Звезда (№2) - Полночная звезда

— Вы уже получили ответ.

— Но почему именно я, Чонси?

— Почему бы и нет?

Делани задумчиво потер подбородок.

— Недавно Дэн Брюэр спросил: «Почему такая красивая и богатая леди решила обосноваться в Сан-Франциско?» Тогда мы все отделались шуткой насчет того, что вы ищете себе богатого мужа.

— Мне не нужен богатый муж.

— Вот именно, моя дорогая. Я тоже подумал об этом.

Моя дорогая!» Она изо всех сил постаралась, чтобы ее улыбка была как можно более соблазнительной, но в ответ прозвучал его глубокий и даже слегка язвительный смех.

— Я ненавижу вас! — неожиданно выпалила она, чувствуя себя полной идиоткой.

— Любовь и ненависть — две стороны одной медали, не правда ли?

— Да, — сказала она, вперившись в него сузившимися от гнева глазами, — именно так.

— Расскажите мне, пожалуйста, о своем детстве в Англии, — попросил он с серьезным выражением лица.

Она устало опустилась на подушку, будто пытаясь обезопасить себя от дальнейших расспросов.

— Я была единственным ребенком в семье, — тихо начала она. — Моя мать умерла, когда мне было десять лет. С тех пор я сама заботилась об отце, пока он… не умер.

— А кто такая тетя Августа?

Ее охватил страх. Господи, что же она наговорила ему в бреду?

— Ужасная женщина.

— А Оуэн?

— Это ее сын. Мерзкий тип.

— Хорошо, а кто же тот зануда?

— Сэр Гай Дэнфорт. Было время, когда я собиралась выйти за него замуж. Он жил со своей матерью неподалеку от нашего дома в Суррее. Когда мой отец умер, я расторгла нашу помолвку.

— Потому что отец оставил вас без гроша в кармане? Она уставилась на него и крепко сжала пальцы в кулаки, благо руки ее находились под покрывалом.

— Мне кажется, сэр, вы знаете обо мне слишком много.

— Нет, я просто хочу собрать воедино разрозненные детали вашего бреда. Хотя, с другой стороны, как мне представляется, прошлое постоянно угнетает вас.

— Да…

— А вы случайно не находились в Лондоне в пятьдесят первом году?

— Нет. Тогда я была в Суррее.

— Очень жаль. — Делани сокрушенно покачал головой. — В то время я навещал своих родственников в Лондоне, но должен признаться, что так и не увидел эту страну. Правда, у меня было несколько интересных встреч.

«Еще бы».

— Вы говорили, что ваша невестка — англичанка? Делани откинул голову назад, но продолжал следить за Чонси из-под ресниц.

— Да, я был гостем семьи Арлингтонов, герцога и герцогини Графтон.

Чонси охватил приступ ярости. Значит, они погубили ее отца! Они отказались помочь ему вернуть свои деньги. А ведь они богаты, чертовски богаты!

— Я не знаю этих людей, — угрюмо промолвила она.

— Почему же одно упоминание о них так расстроило вас?

— Никто меня не расстроил, — с нескрываемым раздражением ответила она.

— Мисс Джеймсон, я еще раз повторяю, что вы для меня загадка. — Он подошел к столу, налил в стакан воды и добавил туда несколько капель настойки опия.

— Я не хочу пить эту дрянь.

— А мне наплевать, хотите вы или нет. Надо выпить.

— Я не обязана подчиняться вашим приказам! — гневно выпалила она и сверкнула на него потемневшими от злости глазами.

Делани мягко улыбнулась.

— Не заставляйте меня применять силу. Вы находитесь в моем доме, в моей кровати и на моем попечении. Ну-ка, быстренько открывайте рот.

Он держал стакан у ее рта до тех пор, пока она не выпила воду.

— Превосходно. Интересно, вы всегда такая послушная? И не надо бросаться на меня. Вы и так уже порядком измотали меня, а мне еще, между прочим, нужно кое-что сделать перед сном.

— Я… Простите.

Делани наклонился и провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Чонси, не заставляйте меня думать, что я грубый и невоспитанный мерзавец. Я очень рад, что вы здесь. Конечно, я бы предпочел, чтобы обстоятельства сложились совершенно по-другому, но что случилось, то случилось. А сейчас пора спать.

Она подняла голову, посмотрела ему в глаза и машинально провела кончиком языка по нижней губе, при этом она заметила, как он затаил дыхание.

— Вы не похожи на других, — сказала она.

— Вам нельзя двигаться, Чонси.

Она закрыла глаза, с нетерпением предвкушая что-то. Делани склонился над ней и нежно прикоснулся горячими губами к ее губам. Чонси вздрогнула и широко открыла глаза.

— Как странно, — пробормотал он. — Неужели вас никогда не целовали раньше?

— Целовали, — тихо прошептала она. — Оуэн. Это было ужасно.

— Очень хотелось бы узнать, что вы с ним сделали.

— Сперва я пнула его ногой, а потом укусила.

— А тот зануда целовал вас?

— Конечно же, нет! Он настоящий джентльмен.

— А почему Оуэн решил поцеловать вас второй раз? Неужели не сделал никаких выводов?

Он пристально смотрел на нее — на ее лице отражалось множество эмоций.

— А почему вы поцеловали меня? — спросила она, уклоняясь от ответа.

— Собственно говоря, это был ненастоящий поцелуй, моя дорогая, — сказал он с хитрым блеском в глазах. — Это было всего лишь начало…

— К сожалению, я не могу отвесить вам пощечину. Опять заболят ребра.

— Значит, вы полностью находитесь в моей власти. Не страшно?

Чонси засмеялась и тут же пожалела об этом.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — не надо меня смешить. К тому же, сэр, вам должно быть известно, что меня защищает сам «святой».

Делани встал и смотрел на нее сверху вниз. Настойка опия уже начала действовать, хотя Чонси всеми силами сопротивлялась ей.

— Может быть, мне стоит воспользоваться благоприятным шансом и снова поцеловать вас? В конце концов вы не покушались на мое мужское достоинство.

Она густо покраснела, и Делани понял, что она уже не может контролировать свои эмоции.

— Смею ли я надеяться, что за мной осталось последнее слово?

— Я хочу спать, — устало сказала она и закрыла глаза.

— Доброй ночи, Чонси.

Она лежала с закрытыми глазами до тех пор, пока он не вышел из комнаты и не прикрыл за собой дверь. Затем она открыла глаза и поднесла пальцы к губам. Они были мягкими и какими-то необычными. «Завтра, — подумала она, убирая руку, — я начну осторожно расспрашивать его насчет его собственности. Он покажет свое истинное лицо. Должен показать! Я больше не буду принимать этот дурацкий опий, который затуманивает мое сознание. Кроме того, надо непременно узнать у него о людях, с которыми он встречался в Лондоне».

Чонси сидела на кровати и терпеливо ждала появления Сэкстона. Она уже вымылась и причесалась: волосы локонами спадали ей на плечи. Услышав в коридоре тяжелые мужские шаги, она поудобнее устроилась на кровати и изобразила на лице невинную улыбку.

Это был Сент Моррис.

— Боже мой! — радостно воскликнул он и даже слегка присвистнул. — У меня такое впечатление, как будто сквозь плотный туман пробились первые лучи яркого солнышка и осветили мою несчастную голову. Ну что ж, моя дорогая, вижу, я вам больше не нужен.

Доктор внимательно осмотрел ее и остался доволен.

— Сэр, вы не видели моего гостеприимного хозяина?

— Дела? Разве он не навещал вас совсем недавно? Разве не он притащил сюда эти огромные букеты цветов? — Он показал рукой на великолепные цветы, стоявшие в комнате.

— Нет, сэр, — тихо сказала она. — Это Мэри принесла их вчера.

— Прекрасно. В холле вас ожидает еще много бесподобных цветов. Не сомневаюсь, скоро Дел притащит их сюда. Знаете, он очень занятой человек. А вам нужно отдыхать, дорогая. Настойку опия принимайте только тогда, когда в этом будет необходимость. Мне не хотелось бы, чтобы вы привыкли к этой гадости.

— Почему вас назвали Сентом?

Он улыбнулся и погрозил ей пальцем.

— В следующий раз, моя дорогая. Это очень серьезная история, и я не хочу рассказывать ее впопыхах.

Оставшись одна, Чонси недовольно посмотрела на дверь. Значит, этот негодяй находится в доме и до сих пор не удосужился подняться наверх и навестить ее! Фу! Какой мерзавец! Свинья! Вдруг она представила, что снова упала и лежит на земле, а Делани над ней и в отчаянии качает головой. Эта картина так развеселила ее, что она громко захохотала.

Когда Делани открыл дверь, то увидел, что Чонси сидит на кровати и весело смеется, придерживая руками бока. Его брови поползли вверх, выражая крайнюю степень удивления.

— Чонси, я только что придумал веселую шутку, а вы уже смеетесь. Вы читаете мои мысли?

Она вытерла глаза ладонью и посмотрела на него.

— Пыталась, но обнаружила только свалку.

— А не заметили там пышно цветущей наглости? Ах, простите, мадам. Пенелопа, входите, пожалуйста. Уверен, что мисс Джеймсон будет в восторге от женской компании.

Чонси затаила дыхание, рассеянно уставившись на Пенелопу.

— Да, действительно, мистер Сэкстон. После вашей… постоянной заботы это будет весьма приятная перемена.

— Мисс Джеймсон, — пролепетала Пенелопа высоким и заметно взволнованным голосом. — Вы выглядите очень… очень усталой.

— Неужели? — с притворным удивлением спросила Чонси. — Это, видимо, из-за бессонных ночей, мисс Стивенсон.

Делани приготовился к веселому спектаклю и отошел к окну.

В комнату вошла миссис Стивенсон. Даже не вошла, а вплыла, как морское судно под полными парусами. На ее лице сияла натянутая улыбка.

— Напротив, моя дорогая, — слащавым голосом пропела она, обращаясь к дочери. — Мисс Джеймсон выглядит прекрасно. Настолько хорошо, что, как мне кажется, уже вполне может вернуться в свою гостиницу. Как вы себя чувствуете, мисс Джеймсон?

— Изнемогая от усталости, — с веселыми искорками в глазах ответила Чонси. — Преимущественно душевной усталости.

— Присядьте, дорогие дамы, — предложил Делани, пододвигая к ним стулья.

— В городе только и разговоров, что об этом несчастном случае, — промолвила Пенелопа, тщательно расправляя вокруг себя великолепное желтое платье из тафты. — Дел говорил, что Тони Доусон просто осаждает его дом. Глупый человек!

Чонси с недоумением посмотрела на Делани, но тот только улыбнулся и не произнес ни слова.

— Очень приятно, что у меня есть друзья, — сказала она и замолчала.

— Агата Ньютон тоже хотела присоединиться к нам, — продолжала миссис Стивенсон, нервно ерзая на стуле. — Но я сказала ей, что вам, вероятно, будет нелегко выдержать слишком шумную компанию. Это может переутомить вас, не правда ли?

— Да, благодарю вас, мадам.

— Я слышала, что вас лечит этот ужасный человек Сент Моррис, — вмешалась в разговор Пенелопа.

— Моя дорогая, — прервал ее Делани подчеркнуто вежливым тоном, — доктор Моррис — один из самых квалифицированных специалистов в Сан-Франциско. Не понимаю, почему он так не нравится вам.

— Он… он слишком груб и невоспитан, — капризно ответила она, горделиво вскинув голову.

— Понятно. — «Скорее всего, — мелькнула у него мысль, — Сент просто не обращает на нее внимания. В этом его единственный недостаток».

Пенелопа заморгала, не зная, как отреагировать на слова Делани. Не долго думая, он подошел к ней и стал нежно гладить ее руку, прекрасно понимая, что Чонси следит за каждым его движением. Он и сам не понимал, зачем все это делает. Он не любил Пенелопу и теперь уже окончательно убедился в том, что не хочет жениться на этой пустышке. Значит, причина в другом. Он ведет себя так, только чтобы досадить Чонси, вызвать у нее приступ ревности. Он пристально посмотрел в ее глаза — яркие и необыкновенно выразительные. Если бы только прочитать все то, что в них кроется, все ее потаенные мысли! Интересно, что бы она сказала, если б узнала, что он желает ее даже больше, чем она его?

— Лин, — позвал он служанку, — приготовь нам чай! Мне кажется, дорогие леди, что мисс Джеймсон немного устала. Почему бы не дать ей немного отдохнуть? А мы тем временем спустимся вниз и попьем чаю.

Пенелопа бросила на Чонси торжествующий взгляд, и та чуть не заскрипела зубами от злости. Гости обменялись вежливыми прощальными словами и оставили ее наедине с грустными мыслями.

Вскоре в комнате появилась Лин с подносом в руках.

— Вы будете пить чай? — заботливо спросила она, пододвигая поднос.

— Да, Лин, спасибо. — Чонси отпила глоток чая и откусила кусочек миндального печенья. — Лин, печенье очень вкусное, как, впрочем, и все остальное, что ты для меня готовишь. Я благодарна тебе за это.

Лин радостно улыбнулась, широко растянув рот. «Ее зубы похожи на тщательно отполированный жемчуг», — подумала Чонси.

— Леди уже ушли, — сообщила она.

— Правда?

— Мистер Сэкстон собирается на верховую прогулку вместе с мисс Стивенсон после обеда.

Чонси вздрогнула и нечаянно пролила чай. Горячая жидкость обожгла ладонь. Лин бросилась за тряпкой и стала осторожно вытирать коричневые пятна, радостно подумав при этом, что леди неравнодушна к ее хозяину. Она была абсолютно уверена в этом и не могла дождаться момента, чтобы поделиться этой новостью с Люкасом.

Чонси выругалась только после того, как Лин вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 12

Делани подцепил вилкой кусок поджаренного цыпленка и отправил его в рот. В комнате воцарилась такая тишина, что даже было слышно, как он жует. С тех пор как он вошел в спальню с подносом в руках, Чонси произнесла не больше двух слов. Ему казалось, он знает причину ее дурного настроения, и это вызывало у него смешанное чувство любопытства и удовлетворения.

— Почему вы не едите? — поинтересовался он. — Не любите горох? Лин вырастила его на огороде.

Чонси не подняла глаз от своей все еще полной тарелки.

— Он очень… очень зеленый, — сказала она, рассеянно водя вилкой по тарелке.

Делани насмешливо посмотрел на нее.

— Зеленый от ревности?

Она положила вилку рядом с тарелкой, испытывая неудержимое желание швырнуть горох ему в лицо. Черт бы его побрал! Она злилась исключительно из-за того, что не знала, что делать, а он воспринял это как проявление ревности. У нее нет опыта в подобных делах, и поэтому она и выбрала не совсем правильный способ поведения. Неужели он в самом деле считает, что она ревнует его?

— Вы ведете себя по-свински, — тихо выдохнула она, почувствовав под ногами твердую почву.

— Вот теперь намного лучше, — обрадовался Делани. — Когда вы сердитесь, то теряете свой дар красноречия.

— Но, заметьте, я вполне искренна! Я начинаю думать, что вы не способны ни на что, кроме пошлых шуток.

— Чонси, снова наскакиваете на меня? Перед вами самый обыкновенный человек, который стремится скрасить ваше одиночество во время ужина.

— Вы чертовски скользкий и беспринципный человек!

— Возможно, но зато еда — одна из немногих настоящих радостей жизни.

Чонсй пристально посмотрела на Делани.

— У вас шрам на нижней губе, — отрывисто произнесла она.

— Это след от топора, который вручил мне отец на Рождество, когда мне было всего восемь лет. У меня есть и другие шрамы, но в более интересных местах.

— Вы, очевидно, очень гордитесь своей храбростью, доказательством которой являются эти шрамы?

— Я это сказал только для того, чтобы вызвать у вас восхищение и немного смягчить ваше отношение ко мне.

«Не хочу быть мягкой с тобой!» — хотелось закричать ей, но вместо этого она демонстративно зевнула и равнодушно спросила:

— Понравилась прогулка с мисс Стивенсон? Его левая бровь мгновенно взлетела вверх.

— Не странно ли, что я догадался о причине вашего недовольства?

— И вы думаете, что я ревную вас? — «Получи, негодяй», — злорадно подумала она, удовлетворенно отметив про себя, что его глаза слегка потемнели от столь неожиданного выпада.

— Пенелопа — очень… осторожная наездница. Не такая, как вы, черт возьми. Благодаря ее осмотрительности и осторожности она в полном порядке.

Он издевается над ней, играет, как большой и ленивый кот обычно играет с маленькой, беззащитной мышкой. Это сравнение так понравилось ей, что она забыла о своем гневе и рассмеялась.

— Вот так-то лучше. Я рад, что вы готовы разделить мое веселое настроение.

«Почему бы и нет? — решила она. — Все остальное не дает нужного результата».

— Я представила вас в виде огромного пушистого кота, который нацелился на бедную маленькую мышку с переломанными ребрами.

— Интересно, — сказал он с ухмылкой, — кто из нас был бы котом, если бы на вас сейчас не было бинтов?

Замечание попало в самую точку. Чонси прикусила нижнюю губу и посмотрела на свою тарелку.

— Я никогда не пыталась играть с вами, — глухо прошептала она.

— Возможно, — согласился он и тут же добавил: — Но вы все же преследовали меня, хотя и делали это с величайшим мастерством. Мне кажется, что я должен упасть к вашим ногам и посмотреть, что вы сделаете с моим измученным телом.

— Да, это было бы хоть каким-то разнообразием, — лукаво кивнула она.

— Все-таки трудно лежать в своей, то есть в моей кровати и чувствовать, что не способна прижать жертву к земле?

— Картошка уже давно остыла. — неожиданно заявила Чонси. — Лин будет расстроена. Теперь вы вряд ли сможете похвалить ее вкусное блюдо.

Делани взглянул на остывшее картофельное пюре, а потом поднял голову и посмотрел Чонси в глаза.

— Что бы вы, интересно, сказали, моя дорогая, если бы я сейчас забрался к вам в постель?

Что же ему ответить, черт возьми? Поиздеваться над ним?

— О Господи, я не знаю! — с притворным равнодушием промолвила она.

Он взорвался таким громким смехом, что чуть было не опрокинул стоявший на столе поднос.

— Вы просто прелесть!

Его слова обрадовали Чонси и вызвали ощущение безотчетного триумфа.

— Эта прелесть хотела бы знать, чем вы сегодня занимались. Сент сказал мне, что вы очень занятой человек и все свое время посвящаете делам. Чем вы занимались до того, как пришла мисс Стивенсон?

— Я действительно занимался важными делами, — ответил он, отодвигая стол и наклоняясь к ее кровати. — Дело в том, что я ожидаю прибытия одного из моих судов. Оно было на Востоке и может вернуться в любую минуту.

«Он еще и судовладелец? Наверное, чертовски богат».

— И сколько же у вас судов?

— Три. Мой отец был судостроителем в Бостоне, как, впрочем, и брат Алекс в Нью-Йорке.

— Понятно, — задумчиво прошептала она. — Как это… интересно.

Он скрестил руки на груди и вытянул ноги.

— Стоит ли понимать ваш вопрос как появление досужего интереса, или вы хотите знать, богат ли я так же, как вы?

— Я очень богата! — неожиданно выпалила она, тут же пожалев о своей несдержанности. Этот негодяй действительно читает ее мысли. Просто обезоруживает ее своей проницательностью. Она чувствует себя, как рыба, неожиданно выброшенная на берег.

— Мы с вами похожи на набобов, наместников империи Великих Моголов. Вы тоже считаете себя редким образцом благовоспитанности и необыкновенной изысканности?

— Не совсем так. Мое богатство коренится в глубокой древности, пока… пока не умер мой отец, после этого все стало по-другому.

— Скажите мне, пожалуйста, как вы получили свое наследство?

«Скажу ему, — подумала она. — Подобное откровение может быть даже полезным. Вызовет его доверие, симпатию».

— Мой крестный отец долгое время жил в Индии и накопил там приличное состояние. Несколько лет назад он потерял своих близких — жену и сына. Они погибли во время одного из восстаний. Незадолго до смерти он завещал все свое имущество моему отцу, а когда он умер, то все его богатство перешло ко мне. Правда, только после того, как мне исполнился двадцать один год. Этот человек в буквальном смысле слова спас меня от нищеты и унижений. Я могла бы стать продавщицей в магазине или модисткой, на большее не приходилось рассчитывать. Правда, я могла остаться в доме своей тети в Лондоне и постоянно отбиваться от Оуэна, именно поэтому я так дорожу вновь приобретенной свободой.

— Если это так, моя дорогая, то могу с полным основанием посоветовать держаться подальше от брака, так как ваш муж, естественно, в чем-то ограничит вашу драгоценную свободу.

«Он опять начинает», — в смятении подумала она.

— Америка — это отнюдь не Англия, Делани. Здесь каждый чувствует себя свободным, даже женщины.

— Думаю, вы скорее правы, чем не правы. Вы очень сложная женщина, Чонси. Надеюсь, в один прекрасный день вы объясните мне наконец, почему богатая и красивая женщина решила отправиться на другой конец земли, в этот медвежий угол.

— А разве вы не совершали путешествия на Восток на одном из своих судов?

— Да, но мы говорим о разном, не правда ли?

— Да, вы правы, конечно. Суть дела в другом.

Он долго смотрел на нее из-под ресниц. Ее густые волосы были туго заплетены в косу и уложены на затылке, а выбившиеся завитки красиво обрамляли лицо, бледно-желтые кружева ее ночной рубашки оттеняли белизну изящной шеи. Даже руки ее казались ему необыкновенно белыми, тонкими, изящными. Он посмотрел на свои руки и усмехнулся. Они все еще были похожи на руки золотоискателя.

Он страстно желал ее и нисколько не удивлялся этому, так как находил ее очень хорошенькой. Конечно, ему встречались и более красивые женщины, но никто не привлекал его больше, чем Чонси. В ней было нечто такое, что неудержимо притягивало, будоражило воображение, порождало безумное желание обладать. Это был порыв, страсть, от которой невозможно было избавиться.

— Все еще больно?

— Немного, — призналась она.

— Почему же вы отказываетесь от настойки опия?

— Не хочу привыкать.

— Чонси, ваш отец умер от слишком большой дозы опия?

Она побледнела и застыла, как будто от внезапного удара. Ей стало так больно, что она чуть не закричала: «Да, это ты своей собственной рукой влил эту гадость в него!» Она закрыла глаза, прекрасно осознавая, что не может скрыть от него накопившуюся злость и неистребимую ненависть.

— Извините, — нежно прошептал он. — Я не хотел обидеть вас. Я сейчас уйду. — Он начал торопливо собирать тарелки и укладывать их на поднос. — Спокойной ночи, дорогая. Я приду утром.

Она осталась одна в темноте, наедине со своей болью. Перед тем как она погрузилась в глубокий сон, ее пронзила странная мысль, что она имеет дело с довольно сложным человеком, образ которого подобно картинке-загадке не складывается в единое целое, достойное ее ненависти. Она так и не смогла увидеть за его дразнящей улыбкой никаких признаков испорченности или продажности.

Делани поговорил с Лин и Люкасом, прежде чем удалиться в библиотеку, где он обычно работал. Усевшись за свой рабочий стол, он попытался сосредоточиться на делах, но мысли о Чонси упрямо лезли в голову, не давая ему покоя. Он даже улыбнулся, вспомнив по-детски наивные слова Лин, сказанные несколько минут назад. «Мисс любит вас, — прошептала она, застенчиво опустив глаза. — Она — самая настоящая леди».

Делани пытался написать письмо своему брату Алексу, но через пятнадцать минут обнаружил, что ему удалось придумать лишь одно коротенькое предложение. Он тихо выругался, прекрасно отдавая себе отчет в том, что является главной причиной его неспособности сосредоточиться. Погасив лампы, он вышел из библиотеки и осторожно поднялся по лестнице наверх. Перед дверью спальни он остановился и прислушался. Все было тихо. Чувственные картины возникали в его сознании, но внезапно он похолодел — из спальни раздался душераздирающий крик.

— Чонси! — воскликнул он и ворвался в комнату. В голове пронеслась совершенно безумная мысль, что кто-то насилует ее. Естественно, в спальне никого не было, кроме распластавшейся на кровати Чонси, которая глухо всхлипывала и стонала.

— Чонси, — произнес он более спокойно, поняв, наконец, что ей просто-напросто приснился кошмар. — Чонси, — повторил он, притронувшись к ее плечу, — все хорошо, проснитесь, дорогая.

— Нет! — простонала она и попыталась оттолкнуть его от себя. На ее лице отразился неописуемый ужас.

— Чонси, проснитесь, черт возьми!

Он обнял ее, осторожно поддерживая под спину.

— Милая, все в порядке. Это всего лишь сон. Дверь соседней комнаты быстро отворилась, и на пороге показалась встревоженная Мэри в ночной рубашке.

— Все в порядке, Мэри, — успокоил ее Делани. — Ей просто приснился кошмарный сон.

Мэри глубоко вздохнула, приближаясь к кровати.

— С ней иногда случается такое, — тихо сказала она. — Я очень надеялась, что это пройдет, но напрасно.

— Ее мучит один и тот же кошмар? — Он почувствовал, что Чонси зашевелилась в его руках, но не оттолкнула его, как раньше, а еще сильнее прижалась к нему всем телом, будто пытаясь найти защиту.

— Да, — подтвердила Мэри. — Еще когда мы были в Англии, ее постоянно преследовал кошмар, связанный с летящей на нее каретой. Она действительно чуть было не попала под нее на улице. Слава Богу, какой-то моряк вытащил ее прямо из-под колес.

— Понятно, — прошептал он, нежно обнимая Чонси. — Иди спать, Мэри, а я останусь здесь, пока она не успокоится.

Мэри молча кивнула и ушла в свою комнату, плотно прикрыв дверь. В этот момент Делани даже в голову не пришло, что служанка ведет себя довольно странно, оставив свою хозяйку в объятиях человека, который не является ее мужем.

— Чонси, — нежно прошептал он и невольно поцеловал ее в висок. Она еще ближе прижалась к нему, прикоснувшись упругой грудью к его груди. Он чувствовал, что все его тело пронизано страстным желанием обладать этой женщиной. — Милая Чонси, — снова прошептал Делани, прильнув губами к ее щеке.

Навеянный кошмаром страх постепенно уходил. Неожиданно для себя Чонси осознала, что его крепкие руки пробуждают в ней ощущение полной безопасности и надежности. Она отпрянула назад, разозлившись не на него, а на себя, на свои собственные мысли.

— Не думай, что я слабая и беззащитная, — слабо пробормотала она. Делани продолжал держать ее в объятиях.

— Ну конечно же, нет, моя дорогая. Каждому человеку снятся сны.

— Это был не просто страшный сон, — резко произнесла она. — Он действительно хотел убить меня. Я же не сумасшедшая в конце концов.

— Человек, который управлял каретой?

Она кивнула и уткнулась в его плечо. Он чуть было не задохнулся от прилива нежности и жалости, а его руки так и тянулись, чтобы погладить ее грудь.

«Какой же я негодяй!» — подумал он, бережно укладывая ее на подушку. Она находилась в его доме, в его постели, и он не имеет права эгоистично воспользоваться ее минутной слабостью.

— Теперь мне лучше, — тихо сказала она, видимо, почувствовав резкую перемену в его настроении. — Сожалею, что доставила вам массу хлопот. Этот кошмарный сон в последнее время снится мне не очень часто.

— Я проходил мимо, когда услышал, как вы вскрикнули во сне, — пояснил он и нежно погладил ее по голове. Руки его заметно дрожали. — Вы чертовски напугали меня.

Чонси окончательно избавилась от страха. Она прекрасно понимала, что находится наедине с ним и что на ней нет ничего, кроме тоненькой ночной рубашки. Может быть, притянуть его к себе? Попросить его остаться до утра? Остаться для чего? Она вдруг вспомнила Оуэна и его жалкие попытки соблазнить ее. Ей стало так противно, что по всему телу пробежала дрожь. Она ненавидела себя в эту минуту.

— Не бойтесь, Чонси, — тихо сказал Делани, неверно оценив ее реакцию. — Я никогда не обижу вас. Хотите я принесу стакан воды или молока?

— Нет, — чуть слышно произнесла она. Сейчас она напоминала маленького ребенка, готового вот-вот расплакаться.

Делани встал с кровати и машинально поправил одеяло. «Ну, скажи же хоть что-нибудь, кретин!»

— Чонси, вы не хотели бы покататься со мной в карете, если, конечно, Сент позволит?

— Да, — согласилась она после небольшой паузы. — Это было бы замечательно.

Она лежала в полной темноте, уставившись в закрытую дверь и прислушиваясь к его гулким шагам где-то над лестницей. Он спустился вниз, но не остановился у своей спальни, а вышел из дома. «Куда он пошел?» — подумала она, слегка нахмурившись.

Оставшиеся три часа этой ночи Делани провел у Мари, избавляя свое тело от накопившегося напряжения. Но ему так и не удалось избавиться от надоедливых мыслей. Даже когда он на Брутусе возвращался домой по пустынным улицам Сан-Франциско, его мысли были полностью поглощены женщиной, которая находилась в его доме.

— Да, разумеется, — сказал Сент, радуясь энтузиазму своей пациентки, — но имейте в виду, что гонки недопустимы. Дел, не гони своих бешеных лошадей! Сегодня превосходный день. Абсолютно никакого тумана. Ты можешь показать ей океан, но ни в коем случае не переутомляй ее.

«Как прекрасно себя чувствуешь в платье без корсета, — думала Чонси, радостно подставляя лицо теплым лучам солнца. — А ведь мужчины всегда так себя чувствуют». Она слегка повернула голову и посмотрела на сидевшего рядом с ней Делани.

— Я благодарна вам за эту прогулку, — сказала она, устраиваясь поудобнее. — Мне всегда нравились ландо. Я словно испорченный и избалованный ребенок.

— Это ландо предоставили нам Стивенсоны, — заявил он и хитро подмигнул ей.

Она задержала дыхание, а потом мило улыбнулась и посмотрела на него.

— Я не позволю вам испортить мне сегодня настроение!

— Не холодно, Чонси?

— Если вы набросите на меня еще одно одеяло, то я просто поджарюсь.

Делани пристально посмотрел на нее и подумал, что он точно поджарил бы ее, но не одеялом, а своим собственным телом.

Люкас уверенно управлял экипажем, лавируя между многочисленными фургонами, повозками, торговыми лавками и пешеходами вниз по Маркет-стрит.

— Здесь сплошь и рядом совершенно новые дома, — заметила Чонси и неожиданно охнула, когда их ландо чуть не наскочило на какого-то китайца, нагруженного тяжелыми лотками.

— Да, они бесконечны. Люкас, давай проедем мимо миссии Долорес. Когда вы совсем поправитесь, Чонси, мы непременно нанесем визит в «Русс-Гарденс». Вы уже слышали об этом месте, не так ли?

— Да, — весело ответила она. — Мне рассказывал милый Тони.

— А это, моя дорогая Чонси, мощеная дорога, которая была построена еще в 1851 году, чтобы связать центр Сан-Франциско с миссией Долорес. Там у нас сейчас находится ипподром. Как видите, здесь есть все признаки цивилизации.