— Боже правый! Какое великолепное открытие! Герр Франке, понюхайте-ка мой пальчик! Чувствуете, что это такое?

И она сунула ему палец прямо под нос, при этом малыш откинул голову назад и ответил:

— Оставьте меня в покое со своими указательными и безымянными! Мне они вовсе не нужны, чтобы удостовериться, куда я попал. Если я захочу понюхать, я суну в озеро свой нос. Тогда я полностью ощущу нефтяное блаженство из первых рук!

— Значит, вы тоже согласны, что это нефть?

— Еще бы! Или вы думаете, что я принимаю эту жидкость за малиновый ликер? Тогда вы плохо знаете мое обоняние, которое гораздо тоньше, чем вы думаете.

— Такая масса, такая масса! — все еще вскрикивала фрау, — Я, конечно слышала, что в Америке нефть бежит из-под земли, но не верила этим байкам. И вот теперь сама вижу собственными глазами. Итак, я остаюсь здесь! И ни один человек не сдвинет меня с этого места.

— Что же вы здесь будете делать?

— Буду торговать нефтью. Это настоящий бизнес, лучше не найдешь. Здесь эта нефть не будет стоить ни пфеннига, а у нас, в Саксонии, за литр платят два гроша! Я остаюсь, решено!

Она энергично хлопнула в ладоши, дав понять, что ее решение непоколебимо. Фрэнк, улыбаясь, возразил:

— Отлично! Вступайте во владение этой чудесной местностью! Но в первый же день явятся индейцы и вырвут по волоску всю вашу шевелюру — все волосы до последнего! Подумайте-ка лучше о том, сможете ли вы здесь устроиться столь удобно, как в дедушкином кресле? Вы хотите торговать? Но кто будет здесь покупать у вас эту нефть? Чем вы будете жить? И как вы будете, простите, пахнуть? Если вы проживете у озера всего лишь три дня, все ваше естество пропитается таким запахом, что вы не сможете отмыть эту вонь целым Трансатлантическим океаном.

Удивительно, но предупреждение возымело успех. Фрау Розали задумалась и повернулась к мужу, чтобы спросить его мнение. Тем временем остальные путники стряхнули с себя оцепенение — они спустились к берегу, трогали воду и громко делились впечатлениями. Спокойнее всех вели себя Виннету и Шеттерхэнд. Они отошли от остальных, намереваясь прогуляться вдоль озера и повнимательнее осмотреть берег.

Нефть произвела глубочайшее впечатление на господина кантора. Все уже давно перестали удивляться, а он все стоял в полной неподвижности, с широко открытыми глазами и разинутым ртом, уставившись на воду. Хромой Фрэнк заметил это, подошел к нему и ткнул в спину:

— Эй, не застыл ли ваш разум? Возьмите себя в руки! Встряхнитесь! Подумайте о том, что озерная котловина, заполненная кофе, производит куда более приятное впечатление, нежели нынешнее содержимое! Да вы, кажется, совсем позабыли родной язык? Если вы не можете говорить, то попытайтесь хоть спеть пару нот! Эй, герр кантор!

Тут дар речи снова вернулся к наимузыкальнейшему господину. Он перевел дыхание и ответил:

— Кантор эмеритус, хотел бы я попросить, герр Франке! Я взволнован до глубины души. Это неописуемое зрелище. Мне пришла в голову мысль… Она столь же грандиозна и неописуема, как и это озеро, скажу я вам.

— Что же это за мысль?

— Я могу поделиться ею с вами, если только… вы… не проболтаетесь.

— О, что касается этого, можете быть уверенными в моей величайшей из молчаливейших дислокаций. А что, она такая потайная, ваша идея?

— Чрезвычайно! Если ее узнает другой сочинитель, он немедленно переработает ее на свой лад. Вы уже знаете о моей героической опере?

— Да, наслышан. Двенадцать актов…

— А вы знаете, что я вставлю в эту оперу?

— Музыку. Что же еще?

— Это само собой разумеется! Я имею в виду содержание этой музыки, сценическое действо…

— Должен вам сказать, — перебил кантора Фрэнк, — что я знаток многих наук, но вот музыкально образовывать себя я только начал. Что вы говорите, хотите туда вставить?

Кантор наклонился к самому уху Фрэнка, сложил ладони в трубочку и прошептал:

— Точно такое же Нефтяное озеро.

— Как, на сцене? — отстраняясь, спросил Фрэнк с не очень понимающим видом.

— Разумеется!

— Господи боже и все святые ангелы! А возможно ли это?

— Вы удивлены, не правда ли? — торжествующе воскликнул кантор. — Это посрамит даже Бен Акибу [60].

— Бен Акибу? М-да, не уверен…

— Он ведь утверждает, что все уже было, а вот до Нефтяного озера на подмостках еще никто не додумался.

— Со сценой, может, вы и правы, но с Бен Акибой ошиблись. Вы перепутали исторические персоны. Упоминая Бен Акибу, вы берете фальшивую квинту перед верной ноной [61]. Знаете, кто сказал, что все уже было? Бенджамин Франклин [62], когда изобрел громоотвод, а потом пошел в сарай, где нашел точно такую же штуку, только запыленную. А Бен Акиба был персидским полководцем, который победил греческого императора Граника [63] в морском сражении при Гидеоне и Аялоне [64].

— Дорогой герр Франке, Гибеон и Аиалон упоминаются в Библии, в Книге Судей, где Иисус…

— Замолчите! — повелительно оборвал Фрэнк. — Где они упоминаются, это мое дело, а не ваше. Не лезьте в мою науку, как я не лезу в вашу. Мне все равно, вставите ли вы Нефтяное озеро в оперу или наоборот, вырежете его. Делайте, что хотите, но Бен Акибу я оставлю для себя и не позволю вам компоновать меня!

Рассерженный малыш отвернулся и присоединился к Дроллу, Сэму, Дику Стоуну и Уиллу Паркеру, которые, взяв пример с Виннету и Шеттерхэнда, сами начали обыскивать берег. Заметив это, Шеттерхэнд поспешил предупредить их:

— Люди, будьте осторожны! Не испортите следов! А что вы, собственно, собираетесь отыскать?

— Хотелось бы найти то место, на котором на пятерых белых было совершено нападение.

— Его уже не найдешь. Следы затоптаны нашими лошадьми. Мы же пытаемся найти кое-что другое, более важное.

— И что же, сэр?

— Пещеру, в которой, как я вам рассказывал, было сложено множество бочек с нефтью. Те парни основательно затерли ее следы.

— Такая пещера должна быть большой, да и вход в нее, похоже, не маленький. Бочки катили к воде, опорожняли их, а потом снова закатывали в пещеру. Значит, должны остаться следы!

— Конечно, вот только они мастерски затерты.

— Позвольте нам пошарить, сэр! Уж мы-то их отыщем. Не дожидаясь ответа, вестмены принялись прочесывать всю котловину. Шли часы, а удачи все не было. Даже Виннету, непревзойденный следопыт, в конце концов оставил всякую надежду и сказал Шеттерхэнду:

— Моему белому брату не стоит больше утруждать себя. Пещеру мы можем обнаружить только случайно.

Однако белый охотник упорствовал. Его сильно раздражало, что он не мог найти место, существование которого было доказано. Похоже, он счел это делом чести.

— Случайно… Может быть. Но зачем же тогда нас когда-то учили думать?

Шеттерхэнд на несколько мгновений прикрыл глаза, чтобы ничто ему не мешало, и какое-то время стоял неподвижно. Виннету, наблюдавший за ним, через некоторое время спросил:

— Мой брат нашел решение?

— Да, — ответил Олд Шеттерхэнд, открывая глаза, — по меньше мере я надеюсь на это. Если я не заблуждаюсь, пещеру можно отыскать очень легко. Полные бочки тяжелы, а их было сорок. Если прокатить сорок бочек туда и обратно, трава будет придавлена, и руками ее не расправишь. Работу эту они проделали вчера, в крайнем случае позавчера. Значит, трава еще должна лежать. Что скажет мой краснокожий брат?

— Олд Шеттерхэнд прав, — кивнул апач.

— Достаточно только подняться по такой траве от берега к скалам.

— Уфф, уфф! — вырвалось у Виннету, и его бронзовое лицо просияло то ли от радости, то ли от стыда, что подобная мысль не ему пришла в голову раньше.

— Далее, — продолжал Шеттерхэнд, — когда бочки выкатывали, обязательно должна была просочиться нефть. Иначе просто не бывает. Ее должно быть видно на берегу. Надо тщательно осмотреть все побережье. Ищите примятую траву и следы нефти.

И в самом деле, такое место нашли недалеко от входа в котловину. Туда поспешили оба знаменитых охотника, вестмены — за ними, торопясь узнать, смог ли в этот раз проницательный Олд Шеттерхэнд действительно решить загадку. Лишенная травы, состоящая из грязного песка и гальки полоса шириной локтя в три тянулась от скал к воде. Охотник низко наклонился у берега и понюхал землю.

— Нашел, — спокойно констатировал он. — Здесь галька и земля пахнут пролившейся нефтью. Значит, именно здесь ее выливали из бочек. Клянусь жизнью, что эта голая полоска ведет к пещере. Пошли посмотрим!

Он пошел по этой «дорожке», взбегавшей на высокую груду камней. Олд Шеттерхэнд остановился перед этой грудой, какое-то мгновение смотрел на нее и сказал:

— Да, мы у цели. Пещера находится за камнями.

Хромой Фрэнк, желая показать себя не менее опытным вестменом, спросил:

— И все это вы разглядели с первого взгляда? Такое и я бы смог сделать. Можно мне приглядеться?

— Смотрите.

Фрэнк внимательно оглядел груду камней со всех сторон, но, похоже, ничего не нашел.

— Ну? — спросил Олд Шеттерхэнд. — Что видите, любезный Фрэнк?

— Куча как куча, одни камни.

— А кроме камней? Подумайте, при таких обстоятельствах малейшая деталь имеет огромное значение!

— Та-ак, но эту малейшую деталь еще надо отыскать. Я ничего не нашел.

Все остальные, стоявшие перед каменной грудой, также искали напрасно. Только апач издал тихое удовлетворенное «уфф!», когда взгляд его наткнулся на жужелицу, наполовину высовывающуюся из-под камня.

— Удивительно! — улыбнулся Олд Шеттерхэнд. — Только Виннету увидел то же, что и я. Фрэнк, разве вы не видите черного жука, туловище которого наполовину высовывается из-под камня?

— Ну-у… жук… Вообще-то, я давно его заметил.

— Ну и?..

— Что такое «ну» и что такое «и»? Это жук, и больше ничего.

— Разве? По-моему, это даже очень много, ибо он-то и сказал мне, что мы находимся перед входом в пещеру.

— Кто? Что он может сказать? Даже при жизни у него не было подходящего языка, а сейчас он и вовсе окоченел.

— А отчего бы он мог умереть?

— Почем я знаю? Может быть, от дифтерита или воспаления барабанной перепонки.

— Поднимите его и рассмотрите как следует!

Чтобы схватить жука, Фрэнку пришлось отодвинуть камень:

— Да его же размозжили кирпичом!

— Совершенно верно! А когда это могло произойти? Разве жук сам пополз под камень, а потом тот его расплющил?

— Нет, такого за жуками не наблюдалось. Камень столкнули на него сверху.

— Ну наконец-то! А если столкнули, то, значит, было кому толкать. Видите?

Фрэнк остановился, какое-то мгновение молчал, потом ударил себя по лбу и воскликнул:

— Наконец-то я беру быка за рога! Теперь я все понял! Разве можно было подумать, что такой способный парень, как я, столь чудовищно глуп! Эти камни бросали один на другой беспорядочно. В один прекрасный момент жук окончил свое земное бытие. Кучу камней сначала раскидали, а потом набросали снова. Для чего? Раньше она прикрывала вход в пещеру и…

— И что же? — спросил Олд Шеттерхэнд внезапно прервавшегося Фрэнка.

— Кажется, я что-то слышал.

— Где? В пещере?

— Да. Какой-то шум, словно бы голоса из-под земли. Конечно, это звучит глупо, но… Господи, твоя воля! Не медведь ли там? Уж очень похоже.

— О медведе не может быть и речи. Он прорыл бы нору и оказался на свободе.

— Вот, послушайте! Опять!

Олд Шеттерхэнд встал на колени и прислушался. Едва присев, он снова поднялся и закричал:

— Там люди! Они зовут на помощь. Раскидывайте камни, быстрее, быстрее!

Тотчас с десяток рук принялись исполнять этот приказ. Через несколько мгновений открылся лаз.

— Есть там кто-нибудь? — спросил по-английски Олд Шеттерхэнд.

— Да, — одновременно ответили два голоса.

— Кто вы?

— Меня зовут Роллинс.

— А меня Баумгартен.

Это была самая большая неожиданность для всех, ибо раньше они считали, что банкира с бухгалтером схватили нихора. Двое чуть не погибших были счастливы снова услышать людей, снова увидеть дневной свет, проникавший к ним во все увеличивающуюся дыру. Однако они боялись, что снаружи могут оказаться Нефтяной принц с Батлером и Поллером, поэтому банкир спросил, что за люди собрались перед пещерой. Ему ответил вечно рвущийся вперед Фрэнк:

— Вас вызволяют Олд Шеттерхэнд, Виннету, Дролл, Сэм, Дик и Уилл. Ну, а меня вы сами можете увидеть. Я иду к вам!

Когда он протиснулся в дыру, из пещеры сейчас же раздался радостный крик. Прошло еще немного времени, и весь каменный завал был разобран. Вход расширили так, что через него можно было свободно вкатить или выкатить большую нефтяную бочку. Когда спасатели собрались войти в пещеру, Фрэнк крикнул им:

— Оставайтесь снаружи! Мы сами выйдем. Только мне надо развязать на беднягах ремни.

Роллинс и Баумгартен вышли, смертельно бледные, истерзанные непрерывным страхом и столь же постоянным запахом нефти, заполонившим пещеру. Они протянули руки тем, с кем познакомились на ранчо Форнера, а потом с величайшим почтением взглянули на Олд Шеттерхэнда и Виннету.

— Мы долго искали эту пещеру, — пояснил им Шеттерхэнд, — и уже хотели уехать отсюда. Если бы мы это сделали, вам бы уже никто не помог, джентльмены. Вы хотите есть, пить?

— Ни то, ни другое, — ответил Баумгартен. — Огромное спасибо всем, сэр! Мы думали только о жалкой смерти, ожидавшей нас, если бы не появились вы. Могу заверить, сэр, что наша благодарность…

— Не стоит, — прервал его Олд Шеттерхэнд. — Оставьте ее до лучших времен! Теперь нам надо выяснить только одно. Впрочем, вы в состоянии отвечать на вопросы?

— О, как только мы оказались на свободе, сразу почувствовали себя лучше.

— Ну и отлично! Кое-что про вас я уже знаю, и мне нужно только восстановить последние события. Хотя и здесь кое-что мне известно: ведь мы с Виннету видели вас несколько дней назад, когда вы после дня езды от пуэбло отдыхали ночью у костра. Мы подкрались к вам так близко, что слышали весь разговор.

— Так вы, значит, знали, что речь идет о купле-продаже Нефтяного озера? И что мы направляемся на Глуми-Уотер?

— Да, где нефти никогда не было и нет. Мы все это слышали.

— Вы так полагаете? Но почему вы не предупредили нас?

— Зачем? Еще вопрос, поверили бы вы нам? Вас же уже предупреждали, но пользы от этого не было никакой. Да и не собирались мы тогда общаться с вашим Нефтяным принцем. Мы торопились в пуэбло, чтобы освободить пленников.

— И вам это удалось, сэр?

— Как видите.

— Вдвоем? Но это же невозможно!

— Позже я расскажу вам эту историю, мистер Роллинс. А теперь мы хотели бы знать о том, как вы покинули пуэбло, и обо всем, что произошло потом. Садитесь и рассказывайте!

Все общество расселось на траве, а банкир поведал о событиях последних дней. Можно представить, как он отзывался о Гринли, Батлере и Поллере.

— И все же надо судить не только их, но и себя, сэр! — прервал его рассказ Шеттерхэнд. — Мне непонятно доверие, которое вы питали к этим мерзавцам. И непонятно то благодушие, с которым вы торопились в расставленную на вас ловушку. Не сердитесь, но в том, что случилось с вами, виноваты вы сами. Вы оказались чересчур доверчивыми.

— Я считал Гринли порядочным человеком… — защищался Роллинс.

— Хо! Да ведь достаточно только взглянуть ему в глаза. И потом, когда речь идет о таких больших суммах, о таком серьезном предприятии, надо вести себя по-другому.

— Нет, нет, по его мнению, все должно было произойти тайно.

— А что, мистера Баумгартена можно считать крупным специалистом по нефти?

— Нет.

— Что же вы за люди! Вы должны были захватить с собой хотя бы одного профессионала.

— Гринли считал это излишним. Нефть же плавала прямо на поверхности озера, достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, какое это выгодное для меня дельце. Разве вы не согласитесь, сэр, что здесь превосходное место для нефтяного источника?

Шеттерхэнд испытующе посмотрел на говорившего, потом ответил:

— Вы, кажется, и теперь еще не понимаете, что произошло. Вы считаете это озеро природным резервуаром для нефти?

— Конечно. Здесь Гринли не соврал. После того как он получил мой чек, они на нас напали и заперли в пещере, где нас ждала медленная смерть. Возможно, он хотел заманить на озеро других покупателей.

— А вы не огляделись в пещере?

— Да как же мы могли? Когда пришли в сознание, кругом было темно. И ужасно пахло нефтью. Видимо, в пещере и в самом деле находятся ее выходы. Там стоит поискать нефтяной источник.

— Верно, только не один источник, а много. И все они в деревянных бочках.

— При чем тут бочки? Не понимаю вас.

— Идите и при свете дня осмотрите пещеру. Я, правда, и сам там еще не был, но, думаю, знаком с ее содержимым. И еще один вопрос. Прибыв сюда, вы рассмотрели нефть?

— Разумеется, я это сделал.

— И как вы ее нашли?

— Отличной!

— Да? И я тоже! — засмеялся Олд Шеттерхэнд. — У нее совсем не то качество, что у сырца; она уже очищенная. Разве вы этого не заметили?

— Хотите сказать, что эта нефть не сырая? Что же тогда это такое?

— На этот вопрос вы, пожалуй, и сами сможете ответить, когда побываете в пещере. А как долго, по вашему мнению, в этом озере находится нефть?

— Кто же знает! Несколько столетий, а то и больше.

— Я-то, пожалуй, знаю. Мы с Виннету несколько лет назад бывали на этом озере.

— Вы? — удивился Роллинс. — И вы не воспользовались этим нефтяным богатством? Не понимаю вас, сэр! Почему?

— Потому что здесь не было видно ни капли нефти.

— Значит, она выступила позже.

— Да, всего лишь позавчера.

— По-за-вче-ра? — по слогам повторил банкир. — Я снова не понимаю вас, сэр.

— Скажу яснее. Вы своими глазами видели в воде массу мертвой рыбы. Что бы могло стать причиной ее смерти?

— Нефть, разумеется. Рыбы же не могут жить в нефти.

— Правильно! И давно подохли эти рыбы?

— Ну, дня два назад, не раньше.

— Интересно тогда, в какой же среде они жили до этого? Может, порхали по деревьям?

— Я попросил бы, сэр, не считать меня ребенком, — с укоризной в голосе проговорил Роллинс. — Я еще не сошел с ума!

— Очень хорошо, мистер Роллинс! Теперь вы поймете, куда я клоню. Рыбы мертвы в течение двух дней, значит, раньше они жили в озере. Так когда же там появилась нефть?

Только теперь до Роллинса дошло. Он вскочил, вытаращив глаза, посмотрел на Олд Шеттерхэнда, потом перевел взгляд на других, пошевелил губами, словно что-то проговаривая, но не сказал ни слова.

— Молчите, сэр? Если с позавчерашнего дня в озерную воду вылили очищенную на заводе нефть, то можно задаться вопросом, откуда ее взяли. Ответ вы найдете в пещере. Сходите туда, мистер Роллинс.

— Иду, иду! — затараторил банкир. — Мне пришла в голову мысль. Пойдемте со мной, мистер Баумгартен! Оставайтесь уж до конца моим спутником!

Бухгалтер поднялся и исчез в пещере вместе с Роллинсом. Оставшиеся снаружи прислушались. Сначала раздались крики, потом послышался шум скидываемых и катящихся бочек, а потом из пещеры выбежал разъяренный банкир:

— Надувательство! Изощренный обман! Привозить сюда нефть, чтобы выжать из меня деньги!

— Итак, сэр, — обратился к нему Шеттерхэнд, — что вы нашли в пещере?

— Массу пустых бочек, кое-какие инструменты и больше ничего. Никакого источника!

— Вот так-то! Услышав от тех парней о том, что они якобы нашли здесь много нефти, я был убежден, что это мошенничество. Гринли послал Батлера и Поллера вперед не ради безопасности, а для того, чтобы они вылили нефть из бочек в озеро. Обман потребовал от них многих усилий и длительной подготовки: не просто ведь покатать туда-сюда сорок тяжелых бочек.

— Они знали, ради чего старались, хи-хи-хи, — рассмеялся Сэм Хокенс. — Вы будете вычерпывать нефть, мистер Роллинс, или просто заберете пустые бочки?

— Не смейтесь надо мной, — буркнул банкир. — Я должен вернуть свои деньги! И вы мне поможете, мистер Шеттерхэнд!

— Пока что речь идет не о деньгах, а только о чеке, — возразил охотник. — Вы считаете, что распоряжение будет исполнено в Сан-Франциско?

— Несомненно, если только этим парням удастся вырваться из рук индейцев и добраться до Фриско. Вы, кажется, упоминали, что их взяли в плен нихора?

— Да, нихора напали на навахо и отняли у них пленников.

— Значит, если у Нефтяного принца забрали бумагу, то никто ее и не представит во Фриско.

— Думаю, что бумага все еще при нем. Есть индейские племена, так далеко прошедшие по пути цивилизации, что умеют и читать, и писать, но здешние индейцы к таковым не относятся. Дикие индейцы каждый исписанный листок считают колдовским и не рискуют с ним связываться. Поэтому нихора, вероятно, оставили Нефтяному принцу ваш чек. Если ему удастся бежать, то он, разумеется, поедет во Фриско и получит денежки.

— Что вы думаете, сэр, о том, чтобы мы с мистером Баумгартеном немедленно отправились в Сан-Франциско и договорились с тамошним банком? Если негодяй туда явится, его тут же арестуют.

— Сейчас вам лучше всего оставаться с нами. Далеко вы не уедете. Да и вообще вряд ли надо совершать далекое путешествие. Достаточно приехать в Прескотт и предупредить местные власти, а городской банк передаст ваше сообщение по почте.

— Вы правы! Тогда едем в Прескотт!

— Не так скоро, мистер Роллинс! От этих мест до Прескотта по меньшей мере десяток дней пути, хотя по прямой до города не больше пятидесяти миль. А потом, дорогу-то вы знаете?

— Нет. Может, один из вас, из тех, кто знает эту дорогу, будет иметь удовольствие поехать с нами? Мы хорошо заплатим!

— Никто из нас не поедет. Дорога эта в нынешних условиях слишком опасна. Даже если ваш проводник окажется очень дельным человеком, можно ожидать, что живыми вы до цели не доберетесь.

— Значит, делать нечего, и я могу считать свои деньги потерянными?

В этот момент к Олд Шеттерхэнду подошел юный Ши-Со и сказал:

— Разрешите мне ответить на только что поставленный вопрос?

— Пожалуйста, обращайся! — охотник обратился к юноше на «ты», ибо был другом его отца, а самого Ши-Со знавал еще мальчишкой.

— Вам нечего бояться, сэр, — спокойным тоном сказал индеец банкиру. — Вы получите свой документ назад.

— В самом деле? — воскликнул обрадованный банкир. — Каким образом?

— Я его принесу вам.

— Вы? Вы намерены отнять этот чек? Но вы же знаете, что ее нынешний владелец находится в руках нихора.

— А меня воспитали навахо! Теперь мы с нихора враги, они пленили восьмерых моих соплеменников, и я обязан сделать все возможное, чтобы освободить их. Там и Нефтяной принц попадет в мои руки. Я возьму ваш чек и отдам его вам.

Банкир удивленно посмотрел на юношу, так уверенно с ним говорившего, и спросил:

— Молодой человек, вы хотите освободить навахо? А вы знаете, сколько воинов нихора следит за ними?

— Всего тридцать.

— Всего?! И вы в одиночку хотите управиться с ними?

— Я не боюсь их. И я не один. Я разыщу воинов моего племени.

— Значит, вы знаете, где их найти?

— Они здесь недалеко.

— Пока вы будете их искать, пройдет время, и нихора ускользнут.

— Они никуда не уйдут, — вмешался в разговор Олд Шеттерхэнд. — Мы же здесь. Что скажет мой брат Виннету?

— Мы последуем за нихора, освободим навахо и отнимем чек у Нефтяного принца.

— Благодарю вас! — торжествующе закричал Роллинс. — Как вы сказали, так оно и будет. Когда выступаем?

— Как можно скорее, — ответил Олд Шеттерхэнд. — Сначала давайте еще раз осмотрим пещеру, а потом Виннету поведет нас в лес, где располагались на ночлег нихора со своими пленниками.

Пещера оказалась естественной вырытой — она образовалась в результате действия воды, сочившейся с гор и позже сливавшейся в озеро. Оттого-то и появились две узеньких полоски мелкой гальки, протянувшиеся от пещеры к Мрачной Воде. В пещере нашли сорок пустых бочек, две-три кирки и топор. Две бочки оказались расколоты: вероятно, их доски предназначались для костра.

Виннету и Олд Шеттерхэнд ушли изучить следы нихора, а остальные расположились в траве, ожидая их возвращения. Темой разговоров были переживания этого дня. Все согласились, что спасением они обязаны только Виннету и Олд Шеттерхэнду, и хвала им слетала с уст каждого. Особенно старался Хромой Фрэнк. Усевшись среди немецких переселенцев, он рассказывал им эпизоды из совместных скитаний с двумя знаменитыми вестменами. Кантор слушал с неослабным вниманием. Воспользовавшись небольшой паузой, он заметил:

— Это именно то, что мне нужно. Перенесенные на сцену их деяния окажут именно то действие, на которое я рассчитываю. Но есть здесь и трудности, преодолеть которые вы мне, вероятно, поможете, герр Франке.

— Это какие еще трудности? Я вообще-то трудности люблю. Все, что требует труда и напряжения, во всякое время было моим любимым занятием. Обращайтесь смело ко мне, герр кантор эмеритус. Я для вас стану и настоящим человеком, и настоящим героем. Ну, что там за трудности? Я очень легко с ними разделаюсь.

— Хм! Слышали вы когда-нибудь, чтобы Виннету и Олд Шеттерхэнд пели?

— Пели? Нет!

— Но ведь должны же они петь? Как вы считаете?

— Что за индигоцветный вопрос! И вы не стыдитесь так думать или аллювиально выражаться? Скажу вам, что эти двое могут делать абсолютно все.

— А как вы думаете, споет когда-нибудь Олд Шеттерхэнд, если я его об этом попрошу?

У Хромого Фрэнка на лице появилось выражение крайней задумчивости.

— А Виннету?

— Вот этот не запоет. Точно знаю! Он велик во всех делах, и я убежден, что поет он замечательно: мастер колоратуры! Но, откровенно говоря, я просто не могу себе представить его певцом. Вообразите-ка стоящим его в концертном зале с расставленными ногами и широко разинутым ртом, поющим скандинавскую арию: «Милый месяц, ты так тихо выплываешь из-за соседской груши!» Можете вы нарисовать себе такую картину?

— Но ведь индейцы вообще-то поют.

— Конечно, и я даже слышал их пение.

— Как оно звучало? Что они пели? Это было многоголосие или одноголосие? Мне очень важно услышать это от вас.

— Ну, опять вы с этими эпилептическими вопросами! Когда поет один человек, это, ясно, будет одноголосие. Или вы считаете, что один-единственный человек может исполнить восьмиголосие? Как это звучит? Ну, не так, как у великих Моцарта, Гальвани [65] и Корреджо [66]. Это нелегко описать. Представьте себе кузнечные меха, в которых спрятались белый медведь, индюк и три молоденьких поросенка. Если привести меха в действие, то что-нибудь, вероятно, услышите. Вот примерно так и звучит настоящая индейская гражданская оперетта. Понятно?

— Разумеется. Вы привели достаточно красноречивый пример.

— Ну, а что вы затеваете с Олд Шеттерхэндом и Виннету? — Я должен знать, какие у них голоса.

— Хорошие голоса, можно даже сказать: отличные. Думать об их голосах иначе — значит, оскорблять их!

— Я совсем о другом говорю. Я хотел бы знать, поют они тенором, баритоном или басом. Они будут главными героями моей оперы и мне обязательно нужно знать позицию их голоса.

— Ерунда какая-то! Позиция голоса! Голос всегда находится в глотке. Я еще не видел ни одного человека, который пел бы желудком или локтями. Такое надо бы знать, раз уж вы взялись за двенадцатиактную оперу. Да и не надо ничего предусматривать заранее. Вот услышите, как поют Шеттерхэнд и Виннету, и сами догадаетесь, тенора у них или басы.

Хромой Фрэнк еще долго бы разглагольствовал, но вернулись те, о ком они говорили, и знаменитый вестмен приказал готовиться к выступлению:

— Мы довольно далеко проехали по следам нихора. Кажется, они направляются к реке Челли, что вполне нам подходит.