Золотая свирель

       Пепел погонял меня немножко по комнате — приподними плечи, ссутулься, шагай ш и роко, в развалочку, руками размахивай — и компания нищих (для пущего колорита наш хра б рый лицедей вручил паромщику свою палку) без препятствий пересекла город.
       Но только когда ворота и порт остались позади, я вздохнула свобо д нее.
       Ратера на месте не оказалось. Лодки тоже. Мы нашли маленькое костровище на песч а ном бережке и примятую охапку тростника, на которой Кукушонок, видимо, провел ночь. Хелд заявил что лодка, скорее всего, спрятана в камышах, и вызвался ее отыскать. И довол ь но быстро отыскал. Но Ратер как сквозь землю провалился.
       Этого я в общем-то и ожидала. Мы вышли из Амалеры где-то шестую четверти спустя после открытия ворот, когда людей на улицах становится больше. Кукушонок, вероятно, у с пел пройти в город до нас, и сейчас шлялся по площадям и весям, рискуя быть схваченным.
       — Вам придется вернуться и найти его, — сказала я.
       Хелд оперся на палку и нахмурился.
       — Тогда ты сиди здесь и жди нас, барышня.
       — Мне необходимо отлучится. Но я вернусь на это место. В город не пойду. Мне нужно в Соленый Лес.
       — Что ты там потеряла?
       — Одного моего друга. Он сейчас в лесу, совсем один. Ратер его знает.
       Хелд начал было спорить, но Пепел неожиданно пришел мне на п о мощь:
       — Пусть госпожа делает, что сочтет нужным. Пойдем, Хелд, нам надо успеть отыскать парня. Он сейчас в большей опасности чем Леста.
       — Удачи, — сказала я.
       — Удачи, — ответили мне.
 

* * *

 
       Некоторое время я шла по дороге, навстречу телегам, всадникам и пешим, потом све р нула и углубилась в холмы.
       День был так себе — тучи, не то чтобы обещающие дождь, но плотные и низкие. Ветер с моря, с севера, опять же — не слишком холодный, но уже никак не летний.
       А лето, похоже, кончилось. Насовсем. Даже не верилось, что еще несколько дней н а зад жителей Амалеры мучила жара. Остывшая земля холодила пятки, вызывая печальную уверенность в том, что теперь уже все, тепло ушло, ушло надолго, и до следующего мая не ве р нется, и ближайшие месяцев восемь, а то и девять, нам придется как-то сосуществовать бок о бок с утомительным холодом, дождями, снегами и морозами.
       Но прежде чем листья облетят, пройдет сентябрь, и половина октября, а за это время надо постараться привыкнуть и смириться… Ну подумаешь — зима. В первый раз, что ли?.. Переживем. Мы все переживем. Мы такие…
       Ладно, давай думать, что у нас есть, и что с этим делать.
       У нас есть две версии покушений. Первая — кто-то не хочет, чтобы Мораг прошла о б ряд и сделалась настоящей эхисерой. Кого-то это пугает настолько, что выход он видит в смерти принцессы.
       Вторая версия — этот "кто-то" не кто-нибудь, а Вран, и покушения не являются пок у шениями, а… черт его знает, чем они являются. Райнара, к о нечно, впала в маразм и ослабела, но все равно осталась чародейкой. И в ее бредовых словах вполне может таиться истина. Или доля истины. Нет, Ра й нару скидывать со счетов рано, но доказать ее версию невозможно… разве только поговорить с Амаргином, но еще не факт, что он захочет отвечать или вообще что-то знает об этом.
       Стоп. Есть еще одна версия. Совмещающая первую и вторую. Я предполагала сперва, что кто-то в свое время убил Райнару и Каланду, а т е перь охотится на Мораг. Почему бы этому "кому-то" не свести Райнару с ума, таким образом обезвредив. И, кстати говоря, это ответ на вопрос — почему за Мораг началась охота именно сейчас, а не раньше, ведь она в любой момент могла пройти обряд и превратиться в могущественную волшебницу. Дело в том, что раньше ее тоже пытались свести с ума! Ибо что такое эти ее бесчинства, это «выв о рачивание наизнанку», как не временное помешательство? Но у Мораг крепкая голова и о т личные мозги — у этого "кого-то" просто не вышло сделать ее окончательно безумной. Не вышло! Поэтому он пустился во все тяжкие и затеял уби й ство.
       Ага! Это уже похоже на правду!
       Но. Повторяю вопрос — почему "кто-то" решился на убийство сейчас, а не раньше? Почему он, два десятка лет (или больше, или меньше, не важно) планомерно сводил принце с су с ума, а на убийство пошел только сейчас, причем в спешном порядке?
       Как говорит Хелд — что из энтого следовает? А из энтого следовает, что сейчас у принцессы появился дополнительный шанс пройти обряд. Н а столько явный, что…
       Ищем шанс. Что может быть этим шансом? Где-то всплыла книга? Не та, что у безу м ной Райнары под подушкой, а настоящая? Или появился чел о век, способный провести обряд? Неужели это…
       Я?
       Неужели — я?
       Так. Когда было первое покушение? Я уже вернулась из Сумерек или нет?
       Когда? Холера черная, почему я не додумалась спросить, когда была во з можность?
       Погоди, погоди… Ютер об этом говорил. Он говорил — неделю назад. Он говорил "н е делю назад" в ночь Святой Невены.
       Да. Сходится. Где-то именно в это время я и вернулась.
       Ничего себе! Вот это скорость, вот это действенность! Хотя, если это Вран… Значит так: если это Вран, то все складывается. Если это не Вран, то чародей, который пытается в ы вести Мораг из игры, обладает способностью просто насквозь видеть. Он узнает обо всем мгновенно, как только происх о дит какое-то событие. Я знаю только одного такого чародея-человека.
       Амаргина.
       Я остановилась на неудобном скользком склоне. Ноги сейчас же п о ехали вниз.
       Ну вот, додумалась! Ну, спасибо, дорогая голова, мне от этих мыслей сразу все стало ясно и понятно, и, главное, легче на сердце.
       Амаргин, это опять твои заморочки? Опять опыты над несчастной ученицей или кем там я являюсь… Э-э, стой. Ты хочешь сказать, что Ама р гин двадцать лет издевался над принцессой, а до того убил Каланду и лишил разума Аму Райну? Никогда не поверю. Сли ш ком это для него… злобно, что ли? Бесчеловечно? Он — не Вран, который бесчеловечен по природе. Он, конечно, издеватель и насмешник, но он не убийца. Да и зачем ему бояться к а кой-то новой молодой волшебницы? Как бы она не оказалась могуществе н на — Амаргина ей не переплюнуть. Ближайшие триста лет — не переплюнуть. Как, собственно, и мне…
       Тогда это и не Вран. По той же причине. Слишком долговременный это процесс — К а ланда, Райнара, Мораг… возиться, колупаться… Хотя, что для Врана время? Может, он ото всех них что-то брал, как взял от принце с сы, и в итоге — смерть, безумие, и еще раз безумие… почти…
       Нет, про Врана думать — голову сломаешь. Не понимаю я его логики. Нет у него лог и ки — человеческой. Да и вообще я как-то не заметила, чтобы его интересовали люди.
       Ладно, возвращаемся к тому, в чем хоть как-то возможно разобраться. К версии о шансе. Если я — шанс Мораг, то мне следует поспешить. И опер е дить охотника. Опередить!
       Как?
       Оказалось, что я стою на бережку какого-то ручья. Огляделась. Ложбина между хо л мами, болотистый ручей, заваленный деревьями, крапива, ежевика… Здрасте, забралась! Как вылезать-то отсюда намерена? И где я в о обще нахожусь?
       Ладно, посижу вот тут, на коряге, отдохну маленько, потом обратно полезу.
       Опередить охотника. Найти описание обряда и провести его. Какая-то жертва для эт о го нужна. Не кровавая, слава Небу, какая-то другая. Что за жертва? Где ее искать?
       Вспомнить. Вытрясти, черт побери, обряд из Райнары. Сымитировать свадьбу… чего она вообще привязалась к этой свадьбе? Объявить Мораг мертвой? Ждать "вороненка"?
       Бред несет Райнара. "Кто-то" узнает все сразу, как только оно случается. Вряд ли его удастся обмануть.
       Рассказать Амаргину, может, посоветует?.. Пригрозить Райнаре н о жом? Разыграть сцену, что мол убью Мораг, то есть Каланду, если не ск а жешь в чем обряд состоит?
       Эх, Каланда, ну почему ты умерла? Госпожа моя добрая, как же тебя угораздило? Ты бы сказала, помогла дочери родной, спасла бы ее…
       Мертвые не говорят?
       Не говорят? Это с людьми они не говорят, хотя ходят слухи… есть способы. У меня тоже есть способ. Каррахна, у меня есть способ! Есть!
       Ты слышишь, убийца? Слышишь, проклятый?
       Слышу.
       Меня аж подбросило на ноги.
       — Кто здесь?
       Я. Я слышу тебя. У тебя есть способ. Какой, Лессандир?
       Я заозиралась. В зарослях грустно, глухо шумела листва. Журчала в о да — тоже грустно и глухо. По воде кружил желтый лист, цепляясь за ветки.
       Лесс. Извини. Ты очень громко думала. Похоже, я неловко пошутил.
       — Эрайн?
       Лесс.
       — Где ты? Выходи!
       Нет.
       Пауза. И еще раз, гораздо тверже:
       Нет.
       — Почему? Я пришла за тобой. Я искала тебя. Выходи, Малыш.
       Нет. Прости, но я… не доверяю себе. Пока.
       Чудовище, по глаза заляпанное кровью, остервенело пляшущее на лошадином трупе. Ошметки плоти, летящие в разные стороны. Предсмер т ный визг. Сверкающий веер лезвий, наотмашь шаркнувший Мораг по л и цу…
       Да. Поэтому.
       — Эрайн, что это было?
       Это был… не я. Это был Дракон.
       — Дракон?
       Он во мне сейчас. Мы с ним… одно целое. Теперь так — или он, или я.
       — Откуда он в тебе взялся?
       Он не взялся. Он всегда был. Это я взялся.
       — Ты оказался в теле чудовища?
       Не совсем так. Я еще не понял. Знаешь, Лесс… Не ходи пока ко мне. Я должен с этим справиться. Один.
       "Он сказал — ты должна все сделать сама, и мне нельзя помогать тебе. Он сказал, очень важно, чтобы ты все сделала сама."
       — Погоди. Амаргин говорил, что вы учились вместе у этого… у Стайга. Ты… ты еще ученик?
       Да. А Геро уже нет?
       — Нет. Он давно не ученик. И Вран тоже. Амаргин сказал, ты очень долго спал в по д земном озере, и у тебя сместилось время.
       Вот оно как… А где Стайг?
       — Он сражался с Изгнанником и погиб. Мне сказали… погибли все, кто участвовал в этой битве.
       Все?
       Пауза.
       ИКоролева ?
       — Нет,Королева жива. Я видела ее. Она жива.
       Изгнанник… тоже? Он мертв?
       — Мне сказали, что да. Полночь не выпустит его.
       Пауза. Желтый лист застрял в торчащих из воды голых ветках. К нему на помощь спешил собрат.
       — Эрайн?
       Я здесь. Да, я понял. Все погибли. Стеклянной Башни больше нет. Я слишком долго спал. Все изменилось.
       — Стеклянная Башня стоит!
       — Теперь это просто куча камней. Ворота сломаны. Стайг… Шелари… Черный Лис, Ибур Тополь, Чайка… никого из них больше нет. Мальчишки взрослые стали. А я… все еще ученик. У которого нет учителя.
       — Эрайн. Что будем делать?
       Ничего. Тебе ничего не надо делать. Я должен справиться сам. Это… мое испытание.
       — Амаргин велел не спускать с тебя глаз. Малыш, тебе надо вернуться в грот. Амаргин придет и отправит тебя домой, в Сумерки.
       Геро так сказал?
       — Ну… я так думаю. А как же иначе?
       Как угодно, Лесс. Вряд ли он вернет меня домой. Дело в том… дело в том, что я сам должен вернуться.
       — Почему?
       Неожиданно засвербело в горле — короткий горький смешок.
       Ты и впрямь зеленая. Совсем зеленая.
       — Пусть зеленая. Объясни мне, раз я зеленая. Почему Амаргин не ве р нет тебя домой?
       Потому что я этого хочу. Маг никогда не выполнит желание ученика. Ученик на то и ученик, чтобы учиться самому исполнять свои желания. С о ветую запомнить это и принять к сведению. На будущее.
       Я уныло покивала. Эту закономерность я уже ощутила на собственной шкуре. Во л шебник! Смотри и завидуй. Отличный стимул для учебы. Или для стуканья головой об сте н ку.
       — Эрайн, тебе все равно следует вернуться. Тебя видели в лесу. Тебя будут преслед о вать.
       Я постараюсь не попасться. Буду осторожен.
       — А если тебя убьют?
       Значит, я проиграл.
       — Что за дурацкий настрой? Я не хочу, чтобы ты погиб!
       Думаешь, я этого хочу?
       — Вернись, пожалуйста! Я привезу тебе из города любую еду! Сколько попросишь. К а кая тебе разница, где сражаться с драконом? Там ты хоть в безопасности будешь.
       Нет. Я не вернусь. Не упрашивай.
       — А если ты кого-нибудь убьешь? Я понимаю, что не нарочно, но е с ли…
       Зубы стиснулись. Сжались кулаки. Вспышка раздражения, тотчас поспешно задавле н ная.
       Убиваю не я.
       — Малыш, не передергивай. Ты знаешь, о чем я говорю.
       Я не собираюсь позволять ему взять верх. Я сильнее его. Должен быть сильнее. Он поймал меня врасплох. Больше это не повторится.
       — Но ведь ты не можешь дать слова…
       Молчи. Не желаю об этом разговаривать.
       — Я обещала…
       Но я не обещал.
       — Я боюсь…
       Опять смешок.
       Овладей своим страхом. Маг должен держать страх в узде. Учись.
       — Ты смеешься!
       Лесс, я уже прошел твой путь. Я, конечно, не учитель, но я не сделаю того, что ты х о чешь. Иди домой. Я найду тебя, когда мое испытание зако н чится.
       Я вскочила с коряги и решительно полезла в крапиву.
       — Мне это не нравится! Где ты? Я сейчас до тебя доберусь!
       Иди домой.
       — Эрайн!
       …
       — Эрайн!
       Молчание. Ни шороха, ни всплеска, был — и не стало. Может, он и не ушел никуда, а так и остался сидеть в своей захоронке — да поди найди его в этих зарослях…
       — Ладно, я уйду! Только ты — самодовольный гордец! Ты думаешь только о себе! Тебя не волнуют люди, которые могут пострадать! Которых ты можешь загрызть, мантикор! Зн а ешь, что ты сделал с принцессой? Знаешь? Ты не волшебник, ты чудовище! Он сильнее др а кона, подумать только. Да ты сам и есть дракон! Дракон! Дракон!
       Тишина.
       Два желтых листа застряли в ветках на поверхности темной воды, дрожа под напором течения. К ним на подмогу спешил третий.
 
 

Глава 23
Кошачий бог

      Они сидели у костерка — втроем. Хелд потягивал что-то из баклаги, Пепел вырезал на палке узоры, Кукушонок ворошил прутиком прогоревшие дрова. У меня сразу отлегло от сердца. Нашелся!
      Пепел оглянулся на меня и что-то сказал. Ратер вскочил.
      — Эй! — крикнул он. — Нашлась пропащая!
      — Это я пропащая? Это ты пропащий. Где ты шлялся?
      — Нет, вы слышите? Я — пропащий! Сама-то! Ушла и не вернулась! Ее, оказывается, псоглавцы прихватили. Если бы не батька…
      — Ладно, ладно. — Я протянула ему руку. — Рада тебя видеть, бродяга. Живого и здорового.
      Он схватил меня за руку, дернул к себе и крепко обнял.
      — Ух! — пробормотал он, встряхивая меня как щенка. — Тебя на цепочке водить надо. Я тебя десять раз уже похоронил. Черт знает что мерещилось. А батьку с Пеплом послушать — так я немного выдумал.
      Взял меня за плечи, отодвинул. Оглядел. Скосил янтарный глаз на нашего линялого менестреля.
      — Ну, Пепел, ты просто волшебник. Вылитый пацан получился. На себя не похожа.
      — Я актер, лицедей. — Пепел довольно улыбнулся. — Мастер перевоплощений.
      — Как там твой друг? — Хелд задумчиво потряс баклагу возле уха, определяя количество выпитого.
      — Ты к мантикору ходила? — шепотом спросил Ратер. — Нашла его? Как он?
      — А! — Я поморщилась. — Не хочет обратно на остров. Уперся как мул. Не знаю, что с ним делать.
      — Слушай, а в замок-то ты тогда таки добралась? Или нет?
      — Добралась. Оказалось, с принцессой все в порядке.
      — Ты ж говорила…
      — Ошиблась. Не разобрала в кровище. У нее один только шрам, вот тут.
      — Она не ослепла?
      — Нет. Все в порядке. Все хорошо. Забудь, что я говорила.
      Ратер недоверчиво нахмурился, но отвязался. Я вздохнула. Не так хорошо, как хотелось бы. Но свои желания мы должны исполнять сами.
       Холера.
       Подошли к костерку. Пепел отодвинулся, приглашая сесть на охапку тростника. Хелд протянул ополовиненную баклагу.
       — Глотни, барышня. Устала?
       — До чертиков. Шлялась по лесу, по колдобинам, босиком. — Я вытянула к огню натр у женные пятки. — Толку чуть.
       — Так что, друзья-приятели, — сказал паромщик. — Пора нам в дорогу, э? Ежели сейчас выйдем, к ночи в Чернохолм успеем. Рыбачья деревенька енто милях в тридцати от устья. Только поспешить надобно, пока отлив не нача л ся.
       — Вчетвером в лодку не влезем, — покачал головой Ратер.
       — Да что лодка! В порту новую купим. — Хелд похлопал по узлу. — Чего стесняться? Хавн Коростель намедни свою продавал, можа не продал еще. Ща схожу и куплю. А вы тут п о дождите.
       — Да Хавн тебя не признает.
       — А и пусть не признает. Мне не Хавн нужон, а лодка его.
       — Вы поезжайте, — сказала я негромко, не поднимая глаз. — Поезжайте. Я останусь. Мне нельзя ехать.
       — Еще чего, барышня! Хочешь, чтобы…
       — Тссс. Не надо, Хелд. — Худющие, ломкие как камышинки, пальцы певца легли мне на руку. — Если она говорит "нет", значит — нет.
       — Да что за дурость тебя тут держит, барышня? С псоглавцами разговор н е договорила?
       — Нет, Хелд. Мой друг остается здесь, и я не могу его бросить. Здесь остается мой уч и тель. Кроме того, я обещала принцессе найти того, кто х о чет ее убить.
       — Тю! Да ты что — с ведьмищей этой спелась?
       Ратер встал.
       — Бать. Пойдем, поговорим.
       — Да что говорить…
       — Пойдем.
       Они отошли.
       Пепел погладил мою руку слабой влажной ладонью. Будто пучком прелой соломы пощекотал. Нельзя сказать, что прикосновение было прия т ным, но оно успокаивало.
       — Какое тебе дело до принцессы, Леста?
       — Большое. Это долгая сложная история. Ты говорил, что знаешь, кто я.
       — В большей или меньшей степени.
       — Откуда ты это знаешь?
       Он только головой качнул. Я осторожно высвободила руку из-под его ладони.
       — Я утопленница. Двадцать четыре года назад я утонула в этой реке.
       — Хочешь напугать меня? Я это знаю.
       — Я была в Сумерках. В холмах. Натой стороне .
       — И это я знаю.
       — Здесь у меня остались не отданные долги. Я знала мать принцессы, королеву Кала н ду. Каланда умерла. Теперь ее дочери грозит опасность. Я считаю, что обязана в этом раз о браться.
       Он вздохнул.
       — Понимаю. Так что с принцессой?
       — Ее хотят убить. Было три покушения. Как она выжила после втор о го, вообще не представляю. Сейчас… у меня есть некоторый план. Ты зн а ешь, где находится королевская усыпальница?
       Пепел задумался, потом пожал плечами.
       — Никогда не интересовался.
       — Неважно. Ты… согласен мне помочь?
       Он кивнул, улыбнулся. Хорошая улыбка — и слов никаких не надо.
       — Я хочу вызвать Мораг к могиле матери. Сегодня ночью. Я могу н а писать ей записку, но записку надо отнести в Бронзовый Замок. Возьмеш ь ся? Я дам тебе денег, чтобы пройти.
       — У нас не на чем писать записку. Может, передать на словах?
       — На словах… Ну, скажи: "Сегодня, как стемнеет, Леста ждет тебя на могиле Кала н ды".
       — Принцесса мне поверит?
       — Если не поверит, решит, что убийца ее выманивает. И все равно пойдет, насколько я успела ее узнать. — Я усмехнулась. — Даже скорее пойдет, чем на встречу со мной. Причем о д на. Ну, можешь добавить… можешь добавить пароль: "Гаэт Ветер". Только мы вдвоем его вид е ли… хм… она-то его как раз не видела. Это неважно. В смысле, что не видела.
       — Хорошо.
       Я подняла голову.
       — Хелд!
       Они с Кукушонком, похоже, поругались. Сидели далеко друг от друга и смотрели в разные стороны. Паромщик нехотя оглянулся.
       — Хелд, не в службу, а в дружбу — дай Пеплу штук пять монет. Он пойдет в город.
       — Берите что хотите. — Хелд кивнул на узел. И пожал плечами.
       Пепел без лишнего смущения залез в сверток, отсчитал пять авр. Спрятал их в пояс, махнул нам рукой и ушел, поигрывая палкой, по тропочке в камышах. Наверх, к дороге, в е дущей вдоль берега.
       Кукушонок пересел ко мне.
       — Куда ты его послала?
       — К принцессе. Мне надо с ней встретиться. Сегодня ночью. Ты зн а ешь, где находится королевская усыпальница? Под замком где-нибудь?
       — Не. То есть, под замком тоже. Только там давным-давно не хоронят. Под Новой це р ковью теперь крипта.
       — А могила королевы где?
       — Королевы Каланды? Да там же, в крипте. Ты что, опять в город н а мылилась?
       — Да, придется. Мне необходимо посетить могилу. Вместе с Мораг.
       Кукушонок подозрительно меня оглядел.
       — За каким таким… Ты курочить ее вздумала? Могилу то есть? Там, думаешь, ответы на загадки найдутся? Не божеское это дело, Леста.
       — Курочить, надеюсь, не придется.
       — Зачем тогда?
       — Вопрос задать. Вернее, два вопроса.
       — Кому?
       — Каланде.
       Пауза. Кукушонок сощурился. Непроизвольно мазнул ладонью по груди, нащупывая солю под рубахой.
       — Мертвую призвать собралась… Леста, не дело это. Не дело. Боженька милостив, пока зла не вершишь, а мертвых из могилы подымать — истинное зло!
       — А я-то кто, по-твоему? Не результат богопротивных действий? Что же ты дружить со мной не брезгуешь?
       — О том колдуну твоему ответ держать. Пока ты зла не чинишь, я от дружбы не отк а зываюсь.
       Он выдернул из-за ворота монетку-солю и зажал в кулаке. Глаза его в узком злом пр и щуре потемнели и как-то остыли. Не янтарь и не мед — холодная торфяная вода.
       Я прямо-таки взвилась:
       — Ах, вот как! На весах, значит, взвешиваем. Пойдет направо — руку протянем, пойдет налево — руки умоем. С нас взятки гладки. Чистенькие мы со всех сторон. Разбираемся — здесь у нас зло, здесь у нас добро. Здесь у нас черное, здесь у нас белое. За белое мы ухв а тимся, а черное отпихнем п о дальше. Ногой отпихнем, чтоб рук не марать.
       — Вот я и не хочу, чтобы ты маралась!
       — А почем ты знаешь, насколько я измарана? Может, у меня руки по локоть в крови? Может я детишек малых на дно утаскиваю, чтоб сожрать? Может, меня сам дьявол послал, чтоб тебя, такого чистенького, совратить и душу твою бессмертную навсегда погубить?
       Кукушонок оскалился:
       — Валяй, совращай. Прямо здесь. При бате.
       — Уже! — Я торжествующе наставила на него указательный палец. — Уже, а ты и не з а метил, глупец. Я купила тебя за пятьдесят пять золотых монет из колдовского клада! С п о трохами купила!
       Он отшатнулся и побелел, словно ему молоком в лицо плеснули. Даже веснушки в ы цвели в один момент. Глаза распахнулись до невозможн о сти, как тогда, ночью, на островке, когда мне удалось ненадолго напугать его.
       Враз помертвевшие губы беззвучно задвигались. Молитву, что ли, читает?
       — Вот так и ловят таких как ты, Кукушонок, чистюль. — Меня охватил горький восторг разрушения. — Доверяющих своему сердцу, потому что оно не знало грязи. Так и ловят — на доверии. Чтобы тебя обмануть, не надо лгать. Тебе надо говорить правду — ты сам себя обм а нешь.
       — Убирайся, — прошептал он. — Убирайся сейчас же.
       Вот такая беда.
       Нас связывала общая тайна, общая опасность, все то же сакраме н тальное доверие… А что вышло? Пара слов, самое забавное, правдивых слов…
       Я поднялась, глядя на него сверху вниз.
       — Поверил?
       Он смотрел исподлобья, зло и обиженно. Тискал в кулаке медную сольку. Мо л чал.
       — Опять поверил. Плохо твое дело, Ратери. Никуда не годится…
       Я оглянулась на паромщика, который ерзал задом по разбросанному тростнику, нед о уменно поглядывал на нас, но в разговор не встревал. Да вряд ли он что-то слышал. Только видел — поссорились, голубки.
       Да, Хелд. Поссорились. Пусть твое чадушко остынет и подумает.
       А у меня дело есть. И я не собираюсь его отменять ради чьих-то капризов. Или при н ципов. Или другой какой ерунды.
       Во рту было кисло. Хотела сплюнуть, но только поморщилась.
       — Куда это она? — озадачился паромщик у меня за спиной.
       Ратер не ответил.
 

* * *

 
       На краю тропинки, вьющейся среди могил, в двух шагах за красивой, недавно отстр о енной церковью, стоял черный обливной горшок, полный поблескивающих монет. Хитро так стоял, вроде бы в тени и с краю, но в то же время на виду, мимо не пройдешь. Я и не прошла. Схватила его за кру г лые бока.
       — Ага. Ты-то мне и нужен.
       Горшок в моих руках мгновенно отяжелел и взорвался гигантской черной вспышкой. Мощные лапы с размаху опустились на плечи, нос мазнуло жарким и мокрым, ладони ра з двинули лохматые собачьи ребра.
       — Ой-ей! С ног собьешь!
       — Рррр-гав!
       Пес танцевал на задних лапах, лупил меня в грудь передними и норовил вывозить л и цо широченным слюнявым языком.
       — Гав! Гав! ГАВ!!!
       Кислое настроение неожиданно улетучилось. Вот кто не будет с п о стной физиономией указывать мне, что хорошо, а что плохо! Вот кому все равно — что живой, что мертвый, лишь бы человек хороший был! Я вцепилась в густющую шерсть и, радостно рыча, принялась т у зить приятеля. Мы грохнулись на тропинку, покатились от камня к камню, прямо по клу м бам, сминая роскошные поздние георгины и простенькие золотые шары, брык а ясь, извиваясь, визжа, хохоча и гавкая во все горло.
       — А вот я вас сейчас, хулиганы! Нашли, где кувыркаться!
       Поперек хребта слабенько хлестнуло. Однако клубок наш тотчас развалился, мы о т скочили в разные стороны.
       — Вот сейчас стражу позову! — Старик-сторож воинственно размахивал клюкой и топал на нас ногами. — Вот вы у меня попрыгаете! А ну, прочь п о шли! Пошли, пошли прочь! Цветы поломали, негодяи… Вот я вас!
       Не сговариваясь, мы порскнули к воротам. У ворот я оглянулась — сторож ковылял за нами, через шаг останавливаясь, хватаясь за грудь и п о трясая палкой. Мне стало стыдно. Цветы-то мы и вправду поломали.
       — Простите нас! Больше не будем!
       — Вот я вас… — донеслось в ответ.
       — Он глухой, — сказал Эльго. — И впрямь, нехорошо получилось. Он тут совсем один сидит, только и радости, что гонять всякую бестолочь вроде нас. Пойдем куда-нибудь в к а бак, купим ему жестянку табаку.
       — У меня денег нет.
       Эльго осклабился:
       — Да уж оторву я от себя кусок ради такого дела. Пойдем, сожрем чего-нибудь. Только не рыбы! Рыба — она для рыбоедов. Сосисок с горохом, а? Колбасы жареной! Под пивко, грррр…
       — Пирожков с повидлом… И рулет с орехами, на меду.
       — Это под пиво-то?
       — А что? Нормально.
       — Ну у тебя и вкусы.
       — Э, ты еще не знаешь, какие вкусы у принцессы Мораг. Она такую гадость пьет!