. Просто возмутительно с вашей стороны приехать сюда на столь короткий срок. Вам ведь совсем необязательно жить у Франчески, есть масса других мест.