Право на месть (Страх - 2)

      Сколько же там натикало? Пять часов. Можно ещё целых два часа спать. Попытался это сделать, но безуспешно. Сон бежал от меня, как черт - от ладана. Отчего-то вспомнилось, как пришел на работу в прокуратуру Заельцовского района, молодой, целеустремленный, с наивной верой покончить с преступностью ещё при своей жизни. Молодо-зелено! Как познакомился со своей первой женой Леной. Сейчас она работает заместителем председателя областной избирательной комиссии. Ее часто, в особенности в выборные кампании, показывают по телевизору. И всякий раз кто-то из наших старых приятелей обязательно позвонит по телефону: "Видел, твоя выступала". Для них она так и осталась "моей". Недавно она в очередной (я уже сбился со счета) раз вышла замуж опять за какого-то предпринимателя. Надолго ли? Каждый её новый брак приносит ей все большее разочарование. Вот женщина! Кажется, все ей Бог дал - и красоту, и ум, а счастья нет. Она никак не может довольствоваться тем, что есть, все ей надо чего-то большего. Недавно она мне призналась, что из всех многочисленных мужей она любила лишь меня. О нашей совместной жизни я нисколько не сожалею, нет. Были и в ней счастливые дни. Но только, чем дольше мы были вместе, тем меньше становилось этих дней. Увы, мы с ней слишком разные, чтобы быть вместе. Наш общий сын Павел в этом году уже кончает школу. Боже, как быстро бежит безвозвратное время, даже не бежит, а мчится бешенным галопом. Кажется давно ли я его баюкал на руках. Хороший парень растет. Говорит - хочет стать юристом, и непременно следователем. Я не против. Нормальная профессия. Мужская. Может ещё поработаем вместе. Кто знает, кто знает. Мы предполагаем, а Он располагает.
      До утра я так и не уснул.
      За час до прилета самолета я был в аэропорту "Толмачево", где уже застал Рокотова со своими парнями.
      - Все нормально? - спросил я, пожимая ему руку.
      - Все хорошо, Сережа, ты не волнуйся.
      - С чего ты взял, что я волнуюсь?
      - А то я тебя не знаю, - усмехнулся Владимир. - Вон даже генеральский мундир надел.
      - Это для солидности. Не так часто мы встречаем московскую "делегацию" такого уровня.
      - Точно, - согласился Рокотов. - Как Светлана?
      - Нормально. Готовиться стать мамой. Почему-то уверена, что будет дочь. Готовит ей "приданое". Ты иди, проверь все ли на месте.
      - Ну вот, а говоришь - не волнуешься. С каких это пор ты стал меня контролировать?
      - Слишком много сейчас поставлено на карту.
      Самолет опоздал на полчаса. Все это время я не находил себе места. А вдруг, Петров в самый последний момент, что-то почувствовал и отказался лететь? Всяко бывает. Но вот диктор объявила, что самолет прилетел и попросила встречающих проити к пункту выдачи багажа. Я прошел к зданию выдачи багажа, расположенном справа от здания порта. Здесь уже собралась приличная толпа встречающих. Среди них я увидел Рокотова с ребятами. Володя подошел ко мне, сказал:
      - Все в порядке, он прилетел. Мне только-что сообщил об этом Хлебников.
      По разработанному Рокотовым плану захвата Петрова пятеро оперативников должны сопровождать его от самолета.
      - Слава Богу! - выдохнул я облегченно.
      - Ты, кажется, становишься верующим? - улыбнулся Владимир.
      - Будешь тут с вами, - проворчал я.
      От летного поля мы были отделены высокими железными воротами и массивным бетонным забором, на корню пресекавшими любое любопытство. Какой идиот все это соорудил?
      Я, а вернее - мой мундир, стал объектом пристального внимания встречающих. Чтобы не "травить гусей" своими лампасами, я отошел и стал наблюдать за происходящим издалека.
      Наконец, показались первые пассажиры. Возгласы, объятия, поцелую. Прошло минуты три. Толпа встречающих заметно поредела, а наших "клиентов" все не было. Но вот в воротах показался как всегда жизнерадостный, улыбающийся Дима Беркутов со светловолосым крепышом примерно одного с ним возраста. А лицо у подполковника было, мягко сказать, нефотогеничным, на нем живого места не было. Да, досталось парню. При виде Беркутова у меня невольно защипало глаза. Старым становлюсь, сентиментальным. Ага. Ничего, Дима, мы за все расчитаемся с этими козлами, и за твои побои, и за все остальное. А вот и они, легки на помине. Петров был одет в светло-серый безукоризненного покроя костюм, белую сорочку с модным галстуком, сопровождающие его два "гренадера" - в джинсы и ветровки.
      К Петрову подошел Карпинский, поздоровался за руку, что-то сказал и, указав на стоянку автомашин, пошел впереди. Петров со спутниками пошел следом. Все они были взяты в плотное кольцо оперативников. Но вот Петров увидел меня. Лицо его выразило недоумение, тут же сменившиеся беспокойством. Он приостановился, оглянулся. Но было уже поздно. Все трое попали в надежные руки ребят Рокотова, не успели даже удивиться, как на их запястьях защелкнулись замки наручников. Захват прошел без сучка и задоринки.
      Петров никак не ожидал, что сибирская земля на этот раз окажется столь негостеприимной, откровенно растерялся и долго не мог сообразить, что же ему делать. Наконец, состояние ступора прошло и он принялся громко и бурно возмущаться:
      - Черт знает что такое! Безобразие!! Вы что себе позволяете?! Мы офицеры Центрального управления ФСБ. Я этого так не оставлю! Вы за это ответите! За все ответите! Кто здесь главный?! Кто санкционаровал этот произвол?! - В голосе было много патетики, мало - героизма. Кого там, героизм здесь и не ночевал. Скорее это походило на самую настоящую истерику. Создавалось впечатление, что он вот-вот грохнется в обморок от страха. Похоже, что подполковник увидел свой стремительно приближающися конец.
      Я подошел и, нарисовав на лице одну из самых впечатляющих улыбок, укоризненно проговорил:
      - Стыдно, подполковник! Офицер ФСБ, а ведете себя, как экцентричная барышня, да к тому же, дурно воспитанная. Не ождал. Никак не ожидал!
      Петров попытался взять себя в руки, перестал орать, как базарная баба.
      - С кем имею честь? - он вызывающе задрал благополучный во всех отношениях подбородок.
      - Вот только не надо, Валерий Маркович. Про честь. Не надо. Вы давно о ней не имеете ни малейшего понятия.
      - Кто вы такой, милостивый государь?! - напыщенно и старомодно, будто вытащил фразу из бабушкиного сундука, спросил Петров. Голос его предательски вибрировал, так как он прекрасно знал, - кто я такой и как здесь оказался. Но из последних сил держал марку столичной знаменитости. Ох, уж этот столичный апломб.
      - Вы правы - пора нам познакомиться. Разрешите представиться начальник следственного управления прокуратуры области Иванов Сергей Иванович. Себя можете не называть. Я и так все о вас знаю - кто вы такой и кому служите.
      - То-есть, как это - кому? Я вас не понимаю, Сергей Иванович. - Голос у него стал тихим и заискивающим. - Вы явно заблуждаетесь, уверяю вас. Вас неправильно информировали.
      Я добродушно рассмеялся его словам.
      - Заблюждаюсь, - говорите. Какой вы, право, шутник, Валерий Маркович. Но только, уверяю вас, - это вы заблждаетесь. И я вам сейчас это докажу. Я достал из папки постановление об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде содержания под стражей, санкционированное прокурором, протянул его Петрову. - Вот, ознакомтесь, пожалуйста.
      Он читал постановление долго, беззвучно шевеля трясущимися губами. Вид у него был жалким и несчастным. Он попробовал было вновь возмутиться, но из этого ничего не получилось. Его покинули последние силы. Поэтому, вернув постановление, он лишь растерянно промямлил:
      - О чем вы? Какие убийства?! Вы с ума сошли!... И потом, без предъявления обвинения... Это незаконно.
      Чем вновь меня здорово рассмешил. Смотреть на него было стыдно и противно. Нет, герои так себя не ведут. Ага. "Пакостливый как кошка, а трусливый как заяц". Это о нем.
      - Ну что вы, милейший. Игнорирование закона - исключительно ваша прерогатива. За что и "награждены" этими вот "браслетами". А мы все по закону. Постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого готово и жаждет встречи с вами. Не думаю, что она будет вам приятна.
      - У вас нет доказательств, - проблеял Петров.
      - "Оставь надежду всяк сюда входящий". И чем вы это быстрее поймете, тем будет лучше для вас. Вам, Валерий Маркович, пора думать о спасении души, а вы все печетесь о своей алчной оболочке. А спасти душу вы можете лишь покаянием. Только им.
      - Я требую адвоката.
      - Он вам будет предоставлен... Увидите, - сказал я парням. Те посадили Петрова в "Волгу". "Гренадеры" уже сидели в машинах. - Давайте, - махнул я рукой.
      И кортеж из трех черных "Волг" направился в сторону города. Неприятная процедура окончена. Теперь меня ждала исключительно приятная. Беркутов стоял в компании Рокотова, Хлебникова и Сидельникова что-то расказывал, энергично жестикулируя руками. Хлебников и Сидельников покатывались со смеху. Рокотор улыбался и качал головой. Скучно, наверное, им было без него. Спутник Беркутова - блондин-крепыш стоял несколько в стороне и тоже улыбался.
      - Привет, герой! - сказал я, подходя и обнимая Беркутова. - От имени прокуратуры разреши поблагодарить за службу!
      - Здравствуйте, Сергей Иванович! Но смею заметить, что слова, не подкрепленные вещественными доказательствами, - ничто, пустой звук.
      - Это какими ещё - вещественными?
      - Как - какими?! - сделал удивленное лицо подполковник. - Вот шеф, к примеру, обещал мне премию. Вот это я понимаю. А что вы можете конкретно предложить?
      - Мы из другого ведомства, - ответил я уклончиво.
      - А ведь как до этого красиво говорили, - вздохнул Беркутов.
      - Я разве говорил о премии? - спросил Рокотов.
      - А вот этого не надо, господин полковник. Не надо отрабатывать. У меня есть свидетели. Ребята, - обратился Дмитрий к Вадиму и Денису, обещал мне шеф премию?
      - Обещал, - ответили оба, рассмеявшись.
      - Ты видишь, Сережа, - апеллировал ко мне Владимир, - ещё не успел приехать, а уже плетет заговоры против начальства.
      - Сочувствую, - ответил я. - Кончилась, Володя, твоя спокойная жизнь.
      - Сергей Иванович, - серьезно проговорил Беркутов, - разрешите вам представить своего нового товарища, которому я обязан жизнью. Павел Одиноков.
      Одиноков подошел. Его симпатичное широкоскулое лицо было напряжено. В серых глазах явственно читался вопрос: "Как вы со мной поступите?" Но в них можно было найти и ответ: "Я готов ко всему".
      - Здравствуте, Сергей Иванович! - вежливо улыбнулся он. - Мне Дима много о вас рассказывал.
      - Здравствуйте, Павел! - я крепко пожал ему руку. - Спасибо вам за нашего товарища и за оказанную помощь!
      - Да, чего там, - смутился он. - Вообще-то, мое настоящее имя Артем, Артем Александрович Комаров.
      - Сергей Иванович, вы пользуетесь у него исключительным доверием, сказал Беркутов. - Этого он даже мне не сказал.
      Артем достал из кармана крохотный пакетик, протянул мне, пояснил:
      - Это, Сергей Иванович, подлинные микрокассеты записи встречи Сосновского и Лебедева, а также заседания у Сосновского.
      - Спасибо! - я спрятал видеокассеты в карман. - Я думаю, у нас ещё будет время поговорить по этому поводу.
      - Я готов в любое, удобное для вас время.
      - Вот и хорошо.
      - А что вы собираетесь делать со мной? - напрямую спросил Комаров.
      - В смысле? - Я сделал вид, что не понял вопроса.
      - Извините, Сергей Иванович, но я полагаю, что вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
      - Давайте считать, что я не слышал вашего вопроса, а вы его не задавали. Договорились?
      - Еще раз прошу меня простить, но ведь когда-никогда, а решать его все же придется.
      - Ничего решать я не собираюсь, Артем Александрович. Пока вы нам очень нужны там, потому как пользуетесь исключительным доверием своего руководства. А все остальное, уверен, вы сами решите.
      - Хорошо, - кивнул Комаров и отошел в сторону.
      - Друзья! - обратился я к остальным. - По случаю возвращения "блудного сына" в родные пенаты завтра в семь ноль ноль всем быть у меня.
      - Опоздал ты, Сережа, - сказал Рокотов. - Я уже протрубил сбор в тоже время у себя.
      Дома меня поджидали любимая жена и ошеломляющая новость.
      - Как прошло задержание? - спросила Светлана, целуя меня. Она была в курсе всех моих дел.
      - По высшему классу.
      - А как Дима Беркутов?
      - Цветет и пахнет, с лицом, которым можно гордится.
      - Это каким же?
      - Как у последней закаменской шпаны - на нем живого места нет, будто дорожный каток проехал.
      - Он "везучий" на это дело. Только-что звонил Андрей Говоров, тоже интересовался - как прошла встреча. Он располагает серьезным компроматом на директора ФСБ Викторова и шефа службы безопасности Сосновского Варданяна.
      - Он сказал, что это за компромат?
      - Да. Как я поняла, - они встречались в каком-то ресторане, где
      Варданян передал Викторову копию интересующей тебя видеокассеты. Встречу люди Потаева зафиксировали на фотопленку и записали на магнитофон.
      - Ни фига, блин, заявочки! - Новость действительно была что надо.
      - Сережа! - укоризненно сказала Светлана. - Ты же обещал больше так не выражаться.
      - Это - не выражение. Это - крик души. И все это он тебе сказал по телефону?
      - Да.
      - Это называется - головокружение от успеха. Пацан совершенно забыл с кем имеет дело.
      - Он обещал ещё позвонить.
      И действительно, не успел я ещё поужинать, как раздался телефонный звонок. Это звонил Говоров.
      - Здравствуйте, Сергей Иванович! Как прошла встреча наших общих знакомых?
      - Привет, Андрюша! Стороны остались очень довольны друг другом.
      - Я очень этому рад. Светлана Анатольевна, вам говорила о нашем разговоре?
      - Говорила. Как думаешь, - что все это значит?
      - Я не думаю, я уверен - президент начинает борьбу с олигархом. Об этом свидетельствует разговор между Варданяном и Викторовым.
      - Дай-то Бог! Это бы облегчило нам задачу. А где сейчас Викторов?
      - Улетел в Сочи на встречу с президентом. Но, как мне только-что сообщил Потаев, вчера он встречался с Сосновским. Лично приезжал к тому в офис. Есть фотографии.
      - Вот те раз! А это ещё зачем?
      - Трудно сказать. Но, думаю, он сдал президента.
      - Решил подстраховаться?
      - Скорее всего.
      - Хитер бобер! Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Как крысы в бочке. И эти люди руководят страной. Жуть! "Рыба гнеет с головы", - воистину так.
      - Что мне делать с фотографиями? Может быть передать факсом?
      - Ну зачем же факсом, Андрюша. Ты лучше опубликуй их в "Коммерсанте" или "Московском комсомольце. Я там с ними и ознакомлюсь.
      - Это, я так полагаю, вы пошутили, шеф?
      - Будем считать, что мы оба пошутили. Кто же подобные фотографии передает факсом? Лучше подумай, - как нам их использовать?
      - Может быть встретиться с Варданяном?
      - Варданян и так "наш". А вот с Викторовым... Надо подумать. Пока я не готов сказать что-то определенно. Завтра часов в шесть жди у телефона. Ну, бывай!
      - До свидания!
      После этого я позвонил в юридическую консультацию и попросил дежурного обеспечить мне завтра к одиннадцати часам опытного адвоката в Городской ИВС.
      Ночью я спал, как убитый - сказалась накопившаяся за последние дни усталость. Поэтому утром я чувствовал себя бодрым и отдохнувщим. Мне даже мысли причесывать не пришлось, все они были одна к одной. Все это вселяло уверенность, что первый раунд моих "переговоров" с господином Петровым должен быть успешным. Ага.
      Придя на работу, передал прокурору-криминалисту Молостову кассеты и попросил срочно снять с них копии на стандартные видеокассеты.
      В одинадцать я был в Городском изоляторе временного содержания, где меня уже поджидал адвокат Юридической консультации Центрального района Полежаев Петр Петрович. Маленький, полный, лысый, всегда жизнерадостный, он чем-то напоминал Вини-Пуха из советского мультфильма. Знакомы мы с ним давно, лет пятнадцать. Он не раз участвовал в моих делах.
      - Здравствуйте, Сергей Иванович! - приветствовал он меня, улыбаясь так, будто только-что получил известие о смерти тещи. - Рад вас видеть!
      - Здравствуйте, Петр Петрович! - я пожал его маленькую пухлую руку.
      - А вы молодцом! - проговорил адвокат, любовно меня рассматривая. Генеральский мундир вам очень идет. Вновь решили заняться следствием?
      - В порядке исключения.
      Мы прошли в кабинет и я попросил надзирателя доставить Петрова.
      Едва я взглянул на подполковника, сразу понял, что совершил тактическую ошибку. Допрашивать его надо было вчера, когда он был деморализован. Сейчас же передо мной стоял совсем другой человек, внешне спокойный, уверенный в том, что его высокие начальники обязательно ему помогут.
      - Знакомтесь, Валерий Маркович. Это ваш адвокат Петр Петрович Полежаев.
      - Очень приятно! - кивнул Петров адвокату. Прошел к столу, сел на табурет, закинул ногу на ногу, закурил. Этакий невозмутивый денди, самодовольный, лощенный, а потому ещё более противный. Ничего, дорогой, скоро весь этот лоск осыпится, как осенняя листва при артобстреле. Это я тебе обещаю. Ага.
      - Однако, я хотел бы, чтобы вы, Сергей Иванович, вызвали моего адвоката, - проговорил этот актерствующий сукин сын, демонстрируя мне свое хладнокровие.
      - У вас есть личный адвокат?
      - Да. Адвокат Московской коллегии адвокатов Овчаренко Борис Абрамович. Иногда он мне оказывает кое-какие услуги.
      - Это на какие же шиши, позвольте полюбопытствовать? Только не говорите, что вы ему платите из должностного оклада. Я все равно этому не поверю.
      Петров отправил в автономный полет несколько ровных и красивых дымных колец, полюбовался ими. И лишь после этого снисходительно усмехнулся моим словам.
      - Я обязан отвечать на эти вопросы? - Правая его бровь резко прыгнула вверх, левая, наоборот, опустилась. И он вмиг растерял всю свою солидность и благовоспитанность, стал походить на замоскворецкого шпану, прибывшего сюда на "стрелку", чтобы розобраться со здешней шпаной.
      - Нет-нет, не извольте беспокоиться, богатенький вы наш. Это я так... Мысли в слух, так сказать. А адвоката вашего, будьте уверены, я обязательно вызову. Всенепременно. Стало быть, вы отказываетесь от услуг Петра Петровича?
      - Ну отчего же. Пусть пока... А там видно будет.
      - Ага. Что ж, разумно. В таком случае, позвольте приступить к тому, ради чего мы вам и предоставили это временное жилье.
      - Вот именно - временное, - усмехнулся Петров.
      - Все течет, все изменяется. Таков непреложный закон диалектики, Валерий Маркович. В мире нет ничего временного, которое бы не стремилось к постоянству. Думаю, что скоро суд определит вам постоянную прописку.
      - Поживем - увидим, - глубокомысленно изрек подполковник.
      - Я в этом уверен. Однако, ближе к делу.
      Я зачитал ему постановление о привлечении его в качестве обвиняемого. И как не готовился Петров к нашей встрече, как не настраивал себя на благополучный для себя исход, но от серьезности обвинения он явно занервничал, - побледнел, уголки губ опустились, ручонки заметно задрожали.
      - Параноидальный бред! - возмутился он. Но возмущение это было слишком наигранным. Оно происходило, скорее, от страха и растерянности моего "подопечного". - Чтобы заслуженного офицера ФСБ! Я вам, Сергей Иванович, гарантирую большие неприятности. Вы за это ответите! За все ответите! продолжал гнать картину Петров.
      К подобному повороту событий я был подготовлен. Дронов через своих своих приятелей в центральном аппарате ФСБ раздобыл информацию под названием - "и это все о нем". И я решил не отказывать себе в удовольствии её использовать и показать этому сукиному сыну кто есть кто.
      - Побойтесь Бога, Валерий Маркович! - рассмеялся я. - О каком заслуженном офицере ФСБ вы говорите? Вы - пожарник, и до недавнего времени успешно тушили пожары в столице нашей Родины. Впрочем, и Родины у вас тоже нет. Вы давно её предали и продали. Для таких, как вы, родина там, где хорошо платят.
      - Ну-ну, - криво усмехнулся Петров. Он никак не ожидал, что я окажусь настолько информирован о его персоне нон-грата. - И что вам ещё об мне известно?
      - Многое, если не все. Правда, не совсем понятно - за какие такие заслуги вас взяли в службу безопасности Сосновского, да ещё поручили руководить группой "Бета", специализировавшуюся в сновном на "мокрых" делах. Оттуда вы стараниями своего босса всей группой перекочевали в центральный аппарат ФСБ под начало генерала Крамаренко, такого же продажного сателлита олигарха. И хоть вы и числитесь на государственной службе, но все служите одному хозяину. Я все правильно сказал? Ничего не забыл?
      - Это ещё надо доказать, - пробормотал Петров, вконец деморализованный.
      - Докажем, не беспокойтесь. Для того мы сюда и посажены. Однако, судя по вашей реакции, вы не согласны с предъявленным обвинением? - спросил я.
      - Самым решительным образом.
      - Жаль. Жаль, что не последовали моему совету и не пожелали облегчить душу покаянием.
      - А-а, бросьте! - раздраженно проговорил подполковник. - К чему весь этот спектакль?!
      - Исключительно из-за вас, Валерий Маркович, из желания вам помочь ещё на Земле встать на путь нравственного обновления. Там, - большим пальцем я обозначил направление, - Уверяю вас, будет поздно.
      - Я был о вас лучшего мнения.
      - А разве мы были прежде знакомы?
      - Во всяком случае, я наслышан о вас. Считал, что в вашем лице встречу грамотного и здравомыслящего человека. Но вы меня, простите, разочаровали. Неужели вы не понимаете, что все ваши потуги напрасны, вы обречены. Невозможно долго бежать впереди паровоза - все равно он настигнит вас и раздавит.
      - Образно. Очень образно. Вам бы, милейший, книги писать, а не заниматься аспидскими делами.
      - Спасибо, Сергей Иванович! Я рассмотрю этот вопрос в ближайшее время.
      - Поздно, Валерий Маркович. "Оставь надежду всяк сюда входящий". Если бы вы были не пожарником, а действительно занимались оператывной работой, то бы знали, что "паровозом" блатные называют главного в совершенном преступлении. Так вот, хочу вас разочаровать - ваш "паровоз" умчался без вас, вы безнадежно отстали.
      - Что вы имеете в виду? - насторожился Петров.
      - Сдали вас ваши хозяева, Валерий Маркович. Ага. На том же блатном жаргоне вы для них "шнырь", "шестерка", которую они частенько сбрасывают, чтобы остаться при козырях.
      По благополучному лицу подручного сатаны прошла судорога, он понял, что я не блефую и по-настоящему испугался.
      - Не может быть! Вы все это только-что придумали.
      - Увы, но только дела обстоят именно так. Все это вам может подтвердить наш общий знакомый Дмитрий Беркутов. Чтобы завоевать мое доверие и тем самым овладеть копией известной видеокассеты Варданян уполномочил его сдать вас, как отработанный материал, что Беркутов с удовольствием сделал. На такое, как вы понимаете, генерал не мог решиться без санкции Сосновского.
      - Нет-нет! - истерично закричал Петров. - Я вам не верю!
      - Это ваше право. Но только, в чем, в чем, а во вранье меня не мог обвинить ни один из моих подследственных. Вы - первый. Ну, ладно, вы мне не верите. Я это как-нибудь переживу. Но, надеюсь, своей логике вы верите? Призовите её на помощь, и она подтвердит правильность моих слов. Варданян, в отличии от вас, никогда не работал пожарником и после ареста Лазарева и Пухова, как опытный оперативник, понял, что ваша песенка спета, рано или позно, но мы вас все равно возмем. Можно было бы от вас избавиться, как от нежелательного свидетеля, но вы не можете сказать больше того, что мы уже знаем. Поэтому они решили за лучшее вас сдать для достижения конкретной цели. Как видите, и логика - эта строгая и беспрестрасная дама, пришла к тому же выводу: кинули вас ваши хозяева, Валерий Маркович.
      Во время моей прочувствованной речи с Петровым происходили серьезные изменения. У него будто где-то открылся клапан и в образовавшуюся брешь стремительно выходила его самоуверенность в купе с надеждой на помощь хозяев. И вот передо мной уже сидело разнесчастное чмо и затравленно смотрело на меня, будто кролик на удава. Лицо его теперь напоминало посмертную маску, свительствующую, что её обладатель умирал в страшных муках. И чтобы окончательно добить это ничтожество, я сказал:
      - А знаете - почему Варданян вас сдал? - Не получив ответа от Петрова, ответил сам: - Потому, как не уверен, что сосновские пришли всерьез и надолго. Вот потому и решил перед нами прогнуться, сдав вас. Однако, мы, кажется, отвлеклись.
      Я достал бланк протокола допроса обвиняемого, заполнил титульный лист биографическими данными Петрова, развернул.
      - Валерий Маркович, здесь записано: "В предьявленном мне обвинении виновым себя... признаю". Вам надо лишь дополнить эту запись недостающим словом и расписаться. Выбор у вас невелик, всего три слова: "полностью", "частично" и "не". Советую очень хорошо подумать, прежде чем оставить эту историческую для вас запись.
      Петров взял авторучку, написал огромное "НЕ" и расписался.
      - Жаль, Валерий Маркович, что вы ещё не созрели для духовного очищения. Жаль! Я надеялся, что вы будете более благоразумны.
      - Прекратите! - фальцетом закричал он. - Прекратите тут мне, понимаете ли! Что вы тут из себя... из меня... Почему издеваетесь?!
      В стане противника царила полнейшая паника и неразбериха - и это грело душу. Теперь я был уверен в успехе наших "переговоров".
      - Помилуйте, Валерий Маркович! - очень "удивился" я. - А мне почему-то кажется, что издеваетесь именно вы. Если не надо мной и своим адвокатом, то над здравым смыслом. Петр Петрович, - повернулся я к адвокату, распишитесь и вы.
      Когда адвокат расписался в протоколе, я начал допрос.
      - Валерий Маркович, арестованные месяц назад Лазарев и Пухов показали, что именно по вашему заданию с целью завладения копией видеокассеты с записью встречи двух олигархов Сосновского и Лебедева они совершили убийство воровского авторитета Степаненко, двух его телохранителей и любовницу Шахову. Что вы можете сказать по поводу этих показаний?
      - Какие еще?... Никаких я не знаю и в глаза их не видел.
      - Что ж, так и запишем: "С Лазаревым и Пуховым не знаком. Их показания не подтверждаю". Так?
      - Да, - кивнул Петров.
      - Распишитесь под своим ответом.
      Он расписался.
      - Кстати, Игорь Лазарев и Валентин Пухов работают в той самой группе "Бета", которой вы в свое время руководили. Вы не находите это совпадение странным?
      - Нет, не нахожу.
      - Эти же обвиняемые показали, что по вашему же указанию, с целью завладения второй копией кассеты и устранения свидетелей, видевших эту запись, они совершили убийство работников Электродного завода Людмилы Гладких и Огурцова, заместителя Новосибирского транспортного прокурора Татьяницеву, супругов Обнорских, жену транспортного прокурора Наталью Грищук. Что вы можете сказать по поводу этих показаний?
      - Я уже говорил, что ни Лазарева, ни Пухова я не знаю. Поэтому не мог давать им никаких заданий.
      - Так и запишем... Распишитесь... Очень хорошо. Распишитесь и вы, Петр Петрович... Валерий Маркович, в конце октября прошлого года вы приезжали в Новосибирск?
      Петров сделал вид, что старательно вспоминает. Но пауза была ему нужна, чтобы немного перевести дух, собрать и мобилизовать последние остатки мужества. Было такое впечатление, что он вот-вот грохнется в обморок.
      - Да, кажется, это было именно в конце октября. Я приезжал в командировку.
      - Один?
      - Нет. Со мной были капитаны нашего управления Александр Колокольцев и Игорь Дуглей.
      - Они с вами прибыли и на этот раз?
      - Да.
      - Какова была цель командировки?
      - Видите ли, - заюлил глазками Петров, - моя работа связана с государственной тайной. Поэтому я не буду отвечать на этот вопрос.
      - Валерий Маркович, Валерий Маркович! - укоризнено покачал я головой. - О чем вы говорите? О какой такой государственной тайне? Когда речь идет лишь о сохранении тайны олигархов Сосновского и Лебедева. Очень им не хотелось, чтобы их коварные планы по взрыву жилых домов, нападении на Дагестан и начале новой "победоносной" войны в Чечне не стали достоянием общественности. Или я снова не прав?
      - Я не намерен отвечать на этот вопрос?! - в истерике закричал этот сукин сын.
      - Кто-нибудь из местных сотрудников ФСБ вам помогал?
      - Да, майор Карпинский.
      - Так и запишем... На допросе Карпинский показал, что прибывшие с вами Колокольцев и Дуглей по вашему приказу, с целью завладения копией вышеназванной видеокассеты и устранения нежелательных свидетелей убили журналиста из Владивостока Вахрушева и его друга - главного технолога Эелктродного завода Устинова. Вы подтверждаете его показания?
      - Нет.
      - Вы считаете, что он вас оговаривает?
      - Вот именно.
      - По какой причине?
      - Не знаю. Это надо спросить у него.
      - Понятно... Распишитесь, пожалуйста... Петр Петрович, - прошу.
      - Да-да, - пробормотал Полежаев, расписываясь. Руки у него заметно. И вообще, вид у него был - нарочно не придумаешь. Ага. Попал мужик, как кур во щи. Он прекрасно осознавал, что услышанного только-что вполне достаточно, чтобы "господа" олигархи приобщили его к большинству.
      - Я не совсем вас понимаю, голубчик, - обратился адвокат к своему подзащитному. - Так сказать, - линию вашего поведения, способ защиты? Вы ведь офицер, военный человек. Верно? И, как военный человек, выполняли чей-то приказ? Разве не так?
      - А тебе какое собачье дело, так-перетак?! - вне себя заорал Петров, оскалившись будто шакал. Сжигавшие его ярость и отчаяние, он решил выместить на адвокате. - Тебе за что деньги платят? Чтобы советы дурацкие давал, да?! Козел старый! Я как-нибудь без них обойдусь.
      - Извините! - стушевался Полежаев. Затем обиженно проговорил: - В таком случае, зачем вы меня вообще пригласили, если вы такой умный? Я не вижу смысла в своем участии.