Глава 13

Правосудие прессы

Как это ни удивительно, новозеландским властям довольно быстро удалось установить личность Каматаяна. Один из филиппинцев по имени Думлао[8] на допросе во время следствия о незаконном пересечении границы все-таки рассказал правду, в надежде, что Каматаяна надолго упекут в тюрьму, а может, и казнят. Каматаян в суматохе на палубе тонущего судна застрелил его брата Мангалапа[9], и филиппинец просто не мог промолчать. Ему было плевать, что Каматаян наверняка исполнил бы свои угрозы, – кровь убитого брата взывала к мести. Увы, Думлао не знал, что еще в 1961 году смертная казнь в Новой Зеландии была отменена. Этот приговор обычно применялся как раз за такие преступления, как убийство, пиратство и государственная измена. Но с тех пор как в Окленде в 1842 году первым в истории страны был казнен маори по имени Макету, в Новой Зеландии казнили нечасто, и всегда через повешенье. Запрет смертной казни давно был на повестке дня лейбористской партии, и в конце концов ей это удалось.

Новость, что ими задержан известный террорист и пират Онель Сарау по кличке Каматаян, не очень обрадовала новозеландские власти. Террористическая исламистская группировка «Абу-Яфаи», в которой состоял Каматаян, никогда не готовила терактов против Новой Зеландии и ее граждан. Задержание и суд над Каматаяном означали, что эта организация неизбежно начнет терроризировать Новую Зеландию, требуя его освобождения. Следуя своим традициям, террористы начнут захватывать новозеландские самолеты, взрывать бомбы на улицах Окленда и Веллингтона. В дополнение к недавним волнениям маори это было как раз то, чего не хватало пошатнувшемуся лейбористскому правительству…

Власти решили, что, возможно, филиппинец, рассказавший, что его сокамерник никто иной, как Каматаян, ошибается. Это было нетрудно проверить, связавшись с Интерполом и филиппинскими властями. Но тогда пути к отступлению были бы отрезаны.

Несмотря на то что Новая Зеландия воспринимается в мире как развитая и сильная страна, это всего лишь маленькая нация с населением, равным по численности населению города средней руки. Ее экономика просто не выдержала бы борьбы с терроризмом, которой ей пришлось бы неизбежно вкусить в полной мере, если бы она решилась заявить, что в ее руках находится сам Каматаян.

По неофициальным каналам информация дошла даже до премьер-министра. В те годы Новая Зеландия наслаждалась властью женщины, премьер-министра от лейбористской партии, эдакой Маргарет Тэтчер в новозеландском варианте.

Новая Зеландия – маленькая мирная страна, и ей совершенно не нужно давать себя втягивать в мировые коллизии. Один неосторожный поступок – например, заявление о задержании легендарного террориста – и это государство превратится в удобную мишень для террора.

Премьер-министр в ответ на доклад о задержании Каматаяна сказала, что она не намерена ставить на карту судьбу страны из-за свидетельских показаний какого-то нелегального филиппинского иммигранта и что с ее точки зрения вопрос закрыт. Так или иначе, но было принято секретное решение просто проигнорировать свидетельство филиппинца и всю группу депортировать из страны, не предъявляя им никаких обвинений[10].

Три дня спустя филиппинцы, включая Каматаяна, были высланы из страны.

Премьер-министру нужно было каким-то образом отвлечь общественное внимание от волнений, связанных с выступлениями маори, но пользоваться задержанием Каматаяна для такой цели было бы все равно, что пытаться тушить огонь бензином.

Не исключалась возможность, что маори каким-то образом начнут сотрудничать с исламистами, объединившись против администрации.

Кроме того, премьер-министр не верила, что это действительно был Каматаян. Уж слишком невероятно, чтобы Каматаян – звезда террористического мира – приплыл на весельной лодке и высадился на пляж, притом у него не было найдено никакого оружия.

– Просто поразительно, какие только глупости доводятся до моего сведения! Завтра мне доложат, что на Южный остров высадились марсиане… – возмущалась премьер-министр.

Для отвлечения общественного внимания нашелся более удобный и безопасный повод. Недавно новозеландской полиции попались два израильтянина, агенты Масада, пытавшиеся использовать полностью парализованного инвалида для получения новозеландского паспорта.

Лейбористы побеспокоились, чтобы вся новозеландская пресса разразилась криками проклятия в адрес израильской разведки. Премьер-министр осудила Израиль и наложила на него дипломатические санкции.

– The breach of New Zealand laws and sovereignty by agents of the Israeli government has seriously strained our relationship with Israel[11], – заявила премьер – министр. – Такой тип поведения неприемлем со стороны любой страны. И снова Израиль совершил подобные действия в отношении страны, с которой он имел дружеские отношения, – добавила она.

Встречи на высшем уровне между двумя странами были отменены. Визовый режим в отношении официальных израильских лиц был ужесточен, и визит президента Израиля Мошэ Кацава, который планировался в 2004 году, был отменен. В своих публичных выступлениях премьер-министр заявляла, что Израиль проигнорировал требование новозеландского правительства дать разъяснения по поводу действий его агентов. От Израиля не поступило никаких извинений.

Новозеландская пресса была вне себя. Страсти накалились так, словно Израиль высадил на побережье Новой Зеландии несколько десантных батальонов. Еврейская община, испуганно поджав хвост, следила за разворачивающейся антиизраильской кампанией, плавно и привычно перетекающей в антисемитскую.

Уже начались надругательства над еврейскими памятниками и в воздухе зазвучали типичные антисемитские возгласы. Слабые попытки министра иностранных дел Израиля нормализовать отношения потонули в море брани со стороны новозеландской прессы.

Израилю припомнили всё, что только могли. Пресса надрывалась, что Масад часто обвинялся в использовании поддельных паспортов для проведения «операций точечного уничтожения» за границей, особенно в странах, въезд в которые для израильтян был закрыт. Вспомнили убийство ни в чем неповинного официанта в Норвегии, которого агенты Масада приняли за исламского террориста. Приводили в пример и инцидент 1997 года, когда агенты Масада использовали поддельные канадские паспорта при попытке покушения на лидера крупной террористической организации. Тогда Канада даже решила выслать посла Израиля в Канаде и не успокоилась до тех пор, пока не получила извинения и официальные заверения от Израиля, что подобная практика больше не повторится.

У Новой Зеландии не было доказательств, что два задержанных израильтянина действовали с согласия израильского правительства, а также что они действительно были агентами Масада. Именно поэтому Израиль долгое время не реагировал на предъявленные обвинения. Но когда кампания против Израиля стала принимать совершенно непропорциональные масштабы, Иерусалим предпринял попытку нормализовать отношения, однако не признавая и не отрицая того, что речь шла о его агентах.

На самом пике скандала газеты внезапно замолчали и как по мановению волшебной палочки разразились новой сенсацией: «Израильтянин пытался незаконно ввозить украинцев с поддельными паспортами в Новую Зеландию!» Пресса прекратила атаковать Израиль на государственном уровне и переключилась на обсуждение того, как израильская мафия проникает в Новую Зеландию и занимается контрабандой людей!

В центре внимания оказался никто иной, как Семен Вечнов. О нем писали как о типичном представителе еврейской мафии и даже ее руководителе. Он представал чуть ли не страшным бандитом-работорговцем, который везет в трюмах своих пиратских судов несчастных украинских рабочих. Очень хвалили лейбористскую администрацию за то, что в 2002 году своевременно был проведен новый закон, карающий за подобную деятельность двадцатилетним сроком заключения и штрафом в полмиллиона долларов.

Самое главное, что в течение почти полугода, пока длился этот шум в прессе, новозеландским журналистам, лояльным к курсу правительства, удалось заставить население полностью забыть о февральских волнениях маори, и новозеландская общественность так и не получила ответ, зачем же все-таки Джону Смиту проломили череп… Более того, никто, в общем, и не заметил, что полиция так и не установила, кто же был повинен в этом убийстве, и что все замешанные в этой истории маори были освобождены из-под стражи за отсутствием доказательств причастности к убийству.

Семен Вечнов пребывал в счастливом неведении, все еще думая, что речь идет о досадном недоразумении, но пресса вынесла ему приговор еще даже до первого заседания суда, и теперь суду только оставалось подтвердить версию прессы.

Глава 14

Разножанровые спектакли

Только побывав в аду, можно вполне постичь всю радость рая. Нам, парящим над землей, не страшен бурлящий внизу океан с его гигантскими волнами, перекатывающимися через целые острова. Мы легко воспаряем еще выше, и земля уже кажется каким-то кадром из фантастического фильма. А дальше нас встречают ангелы с серьезными ликами и проводят к свету, в который мы вольемся так, что станем частью его, но при этом не утратим свою индивидуальность! А свет, тот изумительный свет, в который мы войдем, – огромен, он заливает все уголки невидимой вселенной, в коей мы в действительности живем, сами того не осознавая, и в которую мы наконец возвращаемся, расставшись со своей земной юдолью…

Ицик и Коби побывали во всех разновидностях ада. Они попадали нередко, казалось бы, в абсолютно безвыходные ситуации. Новозеландская тюрьма отнюдь такой безвыходной ситуацией не считалась. Для них это была, скорее, одна из разновидностей рабочей неурядицы, которая встречается в любой профессии. У плотника сломался рубанок, мясник случайно полоснул сам себя ножом по руке, разведчик засветился. С кем не бывает!

Однако такого полномасштабного скандала в результате столь невинной попытки заполучить новозеландский паспорт ни Ицик с Коби, ни их руководители не ожидали.

Удача повернулась к Масаду лицом, когда Коби удалось опознать известного террориста Каматаяна. Израильтяне немедленно сообщили через своего адвоката почетному консулу Израиля в Новой Зеландии, а тот передал в Центр, что новозеландцами задержан никто иной, как сам Каматаян, и что новозеландцы, похоже, либо не понимают, кто у них в руках, либо намеренно игнорируют этот факт, иначе они вряд ли держали бы этого убийцу вместе с другими заключенными.

– Я точно вам говорю, это – Каматаян. Когда я служил в отделе «Агав мизрах ха-рахок»[12], мне приходилось видеть его фотографии, и я хорошо знаю, как выглядит татуировка членов террористической организации «Абу-Яфаи». Точно такую татуировку я разглядел у него на плече. Ошибки быть не может! – шептал Коби своему адвокату.

– Хорошо я все передам, – соглашался адвокат.

Пока Израиль по дипломатическим кругам пытался сообщить новозеландцам столь замечательную новость, Каматаяна уже отпустили, и это стало главной козырной картой в руках Израиля против оголтелой антиизраильской кампании, развернувшейся в Новой Зеландии. Кроме того, израильтяне рассчитывали таким образом освободить своих ценных сотрудников Ицика и Коби, аккуратно шантажируя Новую Зеландию тем, что представят убедительные доказательства того, что те отпустили террориста с мировым именем.

Дело опять было доведено до сведения премьер-министра Новой Зеландии, и она решила, что, несмотря на то что у израильтян вряд ли есть доказательства, Новой Зеландии нежелательно оказаться в центре таких обвинений, и кроме того, задержание израильтян уже было использовано прессой на все сто процентов и теперь, в общем, удерживать их не было особого смысла. Наказывать их тоже было бесполезно, потому что для разведчиков это всего лишь рабочие будни, и если завтра их снова пошлют на задание, то сколько их ни наказывай, они все равно пойдут и совершат точно такое же преступление.

Было необходимо лишь тихонько сыграть удачный спектакль в суде, а чтобы общественность не возмутилась легкостью наказания, найти нового козла отпущения для продолжения антисемитской кампании.

Не то чтобы премьер-министр Новой Зеландии была антисемиткой. Просто любой трезвомыслящий политик пытается использовать те политические инструменты, которые легче всего смогут помочь ему прийти к власти и эту власть удержать. Антисемитизм оказался самым удобным из таких инструментов. Обширная мусульманская община была довольна, маори – забыты, а с евреями в Новой Зеландии, как, впрочем, и в большинстве других стран, мало кто считался, потому что они ведь «разумные люди» и по мере надобности, если их потом приласкать, то они всё забудут и простят. Кроме того, премьер-министру очень не хотелось встречаться с президентом Израиля. Она всеми силами пыталась держать себя и свою страну вне арабо-израильского конфликта, а встреча с президентом могла вызвать большое недовольство местных – и не только местных – исламистов.

– Почему эти двое не были изолированы?! – говорила она с возмущением. – Как можно допускать, чтобы израильские шпионы продолжали шпионить даже в тюрьме?

Хотя премьер-министр и сама знала, что с местами в новозеландских тюрьмах туго, но иметь двух шпионов в общих камерах – все равно, что содействовать израильской разведке в вербовке новых кадров. Однако она также отдавала себе отчет, что тяжесть преступления израильтян все равно не позволяет упечь их на долгий срок в одиночку. Ведь прямых доказательств шпионажа не было, потому что израильтяне, которые, кстати, не признавали за собой никакой вины и всё отрицали, в любой момент могли согласиться с обвинением, но только частично, заявив, что действительно пытались получить новозеландский паспорт обманным путем – правда, только в личных целях, – и доказать их связь с израильской разведкой будет очень проблематично.

Да и Израиль не отстанет, потому что он всегда фанатично борется, или, по крайней мере, делает вид, что борется за своих людей. Израиль готов угробить сто солдат для освобождения двух. Такая у них математика.

Основывать свое обвинение в шпионаже на том, что Коби с Ициком уже светились как шпионы, было бесполезно, потому что официально ни одному суду мира пока еще не удалось обвинить их в шпионской деятельности, хотя ни у кого в мире не вызывала сомнения их профессиональная принадлежность. Кроме того, каждый раз отправляя их на задание, Израиль снабжал своих агентов совершенно настоящими израильскими паспортами на новые имена.

Между тем еще по кипрскому скандалу весь мир знал, что Коби и Ицик охотятся на одного известного главаря террористов и что, несмотря на свои провалы, работу эту с них никто не снимал, и если им поручили его убрать, то не мытьем так катаньем они его уберут. Упрямство считалось второй натурой израильской разведки.

Новая Зеландия не имела никакого отношения к этим разборкам и хотела поскорее избавиться от неудобных гостей.

Чтобы не отвечать Израилю на его шантаж и тем самым не скомпрометировать себя, решили вместо ответа просто вытолкнуть израильских шпионов из страны, да поскорее.

Их срочно привезли в зал суда и устроили скороспелый фарс.

– Как вы можете объяснить ваши действия? – задал вопрос судья, на что Ицик ответил:

– Благотворительная деятельность. Мы пытались помочь мистеру Мак-Дарсену исключительно на основании гуманных побуждений. Мистер Мак-Дарсен ведет весьма замкнутую жизнь, и мы хотели в качестве сюрприза приобрести для него морской круиз с заходом в порты Австралии и Индонезии.

– Почему же вы прикрепили вашу собственную фотографию на прошение о заграничном паспорте?

– У нас просто не было под рукой фотографии самого мистера Мак-Дарсена. А затягивать с круизом мы не хотели… Зима в этой части света – самый лучший сезон для путешествий. Да и как мы могли достать фотографию мистера Мак-Дарсена? Ведь тогда бы не получилось сюрприза! А пользоваться обманными способами мы не хотели, потому что уважаем закон.

– Как вы сами квалифицируете свои действия? – спросил судья.

– Возможно, нам не следовало делать то, что мы сделали без согласия самого мистера Мак-Дарсена, но тогда бы не получилось сюрприза… Мне кажется, речь идет о недоразумении…

– Работаете ли вы на какую-либо разведку мира? – неожиданно строго спросил судья.

– Разумеется, нет! – был ответ израильтян.

– Вы хотите что-нибудь добавить в свое оправдание? – спросил судья перед тем как удалиться для вынесения приговора.

Коби очень хотелось рассказать трогательную историю про бедную Генриетту, но он понимал, что эта история здесь совсем ни к чему, хотя и вряд ли повредит. Израильтянам уже доложили через адвоката, что Центр побеспокоился подготовить почву для их освобождения, и поэтому даже если бы Ицик публично назвал судью идиотом, результат процесса был бы тем же…

Судья присудил израильтянам самую мягкую меру пресечения – шесть месяцев тюрьмы, которые они уже отбыли в течение своего предварительного заключения, и поэтому Ицик и Коби были высланы из страны через несколько дней после суда.

Теперь, как уже говорилось, лейбористской партии нужно было придумать продолжение антиизраильской кампании, и дело Вечнова показалось наиболее подходящим.

Сам Вечнов не стремился связываться с израильскими представителями. Как только он понял, что его обвиняют в использовании фальшивых израильских паспортов для контрабанды людьми, он решил, что будет целее, если не станет посвящать израильское консульство в эту темную историю. Тем более, что оказалось, что паспорта не просто фальшивые, – они были изготовлены на бланках паспортов определенной серии, которые были похищены в Израиле в 2003 году. Так что подключение израильских властей могло грозить еще большими неприятностями, например дополнительным сроком в израильской тюрьме по освобождении из новозеландской.

Еврейская община Новой Зеландии сразу отмахнулась от Семена Вечнова, заявив, что в настоящий момент антиизраильские настроения настолько сильны, что они не станут защищать какого-то контрабандиста живым товаром. Повсюду громили еврейские кладбища и в воздухе носились нацистские лозунги…

Таким образом, Вечнов оказался весьма удобной мишенью, потому что никто не собирался за него заступаться, а возможность показательного процесса над израильским «мафиози» была очень перспективной.

Дома у Сени разыгрывался отдельный спектакль, и если в Новой Зеландии жанр его можно было определить как «горький фарс», то в Израиле иначе как трагедией происходящее назвать было нельзя. Дома никто не понимал, что произошло, жена обвиняла Сеню во всех смертных грехах, начиная с простого непослушания, родители прощались с Сеней навсегда.

Вечнов вынужден был заниматься не своим благополучием, а успокаивать родных. По голосу жены Сеня понимал, что она постоянно пьяна, и это только распаляло ее злость и приносило Вечнову дополнительные муки. Ведь у него в Израиле двое маленьких детей… с вечно пьяной матерью.

Утром в день судебного заседания Сеню выпустили из клетки рано – умыться и поесть. Но какое там поесть, когда тошнит и пробирает понос!

Было прохладно, и на нем была хорошая курточка, купленная в Киеве за немалые деньги.

Дальше – наручники, камера сортировки и кузов минибуса со следами окурков, надписями и засохшей кровью. Сеню застегнули вместе с русым крепышом, похожим на Сеню телосложением, но с отвратительной рожей. Напротив посадили индуса и какого-то нездорового вида мужика, на лице которого читалась вся история его тюремного прошлого.

Через несколько минут началось представление. Сначала двое, сидящие напротив Сени, пытались обобрать тощего индуса, сняли с него часы, обручальное кольцо и свитер. Сенин сосед уставился на его куртку и заявил:

– Снимай!

Вечнов сказал ему:

– Отвали!

Тогда крепыш начал лупить Сеню локтем, тот поначалу пытался увернуться, а потом, как мог, стал отвечать на удары.

На сотый удар и в сотый раз произнесенное «отвали» сосед, видно, устал и немного успокоился. Конечно, Сеня не мог избить его – сосед был физически сильнее, а напротив сидели его разыгравшиеся приятели. Но в итоге потасовки это быдло заявило, что ему нравится Сенин стиль поведения, а Вечнов – с разбитым ухом, губой и глазом, но в своей куртке – вошел в клетку ожидания суда.

Находясь в легкой контузии, Сеня сообщил своему адвокату, что его избили и что он с трудом соображает. Адвокат ответил, что можно отложить заседание, но Вечнов попросил поскорее решить вопрос, потому что не было никакой гарантии, что его не побьют и в следующий раз.

Вот в таком виде Сене пришлось предстать перед судом.

Он мучительно размышлял, следует ли ему признать себя виновным, или нет. Сеня был уверен, что не совершил ничего такого, за что его действительно могли бы осудить. Кроме того, он видел, что несознающихся все время отправляют на доследование, и они дожидаются суда по году и больше. Кроме того, насколько ему было известно, в обвинении говорилось только о помощи хохлам, а конкретно ему вменялось обучение хохлов ивриту, покупка билетов и помощь в заказе гостиниц. В этих действиях, которые отрицать было практически невозможно, Сеня не видел ничего криминального. Ну кто мог подумать, что всю эту ерунду можно объявить преступлением века?

Глава 15

Сеня в стране чудес

«Королева против Вечнова», – прозвучали официальные слова начала уголовного иска, и Сеня подумал, что стал героем «Алисы в стране чудес».

«Только про меня надо будет написать книжку «Сеня в стране чудес». Жаль, Кэрролл не дожил до такого славного часа! Надо же, какая я важная персона, что у Ее Величества лично со мной имеются разборки!» – подумал Сеня и усмехнулся. Казалось бы, ситуация плохо подходила для сарказма, по крайней мере с его стороны, но в арсенале Сени ничего, кроме сарказма, больше не оставалось, и он не смог устоять и вспомнил детскую книжку про Алису, впрочем, с такими недетскими поворотами сюжета… «Скорее бы кончили судить и подали угощение! – припомнил Вечнов мысли Алисы. – Вот и меня скорее бы кончили судить…»

Процесс только начинался, и поэтому у Вечнова особых надежд на быстрое его завершение не было, и он, как и Алиса, начал смотреть по сторонам, чтобы как-то скоротать время.

Раньше Сеня никогда не бывала в суде, хотя и читал о нем в книжках. Ему было очень приятно, что почти все здесь было ему знакомо.

«Вон судья, – сказал про себя Сеня. – А это места для присяжных, – подумал он, – а эти двенадцать существ, видно, и есть присяжные, – ему пришлось употребить точно то же слово «существа», что и Алисе, потому что рожи у присяжных показались Сене похожими на зверюшек и птиц.

Присяжные меж тем что-то быстро строчили.

– Что это они пишут? – шепотом спросил Вечнов у адвоката. – Ведь суд еще не начался… Что же, присяжные записывают свои имена? Боятся, как бы не забыть их до конца суда? – пошутил он, опять же следуя традиции всех попадающих под суд в стране чудес.

Адвокат не понял шутки или сделал вид, что не понял.

– Это не присяжные. Это журналисты! – недовольно ответил он.

А судья вдруг строго произнес:

– Не шуметь в зале суда!

Сеня замолчал.

«Воображаю, что эти журналисты там понапишут до конца суда! – подумал он и пощупал нос, не сломан ли. Побои удивительно отвлекают от торжественности момента. – Интересно, а что сейчас делает королева? Вот ведь, наверное, почивать изволит в своей королевской постельке и не знает, что от ее имени эти квакающие ублюдки собираются осудить ни в чем не повинного человека…»

То, что все бывшие доминионы Великобритании по-прежнему считают английскую королеву главой своих государств, звучит несколько непривычно и старомодно для постороннего, особенно когда дело доходит до суда и в заглавии иска ставится старинная, давно утратившая всякий смысл фраза «Королева против…». Эта фраза превращает любое судебное заседание в подобие горького фарса с точки зрения постороннего. А Сеня Вечнов и чувствовал себя именно таким посторонним. Ему припомнился «Посторонний» Камю, и в душе внезапно разлился тревожный, шипящий по краям мрак… Много лет назад эта книга, которую он случайно прочел, произвела пренеприятнейшее впечатление. И вот теперь нехитрый сюжет снова пришел на ум. Главный герой Камю – человек, не желающий оправдываться. Он предпочитает то представление, которое люди составили о нем, и умирает, приговоренный к смертной казни, довольствуясь собственным сознанием своей правоты. «Нет уж! – сказал себе Сеня. – Меня не устраивает роль постороннего…».