Глава 10

В каждой избушке – свои погремушки

В каждом теремочке – свои заморочки… Обычно мы не обращаем внимания на Новую Зеландию. Ну, есть такая страна на конце света. Говорят, что люди живут там хорошо. В остальном мы пребываем в неведении. От этой неосведомленности и возникает у некоторых иллюзия беспроблемной заоблачной страны… Вот и Вечнов вообразил себе чуть ли не райские кущи. Между тем, как и всюду, в Новой Зеландии свои заморочки.

Местное население – народ маори – когда-то переселился на острова Новой Зеландии из Центральной Полинезии. Открытие этой земли приписывается полинезийскому моряку Купэ, приплывшему туда примерно в 800 году нашей эры. Легенда гласит, что его жена Хине-Те-Апаранджи, назвала эту землю Аотеароа – земля длинного белого облака. Что может быть поэтичнее? Куда уплыли облака, укутывавшие эту зелёную землю более тысячи лет назад? Наверное, туда же, куда уплыли и души людей, ее открывших…

Около 1350 года началось великое переселение племён с родины Купэ, которые, следуя его заветам, отправились в Новую Зеландию, где в конечном итоге вытеснили коренных жителей или смешались с ними.

Правда, по некоторым источникам считается, что Новая Зеландия была незаселена. Однако можно предположить, что через тысячу лет некоторые источники будут утверждать, что и Северная Америка тоже была незаселена до того, как в нее вторглись европейцы. Такова простая логика тотального геноцида. Вот, например, последний коренной тасманец умер в 1861 году. Нет больше такого народа, и теперь можно с совершенно спокойной совестью считать, что плодороднейший остров Тасмания был практически необитаем до прихода туда англичан, поскольку от коренных тасманцев не осталось следа.

Анатоль Франс предположил, что наверняка и на Марсе кто-нибудь пожирает друг друга… А так ли далек он был от истины? Может быть, Марс – это как раз то место, где подобное взаимопожирание уже достигло своего апогея, и теперь можно с совершенно чистой совестью считать его незаселенным?

Культура маори, развивавшаяся в течение нескольких веков без всякого влияния извне, была иерархической и «кровожадной». Так что на их счет не стоит особенно распускать нюни… На дикарей смотрят либо с умилением, как на наивных безобидных детей, либо как на садистов-людоедов. Оба взгляда, пожалуй, неверны. Невозможно мерить один народ по меркам морали другого, хотя, впрочем, наверное, существуют все же и какие-то общечеловеческие принципы. Ну, например, принцип, заключающийся в том, что нужно как-то сдерживаться и избегать поедания одних людей другими, хотя с точки зрения истории человечества – это весьма свежее нововведение. К сожалению, как утверждают ученые, большинство наших предков были каннибалами на протяжении многих десятков тысяч лет…

В 1642 году голландский мореплаватель Абель Тасман проплыл вдоль западного побережья Новой Зеландии, но первая же его попытка высадиться на землю привела к тому, что часть матросов его команды была убита и съедена.

В 1769 году капитан Джеймс Кук, особенно прославившийся тем, что сам был съеден – правда, несколько позже и в другом месте, – прибыв к берегам Новой Зеландии, совершил путешествие вокруг двух основных островов на своем корабле «Endeavour».

Первый же контакт с маори спровоцировал военную стычку, и еще не съеденный Кук, восхищенный смелостью и духом маори и осознавая потенциал этой великой земли, присоединил ее к землям Великобритании до того, как начал свое путешествие к Австралии.

В начале девятнадцатого века в Новую Зеландию, разумеется, приперлись англоязычные колонизаторы. В основном беглые каторжники из Австралии, ну и пираты. А как без них, родимых?

Эти замечательные во всех отношениях личности заложили основу миролюбивой нации новозеландцев, что вовсе не является редкостью. Вот, например, дикие разбойники викинги теперь превратились в мирных норвежцев. Так что у ныне жестоких народов есть немало шансов исправиться. Просто дайте им время – кому пару сотен лет, а кому и тысячу. Как говорится, «вот тогда и приходите, вот тогда поговорим…» Недаром Кафка говорил, что решающее мгновение человеческого развития длится вечно. Правы поэтому революционные и духовные движения, объявляющие все прежнее ничтожным, ибо еще ничего значительного пока не произошло! Так, посредственная хроника убийств, а не мировая история.

Народы, как подростки, – им нужно перебеситься. А потом, возможно, они войдут в стадию спокойной зрелости, и вот тогда окружающие вполне смогут насладиться их настоящей, исконной до самобытности народной душой, которая, прослезившись, откажется от людоедства хотя бы в буквальном смысле.

Когда британцы начали колонизацию Новой Зеландии, она рассматривалась как придаток Австралии по добыче морских котиков и китов, кроме того, с 1839 по 1841 год страна даже находилась под управлением одной из австралийских провинций – Нового Южного Уэльса. Однако дальнейшее расселение европейцев ухудшило отношения колонизаторов (пакеха) и коренных жителей островов (маори).

В 1840 году было подписано Соглашение Вайтанги, по которому маори уступали свой суверенитет Великобритании в обмен на защиту и гарантию обладания своими землями. Но отношения между маори и пакеха накалялись, ибо маори были обеспокоены явлением пакеха, а пакеха грубо нарушали права маори, предусмотренные Соглашением. В 1860 году между ними началась война, продолжавшаяся более десятилетия. И хотя официального объявления об окончании войны не было, формально пакеха одержали победу. Давно прошли времена войн, ведущихся по ясным правилам, с построением, битвой и четко выраженной победой, как на турнире. Нынче обе стороны считают себя победителями, а поэтому в наши времена война не может завершиться, пока не будет произведено полное истребления противника. В этом, безусловно, и заключается торжество прогресса военного дела!

Одной из официальных причин войны было возникновение у маори королевского правления. Бедные решили избрать себе альтернативного монарха. Это произошло в 1858 году, когда того потребовали особые обстоятельства. С одной стороны, с появлением ружей, которые привезли на острова европейцы, междоусобные стычки племен могли привести к полному взаимному истреблению маори. С другой – постоянный приток белых поселенцев грозил вытеснить местных жителей с насиженных мест. Племенные вожди решили, что король смог бы установить порядок и воспрепятствовать дальнейшей распродаже земель белым поселенцам. Требовалось найти такого предводителя, который пользовался бы уважением людей, владел крупной собственностью, был кровно связан с другими племенами маори и сумел бы спасти народ от обрушившихся на него невзгод. «Все старые семейства жили на скудной земле, только моему предку принадлежало много плодородной земли на реке Ваикато: он и стал первым королем», – рассказывает нынешняя королева маори Те Ата-и-Рангикааху, что переводится как «ястреб, летящий на утренней заре».

Коронование состоялось в Нгаруавахиа, но корону новый монарх не получил; не вручается она и сейчас – для процедуры достаточно прикоснуться старой английской Библией к голове нового правителя. Короче, огреть книжкой по голове.

Вообще нужно признать: на поверку получается, что корни всякой королевской власти основаны на дурной людоедской мишуре. Но почему же, когда мы становимся свидетелями коронации очередного монарха, слезы выступают на глазах, и все наше естество охватывает волна неизбывного восторга? Неужели простое клиническое стадное чувство? В чем заключается основа таинства богопомазанности, от которой так просто не отмахнешься? Может быть, в утопающих по плечи в старине корнях этих традиций, той самой мишуры, без которой от нашей человеческой культуры просто-напросто вообще ничего не останется? Вот и цепляемся мы за славные истории наших правителей, упуская из виду их людоедское прошлое, настоящее и будущее…

Да, какие-то ненастоящие короли получились у маори. Видимо, по неопытности. Вышло точно так, как когда-то иронизировал Кафка: «Им было предоставлено на выбор стать царями или гонцами царей. По-детски все захотели стать гонцами. Поэтому налицо одни гонцы, они носятся по миру и за отсутствием царей сами сообщают друг другу вести, которые стали бессмысленны. Они бы рады покончить со своей несчастной жизнью, но не осмеливаются из-за присяги».

Так или иначе, для англичан не могло быть двух монархов. В 1863 году английская администрация объявила избрание маорийского короля мятежом и отдала приказ войскам выступить против маори. В течение года всякое сопротивление туземцев было жестоко подавлено. Тафиао – второй маорийский король – был вынужден покинуть свою резиденцию и скрыться высоко в горах. Тем временем британские колониальные власти присвоили себе большую часть маорийских земель. Крупные участки были розданы или проданы белым поселенцам.

Так часто случается, что народ, поднятый на восстание, находит себя в еще более плачевном состоянии после того, как это восстание подавлено. Нередко поджигатели-вдохновители этих якобы «народных» войн прекрасно отдают себе отчет в иллюзорности шансов на успех, но им на это плевать. Как же упустить звездный шанс парения на коне над собственным народом? Вперед! За свободу! Замесим наше возрождение на крови! Вперед! Победа или смерть! Ну а как иначе?

Однако, как случается в результате большинства народных восстаний, Тафиао, в 1881 году вернувшись из изгнания, увидел, что маори превратились в народ вдов, сирот и безземельных бедняков. Оставаться королем с тех пор значило нести ответственность за достижение двух целей: создать необходимые условия для выживания и вернуть хоть малую часть отнятой колонистами земли. Однако возвращение земель еще долго оставалось несбыточной мечтой. Короля Кроки, отца нынешней королевы, чаще можно было увидеть на пашне за рулем трактора, чем за столом переговоров с белыми властями.

Ну и зачем им эта земля? Что за первобытно-общинная феодальщина? Давно пора бороться за место в Интернете, а они все по земле тоскуют.

Пришли наконец другие времена. Папа римский стал готовиться принести извинения жертвам инквизиции, американцы – истребленными индейцам, палачи сталинских времен – своим жертвам… Все скопом. Такая эпидемия острого разбухания совести!

Новая мода докатилась и до забытой Богом страны. В городе Вайтанги лейбористское правительство даже учредило судебную палату, и ситуация, наконец, изменилась: в стране появился орган, куда маори могли обратиться с жалобами и который имел право передать все их предложения правительству.

В качестве компенсации в 1999 году маори были переданы финансовые средства и земли на общую сумму в 170 миллионов долларов. Правительство Новой Зеландии и даже лично королева Елизавета II принесли формальные извинения за совершенные в прошлом беззакония. Однако фактически Те Ата-и-Рангикааху до сих пор остается королевой не только без короны, но и без страны…

Население маори сейчас увеличивается быстрее, чем пакеха, и возрождение культуры маори оказывает сильное влияние на новозеландское общество. Одним из наиболее важных аспектов этого были усилия, предпринятые для интеграции маори и пакеха. Однако все попытки правительства урегулировать вопросы, связанные с финансовыми репарациями, выплачиваемыми взамен земель, утраченных маори, не увенчались успехом; эти вопросы до сих пор остаются открытыми на политической повестке.

Маори по-прежнему ненавидят белых; те отвечают им плохо скрываемой взаимностью. Если бы дурные лейбористы не ворошили старые раны, маори и дальше влачили бы свою лямку и кое-как потихоньку влились бы в существующее современное общество. Ведь только каждый десятый из них может говорить на своем древнем языке. Однако им стали бросать подачки, сама королева Елизавета II стала приносить извинения… Что может быть лучше столь благодатной почвы для роста национального самосознания, для молодого безудержного духа, желающего крушить и громить все, что попадет под руку, а повод всегда найдется?

Пакеха созрели до извинений? У них разболелась совесть? А в маори бродит кровь их предков. Белые хотят по-хорошему? Не будет им по-хорошему. Устроим им вторую Южную Африку! Замесим наше возрождение на крови! Вперед! Победа или смерть, а лучше и того и другого, и можно без хлеба!

Глава 11

Зачем Джону Смиту проломили череп?

Как водится, каждый год шестого февраля маори устраивают настоящие волнения – протестуют в день подписания Соглашения Ватанги. Иногда в демонстрациях протеста участвует более десяти тысяч человек. Они размахивают своими «флагами суверенности» с белой полосой и характерно закрученной спиралью между темной полосой сверху и красной снизу. Нередко они пытаются сбросить новозеландский флаг и заменить его своим.

И в этом году страсти накалились до предела. Когда полиция попыталась арестовать наиболее активных протестантов, толпа заорала: «Fuck off, this is our land!»[5] и бросилась на полицейских, кидая в них камни и комья грязи. В этот раз восставшим даже удалось заехать лидеру национальной партии в нос, после чего его увезли на амбулансе в больницу.

Кулаки маори сжимались крепко. Это словно о них в страхе шептал полумертвый Кафка: «Так крепко, как рука держит камень. А держит она его крепко лишь для того, чтобы швырнуть его как можно дальше. Но дорога приведет и в ту даль». А из дали той уже не будет пути назад!

Все эти волнения происходили и раньше, но в последние годы их масштаб увеличился настолько, что они стали вызывать серьезное беспокойство общественности.

«Доотдавались им землю!» – ворчали новозеландцы и, в общем, их недовольство было обосновано, поскольку до того, как больная на голову лейбористская партия не стала извиняться перед маори и раздавать им земли и деньги – все было более или менее тихо, а теперь в нарастающих волнениях можно было легко разглядеть интонации палестинцев и южноафриканцев, борющихся за свою независимость.

Просто поразительно, как в разных концах света повторяется одна и та же история. Какие-нибудь старинные обиды эксгумируются из могил истории и начинают диктовать логику сегодняшнего дня.

Из-за того, что англичане чего-то не поделили с людоедами сто шестьдесят лет назад, сегодня какому-нибудь Джону Смиту проломили череп. Ну а как иначе? Ведь каждый народ должен свободно самоопределяться! Пакеха, убирайтесь в свою Англию! И никого не волнует, что сын за отца не отвечает, а тем более правнук за прадеда, что эти самые пакеха живут здесь десять поколений, и все, что построено и создано в этой стране, существует благодаря их упорному труду.

Происходит колоссальная подмена понятий. Совершенно упускается из внда, что события 1840 года нельзя мерить сегодняшними мерками. Тогда никому и в голову не могло прийти, что все люди равны, и что дикари-людоеды должны иметь право на самоопределение, которое они, вооружившись ружьями, кстати, понимали не иначе как самоуничтожение в результате междоусобиц.

Далее совершенно забывается, что эти бедные маори сами были хороши – убивали и съедали каждого, кто попадался, но теперь им, конечно, подавай свободу и самоопределение. Для чего? Чтобы, следуя своим вековым традициям, они снова вернулись к людоедству?

Да они уже и не готовы опускаться до взаимосъедения. Большинство из протестующих – студенты современных университетов, рабочие и служащие, водящие современные автомобили, платящие налоги и смотрящие по вечерам телевизор. Они говорят и думают по-английски, и поначалу пришли просто потусоваться, но когда полиция стала наседать, разумеется, пришли в ярость. Ну, и досталось какому-то Джону Смиту, проходившему мимо. А что? Нечего шляться по нашей земле!

Они молоды и им хочется громить. Иначе их жизнь скучна и безынтересна. Их лидерам хочется руководить. Иначе они лишь жалкие трактористы, как их наспех назначенные короли. Журналистам хочется освещать очередной скандал. Иначе они просто бездарные писаки. Политикам нужно спекулировать на чувствах населения. Иначе их рано или поздно переизберут и отстранят от власти… Все заняты, все при деле. Все понятно. Но вот только зачем несчастному Джону Смиту проломили череп?

Причем кто проломил? Неясно. Полиция схватила пятерых человек и увезла в тюрьму, а Джона Смита – в морг.

Сначала все было очень весело. Самые крутые с татуировками на лицах в виде залихватских спиралей толкались особенно активно. Потом в ход пошли камни. Они летели в полицию и просто в прохожих. Их полет знаменовал собой вырывающееся наружу неизбывное стремление народа к свободе. Да, именно к свободе бесшабашного, ничем не спровоцированного убийства! Людям в толпе казалось, что их древние вожди спустились с небес и швыряют камни вместе с ними в ненавистных пакеха! Ах, что за потеха швырять камнями в пакеха! И не важно, что вчера и завтра мы снова будем работать с ними бок о бок, читать те же самые газеты, ходить в те же самые школы и смотреть те же самые телепередачи. Ах, какое волнительное чувство – метать камни в живых людей, и не просто из хулиганского порыва, а по велению зова предков. Это наша земля – земля длинного белого облака. Это наши облака, наш воздух, наша вода. По какому праву? Да по такому, что наши предки приплыли сюда раньше ваших, убили и съели всех местных жителей, а вы оказались трусами и не смогли убить и съесть нас!

Ах, как хорошо чувствовать в себе дикарские приливы гнева. Убирайтесь с нашей земли! Проклятые пакеха! Справедливость на нашей стороне. Даже ваша жалкая королева извинилась перед народом маори за то, что нарушилась священная связь поколений, имеющих право на ту землю, которую они завоевали первыми, убив и съев предыдущих обитателей. Елизавета попросила прощения за то, что ее предки не сумели съесть наших предков!

Толпа дышала и жила своей отдельной, непонятной даже ей самой жизнью. Волны пьянящего возмущения прокатывались по ней то в одном, то в другом направлении. Это была сладкая минута апогея единения целого народа…

А потом Джону Смиту проломили череп…

Несправедливо? Конечно же, несправедливо. Полиция должна была позволить маори самоопределиться и по традиции съесть хотя бы сердце своей жертвы, следуя примеру их кумира, легендарного вождя Те Кохипипи, который как-то ночью страшно удивил своих врагов, убивших его дочь. О том, что он сделал, мы можем только догадываться, потому что известно: ранним утром он вырезал сердца у тех, кого убил, положил их в льняную материю и отправился домой. На полпути, в середине горной гряды, он устроил себе привал, развел огонь и съел часть сердец. С тех пор, кстати, эта горная гряда называется Te-Ahi-Manawa-a-Te-Kohipipi (Огонь сердец Te-Кохипипи).

Какая славная история! Какие красочные легенды! Один только вопрос: зачем мирному гражданину Джону Смиту проломили череп в 2004 году?[6]

Так получилось… Когда речь идет о свободе народа, нечего думать о маленьких неприятностях. Но для Джона Смита эта «неприятность» оказалась большой! Почему, вместо того чтобы сидеть в кругу семьи за ужином, он лежит в морге с проломленным черепом? Когда мы найдем ответ на этот вопрос, пожалуй, настанет золотой век человечества и закончится многовековая эра под названием «Так получилось!»

Глава 12

Никто не лишит тебя твоего моко

Сеня Вечнов тоже считал себя посторонним, нечаянно ушибленным пролетающим камнем по голове. Так или иначе, ему казалось, что он чувствует себя не намного лучше, чем Джон Смит, лежащий в морге с проломленным черепом. Иногда Вечнов думал, что с удовольствием поменялся бы с Джоном местами. Сеня не знал мистера Смита лично, но о нем весело рассказывали пятеро задержанных маори, которые в тюрьме вели себя как национальные герои и даже чуть не подрались, споря, кто же именно проломил Джону голову. Хотя на допросах их показания звучали диаметрально противоположно…

Для Сени начались дни, похожие один на другой, и ночи, тошные до омерзения. Днем – вывод на улицу с перерывом на обед, а ночью – придурки, воющие на луну. Приятным разнообразием были звонки от жены и родителей два раза в неделю, если позовут к телефону, и приход адвоката. Тогда его переодевали в омерзительный оранжевый комбинезон и вели в зал свиданий.

Потихоньку Сеня начал осматриваться. Тюрьму населяли в основном местные аборигены с татуированными рожами и слегка выпученными глазами, как правило, крепкие особи, или же другой тип – ирландско-арийский, впрочем, не меньшие ублюдки. Одни, разумеется, ненавидят других.