В октябре 1947 г. Народно-освободительная армия опубликовала декларацию, в которой говорилось: «Объединить угнетаемые слои населения: рабочих, крестьян, солдат, студентов, торговцев, все народные организации, демократические партии, национальные меньшинства, всех китайских эмигрантов и другие патриотические элементы и создать национальный единый фронт, свергнуть диктаторское правительство Чан Кайши и образовать демократическое коалиционное правительство». Это является основной политической программой Народно-освободительной армии и Коммунистической партии Китая. Со стороны может показаться, будто наш революционный единый фронт в настоящее время сузился по сравнению с тем, каким он был в период войны против японских захватчиков. Но на самом деле только в настоящее время, после того как Чан Кайши продал национальные интересы американскому империализму и начал антинародную гражданскую войну во всем Китае, только после того, как перед лицом китайского народа были полностью разоблачены все преступления, совершенные американским империализмом и реакционной господствующей кликой Чан Кайши, наш единый национальный фронт действительно расширился.

Во время войны против японских захватчиков Чан Кайши и гоминьдан еще не окончательно потеряли свой авторитет в китайском народе, они еще могли обманывать народ. Теперь положение изменилось: весь их обман разоблачен их собственным поведением, за ними уже массы не идут и они оказались полностью изолированными. В противоположность гоминьдану, Коммунистическая партия Китая не только завоевала доверие самых широких народных масс в освобожденных районах, но и приобрела поддержку со стороны широких народных масс в тех районах и крупных городах, где господствует гоминьдан.

Если в 1946 г. в районах, находившихся под господством Чан Кайши, некоторая часть интеллигенции, принадлежащей к верхним слоям мелкой и средней буржуазии, еще лелеяла мечты о так называемом «третьем пути», то теперь эти мечты рухнули.

Проведение нашей партией последовательной аграрной политики завоевало ей искреннюю поддержку со стороны гораздо более широких крестьянских масс, чем это было во время войны против японских захватчиков. Агрессия американского империализма, гнет Чан Кайши и правильная политика нашей партии, направленная на решительную защиту интересов народных масс, – все это способствовало тому, что наша партия приобрела симпатии широких масс рабочего класса, крестьянства, мелкой и средней буржуазии в районах, находящихся под господством Чан Кайши. Вследствие того, что эти массы терпят голод, испытывают политический гнет и что антинародная гражданская война, затеянная Чан Кайши, лишает их возможности существовать, они непрерывно ведут борьбу против американского империализма и реакционного правительства Чан Кайши. Их основными лозунгами являются: «Против голода», «Против гнета», «Против гражданской войны», «Против вмешательства Америки во внутренние дела Китая». До начала войны против японских захватчиков и во время этой войны, а также в первый период после капитуляции Японии борьба еще не принимала таких размеров, как в настоящее время. Поэтому мы считаем, что сейчас наш единый фронт новодемократической революции гораздо шире и гораздо крепче, чем когда-либо в прошлом. Это обстоятельство связано не только с нашей аграрной политикой и политикой в городах; оно тесно связано с общей политической ситуацией, которая характеризуется военными успехами Народно-освободительной армии, переходом войск Чан Кайши от наступления к обороне, переходом Народно-освободительной армии от обороны к наступлению и вступлением китайской революции в новый период подъема. И вполне естественно, что теперь народ видит неизбежность крушения господства Чан Кайши и свои надежды возлагает на Коммунистическую партию Китая и Народно-освободительную армию.

Победа новодемократической революции Китая была бы невозможна без наличия самого широкого единого фронта, охватывающего подавляющее большинство населения всей страны. Вместе с тем этот единый фронт должен находиться под твердым руководством Коммунистической партии Китая. Без твердого руководства Коммунистической партии Китая никакой революционный единый фронт не сможет победить.

В 1927 г., когда Северный поход достиг наивысшего подъема, капитулянты из руководящих органов нашей партии сами отказались от права руководства крестьянскими массами, мелкой и средней буржуазией и, больше того, от права руководства вооруженными силами, в результате чего революция тогда потерпела поражение. В период войны против японских захватчиков наша партия боролась против аналогичных капитулянтских взглядов, которые выражались в стремлении идти на уступки антинародной политике гоминьдана, доверять гоминьдану больше, чем народным массам, в боязни всеми мерами поднимать народные массы на борьбу, в боязни расширять территорию освобожденных районов и увеличивать народную армию в оккупированных японцами районах, в стремлении уступить руководство антияпонской войной гоминьдану. Наша партия вела решительную борьбу против этих взглядов, выражающих мягкотелую и гнилую идеологию, идущую вразрез с принципами марксизма-ленинизма, и решительно проводила правильную политическую линию, а именно: «развивать прогрессивные силы, завоевывать нейтральные, изолировать консервативные», решительно расширяла территорию освобожденных районов и увеличивала численность Народно-освободительной армии. Это не только обеспечило нашей партии победу над японским империализмом во время его вторжения, но и дало возможность успешно и без потерь перейти к народно-революционной войне против контрреволюционной войны, которую развязал Чан Кайши после капитуляции Японии, и дало возможность в короткое время одержать великие победы. Эти исторические уроки следует крепко помнить всем членам нашей партии.

Реакционная группировка Чан Кайши, развязывая в 1946 г. антинародную гражданскую войну во всей стране, решилась на эту авантюру не только потому, что она рассчитывала на превосходство своих вооруженных сил, но и главным образом потому, что она опиралась на американский империализм, считая его необычайно могущественным, не имеющим себе равных в мире, так как он обладает атомной бомбой. С одной стороны, эта группировка рассчитывала, что ее военные и финансовые нужды будут без конца удовлетворяться, а с другой стороны, лелеяла сумасбродные мечты о «неизбежности советско-американской войны», «неизбежности возникновения третьей мировой войны».

Такая зависимость от американского империализма является общей чертой реакционных сил во всех странах после второй мировой войны. Это свидетельствует о серьезности удара, нанесенного мировому капитализму Второй мировой войной, о слабости реакционных сил во всех странах, об их паническом настроении, потере веры в себя; с другой стороны, оно говорит о могуществе революционных сил всего мира. Все это заставило реакционеров всех стран почувствовать, что у них нет другого выхода, кроме ориентации на помощь американского империализма.

Однако действительно ли американский империализм после Второй мировой войны так могуществен, как это представляют себе Чан Кайши и реакционеры в различных странах? Действительно ли американский империализм может неиссякаемо снабжать Чан Кайши и реакционеров различных стран? Нет, это отнюдь не так. Выросшая во время Второй мировой войны экономическая мощь американского империализма столкнулась с неустойчивостью и постоянным сужением внутреннего и международного рынка. При дальнейшем сужении рынка несомненно разразится экономический кризис. Военно-экономическое процветание США лишь временное явление. Могущество США только внешнее и преходящее. Кризис подобно вулкану все время угрожает американскому империализму, который сидит на этом вулкане. Это обстоятельство вынудило американских империалистов разработать план порабощения всего мира, и они подобно диким зверям носятся по Европе, Азии и другим частям света, собирая реакционные силы, отвергнутых народами подонков, сколачивают антидемократический, империалистический лагерь, противопоставляя его всем демократическим силам во главе с Советским Союзом, ведут подготовку к войне, замышляют когда-нибудь в будущем развязать третью мировую войну и разбить демократические силы. Это сумасбродный план. Демократические силы всех стран должны сорвать этот план, и они, безусловно, могут это сделать.

Международный антиимпериалистический лагерь сильнее империалистического лагеря. Преимущество на нашей стороне, а не на стороне противника. Антиимпериалистический лагерь во главе с Советским Союзом уже образовался. Мощь социалистического Советского Союза, который не знает кризисов и неуклонно развивается, пользуясь любовью и поддержкой широких народных масс всего мира, уже теперь превосходит силы американского империализма, который находится под угрозой серьезного кризиса, идет по нисходящей линии, к упадку, и против которого борются широкие народные массы всего мира. Страны новой демократии в Европе укрепляются и сплачиваются между собой. Растут антиимпериалистические силы народов в буржуазных странах Европы, в первую очередь во Франции и Италии. С каждым днем развиваются и крепнут демократические силы народа в США. Народы Латинской Америки не хотят больше быть покорными рабами американского империализма. Во всей Азии развернулось великое национально-освободительное движение. Силы антиимпериалистического лагеря сплачиваются и растут. Коммунистические партии девяти стран Европы уже создали Информационное бюро и опубликовали боевой призыв к народам всего мира подняться на борьбу против империалистического плана порабощения. Этот боевой призыв вдохновляет угнетенные народы всего мира, указывает им путь борьбы и укрепляет их веру в победу. Этот боевой призыв привел реакционеров всего мира в состояние растерянности и паники.

Всем антиимпериалистическим силам стран Востока необходимо также сплотиться для борьбы против гнета империализма и реакционеров своих стран с целью освобождения угнетенных народов Востока, насчитывающих более миллиарда человек. Мы должны взять свою судьбу в собственные руки. Мы должны освободиться от настроений слабости и беспомощности. Все взгляды, переоценивающие силы врага и недооценивающие силы народа, являются ошибочными.

Нам вместе с демократическими силами всего мира нужно лишь приложить усилия, и мы сорвем империалистические планы порабощения и предотвратим третью мировую войну, уничтожим гнет реакции и завоюем вечный мир для человечества. Мы ясно понимаем, что на пути может встретиться еще много препятствий и трудностей, и мы должны быть готовы преодолеть самое отчаянное сопротивление наших внутренних и внешних врагов. Однако нам нужно лишь овладеть марксистско-ленинской наукой, верить в массы, поддерживать тесную связь с массами и вести их вперед – и тогда мы несомненно сумеем преодолеть любые препятствия и любые трудности, тогда наши силы будут непобедимы. Теперь, в эту историческую эпоху, когда капитализм и империализм во всем мире идут к гибели, а социализм и демократия идут к победе, перед нами ясная перспектива, и мы должны работать не покладая рук.

Печ. по: Мао Цзэдун. Избранные произведения по военным вопросам. М.: Воениздат, 1958. С. 377—394.

Присутствуют: Молотов, Павлов (НКИД), Фу Бинчан, посол Китая.

Цзян Цзинго вручает тов. Сталину письмо от Чан Кайши. Тов. Сталин спрашивает, вступили ли уже китайские войска в Мукден, и если нет, то кто им мешает это сделать. Может быть, коммунисты?

Цзян Цзинго отвечает, что китайские войска еще не вступили в Мукден, но скоро туда вступят. Коммунисты этому не мешают. Тов. Сталин спрашивает, что хочет сказать Цзян Цзинго. Цзян Цзинго отвечает, что Чан Кайши просил его передать Генералиссимусу Сталину благодарность за то, что советские войска, вступив в Маньчжурию, разбили японскую военщину и ускорили капитуляцию Японии, и за ту помощь, которую советские войска оказали в деле восстановления органов власти в Маньчжурии.

Цзян Цзинго говорит, что Чан Кайши, посылая своего представителя к Генералиссимусу Сталину, руководствовался следующими соображениями:

1. Он считает, что советско-китайские отношения после войны становятся еще теснее и они должны укрепляться с каждым днем в интересах обоих народов. Советско-китайские отношения могут и должны укрепляться, если будет соблюдено очень важное условие, а именно – если будет существовать полное взаимопонимание между Генералиссимусом Сталиным и Чан Кайши, который считает, что всякие неясности могут лишь затуманить вопросы, в то время как ясность поможет их разрешению.

2. Чан Кайши считает, что имеется ряд вопросов, которые не следует решать в дипломатическом порядке. Поэтому Чан Кайши послал его, Цзян Цзинго, к Генералиссимусу Сталину, как к своему личному другу, для обсуждения вопросов советско-китайских отношений.

3. Чан Кайши просил его, Цзян Цзинго, выразить Генералиссимусу Сталину его уважение и доверие и обратиться к Генералиссимусу Сталину, как к личному другу, с просьбой, чтобы он высказал свое мнение о Китае, все имеющиеся у него сомнения и сообщил, в чем он не согласен с политикой, которую проводит Чан Кайши на данном этапе.

Он, Цзян Цзинго, хотел бы обсудить с Генералиссимусом Сталиным следующие вопросы:

Во-первых, он хотел бы переговорить по вопросу об объединении Китая. После 20-летней борьбы с японцами Китай стоит перед вопросом, как предупредить возможность японского заговора и японской интервенции. В течение 20 лет японцы все время стремились к уничтожению китайского народа. Поэтому Гоминьдан и Чан Кайши концентрировали свое внимание на разрешении национального вопроса. Как Генералиссимус Сталин знает, в Китае существуют разные политические группы. Чан Кайши стремился, с одной стороны, сосредоточить силы Китая на войне против Японии, а с другой стороны, он стремился к объединению Китая. Сейчас Япония разбита, и можно заняться демократизацией страны, ее объединением и решением вопросов социального порядка. Все эти вопросы в Китае могут быть успешно разрешены, когда Китай будет объединен. Решение этой задачи зависит прежде всего от урегулирования взаимоотношений с коммунистической партией Китая. Чан Кайши признает возможность сосуществования коммунистической партии Китая с Гоминьданом, который не имеет намерения ликвидировать коммунистическую партию Китая. Между политическими линиями Гоминьдана и коммунистической партии Китая нет противоречий. Надо прямо сказать, что если коммунистическая партия Китая жила бы в мире с Гоминьданом, то это уберегло бы Гоминьдан от разложения и заставило бы его быстрее двигаться вперед. Но для сосуществования коммунистической партии Китая и Гоминьдана необходимо, чтобы у коммунистической партии Китая не было намерения ликвидировать Гоминьдан.

Цзян Цзинго говорит, что до созыва национального собрания в мае месяце решено пригласить представителей коммунистической партии Китая принять участие в правительстве при условии сохранения структуры и законного положения национального правительства Китая.

Тов. Сталин спрашивает Цзян Цзинго об отношении китайского правительства к решениям о Китае, принятым на Конференции трех министров иностранных дел.

Цзян Цзинго говорит, что он еще не читал этих решений.

Тов. Стсгпин отвечает, что три министра договорились о необходимости объединения и демократизации Китая под руководством национального правительства, о широком привлечении демократических элементов во все органы национального правительства и о прекращении гражданской борьбы.

Цзян Цзинго отвечает, что, как он думает, это совпадает с мнением Чан Кайши, так как в решении говорится о демократизации под руководством национального правительства Китая. Чан Кайши считает, что коммунисты могут участвовать в Комитете обороны государства, который является высшим органом в стране.

Следующий момент – это коммунистические войска. Коммунистическая партия Китая предложила правительству, чтобы оно разрешило существование от 16 до 20 дивизий коммунистических войск. Это предложение было выдвинуто Мао Цзэдуном во время его переговоров с Чан Кайши. Чан Кайши дает согласие на существование 16—20 дивизий коммунистических войск и гарантирует их безопасность. Однако, поскольку речь идет об объединении Китая, армия должна быть объединена, т.е. находиться под единым командованием. Чан Кайши считает, что коммунисты не должны использовать свои силы для раздробления страны. Другое условие – это единство государственного управления, требование того, чтобы коммунистические районы были подчинены центру. Он, Цзян Цзинго, помнит, что во время приема Сун Цзывеня Генералиссимус Сталин говорил об объединении Китая при сохранении гегемонии Гоминьдана, но при участии широких демократических сил.

Цзян Цзинго заявляет, что, по мнению Чан Кайши, Советский Союз заинтересован в стабилизации и объединении Китая, и он просит Генералиссимуса Сталина высказать свое мнение по этому поводу и те сомнения, которые у него могут быть. С другой стороны, Чан Кайши просит Генералиссимуса Сталина дать коммунистической партии Китая совет сотрудничать с Гоминьданом.

Тов. Сталин отвечает, что у Советского Союза было три представителя у коммунистов в Яньане, у американцев там было 30—32 представителя. Советское правительство отозвало всех своих представителей из Яньаня, так как оно было не согласно с действиями китайских коммунистов. Советское правительство не понимает, почему сорвались переговоры в Чунцине.

Тов. Сталин говорит, что китайские коммунисты не подчиняются русским коммунистам. Коминтерна больше нет. Русским коммунистам было бы очень трудно посредничать, так как они не хотели бы давать совет, который был бы отклонен впоследствии. К тому же китайские коммунисты не просят совета.

Цзян Цзинго замечает, что авторитет Генералиссимуса Сталина заставит китайских коммунистов последовать его совету.

Тов. Сталин отвечает, что советское правительство не знает, какое положение у китайских коммунистов. Они не просят сейчас никаких советов. Раньше, когда советские войска начали вступать в Маньчжурию и когда у Советского правительства было еще три представителя в Яньане, китайские коммунисты через этих представителей просили дать им совет. И им было отвечено, что, по мнению Центрального Комитета русских коммунистов, представителям китайских коммунистов следует поехать в Чунцин для переговоров. Китайские коммунисты не ожидали такого совета, и он вызвал большой переполох в их среде. Он, тов. Сталин, не знает, с какими планами китайские коммунисты поехали в Чунцин. Известно лишь, что переговоры потерпели неудачу.

Тов. Сталин говорит, что, когда коммунисты пожелали перекочевать в Маньчжурию, Советское командование их туда не пустило, так как Советское правительство не хотело вмешиваться во внутренние дела Китая, Вообще Чан Кайши невыгодно, чтобы иностранные войска вмешивались в дела Китая, так как это ведет к ослаблению авторитета центрального правительства.

Тов. Сталин говорит, что причины провала переговоров неизвестны, может быть, китайские коммунисты поехали туда для того, чтобы показать, что соглашения с Чан Кайши добиться невозможно.

Тов. Сталин говорит, что он не знает, чего хотят китайские коммунисты – советизации Китая или существования двух правительств.

Тов. Сталин говорит, что он не ожидал, что у центрального правительства Китая будут такие затруднения с коммунистами, что коммунисты задержат продвижение китайских войск.

Тов. Сталин заявляет, что точка зрения советского правительства изложена в коммюнике о Конференции трех министров и в договоре с Китаем. В обоих документах советское правительство заявляет, что оно признает правительство Чан Кайши как законное правительство Китая. Если национальное правительство Китая привлечет к участию в правительстве демократические элементы, то это будет хорошо и для него. Но, видимо, китайские коммунисты не разделяют этой концепции. Что может сделать здесь Советское правительство? Оно считает, что не может быть двух правительств и двух армий, но, как видно, китайские коммунисты не согласны с этим.

Цзян Цзинго замечает, что на китайских коммунистов может повлиять авторитет Генералиссимуса Сталина.

Тов. Сталин отвечает, что советско-китайский договор был опубликован, но, как видно, китайские коммунисты не посчитались с этим документом. Коммюнике о конференции министров тоже опубликовано. Дальнейшее покажет, согласятся ли китайские коммунисты. Видимо, нет.

Цзян Цзинго спрашивает, как лучше решить вопрос.

Тов. Сталин говорит, что, может быть, представителям китайских коммунистов и китайского правительства еще раз следует собраться.

Цзян Цзинго отвечает, что Чжоу Эньлай с группой в 30 человек уже прибыл в Чунцин.

Тов. Сталин спрашивает, думает ли Цзян Цзинго, что китайские коммунисты прибыли в Чунцин для переговоров.

Цзян Цзинго отвечает утвердительно и говорит, что нужно решить вопрос. Нынешнее положение не может продолжаться. В Монголии между китайскими войсками и войсками центрального правительства происходили настоящие бои, причем китайские коммунисты вели пропаганду в том духе, что поскольку провозглашена независимость Внешней Монголии, то они будут добиваться независимости Внутренней Монголии.

Тов. Сталин отвечает, что это глупо, и говорит, что Советское правительство не может отвечать за действия китайских коммунистов.

Цзян Цзинго говорит, что можно было бы дать совет китайским коммунистам.

Тов. Сталин отвечает, что он не знает, хотят ли они получить совет. Если они обратятся за советом, то он им будет дан, а так – бог его знает. Однажды китайские коммунисты просили совета, поехали в Чунцин, но не договорились. С тех пор они за советом не обращались.

Цзян Цзинго спрашивает тов. Сталина, что он думает по поводу предложения Чан Кайши о количестве китайских дивизий.

Тов. Сталин отвечает, что он не знает, сколько и каких дивизий имеют коммунисты. Советское правительство получало разные сведения, иногда перехватывало сообщения по радио. Он, тов. Сталин, не знает, можно ли всем этим сообщениям верить, он не знает насчет количества дивизий. Что касается Гоминьдана, то, по его, тов. Сталина, мнению, Чан Кайши прав, так же как он прав в том, что в стране не может быть двух правительств и двух армий. Если Чан Кайши намерен оставить коммунистов как управителей некоторых провинций, – то, по его, тов. Сталина, мнению, можно это сделать, но, конечно, это дело Чан Кайши.

Тов. Сталин говорит, что Советское правительство не дает советов китайским коммунистам. Оно недовольно их поведением. За советом китайские коммунисты не обращались.

Цзян Цзинго спрашивает, как поступит Советское правительство в том случае, если китайские коммунисты обратятся за советом.

Тов. Сталин отвечает, что советское правительство даст им совет в духе того, что он, тов. Сталин, сказал Цзян Цзинго.

Цзян Цзинго спрашивает, что нужно, по мнению тов. Сталина, сделать для объединения Китая.

Тов. Сталин отвечает, что нужно переговорить с коммунистами и узнать, чего они требуют. Тов. Сталин спрашивает, почему переговоры в Чунцине потерпели неудачу и почему имели место бои между коммунистическими войсками и войсками национального правительства Китая.

Цзян Цзинго отвечает, что он этого не знает.

Тов. Сталин отвечает, что тем более этого не знает советское правительство.

Цзян Цзинго отвечает, что в чунцинских переговорах коммунисты требовали, чтобы все провинции, расположенные севернее Желтой реки, т.е. Жехэ, Суйюань, Хебэй и Ченду, возглавлялись коммунистами. Чан Кайши считает, что это было бы равнозначно разделению государства на две части. Это было главное разногласие в переговорах. Что касается боев между коммунистическими войсками и войсками национального правительства Китая, то приводятся различные причины их возникновения.

Тов. Сталин отвечает, что разделение Китая на две части, конечно, не годится.

Цзян Цзинго просит тов. Сталина подумать над тем, что он изложил.

Тов. Сталин отвечает, что Советское правительство не может дать совета китайским коммунистам, если китайские коммунисты не обратятся к нему за советом. Советское правительство не хочет попасть в неловкое положение в том случае, если бы его совет был отвергнут.

Цзян Цзинго говорит, что нужно договориться с китайскими коммунистами.

Тов. Сталин говорит, что, когда стороны договариваются, они делают взаимные уступки. Китайские коммунисты знают, что советское правительство придерживается иных, чем они, взглядов. Китайские коммунисты знают, что Советское правительство не согласно с ними. Тов. Сталин говорит, что, когда китайские коммунисты обратились за советом, он был им дан. Они выехали в Чунцин, но не договорились, кто виноват в этом, он, тов. Сталин, не знает. Он, тов. Сталин, думает, что китайские коммунисты больше не обратятся за советом. Они знают, что Советское правительство с ними не согласно. Цзян Цзинго говорит, что скоро должно собраться политическое совещание в составе представителей Гоминьдана, Коммунистической партии Китая, Демократической лиги Китая и беспартийных.

Тов. Сталин говорит, что, может быть, коммунисты приехали в Чунцин для того, чтобы принять участие именно в этом совещании.

Цзян Цзинго отвечает, что, конечно, переговоры будут происходить, главным образом, между коммунистами и Гоминьданом.

Тов. Сталин отвечает, что если китайские коммунисты официально обратятся в Центральный Комитет русских коммунистов, то им будет дан совет. Сам же Центральный Комитет не хочет навязывать своего совета китайским коммунистам.

Цзян Цзинго отвечает, что, как он думает, все заинтересованы в этом вопросе.

Тов. Сталин говорит, что у коммунистов есть какая-то затаенная мысль. Ему, тов. Сталину, кажется, что коммунисты ездили в Чунцин для того, чтобы показать, что невозможно договориться с Чан Кайши. С другой стороны, Мао Цзэдун, видимо, не верит Чан Кайши, а последний не верит Мао Цзэдуну.

Цзян Цзинго говорит, что Чан Кайши и Мао Цзэдун вели очень дружеские беседы.

Сталин говорит, что это так, но что одновременно происходили бои между войсками обеих сторон. Видимо, таковы китайские нравы. Советское правительство этого не понимает.

Цзян Цзинго говорит, что следующий вопрос, который он хотел бы обсудить со Сталиным, – это вопрос о советско-китайских отношениях. Некоторые думают, что за спиной китайских коммунистов, которые ведут борьбу против национального правительства Китая, стоит Советский Союз.

Тов. Сталин отвечает, что неправильно думают.

Цзян Цзинго заявляет, что история советско-китайских отношений начинается с Октябрьской революции. Отношения между Советским Союзом и Китаем были самыми лучшими в 1923—1924 гг. Конечно, сейчас обстановка изменилась по сравнению с 1923—1924 гг., и, конечно, трудно применить старые формы, однако Чан Кайши считает, что в интересах обеих сторон вернуться к тому духу советско-китайских отношений, который существовал в 1923—1924 гг.

Тов. Сталин замечает, что тогда не было договора.

Цзян Цзинго говорит, что это было в то время, когда был еще жив Сун Ятсен. Это было перед северным походом, когда была создана школа ВАМПУ. Хотя времена сейчас изменились, Чан Кайши думает, что следовало бы вернуться к духу советско-китайских взаимоотношений того времени. Формы будут другие, но Чан Кайши смотрит далеко в будущее.

Тов. Сталин отвечает, что Советское правительство согласно с этим. Теперь Китай и Советский Союз обладают лучшими взаимоотношениями для налаживания тесных отношений. В 1923—1924 гг. обстановка была другая. Тогда острие было направлено против Англии и отчасти против Японии. Теперь Советский Союз и фактически Китай, поскольку он воевал вместе с Англией и США против Японии, находятся в союзе с Англией и США.

Тов. Сталин спрашивает, неужели же китайское правительство хочет, чтобы Советский Союз был против Англии.

Цзян Цзинго смеется и говорит, что, конечно, об этом не может быть и речи, но что китайское правительство хочет вернуться к духу советско-китайских отношений 1923—1924 гг. Оно стремится сделать эти взаимоотношения более близкими, чем теперь.

Тов. Сталин говорит, что если один вопрос будет решен, то это облегчит дело. Советское правительство готово на самые близкие отношения. Союз между Китаем и Советским Союзом служит формальным основанием для таких отношений.