Москва в улицах и лицах

      За княгиней Мещерской, матерью Китти, безосновательно укрепилась репутация преступницы, пытавшейся продать за рубеж картину, принадлежащую народу. То была женщина редкой красоты и таланта. Княгине, певшей до замужества сольные партии в Ла Скала, вернули конфискованный рояль, как орудие труда, вернули две картины. Портрет князя Мещерского я видел на стене бывшей дворницкой, где его одинокая дочь "Китти" в восемьдесят лет сыграла на рояле несколько романсов. Я подпевал, радуясь, что опишу со слов очевидца историю, послужившую толчком к принятию подписанного Лениным декрета о национализации частных коллекций. Их много было тогда в Москве, особенно в районе Поварской...
      Судьба конфискованных картин неизвестна за исключением одной: тондо экспонируется в залах Музея изобразительных искусств на Волхонке. "Китти" 13 раз арестовывалась и доставлялась на Лубянку, откуда после допросов ее отпускали домой. Так продолжалось до 1937 года, когда чекистам стало не до бывших князей.
      После революции на Поварскую, 11, где квартировали Лажечников и Мельников-Печерский, въехали высокопоставленные жильцы и Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, то есть государственного контроля. Здание объявили 6-м Домом Советов. Таким образом, в нем несколько лет находился кабинет наркома, обязанности которого до весны 1922 года исполнял Сталин, захаживавший сюда в перерывах между командировками на фронты гражданской войны. На той войне заслужил орден Красного Знамени. У Сталина был тогда еще один служебный кабинет, в наркомате национальностей. Из Петрограда переехало это детище революции на Поварскую, 52, во дворец, описанный Львом Толстым, затем в Трубниковский переулок...
      В 6-м Доме Советов получил квартиру Леонид Борисович Красин, нарком, ведавший при Ленине внешней торговлей. На Поварской жил, пока не убыл послом в Лондон. Высокую должность в правительстве большевиков получил после многих лет тайной деятельности, будучи главой боевиков партии. На его совести "эксы" и терракты, которыми прославился его друг, бесстрашный боевик Камо, симулировавший в германской тюрьме умалишенного. Это спасло его от казни. Эксами Камо руководил Сталин, о чем биографы вождя не упоминали никогда. Мы еще встретим на нашем пути в Москве офис управляющего германской фирмы, который занимал респектабельный господин, инженер Красин. То была его "крыша", маска. Истинное лицо революционера не проявлено, его биография не написана, то, что мы знаем по книге Василия Аксенова "Любовь к электричеству", - надводная часть айсберга.
      На фасаде бывшего 6-го Дома Советов установлена мемориальная доска еще одному ленинцу, умерешму за год до смерти Красина, в 1925 году. Нариман Нариманов. Похоронен у стен Кремля. Воглавлял объединение закавказских республик - ЗСФСР, наподобие РСФСР, был одним из сопредседателей ЦИК СССР, игравшего роль парламента молодого Советского Союза. Ранняя смерть Нариманова спасла этого "пламенного революционера" от Лубянки.
      Улица ныне начинается доходными домами. Крайний, на Поварской, 8, остаток углового здания, где, как говорилось выше, впервые собрались депутаты Московского Совета. Далее, на Поварской, 10, в бывшем шестиэтажном жилом доме - банк. В первую бомбежку Москвы 22 июля 1941 года в него угодила бомба, предназначавшаяся Наркомату обороны на Знаменке... По этому адресу жил географ Николай Баранский. Его учебник переиздавался 16 раз, по нему училось несколько поколений советских школьников. Двадцать лет прожил здесь академик трех всесоюзных академий - АН СССР, ВАСХНИЛ и АМН, Константин Иванович Скрябин. Ученый основал научную школу, описал двести открытых видов гельминтов (глистов) и первый возбудил перед правительством вопрос об их зловредности и "девастации", то есть ликвидации.
      Известными в прошлом людьми были многие жильцы Поварской, 28, где под одним номером числится три строения, сооруженные в разное время, на углу с Малым Ржевским. В этом владении жила до революции актриса Малого театра Александра Яблочкина, не дожившая двух лет до столетия. Последний раз вышла на сцену в 95 лет в роли мисс Кроул в "Ярмарке тщеславия". Яблочкина возглавляла почти полвека(!) театральное общество, пользуясь безграничным уважением корпорации театральных артистов.
      Жили здесь два маршала Советского Союза. С одним из них, Борисом Шапошниковым, мы встречались на Пречистенке. Судьба этого военачальника сложилась удачно: умер своей смертью, у Сталина был в чести. Состоял членом Военной коллегии, которая в 1937 году приговорила к расстрелу маршала Тухачевского и семерых известных военачальников, командующих округами... Все члены судилища за исключением Шапошникова, маршала Семена Буденного и председателя коллегии палача Ульриха вскоре сами взошли на эшафот.
      Судьба маршала Советского Союза Александра Егорова трагична. Его расстреляли в 1939 году, когда началась вторая мировая война...
      На месте сломанной церкви Ржевской Богоматери после войны построено здание Верховного суда СССР, ныне России. В нем проходили процессы над государсвенными преступниками, шпионами, изменниками. "Черные вороны" привозили на Поварскую, 15, угонщиков самолетов, пытавшихся любой ценой бежать из "страны победившего социализма".
      (С одним из приговоренных к смертной казни, Эдуардом Кузнецовым, встречаюсь теперь в Иерусалиме и Москве, куда он приезжает как редактор крупнейшей газеты на русском языке "Вести", издающейся в Израиле; а там, как пел Высоцкий, на четверть бывший наш народ. Кузнецов, бывший летчик, с группой товарищей по несчастью, пытался захватить под Ленинградом самолет и улететь на Запад. Туда он в конце концов после долгого сиденьях в тюрьмах и лагерях попал в результате обмена на провалившихся за кордоном советских разведчиков.)
      Поварская, 30-36, занята зданиями училища, академии, концертных залов с вывесками, где фигурирует имя Гнесиных. Сестры Гнесины проявили себя в конце ХIX века как музыканты-педагоги. Они основали до революции музыкальное училище, которое прославили его ученики - Тихон Хренников, Арам Хачатурян, Евгений Светланов... После Победы на месте церкви Бориса и Глеба построили здание музыкально-педагогического института, вокруг которого разросся комплекс учреждений их имени. Душой этого проекта была профессор Елена Фабиановна Гнесина, жившая на Поварской, при институте.
      Первое интервью взял у нее на квартире, куда водили на уроки фортепиано девочек-первоклашек. В тот день в Москве прошли антиизраильские демонстрации. Застал Гнесину расстроенной. Она скорбела не по израильтянам. В тот день в классах ученики топали ногами, когда на уроках музыки звучало сочинение Баха "Израиль в Египте". Таких воспитанников прежде у Гнесиной не было...Прикованная к инвалидной коляске Елена Фабиановна до последних дней держала бразды правления в своих руках. На моих глазах прослушав джаз-оркестр гнесинцев, пытавшихся выступить на Московском фестивале, немедленно расформировала его. На закате жизни ей удалось построить Концертный зал и многоэтажное здание училища, ставшее самым высоким зданием Поварской.
      Четыре года ходил в училище, где этажом выше в институте занимался Иосиф Кобзон, ныне профессор Академии имени Гнесиных. Видел не раз шествовавшего по Поварской с внучкой Михаила Дормидонтовича Михайлова, великого баса Большого театра. Когда он пел, Сталин прерывал заседание Политбюро и со всеми соратниками отправлялся слушать арию Ивана Сусанина. После спектакля заканчивал заседание в ложе Большого театра...
      На месте церкви Рождества Христова в Кудрине братья Веснины построили в стиле конструктивизма клуб общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, некогда строившего дома, выпускавшего журналы, научные труды. В страхе перед Сталиным общество "самораспустилось", старики революционеры не смогли предаться воспоминаниям в стенах нового клуба... Большой зрительный зал стал кинотеатром "Первым", с 1945 года - театром-студией киноактера, ничем особенным себя не проявившим. В таком же стиле построили на Поварской, 25, дом рядом с дворцом Коннозаводства, занимаемый Научно-исследовательским институтом Министерства внутренних дел. Его сотрудники в штатском называли свое учреждение "детским садом", который занимал первый этаж.
      После войны на Поварской, 35, в самом конце улицы построили шестиэтажный дом, его жильцом был Всеволод Пудовкин, автор фильма "Потомок Чингисхана" и других, ставших классикой советского кино. На последнем этаже дома - квартира Сергея Владимировича Михалкова, патриарха современной литературы, отца двух кинорежиссеров, Андрона и Никиты, живших здесь. Отсюда Михалков-старший однажды прошел к Поварской, 29, и поднялся в коммунальную квартиру 50. Там в бывшей кладовке обосновался на птичьих правах, без прописки, друг его сына, Илья Глазунов. С женой художник умещался на шести квадратных метрах. Пораженный убожеством обстановки, в которой обитал лауреат международного конкурса, живописец, писавший портреты послов, член коллегии Министерства культуры СССР решил ему помочь. И помог так, что благодарный художник по сей день называет Сергея Владимировича "благодетелем". Способность помогать людям Михалков сохранил в восемьдесят пять лет. Мне пытался помочь издать книгу, за что хочу, пользуясь случаем, сказать спасибо, которого он не дождался от многих, бывших опекаемых.
      Поварская - одна из самых благополучных улиц старой Москвы. Особняки князей и миллионеров занимают иностранные посольства. В одном из них двадцать лет служил послом Литвы поэт Юргис Балтрушайтис, символист, писавший на двух языках, сотоварищ Брюсова и Бальмонта. (Арбатскому поэту посол помог эмигрировать.) Мемориальная доска с портретом Балтрушайтиса установлена на Поварской, 24. Предполагают, что и этот особняк построил Лев Кекушев в конце ХIX века.
      В бывшем 6-м Доме Советов выпускает книги издательство "Советский писатель". В усадьбе Коннозаводства - Институт мировой литературы - ИМЛИ, первым директором которого был Лев Каменев. Здесь сделал я сообщение о найденных рукописях "Тихого Дона" и подарил институту ксерокопию двух неопубликованных глав "Тихого Дона", написанных Михаилом Шолоховым в 1925 году. Выкупить у наследников рукопись, о которой десятки лет спорят литературоведы мира, удалось в 1999 году.
      В бывшем особняке Кошелева-Костанжогло помещается научный институт, изучающий народные промыслы. В его стенах начали торговать кустарными изделиями, объектами собственных изысканий. Открылся на Поварской, рядом с почтой, фирменный магазин фабрики "Красный Октябрь", выпускающей шоколад. Но это исключения из правил. Улица, как прежде, далека от торговли.
      Полвека она называлась именем Вацлава Воровского, советского публициста и дипломата, полпреда, то есть посла, в Риме, убитого террористом в 1923 году. На Поварской никогда этот революционер-ленинец не жил.
      Возвратить название оказалось делом простым. Сложнее вернуть утраты, заполнить пустоты, застроить пустыри, заросшие деревьями. У всех на виду большая новостройка: рядом со зданием Верховного суда России поднялась круглая многоэтажная башня правосудия. Ремонтируются бывшие доходные дома, коммунальные квартиры превращаются в "эксклюзивные", как прежде многокомнатные, на одну семью. Родятся ли в них Лермонтовы и Бунины? Это узнают другие москвоведы, они и напишут о них.
      Глава восьмая
      БОЛЬШАЯ
      НИКИТСКАЯ
      Слобода новгородцев. - Малое Вознесение.
      Никитский монастырь. - Церковь Федора
      Студита. - Венчание Суворова. - Большое
      Вознесение. - Фельдмаршал Григорий Потемкин. - Усадьба Гончаровых. Московский университет:
      Актовый зал, церковь Татьяны. - Ректорский дом. - Особняки из "Альбомов" Матвея Казакова.
      Синодальное училище. - Дом Брюса. - Екатерина Дашкова и ее наследник граф Воронцов. - "Словарь
      Бантыш-Каменского. - Театр генерала Познякова.
      Здесь бывал Наполеон. - "У Васильчиковых по
      средам...". - Большой зал Консерватории. - Улица
      Чайковского. - Шаховская-Глебова-Стрешнева
      строит театр. - Бой у Никитских ворот. - Адреса Сергея Есенина. Комедии в дни террора.
      Высотобоязнь Виктора Гришина. - Тайная страсть Леонида Леонова.
      По сравнению с другими улицами Большая Никитская действительно протяженная, 1 километр 700 метров! Она делится Никитскими воротами на две части, прежде имевшими разные названия. Проезд до ворот Белого города назывался Новгородской и Волоцкой улицей, во времена, когда менявшая положение дорога на Новгород шла через Волоколамск. Тогда возникла слобода новгородцев и жителей Устюга, устюжан, ставших москвичами по царской воле. В слободе в XVI веке появилась церковь Малое Вознесение с приделом Прокопия Устюжского.
      (Праздник Вознесения Господня на небо с горы Елеонской в Иерусалиме отмечается в четверг шестой недели по Пасхе. В его честь в Кремле был основан Вознесенский монастырь, уничтоженный при Сталине. В городе было построено шесть Вознесенских церквей. Варяжский купец Прокопий, умерший в 1303 году, обращенный из католичества в православие, жил в Устюге, где прославился пророчествами. Он предсказал деве Марии замужество и рождение сына, святого Стефана Пермского. Спас молитвами Устюг от каменного града.)
      В камне церковь Малое Вознесение - с 1627 года и с тех пор на своем месте, устояв в лихие для верующих годы.
      Иван Грозный Опричный двор вывел из Кремля и поместил между Воздвиженкой и Большой Никитской. У церкви Знамения (за Новым зданием Московского университета на Моховой) сохранились две каменные палаты, признанные археологами остатками этого двора, где царь пировал, веселился, казнил и миловал.
      За Опричным двором находился Никитский женский монастырь. Улица переняла его имя. Первоначально в XVI веке основана была церковь великомученика Никиты. (Ее возникновение связано с новгородцами, чтившими память об умершем в 1096 году, причисленном к лику святых епископе новгородском Никите, бывшем до этого затворником Печерским, монахом Киево-Печерской лавры.)
      Монастырь основал боярин Никита Романович Юрьев, отец патриарха Филарета, дед первого царя династии Романовых - Михаила Федоровича. Двор Романовых находился вблизи обители. Память о нем - в названии Романова переулка.
      Никитский собор монастыря датируется 1534 годом. Вторая церковь, в честь святого Дмитрия Солунского - 1625 года. (О нем в следующей главе). Третья церковь -Воскресения Словущего находилась в колокольне, построенной на месте обветшавшей во второй половине ХIX века.
      На улицу монастырь выходил колокольней и стеной. В романе Льва Толстого "Анна Каренина" она вспоминается Константину Левину, как "слепая стена монастыря, мимо которой, свистя, что-то нес мальчик, и извозчик ехал ему навстречу в санях".
      Монастырь за сотни лет испытал много напастей, горел в 1812 году, подвергся ограблению французов: после их ухода осталось всего две иконы. Но самое страшное случилось в мирные дни 1935 года не по вине оккупантов. Все, что созидалось веками, было уничтожено преступной властью. Остался кусок монастырской стены и корпус келий, оказавшихся во дворе подстанции Московского метрополитена. Другого участка земли для нее не нашлось! Монументальное серое здание с колоннадой и скульптурными группами метростроевцев поставлено на месте храмов. Илья Ильф в записной книжке назвал подстанцию "вдохновенным сооружением архитектора Фридмана".
      За воротами Земляного города в 1626 году патриарх Филарет за семь лет до смерти поставил каменную церковь Смоленской Богоматери с приделами Федора Студита и Аверкия Иерапольского. (Федор Студит, подвергавшийся гонениям за почитание икон, умер в заточении в 826 году в Херсонесе Акритском. Был игуменом, дал устав Студитскому монастырю, известен как творец церковных песен, поучений. Аверкий, епископ Иераполя Фригийского, просвящал Сирию и Месопотамию, умер в 167 году)
      За храмом закрепилось название по приделу в честь Федора Студита. В день его памяти, 11 ноября 1470 года, произошло бегство татар от реки Угры после исторического противостояния с ордынцами, больше на Москву не посягавших. Как полагают, именно тогда здесь была основана церковь, помянутая в летописи под 1547 годом в связи с пожаром. Возле ее деревянных стен народ и духовенство с почетом встретили вернувшегося из долгого плена Филарета. Вот почему патриарх увековечил памятное место каменным храмом. Филарета постригли в монахи насильно. В миру он был боярином Федором Никитичем Романовым, прожил долгую бурную жизнь. Свергал с московского трона царей. Воевал под Смоленском, вел с поляками мучительные переговоры и за отказ подписать невыгодные условия мира увезен в Польшу, где пребывал в неволе восемь лет. Вернулся в Москву триумфатором, патриархом. Сына его Михаила избрали на царство. По молодости лет сына патриарх фактически управлял государством. Рядом с храмом он основал Федоровский больничный монастырь (где была аптека), позднее упраздненный. Но церковь осталась.
      Ее прихожанином был Александр Суворов. Под своды маленького храма его принес крестить прапорщик Преображенского полка Василий Суворов, живший поблизости. Спустя сорок четыре года после крестин здесь же генерал Суворов повенчался с молодой женой. Дом Суворовых находится за оградой Большой Никитской, 42, принадлежал им по 1800 год. На фасаде перестроенного здания до революции установили одну из первых мемориальных досок с короткой надписью: "Здесь жил Суворов". Родители генералиссимуса погребены у стен храма Федора Студита.
      Родившийся на Арбате Суворов на Большой Никитской прожил медовый месяц, сюда после смерти отца, как хозяин, приезжал отдохнуть от боев и походов. Ходил из дома в церковь петь басом, служил в ней дьячком.
      В год пятилетия революции церковь закрыли и ограбили. Вывезли из нее по сравнению с другими храмами мало - 1 пуд 24 фунта 64 золотника серебра.
      В 1937 году шатровая колокольня Феодора Студита, одна из древнейших в Москве, рухнула на землю, уничтоженная злой волей сталинистов. Тогда сломали также колокольню церкви Большое Вознесение за Никитскими воротами. Но храмы не порушили. Из Большого Вознесения в 1922 году вывезли золото, оцененное 500 рублями, 4 пуда 20 фунтов 24 золотника серебра, 2 пуда 12 фунтов бронзовых изделий. Опустошенный храм превратили в лабораторию высоковольтных разрядов...
      Возникновение его связано с именем царицы Натальи Кирилловны, матери Петра I, построившей каменный храм (взамен деревянного) напротив своего двора в 1685 году, у ворот Белого города. Одно время часть улицы за его стенами называлась Царицынской в честь царицы Натальи.
      Новая история Большого Вознесения началась в конце XVIII века и связана с именем князя генерал-фельдмаршала Григория Потемкина, завещавшего деньги на грандиозное строительство. Предполагалось возвести высокую, под стать Ивану Великому, колокольню и храм. По завещанию покойного на территории родовой усадьбы была заложена большая церковь, князь хотел видеть ее собором лейб-гвардии Преображенского полка, шефом которого являлся. Полковой двор находился рядом с домом шефа, мечтавшего возвести огромный собор высотою в 60 метров! В деле о постройке есть такая запись: "Начальное же изготовление было с 1775 года князем Потемкиным и им приготовлено до миллиона штук кирпичей". В тот год, как мы знаем, Потемкин с Екатериной II жил в Москве, праздновал Кючук-Кайнарджийский мир и был полон планов и мечтаний. Природа не пожалела ему ни силы физической, ни ума. Потемкину сопутствовала удача в самых сложных начинаниях. Титут светлейшего князя Таврического им получен за реализованный эпохальный проект присоединения Тавриды - Крыма к России. Князь построил Черноморский военный и торговый флот, основал Екатеринослав, Севастополь, Николаев и Херсон, где его могила. Под началом светлейшего служил Суворов, отозвавшийся на смерть бывшего начальника словами: "Великий человек и человек великий; велик умом, велик и ростом". Ему же принадлежит стихотворная характеристика светлейшего:
      Одной рукой он в шахматы играет,
      Другой рукою он народы покоряет,
      Одной ногой разит он друга и врага,
      Другою топчет он вселенны берега.
      Мечта Потемкина до конца не сбылась, но на площади Никитских ворот белеет монументальный храм под большим куполом с двумя портиками. Его высота - 40 метров, как у современного тринадцатиэтажного дома. Построен архитектором Афанасием Григорьевым по проекту академика Федора Шестакова.
      Большое Вознесение, освященное в 1848 году, строилось полвека, по частям. В ансамбль храма входила Вознесенская холодная церковь с боковыми приделами иконы Владимирской Божьей Матери и иконы Богоматери "Всех Скорбящих Радость".
      (Об иконе Владимирской Богоматери - в главе "Сретенка". "Всех скорбящих Радость" не связана с битвами, историческими событиями. В ней дева Мария предстает как "убогих заступница, печальных утешение, алчущих кормилица, нагих одеяние, больных исцеление". Родная сестра патриарха Иоакима слепая Евфимия услышала во время молитвы голос, повелевший ей отслужить молебен перед этим образом Богоматери в храме Преображения на Большой Ордынке, после чего прозрела.)
      У трапезной церкви также два придела- Иоанна Предтечи и Николая Чудотворца, освященные в 1816 году.
      18 февраля 1831 года в одном из них состоялось бракосочетание Александра Пушкина и Натальи Гончаровой, жившей поблизости, на Большой Никитской, 50, на углу со Скарятинским переулком. Венчание прошло при малом стечении народа, кроме близких и родных полиция никого не пропускала. Во время церемонии обмена кольцами одно из них упало. Пушкин испытал шок, побледнел, свеча в его руке погасла. Выходя из придела, он по-французски сказал: "Tous les mauvais augures", "Недобрые предвещания".
      Усадьба Гончаровых простиралась между Большой Никитской (где теперь владения 48 и 50), Малой Никитской и Скарятинским переулком. Но застроена была она, как в деревне, сплошь деревянными одноэтажными строениями, фасад главного дома с антресолями выходил торцом к проезду и тремя окнами смотрел на лавку гробовщика. Каждый день влюбленный Пушкин проезжал по улице, следуя на Пресню, к Ушаковым, Елизавете и Екатерине. Со стороны могло показаться, что он ухаживает за сестрами, на самом деле визиты проистекали столь часто, чтобы проехать лишний раз мимо окон невесты. Руку и сердце "Мадонны" пришлось долго завоевывать не столько в поединке с возлюбленной, сколько с будущей тещей, озабоченной отношением императора к жениху и финансовыми проблемами, связанными с выданьем.
      Усадьба Гончаровых не дожила до наших дней, слишком она выглядела патриархальной для центра Москвы. Но в целом Большая Никитская относится к числу улиц, которым несказанно повезло. Она первая на нашем пути, где целы три храма. Потери понесла площадь Никитских ворот, где пощадили единственное угловое здание бывшего кинотеатра "Унион", о нем - впереди. Но улица в целом хорошо сохранилась.
      На месте Опричного двора, княжеских и боярских усадеб времен Ивана Грозного, бояр Романовых в эпоху Петра и позже Большая Никитская застраивалась каменными домами в европейском стиле.
      В Москве нет другой улицы, где столько зданий классической архитектуры. Это дало основание искусствоведам утверждать: "Лишь малое число улиц сохранило от прошлой истории не черепки, а столько памятников и в такой полноте", как на Большой Никитской.
      Под номером 1 - всем известный Манеж. Воротами улицы служат здания Московского университета, образующие вместе с ним редкой красоты ансамбль классицизма.
      В купленном казной доме князя Репнина оборудовали Актовый зал, аудитории, библиотеку, общежитие для студентов. Теснота одолевала. Профессора попросили Екатерину II отвести Университету "другое способное место", указывая при этом на Воробьевы горы. Но решено было развиваться у стен Кремля. Матвей Казаков в 1793 году возвел на углу Большой Никитской и Моховой замечательное здание в классическом стиле. После пожара 1812 года его восстановил в стиле ампир Доменико Жилярди, сохранил общий план, масштабы и назначение главных помещение.
      За восьмиколонным портиком главного фасада расположен Актовый зал. Его площадь 316 квадратных метров, высота 15 метров. Купол кажется высоким, как свод неба. Стены и потолок расписаны на античные сюжеты. Видели эти стены всех великих сынов России трех веков. В нем прошло 170 выпускных актов. Принятый в члены Общества любителей российской словесности Лев Толстой произнес речь, читал здесь главы из "Анны Карениной" и повесть "Смерть Ивана Ильича".
      В январе 1894 года, в дни работы съезда русских естествоиспытателей, присяжный поверенный Владимир Ульянов присутствовал на заседании секции статистики, он использовал материалы съезда в монографии "Развитие капитализма в России".
      На этаже, где теперь музей антропологии, была Большая аудитория словесного отделения. В ней слушали лекции Лермонтов, Тютчев, Белинский, Герцен, Гончаров... Пушкин присутствовал в этой аудитории на лекции профессора Давыдова о "Слове о полку Игореве" и потом дискутировал с профессором Каченовским о подлинности сочинения.
      Святое место! Помню я как сон,
      Твои кафедры, залы, коридоры,
      Твоих сынов заносчивые споры...
      Это писал бывший студент Лермонтов, хорошо запомнивший Круглый зал, помещавшийся на втором этаже описываемого Старого здания, где читали лекции крупнейшие историки и филологи ХIX века.
      (Повезло предкам на профессоров! Погодин, Грановский, Соловьев, Буслаев, Веселовский! Каких ничтожеств пришлось слушать в Круглом зале студентам факультета журналистики, где я отмучился пять лет, общаясь с выпавшими из телеги партийно-советской печати бывшими редакторами, отправленными за алкоголизм и глупость воспитывать племя молодое в аудиториях созданного по воле Сталина факультета. Антропов, Сафонов, Худяков... Чему могли научить эти сталинские доценты? Водку пить! Они ни писать, ни говорить не умели. Основатель отделения журналистики, ставшего факультетом, Тимофей Иванович Антропов, бывший помощник Жданова в ЦК партии. Ходил по коридорам Старого здания нетрезвым. И студенты подбирались зачастую им под стать. Стоя в очереди под сводами пахнувшей кислыми щами столовой, за окошками которой виднелась стена Кремля, услышал я диалог двух окающих земляков, обсуждавших ход матча на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Бронштейном.
      - Ты за кого болеешь?
      - За Бронштейна.
      - Ты что? Да он - жид!
      - Так ведь Ботвинник тоже!)
      Новое здание построено архитектором Евграфом Тюриным на месте бывшей усадьбы Пашковых на другом углу Большой Никитской, 3. Его называют Аудиторным корпусом, поскольку в нем расположены две самые крупные аудитории.
      Флигель усадьбы Тюрин перестроил в церковь святой Татьяны. (Святая Татьяна по происхождению дочь знатного римлянина, диакониса Римской церкви, погибла под мечом язычников в 225 году). Татьяной звалаcь мать Ивана Ивановича Шувалова, основателя и первого куратора Московского университета, каковым его по справедливости надлежит считать так же, как Михаила Ломоносова. В день памяти святой Татьяны, 12 января (по старому стилю), фаворит императрицы генерал-адъютант Шувалов подал Елизавете Петровне на подпись указ об основании Московского университета.
      В этой церкви отпевали Гоголя. Отсюда гроб с телом писателя студенты пронесли к могиле на руках.
      Новое здание покрыл стеклянной крышей и придал ему известный нам вид архитектор Константин Быковский, сын архитектора Михаила Быковского, который от классицизма проложил широкий путь к эклектике, являясь в одном лице теоретиком и практиком этого стиля. Константин Быковский построил рядом с Аудиторным корпусом здание библиотеки, одной из лучших в Москве. Ей дарили собрания книг поэт Дмитриев, генерал Ермолов, историк Снегирев, профессор Лунгин, собиравший не только книги по химии и физике, но и сочинения бесцензурной печати. Свой дар он оговорил условием: пользоваться книгами могли не только мужчины, но и женщины. До революции дверь в университет была им закрыта. В Новом здании занимались математики, механики. Тридцать лет поднимался на верхний этаж профессор Жуковский, отец русской авиации, на балконе стояла созданная им аэродинамическая труба.
      По обеим сторонам Большой Никитской Университет возвел в ХIX веке много новых зданий, Зоологический музей, Физический институт. Во дворе Старого здания затерялся Ректорский дом, где помещались казенные квартиры ректора, профессоров. Когда жил в этом доме профессор Николай Надеждин, рядом с его квартирой помещалась редакция журнала "Телескоп". Нашел себе здесь кров тогда исключенный из Университета "неблагонадежный" студент Виссарион Белинский, писавший "Литературные мечтания" для журнала. За публикацию "Философического письма" Чаадаева "Телескоп" закрыли, ректора сняли с должности, редактора сослали. Пришлось Белинскому искать другое пристанище...
      Во второй половине ХIX века Ректорский дом отдали физикам. Тридцать лет ютилась в нем вся русская физика, на 110 саженях Столетов, Лебедев обессмертили свои имена в науке, сделали открытия непреходящего значения.
      (В 1948 году на Ленинских, бывших Воробьевых, горах началось строительство новых зданий Московского университета. Кому в голову пришла мысль реализовать давнюю идею московских профессоров? Как рассказал мне бывший секретарь парткома Университета Михаил Алексеевич Прокофьев, дело было так. Назначенный ректором МГУ академик Несмеянов во время аудиенции у Сталина пожаловался на тесноту. Вот тогда Сталин и решил: "Мы собираемся строить восемь высотных зданий в Москве. Одно из них можем отдать Московскому университету".
      Проектировавший высотное здание на Юго-Западе, у Москва-реки, Борис Иофан идею Сталина подхватил и предложил поднять Университет на бровку Ленинских гор. И разместить на высоком и видном месте новые корпуса МГУ. Он разработал планировку ансамбля и каждого здания, создал объемно-пространственную композицию, утвержденную Сталиным. Реализовал проект другой архитектор, Лев Руднев, после того как Иофан отказался строить на удалении от бровки. На этом настаивал куратор строительства Лаврентий Берия, вышедший победителем в споре с архитектором).
      Большую Никитскую считают музеем классицизма. Его корифеи стремились, по словам Василия Баженова, реализовать "главнейшие три предмета: красоту, спокойность и прочность здания". Этого они достигали, многим домам, построенным в эпоху классицизма, свыше двухсот лет. Ширина улицы по законам стиля не должна была превышать высоту зданий. Поэтому они строились в два-три этажа. При таким пропорциях дома хорошо освещались, оказывались сомасштабны пешеходу.