Глава 15

«Куинн бледная, — подумал Билл. — Бледная, а щеки лихорадочно горят. Она нуждается в моей заботе».

— Едем домой, — сказал он.

Куинн покачала головой и рассмеялась, но в ее смехе было что-то настораживающее.

— Ты испугал меня. — Она попыталась рассмеяться вновь.

Что-то не так. Что-то не в порядке. Его сердце учащенно забилось.

Куинн отодвинулась от него.

— Билл, ты даже не представляешь, как я измучилась сегодня. У меня нет сил на разговоры.

— Едем домой, — повторил он, пытаясь поймать руку Куинн, но она отдернула ее, словно Билл был неприятен ей. Что с ней стряслось?

— Я устала, Билл. — Куинн попыталась обойти его, но он преградил ей путь. Билл не прикасался к ней, лишь сделал движение, чтобы остановить ее.

— Едем домой, — настаивал он. — Там мы сможем поговорить.

— Я не хочу разговаривать, Билл. — Теперь ее голос звучал ровно. Она уже не притворялась, не делала вид, будто ей смешно. Куинн ясно и отчетливо сказала «нет», будто ничем ему не обязана, словно не она виновата в происходящем…

— А я хочу. — Билл сделал шаг к ней, с удовольствием наблюдая, как она отступает: наконец-то он заставил Куинн обратить на себя внимание! Ободренный ее робостью, Билл сделал еще шаг, и Куинн уперлась в стену здания. Дальше отступать было некуда.

Теперь она никуда не денется и ей придется выслушать его.

— Прекрати. — Куинн выставила вперед руки. — Немедленно прекрати. Это глупо.

Она легонько толкнула Билла, и это привело его в ярость. И тотчас в нем всколыхнулось желание вновь ощутить ее руки на своем теле, но он сразу же выбросил эту мысль из головы, поскольку пришел сюда не ради секса.

— Билл… — Куинн снова попыталась обойти его. Он схватил ее за запястья и удержал на месте.

Куинн умолкла. Она осознала серьезность его намерений и теперь выслушает его.

— Объясни мне, в чем моя ошибка, чтобы я мог поправить ее и вернуть тебя. — Билл услышал свой собственный голос, прозвучавший так сипло, будто в его горле опухоль. Так говорят люди, готовые заплакать. Нет, это не его голос.

— Ты не сделал никакой ошибки.

Куинн попыталась выдернуть ладони, и Билл усилил хватку, чувствуя, как прогибаются хрупкие косточки ее запястий. Он увидел, как Куинн судорожно втянула в себя воздух и поморщилась от боли. «Уж теперь ты меня выслушаешь», — подумал он. Не прижать ли Куинн к стене собственным телом, чтобы вновь почувствовать ее под собой, только…

— Отпусти, Билл. — Что-то в ее лице все еще настораживало Билла. Она смотрела на него, хмурясь, и во всем ее облике ощущалась враждебность. — В этом никто не виноват. Просто мы не подходим друг другу.

Итак, Куинн испугана, она слушает его, значит, на сей раз он добьется своего.

— Отпусти меня, — попросила Куинн, и Билл увидел, что она с трудом сохраняет спокойствие. Это была его, прежняя Куинн. Она всегда была на высоте, умела уладить любую неприятность. Но только не сегодня. Сегодня все в его власти.

Куинн снова поморщилась от боли, и Билла охватило возбуждение. Ему захотелось прижать ее к себе, это мягкое, округлое тело должно принадлежать ему, только ему…

— Это смешно, Билл, — отрывисто проговорила Куинн. — Ты причиняешь мне боль.

«Только так я могу заставить тебя слушать», — хотел возразить Билл, но не мог терять время. Он должен уговорить ее.

— Что тебе не понравилось? — спросил он. — Уж это тебе следовало бы сказать мне. Что, черт возьми, заставило тебя уйти? Объясни.

— Билл, мне это не нравится. — Куинн старалась говорить твердым тоном, Билл отлично это видел, но ее голос дрожал, и он подумал: «Очень хорошо». Хорошо и для него — наконец-то представилась возможность поделиться с кем-то своей болью, хорошо и для нее — наконец-то она поймет, кто здесь главный. — Отпусти меня, — повторила Куинн, и Билла вновь охватило вожделение. Нет, он не отпустит ее. Куинн поймет, что это в ее интересах.

— Я не хочу тебя отпускать. — Билл едва протискивал слова через стиснутое судорогой горло. Куинн должна понять, он заставит ее понять, как дурно она поступила, бросив его одного в квартире, которая теперь казалась ему холодным склепом. Билл вновь прижал Куинн к стене, встряхивая ее в такт своим словам, чтобы заставить слушать. — Я не желаю возвращаться в дом, где нет тебя. — «И не желаю следить за тобой через окна, постоянно закрытые». Он приподнял Куинн и еще сильнее толкнул ее к стене. — Мне не нравится жить без тебя, мне не по душе, когда ты смотришь на меня как на пустое место, а стало быть, у нас обоих есть причина для недовольства.

— Я еду домой. — Куинн снова попыталась выдернуть руки, но это ей так и не удалось. Окончательно лишившись терпения, Билл подтянул Куинн к себе и, уже не сдерживаясь, швырнул о стену. Куинн ударилась затылком о кирпичи, вскрикнула от боли и заморгала, стряхивая нахлынувшие слезы. Билл видел, что ей больно, и обрадовался этому.

Он с силой прижал запястья Куинн к кирпичам по обе стороны ее головы, чтобы она не могла отвернуться, и приблизил к ней лицо вплотную, чтобы заставить смотреть на него, видеть его.

— Я все делал правильно, я был для тебя всем на свете, но ты бросила меня из-за этой проклятой собаки. Ты была счастлива со мной.

— Билл… — прерывающимся голосом пробормотала Куинн.

— Ты была счастлива, счастлива, счастлива… — С каждым словом он все сильнее прижимал ее запястья к кирпичам, и Куинн морщилась, а его дыхание учащалось. Билл радовался тому, что она наконец слушает его, ему было очень, очень хорошо в эту минуту, но, стоило ему на мгновение отпустить Куинн, перед тем как еще раз припечатать к стене, она вывернулась и бросилась бежать. — Не выйдет! — Он быстро схватил ее за рубашку, но Куинн не остановилась. Внезапно рубашка соскользнула с нее, и женщина метнулась прочь, прихрамывая и спотыкаясь. Ее голая спина бледным пятном мелькнула в темноте. В руках Билла осталась лишь рубашка, и это привело его в неистовство. — Проклятие! — взревел он, отшвырнул рубашку и устремился за Куинн, боясь, что она ускользнет.

Билл догнал ее в три прыжка, схватил за голую руку и почувствовал под пальцами теплую кожу.

— Перестань бегать от меня! — рявкнул он и, потянув Куинн за руку, рывком повернул ее к себе лицом. Она была почти голая, только в вульгарном ярко-розовом бюстгальтере, и такая мягкая и округлая, что ему захотелось обнять ее, впиться пальцами в ее тело, но Куинн выкрикнула: «Нет!» — и лягнула его ногой в колено. Боль пронзила Билла до самого паха, нога подогнулась, и он повалился на асфальт. Падая, он выпустил руку Куинн, и она метнулась прочь. Билл поднялся и бросился вслед за ней, но в это самое мгновение из-за угла вынырнул грузовик и замедлил ход. Все существо Билла беззвучно возопило: «Нет!» — точь-в-точь как только что кричала Куинн.

— Ник! — взвизгнула Куинн так, что едва не сорвала голосовые связки, и машина плавно остановилась рядом с ней. Она бросилась к дверце, которую Ник распахнул перед ней, и в тот же миг Билл схватил ее сзади, вывернув руку. Куинн кричала, цеплялась за дверцу, за Ника, делала все, чтобы поскорее оказаться в безопасности, рядом с Ником в кабине, избавиться от кошмара, настигшего ее сзади.

— О Господи! — Ник быстро переместился к открытой дверце. — Билл! Отпусти ее!

Он поймал руку Куинн и втянул ее в кабину, подтащив Билла к проему дверцы. Они едва не разорвали Куинн пополам, но она изо всех сил ухватилась за Ника.

— Не отпускай меня! — выкрикнула она.

— Не беспокойся.

Лицо его потемнело. Ник перегнулся через Куинн, придавив ее к сиденью плечом и удерживая на месте собственным весом.

— Оставь ее в покое, — сказал он Биллу, гневно сверкая глазами. Потом начал протискиваться мимо Куинн к открытой дверце, и она обхватила его руками.

— Нет, — взмолилась Куинн. — Не выпускай меня.

— Нам нужно поговорить. — Билл все еще сжимал запястье Куинн. — Только поговорить. Нам с Куинн. Ты здесь ни при чем, Ник. — Его голос дрожал от напряжения и злости. Куинн еще не слышала, чтобы Билл говорил таким тоном. Вломившись к ней в дом, он совершил безрассудство, но то, что творилось сейчас, походило на настоящее сумасшествие. — Отдай ее мне, — добавил Билл, и Куинн охватила паника.

— Не выпускай меня, — повторила она Нику, цепляясь за него и видя в нем свою последнюю надежду. — Не выпускай меня, не отпускай меня!

Ник глубоко вздохнул и свободной рукой затянул стояночный тормоз. Он протиснулся мимо Куинн, бедром оттолкнув ее к водительскому окошку, и теперь она почти лежала на сиденье, потому что Билл продолжал тянуть за руку снаружи. Ник налег на ее руку, загораживая собой Билла, — он казался таким крепким и уверенным, как якорь спасения, — и начал отрывать пальцы Билла от запястья Куинн.

— Ты делаешь ей больно, — с холодной яростью процедил он, и Билл подчинился ему.

От облегчения Куинн чуть не разрыдалась. Она скрестила руки на груди, обхватила себя, пытаясь унять боль в плечах и запястьях. Куинн чувствовала себя голой и беззащитной перед посторонним взглядом. Ее рубашка валялась на асфальте. Куинн казалось, будто это происходит не с ней. Такого еще никогда не случалось. До сих пор ни один человек не причинял Куинн боль. Она еще не испытывала такого страха. Именно она прежде управляла ходом событий, улаживала любые неприятности, она…

— Не мешай нам, Ник. — Билл подошел ближе и теперь не давал Нику закрыть дверцу. — Я знаю, ты хороший друг, но это у нас всерьез. Не заставляй меня силой тащить ее из кабины.

Его голос звучал столь невозмутимо, что Куинн подумала: Билл ведь настоящий псих. Он сошел с ума. Билл способен на все и не усомнится в своей правоте. Он может ударить ее. Даже вытащить ее из кабины, полагая, что она принадлежит ему.

— Видишь ли, в чем дело, Билл, — так же спокойно начал Ник. Куинн чувствовала, что по его телу пробегает дрожь, слышала напряжение в голосе. Спокойствие давалось Нику с большим трудом. — Я знаю, тебе хватит тридцати секунд, чтобы выбить из меня дух, но Куинн за те же тридцать секунд запрется в кабине и вызовет по сотовой связи полицию, пока мы будем размазывать друг друга по асфальту. Но потом тебе придется объяснять Фрэнку Этчити, отчего Куинн так испугана и почему я весь в крови, а Фрэнк и без того держит тебя на заметке. Но есть и другой выход. Я отвезу Куинн домой, а завтра мы решим, как быть дальше.

Билл, походивший на разъяренного быка, заглянул через плечо Ника и посмотрел в глаза Куинн. Она судорожно вздохнула, и его лицо прояснилось.

— Не плачь, — сказал он. — Я всего лишь хотел поговорить с тобой.

— Поговорим позже, — отозвалась она, надеясь умиротворить его. — Через неделю. А то и через год.

«Я ненавижу тебя. Видеть тебя не могу. Чтоб ты сдох!»

— А сейчас я повезу ее домой, — продолжал Ник. — Отойди, чтобы мы могли закрыть дверцу.

Билл постоял на месте еще минуту, самую длинную в жизни Куинн, потом отодвинулся, и Ник хлопнул дверцей.

— Ну и дела. — Он обнял Куинн.

Она бросилась Нику на грудь, прижимаясь к нему в поисках тепла и защиты.

— Все в порядке, — сказала она.

— Нет. Человек, с которым ты когда-то была близка, осмелился поднять на тебя руку.

Он еще крепче прижал ее к себе. Куинн, уткнувшись ему в рубашку, всхлипнула — только один раз, — и наконец ее дыхание успокоилось.

— Отвези меня домой, — попросила она. — Увези отсюда.

Ник поцеловал ее, отодвинулся, снял рубашку, набросил ее на плечи Куинн и занял место за рулем. Куинн, судорожно вздохнув, пристегнула ремень. Выглянув в окно, она увидела Билла. Он стоял с ее рубашкой в руках и смотрел им вслед.

— Увези меня отсюда, — повторила Куинн.

Ник бросил взгляд на Билла.

— Какой ужас! — Он вдавил в пол педаль газа, спеша побыстрее избавить Куинн от этого зрелища.

Ник старался овладеть собой и держаться спокойно и твердо, но ему хотелось одного — прикончить Билла. Войдя в дом на Эппл-стрит, они застали там Макса и Дарлу. Супруги сидели в напряженном молчании.

— Что с тобой? — спросила Дарла, увидев лицо Куинн. — Ник, что ты наделал?

— Ник здесь ни при чем. Это все Билл. Он поймал меня. Билл окончательно сбрендил.

— Надо звонить в полицию, — сказала Дарла, а Ник добавил:

— Немедленно.

Куинн рухнула в кресло.

— Когда же это закончится? Когда наконец Билл все поймет и оставит меня в покое? — Она уронила голову, и Дарла, подойдя к ней, провела рукой по ее волосам.

Ник чувствовал себя отвратительно.

— Ты не виновата, — сказала Дарла. — Билл сошел с ума.

— Мы немедленно позвоним в полицию. — Нику хотелось хоть что-то предпринять, но Куинн подняла голову и отрезала:

— Только не сейчас!

— Куинн! — с нажимом произнес Ник, но Дарла перебила его:

— Дай ей прийти в себя. Она не сможет давать показания в таком состоянии.

— Вот как? — Макс поднялся, разъяренный не меньше, чем Ник. — А если этот полоумный ворвется сюда, чтобы забрать ее с собой? Ник, звони в участок.

— Билл не ворвется сюда, — устало возразила Куинн, и Нику захотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо, что он рядом, что… — Я не одна. Со мной отец. И Дарла.

— Дарла уезжает, — заявил Макс. — Вот так-то. — Он посмотрел на жену. — Я знаю, ты хотела подождать до субботы, но тебе пора вернуться к семье. Ты не должна оставаться в доме, куда в любую минуту может нагрянуть маньяк.

Дарла покачала головой, ошеломленно взирая на Макса.

— Но я не могу бросить Куинн.

— Пусть поживет у нас, — возразил Макс, и Ник тут же сказал:

— Я останусь с Куинн.

— С ней останется Ник, — подхватил Макс. — А тебе нельзя здесь задерживаться. Это опасно.

— Тем более я не брошу Куинн, — без прежней уверенности заявила Дарла. — Ты же знаешь Ника. Он улизнет при первой возможности…

— Эй, эй! — Ник почувствовал себя задетым и виноватым. Ну конечно, он останется с Куинн. Да, не в его привычках проводить ночи под чужой крышей, но сейчас случай особый. Он останется. По крайней мере до тех пор, пока Билла не засадят в кутузку по приговору, предусматривающему долгий срок.

— …и я не брошу ее одну, — закончила Дарла.

— Все в порядке… — заговорила Куинн.

— Черта с два. Мы уезжаем. — Макс подхватил Дарлу на руки.

— Подожди минутку… — Дарла попыталась освободиться.

— По-моему, это не самая удачная мысль, — негромко сказал брату Ник, но все же распахнул перед ним дверь, и Макс вынес Дарлу наружу.

— Я же сказала: подожди минутку, — потребовала Дарла, как только Макс ступил на крыльцо, но Ник прикрыл за ними дверь.

— Не спешите по дороге домой. — Он запер дверь и задвинул засов.

Куинн поднялась.

— Дарла — моя лучшая подруга. Я категорически возражаю.

— Неправда, — возразил Ник, шагнув ей навстречу. — Ты, как и я, рада, что они вновь вместе. Перестань…

— Их воссоединение может оказаться преждевременным. По-моему, Дарла не в восторге от поступка Макса. Точно так же, как я была не в восторге от Билла.

Ник замер. Сравнение с Биллом показалось ему оскорбительным.

— Это совсем другое дело, — возразил он. — Макс ее муж.

— Не уверена. — Куинн опустилась на тахту. — Впрочем, теперь я ни в чем не уверена, — добавила она, потирая колено. — Билл никогда не действовал с позиции грубой силы. Он изменился. Может, и Макс тоже изменился.

— Надеюсь от всей души. — Ник подошел к ней. — Именно для этого Дарла ушла от него. Вы ведь, кажется, жаждали перемен?

— Но не таких же. Я совершенно не понимаю Билла.

При взгляде на нее, измученную, ошеломленную и обиженную, Ника пронзила боль.

— А я понимаю. По-моему, Билл — законченный болван, и нам следует немедля звонить в полицию, но я его понимаю. Он считает тебя своей собственностью.

— Но я ведь говорила ему…

— Ты и мне говорила то же самое, но я не отступился. — Ник сел на тахту рядом с Куинн и взял ее за руку, надеясь, что она прислушается к его словам и хоть немного приободрится. — Последние две недели я ждал, наблюдал за тобой и ничуть не сомневался, что ты вернешься ко мне, потому что ты — моя. Именно так мыслят мужчины, когда речь идет о женщинах, которых они любят.

Услышав слово «любят», Куинн подняла голову.

— Вот почему я прижал тебя к стенке, после того как ты две недели меня избегала. Ты снова стала моей, — продолжал Ник. Уже одни эти слова пробудили в нем страстное желание. Он вновь хотел ее, вновь был готов взять ее, как там, на сцене, но Куинн вдруг стиснула веки, и Ник снова почувствовал себя отвратительно. — Прости. Мне жаль, что я это сказал.

— А мне нет. — Куинн распахнула глаза и в упор посмотрела на Ника. — Просто меня ошеломило то наслаждение, которое я испытала сегодня. Умная женщина нипочем не призналась бы, но я скажу честно: мне было очень, очень хорошо.

Нику хотелось сейчас же повалить Куинн на тахту и овладеть ею, но он не решился мучить женщину, слишком оскорбленную мужской грубостью. Однако желание не исчезало.

— Послушай, я понимаю, что был не прав, но тут уж ничего не поделаешь. Я следил за тем, как ты ходишь по сцене, смотрел на твою задницу и думал: «Это все мое». Я видел, как ты вытягиваешься, подавая Tee банку с краской, видел, как при этом распахивается ворот твоей рубашки, и думал: «Это все мое». Даже прогнав меня, ты оставалась моей. От этого ощущения невозможно избавиться, и ты не в силах лишить меня его. Я был хозяином каждого мгновения твоей жизни. Понимаю, так не должно быть, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ох… — выдохнула Куинн.

— Главная трудность в том, что Билл не сознает своего заблуждения. Он считает тебя своей собственностью, которая почему-то ускользнула из его рук.

Куинн проглотила застрявший в горле комок.

— Стало быть, он не желает осознать истинное положение дел?

— Да. Со временем Билл все поймет, но одних разговоров для этого недостаточно. Не знаю, как он будет действовать дальше, но уверен в том, что словами «Билл, между нами все кончено» тут не обойтись. Ты могла бы сказать мне то же самое, и я нипочем не поверил бы тебе. Ты принадлежишь мне. Точно так же как Дарла принадлежит Максу.

— Мне трудно разобраться в этом сейчас. — Куинн уселась поудобнее на тахте. — Но завтра я обязательно все обдумаю.

— Не приложить ли лед к твоему колену, прежде чем вызывать полицию? — спросил Ник, но Куинн покачала головой.

— Нет. Никаких полицейских. Я не хочу сегодня встречаться с ними. Я сделаю это завтра. Обещаю.

Ник видел, как она устала. Что ж, он проведет с ней ночь, а Билл никуда не денется.

— Завтра ты первым делом позвонишь в полицию, как обещала.

— Завтра. — Куинн кивнула.

— Хорошо. Идем, хромоножка. Пора в постель.

— Так ты действительно остаешься? — Куинн схватила его за руку. Ник опустил глаза и увидел на ее запястьях свежие ссадины. Словно издалека донесся ее голос: — Папа на втором этаже. Тебе нельзя…

— Что у тебя с руками?

Куинн посмотрела на свои руки.

— Ах, это! Билл прижимал их к кирпичной стене.

— Ну все, — отрезал Ник. — Он проведет за решеткой всю свою жизнь. Сукин сын…

— Не так уж больно…

— Чтоб его черти взяли! — Измученный вид Куинн заставил Ника умолкнуть. — Оставим это на завтра. Где у тебя аптечка?

— В кухне. Думаю, он не сознавал…

— Плевать мне на то, что он сознавал. Мы упечем его в тюрьму.

Грузовик вывернул на шоссе, и Дарла украдкой бросила взгляд на мужа. Вряд ли Макс сердился, однако не произнес ни слова, и Дарла не знала, что сказать. Она предприняла робкую попытку: «Куинн нужна моя помощь», — но получила в ответ: «С ней Ник», — и теперь сидела молча, гадая, как же это ее угораздило ввязаться в этот кошмар.