Глава 3

Тушенос третьего мясного ряда Дойграйн сидел за струганым дубовым столом в таверне с громким названием «Возвращенная сказка», что близ Торговой площади, и задумчиво смотрел на полную кружку пива перед собой. То ли он отдыхал после трудного дня открытия аддаканов, то ли дожидался кого-то, то ли просто хотел подумать в уединении от всех в пустом в этот час зале.

На самом деле он оказался в чрезвычайно неприятной ситуации и не знал, что делать.

Прогуливаясь, если можно назвать толкотню на Площади Аддаканов прогулкой, он наступил на что-то твердое. Площадь Аддаканов перед празднествами была буквально вылизана и булыжник исключался. Сделав вид, что оправляет одежду, Дойграйн быстро нагнулся. Под ногой оказался туго набитый красный кошелек с чьим-то гербом, по которому можно определить хозяина. Ремешок кошелька явно был срезан. Не успев осознать происходящее Дойграйн сунул кошелек в карман, по привычке собираясь отдать старшему охраны. Но он был не на Торговой площади, а на Площади Аддаканов, за порядок на которой отвечали королевские элираны.

Поскольку все интересное на площади уже закончилось, а находка жгла карман, Дойграйн поспешил покинуть людное место. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд — он не мог определить чей. И сразу понял, что угодил в ловушку. Может, элираны площади таком образом ловят жадных обывателей, желая показать, что не проедают королевский хлеб попусту. Может, хитрый вор срезавший кошелек догадался о слежке и бросил добычу, чтобы не попасть в силок. Вряд ли ловушка была приготовлена именно для Дойграйна (кто он такой? — невелика птица), но попал-то в нее именно он! И, учитывая отношения между охраной Торговой площади и элиранами, ему непоздоровится.

Выйдя с площади, Дойграйн зашел в переполненную таверну и поспешил к комнатам с отхожими горшками. Задвинув щеколду, он изучил находку. И застонал, прижавшись затылком к стене. Там был двадцать один золотой рехуал — столько он не сможет заработать за всю свою жизнь. Даже ставки на Ристалище Чести, в которых он считался большим знатоком, не могут принести столько. И в кошельке оставалось еще с восемь больших серебряных монет с профилем какого-то государя и надписями на неизвестном Дойграйну языке.

Бросить такие деньги Дойграйн просто не мог. Бросить кошелек без денег — тем более. Если отделаться от пустого кошеля, его все равно найдут, но тогда не останется шансов сказать, что Дойграйн нес находку своему начальству, как и подобает в таких случаях. Одна восьмая от находки — сколько же будет законное вознаграждение? Если, конечно, он его получит, если его не обвинят в краже, а тогда…

Даже думать не хочется о том, что будет тогда — кому он нужен без руки, которую отсекут опытные палачи? Останется лишь в Реухал-реке утопиться…

Дойграйн покинул таверну. Он не ошибся — за ним следили. Тогда он поспешил, выбирая не самые широкие и людные улицы, к Торговой площади, родному месту, где его не дадут в обиду. Он проклинал себя в те мгновения, что плохо знает город. Торговую площадь — да, каждый закуток. А в лабиринтах улиц Реухала вполне мог заблудится. Силушкой Димоэт не обидел — не зря огромную тушу спокойно на плечах носит, но отбиться против вооруженных элиранов он не сможет точно, да и чревато это, элираны обид не прощают.

В какой-то момент Дойграйну показалось, что он оторвался от преследователя. Но того, видно, сменил другой — мужчина в пропыленных одеждах и с мечом на боку. Так обычно и одеваются элираны, когда выполняют секретные задания. Впрочем, Дойграйн не знал, как они одеваются в подобных случаях — он не воин, не ходил в разведку на территорию врага, он даже не охранник на Торговой площади, он — тушенос в мясном ряду, зарабатывающий полтора рехуала в год.

Он был уже почти у самой Торговой площади, когда заметил впереди патруль из шести элиранов — наверняка ловили его. И тогда, словно загнанный со всех сторон зверь, он юркнул в полутемную таверну, оказавшуюся на его пути.

Зал был пуст — все у Площади Аддаканов, а не у Торговой, какая сейчас торговля? Вот завтра этот зал будет полон. Проклиная свою злосчастную судьбу, Дойграйн заказал у скучающего за стойкой виночерпа кружку пива и уселся за стол на шестерых у стены. С двух сторон стол был огражден перегородками — словно в отдельной комнате, только нет стены, отгороживающей от зала. Таких комнат в таверне было пять или шесть и Дойграйн уселся в дальней, чтобы видеть вход.

Он оказался прав — через минуту-две в зал вошел тот самый человек в пыльных одеждах, осмотрелся в полумраке и прошел к соседнему от Дойграйна столу. Уселся за перегородкой — Дойграйн не мог его видеть, но и проскочить незаметно к выходу тоже не мог.

Что делать? Дойграйн не знал. В голове крутились неуместные мысли о том, как распорядится несметным богатством, что сейчас лежит в кармане. Но его надо унести, а как? Руки бы не лишиться, не до несметных богатств…

Человек за стеной подозвал к себе стоящего за стойкой виночерпа. Наверное, хочет послать какого-нибудь мальчишку из таверны за подмогой.

Интересно, в этой таверне есть черный выход? Должен быть, как без него. Но сумеет ли Дойграйн прорваться? До чего же обидно — Торговая площадь в двух шагах отсюда, там он в полной безопасности. Но как добраться до родных стен?

Дойграйн посмотрел — между стеной и столом было расстояние. При его комплекции он с некоторым трудом, к тому же стараясь создавать как можно меньше шума, протиснулся на противоположную скамью и прижался к стенке. Он слышал каждый звук за тонкой перегородкой.

— Что элин желает? — услышал он голос подошедшего виночерпа.

— Позови ко мне хозяина, старого Кангия.

Так, сразу хозяина. Да еще называет по имени. Неужели Дойграйна угораздило забежать в таверну, где хозяин сотрудничает с элиранами? Тогда точно не выбраться, придется приготовиться к позору и распроститься с правой рукой. А за что спрашивается? Но разве этим камнелобым элиранам можно что-то доказать? Они любого честного человека рады выставить перед палачом, лишь бы показать, что недремно берегут порядок и спокойствие горожан.

— Элин, Кангия умер, — ответил виночерп. — Сейчас хозяином Чейр-Темноокий.

Какое-то время незнакомец молчал, обдумывая услышанное. Наконец он решился:

— Хорошо, позови его. Скажи — по важному делу.

— Как ему назвать ваше имя, элин?

— Я сам скажу.

— Как знаете, элин. Я так и передам.

Дойграйн тоскливо посмотрел в спину виночерпа, юркнувшего в подсобные помещения за хозяином. Да, у этого незнакомца, следящего за Дойграйном, меч — быть убитым при попытке скрыться еще хуже, чем потерять руку. Дойграйн хотел выть от безысходности. Он протянул руку к тому месту, где сидел раньше, схватил кружку с пивом и, словно махнув рукой — что будет то и будет, — приложился к пенному горьковатому напитку, не слишком крепкому, чтобы забыть о неприятностях, но достаточному, чтобы поддержать стремительно тающие душевные силы.

Через какое-то время томительного ожидания из внутренних помещений вышли четверо. У Дойграйна отлегло от сердца — судя по внешнему виду появившихся мужчин, элиранов здесь явно не любили. Ходивший за хозяином виночерп вернулся на свое место за прилавком.

Кто из четырех был Чейром-Темнооким ясно с первого взгляда — маленький черноволосый толстяк с масляными глазами. Его окружали трое высоченных здоровяков с такими зверскими физиономиями, что появись любой из них на Торговой площади все охранники ряда на всякий случай будут подняты по тревоге. Трое телохранителей хозяина с отсутствующим видом следовали за ним, что-то жуя на ходу.

— Ты хотел меня видеть? — спросил толстяк у незнакомца.

Дойграйн напрягся в ожидании ответа.

— Если ты хозяин этого заведения, то я.

— Говори.

— Отошли своих громил, разговор серьезный.

— Или ты будешь говорить при них, или убирайся отсюда. У меня мало времени.

— Хорошо, садись. Со стоящим говорить как-то неудобно.

По звуку Дойграйн догадался что толстяк проворчал нечто непристойное под нос, но все же сел. Двое телохранителей тоже сели, один остался стоять, упершись громадными кулаками в стол. Осторожно выглянув, Дойграйн увидел волосатые руки и нож в чехле на огромном бедре. Он быстро убрал голову.

— Я вообще-то хотел предложить дело старому Кангия, — раздался голос незнакомца, — но, собственно, это не имеет значения. Мы договоримся.

— Кто ты?

— Мое имя тебе ничего не скажет. Пока, во всяком случае. Но и скрывать его мне нечего. Я — Мейчон из Велинойса.

— И что ты хочешь, Мейчон из Велинойса?

Дойграйн от радости чуть не захлебнулся пивом. Этот незнакомец — не элиран! Он шел не за ним! Чего только с испугу не померещится!

— Я хочу пятнадцать рехуалов взаймы, — спокойно произнес Мейчон.

— Пятнадцать золотых?! — удивленно воскликнул Чейр-Темноокий. — Откуда ж у меня такие сумасшедшие деньги? И даже если бы они у меня были, с какой радости я стал бы давать их первому, пришедшему в мое заведение?

— Потому что ты в любом случае в проигрыше не останешься. Мне нужны деньги, чтобы заплатить за участие в Состязания Димоэта. Я получу приз за победу и отдам тебе двадцать пять рехуалов. Десять золотых — недурно за два дня, как считаешь? Все твое заведение, наверное, стоит во много раз меньше.

— А гарантии? — задумчиво сложив руки на животе, спросил хозяин таверны.

— Мое слово.

— Этого мало. К тому же, откуда у меня может быть уверенность, что тебя не убьют в первом же бою? Тогда плакали мои кровных пятнадцать золотых. Ты хоть представляешь, что означает эта сумма?

— Представляю. На случай, если меня убьют в первом же бою, я напишу тебе завещание. Только на мою смерть даже не рассчитывай, это просто, чтобы ты спокойно спал.

— Завещание? — расхохотался Чейр. — И что ты мне завещаешь? Свои потные портянки?

— Смотри.

Дойграйн услышал, как Мейчон вытащил меч из ножен и положил на стол.

Мейчон, Мейчон… Что-то знакомое в этом имени. Что? Ах да, еще до того как он нашел этот проклятый кошелек, Дойграйн слышал, как элиран-глашатай кричал о поединке на Ристалище Чести элла Итсевд-ди-Реухала и Мейчона из Велинойса с представителями монаха зеленого братства. Он еще подумал, что надо пораньше явится к Ристалищу и посмотреть на противников, чтобы решить на кого поставить несколько отложенных для этого монет.

— Ого! — раздался непроизвольный восклик хозяина таверны. — Это же… меч Дорогваза?

Дойграйн не поверил собственным ушам. У какого-то бродяги такое сокровище? Этого просто не может быть!

— Вот на него я и напишу тебе завещание, — усмехнулся Мейчон.

— Дай рассмотреть как следует. Вдруг ты бряцаешь подделкой?

— Если понимаешь, то смотри, — спокойно согласился Мейчон.

Несколько минут висела тяжелая пауза во время которой хозяин рассматривал меч.

— Так, — наконец тихо произнес хозяин «Возвращенной сказки», — уматывай отсюда, Мейчон из Велинойса или как тебя там. Мы бесплатно не кормим.

Дойграйн услышал как Чейр-Темноокий грузно встает из-за стола, а потом увидел как он с мечом в руках идет к стойке. Телохранители остались за столом с Мейчоном. Дойграйн почувствовал, что запахло дракой и пожалел, что сейчас находится в этой таверне. Он был не из трусливых, но терпеть не мог людей с оружием в руках.

— Эй, — услышал он спокойный голос Мейчона, — Чейр-Темноокий, тебе не кажется, что ты забыл отдать мне мою вещицу?

— Какую еще вещицу?! — подал голос один из телохранителей. — Сказано тебе — убирайся, бесплатно не кормим. Или жизнь надоела?

Трое громил ухмыляясь достали ножи.

— Вы совершаете ошибку, — заметил Мейчон. — Просто так без меча я не уйду.

Дойграйн торопливо допил пиво, за которое честно заплатил. Знали бы негостеприимные хозяева «Возвращенной сказки», в которую он угодил по злой усмешке судьбы, что лежит в кармане простого тушеноса с Торговой площади!

Он медленно встал и, стараясь не привлекать к себе внимания, хотел направиться к выходу из таверны.

— Сиди где сидишь, толстомордый, — вдруг приказал ему охранник Чейра-Темноокого, тот, что стоял у стола Мейчона. — Сиди и ни во что не суйся, если тебе жизнь дорога. А ты, велинойсец, вставай и пошел вон отсюда! И без резких дви…

Договорить он не успел.

На двух его товарищей повалился тяжелый стол, и они рухнули спинами на перегородку, которая не выдержала их тяжести и хрустнула, словно была сделана не из досок, а из осенних листьев.

Мейчон мгновенно вскочил на ноги и локтем ударил стоящего в грудь, перехватил его руку с ножом и завладел широким лезвием, вполне годным для разделки туш — Дойграйн понимал в этом толк, даром что ли в мясных рядах всю жизнь. Еще один удар, на этот раз левой рукой под подбородок и у телохранителя хозяина «Возвращенной сказки» не выдержали ноги, он кулем повалился на пол. Двое его товарищей с угрозами и проклятиями выбирались из-под опрокинутого стола.

Мейчон, не обращая на них внимания, направился к хозяину таверны, который с ужасом взирал как в какое-то неуловимое мгновение трое его людей оказались на полу. В последний момент он опомнился и выставил вперед обнаженный клинок, который забрал у Мейчона.

— Еще шаг и ты покойник! — тонким от страха и волнения голосом закричал он.

Мейчон не остановил движения. Чейр-Темноокий от ужаса выполнил угрозу — острый металл метнулся прямо в грудь Мейчону.

Дойграйн, которому надо было бежать отсюда со всех ног, завороженно наблюдал, как клинок пронзил воздух в том месте, где только что был Мейчон. В следующее мгновение совершенно невероятным образом хозяин таверны оказался прижатым к стойке, голова запрокинута на прилавок, а к его горлу был приставлен нож. В правой руке Мейчон держал меч Дорогваза, который не хотел марать об эту мразь.

Первый же из подоспевших охранников получил удар ногой в пах, причем со стороны казалось, что нож у горла Чейра даже не шелохнулся.

Второй, тот, у которого Мейчон отобрал нож, тяжело поднялся на ноги и с каким-то звериным рыком двумя руками вскинул вверх скамью, собираясь обрушить ее на голову наглецу, даже если при этом пострадает хозяин. Похоже, все трое были ошарашены и взбешены не столько действиями Мейчона, сколько тем, что он вообще осмелился оказать сопротивление.

Телохранитель со скамьей в руках на одно лишь мгновение повернулся спиной к Дойграйну, о существовании которого в пылу драки напрочь забыл. Дойграйн решился — сейчас или никогда. Схватив пустую тяжелую кружку из-под пива, он со всей силы тушеноса мясного ряда донышком врезал по затылку бандита из таверны.

Мейчон бросил удивленный взгляд на неожиданного помощника.

— Спасибо, конечно, — улыбнулся он огромному, но добродушному и несколько глуповатому на вид Дойграйну. — Однако я и сам бы справился.

Бросив толстяка-хозяина на пол, сопроводив движение мощным ударом в солнечное сплетение, Мейчон с мечом в левой руке повернулся к третьему нападавшему. Исход был предрешен со всей очевидностью. Но телохранителю Чейра-Темноокого до этого было не допереть — он с ножом в руке яростно бросился на обидчика. Мейчон даже не стал пускать в дело меч — он просто освободил дорогу, уверенным движением руки чуть изменив направление движения противника, и тот всей своей массой врезался в деревянный столб, который каким-то чудом устоял, не треснул. А вот негостеприимный работник таверны «Возвращенная сказка» не выдержал подобного диалога с крепким деревом, повалился на пол, обняв столб словно любимую женщину.

Телохранитель Чейра-Темноокого, который получил удар ногой первым, снова поднялся на ноги и не понял, как опять оказался на полу.

Все четверо лежали посреди пустого зала и стонали от ушибов. Человека за стойкой как ветром сдуло.

— Элин, — обратился к Мейчону Дойграйн, кивая на дверь, — этот виночерп может вернуться с подмогой.

— Пусть, — сказал Мейчон, подошел к Чейру и поднял его на ноги. — У меня здесь еще есть дела.

Хозяин негостеприимной таверны тупо смотрел на человека в невзрачных одеждах, уложивших трех бойцов, стоящих ему немалых денег.

Мейчон взмахнул мечом Дорогваза и легко перерубил столб, выдержавший встречу с огромным телохранителем. На лежавшего охранника посыпалась щепа, но он этого не заметил, поскольку пребывал по ту сторону сознания.

— Так что, ты выполнишь мою просьбу? — обратился он к хозяину таверны, который беззвучно молился великому Дорогвазу, понимая, впрочем, что если бог и услышит его молитву, то вряд ли захочет помочь.

— Как-кую просьбу? — пролепетал Чейр-Темноокий, догадываясь что помощи ждать неоткуда.

— Дать мне взаймы?

— Но… но у меня нет таких денег… Клянусь чем угодно! Во всем здании даже на один рехуал монет не соберется. Я лишь недавно выкупил у элиранов таверну.

— У элиранов? — нахмурился Мейчон.

— Конечно. Ведь старого Кангия арестовали за его делишки и казнили в прошлом году.

— А мне твой работник сказал, что он умер.

— Так он и умер, — пролепетал хозяин не отводя взгляда с меча Мейчона.

Он понимал, что лишь честные ответы могут избавить его от лишних неприятностей. Он проклинал собственную глупость и собственную переоценку трех жирных баранов, валявшихся сейчас на полу.

— Мне нужны деньги, — произнес Мейчон. — У меня нет времени и я не могу обращаться к ростовщикам, есть причины. Знаешь кого-нибудь, кто смог бы дать взаймы, не крича об этом на каждом углу?

— Нет, элин, клянусь, я…

— Элин, я могу вам помочь, — неожиданно для себя сказал Дойграйн.

Мейчон повернулся и внимательно посмотрел в его сторону.

— Я здесь оказался случайно, зашел пива выпить, — быстро принялся объяснять Дойграйн. — Но я знаю человека, который может вам помочь. Здесь совсем недалеко, на Торговой площади.

— Если это ловушка… — медленно сказал Мейчон.

— Что вы, элин, разве я себе враг?

— И ты действительно знаешь человека, который может дать мне пятнадцать рехуалов?

— Да, — кивнул Дойграйн.

Пока не окажется на Торговой площади, он никому не скажет, что этот человек — он сам. Впрочем, он и потом не скажет. Сейчас для него главное — быстрее оказаться в родных стенах вместе с нежданным подарком судьбы, что тяжелит карман штанов. И он догадывался, что с Мейчоном это сделает без проблем, даже если за ним действительно следят элираны с Площади Аддаканов. Главное — чтобы Мейчон поверил, что Дойграйн сможет ему помочь. А он сможет! Тем более, что такое знакомство сулит возможность… О, он поставит на Мейчона, он видел его в деле… Но прочь несвоевременные мысли. На всякий случай он спросил:

— На тех же условиях, что вы предлагали хозяину таверны, элин Мейчон?

— Ты подслушивал?

— Я не специально, клянусь! — поторопился заверить Дойграйн. — Просто сквозь эту стенку все было слышно.

Мейчон размышлял недолго.

— Хорошо, — кивнул он, — пошли. Надеюсь, — повернулся он к Чейру-Темноокому, — это послужит вам уроком.

— Ты, говнюк несчастный! — догнал Мейчона почти у самых дверей крик того, что получил в пах, остальные могли только стонать. — Встретимся мы с тобой еще на темной дорожке, можешь считать себя обитателем царства мертвых!

Мейчон развернулся и посмотрел на нож, который так и держал в своей руке.

— Нельзя брать чужое, — сказал он Дойграйну. — Надо вернуть.

Мейчон со спокойной улыбкой подошел к продолжающему ругаться охраннику. Присел перед ним на корточки.

— Лыбишься, гад! — прохрипел тот, не в силах пошевелиться. — Но ничего, пробьет мой час и скорее рано, чем поздно. Гуляй, пока жив, смейся!

Мейчон, не переставая улыбаться, взял правой рукой голову поверженного противника за волосы и одним движением перерезал ему горло. Бросил нож рядом, выпрямился и, не оборачиваясь, пошел к оторопевшему Дойграйну.

— Зачем вы его? — только и сумел спросить тот.

— Никогда не оставляй за спиной того, кто тебе угрожает, — заметил Мейчон. — Ненавижу убивать.

Дойграйн промолчал. Он вышел на улицу и огляделся. Никого подозрительного не заметил.

Они быстро добрались до Торговой площади.

Дойграйн попросил Мейчона подождать у второго мясного ряда и бросился к себе домой. Оказавшись в своей комнате, он крепко задвинул щеколду и достал кошелек.

Димоэт милостив к нему! После пережитого отдавать кошелек охране Торговой площади просто глупо. Тем более, что утерян-то кошель совсем не здесь. И не воспользоваться создавшимся положением глупо втройне — Димоэт его не поймет.

Один золотой Дойграйн спрятал на груди — чтобы незаметно бросить в чашу пожертвований для Храма Димоэта, пятнадцать положил в карман, чтобы отдать Мейчону. Посмотрел на серебряные монеты и решил пока их спрятать вместе с оставшимися пятью золотыми. Вот привалило-то! Как их потратить он уж как-нибудь решит, но тушеносом он работал вчера последний день — это уж точно.

Мейчон в ожидании Дойграйна сидел на корточках у пустого по случаю отсутствия товара прилавка. Заметив, что Дойграйн один, Мейчон вопросительно поднял брови.

— А где твой человек?

— Он не захотел…

Мейчон встал на ноги

— Нет, вы не правильно меня поняли, элин, — поспешил объяснить Дойграйн. — Он не захотел с вами встречаться, но деньги он дал. Под мое честное слово. И потребовал, чтобы вы написали завещание, как обещали, на мое имя.

— Что ж, мне все равно на чье.

— Пройдемте в конторку, я тут всех знаю, сейчас она пустая. Там я спокойно передам деньги.

Они прошли по лесенке наверх, к кладовкам.

— Вот — пересчитайте. Вот бумага и перо. Меня зовут Дойграйн Ер-Оро. Только дайте мне взглянуть на меч. Никогда не видел меча Дорогваза.

Мейчон усмехнулся, вытащил меч и положил на маленький столик у окна.

Дойграйн даже не посмел прикоснуться к клинку с легендарным клеймом. Но и больших восторгов меч не вызвал. Потому что Дойграйн не воин, увы. Он боится оружия.

Мейчон взял лист бумаги и быстро нацарапал, что, в случае его смерти, все, находящееся при нем и меч в частности, переходит в полную собственность Дойграйна Ер-Оро за оказанные личные услуги. Поставил подпись и протянул лист.

— Держи, Дойграйн. Не знаю, где ты взял деньги, но ты не прогадаешь.

— Элин Мейчон, а можно задавать вам вопрос? — вдруг осмелел Дойграйн.

— Попробуй.

— Не вы ли тот Мейчон, кто сегодня вместе с каким-то эллом дерется против представителей монаха зеленого братства?

— Я, — кивнул Мейчон. — А почему ты спросил?

— Я хотел поставить несколько серебряных рухуанов на победителя и собирался прийти пораньше, чтобы оценить соперников. Теперь я знаю на кого ставить.

— Что ж, спасибо, — поблагодарил Мейчон, убирая деньги в карман. — До встречи. Да, кстати, можешь ставить на победителя Состязаний Димоэта. Насколько я знаю, если сделать это перед началом боев на никому неизвестного бойца, то можно, в случае его победы, недурно заработать. Я прав?

— Да, элин Мейчон.

— В таком случае — не теряйся. Я выиграю Состязания. До встречи.

Мейчон с невозмутимым видом покинул Торговую площадь и направился к центру Города Городов, чтобы обойдя Площадь Аддаканов, оказаться у огромного здания Арены Димоэта.

Он завернул в маленький проулочек, огляделся и достал туго набитый кошель, который утром показывал Трэггану. Развязал его и высыпал на землю мелкие камушки — теперь ему есть чем платить.

Едва Мейчон подошел к зданию Ристалища Чести, его окликнули:

— Элин Мейчон!

Он повернулся и посмотрел на звавшего его человека.

— Я из свиты элла Трэггану, мы сопровождали вас на Площадь Аддаканов, — быстро пояснил стражник. — Элл Трэггану послал встретить вас. Вы меня не узнали?

— Узнал.

— Тогда пойдемте за мной, элл Трэггану уже ждет в приготовленной для вас комнате.

Он провел Мейчона через черный ход, мимо охраны, в здание Ристалища Чести. Они поднялись по высокой винтовой лестнице и стражник кивнул на проем в конце коридора.

Комната, где ждал Трэггану, представляла из себя довольно просторное помещение, отделанное изнутри белым камнем с широкими просторными окнами, выходящими на юг. Посреди находилась длинная и широкая скамья из такого же белого камня, на которую сейчас сложили вещи Трэггану; другой мебели в комнате не было.

Трэггану стоял у окна, положив пальцы на рукоять меча. Он смотрел куда-то поверх крыш Города Городов, лицо его было бледно и сосредоточено. Это не понравилось Мейчону.

— Привет, я пришел, — веселым тоном воскликнул он.

После известия о смерти любимой ему было не до веселья и этот тон дался с некоторым трудом. Но он не желал говорить о своей потери ни с кем, даже с Трэггану. Тем более, перед поединком.

— Нам долго еще ждать?

— Не знаю, Мейчон, — сказал Трэггану, не отводя взгляда от своего никуда. — Перед нами бьются элин Кнеар из Вырега и элл Тиус Реухалский. Это может затянуться надолго.

— Наш бой надолго не затянется, — все тем же деланно-веселым тоном ответил Мейчон, пытаясь растормошить друга.

Трэггану резко отвернулся от окна.

— Прости, Мейчон, что я втянул тебя в этот бой.

— Ты ме-ня не втя-ги-вал, — чуть ли не по слогам сказал Мейчон. — И тебе не за что просить прощения. Мне самому захотелось размяться. К тому же, ненавижу таких типов, как этот монах. Я не очень-то хорошо знаю законы Реухала… Скажи, Трэггану, если мы уложим этих образин, то сможем навешать пощечин этому, как его… Иераггу?

— Сомневаюсь… — вздохнул Трэггану. — Наверное, за ним стоят серьезные силы, раз он так самоуверен. А если я ошибаюсь, то его очень быстро отшлепают без нас. Да так, что он язык проглотит. Ты готов к бою?

— Что-то ты мне не нравишься, Трэггану. Ты что, боишься?

— Я никогда не боялся так, чтобы свернуть с пути, — отвернувшись от старого друга снова к окну, произнес элл Итсевд-ди-Реухала. — Но недооценивать врага — наполовину проиграть сражение. У меня есть сын за которого я должен отвечать. И отец, который не может встать с постели. Я не имею права погибнуть.

— А кто тебя заставляет? Слушай, ты не догадался захватить флягу того вина, что угощал меня утром?

— Вон там, на скамье. Шуггу, — повернулся Трэггану к охраннику, — достань. Мейчон, я принес несколько щитов, подбери себе подходящий. Да, кстати, ты есть не хочешь?

— Спасибо, нет. Зашел пива выпить в одну таверну, и то противное оказалось, — усмехнулся Трэггану, вспомнив встречу, оказанную ему в «Возвращенной сказке». — Да и зачем портить аппетит перед праздничным обедом, ты же меня пригласил? Или я тебя неправильно понял?

— Конечно пригласил. Но…

— Я там одежду послал в твой дворец, ее не потеряют?

— Какую одежду? — не понял Трэггану.

— Я зашел в несколько лавок и приобрел парадные одежды. Ты, конечно, ничего не сказал бы, но хорош же я буду, если без уважения отнесусь к хозяину, у которого на пиру в гостях сам король Итсевда.

— Спасибо, Мейчон, — только и сказал Трэггану.

Его охватило необъяснимое чувство благодарности к другу, ведь сам он немного стеснялся его скромных одежд. Не в предстоящем бою, конечно, а перед людьми, с которыми вынужден будет общаться на званом обеде…

— Давно хотел посмотреть на вашего короля. Впрочем, — усмехнулся Мейчон, — я ни разу не видел короля родного Велинойса и ничего, не умер.