Пролог

Порт-Джексон, Новый Южный Уэльс, Австралия

1817 год

– Будьте прокляты все мужчины! – со злостью заявила молодая женщина. – Я выйду замуж – и меня, наконец, оставят в покое!

Она стояла на пристани, вытянувшись в струнку и сжав руки в кулаки.

– О, Дейзи, на самом деле ты так не думаешь, – возразила ее подружка.

– Ладно, может, – согласилась Дейзи с обаятельной улыбкой, от которой половина мужчин в Ботани-Бей сходила с ума от желания, а другая половина начинала сладострастно грезить наяву. – Но я уеду отсюда со следующим же приливом, вот увидишь. Я намерена снова выйти замуж. Это единственный способ обезопасить себя от назойливых приставаний.

– Но ведь и здесь немало холостяков, – заметила подруга.

– Да, – сказала Дейзи, – но среди них нет ни одного настоящего джентльмена. У меня тут есть друзья, по которым я буду скучать, это верно. И жить здесь неплохо, если ты вольная птица. Но я не свободна, хоть и осталась в одиночестве. – Дейзи некоторое время молча созерцала горизонт и уплывающий корабль, быстро превращающийся в маленькую точку. Голос ее прозвучал подчеркнуто твердо, когда она заговорила. – Я знаю, что и как мне делать. И если этот распутный капитан выпроводил меня с корабля, так как я отказалась лечь с ним в постель, то мне наплевать на него. Есть другие корабли и капитаны, и не все они столь блудливы.

– Дейзи! – одернула ее подруга. – С таким язычком ты в жизни не подцепишь мужа из благородных.

– Неужели? – расхохоталась Дейзи. – Что-то я раньше не слыхала от тебя таких порицаний. – Лицо ее стало серьезным. – Но ты права, хотя я просто вынуждена была сделаться такой, чтобы выжить. Джентльмен желает, чтобы его супруга разговаривала благопристойно, как пастор, и не важно, что ему на самом деле очень по вкусу те любовные словечки, которые она нашептывает ему на ухо. А мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж, – настоящий джентльмен. Так что не волнуйся за меня. К тому времени как вернусь в Англию, я буду говорить так, что посрамлю даже герцогинь. Да я так и разговаривала, прежде чем отплыла от ее берегов и, разумеется, до того, как познакомилась с тобой. Я чуть не позабыла, как это делается, но вспомнить не так уж и трудно. Очень скоро правильная речь станет привычной, как и образ жизни настоящей леди. Теперь мне не придется путешествовать в цепях в корабельном трюме, в тесной клетушке. И мне не надо будет выходить замуж ради того, чтобы выбраться из тюремной камеры. Нет, на этот раз я буду сидеть на верхней палубе, и потягивать шампанское в обществе знатных людей. И в Англии я стану жить среди таких людей. Когда я считала, что мне выпало на долю провести в здешних краях остаток жизни, я сделана все, чтобы приспособиться к такому существованию. Но вдруг несчастный случай, и Таннер погиб. Тут я призадумалась. Жизнь коротка. Так почему не бросить ей вызов, пока мы еще ходим по земле, а не лежим в ней? Я знаю, чего хочу, и достаточно удачлива, чтобы добиться своего. Я теперь вдова, взрослая женщина, а не перепуганная девочка, какой была, когда меня привезли сюда. Я побывала узницей, была женой, что почти то же самое, только еда получше. Сейчас я не связана никакими обетами, богата и еще молода. Самое время начать все сызнова.

– Но пока ты до него не доберешься – а ведь это на другом конце света, – ты не можешь знать, женится ли он на тебе, – возразила подруга.

Уловив сомнение на лице приятельницы, Дейзи рассмеялась.

– Я знаю, что он в меня влюблен. Ты же видела, как он на меня смотрел. И называл очаровательной, верно?

– Но ты тогда была замужем. А он всегда вел себя как джентльмен.

– Ты считаешь, что на самом деле он так не думал?

– Почему бы тебе не написать ему сначала?

– Письмо – это всего-навсего клочок бумаги, – ответила Дейзи, покачав головой. – Мой отец не был удачлив, но он знал, как вести игру. «Ходи всегда с козырной карты» – так он говорил мне. Я не страдаю бездной самомнения, но только очень глупая женщина не понимает, в чем ее сила. А моя сила в наружности. Мозги у меня все в порядке, но мужчины этого в расчет не берут. Они смотрят только на мое личико, ну и на все прочее тоже. Не могу же я напомнить ему об этом в письме.

– Дейзи, – с грустью заговорила подруга, – ты, без сомнения, самая красивая в Ботани-Бей. Но здесь тридцать мужчин на одну женщину. В Лондоне же полно красавиц, и многие из них знатные и богатые.

Дейзи не произнесла ни слова. Но свет утреннего солнца подтвердил реальность ее надежд. От рассветных лучей засияли светло-золотые волосы, падавшие густой волной на стройные плечи молодой женщины; совершенные формы изящного тела обозначились под платьем, просвеченным восходящим солнцем. Дейзи запрокинула голову. В золотисто-карих глазах под высоко поднятыми как бы в удивлении тонкими бровями затаилась печаль.

– Я выдержу сравнение с любой женщиной в Лондоне, – проговорила она, наконец. – Я теперь богата, происхождение у меня хорошее, и я получила помилование и полностью оправдана.

– Но он в два раза старше тебя, – с жалостью заметила подруга.

– Да! – сказала Дейзи. – Совершенно верно. Он уже миновал возраст страстных объятий и нелепых буйных выходок. Но он жив, и, возможно, я рожу ему ребенка. Это было бы чудесно. Впрочем, я не слишком в это верю как из-за его возраста, так и в связи с моим первым замужеством. Я ведь не имела детей. Но Таннер никогда не упрекал меня за это, хотя наверняка ел бы поедом, знай он, что от него могут родиться дети. Мне кажется, дело было в нем, а не во мне.

Она пожала плечами:

– Но как бы то ни было, для мужчины в возрасте моего джентльмена это не имеет большого значения. У него уже есть сын-наследник, и еще двоих он усыновил, все трое женаты. Он живет отдельно от детей. Такой мужчина мне как нельзя более подходит. Он влюбился в меня, я его уважаю. Я могу сделать его счастливым. Он не станет требовать от меня слишком многого, как и я от него. Как ты не понимаешь! Я в этом браке могла бы чувствовать себя свободной. С таким человеком мне будет спокойно.

– Ты могла бы выйти замуж за кого-то из местных.

– Никто из них не обеспечит мне такой независимости. В Англии знатные и богатые мужчины предоставляют своим женам возможность иметь отдельную спальню и вести светскую жизнь, как им самим хочется. Отдельная спальня! Можешь ли ты вообразить здесь мужчину, который допустит такое?

Дейзи снова пожала плечами, на этот раз прямо-таки театральным жестом.

– Кроме того, – продолжала она, – скоро у меня просто не будет иного выбора, если учесть то, как ведут себя Томпсон и Эдвардс и что заявляет этот ужасный Хьюз. Я не могу выходить из дома по вечерам и постоянно держу дверь на запоре. Среди моих знакомых нет ни одного влиятельного мужчины, который защитил бы меня. Нет, женщина в Ботани-Бей не может чувствовать себя свободной, какой бы богатой она ни была. В общем, так обстоят дела и в Англии, но там я, по крайней мере, могу выбрать себе мужа. По вкусу. И я облюбовала Джеффри Сэвиджа, бывшего заключенного, а ныне графа Эгремонта. Кто, кроме него, лучше поймет, какие тяготы я перенесла? Кто подойдет мне больше? Он не молод, умен и добр.

– Хотела бы я быть хоть наполовину такой смелой, как ты, – негромко проговорила подруга Дейзи. – Но я не такая. Я полагаю, что могла бы снова наладить жизнь в Англии, но мне этого не хочется.

Дейзи повернула к ней голову.

– Я вовсе не смелая. Если сказать правду, у меня не хватает храбрости долее жить здесь. – Ее улыбка была внезапной, сияющей и теплой, словно солнечный луч, пробившийся сквозь тучи. – Но я могу притвориться смелой, и я это сделаю. Я намерена воспользоваться благоприятным случаем, потому что он у меня есть. По крайней мере, сейчас.

– Ну что ж, успеха, тебе – ответила подруга.

– Благодарю. Но я намерена всего добиться собственными силами, так что благослови меня на прощание и не высказывай пожеланий. И теперь я должна уехать, чтобы претворить возможное в действительное.

Глава 1

– Я польщен, моя дорогая, – произнес джентльмен, размыкая покрытые ямочками руки хорошенькой молодой женщины, которыми она обнимала его за шею. – Но, поверьте, я не стою вашего внимания.

Дама опустила руки, но не отстранилась от него. Наоборот, она прильнула к нему всем телом, положила изящную ручку ему на грудь, посмотрела в лицо и обиженно надула губки.

– Нет, должен признать со всей откровенностью, – продолжал джентльмен с задумчивой улыбкой, отступив на шаг, – вы прелестная, соблазнительная крошка, но на меня уже нет спроса на любовной ярмарке. Взгляните лучше хотя бы вот на Карлтона. – Он слегка повел плечом в ту сторону, где у противоположной стены Зеленой комнаты стоял невысокий мужчина. – У него титул барона, и к тому же он богат, любезен и щедр к тем, кто ему доставляет удовольствие. – Джентльмен поднял длинный указательный палец, как бы подкрепляя этим жестом свои утверждения. – Мне доводилось слышать, как женщины называли его любителем обниматься. Я считаю такое определение тошнотворным. У меня нет ни малейшего желания прижимать его к груди. Но готов держать пари, что вас бы он с радостью заключил в объятия. Итак, – добавил он, легонько шлепнув соблазнительницу по аккуратному кругленькому задику, – почему бы вам не обратиться к нему с вопросом, не желает ли он поближе познакомиться с такой очаровательной особой, как вы?

Женщина взглянула на указанного ей полнотелого мужчину, потом посмотрела на стоящего перед ней высокого, худощавого, изысканно одетого джентльмена и вздохнула. Подмигнула ему, повернулась и, вызывающе виляя бедрами, направилась к барону.

– Добрый вечер, Хей, – благожелательно произнес немолодой джентльмен, который стоял неподалеку. – Отказываемся от сладкого в пользу Лента?

– Добрый вечер и вам, Эгремонт, – не менее сердечно отозвался Лиланд Грант, виконт Хей. – Рад встрече. Я заметил вас, но, к сожалению, не имел ранее возможности заговорить с вами. Как ваши дела?

– Благодарю, у меня все хорошо, но досужие языки вроде бы толкуют, будто я на пороге смерти или по меньшей мере очень плох.

– Всему виной ваша тяга к уединению, – сказал Лиланд. – Когда я болел, обо мне болтали меньше, потому что моя жизнь – открытая книга.

– Причем пикантная, – заметил граф. – И настолько же распахнута, как кошелек скряги. Вы показываете то, что легко увидеть, а все прочее спрятано очень глубоко.

– Неужели? – протянул виконт. – Ну, уж если вы так говорите, будь по-вашему. Однако я пришел к выводу, что для сплетников плохие новости – все равно что хороший бифштекс с кровью. Они рабы и счастливы, когда получают такое блюдо.

Граф улыбнулся. Он был старше Лиланда более чем на десять лет, но они стали друзьями год назад, когда познакомились на свадьбе приёмного сына графа. Тогда выяснилось, что виконт Хей – единокровный брат незаконнорожденного Даффида, чью свадьбу и праздновали. У графа и виконта обнаружилось много общего, и они подружились. Это озадачивало друзей графа и забавляло закадычных приятелей виконта, потому что менее сходных между собой людей трудно было найти.

Лиланд, виконт Хей, был сказочно преуспевающим ловеласом. Он любил женщин, и они его тоже, однако Лиланд оставался убежденным холостяком и сибаритом, заводя интрижки с особами противоположного пола из всех слоев общества. Граф был верен памяти покойной жены и лишь изредка вступал в короткие связи с благоразумными и неболтливыми дамами.

Джеффри Сэвидж, граф Эгремонт, был педантичен и склонен к затворничеству, но душа у него была нежная и ранимая. Виконт Хей, по мнению многих, был на удивление тривиальным, хоть и чрезвычайно светским человеком, наделенным к тому же острым чувством юмора.

Они и внешне были совершенно не схожи. Граф, крепко сложенный, мускулистый джентльмен среднего возраста и среднего роста, сохранил густые темно-русые волосы и здоровые белые зубы. Лицо у него было красивое, хоть и сильно загорелое в полном противоречии с модой.

Виконт недавно отметил тридцатый день рождения. Он был высок и очень худ, черты узкого и длинного лица точеные, полные благородного изящества. Речь его и движения казались несколько вялыми и жеманными, но гибкое тело Лиланда было невероятно сильным. Большинство его знакомых не подозревали об этом, а также о том, что при необходимости он может двигаться с непреодолимой силой: ведь обычно он пускал в ход лишь свое убийственное остроумие.

Разного возраста, не похожие ни лицом, ни манерой держаться, эти двое тем не менее отлично подошли друг другу.

Граф обнаружил, что за внешней беззаботностью виконта скрывается доброе сердце и развитое чувство справедливости. Он высоко ценил присущее Лиланду остроумие, принимал его политические взгляды и понимал, что его младший друг открывает свою истинную природу только близким людям. Среди этих немногих были законный сын графа и оба его приемных сына. Теперь, когда все трое обзавелись семьями, Эгремонт особенно дорожил обществом Хея. Он считал, что оно дает ему вкус к жизни.

Виконт думал о графе как об отце, которого сам он не знал и никогда не надеялся обрести. Он ценил жизненный опыт старшего друга, его умение понять другого и спокойную мудрость.

И теперь Лиланд был немало удивлен, встретив графа в так называемой Зеленой комнате театра, куда мужчины приходили после спектакля ради тайных свиданий с актрисами и танцовщицами, большинство из которых либо продавали свои интимные услуги, либо в лучшем случае состояли на содержании.

Виконт вопросительно поднял тонкую бровь.

Граф понял этот безмолвный вопрос.

– Мисс Фанни Ла Фэй, исполнительница главной роли в спектакле, – мой старый друг, – сказал он. – Я пришел поздравить ее. Только и всего.

Лиланд бросил взгляд на женщину с поразительно блестящими светло-золотистыми волосами и в платье столь прозрачном, что прелести дамы были отчасти скрыты от всеобщего обозрения лишь благодаря окружившей ее плотным кольцом толпе поклонников. Лиланд поднял бровь еще выше.

– Мы стали друзьями в давно прошедшие тяжелые времена, – пояснил граф. – Познакомились на далеких отсюда берегах. Она на редкость стойкая молодая женщина. Я очень рад, что она смогла вернуться на родину.

– Ах вот как! – произнес Лиланд, теперь уже высоко подняв обе брови. Он не знал, что актриса перенесла в прошлом тяготы тюремного заключения.

Граф Эгремонт был осужден по ложному обвинению в те времена, когда и не думал о том, что унаследует титул. Вместе с сыном он был сослан в Ботани-Бей. Оба они, а также еще два молодых человека, с которыми граф подружился в заключении и взял их под свою опеку, отбыли срок и вернулись в Англию, где граф вместе с титулом получил большое состояние. Эгремонт к тому же нажил благодаря удачным вложениям средств собственный капитал и стал одним из богатейших людей в стране. Он сделался сказкой города с привкусом скандальности из-за неординарного прошлого. Однако лондонские пересуды увяли, как срезанные цветы, и теперь, спустя год с небольшим, граф был желанным гостем в любом доме. Он, однако, довольно редко посещал светские приемы.

– Я уже принес мисс Ла Фэй свои поздравления, – сказал он, – и собираюсь уходить. Не смею, однако, приглашать вас, если у вас тут какое-то дело.

– О, дело это мне не дано завершить здесь, милорд, – отвечал Лиланд самым легкомысленным тоном. – Я могу лишь условиться о нем. Был бы рад составить вам компанию, если вы имеете в виду нечто занимательное.

– Я помышлял только о том, чтобы посидеть у камина со стаканом портвейна и пораньше лечь спать, – со вздохом проговорил граф, – но я обещал майору Ризу поужинать с ним в его клубе. Вы соблаговолите присоединиться к нам?

– Чтобы еще раз пережить вместе с ним все сражения в колониях? Он славный вояка, но я, пожалуй, откажусь. Я уважаю его заслуги и сожалею, что он потерял руку на войне, но предпочел бы ограничить во времени свое мысленное участие в чужих боях.

– Да, но он мой старый приятель, и я обязан сдержать слово. А как насчет того, чтобы нам с вами посидеть за ленчем завтра у меня дома? Мыс вами давно уж не говорили в свое удовольствие.

– Не меньше недели! Да, эта мысль мне по душе.

– Так я вас жду. – Граф откланялся и попросил лакея подать пальто.

– Милорд! – послышался взволнованный дрожащий голос. – Неужели вы уходите? Так скоро?

– Моя дорогая, – обратился граф к примадонне, которая вырвалась из окружения восхищенных поклонников, – но ведь вы в кольце ценителей вашего таланта. Я просто хотел побыть одним из них, поздравить вас с заслуженным успехом и скромно удалиться.

– Старые друзья важнее случайных зрителей, – возразила актриса. Но ее обведенные черным гримом глаза смотрели на виконта.

– Это мой друг виконт Хей, – сказал граф. – Лиланд, могу я вас представить мисс Ла Фэй?

– Не только можете, – волнующим голосом заговорил виконт, неотрывно глядя на актрису. – Вы обязаны это сделать. Поверьте, я не просто случайный зритель, – обратился он к актрисе, беря ее руку в свою и поднося к губам. – Я восхищен и покорен. Да и кто мог бы остаться равнодушным? Ваша игра – просто чудо. А присутствие вас здесь, рядом со мной, – несказанное удовольствие.

– А вы тоже уходите? – спросила она с улыбкой.

– Нет, если вы не хотите этого.

Она заглянула в его горящие возбуждением глаза и слегка вздрогнула.

– Я не хочу. Но вы же видите, меня осаждают поклонники, и я не вправе пренебречь их поздравлениями. Вы можете подождать, пока я распрощаюсь с ними по-доброму?

– Могу, если вы будете хотя бы наполовину так же добры ко мне, как к ним.

– Посмотрим. Я скоро вернусь, – пообещала она и, одарив его долгим и пылким взглядом, направилась к ожидающим ее мужчинам.

Граф покачал головой:

– Как вы это делаете?

– Не понимаю, что я такого сделал. Может, мой новый одеколон... Милорд, – прервав свое шутливое объяснение, обратился он к Эгремонту самым беззаботным тоном, – будьте добры, скажите мне, за что она попала в тюрьму?

Граф усмехнулся:

– Нет. Неизвестность сделает ваш вечер более занимательным. Однако посоветую вам вот что: не пейте того, чего не станет пить она. Итак, доброй ночи, – весело пожелал он. – Надеюсь, увидимся завтра.

– Я тоже на это рассчитываю, – с легким поклоном ответил виконт. – Приятно знать, что вы так обо мне заботитесь.

Он произнес последнюю фразу с некоторой иронией, но улыбка его была широкой и добросердечной.

– Прекрасно, вы как раз вовремя, – сказал граф, когда Лиланд передал лакею бобровую шапку и теплое пальто, а затем вошел в кабинет хозяина, потирая руки.

– И в самом деле превосходно, – пробормотал Лиланд, подходя к камину и грея руки над огнем. – Видывал я холодные весенние дни, но такой, как этот... Забавно. Я не удивился бы, если бы Темза снова замерзла.

– В апреле?

– Я сказал, что не удивился бы, а это далеко не то же самое, что я этого ожидаю. Однако мороз нешуточный. Но я ни за что не отказался бы отведать блюда, приготовленные вашим шеф-поваром. Он мог бы получить первый приз даже в Карлтон-Хаусе.

– Да, но им удалось бы доставить его туда разве что в цепях.

– То есть тем же способом, каким его отправляли из Лондона в первый раз? – с кривой усмешкой спросил Лиланд.

– Вот этого не надо. Вы же знаете, что не мне разглашать его историю. Он отбыл свой срок в Ботани-Бей и теперь свободен так же, как вы и я. Прошлое забыто, впереди будущее. Кстати, о ссыльных... как провели вечер вы и моя старая приятельница?

– Вот этого не надо! – передразнил старшего младший из друзей. – Я джентльмен. Я никогда ни с кем не обсуждаю спои отношения с леди или с женщиной, которая хочет казаться таковой. Достаточно сказать, что то была приятная интерлюдия для нас обоих. У нее нет оснований сердиться на меня. А поскольку я никоим образом не хотел бы привести ее в негодование, – добавил Лиланд подчеркнуто безразличным тоном, – то и не мог спросить напрямую, за что же все-таки она была отправлена на край света.

– Она попала туда за причастность к убийству, причиненному неким брошенным в жертву предметом. По крайней мере, мне так говорили.

– Очко в вашу пользу! – со смехом воскликнул Лиланд. – А ведь я клюнул на вашу наживку и вел себя соответственно. Мы провели время в непринужденной обстановке, но я должен был показаться ей весьма странным, поскольку при всей моей храбрости не решился пить вино.

Граф слегка поклонился, но глаза у него смешливо поблескивали.

– Простите. Примете ли вы мои извинения в форме трапезы за моим столом? У нас сегодня ваш любимый суп, омары, голуби, мясо и свежий зеленый горошек. Он из парника, но меня заверили, что вкус у него не хуже, чем у того, что вырос на грядке.

– За половину такого меню я позволил бы вонзить мне кинжал в сердце и не стал бы жаловаться. Но при условии, что вы дали бы мне подобрать с тарелки всю подливку, прежде чем я паду.

Они все еще смеялись, когда вошел дворецкий и негромко кашлянул.

– Ленч готов? – спросил граф.

– Не вполне, милорд. Но к вам посетитель.

– Я больше никого не жду.

– Молодая женщина уверяла, что вы ее примете. – Дворецкий опустил глаза, явно стараясь не смотреть на хозяина. – Она сказала, что даст мне в ухо, если я не допущу ее к вам. – На бесстрастном лице слуги промелькнул некий намек на улыбку. – Вы ее знаете, милорд. И я тоже. Она... видите ли, она из тех... прежних краев.

Граф снова засмеялся.

– Кажется, я знаю, кто это. – Он взглянул на гостя. – Должно быть, вы произвели на нее более сильное впечатление, чем думали.

– Я поражен. – Лиланд удивленно поднял брови. – Но может, она ищет сочувствия?

– Впустите ее, – велел граф дворецкому. – Не понимаю, Ли, как вам это удается, – заметил он, когда слуга удалился за гостьей, – но вы просто сводите женщин с ума.

Лиланд пожал плечами и поморщился.

– Я и сам этого не могу уразуметь. Не вижу причин к тому, чтобы такое прелестное создание, как она, могло увлечься нелепым, длинноносым, аффектированным типом вроде меня. Это не из корысти. Она вовсе не куртизанка, у нее есть талант и слава, она ведет вполне комфортный образ жизни. У меня, разумеется, есть некоторые приемы, и если я расставляю силки, то вполне уверенно ожидаю поймать добычу. Но когда я этого не делаю, то начинаю беспокоиться, с какой стати кому-то понадобилось ловить меня. Потому-то, например, как я считаю, я имел успех во Франции, куда попал в свите его величества. Полагаю также, что именно из-за этого я до сих пор не женат.

– Сомневаюсь, чтобы у нее были матримониальные намерения. – Граф несколько секунд подумал. – Но кто знает? Может, они у нее есть. Во всяком случае, попробуем разобраться в этом. Она славное существо, хоть и совершила однажды ошибку. В конце концов, очень нелегко пройти путь от нищей торговки апельсинами на рынке Спитлфилдз до известной актрисы на лондонской сцене. Быть может, теперь она охотится за титулом.

– Тогда почему она не выбрала вас?

– Я – случай безнадежный, и ей это известно.

– Никто, кроме вас, этого не знает. Неужели вы так уверены?

– Безусловно. А вот и она... Смелее!

Оба они встали навытяжку, едва дворецкий препроводил в комнату нежданную гостью. Но граф растерянно поморгал глазами, прежде чем восхищенная улыбка осветила его лицо.

Лиланд тоже моргнул раз-другой, но на лице у него не выразилось никаких эмоций, просто стоял и смотрел на женщину.

А посмотреть, право, было на что.

Молодая женщина была гораздо красивее любой из актрис, которых они оба видели вчера на сцене, но в отличие от них на лице у нее не было никакой косметики, если не считать той, какую нанесли морозный воздух и сильное возбуждение. Полные темно-розовые губы, щеки, разрумянившиеся от холода. Кончик маленького аккуратного носика чуть покраснел. Золотисто-карие глаза с длинными ресницами так и сияли. На дворе жгучий холод, а она выглядела словно луч восходящего солнца в саду, полном цветов. Розовое платье удивительно шло ей, блестящий шелк идеально облегал высокую грудь и красивые бедра. Густые, блестящие золотисто-рыжие волосы, зачесанные назад, падали волной на одно плечо.

Она не смотрела ни на кого – только на графа. Улыбающиеся губы дрожали от волнения. Помедлив секунду, она бросилась к Эгремонту в объятия.

– Джефф! – воскликнула она, обнимая его. – Сколько времени прошло, сколько миль я проплыла и проехала, и вот я снова в Англии.

– И вы здесь, здесь, – растерянно повторял Эгремонт, похлопывая ее по спине; он был явно в напряжении и поглядывал поверх головы женщины по сторонам, чтобы убедиться, что, кроме горничной гостьи, в комнату никто не вошел.

– Ох, – спохватилась женщина, отступая от Эгремонта. – Я повела себя слишком смело, но я просто забыла обо всем на свете, когда снова увидела вас. Вы напомнили мне о добрых старых временах, которые мы провели вместе. Не столь уж долгим оно было, то время, но я очень хотела поблагодарить вас за него.

Граф неприметно взглянул на своего друга. Тот наблюдал за Эгремонтом с очень выразительной задумчивой улыбкой.

– Это вовсе не то, о чем вы думаете, – произнес он и вновь повернулся к гостье. – Но где же Таннер?

Женщина опустила глаза.

– Он умер. Почти два года назад. Разве вы не знали?

– Я не имел понятия об этом, да и не ожидал известий. Мы же с ним не были друзьями.

– Я считала, что мы с вами друзья! – воскликнула она.

– Да, это так, – поспешил согласиться граф. – Но что случилось с Таннером? Когда я уезжал, он был в полном здравии.

– Произошел несчастный случай... настоящий! – Женщина невесело рассмеялась. – Вы же знаете, что имеют в виду в Ботани-Бей, когда произносят такие слова. Но это правда. Таннер был пьян и поспорил на пари с Морисси, помните его? – что сделает очень высокий прыжок. Лошадь его преодолела высоту, но Таннер не удержался в седле.

Она подняла руку с жестом, словно отводила с лица паутину.

– Не важно, это все было и прошло. Я подождала, пока окрепну и соберусь с мыслями. А потом решила, что уеду домой. Таннер оставил мне большое состояние! Даже смешно, право! Он последовал вашему совету и начал делать вложения. Вы сдерживали его, пока были там, но после вашего отъезда он разохотился и стал вкладывать все больше. Не бойтесь, что я приехала сюда за милостыней. Благодаря вам я разбогатела, Джефф.

Он не ответил.

Женщина отступила еще на шаг и будто стала меньше ростом.

– О, прошу прощения, – заговорила она виноватым, тоненьким голоском, – я должна была сказать «ваше сиятельство». Я совсем забыла, что вы человек знатный. Пожалуйста, простите меня.

– Не требуется никаких извинений. Но что это со мной? Я забыл о вежливости. Позвольте мне представить вас моему дорогому другу Лиланду Гранту, виконту Хею. Лиланд, это миссис Дейзи Таннер.

– Я восхищен, – сказал Лиланд и отвесил изысканный поклон.

Дейзи взглянула на виконта, сделала реверанс, и лицо ее снова порозовело. Она повернулась к Эгремонту.

– Мне не следовало приезжать без приглашения. Это бесцеремонно, но я как можно скорее хотела увидеть вас. Наверное, мне лучше заглянуть к вам как-нибудь в другой раз, если вы этого захотите.

– Я хочу, чтобы вы остались, – сказал граф.

– Может быть, мне уйти? – спросил Лиланд. – Насколько я понимаю, старым друзьям надо поговорить об ушедшей поре. А я как раз мог бы повидаться с вами, мой друг, и в другое время.

– Чепуха! – отрезал граф. – Останьтесь. У нас с миссис Таннер нет секретов, не правда ли, дорогая?

– Да, – ответила она. – И пожалуйста, называйте меня просто Дейзи. Миссис Таннер звучит слишком официально.

– Ну что ж, пусть будет так. И Джефф тоже принимается, по крайней мере в личных разговорах. А теперь скажите, Дейзи, у вас уже был ленч?

– Нет.

– Так отведайте его здесь, вместе с нами. – Граф снова посмотрел в другой конец комнаты поверх головы Дейзи. – Я вижу вашу горничную. А где же ваша компаньонка?

– У меня ее нет, – ответила Дейзи и в явном замешательстве прижала пальцы к губам. – Еще одна оплошность! Я в Лондоне всего несколько дней, и мне думалось, что мы с вами такие старые друзья. Но теперь мне понятно, что здесь все по-другому, верно? Я немедленно уезжаю.

– Вздор! Я полагаю, что ваша девушка может оберегать честь вашего имени во время ленча. Но вам следует нанять приличную компаньонку в ближайшее время. Молодой женщине вашего положения нельзя без этого обойтись. Вы уже где-то поселились? И где именно?

– Да, в «Грийоне». Говорят, это приличный отель.

– Так и есть.

– Я планирую нанять особняк в хорошем районе, потому что определенно решила жить в городе. Куда же мне еще деваться? Я вовсе не хочу возвращаться в Элм-Хилл, где мы жили с отцом. Что мне там делать одной? Слишком много тягостных воспоминаний и неприятных людей или таких, кому до нас не было дела.

– Тогда я тем более настаиваю, чтобы вы присоединились к нам за ленчем. Мы попробуем разобраться в ваших делах, поможем найти компаньонку. Все это обсудим за едой.

Он подставил Дейзи согнутую в локте руку, и женщина оперлась на нее.

– Мне также надо узнать, где лучше заказать новые платья.

– Я ровным счетом ничего не смыслю в моде, – отвечал граф. – Зато виконт в этом настоящий знаток и прекрасно разбирается в вопросах хорошего тона.

– Совершенно верно, – с нескрываемой иронией произнес Лиланд и прижал руку к сердцу. – Весь Лондон знает, что я ходячий справочник по всяким пустякам, и вы можете на меня рассчитывать.