Смерть взгромоздилась на самую высокую стелу на кладбище.
      Смерть — это маленький золотистый дракон, замерзший на снегу и сверливший глазами окружающих.
      Повсюду вокруг нее собрались верные живые мертвецы. Молчаливые, полные внимания.
      — Должна вас поздравить, — начала Смерть. — Вы не попали в ту ловушку, в которую угодили остальные. Вы не бросились в погоню за иллюзорными миражами.
      Живые мертвецы мрачно закивали головами. Рассевшись в высокой траве на могилах, взгромоздившись на старые высохшие деревья, они, оставаясь во мраке, хранили молчание, наслаждаясь полным и безмятежным покоем.
      Смерть напомнила им: зомби — ее посланники. Они должны понимать то, что не понимают другие, они являются ее вестниками на земле и в один прекрасный день они все к ней вернутся. В общем, обычная агитация.
      — Вы все моим солдаты, — пробормотала она. — Вы все мои слуги. И ни в ком случае не должны… Слушайте меня!
      Дракон изрыгнул струю розоватого пламени, затем надолго закрыл глаза.
      — Хе, хе, хе, — сказал он наконец.
      — Что такое, Ваше Величие? — поинтересовался кто-то.
      — Невероятно.
      — Все в порядке, Ваше Величие?
      — Фантастика, — проворчал дракон. — Мне вот-вот удастся выйти из этого тела.
      Животное закатило глаза.
      — Вот так-то! — воскликнул зверек и захлопал крыльями. — Вот так-то! Я могу выйти из этого тела. Я могу… выйти… раз уж у меня получается изрыгать пламя.
      — Но драконы не изрыгают пламени! — заметила одна молодая зомби.
      — Только когда у них насморк, — возразил монстр с черной шапочкой в руках. — А когда у них насморк, они…
      — Слушайте меня!
      Дракон снова изрыгнул струю розоватого пламени, на это раз еще более мощную.
      Он аккуратно сложил крылья и задрал морду к небу.
      — Мне надо простудиться, — сказал Грифиус. — Мне надо по-настоящему простудиться, и тогда я смогу наконец покинуть это тело. Вы должны мне помочь, — заявил он, обводя собравшихся взглядом. — И сделать это следует как можно быстрее.
      — Быстрее! — воскликнул зомби с черной шапочкой в руках. — Кто-нибудь сбегайте, найдите ледяную воду.
      — Я сейчас схожу.
      Живые мертвецы тут же приступили к действию, стараясь продемонстрировать свою полезность. Дракон слез со своей стелы и уселся в снег. Прибежала молодая зомби и принесла глиняный кувшин, до краев наполненный ледяной водой.
      — Поливай! — приказал Селифан.
      На маленького дракона вылили все содержимое кувшина.
      — У-у-у-у! — взвыл он. — Черт бы вас всех побрал! Холодно!
      — Очень сожалею, Ваше Величие.
      — А-а-а-а-а…
      Зомби поспешно расступились и выбросили кувшин в снег.
      — Апчхи!
      Дракон вновь изрыгнул пламя, подчеркивая свой насморк постоянным шмыганьем носом.
      — Ага, разрази меня гром! Вроде получается!
      Живые мертвецы смотрели на все это со смесью удивления и благоговейного страха.
      Несколько темных облачков какой-то момент парили над золотистым драконом, прежде чем подобно фантомам раствориться в холодном вечернем воздухе.
      — Великолепно! — воскликнул зверек и огляделся вокруг. — Продолжайте, продолжайте. Чтобы я как можно быстрее вышла из этого тела.
      Живые мертвецы принесли еще несколько кувшинов с ледяной водой и одновременно опорожнили их на дракончика. Маленький зверек не прекращал чихать, и чем больше он чихал, тем больше Смерти казалось, что она выходит их тела, распыляясь туманным облачком под кипарисами, медленно скапливаясь и собираясь в одном месте.
      Внезапно она почувствовала, что вышла из тела дракона настолько же, насколько и осталась в нем. Это было очень странное ощущение даже для такого старого существа, как Смерть, при каждом чихании маленькие капельки тумана отделялись от дракона, и, пока вокруг продолжал идти снег, укрывая всю окрестность ложащимися друг на друга хлопьями, образующими толстое пушистое одеяло, эти частички души цеплялись за ночь.
      В предвкушении нового рождения присутствовало даже особое торжественное ликование, кусочек за кусочком она объединялась в единое целое под пораженными взглядами самых верных своих слуг. Смерть ощущала уверенность, что через несколько мгновений естественный порядок снова вступит в свои права, и она сможет парить над Ньюдоном, распахнув полы черного одеяния, сможет заключать в крепкие объятия беззащитные души людей, гоблинов, эльфов, карликов и огров, сможет одним дуновением гасить их трепещущий огонь, как гасят на ночь свечу.
      Но внезапно все прекратилось. Смерть что-то почувствовала. Угрозу. Ужасную угрозу, надвигающуюся на нее.
      Котел!
      Мордайкен открыл котел, который только он и мог открыть, и она сразу же заметила изменение в дыхании. Неумолимую близость западни. Потому что внутри, смерть уже это чувствовала, теперь действовала не просто сильная жидкость, а нечто более могущественное. Эликсир Дьявола. Настой забродивших звезд, непреодолимый вкус которого медленно спускался к ней… И вот сейчас она ощутила это в непосредственной близости! Надо срочно что-то предпринять.
      — Слушайте меня!
      Теперь живые мертвецы смотрели на дракона с неким восхищением. Сейчас их Госпожа освободится. И, без всякого сомнения, она щедро наградит их за столь верную службу, разрешит им вернуться вместе с ней в свое королевство.
      — Все идет как положено, Ваше Величие?
      — Унесите меня подальше отсюда, — сказал дракон, чувствуя, что у него в душе зарождается паника. — А еще лучше, закройте где-нибудь. Где-нибудь в таком месте, откуда я не смогла бы выйти. Быстрее!
      Зомби вопросительно уставились на нее. Такой резкий поворот означал явные непредвиденные осложнения. Движимые инстинктом, свойственным только мертвецам, они начали медленно поворачиваться. До них постепенно доходил смысл происходящего.
      Наверху в усадьбе должно было что-то произойти. Что-то ужасное.
      — Не давайте мне двигаться! — простонала Смерть, и тело маленького животного начало извиваться со скоростью молнии. — Закройте меня куда-нибудь! Бы-ы-ы-ы-стро!
      Живые мертвецы молча наблюдали за ней.
      А потом все вместе набросились на дракона.

      Мы поднялись на чердак по маленькой потайной лестнице, которая безжалостно скрипела, после чего оказались в огромном помещении. Я широко открыл глаза. Паркет, настеленный на опилки, сверкал под лучами установленных полукругом масляных светильников. Потолок был наклонным с несколькими небольшими окошечками, через которые просачивался или отфильтровывался бледный лунный свет.
      Барон Мордайкен уже поджидал нас. Он стоял в углу чердака, сложив на груди руки, а на его возбужденном лице было написано довольство. Гораций поставил меня на пол.
      Здесь же лежал связанный, как колбаса, полураздетый Вауган Ориель. Как только он увидел меня, его взгляд оживился.
      — Ну, наконец-то! Вот и наша старая каракатица Джон Мун!
      — Молчать! — рявкнул Мордайкен.
      Я незаметно сделал Ориелю знак рукой.
      В центре комнаты, там, где был подметен пол, сияла недавно нарисованная огромная кроваво-красная пентаграмма. Исходящее от нее влияние казалось почти осязаемым. Я сразу же понял, что это не имеет никакого отношения к обычной магии. Возможно, перед нами очень древнее колдовство, откопанное в каком-нибудь зловещем фолианте, какими наверняка изобиловала семейная библиотека Мордайкенов.
      Гораций отыскал где-то в углу веревку и начал связывать мне за спиной руки. Судя по тому, как он завязывал узлы, я понял, что это является частью его плана. Но в чем заключается план? Что именно потребуется от меня? Надо ли мне следить и ждать какой-то сигнал? Надо ли подстерегать удобный момент для побега? Положиться… хм… положиться на мои инстинкты?
      Найти ответы на все эти вопросы оказалось совсем непросто. И только я собрался предаться размышлениям над ответами, как до нас долетел звук падения и громкие крики.
      Я мог поклясться, что на лестнице происходила какая-то борьба! Мордайкен опустил сложенные на груди руки и пересек чердак, чтобы пойти и посмотреть, что там происходит. Шум приближался. Кого-то протолкнули вперед. Маленького роста, с кляпом во рту…
      Удивляться тут было нечему.
      Это был отважный Глоин.
      — О-го-го! — протрубил Ориель. — А вот и старый пеликан.
      За ним следовали три гоблина в цилиндрах и вооруженные рапирами. Карлика поставили на колени прямо в опилки. Когда он увидел, что и я здесь нахожусь, то в его глазах блеснул луч надежды. Вид у Глоина был не из лучших. Мордайкен подошел к нему и попытался со всей силы нанести удар ногой в грудь Мак-Коугха. Когда его нога оказалась в наивысшей точке, он закачался, потерял равновесие и рухнул на спину. Придя в ярость, барон вскочил на ноги и просто залепил карлику пощечину.
      — Эй, — запротестовал Ориель. — Он тебе ничего не сделал.
      — Ничего? — удивился Мордайкен и, потирая ягодицы, уставился на лестницу.
      Мы все тоже повернули головы в эту сторону.
      По лестнице вели кого-то еще, и теперь этот кто-то стоял уже на самом пороге. И держал в руках собственную голову. Глаза головы были широко открыты.
      — Пруди, — прошептал я.
      Скажите мне, что все это не правда, а сон. У меня сжались кулаки и вселенная начала вращаться вокруг меня.
      Глоин, продолжая стоять на коленях, смотрел прямо перед собой.
      — Клянусь кровью святых Трех Матерей, — пробормотал эльф.
      — А вы говорите, — проворчал Мордайкен и повернулся к пентаграмме.
      Жестом он приказал гоблинам отвести в сторону мою горничную. Святые угодники, подумал я, глядя на стучащую зубами голову, какой кошмар!
      — Друг Мак-Коугх хотел нарушить нашу компанию, — сообщил барон, выходя на середину комнаты. — И вот вам очень странная форма благодарности, которой он заплатил мне за мое радушное гостеприимство. Какого дьявола вы вдруг решили нас покинуть, мэтр карлик? Что надеялись найти в городе?
      Крепко стиснув челюсти, допрашиваемый оставался неподвижным.
      — Не хотите нам отвечать? Ну и не надо, — продолжал Мордайкен. — Главное заключается в том, что вы наконец-то соединились вместе, все трое. Ах, но можно сказать, что вы задали нам работенку. Особенно мсье Мун.
      — Мордайкен, — заметил я, — вы попросту теряете время.
      — Полагаете? На вашем месте я бы не был так уверен.
      Мне хотелось еще что-то добавить, но на это не оказалось времени. Кто-то поднимался по лестнице. Определенно, представление еще не закончено.
      Я кинул быстрый взгляд в сторону Ваугана. Он опустил голову и казался слегка подавленным. Да, то, что мы увидели, нас еще будет не раз преследовать в жизни. Ха!
      Достаточно уже того, что мы знали — у нас за спиной, где-то в полумраке, находится Пруди, держащая в руках свою бедную голову…
      На площадке лестницы показались еще двое слуг-гоблинов. Они несли огромный чугунный котел с крышкой. От усилий все их мышцы вздулись буграми. Ориель закрыл глаза и начал тихо постанывать. Глоин уткнулся лицом в пол. Ради Трех Матерей, что здесь происходит?
      — Ага! — воскликнул Мордайкен и зашевелил пальцами, — наконец-то!
      Гоблины поставили котел в центре пентаграммы. Форма и размеры котла были прекрасно рассчитаны. У меня по позвоночнику, словно голодное насекомое, пробежал панический озноб.
      — Что вы собираетесь делать? — спросил я.
      Мои два товарища были готовы от отчаяния извиваться на паркете. У нас за спиной голова Пруди издала громкий протяжный стон.
      Я бы многое отдал за то, чтобы оказаться сейчас в другом месте.
      Гоблины удалились, и Мордайкен остался около котла один.
      — Эликсир Дьявола, — с ликованием сообщил он. — Никогда не слышали про такой бульон?
      — Вы совсем сошли с ума, — сказал я. — Я не знаю, что вы там собираетесь делать, но смею уверить, у вас ничего не выйдет.
      Барон положил руку на крышку котла, а мы, Глоин, Ориель и я, в это время по очереди посмотрели друг на друга. Мои приятели, похоже, страдали, как приговоренные.
      Мало-помалу, я начал кое-что понимать: несомненно, в них кто-то обитал. И этот кто-то сейчас очень хотел выбраться наружу.
      — Наконец-то все в сборе, — с триумфом объявил барон.
      Я краешком глаза взглянул на Горация. Потом подумал о Грифиусе. Чем он в данный момент занят? Все эти зомби на кладбище…
      Барон приложил ухо к котлу.
      — Хе, хе! Знаете, что там внутри? — спросил он.
      — Ага, — ответил Ориель в промежутке между двумя гримасами, — кипящая вода с овощами. Вы собираетесь нас сварить.
      — Эликсир! — возразил Мордайкен. — И не просто эликсир! Это эликсир Дьявола!
      — Ну и что дальше? — поинтересовался я, зевая так, словно за всю свою жизнь так ни разу и не выспался.
      — Вы все поймете, — пообещал барон, медленно поднимая крышку. — Очень скоро вы все поймете.
      Он одним движением откинул крышку в сторону.
      Голова Пруди издала вопль.
      Глоин и Ориель упали на пол так, словно их толкнула туда сильная невидимая рука.
      Они тоже, широко раскрыв рты, начали подвывать, глаза у них вылезали из орбит. Я решил, что, пожалуй, разумно будет подражать им, и начал извиваться и изо всех сил сучить ногами, одновременно уставившись совершенно безумными глазами на Мордайкена, который плясал вокруг котла словно сумасшедший.
      Улучшив момент, я прекратил этот спектакль и повернулся в сторону моих товарищей. Они прекратили кричать и теперь молча боролись с неуловимым противником. И тут внезапно показались две сверхъестественные фигуры, слегка голубоватого или просто какого-то загадочного оттенка, а может, это вообще было всего лишь мерцание, вырывающееся из ушей, рта, носа и прочих отверстий моих друзей.
      Процесс, похоже, оказался очень болезненным для эльфа и карлика. Но все произошло достаточно быстро. Высвободившись из тел, в которых они находились пленниками, эти существа поспешно образовали два высоких воздушных призрака, напоминающих бесконечные мерцающие пальцы. Они в едином порыве метнулись к котлу и тут же скрылись в нем.
      Возбужденный, со сверкающими глазами, Мордайкен быстро закрыл крышку и, размахивая руками в воздухе, начал приплясывать вокруг своей пентаграммы.
      — Вот оно чудо! Вот оно чудо! Просто фантастика! — восклицал он, но через несколько секунд неподвижно замер.
      Ориель и Глоин, лежа на боку, медленно восстанавливали свое дыхание. Я же в свою очередь валялся совершенно неподвижно. Барон уставился на меня.
      — Минуточку, — заявил он теперь уже убийственно серьезно, — а что не так?
      Почему с вами ничего не произошло?
      — Ничего не произошло? — переспросил я. — Ну нет, что-то все же произошло! Ой, как же оно произошло! А-а-а-а! А-а-а-а! — Я принялся орать и извиваться на полу, — Ну вот. Теперь довольны?
      Лицо Мордайкена мгновенно приобрело фиолетовый оттенок.
      — Вы что, издеваетесь надо мной?
      Ориель нашел в себе силы, чтобы приподняться и поаплодировать мне.
      — Браво! Старый дровосек! Очень убедительно!
      Барон резко развернулся к нему. Вауган сделал жест головой, который явно означал то, что Мордайкен тоже получил свое.
      И вот именно этот момент выбрал Бругсс Оакрун, то бишь Гораций Плум, чтобы перейти к действию. Он схватил двух гоблинов, которые стояли у него по бокам, и ударил их друг о друга, как две музыкальные тарелки, после чего какое-то время стоял оглушенный. Оба гоблина выхватили свои рапиры и с угрожающим видом повернулись в его сторону.
      — Что вы там затеяли? — задыхаясь, спросил Мордайкен, поспешно отступая, так как Плум надвигался на него, изображая воинственную мельницу.
      Я воспользовался моментом для того, чтобы избавиться от своих пут, и был настолько взвинчен, настолько шокирован всем происходящим, что очень быстро справился с этой задачей. Вскочив на ноги, я повернулся к своим друзьям. О, уже было поздно. Другие слуги Мордайкена начали реагировать на происходящее. Два гоблина, которые несли котел, направились прямиком к Глоину и Ориелю. Огр, не сразу замеченный мной, широким шагом приближался, а барон оказался так сильно взволнован, что не мог членораздельно отдавать разумные приказы.
      — Ловите его! Да не этого! Свяжите его! Да кого вы вяжете? Эй, что вы стоите как истуканы и ничего не делаете? Осторожней с котлом! Ах, ради всех демонов ада!
      Но времени на раздумье уже не было. Гораций и так много сделал со своей стороны.
      Гоблины с оружием в руках приближались к нему. Я поспешил к Пруди и схватил ее за руку. Но сделал это слишком резко, потому что она уронила свою бедную голову и та с глухим стуком упала на пол, развернувшись к ней лицом. Святые угодники! Пришлось поднять голову за волосы — особого выбора у меня не было. Но когда я снова повернулся к маленькой горничной, она уже исчезла.
      — Вы что-то ищите?
      Огр! Пруди захватил огр. Он держал гномессу, прижав ее к себе словно обычную куклу. Куклу без головы.
      Верзила, злобно улыбаясь, смотрел на меня.
      — Махнемся?
      Вид у него был вполне серьезный.
      — Проклятье, — выругался я.
      С другой стороны чердака ситуация тоже к лучшему не изменилась. Гоблины махали своими рапирами перед носом Горация. А Глоин и Ориель продолжали лежать со связанными руками. Наверное, стоило им что-то сказать… но что? Что мне очень жаль?
      Что мы еще встретимся позже? Все это не имело никакого смысла. Я взял голову Пруди двумя руками и попробовал представить себе, каково сейчас карлику, который ее любил.
      Но априори, он провел не слишком-то приятный вечерок.
      Что же теперь делать?
      Я подбежал к котлу и без особой цели со всей силы пнул ногой здоровенную чугунную штуковину. Идеальный способ переломать себе на ноге пальцы.
      — Ну и бордель, — выругался я.
      Время было совсем неподходящим для такого ребячества. Огр, который держал Пруди, непонимающе смотрел на меня.
      — Эй, а это тебя не интересует?
      Я посмотрел в сторону Горация. Он держал гоблинов на почтительном расстоянии, но долго ли ему удастся так продержаться? А что касается моих друзей, то их положение оставалось без изменения. С тяжелой душой, поклявшись, что еще приду за ними попозже, я добежал было до первых ступенек маленькой деревянной лестницы, но мне преградил дорогу Мордайкен.
      — Не пройдет!
      Я нанес ему прямо в лицо отличный удар кулаком, и он покатился по земле. Этот безумный шаг оказался очень удачным.
      Ко мне присоединился Гораций, который продолжал махать руками, словно крыльями мельницы, отгоняя своих противников. Оказавшись достаточно близко друг от друга, мы обменялись взглядами и со всех ног пустились по лестнице.
      — А как же остальные? — пробормотала голова у меня в руках.
      — Не беспокойтесь, Пруди, — ответил я, — мы обязательно вернемся за ними.
      Не надо лишних вопросов: необходимо найти в себе силы, чтобы претворить в жизнь безумную идею. Но только без вопросов. Не стоит и шутить по этому поводу!
      Просто мои лучшие друзья остались в руках безумного, пышущего яростью типа, а Смерть собственной персоной, ростом не выше травы, находится на кладбище в обществе живых мертвецов. Но что касается второй части, то тут дела идут довольно хорошо. Ах да, еще не надо забывать о Пруди, у которой нет больше тела. Надо ее предупредить, что вести хозяйство одной головой будет довольно затруднительно.
      — Где тут находится выход? — спросил я Горация, свернув в коридор.
      — Вон там.
      Он показал в сторону потайной двери, и мы начали спускаться еще по одной, очень крутой лестнице. Я несколько раз чуть было не сломал себе шею. Голова Пруди закрыла глаза.
      На мгновение мы остановились, чтобы перевести дыхание.
      — Черт подери, Гораций! Я должен тебе по гроб жизни.
      — Это все естественно, патрон. Мне все равно казалось неуместным передавать вас со связанными руками и ногами этому психу. Особенно после такого неудачного сезона.
      — Твои слова согревают мне сердце.
      Мы вышли в сад.
      Снег покрыл все вокруг.

      Мы продвигались среди теней, скрываясь за деревьями. Живые мертвецы все еще были здесь: залезая друг на друга, они образовывали настоящие горы тел с торчащими руками, более или менее сгнившими ногами и гримасами на лицах. Зловонная масса, кажущаяся неподвижной, покрытая толстым слоем снега. Издали все это выглядело каким-то меняющим формы монстром, хнычущим и стонущим, упрямо отказывающимся сдвинуться с места.
      Я пустился бегом, держа в руках то, что осталось от Пруди, Гораций несся галопом, наступая мне на пятки.
      Из этого хаоса высунулась голова. Она с большим удивлением посмотрела на меня.
      — Что происходит? — спросил я.
      — Вон там сама Смерть, — заметила Пруди. — Эй! Привет!
      Гномесса (точнее, ее главная «деталь») снова принялась плакать. Очевидно, она испытывала какие-то трудности в связи со своим новым положением.
      — М-м-м-м! М-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м-м! — протестовал кто-то в глубине кучи.
      — Дракон? Дракон… под вами?
      Голова сделала утвердительный знак. Пруди тихонько взвизгнула. Гораций озадаченно почесал подбородок.
      — Патрон…
      Я махнул рукой в его сторону.
      — Подожди.
      И после этого снова повернулся к зомби.
      — Но зачем вы это сделали?
      — Она сама попросила нас сделать так. Смерть нам сказала: не дайте мне двигаться.
      — Теперь вы можете прекратить ее держать.
      Зомби бросил в мою сторону злобный взгляд.
      — Ни за что.
      — Патрон, может, нам все же стоит поторопиться?
      Я повернулся к Горацию.
      — Хочу свое тело, — заявила голова Пруди.
      — Ты можешь приподнять все это? — спросил я Горация и показал на кучу живых мертвецов.
      — Могу попробовать, но…
      — Хочу мое тело.
      — Так попробуй.
      — Патрон…
      — Хочу мое тело!
      — Заткнись!
      Пруди посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
      — Очень сожалею, — сказал я. — И обещаю вам, что попозже мы этим обязательно займемся. — Ну, давай! — Это уже Горацию.
      Огр пожал плечами, отступил немного назад, чтобы взять разбег, и ринулся к колышущейся пирамиде. Как только зомби поняли, что происходит, то тут же попытались этому воспротивиться. Но было уже поздно. Гораций на полной скорости врезался в них.
      Масса тел развалилась, словно выставленный в начале игры треугольник кеглей. Живые мертвецы стремительно разлетелись в разные стороны и тяжело упали в сугробы.
      Некоторые еще остались на месте пирамиды, но большинство рассыпалось, натыкаясь друг на друга. Я положил голову Пруди на снег и попробовал поймать несколько монстров за плечи, с целью убедить их не разбегаться далеко. Большинство было слишком неполными, чтобы быстро двигаться. Это мне помогло.
      — Эй! — запротестовала одна из живых мертвецов.
      В самом сердце пирамиды, на ее дне, дрожа, буквально зарывшись в снег (торчал только самый кончик хвоста), сидел спрятавшийся Грифиус. Мне показалось, что его распирает от ярости.
      — Зачем ты это сделал? И…
      Он увидел голову Пруди.
      — Все кончено, — сказал я. — Обе ваши сестры захвачены в плен.
      — Патрон! — тревожный вопль Горация заставил меня поднять голову.
      Гоблины барона Мордайкена выскочили в сад, и мы оказались обнаруженными. Они стремились прямо к нам, в их руках, как грозные вентиляторы, сверкая, мелькали рапиры.
      Я схватил дракона на руки и повернулся к живым мертвецам, которые развалились на снегу и потихоньку приходили в себя.
      — Нам надо быстренько найти надежное убежище, — сказал я, указывая Грифиусу на преследователей.
      По брошенному на меня взгляду стало понятно, что он не слишком-то согласен с этой идеей. Может быть, мое обращение с ним, на его взгляд, было слишком фамильярным.
      Я распахнул свое пальто и пихнул в тепло маленького зверька.
      — А котел? — взволнованно спросил Грифиус, — они закрыли котел?
      Пришлось быстро кивнуть головой, застегивая полы пальто. Зомби, размахивая руками, начали собираться вокруг нас. А гоблины продолжали наступать. Столкновение было неизбежным. Я повернулся к живым мертвецам.
      — Они пришли за Смертью! — громко крикнул я. — Они уже захватили в плен двух ее сестер.
      Зомби смотрели на меня с недоверием. Я подхватил с земли голову Пруди и пустился бежать, Гораций следовал за мной по пятам. По раздавшемуся за нашими спинами звуку стало ясно, что моя хитрая стратегия удалась, по крайней мере, на какое-то время: живые мертвецы набросились на гоблинов с твердым намерением рассчитаться с ними за предательство.
      Наша компания с бешеной скоростью неслась по склону кладбища. Гораций распахнул калитку одним ударом плеча. Мы еще на несколько мгновений задержались, чтобы попробовать поймать второе дыхание. У нас под ногами лежал Ньюдон, еще более загадочный, еще более волшебный, чем когда-либо. Силы мои были на исходе. Грифиус высунул голову из-под пальто и огляделся.
      — Я теперь знаю, как выйти из этого тела, — сказал он. — А что случилось с Пруди?
      — Вы знаете…
      — Да… Вперед!
      Дракон изрыгнул в сторону города струю оранжевого пламени.
      — Чтоб тебя, — сказал я. — Конечно, поступайте, как считаете нужным, только будьте поосторожней.
      Вы чувствуете, я в первый раз, можно считать, не выругался.
      — Сожалею, — извинился Грифиус. — Так что там с Пруди?
      — Спросите у нее, — вздохнул я.
      Но находящаяся в моих руках голова горничной закрыла глаза.
      Вот так-то, этот маленький дурачок опять оказался у разбитого корыта. Ага.
      Природа и Магия была захвачены бароном Мордайкеном. Орды вооруженных до зубов гоблинов мчатся по нашему следу. Смерть спрятана у меня под пальто и уже начала чихать. А он — сожалеет?
      На кладбище возня достигла своего пика.
      Недалеко от нас отходила в сторону маленькая, узкая, плохо освещенная улица.
      Пришлось воспользоваться этим путем. Снег поглощал все — и нашу безудержную кавалькаду, и гул наших мыслей.
      Мы начали спускаться в сторону города.

      Наконец-то состоялось наше возвращение в дом номер тридцать три по Финнеган-роад.
      Дверь оказалась выбита, но внутри все было более-менее в порядке, если так можно сказать о том состоянии, в котором мы оставили дом при поспешном бегстве. Я засыпал на ходу. Голова Пруди не переставала стонать и плакать. Это начинало уже действовать на нервы.
      — Что тут поделаешь? — сказал я и поставил голову на комод.
      — Мне очень жаль, — заявила голова и закатила глаза. — Снова увидеть этот дом, и…
      Остальное утонуло в душераздирающих рыданиях.
      — Не надо никаких вопросов, — попросил я.
      В данной партии мне выпало стать чемпионом по даче советов.
      — Как… чих… всегда… чих… вам… чих… доверяю… чих… мсье Мун.
      — Отлично, — согласился я, повесил свое пальто на вешалку и вернулся к Пруди.
      Так как держаться ей было нечем, голова упала набок. Не очень-то просто жить в таком состоянии.
      — Мы… э-э-э… сделаем все возможное, чтобы найти ваше… тело, Пруди. Где… где вы расположитесь на эту ночь?
      — В своей кровати, — ответила она совсем тихим голосом.