А Мули, пока я занимался философией, поперли все разом.

Ого! Мули стали сильнее или их стало больше. При таком усердии с их стороны Круг долго не выдержит. Следовательно, ночь предстоит отнюдь не спокойная. А нужен ли нам покой? Покой нам только снится!

Вся эта чушь пронеслась в голове в одну секунду. В следующее мгновение рука бросилась вперед. Пальцы, натренированные до автоматизма, сложились в знаке (Сара). Это знак ангела воздуха, позволяющий усиливать Круг некоторым уплотнением воздуха. Крутанувшись вокруг себя на пятке, я обвел знаком всю окружность своей крепости. Поле получило хорошую, но, увы, временную поддержку. Сила Круга откинула навалившихся Мулей на несколько шагов. Они принялись топтаться на месте, издавая мерзостные чавкающие звуки. — Ну что, придурки, не по зубам орешек? У меня не было времени тщательно обдумать ситуацию. Маловероятно, что Круг выдержит. (Сар) ставить больше нельзя. Вообще-то существует множество способов защитить себя, и в данную минуту мой мозг представлял собой компьютер, выбирающий из множества вариантов самый безопасный. Но что-то долго он выбирает.

Бледные метки Мулей всколыхнулись и отступили назад. Неужто уходят? Вот это новость! Ха! И еще три раза (ха)! Держи карман шире, так они тебе и оставят лакомый кусочек. Собрались в кучку и шепчутся. Ну-ну. Покумекайте пока, а я подожду. Мне спешить некуда. Разве что на собственные похороны. Но умирать я вроде не собираюсь. Ух ты!

Подобной вещи от Мулей, славящихся своей тупостью, я не ожидал. Они решили взять Круг тараном. Самое смешное, что у них действительно работает коробка, или что там вместо мозгов. Поле не сможет выдержать такую нагрузку… Ну и не надо.

Прекрасное зрелище! Груда мешков, выстроившись клином, перла строго на меня. Ладно, мальчиши-кибальчиши, думаете, что встретили глупого варркана? Я постараюсь переменить ваше мнение о варрканах и, в частности, обо мне самом. Хорошо смеется тот, кто смеется вовремя.

Колонна Мулей набрала уже порядочную скорость, и остановить их могло только очень сильное поле, которого я не создал. Если каждый день разбрасываться энергией, то ноги протянуть недолго. Оно мне надо?

Именно поэтому я просто убрал Круг Чистоты. Дальше шло все точно по плану, отпечатанному в моем мозгу в трех экземплярах. Не встретив никакого сопротивления в виде поля, Мули усердно продолжали ломиться вперед. Если передние и осознали, что что-то не так, то ничего поделать не могли. Слишком много оказалось желающих посмотреть на меня поближе, а, возможно, и попробовать на вкус.

Набранная скорость оказалась предельной и, когда передние попытались затормозить, то у них, к моему удовольствию, ничего не вышло. Передние милашки стали просто складываться пополам, а задние налетали на них и подминали под себя. Естественно, что в это время меня уже в Круге не было, что совершенно не мешало мне наслаждаться маленькой, хотя и подлой (с моральной точки зрения) победой.

Нижние, самые несчастные из этих созданий, придавленные невообразимой массой тел, что-то еще хрюкали, наивно полагая, что верхние им посочувствуют.

Я быстро проверил наличие какой-либо другой опасности. Слава богу, кроме этих мешков, вокруг царило спокойствие. По крайней мере, пока. Только убедившись в этом, я прыгнул к куче, справедливо полагая, что если плохо, то должно быть плохо всем. Мой меч дождался своего часа и принялся выполнять единственную работу, которую умел.

Узкое серебряное лезвие вспарывало брюхо нелюдей, отсекало безобразные головы, лапы. Куча под мечом ходила ходуном, визжала и вопила, тщетно стараясь принять исходное положение. Верхний слой уже лежал пошинкованный, и я, проверяя, не пропустил ли какого-нибудь молодца, ждал, пока серебро не унесет убитых нелюдей в места не столь приятные. Осада моей крепости переросла в безжалостную бойню нападавших. Некоторые одиночки старательно пытались встать на ноги. Но не так-то просто подняться, когда у тебя такой вес. Как нас учили? Низы не могут, а верхи, значит, не в состоянии. Вот такая философия, вот такой расклад.

Следующую партию я обрабатывал более тщательно, ввиду их большего количества, стараясь поразить Мулей в левую нижнюю часть живота, где находилось что-то вроде сердца — жизненно (безжизненно) важного органа. Убивать — моя профессия, но и своя эстетика у меня имелась. Не хотелось, чтобы после драки на земле оставались куски мяса, до которых не дошла сжигающая мощь серебра.

Я рубил кучу, работая всеми мускулами. Разум давно предоставил эту грязную работу ничем не брезгающему телу, а сам в это время старательно прочесывал окрестности в поисках опасности. Иногда рядом с Мулями увиваются дроны. Впрочем, непосредственной опасности они не представляют, разве что скальп могут содрать острыми как бритва когтями.

Но пока все тихо. Если повезет, то остаток ночи не принесет ничего нового. Я находился в самом центре запретных территорий, а вся мразь жмется ближе к живым зонам.

Последний удар, последний разворот тела, последний всплеск голубого огня — и все закончено. На лес навалилась тишина. Я постоял в боевой стойке еще несколько мгновений, скорее по привычке, чем по необходимости, затем медленно опустил меч. Все кончено, и кончено чудненько. Очистив заклинанием клинок, я быстро собрался и отошел в сторону шагов на двести. Затем застыл, произнес руну, и создал новый Круг Чистоты, истратив при этом последние силы. Я уселся, скрестив перед собой ноги, закрылся плащом, оставляя руки свободными. Положив их на меч, я закрыл глаза.

Тело славно поработало, пусть отдохнет. Гром варрканских барабанов понемногу стих, и я снова погрузился в чуткую дрему. Сон не сон, явь не явь.

Утро следующего дня застало меня в дороге. Ночь прошла спокойно, и теперь я шел, не сворачивая, к конечной цели своего путешествия. Путь мой лежал в город Лакмор, что в переводе с древнего означает (Сияющий город). Там у меня были кое-какие дела, и мне хотелось добраться до города к завтрашнему утру. И, если можно, без приключений.

Мне везло. Днем я встретил парочку леших, которые, заметив меня, исчезли в кустах. Лешие, народ хоть и зеленый, но незлобивый. При желании и определенном таланте с ними можно даже договориться о ночлеге.

Следующая ночь тоже не принесла никаких сюрпризов. Все как обычно. Запах человека привлекает эту погань, как свет мошек. Серьезных противников не появилось, и вокруг всю ночь шастала всякая мелюзга, оглашая местность нестерпимым голодным писком. Это несколько мешало отдыхать, и я даже хотел встать и удовлетворить их нездоровое любопытство, но, пересилив себя, решил не обращать внимания. Убивать нечистую силу просто так, невеликое геройство. Вот если бы мне или людям угрожала опасность, тогда другое дело. Тогда пожалуйста.

Нет, мне нисколько не жалко эту гадость. Слишком вредят они человеку, чтобы их жалеть. Просто делая свою работу каждый день, каждый месяц, быстро устаешь и ожесточаешься не только против нелюдей, но и против всего остального человечества. В конце концов приходит понимание, что, продолжая таким образом, можно запросто свихнуться на убийствах. Именно поэтому варрканы, в отличие от общепринятого мнения, убивали только при необходимости.

В полдень я наконец-то пересек границу зон и инстинктивно проверил защитный экран. Это входило в одну из обязанностей варркана. Измерив силу поля, я пришел к выводу, что его хватит еще года на полтора. А потом придется делать все сначала, не мне, так другому варркану, забредшему в эти места. Жаль, что усилить поле прямо сейчас нельзя. Наложение одного Круга на другой может привести к катастрофе. Неприятно, но факт.

Вечером этого же дня, предварительно свернув плащ и перевернув варрканский перстень, я вошел в город через западные ворота.

Город не зря носил имя Лакмор — сияющий город, ибо он действительно таковым и представлялся. Лакмор был морским портом. Чем ближе к. морю стояли дома, тем они были выше. Такая вот архитектура. У крепостных стен ютились хижины бедняков, дальше шли одно— двухэтажные дома торговцев всякой чепухой, еще дальше красовались дома купцов и зажиточных граждан. Все это заканчивалось сияющими дворцами. Если учесть тот факт, что Лакмор стоял как бы на склоне, то все это, вместе взятое, представляло довольно интересную композицию. Любой, кто приближался со стороны моря, видел только взметнувшиеся ввысь дворцы. А любой, кто подходил к городу по суше, видел за крепостными стенами одинаковые домишки.

Пройдя мимо привалившихся в воротам стражников, которые, по моему мнению, не слишком усердно несли службу, я стал спускаться к среднему городу, где находилась интересующая меня гостиница. Проходя мимо хижин бедняков, я невольно вспомнил земные урбанизированные (бетонки). Смешно, но я иногда забывал, что принадлежу к другому миру.

Я постарался загнать эти мысли подальше. Сейчас не место и не время вспоминать о далеком доме. Имеются другие, более важные дела. Ну, например, где бы перекусить.

Здесь, в Лакморе, находясь внутри чистых территорий, я мог немного расслабиться. Совершенно необходимая мера, если хочешь, чтобы прохожие не шарахались от тебя с криками: (Варркан идет, варркан!)

По обеим сторонам булыжной дороги, спускающейся к морю, располагались лавки и для бедняков, и для богатых. Золотая середина в золотом городе. Стоило мне зазеваться, как какая-то женщина, крепко уцепившись за рукав, потребовала, чтобы я купил материал, якобы привезенный с далекого севера и сотканный руками знаменитых синерийцев. На что я со смехом ответил, что синерийцы давно уже вымерли, а этот материал годится разве что на подстилки. Наверное, меня долго не было в городе, и я отвык от общественной жизни. В итоге я получил то, что заслужил. Целый поток отборных ругательств. Иной раз в этом виде спорта женщины куда способнее нас, мужчин.

Узнав о себе довольно много интересного и познавательного, я наклонился поближе к тетке и, сделав свирепое лицо, сказал громко, но достаточно осторожно, чтобы нас не слышали окружающие.

— Послушай! Если я услышу еще хоть одно слово — можешь попрощаться со своей лавкой. Я напущу такую порчу, по сравнению с которой пьяный муж, валяющийся за твоей спиной, покажется настоящим ангелом.

Терроризм, он и в Лакморе терроризм. Торговка даже не пискнула. Вот что значит галантное обращение. Мне оставалось только мило улыбнуться и, вежливо попрощавшись, следовать дальше.

Чем ближе я подходил к морю, тем богаче становились дома и разнообразнее товары во многочисленных лавках. Здесь можно было купить все что угодно, начиная от иголки, изготовленной из кости давно умершего бронтозавра, и кончая лысым чертом. Все свое я носил с собой, поэтому только успевал отмахиваться от настойчивых продавцов.

Одежда, оружие, немного еды и еще кое-какие вещички, вот и все, что лежало во многочисленных карманах куртки. Что еще нужно странствующему варркану? Конечно, при необходимости я мог бы купить и дом, и оружие, и все, что привлекало мой взгляд. Для этих целей в одном из карманов лежал мешочек с золотом. Золото, оно и в Лакморе… М-да, я стал повторяться. Так вот.

Если бы мне не хватило и этого богатства, в запасе имелся еще один НЗ. Несколько камешков, лежащих… ну, неважно где. В жизни варркана бывает всякое.

Побродив немного по среднему городу, я интуитивно нашел то место, где варркан мог остановиться, причем инкогнито. Волшебники Корч позаботились и об этом. В таких местах варркан получал всю необходимую помощь. В еде ли, в одежде или в средствах. В Лакморе подобным местом оказалось довольно скромное заведение с интригующим названием — (Бешеные красотки Марка).

Как раз перед этой многообещающей вывеской я и стоял. Открыв двери ногою (на манер местных жителей), я вошел внутрь. В чистеньком заведении народу оказалось мало. Несколько человек, лениво перебрасываясь словами, тянули ячменное пиво. Какой-то моряк, оказавшись на берегу после долгих странствий, лежал на столе в мертвецки пьяном состоянии. Но зато счастливый.

Подойдя к стойке, я постучал монетой по прилавку. Как только в дверях показался хозяин заведения, палец, на который было надето кольцо варркана, несильно сжало. Хозяин — варркан?!

Я не просто удивился, я был поражен этим невероятным фактом. Кодекс предписывал варрканам никогда не оседать на одном месте. А здесь — целая гостиница!

— Что нужно? — спросил хозяин довольно приветливо.

— Пива и пожевать чего-нибудь, — я тоже улыбнулся и быстро посмотрел на его правую руку. Кольцо на месте. Я положил ладонь так, чтобы он тоже видел цеховой знак.

— У вас не найдется комнаты для меня?

— Моя жена… — вот это дела, у него есть и жена! — В последнее время она не любит принимать постояльцев, но для вас мы найдем место. Думаю, она не будет против.

Повернувшись к дверям, ведущим на кухню, он позвал: — Пит, иди-ка сюда!

Вошел мальчик. И без очков видно — вылитый папа. Хозяин сделал вид, что не заметил моего быстрого недоуменного взгляда.

— Отнеси вещи этого господина наверх, в мансарду.

— У меня нет вещей, — холодно произнес я. — Тогда мой сын подождет, когда вы поедите, а затем проводит вас наверх.

Отступника не смущало ничто. Это поистине невероятно. Здоровый варркан, имеющий дом, жену и сына… М-да, я-то могу понять парня, а поймет ли Великий Магистр, который ревностно следит за соблюдением Кодекса Чести.

Сзади послышался грохот. Пьяный моряк наконец-то сполз со стола и теперь растянулся на полу. Хоть звук падения был достаточно резок, я успел заметить, что у хозяина не дрогнул ни один мускул. Хороший варркан! Непонятно. Странные времена наступают, странные. Получив пиво и жаркое, я уселся подальше в угол. Положив плащ рядом и скинув перевязь меча, я принялся за еду. Быстро прикончив нехитрый ужин, кивнул вскочившему мальцу и вслед за ним поднялся в отведенную комнату. Усевшись на кровать, я стал ждать хозяина, потому что знал, он не заставит себя ждать. И не ошибся. Как и любой другой варркан, он вошел без стука.

Мы протянули руки для приветствия, наши кольца соединились и давление исчезло.

На меня смотрели холодные глаза варркана. Во время странствий не часто встречаешь соратника, а уж если такое произошло, то один из двоих старается исчезнуть как можно скорее. Варркан заговорил голосом, который ничем не напоминал тот, который я слышал внизу.

— Ты удивлен, — прозвучал не вопрос, а скорее констатация факта.

— Как твое имя? — вот так, не отвечать, а спрашивать.

— В школе меня звали Крон, а в городе я известен как трактирщик Марк. Можешь называть меня этим именем.

Он замолчал, видимо ожидая вопросов. Но я молчал.

— Ты, наверно, думаешь, почему варркан стал трактирщиком, заимел семью и забыл свой долг и свою работу, — его глаза не мигая смотрели на меня.

— Нет, Марк, — подобный ответ озадачил варркана. — Среди всех наших братьев я, наверное, единственный, кто способен понять тебя. Я знаю, что такое любовь, потому что сам когда-то любил. Знаю, что такое иметь детей, я сам мог иметь их. Нет, я не осуждаю, просто пытаюсь понять. Марк задумался на секунду: — Я мог бы спрятать варрканский перстень, чтобы ни один брат не догадался, кто скрывается под именем Марка. Но о том, что я живу здесь и имею семью, знает сам Великий Магистр.

— Магистр? — Я скорее поверю, что об этом известно Господу. Но Великий Магистр!…

— Ты все-таки удивлен.

— Ваш мир слишком сложен, чтобы все время удивляться, — задумчиво ответил я. Марк внимательно посмотрел на меня и сказал: — Я знаю, кто ты. Ты — Файон. Спрашивать, почему он так думает, не имело смысла, я сам подал эту идею. А откуда он знает все остальное — его дело. Марк внимательно изучал меня:

— Я думаю, ты справишься.

— Интересно, с чем?

— С тем, для чего пришел в этот город.

— Ты знаешь и об этом?

— Файон, ты забыл, что обо мне знает Великий Магистр.

Я не стал говорить, что считаю Магистра большим болтуном.

— Ну и что же я должен сделать такого в славном городе Лакморе?

Ответ я прочитал по одним губам: Яблоко Дракона.

Я согласно кивнул. Именно ЭТО было моим делом.

Две недели назад Великий Магистр установил со мной что-то вроде телепатическо-голографической связи. В то время я работал в одной деревушке, помогая местным жителям избавиться от плакальщиц, устроившихся в местном болоте. Работа не пыльная, даже наоборот, слишком мокрая. Сделал я ее довольно быстро и, сидя в избушке, залечивал многочисленные царапины от ногтей взбесившихся нелюдей.

Передо мной появилось изображение Магистра, мерцающее и бледное. И сразу же кольцо сдавило с такой силой, что пришлось стиснуть зубы. В моей голове зазвучали слова.

— Доброй встречи, друг мой. Где бы ты ни был, оторвись от своих дел. Если спишь, то проснись, если ешь — отложи трапезу, если работаешь, — Магистр нарисовал рукой колдовской знак, и я оказался в силовом мешке. — Теперь мы сможем поговорить спокойно. Вернее, говорить буду только я. Настало время отдать долг. Слушай, варркан Файон. Это не приказ. Никто не в праве приказывать тебе. Это только просьба. На востоке от тебя на берегу моря Синих Огней находится город Лакмор. Нам стало известно, что силы зла ведут какую-то подготовку, связанную со всей этой областью. Мы послали в Лакмор уже трех варрканов.

Ни один из них не вернулся. Перстни тоже молчат. Совет и я очень озабочены этим. Они были простыми варрканами и знали, на что идут. И ты тоже знаешь. Я не настаиваю на твоем участии. Тебе решать.

Магистр замолчал, глядя куда-то вдаль, мимо меня. Он мог бы сразу приступать к делу, к чему устраивать представление? Магистр прекрасно знает, что я не откажусь. Выдержав достаточную паузу, старик продолжил:

— Итак, твоя задача: след пропавших варрканов теряется во дворце правителя Лакмора. Второе: какую-то роль во всем этом играет Яблоко Дракона. Иначе его называют Глаз Дракона. Видимо, оно и является предметом интереса злых сил. Через Преподобного Учителя ты должен узнать, что представляет собой Глаз Дракона, и при необходимости уничтожить его. Еще раз повторяю, ты можешь отказаться — я слишком хорошо знал Магистра, чтобы не понять, что сейчас он скажет что-нибудь пакостное, это он умел, — но я должен сказать тебе об одной вещи, Файон. Среди пропавших варрканов находились известные тебе Дальян и Хейгор.

Вот оно что! Старик хитер не в меру. Он прекрасно знал, что, напомнив о друзьях, может требовать от меня все что угодно. — И еще одно. Перед тем, как мы расстанемся — один совет. Попробуй покопаться в своем мозгу, может, что и найдешь о Глазе Дракона. Это все. О твоем решении я знаю. Доброй дороги, варркан. Поле стало гаснуть, и вместе с ним пропало изображение Магистра. Аудиенция закончена.

Вот и все, что я знал, появившись в Лакморе. Покопавшись по совету Великого Магистра в мозгах, я узнал немного. Лет триста тому назад на одном острове жил Дракон. Говорят, что его глаза после смерти обрели волшебную силу. Один из них был бесповоротно утерян в море, а другой якобы исчез. Наверное, именно этот Глаз Дракона мне и предстояло обезвредить. Книга Судеб оказалась права и на этот раз. Мой путь лежал к Дракону. Я вернулся к разговору с Марком. — Что тебе известно? — я полагал, раз он вовлечен во все это, то должен иметь какую-нибудь информацию.

— Немного, — Марк пожал плечами. — Если это можно назвать немногим. Примерно с разницей в месяц в город являлись трое варрканов, которые затем бесследно исчезали в замке Преподобного Учителя. Вот и все, что я могу сказать. Маловато.

— Марк, будь добр, расскажи все, что знаешь о Преподобном.

Варркан сделал предостерегающий жест, после чего я приглушил громкость.

Из всего сказанного далее я понял, что Преподобный Учитель не отличается ни привлекательностью, ни порядочностью. Но жители города, в большинстве своем, довольны им. (Или боятся, что более вероятно.) По сведениям Марка, Преподобный Учитель дел с темными силами не имеет. Остальные подробности к делу не относились, и я прервал варркана:

— Достаточно. Дело, видимо, сложное. Но выполнить можно. А теперь, если можно, ответь, почему все-таки ты…

— … сам не пошел во дворец? Ты это хотел спросить?

Мне пришлось согласиться. Странно, я ожидал увидеть гнев варркана, но ошибся. На Марка было жалко смотреть.

— Я не мог, Файон!

— Из-за семьи?

— Нет. Семья бы меня не остановила. — Тогда я не понимаю, ~ голос мой стал тих. — Ты, варркан, торчишь в этом свинячьем городишке и подаешь пиво каждому пьянице. Ты, который мог один уничтожить этот город, ты — моешь тарелки и таскаешь помои?

Речь, полная упреков и оскорблений, привела к совершенно неожиданному результату. Марк заплакал. Заплакал варркан!

Он ревел, как ребенок, уткнувшись в свои большие ладони, вздрагивая при каждом всхлипе. Я почувствовал себя неловко.

— Ты думаешь, я плачу от стыда?

— Да нет… — растерялся я, потому что не знал, что и думать.

— Да. От стыда. — Марк утерся рукой и продолжил уже успокоившись. — Я плачу от того, что больше не могу делать то дело, ради которого жил. — Но почему?

Марк опустился на кровать и резким движением задрал обе штанины. Я все понял. Каким же надо быть остолопом, чтобы не заметить этого…

Вместо ног у Марка были искусно выполненные протезы. Я почувствовал, как краска стыда заливает лицо. Усомниться в варркане — какая глупость?! Желая как-то сгладить ситуацию, я поинтересовался:

— Кто?

— Врон. Я слишком расслабился в чистой зоне. — Марк одернул брюки и встал. Краснота уже исчезла с его глаз. Объяснение дано, все точки поставлены на свои места. Такое иногда случается. Варрканы, в конце концов, обыкновенные люди. И они тоже чувствуют боль.

— Прости, Марк, я не думал. Все-таки он настоящий варркан. Минутная слабость прошла, передо мной снова стоял веселый трактирщик.

— Что ты собираешься делать?

— Думаю сходить проведать Преподобного Учителя.

— Рискованное дело, — Марк покачал головой, выражая свое несогласие. — Трое уже пропало. Мне не хотелось бы, чтобы с тобой случилось то же самое. Может, стоит для начала походить по городу и поспрашивать жителей? Лакмор большой, кто-нибудь да знает.

План подходящий, тем более, что у меня нет и такого. Только я не собираюсь долго расхаживать — время идет.

Марк ушел, чтобы заняться делами по гостинице. Я расположился в кресле и из укромного карманчика достал деревянную трубочку, которую тут же набил одной очень редкой травкой. Вокруг на расстоянии трех месяцев пути я не знал ни одного врача, который мог бы сказать, что курение вредит варрканскому здоровью. По моему мнению, варркан тоже должен иногда расслабиться, чтобы не чокнуться окончательно.

Никотин приятно наполнял легкие. Вообще-то курение не является моей привычкой. Скорее, наоборот. В лесу дым имеет слишком заметный запах и привлекает много нежелательных гостей. Но здесь, в городе, я мог позволить себе выкурить трубочку, тем более, что организм пинками вышвыривал из себя вредные соединения, не позволяя им рассосаться в крови. Именно поэтому алкоголь не действовал на меня вообще. А жаль.

Наступил вечер. Прелестное время, когда уже не чувствуется дневной жары жары, а ночь далека, и жители покидают дома, чтобы обсудить последние новости.

Постояв немного на пороге, я с некоторым сожалением снял куртку и, подозвав Пита, попросил отнести ее наверх. Слишком душно, чтобы напяливать на себя кожаную кошелку, набитой всякой всячиной. Вряд ли она пригодится в городе. Я достаточно отлежал бока, чтобы не без удовольствия отправиться в город. Для начала, когда прохлада ночи далека, необходимо посетить бедняцкие районы. Бедняки и нищие обычно разговорчивы.

Неторопливо прогуливаясь мимо лавок, я то и дело останавливался поболтать с мило улыбающимися симпатичными хозяйками и ленивыми, неповоротливыми хозяевами. Первые, сверля меня черными глазками, выбалтывали нужную и ненужную информацию. Вторые, узнав, что я остановился просто поболтать и покупать ничего не собираюсь, отделывались пустыми фразами типа: (Проваливай отсюда, бродяга). Но чаще всего обитатели этого благословенного города молчаливо поворачивались ко мне жирными затылками и прятались в глубине лавок.

Я шлялся уже минут сорок, и уже полчаса, как за мной шел хвост. Для такого большого города работал явно не профессиональный шпик. Слежку этого дилетанта заметил бы даже пастор Шлаг. Но, чтобы окончательно убедиться в подозрениях, я воспользовался приемами, позаимствованными из фильмов про шпионов. Несколько раз нагнуться и, за неимением шнурков, любовно обтереть носки сапог, не составило для меня никакого труда. Зато я убедился, что парень прилип именно ко мне.

Проанализировав причины, по каким могла вестись слежка, я пришел к выводу, что сам являюсь причиной. И это случилось, кажется, у ворот.

Расположившись на земле, у стен стояло и сидело человек пятнадцать профессиональных нищих, они жалобно стонали и выставляли напоказ настоящие или искусственные язвы. Зарабатывали они неплохо. Но лично я никогда не давал милостыню людям моложе семидесяти. А до этого преклонного возраста можно зарабатывать и на других, более полезных для общества работах.

Среди нищих, на самом неудобном месте стояла только одна женщина, которая подходила по всем пунктам. Судьба не часто жалует стариков. На ее ладони лежало несколько мелких монет, да и те вскоре выбили из рук подбежавшие мальчишки. Равнодушное отношение остальных попрошаек говорило о том, что старуха явно не их круга.

Жалость — неизвестное чувство для варркана. Но я не чистый варркан и знал, что такое испытывать нужду. Подойдя к ней, я на виду у всех достал кошелек и выбрал одну монету. Старуха вцепилась в нее обеими руками и поднесла ближе к глазам.

— О! Господин не ошибся, дав мне двуликого Зулона? — С обоих сторон монеты было одно и тоже изображение какого-то бородатого старика.

— Я не ошибся, дав тебе двуликого Зулона.

— Господин слишком добр для горожанина или он не знает, что монета имеет большую ценность?

— Господин знает ценность монеты, поэтому дал тебе именно ее. Она твоя, — успокоил я окончательно старуху.

— Благодарю тебя, мой господин, за столь щедрый подарок, — под восхищенный шепот остальных нищих она запихала монету подальше в складки платья.

Вполне удовлетворенный своим поступком, я развернулся и пошел прочь. Старуха бормотала что-то вслед, но за шумом толпы ее никто не слышал. Один лишь я уловил слова, произнесенные явно не для моих ушей.

— Иди, варркан, иди. Мы встретимся с тобой гораздо раньше, чем… — дальше я не расслышал.

Я не стал придавать особого внимания словам бедной старухи, удивляясь лишь тому, что она каким-то образом распознала мою профессию.

Видимо, именно этот случай позволил раскрыть тайну моих карманов. Не было ничего удивительного в том, что к (хвосту) присоединилось еще двое, и, так как на улицах стало темнеть, я решил зайти в ближайшую подворотню, чтобы не утруждать приятелей долгой ходьбой. У меня тоже есть совесть. Каждый должен делать то, чему он учился. Другое дело, как, и у кого. Я не завидовал желающим получить мои денежки.

Место я выбрал замечательное. Темнее не бывает. Мои глаза все видели великолепно, а вот гостям освещения явно не хватит. Но нет. Навстречу, из другого конца переулка вышли еще двое с факелами в руках. Такой деловой подход мне нравился. Так, что мы имеем? У одного из грабителей в руках небольшая дубина, у второго кастет. Остальные, видимо, тоже вооружены.

Их лица напоминали персонажи фильмов ужасов. Не иначе, ребята специально гримировались, чтобы напустить на жертву побольше страху.

Довольно удачно изобразив на лице слезливую покорность, я робко прижался к теплой стенке. Грубый, пропитой голос выдохнул перегаром прямо в лицо:

— Кошелек или жизнь! — не прибавив ничего нового в историю ограблений — старо, как мир.

В доказательство того, что не шутит, малый ткнул мне в ребро ножом.

— Вытаскивай денежки.

— Какие денежки? — проблеял я. — У меня ничего нет.

Даже я сам поверил себе, а если бы взял на полтона повыше, поверили бы и грабители. Но такого намерения у меня не было, поэтому я сделал слабую попытку выкрутиться из объятий громилы. Парни заржали, как стадо баранов. Радость их стала еще больше, когда маленький предводитель прошамкал:

— Врет, бельмо! В кармане у него кошель-то. Я бы сказал, что у меня еще есть, но промолчал, наблюдая, с каким наслаждением главарь полез в мой карман. Лицо его буквально засветилось от счастья, когда он нащупал там мой кошелек. Много ли нужно человеку для счастья? Напарники дружно хмыкнули и подступили ближе.

Беда маленького заключалась в том, что деньги принадлежали мне и что они лежали в правом кармане. Главарю пришлось слегка скрючиться, чтобы их достать. Ему было явно неудобно, да и кошелек никак не хотел вылезать.

Рано или поздно все надоедает и приближается к концу. Мне порядком надоело, что ребята работают так грубо и неумело.

— Эй ты, — голос мой не оставлял никаких иллюзий. — Маленький засранец, тебя в школе учили вежливости?

Рот главаря распахнулся от подобного хамства со стороны потенциальной жертвы, но он продолжал настойчиво шарить по карману. Мне ничего не оставалось, как сделать из его руки вермишель.

Обступившие нас громилы смотрели на орущего предводителя и ничего не понимали. Потом до них дошло, что дело повернулось интересной стороной и ухнув разом: (Ах ты гад!) — они кинулись на меня. Любой, у которого в голове имеются мозги, сразу же догадался бы, что дело нечисто, но ребята оказались явно не из интеллигенции. Они были просто кретинами, раз решили, что четверым гораздо удобнее лезть в один карман.

Я не виноват. Они сами натыкались на мои кулаки, беспечно запрокидывая назад свои головы. Их упорству можно только позавидовать. Со старанием, достойным лучшего применения, парни снова и снова подымались и лезли ко мне, настырно сопя и размазывая по носам кровь. Так что пришлось довольно долго успокаивать невезунчиков, до тех пор пока они не поняли, кто хозяин положения. Когда парни, наконец, решили отказаться от чужих денег, они являли отнюдь не жизнерадостную картину. Оставалось лишь перешагнуть через еле шевелящиеся тела и направиться к гостинице Марка.