В лучах закатного солнца титановый куб, в котором свила гнездо компания «Биоген рисерч», казался ослепительно-красным, окрашивая разместившиеся под его сенью автопарковки в темно-апельсиновый цвет. Президент «Биогена» Рик Дил вышел из центрального подъезда, остановился, чтобы надеть солнцезащитные очки, а затем неторопливо двинулся к своему новому, с иголочки, «Порше Каррера SC». Он обожал эту машину, которую купил за неделю до заключения брака, лежавшего теперь в руинах, и…
      — Твою мать!
      Он не верил своим глазам:
      — Сука! Стерва! Сволочь!
      Его парковочное место было пустым. Машина исчезла.
      — Вот гадина!
      Дил не знал, каким образом это проделали, но был абсолютно уверен: машину забрала жена. Скорее всего, это сделал ее любовник. Как-никак в последнее время она трахалась с торговцем автомобилями.
      Он потопал обратно. Брэдли Гордон, начальник службы безопасности, стоял в вестибюле, облокотившись на стойку дежурного администратора, и болтал с дежурившей в это время Лизой. Лиза была девчонкой что надо. Именно поэтому Рик взял ее на работу.
      — Брэд, нужно немедленно просмотреть записи с камер слежения, установленных на автомобильной стоянке! — заявил Рик.
      — Ага! А зачем? — повернулся к нему Брэд. — Что случилось?
      — Кто-то угнал мой «Порше».
      — Ага! Вот черт! — выругался Брэд. — Когда это произошло?
      «Не годится он для этой работы!» — подумал Рик. Подумал не в первый раз. А вслух сказал:
      — Давай просмотрим запись камер наблюдения, Брэд.
      — Ага, ну конечно! — засуетился Брэд. Он подмигнул Лизе и направился к двери, которая открывалась только с помощью электронной ключ-карты и вела в закрытые для посторонних и особо охраняемые помещения. Рик, кипя от злости, шел за ним.
      Сидевший за одним из двух письменных столов в маленьком стеклянном «аквариуме» парень сосредоточенно изучал ладонь свой левой руки. На вереницу мониторов, стоявших перед ним, он не обращал никакого внимания.
      — Джейсон! — предостерегающим тоном проговорил: Брэд. — Пришел мистер Дил! Ага?
      — Ой, черт! Извините! — Парень вскочил со стула. — Мне нужно бежать! Я не знал, что…
      — Не торопись. Мистер Дил хочет просмотреть записи камер наблюдения. — Каких именно камер, мистер Дил? — обратился он к начальнику.
      — Господи! — вздохнул Рик. — Тех, которые наблюдают за автостоянкой!
      — Ага! Значит, камеры на стоянке! Джейсон, открути на сорок восемь часов назад, и…
      — Я поставил машину на стоянку только сегодня утром! — прорычал Дил.
      — Ага! Примерно во сколько?
      — Я приехал сюда в семь часов утра! Парень, сидевший перед мониторами, заерзал на стуле. — Гм, видите ли, мистер Гордон, камеры на автостоянке не работают!
      — Почему?
      — Пока не знаю. Думаю, какие-то проблемы с кабелем.
      — Сколько времени они не работают?
      — Ну-у… — замычал Брэд.
      — Два месяца, — сказал парень.
      — Два месяца?
      — Нам нужно было заказать запчасти.
      — Какие еще запчасти?
      — Запчасти для ремонта. Из Германии.
      — Какие запчасти, я спрашиваю?
      — Не помню. Мне нужно посмотреть…
      — Но зато у нас работают камеры на крыше, — вставил парень.
      — Так покажите мне записи камер на крыше! — велел Дил.
      — Правильно! Джейсон, прокрути запись!
      Понадобилось пятнадцать минут, чтобы отмотать пленку нескольких кассет назад и затем включить воспроизведение. Рик увидел, как на автостоянке остановился его «Порше», увидел самого себя, выбравшегося из машины и входящего в здание. То, что произошло потом, удивило его. Рядом с его машиной остановилась другая, из нее вышли двое мужчин, сели в его «Порше» и уехали.
      — Они вас поджидали, — сказал Брэд. — Или ехали следом за вами.
      — Похоже на то, — согласился Рик. — Позвони в полицию и сообщи об угоне машины, а потом скажи Лизе, чтобы отвезла меня домой.
      Последнее распоряжение заставило Брэда растерянно моргнуть.

* * *

      «Главная проблема, — думал Рик, когда Лиза везла его домой, — заключается в том, что Брэд Гордон — идиот, но выгнать его Рик не мог. Брэд Гордон — фанат серфинга, фанат туризма, завязавший алкаш, так и не окончивший колледж, — приходился племянником Джеку Ватсону, главному инвестору «Биогена». Джек Ватсон всегда присматривал за Брэдом и следил за тем, чтобы у того была приличная работа. А Брэд постоянно попадал в самые гнусные передряги. Ходили даже слухи о том, что он спал с женой вице-президента компании «Геносистемз» в Пало-Альто, за что его оттуда, разумеется, вышвырнули. Его дядюшка поднял по этому поводу страшную вонь, не понимая, за что увольняют любимого племянника. В конце концов Ватсон договорился до того, что возложил вину за происшедшее на… самого вице-президента.
      А что произошло теперь? На автостоянке, оказывается, не работали камеры наблюдения! Целых два месяца! Это заставляло задуматься о том, как вообще обстоят дела в службе безопасности «Биогена».
      Рик взглянул на Лизу, которая невозмутимо вела машину. Он взял ее на работу дежурным администратором вскоре после того, как наружу выплыла интрижка его жены с тренером по теннису. У нее был изумительный профиль, и она вполне могла бы стать моделью. Тот, кто спроектировал ее носик, без сомнения, обладал подлинным талантом. Не хуже было и тело — с узкой талией и высокой грудью. Лизе было двадцать лет, и, будучи студенткой Университета Крествью, она устроилась работать в «Биоген» на время летних каникул. Все мужики в компании при виде ее хватались за штаны.
      Тем более Рика удивляло, что, когда они занимались любовью, Лиза лежала, как бесчувственный манекен и лишь заметив его растерянность, начинала механически двигаться и неубедительно постанывать. Иногда они даже пыталась что-то говорить: «О да, милый! Ах, возьми меня! Да, да, вот так!» — но и это было до крайности фальшиво и неестественно. Рик видел, что внутри она остается холодной, как ледышка.
      Покопавшись в научной литературе, Рик выяснил, что Лиза, скорее всего, страдает клиническим нарушением, называющимся ангедония, которое выражается в неспособности испытывать удовольствие, полном равнодушии к простым радостям жизни — кино, музыке, чтению и сексу в том числе. Лучшей иллюстрацией этого синдрома было поведение Лизы в постели. Самое любопытное заключалось в том, что ангедония, судя по всему, имела генетический компонент и была каким-то образом связана с серповидной долей головного мозга. В один из дней Рик намеревался сделать полномасштабное исследование генетической системы Лизы. Просто так, чтобы проверить правильность своих предположений.
      Пока же ночи, проведенные с Лизой, вселяли в него неуверенность в собственных силах. На этой почве у Рика мог бы и вовсе развиться комплекс неполноценности, если бы не Грета, постдок-австриячка из лаборатории микробиологии. Грета было невысокой толстухой, в очках и с короткой мужской стрижкой. Но зато она трахалась, как хорек: визжала, плакала и извивалась. После секса с ней Рик, покрытый потом с головы до ног, хватал ртом воздух и чувствовал себя настоящим половым гигантом.
      Машина остановилась возле многоквартирного дома, куда переехал Рик после того, как ушел от жены. Он сунул руку в карман, проверяя, на месте ли ключи.
      — Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — равнодушно спросила Лиза.
      У нее были изумительные голубые глаза с длинными ресницами и сладострастные полные губы. «А почему бы и нет?» — подумалось ему.
      — Конечно, — ответил Рик. — Пойдем.

* * *

      Он позвонил адвокату, Барри Шиндлеру, и сообщил, что жена похитила у него машину.
      — Думаете, это она? — с сомнением в голосе спросил Шиндлер.
      — Да, я думаю именно так. Она наняла каких-то парней. Камера наблюдения зафиксировала угон машины и их физиономии.
      — А она сама на этой записи есть?
      — Нет, только они. Но за всем этим точно стоит она.
      — Я в этом сомневаюсь, — проговорил Шиндлер. — Обычно брошенные жены громят машины мужей, а не угоняют их.
      — Я же говорю вам…
      — Хорошо, я это проверю. Но сейчас я хочу обсудить с вами несколько других вопросов, связанных с бракоразводным процессом.
      Тем временем Лиза раздевалась на противоположном конце комнаты. Снимая каждый предмет одежды, она аккуратно складывала его и вешала на спинку кресла. На ней был розовый бюстгальтер и крохотные розовые трусики, сквозь которые покатым бугорком выступал лобок. Никаких кружев, только тонкая ткань, плотно облегающая упругое тело. Лиза завела руки за спину, намереваясь расстегнуть лифчик.
      — Я перезвоню вам позже, — сказал Рик адвокату и повесил трубку.

      БЛОНДИНЫ ПОПАДУТ В КРАСНУЮ КНИГУ?
      Светловолосые люди становятся вымирающим видом и исчезнут через 200 лет
       Как сообщает Би-би-си, исследование немецких ученых, проведенное под эгидой Всемирной организации здравоохранения, показывает, что люди со светлыми волосами постепенно превращаются в вымирающий вид, который окончательно прекратит свое существование к 2202 году. Ученые предсказывают, что последний настоящий блондин будет рожден в Финляндии — стране, в которой процент светловолосых жителей традиционно выше, чем в других местах. Это связано с тем, что процент людей с геном, определяющим светлый цвет волос, становится все ниже. Когда он достигнет нуля, настанет царство крашеных блондинок. Со столь пессимистичным прогнозом согласны не все ученые, но спекуляции на эту тему становятся все более частыми. Недавно перспектива исчезновения блондинов в течение двух столетий упоминалась также в публикации научного раздела лондонской «Таймс», посвященной новым данным, полученным в ходе исследования MC1R — гена, определяющего светлый цвет волос у человека.

      В джунглях царила тишина. Не стрекотали цикады, не вопила птица-носорог, не слышалось верещания обезьян. Гробовое молчание. И в этом нет ничего удивительного, думал Хагар. Он сокрушенно покачал головой, бросив очередной осуждающий взгляд на десять съемочных групп, кучками расположившихся на лужайке. Телевизионщики то и дело протирали объективы, на которых оседала влага, и вглядывались в чащу листвы над головами. Он велел им соблюдать тишину, и они послушно молчали. Французы беспрестанно курили, оператор немецкой группы жестами показывал своему ассистенту, что делать, и тот так же молча выполнял его указания. Японцы из телекомпании Эн-эйч-кей тоже молчали, а вот телевизионщики с Си-эн-эн постоянно о чем-то перешептывались и меняли объективы, гремя железными коробками. Их коллеги из британской «Скай-ТВ», приехавшие из Гонконга, заявились в абсолютно непригодной для джунглей одежде. Теперь они, сняв кроссовки, отдирали от ног слизней-кровососов и шепотом ругались на чем свет стоит.
      Хагар предупредил телекомпании о том, что представляют собой джунгли Суматры и как сложно здесь вести съемку. Он советовал им прислать тележурналистов, имеющих опыт съемки дикой природы, но к его
      словам никто не прислушался. Они отправили в Берастаги телевизионные группы, которые оказались поблизости. Единственный талант этих людей заключался в том, чтобы стоять с важным видом перед телекамерой или совать микрофон под нос высокопоставленному собеседнику. Вот и сейчас они выстроились на поляне джунглей, словно ожидая, что из кустов вот-вот выпрыгнет глава какого-нибудь государства и даст им интервью.
      Безнадега!
      Они ждали уже три часа, но говорящий орангутанг до сих пор не осчастливил их своим появлением, и Хагар уже начинал думать, что сегодня этого не произойдет. Он встретился взглядом с одним из французских телевизионщиков и жестом велел ему погасить сигарету, Француз передернул плечами, повернулся к нему спиной и продолжал дымить.
      К Хагару скользнул японец и шепотом спросил:
      — Когда появится животное?
      — Когда будет тихо.
      — То есть вы хотите сказать, что, возможно, сегодня это не случится?
      Хагар повернул руки ладонями вверх и развел их в стороны.
      — Нас тут слишком много? Хагар кивнул.
      — Тогда, может быть, завтра мы вернемся сюда без них? — заговорщическим тоном предложил японец.
      — Хорошо, — согласился Хагар.
      И вдруг телевизионщики засуетились. Операторы метнулись к свои камерам, поправили штативы и принялись снимать. Хагар услышал звук голосов, говорящих на нескольких языках. Стоявший поблизости от него тележурналист из «Скай-ТВ» поднес к губам микрофон и забормотал в него шепотом провинциального трагика:
      — Мы находимся в дремучих джунглях Суматры, и прямо перед нами — животное, которое вызвало переполох во всем мире, шимпанзе, которое умеет не только говорить, но и — да, да! — ругаться.
      «Господи!» — вздохнул про себя Хагар. Он повернулся в ту сторону, куда были нацелены объективы телекамер, и увидел промелькнувшую фигуру с темной головой и коричневой шерстью. Зверек был не больше двух футов в высоту. Он издал жалобный крик, характерный только для одного животного, обитающего в этих краях, — макаки свинохвостого.
      Телевизионщики словно взбесились. Они ощетинились микрофонами, как ружьями, направив их в ту сторону, откуда донесся крик. Следом за первым из чащи послышались крики других животных. Видимо, там находилась целая стая лапундеров.
      Первым в происходящем разобрался немец.
      — Nein, nein, nein! — завопил он, прекратив съемку и
      в раздражении отскочив от камеры. — Es ist ein macaque .
      Словно иллюстрируя его правоту, в листве над их головами, перепрыгивая с ветки на ветку, пробежала дюжина макак. Они направлялись на север.
      Один из англичан повернулся к Хагару.
      — А где же шимпанзе?
      — Орангутанг, — поправил его Хагар.
      — Плевать! Где он?
      Мужчина буквально кипел от злости.
      — Видимо, общение с вами не значится в его расписании на сегодняшний день.
      — Он обычно появляется именно здесь, да? Тогда, может, мы положим какую-нибудь еду, угощение — что-нибудь такое, что заставит его выйти? Может, его как-нибудь позвать?
      — Нет, — коротко ответил Хагар.
      — Значит, нет никакого способа выманить его? Я вас правильно понял?
      — Совершенно правильно.
      — И мы будем сидеть здесь как идиоты и надеяться, что он все-таки покажется? — Англичанин посмотрел на часы. — От меня ждут видеоматериал не позже полудня.
      — К сожалению, мы с вами находимся в джунглях, и тут все происходит или не происходит вне зависимости от нашего желания. Это природа, это вполне естественно.
      — Говорящая обезьяна — это неестественно! — кипел оператор. — У меня времени в обрез!
      — Даже не знаю, что вам сказать, — вздохнул Хагар.
      — Не надо мне ничего говорить! — заорал англичанин. — Просто найдите мне эту долбаную обезьяну, и все!
      Его крики взбудоражили макак в листве. Они пугливо завопили и стали разбегаться в разные стороны. Хагар посмотрел на остальных.
      — Может, все заткнутся? — осведомился французский телеоператор.
      — Сам заткнись, педераст поганый! — заорал на него англичанин.
      — Полегче, сынок! — проговорил огромный мужчина из австралийской группы, выйдя вперед и положив ладонь на плечо англичанина. Тот развернулся и попытался ударить его в челюсть, но австралиец перехватил руку буяна, вывернул ее и толкнул разбушевавшегося оператора на его же штатив. Штатив упал, англичанин повалился на него. Остальные англичане кинулись на здоровенного осси , австралийцы пришли на помощь своему товарищу. Их примеру последовали немцы, и вскоре три съемочных группы сцепились в драке. Когда повалился штатив французов и их камера шлепнулась в грязь, к драке присоединились все остальные телевизионщики. Через несколько секунд поляна превратилась в ристалище, на котором сосредоточенно тузили друг друга два десятка творческих работников.
      Хагар печально наблюдал эту картину, думая о том, что орангутанга сегодня уже точно не будет.

      Глава «Биогена» Рик Дил находился в раздевалке загородного клуба «Бель-Эр». Он только что сыграл партию в гольф для четверых в компании потенциальных инвесторов, которых ему очень хотелось бы видеть в числе инвесторов своей компании. Среди них был парень из «Мерил Линч», его любовник, а также человек из «Ситибанка». Рик пытался вести себя естественно и непринужденно, но у него это плохо получалось. Особенно после того, как в вестибюле клуба он увидел Карен с ее засранцем-тренером в белой тенниске и шортах. Без денег Карен он окажется в полной зависимости от своего главного инвестора, Джека Ватсона. Ему срочно были нужны свежие финансовые вливания.
      На поле для гольфа, где ярко светило солнце и дул свежий ветерок, Рик разливался перед своими гостями соловьем, расписывая радужные перспективы биотехнологий и чудеса, которые могут творить цитокины, получаемые из приобретенных «Биогеном» клеточных линий Барнета. Он пытался убедить их в том, что компания быстро развивается — и сейчас самый подходящий момент для того, чтобы сделать удачное вложение капитала.
      Троица, однако, смотрела на все это совсем под другим углом зрения.
      — А лимфокины это то же самое, что цитокины? — принялся допрашивать его парень из «Мерил Линч». — И разве цитокины не становились причиной необъяснимых смертей?
      Рик подтвердил, что да, действительно, несколько лет назад был зафиксирован ряд летальных исходов, но — только из-за того, что кто-то из врачей поторопился с применением цитокинов в лечебных целях.
      — Пять лет назад я пытался вкладывать деньги в лимфокины, — сообщил парень из «Мерил Линч», — но не заработал на этом ни цента.
      Потом в разговор вступил мужчина из «Ситибанка».
      — А что вы скажете про «цитокиновые бури»? — спросил он.
      «Господи, теперь еще и «цитокиновые бури»!» — вздохнул про себя Рик.
      — Ну, — заговорил он, — синдром или эффект «цитокиновой бури» — это всего лишь умозрительное предположение. Данная гипотеза предполагает, что иногда,
      при крайне редком стечении ряда обстоятельств, иммунная система может среагировать слишком остро и атаковать организм, вызвав сбой его важных функций.
      — Именно это происходило во время эпидемии гриппа 1918 года?
      — Так утверждают некоторые ученые, но они работают на фармацевтические компании, которые являются нашими конкурентами.
      — По-вашему мнению, это может быть неправдой?
      — В наше время к утверждениям ученых необходимо относиться с большой осторожностью.
      — Даже по поводу 1918 года?
      — Дезинформация может принимать самые разные обличья, — ответил Рик, поднимая свой мячик. — Истина заключается в том, что цитокины — это билет в будущее. Их легко выявить для клинического тестирования и разработки новых препаратов, а продукты, созданные на их основе, демонстрируют самую быструю окупаемость среди всего остального, что существует сегодня в этой сфере. Именно поэтому, создав «Биоген», я первым делом начал вкладывать деньги именно в цитокины. И буквально на днях мы выиграли судебный процесс, который…
      — А они будут подавать апелляцию? Я слышал, что — собираются.
      — Судья своим решением буквально выбил из них дух.
      — Но разве пациенты не умирали в результате переноса генов, который провоцировал «цитокиновую бурю»? Разве от этого не умерло множество людей?
      — Не так уж много, — вздохнул Рик.
      — Ну а сколько: пятьдесят, сто? Или больше?
      — Я не располагаю точными цифрами, — ответил Рик. Он уже понял, что сегодня — не его день, и это предположение подтвердилось уже через час, когда один из набитой долларами троицы заявил, что только законченный идиот будет вкладывать деньги в цитокины.
      «Прелестно!» — невольно повторил он в мыслях любимое слово своего адвоката.

* * *

      И вот теперь, выжатый как лимон и побежденный, он сгорбился на скамейке в раздевалке загородного клуба. И как раз в этот момент вошел не кто иной, как Джек Ватсон, человек, которого Рик сейчас хотел видеть меньше всего. Вот уж везение!
      — Ну что, кто-нибудь из этих ребят решил впрыснуть тебе под кожу немного денег?
      — Возможно, — соврал Рик. — Поживем — увидим.
      — Эти типы из «Мерил Линч» просто слабаки! — заявил Ватсон. — Максимальный риск, на который они готовы пойти, это просверлить дырочку в стене женской раздевалки и подглядывать за голыми бабами. Кстати, что ты думаешь о случившемся в «Радиал геномикс»?
      — А что там случилось?
      — Значит, еще не слышал? А я думал, об этом уже все знают. — Ватсон наклонился и стал расшнуровывать кроссовку. — Я полагал, что ты первым должен встревожиться. Ведь у тебя совсем недавно произошла кража?
      — Да, мою машину угнали с автостоянки компании. Но я ведь сейчас развожусь, и…
      — И думаешь, что твою тачку заказала жена?
      — Ну, в общем-то, да.
      — Думаешь или знаешь наверняка?
      — Нет, — признался Дил, — это всего лишь мое предположение.
      — Дело в том, что в «Радиал геномикс» тоже начиналось с этого. С мелких краж. С парковки угнали тачку лаборанта, в столовой сперли сумочку сотрудницы, в душевой похитили удостоверение еще одного сотрудника. Поначалу на это не обращали особого внимания, и только потом сообразили, что кто-то прощупывал систему безопасности, выявлял ее слабые места. Только сообразили они это слишком поздно, после того, как украли всю их компьютерную базу данных.
      — Украли базу данных? — Дил нахмурился. Это очень серьезно. Сегодня же вечером он позвонит своему знакомому, Чарли Хаггинсу из «Геномикс», и во всех подробностях выяснит у него о случившемся.
      — Разумеется, — продолжал говорить Ватсон, словно прочитав его мысли, — Хаггинс не признается в том, что это произошло. В июне они впервые выбросили свои акции на рынок, и он понимает, что такой скандал напрочь убьет спрос на них, станет для них смертным приговором. Но вот что произошло на самом деле. В прошлом месяце у них украли четыре клеточных линии и пятьдесят терабайт компьютерной информации — основную базу данных и ее резервную копию, хранившуюся вообще в другом месте. Все было проделано очень профессионально. «Геномикс» получил такой удар по яйцам, от которого не скоро оправится.
      — Грустно слышать, — покивал головой Рик Дил.
      — Я, естественно, свел Чарли с ГБИ — «Группой биологической информации». Это что-то вроде охранной фирмы, которая специализируется на защите информации. Ты наверняка о них слышал.
      — ГБИ? — Дил не мог вспомнить это название, но все же оно казалось ему знакомым. — Ну конечно, я о них знаю.
      — Они обеспечивали системы информационной защиты для «Генентек», «Уайт», «Биосин» и десятков других крупнейших фармацевтических корпораций. Разумеется, эти компании не станут распространяться на данную тему, но факт остается фактом: если у тебя возникают проблемы, обращаться нужно только в ГБИ. Они — лучшие. Они приходят, анализируют твою систему безопасности, выявляют слабые места, находят дыры в защите и затыкают их. Тихо, быстро, скрытно.
      Дил полагал, что единственным слабым местом в системе безопасности его компании является племянник Ватсона, но вслух говорить об этом не стал.
      — Наверное, мне следует пообщаться с ними, — негромко сказал он.

* * *

      И вот теперь Рик Дил сидел за столиком ресторана напротив элегантной блондинки в строгом костюме черного цвета, назвавшейся Жаклин Моурер. У нее были короткие волосы и отрывистая манера говорить. Она крепко пожала ему руку и вручила визитную карточку, на которой были напечатаны три синие буквы ГБИ, ее имя, телефон — и больше ничего. Ей было не более тридцати. Когда она говорила, то смотрела собеседнику прямо в глаза и была весьма прямолинейна.
      Рик еще раз взглянул на визитную карточку и спросил:
      — Где расположены отделения ГБИ?
      — Во многих городах по всему миру.
      — А где работаете вы?
      — Сейчас в Сан-Франциско, а до этого работала в Цюрихе.
      Он пытался определить ее акцент — то ли французский, то ли немецкий? Нет, скорее все же немецкий.
      — Вы из Цюриха?
      — Нет, я родилась в Токио. Мой отец был дипломатом. Поэтому в детстве и юности я много путешествовала с родителями. Посещала школы в Париже и Кембридже, а первым местом работы для меня стало отделение банка «Лионский кредит» в Гонконге, потому что я знаю пекинский и гуандунский диалекты. Потом я перешла в частный банк «Ломбар Одье» в Женеве.
      К ним подошел официант, и женщина заказала минеральную воду, название которой ничего не говорило Рику.
      — Что это за вода? — поинтересовался он.
      — Норвежская. Очень хорошая. Он заказал то же самое.
      — Как вы попали в ГБИ? — спросил Рик.
      — Это произошло два года назад, в Цюрихе.
      — При каких обстоятельствах?
      — Подробности я рассказать не могу, но у одной компании возникли серьезные проблемы, и она обратилась к ГБИ с просьбой решить их. Меня попросили оказать кое-какое техническое содействие, и со временем я присоединилась к их команде.
      — Проблемы возникли у компании в Цюрихе? Она улыбнулась.
      — Простите, но я не могу об этом говорить.
      — С какими компаниями вам приходилось работать с тех пор, как вы перешли в ГБИ.
      — Это тоже конфиденциальная информация.
      Рик нахмурился. Любопытная получится беседа, если эта красотка ничего не может ему выложить!
      — Видите ли, — сказала женщина, словно угадав, о чем он думает, — кража информации является весьма распространенным явлением, и от нее страдают многие компании во всем мире. По некоторым данным, ущерб от этих преступлений составляет триллион евро ежегодно. Однако ни одна компания не хочет, чтобы ее проблемы становились достоянием гласности. Мы уважаем желание наших клиентов относительно соблюдения конфиденциальности.
      — Но что же вы все-таки можете мне сказать? — спросил Рик.
      — Назовите наугад любую крупную финансовую, научную или фармацевтическую фирму — и почти на сто процентов можете быть уверены в том, что мы с ней работали.
      — Вы весьма скрытны.
      — Мы будем столь же скрытны, работая и на вас. В вашу компанию будут присланы всего три человека, включая меня. Мы представимся финансовыми консультантами, работающими на венчурную фирму, которая рассматривает возможность инвестиций в вашу компанию. Будем работать у вас неделю, выясняя состояние вашей системы безопасности, а затем представим вам отчет.
      Ее прямота и деловитость вызывали уважение. Рик пытался не терять нить разговора, но внешность женщины мешала ему сосредоточиться. Она не сделала ни одного жеста, не бросила ни одного взгляда, которые могли бы быть истолкованы как сексуальные, но при этом в ней чувствовался колоссальный заряд секса. Взгляд Рика то и дело соскальзывал на ее тугие груди, не стянутые — он ясно это видел — бюстгальтером.
      — Мистер Дил! — окликнула Рика женщина, глядя на него. Он, должно быть, слишком глубоко погрузился в свои мечтания. — Извините, — Рик помотал головой и провел ладонью по лицу. — На меня в последнее время столько всего свалилось.
      — Нам известно о ваших семейных неприятностях, — сказала она. — А также о проблемах с системой безопасности вашей компании. Я имею в виду щекотливость ситуации.
      — Да, — кивнул он, — службу безопасности возглавляет человек по имени Брэдли…
      — Его нужно немедленно убрать, — категоричным тоном заявила женщина.
      — Я понимаю, — ответил Рик, — но его дядя…
      — Предоставьте это нам. К их столику снова подошел официант. Они сделали
      заказ, и затем разговор продолжился. Рик чувствовал, что его все сильнее тянет к этой женщине. В Жаклин Моурер сочетались скрытность и какой-то вызов, что непреодолимо влекло его к ней, поэтому Рику Дилу оказалось несложно принять решение: он нанимает представляемую ею фирму. Ему хотелось снова увидеть ее, и как можно скорее.
      Закончив обедать, они вышли из ресторана, и Жаклин Моурер крепко пожала его руку.
      — Когда вы приступите к работе? — спросил он.
      — Немедленно. Если хотите, прямо сегодня.
      — Это было бы неплохо.
      — Значит, договорились. Мы приедем в вашу штаб-квартиру в течение четырех дней.
      — Не сегодня?
      — О нет! Начнем мы сегодня, но сначала нужно урегулировать проблему с начальником вашей службы безопасности. Как только она будет решена, мы сразу же появимся.
      Ко входу в ресторан подкатил черный лимузин «Линкольн Таункар». Водитель вышел и открыл заднюю дверь для Жаклин Моурер.
      — Да, кстати, — заговорила она, — ваш «Порше» находится в Хьюстоне. Мы совершенно уверены в том, что его угнала не ваша жена.
      Женщина скользнула на заднее сиденье. Ее юбка за
      дралась почти до бедра, но Жаклин не стала поправлять ее. Шофер захлопнул дверь. Она помахала Рику на прощанье, и машина уехала.
      Оставшись один, Рик поймал себя на том, что уже с минуту не дышит.

      Это был его способ расслабляться. «Но попробуй, объясни это кому-то другому! — думал Брэд Гордон. — Молодому холостяку в наше время нужно быть крайне осторожным!» Именно поэтому, усаживаясь на открытой трибуне школьного стадиона, он всегда клал рядом с собой карманный компьютер и сотовый телефон, делал вид, что отправляет какие-то сообщения и разговаривает по мобильнику, изображая из себя поджидающего свое чадо занятого родителя или дядю. Кроме того, он приходил сюда не чаще одного-двух раз в неделю и только во время футбольного сезона. Когда ему было совершенно нечем заняться.
      Под лучами полуденного солнца бегающие по полю девочки в шортах и носках по колено выглядели просто восхитительно. Это были семиклассницы — с жеребячьими ногами и созревающими грудками, слегка подпрыгивающими на бегу. Попки у них уже почти оформились, но все еще имели милый детский вид. Еще не женщины, но уже не девушки, они пока еще сохраняли трогательную невинность.
      Брэд уселся на свое обычное место, примерно на середине трибуны и чуть поодаль от остальных зрителей. Кивнув другим завсегдатаям — дедушкам, бабушкам и гувернанткам-мексиканкам, — он достал и положил на колени свой обычный набор, карманный компьютер и сотовый телефон, делая вид, будто слишком занят, чтобы смотреть на играющих в футбол девчонок.