Глава 19

Остановившись на другой стороне дороги, напротив старого дома, Джейн выключила фары. Просто не верилось, что она действительно собралась туда идти.

Серый, в лунном свете он выглядел древним и мертвым.

Еще когда она увидела это место впервые, что-то в нем показалось таким знакомым. Раньше она полагала, что он напоминал ей дом Бэйтсов в фильме «Псих». Но сейчас поняла, что воспоминания, которые он вызывал, были из одного романа, прочитанного в ранней юности. Но ни названия книги, ни ее автора она не могла вспомнить. Дом же ей запомнился навсегда.

Он был расположен в каком-то прибрежном городке к северу от Сан-Франциско. Повидавшее виды мрачное строение викторианской эпохи с башенками, фронтонами и ведьминым колпаком, точная копия этого. Однако в отличие от этой развалины там был музей восковых фигур. Экспозиция включала леденящие кровь фигуры мужчин, женщин и детей, которых якобы разорвало на части какое-то чудовище. Днем можно было без опаски пройти по его залам в сопровождении гида. Но некоторые забирались сюда и по ночам. И, как припоминала Джейн, с большинством из них случались ужасные вещи.

То была лишь книга, напомнила она себе. Здесь не будет никаких чудовищ.

И здесь не может быть хуже, чем на кладбище.

Нет, может, возразила она себе.

Переведя взгляд в сторону кладбища, она стала всматриваться между прутьями ограды.

Конечно, кладбище было жутким из-за всех этих могил, надгробий и всего прочего – понимаешь, что тебя окружают мертвецы. Но по крайней мере ты находишься на открытом пространстве, и можно вовремя увидеть опасность и убежать, если что.

Как, например, того ужасного мужика, который погнался за ней с псом и швырнул его...

Боже, надеюсь, его не окажется в этом доме.

«А если он там, – подумала она, – то пусть остерегается, а то пристрелю».

Она снова взглянула на часы.

Без пяти двенадцать.

Пора.

Хотя после того как она выехала из города, она не видела ни одного автомобиля, все же бросать машину здесь ей не хотелось. Слишком уж близко от дома. Любой проезжающий мимо наверняка заметил бы ее и догадался бы, куда она пошла.

Но поблизости не было никакого приличного укрытия.

Разве что грунтовая дорога, поросшая сорняками и низким кустарником и ведущая мимо боковой стороны дома к накренившимся развалинам гаража на заднем дворе.

Не зажигая фар, Джейн вырулила в лунном свете на эту подъездную аллею. Застонал разбрасываемый колесами гравий, захрустели и заскрипели переезжаемые тонкие ветки, другие скребли о днище и с писком терлись о крылья автомобиля.

Хоть бы не проколоть шину на этом мусоре.

Надо было как-то сообщить Брейсу, куда я поехала.

Но сейчас уже поздно.

Заехав за дом, она включила заднюю передачу и съехала задом с подъездной аллеи.

Когда дорога полностью скрылась из виду за домом, Джейн остановилась и заглушила мотор. Сначала она хотела оставить ключ в замке зажигания – на случай, если понадобится срочно уносить ноги.

Но тут же передумала – лучше потерять немного времени на возню с ключами, чем, спасаясь бегством, обнаружить, что их украли.

Или угнали машину.

Вытащив ключ, она достала новый фонарик, затолкала сумочку под водительское сиденье, выбралась из машины и попробовала всунуть связку ключей с чехлом в правый передний карман брюк. Это было обычное их место, когда под рукой не было сумочки.

Но там уже лежал пистолет.

Чтобы ничего не помешало его извлечь в случае необходимости, ключи были опущены в левый передний карман, рядом со складным ножом.

Затем Джейн тихонько прикрыла дверцу.

Поразмыслив, она решила ее не запирать.

Неизвестно, насколько придется спешить, когда подойдет время покидать этот дом.

Стоя по колено в траве возле машины, она пыталась вспомнить, не забыто ли что.

Забыла благоразумно унести отсюда свою задницу.

Ага, как же. И махнуть рукой на шестнадцать сотен баксов? Не говоря уже о шансе сорвать следующий куш – в два раза больший. Три тысячи с чем-то. А после этого уже больше шести тысяч. Если МИР не изменит своим правилам и если я выдержу.

Держа незажженный фонарик в левой руке, Джейн побрела через заросли сорняков. Они терлись о ноги, цеплялись за брюки, но уступали ее напористости.

С тыльной стороны дома было пристроено небольшое крытое крылечко, на которое вели деревянные ступеньки. Направив фонарик под крышу крылечка, она включила его, и в темноте пролегла узкая яркая тропинка.

Джейн увидела остатки сетчатой двери. Рама с петлями и ручка еще были, но от сетки не осталось и следа.

Сплошной внутренней двери либо не было, либо она была распахнута настежь, и поэтому луч фонаря беспрепятственно проник в темные внутренности дома.

Все открыто настежь.

Разумеется, подумала она. Ведь должен же был МИР как-то войти и спрятать конверт.

Но, возможно, он открыт настежь уже очень-очень давно.

Одному Богу известно, что внутри.

Во всяком случае, не восковые куклы, изображающие искалеченных жертв убийцы. И, конечно же, не монстр. Нет там и духов, гоблинов или вурдалаков.

Если и есть что, так это самый обычный ужас вроде бешеной собаки, алкоголика или наркомана, насильника или убийцы-маньяка, или какого-нибудь иного выродка.

Наткнуться на что-то в этом роде Джейн очень не хотелось.

Хотя пистолет должен был гарантировать ей достаточную безопасность.

И он был извлечен из кармана. Не прикасаясь к курку, она стала взбираться по ступенькам. Старые доски слегка проседали под ее весом – это напоминало ходьбу по тонкому льду. Они и вздыхали и скрипели, как лед, только намного громче.

– Какая-нибудь из них обязательно проломится, – всполошилась она.

Поэтому сместилась с середины на край, где было меньше вероятности провалиться. К концу подъема левое бедро уже терлось о перила.

Затем она остановилась и прислонилась задом к поручням. Впереди по другую сторону крыльца была зияющая рама сетчатой двери. Джейн посветила на нее фонариком.

Никто не выскочил навстречу.

«Но будь готова к нападению в любую минуту, – предостерегла она себя. – Только бы сердце не разорвалось от страха, когда это случится. Если... Если это случится».

Внутри было почти пусто: пол, усыпанный осколками стекла, сверкающего под лучом фонарика; куски штукатурки, листья, какая-то темная тряпка и скомканная газета; подальше и чуть вправо разбитый корпус старого холодильника; прямо впереди – другой дверной проем, а за ним такой же замусоренный пол и темные внутренности дома.

Лучше зайти и начать поиск, решила Джейн, потому что он обещает затянуться.

Но она колебалась – заходить внутрь совсем не хотелось.

Это просто старый дом, успокаивала она себя, нет в нем ничего зловещего.

Там кто-то есть.

Кто-то или что-то.

Войти – значит напрашиваться на неприятность. Зачем, по-твоему, было МИРу давать тебе пистолет? Потому что он считает, что тебе это понадобится, вот почему.

Если войдешь, дело примет дурной оборот.

Но какая альтернатива? Сдаться, выйти из Игры и вернуться домой, а значит, никогда больше не получить и доллара в качестве приза, утратить всякую надежду когда-либо узнать, кто такой МИР и почему он выбрал для своей Игры именно ее и какой во всем этом смысл?

К черту! – подумала Джейн.

– Эй вы, я иду! – внезапно выкрикнула она. Какая находчивость, подумала она. Объявить о своем присутствии.

А почему бы и нет? Быть может, это вспугнет...

А если услышу ответ?

Но дом безмолвствовал.

– Я захожу! – еще громче крикнула она.

Джейн осторожно надавила ногой на настил крыльца.

Не то чтобы особо прочный.

Хоть бы выдержал долю секунды – мне надо сделать всего один шаг.

"А что, если здесь какой-нибудь подвох? – подумала она. – Как вчерашняя собака – сюрприз МИРа. Может, предполагается, что, как только я сюда сунусь, пол обрушится и я провалюсь. А там внизу для меня припасен подарочек вроде разбитых бутылок, шипов или вил.

Но калека ему не нужна, – напомнила она себе. – Это испортило бы Игру. Он хочет испытать меня, а не сломать".

Ага, это обнадеживает. Но он же не может предусмотреть все. Например, насколько прогнил пол.

И Джейн вновь надавила на него правой ногой. Не обрушился. Глубоко вдохнув, она занесла вперед левую. Пол громко заскрипел. Поставив ногу как можно ближе к дверной коробке, она прошмыгнула в дверь.

– Спасибо, – прошептала она, – спасибо, спасибо.

Пол в самом доме был прочный и добротный, в чем она убедилась уже через несколько шагов. Остановившись, Джейн осветила комнату фонариком. Несомненно, здесь была кухня: шкафы, раковины, старая газовая печь и холодильник, который она видела снаружи.

Дверца холодильника была ржавой, мятой и с дырками от пуль. Кто-то использовал его в качестве мишени.

Замечательно, подумала Джейн.

Может быть, сначала туда кого-то засунули? Эта мысль задержала ее внимание. А почему бы не открыть и не проверить?

«Трупа внутри нет, – сказала она себе. – Иначе бы я его учуяла».

В зависимости от того, сколько он там находится.

«Нет, смотреть не буду. Ни за что».

Но что, если МИР именно туда положил конверт?

Она подошла к холодильнику поближе. Он был примитивный, с рычажной ручкой. Такие давно уже были сняты с производства. Выпуск их был запрещен законом, потому что бывали случаи, когда туда забирались дети, а потом не могли выбраться и задыхались.

Такой мрачный, покинутый дом, как этот, мог нападать на детей. Бесстрашных. Это было бы прекрасным местом для каких-нибудь жутких игр, особенно для игры в прятки.

А что, если сюда забрел ребенок и спрятался внутри холодильника, а его товарищи не смогли его отыскать?

С тех пор как она переехала в этот город, не было ни одного сообщения о пропаже детей. Но кто-нибудь мог попасть в ловушку в этом старом холодильнике год, два или пять лет назад...

Или это могло случиться вчера.

Надо снять дверь с петель.

Чтобы открыть его, Джейн освободила руку, сунув фонарик под мышку. Нацелив пистолет на дверцу, она стала медленно разворачивать корпус, пока луч фонарика не уткнулся в нее. Затем левой рукой схватила ручку.

Внутри может оказаться что-то весьма скверное. Но что бы там ни было, не паникуй. Сохраняй спокойствие.

На всякий случай она сняла пистолет с предохранителя и положила палец на курок.

Затем потянула ручку на себя. Петли заскрипели, и дверь распахнулась.

Никто на нее не выпрыгнул. Ничто не вывалилось. Ничего жуткого или опасного не нашла она и на полках и стеллажах.

Похоже, холодильник был совершенно пуст, если не считать небольшого белого конверта, свисавшего на ленте, приклеенной на край центральной полки. На нем бьию от руки написано ее имя.

И это в первом месте, куда я посмотрела!

Джейн хотелось подпрыгнуть от радости, но слишком велико было нервное возбуждение.

Не верилось, что все так просто.

Левой рукой она оторвала конверт – он был пухлый и тяжелый, и это ей очень понравилось.

Если это действительно он, можно уйти отсюда.

Но одолевали сомнения.

Джейн стала пятиться от открытого холодильника. Уткнувшись задом в мойку, она остановилась и установила пистолет на предохранитель. Затем наклонилась и зажала пистолет между колен. Фонарик остался прижатым под мышкой. Обеими руками она разорвала конверт.

И вынула сверток.

Как и прежде, блокнотный листок был обернут вокруг банкнот. Вынув купюры, она раздвинула их веером. В уголке каждой из них была изображена большая цифра 100.

Джейн пересчитала. Их оказалось шестнадцать.

Грудь распирало от ликования.

«Все так просто, – торжествовала она. – В самом деле просто. И это хорошо. На этом этапе надо было не много, чтобы я бросила играть. Не иначе МИР это почувствовал».

Сложив деньги вдвое, она сунула их в задний карман брюк. Сзади они были в обтяжку, поэтому тугая пачка купюр давила на ягодицу.

Все мои. Невероятно. И для этого понадобилось всего лишь немного мужества.

Развернув записку, она поднесла ее к свету.

"Драгоценнейшая!

Игра продолжается, так что вперед. Беги со всех ног наверх, в спальню Мастера.

Не пожалеешь.

С любовью, целую, МИР".

Глава 20

Джейн еще раз прочитала записку, и ее приподнятое настроение моментально испарилось.

Ни слова о том, что на сегодня Игра окончена и о ее возобновлении на следующий день в обычное время. МИР недвусмысленно давал понять, что продолжение предполагалось именно сейчас.

– Потрясающе, – пробормотала она.

Наверх идти не хотелось, особенно в спальню. Хотелось домой.

Получение денег должно означать конец!

–Необязательно, – возразила она себе. – В первую ночь Игры было три платежа: пятидесятка за контрольным столом, сотка в книжке «Взгляни на дом свой, Ангел» и две сотки на статуе Безумного Коня. Только во вторую и третью ночи были единичные задания и платежи. По этой схеме она и предположила, что так теперь и будет: по одному на ночь.

Не следует больше предполагать, с досадой отметила она про себя.

Во всяком случае распорядитель Игры МИР. А это, вероятно, означает, что он волен назначать такие правила, какие пожелает. И изменять их, когда ему вздумается.

Это не означает, что я должна им следовать. Я могу отказаться.

Она вновь посмотрела на записку.

Игра продолжается, вперед.

Отсюда следует, поняла Джейн, что наверху в хозяйской спальне ее ожидает еще один конверт.

До сих пор МИР ни разу не изменил своим правилам удваивать сумму.

«Если я продолжу, – подумала она, – то получу в два раза больше, чем шестнадцать сотен долларов. Больше трех тысяч».

В уме она удвоила шестерку. Получилось двенадцать, то есть двести, после того как уже получалось три тысячи. Общая сумма, которая должна была лежать в конверте где-то наверху, составляла три тысячи двести долларов.

– Вот так так, – прошептала она.

Сунув записку в карман рубашки, Джейн закрыла дверцу холодильника.

Нельзя оставлять его открытым, подумала она. Кто-то может сюда забрести.

Утром можно было бы позвонить куда следует – уведомить власти. Пусть пришлют кого-нибудь, чтобы снять дверцу, или увезти его совсем, или что-то в этом роде. Но что, если еще сегодня сюда придет ребенок и заберется внутрь.

– Маловероятно, – пробормотала она.

Кроме того, вряд ли здесь можно задохнуться – холодильник весь прошит пулями.

И все же...

Джейн насупилась. Должен же существовать какой-нибудь способ обезопасить его. Она открыла дверцу и стала внимательно изучать петли.

«Просто я пытаюсь оттянуть время, – поняла она. – Все, что угодно, лишь бы не идти наверх».

Но это важно. Может спасти чью-нибудь жизнь.

Да. Может быть.

Но для того, чтобы снять дверцу с петель, нужен инструмент. А что, если их отстрелить? Слишком много шума, и жалко было тратить патроны. Может, удастся развернуть холодильник и придвинуть его дверцей к стене? Или свалить дверцей на пол?

Чтобы меня привалило. Прекрасный план.

Но потом пришла мысль, которая показалась ей просто замечательной. На глаза попалась старая газета, которую она заметила еще при входе. Она подняла ее, оторвала кусок и скомкала. Получился толстый комок, который она всунула в замочное отверстие. Убедившись, что он не вывалится, Джейн толкнула дверь.

С мягким стуком дверца вновь открылась.

– Превосходно, – прошептала она, – будь я немного смышленее, меня надо было бы бояться.

Джейн тихонько рассмеялась, но это не помогло: она тут же почувствовала, как заворочались кишки.

Теперь надо идти наверх.

О Боже!

«Эй, – напомнила она себе, – на кону три тысячи двести баксов. Да за такие деньги я готова пройтись с завязанными глазами, разбитым носом и месячными по замку Дракулы».

– А может, и нет, – пробормотала она.

С фонариком в левой руке и пистолетом в правой Джейн вышла из кухни в комнату, которая, вероятно, когда-то была столовой. Прежде чем продолжить свой путь, она пробежала по комнате лучом.

Ничего, что могло бы на нее напасть.

В комнате не было никакой мебели. Обрывки обоев свисали, как изодранные лохмотья. В некоторых местах стены были проломлены. Стекло из разбитых окон смешалось на полу с пластами штукатурки и кусками обрешетки, из которой торчали остриями вверх гвозди. Поверх всего этого хлама валялись предметы одежды: носки, трусы, ботинок, задубевшие боксерские шорты.

Еще она увидела смятую пачку из-под сигарет и пустой пакет из-под хрустящего картофеля.

Внимательно смотря под ноги, Джейн прошла по комнате.

В воздухе стоял запах старых отсыревших книг.

Какое очаровательное местечко, подумала она.

– О, а здесь даже меблировано, – прошептала она, пройдя в следующую комнату.

Меблировка состояла из расстеленного в углу тощего грязного матраца. Рядом на полу валялись раздавленные пивные банки, разбитые бутылки из-под спиртного и темные кучи какого-то тряпья.

Запах в этой комнате был хуже, чем в предыдущей: затхлая смесь спиртного и испражнений.

Почувствовав позывы к рвоте, она задержала дыхание и ускорила шаг.

Пробегая мимо, она не сводила фонаря и глаз с этих темных куч. Скорее всего это были лишь одеяла, одежда или тряпки, но она опасалась, что под одной из них могло оказаться что-то, что могло бы броситься на нее.

Вскоре кучи остались далеко за спиной.

Джейн вышла в прихожую. Перед ней была входная дверь и начало лестницы, ведущей на второй этаж. Все еще сдерживая дыхание, она осветила фонарем лестницу.

К ней никто не приближался.

Она обернулась.

Никто не приближался и сзади.

Джейн попробовала первую ступеньку. Та заскрипела, но оказалась прочной. Верхние, которые были видны, тоже выглядели нормально, так что она начала подниматься. На шестой ступеньке она выдохнула и вновь наполнила легкие.

Здесь воздух был не столь плох.

Но, наверное, возвращаться придется через ту ужасную комнату, с сожалением подумала она.

Разве что попробовать выйти через парадную дверь?

Вроде незаметно было, чтобы какие-либо двери или окна были забиты.

«Значит, смогу выйти так, – подумала она. – Если они только не заколочены».

Джейн пожалела о том, что не попробовала их открыть до того, как стала подниматься по лестнице.

Ничего, очень скоро это выяснится, решила она.

И вновь направила свет на верхнюю лестничную площадку.

Пока все идет хорошо.

"Если бы я была в той ужасной книге, – подумала она, – на меня бы набросился монстр. Один из этих скользких белых гориллообразных уродов с зубами в половом члене.

Чтобы перепугать до смерти, такого даже не надо, – призналась она самой себе. – Достаточно будет какого-нибудь пустяка".

Но никто не выскочил ей навстречу.

На верхней лестничной площадке она остановилась и посветила фонариком во все стороны. Ни с одного, ни с другого конца длинного коридора к ней никто не приближался, но везде было столько теней и разного хлама.

«Что я здесь делаю?» – спросила она себя.

Мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь...

"Три тысячи двести баксов, – напомнила она себе. – И еще больше после этого, если Игра продолжится.

Если не откину копыта.

Я слишком молода, чтобы помирать.

Конечно".

Бывало и похуже, успокаивала она себя.

Внезапно Джейн стало не хватать воздуха, сердце бешено заколотилось, появилась сухость во рту, и лицо покрылось испариной. Она почувствовала, как становятся влажными волосы, а рубашка липнет к спине.

«Все не так плохо, – подумала она. – По крайней мере на меня еще не нападали чертовы собаки – или бродяги. Во всяком случае, пока».

Она пожалела, что надела такую плотную одежду. В такую жаркую ночь в рубашке с длинными рукавами? Не говоря уже о вельветовых брюках.

"Я в них сварюсь.

Надо было оставить шорты.

Но в случае чего брюки очень могут пригодиться".

Она посмотрела на пистолет, чтобы убедиться, что он на предохранителе. Красная точка видна. Значит, все в порядке. Положив палец вдоль дужки курка, она отправилась на поиски «спальни Мастера».

Почему МИР написал это слово с большой буквы? – недоумевала она. Он большой специалист по намекам и недомолвкам, и это должно что-то означать.

Мастер, так он себя называет. Хочет ли он этим сказать, что это его спальня?

Что, если он здесь живет?

Она осветила лучом фонаря ванную комнату, затем стала пятиться назад, пока не уперлась в противоположную стену коридора. Если она будет стоять спиной к стене, никто не сможет к ней подкрасться.

Что, если МИР здесь живет?

Может, так оно и есть, подумала она.

Она с самого начала предполагала, что план МИРа имел какую-то особую цель. Какова могла быть эта цель, она не знала наверняка, но, быть может, Игра предназначалась для того, чтобы шаг за шагом привести ее в определенное место – такое, куда бы она ни за что в жизни сама не пошла.

В такое, как этот мерзкий старый дом у кладбища.

Такое, как спальня МИРа в этом доме.

Конверты с деньгами – как кусочки сыра для крысы, чтобы заманить ее в ловушку.

«Я не крыса», – обиделась она.

И ахнула, потому что по шее что-то пробежало, от чего ей стало щекотно. Паук! Вздрогнув и ощутив покалывание по всему телу, покрывшемуся гусиной кожей, Джейн отскочила от стены и стала смахивать насекомое раструбом фонарика.

Попала!

Но через секунду ощутила щекотание под рубашкой, чуть ниже ключицы.

О нет!

Она молниеносно затолкнула фонарик между бедер. За это время паук перебежал на левую грудь.

Джейн ударила по нему через рубашку.

И почувствовала, как что-то сочно хрустнуло.

Когда жжение от шлепка утихло, она ощутила на груди его тельце весом с монету. Оно прилипло к коже.

Ощущение было отвратительным.

Надо было избавиться от него. И быстро.

Едва соображая от ужаса, она потянула за ворот рубашки. Делать это пришлось одной рукой. Воротник расстегнулся, но через мгновение на пол брякнула пуговица.

Ствол пистолета только размажет эту дрянь, так что она втиснула руку в карман брюк и вытащила нож. Сегодня она даже не стала утруждать себя перевязыванием рукоятки резинкой. Решила, что лучше рискнуть, чем терять потом драгоценное время.

Она нажала на кнопку и лезвие выскочило.

Плохо, что совсем не было видно, что она делала.

Но фонарик торчал между ног, и был направлен в ванную комнату. Груди своей она никак не могла видеть.

Может, оно и к лучшему, подумала она. Совсем не хочется видеть, что там осталось от этого проклятого паука.

Только будь осторожной. Очень осторожной.

И она быстро начала опускать лезвие, пока не почувствовала, как оно коснулось кожи чуть повыше того места, где был раздавлен паук. Затем соскребла его: одним быстрым движением, словно брея верхнюю часть груди опасной бритвой.

Согнувшись в поясе, она резко встряхнула ножом. Затем обтерла лезвие с обеих сторон о штанину брюк. Зажав рукоятку ножа в зубах, она подняла незаправленный конец рубашки и стерла с тела остатки паука.

Затем взяла фонарик в руку и стала осматривать грудь. Покрасневшая кожа сплошь покрылась пупырышками. Нож, однако, не оставил видимых отметин. От паука не осталось ни мокрых, ни сухих следов – лезвие и энергичное вытирание рубашкой ликвидировали их.

А это?

На вид «это» напоминало толстый черный ус.

Она поняла, что это кусок ноги паука.

Джейн прижала подбородок к груди и попыталась сдуть ножку. Та слегка затрепетала, но осталась на месте. Поморщившись, Джейн смахнула ее ребром ладони, в которой держала пистолет.

Потом снова посветила на грудь фонарем. Та выглядела так, словно ее окунули в ледяную воду.

От паука осталось одно воспоминание, так что она сунула фонарь под правую руку и запахнула рубашку. Прижимая фонарь рукой, Джейн достала изо рта нож и оставила его в руке.

– Давай быстрее найдем этот конверт и уйдем отсюда, – подгоняла она себя. – Прежде чем попадется другой паук.

Повернувшись, она пошла по коридору в направлении следующего входа.

«Еще один паук, и я убегу. Лучше иметь дело с пятнадцатью ротвейлерами, чем...»

Дверь оказалась закрытой. Джейн толкнула ее коленом. Заскрипев на петлях, та распахнулась. Свет фонаря нырнул в огромную комнату.

Потянув носом воздух, она задержала дыхание.

Что здесь сдохло, черт побери?

–Какая разница, – сказала она себе. – Это именно то место.

Здесь она найдет конверт.

Внутри грязного гроба посреди комнаты.

И она шагнула в дверь. Осматриваясь, она посветила фонарем в стороны. Ни людей, ни животных. Кроме гроба в комнате, казалось, ничего не было.

Ни потайных ниш, ни других дверей.

Окна на дальней стене выходили в ночь. Какая-то частица ее проникала в комнату, вычерчивая мрачные искаженные прямоугольники на полу.

Джейн слегка нагнулась. Медленно поворачиваясь, она осматривала пол. Он немногим отличался от полов в комнатах первого этажа: усыпанный стеклом и штукатуркой, разбитыми досками, ощетинившимися гвоздями, листьями и обрывками бумаги и пластиковых оберток, тряпками, предметами одежды.

Гроб, видно, волокли от дверей – в мусоре была прочерчена дорожка.

Джейн подошла к нему ближе.

Гроб был деревянный. Наверное, сосновый. Выглядел как часть добротного гарнитура, оставленная на несколько лет на улице.

Скорее, под землей.

Крышка и боковины были покрыты засохшей грязью.

«Потрясающе, – подумала Джейн. – Он вырыл его на соседнем кладбище. Или хочет, чтобы я так думала».

Сдерживать дыхание уже не было сил, и она побежала к окнам. Приближаясь, она почувствовала на своем лице дуновение теплого ветерка. Под ногами хрустели и лопались осколки стекла.

У окна она стала медленно наклоняться вперед, готовая в любой момент остановиться, если голова на что-нибудь наткнется.

Но ни она ни обо что не ударилась, ни ее никто не ударил, так что она осторожно высунулась из окна и глубоко вдохнула. В воздухе пахло летом и глубокой ночью, но примешивался легкий, отвратительный душок гниющей плоти. Джейн почувствовала, как ветерок скользнул под открытый верх рубашки. Так приятно было ощущать его горячей потной кожей.

Из окна открывалась панорама Мемориального парка «Райские Кущи». С такой высоты можно было видеть его большую часть.

Она поймала себя на мысли, что высматривает на кладбище незнакомца, который был там прошлой ночью и нес над головой, как штангу, собаку, а потом швырнул ею в нее.

Джейн разглядела несколько человеческих очертаний, но ни одно из них не двигалось. Вероятно, это были памятники.

Или один из них – это он. Только стоит неподвижно. Может, даже смотрит на нее.

Целый рой мурашек побежал по коже, и Джейн почувствовала озноб.

Он смотрит...

Джейн захотелось спрятаться, но она пересилила себя.

Оставшись у окна, она медленно обвела взглядом парковочную стоянку, главные ворота и прилегающий участок изгороди.

Пикап «Тойота» исчез. То же произошло и с псом, которого она в последний раз видела наколотым на прутья ограды.