Так вот... Ой, они меня щекочут! – неожиданно вскрикнула она, дунув уголком губ на красные перышки, которые коснулись ее щеки. – Я не собираюсь летать, зачем мне перья? Но они существуют, и чтобы избавиться от них, пришлось бы немало повозиться. Ну что, пойдем и приобретем мне новую шляпку без перьев, от которых мне хочется чихать. Или купим ленточки, кружева, бальные туфельки, помаду для волос, фиалки или дыни? – Дейзи расхохоталась. – Видите, выбор у меня очень широкий!

– Вы не хотели бы о чем-то со мной посоветоваться? – спросила Хелена. – Я всего лишь компаньонка, и, когда вы выйдете замуж, мне придется искать новое место. Но я могла бы что-то объяснить вам. Я провела замужем десять счастливых лет. У меня двое детей, которых я обожаю. К несчастью, вот уже пять лет я вдова и не могу проводить с детьми столько времени, сколько бы мне хотелось. У меня немалый житейский опыт. Я была бы рада выслушать вас и помочь вам по мере моих возможностей.

– Я понимаю и благодарю вас, но в данном случае я первым делом должна кое о чем спросить себя. Ну так что? Отправимся в «Пантеон-базар» за украшениями? Или на цветочный рынок просто погулять? Может, все-таки заглянем в контору агента по найму, посмотрим, что он предложит мне за мои деньги? Это на случай, если я предпочту поселиться одна.

– Как хотите, – сдержанно ответила Хелена.

– Ох, не будьте вы со мной так официальны! – воскликнула Дейзи почти с отчаянием. – Послушайте, это очень важно. В отличие от вашего мое замужество внушило мне отвращение к брачным отношениям. Я люблю Джеффа, но, честное слово, не могу решить, захочу ли я вообще выйти замуж. Я мечтала о любящем муже, о джентльмене, о мужчине, который давал бы мне советы, поддерживал бы меня и защищал, короче, был бы для меня тем, кем никогда не был мой отец. Вот о чем я думала, стоя на гальке у берега моря в Ботани-Бей и глядя на синие волны в ожидании желанной свободы. Теперь я вольная птица. У меня есть деньги. Я могу поступать по собственному усмотрению. Мне это просто не приходило в голову. Наверное, самое лучшее для меня – остаться просто другом Джеффа и жить одной. Да, смелее вперед, а там посмотрим. Я понимаю, что это неожиданно и странно, однако именно так я рассудила сейчас.

Хелена покачала головой:

– Я не могу представить себе ничего лучшего в жизни, чем выйти замуж за порядочного, доброго человека, который любит вас.

– А я могу! – отрезала Дейзи. – Поймите, одно дело о чем-то мечтать, а совсем другое – столкнуться с этим в действительности. У меня в жизни ни разу не было возможности сделать собственный выбор, не было, вплоть до смерти моего мужа. Теперь я могу сама принимать решения и не хочу совершать ошибки, в которых мне придется винить только себя и никого больше. Очень легко сваливать вину за собственные беды на других. Я делала так почти всю жизнь, но была права. Теперь я должна принять это бремя на себя. И пока просто не знаю, как мне поступить. Время, вот что мне нужно, и оно у меня есть. Идемте, Хелена, мы можем поговорить по дороге. Я просто жажду куда-то идти и хоть чем-нибудь заняться.

Она отворила дверь и увидела перед собой управляющего отелем, который уже поднял руку, чтобы постучаться. Трудно было бы сказать, кто из них двоих больше удивился. Но управляющий был явно чем-то очень смущен. Рядом с ним стоял плотный мужчина в строгом костюме, но при ярко-красном жилете. Мужчина устремил взгляд на Дейзи.

– Ах, миссис Таннер, – заговорил управляющий. – Доброе утро. Я просто зашел предупредить вас. Это вот мистер Роберт Барроуз с Боу-стрит. Он утверждает, что у него к вам дело, и хотя я попросил его подождать внизу, он настоял на том, чтобы подняться вместе со мной.

– Все они, как только услышат про Боу-стрит, мигом смываются, – пояснил человек в красной жилетке. – Так, значит, самое верное дело хватать их в берлоге.

Дейзи втянула в себя воздух носом и подняла голову.

– Сыщик, – проговорила она. – Этот запах я учуяла бы за милю. Ну, приятель, что вам от меня нужно?

– Миссис Дейзи Таннер? – спросил сыщик и посмотрел на Дейзи, прищурив глаза. – У меня тут приказ о вашем аресте, – сообщил он, похлопав пальцами по карману жилета.

Дейзи застыла на месте.

– По какому поводу?

– По подозрению в убийстве вашего мужа Джеймса Таннера, – сказал сыщик. – В колонии его величества для преступников в Ботани-Бей, а именно в Порт-Джексоне.

Лицо у Дейзи сделалось серым, как зола. Ноги задрожали, и она ухватилась за дверь, чтобы нс упасть. Но тут же взяла себя в руки.

– Это неправда, – сказала она. – Я этого не делала. Джеймс погиб в результате несчастного случая. Я никуда не пойду. Хелена, пошлите за Джеффом. И за виконтом Хеем, непременно пригласите его. Ах да, и за моим адвокатом, я познакомилась с ним сразу после приезда в Лондон. Его имя Рональд Арбес, оно записано вместе с адресом на одном из листков в бумагах на моем письменном столе. Я никуда не намерена идти, – заявила она сыщику. – У меня есть деньги и потому, как я полагаю, есть враги, но они не получат ни денег, ни меня. Я остаюсь здесь.

– Вы не должны являться на Боу-стрит, – говорил граф, меряя шагами комнату из одного конца в другой. – У меня есть друзья в верхах. Я поручился за вас. Ведь вы останетесь в Лондоне, верно? – спросил он, посмотрев на Дейзи.

Она кивнула. Разговор происходил в городском доме графа. Дейзи сидела в кабинете хозяина, но ей казалось, что она уже на месте допрашиваемого в суде. Руки, сжатые в кулаки, лежат на коленях. Джефф продолжал ходить; Лиланд стоял у окна и немигающими глазами наблюдал за Дейзи. Хелена устроилась поблизости, и вид у нее был такой, словно она вот-вот ударится в слезы.

– Я не собираюсь бежать, – сказала Дейзи. – Ведь я не совершила ничего противозаконного.

– О да, разумеется, – произнес граф.

– Мне известно, что каждый подозреваемый отрицает свою вину, – со злостью заявила Дейзи. – Но я говорю правду. Таннер уехал верхом, они с приятелем скакали наперегонки. Он хотел во что бы то ни стало выиграть пари. Домой он вернулся мертвым, как та дверь, на которой его принесли. Лошадь шарахнулась и взбрыкнула. Так говорили все. Я была дома и готовила Таннеру обед, я это делала каждый день. Кто утверждает, что в его смерти виновна я?

– На вас подан иск, – сказал граф. – В нем содержится обвинение. Утверждают, что несчастный случай имел место, но будто бы вы его спровоцировали.

– Как это?! – вскрикнула Дейзи. – Они что, считают, будто я была там же, где и он, стояла у дороги и махала руками на его коня?

– Нет, – заговорил наконец Лиланд. – Они заявляют, будто вы сунули острый камешек под седло.

– Однако долго же они собирались сообщить об этом! – Дейзи передернула плечами. – Сейчас уже никто не может это подтвердить. С чего бы я стала это делать? Камешек под седло? Ничего себе, ценная мысль! Если бы я задумала отделаться от Таннера, я бы действовала наверняка. Боже милостивый, камешек под седло! Какой прок от него, ведь Таннер мог упасть с лошади и всего лишь сломать себе руку или ногу. Он устраивал мне адскую жизнь, когда у него, к примеру, болел живот! Если бы он сломал ногу, мне бы это обошлось куда тяжелее, чем ему, можете мне поверить! Он бы мне голову проломил, если бы подумал, что это я сделала такое дело. Все это ложь. И они ничего не в силах доказать.

– Скорее всего так, – согласился Джефф. – Но они могут подкупить лжесвидетеля, и это меня беспокоит. Ведь вы помните, Дейзи, среди каких людей мы с вами жили в Порт-Джексоне.

– Помню. Но я знаю, что не все они были плохими. К тому же никто не захочет, чтобы его считали и называли доносчиком. С такими в колонии расправа короткая. И вы это знаете, Джефф.

– Не спорю. Но есть и еще одно обстоятельство. Все знали, что вы ненавидите Таннера, вы этого не скрывали. Как говорится, очко в их пользу.

– В их пользу? – повторила Дейзи голосом, полным отчаяния. – Что вы такое говорите, Джефф, как вы можете? Вы просто разбиваете мне сердце.

Граф подошел к ней и взял за руку.

– Я ни секунды не думал и не думаю, что вы совершили то, в чем вас пытаются обвинить, Дейзи. Я говорю лишь, что дорога может оказаться каменистой.

Дейзи медленно высвободила руку и подняла голову. Взглянула на Лиланда и подавила готовое сорваться рыдание.

– Я всю жизнь шла по каменистой дороге. Я к этому привыкла. Я не убивала Таннера, но не стану отрицать, что у меня нередко возникало желание прикончить его. Значит ли это, что они снова могут упрятать меня в тюрьму? Или отправить в Ботани-Бей?

Она сидела в кресле, выпрямив спину, явно испуганная, почти отчаявшаяся, но гордая, словно королева, приговоренная к позорной казни. Во всяком случае, Лиланд воспринимал Дейзи так. Ее отливающие золотом волосы и платье огненно-красного цвета подчеркивали бледность лица, на котором пылали гневом широко раскрытые глаза. Хоть она и подавлена, огонь ее души неугасим, она вся воодушевление и гнев, и Лиланд подумал, да, Дейзи могла бы убить человека, если бы до этого дошло, но не таким трусливым и гнусным способом, который ей приписывают. Она предупредила бы врага о нападении, прежде чем пустить в него пулю или вонзить кинжал ему в грудь. Но совершила бы убийство лишь в том случае, если бы ей самой или тому, кто ей дорог, угрожала смертельная опасность и не существовало бы иного пути ее избежать.

– Кто же мой обвинитель? – спросила Дейзи.

– Следователи с Боу-стрит не разглашают имя, – ответил Лиланд. – Я знаю это, я спрашивал и граф тоже, но они тверды, как гранит.

– Потому что боятся, как бы я его не убила! – заявила Дейзи, с силой втянув носом воздух. – Нет, я бы его оставила жить. Но постаралась бы искалечить, это уж точно!

Лиланд расхохотался.

– Я бы так и поступила, – сказала Дейзи, глядя на него. – Какие низкие происки! Никто, ни один человек во всем Порт-Джексоне, никогда не говорил ничего подобного. Были там такие, кто относился ко мне плохо. На свете нет людей без недостатков, и у меня они тоже есть. Я, например, терпеть не могла нашего мясника Моррисона. Просто ненавидела его за то, что он всегда старался обмануть, присчитать лишнее к оплате, да еще и руки распускал, а это несовместимо с торговой деятельностью, так я прямо и заявила ему самому и всем прочим, можете быть уверены. – Дейзи сделала паузу, потом снова заговорила, быстро и горячо: – Была там у нас некая миссис Коулмен, настоящая преступница! Она отравила двух мужей и не потому, что они с ней жестоко обращались, а из-за денег! Она получила свободу, потому что вышла замуж за тюремщика. А я прямо сказала, что ни за что не стала бы пить с ней чай. – Дейзи опустила голову и снова помолчала минуту-другую. – Думаю, я слишком свободно высказывала свои мнения, и не только об этих двоих, поверьте. Я была несчастна, а люди в горе становятся злоязычными, потому что им хочется, чтобы и другие чувствовали себя не лучше их. Мне следовало быть более милосердной, что верно, то верно. Но все это не делает меня убийцей!

Граф и Лиланд переглянулись, но ни тот ни другой не улыбнулся.

– Я знаю о законах больше, чем другие женщины, – продолжала Дейзи. – Так сложилась моя судьба. Но скажите, разве тот, кто меня обвиняет в убийстве, не встретится со мной в зале суда?

– Это было бы неизбежно, – сказал граф, – но мы не верим, что дело дойдет до суда.

– Но почему же нет? – спросила Дейзи.

Она нахмурилась, заметив, что мужчины снова обменялись взглядами. Она ни разу не видела Лиланда таким серьезным и озабоченным, а у Джеффа даже появились красные пятна на щеках возле ушей.

– Я объясню вам позже, – уклончиво ответил граф. – Если вообще придется к этому возвращаться.

– А сейчас, – встрепенулся Лиланд, – нам нужно, чтобы вы успокоились, сели за письменный стол и составили список всех, кто, по вашему мнению, имел основания питать к вам недобрые или мстительные чувства. Абсолютно всех, – подчеркнул он. – Начиная со времени накануне ареста вашего отца. Ведь кто-то, несомненно, донес на него. Мы поднимем старые документы, однако чрезвычайно важно и ваше мнение. Внесите в список имена тех, с кем познакомились в Ньюгейте, и кто мог тогда затаить на вас злобу, а также тех, кто находился вместе с вами на корабле, который доставил вас в Ботани-Бей. Ну, разумеется, и имена ваших предполагаемых недоброжелателей в колонии. Это даст нам материал для работы.

– Мы должны выяснить, кто обвинил вас, – добавил граф.

Глаза у Дейзи округлились.

– Они могут снова посадить меня в Ньюгейт? – спросила она и опять нахмурилась, обозлившись на себя за то, что голос ее дрожал.

– Нет! – отрезал Лиланд. – Этого не будет, пока я жив.

– И пока жив я, – сказал граф.

Дейзи молча кивнула. Ей стало намного легче. Потом она подняла голову.

– Понимаете, Джефф, я не думаю, что иск предъявил кто-то из наших старых знакомых по Ботани-Бей. Предположим, меня по этому обвинению посадят в тюрьму или снова отправят в колонию. Какая от этого выгода? Денег моих они все равно не получат. Так чего ради беспокоиться? Заключенные не питают добрых чувств к судам, верно я говорю, Джефф? – спросила она, как ребенок ночью спрашивает няньку о чудовище, которое ему привиделось в темноте, и хочет при этом лишь одного: чтобы его успокоили и сказали, что страшнее шкафа для одежды в комнате ничего нет, все тихо и мирно. – Разве вы этого не помните?

– Да, – ответил Джефф. – Но они могли бы заплатить кому-то, кто подаст за них иск.

– Понимаю, – сказала Дейзи и задумалась. – Вот что мне пришло в голову. Это может быть человек, который никогда не совершал ничего противозаконного, человек, которому просто не нравится, что я так близка с вами, Джефф. Или с вами, милорд, – добавила она, обращаясь к Лиланду.

Граф воззрился на нее. Лиланд, наклонив голову набок, последовал его примеру.

– Вы двое ввели меня в высшее общество, – говорила Дейзи. – Существуют строгие судьи высшего ранга, которые пришли в бешенство оттого, что вы приобщили обыкновенную каторжницу к сливкам лондонского света. Они не желают соприкасаться локтями с такой, как я, независимо от того, была я виновна или нет. Обвинение меня в убийстве и есть то подлое, дурно пахнущее, отвратительное деяние, какое вполне может совершить личность подобного склада.

– Вполне могло быть и так, – сказал граф, снова обменявшись взглядами с Лиландом.

– Именно так, – резко бросил Лиланд.

За все время их знакомства Дейзи впервые видела его таким возбужденным – куда девалась привычная для него небрежно-ленивая, полная юмора манера держаться!

– Но пока это лишь предположение, допустимая гипотеза, – продолжил он. – Я должен начать серьезное расследование и потому вынужден покинуть вас. Мне надо кое с кем поговорить, а кое-кого припугнуть. Миссис Мастерс, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – могу ли я выйти вместе с вами на минутку?

Хелена заметно удивилась.

– Не волнуйтесь, – заверил ее Лиланд уже более мягким тоном. – Вас никто ни в чем не подозревает. Мне просто нужно перемолвиться с вами несколькими словами наедине.

– Хорошо, милорд, – ответила Хелена, явно успокоившись. – Дейзи, я выйду ненадолго, – обратилась она к хозяйке и направилась к двери.

Лиланд последовал за ней.

Дейзи и граф остались наедине. Теперь и только теперь Дейзи вдруг поняла безмолвный разговор между Джеффом и Лиландом, ухватила его суть так, словно слышала его собственными ушами.

– Боже милостивый, вот как все обернулось, – забормотала она, беспомощно прижав ладонь колбу. – Что я натворила! Ведь я вынуждаю вас поступать вопреки вашей воле, Джефф.

– Нет, Дейзи, – возразил граф, подходя и останавливаясь прямо перед ней. – Наоборот, вы помогли мне осознать, что я должен просить вашей руки и отринуть всякие колебания.

– Так я и думала, – жалобно вымолвила Дейзи.