Делай что должно

.. Степь чернела от отрядов жугличей, и даже на таком расстоянии слышались завывающие рога. Гамален кинул взгляд на злосчастный перелесок, где они с Халеном удирали от преследователей. Это, пожалуй, было единственное мирное место - в погоню за лазутчиками ушли все, кто мог. Теперь они лежали в степи, порубленные тоже мертвыми ныне наемниками, или же, ослепленные, блуждали среди разнотравья и не могли откликнуться на призыв чудовищного столба ярко-красного дыма, поднимающегося из-за восточного горизонта. Холодное отчаяние снизошло на Гамалена, немеющими руками вцепился он в ограду.
      - Бей тревогу! - прохрипел побелевший как мел сотник. - Бей тревогу, часовой!
      Все, кто может, по коням! Уходим!
      Звон набатного колокола разливался над равниной, и сигнальные костры полыхали под жаркими лучами полуденного солнца, посылая колдовским дымом отчаянные сигналы - бегите, спасайтесь! На всех заставах по хамирской границе люди спешно подтягивали подпруги, проверяли оружие и перевязочное тряпье в переметных сумах, пробовали ногтем, хорошо ли натянуты тетивы у луков, а земля гремела от топота десятков тысяч копыт, и за полчищами мохноногих лошадей оставалась голая, выбитая копытами земля. Воздух звенел от воплей из тысяч глоток.
      Жугличи двинулись на Хамир.
      Теомир с Ольгой впервые оказались в таком большом городе, как Хамир, и поэтому смотрели по сторонам, открыв рот. Сегодня они, наконец, увидели каменные дома из давних детских сказок. Правда, каменных жилищ в три или даже четыре этажа они так и не встретили (а, по слухам, в Купчище таким было каждое второе здание), но двухэтажный дом из белого мрамора попался им по дороге на рынок. Из-за мощной деревянной изгороди даже с коня виднелась лишь верхняя часть его железной, крашеной коричневым крыши, но, по счастью, ворота были широко распахнуты. Теомир успел бросить внутрь любопытный взгляд. Дом, казалось, сиял изнутри своим собственным светом, а желтое утреннее солнце, краешком выглядывающее из-за краснокирпичной печной трубы, выглядело бледно и невзрачно. Рядом располагались надворные постройки - почерневшая от времени конюшня, сложенная из доброго деревянного бруса и со странно плоской крышей, амбар, несколько клетей, курятник, возле которого бродили сонные куры под бдительным присмотром расфуфыренного петуха, еще какие-то строения - Теомир не успел рассмотреть. Из ворот вытягивалась богато одетая компания, во главе которой на гнедом чистокровном жеребце небрежно развалился толстый дядька. На его кафтане слева виднелся тот же рисунок, что был намалеван и на городских воротах. Дядька окинул Всадников, ведущих в поводу лошадей, неожиданно острым оценивающим взглядом, задержал взгляд на Ольге, потом на Телеваре, который сдержанно поклонился ему, махнул тысячнику рукой и пустил лошадь рысью. Десяток сопровождающих последовали за ним, не удостоив Всадников ни единым взглядом. Ворота с ужасным скрипом и стуком захлопнулись.
      - Воевода местный, - негромко пояснил Телевар, ни к кому в особенности не обращаясь. - Сам я с ним не встречался, но слыхал, что мужик он дельный. А коняка-то у него какой, а! - Он восхищенно прицокнул языком. Эх, нам бы с десяток таких на племя...
      - Кого десяток на племя? Воевод? - ехидно переспросил его Громобой. Аль у нас своих не хватает, доморощенных, что со стороны на развод приглашать?
      - Коней, дубина! - беззлобно отмахнулся от него Телевар. - Ты языком-то не больно работай. Сейчас на базаре будем, так голову сниму, если хоть одного коня у нас сведут. Народ здесь ушлый, жулья хватает, одно слово торгаши... - Он сплюнул на землю, старательно растерев плевок носком сапога. Теомир озадаченно уставился на него. Торговцы, которые добирались до них на дальних кочевьях, ему, скорее, нравились - веселые ребята, сыплющие прибаутками и предлагающие разные безделушки по баснословным ценам. Мужики шуточкам посмеивались, но бубенцы на сбрую да изукрашенные маленькими разноцветными камешками кинжалы покупали мало, а вот баб часто и за волосы не удавалось оттащить от ярких разноцветных бус да зеркал. И нередко муж со вздохом вытаскивал из кармана медные, редко серебряные, монеты, чтобы угодить своей дражайшей супруге. Здесь, правда, никого из знакомых торговцев он не увидел, но народу на улице было не в пример больше, чем вчера, так что все еще оставалось впереди. Чем ближе к рынку, тем гуще становилась толчея на улице, и Теомиру уже не раз отдавили ноги. Пару раз Громобой с Телеваром громко рявкали на каких-то невзрачного вида парней, и те мгновенно отлеплялись от лошадей и скрывались в толпе.
      - Отец-Белоконь его знает, - пояснил тысячник Теомиру. - Может, просто любопытствуют, а может, прикидывают, как покрасть удобнее. Смотри внимательней, паря, да за карманами следи.
      Теомир на всякий случай пощупал локтем маленький мешочек с мелочью, сунутый ему матерью накануне отъезда. Если бы он уже не вел в поводу сразу четырех лошадей, то зажал бы его в горсти, но руки были заняты. Он мимоходом пожалел, что Хлаш с Загратом не с ними: Хлаш отправился по каким-то своим делам, а Заграт, еще не до конца отошедший от ран, остался на постоялом дворе отсыпаться и долечиваться.
      Услышав это, хозяин двора попытался было рассказать о прекрасном враче, живущем неподалеку, но Заграт лишь что-то невнятно буркнул. На его лице прекрасно читалось, что ничего хорошего он от местных лекарей не ожидает. Теомир вздохнул.
      Уж от здоровяка Хлаша-то воры бы точно шарахались быстрее ветра, да и зверская морда Заграта не предрасполагала к риску быть пойманным за руку.
      Впрочем, до рынка добрались без особых приключений. Не без труда пробившись через толпу у ворот и заплатив торговую пошлину хмурому сторожу в худом тулупе, они заняли места в части рынка, специально отведенной под торговлю конями, седлами, упряжью, телегами и прочим полезным в конном хозяйстве скарбом. Однако вокруг было подозрительно тихо. Озабоченные покупатели пробегали мимо, бросая косые равнодушные взгляды на коней. Кроме них, других торговцев лошадьми на рынке не оказалось. Зато неподалеку, где располагались оружейни и кузницы, клубилась большая толпа. Кузни отчаянно дымили, иногда дым порывом ветра относило в лошадиную часть рынка, и тогда кони недовольно фыркали, а у Теомира начинали слезиться глаза. Ольга сидела на каком-то чурбане неподалеку, думая о своем. Одетая в верховую одежду, она очень походила на мальчишку, и лишь туго стянутые на затылке волосы выдавали в ней девушку. Теомир подошел к ней и плюхнулся рядом.
      - Интересно, долго мы тут торговать будем? - как бы невзначай поинтересовался он. - Что-то народу немного...
      - Ох, Темка, какое там торговать! - улыбнулась ему Ольга, отвлекаясь от своих мыслей. - Говорили же вчера - город к осаде готовится. А какие лошади в осаде?
      Их кормить надо, а стены оборонять не пошлешь. Дядя Телевар сюда только из упрямства пришел, они вчера с Громобоем и Брошей крупно поругались. Ты спать ушел, не слышал. Громобой ворчал, что с утра домой уходить надо, пока не накрыли нас здесь, как крыс в мышеловке, а господин темник огрызался, что не для того мы такой путь проделали, чтобы, заночевав, восвояси отправиться.
      - И что решили? - живо поинтересовался Теомир. - Торговать остаться?
      - Ну, - пожала плечами Ольга, - дядя Телевар настоял, что два дня поторгуем, а потом домой отправимся. Он старший, так что остальные согласились. Но уж ругались-то как!.. - Он тихо прыснула, видимо, вспомнив вчерашний вечер. - Слушай, Темка, - внезапно оживилась она, - а давай по рынку погуляем? Кони все здоровы, я сама смотрела, а впятером десяток лошадей охранять незачем. Пошли, а?
      - Давай, - с готовностью согласился Теомир, которому тоже было донельзя скучно сидеть в пустых торговых рядах. - Я пойду у темника отпрошусь. - Он вскочил на ноги и подбежал к Телевару, раздраженно прохаживающемуся взад и вперед.
      - Господин темник! - сказал он просительно. - А можно мы с Онкой по рынку немного погуляем? А то скучно тут сидеть...
      - По рынку? - подозрительно спросил тысячник. - А я что буду делать, если вдруг понадобится что? Не этих же бездельников, - он мотнул головой в сторону уже мирно дремлющих на солнышке Громобоя с Корешем, - посылать!
      - Ну пожалуйста! - Теомир состроил самую честную мину, на которую был способен.
      - Мы же рядом будем! Посмотрим - вернемся, посмотрим - вернемся... Чесслово!
      - Брысь! - брюзгливо скомандовал темник. - До обеда не так долго осталось, а потом подменят нас - и гуляй куда хочешь. Поскучаете пока, не дети малые. Брысь, я сказал! - грозно зарычал он, увидев, что Теомир пытается что-то возразить. - Порядку не знаешь? Так я тебя дома плетьми-то поучу!
      Понурившись, Теомир вернулся к Ольге и развел руками.
      - Только когда подменят, говорит, - грустно сообщил он ей. - А не то плетьми...
      - Да уж слышала, солнышко, - ободряюще улыбнулась Ольга. - Ладно, не бери в голову. После обеда, так после обеда. Никуда от нас рынок не уйдет.
      Время тянулось мучительно медленно. Покупатели так и не появились, лишь однажды какой-то бедно одетый мужичонка, по виду из земледельцев, остановился, оценивающе глядя на лошадей, пообсуждал с Телеваром их стати и, с сожалением пожав плечами, ушел, часто оглядываясь.
      - Хорошие, говорит, лошади! - раздраженно сообщил ребятам Телевар. - Да только пахать на таких несподручно, и вообще они сейчас нажитое добро в землю закапывают, а не новое покупают. Вот кабы шкурами мы торговали, шкуры бы он купил, из них его знакомый скорняк кожаные брони хорошие делает. Не всякий нож, говорит, пробьет! Тьфу, пакость!
      Больше никаких развлечений не было. Тени медленно укорачивались, потом начали потихоньку удлиняться. Пообедали пресными лепешками с луком и яйцами, запивая водой из фляги. Лошади мерно похрустывали овсом из торбы. Наконец, явились Броша, Чеготар, Перевой и Любоконь, и тысячник отпустил первую смену обратно на постоялый двор.
      - Господин темник, мы с Онкой прогуляемся по рынку, - напомнил ему Теомир перед уходом. Тот лишь досадливо мотнул головой - мол, делайте что хотите, только на нервы не действуйте.
      Рынок оказался куда больше, чем казался. После пустынных конных шли чадные оружейные ряды. У Теомира при виде наваленных на прилавок груд железа разгорелись глаза. Тут были короткие прямые обоюдоострые мечи с обмотанными кожей рукоятями, больше похожие на чрезмерно широкие кинжалы, изогнутые черненые орочьи ятаганы, некоторые даже в пятнах плохо отчищенных крови и ржавчины, длинные палаши с изукрашенными тусклыми камешками эфесами, странные конструкции с двойными клинками, выходящими из широкой двуручной рукояти в противоположные стороны, а в одной лавке Теомир углядел даже метательные звезды наподобие припрятанных в потайных кармашках его пояса. По стенам висели брони - неказистые кожаные куртки с деревянными, медными и бронзовыми бляхами, мерцающие железные кольчуги грубой вязки, часто небрежно залатанные в местах, тусклые броневые нагрудные пластины. Шлемы - открытые, едва защищающие затылок, полуоткрытые, со стрелками, спускающимися вдоль переносицы, незнакомо выглядящие глухие шлемы с шишаками и без. Бесчисленные поножи, наручи, боевые рукавицы, кольчужные сапоги, шипастые запястные кастеты и прочая необходимая для защиты от стрелы и клинка утварь валялись большими неопрятными кучами. Отдельно рядами стояли щиты, преобладали почему-то тяжелые осадные гиганты почти в человеческий рост, хотя встречались между ними и средних размеров овальные и треугольные щиты пехотинцев. Легкие круглые щиты, сподручные всадникам и пехоте, небрежно валялись бесформенными грудами, народ даже и не глядел в их сторону. Несколько оружейников торговали исключительно луками - в основном длинными тяжелыми чудищами черного дерева, к которым прилагались охапки таких же длинных тяжелых стрел. Теомир долго зачарованно пялился на небольшой посеребренный арбалет, проволочная тетива которого взводилась маленьким сложным механизмом, пока откровенно скучающая Ольга чуть ли не силой утащила его за рукав в колдовские и травные ряды.
      Толпа здесь клубилась поменьше, в основном состояла из тихих людей в плотных серых плащах, объясняющихся друг с другом и с торговцами шепотом и чуть ли не знаками. У Теомира по коже забегали мурашки, когда в глубине одной из лавок он углядел предмет, подозрительно напоминающий человеческий череп. Впрочем, по большей части содержимое прилавков было мирным - охапки каких-то трав, бутыли, пузырьки и склянки с порошками и разноцветными жидкостями, толстые кожаные фолианты с загадочными письменами на переплете, разноцветные камешки, мелкие жемчужины и тому подобная дребедень. Он не замедлил поделиться свои разочарованием с Ольгой.
      - Глупый! - фыркнула она. - Не знаешь, а судишь. Вот это, например, она ткнула пальцем в серую невзрачную травку, - камнелом. Отвар хорош против запоров, а ежели его корни правильно обработать, размолоть да смешать с сушеными листьями голубянки, - она показала на другое неказистое растение, - то полученный порошок у тебя любой вор с руками оторвет.
      - Почему? - непонимающе спросил Теомир, с любопытством глядя на груду лежащей перед ним травы. От странных запахов у него кружилась голова.
      - А потому, молодой человек, - скрипуче ответил ему владелец лавки, пожилой высохший чародей с седыми волосами и черном колпаке, до того молча сидевший в глубине своих владений, - что одной щепоти этого порошка в чарке вина хватит, чтобы человек всю ночь спал без просыпа. Подсел к купцу в трактире, выпил с ним за знакомство, а потом чисти ему карманы как вздумается. Однако, моя юная госпожа, - обратился он к Ольге, - таким вещам на улице не научишься, ибо по большей части тайное это знание, и немногие в нашем достославном городе им владеют. Тебя же я доселе не видел, и одета ты как Всадница. Кто же ты?
      Назовись, уважь старика.
      - Мать нарекла меня Ольгой, - ответила, слегка заалев, девушка. - Я дочь Травины-знахарки из Всадниц и сама лекарка. Мы здесь коней торгуем, а я за их здоровьем слежу, чтобы не заболели ненароком да порчу кто не навел...
      - Травина? - поднял брови домиком чародей. - Нет, боюсь, что не слышал про такую. Но, думается мне, она - достойная женщина, если ее молодая дочь уже знает такие непростые составы. Я - Газамил, травник и целитель... Извините меня, о достопочтенные Всадники, я сейчас. - Он обменялся несколькими словами с подошедшим покупателем, тщательно отсчитал из тряпицы несколько сухих стебельков с острым пряным запахом, небрежно смахнул крупную серебряную монету в стол и снова повернулся к Ольге. Итак, чем могу быть полезен? Могу предложить замечательный аконит, бутоны синей купальницы или даже настоящий корень мандрагоры...
      - Спасибо, уважаемый Газамил, - быстро ответила ему Ольга. - Боюсь, мы просто смотрим. У нас нет денег на покупки...
      - Нет денег? - улыбнулся ей Газамил. У него оказалась хорошая, располагающая улыбка, в уголках глаз собрались тонкие морщины. - Ну, не беда. Возьми в подарок хотя бы несколько мятных шариков. Вообще-то я держу их для детей, но, признаться, и сам с удовольствием посасываю время от времени. Держи, держи, - не обращая внимания на протесты, он сунул ей в руку маленький тряпичный пакетик. - Авось не обеднею. С ухажером своим поделись, - он подмигнул Теомиру, и тот почувствовал, что краснеет.
      - Э-э... спасибо, достопочтенный Газамил, - поклонилась ему Ольга. Извини, нам пора дальше. Солнце уже клонится к закату, а нам еще так много надо осмотреть...
      - Она дернула Теомира за рукав и поспешила вдоль рядов дальше. Газамил, широко улыбаясь, смотрел им вслед.
      Больше в колдовских рядах не задерживались. Несколько раз Теомир останавливался с открытым ртом, наблюдая, как колдун в красном плаще жонглировал мячиками пламени, или как другой колдун, в голубом плаще и с изуродованным шрамом лицом, удерживал в воздухе огромную, с кулак, каплю воды, придавая ей разнообразные фантастические формы. Однако Ольга как заведенная тащила его вперед, и остановилась лишь когда они выбрались в продуктовую часть рынка.
      - Держи... ухажер, - фыркнула она, сунув ему в руку несколько твердых белых комочков. - Не лопай все сразу, а то поплохеет. Смотри, яблоки!
      Они восхищенно уставились на лоток прилавок. Сложенные аккуратной пирамидкой, в мутном воздухе рынка круглые красно-желтые плоды перед ними чуть ли не сияли волшебным светом. Выращиваемые далеко на юге, как уверяли добиравшиеся к Всадникам купцы, они стоили немыслимых денег, но смиренные купцы готовы были отдавать их всего лишь за треть цены лишь из уважения к конязю и воеводам.
      Теомир слыхал, что на больших пирах конязь самолично жаловал ими особо отличившихся ратников. Рядом с яблоками лежали еще какие-то желто-зеленые шары и прочие неведомые фрукты, но Теомир с Ольгой никогда не видели мандаринов и персиков, так что не уделили им ровно никакого внимания.
      - Ну, чего пялитесь? - раздраженно буркнул торговец, исподлобья зыркнув на них.
      - Берите или проваливайте, чай не на выставке.
      - С... сколько? - сглотнув слюну, спросил Теомир. - У нас... мало денег.
      Мгновение торговец внимательно изучал их, потом махнул рукой.
      - Эх, да что там... - вздохнул он. - Себе в убыток, ну да ладно, все равно скоро никому не надо будет. Две штуки за грош, так и быть... - Он выжидающе поглядел на них.
      Если Теомир и колебался, то только мгновение. Ему вдруг страшно захотелось узнать, чем же конязь награждает отличившихся, и если бы яблоки стоили даже и по три гроша за штуку, он не поколебался бы. Осторожно вытащив из кармана заветную тряпицу, он аккуратно отобрал четыре медяка и нетвердой рукой протянул их купцу.
      - Вот! - сказал он решительно. - Два самых лучших! - Щекой он чувствовал восхищенный взгляд Ольги.
      - Все, что пожелает господин, - слегка поклонился купец. Привстав, он пошарил где-то под прилавком и торжественно извлек оттуда два не очень крупных, слегка помятых крапчатых яблока. Они выглядели далеко не так красиво, как собратья на прилавке, но, в общем, тоже были ничего. В любом случае, отступать было некуда.
      Теомир осторожно принял вожделенные плоды из рук торговца, коротко кивнул, пытаясь выглядеть беззаботно, и они с Ольгой отошли немного в сторону. Девушка благоговейно приняла от него одно из яблок и без лишних разговоров впилась в него зубами. Теомир последовал ее примеру.
      Яблоко оказались донельзя кислым, и Теомир почувствовал, как скулы сводит отчаянной гримасой. Ольга выглядела не лучше. Они заставили себя прожевать по глотку, но повторять почему-то не захотелось. Стараясь не глядеть друг на друга, они украдкой выбросили надкушенные фрукты в большую мусорную корзину и бок о бок пошли дальше. Теомиру было не столько жаль четверти всех своих денег, сколько обидно за разрушенные иллюзии. Впрочем, вокруг было столько диковинок, что долго хмуриться ребята не смогли.
      После недлинных фруктовых прилавков они попали в мясной ряд. Здесь стояла ужасная вонь от протухающих по жаре кишок, костей, копыт и прочих малосъедобных частей туш. Впрочем, самого гниющего мяса на виду не лежало, а со всех сторон продавцы с энтузиазмом зазывали купить всякие диковинки вроде соловьиных язычков или запеченных в тесте грашских колибри. Затем на них волной нахлынули запахи свежевыпеченной сдобы и горячего черного хлеба. Наконец, после мучных рядов он выбрались на открытое место.
      Это была, скорее, небольшая площадь, посреди которой торчал дощатый помост под поношенным полотняным навесом, выкрашенным тусклыми красками во все цвета радуги. Вокруг помоста собралась жидкая толпа, кто-то скверно играл на губной гармошке, и изможденная девица с землистым лицом и в лиловом трико ходила по сцене на руках, изредка делая сальто под заунывные взвизги инструмента. На небольшом возвышении сбоку стоял ражий детина с румянцем во всю щеку и призывал публику "посмотреть на несравненную акробатку Малефтину и лучших клоунов на тысячу верст в округе". Несравненная акробатка Малефтина изредка бросала в его сторону злобные взгляды. Подойдя поближе, Теомир с Ольгой переглянулись и дружно фыркнули.
      - Не знаю, смогу ли я так же кувыркаться, но на руках точно хожу не хуже! - вполголоса заявила Ольга. - А где клоуны?
      - А вот он, видно, и есть главный клоун! - кивнул Теомир в сторону детины. - Если уж Малефтина - акробатка... - Они снова переглянулись и затряслись в беззвучном смехе.
      - Эй! - кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо. - Деньги давай!
      Теомир недоуменно уставился на говорящего. Паренек чуть выше его, но уже в плечах, в оборванном трико, похожем на Малефтинино, протягивал ему измызганную шапку, внутри которой болтались несколько мелких монет. Наглые водянистые глаза парня бесцеремонно ощупывали их обоих.
      - Ну, долго еще ждать? - сплюнул он Теомиру под ноги. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить наглеца.
      - Какие деньги? - как можно спокойнее спросил он. - Я тебе ничего не должен.
      - Ишь ты, не должен! - нехорошо ухмыльнулся нахал. - Представление смотрел?
      Смотрел. Вот и раскошеливайся, коневод.
      - Я не смотрел представление, - все таким же через силу спокойным голосом ответил Теомир. - Мы только что подошли и сейчас уходим. Отойди с дороги.
      - Сначала дашь деньги, потом пойдешь куда хочешь! - зашипел на него циркач. - Ты что, плохо меня понял? Ты нарываешься, да? - Его голос повысился почти до надрывного визга, на них стали оглядываться. - Ты деньги зажилить хочешь, у нищих артистов кусок отобрать? Ах ты сука... Он резко осекся, когда кинжал, неслышно скользнув из ножен, уперся ему в живот.
      - У нас, диких коневодов, принято выпускать кишки обидчикам, - хотя глаза Теомира почти застила ярость, голос его был едва ли не мурлыкающим. - Ты хочешь меня обидеть, да?
      Несколько мгновений циркач переводил взгляд с кинжала на бешеное теомирово лицо и обратно, затем попятился.
      - Ну погоди, навозник! - просипел он сквозь зубы. - Встретимся еще!
      Теомир с Ольгой проводили его взглядами.
      - Зря ты так... - неуверенно сказала девушка. - Надо было просто повернуться и уйти... наверное.
      - Ага, и поймать нож под ребра! - мотнул головой Теомир. - Я таких бродяг видел в Столеграде. Если сразу не осадишь - на голову сядут. Пошли лучше отсюда, а то еще вернется с дружками.
      Солнце уже почти скрылось за крышами, когда Теомир с Ольгой, по уши нахлебавшиеся новыми впечатлениями, наконец, покинули обезлюдевший рынок.
      Длинные тени от домов и заборов протянулись через дорогу, улицы стремительно пустели. Теомир с Ольгой, внезапно почувствовавшие себя неуютно в чужом городе, заторопились побыстрее добраться до постоялого двора. Спешка была тем сильнее, что в животах у обоих довольно громко бурчало. Осторожно перешагивая через лужи помоев, груды конского помета и объедков, они неуверенно вертели головами, пытаясь вспомнить правильную дорогу. Вечерний город выглядел совсем не так, как утренний, и сгущающиеся сумерки с трудом разгонялись редкими масляными фонарями, едва тлеющими на столбах.
      - А вам недалеко осталось, - откликнулся на вопрос какой-то случайный прохожий дед. - Через две улицы прямо, через улицу налево, потом еще раз налево - и в аккурат к "Золотой чаше" и попадете. Только чего вам петлять ровно зайцам? Вот сейчас в переулок вертайте, и тут уж прямо выйдете. Темно там, правда, ну да глаза у вас молодые, шеи не сломаете. Я вот, помнится, пацаном только такими проулками и бегал, и уж как быстро получалось - не поверите. Город из конца в конец как ветер пробегал!
      Поблагодарив словоохотливого деда, Теомир вопросительно взглянул на Ольгу, и они решительно свернули на безлюдную улочку. Там действительно было темно, по обеим сторонам стояли глухие высокие заборы, из-за которых не доносилось ни звука.
      Они быстро шагали в сгущающихся сумерках. Высокие заборы закрывали большую часть отсвечивающего оранжевым неба. Несколько раз ребята запинались за неразличимые во мраке выбоины, оскальзывались на каких-то отбросах.
      - Смотри, - махнула рукой остроглазая Ольга. - Кажется, скоро доберемся. - Впереди замаячили огоньки постоялого двора.
      Воздух прорезал негромкий свист. Большая темная фигура мягко спрыгнула на землю перед ними, так что молодые Всадники были вынуждены резко остановиться. Ольга ойкнула и отступила назад.
      - Офигительный вечерок! - хрипло произнесла фигура перед ними. - Ну что, погуляли, сопляки?
      Кто-то сзади сильно рванул Теомира за плечо, и он отлетел к забору, больно ударившись плечом. Его тут же схватили за руки, прижали к нетесаным доскам, рядом замычала сквозь ладонь, зажавшую рот, Ольга.
      - Что тебе надо? - бешено крикнул Теомир, пытаясь вырваться, и его тут же с силой ударили в солнечное сплетение. Парень согнулся пополам, судорожно хватая воздух.
      - Не рыпайся, - насмешливо посоветовал другой голос. В последних лучах заката Теомир узнал парня-циркача с базарной площади. - Говорил же я, что еще встретимся! - Коротко, почти без размаха он ударил Теомира в лицо раз, другой.
      - Это на память, чтобы повежливее был в другой раз. Слышь, Хорек, на Малефтину этот навозник пялился, а платить не захотел. Ну-ка, пусть заплатит сейчас!
      Тот, кого назвали Хорьком, с готовностью размахнулся, но циркач взмахом руки остановил его.
      - Обыщи его, дурак, по морде дать всегда успеешь! Деньги ищи! - в голосе циркача слышалось раздражение.
      - Да, Акробат, сейчас, - тупо откликнулся второй. Теомир почувствовал, как его обшаривают ловкие пальцы, рванулся и снова получил оглушающий удар в лицо. В полуобмороке он повис на удерживающих его руках. - Вот, - он протянул Акробату тряпицу с Теомировыми медяками.
      - Медные гроши, - разочарованно протянул тот. - Что-то небогатый ты, навозник.
      Или ты у девки деньги хранишь, а, нищеброд? Может, пощупать твою девку как следует? Эй, пацаны, что скажете? - Из темноты весело загоготали. Ну-ка, Сизый, проверь...
      Из темноты послышалось яростное проклятие, затем раздался короткий взвизг и звук оплеухи.
      - Кусается, - пожаловался невидимый Теомиру Сизый. - Во дура... Чо ей, жалко?
      - Ты, дебил! - прошипел разъяренный Акробат. - Еще раз тявкнет - голову тебе откручу и скажу, что так и было! Деньги нашел?
      - Нет... - разочарованно протянул Сизый. - Ничего нету, только вонючие шарики какие-то.
      - Да уж, нищеброды... - процедил Акробат сквозь зубы. - Что же ты, навозник, без денег на базаре делал? Аль своровать что хотел? Так ты даже не думай, это наша территория. Ладно, оставлю-ка тебе еще подарочек на память. С девкой бы твоей позабавиться, да времени нет... - Сталь лязгнула о сталь, и в руке циркача тускло блеснула бритва. - Не боись, глаз я тебе не выткну, хотя и стоило бы, чтобы уважал старших. - Он гоготнул. - Что там у вас говорят про шрамы на морде?
      Небось признак воина, да? Вот ты у нас сейчас и станешь воином... - Он не спеша поднес бритву к лицу Теомира. - Что, навозник, страшно?
      Вместо ответа Теомир ударил его ногой. В голове мутилось, поэтому он попал не по колену, как намеревался, а по лодыжке.
      - Ах ты тварь поганая! - охнул циркач в полный голос. - Я к тебе как к человеку, а ты что? Пинаться вздумал? Вот тебе, сука! - Он занес над головой бритву.
      - Эй, что тут такое? - мягко спросил из темноты новый голос. - Ну-ка, ты, убери железку.
      - А то что? - дерзко спросил Акробат, разворачиваясь навстречу новой угрозе. - Мамочке моей нажалуешься? - Чуть приседая, он двинулся навстречу новому противнику. - Ну-ка, вали отсюда, не твое это дело...
      Что-то чуть слышно треснуло, и по земле покатился светящийся комочек.
      - Темно тут, - сообщил новоприбывший. - Ни черта ни видно...
      Комочек ярко вспыхнул и осветил все вокруг странным призрачным светом. Теомира держали двое, третий, видимо, Хорек, толстый парень с недоуменным лицом стоял рядом. Сизый, высокий парень с рябым лицом и темным носом записного пьяницы, с трудом удерживал извивающуюся Ольгу, одной рукой зажимая ей рот. Неизвестный покачивался на носках в паре саженей от циркача, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за ним. Перед глазами Теомира до сих пор плыли темные круги, и поэтому он никак не мог рассмотреть, во что же одет незнакомец. Его мерцающая одежда непонятным образом сливалась с освещенной дорогой, четко виднелась только голова.
      - Ну так что? - с иронией осведомился новенький. - Сам бритву уберешь, или помочь?
      - Дай ему, Хорек! - хрипло распорядился Акробат. - Слышь, дядя, ты сам напросился. - В его голосе чувствовалась неуверенность. Хорек безразлично кивнул, вразвалку приблизился к незнакомцу и с силой ударил в лицо пудовым кулаком.
      Незнакомец не стал парировать удар. Вместо этого он чуть развернулся боком, пропуская кулак мимо себя, перехватил Хорька за нижнюю часть кисти и плавным движением перебросил его руку на противоположную сторону, так что бугай неожиданно для себя оказался согнутым в три погибели. Незнакомец пнул его коленом в незащищенный бок, на что Хорек удивленно хрюкнул, и рванул его руку вверх, ударив ребром ладони под ухо. Хорек нелепо кувыркнулся в воздухе и с глухим звуком рухнул на спину. Его глаза закатились под лоб.
      - Га-ад! - визгливо крикнул Акробат. - Да я тебя порешу!.. - Он рванулся вперед и левой рукой схватил незнакомца за рукав, одновременно пытаясь полоснуть его бритвой по глазам. Тот мягко скользнул в сторону, захваченной рукой описал в воздухе полукруг, второй рукой прижав удерживающую рукав кисть, и резко повернулся вокруг своей оси. Коротко хрустнул локтевой сустав, и Акробат, с коротким воплем по инерции пробежав вперед, с размаху ударился головой о слегу и мешком свалился на землю. В тот же момент Ольга, изловчившись, ударила Сизого каблуком по пальцам ноги и, когда тот, взвыв от боли, ослабил захват, развернулась и с силой ударила коленом в пах. Хватая воздух распахнутым ртом, тот опустился на землю, и Ольга снова ударила его коленом в подбородок. Голова парня, описав короткую дугу, ударилась о забор, и он упал без сознания. В это время незнакомец медленно шагнул вперед к двоим, продолжающим удерживать Теомира, хотя их глаза растерянно перебегали со странного прохожего на своих поверженных товарищей. Несколько мгновений он внимательно смотрел на них.