Заговор против Компартии США ФБР начало готовить с 1946 года и через год уже собрало "доказательства". Из штаб-квартиры Гувера материалы были переданы в Верховную Прокуратуру США. Это - три заключения, насчитывающие вместе 1850 страниц, а также ещё 900 "улик" и "документов", которые в основном представляли собой цитаты из марксистских работ, речей обвиняемых, их случайные высказывания. Кроме того, имелись и показания свидетелей. Позже о практике получения свидетельств сообщали совершенно неприкрыто, официально:
      "Шпики, просочившиеся в партию, помогали длительным тайным расследованиям, днем и ночью проводившимся в различных городах..."
      Гувер даже счел необходимым назвать поименно некоторых агентов, которых ФБР за ряд предшествующих лет сумело внедрить в партию и которым поручило выступить в суде в качестве свидетелей обвинения.
      "С августа 1948 года по январь 1949 года ФБР провело примерно 60 совещаний в Верховной Прокуратуре и со своими доверенными людьми, готовыми дать показания".
      Одной из самых одиозных фигур среди тайных агентов был Герберт Филбрик, который, начиная с 1940 года, вел двойную жизнь. Он сам предложил свои услуги ФБР, и затем по его указанию вступил в Коммунистическую партию США, став членом её местного руководства в Бостоне. На нью-йоркском процессе против коммунистов этот провокатор выступал как важнейший свидетель обвинения.
      Две недели спустя после приговора судьи Медины по стране прокатилась новая волна преследований. Были арестованы ещё 17 видных функционеров Коммунистической партии США, в том числе Элизабет Гэрли Флинн. В итоге коммунистам было вынесено в общей сложности 108 приговоров, но ни разу - за какие-либо конкретные действия: судьи судили убеждения.
      14 октября 1949 года Юджин Деннис воспользовался своим последним словом, чтобы дать меткую оценку преступным приговорам буржуазного правосудия: "Я хотел бы обратить внимание на то, что трибуналы заседали и в нацистской Германии, и в муссолиниевской Италии, и что они тоже выносили профашистские приговоры. Но я хотел бы напомнить суду, что народы этих стран отбросили прочь те приговоры. Точно так же поступит наш народ, отторгнув вынесенные сейчас приговоры и решения. Народ сделает свой выбор в пользу мира, демократии и социального прогресса".
      В те октябрьские дни 1949 года машина сыска в штаб-квартире ФБР крутилась на полную мощь. Готовилось новое "дело".
      14. Подставные жертвы.
      Телефон из Синг-Синга не зазвонил
      Жертвы найдены
      "Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер сидел за своим письменным столом в здании министерства юстиции на Пенсильвания-авеню и изучал секретное донесение. Из полученной информации следовало, что агенты иностранной державы похитили главный секрет атомной бомбы - секрет её конструкции и механизма взрывателя. Гувер снял трубку внутреннего телефона, отдал своему ближайшему сотруднику несколько приказаний, и уже вскоре гигантский аппарат ФБР пришел в движение.
      Суть гуверовских приказов сводилась к следующему: украден секрет атомной бомбы! Держи вора!
      Дело в том, что с 1 января 1947 года за сохранение секрета атомной бомбы отвечали уже не вооруженные силы, а ФБР. И вдруг Гувер получает сведения о столь возмутительном событии!
      Люди Гувера полетели в атомные лаборатории в Лос-Аламосе и Санта-Фе в штате Нью-Мексико, и на другие подобные объекты. Они переворошили все архивы и личные дела сотрудников комиссии по атомной энергии, допросили сотни лиц, которые, как им казалось, могли дать информацию, которая послужила бы зацепкой для расследования"...
      Этими словами Дон Уайтхед начинает звучащий как фантастика рассказ в своей, уже упоминавшейся, официальной истории ФБР, об "украденном" секрете атомной бомбы.
      Все дальнейшее развитие событий характерно для обстановки 1949 года. К тому времени ни "холодная война", ни "атомная" дипломатия американского империализма не привели к ожидаемым успехам. Поэтому были предприняты новые шаги к обострению международной обстановки.
      6 апреля 1949 года президент Трумэн заявил: "Я готов применить атомную бомбу ради мира во всем мире", а двумя днями раньше был заключен направленный против Советского Союза агрессивный Североатлантический пакт, создан блок НАТО. Антисоветская кампания приняла такие масштабы, что, по крайней мере, один из представителей высшей власти в США уже сам не смог отличить, где пропагандистская истерия, а где - действительность. С возгласом "Русские идут!" 22 мая 1949 года выбросился из окна 16-го этажа санатория министр обороны США Джеймс Форрестол. Верхушка военщины открыто обсуждала вопрос о возможности "превентивной войны" против Советского Союза. Однако воинственные разжигатели антисоветской истерии испытали отрезвляющий шок, когда СССР испытал свою первую атомную бомбу.
      Тем самым "атомная монополия" США кончилась.
      Один из основных тезисов империалистической пропаганды до тех пор постоянно базировался на якобы неограниченном превосходстве американской науки и техники над наукой и техникой страны социализма. После успешного испытания советской атомной бомбы у реакционных кругов США возникла мысль сохранить в новых условиях эту фикцию для мировой общественности и американского народа. Была пущена в ход ложь, будто Советский Союз "похитил" у Соединенных Штатов секрет атомной бомбы. Дабы придать этой лжи видимость правдоподобия, нужны были, разумеется, "атомные шпионы".
      Начались поиски подходящих жертв, которым можно было бы приписать "кражу секрета". Эти поиски продолжались до 18 июня 1950 года - дня, когда был арестован Юлиус Розенберг. 12 августа сотрудники ФБР арестовали и его жену Этель.
      "Дело Розенбергов" прекрасно вписывалось в политический ландшафт США, ибо спустя неделю после ареста Юлиуса началась американская агрессия в Корее. Пропагандистская волна шовинизма теперь дополнилась сенсационным сообщением о возмездии "атомным похитителям".
      Кто же были эти люди, которым ФБР предназначило роль жертв "фрэйм ап"?
      Этель Гринглас, родившаяся в 1916 году, и Юлиус Розенберг, родившийся в 1918 году, происходили из Лоуэр Ист-Сайда - восточной части Нью-Йорка, огромного района бедняков в этом многомиллионном городе. Хотя они закончили одну и ту же школу, но познакомились только в 1936 году.
      Этель работала в конторе. Несмотря на исключительные способности, ей пришлось отказаться от своей мечты стать актрисой и певицей, так как денег на образование не было. Иногда она выступала перед бастующими рабочими, а также участвовала в концертах с целью поддержки Испанской республики, которой угрожали фашисты.
      Юлиус отлично окончил школу, а в 1939 году получил диплом инженера-электрика; в том же году состоялась их свадьба с Этель. В 1942 году молодая супружеская пара подыскала себе небольшую квартиру, а год спустя родился сын Майкл.
      Их политическая деятельность началась тогда с посещений антифашистских митингов (иногда Этель выступала на них как певица) и со сбора пожертвований в пользу невинно осужденных буржуазным правосудием. Весьма вероятно, что уже в то время на Розенбергов было заведено досье в ФБР.
      Сначала Юлиус Розенберг работал в мелких фирмах, а потом находился на правительственной службе, в сигнальном корпусе в Нью-Йорке. Как и многие другие американцы, Этель и Юлиус Розенберг критически высказывались по поводу затягивания открытия "второго фронта" - высадки войск западных союзников в Нормандии, и не скрывали своего восхищения великолепными победами Советского Союза, союзника их собственной страны по антигитлеровской коалиции.
      Но, как известно, со вступлением Трумэна на пост президента США курс американской внешней политики изменился. Тот, кто в какой-либо форме высказывал свои симпатии к Советскому Союзу, ещё до эры Маккарти для государственной службы уже больше не годился. Юлиуса Розенберга уволили под часто применявшимся предлогом, что у него имеются "признаки коммунистических убеждений".
      Частная электрофирма, в которой он прежде работал над выполнением правительственных заказов, не захотела терять квалифицированного инженера и продолжала пользоваться его услугами, - однако лишь для выполнения тех заказов, которые не исходили от правительства. Никакого отношения к американским атомным проектам это предприятие не имело.
      Когда в конце 1945 года положение с заказами у фирмы ухудшилось, Юлиусу Розенбергу пришлось искать себе другой заработок, и он вместе с двумя братьями жены и ещё одним партнером, который предоставил для этого капитал, открыл небольшую мастерскую по ремонту машин.
      Один из братьев, Дэвид Гринглас, сыграл в жизни супругов Розенберг роковую роль. Дэвид носился с честолюбивой мечтой стать ученым, но провалился на всех экзаменах. В мастерской он работал спустя рукава, и жалобы клиентов не прекращались, так что доходы фирмы упали и денег не хватало даже на выплату зарплаты. Партнер, финансировавший предприятие, заявил, что он хочет работать дальше только с одним Юлиусом, поскольку тот - единственный человек, способный уберечь мастерскую от банкротства. После этого Дэвид и его брат Бернхард покинули фирму.
      Рут Гринглас, жена Дэвида, была горько разочарована. Она надеялась стать супругой профессора или директора, а теперь была вынуждена жить на жалкий заработок слесаря, да ещё и не слишком удачливого. Виновником такого поворота своей судьбы она считала, причем совершенно незаслуженно, Юлиуса Розенберга, руководившего автомастерской.
      Шпионаж при помощи... коробки из-под пудинга
      Когда ФБР по приказу Гувера начало поиски "атомных шпионов", Джи-мены натолкнулись на имя Дэвида Грингласа, который в 1943 году был призван в армию и служил в ней слесарем. В 1944 году он был переведен в Лос-Аламос.
      В поисках способов быстро разбогатеть Дэвид Гринглас совершил в Лос-Аламосе несколько краж, за которые в свое время никакого наказания не понес, так как известно о них стало лишь в 1950 году. В свете же строгих секретных предписаний "Манхэттенского проекта" каждая из этих краж уже расценивалась как шпионаж. А значит, за них полагалась смертная казнь или 30 лет каторжной тюрьмы. Таким образом, он оказался полностью во власти ФБР.
      Чтобы окончательно укрепить свои позиции, ФБР запаслось ещё и "весомым свидетелем". Некий Гарри Гоулд утверждал, что в 1945 году приобрел у Дэвида Грингласа за 500 долларов набросок схемы изготовления атомной бомбы. Этот Гоулд, который должен был отбывать длительный срок тюремного заключения, немедленно продался ФБР и доносил на своих соседей по тюрьме. Обвинением Дэвида Грингласа он надеялся заработать снижение срока.
      Итак, над Дэвидом Грингласом нависла угроза смертной казни. Аналогичная участь ждала и его жену Рут в случае, если бы было доказано, что она принимала какое-либо участие в краже или извлекла из неё какую-либо материальную выгоду.
      Но имелся единственный выход из создавшегося положения, и адвокат подсказал его супругам Гринглас. Закон, принятый ещё в 1878 году, гласил: "Соучастники заговора, не уличенные прежде ни в каком бесчестном преступлении, могут избегнуть судебного преследования, если они... полностью и откровенно расскажут все как свидетели". Тут ФБР осенило: соучастники!
      Сам Дэвид Гринглас - личность слишком бесцветная для того, чтобы стать главным героем процесса по делу о шпионаже, призванного взбудоражить весь мир. К тому же, это должен был быть человек, с репутацией коммуниста иначе желаемого антисоветского эффекта не достигнуть. Кроме того, кандидат в супершпионы должен разбираться в физике лучше, чем слесарь-ремонтник, даже если он сам и не работал в Лос-Аламосе...
      При допросах Грингласа, естественно, было названо имя Розенберга, упоминалось и об увольнении его с правительственной службы в 1945 году. Привлекло внимание и тогдашнее обоснование этого увольнения тем, что он якобы коммунист.
      Теперь у ФБР и американской юстиции был исходный пункт для организации "фрэйм ап" против супругов Розенберг, что отвечало и антисемитским настроениям.
      Дэвид Гринглас решил пожертвовать сестрой и её мужем, которого он считал виновником своего профессионального банкротства, и ради спасения собственной головы поведал ФБР именно то, что оно и хотело услышать: да, он передал Юлиусу Розенбергу набросок схемы изготовления атомной бомбы. Юлиус будто бы рассказал ему, что прекратил свою работу для коммунистической партии, так как нашел кое-что получше. "Юлиус сказал мне, - фантазировал Гринглас, - что теперь он может наконец делать то, что всегда хотел: поставлять информацию Советскому Союзу".
      На основе этих "обвинений" Этель и Юлиуса Розенберг допрашивали целыми часами и днями, но тем не менее никаких доказательств против них не было. Но решение о "виновности" Этель и Юлиуса Розенбергов было вынесено заранее.
      Официальная версия в изложении Дона Уайтхеда выглядела так: "Дэвид работал над атомной бомбой, самым смертоносным оружием, которое когда-либо изобрел человеческий мозг. Юлиус же и Этель хотели получить от него сведения об его открытиях, чтобы ими смогли воспользоваться русские...
      "Я дам тебе кое-что, и ты сможешь опознать человека, который придет к тебе", - сказал Юлиус Дэвиду. Затем Рут и Розенберги вышли на кухню. Юлиус оторвал кусок коробки из-под порошка для пудинга и разорвал его на две части. Одну из них он дал Рут Гринглас, и все трое вернулись в комнату. Дэвид Гринглас поглядел на обе половинки; если их составить вместе, место разрыва совпадет. "Ну и хитер же ты!" - заметил он.
      Юлиус засмеялся: "Чем проще, тем хитрее!"
      "В сентябре 1945 года, - пишет далее Дон Уайтхед, - Гринглас снова проводил свой отпуск в Нью-Йорке. На этот раз Гринглас, по его словам, передал Розенбергу эскиз поперечного разреза бомбы, сброшенной в Нагасаки. Гринглас нарисовал этот эскиз на основе своей работы над механизмом взрывателя и бесед между учеными и другими лицами, которые он подслушивал. Кроме эскизов, Розенберг получил также рукописные заметки о работах в Лос-Аламосе. Юлиус Розенберг был обрадован. "Это здорово", - похвалил он. Они поставили в комнате стол с картами и принесли туда пишущую машинку. Этель Розенберг перепечатала рукописные заметки Грингласа, а Юлиус и Рут исправили грамматические ошибки".
      Теперь обратимся к следующим фактам. В осуществлении проекта атомной бомбы участвовало более 150 тысяч сотрудников. И только самый узкий круг приближенных Роберта Оппенгеймера - директора проекта, - имел общее представление об этом проекте. Всем же другим сведения о функции и значении их конкретных частичных работ для проекта в целом были неизвестны. В одном докладе об атомном центре Хэнфорд говорилось, что только для схематического наброска технологического процесса на данном предприятии потребовалось 30 толстых книг. Аналогичная ситуация была и в атомных центрах Ок-Ридж или Лос-Аламос.
      И вот здесь-то всего один человек, слесарь-ремонтник в чине сержанта, "на основе собственной работы" и на основе подслушивания бесед смог воссоздать чертежи и технологический процесс создания атомной бомбы!
      Во время судебного процесса против Этель и Юлиуса Розенберг выдвигались только обвинения, исходившие от супругов Гринглас, выступали или подвергнутые давлению ФБР "свидетели", или тщательно подобранная группа судей и прокуроров, которые всячески старались представить обвиняемых коммунистами. Например, фотограф Вен Шнайдер под присягой показал, что супруги Розенберг снимались в его ателье для паспорта, чтобы сбежать в Мексику. После процесса служащий ФБР Джон Гаррингтон заявил, что это утверждение было получено от фотографа путем шантажа. Сам Шнайдер признался, что прежде никогда обвиняемых не видел.
      Кроме того, было возбуждено обвинение против Мортона Собелла, товарища Юлиуса Розенберга по учебе.
      Оба со школьных лет встречались всего несколько раз. Тот факт, что Собелл как раз в период, когда развернулись "поиски атомных шпионов", уехал в отпуск в Мексику, ФБР расценило как бегство. Собелл был обвинен, как указывалось официально, в "заговоре с целью шпионажа". Прокурор обвинил его - опять же без всяких доказательств - в том, что он являлся "связным русских". Ведь для того, чтобы сделать спектакль убедительным для американцев, нужно было представить и "связного"!
      Поскольку доказать ничего не удалось, суд направил свои усилия на детальное установление места и времени, где и когда встречались вместе обвиняемые или "свидетели".
      Эти встречи, вполне обычные и нормальные между друзьями и родственниками, истолковывались как таинственные связи. Скандальная пресса сообщала о каждой такой встрече, подавая её как "идущее шаг за шагом разоблачение атомного шпионажа", и утверждала, будто Розенберги подвергли Соединенные Штаты чудовищную опасности.
      Сообщения для прессы писал в качестве "специалиста" небезызвестный генерал Л. Клей7.
      "Через десять секунд после того, как над Нью-Йорком была бы сброшена атомная бомба, - писал он, - в радиусе полумили оказалось бы уничтоженным все живое. Вот такую-то судьбу и хотели уготовить Соединенным Штатам обвиняемые!"
      На электрическом стуле
      Процесс начался 6 марта 1951 года в здании суда на Фоули-сквер в Нью-Йорке.
      Ирвинг Кауфман, в свои 40 лет самый молодой и вместе с тем весьма честолюбивый член Верховного суда США, старался играть роль справедливого судьи.
      - То, что я должен сказать, - заявил он, оглашая 5 апреля приговор, непросто для меня. Я размышлял над этим, днями и ночами, тщательно взвешивал доказательства, изучал дела и советовался со свой совестью. И все-таки я убежден, что нарушил бы важнейший и священный долг, возложенный на меня народом моей страны, если бы мягко обошелся с обвиняемыми Юлиусом и Этель Розенберг. Итак, я приговариваю их к смертной казни. Суд решил, что они должны быть казнены, в соответствии с законом, в течение недели, начинающейся в понедельник 21 мая. А теперь объявляю небольшой перерыв...
      После перерыва Кауфман продолжал:
      - Я приговариваю Мартина Собелла к тридцати годам каторжной тюрьмы. Хотя с моей стороны это может показаться излишним, я пользуюсь случаем заявить, что я - против любого помилования.
      Этель и Юлиуса Розенберг отвезли в расположенную тридцатью милями севернее их родного города тюрьму Синг-Синг. Там они сидели, отделенные друг от друга тридцатью метрами, в изолированных камерах смертников, рядом с помещением для казни на электрическом стуле.
      За время процесса правая пресса добилась большого успеха в воздействии на умы многих людей. Но постепенно становилось известно, какие чудовищные фальсификации привели к смертному приговору. И хотя для того, чтобы выступить в защиту Розенбергов, требовалось огромное мужество (юстиция США своим "фрэйм ап" продемонстрировала, на что она способна), все же нашлось большое число честных американцев, создавших примерно 70 комитетов, которые требовали "справедливости в деле Розенбергов".
      В апелляционный суд было подано семь прошений, ходатайство о пересмотре дела было направлено в Верховный суд США, но все эти прошения и ходатайства были отклонены.
      Два прошения о помиловании были направлены самому президенту. Альберт Эйнштейн посылал письма в Белый дом.
      Лауреат Нобелевской премии Гарольд О. Юри, один из ведущих ученых в области атомной энергии, выступал в "Нью-Йорк таймс" в защиту Этель и Юлиуса Розенберг и просил о личной встрече с министром юстиции и президентом США, но допущен к ним не был. В защиту несправедливо осужденных выступили даже два члена Верховного суда США.
      Волна протеста охватила все страны мира, и стало ясно, что цель, которую преследовала в связи с процессом империалистическая пропаганда, достигнута не была. Результат оказался противоположным: вместо ожидаемого роста престижа Соединенных Штатов, ФБР и американская юстиция оказались пригвожденными к позорному столбу.
      Тогда организаторы процесса попытались добиться своего с помощью трюка. Этель и Юлиусу Розенберг объявили, что смертный приговор будет отменен, если они признаются в "выдаче секрета атомной бомбы". Этель и Юлиус оказались стойкими до конца и не запятнали своей чести ложью. Телефоны прямой связи с ФБР, установленные в камерах обоих смертников Синг-Синга, не зазвонили.
      Несмотря на протесты миллионов людей во всех странах мира, 19 июня 1953 года Этель и Юлиус Розенберг погибли на электрическом стуле.
      Через десять лет стали известны новые доказательства их невиновности. 6 февраля 1963 года Вашингтонский апелляционный суд констатировал, что Розенберги, будь они живы, имели бы право потребовать пересмотра дела.
      Набросок схемы изготовления атомной бомбы, который Дэвид Гринглас якобы передал Юлиусу Розенбергу, был опубликован в американских газетах. Специалисты охарактеризовали его как "детские, не представляющие никакой ценности каракули".
      Вскоре после казни Розенбергов двум ведущим сотрудникам американской комиссии по атомной энергии, исполнительному секретарю доктору Лэппу и руководителю ведомства классификации доктору Беккерли, пришлось признать, что в научном плане совершенно невозможно выдать какие-либо атомные секреты, поскольку "атомные и водородные бомбы не могут быть выкрадены и переправлены в форме информации".
      Всемирное движение в защиту Этель и Юлиуса Розенберг достигло в 1953 году невиданного размаха, но оно не оказалось достаточно сильным, чтобы удержать империалистическую юстицию от дальнейших судебных преступлений.
      Долгое время не смолкали требования освободить Мартена Собелла. Наконец в 1971 году для него все же раскрылись двери каторжной тюрьмы, хотя невиновность его была неопровержимо доказана ещё много лет назад.
      14 мая 1974 года агентство АДН сообщало из Вашингтона: "Юристы США изучают судебное убийство Розенбергов. Комитет видных американских юристов, образованный в Нью-Йорке, намерен проанализировать обстоятельства судебного убийства супругов Розенберг. На основании многочисленных документов юристы пришли к выводу, что обвинение против них было сфабриковано; теперь имеются неопровержимые доказательства их невиновности. Этель и Юлиус Розенберг были в марте 1951 года приговорены к смертной казни за мнимый атомный шпионаж в пользу Советского Союза".
      Еще несколькими десятилетиями спустя один из видных советских разведчиков поделился своими воспоминаниями об "атомном шпионаже". По его словам и процитиррованным им высказыванием московского супершпиона Рудольфа Абеля, заслуги в создании советской атомной бомбы надо разделить наполовину между учеными из группы Курчатова и разведчиками. О "технологии" выведывания американских секретов и способах их передачи в СССР, естественно, ничего и не было сказано; какая-то особая роль супругов Розенбергов в том не акцентируется. Очень вероятно, что ничего "такого" они и не совершали. Наверняка они не передавали существенных технологических секретов - это было просто недоступно на их уровне. Но подумаем вот о чем: а была ли в подробностях такая острая, "стратегическая" потребность? Собственная научно-технологическая база в СССР и уровень ученых, которые были приставлены к ядерному проекту, не столь существенно уступали американским. И они знали главное: что атомная бомба создана, что в её теоретической основе - те же разработки довоенного периода, в создании которых они сами принимали участие. Разведданные сыграли существенную роль в выборе технических и технологических решений, в конечном счете - в сокращении времени и усилий, которые потребовались для создания бомбы.
      ...Полтора года спустя после убийства Розенбергов эра маккартизма в США официально подошла к концу. В поисках скрытых врагов, сенатор от Висконсина перешел все границы допустимого и стал косвенно подозревать в распространении "коммунистической заразы" даже... самих президентов Трумэна и Эйзенхауэра, вооруженные силы страны и сенат, вопя о "коммунистическом влиянии в армии и правительстве".
      2 декабря 1954 года сенат 67 голосами против 22 выразил Маккарти недоверие, чем и закончилась судьба этого "охотника за ведьмами". Но дух его продолжает жить в иной форме. Практика проведения ФБР "фрэйм ап" отнюдь не умерла. Кроме того, ФБР стало действовать и на новом фронте.
      За доктриной Трумэна последовала "политика отбрасывания", провозглашенная тогдашним государственным секретарем Джоном Фостером Даллесом. Но и эта стратегия, имевшая своей целью "отбрасывание социализма", не привела к реальным успехам. Более того, именно в годы её "действия" произошли несколько весьма болезненных для американской политики явлений. Прежде всего это - переворот на Кубе, после которого, как было принято писать в прокоммунистической прессе, "с победой кубинской революции впервые в истории был совершен прорыв к социализму и в Западном полушарии". Затем произошли целый ряд "левых" переворотов в странах Ближнего Востока и Африки. Антиамериканизм в той или иной форме стал доминирующим в политике нескольких десятков стран - и это очевидно свидетельствовало, что политическая доктрина требует изменения.
      Различные монополистические группы США искали свои, наиболее целесообразные, с их точки зрения, пути политики США. Разногласия порой обострялись, доходя до открытой схватки за власть. Разумеется, не стояло в стороне от неё и ФБР.
      15. Громкие политические убийства.
      Убийство в Техасе "Командой семерых"
      Человек в зеленом комбинезоне
      22 ноября 1963 года. 1036-й день пребывания Джона Фитцджеральда Кеннеди на посту президента Соединенных Штатов Америки. С утра над Далласом нависали грозовые тучи, но к 11 часам дня погода прояснилась. Несмотря на осень, второй по величине город Техаса ещё купался в лучах горячего южного солнца. В 11 часов 40 минут в аэропорту Лав Филд на окраине Далласа приземлился личный служебный самолет президента "Us Air Force-l". В двухмиллионный город, центр техасской промышленности, прибыл Джон Ф. Кеннеди.
      Собственно, поводом для этого визита служили предстоящие в 1964 году президентские выборы.
      В 1960 году кандидат от республиканской партии Ричард Никсон получил в Техасе незначительное большинство голосов, и теперь, накануне новой избирательной кампании, в ходе которой шла борьба за голоса избирателей, надлежало повысить шансы демократической партии личным выступлением президента. Торжественная встреча по программе должна была состояться в Торговом центре, находившемся, как и аэропорт, на окраине Далласа.
      Первоначально предполагалось, что колонна автомашин быстро проедет промежуточный участок, минуя центр города. Но видные деятели демократической партии выражали настойчивое желание, чтобы Кеннеди парадным образом медленно проехал через внутреннюю часть города, дабы его могли увидеть как можно больше избирателей. Президент согласился.
      Если ехать от аэропорта к Торговому центру через центр Далласа, то после пригорода путь идет сначала по Мейн-стрит, которая прорезает деловые кварталы с востока на запад и вливается в площадь Дили. Затем прямо под железнодорожный мост, и сразу же за мостом дорога сворачивает на Стеммонс-Фриуэй, ведущую к Торговому центру. Таков был обычный путь, которым должен был бы следовать и президентский кортеж.
      В машине впереди Джона Ф. Кеннеди сидел губернатор Техаса Джон Коннэли, разработавший всю программу поездки. Однако колонна, достигнув конца Мейн-стрит, вместо того чтобы двигаться прямо к площади Дили, свернула на Хьюстон-стрит, т. е. совершила объезд, чему позже никто не мог дать вразумительного объяснения.
      Кортеж медленно ехал по Хьюстон-стрит, чтобы вскоре повернуть налево, на Элм-стрит. На этом перекрестке среди других домов возвышалось оранжевое семиэтажное здание, в котором помещался книжный склад "Texas school book depository". Как и повсюду в Далласе, где проезжал в эту пятницу президент, здесь на тротуарах тоже стояла толпа. Прием оказался более дружественным, чем ожидалось.
      Всего несколько недель назад, 24 октября 1963 года, постоянный представитель США в ООН Эдлай Стивенсон, выступая здесь, в "Dallas memorial auditorium", в защиту политики Кеннеди, подвергся оскорблениям. Вот почему губернатор Техаса Коннэли предостерегал президента от поездки в "город правых экстремистов", как называли Даллас. Теперь казалось, что опасения губернатора были напрасны. Президент и губернатор взаимно выражали радость и удовлетворение спокойной поездкой по городу.
      Тем временем колонна автомашин достигла Элм-стрит и теперь медленно ехала вниз по улице, которая затем уходила в туннель под железнодорожным мостом. Никто из людей, стоявших на улице, не обратил вначале внимания на человека в зеленом комбинезоне, который вдруг вскинул вверх руки, издал пронзительный вопль и стал кататься по земле. Тело его дергалось в судорогах, на губах появилась пена. Это было похоже на приступ эпилепсии. Машина президента подъехала к этому месту. В этот момент на Элм-стрит раздались выстрелы.
      Раненый Джон Ф. Кеннеди упал на руки сидевшей рядом жены. Следующая пуля поразила навылет губернатора Коннэли, а третья вновь попала в президента.
      Часы на здании "Texas school book depository" показывали 12 часов 43 минуты. Мотор президентской машины взревел, заглушая крики ужаса, и она бешено помчалась в направлении Парклендского госпиталя. Началась отчаянная битва за жизнь президента. Губернатор Конэлли был ранен хотя и тяжело, но не опасно для жизни. Спустя 51 минуту после выстрелов на далласской Элм-стрит, в 13 часов 34 минуты, Джон Ф. Кеннеди скончался. Четвертый президент США пал от пули убийц.
      Конституция и законы Соединенных Штатов Америки содержат совершенно точные положения, которыми, в частности, регулируется порядок передачи поста президента действующему на тот момент вице-президенту. И вот Линдон Б. Джонсон, много лет боровшийся за власть в Белом доме, вдруг оказался у цели. Но законы требовали также, чтобы в случае убийства, невзирая на личность убитого, производилось вскрытие, причем это было в сфере компетенции соответствующего местного суда. Однако недвусмысленное положение закона нарушили и, несмотря на протест судьи, тело президента Кеннеди примерно через два часа после смерти было отправлено на самолете в Вашингтон, а затем в госпиталь Бетесда (штат Мэриленд).
      Этот госпиталь подчинялся военно-морскому ведомству, и, таким образом, вскрытие оказалось переданным военной инстанции. Судебно-медицинская экспертиза, тоже вопреки законам, была произведена не независимыми судебными врачами, а тремя специально подобранными военными врачами в высоких военно-морских чинах.