Глава 2

В телеграмме на адрес «Гарви-Хаус», Лас-Вегас, Нью-Мексико говорилось, что к завтраку прибудут двадцать пять пассажиров. Девушки торопились закончить сервировку столов, пока поезд еще не подошел к станции.

Глядя, как Роза раскладывает салфетки, Эмили неодобрительно нахмурила брови.

— Роза, ты забыла, чему я тебя только что учила?

— О да, да! — И Роза начала повторять, словно затверженный урок: — Слева кладут вилку и свежую салфетку, а ложка и нож должны лежать справа.

Она быстро переложила на нужные места накрахмаленную льняную салфетку и тяжелое шеффилдское столовое серебро.

— И ни минуты не осталось в запасе. Вон идет мистер Спадающие Бриджи.

— Ш-ш-ш, Роза. Несколько дней назад он, кажется, услышал, как ты его называешь.

— Что за задержка, барышни? — спросил Фаллон Бриджес, подскакивая к столику. — Поезд подойдет через пять минут, а вам нужно сервировать еще один стол.

И метрдотель указал на него тощим пальцем.

— Мы все успеем, мистер Бриджес, — вежливо сказала Эмили.

— Надеюсь на это. Поворачивайтесь побыстрее.

— К счастью, мы брали уроки балета и можем показать свое мастерство, — слащаво произнесла Роза.

Бриджес бросил на нее уничтожающий взгляд.

— Меня не интересуют ваши потуги на поприще юмориста, мисс Дюбуа.

С этими словами Бриджес принялся измерять пальцами расстояние от каждого прибора до края стола.

— Так-так, — пробормотал он, неодобрительно покачав головой. — Все лежит неправильно, мисс Дюбуа.

И он переложил приборы.

— Возможно, у меня пальцы длиннее, чем у вас, мистер Бриджес.

— Ну, так подрежьте их немного.

— Как ты думаешь, он имел в виду мои ногти? — прошептала Роза, когда надоедливый коротышка, продолжая проверку, проследовал к другому столу.

— Поторапливайся, Роза, нам еще надо управиться со следующим столом. Я разложу приборы, а ты расставь чашки и блюдца.

Эмили улыбнулась, увидев, с каким рвением Роза взялась за дело. Несмотря на Бриджеса, который был ужасным придирой и сторонником строгой дисциплины, Эмили любила свою работу. Это было самое лучшее дело, каким она когда-либо занималась — если не считать побега из дому, с которого все и началось. Теперь она была официанткой в ресторане «Гарви-Хаус». Две недели, которые прошли с тех пор, как они с Розой приехали в Ныо-Мексико, открыли для нее совершенно новый мир. Все здесь отличалось от той жизни, которую она знала раньше.

Город, в котором теперь жили подруги, казалось, застрял где-то в прошлом. Ничто здесь не говорило о том, что в мире уже настали девяностые годы. Он остался таким же простым городком, каким был в начале освоения Запада. Вокруг на многие мили простирались плоские и бесплодные равнины, и только кое-где, далеко друг от друга, возвышались неприступные скалы, похожие на одинокие мачты в море прерий. Все это сильно отличалось от широких океанских побережий и ухоженных зеленых газонов Лонг-Айленда.

Для здешних мужчин лошади были транспортом, а не развлечением, о котором вспоминали только во время охоты на лис или игры в поло. Большинство женщин носили простые платья из полосатой или клетчатой домотканой материи, а не разноцветный шелк и атлас, к которым Эмили привыкла у себя на родине.

Девушка полюбила эту простоту. Но больше всего в новой для нее жизни она полюбила работать для людей, а не ждать, чтобы люди служили ей. В свои двадцать три года Эмили впервые почувствовала, что приносит пользу, что она кому-то нужна. И калейдоскоп жизни, пестрота лиц, которые сменялись вокруг нее по три раза в день, казались ей похожими на клад с сокровищами, который она искала всю свою жизнь и вдруг нашла.

Печальный свисток подходящего паровоза заставил обеих девушек вздрогнуть. Эмили окинула взглядом обеденный зал и с удовлетворением кивнула. Они все успели. Она разгладила свой белый передник, который обычно надевала поверх белой униформы во время завтрака и ленча и поверх черной — в более официальные обеденные часы.

Честно говоря, Эмили не шел белый цвет. Может быть, какой-нибудь блондинке с бледной кожей и удавалось хорошо выглядеть во всем белом, но не ей. Многое из того, чему ее учили в пансионе благородных девиц, было полной чепухой, но только не постулат «блондинкам нельзя носить белое». Правда, в черном Эмили выглядела еще хуже. Но она приехала в Лас-Вегас не для того, чтобы заполучить себе мужа, как большинство других девушек. Она приехала сюда, чтобы спрятаться от мужчин.

Услышав удар гонга, означавший, что пассажиры начали выходить из вагонов, Роза встала рядом с Эмили.

— Готова?

Эмили кивнула и взглянула на Розу, которая, по своему обыкновению, выглядела великолепно. Строгий стиль униформы еще больше подчеркивал се красоту, оттеняя ярко-рыжие волосы и живые глаза. Роза любила пошутить, говоря, что униформа, которую носили девушки в заведениях Гарви, такая простая и незамысловатая, придумана специально для нее. Именно в таком платье легче всего найти себе богатого мужа. Держась за руки, Роза и Эмили вышли на парадное крыльцо и присоединились к остальным «Гарви герлз».

Девушки должны были встречать и вежливо приветствовать вновь прибывших посетителей ресторана, которые с первой минуты должны почувствовать, как им рады в «Гарви-Хаусе».

— О, о, — пробормотала Роза, — мне казалось, в телеграмме говорилось, что к завтраку будет всего двадцать пять человек.

— Ну да, конечно.

— Может, я и не такая образованная, как ты, Эмили, но уж сосчитать до двадцати пяти могу. Это, — произнесла она, указывая на голодную орду, стремительно приближающуюся к ресторану, — точно не двадцать пять!

— По-моему, их скорее тридцать пять! — Веселый голосок с сильным провинциальным акцентом, принадлежавший Кэти Клири, послышался за спиной девушек.

— Кэти, кажется, права, — согласилась Эмили.

— Сдается мне, сейчас у нас будет работы выше головы, — добавила Кэти.

— Это как раз то, что тебе больше всего нравится, — поддразнила ее Роза.

— Дорогуша, я провела полжизни, вкалывая гораздо больше, чем здесь.

Кэти Клири была любимицей Эмили, равно как и всех остальных девушек. Она приехала на Запад после того, как все ее родные в Бостоне умерли от эпидемии кори. Несмотря на пережитую трагедию, Кэти была веселой хохотушкой и к тому же одной из лучших работниц ресторана Гарви в Лас-Вегасе.

Толпа голодных пассажиров — в основном это были мужчины — начала штурмовать дверь ресторана. Некоторые успевали приподнять шляпы, приветствуя стоящих на крыльце девушек, другие бесцеремонно проталкивались, стремясь побыстрее получить самый лучший завтрак по эту сторону Топики.

— Спадающим Бриджам это не понравится, — пробормотала Роза, вместе с остальными девушками заходя внутрь. — Кто-то неверно прочитал телеграмму, или в поезде неправильно подсчитали пассажиров.

Эмили и Роза поспешили поставить недостающие приборы на столы, которые они обслуживали.

— Боюсь, того, что приготовлено на завтрак, не хватит, чтобы накормить лишних десять человек.

Роза окинула взглядом гостей, ожидавших, когда можно будет занять места.

— Придется порции делать меньше, да и обслуживание не будет таким блестящим, как обычно.

— Ты опять смеешься, Роза!

— Нет, я вовсе не смеюсь. Просто я хочу сказать, что сейчас самое время мистеру Гарви нагрянуть с инспекторской проверкой. Помнишь, во время одной из таких проверок мистер Гарви обнаружил, что метрдотель ресторана в Лайми распорядился подавать урезанные порции, а продукты они закупали на самом дешевом рынке. И несмотря на то что метрдотель сэкономил ресторану пять долларов, мистер Гарви уволил его безо всякой жалости. Как ты думаешь, что он сделает, если обнаружит, что Спадающие Бриджи подал посетителям маленькие порции? Бедный старина Спадающие Бриджи, ему дадут пинок под зад… Зато он больше никогда не появится в обеденном зале!

— Ты знаешь, Роза, мистер Бриджес не так уж плох. Ведь неизвестно, кого могут прислать вместо него.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог быть хуже этого омерзительного типа с длинным носом.

— Никогда нельзя знать наверняка. Роза вздохнула:

— Наверное, ты права. И самое лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации, — это спасти его шкуру. — Она усмехнулась, решительно тряхнув головой. — Кроме того, я не могу отпустить этих бедняг без завтрака, которого они ждали с таким нетерпением. Наша замечательная компания просто не имеет права ударить в грязь лицом, иначе о ней пойдет дурная слава.

Эмили не смогла удержаться от смеха. Люди часто надоедали Розе, могли даже раздражать ее, но она всегда преодолевала себя и на совесть делала свое дело. Эмили подумала, что ей стоило бы поучиться у подруги такому отношению к жизни. Однако она сомневалась, что когда-нибудь сможет простить своему отцу то, что он сделал с ней и ее матерью. Уж лучше она начнет новую жизнь в этом уголке Запада, который с каждым днем любила все больше и больше.

На кухне поднялась суматоха: там срочно резали свежие фрукты, жарили бекон и взбивали недостающие омлеты. Эмили вместе с другими девушками сбилась с ног, накрывая на столы.

Она как раз помогала одной маленькой официантке намазывать маслом тосты, когда Бриджес вышел в зал подавать основное блюдо. Как было заведено во всех ресторанах, принадлежащих Фреду Гарви, метрдотель сам обслуживал посетителей, разрезая и раскладывая мясо. Он побледнел как бумага, увидев, что девушки еще суетятся, стараясь успеть сервировать все необходимое. Эмили сжала зубы, чтобы не упасть в обморок, услышав его визгливый скрипучий голос:

— Леди и джентльмены! Приношу вам свои извинения за сегодняшнее небольшое недоразумение. Смею вас уверить, все позавтракают и вовремя сядут на поезд, чтобы продолжить свое путешествие.

— Помню, последний раз я ездил на поезде в семьдесят втором году, — обратился пожилой мужчина к Бриджесу, когда тот обслуживал его.

Бриджес остановился и стал слушать, вежливо наклонив голову. При этом его взгляд непрестанно следил за тем, что делается в обеденном зале: нужно было удостовериться, что за тридцать минут стоянки поезда всех посетителей обслужат на самом высоком уровне и никто не уйдет голодным. Хотя Фаллон Бриджес иногда бывал ужасно несправедливым, Эмили не могла не признать, что он отличный специалист в своем деле. Фред Гарви нанимал только лучших, а тех, кто не соответствовал его высоким стандартам, безжалостно увольнял.

— Еда становится ядом, — продолжал пожилой мужчина, — если вы торопитесь. Чаще всего получается так, что вы платите вперед, проглатываете несколько кусочков, а этот проклятый поезд уже отправляется. Помнится, не раз я выбегал из двери ресторана с куском пирога в руке.

— Здесь не будет ничего подобного, сэр. Мистер Фред Гарви в совершенстве изучил европейские методы обслуживания клиентов и превратил свои рестораны в настоящее произведение искусства.

Пожилой джентльмен, чей рассказ прервали, не обратил внимания на замечание Бриджеса. Хотя Эмили знала, что ей следует работать, она не могла удержаться от любопытства и продолжала прислушиваться.

— Мы-то за все заплатим, а то, что мы не успеем доесть, они соберут и подадут тем простакам, которые приедут следующим поездом.

У многих посетителей, которые слышали эти разглагольствования, вилки замерли на полпути ко рту. Кое-кто в ужасе уставился в свою тарелку. Но то, что подавали в ресторанах Гарви, совершенно определенно не могло быть едой второго сорта. Все блюда были необыкновенно вкусными, а выглядели и того лучше.

Тем не менее Бриджес побледнел, услышав такие рассуждения.

— Сэр, уверяю вас, у вас достаточно времени, чтобы не торопясь закончить завтрак. Тем более мы никогда не делали таких недостойных вещей, о которых вы изволили высказаться. Скажу больше: когда пассажиры возвращаются в свой поезд, в обеденном зале ресторана Гарви едва ли остается хоть одна тарелка с недоеденной едой.

Бриджес возмущенно фыркнул и двинулся дальше, обслуживать следующий столик. Проходя мимо Эмили, он прошипел со свистом:

— Приступайте к работе, мисс Лэйн, иначе наши клиенты опоздают на поезд!

Эмили кивнула и принялась за работу. Свое дело Бриджес знал отлично, но он не имел ни малейшего понятия о том, как управлять работой других. Такое отношение к окружающим возмущало Розу. Эмили же, наоборот, всю свою жизнь прожила в окружении мужчин, похожих на Бриджеса, и поэтому ничему не удивлялась.

Поразительно, но, несмотря на неожиданно большое количество посетителей, они успели-таки обслужить всех вовремя. Пассажиры заняли свои места, когда паровоз только разводил пары, так что поезд по их вине не выбился из расписания.

Все «Гарви герлз» работали семь дней в неделю и каждый день обслуживали по три поезда. За это они имели комнату и стол и еще почти восемнадцать долларов в месяц наличными. Кроме того, один раз в год каждой из них оплачивали проезд до Санта-Фе. Для большинства девушек это было больше, о чем они могли мечтать.

Вечером, после того как уходил последний поезд, официантки обычно расходились по своим комнатам. Там они делились друг с другом мечтами и надеждами, там завязывались крепкие узы дружбы, которые иногда не разрывались потом всю оставшуюся жизнь.

Так обстояло дело и у Розы с Эмили. Они оказались родственными душами, сестрами — не по крови, а по сердечной склонности.

— Ты видела, какое лицо было у Спадающих Бриджей, когда он понял, что у нас больше посетителей, чем мы предполагали? — громко смеясь, говорила Роза, устраиваясь в одной ночной рубашке на своей кровати.

Эмили еще была в халате. Хотя они жили в одной комнате уже несколько недель и поверяли друг другу свои самые заветные тайны, она все еще не могла избавиться от стеснительности — по крайней мере пока еще не избавилась. Роза же, наоборот, казалось, вообще не была обременена чувством стыда.

— А ты слышала, как он набросился на того несчастного помощника официанта, который принес эту злополучную телеграмму? — спросила Эмили. — Этот идиот попросил полуграмотного бедолагу прочитать телеграмму, а потом накинулся на бедного парня за то, что тот сделал ошибку.

Она развешивала свое только что выстиранное форменное платье. Их униформа должна была радовать гостей своей безупречной белизной, а за целый день работы она неизбежно становилась грязной. Черный костюм был более практичен в этом смысле, чего нельзя было сказать о белом фартуке.

Слава Богу, Роза знала несколько секретов, как выводить пятна от бифштексов с белой ткани, ведь «Гарви герлз» должны были сами поддерживать чистоту своей форменной одежды. Эмили, которая никогда раньше не мыла ничего, кроме собственной персоны, испытывала большие сложности в этом вопросе. А если она появится перед Фаллоном Бриджесом и посетителями в грязном фартуке, ее уволят!

Вот поэтому, хотя Эмили учила Розу, как накрывать на стол, сама она постоянно училась у подруги гораздо более полезным вещам.

— Да, я слышала, как он набросился на беднягу. — Роза многозначительно хмыкнула. — Он благоразумно поступил, что не выгнал его, не то я сделала бы что-нибудь похуже.

Эмили замерла, потом медленно повернулась к своей лучшей подруге.

— Что ты имеешь в виду, говоря «что-нибудь похуже», Роза? Роза с преувеличенным вниманием разглядывала трещину в потолке, как будто не слыша вопроса.

— Роза? — настойчиво повторила Эмили.

Громкий рев, который вдруг донесся снизу, заставил ее подпрыгнуть чуть ли не до потолка. Она бросилась к окну. Все остальные девушки уже высунулись из окон своих комнат и в изумлении наблюдали, как Фаллон Бриджес стоит посреди двора, громко и безудержно чихая. Потом он зажал нос, но ничего не помогало — Бриджес продолжал чихать.

— А-а-а-пчхи! А-а-а-пчхи! Апчхи! Апчхи! Апчхи! Апчхи! Коротышка крутился, приплясывая, по всему двору, как будто одержимый демоном чихания. Наконец, казалось, охваченный припадком безумия, он подбежал к поилке для лошадей и сунул голову в воду.

Эмили не могла поверить своим глазам: Бриджес, который числил чистоту второй добродетелью после набожности, — и вдруг опустил свое лицо в воду, а в ней, может быть, плавала лошадиная слюна! Она всеми силами сдерживала смех, боясь, что если рассмеется, то не сможет остановиться. Ей ни в коем случае нельзя было смеяться над своим начальником.

Девушки, высунувшиеся из окон своих комнат, были ошарашены не меньше Эмили. Через несколько секунд Бриджес поднял из воды голову. Когда он попробовал потянуть носом воздух и после этого не чихнул, то издал вздох облегчения и выпрямился.

— Вы в порядке, мистер Бриджес? — спросила его Кэти.

Бриджес засопел и хмуро посмотрел на своих подчиненных, глазеющих на него из распахнутых окон меблированных комнат.

— Быстро отправляйтесь в свои комнаты, барышни. Неужели я должен каждый вечер напоминать, что отбой у вас ровно в десять часов?

Он презрительно засопел и вдруг еще раз оглушительно чихнул. Роза рассмеялась, и этот звук через открытое окно долетел до Бриджеса. Прищурившись, он пронзил взглядом Эмили.

— Вас что-то рассмешило мисс Лэйн?

— Н-нет, сэр…

— Я так и думал. Спокойной ночи, барышни.

Он пошел в свою комнату обычной семенящей походкой, которая делала его похожим на дворецкого в каком-нибудь британском замке, только несколько потрепанного. Эмили никогда бы не поверила, что под костюмом их сверхблагообразного управляющего прячутся ярко-красные подштанники.

— Ну ладно, признавайся, что ты с ним сделала, Роза?

— Ничего особенного.

— Признавайся! — настойчиво повторила Эмили.

— Я подсыпала красного перцу ему в табакерку.

Эмили раскрыла глаза от удивления:

— Что?

— Ты ведь слышала, что я сказала, — он заслужил это. В следующий раз он дважды подумает, прежде чем станет кричать на ребенка.

— С какой стати он будет дважды думать, если только ты ему не скажешь, что это ты ему подсыпала перцу и по какой причине? Правда, тогда тебя наверняка уволят. А он все равно вряд ли что-либо поймет.

— О нет, он это запомнит! И будет знать, что в случае чего его обязательно снова накажут. Вот увидишь!

— Роза, ты для меня иногда просто загадка.

— Быть загадкой просто изумительно, не будь я Розой Дюбуа! Как ты думаешь, сколько еще времени пройдет, пока не появится какой-нибудь здешний толстосум и не предложит мне выйти за него замуж?

— Я думаю, это может случиться в любой день, — ответила Эмили, ложась в постель. — Но ты знаешь, счастья ведь за деньги не купишь.

— Так всегда говорят те, у кого денег полно.

Эмили обернулась к ней, и Роза лукаво посмотрела на подругу. Девушки улыбнулись друг другу — Они делились друг с другом своими сокровенными мечтами уже много раз — во всяком случае, Роза делилась. У Эмили не было настоящей мечты, только одно стремление: быть подальше от отца и жить своей собственной жизнью. Поэтому сейчас она чувствовала себя прекрасно. Ей казалось, что она добилась всего, чего хотела. Роза была страстной мечтательницей, и она помогала Эмили, поэтому Эмили тоже хотела помочь подруге. Хоть она и думала, что выходить замуж ради денег очень меркантильно, но от всего сердца хотела, чтобы Роза осуществила свое горячее желание. В конце концов, кто она такая, чтобы быть ей судьей?

— Роза, неужели ты не мечтаешь когда-нибудь встретить настоящую любовь?

Роза горько усмехнулась, а потом театрально закатила глаза:

— Ха! Я всегда говорила, что тебе все равно, кого полюбить — богатого или бедного.

— Я встречала множество богатых мужчин, Роза, и поверь мне, я не могла бы полюбить ни одного из них.

— А я смогла бы, держу пари. Мужчины — они мужчины и есть. Какая между ними разница?

— Ну-ка, что насчет мистера Бриджеса? Его ты могла бы полюбить ради его денег?

— Да он же не мужчина!

— Возьму на себя смелость не согласиться с тобой. Только что я видела его в кальсонах. Это точно мужчина!

— Что ты видела? — спросила Роза, приподнимаясь в кровати.

— Ты пропустила все самое интересное, Роза. Твоя милая шутка заставила его выскочить из дома в одних подштанниках, к всеобщему удовольствию.

Роза наморщила нос и снова откинулась на подушку.

— Да ладно, я ведь собиралась спать. Мне ни к чему ночные кошмары.

Они дружно рассмеялись, потом Роза протянула руку и погасила свет. Комната погрузилась в темноту. Наступила тишина, блаженная и глубокая.

— Эмили, все-таки кто же самый богатый мужчина в здешней округе? — спросила Роза.

— Понятия не имею.

— Но я все равно разыщу его.

— У меня нет сомнения, что ты своего добьешься. И, кто бы он ни был, это будет счастливый человек.

— Я за это ручаюсь.

Серебристый лунный свет лег на их постели. На сердце Эмили было спокойно. Она была счастлива здесь. Так сильно, просто ужасно счастлива!

Впервые с тех пор, как она сошла здесь с поезда, она подумала о том самом сыщике, которого нанял ее отец. Она молилась, чтобы никогда больше не встретить его снова. В его глазах она прочитала, что он твердо намерен вернуть ее обратно. Роза смогла подсыпать красного перцу в нюхательный табак Бриджеса только для того, чтобы преподать ему урок за его низкое поведение. А она? Может ли она побороться за свою мечту?

Эмили многому научилась от Розы, но самое важное — это вера в то, что любая мечта сбывается, надо только постараться схватить ее прежде, чем она упорхнет от тебя.

Она не собирается возвращаться на Лонг-Айленд. И не важно, что ей для этого придется делать.

Глава 3

Джош Маккензи не любил, когда его водили за нос. Впрочем, до сегодняшнего дня он и не предполагал, насколько сильно ненавидит хитрость и жульничество, потому что раньше никто так ловко не обводил его вокруг пальца.

Быть обманутым ворами или бандитами, закоренелыми негодяями — это еще куда ни шло. Этого можно было ожидать при том роде деятельности, которому он посвятил свою жизнь. Но, черт побери, после этого случая ему, наверное, никому больше не стоит верить! Он страшно досадовал, что поверил тому кондуктору в поезде. Джош спрашивал всех, кто попадался ему на пути, показывал фотографию Эмили каждому. Он безо всякого успеха прочесал Сент-Луис вдоль и поперек. Эмили Лоуренс как сквозь землю провалилась. А может быть, ее здесь никогда и не было. Скорее всего эта рыжеволосая красотка и ее очкастая подружка чем-то задобрили кондуктора еще до того, как Джош приступил к нему с расспросами.

Телеграмма, пришедшая в ответ на его запрос в офис Гарви в Чикаго, подтвердила самые худшие опасения: у них работала Эмили Лэйн, а не Эмма Лэйн.

Садясь на поезд, направляющийся в Лас-Вегас, Нью-Мексико, Джош пытался отогнать дурные предчувствия. Он терял нюх, утрачивал связь с действительностью, почва уходила у него из-под ног. Он и не думал, что это его так расстроит. Если у него уже нет чутья собаки-ищейки, без которого не может быть настоящего детектива, то ему лучше всего отправляться домой. Потому что следующим шагом к пропасти будет потеря всего остального. Джош должен предвидеть, что когда-нибудь это случится. И в один прекрасный день, когда детектив утратит свой нюх и интуицию, за углом его будет поджидать смерть. Ему нельзя быть снисходительным к своим ошибкам и вовсе не стоит веселиться оттого, что его провели две прелестные девушки.

Поэтому Джош сел в поезд, идущий на Запад. Он знал совершенно точно, с кого начать поиски: с Розы Дюбуа и ее хитрой подружки Эммы.

Стиснув зубы от презрения, он ругал себя за то, что оказался таким простаком. Почему не сообразил сразу? Что-то слишком много в этом деле ему попадалось женщин с похожими именами: Эмили Лоуренс, Эми Левнс, теперь эта Эмма-Эмили Лэйн. Совпадение? Ни в коем случае. Работая детективом, Джош привык к тому, что «совпадение» обычно означает «улику».

Ему придется перетерпеть заключение в этом проклятом поезде, но зато через несколько дней он узнает правду. Потом притащит эту мисс Богатую Наследницу в Лонг-Айленд, домой, к любимому папаше, и рванет в Техас. Там он побудет недолго, навестит семью, и это, возможно, поможет заглушить в нем щемящее чувство тоски и одиночества.

«А что потом?» — мелькнуло у него в голове.

Наблюдая в окно за полосатыми столбами, мимо которых проезжал поезд, Джош думал о своем страстном желании обрести такую же высокую и прекрасную мечту, которая вела по жизни его отца. То, о чем его отец мечтал, он и добился: у него были жена, дети, ранчо. Это была прекрасная осуществленная мечта. Такая мечта, смысл которой был понятен Джошу.

Разве можно в той жизни, которую начал строить сам Джош, найти что-либо похожее? Чтобы оно не только казалось прекрасным, но и было таким на самом деле — смелым, правдивым, благородным. А где он найдет женщину, которая хотя бы немного напоминала ему мать, женщину, которой он смог бы поклоняться с первого взгляда? Работа заставляла его сталкиваться с такими женщинами, которых он никогда не осмелился бы привезти домой, чтобы представить родителям. Из-за этого Джош чувствовал себя еще более одиноким и еще сильнее начинал тосковать по дому.

Но прежде чем он поедет домой, он должен найти Эмили Лоуренс. Эта женщина, как злой гений, стоит между ним и его семьей. И поэтому она не уйдет от наказания.

— С какой стати я буду надевать этот проклятый пиджак?! И мне наплевать, что ты об этом думаешь, жалкий коротышка! Я заплатил за жратву в твоем ресторане звонкой монетой, и нечего мне тут бормотать насчет приличий!

Эмили продолжала обслуживать своих клиентов, с улыбкой прислушиваясь к спору между Фаллоном Бриджесом и огромным ковбоем, который стоял в дверях. В обеденный зал мужчин пускали только в пиджаках, и если посетители не были одеты соответствующим образом, им предлагалось взять пиджак напрокат.

К несчастью, этот верзила обиделся на такую постановку вопроса. Глядя на широкие плечи парня, Эмили хорошо понимала его нежелание втискиваться в черный пиджак, который держал в своих руках Бриджес. Ковбой был ростом шесть с половиной футов и весил, наверное, не меньше двух сотен фунтов. Этому уроженцу диких степей было явно невдомек, почему, если даже коровам не приходит в голову с ним спорить, ему надо слушаться какого-то суетливого коротышку?

— Таковы правила, сэр. Если я позволю вам войти в обеденный зал в несоответствующем виде, тогда и другие будут иметь больше оснований отказаться подчиняться существующим правилам.

— Ну так что с того?

Бриджес побледнел, когда верзила угрожающе навис над ним.

— Т-тогда будет анархия, с-сэр. Мистер Гарви нанимал нас, чтобы мы привнесли на Запад немного вежливого обхождения. Хорошая еда, прекрасная кухня, изысканная сервировка, воспитанные официантки, приличное обслуживание, соответствующие костюмы во время обеда… Мы не можем позволить отказаться от своих убеждений, чтобы все вернулось к прежней дикости.

— А что плохого в здешних порядках? Мне лично они нравятся. И я не собираюсь слушать какого-то длинноносого выскочку в белой рубашке и жалком черном пиджаке! Он еще будет мне указывать, что надевать и как себя вести!

Эмили изо всех сил пыталась не засмеяться. Бриджес, казалось, проглотил целый лимон без сахара. В самом деле, ужасно глупо заставлять ковбоя втискиваться в обеденный пиджак, но Бриджес не мог нарушить правила.

— Уважаю людей, которые думают собственной головой, — произнесла Роза, оглядывая ковбоя с явным одобрением.

Он был довольно симпатичным, если только вам по нраву крупные, сильные и весьма сердитые мужчины. Эмили такие совсем не нравились. Она осознала это, когда ей пришлось столкнуться с агентом Пинкертона. Он тоже был высоким, сильным и слегка сердитым — из-за нее. Эмили вспомнила, какой он симпатичный.

«Боже мой, откуда такие мысли? Наверное, я слишком много слушала болтовню Розы».

— Правда, у ковбоев никогда не бывает много денег.

Чего им не хватает, так это денег, — продолжала Роза.

— Очень жалко. Похоже, единственные приличные люди, среди которых тебе можно искать мужа, — это ковбои, — ответила Эмили.

Роза протянула ей несколько салфеток. Эмили хотела их взять, но Роза почему-то не отпускала руку. Нахмурив брови, Эмили взглянула в лицо подруги и увидела, что Роза не отрываясь смотрит в направлении кухни.

— Сейчас будет кое-что интересное, — пробормотала она. Эмили проследила за взглядом Розы. К огромному верзиле приближалась Кэти Клири. Рядом с тощим Бриджесом и миниатюрной Кэти ковбой выглядел как гора. Кэти взяла пиджак из рук метрдотеля:

— А, ну теперь все понятно. Он же будет похож на сосиску в тесте, если попробует втиснуться в эту кукольную одежку. Такой представительный мужчина! — Пойдем-ка со мной. Сдается мне, я видела где-то пиджак побольше, там, в гардеробной. Он никому не подходит, потому что у нас редко бывают такие большие гости. Вот его и запрятали куда подальше, уж это точно.

— Да не буду я ничего надевать, не нужен мне никакой проклятый пиджак! — прорычал верзила.

В обеденном зале стало тихо. Бриджес позорно бежал, как крыса с тонущего корабля.

Кэти шагнула ближе, уперла свои тонкие руки в бока и вдруг заорала на гиганта:

— Вы не будете со мной так разговаривать, сэр! Если хотите обедать, так одевайтесь, как здесь положено, а то уже уши вянут слушать чепуху, которую вы тут несете! Слышите меня? Сдается мне, тот пиджак будет вам в самый раз. Ну, поторапливайтесь!

И Кэти решительно направилась в гардеробную. Все как один затаили дыхание, глядя, как лицо ковбоя медленно заливается краской. А что, если он сейчас схватит Кэти и вытрясет из нее душу? Что тогда они будут делать?

Гигант опустил голову, развернулся и покорно последовал за Кэти. По обеденному залу пронесся вздох облегчения.

— Еще одна трагедия позади. — Эмили повернулась к Розе, и ей наконец удалось выдернуть салфетки из рук подруги.

— Но зато другая торопится за ней следом!.. — Роза выхватила у Эмили одну из салфеток накинула ее на голову подруге.

— Что ты делаешь?!