Глава восьмая

Зевая и прикрывая рот рукой, глава магистрата, представлявший интересы Австрийской империи, поднялся навстречу пришедшим.

— Очень любезно с вашей стороны исполнить мою просьбу в столь поздний час, мистер Тренчард. Приветствую вас и вашу добрую супругу.

Послушать его, так они могли бы остаться дома, подумала Кэтрин, стараясь запомнить все происходящее, чтобы использовать в новой пьесе, когда вернется в Лондон, вернее, если она туда когда-нибудь вернется.

Несмотря на цветистое приветствие, хозяин кабинета, осанистый мужчина лет пятидесяти, не пригласил их сесть и, развалившись в кресле у длинного стола, принялся расспрашивать о том, как долго они пробыли в Антверпене, откуда приехали, бывали ли за пределами города и что за дела привели их в Нидерланды.

— Раньше я был солдатом, сэр, — ровным голосом отвечал Том, придерживаясь легенды, которую он, Гоуэр и Арлингтон разработали вместе. — Отец оставил мне небольшой капитал, и я открыл в Лондоне лавку. Я надеялся разбогатеть, покупая товары в Австрийских Нидерландах и Голландии.

— Ага, теперь понятно, что привело вас к Амосу Шоотеру, — таким же, как у Тома, ровным голосом произнес он.

Итак, за ними следят; впрочем, Том подозревал, что так и будет. Интересно, видели ли его, когда он разыскивал Джайлса Ньюмена?

— Времена сейчас неспокойные, — заговорил магистрат. — Французы подступают к нашим границам, англичане воюют с голландцами. Естественно, когда в город приезжают иностранцы, мы приглядываем за ними и примечаем, чем они занимаются. Когда одного из иностранцев вдруг находят мертвым, мы обязаны разузнать, как и почему он умер. Я был бы вам весьма благодарен за помощь, сэр.

Том и бровью не повел в ответ на слова магистрата. Вид у него был беззаботно-уверенный, как всегда.

— О чем бы ни шла речь, — улыбаясь, ответил он, — и я, и моя супруга рады будем помочь. Хотя уверяю вас, если кто и найден убитым, моя жена тут ни при чем. Она падает в обморок при виде крови.

В самом деле? Вот интересно-то, а я и не знала за собой такой привычки, почти весело подумала Кэтрин. Она достала платочек и старательно обтерла лицо, как будто одна мысль о подобных ужасах вызвала у нее недомогание.

— Сочувствую вам, миссис Тренчард, — нахмурившись, протянул магистрат. — Мне хотелось показать вам кое-что, но теперь, когда мистер Тренчард поведал мне о вашем отвращении к насильственной смерти, я избавлю вас от этого зрелища. — Он взглянул на Тома. — Пойдемте, сэр. Уверен, вы не откажете мне в небольшом одолжении. С вашей женой ничего покамест не случится. Блэз, — обратился он к солдату, который стоял, загораживая узкую дверь между гобеленами на стене. — Принеси миссис Тренчард воды, ей, кажется, нехорошо. Сюда, сэр.

Впереди двинулся солдат с канделябром, за ним шагал магистрат, далее — Том, капитан, а следом — солдаты с пиками. Процессия проследовала по узкому, выложенному плиткой коридору, вниз по каменным ступеням в подвал ратуши. Пока они не остановились перед тяжелой дубовой дверью, магистрат беседовал с Томом обо всем и ни о чем.

Капитан распахнул дверь. Перед ними в большой комнате без окон, освещенной сальными свечами в латунном подсвечнике, стоял накрытый грязной простыней стол. Магистрат подвел Тома к столу, откинул края простыни и сказал, всматриваясь в лицо Тома:

— Вы знаете этого человека, мистер Тренчард?

Разумеется, Том его знал — это был Джайлс Ньюмен. Том решил не слишком кривить душой.

— Да, ваша честь. Я знал его — впрочем, не очень хорошо. Последний раз я видел его в Македонии, когда мы воевали с турками. Он уехал задолго до окончания кампании — говорили, что его отправили в Вену с каким-то поручением.

— Посмотрите на него хорошенько, мистер Тренчард, — посоветовал магистрат. — Вы ведь приехали, чтобы повидаться с ним, не так ли? Разве не с этой целью вы прибыли в Антверпен?

Том ответил совершенно искренне:

— Никак нет, сэр. Я и не знал, что Ньюмен живет в Антверпене, а приехал я, как уже говорил, по торговым делам. Если вам угодно проверить мои слова, ваша честь, можете спросить у Амоса Шоотера, — добавил он.

— Спрошу, мистер Тренчард, непременно спрошу.

— Вот только я не пойму, — медленно проговорил Том, — почему вы интересуетесь о Ньюмене именно у меня, ведь я уже сколько лет как не видел его.

Магистрат прикрыл тело Ньюмена простыней и достал из кармана клочок желтой бумаги.

— Это нашли возле тела Ньюмена — ни ценностей, ни личных вещей.

Том взял у магистрата бумажку и прочитал написанное. «Том Тренчард» — и ничего больше. Пожав плечами, он вернул клочок магистрату.

— А как он умер?

— Ну, это вам отлично известно, — усмехнулся магистрат, не сводя с него глаз. — Вы же наверняка заметили, что несчастного задушили. Не ваша ли это работа, мистер Тренчард? Том беспомощно развел руками и вновь пожал плечами.

— Нет, сэр, клянусь честью, не моя. Как я уже сказал вам, я приехал в Антверпен с самыми мирными целями, и вряд ли смогу пролить свет на обстоятельства гибели этого бедняги.

Том подумал, что непричастный к убийству человек непременно задал бы вполне естественный вопрос:

— А где было обнаружено тело?

— Быть может, мистер Тренчард, это вы мне скажете?

Том, улыбаясь, покачал головой.

— Я не лгал, говоря, что уже много лет не видал Джайлса Ньюмена. Жаль, что ничем не могу вам помочь.

— Или не хотите.

— Не могу. Если вам угодно, допросите мою жену, но только обещайте не обижать ее.

— Обещаю, мистер Тренчард, обещаю, но чуть позже. В таверне, где жил Джайлс Ньюмен, сказали, что к нему приходил гость; он поднялся наверх, а назад не спустился. Выходит, он исчез. Не вы ли этот незнакомец, мистер Тренчард?

Том решил, что неплохо будет разыграть недоумение.

— Никак нет. Я ведь уже сказал, что не видел Ньюмена со времен войны в Македонии. -

Вот теперь можно пойти в наступление, словно ему нечего скрывать: — А у вас нет описания этого гостя?

— Хозяин помнит лишь, что это был высокий, неброско одетый здоровяк. Все это можно сказать и о вас, мистер Тренчард, не так ли?

Том выразительно посмотрел на свой изящный наряд.

— Знаете, сэр, в Антверпене немало высоких, плечистых мужчин, и многие одеваются аккуратно и неброско. Может, меня и можно назвать здоровяком, но одеваюсь я сами видите как.

— Я вижу лишь, мистер Тренчард, что сейчас вы принарядились. Но так ли вы выглядели днем — вот вопрос… Теперь я желаю допросить вашу супругу.

Том не посмел возразить — это означало бы навлечь на себя подозрения. Ему оставалось лишь последовать за магистратом и его эскортом.

Стражник принес Кэтрин воды и пододвинул ей стул, за что она поблагодарила его совершенно искренне. День выдался длинный, и она смертельно устала.

Куда же увели Тома и что они с нем делают?

Кэтрин испытала неимоверную радость и облегчение, когда Том вернулся в сопровождении магистрата и его свиты. Выражение его лица было благожелательным, и казался он бодрым, как всегда.

— Отлично, Блэз, — похвалил магистрат. — Вижу, ты предложил миссис Тренчард сесть. Очень кстати, поскольку я намереваюсь побеседовать с ней. Ваш муж просил меня не пугать вас, моя милая, и я постараюсь исполнить его просьбу. Отвечайте мне честно и откровенно, и все будет хорошо.

— Да, сэр. Мне скрывать нечего. — Кроме того, что она начинает привыкать ко лжи так же, как и Том. Кэтрин сложила руки на коленях, надеясь, что никто не замечает, как дрожат ее пальцы. Она попробовала вообразить, что играет сцену из спектакля, и перед ней с фальшивой улыбочкой сидит не чиновник чужой страны, а мистер Беттертон.

— Что привело вас в Антверпен, миссис Тренчард?

Ну, это несложно.

— Я сопровождаю мужа, а он приехал сюда по делам. Мы не богаты, и я исполняю обязанности писца и секретаря.

— Похвально, миссис Тренчард. Поговорим теперь об убитом Джайлсе Ньюмене. Вы знали его?

Кэтрин сцепила руки перед грудью.

— Нет, сэр. Мы почти ни с кем в Антверпене не знакомы. Но сегодня мы ужинали в доме Амоса Шоотера.

— Да, миссис Тренчард, я знаю. Вам известно, как умер Ньюмен?

До чего же хорошо говорить правду!

— Нет, сэр, но думаю, что его убили, вы ведь сами об этом говорили.

— Вас не удивит, если я скажу, что его задушили в комнате, которую он снимал в одной из таверн, а тело выбросили из окна в безлюдный переулок?

— Ах, бедняжка! Да кто же это решился на такое злодейство?

— Действительно, кто? Может быть, ваш муж?

Глаза Кэтрин стали совсем круглыми.

— Нет, сэр, я бы знала об этом, понимаете, он все-все мне рассказывает.

Магистрат покачал головой. Похоже, сидящая перед ним женщина не лукавит — краешком глаза он неотступно следил за ее мужем. Его лицо не дрогнуло, только в глазах светилась гордость за умницу-жену.

Пожалуй, магистрат не догадывался, что Том увлеченно следил за импровизацией гениальной актрисы. Дрожащие губы Кэтрин, прерывающийся голос, невинное выражение на очаровательном личике, округлившиеся от ужаса глаза — все вызывало его восхищение. Никто не предположил бы, что эта девушка — тайный агент Британской короны.

Том заметил также, что магистрат, сам того не сознавая, начинает поддаваться обаянию Кэтрин.

— А что, если я скажу вам, что Ньюмен пытался связаться с агентом вашего правительства с намерением продать важную информацию? Нам известно, что у Англии немало лазутчиков в Нидерландах. Вот только мы не знаем, принадлежите ли вы и ваш достойный муж к числу этих агентов. Не знаем мы и то, за кем вы следите, и не ваш ли муж убил Ньюмена.

Кэтрин прижала кончики пальцев к губам и слабеющим голосом пробормотала:

— Ох, нет, это невозможно. Подозревать нас! Мы всего лишь торговцы…

— В первый день пребывания здесь вы ездили за город. Могу ли я узнать, с какой целью?

Снова несложный вопрос, и ответить на него тоже несложно.

— Чтобы осмотреть окрестности, конечно. Здесь все совсем иначе, чем у нас в Англии.

— А вы случайно не встречались с одним из ваших осведомителей?

На лице Кэтрин отразилось крайнее изумление:

— Да нет, сэр. Ведь муж уже сказал, что мы приехали по торговым делам, а какая же торговля за городом?

Ах ты, моя умница, с гордостью подумал Том. Интересно, какого мнения о ней магистрат?

Чиновник тем временем изменил тактику и медоточивым голосом поинтересовался:

— А не говорил ли ваш муж когда-нибудь о Джайлсе Ньюмене?

Том с беспокойством ожидал, что Кэтрин ответит. Если она солжет и скажет, что не слышала имя Ньюмена, и если на них донес Амос Шоотер (Том был уверен, что все происходящее — результат доноса) — тогда напускная наивность Кэтрин окажется ни к чему.

Кэтрин нахмурила лоб и медленно проговорила:

— Ну да, теперь я припоминаю. Муж спросил Амоса Шоотера, не знает ли он мистера Ньюмена. Кажется, когда-то они вместе воевали с еретиками… Перед этим они как раз вспоминали старых товарищей и годы военной службы.

Она с облегчением улыбнулась магистрату, словно радуясь, что смогла помочь ему.

Тому хотелось вскочить и захлопать в ладоши. Ответы Кэтрин были безупречны, они не давали повода для дальнейших расспросов.

— Это все? — спросил магистрат. Кэтрин кивнула.

— Да, сэр. Простите, но больше мне нечего вам сказать.

Магистрат шумно вздохнул и взглянул на Тома.

— Последний вопрос, мистер Тренчард. Где вы были сегодня днем? И что искали: подходящие товары или Джайлса Ньюмена?

— Ни то ни другое, сэр. Мне захотелось развлечься, и я зашел в трактир неподалеку от того, где мы остановились. Он называется «Белая лошадь».

— И вы можете это доказать, мистер Тренчард?

Впервые за время разговора Том отвел глаза в сторону, словно ему было что скрывать.

— Увы, сэр. Боюсь, хозяин меня запомнил — я выпил лишнего и повздорил с другим посетителем, проиграв ему партию в шахматы, и хозяину пришлось меня выпроводить. — Он помолчал. — Мне было стыдно, и я, ясное дело, ничего не сказал жене, хотя она поняла, что я расстроен, но не знала, почему. Правду я говорю, жена? — обратился он к Кэтрин.

Значит, он заметил ее беспокойство. От него ничего не скроешь! В будущем придется быть осторожной вдвойне, чтобы не выдать ему свои чувства и мысли.

Магистрат сцепил кончики пальцев, задумчиво глядя на хорошенькую, беспомощного вида женщину и высокого здоровяка, в котором сразу чувствовался бывший вояка. Никаких улик у него не было, как не было и права задерживать иностранцев без достаточных оснований. Однако за ними надо следить…

Он встал и подозвал капитана, вполголоса заговорив с ним, а сам продолжал смотреть на женщину.

Кэтрин спокойно начала поправлять льняные ленты на манжетах нарядного платья, словно ей больше ни до чего на свете не было дела. Чуть погодя она взглянула на мужа и нежно улыбнулась ему. Магистрат терялся в догадках, кто перед ним: искусная притворщица или глупенькая, наивная дурочка, но так и не пришел ни к какому выводу.

Капитан вышел, и магистрат снова уселся в кресло. Тут привели Джорди. Капитан подвел его к столу и что-то коротко сказал магистрату.

Магистрат повел рукой в сторону Тома.

— Еще минуту, мистер Тренчард. Мы допросили вашего слугу, и он подтвердил ваши слова.

— Я сказал правду, — захныкал Джорди, обращаясь ко всем и ни к кому в особенности. — Я всегда говорю правду, хоть пытайте меня, хоть убейте.

Во взгляде магистрата читалось сожаление по поводу того, что он вынужден терпеть присутствие столь презренного создания.

— Успокойся, любезный. С тобой ничего не случилось. Ты, твой хозяин и хозяйка — вы все свободны. Но имейте в виду, что за вами будут следить. Стоит мне заподозрить, что вы не те, за кого себя выдаете, и мы снова встретимся. В Антверпене не любят шпионов и убийц. Можете идти.

— Хорошенькие дела… — заворчал Джорди, но Том резко оборвал его:

— Что ты себе позволяешь, Джорди! С нами обращались вежливо и учтиво. Надо уважать право хозяев города поддерживать порядок. — Он поклонился магистрату и предложил руку Кэтрин со словами: — Пойдем, жена, давно пора спать.

Том чувствовал, как дрожит ладонь Кэтрин, лежащая на сгибе его локтя, и догадался, каких неимоверных усилий ей стоило оставаться спокойной и невозмутимой под огнем направленных на нее вопросов. Даже опыт игры на сцене не вполне подготовил Кэтрин к испытаниям этого вечера.

— Умница моя! — похвалил он ее, как только они зашагали прочь от ратуши. Джорди плелся далеко позади, бормоча под нос какие-то невнятные жалобы. Он с редким мастерством сыграл свою роль, но ведь ему это доводилось делать и прежде.

Пожалуй, теперь можно сказать, что Кэтрин окончательно прошла боевое крещение!

Кэтрин долго не могла уснуть. Снова и снова она пыталась вспомнить, не сказала ли чего-нибудь, что грозило им провалом.

Том заставил ее выпить бокал вина и закусить хлебом и сыром, прежде чем она легла. Он крепко обнял ее и поцеловал в щеку, прошептав лишь: «Спасибо». Ни в его объятиях, ни в поцелуе не было ничего похотливого. Лишь искренняя благодарность, и только.

Перед закрытыми глазами Кэтрин все вертелось и кружилось, и одна мысль не давала ей покоя. Неужели это Том так безжалостно разделался с Ньюменом?

Ночь не принесла Кэтрин желанного отдыха, и утром она чувствовала такую же усталость, как и накануне. Том, напротив, был бодрым и оживленным, а Джорди — унылым, как всегда. Но ведь они привыкли к такой двойной жизни. А она — нет. Том велел принести кофе и заставил Кэтрин выпить две чашки. Она не была уверена, нравится ли ей вкус кофе, — они с Робом не часто могли позволить себе это лакомство. Том объяснил, что привычка приходит позже.

— Кофе просветляет голову, прогоняет тревогу, и, чем больше его пьешь, женушка, тем больше он тебе будет нравится. Я выпил немало этого божественного напитка в кофейнях Лондона.

— Куда приличным женщинам входа нет, — проворчала Кэтрин недовольным, как у Джорди, голосом. — Раньше такая роскошь, как кофе, была мне не по карману.

— Тогда пей, сколько душа пожелает, пока в Нидерландах. Когда ты взбодришься, мы поговорим обо всем, что произошло вчера, и обсудим планы на будущее.

Том оказался прав. То ли плотный завтрак помог, то ли две чашки кофе сделали свое дело, но Кэтрин заметно приободрилась. После завтрака они с Томом уселись перед камином в больших креслах с обитыми кожей спинками.

Том начал с того, что принялся передразнивать магистрата, постукивая кончиками сложенных пальцев. Даже голос его приобрел неприятно-суховатый оттенок.

— Итак, что же нам удалось вчера узнать? По крайней мере, две вещи, и ни одну из них не назовешь приятной новостью. Не угодно ли вам, сударыня, попробовать догадаться, что это за новости? Подумайте, можете не торопиться.

— Настолько я поняла, — медленно начала Кэтрин, — властям известна цель нашего приезда, хотя у них нет против нас никаких доказательств. Это означает, что они поджидали нас. Тогда получается, что нас предали еще до того, как мы покинули Англию и приступили к выполнению задания… — Она замолкла.

— Хорошо, жена, очень хорошо! — Да, эта красотка, которую навязал ему Гоуэр, оказалась редкой умницей. Про себя он всегда называл ее «красотка» — вероятно, не желая признаваться себе, что она давно перестала быть ему безразличной и прокралась в его сердце и мысли.

— Или же нас предали вскоре после нашего приезда, и сделал это кто-то из тех, с кем мы встречались. Возможно, следили вовсе не за нами, а за Амосом Шоотером или Уильямом Грэмом. Я даже не знаю, что хуже, каждое предположение по-своему скверно. Том с одобрением кивнул.

— Согласен. Но нельзя забывать вот о чем. Если тело Ньюмена обнаружили вечером, как же им удалось так быстро разыскать нас? Никаких «или», женушка, никаких «может быть»! Мы все — жертвы двойного предательства. — Он решил, что пришло время сказать им правду — не всю, разумеется, ибо у него оставались свои секреты. — В эти дни я ездил повидать осведомителя, имя которого мне дали в Лондоне. Он, в свою очередь, назвал мне Джайлса Ньюмена и сообщил, где он живет.

Он замолчал, пристально глядя на Кэтрин. В конец концов, и она могла оказаться предателем, которого послали следить за ним и сделать все возможное, чтобы его миссия не удалась. Это, конечно, маловероятно, однако Том давно привык никому не доверять. Сияющие от волнения глаза Кэтрин были устремлены на него, губы приоткрыты. Том продолжил:

— Придя в «Принцессу Киевскую», я увидел, что Ньюмена задушили. Я постарался припрятать его тело, чтобы убийство обнаружили не сразу. И вот что я нашел в его комнате, — он достал из кармана молитвенник и протянул его Кэтрин.

Она озадаченно пролистала книжечку и наконец наткнулась на страницу с обведенными в кружок буквами.

— Шифр? — спросила девушка, вскинув голову.

— Да, и это доказывает, что Ньюмен был тайным агентом, хотя мы и не знаем, на кого он работал. Слишком многие ввязались в эту войну: и англичане, и голландцы, и французы, и австрийцы. Я уж не говорю об испанцах и сторонниках Кромвеля и их так называемой Республиканской армии.

Кэтрин решила спровоцировать его на откровенность, опасаясь, что теперь вообще не сможет доверять ему.

— Ты забыл еще об одной заинтересованной стороне, — со спокойной улыбкой указала она.

Том был искренне обескуражен.

— А мне казалось, я всех перечислил. Кого же упустил?

— Как, кого? Себя, Том Тренчард, искателя приключений на свою голову, тоже ввязавшегося в эту войну.

Прежде чем Том, до глубины души потрясенный неожиданным обвинением, произнесенным к тому же так хладнокровно, сообразил, что ответить, Джорди хрипло расхохотался.

— Да, хозяин, вот вы и попались! Эх, жаль, женщины не занимаются фехтованием! Ведь она нанесла вам настоящий coup de Jarnac, не подозревая, что это такое. — Он согнулся пополам, кудахча от хохота, как обезумевшая курица.

— Черт бы тебя побрал, Джорди, уж ты должен знать, что я не предатель!

— Я-то знаю, а она? Смотрите, хозяин, рисковать в такой игре опасно!

— Поэтому-то, дурачина, я так часто и выигрываю. А тебя что развеселило, жена? — рявкнул Том, когда Кэтрин залилась смехом, увидев, какой эффект произвело ее замечание.

— Может, кто-нибудь соблаговолит растолковать мне, что такое coup de Jarnacl — На лице ее отразилось невинное лукавство.

У Тома был такой вид, словно он мог вот-вот лопнуть, как лягушка из известной басни. Вдруг он расхохотался и, подхватив Кэтрин на руки, закружил ее по комнате.

— Это обманный удар, — объяснил он, усаживая ее в кресло. — Coup de Jarnac — очень коварный прием атаки в фехтовании, когда нападающий неожиданно ранит противника, повреждая ему подколенное сухожилие и лишая возможности ходить или продолжать поединок.

— Ясно! — задохнулась Кэтрин. Да, Джорди очень точно охарактеризовал случившееся.

Слуга с улыбкой смотрел на них, склонив голову набок.

— Не бойтесь, хозяйка, — с грубоватой лаской обратился он к Кэтрин. — Хозяину можно доверять, разумеется, не в мелочах, а в том, что касается главного.

— Ну, и на том спасибо, Джорди, — фыркнул Том, от души хлопнув верного слугу по спине, так что тот едва устоял на ногах. — Ладно, к делу. Нас подозревают — и справедливо подозревают. Теперь наша безопасность зависит от того, насколько осмотрительно мы будем себя вести, пока из Лондона не придет письмо с прощением для Грэма. «Не доверять никому!» — вот отныне наш девиз.

Глава девятая

— Поберегись! Поберегись!

Высоко подняв короткие мечи, группа всадников на взмыленных от долгой скачки лошадях ворвалась в Антверпен и помчалась к ратуши.

— Что такое? Что случилось?

Один из всадников, не оборачиваясь, крикнул:

— Французы наступают!

При этом известии всех обуял ужас. Женщина, стоявшая неподалеку от Тома и Кэтрин — они направлялись на почту узнать, нет ли для них писем из Англии, — упала на колени и начала истово молиться.

Кэтрин схватила Тома за руку.

— Неужели правда?

— Боюсь, что да. Голландия сейчас собирает армию, чтобы вести войну с англичанами; если французы решились напасть в такой подходящий момент, они могут без труда завоевать Фландрию.

Кэтрин содрогнулась.

— Что же нам делать, если они доберутся до Антверпена?

Том накрыл ее дрожащие пальцы широкой ладонью.

— Об этом мы поговорим, когда заберем почту — если она имеется. В одном я уверен: будь французы и правда у стен города, мы услышали бы залпы их пушек.

Кэтрин чувствовала, как по спине у нее забегали мурашки: приключение становилось все более опасным. Мысль о том, что им придется спасаться бегством от лучшей в Европе армии, не слишком веселила, но она понимала, что Том прав — им следует добраться до почты, а уж потом решать, что делать.

Всю эту неделю они с Томом прилежно посещали различные лавки и склады, торгующие прекрасными кружевами, стеклянной, глиняной и серебряной посудой и кожами. Том заказывал то одно, то другое, щедро расплачиваясь из, похоже, бездонного кошелька. Все покупки он приказывал доставить в лондонские доки.

Том не делал больше попыток соблазнить ее. Это, разумеется, радовало, но, как ни странно, ей отчаянно не хватало его настойчивых ухаживаний. Со дня их ареста Том стал относиться и к ней, и к Джорди намного серьезнее.

— Мы утверждаем, что приехали по торговым делам, и должны вести себя так, словно это чистая правда. Даже у стен есть уши. Джорди, смотри, не болтай зря, особенно когда напьешься. Но я разрешаю тебе сколько угодно сплетничать о том, как успешно идет моя торговля.

— Да, хозяин, можете на меня положиться. Я никогда не треплю языком, уж вам ли не знать. Я и вопросов никогда не задаю. Мне, например, вовсе не интересно, где это вы пропадали вчера, когда оставили нас с хозяйкой одних.