Глава 1

С вершины холма, опершись о луку седла, Брион Халдан, король Гвинеда, принц Невры, лорд Пурпурного Марта окинул взглядом расстилавшуюся перед ним равнину.

Он не был высок ростом, но весь его облик, его величественная осанка, его смуглое лицо, обрамленное черной густой бородой, внушали неподдельное почтение к королю Гвинеда каждому, кто хоть раз имел возможность оказаться с ним рядом. Когда он говорил, то ли грозно повелевая, то ли вкрадчиво убеждая, все окружающие беспрекословно подчинялись.

Если же ласковые слова не достигали цели, то наступал черед холодной стали: широкий меч в ножнах и узкий стилет на поясе короля служили нешуточным предупреждением для строптивых. Рука, сдерживающая горячего боевого коня, мягко, но уверенно лежала на поводьях из красной кожи: то были руки бойца, руки человека, привыкшего повелевать.

Но при более внимательном взгляде на Бриона Халдана первоначальное впечатление о нем, как о короле-воине, отступало на второй план. В больших серых глазах Бриона читалось гораздо большее, чем отвага, мощь и доблесть бойца: в них светился изощренный ум государственного деятеля, которого знали, которым восхищались во всех Одиннадцати королевствах.

Вокруг него царила атмосфера тайны, тайны запретной магии, того что могло обсуждаться только шепотом. В свои тридцать девять Брион поддерживал мир в Гвинеде уже четверть века.

Было раннее утро, и клочья тумана поднимались от земли. Легкая кольчуга под туникой короля, несмотря на кожаную охотничью одежду, настолько впитала холод ночного воздуха, что стала ледяной, и от ее стылого прикосновения уже не спасала даже шелковая нижняя рубашка.

Король поплотнее закутался в мягкую шерсть пледа, сжал пальцы в перчатках и надвинул на лоб ярко-красную охотничью шапку. Белое перо на ней лениво колыхалось в безветренном воздухе.

Крики, лай собак, звуки рогов, ржание лошадей, стук копыт заставили его обернуться, и с высоты холма король увидел тени скачущих сквозь туман хорошо откормленных лошадей и разодетых в бархатную мягкую кожу всадников.

Брион улыбнулся: зрелище было блестящим. Однако король был уверен, что всадники внизу вряд ли больше наслаждаются охотой, чем он. Отвратительная погода, вместо ожидаемого наслаждения, делала эту охоту сплошным мучением. Зачем, о зачем пообещал он Дженане, что на ее столе вечером будет оленина? И все же нарушать обещание, данное леди, непозволительно, в особенности если она обожаемая королева и мать наследника престола.

Низкие, заунывные звуки охотничьих рогов подтвердили его подозрение, что след оленя потерян, и Брион безнадежно вздохнул. К тому же, если погода не переменится, то и мало надежды собрать рассеявшуюся свору за полчаса. Да что полчаса! Этих молодых неопытных собак не собрать и за день, за неделю!

Он покачал головой и хмыкнул при мысли об Эване — тот был так горд своей новой сворой! Старый лорд почти всю неделю говорил о предстоящей охоте. Теперь ему придется извиняться и терпеть насмешки, несомненно — заслуженные. Дюку Клейберну непростительно выводить столь неопытных собак на королевскую охоту!

Бедняги, они наверняка никогда не видели оленя!

Приближающийся звук лошадиных копыт привлек внимание короля, и он повернулся в седле: молодой всадник в ярко-красной коже вынырнул из тумана и направил лошадь вверх по склону. Брион с гордостью посмотрел на всадника, когда тот пустил лошадь шагом и подъехал к нему вплотную.

— Лорд Эван просил передать, что придется немного подождать, сэр,

— доложил подъехавший всадник — совсем мальчик. В его глазах светились возбуждение и охотничий азарт. — Собаки погнались за кроликами.

— Кролики! — расхохотался Брион. — Ты хочешь сказать, что после хвастовства, которое мы терпели целую неделю, Эван собирается заставить нас мерзнуть, пока он собирает своих глупых псов?

— Выходит так, сэр, — ухмыльнулся Келсон. — Но чтобы утешить Вас, могу сказать, что каждый из нас чувствует то же самое, что и Вы.

У него улыбка матери, с теплотой подумал Брион. Но глаза, глаза и волосы мои. Он кажется таким маленьким. Неужели ему почти 14 лет? Ах, Келсон, если бы я мог уберечь тебя от всех опасностей, что ждут впереди!

Улыбнувшись, Брион отогнал от себя эти невеселые мысли.

— Нет, почему же? Мне гораздо лучше, чем всем остальным, — зевнув, сказал он, потянулся, а затем принял расслабленную позу, и седло заскрипело под его весом.

Брион вздохнул.

— Ах, если бы Морган был здесь. Туман, не туман, но я думаю, что он своими чарами загнал бы оленя прямо в городские ворота.

— Неужели? — спросил Келсон.

— Ну, может, и не совсем так, но он действительно может воздействовать на животных… Да и на многое другое тоже, — с внезапной задумчивостью произнес король, а его рука в перчатке как бы непроизвольно легла на рукоять меча, и Келсон заметил, что настроение короля резко изменилось. Его отец мало говорил о Моргане в последнее время, и Келсон решил идти напрямик.

— Сэр, простите меня, если мой вопрос неуместен, но почему Вы не отзываете Моргана с границы?

Брион напрягся, с трудом заставил себя скрыть удивление. Откуда мальчик знает об этом? Местонахождение Моргана тщательно скрывалось в течение последних двух месяцев. Даже в Совете не знали, где он и зачем послан.

— Почему ты спрашиваешь, сын?

— Я не хотел вмешиваться не в свои дела, сэр, — ответил мальчик, — я уверен, что у Вас есть причины, о которых не должен знать даже Совет. Я спрашиваю потому, что мне его просто не хватает. Думаю, и Вам тоже.

Черт возьми! Мальчик так восприимчив! Как будто читает чужие мысли, и если он хочет избегнуть вопросов о Моргане, то ему следует побыстрее сменить тему разговора.

Брион позволил себе улыбнуться.

— Благодарю за доверие. Думаю, что мы с тобой одни из немногих, кому его действительно не хватает. Я уверен — тебя беспокоят слухи, появившиеся на прошлой неделе.

— О том, что Морган скрылся и намеревается сместить тебя с престола? — Но ты же сам не веришь этому? Ведь не для этого же он сейчас находится в Кардоссе?

Нервно пощелкивая хлыстом по левой ноге, Брион краешком глаза наблюдал за Келсоном. Мальчик не мог об этом знать. Даже про Кардоссу. У него хороший источник информации, и он очень настойчив. Келсон решительно не желает уклониться от разговора об отсутствии Моргана, несмотря на все попытки отца. Возможно, он недооценивает мальчика. Он забывает, что ему уже 14 лет, вполне зрелый возраст. Он сам стал королем, когда был лишь немногим старше.

— Нет, конечно. Я сейчас не могу сказать тебе всего, сын. Но в Кардоссе назревает кризис, и Морган там необходим. Венсит из Торента стремится захватить город и для этого уже нарушил несколько договоров. На следующую весну он скорее всего объявит нам войну. — Король помолчал и спросил. — Ты не боишься?

Келсон внимательно изучал поводья, медлил с ответом, потом пожал плечами.

— Я никогда не видел настоящей войны, — неторопливо произнес он, скользя взглядом по равнине. — С тех пор, как я появился на свет, в Одиннадцати королевствах всегда царил мир. Я думал, что за 15 лет мира люди забыли, что такое война.

Брион засмеялся и подумал, что ему, кажется, удалось наконец увести разговор от Моргана.

— Они никогда не забудут. Такова человеческая натура. Мне очень неприятно говорить об этом.

— Да, конечно, — ответил Келсон.

Он наклонился, потрепал лошадь по шее, расправил ее спутанную гриву, а затем большими серыми глазами взглянул прямо в лицо отца.

— Это опять Та, Которая в Тени, отец?

Эта простая фраза буквально обрушилась на Бриона. Он был готов к любому вопросу, к любому замечанию — но только не к тому, что его сын упомянет о Той, Которая в Тени: совсем не хорошо, что молодой человек уже знает о мрачной реальности. Откуда Келсон знает об угрозе, исходящей от Той, которая в Тени? По-видимому, мальчик обладает какими-то необычными, исключительными способностями!

— Тебе еще рано знать об этом! — отчаянно стараясь справиться с волнением, воскликнул король, будучи не в состоянии собраться с мыслями и дать более связный и вразумительный ответ.

Келсон был поражен реакцией отца. Он отпрянул назад, но взгляда не отвел. В его голосе прозвучал вызов, почти открытое неповиновение.

— Много вещей, о которых мне рано знать, сэр. Но никто не запрещает мне учиться и узнавать. Разве вы хотели бы, чтобы было иначе?

— Нет, — прошептал Брион. Он нерешительно опустил глаза, подыскивая подходящие слова для следующего вопроса, и наконец спросил:

— Ты узнал об этом от Моргана?

Увидев, что роли переменились, что он завяз в беседе глубже, чем предполагал, Келсон неспокойно поерзал в седле: это была его собственная ошибка, это же он настаивал на продолжении разговора, и теперь отец не успокоится, пока не получит ответы на все свои вопросы. Мальчик прокашлялся.

— Да, это он рассказал перед тем, как уехать, — ответил Келсон нерешительно. — Он боялся, что Вы будете недовольны. Он … он также упоминал о Вашем могуществе, о Вашей власти — и о том, на чем она основывается.

Брион нахмурился. Этот Морган!

Он был недоволен, что не распознал этого раньше, он должен был предполагать, что подобное должно рано или поздно случиться. Однако мальчик тщательно скрывал, что многое знает. Он может хранить тайны! Возможно, Морган и был прав, доверившись ему.

— Что еще сказал тебе Морган? Скажи мне, сын? — спокойно попросил Брион.

— Слишком много, я думаю — достаточно для того, чтобы вы рассердились, и слишком мало для того, чтобы удовлетворить меня, — с неохотной признался мальчик. — Вы сердитесь, сэр?

— Сержусь?

Своим вопросом Брион попытался замаскировать чувство облегчения. Сержусь ли? Искусство, с которым сын вел разговор, направляя его в нужное ему русло, — разве не для этого он и Морган работали все эти годы? Сержусь ли? О, боги, почему я должен сердиться?

Брион перегнулся в седле и с чувством похлопал сына по плечу.

— Ну, Келсон, конечно же, не сержусь, — сказал он. — Если бы ты только знал, какую снял с моей души тяжесть. Хотя я и пережил несколько неприятных минут, но зато теперь я, как никогда, уверен в правильности сделанного выбора. Но я хочу, чтобы ты обещал мне одну вещь.

— Все, что угодно, — явно колеблясь, сказал в ответ Келсон.

— Почему так угрюмо, сын? — воскликнул Брион, улыбаясь и, чтобы вселить в сына уверенность, хлопая его по плечу. — Это вовсе не трудная просьба. Если что-нибудь случится со мной, я хочу, чтобы ты немедленно послал за Морганом. Я думаю, что он единственный, кто может быть твоим надежным и преданным помощником. Ты сделаешь это для меня?

Келсон с облегчением вздохнул и улыбнулся.

— Конечно, сэр. Это будет первым, что я сделаю. Морган очень много знает обо всем.

— Ну и отлично, — засмеялся Брион.

Он выпрямился в седле и собрал поводья в руку.

— Смотри, солнце восходит. Поедем, быть может, Эван уже собрал своих собак!

Небо совсем посветлело, солнце появилось из-за горизонта, и когда всадники спустились с холма, то их тени, скользившие перед ними, стали совсем короткими. В лесу, теперь пронизанном лучами солнца, также стало светло, и Брион с интересом рассматривал кавалькаду всадников, к которой они с Келсоном медленно подъезжали.

Здесь был Роджер, граф Фаллоне, одетый в темно-зеленый бархат и сидевший на великолепном сером жеребце, которого Брион у него раньше не видел. Роджер был погружен в оживленную беседу с молодым, горячим епископом Арлианом, а третьим собеседником — цвета клана Мак Лэйнов указывали на это — был Кован, младший лорд Мак Лэйнов. Обычно Кован не общался с Роджером. Впрочем, немногие с ним общались. Король попытался предположить, что же могло объединить эту столь разношерстную троицу, какую они нашли общую тему для столь оживленного разговора, однако продвинуться в своих предположениях ему не удалось. Всеобщее внимание было привлечено громоподобным голосом Дюка Клейборна. Лорд Эван, топорща сверкающую в лучах восходящего солнца огненно-рыжую бороду, кого-то распекал, что на такой неудачной охоте не было неожиданным.

Брион привстал на стременах, чтобы получше видеть происходящее. Как он и думал, гнев Эвана был направлен на одного из слуг. Бедный слуга! Его вины в неудачной охоте вовсе не было: ведь собаки действительно оказались неопытными, но Эван, чтобы свалить с себя вину, всегда должен был кого-нибудь обругать.

Брион добродушно засмеялся и, обратив внимание сына на эту сцену, послал его выручать охотника и успокаивать Эвана. Келсон поехал вперед, а Брион продолжал рассматривать собравшихся в лесу охотников. Наконец, он увидел того, кого очень хотел увидеть больше других.

Он пришпорил лошадь и направил ее к высокому молодому человеку, одетому в белые и пурпурные цвета дома Фиана, который пил из оправленной в роскошный кожаный футляр, фляги.

— Что я вижу! Молодой Колин из Фианы, как обычно, пьет свое лучшее вино и намерен выпить все сам! Как насчет нескольких капель для вашего бедного окоченевшего короля, мой друг!? — остановившись рядом с Колином и посмотрев на флягу, произнес Брион.

Колин улыбнулся, вытер горлышко фляги своим рукавом и подал ее королю с шутливым поклоном.

— Доброе утро, сэр. Вы же знаете, что мое вино — всегда ваше.

Роджер подскакал к ним и искусно осадил коня в нескольких шагах от вороной лошади короля.

— Доброе утро, монсеньор, — низко кланяясь, сказал он, — Мой господин ловко нашел самое лучшее место во всей нашей компании! Это восхитительный дар!

Король запрокинул голову, сделал большой глоток, опустил флягу и вздохнул.

— Это не секрет, что отец Колина держит самые лучшие подвалы во всех Одиннадцати королевствах. Приношу свои комплименты, Колин, как обычно! — Он поднял флягу и сделал еще глоток.

Колин шаловливо рассмеялся и облокотился на луку седла.

— Ах, Ваше величество, теперь я понимаю, что вы просто льстите мне, чтобы мой отец послал вам вина. Это вовсе не вино Фианы. Прекрасная леди дала мне его сегодня утром.

— Леди? — Брион с беспокойством опустил флягу. — Колин, я бы никогда не попросил у тебя подарка твоей леди.

Колин не громко расхохотался.

— Она не моя дама, сэр. Я никогда ее раньше не видел. Она просто дала мне вино. Она несомненно будет польщена, когда узнает, что вы оказали честь, попробовав и похвалив это вино.

Брион вернул флягу и вытер усы и бороду тыльной стороной руки в перчатке.

— Не надо извиняться, Колин, — сказал он. — Это я допустил промах. Поезжай рядом со мной. И за ужином твое место будет справа от меня. Даже король может извиниться, когда невольно совершит ошибку.

Келсон спокойно ехал чуть позади отца. За его спиной Эван и главный егерь достигли наконец согласия в том, что свора собак вроде бы снова находится под контролем и слуги, держа их в одной стае, ожидают приказа короля о начале охоты. Но у собак, вероятно, были свои собственные планы, в которые вовсе не входило ожидание приказов короля или лордов, и было неясно, как долго слуги смогут их удерживать вместе.

Внезапно на глаза Келсону попался голубой цвет, и он сразу же узнал своего дядю, Дюка Картимора.

Брат короля и высший пэр государства князь Нигель был ответственен за обучение тридцати юных пажей для королевского двора. Как обычно, при нем было несколько его воспитанников и, как обычно, он вел с ними нескончаемую войну, стараясь обучить их хоть чему-нибудь полезному. Сегодня с ним на охоте было шестеро, и Келсон, проезжая мимо, по выражению лица своего дяди смог понять, что это не самые лучшие его воспитанники.

Лорд Джаред, патриарх клана Мак Лэйнов, подавал полезные советы со стороны, но мальчики, казалось, совершенно не желали понимать, чего же от них хочет Нигель.

— Нет, нет, нет, — говорил Нигель, — если вы вдруг в обществе обратитесь к графу и назовете его «сэр», то он отрубит вам голову и будет совершенно прав. И вы должны помнить, что епископ — это «Ваше преосвященство». Ну, Ятхем, как ты обратишься к принцу королевской крови?

Келсон улыбнулся и помахал рукой в знак приветствия. Ведь совсем недавно и он сам был под железной рукой Дюка, и теперь хорошо понимал мальчиков: настоящий Халдан, Нигель никогда не просил и не давал пощады, был ли он в бою или обучал пажей. И хотя обучение было суровым, и иногда даже чересчур, пажи, прошедшие через его руки, имели великолепные манеры и превосходно знали все тонкости придворного этикета.

Когда он подъехал к отцу, Брион прервал беседу с Колином и Роджером и, приветствуя сына, поднял руку.

— Ну, что там, сын?

— Думаю, что лорд Эван уже все наладил и взял под контроль, сэр, — ответил Келсон. — Я уверен, что он ждет только вашего приказа.

— Все верно, молодой господин! — загрохотал сзади голос Эвана.

Эван снял свою шляпу, цвет которой был зеленым в соответствии с цветом клана Линкольнов, и махнул ею перед собой в знак почтения королю.

— Сэр, все готово! И на этот раз егерь заверил меня, что все будет в порядке.

Он натянул шляпу на свои жесткие рыжие волосы, а затем добавил:

— А если не будет, то он пожалеет об этом сегодня вечером. Я прикажу его жестоко наказать.

Брион расхохотался, откинувшись назад и хлопая в восторге себя по ляжкам.

— Эван, это же всего лишь охота! И я вовсе не желаю, чтобы кого-нибудь наказывали из-за меня. Ну, вперед! — Все еще смеясь, он дернул поводья и послал лошадь вперед.

Эван встал на стременах, поднял руку, и в ответ по всему лесу прозвучали охотничьи рога. Заливаясь лаем, собаки устремились вперед, а за ними поскакали всадники: по холмам, сквозь густые заросли и чистые поляны неслись собаки и всадники — охота началась.

И в возбуждении гонки никто не заметил, как один из всадников вдруг повернул лошадь и поскакал назад к опушке.

Юзеф Моор спокойно и неподвижно стоял на краю леса, его узкие загорелые руки легко и уверенно держали поводья лошади.

Яркие краски зеленых и красных — из-за мороза, который внезапно ударил на прошлой неделе, — листьев, как и все вокруг, были приглушены игрой теней и мраком, сгустившимся среди толстых деревьев. Здесь, среди этих великанов, всегда было сумрачно. Даже зимой сюда не проникали солнечные лучи, а черная одежда Юзефа, смешиваясь с тенями, растворялась в них. Черные глаза Юзефа были как бы бесстрастны, словно не замечали ничего вокруг.

Еще трое человек стояли позади Юзефа: двое из них были Мооры, как и он. Их смуглые лица были укрыты под капюшонами черных бархатных плащей. Только сверкали глаза — темные, безжалостные и настороженные.

Один из них, повыше ростом, слегка повернулся, чтобы взглянуть через поляну на Юзефа, а затем , скрестив руки на груди, снова устремил внимательный взгляд в противоположном направлении. Во время движения черный бархат слегка распахнулся, и из-под него выглянуло серебро богатой перевязи для меча.

У его ног, с наклоненной головой, плотно закрытой серебристо-серой вуалью, на подушке из серого бархата сидела леди Чарисса, герцогиня Толака, леди Серебряных туманов — Та, Которая в Тени: тонкая фигурка, закутанная в роскошный бархат и богатые меха, руки в перчатках из оленьей кожи, отделанной драгоценностями, сложены на коленях. Из-под вуали внимательно смотрели бледно-голубые глаза. Они пробежали по поляне и с удовлетворением отметили закутанного в черное Юзефа.

Не поворачивая головы, она могла различить и неясные темные очертания двух других Мооров. Она подняла голову и произнесла низким музыкальным голосом:

— Он идет, Мустафа.

Пока ничего не было слышно — даже предательского шуршания сухих листьев под ногами — ничего, что могло бы указать на то, что к поляне кто-то приближается. Но Мооры даже и не подумали задать какой-либо вопрос своей леди: рука в широком черном рукаве появилась справа, чтобы помочь ей подняться на ноги. Другой — тот, что стоял слева — сделал несколько шагов вперед, занял позицию на половине расстояния от госпожи до лошадей и остановился бдительным стражем, положив руку на рукоятку своего меча.

Ленивыми движениями Чарисса стряхнула сухие листья с плаща, поправила воротник вокруг шеи. Наконец шуршание листьев и треск сучьев возвестили о прибытии того, кого ждали. Слабый ветерок слегка тронул вуаль леди. Одна из лошадей мягко заржала и стукнула копытом, но была быстро успокоена Моором.

На поляну, бросив поводья, выехал всадник. Мооры, бывшие в напряжении и готовые к обороне, расслабились: всадник на гнедом жеребце был им хорошо знаком.

На вновь прибывшем тоже был серый капюшон. Но когда он сбросил его и расстегнул плащ, сверкнули глубокие желто-золотистые цвета, а когда он поднял руку, чтобы погладить своего гнедого жеребца, из-под плаща холодно сверкнула отделанная драгоценностями серо-золотая туника.

Высокий, стройный, лорд Ян Ховел смотрел на мир темно-карими глазами, аккуратно подстриженные усы и борода обрамляли его тонкие губы. Высокие же скулы делали его глаза как бы чуть раскосыми, глаза, спорившие по силе блеска с драгоценностями, украшавшими ожерелье на шее.

Лорд Ховел быстро окинул взглядом Моора, который подошел к нему, а затем посмотрел на серые очертания женской фигуры.

— Ты задерживаешься, Ян, — с нотками порицания в голосе сказала женщина, твердо встретила его взгляд, а увидев, что Ян не собирается спешиваться, медленно подняла вуаль и открыла свои светлые вьющиеся волосы. Взгляд ее еще больше ожесточился, но она промолчала.

Ян лениво улыбнулся, соскочил с лошади и легко двинулся к Чариссе. Он коротко кивнул Мустафе, стоящему рядом с ней, а затем одним движением закинул плащ себе на плечо.

— Ну? — нетерпеливо спросила Чарисса.

— Все в порядке, дорогая, — нежно сказал Ян. — Король выпил вино, Колин ничего не подозревает, а охота сейчас идет по ложному следу. Они должны быть здесь примерно через час.

— Великолепно. А принц Келсон?

— О, он в безопасности, — ответил Ян. — Но, по-моему, смешно сейчас беспокоиться о безопасности Келсона, потому что он все равно будет убит позднее. Это не похоже на тебя, Чарисса, демонстрировать милосердие к врагам. — Взгляд темно-карих глаз встретился со взглядом голубых, и в темно-карих была насмешка.

— Милосердие? — повторила Чарисса, как бы оценивая брошенные ей слова.

Она отвела свой взгляд и медленно пошла по поляне, а Ян пошел рядом с ней.

— Не беспокойся, Ян, — продолжила Чарисса. — Относительно принца у меня свои планы. А кроме того, мне не заманить Моргана в ловушку без соответствующей приманки. Как ты думаешь, зачем я настойчиво распространяла в течение нескольких месяцев слухи о нем?

— Я думал, что это просто твоя злоба против него, — ответил он.

Они дошли до края поляны, и Ян лениво, сложив руки на груди, встал перед ней.

— Ну, конечно, Морган — особое дело, не правда ли? Алярик Энтони Морган. Дюк Корвина. Генерал армии Его Величества — и полукровка Дерини, кого приняли люди. Я иногда думаю, что это беспокоит тебя больше всего.

— Осторожнее, Ян, — предупредила она.

— О, я прошу прощения, моя леди! — кривляясь Ян, как будто вымаливая прощение, воздел руки кверху. — Это всего лишь маленькое убийство? Или наказание? Я что-то забыл.

— Есть одно, о чем ты не должен никогда забывать, Ян, — ледяным голосом сказала Чарисса. — Морган убил моего отца 15 лет назад, и ты об этом знаешь. Мы тогда оба были детьми: ему — 14, а мне несколькими годами меньше. Я никогда не прощу ему этого, — ее голос сорвался до хриплого шепота. — Он продал свою кровь Дерини и вошел с ними в союз, а не с нами. Он с Брионом, он пренебрег Советом Камбера ради того, чтобы встать на сторону смертных. Я видела, как они зарубили моего отца Марлука. И это сделал Морган, с его хитростью Дерини. Он показал Бриону путь, я никогда не забуду этого, Ян.

Ян пожал плечами.

— Не беспокойся, курочка. У меня есть свои причины желать ему смерти. Ты помнишь? Герцогство Корвин граничит с моим графством. Я только думаю, как долго ты позволишь Моргану жить?

— Самое большое несколько недель, — сказала Чарисса. — И я хочу видеть, как он будет страдать и мучиться перед смертью. Сегодня Брион умрет при помощи магии Дерини, и Морган сразу узнает, что это я. Это само по себе ранит Моргана больше, чем что-либо другое. А затем я буду уничтожать всех, кто ему дорог.

— А принца Келсона? — спросил Ян.

— Не будь так алчен, Ян, — зловеще засмеялась она. — Ты получишь свой Корвин, все в свое время. А я буду править Гвинедом, как и все мои предки. Увидишь!

Она повернулась на каблуках и, повелительно махнув рукой Мустафе, пошла через поляну назад. Тот расстелил на земле плотную ткань, и Чарисса расположилась на ней, глядя на пологий склон, уходивший в глубь леса. В слабом свете утреннего солнца все было тихо и спокойно.

После некоторой паузы Ян подошел к Чариссе и обнял ее за плечи.

— Должен сказать, что твой план мне нравится, моя курочка, — прошептал он. — Твое хитроумие продолжает изумлять меня. — Он задумчиво посмотрел на нее сквозь темные длинные ресницы. — Однако ты уверена, что, кроме Моргана, никто ничего не заподозрит? Я имею в виду самого Бриона?

Чарисса самодовольно улыбнулась и, опершись о его грудь, откинулась назад.

— Ты слишком мнителен, — промурлыкала она. — Мераша, подмешанная в вино, затуманит мозг Бриона. Он ничего не почувствует, пока моя рука не сожмет его сердце. Что касается Колина, то Мераша на него не подействует, если в нем нет ни капли крови Дерини. А если и есть, то все равно с ним ничего не случится, если он будет подальше от Бриона, когда придет час.

— Колина нужно убрать подальше на всякий случай, — заметил Ян. Он снял травинку с плеча Чариссы и продолжал: — Я очень долго обхаживал этого дворянина. И могу сказать, что ему очень льстило мое внимание.

Чарисса с раздражением его оттолкнула.

— Ян, ты очень надоедлив. Если ты собираешься и впредь быть таким напыщенно-помпезным, то тебе лучше вернуться в королевскую свиту. Там атмосфера больше подходит для самовосхвалений и дурацкого обмена любезностями. Ведь тебе это очень нравится!

Ничего не ответив, Ян поднял тонкую бровь, встал и пошел к лошади. Он начал поправлять стремена и когда закончил, то поверх седла бросил короткий взгляд на Чариссу.

— Могу я передать привет от тебя его Величеству? — спросил он. Зловещая улыбка играла в уголках его рта.

Чарисса медленно улыбнулась и пошла через поляну к нему. Ян обогнул лошадь, а Чарисса взяла поводья и кивнула стоявшему в ожидании Моору.

— Ну? — спросил Ян, когда Моор с поклоном удалился.

— Я думаю, что на этот раз тебе не следует упоминать обо мне, — промурлыкала она, пробежав рукой по гриве гнедого, и завязала на ней какой-то замысловатый узелок. — Тебе сейчас лучше поехать туда. Охота скоро будет здесь.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя леди, — сказал Ян и вскочил в седло.

Он взял поводья, посмотрел на нее и затем протянул ей левую руку. Не говоря ни слова, Чарисса вложила свою руку в его. Он наклонился и приложил губы к мягкой коже.

— Удачной охоты, моя леди, — сказал он.

Он легко пожал ей руку, выпустил ее, а затем направил лошадь в заросли, по тому пути, по которому приехал сюда.

Та, Которая в Тени, провожала его взглядом пока он не исчез из виду, а затем вернулась к своему молчаливому ожиданию.

Присоединившись к охоте, Ян постепенно начал пробираться вперед к королевской свите. Они скакали сейчас по мелколесью, так что он мог видеть далеко вперед. Он направил лошадь поближе к Колину и, приветствуя его, поднял руку.

— Лорд Ян! — воскликнул Колин, когда тот поравнялся с ним. — Какая превосходная скачка со сворой!

Ян подарил юноше сердечную улыбку:

— Неподражаемо, мой друг!

Он сместил весь свой вес на одну сторону и с удовлетворением почувствовал, что стременной ремень лопнул.

— Черт возьми, — в сердцах выругался он, — кажется, охота для меня закончена!

Он отъехал в сторону, чтобы дать дорогу охотникам, а затем наклонился, чтобы освободить стремя, все еще висевшее на его сапоге, и улыбнулся Колину, который вернулся к нему. Когда все всадники промчались мимо, Ян соскочил на землю и стал рассматривать седло. Колин сочувственно смотрел на него.

— Я же говорил этой свинье груму, чтобы он заменил ремень, — ругался Ян, — У вас нечем заменить его, Колин?

— По-моему, есть, — сказал Колин и спрыгнул с седла.

Пока тот копался в седельной сумке, Ян украдкой посмотрел вперед. Время было выбрано превосходно. Именно сейчас свора выбежит в центр дуги, и след будет снова потерян .

Слуги отчаянно старались собрать собак и заставить их слушаться. Брион со злостью щелкал кнутом по сапогу.

— Эван, ваши собаки опять разбежались, — сказал он. — Келсон, поезжай вперед, попытайся узнать, что же случилось. Не могли же они потерять след в чистом поле? Эван, вы оставайтесь.

Когда Келсон отъехал, Эван привстал на стременах и затем сел, что-то бормоча себе под нос, что-то, что полностью выражало его отношение к собакам и к слугам, к погоде и оленю, и ко многому другому.

— Проклятые звери посходили с ума — наконец прорычал он. — Ну, подождите, сейчас я…

— Не надо, Эван, — мягко возразил Брион. — Не утруждайте себя, вероятно, сегодня просто не судьба… Ох!

Брион внезапно оборвал фразу и застыл. Его серые глаза расширились от боли.

— О, боже! — прошептал он, медленно, как будто был не в силах переносить эту боль, закрывая глаза. Кнут и поводья выскользнули из его руки, он схватился за грудь и, испуская стоны, упал вперед на шею лошади.

— Сэр! — закричал Эван.

Брион начал соскальзывать с седла. Роджер и Эван подхватили его и осторожно опустили на землю. Другие быстро спешились и поторопились им на помощь. Откуда-то появился князь Нигель и без слов положил голову короля себе на колени.

Роджер и Эван осторожно опустились на землю рядом с ним. Дикая, ослепляющая волна боли отпустила короля, и он слабым голосом позвал:

— Келсон!

Келсон был далеко впереди, когда увидел, что в центре королевской свиты произошло что-то серьезное, и поспешил обратно галопом. Когда он приблизился, то обнаружил своего отца, распростертым на земле. Он резко осадил коня, соскочил с него и, расталкивая придворных, бросился к отцу.