Таинства ночи

Когда Изабель повернула вертолет к имению Глэдстоуна, Крофт начал волноваться о Мерси. Как она там? Ему не нравилось, что пришлось оставить ее одну, однако совершить эту воздушную прогулку было необходимо. Это позволило ему лучше узнать местность. А заодно и Изабель. Похоже, у этой женщины много талантов, и ожидать от нее можно всего.

Ну что ж, с местностью он познакомился. И теперь, если что, сможет незаметно добраться до имения Глэдстоуна.

А вот с Изабель он познакомился хуже. Но достаточно для того, чтобы понять, насколько она опасна.

Глава 12

Когда чуть позже Крофт предложил Мерси подняться наверх, чтобы переодеться к роскошному ужину, она с радостью согласилась. Гости приехали в специально нанятом автобусе. Казалось, они все предпочитали вызывающую одежду, невообразимые стрижки и яркий макияж.

Несколько человек сразу же отправились в бассейн, и тропический сад превратился в нудистский пляж. В бассейне шумели так, что было слышно во всем доме.

Даллас и Лене сначала ездили за прибывшими к внешним воротам имения, где остановился огромный автобус. Гостей привозили в имение на джипе. Теперь же оба помощника Глэдстоуна были заняты смешиванием коктейлей и приготовлением закуски.

— Да, Даллас и Лене просто незаменимы здесь, — заметила Мерси, когда они шли по коридору. — Хороших помощников всегда так сложно найти. Я обязательно спрошу Эрасмуса, где он отыскал этих двоих. Правда, с Изабель он, кажется, прокололся, но кто из нас не ошибается. Куда мы все-таки идем?

— Принять душ.

— Что, вспотел, пока порхал в небесах? — слишком уж приторно спросила Мерси.

— Опять принялась за старое? — Он впихнул ее в ванную, закрыл дверь и включил воду.

— Не суди меня строго, у меня был такой тяжелый день, — вздохнула Мерси.

Крофт прислонился к металлической полке и сложил руки на груди.

— Так расскажи мне, как ты провела день.

— Ну, конечно, мой день не был таким приятным, как твой, однако у меня есть что тебе рассказать. Я едва не заснула в подземелье.

— Глэдстоун устроил тебе еще одну экскурсию?

— Вот именно. Конечно, информация, которую я собрала, совершенно не относится к делу и абсолютно бесполезна. Но слушай: в доме Глэдстоуна нет ни одного камина, потому что он боится открытого огня. И он очень интересовался тобой.

Крофт насторожился.

— Мной?

— Я не думаю, Крофт, что из этого можно сделать серьезные выводы. И еще. Там, в подземелье, я вдруг начала засыпать, но Эрасмус все говорил и говорил. У него ведь очень необычный голос, ты заметил? А я слушала, слушала… Все было как во сне. И вдруг он спрашивает меня о тебе. И тогда я вдруг подумала о том, что все-таки это значит — быть загипнотизированной.

Крофт схватил ее за плечи.

— Что ты ему сказала?

— Успокойся, ничего. Я знала, что ты не задумываясь придушишь меня, если я скажу ему хоть слово. Уж поверь, стоило мне представить тебя разъяренным, сон как рукой сняло.

Крофт засмеялся.

— Сомневаюсь, что ты вообще могла бы предать меня, даже если бы и попыталась.

— Кто знает… У него такие глаза… Я все пыталась вспомнить, где я видела этот цвет. Если не забудешь, обрати внимание, они как вода в бассейне, когда включены подводные лампы. Так вот, я подумала о тебе и сразу же очнулась. Я сказала, что хотела бы выпить чаю со льдом, и мы пошли наверх. Конец. Честно говоря, я не думаю, что произошло что-либо серьезное. Однако, учитывая твою уникальную способность делать из мухи слона, я решила, что эта глупая история тебя очень заинтересует. Сначала я собиралась сразить тебя наповал названиями наиболее ценных книг из коллекции Глэдстоуна, однако это проклятое чувство сонливости помешало мне осуществить сей грандиозный план. И все же я кое-что запомнила.

Она быстро перечислила книги и их авторов.

— Интересно, — заметил Крофт, когда она закончила. — Акценты расставлены совершенно по-другому, однако представленные экземпляры не менее уникальны. Кажется, эта коллекция подобрана с большей тщательностью, чем коллекция Грейвса.

— Ты все еще думаешь, что Глэдстоун — Грейвс?

— Я просто печенкой чувствую, что это один и тот же человек. Однако все снова упирается в «Долину». Сегодня ночью я все-таки загляну в подземелье.

— Зачем?! — воскликнула Мерси.

— Понимаешь, в нем есть что-то страшное. Это ведь самое охраняемое место в доме. Ни Пикассо, ни Мондриан не охраняются так сильно, а они каждый стоят столько, сколько все книги, вместе взятые. И «Долина»— не ахти какая дорогая книга — отправляется на хранение именно в подземелье, не ставится на полку в гостиной, где у Глэдстоуна тоже не менее дорогие книги.

— Я думаю, ты преувеличиваешь важность этого подземелья, — задумчиво сказала Мерси.

— Ну да. И Глэдстоун тоже преувеличивает… его важность. Ты ему так и скажи: «Ваши книги не такие уж и ценные, чтобы запираться с ними в хранилище. Зачем вам это надо?» Посмотрим, что он тебе ответит… Подземелье похоже на крепость в крепости. Последнее убежище.

— Или тюрьма, — вздрогнула Мерси, вспомнив, какой маленькой ей показалась комната, когда Глэдстоун запер дверь.

— Да, — задумчиво согласился Крофт. — Крепость или тюрьма. Однако если Глэдстоун действительно Грейвс, ему на всякий случай нужен путь к отступлению. На этот раз он будет более осторожным, чем тогда.

— Если только это действительно Грейвс. А теперь расскажи мне, как тебе прогулка на вертолете? Изабель заигрывала с тобой?

Крофт чуть склонил голову набок.

— Как ты догадалась?

— Интуиция. Слава Богу, что завтра мы уезжаем. В следующий раз она бы предложила тебе отправиться в экспедицию на поиски какого-нибудь редчайшего дикого цветка. Что она тебе рассказала?

— О чем?

— О Глэдстоуне. Давай, Крофт. Я знаю, что ты полетел не только для того, чтобы болтать и веселиться с Изабель. Узнал что-нибудь интересное?

— Если только тебе может показаться интересным тот факт, что в последние годы Глэдстоун был импотентом.

— Ты ей веришь?

Крофт пожал плечами.

— А почему бы и нет?

— Почему нет?! Ну так я скажу тебе, почему нет. Можешь поверить моему слову, Изабель Асканиус ни за что не станет преданно служить мужчине, который ни на что не способен в постели. — Мерси ударила кулачком в стену и, нахмурившись, взглянула на свое отражение в зеркале. — Она же шикарная, красивая женщина. Она могла бы найти себе другого сладкого папочку, если бы не получала от Глэдстоуна того, что ей нужно.

— А может быть, она как раз получает от Глэдстоуна все, что ей нужно. И возможно, то, что ей нужно, отнюдь не секс?

— А чего же еще ей желать, кроме секса и денег?

— Тебе ведь не нравится эта женщина, да?

— Да.

Крофт слабо улыбнулся.

— Я скажу тебе, что еще она может получать от Глэдстоуна. Уважение и власть.

Мерси вскинула голову.

— Уважение? За что?

— За то, например, что она отличный пилот. Я убедился в этом сегодня и сказал Изабель, что она замечательно управляет вертолетом. А ты, наверное, вообразила, что я сказал ей, что она прекраснейшая из женщин?

— А власть? Какая еще власть?

— Я пока не уверен до конца, однако кое-что могу сказать тебе. Думаю, Изабель играет здесь первую скрипку. Она отнюдь не предмет роскоши, как может показаться на первый взгляд. Не забывай, что именно она нашла нас той ночью в бассейне. Не Глэдстоун спустился, чтобы выяснить причину шума, а Изабель.

— И Лене.

— Верно, однако, полагаю, Даллас и Лене стоят на самой последней ступеньке здешней иерархической лестницы.

— Пусть так, — согласилась Мерси, — но не вижу, какое это имеет отношение к нам. Что с того, если Изабель нечто большее, чем просто любовница Глэдстоуна? Что это доказывает?

— Ничего. Просто интересная информация, — Крофт потер подбородок. — Полагаю, мне следует побриться, как думаешь?

Мерси не сдержалась и съязвила:

— А что, Изабель пожаловалась на твою пятичасовую щетину?

— Отнюдь. — Крофт начал медленно расстегивать рубашку.

— Крофт, скажи мне, а что произошло, когда Изабель попробовала соблазнить тебя?

— Ничего.

Он снял рубашку и потянулся за бритвой.

— Так уж и ничего?

— Ничего.

— Отлично, — удовлетворенно произнесла Мерси.

Он изогнул бровь.

— Неужели ты мне веришь?

— Конечно. В некоторых ситуациях, Крофт, тебе можно верить на все сто.

— А в других?

— В других ты бываешь загадочен, как тень отца Гамлета. Ты действительно порой бываешь чертовски похож на призрак.

— На призрак?

— Да. И только одно заставляет меня считать тебя существом из плоти и крови: некоторые части твоего тела порой бывают очень ощутимы. — Мерси опустила свой взгляд ниже пряжки его пояса. Она постаралась сделать вид, что это получилось у нее случайно, однако почувствовала, что краснеет, и поспешила к двери. На самом деле она была не особенной специалисткой в подобного рода сексуальных провокациях. И только мысль о том, что Изабель пыталась соблазнить Крофта, придала ей смелости. Мерси уже раскаивалась в своих словах. Ну зачем надо было это говорить? И кто ее всегда за язык тянет?

Внезапно Крофт оказался рядом и обнял Мерси. Он притянул ее к себе и поцеловал глубоким, страстным поцелуем. Его язык проскользнул между ее зубов, а пальцы ласково взъерошили волосы. Мерси услышала свой собственный стон. Когда он отпустил ее, она задыхалась. Глаза Крофта сияли.

— Я не призрак, Мерси. Когда все это закончится, я дам тебе возможность вновь почувствовать, как тверд и ощутим я могу быть порой.

Мерси пулей вылетела из ванной. Надо бы спросить Изабель, как обычно ведут себя в подобных ситуациях, яростно решила она.

В десять вечера пирушка была в разгаре. Мерси все очень нравилось, но какое-то непонятное беспокойство ни на миг не покидало ее. Она впервые попала на подобную вечеринку. Как однажды подметил Крофт, она действительно вела весьма замкнутый образ жизни.

От невероятного шума у Мерси разболелась голова. Музыкальный центр рычал, грохотал, визжал. Современная музыка гремела на весь дом. Смех, разговоры, крики и звон бокалов становились все громче. Мерси это очень раздражало. Она вообще не понимала, как в таком грохоте можно что-нибудь услышать.

С трудом ей удалось разобрать несколько фраз из разговора каких-то парней с разноцветными волосами. Они обсуждали картины из коллекции Глэдстоуна. Однако вскоре Мерси решила, что такой разговор можно назвать как угодно, но только не обсуждением. Каждый из участников доказывал свою точку зрения, не обращая внимания на возражения остальных. Если же кто-то из посторонних пытался вступить в разговор, на него смотрели как на идиота.

Это была довольно странная группа интересующихся только собой людей, которые казались неестественными в пестрой одежде. У Мерси сложилось впечатление, что они просто рисуются друг перед другом.

Вино лилось рекой, но через некоторое время Мерси поняла, что всеобщая веселость вызвана не только спиртным. То тут, то там она чувствовала резкий запах марихуаны. Она заметила, что гости время от времени покидали комнату, а спустя несколько минут возвращались в неестественно приподнятом настроении.

Крофт, возможно, и считал ее наивной, решила Мерси, но что здесь происходит, она уже догадалась.

— Почему ты стоишь в углу и выглядишь такой букой? Это же вечеринка. Расслабься и веселись, Мерси.

Голос Крофта звучал как-то странно-радостно. Слишком радостно, принимая во внимание всю серьезность происходящего.

— Вот ты где. — Мерси облегченно вздохнула. — А я все думала, куда ты пропал. Я не видела тебя в толпе и боялась… — Она неловко запнулась, оглядываясь по сторонам. Однако никто, казалось, не обращал на них внимания, а любые подслушивающие устройства, которые могли быть помещены в комнате, уже наверняка сломались от такого грохота. Она посмотрела на Крофта. — Почему ты так странно улыбаешься? Что случилось? С тобой все в порядке?

— Знаешь, когда ты нападаешь на меня, ты делаешься очень милой. — Он пригубил вино из бокала. — Со мной все в порядке. У меня просто прекрасное настроение. Давно я не чувствовал себя так хорошо.

— Рада слышать. Но тебе не кажется, что ты немного переигрываешь?

— Это маскировка, — произнес он заговорщическим шепотом. — Должен слиться с толпой.

— Да, у тебя это неплохо получается.

— А вот ты выглядишь просто отвратительно. Скучней физиономии я не видел. Что ты пьешь?

— Воду.

— Ну, тогда все понятно.

— Что понятно?

Его брови сошлись на переносице. И Крофт тряхнул головой, как будто пытался объяснить Мерси, что имел в виду. Выражение его глаз все время менялось.

— Все в порядке. — Он оглянулся на разноцветную кричащую толпу. — Сейчас самое время настоящему призраку приступить к работе. Поиграем в человека-невидимку, а заодно и в агента 007.

Мерси уставилась на Крофта. Что с ним происходит? Если он будет продолжать в том же духе, то такую кашу заварит! Она до смерти испугалась.

— Крофт, ты уверен, что хочешь спуститься туда? Неужели ты не можешь придумать еще что-нибудь, чтобы получить нужные тебе сведения о Глэдстоуне? Если тебя поймают…

— Меня не поймают.

— Ты уверен? — прошипела она раздраженно. Его легкомыслие поражало ее, к тому же это было совершенно не похоже на Крофта. — А если это все-таки случится?

— В таком случае ты просто притворишься изумленной, как и все гости.

— Что ты несешь?!

Он нежно потрепал ее по щеке и сказал с преувеличенным спокойствием:

— Если меня поймают, то ты просто притворишься что ничего не знаешь. Ты скажешь всем, что поражена моим поведением. Я, должно быть, использовал тебя чтобы подобраться к коллекции Глэдстоуна. И во всей этой истории ты всего лишь невинная жертва.

— За то время, пока мы вместе, Крофт, мне и так уже не раз пришлось разыгрывать эту роль. Послушай, лучше отказаться от того, что ты задумал, пока не поздно. В саду сейчас наверняка куча народу. Кто-то из них может заметить, как ты забираешься в библиотеку.

— Нет. — Он радостно улыбнулся, увидев молоденькую девушку, чьи волосы были выкрашены под цвет ее ярко-зеленого платья. Та улыбнулась ему в ответ, помахала рукой и затянулась длинной сигаретой.

— Что ты имеешь в виду под этим своим «нет»? — Мерси хотелось ударить его, чтобы привести в себя. Поведение Крофта было настолько странным, что Мерси не знала, что и думать.

— В бассейне сейчас никого нет, Я только что спустился и проверил. Все пусто.

— Я не хочу, чтобы ты туда ходил.

Крофт глупо усмехнулся:

— Не волнуйся за меня. Там пусто. — Он сделал еще один глоток. — Ты попробовала осетрину в белом вине? Она просто великолепна, я съел немного.

Мерси покачала головой. Ей кусок в горло не шел с тех пор, как начался этот жуткий вечер. С Крофтом что-то явно было не так. Она никогда прежде не видела его таким. Несет всякий бред. И при чем тут осетрина?

Если бы она знала его похуже, то подумала бы, что он слишком много выпил. Но такого не может быть. Крофт никогда не позволял себе напиться. Она никогда не видела, чтобы он хоть немного пьянел.

— Вероятно, Даллас и Лене только что выгнали всех из бассейна, — задумчиво произнесла Мерси. — Большинство уже настолько пьяны, что запросто захлебнутся не то что в бассейне, а даже в луже. Однако я не думаю, чтобы такой человек, как Глэдстоун, не позаботился об охране. Кстати, а где он сам?

— Возле окна разговаривает с каким-то бородачом.

Мерси посмотрела в другой конец комнаты и увидела Глэдстоуна, оживленно о чем-то спорящего с нервным молодым человеком. Изабель стояла рядом и внимательно слушала. Слишком уж внимательно, подумала Мерси, наверняка она притворяется.

— Это Мика Морган. Я как-то встречалась с ним, — сказала Крофту Мерси. — Глэдстоун утверждает, что через три-четыре года он будет пользоваться самым большим спросом на художественном рынке. Поэтому он уже сейчас начал покупать работы Мики. Те картины, что висят в кабинете, принадлежат именно его кисти.

— А почему бы тебе не подойти к ним?

— Снова маскировка? Ты хочешь, чтобы я отвлекла Глэдстоуна и Изабель, а ты тем временем спустишься вниз и будешь взламывать замки?

Крофт одарил ее сияющим взглядом.

— Ты ведь не подведешь меня, дорогая Мерси? Лене и Даллас так забегались между баром и буфетом, что им и в голову не придет спуститься вниз.

— Мое участие в этом деле тебе не понадобится, — сухо сказала Мерси. — Ты, кажется, способен появляться и исчезать без какой-либо помощи с моей стороны.

— Никогда не повредит подстраховаться.

— Так и быть, помогу тебе. — Мерси направилась было к Глэдстоуну и Изабель, но тут же обернулась. — Ты уверен, что в состоянии сделать это сегодня вечером? Сколько ты уже выпил?

— Всего полстакана. Как раз столько, сколько нужно, чтобы выглядеть общительным. — Он снова улыбнулся. — Да не беспокойся ты так, дорогая. Я не пьян.

— Интересно, а я бы сказала обратное. — Не дожидаясь, она смешалась с толпой.

Пробираясь сквозь заросли тропических джунглей, Крофт думал о разговоре с Мерси. Он прекрасно понимал, что она не одобряла его затеи, и тем не менее она собиралась помогать ему. Мерси была действительно предана ему, решил Крофт. И от этой мысли ему стало еще радостней. После окончания всей этой истории он серьезно поговорит с Мерси об их будущем. Эта женщина из тех, кто рядом с мужчиной в беде и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии…

К черту все, теперь-то он мог признаться себе, что с ним на самом деле было что-то не так. Крофт никогда не думал о женитьбе, но теперь…

Волна тошноты захлестнула его. Черт, что такое с его желудком? Вот уже в третий раз за последние полчаса его внезапно начинало тошнить. Пока, конечно, ничего страшного, однако если это не пройдет, то может плохо кончиться. Тошнота может свалить мужчину не хуже, чем удар в пах.

Крофт не мог вспомнить, когда в последний раз он страдал от болей в желудке. Что же, черт возьми, с ним случилось? Может, он отравился чем-нибудь на банкете? Но он попробовал лишь несколько кусочков копченой осетрины и пару сухих печений. Кроме того, он выпил полстакана вина, но вряд ли это из-за него. Ведь вино — не какая-нибудь гнилая кислятина, а великолепное бордо.

Гнилая кислятина. Вот так шуточка! Как будто у Глэдстоуна могли подавать что-то, кроме превосходного вина. Крофт поймал себя на том, что улыбается. Когда он думал о Глэдстоуне, его так и тянуло расхохотаться. Представить только: Эрасмусик — и подал дешевое вино. Какой скандал. Крофт хихикнул.

И тут же его как током ударило. Что он делает? Он бы еще встал около бассейна и запел. Тогда точно можно было бы утверждать, что он не издал ни малейшего звука и удачно провел операцию. Орать во все горло и ожидать, что тебя никто не услышит, — то же самое, что пройти через кишащее крокодилами болото и даже не разбудить ни одного из хищников.

Как там назвала его Мерси? Призрак? Так и надо быть призраком, прокрасться внутрь, внимательно осмотреть содержимое подземелья и выйти. Если там ничего нет, надо проскользнуть наверх, в кабинет.

Он обязан найти улики. Каждой клеточкой своего существа он чувствовал, что Глэдстоун был Эганом Грейвсом. Слишком много похожего в поведении, образе жизни. Например, эта его отдаленная от всего мира колония художников, видящих в нем своего кумира. Слишком похоже на культовое сборище. И этот голос. Рэй Чандлер однажды говорил ему, что его дочь все еще вспоминает о завораживающем голосе ее бывшего гуру. Затем, хорошая охрана. Имение в Скалистых горах напоминало чем-то Крофту поселение Грейвса на Карибах. Только вот собаки. У Грейвса их не было.

Но несмотря ни на что, Крофт был просто уверен в том, что Глэдстоун был воскресшим Грейвсом, Все, что ему необходимо, — это подтвердить свое предположение. Как только он это сделает, он первым делом отправит домой Мерси. И только тогда станет действовать. Иначе Мерси окажется в опасности.

Тошнота снова обрушилась на него, а когда прошла, Крофту стало вдруг очень легко. Крофт поморщился. Такого с ним никогда не было. Три года назад он в последний раз «превращался»в призрака. Но тогда он был собран, предельно внимателен и мгновенно реагировал на малейший шум. Опасность щекотала ему нервы, но Крофту нравилось рисковать, нравилось ходить по краю бездны. В этом он был профессионал.

Однако сегодня с ним происходило неладное. Чувство странной расслабленности, бездумного веселья не давали ему сосредоточиться. Все было как в тумане. И это радужное настроение исчезало лишь тогда, когда его начинало тошнить.

Крофт потряс головой. Может быть, ему удастся прийти в себя? Он не должен чувствовать головокружение. Только не сейчас. Если бы у него было время, он оставил бы это до завтра. Но завтра они уезжают.

А значит, нельзя расслабляться. Он никогда не позволял себе терять контроль над собой. Никогда.

За исключением тех случаев, когда он занимался любовью с Мерси.

Каждый раз, когда он только прикасался к ней, он был уверен, что сможет руководить не только своим, но и ее поведением. Однако потом он забывал обо всем на свете. Страсть захватывала его целиком. Многое бы он отдал, чтобы понять, что же все-таки происходило с ним, когда Мерси была рядом. Его чрезвычайно беспокоило то, что он никак не мог объяснить, почему это происходило.

Но сейчас-то ее нет рядом с ним! И нет оправдания, почему он ведет себя так по-идиотски. Что-то не в порядке, однако слишком поздно возвращаться. Другой возможности не представится. А остаться здесь еще на день-другой — слишком большой риск. Сейчас Мерси в безопасности, однако если Глэдстоун и Изабель что-то заподозрят, они в первую очередь примутся за нее.

А Крофту меньше всего хотелось, чтобы из-за него Мерси угрожала опасность. Закончить то, что случилось три года назад, — это его долг. Но он обязан защитить Мерси. Она ведь так легко могла попасть в беду.

Крофт нежно улыбнулся, когда подумал о ее безрассудности. Ей обязательно нужен кто-то, чтобы оберегать ее.

Воспоминания, как Мерси лежала обнаженной на поле диких цветов, всплыло в его памяти. Она была чертовски сексуальна, такая мягкая, теплая и приглашающая, а она сама этого даже не осознавала.

Крофт снова потряс головой. Что же, черт возьми, с ним все-таки случилось? Он все сильнее возбуждался, просто хоть кричи. Обычно у него никогда не возникало проблем с тем, чтобы не думать ни о чем, кроме работы. Ему нужно, очень нужно сконцентрироваться. Иначе надо бросать работу и отправляться на пенсию.

Нет, он возьмет себя в руки, он не позволит себе думать о Мерси и о сексе.

Господи. Опять секс. Он просто сойдет с ума, если ему не удастся избавиться от этих эротических мыслей. Все, хватит. Забыли о Мерси. Нет ее и никогда не было. Главное — дело. Долгие годы он тренировался полностью контролировать свое тело и мозг независимо ни от чего.

Крофт почти пришел в себя, когда резкая боль согнула его пополам.

Так. Спокойно. Все хорошо. Боль уходит. Это, должно быть, все-таки осетрина. Чертовски устарелый способ — подсыпать яд в пищу.

Странно, если он отравился недоброкачественной рыбой, то почему он чувствует себя так легко и приятно? Это больше походит на алкогольное опьянение.

Но он никогда не напивался. Никогда. Он никогда не позволял себе становиться таким, как его отец. Он не смел. Крофт знал свои пределы и никогда не нарушал их. Никогда. И к тому же он выпил лишь полбокала вина.

Крофт оглянулся, смутно припоминая, что верхнее освещение выключили сразу же, как выпроводили всех гостей. Бассейн слабо мерцал. Он видел его мерцание, идя по тропинке, ведущей к подземелью. Лампочки, спрятанные в кронах деревьев, оставались гореть, а потому тропический сад, окружавший Крофта со всех сторон, таинственно сиял загадочной паутиной теней. Этот эффект был прекрасен и экзотичен. Такие джунгли обязательно бы понравились артистичной толпе, собравшейся теперь наверху. Как жаль, что рядом не было никого, кто мог бы восхищаться этим садом вместе с ним.

Как замечательно, должно быть, заняться с Мерей любовью посреди этой красоты.

Крофт прошел через весь тропический сад и тяжело прислонился к стеклянной двери, ведущей в имитированную библиотеку. Он мог видеть сквозь нее металлическую дверь в подземелье. Когда он навалился на стеклянные двери, то был удивлен, насколько тяжелыми они оказались. Прошлой ночью он совсем не заметил их веса.

Очутившись в комнате, он направился к хранилищу. Крофт остановился. Итак, надо вспомнить, как он прошлой ночью открывал замок. Но зачем для этого останавливаться? Он ведь прекрасно все помнил. Медлить нельзя. Но сейчас только одно желание переполняло все его существо — лечь и отдохнуть. Расслабленным движением он достал миниатюрные инструменты.

Какое-то мгновение Крофт стоял покачиваясь и, глядя на маленький замок, подбирал инструменты. Он набил на этом руку. Он прекрасно умел пользоваться отмычками. Итак, он не должен был стоять здесь и вспоминать, что нужно делать.

Нетерпеливо он наклонился к двери подземелья. У него было совсем мало времени.

Несколько неудачных попыток — и изощренный замок все-таки подался, как и прошлой ночью. Крофт взялся за ручку двери.

Он не просто хотел еще раз посмотреть на содержимое подземелья. Ему хотелось еще раз взглянуть на «Долину». Эта чертова книга все еще оставалась ключиком ко всем тайнам. Он столько раз изучал ее, но его не покидало ощущение, что он что-то пропустил. Ручка двери повернулась.

Стоп. Опасность. Рядом кто-то есть.

Ни единого шороха, но Крофт знал, что не ошибается. Еще много лет назад он научился доверять интуиции. Выживание в его особенной профессии зачастую значило необходимость прислушиваться к шестому чувству.

В этот момент новая волна тошноты захлестнула его. Черт, как не вовремя!

Он пошатнулся. Усилием воли подавил это тошнотворное ощущение. Сейчас на карту поставлено все.

Нужно во что бы то ни стало установить контроль над собой.

Тошнота постепенно отступила. Крофт воспользовался преимуществом возвращающейся эйфории и направился к стеклянной двери. Он чуть прикрыл за собой дверь подземелья, однако не стал запирать ее. Крофт вступил в сад. И сразу вспомнил, о чем он подумал, когда впервые увидел его.

Отличное место, чтобы охотиться или прятаться. Гравий заскрипел под его ногами. Обманчивое чувство эйфории, должно быть, сделало его совсем невнимательным. Или этот скрип издал кто-то другой? Он, черт возьми, должен был быть в состоянии определить разницу.

Тяжелая ветка папоротника загородила ему дорогу. Крофт протянул руку и нетерпеливо отвел ее. Тот, кто прятался в саду, был не гостем. Гость не стал бы красться за ним как кошка.

Что ж, поиграем, подумал Крофт. Мерси всегда повторяла, что он напоминает ей призрак. Теперь самое время превратиться в привидение.

Снова шорох. Его собственный шаг или кого-то другого.

Крофта прошиб холодный пот. Да что с ним происходит?

Это что угодно, но только не нервы. Он знал вкус страха, а сегодня ночью он не боялся. Пока не боялся.

Крофт направился к бассейну. В том направлении было больше света. Он вынудит второго охотника обнаружить себя на фоне голубого сияния подводных ламп.

Какая замечательная идея, подумал он. Заставить того, другого, обнаружить себя. Жалко что Мерси не сможет оценить такой удачный ход. У Крофта сложилось впечатление, что она не слишком высокого мнения о его способностях стратега. Как мало она знает. Он прекрасно справляется с подобного рода работой.

Прекрасно. Однако не этой ночью.

Крофт почувствовал движение за спиной.

Он попытался повернуться, споткнулся и едва удержался на ногах. Движение, которое едва ли можно назвать выдающимся примером отличной координации. Однако оно, возможно, спасло ему жизнь. Удар пришелся по плечу, а не по голове.

И хотя Крофт знал, что должен ответить, тело отказывалось повиноваться ему. Нет, сегодня не его день. Надо было послушать Мерси и не лезть в подземелье.

Единственное, что ему теперь оставалось, — поддаться силе удара. Он позволил столкнуть себя в бассейн.

Теперь главное — суметь убедить противника, что он утонул. Крофт глотнул воздух и погрузил лицо в воду. После стольких лет тренировок он должен суметь задержать дыхание по крайней мере минут на пять, пока убийца не уйдет.

В том, что его пытались убить, Крофт не сомневался. Учитывая данные обстоятельства, это было бы весьма логичное предположение. Чересчур перепившие бедняги, которые к тому же получили удар по голове и упали в бассейн вниз лицом, обычно тут же тонут.

Крофт открыл глаза и уставился в воду. Мерси была права. Цвет воды имел жуткое сходство с цветом глаз Глэдстоуна.

Мерси, милая Мерси, как ты нужна мне!

Глава 13

К огромному своему удивлению, Мерси обнаружила, что беседа с Микой Морганом, Глэдстоуном и Изабель очень ее увлекла. Мика болтал без умолку. Глэдстоун вставлял замечания, и хотя они не всегда были удачными, голос Эрасмуса компенсировал это.

— Одним из важнейших преимуществ работы в Санта-Фе, — серьезно объяснял Мйка, — является то, что между мной и Нью-Йорком будет пара тысяч миль. И вам вовсе не следует беспокоиться, что на меня окажет влияние искусство Западного побережья. Два года назад, когда вы сказали, что мне нужно покинуть Нью-Йорк, вы были абсолютно правы. Но я изменился. Думаю, пришло время покинуть колонию. Я все больше задыхаюсь здесь.

— Переезд в Санта-Фе ничего не даст тебе, Мика. Ты обязательно попадешь под влияние тамошней живописи, — успокаивающе говорил ему Глэдстоун. — В твоих работах появится разностилье. Думаю, тебе следует сначала отработать свой уникальный стиль, а уж потом ехать со своими картинами в Лос-Анджелес, Нью-Йорк или Санта-Фе. Колония творит с тобой настоящие чудеса.

Голова Мики подпрыгивала то вверх, то вниз, как чертик на резинке.

— Я знаю, Эрасмус. Я многим ей обязан. Признаю, что, как правило, вы оказываетесь правы, но…

Изабель мягко улыбнулась.

— Эрасмус всегда прав. Когда дело касается подобных вещей, тебе следует прислушиваться к его мнению.