Глава семнадцатая
      СРЕТЕНКА
      16 переулков одной улицы. - Храмы печатников
      и пушкарей. - Сухарева башня. - "Математическая и навигационная школа. - "Арифметика" Леонтия
      Магницкого. - "Невеста Ивана Великого".
      Приговор Сталина: "Ее надо обязательно снести!". - Доска почета. Успение Богородицы и Троица
      в Листах. - Пушкину тут делать было нечего.
      Дурная слава сретенских переулков.
      Главполитпросвет. - Невыполненное решение
      МГК и Моссовета. - Во дворах играют дети.
      За бульварами Большая Лубянка плавно перетекает в Сретенку. Она тянется на восемьсот метров по вершине Сретенского холма, где простирается Кучково поле.
      Некогда дорога в Ростов-Великий и Суздаль, к берегам Белого моря, в первый морской порт страны Архангельск - прошла над высоким берегом Неглинки. С нечетной, левой стороны улицы, крутого склона падают к реке семь переулков. С другой стороны их еще больше - девять. Шестнадцать - на одной улице! Чуть ли не каждый дом омывается переулками.
      В Москве больше нет такой мелко порезанной на кусочки домовладений земли, даже на Арбате, который, казалось бы, сплошь усеян переулками.
      По подсчету автора книги "Из истории московских улиц" П. В. Сытина, в одной из сретенских слобод проживали в шестидесяти дворах представители тридцати двух профессий: плотники, скорняки, сапожники, серебряники, рыбники, седельники, дегтяри, кафтанники... Домовладения были значительно меньше, чем в других частях города. К мастерским и лавкам требовались проезды. Со временем они превратились в переулки, образовав уникальную планировку.
      На Сретенке поселились слободой мастера первого московского Печатного двора, основанного Иваном Федоровым в царствование Ивана Грозного. В середине улицы жили мастера Пушечного двора. С севера Москву прикрывал стрелецкий полк, в его расположении насчитывалось 500 дворов. Этим полком командовал Лаврентий Сухарев, проявивший верность Петру, чуть было не лишившемуся власти в борьбе с царевной Софьей, сводной сестрой...
      У Сретенки лил колокола завод Моториных, стояли дома, где жил мастер и работники. Хозяин завода, Иван Моторин, и его сын Михаил в царствование Анны Иоановны отлили в Кремле самый большой в мире Царь-колокол весом свыше 12 тысяч пудов. А на заводе отливали обычные колокола, о чем напоминает Колокольников переулок.
      Печатники построили в 1695 году слободской храм Успения в Печатниках, в самом начале Сретенки. Пушкари обзавелись двумя храмами, Сергия и Спаса. Стрельцы возвели церковь Панкратия и большую церковь Троицы в Листах.
      Что уничтожено в тридцатые годы? Сергий в Пушкарях помянут летописью в XV1 веке. Каменный храм освятили в 1684 году. Он считался главным храмом всех артиллерийских полков. Каждый год 1 августа, в день когда произошло крещение Руси, от него начинал шествие крестный ход, следовавший по Сретенке к Пушечному двору на Неглинной, где собирались толпы народа на праздник артиллерии. Пушкари палили из орудий на потеху москвичам.
      Пятиглавый храм с шатровой колокольней стоял на углу Колокольникова и Б. Сергиевского переулков. На его месте - появилась школа. Ломали церковь под предлогом строительства клуба для глухонемых.
      Еще одна школа там, где был Спас Преображения в Пушкарях на Сретенке, 20, между Просвириным и Головиным переулками. И это был пятиглавый храм второй половины XVII века с колокольней середины XVIII века. Сломали его потому, что якобы жителям мешал колокольный звон, который, как сказано в сфабрикованном заявлении, "нарушает отдых и покой трудящихся".
      Церковь святого Панкратия возведена позднее других, при Петре Первом в 1701 году в начале Панкратьевского переулка. Называлась она по имени придела Панкратия, главный храм в честь Всемилостивого Спаса. (Панкратий первый христианский епископ Сицилии, ученик апостола Петра, убитый язычниками около 60 года нашей эры.) Еще один придел построили в 1838 году во имя Усекновения Главы Иоанна Предтечи. Для ее уничтожения придумали другой предлог, якобы требовалась земля "под рабочее строительство".
      Самая большая потеря улицы и всей Москвы произошла на площади, куда выходит на Садовом кольце Сретенка. Здесь в начале царствования Петра Первого на месте обветшавших деревянных ворот Земляного города, которые охранял полк Лаврентия Сухарева, воздвигли новые, не похожие на все другие. То были высокие в два яруса палаты с проездными арками и башней. Строили их в стиле московского, нарышкинского барокко, почитавшегося Львом Кирилловичем Нарышкиным, дядей царя по матери. Башню стали называть Сухаревской, как полк, охранявший ворота.
      Вернувшись из долгого путешествия по Западной Европе, полный новых планов, молодой царь надстроил над палатами еще один ярус, поднял выше восьмигранный столп, по сторонам которого виднелись циферблаты курантов, как на Спасской башне. Над вершиной шатра с проемами, откуда разносился звон колоколов курантов, парил двуглавый орел. В целом новая башня выглядела как ратуша европейских городов. Но каждая ее деталь, каждое украшение, окна, двери, крыши - представляли из себя произведение московской архитектуры. По европейскому календарю шел 1701 год.
      Понадобилось это чудное здание не только для проезда через стены Земляного города, но и чтобы разместить в просторных палатах "Математическую и навигационную школу", основанную Петром. В классах занимались 500 учеников, получавших по тем временам высшее образование. Отсюда выходили служить России молодой, петровской - штурманы дальнего плавния. На башню установили телескоп, ставший прибором астрономической обсерватории, где впервые наблюдали солнечное затмение.
      Одна из зал школы называлась Рапирной, в ней обучались фехтованию. Математику преподавали англичане и наш Магницкий, из крестьян. Фамилию ему придумал Петр, которого бесфамильный Леонтий сын Филиппов своими способностями "природными и самообразованными" привлек к себе, как магнит железо. Леонтий Магницкий автор первой русской "Арифметики". Обучали здесь с 12 до 17 лет детей всех сословий: "кто похочет, а иных паче и с принуждением". Здесь будущие штурманы и учились, и жили, и представляли "комедии" на потеху Петру. После основания Петербурга морская школа передислоцировалась в новую столицу, а в башню начали ходить ученики, которые постигали азы математики.
      Через ворота Сухаревой башни пришел в Москву с соляным обозом земляков сын помора Михаил Ломоносов, будущий один из основателей Московского университета. Начинал же он учиться математике в Сухаревой башне по учебнику Леонтия Магницкого.
      По описанию историка Ивана Снегирева: "Вышина всей башни от подошвы до герба 30 сажен. Ширина при подошве 19 сажен 1 аршин, а длина 11 сажен 1 и 34 аршина кроме лестницы ко входу". Сажень, как известно равна 2,13 метра, аршин 71,1 сантиметра. Вот и считайте, какой высокой была эта рукотворная вершина, наполнявшая при взгляде на нее сердце каждого русского радостью и гордостью: есть в Москве такая красавица!
      Кто архитектор? Большой вопрос. Предполагают, планы вычерчивал Петр Первый. Называют имя художника Михаила Чоглокова. Бесспорно одно. Москва на излете XVII века, щедрого и счастливого для русской национальной архитектуры, была покрыта венцом творенья. Впервые в городе появилось столь крупное и красивое общественное здание, явно предназначенное не для молитв.
      Не раз Сухарева башня меняла функцию, служила резервуаром мытищенской воды, трансформаторной станцией, Коммунальным музеем... Но всегда она оставалась гордостью Москвы, ее отличительным знаком, символом таким, как Иван Великий и Меншикова башня. В 1926 году посетивший в день открытия Коммунального музея башню Владимир Гиляровский на радостях сочинил экспромт:
      Вода ключевая
      Отсюда поила
      Московский народ.
      Отныне живая
      Знания сила
      Отсюда польет.
      К тому времени написано и сказано о Сухаревой башне было много, миллионы открыток с ее изображением разошлись по всему белу свету. Поэты и писатели не проходили равнодушно мимо нее. Забытый автор Е. Л. Милькеев сочинил в середине ХIX века стихотворение "Сухарева башня", воспевающее Петра и достопамятное зданье посреди Москвы:
      Колосом крепости и славы
      Воздвиглась башня перед ней,
      Как отголосок величавый
      Заслуг и мужества тех дней.
      Сухаревой башне посвятил панегирик поэт прошлого века Михаил Дмитриев:
      Что за чудная, право - эта зеленая башня!
      Высока и тонка; а под ней, как подножье, огромный
      Дом в три жилья, и примкнулось к нему на откосе, под крышей.
      Длинное сбоку крыльцо, как у птицы крыло на отлете.
      Кажется, им вот сейчас и взмахнет! - Да нет, тяжеленька!
      Поэт сочинил миф, что якобы Петр возвел башню в благодарность Лаврению Сухареву и его полку, не изменившему в роковую ночь молодому царю, ускакавшему в страхе в Троице-Сергиеву лавру: "Именем верного, в память ему, Петр и прозвал ту башню"
      Но надпись на памятной доске не дает основания к такому заклчению: "Построены во втором Стрелецком полку по Земляному городу Сретенские ворота, а над теми вороты палаты и шатер с часами ... а начато то строение строить в лето 7200, а совершенно 7203, а в то время будущего у того полку стольника и полковника Лаврентия Панкратьева сына Сухарева".
      Менялся не раз цвет окраски камней, но неизменной оставалась привязанность к чудному творению рук человеческих. Радость "дяди Гиляя" по случаю открытия музея города длилась недолго. По щекам восьмидесятилетнего старика покатилась слеза, когда на его глазах начали крушить камни, источавшие живую силу знания о прошлом Москвы...
      "...великолепная Сухаревская башня, которую звали невестой Ивана Великого, ломается. Ты не думай, что она ломается как невеста перед своим женихом, кокетничает как двести лет перед Иваном Великим, - нет. Ее ломают, - писал Владимир Гиляровский дочери. - Первым делом с нее сняли часы и воспользуются ими для какой-нибудь другой башни, а потом обломали крыльцо, свалили шпиль, разобрали по кирпичам верхние этажи, и не сегодня-завтра доломают ее стройную розовую фигуру. Все еще розовую, как она была! Вчера был солнечный вечер, яркий закат со стороны Триумфальных ворот золотил Садовую снизу и рассыпался в умирающих останках заревом.
      Жуткое что-то! Багровая, красная,
      Солнца закатным лучом освещенная,
      В груду развалин живых превращенная.
      Все еще вижу ее я вчерашнюю
      Гордой красавицей, розовой башнею...
      В 1925 году Сухареву башню основательно обновили. Нашли ей новое применение. И вдруг она стала поперек горла большевикам, вплотную занявшимся переустройством Москвы. После того как взорвали соборы монастырей Кремля, храм Христа, пришла очередь "невесты Ивана Великого" и "сестры Меншиковой башни".
      Ударили во все колокола московские художники, архитекторы. Посыпались письма на самый верх, товарищу Сталину, генеральному секретарю Центрального комитета партии, товарищу Кагановичу, секретарю Московского комитета. Последнему приписывается главная роль в уничтожении Сухаревой башни. Но по документам, обнародованным перед крахом КПСС, видно, ответственность за уничтожение взял на себя Иосиф Виссарионович. Из Сочи, где Сталин отдыхал с другом Климом Ворошиловым, 18 сентября 1933 года на Старую площадь поступила на имя Кагановича лаконичная правительственная телеграмма, написанная рукой великого вождя, за подписями "Сталин, Ворошилов" с таким приговором:
      "Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к тому, что ее надо обязательно снести. Предлагаем снести Сухареву башню и расшить движение. Архитектора, (так в записке - Л. К.) возражающие против сноса - слепы и бесперспективны".
      В числе слепцов оказались хорошо известные Сталину художник Игорь Грабарь, архитекторы Иван Фомин, Иван Жолтовский, Алексей Щусев, умолявшие не совершать разрушение башни, "равносильное уничтожению картины Рафаэля".
      Сталин ответил, что при всем уважении к просителям, не может оказать им "услугу" и согласен с решением правительства - о разрушении башни:
      "Лично считаю это решение правильным, полагая, что советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня".
      Тем же решением "правительства", то есть ЦК ВКП(б), сломана была стена Китай-города...
      Взамен башни на Сухаревской площади, переименованной в Колхозную, построили Доску почета московских колхозов.
      Спустя полвека после злодеяния здравствовавший Лазарь Каганович, оправдываясь перед потомками, писал дочери в заметках, озаглавленных им как решение ЦК, "О Сухаревой башне":
      "И здесь мы долго ходили вокруг да около, не решаясь ее ломать, но когда движение усилилось, особенно автомашин (ежедневно там убивали до 10 человек), мы начали искать решение вопроса..."
      Ничего другого, как сломать, не нашли. Архитекторам разрешили обмерить обреченную, снять и сохранить некоторые детали. Два окна попали в музей архитектуры. Четыре крупноформатыные папки с документами бережет исторический архив Главмосархитектуры, где я видел старые планы ХIX века, чертежи, фотографии всего сооружения и отдельных деталей. Есть все информационные даннные, чтобы возродить Сухареву башню. В архиве музея архитектуры хранятся обмеры, сделанные в трех масштабах: 1:100, 1:50 и 1:25. Прочерчены каждое окно, каждая дверь, не забыта ни одна деталь от подножья до орла.
      Двуглавый орел, охранявший московское небо со времен Петра, сбит был в 1919 году. Башня стерта с лица земли в 1935.
      Какие памятники сохранились на улице?
      В начале Сретенки устояла колокольня и церковь Успения Богородицы в Печатниках. К ней в 1727 году пристроили придел Усекновения главы Иоанна Предтечи. В 1763 году появился придел Николая Чудотворца, переложенный в 1902 году.
      В храме, несмотря на грабеж и пожар 1812 года, сохранялись древние иконы. В ризнице была реликвия времен Христа, древняя еврейская монета один из тридцати сребреников, врученных Иуде, предавшему Учителя. Нумизматы относили чеканку монеты ко времени римского императора Августа, современника Христа.
      До 1991 года под сводами церкви помещалась выставка Морского флота СССР, где репортеры встречались на пресс-конференциях с министром. Среди мужчин была одна молодая женщина, признанная королевой репортажа, корреспондентка "Комсомольской правды". Она писала о летчиках, ходила в экспедиции, в дальние походы с моряками. Астрономы кратер на Луне назвали ее именем - Таня. И вдруг она ушла из журналистики, встретив на жизненном пути актрису, которую знал весь мир. О ней одной вспоминала перед смертью Галина Уланова. Забросив газету Татьяна Агафонова посвятила жизнь гениальной балерине, беспомощной в быту. Уланова завещала ей квартиру и имущество, но смерть распорядилась по своему и скосила первой Татьяну Владимировну, оставив Галину Сергеевну в одиночестве оплакивать кончину верной подруги.
      В конце Сретенки устояла, утратив колокольню, церковь Троицы в Листах. Жившие поблизости печатники фабриковали кустарным способом лубки, примитивные картинки, пользовавшиеся большим спросом у народа. Как и гравюры они назывались листами. Ими торговцы увешивали ограду церкви, к которой пристало название - "в Листах".
      То был приходский храм стрелецкого полка, разбившего войско Степана Разина, доставившего атамана в Москву. За это царь Алексей Михайлович пожаловал стрельцам 150 тысяч кирпичей, из них сложены стены храма в 1661 году. Тогда к нему пристроили трапезную с приделом Покрова. Петр Первый "за поимание бунтовщика Федьки Щегловитова" дал стрельцам 700 рублей на ремонт храма.
      В Москве советской обезглавленный храм взывал к людской милости, превращенный в бесформенный склад. Его возродили и вернули церкви в 1990 году с двумя принадлежавшими прежде зданиями.
      Сретенка в целом сохранила облик второй половины ХIX века. На ней всего один доходный дом. Все остальные - двух-трехэтажные "дома с лавками". В каждом - на первом этаже торговали или занимались ремеслом.
      "Гостиниц и меблированных комнат здесь чрезвычайно мало, но зато великое обилие всяких трактиров и кабаков средней и низшей пробы с органами и развеселыми девицами. Приезжему, собственно, здесь делать нечего, но если с целью купить что-нибудь недорого вы уже забрели сюда, то прижмите карманы покрепче". Так наставлял приезжих путеводитель по Москве 1884 года.
      Пушкину и Лермонтову здесь делать было нечего. Они вряд ли вообще бывали когда-либо на Сретенке и в ее переулках. В "Памятных местах Москвы" Борис Сергеевич Земенков лишь раз упомиает Сретенку, где в доме 17 проживал автор памятника Ивану Федорову скульптор Волнухин. В этом же доме одно время квартировал Николай Рубинштейн и помещались музыкальные классы, кочевавшие по Москве, пока не появилась на Большой Никитской консерватория. Другие великие люди пока здесь не выявлены москвоведами.
      Из больших поэтов косвенно помянул Сретенку Владимир Маяковский в одном из ранних стихотворений "Из улицы в улицу", где фигурирует Сухарева башня. Под ней юный футурист проезжал на трамвае мимо церквей и колоколен:
      Лебеди шей колокольных,
      Гнитесь в силках проводов!
      В небе жирафий рисунок готов
      Выпестрить ржавые чубы.
      Пестр, как форель, сын безузорной пашни.
      Фокусник рельсы тянет из пасти трамвая,
      Скрыт циферблатами башни.
      В поэме "Маяковский начинается" его друг Николай Асеев нарисовал картину дореволюционной улицы:
      На Сретенке были дешевые лавки
      Готовой одежды. Надень и носи.
      Что длинно, то здесь же возьмут на булавки.
      Что коротко - вытянут на оси.
      Хотя лавки Сретенки не шли ни в никакое сравнение с лавками Кузнецкого моста или Петровки, сами здания, где они помещались, выглядели (и выглядят сегодня) столь же капитально, одетые по архитектурной моде, которая здесь как везде в городе, менялась. На каменных фасадах, появившихся в XVIII веке и позже - видны черты классицизма, эклектики.
      Сретенские переулки не чета арбатским, пользовались они дурной славой. Из классиков в студенческие бедные годы познал этот район Чехов, родители которого снимали дом на Трубной улице, где проживали мелкие торговцы, ремесленики, чиновники. Завернув в Большой Головин переулок, студент-медик увидел запомнившуюся ему навсегда картину дна жизни, описанную в рассказе "Припадок". Жили Чеховы и в Малом Головином переулке, куда к начинающему писателю нашел дорогу классик - Николай Лесков, подаривший будущему классику свои книги.
      На Сретенке, 4, в 1913 году зажглись огни кинотеатра "Гранд-Электрон", он же позднее "Фантомас", в советские годы "Хроника". На Сретенке, 19, до 31 января 1977 года был популярный кинотеатр "Уран", пока на месте сломанного здания теперь театр.
      После революции Главполитпросвет занял здание на Сретенке, 8. Этим советским комитетом руководила жена Ленина, Надежда Крупская. Ведал он политическим просвещением народа и членов партии. Занимался комитет не только ликвидацией неграмотности взрослых. Отсюда по библиотекам СССР рассылались списки с названиями книг, которые библиотекари обязаны были снять с полок. В этих списках фигурировала вся церковная, религиозная, историческая, философская литература, если она не была марксисткая. В макулатуру отправлялись сочинения Достоевского и других классиков, признанных реакционными, изымались книги Бунина, писателей-эмигрантов. Под запретом с 1929 года оказался Сергей Есенин...
      Рядом с Главполитпросветом в доме 10 помещался Союз воинствующих безбожников. Можно лишь удивляться, как Емельян Ярославский и другие вожаки этой "массовой атеистической организации", терпели напротив своего штаба купола и колокольню Успения в Печатниках. "Советская историческая энциклопедия" в 16 томах не поминает о ней ни слова, как будто этой многомиллионной армии не существовало. Но следы незаживающих ран, нанесенных маньяками-разрушителями, долго еще будут проступать на теле города.
      Напротив Троицы в Листах Сретенка завершалась универсальным магазином, державшим рекорд по товарообороту. Универмаг "Щербаковский" сломали, после того как в день открытия Московского фестиваля 1957 года рухнула крыша, не выдержавшая тяжести облепивших ее москвичей. Они забрались повыше, чтобы увидеть проезд на платформах открытых грузовых машин делегаций многих стран мира, следовавших из района Выставки в Лужники. Одетые в национальные одежды красивые и молодые девушки и юноши играли, пели и танцевали, превратив платформы в сцены на колесах. Тогда впервые железный занавес на границах СССР был приподнят волею Никиты Хрущева, и в Москву впервые с 1917 года хлынул поток иностранцев.
      После принятия Генерального плана 1971 года МГК партии и Моссовет приняли решение, обязывавшее архитекторов и строителей срочно, за несколько лет, обновить Сретенку и ее переулки, самый трущобный район советской Москвы. Но эта задача оказалась невыполнимой для города при социализме.
      Сегодня там, где Чехов встречался с "отбросами общества" предстают старые возрожденные дома и новые здания дорогих квартир. Вновь появились уютные дворы, где играют дети. Значит, у древней Сретенки появилось будущее.
      Глава восемнадцатая
      Мясницкая
      Дорога в Юрьев-Польский. - Храмы улицы.
      Где родился Лермонтов. - Красные ворота.
      Госторг. - Шедевр Корбюзье. - Тайная экспедиция. - Гохран. - Меншикова башня. - "Орлов". - "Дом
      Юшкова". - Усадьбы. - Почта и банк. - "Дорожные жалобы" Пушкина. "Домик малый". - Измена
      Долгорукого. - Библиотека Черткова.
      "Миллионщик Карташев". - "Горе от ума".
      Московский Медичи. - Фон Мекк и роман в письмах. - Училище живописи. Путь к вокзалам.
      Строительный бум. - "Голубая роза". - Технические конторы и вывески. Металл всей Европы.
      Духовная консистория. - Ночной визит Ильича.
      "Свободные мастерские". - Квартира профессора
      Пастернака. - "Комнатенка-лодочка". - Каганович и Хрущев строят метро. - Новокировский
      проспект. - Наркомат авиапромышленности.
      Штаб ПВО. - Ставка Сталина. - Полковник
      Высоцкий и его сын. - Президенты Келдыш и
      Александров. - Коллекция Лангового. - Академия
      живописи Ильи Глазунова.
      Длина Мясницкой достигает полутора километров. Она возникла на Стромынской дороге, что вела в Юрьев-Польский, основанный в полях Юрием Долгоруким после Москвы. На этой дороге великий князь Иван III перед походом на Новгород заложил церковь Успения на бору. Стояла она, как видно из название, у соснового бора.
      У церкви Иван III поселил после удачного похода влиятельных новгородских бояр и купцов. Они были первыми жителями улицы. Во времена Ивана Грозного заселили ее мясники, тяготевшие к рынку у городских ворот, где торговали скотом, который пригоняли в Москву на продажу.
      Иван Грозный Успенский храм перестроил в камне и преподнес ему чудотворную икону Гребневской Матери. История ее такая: подарили икону Дмитрию Донскому жители города Гребня. Святыню взял с собой в поход на Новгород его правнук Иван III и, вернувшись с победой, в знак признательности за дарованную удачу украсил икону серебром и драгоценными камнями. С этой иконой москвичи сражались в поляками и литовцами в 1612 году.
      Она сгорела в огне пожара XVII века, а церковь Гребневской Божьей Матери простояла до 1935 года, привлекая внимание искусствоведов шатровой колокольней, резным иконостасом и образами семнадцатого века, бронзовым литым паникадилом.
      В храме погребли Никиту Зотова, учителя Петра, ставшего, когда царь вырос, собутыльником в разгульных пирах, "всешутейным патриархом"; Леонтия Магницкого, автора первой русской арифметики; поэта Василия Тредиаковского, реформатора российского стиха... Это его слова: "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй", - взял эпиграфом к свой многострадальной книге "Путешествие из Петербурга в Москву" Александр Радищев.
      Маленькая Гребневская церковь начинала строй домов на четной стороне улицы. Долго здесь зиял пустырь, на его месте выстроен многоэтажный Вычислительный центр госбезопасности. Беспощадная власть при Сталине уничтожила все храмы Мясницкой улицы. Их было пять! Следом за Гребневской церковью возвышалась с 1471 года церковь святого архидиакона Евпла. Она стояла на первом изгибе улицы. Ее за размеры называли "Евпл великий" и улица звалась на этом участке одно время Евпловской. В середине XVIII века на месте обветшавшей церкви возвели новую, с колокольней. В первом ярусе находилась церковь Евпла. (Священномученик архидиакон Евпл жил в области Катанья, в Сицилии, при императоре Диоклетиане, подвергавшем христиан жестоким гонениям. Евпл хранил священные книги, читал язычникам в хижине Евангелие, обращая в христианство. С Евангелием в руках привели его к судье, который услышал от обвиняемого слова из священного писания. Евпла мучили голодом, жаждой, склоняя к отречению от Бога. Евпл был тверд в вере. Меч оборвал его жизнь. Память о Евпле отмечалась 11 августа, именно в этот день (до Куликовской битвы) на речке Воже русские полки одержали первую победу над татарами, уверовав, что их можно обращать в бегство. В память о той победе поставили в Москве храм, не пощаженный большевиками.)
      Стены Евпла прорезывались арками с плоской крышей, служившей площадкой для расположенной на втором ярусе церкви Троицы. Сюда можно было подняться по лестнице с улицы. Третьим ярусом возвышалась шестигранная башня с окнами. Над ней на каменном барабане поднимался маленький купол. Такой же четырехчастной формы была колокольня.
      На плоской крыше Евпла в толпе стоял однажды десятилетний Саша Пушкин с дядькой, ожидая появления Александра Первого, проезжавшего по Мясницкой. Этот либеральный царь сослал через несколько лет поэта на юг России за вольнолюбивые стихи.
      "В 1810 году в первый раз увидел я государя, - оставил запись поэт. Я стоял с народом на высоком крыльце Николы на Мясницкой. Народ, наполнивший все улицы, по которым должен он был проезжать, ожидал его нетерпеливо..." В этой записи, как установили пушкинисты, две неточности. Александр Первый приезжал в первопрестольную в 1809 году, высокое крыльцо с площадкой было не у Николы, а у церкви Евпла...
      Евпла снесли в 1926 году, чтобы возвести на его месте некий дворец трестов. До сих пор что-то строят...
      Третий храм Фрола и Лавра украшал улицу у Мясницких ворот. В камне церковь возвели в 1657 году вместо деревянной, упоминавшейся в известии о пожаре 1547 года. (Родные братья каменотесы, Флор и Лавр, жили во втором веке в Иллирии у Адриатического моря, где уверовали во Христа. По заданию гегемона отправились строить языческий храм. Когда закончили работу, несколько сот язычников, обращенных Флором и Лавром в христиан, решили поставить в храме крест и принялись крушить идолов, которым прежде поклонялись. Власти предали их суду. Связанных Флора и Лавра казнили, бросив умирать в безводный колодец, засыпав его землей. День памяти Флора и Лавра отмечается 18 августа. В России священномученики считались покровителями скота, лошадей, которых так много было в Москве.)
      Ежегодно на Мясницкой отмечался веселый праздник. Каждый уважавший себя ямщик, каждый хозяин считал за долг приехать в день Флора и Лавра к воротам церкви. Одетый в красные ризы священник окроплял лошадей святой водой.
      Шатровую колокольню и пятиглавый храм построили на деньги мясников. В храме хранились иконы XVII века. По обеим сторонам алтаря в условной манере изображены были со свитками в руках античные философы Платон, Аристотель и Солон, один из "семи мудрецов" древней Греции.
      Четвертый храм Николы Чудотворца в Мясниках, помянутый Пушкиным, располагался в середине улицы и хорошо обозревался от бульваров и Садового кольца. Одноглавую Никольскую церковь построили в XVI веке новгородские мастера, ориентируясь на вкус заказчиков-земляков. Крещатый свод вызывал пристальное внимание искусствоведов, восхищавшихся его выразительностью и великолепной сохранностью. Рядом с Никольской стоял придел Cошествия Святого Духа с высокой колокольней. Считается, этот храм выстроен был по плану Петра Первого, увлекавшегося архитектурой.
      Наконец, пятый храм Трех святителей завершал Мясницкую там, где сейчас сквер и вестибюль станции метро "Красные ворота". Изумительных Красных ворот и храма нет с 1927 года. Тогда, в год десятилетия советской власти, большевики рьяно вырубали в "Красной Москве" все, что казалось им белым, напоминало о царской власти, религии.
      Храм Трех Святителей с приделом Иоанна Богослова возвели у ворот Земляного города в 1699 году. Спустя полвека выросла колокольня. В ХIX веке к ансамблю пристроили простороную трапезную с приделом святого Харлампия, казненного в 113 лет в 202 году римлянами.
      Христиане почитают Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста как церковных писателей. Первый прославился "Шестидневом", толкованием библейского рассказа о сотворении мира. Вместе с Григорием Богословом Василий написал "Любомудрие", одно из самых популярных произведений у русских христиан. Поэтические перлы Григория служат церковными песнопениями.
      Иоанн Златоуст, обучавшийся ораторскому искусству у греческого ритора, поражал современнников даром слова, проповедями, обличавшими пороки духовенства и власть имущих, отправивших его в ссылку на Черное море, где он умер, оставив сочинения, чтимые поколениями верующих на Руси.
      Придел церкви был назван в честь Иоанна Богослова, сына еврейского рыбака Заведея и матери Саломии, любимого ученика Христа. После ареста Христа проявил твердость духа в то время, когда другие апостолы предались отчаянию. Умирая, Иисус завещал ему заботу о матери - деве Марии. Иоанн жил до ее смерти в Иерусалиме. Его подвергали гонениям, отправили в ссылку в пустыню, где он написал Евангелие от Иоанна и Апокалипсис или Откровение от Иоанна.
      В церкви хранилась метрическая книга, где одна из записей документально подтверждала: в ночь со 2 на 3 октября 1814 года в России родился великий поэт:
      "В доме покойного господина генерал-майора и кавалера Федора Николаевича Толя, у живущего корпуса капитана Юрия Петровича Лермонтова родился сын Михаил... Крещен того же октября 11-го дня".
      Дом, где жили родители новорожденного, стоял вблизи церкви на площади Красных ворот. И его сломали, чтобы построить высотное здание.