Коммуну в Колорадо взяли под тщательное наблюдение - но выяснилось, что она опустела. Там было зафиксировано пребывание нескольких молодых женщин и темнокожих парней, но указаний на то, что Патти жила в лагере, не нашлось. Только некоторые улики (обрывки писем, обугленные странички из записных книжек) давали новый след - на штат Пенсильвания, на тихую местность под названием Южный Канаан. И вот там, в домике, принадлежащем некому Джеку Скотту, в горах Поконо, были обнаружены отпечатки пальцев Патриции Херст, обоих Харрисов и террористки Венди Йошимура, которая уже второй год числилась в розыске как участница организации взрыва.
      Владелец дома, Джек Скотт, отказался дать показания, куда ушли его опасные гости; но джи-мены начали проводить тщательную отработку его окружения, родственников и друзей. Среди них действительно оказался если не активист, то участник САО, Джей Винер; он помог временно укрыться террористам. Но где они сейчас - не сказал. Только и произнес фразы, которые растиражированы газетами: "Таня, Теко, Иоланта - мои сестры и братья в удачах и несчастьях, и надеюсь, что они находятся в безопасности и проявляют осторожность. Друг мой Джеки и самая дорогая сестра Мики знайте, я с вами".
      ФБР продолжало тщательное расследование. Одним из контактёров (а возможно, и близким приятелем) Венди Йошимура, чьи отпечатки были найдены в домике в горах, был Уильям Бренд; по отбытию наказания за участие в покушении он перебрался в Калифорнию и там сошелся с Кэтлин Солиа - а эта фамилия уже мелькала среди прочих, причастных к САО. Еще больше существовало указаний на связь её брата, Стивена, с леваками. А Стивен, как выяснили джи-мены, совсем недавно нанимал квартиру в Сан-Франциско, на Морзе Стрит, 625, для каких-то двух молодых женщин. На допросе семейства Солиа было названо ещё несколько адресов квартир, которые Сьтивен нанимал по просьбе друзей и знакомых; особенно заинтересовал джи-менов дом на Пречита Стрит, где недавно поселилась молодая пара.
      Действовать следовало быстро. За домом на Пречита стрит было установлено круглосуточное наблюдение. Мужчина в доме по приметам походил на Харриса, но полной уверенности в этом не было. Надо было рассмотреть его повнимательнее и желательно взять отпечатки пальцев. Это выполнил один из джи-менов: под видом праздного хипака увязался за мужчиной в прачечную, куда тот отнес белье, внимательно рассмотрел и заполучил отпечаток пальцев на кусочке мыла.
      Сомнений не осталось - это был Уильям Харрис. Через несколько часов они с Эми были арестованы на улице; Уильям не сопротивлялся, а Эми сначала попыталась бежать, а потом, пойманная, расцарапала физиономию полицейскому.
      На Морзе Стрит отправились всего два джи-мена - Томас Падден и Тимоти Кейси. Арест прошел без осложнений, хотя, услышав крик Венди Йошимура "Лягавые!", Патти попыталась бежать. Но больше сопротивления не было. Арестованным разрешили собрать необходимые мелочи; Патти сменила белье (в момент ареста у неё случился приступ медвежьей болезни). Агент Кейси спросил: "Разве ты не удовлетворена, что все наконец-то закончилось?" Патриция не ответила ничего.
      В обеих домах было найдено оружие, а у Венди и Патти - ещё и наркотики.
      Фотографии Патти в наручниках облетели все газеты; многие журналисты отмечали, что аресты произведены как нечто пустяковое, рутинное - никакого сравнения с побоищем на 51 улице. Патриция выглядела ни как "революционерка", ни как дочь могущественного Херста - так, тихий, неказистый, улыбчивый "дитя-цветок". Чему улыбалась Патти после ареста, знала только она.
      Специальный агент Чарльз Бейтс, по сути главный организатор успешного дела, вскоре после ареста Патриции и остальных членов САО сказал так: "Никто в нас не верил, но мы это сделали".
      Директор ФБР Кларенс Келли высказался так: "Мы всегда стараемся получать информацию непосредственно из самой группировки. Сейчас нам это не удалось. Группа оказалась слишком революционно спаянной. Факт существования таких групп вызывает беспокойство..."
      Кларенс Келли беспокоился не напрасно. И дело не только в том, что аресты в Сан-Франциско не поставили точку в истории левацкого подполья (ясно, что вся эта компания не могла более года сравнительно свободно укрываться в самых разных уголках США без помощи многих и многих пособников и единомышленников; кстати, на следствии и суде дополнительных имен так и не было названо). Келли верно оценивал ситуацию последующих десятилетий, когда пришлось и США столкнуться с проблемами терроризма - в том числе и под "революционными", но чаще под религиозными лозунгами. Но это проблема, о которой будет рассказано в других книгах.
      Обыски и допросы позволили установить причастность Харрисов и Патриции ещё к нескольким преступлениям, которые до сих пор числились нераскрытыми, а также установить "родство" САО с новой левацкой группировкой, "Фронтом освобождения Нового Света".
      Все время следствия и судебного процесса шли оживленные дискуссии о психологических основах САО и "перерождения" Патриции. Основная версия семейства Херстов - что их дочь стала жертвой "промывки мозгов" и по-настоящему не может отвечать за свои поступки. Вполне ожидаемая версия.
      Процесс продолжался и изобиловал драматическими перипетиями; 27 января 1976 года Патриция Херст была признана виновной в нескольких тяжких преступлениях. Через некоторое время был объявлен приговор - двадцать пять лет лишения свободы. Затем прошла сложная юридическая процедура апелляций, пересмотров дела в связи с процессом Харрисов и в конце концов федеральный судья Уильям Оррик огласил окончательный приговор: семь лет тюрьмы.
      Отбывала Патриция срок сначала в Плезантоне, затем в женской тюрьме в Сан Диего. Не полный срок: стараниями семейства Херстов то была отпущена под залог, то направлена на долгое обследование в психиатрическую клинику... Экс-жених Стив Уид сказал так: "Полагаю, что в тюрьме она просидит недолго. Через пару лет будет на свободе. Возможно, сменит имя, или уедет за границу, или ещё что-то в этом роде".
      Но это уже - не о ФБР.
      18. Контрразведка в восьмидесятых.
      "Дружественный шпионаж"
      Еще одно весьма серьезное дело было связано с "дружественной разведкой" в самих Соединенных Штатах. Ни американское законодательство, ни основные служебные инструкции не проводят существенного разделения между шпионажем в пользу союзников, скажем стран НАТО, или стран третьего мира, или противников. Но значительная разница в подходах существует. "Дружественные шпионы", например английские, если оказываются выявленными в ходе операций по обеспечению режима секретности, то дело практически никогда не становится ни достоянием гласности, ни судебного преследования. Обычно происходит некоторый обмен колкостями между контрразведкой (ФБР или соответствующим отделом ЦРУ) и МИ-6, проколовшегося агента без шума отправляют восвояси, а бдительных контрразведчиков поощряют. С "недружественными", естественно, поступают совсем иначе - вплоть до тяжкого наказания. Разница не только в результатах: принципиально отличаются и методики работы. "Дружественных" шпионов выявляют по факту, по их оплошностям, по их контактерам, которые по тем или иным причинам оказываются под подозрением. "Вражественных" же шпионов, как правило, стараются выявить заранее, порой годами держат под наблюдением и при первой же возможности доказательства их агентурной деятельности задерживают. Что касается израильских шпионов, то здесь обстоятельства оказываются не столь однозначными. Формально США и Израиль - не союзники; тайное соглашение о стратегическом партнерстве в области разведки и национальной безопасности декларирует исключение шпионажа друг против друга, но декларировать и действительно исключить - вещи очень разные. Например, министр обороны Израиля Ицхак Рабин заявил, что в конце 1970-х и начале 1980-х годов в стране было выявлено 5 американских шпионов в чувствительных областях промышленности, в частности в ядерной сфере. Один из них был занят сбором информации в принадлежавшей государству компании "Рафаэль" в районе Хайфы. Другим был американский ученый, работавший по программе научного обмена на ядерном исследовательском реакторе в Нахал Сорек. Выявленные шпионы были выдворены из страны. Вполне логично предположить, что в США, стране, которая в сорок раз больше и располагает огромными массивами военно-технологической, научной и практически-политической информации, действует на один-два порядка больше шпионов (не считая "агентов влияния"), чем у американцев в Израиле. И все же жесткого контрразведывательного режима, позволяющего выявить агентов на ранней стадии, чуть ли не предвербовочных контактов, в отношении израильтян не производится. Это в общем-то неизбежно приводит к серьезным утечкам информации, как например в случае с Поллардом.
      Джон Джей Поллард родился 7 августа 1954 г. в еврейской семье, проживавшей в Галвестоуне, штат Техас, но большую часть своего детства провел в городе Саус Бенд в штате Индиана. В престижном Стэнфордском университете, одном из лучших американских учебных заведений, где он обучался, преподаватели отмечали его чрезмерно богатое воображение. Например, он рассказывал, что якобы убил араба в тот непродолжительный период, когда был в Палестине и служил в охране киббутца. У соучеников даже сложилось мнение, что учеба Полларда в университете оплачивалась "Моссадом". Израильская сторона это не подтверждает и не опровергает.
      В 1976 году, получив степень бакалавра в Стэнфорде, Поллард поступил во Флетчеровскую школу права и дипломатии Университета Тафта. Осенью 1979 года ВМС США приняли его на работу в разведку в качестве аналитика. Он работал в Вашингтоне в Оперативном центр наблюдения и разведки, Вспомогательном центре разведки ВМС и Военно-морской службе расследований. Затем он попал в новый Антитеррористический оперативный центр ВМС в Сьютленде, штат Мэриленд, созданный в июне 1984 года как реакция на взрыв исламскими террористами-самоубийцами американской казармы морских пехотинцев в Бейруте, когда погибли 241 человек. Серьезная работа по обобщению всех имеющихся фактов, наводок и слухов в сложнейшей сфере борьбы с международным терроризмом требует постоянного доступа к широкому кругу источников и сообщений. Вряд ли есть какая-то другая сфера в области обороны, столь же комплексная и междисциплинарная. Поллард получил выход на большинство банков данных в рамках федеральной разведывательной системы; "курьерский пропуск" позволял ему посещать особо режимные объекты и брать с собой документы для анализа. Когда Поллард прочел "межведомственный мобилизационный план", просчитывающий реакцию США на случай израильского вторжения в Ливан, то решил работать на Израиль. "Я был просто до смерти напуган тем, что собирался сделать Уайнбергер11, - говорил Поллард. - Я понял, что он установил неофициальное эмбарго на разведку".
      Навстречу его желанию "работать на Израиль" (есть сведения, что он "проговаривался" в кругу приятелей-евреев) пошли довольно скоро. В мае 1984 года нью-йоркский бизнесмен Стивен Штерн познакомил Полларда с полковником израильских ВВС Авьемом Селлой, тем самым Селлой, который принимал участие в рейде на иракский ядерный реактор. В первом же разговоре Поллард заявил полковнику, что у него есть доказательства того, что США не делятся с Израилем необходимой разведывательной информацией, и ему, Полларду, это не нравится. Очень скоро об этом знали в Тель-Авиве. Руководитель одного из разведывательных ведомств Израиля, службы "Лакам", полковник Рафи Эйтан, удачливый профессионал, был заинтригован и одновременно обеспокоен. Это могла быть "подстава" американцев, имеющая своей целью заманить израильтян в ловушку. Профессионалы с опытом Эйтана всегда проявляют осторожность в отношении тех, кто демонстрирует слишком явный энтузиазм. Кроме того, Эйтан хорошо знал, что использование евреев в качестве агентов в их собственных странах, как это показали события 50-х годов в Ираке и Египте, связано с повышенным риском - возможными вспышками антисемитизма и международными осложнениями... Вместе с тем Эйтан понимал, что агент может быть очень ценным. Несмотря на существование официальных соглашений, израильская разведка всегда исходила из того, что американцы не делились с ней всем, что у них было. Можно заполнить эти пробелы. Внедрив своего агента, израильтяне смогут узнать, чего им не дают...
      Сопротивляться искушению получить ту информацию, которую мог дать Поллард, было просто невозможно. Эйтан решил действовать; в некоторых израильских источниках указывают, что это было сделано без ведома "Моссад", основного центра внешней разведки Израиля в те годы; впрочем, есть основания полагать, что все последующее произошло все-таки с ведома "Моссад", в котором было принято тайное решение устранить и Рафи, и "Лакам" в целом. "Моссад", связанный секретным соглашением 1951 года с ЦРУ, избегал прямо шпионить против американского разведсообщества. Обе разведки поддерживали между собой повседневные контакты, в том числе по компьютерным каналам связи; дважды в год проходили официальные рабочие встречи, исследовались возможности проведения совместных операций.
      Тайный шпионаж двух разведок друг за другом официально считался недопустимым, неофициально же - происходил, но крайне осторожно. Главным приоритетом считалось сокрытие истинных хозяев операции. Теоретически, если американцы находят перспективного кандидата для вербовки в израильском разведсообществе, идеальный вариант заключался в вербовке "под чужим флагом", то есть агент будет верить, что он работает, например, на Швейцарию или Западную Германию, или ещё на кого-то, кто платит деньги за его информацию. Если агент соглашается работать только на США, то с ним не должна контактировать резидентура ЦРУ в Тель-Авиве. Не должно быть никаких бесспорных следов американской причастности. Но почему бы не использовать возможности других спецслужб? Соответственно, когда перед Израилем открываются возможности для шпионажа в США, "Моссад" может "уступить" это, например, "Лакаму". Пока агент будет работать успешно, его информация будет приносить пользу для страны, через какое ведомство не шли бы сообщения. А вот в случае провала виноватым окажется какое-то сомнительное агентство, не входящее в состав разведывательного сообщества, которое в общем-то ничего такого не подписывало и не обещало...
      Эйтан поручил Селле дать понять Полларду, что Израиль готов к сотрудничеству и летом 1984 года офицер, который в это время заканчивал курс обучения в Нью-Йорке, несколько раз летал в Вашингтон для встреч с Поллардом и получения документов. Селле помогали дипломатические сотрудники посольств и консульств Израиля, которые работали на "Лакам".
      Первые полученные документы касались военных проектов арабов. Их срочно отправили в Тель-Авив дипломатической почтой, и они превзошли все ожидания Эйтана. Там были интригующие детали - не полная информация, но важные фрагменты, заполняющие пробелы в той картине, которую имел Израиль, - о создании в Сирии химического оружия и возрождении иракской ядерной программы. Там же была информация о некоторых новейших системах оружия, полученных арабскими соседями Израиля. Были также получены списки и описания вооружений, имеющихся в Египте, Иордании и Саудовской Аравии. А в октябре 1984 года Поллард получил ещё более высокий уровень допуска к секретам. Ему стал доступен практически любой документ американского разведсообщества. Он даже мог получать снимки со спутников-шпионов. Опасаясь утечки сведений о методах и технических возможностях американской космической разведки, американцы обычно отклоняли израильские запросы о предоставлении спутниковых фотографий или же рассматривали эти запросы так долго, что вопрос утрачивал актуальность. США также отложили на неопределенное время рассмотрение просьбы Израиля о предоставлении наземной приемной станции, позволяющей принимать и расшифровывать сигналы с американских спутников. В конце концов Израиль пошел на большие затраты, осуществив в 90-х годах собственный космический прорыв, - запуск спутников, в том числе и разведывательных. Конечно, при Рональде Рейгане отношения между США и Израилем получили заметное развитие. Израиль имел все основания полагать, что он теперь пользуется большей степенью защиты со стороны Вашингтона, чем его западные союзники, например Великобритания. В 1983 году Белый дом подписал меморандум о стратегическом сотрудничестве с Израилем. Наступил "золотой век" необъявленного, но очень энергичного американо-израильского военного сотрудничества. Начались регулярные визиты в порт Хайфа кораблей американского Шестого флота. В Израиле стали размещаться склады американского вооружения и медикаментов, участились совместные маневры. Невидимая сторона сотрудничества включала активизацию взаимодействия разведок, особенно борьбу с терроризмом, в которой США практически зависели от Израиля и его информации об арабских террористических группах. Администрация Рейгана при поддержке конгресса предоставляла Израилю помощь в размере трех миллиардов долларов в год. Вместе с тем разведывательные сообщества обеих стран проявили взаимную подозрительность. ФБР было особенно обеспокоено масштабами израильской деятельности в США, полагая, что большая часть этой активности была так или иначе связана со шпионажем, и стремилось выявлять факты нарушения Израилем американского законодательства в процессе постоянной погони за американской технологией...
      В ноябре 1984 года Поллард и его невеста Энн Хендерсон за счет "Лакама" вылетели в Париж. Там снова появился Авьем Селла, который угощал их в шикарных ресторанах - и представил Йосси Ягура, нового связника-куратора, консула по науке в израильском консульстве в Нью-Йорке. В этом качестве Ягур регулярно посещал научные конференции, устанавливал контакты с американскими учеными, представителями оборонных и других отраслей промышленности и отправлял в "Лакам" пухлые пачки вырезок из различных специализированных газет и журналов. В качестве ещё одного сюрприза Джонатану Полларду устроили встречу с самим Рафи Эйтаном. Затем было произведено материальное "обручение" Полларда с Израилем - от имени мифического "дядюшки Джо" из Вашингтона было подарено кольцо с крупными сапфирами и бриллиантами, стоимостью около семи тысяч долларов. В дополнение к кольцу Поллард получил 10 тыс. долларов наличными, а Эйтан сказал ему, что в Швейцарии на его имя открыт счет; оплата была установлена в размере полторы тысячи долларов в месяц. Шпион, который уверяет, что работает добровольно из идеологических соображений, желая помочь стране, которую он любит, или из ненависти к стране, которую он предает, может изменить свое решение. Считая себя добровольцем, он думает, что в любой момент может прекратить эти отношения. Совсем другое дело - платный агент. Он чувствует себя обязанным дать то, за что ему платят, к тому же за этим всегда маячит угроза шантажа со стороны вербовщика.
      ...Вскоре Джей и Энн поженились и за счет "Лакам" провели медовый месяц в Венеции; во время этого отпуска они совершили краткосрочную поездку в Тель-Авив для новой встречи с Эйтаном - там Полларду показали израильский паспорт с его фотографией на имя Дэнни Когена12. Сразу же по возвращении из Европы Поллард принес целый чемодан секретных документов, включая спутниковые фотографии, в загородный дом в Мэриленде, где его встретил Ягур. Они договорились о сигналах в случае необходимости отмены или переноса очередной встречи. "Лакам" также снял специальную конспиративную квартиру, оборудованной копировальной техникой. Квартира-лаборатория была куплена на имя Гарольда Катца, американского еврея, занимавшегося в Израиле адвокатской практикой. В квартире было установлено так много высокоскоростной копировальной техники, что пришлось установить специальную систему подавления электромагнитных помех, которые могли быть замечены на экранах телевизоров соседей. Заведовала явкой Ирит Эрб, сотрудница израильского посольства, секретарь вашингтонского представителя "Лакама". Каждые две недели Поллард приносил в квартиру Ирит Эрб огромные кипы документов. Сначала он сам отбирал их, но потом Ягур стал заказывать - как из меню - конкретные бумаги из каталога документов, составленных разведывательным управлением министерства обороны США.
      Как этот секретный каталог мог попасть в руки иностранцев? Теоретически Израиль мог получить этот каталог через агента или от какого-то другого источника в стране НАТО, куда он попал из Соединенных Штатов. С другой стороны, израильское посольство имело огромное число друзей - не обязательно платных агентов, - в Пентагоне. Контрразведка США, анализируя дело Полларда, из факта очевидного доступа к сверхсекретному каталогу пришла к выводу, что у Израиля есть ещё по крайней мере один шпион в верхах американской разведки, причем с ещё более значительными возможностями. Но разоблачить этого шпиона так и не смогли доселе. А Поллард, используя свой "курьерский пропуск" - самый ценный "читательский билет" в районе Вашингтона, - смог получать секретные документы из нескольких архивов в столице, включая РУМО, его собственную Службу расследований ВМС и даже Национального агентства безопасности, при всей жесткости его режима. Так были получены многочисленные копии аналитических документов ЦРУ, сведения о переговорах между американскими объектами в этом регионе, подробности о поставках советского вооружения в Сирию и другие страны, составленные по донесениям американских секретных агентов и съемкам со спутников-шпионов. Это позволяло, в частности, детально отслеживать передвижение кораблей в Средиземноморье. Среди полученных материалов было также досье об усилиях Пакистана по созданию ядерного оружия - "исламской бомбы". Были тут и подробности о химических арсеналах Ирака и Сирии, двух непримиримых врагов Израиля. Получать информацию по этой тематике из указанных стран было исключительно трудно. Ценной информацией, которая легла в основу конкретной операции, явились аэрофотоснимки штаб-квартиры ООП в Тунисе. Для той же операции пригодились материалы о системе противовоздушной обороны североафриканских государств на пути в Тунис, включая силы Каддафи. 1 октября 1985 г. израильские ВВС провели самый дальний в своей истории бомбовый рейд на комплекс ООП в Тунисе. Большая часть основной базы Ясира Арафата была разрушена, и Поллард испытывал огромное удовлетворение от того, что он помог это сделать. В Вашингтоне, на основной своей работе, Поллард работал с предельным напряжением сил: занимался компьютерной обработкой и анализом разведывательной информации по линии ВМС; и одновременно выполнял свою вторую работу, добывая документы для израильской разведки. Чрезвычайно напряженный режим провоцировал ошибки; немалую роль сыграла беспечность и недооценка окружения - возможно, самые опасные враги агентуры. Профессиональная подготовка его была совсем никудышней - по сути он её не получил. Но ещё больший дилетантизм проявили его хозяева; складывалось впечатление, что служба Эйтана стремилась схватить побольше и побыстрее и совсем не думала о будущем. Как оказалось и о своем собственном тоже. Но об этом несколько позже. Впрочем, странностей хватало и с "другой" стороны. Почему американские спецслужбы "прозевали" Полларда, хотя и отмечали "странности" в его поведении, просто поразительно. Начиная со школьных лет, отмечалась его непомерная хвастливость и откровенная лживость; по всем признакам, он был ненадежным человеком. В 1977 году Поллард хотел поступить в ЦРУ, но его кандидатура была отклонена. Когда Служба расследований Пентагона занималась его рутинной проверкой, были проведены беседы с его отцом и однокашниками-студентами, но негативная оценка Полларда, вынесенная ЦРУ, не оказалась в досье. Более того, тревожные признаки проявлялись и на его работе в ВМС, в 1981 году его даже лишили допуска к секретам, но он обжаловал это решение - и оно было отменено. И все же такое просто не могло продолжаться долго. Его непосредственный начальник, капитан второго ранга Джерри Эйджи начал сомневаться в надежности Полларда после того, как дважды уличил его во лжи по каким-то пустяковым поводам. Эйджи стал наблюдать и вскоре обратил внимание, что на его столе скапливалось огромное количество совершенно секретных документов, не имевших отношения к его работе. 25 октября 1985 года, в пятницу, один из его сослуживцев сообщил, что Поллард ушел с работы с большим пакетом распечаток из компьютерного центра. Удалось установить, что он только что получил материалы телеграфной переписки по Ближнему Востоку. Эйджи повторил проверку и заметил, что Поллард снова собирал (к пятнице) дополнительные совершенно секретные материалы. Контрразведка ВМС установила скрытые телевизионные камеры около рабочего места Полларда; в первый же день стало очевидно, что он "создавал личную библиотеку" разведывательных материалов. Так и получилось, что только 18 ноября 1985 года он был задержан. Контрразведка ВМС допрашивала Полларда в течение трех дней, но ему разрешалось поддерживать связь с внешним миром. Джей позвонил жене и передал условный сигнал немедленно убрать из дома все секретные документы. Энн поступила ещё непрофессиональнее: попросила соседку, Кристину Эсфандери, дочь кадрового офицера ВМС, взять чемодан с документами и отвезти ей в отель "Фор сизонс". Кристина на следующее утро позвонила в контрразведку и сказала: "У меня есть кое-какая секретная информация, которая может быть вам полезна". Но неразбериха продолжалась; после первых допросов Полларда взяли и отпустили; естественно, Джей тут же связался с Ягуром и потребовал срочной эвакуации. Тут и оказалось, что у "Лакам" нет никакого плана бегства Полларда. Агента просто бросили. Селла и Ягур через Нью-Йорк вылетели в Израиль; Ирит Эрб и её босс, заместитель атташе от "Лакама" Илан Равид, вылетели в Израиль из Вашингтона. Но сведения о шпионской деятельности Полларда уже вышли из контрразведки ВМФ и были подхвачены ФБР. Бюро установило наблюдение и за супругами Поллард, и за представительствами Израиля в США - было выдвинуто правильное предположение, что именно там они попытаются найти убежище. И действительно, 20 ноября 1985 года Поллард переговорил по телефону с руководителем службы безопасности посольства, который предложил американцу приехать в посольство, если он сумеет оторваться от слежки. Разговор был перехвачен; 21 ноября 1985 г. Поллард попытался найти убежище в израильском посольстве - но агенты ФБР ожидали Полларда на внешней парковке, окруженной израильскими охранниками в штатском. В убежище было отказано. Полларда арестовали и предали суду.
      Семья шпионов
      Во времена президентского правления Рейгана ФБР стала заметно более серьезно относиться к контрразведке или контршпионажу. Однако же наиболее значительные разоблачения шпионов и шпионских организаций - дело Эймса, цээрушника, который много лет работал на КГБ и стал причиной сотен провалов американских шпионов или Полларда, "добровольного шпиона" на израильскую спецслужбу (причем не на "Моссад" или "Аман", которые непосредственно занимались внешней разведкой, в том числе и против своего "стратегического союзника", а на службу охраны и информационного обеспечения военной промышленности, "Лакам"), были осуществлены контрразведкой ЦРУ и ВМФ, и ФБР если и участвовали в этих делах, то на поздних этапах и не слишком существенно. Что же касается целиком проведенного ФБР раскрытия шпионской сети Уокеров, то оно происходило до определенного времени как бы вопреки желанию Бюро и многие его ранние этапы говорят о медлительности и неразворотливости организации. Кроме того, нельзя не отметить, что ФБР попросту прозевало важнейший момент - первое посещение Джоном Уокером советского посольства13, с которого, собственно, и началась длившаяся семнадцать лет успешная операция КГБ и, возможно, ещё не скоро разоблачило "семью шпионов", если бы не прямое саморазоблачение и прямые доносы участников "семьи".
      Джон Уокер, офицер ВМС США, который имел доступ к секретной информации и шифровальным машинам, из вполне прозаических материальных соображений в октябре 1967 года обратился в советское посольство в Вашингтоне и предложил продавать информацию. Вскоре к поставкам сведений (включая не только сами расшифровки секретных и сверхсекретных сообщений), но и важнейшие секреты системы кодирования и шифровальные машины), Джон привлек своего давнего дружка Джерри Уитуорта, брата Артура, а затем и сына Майкла.
      Джерри тоже служил во флоте, морским офицером стал и Майкл (он служил на лучшем из авианосцев ВМС, "Нимице". Объем и глубина информации, переданной КГБ, были таковы, что на протяжении почти двух десятилетий советский флот имел тайное, но реальное преимущество перед американским: русские как бы находились в главном штабе флота и знали все, что касалось управления кораблями, подлодками и авиацией, включая строжайше засекреченные планы по ведению боевых действий.
      Крупные суммы, полученные от КГБ, которое, кстати, сумело обеспечить безопасность многолетней операции, не принесли желанного удовлетворения семье Уокеров. В 1976 году Джон развелся с Барбарой - та, дама весьма не ангельского нрава, к тому времени уже стала алкоголичкой и в дальнейшем этот недуг все прогрессировал. Возникали и обострялись конфликты и между братьями - даже больших денег оказывалось мало, пропорции их разделения не казались справедливыми и так далее. Весьма много было причин для раздоров между Уокером и Уинтуортом. Это привело в конце концов к тому, что Джерри, обозленный отказом выплатить крупную сумму за засвеченные (умышленно) пленки фотокопий секретных документов, разругался с братом и написал письмо руководителю отделения ФБР в Сан-Франциско:
      "Дорогой сэр!
      В течение ряда лет я был замешан в шпионаже, в частности, я передавал совершенно секретные шифровальные таблицы к шифровальным машинам, технические характеристики этих машин, донесения разведки и тому подобные материалы...
      ...причина, по которой я пишу вам - ФБР в том, чтобы предоставить возможность уничтожить важную шпионскую сеть...
      Условиями сотрудничества должны быть моя абсолютная неприкосновенность от обвинений и гарантия того, что мое имя не будет раскрыто... Кроме того, я хочу получить денежную компенсацию в зависимости от того, насколько будет нарушена моя привычная жизнь...
      Можете подать мне знак в отделе объявлений "Лос-Анджелес таймс" в рубрике частных объявлений... начните его словом "Рус", а затем сообщайте все, что вы хотите. Если ваше послание не будет достаточно четким, я пошлю вам другое письмо..."
      Письмо было получено в бюро жалоб Сан-Францисского отделения ФБР 9 мая 1984 года. Дежурная передала его начальнику контрразведывательного подразделения, специальному агенту Джону Паттерсону. Паттерсон отнесся к письму достаточно серьезно: скопировал, оригинал отправил на исследование в Центральную лабораторию, проинформировал Бюро, проконсультировался со специалистом-психологом и 21 мая дал в соответствующей рубрике ответ: