Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Виннету (№2) - Белый брат Виннету

ModernLib.Net / Приключения: Индейцы / Май Карл / Белый брат Виннету - Чтение (стр. 12)
Автор: Май Карл
Жанр: Приключения: Индейцы
Серия: Виннету

 

 


На крыше и команчи и белые продолжали настаивать на своем. Когда я тихонько, не привлекая внимания индейцев, присоединился к друзья, Олд Дэт громко утверждал, что обыск дома равнозначен пощечине хозяину. Не переставая краснобайствовать, он бросил на меня вопросительный взгляд, я в ответ едва заметно кивнул головой, и вестмен мало-помалу стал уступать настояниям команчей и наконец заявил, что пятеро из них могут пройти в дом и воочию убедиться, что никаких апачей, ни раненых, ни здоровых, там нет.

— Почему только пятеро? — спросил недоверчивый предводитель отряда. — Разве мы не равны? Что делает один из нас, то могут делать и все остальные. Команчи не воры и ничего не тронут.

— Ладно уж, пусть будет по-вашему. Вы все можете пройти в дом, и пусть каждый из вас убедится, что Олд Дэт не лжет. Однако я требую, чтобы вы оставили оружие здесь и дали мне право на месте наказать любого, кто без нашего разрешения прикоснется к чему-либо в комнатах.

Краснокожие снова устроили совет и в конце концов согласились на условия вестмена. Они оставили на крыше луки, ножи и колчаны со стрелами и нетерпеливо бросились к люку.

Тем временем оповещенные о появлении индейцев вакеро успели подъехать к «Эстансия-дель-Кабальеро». Теперь перевес был на нашей стороне — полтора десятка крепких, видавших виды мужчин сидели в седлах у ворот, готовые по первому знаку хозяина пустить оружие в ход.

Двое из нас остались на крыше, остальные спустились вниз с команчами и открыли им двери в комнаты. Я встал на нижнем этаже возле бывшей комнаты апача, где сейчас сидели женщины, полный решимости вмешаться при малейшей непочтительности со стороны краснокожих.

Индейцы, не обращая внимания ни на что, направились прямиком туда, где надеялись увидеть старого вождя апачей. Совершенно убежденные в своей правоте, они без колебаний перешагнули порог и застыли в изумлении. В гамаках, погруженные в чтение, безмятежно лежали две женщины.

— Уфф! — не сдержал возглас удивления предводитель команчей. — Это комната белых скво!

— Да, — со смешком подтвердил Олд Дэт. — Но по словам бледнолицего лжеца здесь должен прятаться апач. Войдите же и поищите его.

Краснокожий окинул взглядом комнату и ответил:

— Воин не заходит в вигвам женщин. Если бы здесь был апач, мои глаза увидели бы его.

— Тогда проверьте другие комнаты.

Целый час индейцы обыскивали дом, заглядывали в спальни, гостиные, кладовые. Не найдя нигде следов пребывания Инда-Нишо, они вернулись к женщинам, которые, притворно надув губы, удалились, чтобы не мешать непрошеным гостям. Краснокожие переворошили одеяла и постели и даже попытались отодрать половицы, подозревая, что под ними может быть устроен тайник. Наконец они убедились, что в доме апача нет, и их предводитель, хотя и с неохотой, признал свою ошибку.

— Я сразу вам так и сказал, — торжествовал Олд Дэт, — но вы поверили не мне, старому другу команчей, а бледнолицему, чьи уста никогда не говорят правду. Как только я встречу Белого Бобра, я первым делом расскажу ему, как вы меня оскорбили.

— Если наш белый брат хочет видеть Ойо-Колсу, пусть едет с нами.

— Это невозможно. Мой конь устал и должен отдохнуть до утра, а воины команчей еще сегодня покинут эти места.

— Нет. Солнце уже идет отдыхать, а мы не ездим ночью. Поэтому мы останемся здесь и пустимся в путь только на рассвете. Наш белый брат поедет с нами.

— Хорошо. Но я не один, со мной четверо моих товарищей.

— Белый Бобр встретит их как друзей. Наши белые братья разрешат нам провести ночь возле стен их дома?

— Ну конечно, — согласился не помнящий зла кабальеро. — Я друг краснокожих воинов, если они приходят ко мне с миром. И в знак нашей дружбы я дарю вам быка. Зажарьте его на костре.

Подарок, королевский в глазах индейцев, мгновенно растопил лед враждебности. Команчи окончательно поверили в нашу искренность, их грозные до того лица приняли вполне дружелюбное выражение. Более того, они старались на каждом шагу оказывать нам знаки внимания в меру своих понятий, разумеется. Видимо, в их поведении не последнюю роль сыграло и то уважение, каким Олд Дэт пользовался среди индейцев. Они действительно ни к чему не прикоснулись и добровольно, без напоминаний, покинули дом. Мы уже опустили вниз лестницы и распахнули настежь ворота, чтобы показать краснокожим, как мы им доверяем. И все же хозяин поставил на крыше двух вооруженных пеонов — береженого Бог бережет.

Вакеро пригнали обещанного быка, запылал костер. Все команчи собрались у огня, предвкушая пиршество, позвали даже часовых, охранявших лошадей, и того незадачливого краснокожего, с которым я состязался в плавании. Он уже пришел в себя и вернулся на свой пост, но еще не имел возможности доложить предводителю о случившемся. Теперь он первым делом приблизился к предводителю и принялся рассказывать, но так тихо, что мы, белые, не могли разобрать, как он излагает события. Внезапно его взгляд остановился на мне, и, хотя на его раскрашенном лице не дрогнул ни один мускул, я понял, что краснокожий узнал меня. Он взмахнул рукой, указывая на меня, и выкрикнул несколько гортанных, незнакомых мне слов, смысл которых был, однако, совершенно ясен. Предводитель команчей грозно нахмурился и направился ко мне.

— Правда ли, что бледнолицый, — с угрозой в голосе спросил он, — переправился через реку и напал на воина команчей?

Я скорчил недоуменную гримасу, а Олд Дэт поспешил вмешаться и строго спросил индейца, в чем он меня подозревает. Тот пересказал происшествие с часовым, что только развеселило старого вестмена.

— Для краснолицых все белые на одно лицо. Думаю, сын команчей встретил какого-нибудь бродягу.

— Это был он, — уверенно заявил часовой. — Я видел его лицо, когда он бросился в воду и поплыл на спине. Я запомнил его. На нем была та же одежда.

— Так он плыл в одежде? Но твоя рубаха все еще мокрая, а его — совершенно сухая. Ты что-то путаешь.

— Бледнолицый мог сменить одежду.

— Но как он мог выйти незаметно из дома, а потом вернуться? Разве вы не оставили воинов у ворот? Разве вы не стояли с нами на крыше и не видели, что проникнуть в дом можно только по лестнице? Разве воины команчей слепы, как старая скво?

Не согласиться с доводами вестмена было невозможно, и даже пострадавший от моего кулака часовой, поразмыслив, признал, что, верно, он обознался. Кабальеро, человек, как мы уже убедились, находчивый, тоже внес свою лепту и рассказал, что в окрестностях появилась шайка конокрадов и, скорее всего, «тот белый» из их компании. Казалось, команчи снова поверили нам. Однако оставалось загадкой, куда ушел тот человек и почему нигде нет его следов. Несколько команчей во главе с предводителем переправились вброд через реку в надежде отыскать следы и поутру пуститься в погоню за нападавшим. К счастью, уже наступили сумерки, да к тому же и моя проделка с поваленным деревом удалась на славу: «конокрад» исчез бесследно.

Тем временем хитроумный Олд Дэт пригласил меня прогуляться вдоль реки. Поглядывая на команчей, сновавших по противоположному берегу, мы неспешно подошли к цветущему кусту, нависшему над водой, под ветвями которого скрывалась лодка с раненым вождем апачей. Остановившись с видом человека, любующегося цветами, вестмен тихонько произнес:

— К Инда-Нишо пришли Коша-Певе и молодой бледнолицый. Моему краснокожему брату придется всю ночь провести в лодке. По силам ли ему это?

— Да, — последовал еле слышный ответ.

— Команчи поверили, что вождя апачей здесь нет, а на рассвете они уйдут. Сможет ли мой брат продержаться до восхода солнца?

— Инда-Нишо хорошо себя чувствует у воды, жар спал, и воздух освежает его раны. Но вождь апачей хотел бы знать, как долго Коша-Певе и его друзья останутся в асиенде.

— Мы уезжаем завтра поутру вместе с команчами.

— Уфф! Почему мой белый брат собирается в путь вместе с нашими врагами?

— Потому что мы идем по следу врагов, которые нашли приют у команчей.

— Возможно, мои белые братья встретятся с воинами апачей, вышедшими на тропу войны. Коша-Певе стар, как сама смерть, но опытный воин и сумеет избежать опасности. А молодому воину, который спас меня от врагов, я хочу подарить тотем, чтобы апачи принимали его в своих вигвамах как брата. Коша-Певе умеет ходить бесшумно, как тень, поэтому я прошу его принести мне ночью нож и кусок белой кожи. На рассвете он заберет готовый тотем.

— Я выполню твое желание. Принести тебе еще что-нибудь?

— Нет. Инда-Нишо доволен. Да хранит тебя и молодого бледнолицего воина добрый Маниту.

Так же неспешно мы вернулись домой. Наша минутная задержка у куста осталась незамеченной.

— Исключительное везение для гринхорна, — удивился Олд Дэт. — Мыслимое ли дело, чтобы вождь краснокожих подарил белому тотем племени! Вам очень повезло, сэр. Тотем Инда-Нишо еще сослужит вам службу.

— А вы действительно сумеете незаметно пронести нож и кожу? Если часовые команчей вас заметят, и вас и апача поставят к столбу пыток.

— Глупости! Я бывал в переделках и похуже.

Остаток дня и ночь прошли спокойно. На рассвете Олд Дэт разбудил меня и с торжествующей гримасой вручил прямоугольный кусок белой кожи. Я долго разглядывал его, но не заметил ничего особенного, кроме нескольких надрезов, сделанных в непонятном мне порядке.

— Это и есть тотем? — спросил я. — Не вижу в нем ничего особенного. Обыкновенный кусок кожи.

— Покажите этот обыкновенный кусок кожи первому встречному апачу, и он вам доходчиво объяснит, каким сокровищем вы обладаете. У Инда-Нишо не было краски, поэтому полностью рисунок еще не виден, но любой индеец из племени апачей знает, как надо раскрасить надрезы, чтобы изображение проступило. Только ради Бога, если вам дорог ваш скальп, спрячьте тотем подальше от глаз команчей. А теперь одевайтесь и спускайтесь вниз. Команчи уже собираются в дорогу.

Я последовал его совету. Индейцы сидели у стены и доедали остатки вчерашнего быка. Подкрепившись, они сняли путы с лошадей и повели их на водопой, к счастью, несколько выше того места, где скрывался в лодке раненый вождь. Кабальеро тоже был на ногах и вышел, сопровождаемый дамами, попрощаться с нами. Увидев, что мы седлаем лошадей, сеньор Атанасио сокрушенно покачал головой и обратился к Олд Дэту:

— Эти клячи не для вас, сеньоры. Вы слишком хорошо знаете, каким должен быть конь вестмена. Вы мой старый друг, вы полюбили этого молодого человека, мне он тоже пришелся по душе, поэтому позвольте подарить вам пару достойных вас лошадок.

И тут же по его приказу вакеро отбили от табуна и заарканили двух полудиких горячих коней. Мы с благодарностью приняли дар щедрого кабальеро и после короткого прощания тронулись в путь.

Солнце еще не встало над горизонтом, когда мы переправились через Элм-Крик и ровным галопом помчались на запад. Во главе кавалькады скакал предводитель команчей и мы; полсотни краснокожих неотступно следовали за нами. Восседающие на маленьких и косматых лошаденках индейцы вели себя беспокойно и не вызывали у меня доверия. Меня не покидала мысль, что мне в спину в любой момент может ударить копье или стрела. Однако Олд Дэт сумел рассеять эти опасения, объяснив, что команчи озабочены лишь тем, как найти следы своего главного отряда. Ведь Белый Бобр, узнав от Гибсона, что Виннету удалось ускользнуть и переправиться через Рио-Гранде, решил не терять времени и напасть на апачей, пока те не успели подготовиться к войне. Отправив полсотни воинов в «Эстансия-дель-Кабальеро» с приказом захватить раненого вождя, сам он поспешил вторгнуться во владения апачей.

Через два часа пути индейца напали на след своих главных сил. Следы тянулись к югу, в обход Орлиного ущелья, к форту Дункан. Прошло еще два часа, и под копытами наших коней появилась трава — пустыня Нуэсес оставалась позади. А вскоре на горизонте показалась темная полоска леса — верный признак того, что мы приближались к Рио-Гранде-дель-Норте.

— Уфф! — с облегчением вздохнул предводитель отряда. — Великий Маниту хранит воинов команчей: мы не встретили бледнолицых из форта, и теперь никто не помешает нам переправиться через реку. Уже завтра собаки апачи взвоют от страха, когда увидят нас в своих стойбищах.

Белый Бобр был опытным вождем; прямой, как стрела, след его отряда привел нас к броду: широкая Рио-Гранде была в этом месте неглубока, кое-где виднелись песчаные отмели. Однако быстрое течение размывало их, и неосторожный путник рисковал угодить в глубокую яму.

Судя по следам, главный отряд команчей провел ночь на этом берегу реки, и только с рассветом, так же как и мы, тронулся в путь. Отпечатки человеческих ног на песке говорили о том, что несколько воинов шли впереди и отмечали переправу ветками. Мы воспользовались оставленными передовым отрядом команчей знаками и легко переправились на другой берег. Я надеялся, что мы нагоним Белого Бобра — по моим расчетам, он не мог двигаться так же быстро, как мы, из опасения угодить в засаду. Но время шло, а ничего не указывало на скорую встречу.

Зеленый оазис близ реки кончился, снова мы оказались среди песков, на широкой равнине с редкими кактусовыми зарослями. К полудню миновали цепь небольших холмов.

Я удивлялся выносливости индейских лошадей, бежавших все так же резво. Ланге с сыном и слуга негр на своих хваленых конях с трудом поспевали за отрядом, в то время как наши с Олд Дэтом лошади без устали шли и шли ровным галопом, подтверждая тем самым ценность подарка сеньора Атанасио. Уже смеркалось, когда мы пересекли дорогу из Сан-Фернандо на Баию, за которой след повернул к юго-западу. Но уже через четверть часа обнаружилось, что главный отряд резко изменил направление. Почему? Олд Дэт и предводитель отряда команчей соскочили на землю, чтобы как следует рассмотреть следы.

— Здесь они останавливались, — объяснил мне Олд Дэт. — Прибыли два всадника, скорее всего разведчики, и принесли вести, которые заставили Белого Бобра пойти в обход.

Понукая измученных лошадей, мы повернули на юг по следу, покуда он еще был виден, стараясь покрыть за день как можно большее расстояние. Команчи торопились нагнать своих, я с нетерпением ожидал встречи с негодяем Гибсоном. Но когда окончательно стемнело, нам все же пришлось остановиться и подумать о ночлеге. Мы уже собирались спешиться и расположиться в неприютной пустыне прямо на песке, как вдруг мой конь фыркнул и, жадно втягивая ноздрями воздух, понес меня в темноту. Я догадался, что животное почуяло воду, и отпустил поводья; остальные без слов последовали моему примеру. Вскоре мы уже были на берегу небольшой реки.

Что может быть желаннее для путника и для изнуренного скачкой коня, чем глоток воды? Утолив жажду, краснокожие выставили часовых вокруг своего лагеря, а мы устроились несколько поодаль. Олд Дэт долго гадал, к какой реке мы вышли, и в конце концов пришел к выводу, что это Моралес, впадающая в Рио-Гранде у форта Дункан.

Едва забрезжил рассвет, мы переправились на другой берег, снова вышли на след и погнали лошадей. Около полудня впереди показались голые скалы.

— Не могу взять в толк, — ворчал Олд Дэт с озабоченным видом, — какого черта Белый Бобр повернул в эти края? Вы представляете, куда нас занесло?

— Нет, но я полагаюсь на вас.

— Вам приходилось слышать о пустыне Больсон де Мапими?

— Никогда.

— Испокон веков пустыня Мапими была пристанищем диких орд, откуда они совершали набеги на соседей. Но не думайте, что мы попадем в рай земной с плодородными пашнями и цветущими садами. История учит нас, что пустыни периодически становятся прибежищем воинственных племен. До разбойников и головорезов, населяющих это плоскогорье с его ущельями и перевалами, невозможно добраться, чтобы наказать их за грабеж. Я слышал от знающих людей, что здесь есть и стойбища апачей, и если команчам вздумается напасть на них, то вряд ли Белому Бобру удастся унести ноги — наверняка Виннету уже приготовил им мышеловку.

— О Боже! Но ведь в нее попадем и мы!

— Пусть вас это не пугает. Мы не ссорились с апачами, войну им не объявляли, и я надеюсь, что они отнесутся к нам как к друзьям. В крайнем случае вы покажете им тотем Инда-Нишо.

— Может быть, стоит предупредить об опасности команчей?

— Попробуйте, сэр. Искренне желаю вам успеха. Вы можете сколько угодно твердить им, что они дураки, но команчи вам не поверят. Они всегда верят только себе. Я уже переговорил с предводителем отряда и высказал мои опасения, на что он мне ответил, что последует за Белым Бобром хоть в Страну Вечной Охоты, а бледнолицые трусы, то есть мы, могут катиться куда угодно.

— Какая наглость!

— Да уж, команчей не учили вежливости и хорошим манерам. Но отступать нам некуда, даже если там, в горах, нам готовят горячую встречу. Не вешайте нос, сэр. Мы покинули пределы Соединенных Штатов, но каким образом и когда сумеем вернуться обратно? Отнеситесь к будущему как к книге. Чтобы узнать, о чем она, надо прочесть ее до конца!

Глава IV. ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ МАПИМИ

До сих пор я был совершенно уверен, что нам удастся нагнать Гибсона еще на территории Соединенных Штатов, но теперь становилось очевидным, что придется следовать за ним в Мексику, к тому же в самые глухие и опасные места. Путь в Чиуауа пролегает через северную окраину пустыни Мапими, нам же пришлось отклониться к югу, где ни одна страховая компания не даст за жизнь путешественника ни цента. К невеселым раздумьям прибавлялась усталость, противостоять которой не могли даже команчи, осунувшиеся и потерявшие свои бравый, воинственный вид. С тех пор как мы вместе с ними покинули асиенду сеньора Атанасио, мы мчались, не переставая понукать измученных лошадей. У индейцев кончился пеммикан, наши запасы продовольствия, подаренные нам щедрым кабальеро, также таяли на глазах. Дорога мало-помалу шла в гору, и вскоре перед нами блеснули под полуденным солнцем скалы, лишенные растительности. Мы буквально протискивались в узкие проходы между глыб и утесов, пышущих зноем, словно раскаленные камни очага. Лошади перестали обращать внимание на шпоры и сбавили шаг. В небе прямо над нами кружили стервятники в надежде на обильную поживу. Наконец, миновав очередной поворот, мы заметили вдали темную полоску леса на горизонте. Кони, словно почувствовав, что пустыне скоро конец, побежали резвее.

Лицо Олд Дэта озарила улыбка, и он сказал:

— Вот теперь я догадываюсь, куда мы направляемся. Сдается мне, что мы вышли к Рио-Сабинас, берущей исток в Мапими. Если команчи пойдут по течению реки, наше путешествие превратится в загородную прогулку: где вода, там трава, жизнь и дичь для пропитания даже в этих забытых Богом местах.

Следы повернули к востоку, мы въехали в узкое ущелье и, миновав его, увидели расстилавшуюся перед нами зеленую долину, по которой протекал ручей. Осатаневшие от жажды лошади закусили удила и бешеным аллюром понеслись к воде, даже команчи не могли справиться с обезумевшими животными и покорно тряслись в седлах, отпустив поводья.

Когда и люди и лошади утолили жажду, мы снова тронулись в путь. Доехав до впадения ручья в небольшую речушку, наш отряд повернул вверх по течению и вскоре оказался в тесном каньоне с отвесными стенами, из которых торчали там и сям кусты. Вдали виднелась прерия, чья зелень ласкала наши до боли истерзанные слепящим солнцем глаза.

Стало смеркаться, пора было искать место для ночлега. Предводитель команчей облюбовал группу деревьев у склона и повел туда свой отряд, заставив и нас следовать за ним. Наши лошади спотыкались от усталости, и нам ничего не оставалось, как подчиниться. Уже почти в полной темноте мы подъехали к рощице, когда внезапно раздался грозный окрик на языке команчей. Предводитель что-то весело ответил, затем приказал нам остановиться и, взяв с собой Олд Дэта, поскакал на голос. Через несколько минут вестмен вернулся и сказал:

— Догнали наконец. Здесь неподалеку команчи разбили лагерь. По всем признакам мы должны были настичь их только завтра, но краснокожие, опасаясь встретить врага, решили остановиться и выслать разведчиков. Разведчики вернулись еще не все. Поезжайте за мной, сейчас мы увидим костры команчей.

— Странно. Я слышал от бывалых людей, что краснокожие не разжигают огонь в походе, — деланно удивился я.

— Стены ущелья скрывают огонь от чужих глаз, к тому же команчи послали вперед разведку, а потому совершенно уверены, что им нечего и некого опасаться.

Действительно, у выхода из каньона горело с десяток костров. Вокруг них беспечно сидели краснокожие воины, по-видимому, чувствовавшие себя в безопасности.

Здесь, у входа в каньон, команчи, сопроводившие, а вернее, препроводившие нас в лагерь, приказали нам остановиться и ждать, пока за нами не пришлют. Спустя какое-то время появился посланец и провел нас к костру, у которого восседал Белый Бобр в окружении самых прославленных воинов племени. В завязанных узлом волосах вождя торчали три орлиных пера, одет он был в мокасины, черные лоснящиеся штаны, жилет и куртку из некогда светлой ткани. Из-за пояса торчал старый кремневый пистолет, на земле рядом лежала двустволка. В воздухе витал запах жареной конины. В одной руке вождь держал кусок мяса, в другой — нож.

Завидев нас, Белый Бобр прервал ужин и поднялся. Мы торопливо спешились, и тут же нас плотным кольцом окружили воины, среди которых я заметил несколько белых лиц. Лошадей взяли под уздцы и увели, что крайне меня обеспокоило, но так как Олд Дэт ни словом, ни жестом не выразил негодования, я подумал, что подобные встречи в обычае у команчей и тревожиться нечего.

Вождь со свитой подошел к Олд Дэту, подал ему руку, как это принято у белых, и серьезным, но дружелюбным тоном произнес:

— Коша-Певе обрадовал нас своим прибытием. Сыновья команчей не надеялись на скорую встречу. Мы приветствуем тебя и приглашаем принять участие в походе на собак апачей.

Он говорил на смеси английского и языка команчей, чтобы мы тоже поняли смысл его приветствия. Олд Дэт ответил:

— Мудрый Маниту знает, какими путями вести своих детей. Счастлив тот, кто на каждом из этих путей встречает друга, которому может довериться. Ойо-Колса выкурит трубку мира с моими друзьями?

— Друзья Коша-Певе — мои друзья. Кого любит он, того люблю и я. Пусть твои друзья сядут со мной и пьют дым мира из трубки вождя команчей.

Олд Дэт сел к огню, мы последовали его примеру. Краснокожие стояли вокруг нас молчаливые и недвижные, как изваяния. Я пытался разглядеть лица белых, но в неверном свете костра было невозможно различить их черты. Ойо-Колса снял с шеи трубку, набил ее кинникинником и закурил, начиная знакомый мне ритуал. Только сейчас я окончательно убедился, что опасность нам не угрожает.

Предводитель отряда, с которым мы прибыли в лагерь команчей, уже успел доложить Белому Бобру, при каких обстоятельствах он встретил нас в «Эстансия-дель-Кабальеро». Теперь старый вождь просил Олд Дэта, чтобы и он рассказал, как это произошло. Вестмен представил все так, что ни нас, ни сеньора Атанасио нельзя было ни в чем упрекнуть.

Белый Бобр внимательно выслушал рассказ, задумался, а затем произнес:

— Я верю моему брату, ибо не могу найти в его словах обмана. И все же у меня остались сомнения, так как у меня нет причин не верить и тому бледнолицему, сообщившему нам, где скрывается раненый апач. Он знал, что за ложь заплатит жизнью, а значит, ему не стоило обманывать сыновей команчей. Поэтому я думаю, что один из вас ошибается.

Белый Бобр оказался хитрецом, и Олд Дэту следовало соблюдать осторожность. Что, если вождю придет в голову еще раз послать отряд в «Эстансия-дель-Кабальеро»? Необходимо было немедленно изобрести мало-мальски убедительные доводы и склонить команча на нашу сторону.

— Да, один из нас ошибается, но не я, а тот белый, — почти не задумываясь, ответил Олд Дэт. — Мой краснокожий брат знает, что нет человека, способного обмануть Олд Дэта.

— Это действительно так. Говори, мой белый брат.

— Сначала я всего лишь скажу, что вождя команчей обманули.

— Кто? — кратко спросил Белый Бобр с грозным видом.

— Мне кажется, те белые, которых ты принял в свой отряд.

— То, что кажется тебе, еще не доказывает их вины. Если они солгали, их ждет смерть, несмотря на то, что я выкурил с ними трубку мира.

— Так ты не просто пожал им руки в знак мира, но и выкурил с ними трубку?! Вождь команчей поступил опрометчиво. Будь я тогда с тобой, я бы сумел тебя удержать от ложного шага. Но ты хочешь, чтобы я доказал их вину. Скажи мне, ты встал на сторону президента Хуареса?

Белый Бобр пренебрежительно махнул рукой.

— Хуарес забыл обычаи краснокожих, он живет в доме из камней и подражает бледнолицым. Я презираю его. Воины команчей выступили на стороне Наполеона1, а взамен получили от него одеяла, ружья, лошадей и теперь могут отнять жизнь у собак апачей. Бледнолицые, с которыми я выкурил трубку мира, друзья Наполеона.

— Бледнолицые, с которыми ты выкурил трубку мира, — лжецы. Они прибыли в Мексику, чтобы служить Хуаресу, и мои товарищи могут подтвердить мои слова. Вспомни, кому помогает великий белый отец в Вашингтоне.

— Он помогает Хуаресу.

— Знаешь ли ты, что по ту сторону границы в отряды собираются белые воины, чтобы переправиться в Мексику и поддержать Хуареса? В Ла-Гранхе живет бледнолицый по имени Кортесио. Я побывал в его доме, и он сказал мне, что набирает армию для Хуареса. Это могут подтвердить мои спутники, они соседи Кортесио. Повторяю: люди, с которыми ты выкурил трубку мира, — лжецы, они добровольно пошли на службу к Хуаресу. Ты принял у себя друзей твоего врага…

Глаза вождя грозно сверкнули, лицо его словно окаменело. Он попытался что-то сказать, но Олд Дэт продолжал:

— Разреши мне закончить, а потом будешь решать, кто лжет, а кто говорит правду. Бледнолицые солдаты Хуареса остановились в асиенде сеньора Атанасио, друга Наполеона. В тот день он принимал у себя в доме известного вождя французов, человека пожилого и слабого здоровьем, и, чтобы спасти его от смерти, решил выдать его за Инда-Нишо. Старика уложили в постель и выкрасили ему лицо.

Брови вождя команчей дрогнули от удивления. Он уже верил в слова Олд Дэта, но из осторожности все же спросил:

— Почему вождя французов выдали за Инда-Нишо?

— Потому что апачи поддерживают Хуареса, а бледнолицые должны были поверить, что этот француз не враг им. Потому что он так же стар, как и Инда-Нишо, и волосы у него так же белы от прожитых зим. Поэтому солдаты Хуареса поверили сеньору Атанасио и не тронули вождя французов.

— Уфф! Теперь я понимаю. Твой друг, как ты его называешь, А-та-на-си очень умен. Он сумел провести воинов Хуареса. Но где же скрывался вождь французов, когда сыновья команчей осматривали дом?

— Как только бледнолицые уехали, он тоже покинул дом. Мой друг сеньор Атанасио действительно очень ловкий человек, он обманул солдат Хуареса, сказав им, что Виннету оставил у него раненого вождя. Бледнолицые поверили, а затем встретили тебя и твоих воинов и, зная, что команчи в дружбе с Наполеоном, тоже представились друзьями французов.

— Я верю тебе, но хочу сам убедиться, что они на стороне Хуареса. Я выкурил с ними трубку мира и потому не могу предать их смерти.

— Кроме того, среди этих бледнолицых есть двое, которых я хочу поймать и поступить с ними как мне вздумается.

— Почему?

— Потому что они мои враги, и мы уже много дней идем по их следу.

Олд Дэт не мог дать лучшего ответа. Если бы он начал подробно рассказывать о Гибсоне и Уильяме Олерте, вся эта запутанная и нелепая в глазах индейца история не произвела бы на вождя такого впечатления, как три коротких слова: «Они мои враги».

— Если они твои враги, то и мои тоже, — немедленно согласился Белый Бобр. — Я дарю их тебе.

— Благодарю тебя. А теперь прикажи позвать сюда вождя бледнолицых. Я побеседую с ним, и ты сразу убедишься, что он солдат Хуареса.

Вождь послал одного из воинов к белым, и тот через несколько минут вернулся, ведя за собой громадного роста угрюмого мужчину с косматой бородой.

— Что вам от меня нужно? — спросил он, бросая на нас недобрый взгляд.

Вероятно, Гибсон узнал меня и предупредил своих спутников, что ничего хорошего от нашего появления ждать нельзя. Я с любопытством следил за Олд Дэтом в ожидании увидеть новый трюк старого хитреца. Вестмен дружелюбно посмотрел в лицо подошедшему белому и очень вежливо ответил:

— Привет от сеньора Кортесио из Ла-Гранхи, мистер.

— Вы с ним знакомы? — оживился тот, не догадываясь, что уже проглотил наживку.

— Ну конечно, — подтвердил Олд Дэт. — Мы с ним старые друзья. К сожалению, я опоздал и не смог встретиться с вами до вашего отъезда, но сеньор Кортесио сказал мне, где вас искать.

— В самом деле? Что же он вам сказал?

— Что вы переберетесь через Лас-Морас и Рио-Моралес, а затем направитесь через Баию и Табаль в Чиуауа. Но вы несколько отклонились от пути. Могу я знать, почему?

— Потому что встретили наших друзей команчей.

— Ваших друзей? Мне показалось, что они ваши враги.

Белый явно смутился, неопределенно пожал плечами и притворно закашлялся, пытаясь дать понять Олд Дэту, что говорить при всех небезопасно. Но вестмен сделал вид, будто не замечает его ужимок, и продолжал:

— Ведь вы встали на сторону Хуареса, а команчи сражаются за Наполеона!

Белый не торопился отвечать, казалось, он тщательно взвешивает свои слова.

— Вы заблуждаетесь, сеньор, мы тоже поддерживаем французов.

— И ведете в Мексику добровольцев из Соединенных Штатов?

— Да, но в армию Наполеона.

— Ах вот как! Значит, мой друг сеньор Кортесио занялся вербовкой солдат для французской армии?

— Ну конечно!

— А я-то, старый дурак, думал — в отряды Хуареса.

— Ну что вы, как можно!

— Благодарю вас за разъяснение. Вы свободны и можете вернуться к своим людям.

Лицо добровольца дрогнуло от гнева. Неужели он позволит неизвестному бродяге командовать собой?

— Сэр! — воскликнул он с ненавистью в голосе. — Какое право вы имеете приказывать мне?

— Разве вам не известно, — с достоинством ответил Олд Дэт, — что у этого костра могут сидеть только вожди?

— Мне наплевать на вождей! Я офицер!

— Хуареса? — быстро спросил Олд Дэт.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26