12 великих трагедий

Прянет тогда Дионис…

И вот уже носится вихрем:

150 Он нежные кудри

По ветру распустит.

Вот факел горящий в горах замелькал

На тирсе священном.

И с вакхической песнью слились

Призывные клики:

«Ко мне, мои вакханки,

Ко мне, мои вакханки!

Роскошный дар Пактола,

Злаченые тимпаны

Пусть тяжко загудят!

Воспойте Диониса,

Ликующего бога,

На свой фригийский лад!

160 Нежной флейты священные звуки

Пусть нагорный вам путь усладят!»

И призыв еще не смолкнул,

А вакханка в быстром беге

Рядом с Вакхом уж несется:

Точно в стаде жеребенок

Подле матки скачет резвый.

Действие первое

Сначала Тиресий, потом Кадм.

Тиресий входит справа, один; он – слепой и на сцену обыкновенно выступает с провожатым, но здесь на нем вакхический убор, и потому бог Дионис невидимо поддерживает и направляет старца; поверх хитона на нем белая сетчатая шерстяная одежда предсказателей, но на голове вместо жреческой повязки зелень плюща; на плечах небрида, в руках тирс.

Тиресий (говорит громко, у ворот нет никого)

170 Эй, кто там у ворот? поди скорей:

Мне надо повидаться с Кадмом,

Что башнями наш город укрепил,

Придя из стран Сидонских. Так пускай

Ко мне он выйдет. Ты ему скажи,

Что ждет его Тиресий. Он, согбенный,

И я, старик, сегодня мы должны

Взять тирсы и, накинувши небриды,

Плющом седые головы увить.

Кадм (он тоже в вакхическом уборе и по виду еще старше Тиресия: выходит из дверей дворца)

О, друг сладчайший! Выйти не успел я,

Уж мудрого по голосу признал.

180 Иду, иду. Смотри, как обрядился!

Да, сколько в силах наших, я хочу

Сегодня возвеличить Диониса:

Явленный бог – по дочери мне внук.

Ты – человек умелый, мой Тиресий,

И я – старик вверяюсь старику:

Не правда ль, ты укажешь, где плясать мне

И где, остановившись, затрясти

Седою головой? Я столько силы

В себе почувствовал, что день и ночь

Готов стучать о землю тирсом Вакха:

Веселье нам снимает годы с плеч.

Тиресий

Со мною тоже, Кадм, – помолодел я

190 И в хоровод вакхический войду.

Кадм

Но до горы не лучше ль нам доехать?

Тиресий

А богу тем почет не уменьшим?

Кадм

Ну, так идем: моим заботам вверься.

Тиресий

Сам бог, о Кадм, нам путь наш облегчит.

Кадм

А мы одни – на игрище из граждан?

Тиресий

Увы! разумных больше не нашлось.

Кадм

Что ж медлить далее, Тиресий, – руку!

Тиресий (протягивая перед собой руку)

Кадм, вот моя рука, сплети ее с своей.

Кадм

Нет, презирать богов не мне – я смертен.

Тиресий

200 Да, перед богом нечего мудрить:

Предания отцов, как время, стары,

И где та речь, что опровергнет их[9],

Пусть в высях разума мудрец витает?

Пожалуй, скажут вот: «и как не стыдно?

Старик плясать собрался и плющом

Чело обвил!» А разве где-нибудь

Нам обозначил бог, что пляшет юный,

А не старик в честь Вакха. Нет, почет

От всех равно приятен богу Вакху:

Своих поклонников не делит Дионис.

Кадм (обращаясь к слепому)

210 Тиресий, солнце для тебя не светит;

Тебе заранее, что вижу, все скажу.

(Заметив подходящего Пенфея.)

Вот царь Пенфей, трон от меня приявший,

Сюда спешит. Как озабочен он!

Какие новости его смутили?

Те же и Пенфей входит слева. Это совсем молодой человек, с нежной растительностью на лице, огромного роста; на нем пурпурная накидка сверх пестрого хитона, на голове диадема, в руках скипетр; за ним свита, вооруженные слуги. Он, видимо, встревожен и сначала не замечает стариков.

Пенфей

Едва успел вернуться я домой,

Дурные вести слышу отовсюду,

Нежданная постигла нас беда:

Дома, детей фиванки побросали;

В вакхическом безумии они

Скитаются в горах, поросших лесом,

220 И бога Диониса – что за бог,

Не знаю – почитают пляской.

Среди их роев полные вином

Стоят кратеры, а вакханки наши

Тайком, поодиночке, в чащу леса

Бегут с мужчиной ложе разделить[10].

По виду, точно бы менады на служенье,

Но Афродита им милей, чем Вакх.

Иных я уж поймал: связавши руки,

В тюрьме теперь их люди стерегут.

А тех, что нам покуда не попались,

На Кифероне всех переловлю:

Ино, Агаву, что от Эхиона

Меня родила, Актеона мать —

230 Я разумею Автоною – крепко,

В железо их велю я заковать,

Авось тогда пройдет их беснованье.

Да говорят, какой-то чародей

Пожаловал из Лидии к нам в Фивы…

Вся в золотистых кудрях голова

И ароматных, сам с лица румяный,

И чары Афродиты у него

В глазах: обманщик дни и ночи

С девицами проводит, – учит их

Он оргиям ликующего бога…

Ну, попадись он мне, – тогда стучать

240 О землю тирсом, встряхивать кудрями

Не долго будет – голову сниму.

Он смеет богом Вакха называть!

В бедре у Зевса будто был зашит он.

А между тем за выдуманный брак

Семелу мать и Диониса сына

Огнем небесным Зевс испепелил —

Все это знают, и неужто дерзкий,

Кто б ни был он, хулой не заслужил

Позорной петли.

(Оборачивается и видит стариков.)

Ба! Что вижу! Новость!

Еще диковинка: Тиресий чудодей

250 И матери моей отец, как будто на смех

В небридах пестрых, с тирсами в руках

Служить собрались Вакху.

(Обращаясь к Кадму.)

Дед, могу ли

Я старость чтить, теряющую смысл.

(Несколько времени выжидает, но Кадм стоит молча, тогда с нетерпеливым жестом.)

Да сбросишь ли ты плющ? От тирса руку

Освободишь ли наконец, старик?

(Обращаясь к слепому, с насмешкой, потом с угрозой.)

Все ты, Тиресий, видно, снова хочешь,

Вводя к фиванцам бога, погадать

По птицам и за жертвы взять деньжонок.

О, если б не седая голова

Тебя спасала, посидел бы ты

Теперь в оковах, там, среди вакханок,

260 За оргии порочные, что вводишь!

Нет, тот обряд, где женам подают

Сок виноградный, чистым не признаю.

Хор

Безумец! ни богов, ни Кадма чтить,

Посеявшего колос земнородный,

Не хочешь ты, и только род срамишь!

Тиресий (к Пенфею, спокойно, с достоинством мудрого старца и прорицателя)

Когда умен оратор, и предмет

Искусно выбран им, не диво речью

Ему пленить сердца. Но ты, Пенфей,

На бойкость языка все возложил надежды:

270 Твоим речам недостает ума.

А вреден гражданин, коль, смелый и речистый,

Он, власть имея, смыслом обделен.

Смеешься ты над нашим новым богом:

О, если бы внушить тебе я мог,

Как будет славен он по всей Элладе!

Послушай, юноша: две вещи в мире есть

Для человека главные: Деметра

– Или земля, как хочешь называй —

Сухою пищею людей богиня кормит,

Но не уступит ей Семелы сын:

Придумал он питье из винограда

280 И смертным дал – усладу всех скорбей.

Когда несчастный соком винограда

Пресытится, забвение и сон

Забот дневных с души снимают тяжесть,

И от страдания верней лекарства нет.

Когда ж, сам бог, богам он отдается

На возлияние, по милости его

Со всех концов идет обилье к людям.

Тебе смешно, Пенфей, что Вакх зашит

В бедре у Зевса был. А дело вот в чем:

Когда из пламени небесного его

Исхитил Зевс-родитель, этот отпрыск

Божественный возвел он на Олимп,

290 А Гера сбросить с неба захотела.

Тогда придумал средство властный бог:

Он сделал из небесного эфира

Другого Диониса и в борьбе

Заложником тот призрак выдал Гере.

Из homeros с годами ho meros[11]

В устах народа вышло, и сложился

Рассказ, что Вакх в бедре зашит был Зевса.

Наш Дионис – и вещий бог: есть дар

Пророчества в вакхическом безумье,

300 И если в тело властно вступит бог,

Уста безумцев исполняются вещаний.

Арея он не чужд: когда порой

Вооруженное и жадное сразиться

Вдруг, жертвой страха сделавшись, бежит.

Без боя войско – это чары Вакха.

(Вдохновенно.)

Верь, будет день, когда в твоих глазах

Двуглавую Парнасскую вершину,

При свете факелов и потрясая тирсом,

Стопою резвою Вакх будет попирать,

И будет всей Элладою прославлен

Бог Дионис.

(Опять в спокойном тоне.)

А ты, Пенфей, смирись:

310 Не царь один повелевает людям, —

И если ум твой поврежден, покинь

Уверенность, что непреложно судишь.

Нет, бога нового в страну приняв, почти

Его и возлиянием, и пляской

В венке. – А женщин скромности учить

В делах любовных Дионис не должен!

Стыдливость – это их природный дар,

И скромная не развратится в пляске.

Когда народ толпится у дворца

320 И граждане Пенфея величают,

Доволен ты. Вот так и Дионис,

Когда почтен вакхическою пляской.

(Как бы собираясь уходить.)

И так, покрывши голову плющом,

На смех тебе, плясать мы с Кадмом будем:

В честь бога пляска и седым идет,

И не склонил меня ты спорить с богом.

(Повышенным тоном, со сдержанной угрозой.)

Знай: ты больной безумец. Твой недуг

Неизлечим, но жди – лекарство будет!

Хор

Приносят Фебу честь твои слова,

И, славя Вакха, старец, ты – разумен.

Кадм (ласково обращаясь к любимому внуку, которого считает несколько убежденным словами Тиресия)

330 Дитя мое, Тиресий дал совет

Тебе благой: не преступай законов,

Будь наш. Теперь не здраво судишь ты, —

Ум затемнен в тебе пустым мечтаньем.

Ну, хорошо: пусть он не Вакх, все ж богом

Признай его, Пенфей: ведь в этой лжи

Семеле честь, в ней слава роду Кадма.

Перед тобой – несчастный Актеон[12]:

Псы хищные, ты помнишь, растерзали

Его в лесу, когда он утверждал,

340 Что в ловле он искусней Артемиды.

Пока ты цел еще, Пенфей, плющом

Дай увенчать тебя, восславим Вакха!

(Протягивает к нему руку с плющом, взятым с тирса.)

Пенфей (гневно, отстраняя руку Кадма)

Прочь руки, дед! Сам бражничать ступай

И жалкой глупостью своей меня не пачкай!

За слабоумие твое мне даст ответ

Наставник твой.

(Обращаясь к одному из слуг.)

Эй, кто там, люди, живо

Ступай на вышку старого, где птиц

Он поджидает. Все разбей там ломом,

Вверх дном поставь! Его повязки все

350 На жертву кинь ветрам и вихрям буйным.

(В сторону, со злорадством.)

Злей кары он не выдумал бы сам!

(Посланный уходит направо, Пенфей к другим.)

А вы, другие, выследите в Фивах

Женоподобного лидийца, что принес

Недуг неслыханный, пятная ложе брака, —

А изловив, сюда его в цепях

Ведите: пусть он, камнями побитый,

Умрет, на горьком опыте узнав,

Как здесь справляют праздники в честь Вакха.

Последние уходят направо.

Тиресий (к Пенфею)

О нечестивец! что ты говоришь?

Ты был помешан, а теперь взбесился.

(К Кадму.)

360 Пойдем же, Кадм, молить, чтоб за него,

За этого свирепого безумца,

На город Фивы бог еще беды

Нам не наслал. За мной, с плющом на тирсе

Скорее в путь! а чтоб нам не упасть,

Поддерживать мы, Кадм, друг друга будем:

Два старика упавших – вид печальный[13]…

Там будь что будет, а должны служить

Мы Дионису богу, сыну Зевса.

(Кадм во время последних слов Тиресия берет его за руку, и они направляются к выходу. Уходя, Тиресий приостанавливается и приподнимает свободную руку.)

Да, Кадм, смотри, чтобы Пенфей-горюн

На дом твой славный не накликал горя:

Не по гаданьям так я говорю,

А по речам, что слышал от безумца.

Уходят направо.

Пенфей, раздав приказания, уже не обращает внимания на дальнейшие слова стариков. Он остается на сцене, ожидая своих посланных; первый, посланный к Тиресию, его не интересует: он ждет стражу, которая должна привести лидийца.

Первый музыкальный антракт

Строфа I

370 О, богиня из богинь,

Правда, весь ты мир крылом

Обвеваешь золотым!

Неужели же Пенфей

От очей твоих ушел

И безбожный гнев укрыл,

Гнев свой на Бромия-бога,

Средь венчанного пира

Первого в сонме блаженных?

Только у Вакха и дела:

В хороводы вакханок сплетать,

380 Да под музыку флейты смеяться,

Да из сердца гнать думы, когда

Подают за трапезой богов

Виноградную влагу,

Или на плющом венчанных пирах

Чаша на вежды людские дремоту наводит.

Антистрофа I

Злоречивым без узды,

Нечестивым и глупцам

Злой конец определен;

390 А рассудок и покой

Человека берегут:

С ними жизнь его прочна.

Держатся миром и домы:

С хладной выси эфирной

Видят разумного боги,

Видят они нечестивца.

Да и мудрость не в мудрость, когда

Человек выше смертного смотрит:

Век проходит, и время не ждет,

А ты счастье роняешь из рук,

За мечтою гоняясь!

400 Нет, мудрецы мне такие всегда

Кажутся или больными, иль просто глупцами.

Строфа II

Зовет сердце Киприйский брег:

Там царит Афродита;

Любви боги летают там,

Разум у смертных чаруют.

Туда,

где без дождей полны

Воды Нила стоустого,

Я за тобой бы умчалась, Вакх…

Нет, ты открой мне обитель Муз[14],

410 Где красотою цветут живой

Славные склоны Олимпа:

Туда уведи меня, Бромий,

Там первый запой «Эвоэ»:

Хариты живут там, летает Желанье,

И для оргий вакханкам – свобода.

Антистрофа II

Пиры,

Вакху угодны вы,

Милы Зевсову сыну!

Но мир —

добрый податель благ,

420 Общий кормилец – милее.

Вина влагу усладную,

Всех печалей забвение,

Дал богачу он и бедному.

Но ненавистен ему гордец,

Кто без заботы не хочет жить

Утром и милою ночью.

От тех мудрецов горделивых

Я ум свой подальше держу,

430 Душою свободной всегда принимаю

От толпы я обычай и веру.

Действие второе

Входят слуги Пенфея и ведут Диониса, со связанными за спиной руками; тирс он, однако, не выпустил даже из связанных рук. Он идет спокойно. Во время речи слуги Пенфей стоит потупившись, рассказ он слушает невнимательно и только по временам украдкой взглядывает на Диониса.

Слуга

Мы привели к тебе желанную добычу:

Не попусту старались, царь Пенфей.

А зверь хоть дикий, смирный нам попался,

Бежать не думал, сам и руки дал

«Вяжите, мол», и только все смеялся

С лица ж румяного ничуть не побледнел.

44 °Cебя связать он дал и увести нам,

И я с почтением тогда ему сказал:

«Пришелец, не моя на это воля:

Мой господин связать тебя велел».

А с теми, царь, вакханками, которых,

Связавши раньше, запер ты в тюрьму,

Случилось чудо: узы их распались,

И убежали пленницы. Поди,

Теперь опять они на воле скачут

И в чащу леса Бромия зовут.

Никто не помогал им снять оковы,

С дверей никто запоров не снимал.

(Немного помолчав, тихо, как бы в раздумье разводя руками.)

Да, этот человек немало в Фивы

450 Принес чудес. А воля, царь, твоя.

Пенфей (поднимает голову, но ни на кого не смотрит, с усмешкой)

Распутать руки пленнику. Хоть боек,

А из моих сетей не убежит.

(Пока Диониса развязывают, Пенфей поворачивается к нему и с усмешкой и деланной небрежностью разглядывает его.)

Ну, дай взглянуть, каков ты. Ишь красавец,

Как раз на женский вкус! а ведь для жен

Ты в Фивы и пришел. Да, не в палестре,

Конечно, локон нежный твой взращен,

Что вдоль щеки лежит, соблазна полный,

Не на припеке солнца, в холодке

Ты кожу белую свою лелеял,

Когда красой Киприду уловлял.

46 °Cкажи, почтеннейший, откуда родом?

(Пенфей предлагает дальнейшие свои вопросы отрывисто. Дионис отвечает без замедления и спокойно, притом тем спокойнее, чем больше горячится Пенфей.)

Дионис

Без пышных слов тебе отвечу я.

Ты, может быть, слыхал про Тмол цветущий?

Пенфей

Что город Сарды охватил кольцом?

Дионис

Оттуда я. Мне Лидия – отчизна.

Пенфей

А эти таинства, откуда ты их взял?

Дионис

Сам Дионис, сын Зевса, посвятил нас.

Пенфей (с усмешкой)

Что ж новых Зевс богов вам народил?

Дионис

Он здесь с Семелой сочетался браком.

Пенфей

Тебе внушал во сне иль наяву?

Дионис

470 Лицом к лицу, – и оргии преподал.

Пенфей

В каком же роде оргии, скажи?

Дионис

Нет, для непосвященных это – тайна.

Пенфей

А польза в чем поклонникам от них?

Дионис

Узнать тебе нельзя, а интересно.

Пенфей

Поклонников вербуешь ловко ты!

Дионис

Нет, оргии извергнут нечестивца.

Пенфей

Каков же из себя он был, тот бог?

Дионис

Какой хотел, без наших указаний.

Пенфей (нетерпеливо)

Опять виляешь. Дело говори!

Дионис

480 Глупцом невежде кажется и умный.

Пенфей

Ты с этим богом прямо к нам пришел?

Дионис

Нет, варвары уж оргии справляют.

Пенфей

Умом слабее эллинов они.

Дионис

Как в чем, – но в этом варвар выше грека.

Пенфей

А служите вы ночью или днем?

Дионис

Ночь лучше. Мрак имеет обаянье.[15]

Пенфей

Ловушка, чтобы женщин развращать…

Дионис

Как будто днем позорному нет места!

Пенфей (сердясь)

За злые выдумки я накажу тебя.

Дионис

49 °Cам богу за нечестие ответишь.

Пенфей

Поклонник Вакха дерзкий! ты речист.

Дионис

Да чем же ты грозишь мне? что придумал?

Пенфей

Во-первых, локоны твои я остригу.

Дионис

Они священны, богу их ращу я.

Пенфей (не слушая)

Затем, ты тирс из рук мне передашь.

Дионис

Сам отними. Мой тирс – от Диониса.

Пенфей (не слушая Диониса)

Потом в тюрьму тебя мы заключим.

Дионис

А бог отпустит, стоит пожелать мне.

Пенфей

В толпу вакханок прежде попади.

Дионис

500 Зачем? бог тут, – он видит, что терплю я.

Пенфей (с усмешкой)

Ну, бога что-то подле не видать.

Дионис (внушительно)

Он здесь, но нечестив ты – и не видишь.

Пенфей (кричит)

Взять дерзкого! Он оскорбил царя.

Слуги приближаются.

Дионис (еще внушительнее)

Оставьте, говорю. Я – зрячий, вы – слепые.

Слуги останавливаются в нерешимости.

Пенфей

Вяжите, говорю. Я царь, а он в плену.

Дионис (смотрит в упор на Пенфея)

Ты позабыл, что делаешь и кто ты!

Пенфей (в минутном смущении)

Пенфей, Агавы сын от Эхиона.

Дионис

Пенфей!.. И имя то беду тебе сулит.

Пенфей (попадая в прежний тон)

Вон, дерзкий.

(К слугам.)

Подле стойла крепче

510 Его вы привяжите! Там темно:

Пусть пляшет. А его пособниц, женщин,

Что он с собой привел, я распродам

Иль, отучив от глупого стучанья

И кожаной той музыки, к станку

Приставлю, – мне работницы годятся.

Во время его слов слуги связывают спокойно стоящего при этом Диониса.

Дионис

Я ухожу, но знай, чему не быть,

Тому не быть. Тебя же за глумленье

Тот Дионис, которого признать

Ты не хотел, накажет. Бог – в оковах.

Слуги уводят Диониса. Пенфей идет за ними.

Второй музыкальный антракт

Строфа

Здравствуй, Диркея,

520 Ахелоя старца дочь,

В блеске девственном богиня!

Помнишь, ты когда-то в волны

Семя Зевса приняла?

Из огня он вырвал сына,

Из бессмертного, и спрятал

У себя в бедре, воскликнув:

«Дифирамб[16], мой сын, укройся

Ты к отцу в мужское чрево!

Будет день, – и Дифирамбом

Звать тебя велю я Фивам».

530 А теперь, о дева-радость,

Нет увенчанным приюта:

Гонишь ты дружину Вакха.

Чем тебе я не угодна?

Нет, клянусь усладой Вакха,

Пьяным соком винограда:

Ты еще подумаешь о Вакхе.

Антистрофа

О, сколько гнева,

Сколько гнева здесь явил

Царь Пенфей, земли исчадье

540 И змеиное отродье,

Это семя Эхиона[17],

Сына темного земли!

Не похож на человека:

Смертью он и кровью дышит,

Как гигант в борьбе с богами.

На дружину Вакха узы

Изготовил, в стены дома

Моего вождя он спрятал,

Держит связанным в темнице.

550 Дионис, о чадо Зевса!

Вещих слуг в горниле бедствий

Неужели ты покинешь?

Нет, о бог, спустись с Олимпа,

Тирс колебля златоцветный,

Укроти ты ярый гнев безумца!

Эпод

Где теперь за желтым тирсом,

Дионис, твой рой летит?

По лугам ли тучной Нисы,

Иль Парнас тебя взманил,

560 Или заросли лесные

По ущелиям Олимпа,

Где игру Орфея слушать[18]

Звери дикие стекались,

И сходили с мест деревья?

О Пиерия, ликуй!

Эвий чтит тебя и гибких,

Извивающихся в пляске,

Он ведет к тебе вакханок.

Только две реки пройдет он:

Прежде будет быстрый Аксий[19],

570 А потом, людей кормилец,

Всю страну обогативший,

Будет Лидий чистой влагой

Разливаться по лугам.

Что за кони там пасутся!

Действие третье

На сцене – никого. Хор на помосте разделился на два полухория, по 7 человек.

Корифей стал отдельно, ближе к сцене. За сценой тревожная суета. Слышны подземные удары. Фасад дворца колеблется. Огонь загорается на капище Семелы.

Смятение охватывает женщин.

Дионис (за сценой)

И-о!

Слушайте голос мой, слушайте,

Женщины, женщины!

Первое полухорие

Кто это? Чей

Голос зовет меня? кликом вакхическим

Кто зовет?

Дионис

580 И-о! и-о! снова взываю.

Я – сын Семелы и Зевса.

Второе полухорие

И-о! и-о!

Царь ты наш радостный,

О, поспеши

В наш хоровод,

Бромий, мы ждем тебя!

Корифей

Ай! ай!

Где я стою? земля дрожит…

Силы небесные!

Весь на куски дворец сейчас рассыплется…

То бог Дионис в чертоги вступил.

Вы славьте его!