Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Собака, которая любит

ModernLib.Net / Животные / Криволапчук Наталия / Собака, которая любит - Чтение (стр. 13)
Автор: Криволапчук Наталия
Жанр: Животные

 

 


      И если мы, люди, не всегда оказываемся в состоянии вывести в сознание и логически осмыслить ту информацию, которую активизировал в подсознании тот или иной запах, то замечательный по своим возможностям канал остается невостребованным. Не исключено, что обоняние собаки отличается от нашего именно тем, что у них такого не бывает. Во всяком случае, я убедилась на собственном опыте, что собака, спустя годы, уже взрослой, уверенно узнает человека, которого видела лишь однажды в далеком детстве.
      Об одном из предков моего Рольфа рассказывают замечательную легенду. Этот пес служил вместе со своим хозяином на границе. При задержании нарушителя собака, спасая жизнь своему хозяину, была ранена в голову, после чего ослепла. Хозяин, честь ему и хвала, привез "списанную" из пограничной части собаку домой, в Ленинград, где пес и жил на положении почетного пенсионера-инвалида.
      Прошло несколько лет. Как-то вечером слепая собака и хозяин шли по Литейному проспекту, возвращаясь домой с прогулки. Литейный - место людное, но собака и человек были спокойны и никаких происшествий не ожидали. И когда собака внезапно "швыранулась" на идущего навстречу мужчину, хозяин в первую секунду ничегошеньки не понял. А пес взял встречного совершенно профессионально, уложив и не давая пошевелиться. Вызвали милицию. Начались те неприятности, которых боится всякий порядочный собачник. И только через довольно долгое время, после дотошной проверки личности пострадавшего, выяснилось, что "мирный прохожий" был... тем самым нарушителем границы, который тяжело ранил собаку и чуть не убил хозяина. Он не был пойман в свое время и обосновался у нас в городе в качестве резидента. Правда ли это или просто красивая легенда, я в точности не знаю, но по опыту собственного общения с собаками верю безоговорочно, что такое возможно.
      Сестра моего мужа, живущая в Смоленске, в молодости любила крепкие духи и довольно часто меняла запахи. Рольф видел ее всего лишь двухмесячным щенком, в первое свое путешествие в Смоленск. А когда она два с лишним года спустя приехала погостить к нам, он, уже умея распознавать своих и чужих, залаял на звонок у дверей, как на появление хорошо знакомого человека и, стоило ей войти, он приласкался к ней, к человеку из своего детства. По всем нюансам его поведения у нас не было никаких сомнений, что он сразу ее узнал. Надо ли говорить, что волна аромата, которую он мог учуять из-за двери, за эти годы была уже совсем иной и не давала никакой возможности распознать ее по запаху?
      К сожалению, мы часто недооцениваем значение такого информационного канала, как осязание. к слову, замечали ли вы, что нос собаки служит органом не только обоняния, но и осязания? Принюхиваясь, они частенько вплотную прикасаются к предмету мочкой носа, ощупывая фактуру поверхности и подключая к запаховой информации тактильную.
      Не стану рассказывать вам о том, как собака ориентируется в темноте при помощи вибрисс - специальных волосков, особенно заметных на губах и щеках (у кошек мы называем их усами, потому что они сгруппированы в пучки на соответствующих местах). Гораздо любопытнее наблюдения другого рода. Фокс, по малости росточка, легко проходит у взрослой овчарки под брюхом, не задевая оного. А если при этом фоксюха взята на поводок, то поводок этот, естественно, протягивается под брюхом или между лапами примерно на уровне скакательного сустава рослого зверя. Видеть поводок или чувствовать его прикосновение овчарка при этом не может. Вы полагаете, будто, шагнув вперед, овчар обязан споткнуться и задеть задними ногами за поводок? Нет, такого не бывает. Он переносит лапы аккуратно, с запасом по высоте в сантиметр-другой.
      С таким же запасом прыгающая овчарка перелетает через любой барьер, от полуметра до полутора метров высотой, который берет без опоры. Зачем взлетать выше, чем нужда заставляет? Фоксы же замечательно прыгают и в длину, перелетая единым махом пару-тройку метров засыпанной гравием канавы, перегораживающей узкий проход под аркой в нашем дворе, и приземляются "на все четыре" в том же сантиметре от края, на гладком асфальте. Гравий так колет нежные девичьи лапки!
      Теоретики и практики дрессировки придают громадное значение и слуху собаки. Он отличается от нашего и по остроте (порогу слышимости), и по диапазону восприятия. Острота собачьего слуха в шестнадцать раз превышает человеческие возможности. Диапазон слышимых собакой звуков шире, чем у человека, почти вдвое - до сорока килогерц против наших двадцати. Собаки отчетливо воспринимают и распознают то, что для нас лежит за пределами слышимости, в области ультразвука. На этих частотах работают специальные "немые" свистки - очень, кстати, удобная вещь для многих случаев, когда собака легко отвлекается от словесных команд хозяина или когда вы не хотите, чтобы ваши команды собаке слышали и понимали посторонние. Мой свисток для человеческого уха звучит негромким "шепотом", но собаки - проверено! - слышат его издалека. Помогает, конечно, и то, что в городской обстановке звуков такой частоты, значимых для собаки, не слишком много. В лесу - иное дело, там и птицы, и насекомые...
      И правда, ухо собаки чувствительнее человеческого. Но и тут я не удержусь от того, чтобы рассказать вам о паре любопытных казусов.
      Как-то мы вместе с двумя старшими собаками, Бамби и Рольфом (младших тогда, что называется, и в проекте-то не было), присутствовали на авиационном празднике на аэродроме в Смоленске. Мы с превеликим удобством расположились на травке, метрах в пятидесяти от взлетной полосы - ни дать ни взять, первый ряд партера. Видно было и впрямь замечательно, и я была в детском восторге - пока не началось это самое авиационное действо. У меня закладывало уши, земля под нами содрогалась мелкой и противной дрожью. Это ревели на взлете форсированными двигателями реактивные истребители. А уж когда один из асов высшего пилотажа демонстрировал разнообразные фигуры на особо малой высоте, прямо над дорожкой, а от нас метрах эдак в семидесяти, нам стало и вовсе не по себе. Какое там разговаривать! Кроме оглушающего звука в мире уже ничего не существовало. Но собаки наши, с их великолепным, тончайшим слухом, превосходнейшим образом спали на травке, привалившись к нам боками - будто и не слышали страшного рева.
      В нашей машине динамики магнитофона вмонтированы в дверцы так, что один из них находится под самым моим правым локтем. Ездим мы далеко и подолгу, можем за день и тысячу километров отмахать, и без музыки в такой дороге трудно и пассажирам, и водителю. Мои девочки-фоксы, всласть насмотревшись в окно, пресытившись дорожными впечатлениями, укладываются спать у меня на коленях, головками к правому локтю, чтобы не мешать водителю. А это означает - ухом прямо на динамик, в котором, перекрывая рокот двигателя и прочие дорожные шумы, ревет обожаемый моими мужчинами довольно-таки жесткий рок. Я не всегда хорошо слышу свой собственный голос. А они - спят!
      Вы можете подумать, будто у моих собак, вынужденных приспосабливаться к тяжелым условиям существования, слух попросту притупился. Но тогда послушайте-ка, что происходит сейчас, когда я пишу эти строки.
      Тарахтит моя старенькая пишущая машинка. В углу комнаты, правда, негромко и не хард-рок, играет музыка - я люблю под нее работать. Девчонки мои блаженно развалились на кровати. Что еще делать в морозный денек, нагулявшись, наигравшись и перекусив, как не дремать в тепле и уюте? Под стук машинки я не всегда слышу входной звонок, но знаю, видела полчаса назад, что дворничиха затеяла уборку лестницы. Тогда она мыла и мела этажом выше нас.
      Вскинулись, хотя и не залаяли, мои собаки. Прислушиваюсь. Ни звука. Но собаки врать не станут, и я выхожу через другую комнату в прихожую. Ну, так и есть! Дворник легонько задевает метлой с тряпкой нашу дверь. Собаки услышали и отреагировали только тогда, когда дело дошло до наших с ними владений. Что ж на посторонние шумы-то внимание обращать! А если они слышали звуки уборки и раньше, то какова же мощность их слуха?
      Способность к избирательному восприятию, обусловленная значимостью той или иной информации, известна и у человека. Так мать, крепко спавшая при артиллерийском обстреле, вскакивает при первом же изменении дыхания своего ребенка - при всей хрестоматийности этого примера он все же весьма показателен. Так мой Юрка, обычно безмятежно спящий под любые шумы и грохоты, мгновенно вскинулся, когда во входную дверь поцарапалась когтями похищенная тремя днями раньше Каська. Существующие объяснения этого феномена не столько проясняют дело, сколько его затуманивают, но ясно лишь одно: дело тут ни в какой не физиологии, а в чисто психических процессах.
      Звук своей машины они узнают тогда, когда она и во дворе-то еще не показалась, а только лишь свернула с Невского в длинный, метров ста пятидесяти протяженностью, проезд, ведущий к нам, в глубину двора. Различив среди общегородских и общедворовых шумов звук родного двигателя, они просыпаются и бегут даже не к окну, а прямо к дверям встречать хозяина. Впрочем, тут-то дело, может быть, вовсе и не в слухе? Мой знакомец Руперт Шелдрейк, на которого я уже ссылалась, рассылает по разным странам мира свой опросник, касающийся того, как собаки ждут своих хозяев, предчувствуя их появление даже в необычное время и непривычным транспортом.
      Он и книгу написал, "Семь экспериментов, которые могут изменить мир", и посвящена она как раз тем наблюдениям за животными, которые не требуют ни специальной аппаратуры, ни основательной научной квалификации.
      Но: ах, если бы собачьи загадки исчерпывались лишь тем, что связано с обонянием, осязанием и слухом! Зрение собаки оценивается физиологами и совсем невысоко. Принято, например, думать, будто оно слабее человеческого настолько, что при полном освещении пес не способен разглядеть и узнать хозяина с расстояния в сотню-полторы метров. Но Акела узнаёт меня в неверном свете осенних фонарей, в окно третьего этажа, когда я появляюсь в другом конце двора! По прямой, если верить Пифагору, это составляет больше семидесяти метров.
      И, только что прочитав о неважном собачьем зрении в книжке вроде "Служебного собаководства", вы через пару-другую страниц наткнетесь на утверждения совсем иного свойства. Собаки, говорится в книге, речи не понимают, но зато запросто оценивают эмоциональное состояние и намерения человека по тончайшей мимике, не распознаваемой людьми. Но окликните-ка свою собаку с другого конца двора и, не давая команды, подождите, что она сделает! Могу спорить, что она с большой вероятностью разгадает ваши пожелания не хуже, чем если бы слышала команду или видела ваше лицо вблизи. Мои, во всяком случае, поступают именно так. Какая уж тут "тончайшая мимика", когда я и сама не могу на таком расстоянии узнать соседку! Так у кого же зрение слабее, если эту самую мимику видит собака, но не видит человек?
      К слову сказать, они моментально и безошибочно распознают намерения не только хозяина, но совершенно незнакомого человека, случайно возникшего на их пути и едва видимого в полумраке. Единственное, что существенно затрудняет этот процесс, это подсветка сзади, контражуром, несколько ослепляющая собаку. А ведь мимика человека так же индивидуальна, как и манера произношения или пластика тела. И если собака имела возможность годами изучать "мимический акцент" родного хозяина, то как же она успевает настроиться на "диалект" чужака? Нам с вами не всегда удается сразу отличить искреннюю дружескую улыбку от притворно-лицемерной. Может быть, и здесь все решают не физиологические особенности органов чувств?
      Всем как будто хорошо известно, что собаки - дальтоники и цветовое зрение у них практически отсутствует. Насколько я понимаю, это утверждение основывается на том, что в зрительном аппарате собаки существенно преобладают палочки, отвечающие у человека (подчеркиваю: у человека!) за черно-белое зрение, в том числе и ночное, поскольку они чувствительны даже к очень малой освещенности. Колбочки же, обеспечивающие у нас с вами различение цветов, у собаки развиты очень слабо. Вот отсюда и делается общепринятый вывод о дальтонизме собаки. Но послушайте-ка, что рассказал мне мой знакомый, отличный армейский дрессировщик, который в свое время выбрал в качестве дипломной работы обучение колли службе поводыря слепых. Надо вам сказать, что эта спецслужба по праву считается самой трудной из всех собачьих специализаций, и сравниться с ней может разве что работа собаки-спасателя. Недаром в нашей стране существует лишь один-единственный питомник, под Москвой, где готовят таких собак, их мало и стоят они очень дорого.
      Работа поводыря предполагает максимальную самостоятельность собаки, опекающей беспомощного незрячего хозяина; ее ответственность уже не за себя, а за члена своей стаи. А куда же поводырю без способности уверенно ориентироваться в сложной обстановке города, где на первый план выходит совсем не собачьи задачи и правила поведения! И один из важнейших элементов - это умение переводить слепого через улицу по сигналам светофора. Можно, конечно, надеяться на то, что собака сориентируется по месту горящего "глаза" - красный в наших светофорах всегда наверху, а зеленый - внизу. Но нередко светофор бывает плохо виден из-за ветвей деревьев, с уровня обзора собаки его могут частично заслонять и проезжающие машины, и фигуры людей. Есть и такие модификации светофоров, в которых желтый сигнал отсутствует. А поведение других пешеходов - дело в наших условиях и вовсе ненадежное, мало ли таких, кто преспокойно переходит на красный свет, в ущерб собственной безопасности. Для слепого будет гораздо лучше, если собака надежно обучена распознавать цвет сигнала. Но как делать это дальтонику?
      Мой знакомец разрешил мне выдать вам часть его профессиональных секретов. Начал он дрессировку с того, что обнес часть комнаты лентами разных цветов и позволял собаке выйти на кормежку только в том случае, когда она перешагивала через зеленую ленту. Чуть позже он начал менять ленточки местами, а потом в ход пошли и толстые и тонкие крашеные веревочки, и не только в три светофорных цвета, а затем и швейные нитки. Когда собака уверенно освоила различение цветов ограждения, он раздобыл модель светофора и принялся работать с ней. Чтобы распознавание сигнала не зависело от разного рода случайностей, он менял местами светофильтры, убирал их по очереди, оставляя то один, то два, а то и укладывал светофор на бок. Собака справлялась со все более сложными заданиями, доказав свою способность ориентироваться именно по цвету горящего сигнала, а не по его расположению относительно других.
      Как вы знаете, несколько лет назад у меня было два помета подряд, пятеро щенков-фокстерьеров. Я кормила их из пяти одинаковых по размеру и форме пластмассовых мисочек, три из которых были красного цвета и две - желтого. Большинству детишек в те поры было чуть больше двух месяцев от роду, и только Каська была старше племянников на месяц. Я разбиралась очень просто: три девочки получали еду из красных мисочек, двое мальчишек ели из желтых. Очень скоро они точно знали, кому какая мисочка положена, могли спутать красную с красной и желтую с желтой, но мальчишки никогда не подходили к красным, а девочки - к желтым. Не стоит и говорить, что мисочки всякий раз мылись очень чисто, горячей водой с мылом, не сохраняя никаких индивидуальных запахов, и еда была у всех одинаковой. Распознавание по цвету я закрепила почти случайно, ради собственного удобства, но потом, оценив ситуацию, я начала им подыгрывать. Обмануть их мне не удалось ни разу. Такой вот получился непреднамеренный эксперимент. Было бы еще интереснее, найдись у меня в хозяйстве посудинки еще какого-нибудь цвета, скажем, голубого или зеленого.
      Были в нашем семействе и другие неожиданности из той же серии. На шумном, оживленном проспекте Стачек, у самого Кировского завода вышла из строя наша машина, в которой мы ехали в полном составе, исключая только кота. Мои мужчина остановили "вольво" вишневого цвета и уехали в ближайший автомагазин за жизненно необходимыми запчастями, чтобы суметь хотя бы добраться до дому, а я осталась с собаками караулить нашу обездвиженную страдалицу. Погуляв немножко, фоксы преспокойно улеглись спать на заднем сиденье, а Рольф сидел и внимательно наблюдал за дорогой, поджидая хозяев. Овчарке всегда не по себе, если стая разбежалась. Мимо проезжало множество машин, с десяток их за это время останавливались позади нашей машины, примерно на том месте, откуда отбыли в неизвестность наши мужчины. Он приглядывался к машинам, сдерживая эмоции. И встрепенулся, пытаясь вскочить, весь напрягшись, даже заскулил негромко, когда сзади остановились "Жигули" - вишневого цвета. Ни на серые, ни на синие, ни даже на ярко-красные машины такой реакции не было.
      Покататься в машине собаки любят, что называется, хлебом не корми. Если нашей машины во дворе нет, а им очень уж невтерпеж куда-нибудь проехаться, они могут запроситься в машину соседа - тоже "пятерку" и тоже бежевую. На другие машины (а их во дворе десятка полтора-два) они внимания не обращают, не "клюют" и на такую же, как у нас "пятерку", только красную.
      Так как же все-таки обстоит дело с их дальтонизмом? Я не могу судить о физиологии процесса, да и вы не станете производить со своей собакой сложные лабораторные опыты; все, что нам доступно, это наблюдение за поведением и реакциями наших зверей. Однако именно по изменениям их поведения можно убедиться, что к цвету предметов они вовсе не безразличны. Оказывается, цвет почти одинаково информативен для человека и для живущей с ним, в его антропогенной среде собаки. Осмелюсь даже утверждать, что цвет не просто связывается для них с той или иной знаковой информацией, а несет, как и для нас, определенную эмоциональную нагрузку. И какая разница, как именно они его воспринимают? В конце концов, и для человека цвет - тоже всего лишь образ, рождающийся в зрительном центре головного мозга. Кто может поручиться, что возбуждение, возникающее в мозгу при попадании на сетчатку глаза излучения с длиной волны 0,78 микрометра, соответствующей красному краю видимого спектра, в точности одинаково у вас и у меня?
      Вы, верно, заметили мою оговорку о том, что различение цветов важно для собаки именно в антропогенной, а не в природной среде. Дело в том, что мне не удалось придумать такой ситуации, когда для диких собачьих цвет мог бы служить единственным источником существенной и незаменимой информации. В зеленой природе цвет, в общем-то, фиксирован, определен для данного предмета раз и навсегда. Трава и листва всегда зеленые; малина и земляника всегда красные; небо - от серого до ярко-голубого, как и вода... Вы можете напомнить мне о сходных по виду растениях и плодах, например, о сатанинском грибе, который отличается от съедобного белого покраснением мякоти на изломе. Уж тут не распознать цвет просто опасно (хотя и не всегда смертельно)! Несомненно, опасно... для нас, людей. Но не для дикого животного. Даже я, если принюхаться как следует, отчетливо ощущаю разницу в запахе между сатанинским и белым грибом, а что уж говорить о волке! И растут они в разных местах, да и при первой же попытке попробовать на зуб различия становятся совершенно очевидными. Отличия между съедобными и ядовитыми "двойниками" достаточно существенны, чтобы их распознало питающееся ими животное.
      То же касается и мимикрии, угрожающей окраски, которая присуща главным образом насекомым да пресмыкающимся. И вообще, собачьи хищники ни теми, ни другими в норме не питаются.
      Нет, вряд ли нам удастся отыскать в природе такой случай, когда животное могло бы положиться только на цветовое зрение. Если я не права, пусть биологи меня поправят. Но у меня нет сомнений, что цветовое зрение домашних собак тренируется и совершенствуется именно в их отношениях с человеком, в тех ситуациях, когда человеческое распознавание объектов основывается на цвете.
      Но, скажете вы, как же быть с окрасами самих собак? Не будь они важны, зачем бы их столько, и сплошных, и пятнистых? Они, надо думать, играют существенную роль в естественном отборе? Да нет, ничуть не бывало! Окрасы - это плод творчества человека, результат не естественного, а искусственного отбора. Диким собачьим разнообразие окрасов никак не свойственно, у них преобладает серо-рыжий зонарный окрас, именуемый "агути". К слову, в эксперименте по одомашниванию чернобурых лисиц было убедительно показано, что пежины и пятна, наравне с курчавостью шерсти, висячими ушами и загибанием хвоста в кольцо, появляются у хищников в процессе отбора по признаку дружелюбия к человеку!
      Да, в нашей селекции окрас играет определенную роль как показатель "генетического качества" (уж простите мне терминологические изыски!). Только дело здесь вовсе не в цвете и расположении пятен, а в насыщенности пигмента, создающего окрас. Опыт разведения собак заставляет специалистов полагать, что с более интенсивными окрасами родителей связаны многие ценные качества психики потомства, в частности, лучшая дрессируемость. Зато ослабленная пигментация способна повлечь за собой разного рода наследственные неприятности. Практика зоопсихолога научила меня, к примеру, опасаться за поведение голубых и изабелловых (дымчатых) доберманов, да простят меня их хозяева, хотя неверно было бы считать, будто окрас играет решающую роль. Но вспомним, что и на выставках, и в племенном разведении в тех породах, где окрас регламентирован стандартом, предпочтение отдается более ярко пигментированным собакам.
      Вы еще не устали от загадок, дорогой мой Читатель? Моя "копилка курьезов" еще далеко не исчерпана.
      Собачьи тайны
      Итак, самое интересное кроется уже не в физиологических возможностях воспринимающего аппарата, а в чисто информационных процессах - в способности правильно анализировать свои ощущения и извлекать из полученного извне "сырья" ту информацию, которая нужна самому субъекту. Не случайно задача распознавания образов по праву считается самой сложной для реализации в компьютерных системах. Вот тут-то я и добавлю вам поводов для размышлений!
      Нет конца спорам о том, понимают ли собаки плоское изображение и, в частности, отражение в зеркале. Всяк доказывает свое, но серьезной научной интерпретации как не было, так и нет до сих пор. Зато есть немало наблюдений, заставляющих призадуматься.
      У нашего дивана имеется полированная боковина, доходящая почти до уровня пола, то есть как раз на высоте обзора малого щенка или котенка. Она, что немаловажно, освещается так, что сбоку от прохода, где часто оказываются звереныши, хорошо видно отражение. Детишки мои в двух-трехмесячном возрасте исправно и неоднократно интересуются туманным образом, присматриваются, трогают лапочкой, пытаются понюхать. Трогают и нюхают они даже не потому, что предметы, лишенные запаха, им непонятны, а потому, что они в раннем детстве всегда и все проверяют при помощи наиболее развитых органов чувств - осязания и обоняния. Потом, по мере взросления, они теряют интерес, и мне думается, это происходит потому, что эта информация утрачивает новизну, необходимую для поддержания интереса, и становится для животного практически бесполезной. Ну зачем, скажите на милость, просто так смотреться в зеркало? Мы ведь тоже делаем это вовсе не из праздного любопытства, этот акт почти всегда имеет функциональные цели - причесаться, побриться, соринку из глаза вынуть... да и полюбоваться собой для женщины дело тоже весьма практически важное, тут уж вы мне поверьте.
      Мои фоксячьи девочки, уже четырех- и двухлетняя, очутились в магазине перед огромным, во всю стену, зеркалом, какого дома у нас нет и никогда не было. В этот магазин мы заходили уже не в первый раз и обычно это зеркало не вызывало у них особо примечательных эмоций, но тут дело было перед летом, я только пару дней назад хорошенько их оттриминговала и были они умопомрачительно хороши. Надо было видеть, с каким восторгом они вертелись перед зеркалом, разглядывая отражения, свое и друг дружки, потом переводили взгляды друг на друга и снова устремляли их в зеркало. Ни дать, ни взять - человечьи девчоночки-школьницы, собирающиеся на вечеринку. Ну разве что локотками друг дружку не подталкивали да не пересмеивались от избытка радости жизни, а уж осознанность их реакции никаких сомнений не вызывала. Ладно уж, мне, пристрастной, вы верить не обязаны, но тогда вокруг них, изумляясь и восхищаясь, столпились все, кто был в тот момент в магазине. И еще несколько лет, пока существовал этот магазинчик (у нас на Невском они то и дело появляются и исчезают), продавщицы всегда передавали приветы моим собачкам (вместе с кусочком колбаски), а сами они, собачки, очень любили заходить именно туда. И никогда не упускали случая хотя бы мельком покрасоваться перед тем же зеркалом.
      А недавно я, взяв на руки Джинку, повернула ее мордочкой к зеркалу, висящему на стенке у нас в прихожей. Она мимолетно оглядела себя и намеревалась уже отвернуться, как вдруг со спины на меня прыгнула вертевшаяся позади Каська. Тут строгая старшая сестра зарычала "воспитательным рыком" на отражение глупышки в зеркале. Это ли не свидетельство совершенно осмысленного отношения к отражению - во всяком случае тогда, когда это имеет хоть какой-то практический смысл!
      Наш "двоюродный бультерьер" смотрелся в зеркало на дверце платяного шкафа еще чаще, всякий раз, когда шел в прихожую собираться на прогулку. Не знаю, как именно выработалась у него эта привычка, потому что закрепилась она еще в малом детстве, раньше, чем мы познакомились, но происходило это регулярно в течение нескольких лет.
      Да что там зеркало! Окно - картинка почти столь же условная с точки зрения традиционных представлений о собачьем восприятии действительности. Ну не должны они разглядывать то, что происходит во дворе, понимать события с высоты, скажем, нашего третьего этажа, распознавать людей и животных, запаха которых не чуют сквозь двойные, утепленные на зиму рамы. И тем не менее, смотреть в окно они могут часами, вызывая у меня живейшие воспоминания о покойной бабушке-пенсионерке, для которой это было лучшим развлечением. Только сидела она не на подоконнике, а на удобном стульчике и пространно комментировала мелкие дворовые происшествия - но тем разница и ограничивается.
      Я уже упоминала о том, что собаки совершенно безошибочно узнают хозяев, стоит им появиться в пределах видимости - это вы и без меня много раз замечали. В темноте, в неверном свете скупых дворовых фонарей, в неурочное время и в непривычной одежде, в компании и без узнают! Столь же однозначно они реагируют и на появление во дворе знакомых собак, никогда не путая друга с недругом. А уж если Рольф видел в окно свою возлюбленную, неотразимую суку ньюфаундленда по имени Фрэзи, живущую в соседней парадной, то мы знали об этом, даже находясь на кухне. Он пытался немедленно поздороваться с ней, и это были совершенно особые слова, с которыми он никогда не обращался ни к кому из собак, кроме Нее!
      Однако распознавание образов у собак никоим образом не ограничивается изображениями. Как собака узнает голос хозяина и в каких случаях это для нее существенно?
      Когда по радио звучала запись одной из моих "собачьих" передач, мне было очень интересно понаблюдать за реакцией моего собственного зверья на голос хозяйки, звучащий прямо из стены и словно бы отделившийся от меня самой, сидящей рядом с ними. Музыка и речь "из стенки" - дело для них привычное, но тут я, наивная, ожидала, что они чего-то не сообразят, забеспокоятся, ну, по крайней мере, проявят живой интерес. Не тут-то было! Их реакция была не просто прохладной, а до обидного равнодушной. Собаки, в момент начала передачи мирно дремавшие, вскинули головы, на секунду-другую прислушались, потом скользнули взглядами по мне, сидевшей за письменным столом, и снова преспокойнейшим образом улеглись. Точно так же они относятся и к моим телефонным разговорам, надо признаться, довольно частым и продолжительным, в которых я нередко упоминаю и их имена, и произношу, скажем, прекрасно им знакомые команды. По логике многих зоопсихологов, уж на свое-то имя и на команду собака, в силу классического условного рефлекса, обязана реагировать всегда! Но они остаются безразличными: голос-то родной, но по ситуации понятно, что к ним это прямого отношения не имеет. Так и по радио: узнать - узнали, но слушать оказалось незачем.
      Зато когда я как-то поставила на магнитофон пятнадцатилетней давности запись, где я читала маленькому тогда сыну милновского "Винни Пуха" (в ролях, на голоса), они отнеслись к этому совсем по-другому. Звери оживились, сбежались поближе, чтобы послушать. Вот что оказалось им по-настоящему интересно: писклявый голосок Крошки Ру, урчание Пуха, сварливые реплики Совы. Я ведь употребила на эту запись все свои актерские способности. Собаки смотрели на меня изумленно: надо же, что ты умеешь! Они прикасались мордами к моим губам (это несомненный признак их интереса именно к речи), а потом заглядывали мне в глаза, пытаясь разгадать, для чего все это затеяно. И даже щенки, сколько их было в тот момент в доме, то ли четверо, то ли пятеро, слушали со вниманием, перекладывая по собачьему обыкновению пушистые головенки то налево, то направо.
      А не пробовали вы замяукать при котенке, заскулить или полаять при щенке? Могу поручиться, что звереныш бросится к вам в объятия с изумленной радостью: оказывается, ты говоришь по-нашему? Они всматриваются в губы, заглядывают в глаза, стараясь сообразить, что стряслось. Мы, как правило, и сами не знаем, что именно им говорим, уместны ли такие слова в данный момент, а уж человечий "акцент" неистребим совершенно, и виной тому разное устройство артикуляционного аппарата. Но до чего же они благодарны нам даже за самые беспомощные, нелепее младенческого лепета, попытки заговорить по-звериному! В приливе чувств они вылижут, расцелуют ваше лицо, возможно, решат, что вы с ними играете и примутся отвечать вам тем же. Твердо обещаю одно: равнодушия в этом случае не будет. Ну, разве что животное и без того относится к вам с подозрением (чего не дай вам Бог!) и примет ваши заигрывания за изощренное издевательство, сулящее неизвестный подвох. Кстати, проверка небесполезная. Я иногда пользуюсь ею для более полной диагностики отношений между собакой и ее хозяином. Показательна, между прочим, и сама реакция человека на предложение заговорить по-собачьи: от того, кто вознегодует или чересчур застесняется, хороших отношений с собакой ждать не приходится. А для моих ассистентов такая проверка совершенно обязательна.
      До сих пор я старалась, как могла, разграничивать реакции собак на разные стимулы - звуковые, зрительные и прочие. Но в жизни распознавание образов - задача, как правило, комплексная, в которой информация, поступающая по одному из каналов, проверяется и дополняется "показаниями" других органов чувств, а в общей характеристике ситуации имеется множество разных факторов, либо подтверждающих друг друга, либо противоречивых.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22