И. Кубатько, О. Кубатько
      В Синг-Синге все спокойно
      Даже самый поверхностный взгляд на историю и реальность ФБР создает об этой мощной и знаменитой организации двойственное впечатление. С одной стороны, просто невозможно, не говоря уже о недопустимости этого, отрицать громадные успехи и заслуги ФБР в борьбе с уголовной преступностью в особо тяжких её проявлениях (бандитизм, похищения людей и т. п.), терроризмом, наркомафией и организованной преступностью в целом. Хотя уровень преступности в США, по сравнению хотя бы со странами северо-запада Европы, остается пока весьма высоким, но весьма несложно представить, каким он был бы в масштабах всей страны на примере того же Чикаго или Нью-Йорка в периоды, предшествующие мощным акциям ФБР.
      Весьма существенны и успехи ФБР в борьбе с проявлениями или попытками политического, национального или этнического терроризма, в деле контршпионажа, организации режимов охраны и безопасности. Громкие истории, связанные со знаменитыми покушениями, а также крупные террористические акции (скажем, взрывы, организованные арабскими террористами) - по большому счету не столько промахи или слабости ФБР, сколько издержки самого американского общества - динамичного, свободного, внутренне крайне неоднородного, - и обладающего большим потенциалом вооруженного насилия.
      Джи-мены, "государственные люди", действительно проявили и проявляют сейчас отвагу и мастерство, ловкость и бесстрашие, высокий профессионализм и настойчивость, и в общем-то с честью справляются с большинством вызовов, которые ставят общественно-политическая и историческая ситуации перед этой, одной из крупнейших в мире, службой безопасности.
      В то же время нет больше в США организации, против которой сказано столько негодующих слов и выдвинуто столько обвинений, как ФБР; для очень многих не только в США, но и во всем мире это ведомство (особенно в "эпоху Гувера") является символом антидемократизма, нарушения прав и свобод, политического преследования, провокаций и грязных инсинуаций, вплоть до террора и политических убийств. В этой "темной" ветви общественного мнения те же джи-мены - это нечто злоковарное и подлое, безнравственное и ограниченное, неуклюжее и переполненное самомнением, а сама знаменитая аббревиатура "FBI" предвещает появление эдакой носорожьей силы.
      Эти две ветви или два мифа прослеживаются уже много десятилетий в периодике и в литературе, и в кинематографе, и на американском телевидении. Там, как впрочем и в сознании американцев, благополучно соседствует и апологетика ФБР и её джи-менов, и критика, от по-настоящему серьезной до привычного зубоскальства (как в большинстве "полицейских" боевиков. Эта амбивалентность проникла даже в кинофантастику и стала основным сюжетным (не фабульным) стержнем сверхпопулярного сериала "Секретные материалы").
      Ничуть не отрицая и не оправдывая, в большинстве случаев, негативную сторону деятельности ФБР - эта книга, как вы убедитесь в дальнейшем, достаточно скрупулезно анализирует такие аспекты деятельности Бюро, - все же считаем необходимым ещё раз напомнить и о её достижениях, и о выработанной несколькими поколениями джи-менов специфике, - а также о том, что службы безопасности и контрразведки во всех странах мира, без исключения, в реалиях общественного сознания и в историческом аспекте и проявляются, и воспринимаются неоднозначно.
      Всякая большая государственная формация, всякая силовая структура уже сама по себе несет особый изначальный элемент - свою идеологию, которая неизбежно противопоставлена множеству других идеологий. Существуют многочисленные подвиды идеологии их исторических и социальных противников криминалитета, политических организаций, религиозных и национальных, расовых, этнических формирований и социальных групп. Кроме того, сколь бы ни была социально-признанной основная, фундаментальная идеология на момент создания Структуры, она неизбежно изменит свой статус в ходе исторического развития. Большое государственное ведомство, Структура необходимо и неизбежно консервативна и просто не может всегда и во всем соответствовать историческим изменениям в социуме.
      Следует также учитывать, что на иерархическую структуру (а службы безопасности во всем мире именно таковы) накладывают большой отпечаток личные особенности руководящего звена; в тех случаях, когда высшее руководство не сменяется долгие годы (в применении к спецслужбам - как, например, Гувер в США, Гелен в Германии, Харел в Израиле), отпечаток этот настолько глубок, что становится едва ли не более важным, чем собственно идеологический фундамент. И многие появления, которые сформировали в массовом сознании образ службы или какие-то её характерные черты, могут определяться этими личными качествами - как, например, антикоммунизмом и глубинным комплексом WASP у Гувера.
      И конечно же, говоря о службах безопасности, об их особенностях и качествах, никак нельзя сбрасывать со счетов особенности национального менталитета тех стран, в которых они созданы и действуют - тот же "республиканский национализм" французов, ксенофобия и традиционализм англичан, немецкий "орднунг" или воинственный либертизм с культом силы у американцев; все это, конечно же, влияет на параметры и характерные черты спецслужбы.
      Следует отметить также, что ФБР функционально неоднородна; она чуть ли не всю свою историю стремилась к расширению сферы своего действия и превратилась в огромное ведомство, которое осуществляет и антикриминальные действия, и политический сыск, и контрразведку, и борьбу с терроризмом, и разведку, и политические акции. Постоянная внутренняя ротация кадров и даже само общение между работниками порождает взаимовлияние в различных "направлений" работы, к тому, что формируется некий общий "почерк" (хотя тексты, написанные этим "очерком", конечно же разные).
      Данное исследование не предполагает полной и систематичного анализа и обзора деятельности огромной и чрезвычайно избирательной к выдаче информации организации. Многие методики, приемы и способы работы ФБР просто-напросто глубоко засекречены - и даже в тех случаях, когда становятся известными общественности, нет никаких гарантий, что информация о них сознательно или ненамеренно искажена.
      Не исключено, что даже само накрепко прилепившееся к людям ФБР название "джи-мены" происходит не от красивой "боевой" легенды (когда утром 26 сентября 1933 года специальные агенты ФБР ворвались в дом в Мемфисе, где скрывался знаменитый и очень опасный бандит Келли, о котором рассказывали, что он может смести очередью, по пуле на орешек, из ручного пулемета орехи с забора в двадцати шагах, - тот оказался безоружным, и встретил их возгласом: "Не стреляйте, Джи-мены, не стреляйте!" Название, якобы данное в этот момент агентам ФБР Келли-пулеметом, мгновенно распространилось по всем Соединенным Штатам вместе с известием о его аресте), на самом деле придумано в самом ведомстве Гувера.
      Но тем не менее сведений о происхождении и деятельности ФБР достаточно. Только начинать, полагаю, следует с предыстории - или, что тоже самое, с небольшого экскурса в историю США..
      Традиции ФБР
      ФБР нельзя понять, не изучив те силы, которые в прошлом способствовали формированию будущего... История ФБР, собственно говоря, идентична истории США.
      Дон УАЙТХЕД. Автор официальной истории ФБР. ("THE FBI-Story", 1956 г)
      1. Обстановка.
      Джон Уилки Бут нарушает табу
      ...Люди, присоединившиеся к Джону Брауну, - шестнадцать белых и пять негров, хорошо вооруженные и владеющие всеми приемами, присущими бывалому человеку с Запада, были отчаянно смелы. Путь их прямиком вел в Харперс-Ферри - маленький городишко на реке Потомак в штате Вирджиния, северо-западнее Вашингтона. Подойдя к городу, Джон Браун дал сигнал к атаке. Отряд галопом промчался по улицам Харперс-Ферри и завладел арсеналом военно-морской части. Осоловевшие от бренди часовые военной базы оказались связанными раньше, чем поняли, что же, собственно, произошло.
      Потом отряд разделился. Четверо вновь прыгнули в седла и помчались к Потомаку, где заняли позиции, с которых могли держать мост под прицелом ружей. Остальные поехали по улицам Харперс-Ферри, призывая негров собраться перед арсеналом. Хотя страх и сдерживал негров, тем не менее, вскоре перед складом оружия собралась толпа. Джон Браун обратился к собравшимся с такими словами:
      "Мы прибыли с Севера, и наша угодная богу задача - ликвидировать позорное рабство. Без вашего труда, черные братья, не было бы сказочного богатства вирджинских плантаторов. Наступает великий час! Мы вместе прогоним рабовладельцев Вирджинии и всего Юга. Оружие арсенала в наших руках, и мы вручаем его вам. Великое восстание рабов началось!"
      Это произошло 16 октября 1859 года. Джон Браун, белый фермер из Канзаса, движимый религиозными чувствами человек, который в борьбе с рабовладельцами потерял все имущество, бросил искру в бочку с порохом. Он хотел уничтожить рабство, осуществить то, что тщетно пытались сделать до него другие и начал осуществлять свой исторический замысел.
      Со времени образования Соединенных Штатов Америки между северными и южными штатами существовали значительные различия, закрепленные законодательно в 1820 году так называемым Миссурийским компромиссом: южнее 36-й параллели - южной границы штата Миссури, - рабство допускалось, а севернее её и восточнее реки Миссисипи - официально запрещалось.
      Естественно, Джон Браун был не одинок в своем порыве. Очень многие выступали за отмену рабства - хотя, как показали события гражданской войны, хватало и противников. Марксистский анализ - а это был период "дикого" капитализма, когда эта методология срабатывала успешно, - подсказывает, что настроения в обществе были вызваны "базисными" причинами. Подъему капитализма на Севере - с 1820 по 1860 год доля США в промышленной продукции в мировом масштабе увеличилась с 6 до 15 процентов, противостояло отсталое сельское хозяйство Юга. Но серьезным переменам препятствовало политическое господство рабовладельцев. В этой ситуации устранение рабства стало экономической необходимостью. За это выступали промышленники Севера, большинство вольных фермеров, интеллигенция, негры, рабочие и другие, как и основная в 1854 году Республиканская Партия, а также религиозные объединения. Джон Браун выбрал момент для выступления правильно, но сильно переоценил возможности своей небольшой группы смельчаков. Его призыв к восстанию не нашел отклика. Подразделения военно-морского корпуса окружили Харперс-Ферри, вновь захватили город и, наконец, штурмом взяли арсенал, где засел со своим отрядом Джон Браун. Два сына фермера пали от пуль солдат, а сам он был тяжело ранен.
      Вскоре в окружном суде в Чарлстоне, судебной инстанции графства, состоялся показательный процесс. Приговор имел целью запугать "друзей ниггеров" и был заранее определен: смертная казнь через повешение. 2 декабря 1859 года Джон Браун отправился в свой последний путь. Для противников рабства он стал символом. В 1861 году, когда началась Гражданская война между Севером и Югом, войска северян шли в бой с песней о Джоне Брауне.
      Среди обуянных ненавистью рабовладельцев и фанатиков-расистов, возгласами ликования приветствовавших казнь фермера из Канзаса, находился и элегантно одетый молодой человек, имя которого всего через какие-то пять лет стало известно миру. Это был Джон Уилки Бут.
      Если восстание Джона Брауна лишь напугало рабовладельцев Юга, то избрание 6 ноября 1860 года Авраама Линкольна - известного противника рабства негров, - шестнадцатым президентом Соединенных Штатов Америки побудило их перейти к активным действиям. На восемнадцатом месяце своего президентства Авраам Линкольн подписал прокламацию об освобождении рабов; она должна была официально дать свободу большей части негров в США. Южная Каролина объявила о своем выходе из федерации, за ней последовали ещё десять штатов. Они создали "Конфедеративные штаты Америки", избрали своей столицей Ричмонд и президентом Джефферсона Дейвиса. Усилия Линкольна сохранить единство федерации мирным путем разбились об агрессивность Конфедерации. Четырехлетняя война между Севером и Югом охватила всю страну, потребовала более миллиона человеческих жизней. В войсках северных штатов сражалось почти 190 тысяч черных солдат; из них 72 процента составляли бежавшие с Юга рабы. Они в значительной мере содействовали тому, что 9 апреля 1865 года генералу Ли пришлось заявить о капитуляции войск Конфедерации.
      ...Пять дней спустя, 14 апреля 1865 года, Линкольн вместе с женой и своим другом майором Ратбоном отправился в Вашингтоне в театр Форда. В бенефис известной в то время актрисы давалась пьеса "Наш американский кузен". Зал был уже полон, когда около девяти часов вечера Авраам Линкольн и его спутники вошли в почетную ложу. В театре царило радостное оживление, часто вспыхивали аплодисменты. Время бежало быстро, второй акт близился к концу. Было 22 минуты одиннадцатого.
      Не проявляя никакой поспешности, по лестнице, ведущей в почетную ложу, поднялся молодой человек. Часовому у двери он показал какой-то пропуск, который тот в полутьме даже не смог прочесть.
      - Я должен сообщить президенту важное известие, - сказал молодой человек.
      - 0'кэй, - ответил часовой, - идите прямо, минуя две двери.
      В маленьком фойе перед ложей человек вынул из кармана пистолет, взвел курок и открыл внутреннюю дверь. Джон Уилки Бут медленно вошел в президентскую ложу, сделал три шага вперед, остановился за спиной Линкольна и выстрелил прямо ему в затылок. Президент был смертельно ранен.
      Сначала публика подумала, что выстрел прозвучал на сцене по ходу действия, но тут же её охватил ужас. Бут перегнулся через барьер ложи и с возгласом "Sic semper tyrannis!" ("Смерть тиранам!") - таков был лозунг южных штатов в Гражданской войне - спрыгнул в зал и исчез.
      Раздались крики: "Президент убит!", "Держите убийцу!". Но Бут уже скрылся. Хотя он сломал себе ногу, ему все-таки удалось выбежать из театра, доковылять до стоявшего наготове коня и взобраться в седло.
      Он двигался на Юг, но далеко не ушел. Конные отряды из федеральной столицы вскоре напали на след убийцы и оцепили сарай, в котором тот скрывался. Бут поджег сарай. При попытке вытащить его из пламени один из солдат войск северян, вопреки приказу взять убийцу президента живым, застрелил его.
      Джон Уилки Бут был фанатичным глупцом, умственно не вполне нормальным и к тому же одиночкой - так изображает сегодня официальная американская историография этого актера, происходившего из богатой семьи южан. Однако она обходит молчанием тот факт, что при нем был найден чек на крупную сумму, подписанный Джакобом Томпсоном, одним из близких сотрудников тогдашнего президента Конфедерации Джефферсона Дейвиса.
      Так впервые пал от руки убийцы президент Соединенных Штатов Америки.
      "Герои" типа Буффало-Билла
      Насилие в Новом Свете царило испокон веков: сначала его жертвами были преимущественно индейцы. После того как Уолтер Рейли основал на североамериканской земле первую английскую колонию и назвал её Вирджиния, белые завоеватели, движимые алчностью, грабя и убивая, ринулись на новый континент. "Лучший индеец - это мертвый индеец" - под таким девизом продвигались они через бескрайние прерии все дальше на запад, и жестокое насилие над индейцами принимало все более чудовищные масштабы, пока не превратилось в чистейший геноцид. Число аборигенов Северной Америки, которые за эти столетия были убиты, обречены на гибель от голода или эпидемий, составляет многие миллионы. Индейцы стали жертвами геноцида и впервые в истории, - подопытными объектами применения бактериологического оружия, Так, в 1763 году под предлогом заботы о "туземцах" различным индейским племенам были розданы зараженные одеяла, вызвавшие смертельные эпидемии. Причем все это возводилось в ранг официальной государственной доктрины и даже прославлялось.
      После Гражданской войны истребительные акции против индейцев достигли своей кульминации. Американские войска перешли в последнее, решающее наступление, направленное на уничтожение индейцев и стали осуществлять против них "карательные экспедиции". "Убить индейца - столь же мало похоже на убийство, как раздавить вошь", - такие лозунги были призваны оправдать преступления перед законом, избавить убийц от всяких угрызений совести.
      Грандиозным массовым убийством, совершенным в 1890 году в Вундед Ни Крик (штат Южная Дакота), когда кавалерийский полк зверски уничтожил многие сотни беззащитных мужчин, женщин и детей, было сломлено последнее более или менее значительное сопротивление "краснокожих".
      Наряду с открытыми убийствами применялись и другие методы. Один конгрессмен заявил: "Каждый убитый бизон означает, что одним индейцем стало меньше!" Действуя по этому принципу, белые профессиональные охотники на бизонов начали истреблять их стада. С 1871 по 1874 год они застрелили 3'698'820 бизонов, причем большинство туш были брошены в прериях и сгнили. Через десять лет дошла очередь и до стад на Севере. По одной оценке, в 1881 году в США на воле оставалось максимум 85 бизонов. Тем самым была предрешена и судьба индейских племен, поскольку в этой акции уничтожили их продовольственную базу.
      Та эпоха породила своих "героев", которые и по сей день официально причисляются к идолам американской истории. Один из известнейших истребителей бизонов, полковник Уильям Ф. Коуди, за бессмысленное убийство 3000 животных получил почетную кличку Буффало-Билл. Когда другой охотник на бизонов, некий Билли Комстокс, захотел оспорить у него этот титул, они заключили пари. Коуди выиграл, убив за несколько часов 69 бизонов, между тем как его соперник - всего 48. За это Коуди торжественно провозгласили "первым во всех прериях истребителем бизонов".
      Преступления этих уголовных субъектов окружены ярким венцом легенд, они стали героями специального жанра литературы - вестернов, значительная часть которых восхваляет насилие над индейцами.
      Ночи в Южных штатах
      Вторая группа населения США, также несколько столетий зажатая в тиски насилия, - это негры. В 1619 году в Северную Америку были привезены из Африки первые 20 черных рабов. Джемстаун - город в штате Вирджиния - стоял в начале их крестного пути. Примерно за двести лет, по самым осторожным оценкам, со своей родины в Новый Свет были депортированы 20 миллионов африканцев. Их судьбой стал рабский труд на плантациях, шахтах и рудниках сначала по 18 часов в сутки, а впоследствии, после законодательного урегулирования продолжительности рабочего дня, по 15 часов летом и по 14 зимой. Вооруженное организованное насилие против негров, как и против индейцев, первоначально осуществляли войска. Но, в отличие от борьбы с индейцами, в данном случае, разумеется, задачей было не уничтожение негров - как же можно уничтожать рабочую силу, - а террор, который должен был подавить в них малейшую мысль об изменении условий жизни.
      Когда осенью 1800 года потерпело поражение восстание примерно тысячи рабов во главе с Габриелем, солдаты для устрашения надолго оставляли казненных негров на виселицах. Спустя 59 лет Джон Браун в том же штате дал сигнал к восстанию, и это выступление подавили правительственные войска. Рабовладельцы создавали и собственные органы насилия над неграми, не гнушаясь при этом прибегать к услугам профессиональных убийц-охотников на людей. Такие объявления, как приводимое ниже из газеты "Мемфис дейли игл", отнюдь не являлись редкостью до Гражданской войны:
      "Внимание! Ловим рабов за умеренную цену. Первоклассные охотники с собаками, натасканными на негров. Двадцатилетний опыт. Самые низкие цены: 10 долларов - за поимку в пределах округа, 20-в пределах графства, 40-вне графства. Предложения адресовать...".
      После победы северных штатов для таких охотников на короткое время наступила безработица. В Вашингтоне конгресс принимал различные законы, направленные на обеспечение гражданских прав негров. Но само по себе принятие этих законов ещё совсем не означало фактического равенства. На целую эпоху, вплоть до последнего времени, политически незрелое и неорганизованное "цветное" население можно было подвергать более жестокой эксплуатации, нежели белых рабочих.
      К тому же на Юге земельная собственность бывших рабовладельцев осталась нетронутой. Они мечтали о "добрых старых временах" и искали пути обхода новых законов. Толчок к этому был дан в декабре 1865 года. Бывшие офицеры войск южан и рабовладельцы, охотники на людей и различные темные элементы собрались в Пьюласки (штат Теннеси) и основали ку-клукс-клан инструмент господства белой олигархии Юга.
      Похожие на привидения всадники в развевающихся белых балахонах с остроконечными капюшонами скакали по ночам через Диксиленд. Под знаком пылающего креста началась повседневная безжалостная борьба против бывших рабов. "Господство белых" - таков был девиз. Негров калечили и вешали, их хижины сжигали. Результаты террора проявились очень скоро: "цветные" снова работали на тех же плантациях, - правда, теперь уже как вольнонаемные рабочие, но без зарплаты и лишь со слабой надеждой получить после сбора урожая небольшое натуральное вознаграждение.
      Строго организованный, ку-клукс-клан быстро превратился в мощную террористическую организацию, тайное судилище. Временами он насчитывал до 6 миллионов членов. Куклуксклановцы продолжают деятельность и в наши дни, и это во многом объясняет, почему черное население США до сих пор не может пользоваться своими официально провозглашенными гражданскими правами. Негативное воздействие акций куклуксклановцев подкреплялось ещё и тем, что в большинстве южных штатов местные законы очень долго обеспечивали сохранение дискриминации и социальной отсталости негров. Школы, магазины, церкви, отели, рестораны и столовые, увеселительные заведения, больницы, общественный транспорт, даже дома для умалишенных и кладбища существуют отдельно для белых и черных. У входа во многие общественные парки ещё до недавно можно было видеть щиты, запрещающие вход "ниггерам". Эти антинегритянские дискриминационные меры получили известность под названием "Джим Кроу лоус" ("законы против черных воронов"). Существенные продвижки в этом вопросе произошли только в последние десятилетия, хотя до "расовой гармонии" пока ещё очень и очень далеко.
      Люди со звездой шерифа
      В США, как в каждой стране, насилие, обеспечивая принудительное исполнение законов, с самого начала определяет и полицейскую систему этого государства. Но здесь есть и существенная специфика по сравнению, скажем, с Англией или Францией. Становление полицейской (правоохранительной) системы происходило в США в процессе экспансии, и это до сих накладывает существенный отпечаток. Колониальное завоевание континента равным образом осуществлялось как войсками, так и переселенцами из всех частей света. Миля за милей колонисты продвигались все дальше на запад. Для поддержания внутреннего порядка, а также для защиты интересов группы избирался шерифа человек, наделенный полицейскими функциями. Его власть зиждилась на личных качествах, а также не в последнюю очередь на имущественном положении, богатстве - хотя нередко прежде всего на ловкости обращения с кольтом.
      Точно так же, как "дистрикт атторней" - прокурор округа, являющийся низшей административной инстанцией, - шериф выбирается и по сей день.
      Обе эти должности доходны и, кроме того, позволяют обладать политическим влиянием. Шериф - верховный полицейский графства и вместе с тем судебный исполнитель. Он открывает и закрывает судебные заседания, производит аресты, может насильно доставлять свидетелей в суд, ему подчинены и местные тюрьмы.
      Люди с шерифской звездой, прославленные в бесчисленных вестернах, неразрывно связаны в США как с осуществлением правосудия, так и с его попранием. С самого начала множество людей, занимавших пост шерифа, видели в этой должности только более широкую, обеспеченную законом возможность обделывать общие с преступниками дела. Коррупция и уголовные деяния полицейских, судей и политиков США, осуществляемые под прикрытием закона, берут свое начало от деяний тех шерифов, которые когда-то состояли на службе у переселенцев Дикого Запада.
      Города на Восточном побережье первыми превратились в относительно стабильные организмы. Здесь создавались по европейскому образцу различные правоохранительные органы. Например, в Бостоне уже в 1736 году была создана (на лондонский манер) группа констеблей, но наряду с ними, как и в других городах, продолжал существовать военный гарнизон. В Нью-Йорке и Филадельфии немного позже тоже появились участковые констебли.
      Зачастую лица, назначавшиеся в гражданские административные органы, не желая обременять себя полицейскими функциями, имея достаточно денег, нанимали себе платных заместителей. Наемные полицейские (образцом и здесь служили лондонские нравы) способствовали не только подавлению, но и распространению преступности: ведь нанимали обычно тех, кто обходился подешевле. И потому на эти посты в Нью-Йорке точно так же, как и в Лондоне, часто проникали всякие жулики, тунеядцы и бродяги.
      В 1829 году в Англии возникла "Metropolitan police of London" организация, которая впоследствии стала известна под наименованием Скотланд-Ярда. Этому примеру последовали многие американские города. Так, в 1833 году в Филадельфии, а несколько позже в Нью-Йорке и Чикаго была создана по лондонскому образцу одетая в форму городская полиция, призванная охранять имущество и честь граждан.
      Какова же была действительность тех лет? Обратимся к компетентному свидетелю. Джордж У. Уоллинг, многие годы возглавлявший полицию Нью-Йорка и выпустивший в 1887 году книгу "Воспоминания начальника нью-йоркской полиции", писал:
      "Я слишком хорошо знаю силу столь распространенного у нас союза политиков и полицейских. Я пытался выступать против этого, но в большинстве случаев дело кончалось для меня катастрофически. Местное управление в Соединенных Штатах базируется на выборах. Избирательные кампании проводятся у нас не с учетом нужд городов, а исходя из целей двух политических партий. Я не верю, что хотя бы один человек из пятисот может объяснить, за какие идеалы выступает каждая из этих двух партий. Ведь их единственными принципами, по крайней мере, в Нью-Йорке, являются сила и эксплуатация. Пока такие политики могут оказывать влияние на полицию, они будут так же парализовать коррупцией полицейский аппарат, который призван охранять собственность и честь наших граждан. Город Нью-Йорк практически находится в подчинении у двадцати тысяч обладателей служебных постов, большинство которых контролируется самыми отвратительными элементами города...
      Наших прокуроров и полицейских служащих выбирают те, с кем они должны бороться по долгу службы. Служащие в Нью-Йорке, само собой разумеется, не осмеливаются трогать тех, от кого зависит их материальное положение. Наши же судьи нередко не обладают никаким знанием законов, и, кроме того, так малограмотны, что не могут написать даже простейшие слова.
      Политики заставляют выпускать на свободу отбывающих наказание заключенных, хотя суд признал их виновными. Зачастую обвиняемые покидают зал суда как свободные люди, хотя их приговорили к длительному тюремному заключению.
      У нас многое возможно, но я не считаю возможным, чтобы повесили миллионера, даже если бы он совершил гнуснейшее убийство. Все, кто был казнен за последние десятилетия, не имели ни денег, ни политически влиятельных друзей.
      Наша административная система в Нью-Йорке предоставляет добропорядочным гражданам гораздо меньшую гарантию безопасности, чем в большинстве городов Европы и даже в русской царской империи. Общественность запугана в такой мере, что видит в полицейском не защитника, а врага.
      Мы по горло сыты всеми этими политиками, мошенниками, ворами и мерзавцами, засевшими во всех частях нашего городского управления. Мы по горло сыты господством этих хищников. Мы должны были бы попытаться установить господство джентльменов..."
      Так шеф нью-йоркской полиции с примечательной откровенностью поведал об обстановке, царившей в его собственном городе более века назад.
      В рассказе Уоллинга Нью-Йорк вполне можно заменить любым другим американским городом, и то, что разыгрывалось на берегах Гудзона, являлось лишь отражением событий в "большой политике" страны...
      В 1869 году на пост президента вступил генерал Грант. В том же году оба океанских побережья были связаны между собой железной дорогой. Союзы предпринимателей - "Union Pacific" на Западе и "Central Pacific" на Востоке, ловко манипулируя финансированием строительства через банк в Пенсильвании, получили гигантские прибыли, положив в карманы своих акционеров суммы во много раз большие, чем обусловливалось договорами. Когда дело о расхищении денег из государственной казны чуть не дошло до рассмотрения в конгрессе, железнодорожные компании воспрепятствовали этому обычным них методом: многим конгрессменам, а также и мистеру Колфаксу, вице-президенту США, были подсунуты большие взятки.
      Подобные аферы следовали одна за другой. Сочетая эксплуатацию с жульничеством, предприниматели объединялись в акционерные общества, которые быстро концентрировались в могущественные тресты. На поверхность всплывали неизвестные дотоле имена: Вандербильт и Гарриман - в железнодорожных компаниях, Карнеги - в качестве стального короля, Рокфеллер - как основатель "Standard oil company" и самый могущественный из всех финансовый трест Дж. Л. Моргана, своими займами оказывавший влияние на всю экономику США. "Дикий капитализм" в экономике, постоянно переступающий даже собственные правила игры, вполне отчетливо отражался и в политической сфере. До сих пор исследователи ворошат громадный массив политических скандалов и преступлений. Вот выразительный штрих: в 1877 году президент Хейс, несмотря на явный перевес голосов, поданных за его противника Тилдена, обманным путем пробрался в Белый дом. Подкупленный комитет по проверке результатов выборов фальсифицировал их итоги в трех штатах...
      Избирательные аферы, политический шантаж, сокрытие подлежащих налоговому обложению сумм и другие тому подобные скандалы сменяли друг друга. При замещении должностей действовала "система добычи" (Spoil System): должность можно было получить только благодаря хорошим связям или за приличную плату. Деловые качества котировались низко. О том, чтобы все шло как по маслу, заботились начальники полиции в графствах и городах, а также главы полиции отдельных штатов. Неугодных свидетелей устраняли, "кляузников" арестовывали или обращали в "правильную" веру.