51

Так Дмитрий оказался в составе французской колонны, где, благодаря знанию языка, стал одним из посыльных при штабе. После того, как совершил несколько мелких ошибок, за которые тут же был жестоко избит, начал разбираться в этом скоплении людей и животных. Мордобой, плети и угроза виселицы поддерживали порядок и обеспечивали ежедневное продвижение на восток такого вооруженного табора.

Скоро понял, что главным стимулом этого движения был не страх, а жажда добычи. Ударную силу колонны составляли шесть сотен стрелков, большинство которых было завербовано в Сенегале. Кроме них, имелись набранные в пути вспомогательные отряды, а также многочисленные носильщики и погонщики скота. Всеми управляли небольшая группа французских офицеров и сержанты, которые весьма ревностно исполнили свои обязанности, следили за порядком, наказывали нерадивых, награждали достойных. Награды были разные — двадцать—тридцать стеклянных бусинок носильщику, корзина проса пастуху, несколько голов крупного рогатого скота или овец — стрелку. Но высшей наградой были пленные. За каждого из них в среднем платили по триста франков. Именно такую сумму приказал записать на свой счет капитан Вулэ, объявивший, что только благодаря его энергии состав колонны пополнился Крещенным. Вскоре Дмитрий сам стал свидетелем дележа добычи. В лагерь вернулся дозор, который захватил почти три сотни коров, пятьсот баранов, восемьдесят жителей, много продовольствия и всякого добра. Победителей встречали торжественно, капитан сказал похвальное слово, а барабанщики отстучали веселую мелодию. Затем возглавлявший дозор долговязый сержант доложил, что жители деревень Дерна и Тибери оказали сопротивление и ранили несколько стрелков. Данные населенные пункты уничтожены, а все нападавшие истреблены. Как доказательство победы, к ногам капитана высыпали целый ворох отрубленных кистей рук.

— Молодец, сержант! — похвалил его Вулэ. — Зизи, пересчитай руки и запиши в наш реестр. После окончания похода в официальном отчете укажем точную цифру уничтоженных врагов. Штатская сволочь в тылу будет знать, какой ценой мы добывали победы.

— Мой капитан, — негромко произнес Шануан. — Зачем они привели двадцать женщин с детьми? Все равно они передохнут в походе. Надо бы…

— Правильно! Наказать для примера, чтобы никто больше не вздумал оказывать нам сопротивления. Действовать копьями!

— Решительно, на германский манер! — с пафосом воскликнул Шануан. — Война должна кормить войну! Окончательный расчет наши храбрецы получат после возвращения в Сенегал, а сейчас выдаем только аванс!

Стоявший неподалеку Дмитрий увидел округлившиеся глаза лейтенанта и внутренне содрогнулся. Они были совсем как у Бегит-паши. Неужели и этот курит травку? Или просто звереет от вида крови, как гаденыш Сайд?

Приказ капитана был исполнен немедленно, а затем последовал дележ добычи. Сначала Вулэ что-то отмечал в своей записной книжке, сверялся со списком представленном Зизи, а потом объявил о доле, которая причитается французской казне. Остальное стрелки делили самостоятельно. Не обошлось без крика и зуботычин.

Вечером того же дня выяснилось, что несколько носильщиков стащили со склада мешок муки. Хотя все знали, что последние дни продовольствие совсем не выдавалось, они были наказаны. К провинившимся отнеслись милостиво, дали всего по десять плетей, а Мишо, как старший сержант колонны, снисходительно улыбаясь, посоветовал им быть более расторопными и научиться самим добывать еду в захваченных деревнях. Только один из носильщиков не осознал своего проступка и что-то недовольно проворчал. Поэтому потенциальный бунтовщик был расстрелян на месте.

Вечером у костра Мишо пустился в воспоминания о походах в соседние страны. Зизи, Дмитрий и остальные посыльные удостоились чести сидеть рядом и с почтительным вниманием слушали своего непосредственного начальника.

— А в Дагомее мы сражались с войском баб, — рассказывал сержант. — Сперва их король Беханзина принял нас хорошо, угостил на славу, подписал договор с Францией и устроил праздник. Вот тогда мы и увидели его амазонок. Девки молодые, грудастые, в красных шапочках и расшитых мундирчиках, которые едва прикрывали их ляжки. Тогда мы решили, что всласть позабавимся с этими солдатиками. Только на деле все вышло не так уж весело. Король Дагомеи нарушил договор и начал войну.

— Как же он осмелился?! — громко изумился один из слушателей.

— За право разместить наши посты на дагомейском берегу океана наш губернатор обещал платить королю двадцать тысяч франков в год. Конечно, денег таких у нас не было, а векселя этот дикарь брать не хотел. Да еще и обиделся, а потом двинул на нас своих головорезов. Оказалось, что у них есть настоящие пушки! Так что нам здорово досталось. Был слух, что артиллеристами у него были наняты немцы, но потом стало ясно, что в нас стреляли негры, которые дезертировали из французской армии.

— С девочками-то как? Их много положили?

— Не дай Бог еще раз увидеть такое! — сержант сердито сплюнул. — У короля их было около трех тысяч и в атаку они ходили, как кадровые гренадеры. Ничего не боялись! В тех краях кругом густой лес и болота, так они нападали внезапно, и днем и ночью… Как-то раз делали мы переход, и мой приятель Луи отступил на шаг с тропы, решил помочиться. Все произошло в один миг — из-за ветвей появилась черная рука с кинжалом и тут же Луи валится с перерезанным горлом. Я сорвал винтовку с плеча и выпустил в тот куст всю обойму. Бросились в чашу, а там только красная шапочка качается на ветке… Не хочу больше об этом и вспоминать!

— Господин сержант, не покажите ли те чудесные золотые вещицы, что вы добыли во дворце короля Уагадугу? — Бывший школьный учитель Зизи прекрасно помнил, как отвлечь внимание грозного преподавателя и тянуть время до конца урока.

Мишо расплылся в довольной улыбке и достал из сумки на поясе несколько мелких фигурок. Были среди них искусно отлитые рыбки, птицы, цветы, странные рогатые маски людей, каждая не больше ногтя.

— Все это взято в бою, в горящем дворце. Вот эту птицу смерти — видите, на каждом крыле она несет пушку, а в клюве держит бочонок пороха, — я снял с начальника королевской стражи. Лично заколол его штыком! В тот день наш доблестный капитан Вулэ приказал никого не щадить, и мы…

В это время раздался мелодичный звон. Сержант поспешно вытащил из кармана часы и щелкнул крышкой.

— Эх, чтоб вас всех! Уже восемь часов! Проверка караулов. Зизи и Крещенный на правый фланг, Сопляк и Вонючка — на левый! Коко и остальные проверяют обоз. Живо поворачивайтесь, мерзавцы! Через час вечерний доклад у капитана!

Двигались среди шалашей и навесов, мимо людей сидевших у костров, выслушивали краткие рапорты дозорных. Выходили на линию оцепления и настороженно всматривались в бездонную тьму саванны. Еще в самом начале своей новой службы Дмитрий понял, что обеспечить надежную охрану такого количества людей и скота весьма трудная задача. Поэтому не очень удивился, когда возникший из темноты Хасан дотронулся до его плеча. Шедший впереди Зизи не обратил на это внимания. Он спешил к кострам недавно завербованных хаусанских стрелков, где шумная ссора уже переходила в драку.

— Мои земляки отвлекут его внимание, — произнес Хасан. — Ребята шли наниматься к англичанам, но перепутали их с французами. Теперь будут знать разницу. Что тебе удалось узнать?

После этой ночной встречи прошло еще несколько дней. Колонна продолжала движение. Теперь население встречавшихся на пути деревень при малейших признаках недовольства или попытках укрыться обвинялось во враждебных намерениях и поголовно забиралось в плен. Все неспособные двигаться — старики, женщины и дети — уничтожались на месте. За колонной тянулись бесконечные вереницы носильщиков, груженных захваченным продовольствием и имуществом, брели огромные стада. Высоко над горизонтом поднимались столбы дыма и густые тучи пыли. Хищные птицы и звери двигались следом, поедая брошенные в сожженных деревнях и прямо на дороге трупы, приканчивая раненых и больных, которых десятками находили на каждом привале.

Стрелки окончательно утратили воинскую дисциплину и превратились в грабителей и конвоиров, почти ежедневно устраивавших шумный дележ добычи. Относительный порядок сохраняла лишь группа французов и их приближенных, но азарт охоты за пленными и скотом также не оставлял их в стороне. Постоянные расправы над беззащитными людьми (ради экономии патронов обычно действовали холодным оружием) не могли не повлиять на психику остальных, быстро забывших о человечности и потерявших над собой контроль. Сказывалась и погода — духота и влажность жаркого сезона «альгазари», когда солнце печет сквозь низкие дождевые облака, тучи насекомых поднимаются из луж и проток, а вода во многих водоемах начинает цвести. В такие дни случается падеж лошадей и скота, а люди жалуются на бессонницу, расстройство желудка и становятся раздражительными без всякой причины.

Именно в таком взвинченном состоянии и был капитан Вулэ, когда к нему привели Дмитрия. Начальник сидел в редкой тени дерева и чертыхаясь изучал какие-то бумаги.

— Крещенный, помнишь дорогу в Борну?

— Так точно, мой капитан!

— Видишь план местности? Меня уверяют, что мы должны свернуть на север. Что скажешь?

— Такой поворот значительно удлинит путь, мой капитан, — Дмитрий внимательно рассматривал нарисованный план. У мистера Кейнсона схема была печатная, имела меньше белых пятен, а расстояния дополнялись указаниями долготы и широты. Если верить Хасану, сейчас он и сам находится где-то поблизости. Но всего этого говорить не стал. — На юге мы выйдем к рекам с проточной водой, от которой скотина не дохнет, а люди не болеют. На севере же для такой большой колонны, как наша, нет ни воды, ни травы.

— Но идя на юг, мы пересечем границу английских владений, — произнес один из стоявших рядом офицеров.

— Молчать! — взорвался Вулэ. — Что нам англичане! Если захватим Борну, нам простят любое нарушение инструкции. Отец Шануана министр, и он позаботится об этом. Кто из вас слышал об англичанах в этих краях? Никто! Крещенный, ты слышал?

— Никак нет, мой капитан!

— Тогда не о чем говорить, — уже гораздо спокойнее произнес Вулэ. — Мы пойдет вот так — напрямик через излучину реки Рима. Понял?

— Так точно, мой капитан!

— Сержант Мишо прав, ты сообразительный малый. Смотри, не ошибись.

Дмитрий не ошибся.

52

Встреча с английским конным дозором состоялась в намеченное время и в намеченном месте. Но знали об этом немногие. Границу, никак не обозначенную на местности, пересекли еще в темноте, поэтому изумление было взаимным. Последовали вежливые приветствия, рукопожатия, улыбки. Никаких претензий или расспросов. Встреча произошла чисто случайно. Просто дозор, как выразился его начальник, розовощекий лейтенант, совершает обычный объезд пограничного района. Однако местность еще не нанесена на карту, и возможны недоразумения.

Семь бравых всадников в походной форме песчаного цвета, двое чернокожих слуг и несколько лошадей с поклажей подтверждали правоту его слов. В этой группе несколько выделялся лишь мистер Кейнсон. Осунувшийся и постаревший, с темными мешками под глазами, он как-то неловко сидел в седле. В таком возрасте трудно мотаться верхом по саванне. Тем не менее его голос звучал бодро и четко, когда он несколько церемонно представился как агент Королевской компании Нигер.

— Приношу глубокие извинения, но это по моей просьбе патруль конной полиции Нигера несколько углубился в пределы французской территории и таким образом нарушил границу, установленную на основании четвертого пункта соглашения о разграничении сфер влияния в Африке между двумя нашими странами, — одним духом выпалил он и, улыбнувшись, добавил: — Надеюсь, это маленькое недоразумение не повлияет на отношения наших великих держав. Однако, если вы желаете, мы немедленно, с помощью геодезических инструментов, определим наше местоположение и составим акт о нарушении границы.

— Никаких бумаг, господа! Мы не бюрократы! — капитан Вулэ не скрывал своего удовлетворения. Ему стало ясно, что англичане сами не знают, где проходит граница, а он может проявить великодушие и выступить в роли гостеприимного хозяина. — В этих африканских дебрях цивилизованнному человеку легко заблудиться. Как это случилось с капитаном Маршалом на берегах Нила. Не согласились бы вы отобедать с нами?

— С огромным удовольствием, — мистер Кейнсон расплылся в лучезарной улыбке. — Кстати, могу ли я увидеть подполковника Клобба? Мой большой друг, французский консул в Лагосе, просил срочно передать ему этот пакет.

— Подполковник Клобб? — Вулэ сохранял полное самообладание, и не менее лучезарная улыбка не сходила с его лица. — Разве он не в Сенегале?

Стоявший рядом Шануан удивленно округлил глаза. Остальные офицеры, кто развел руками, кто плечами пожал.

— Странно. Консул заверил меня, что подполковник должен был возглавить вашу колонну… Видимо, это какое-то недоразумение. Как вы знаете, Лагос имеет телеграфную линию с Лондоном, но к ней подключены и другие портовые города Западной Африки. Вполне могут быть помехи и искажения, техника такое ненадежное дело. Нашей компании телеграф порой приносит самые фантастические данные о мировых ценах на пальмовое масло и какао. Если желаете, мы можем послать и ваши телеграммы, это можно будет сделать по самому льготному тарифу.

— Спасибо, но мы имеем собственную линию связи, — улыбнулся капитан в ответ на столь неуместное проявление английского корыстолюбия. — Заверяю вас, что послание консула будет передано адресату, где бы он не находился. Через час ждем вас за нашим столом.

Обед удался на славу. Гостеприимные хозяева постарались и с блеском продемонстрировали непревзойденное качество французской кухни, способной придать изысканный вкус казенным пайкам даже в саванне. Правда, походное застолье не отличалось изящной сервировкой, но сияние хрусталя и столового серебра заменял блеск галунов парадных мундиров и боевых наград. Чисто выбритый сержант Мишо превратился в величавого дворецкого и четко распоряжался взводом лакеев и поваров, ради такого случая одетых в чистые рубахи.

Кроме того, капитан Вулэ пустился на маленькую хитрость и, ради придания большей торжественности, усадил за отдельный стол Дмитрия, Зизи и Вонючку. Из награбленной одежды им подобрали соответствующие наряды и украшения, а также дали инструкции, как вести себя во время обеда. Таким образом все они должны были сыграть роль верных союзников Франции. Дмитрию выпало представить шейха одного из кочевых племен Сахары, а остальным — вождей диких лесных народов.

Мистер Кейнсон и розовощекий лейтенант нахваливали угощение, а капитан Вулэ и несколько его офицеров рассыпались в любезностях. Важных тем касались совершенно случайно.

— Попробуйте цесарку под манговым соусом, — ворковал лейтенант Шануан. — Удивительно, как вам удается странствовать по землям султана Сокото с таким небольшим отрядом.

— Соус просто великолепен, — отозвался мистер Кейнсон. — Дело в том, что еще в 1885 году наша компания подписала договор с тогдашним султаном Умару. Теперь ежегодно платим миллион каури его приемнику, но имеем право вести торговлю на всей территории султаната.

— Обратите внимание на тыкву, тушеную с арахисом, — посоветовал Вулэ. — А у вас не возникает проблем с другими владыками?

— О, трудностей много. Но, к счастью, все эти правители не представляют единой силы. Их владения разрозненны, и между ними лежат обширные незаселенные территории. Что касается саванны, то здесь существуют, как отметил один из наших ученых-африканистов, настоящие «кочевые империи».

Возьмите, например, Раббеха. Сын плотника с горсткой воинов прошел пол-Африки и сейчас правит государством с пятимиллионным населением. Правда, он очень умело воспользовался помощью нескольких местных князей. А кто эти трое?

— Наши преданные друзья, — ответил Вулэ, который с трудом скрывал переполнявшие его чувства. Этот старый англичанин с землистым лицом явно страдал от жары и плохо соображал. Обмануть такого не составит труда. — Они настоящие дикари, но уже сделали первые шаги на пути к цивилизации. Только с шейхом приходится объясняться на его наречии.

— Я владею арабским.

С большим почтением мистер Кейнсон задал несколько вопросов Зизи и Вонючке и услышал от них многословные заверения в верности Франции. Вот только мнимый шейх, как и подобает потомственному грабителю купеческих караванов, был краток. Он откровенно заявил, что две тысячи его всадников готовы выполнить любой приказ капитана Вулэ, чьим именем по всей саванне матери пугают детей.

— Какой вкус, тыква просто тает во рту! — старый хитрец внимательно выслушал Дмитрия и даже причмокнул от удовольствия. — Вижу, что у вас, капитан, могучие союзники и больше шансов стать повелителем саванны, чем у одного молодого парижанина, объявившего себя императором Сахары. Простите, я забыл его имя, но недавно видел его фотографию в «Иллюстрейтед Лондон ньюс». Очень милый юноша, стоит с зонтиком в руке у подножия Эйфелевой башни.

— Тыловая крыса! — не выдержал лейтенант Шануан.

— О, я понимаю вас, господа! В Лондоне также много людей, готовых присвоить плоды наших достижений.

— Если бы мы обладали малой частью ваших сил, то достигли бы большего и чувствовали себя более уверенно среди всех этих султанов и эмиров! — подхватил розовощекий лейтенант.

— Такому небольшому отряду, как ваш, весьма рискованно передвигаться в незнакомой местности.

— Но у нас есть пулемет. Везем его на двух лошадях в разобранном виде. Собрать можно за короткое время, а он делает почти четыреста выстрелов в минуту и заменяет добрую сотню стрелков.

— Извините, мой друг, — капитан Вулэ снисходительно взглянул на английского офицера. — Но это оборонительное оружие, которое годится только для обстрела подступов к крепостям и фортам. Оружие дорогое и сложное, требующее специально обученных солдат и огромного количества боеприпасов. В тоже время оно не дает необходимого процента попаданий в цель, что на дальнем расстоянии делает его весьма неэффективным. Да вы лучше послушайте сержанта Мишо, он служил в пулеметной команде.

— Так точно, мой капитан! — Польщенный вниманием, Мишо звонко щелкнул каблуками. — Чертова машина постоянно капризничала и выходила из строя. То стреляла одиночными, то разом выпускала всю ленту с патронами. При стрельбе ствол так раскалялся, что пули плавились и вылетали из дула, словно плевки. Чтобы охладить его, заливали воду в кожух, а когда ее не было, то просто в него мочились. Так часто случалось на полевых занятиях. Но представьте себе боевую обстановку и взвод со спущенными штанами, который топчется у пулемета, как у дверей сортира. Прав был начальник нашей команды, который говорил, что пулемет не женщина, может и отказать!

— Обороне нет оправданий, и для французского солдата существует только наступление! — торжественно произнес лейтенант Шануан. — Воля к победе и стремительный порыв вперед — девиз каждого нашего офицера. Все приказы и инструкции должны вдохновляться решимостью захватить инициативу на поле боя. Знал одного офицера, который начитался ученых статей о будущей войне и решил научить своих гусар копать окопы. Он моментально вылетел с командной должности и теперь учитывает солдатские штаны на каком-то складе!

Несколько обиженный английский офицер упомянул было о возможности усовершенствования пулеметов, которые обеспечат такую плотность огня, что заставят противников зарыться в землю и даже отказаться от красивой традиционной формы, сменив ее на что-либо менее заметное. Но профессионалы быстро доказали его неправоту. При поддержке скорострельных пушек стремительные штыковые атаки сметут любого врага, а голубые шинели и алые кепи были, есть и будут гордостью французской армии. Кто-то достал, уже порядком затертую вырезку из газеты «Эко де Пари», в которой утверждалось, что тот, кто выступает против красных рейтуз французского пехотинца, подрывает славные боевые традиции и дух нации Щеки англичанина из розовых стали пунцовыми, и он хотел что-то возразить, но тут мистер Кейнсон заявил, что кофе с коньяком бесподобен. Он поблагодарил хозяев за угощение и напомнил, что луна взойдет через час. Поэтому дозор сможет продолжить свой путь и в ночное время.

53

Как только англичане уехали, капитан Вулэ осушил полный стакан коньяка и громко расхохотался:

— Давно не встречал таких дураков! А сколько спеси и апломба!

— Ты остроумно напомнил им о Маршане. Сами оказались с таком положении!

— Жалкие торгаши, совсем забыли о доблести и чести — сколько лет платят дань султану Сокото!

— Каждый год миллион каури! Это не меньше шести тысяч фунтов стерлингов!

— Черт с ними! Вулэ, вскрывай пакет, — решительно произнес Шануан. — Посмотрим, что привез этот старый козел. А вы трое, убирайтесь!

Дмитрий не стал уходить далеко. Устроился так, что ему были видны темные силуэты на стенах палатки и хорошо слышны голоса офицеров.

— Консул пишет, что до губернатора дошли, как он выражается, сообщения о «печальном образе действий» нашей колонны. Клоббу поручено нас арестовать, взять командование в свои руки и как можно быстрее двигаться к озеру Чад.

Хор возмущенных голосов прервал Вулэ. Яростно размахивающие руками тени заплясали на стенах палатки.

— Тише, господа! Тише! Слушайте дальше. Есть и хорошие новости! Консул предупреждает, что подполковнику следует действовать осторожно и не перестараться в выполнении приказа. Есть слух, весьма похожий на правду, что губернатор Гродэ будет отозван со своей должности в самое ближайшее время! Согласно последним сообщениям из Парижа, позиции и самого министра Делькассе весьма непрочны! В правительстве и обществе многие недовольны тем, что наш славный командующий Аршинар до сих пор не обеспечил захват Борну, где англичане и немцы не теряют время даром. Консул намекает, что губернатором станет полковник де Трентиниан!

— Ура! Наш славный старик!

— Это он отказался от гражданской службы и остался в армии. Сказал, что лучше быть генералом, чем министром!

— Хорошие новости. Теперь нам Клобб не страшен!

— Письмо подлинное? — раздался негромкий голос доктора.

— Написано на казенном бланке, почерк, как у всех наших писарей. На подпись консула взгляните сами.

— Да, это его подпись.

— Странно, что такого рода письмо поручено писать подчиненному.

— Ах, оставьте, доктор! Об этих секретах знает уже весь Париж, и ваши подозрения…

— Спокойно, господа! К письму приложен официальный бюллетень Комитета Французской Африки. Сами знаете, что эта организация создана на деньги наших славных банкиров и торгашей, но она финансирует и многие начинания колониальной администрации. В том числе и походы наших колонн.

— Мой капитан, это всем хорошо известно. Что написано в бюллетене?

— Это выдержки из выступлений некоторых депутатов Национального собрания и статья из газеты «Тан». Консул специально подчеркнул их и приписал, что они характеризуют настроения части общественности и деловых кругов, которые выступают против нашей политики в Африке.

— Разрешите мне взглянуть на этот бюллетень, — сказал доктор. — Когда-то я опубликовал в нем несколько заметок, касающихся проблем тропической медицины… Странно, бумага и шрифт другие…

— Боже мой! Мы же восемь месяцев с боями идем по саванне! — Шануан почти сорвался на визг. — Думаете, во Франции вся жизнь остановилась и ничего не меняется!