По вашему желанию

      Наших болельщиков охватила волна полного безумия. Теперь они кричали так громко, что мы уже не могли разобрать, что именно те кричат. Два — один. Победа была совсем близко.
      — Мы должны выиграть, — сказал я.
      Было вполне очевидно, что барон все дальше и дальше уходит от игровой площадки, возможно, он удалился в страну потерянной мечты. Мордайкен представлял себя старшим офицером Ада, командующим целым двором строящих рожи демонов, живущим во дворце на берегу моря лавы в окружении сплошного борделя. Живые мертвецы, служившие барону, почти все остались, если так можно сказать, верны своему долгу. Но Дьявол совершил безответственный поступок, который ему на данный момент доставил мимолетной удовольствие.
      — Надо сказать, что королева еще до этого была слегка помешанной, — сказал Мордайкен.
      Да, это действительно так, могу подтвердить.
      Еще одна башня. Осталось взять последнюю, но система защиты Потрошителей оказалась очень сильной, почти неприступной.
      — Ради всех демонов, — простонал барон.
      — Что такое?
      Металлическая арка начала светиться. Она излучала розоватый свет, который становился все сильнее и сильнее. Мои игроки остановились, уставившись на это зрелище, и даже болельщики на трибунах перестали кричать.
      — Что ты на это скажешь? Гус?
      Рубблин пожал плечами.
      — Ничего особенного.
      — Вы смеетесь?
      Но арка на поле прекратила испускать свечение, и матч возобновился. Сначала все шло как обычно, но потом Огры взяли инициативу в свои руки, они сломали оборону Потрошителей и откинули в сторону последних защитников.
      Прекрасная комбинация: Гораций в центре схватки. Беспорядочная борьба. Боковая атака. Силовой маневр. Большинство зомби тщетно пытались преградить ему путь. И тут же знамя Огров появилось у основания башни. Бешеный карлик находился в нужном месте.
      — Давай! — заорал я во всю силу своих легких. — ДАВАЙ!
      Наши войска вынесли на вершину штандарт. Все трибуны встали. Все болельщики поддерживали Челси.
      И в этот момент за зубчатой стеной появился Глоин Мак-Коугх. У него в руках было знамя. Клянусь святой кровью Трех Матерей! Мы выиграли! Волна бешеного энтузиазма прокатилась по всем трибунам.
      — Да-вай! Да-вай!
      Да-вай! Ставь этот чертов штандарт. Я тоже встал. Сердце выскакивало у меня из груди. Счастье, просто счастье. Счастье, потому что манипуляции, жульничество за спиной, помехи нашим действиям, различные неприятные совпадения — вся эта грандиозная машина не сработала, не смогла ничего изменить. Мы живем. Мы свободны для радости, если нам этого захочется. Свободны для всего. И Огры выиграли. Никакой фатальности. Никакого злого рока.
      Рядом со мной, почти совсем скрючившись, стонал Мордайкен.
      Я почти не испытывал к нему ненависти.
      Мы выиграли. Восторг переполнял наши души. Болельщики стояли с поднятыми руками. Они орали, срывая голосовые связки. Матч, как и все прочие, а? Нет, нет и нет, это больше чем матч. Казалось, что сами наши души играли на этом поле. Огры Челси против фатальности. И мы посадили ее в лужу.
      Но в этот момент произошло нечто экстраординарное.
      Глоин Мак-Коугх замер на месте. Подняв свое знамя в воздух, карлик, не отрываясь, смотрел в мою сторону, и я знал, что ему совсем не нравится то, что он видит. Меня, ликующего на скамейке рядом с бароном Мордайкеном. Пруди, должно быть, подумал безутешный влюбленный. Пруди, Пруди, Пруди.
      Я вполне мог это понять и только надеялся, что он правильно поймет мои намерения. Эй, хотелось мне крикнуть, подожди, этот тип вовсе мне не друг, а наоборот, я с тобой, мы, как прежде, в одной лодке, Глоин, друг мой, брат мой! Я быстренько покинул скамейку Мордайкена и вернулся на свою.
      Но чуть-чуть опоздал. Глоин поднял знамя над головой и в смертельной тишине сбросил его со стены.
      Все застыли в полном изумлении.
      Последний акт, подумал я, глядя, как по стене забирается зомби, держащая в зубах собственный штандарт. Все игроки стояли, повернувшись в мою сторону. Своим видом они показывали, что чего-то ждут. Чего-то такого, что я никак не мог им дать. Одним прыжком живой мертвец из команды Потрошителей добрался до вершины башни. Глоин даже не пошевелился, чтобы помешать ему установить знамя Спиталфилдса.
      И зомби водрузил свой ужасный штандарт.
      Он его поставил не торопясь, хорошо и надежно, как можно надежней, словно забил гвоздь.
      Один из арбитров поднял руку, показывая, что очко зачтено. Но жест эльфа не вызвал никакой реакции: ни восторга, ни гнева. Трибуны так и стояли, застыв в изумлении.
      Я смотрел на Мордайкена. Игроки смотрели на меня. Толпа смотрела на игроков. А Мордайкен не смотрел ни на кого.
      Невероятная действительность начала доходить до сознания.
      Все это казалось невообразимым, подобное событие просто невозможно. Не какое-то совпадение, не следствие чрезвычайных обстоятельств — такого не было и в мыслях.
      Никто в целом Ньюдоне не мог себе представить, что настолько нереальный случай может произойти в один прекрасный день. Ни одна живая душа во всем городе. Ни я, ни барон, ни игроки, ни моя мама, ни мои друзья, ни Дьявол, ни Три Матери… никто.
      Я медленно занял место на своей скамейке и поднял глаза на трибуну.
      Толпа задвигалась, ее охватила легкая паника. Люди расступались, чтобы пропустить какую-то пару. Я прищурил глаза. Что это значит? От болельщиков исходил холодок ужаса. Зрители отступали, наталкивались друг на друга. А пара продолжала спускаться.
      Здоровый тип, весь в красном, в красной шапке и с рогами на голове, и женщина в черном и плаще с капюшоном… не женщина, понял я, когда она спустилась пониже и сердце у меня бешено заколотилось, скелет. Скелет! Смерть собственной персоной.
      Установилась абсолютная тишина.
      Они спускались к нам. Я видел их уверенную походку, радость от вызванного ужаса, они не спешили, так как могли себе это позволить. Дьявол и Смерть: единственные хозяева этого города. Ну, полный бордель, подумал я. Вот и докатились.
      Парочка вступила на поле.
      Спокойными шагами подошла к арке.
      Затем они остановились и сделали нам, мне и Мордайкену, знак, чтобы мы подошли к ним поближе. Но почему именно мы?
      Моя мать смотрела на меня большими умоляющими глазами.
      Я взял ее под руку и направился в сторону поля. А с другой стороны поднялся и барон. Мы приближались к арке. Не было ни одного болельщика, ни одной души в городе, которая бы отвела от нас взгляд. Я это знал. Я это чувствовал.
      Мы подошли вплотную к двум монстрам.
      Дьявол был действительно громадным. Он поднял свою накидку. Тело, высеченное из мрамора, шкура вместо кожи, огненный взгляд, а на спине два перепончатых крыла.
      Смерть была немного пониже, но зато обладала более угрожающим обликом. Ее движения казались очень медленными. В ее распоряжении было все время мира.
      Прекрасные женские одежды и тело скелета.
      Начали приближаться и игроки обоих команд. Они образовали вокруг нас круг на почтительном расстоянии. Там были и Гус Рубблин, и Густус Оаклей, и все остальные.
      Где-то на трибунах, я в этом был уверен, маленький парнишка с головой поросенка тоже застыл, глядя на происходящее. Сердце города замерло. А Смерть и Дьявол смотрели на нас.
      — Итак? — сказал наконец Дьявол. — Что будем делать в данном случае?
      Мы с Мордайкеном обменялись непонимающими взглядами.
      Первый период: три — один в пользу Потрошителей.
      Второй период: один — три в нашу пользу.
      Третий период: два — два.
      Образцовая ничья.
      Единственная проблема в том, что такой вариант был неприемлемым.
      — Так что будем делать? — повторил Дьявол. — Начнем открывать двери?
      — Конечно нет, — ответила Смерть. — Джон, как поступают, когда матч заканчивается вничью?
      Я пожал плечами.
      — Не имею ни малейшего понятия. Такого обычно не случается.
      — Ну вот, — вмешался Дьявол. — Я вполне могу сделать выбор вместо вас.
      Отличный выбор и безо всяких шуток. Итак, мы открываем двери, но позволяем пройти сюда только части демонов.
      — Об этом не может быть и речи, — ответила Смерть.
      Мать со всей силы сжала мне руку.
      — Дорогой, что тут происходит? О чем говорят эти люди?
      — Успокойся, мама.
      — Джон? — продолжала настаивать она.
      Что касается Мордайкена, то тот оставался неподвижным как столб.
      — Послушайте, — сказал я. — Каковы были условия этого матча?
      — Ты знаешь, что мы должны тебе…
      — Если Огры проиграют, то мы открываем двери Ада. Если они выиграют, — Смерть сделала гримасу и кивнула в сторону Дьявола, — этот мсье возвращается к себе.
      У меня перехватило дыхание.
      Так вот оно как? Вот именно за это мы и боролись, именно за это нас и дубасили?
      Я посмотрел на своих игроков. Огры подошли поближе. Футболки у них были все в грязи, на лицах кровоподтеки, но в глазах продолжал сиять победный огонь. Смесь гордости и гнева.
      — Все нормально, — сказал я с притворной уверенностью.
      Наш матч, подумалось мне. Это был наш матч.
      — Так что будем делать? — снова спросил Дьявол. — Переигрывать матч?
      Я скрестил руки на груди, почувствовав прилив неизвестной силы, и сказал ему проникновенным тоном:
      — Матч закончился вничью, но ваша команда жульничала.
      — Жульничала?
      Я указал на Мордайкена, который старался держаться в стороне.
      — Во время первого периода он использовал магию. По-моему, следует считать, что мы выиграли.
      Смерть изобразила улыбку, если ехидный оскал скелета можно так назвать. А Дьявол, в свою очередь, стоял растерянный. Не торопясь, он приблизился к Мордайкену.
      — Скажи-ка мне, что ты сделал?
      — Это не моя вина, — затараторил барон, отчаянно жестикулируя. — Это не моя вина.
      — В лучшем случае результатом матча можно считать ничью, — настаивал я. — Раз уж получилась спорная ситуация, то можно оставить двери закрытыми, а Дьявол, если ему очень хочется, пусть остается здесь.
      — Это как? — удивилась Смерть.
      — А вот так, — ответил я. — Обосритесь вы после всего этого.
      И развернулся на каблуках.
      Что-то у меня внутри начало вибрировать. Мы же добились успеха, разве не так?
      Ньюдон был спасен. Я знаю, что Огры сделали все возможное, а остальное уже неважно.
      Команда Челси сражалась как никогда. Мои ребята сыграли матч своей жизни, даже не зная толком ставки.
      Дьявол и Смерть готовы были броситься вслед за мной.
      — Вернись сюда! — кричал скелет. — Ты должен все сделать снова.
      — Точка! Ты что, не слышала, матч кончился вничью? Так что сначала дай мне ключи.
      — А ты их найди.
      — Не заставляй меня…
      Я обернулся. Дьявол схватил свою подружку за горло. Один из моих огров, прекрасно знаю, что это был Гораций, буквально оторвал его от земли и отбросил в сторону.
      — Спасибо, — сказала Смерть, отряхиваясь.
      Но в тот же момент зомби нанес ей удар кулаком прямо в грудь. Она засмеялась, но это продолжалась недолго: один из карликов тоже набросился на нее. Потрошители Мордайкена включились в игру, но Огры не собирались им уступать. Настоящая драка!
      Удары сыпались со всех сторон. Дьявол оказался на земле. Смерть ползла куда-то на четвереньках.
      — Джон!
      Милая мамочка мне на что-то указывала.
      Я улыбнулся. Улыбнулся, потому что с трибун спускались театраломаны. Кролики, лисы, лягушки, утки — все члены Всеведущей Федерации Освобождения Возможной Ирреальности в полном беспорядке, размахивая своими флажками и вымпелами, двигались прямо к нам. Толпа запела боевую песню. Песню войны. Песню грязных улиц.
      Мои игроки ввязались в драку, теперь уже настоящую драку Квартека: разбитые лица, зловещий хруст, тяжелое дыхание. Все, кроме Ориеля и Глоина. Эльф был полумертвым, но еще держался на ногах.
      — Ну как, старая мокрая кошка?
      Я поднял вверх большой палец.
      Мать наконец-то выпустила меня. Густус Оаклей подскочил к ней и повел ее куда-то в сторону. Я почувствовал, как мне на плечо осторожно легла рука Рубблина.
      — Ты только послушай, Джон, — сказал он мне.
      Трибуны были готовы развалиться от криков:
      — ДЖОН МУН! ДЖОН МУН!
      Люди… люди выкрикивали мое имя.
      — Ребята, — взволнованно сказал я. — Мне прекрасно известно, кто сегодня выиграл.
      Глоин Мак-Коугх бросился в мои объятия. Пришлось наклониться, чтобы обнять его покрепче. Вауган в свою очередь тоже тряс меня. Толпа была в восторге! Это уже слишком. И тут к нам подбежала группа театраломанов и я почувствовал, что меня подняли и триумфально куда-то понесли, подбрасывая к небу, навстречу ночи.
      — Джон Мун! Джон Мун!
      Крики болельщиков превратились в бормотание. Я уже ничего не слышал. Меня поднимали вверх руки. Гораций прыгал как сумасшедший. Мои игроки бросались в объятия друг к другу. Закрыв глаза, я в полном восторге плыл на этой волне. Как бы мне хотелось, чтобы в эту минуту меня видела Катей! Как бы мне хотелось, чтобы она сейчас была рядом со мной. Но все это в прошлом. Сегодня вечером родился новый Джон Мун, и мир, вместе с Дьяволом и Смертью, будет очень хорошим.
      Я чувствовал себя очень легким.
      — Том Котенок! Да здравствует Том Котенок!
      Театраломаны подбрасывали меня к небу.
      Эй, подумал я. Меня зовут вовсе не Том Котенок. Разве вам это не известно?
      И все же, когда я раскрыл глаза, то увидел, что ночь в полном разгаре. Большинство облаков рассеялось, и можно было смотреть на звезды.

Все хорошо!
(Хроника Андреаса Тевксбури в «Утре волшебника»)

      Вот так! Я видел одну!
      Видел свинью, дорогой читатель.
      Так как мое любопытство гонит меня постоянно на поиски чего-нибудь необычного, я пошел на матч между сборной Джона Муна и командой барона Мордайкена. Сейчас полночь. Я пишу при слабом свете фонарей, положив ноги на пьедестал колонны на площади Греймерси, а свинья стоит рядом со мной. Не знаю, настоящая это свинья или нет, но голова у нее свиная. И если нельзя сказать, что она слишком болтлива, то у меня такое чувство, что эта хрюшка намного умнее своих собратьев.
      Ух! Потрясающая игра, дорогой читатель. Третий период закончился вничью, и весь матч после этого тоже закончился вничью, чего раньше никогда не случалось. Но самое главное произошло после игры. Мы видели Дьявола, видели Смерть, и все болельщики обеих команд спустились с трибун на поле. Вспыхнул ослепительный свет, когда открылись двери, и, достойно завершая праздник, разразилось главное настоящее сражение.
      В этот исключительный момент мы смело покинули трибуны. Вот и вся информация, не так ли? Да, вся информация. Впоследствии, как говорят люди, двери снова медленно закрылись, и на поле установился небывалый покой, такой же покой воцарился и во всем городе. В конце концов, болельщики обеих команд посмотрели друг на друга и пришли к разумному решению разойтись по домам.
      Но самое интересное, у меня такое впечатление, будто мы все вместе видели один и тот же сон. Что ты думаешь по этому поводу, свинюшка? Ха, ты думаешь точно так же, как и я. Что ночь великолепна, и что впервые за долгое время над нами чистое небо.
      Тысячи звезд сонно мерцают, озаряя наше существование. Я уверен, полностью уверен, что вместе, все вместе, они служат одной цели, дают нам покой, в котором мы так нуждаемся.
      Вот так-то, свинья.

Эпилог

      Я возвращался домой пешком.
      Устремив глаза к небу, блуждал по лабиринту улочек Челси, по ночному Виллингстоуну, а потом вообще покинул этот мир, удалился от людей как можно дальше, чтобы не слышать больше никаких криков, никакого завывания механизмов, никакого шума толпы.
      Надо было видеть, как я шел, ничего не замечая вокруг, занятый только тем, что держал голову высоко поднятой. Вполне достойное зрелище.
      Были моменты, когда мое существование казалось мне интересным и трагичным, абсурдным и глубокомысленным одновременно, а были и другие моменты, когда я считал, что вышел из рамок книги, вы понимаете, о чем мне хочется сказать? Весь этот абсурд и глубокомыслие и составляют нашу жизнь. Но вы-то, читатель, вы видите меня в этот момент? Вы существуете? Вот именно этого мне никогда и не узнать.
      Зато я твердо знаю, что когда состоялось мое возвращение домой, то там была Леонор Паллбрук. Она сидела на тротуаре, прямо на снегу, и держала в руках свою маску грызуна. Увидев меня, девушка улыбнулась. Я тоже улыбнулся и сел рядом с ней. Нам было так хорошо… Фантом Леонор или нет, но мне она всегда казалась настоящей.
      Любовь, вспомнил я, это такая невидимая штука, которая сильнее самой сильной магии.
      Катей Плюрабелль больше нет, но зато есть ее фантом. Все в этом свете возвращается на свои места.
      — Все кончено? — спросила она. — Матч завершился?
      Мне очень хотелось обнять Леонор.
      — Да.
      — И кто выиграл?
      Когда она смотрела на меня, ее глаза сверкали как два бриллианта.
      Я мог ей ответить что угодно. Я мог сказать: хе, хе, ты ошибаешься, любовь моя, судьбы не существует, и эта свинья не играет никакой роли, мир — не только сцена. И даже если какой-то тип в темном углу дергает за веревочки, мы все равно живем своей жизнью: есть вещи посильнее судьбы. Но мне совершенно не хотелось портить такой момент. Это она и так знает, знает лучше кого бы то ни было.
      Итак, я просто созерцал ночь. Дул свежий ветерок, тысячи и тысячи звезд отражались в моих глазах.
      — Мы выиграли, — ответил я.
 
      «Что это такое, молодые господа?
      Ворованная свинья?»
      Битрикс Поттер,
      «История мягкого поросенка»
 
      Замечание: ни одно человеческое существо не было убито за время написания этого романа.
 
      Все шутки защищены (c) Фабрис Колен.