Я спустился на набережную. Воздух был холодным и дул легкий порывистый ветер.
      В тумане темнел силуэт пересекающего реку моста Томпкин. Меня слегка покачивало, голова совершенно опустела, вопросы кружили вокруг меня словно стая назойливых бесполезных насекомых. На другом берегу располагался Музей легенд: огромное серое здание с колоннами, со скрюченными горгулиями, на лицах которых застыли страшные гримасы. Возможно, они отправлялись по ночам в тяжелый полет, угрожая камням раскинувшегося под ними города.
      У меня было очень неприятное ощущение, что за мной кто-то следует, что за мной кто-то наблюдает. Я неоднократно с дрожью останавливался и оборачивался, но туман мешал мне что-либо разглядеть. К тому же я был слегка пьян. Когда передо мной оказался подъем на мост, два угрожающих силуэта в капюшонах не торопясь отделились от края моста и направились прямо мне навстречу. Возможно, гоблины. Я был не вооружен.
      — Так, значит, прогуливаемся, да?
      Две возможные жертвы, вооруженные рапирами. Они пошли за мной вслед, клинки, висящие у них по бокам, тускло сверкали в полумраке, но схватиться за оружие и броситься на меня преследователи пока не решались. Было явно видно, что опыта у гоблинов пока еще маловато.
      — У меня с собой ничего нет, — сказал я.
      — Да что ты говоришь!
      Один из громил преградил мне дорогу и натянул пониже свой капюшон. На их отвислых губах с обоих сторон были видны надрезы, в глазах плясали безумные огоньки.
      — Именно так, — подтвердил я.
      Он приставил клинок мне к животу.
      — А я тебя знаю, — неожиданно сказал гоблин.
      Его сообщник встал рядом с ним.
      — Тебя узнали.
      — Возможно, — ответил я, — перед вами бывший тренер Огров Челси.
      — Ага, так оно и есть, — согласился второй и почти вплотную подошел ко мне. — Только вот мы-то болеем за Демонов Колумбины.
      Я почувствовал легкое покалывание внизу живота и посмотрел вниз. Дурак гоблин воткнул в меня свой клинок. Он быстро его вытащил, и за лезвием последовала струйка крови. Я упал на колени, красноватый туман застил мне глаза.
      — Ты что наделал? — спросил другой гоблин.
      — Все в порядке, — ответил его товарищ, — мы же за демонов, правда?
      — Так что с того, дурак ты неотесанный! Это же еще не повод, чтобы убивать!
      Напавший на меня пожал плечами. Все это было очень странно. Я должен был уже умирать… однако происходящее казалось сценой из какой-то пьесы. Но где же зрители?
      Мой живот доставлял мне чертовское неудобство: кровь текла ручьем, пропитывая рубашку и брюки. Но я вовсе не собирался умирать.
      — Бежим, — посоветовал первый гоблин, нервно озираясь. — Бежим, пока никто не видит.
      Второй медлил, он наклонился, чтобы обшарить мне карманы.
      — Нет у меня ничего, — повторил я, держась обеими руками за живот. — Вы что, совсем идиоты?
      — Заткнись, — отрезал гоблин, прищурив глаза, затем выпрямился. — У него ничего нет.
      — Говорил же вам, — пробормотал я, сдерживая тошноту.
      — Что будем делать? — поинтересовался один из напавших на меня.
      — Заткнись, — ответил другой.
      — Но я ничего и не говорю, — запротестовал первый.
      — Тебе же уже сказано — заткнись.
      — Так я больше ничего и не говорю.
      — Заткнись!!! — снова рявкнул гоблин и пнул меня ногой.
      Я повалился на землю. Это оказалось намного приятней, лежа гораздо удобней умирать или, по крайней мере, попробовать это сделать. Шел дождик, мелкий, освежающий. Я начал приходить в себя.
      — Ну ладно, — сказал гоблин. — Делать здесь больше нечего. С ним все ясно.
      — Может, сначала кончим его? — предложил второй.
      Премного благодарен, подумал я.
      Новый удар рапиры проткнул мне бок. Я для проформы издал громкий стон, но к этому моменту уже все понял. Я не умру. Никто не умрет. Мне бы надо к этому моменту вообще сойти с ума, но на самом деле произошло все наоборот. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Ко всему можно привыкнуть, подумалось мне. Но сейчас? Валяться грязным, как поросенок?
      Я слегка выпрямился и увидел, что мои грабители исчезают в тумане. На улице никого не было видно. Мимо проехал фиакр, но даже не подумал остановиться. Теперь дождь несколько усилился, он стучал по тротуару и наложил рябь на водную поверхность Монстра Тамсона, круги от капель расширялись и очень быстро исчезали. Ветерок играл ветвями деревьев. Я с трудом поднялся. Вся моя одежда пропитались кровью. Эта ситуация меня все еще занимала, но уже в меньшей степени. Однако рана так никуда и не исчезла. Но теперь уже было определенно понятно, что я не умру. Все происшествие приняло куда менее драматичный оборот.
      Покачиваясь, я направился к Музею легенд, где в небольшой нише можно было найти местечко потеплее, мне нужно было прийти в себя. По лестнице поднималось несколько посетителей. Они все несли зонтики. Я поднялся, волосы у меня были спутаны, на лице чувствовалось страдание. Мое пальто не слишком-то пострадало, и мне пришло в голову запахнуть его так, чтобы не видно было рубашки. Кровоточит ли еще моя рана? По всей видимости, нет. Во всяком случае, никто не обращал на меня внимания. Я подошел к билетному контролю.
      — Билет, пожалуйста.
      Передо мной был огромный зал, с деревьями в оранжерее, с монументальными лестницами, бронзовыми фигурами монархов и шепотом фонтанов, который заглушал шум дождя на улице.
      — Два с полтиной ливра.
      — Чего?
      Я подпрыгнул. У меня, конечно же, не было никаких денег.
      — Послушайте…
      — Так уж и быть, заплачу за него, — сказал кто-то у меня за спиной.
      Я повернулся.
      Это был мужчина в шляпе цвета спелой дыни из Колумбинского леса. Жино Кролик из Всеведущей Федерации.
      — Ага, — а что мне еще можно было сказать?
      Он подтолкнул меня вперед и нам вручили два билета. Мы пристроились на краю фонтана в виде каменной розы.

      Новая выставка

      Гласил плакат, вывешенный над главной лестницей.

      История наших властителей
      Великие имена Ньюдона
      Ошибки, о которых мы сожалеем

      — В сущности, воздух довольно прохладный, — заметил Жино Кролик, протягивая мне билет.
      — Прохладный, — согласился я. — Я вас узнал.
      — А-а-а.
      — Скажите, вы за мной шпионите?
      Шляпа цвета спелой дыни быстро отрицательно закачалась.
      — Нет?
      — Нет, нет.
      — Но вы за мной следовали.
      — Все следуют друг за другом, братец Котенок.
      Ответ, рассчитанный на дураков, подумал я и засунул руку под пальто.
      — Вы очень бледны, брат, — заметил Жино Кролик, окинув меня взглядом.
      — У меня анемия, — пояснил я.
      — А-а-а, — протянул он.
      Мы снова посмотрели на плакат.
      — Странная выставка, — сказал мужчина.
      — Странная?
      — Вы еще ее не видели?
      — Нет.
      — Тогда что мы здесь делаем?
      Он, казалось, был искренне удивлен.
      — Видите ли, я…
      — Вы ничего не знаете?
      Настала моя очередь отрицательно покачать головой.
      Жино Кролик поднялся и поправил воротник пальто.
      — Все это является частью общего, Котенок. Итог прошлому.
      — Охотно вам верю.
      — Нет ничего случайного. Никаких совпадений. Никогда.
      — Правда?
      Он подтвердил свои слова знаком.
      — Хорошо, согласен, — кивнул я.
      Теперь Жино Кролик повернулся ко мне спиной, но продолжал со мной разговаривать. Несколько посетителей поднимались по большим мраморным ступенькам главной лестницы.
      — Вы заметили, братец, что люди больше не умирают? Растения больше не растут, а магия… нам известны эльфы, которые больше не смеют о ней вспоминать. Через несколько дней, или даже через несколько часов, все рассыплется в порошок. Город погрузится в хаос. Мы знаем, что все это часть Его плана.
      — Его плана? Кого Его?
      — Его, — человек в шляпе цвета спелой дыни многозначительно поднял палец, указывая на потолок.
      Я поднял глаза вверх. Фрески, покрытые позолотой и лазурью. Три Матери указывают предназначение мира. Но я прекрасно понимал, что Жино Кролик говорит вовсе не о них.
      — Его, — повторил он. — Великого Кукловода.
      — Скажите, что…
      Он повернулся ко мне и погладил свою бородку.
      — Здесь мы начинаем более ясно осознавать наши идеи, — сказал человек в шляпе цвета спелой дыни. — ОН себя проявил. Это хороший знак. Очень хороший.
      — Я рад.
      — А когда ОН начинает с тобой говорить, то и ты начинаешь его понимать.
      — Несомненно.
      — Ты читал в последнее время газеты?
      Я пожал плечами. Тогда мой собеседник достал из кармана свернутый номер «Утра волшебника» и протянул его мне.
      — Собрание завтра вечером после полуночи. У пьедестала Великого.
      — На площади Греймерси?
      Не удостоив меня ответом, Жино Кролик развернулся на каблуках и направился к выходу. Завтра вечером. После полуночи. По крайней мере, мой членский взнос хоть на что-то да пригодился.
      Я развернул номер «Утра волшебника», который мне оставил Жино. Номер был довольно свежий, вчерашний. Да здравствует смерть! — объявлял заголовок. — Удивление и замешательство охватило вчера в конце вечера жителей города, когда делегация живых мертвецов пешком прошествовала к зданию парламента…
      Я насколько можно быстро пробежал глазами статью. Интересно. Очень интересно.
      Чувствовалось, что кусочки головоломки находятся здесь, они все в моих руках, вот только я пока не могу ими воспользоваться. Пораженный, я свернул газету, положил ее себе в карман и попытался встать. Внезапный приступ, похожий на головокружение, заставил меня ухватиться за мраморную колонну, чтобы не упасть. Это определенно от потери крови. А от чего же еще?

      На сцене: гномесса в нижнем белье, в панталончиках и корсете, ее сопровождает певчий хор. В глубине карлик с короной из цветов, одетый в костюм, изображающий растение: курточка, сплетенная из папоротника, и накидка из коры. Еще один карлик с перерезанным горлом, в руке у него кружка, покрытая пеной. И маленький мальчик в костюме поросенка.
 
       Гномесса
 
      Глоин жаждет тело мое,
      Мои прелести жаждет ласкать,
      Хочет долину открыть
      И в пламени страсти сгорать.
 
       Гном и сопровождающий хор
 
      Долина нежна и прекрасна,
      И ради нежности той
      Забыта на кружке пена
      И даже подвальчик пивной.
 
       Карлик с перерезанным горлом
 
      Забыта на кружке пена!
      Какая большая печаль,
      Но ради такого блаженства
      Забыть и кабак не жаль.
 
       Мальчик в костюме поросенка
 
      Друг мой, сегодня Природа
      Скрылась от всех в тебе,
      Но плакать об этом не надо,
      Смирись лучше с горем, в душе.
 
       На сцену выбегают гоблины и, играя на волынках, подхватывают ведущую тему.
       Все переходят с места на место. Вперед выступает карлик в костюме растения. Он держит за руку гномессу. Наступает зловещая пауза.
 
       Карлик в костюме растения
 
      Я голову потерял,
      Но люблю тебя всей душой.
      Звук музыки стих вдали,
      Безумству предался мир.
 
       Гномесса
 
      Любви не надо бояться,
      Не надо терзать себя,
      Но если ты ошибешься,
      Слетит голова моя.
 
       Хор гномов
 
      Все потеряло свой цвет,
      Но вернется к жизни опять.
      Коль надежда в тебе не умрет,
      Что Природу можно спасти.
 
       Персонаж в костюме поросенка (очень, очень низким басом)
 
      Как ни печально, но Смерть
      Укрылась в друге твоем,
      Но как ей теперь помочь
      Не скажет, пожалуй, никто.
 
       Все вместе хором (однако по щекам гномессы текут слезы)
 
      Как ни печально, но Смерть
      Укрылась в друге твоем,
      Но как ей теперь помочь,
      Не скажет, пожалуй, никто.
 
       Слышны аплодисменты.
       Певцы раскланиваются и быстро покидают сцену.
       Карлик в костюме растения остается на сцене один и долгое время стоит молча.

      В художественном смысле эта выставка не представляла из себя никакого интереса: поспешно намалеванные картины и так же в спешке сляпанные статуи. Все, несомненно, сделано по заказу. Ее величество на трибуне — торжество безумного воображения. Ее величество на лошади, несчастное животное прогнулось под тяжестью своей августейшей ноши. Ее величество в своей кровати принимает с докладами сановников. Ее величество королева Астория, сообщает вывешенная рядом краткая биографическая справка, самая популярная правительница, которую только знал Ньюдон. Веселая, умная, имеющая здравый разум и чрезвычайно компетентная во всех вопросах. Обладает чрезмерной страстью к шампанскому.
      Имеющая здравый разум и чрезвычайно компетентная во всех вопросах?
      Я провел рукой по лицу. Огляделся вокруг. Посетители все еще здесь, ошеломленные и пораженные. Согласен, королева сорвалась с цепи. Но все это ничего мне не говорит о том, какую роль она играет в происходящем, и совершенно ясно, что если я хочу пролить хоть какой-то свет на последние события, то мне здесь делать нечего, по крайней мере, сейчас, когда мысли в моей голове мечутся как слепые птицы.
      Я поднял воротник пальто и направился к выходу, расталкивая локтями попадавшихся мне на дороге зевак: пардон, простите, сожалею. Люди смотрели мне в след и улыбались. Я вышел из музея.
      На улице все еще шел дождь и Монстр Тамсон, казалось, был покрыт пеной сильнее, чем обычно. Я спустился по белым скользким ступенькам и оставил за спиной грустную и тихую громаду здания Музея легенд и почти бегом перешел на другой берег по мосту Томпкин.
      День клонился к концу. Меня ждали два моих друга, по крайней мере, мне хотелось надеяться на это, потому что им было велено оставаться на месте. Вот и Варлок Хемсли. Я прошел мимо стойки портье, воспользовался служебной лестницей и постучал в дверь нашей комнаты. За дверью почувствовалась какая-то возня, приглушенные звуки, тихие проклятья.
      — Ну, что вы там? — спросил я.
      — Джон? Это ты?
      Я узнал голос Грифиуса.
      — А ты кого ожидал?
      — Если бы у меня даже и был выбор, то я все равно предпочел бы, чтобы это был ты. Но на данный момент ты можешь спуститься к портье и попросить его открыть эту дурацкую дверь, так как когда находишься в теле дракона, то сделать это совсем непросто.
      — А где Пруди?
      — Она ушла. К Глоину.
      — И вы ей это позволили? Примите мои поздравления.
      — Как ты понимаешь, выбора у меня не было.
      Я тяжело вздохнул.
      — Хорошо, сейчас вернусь.
      Я спустился к портье и вернулся с запасным ключом. Когда открылась дверь, то передо мной предстало вполне достойное зрелище: ужасно запыхавшийся Грифиус растянулся на спине на полу.
      — Скажу прямо, летать в закрытом пространстве очень трудно. — пояснил он, — уф!
      Я взял его на руки и положил на кровать.
      — Спасибо, — поблагодарил дракон. — Ну и что? Какие новости?
      — Ничего особенного. Меня пытались убить, но, естественно, безуспешно.
      — Правда?
      — Ага, гоблины.
      Он ничего не ответил.
      — А вот еще, — сказал я, доставая из кармана скомканный номер «Утра волшебника».
      И положил перед ним газету, раскрытую на нужной странице. Грифиус быстренько пробежал глазами статью.
      — Все это происки проклятого Мордайкена, — с яростью выдавил он из себя.
      — Мордайкен? Барон Мордайкен?
      — А кто же еще? — удивился дракон. — Именно в тот момент, когда его живые мертвецы заговорили о независимости, я и прибыла в Ньюдон. Они сделали это для того, чтобы завлечь меня сюда. Зомби прекрасно понимали, что их уловка сработает. Я не думала, что они дойдут до такой наглости, чтобы объявиться в Парламенте, хотя это ничего в принципе и не изменило. Зло проявилось еще до того, как об этом можно было подумать.
      На мгновение я застыл в удивлении.
      Мордайкен.
      Черт возьми, каким же я был беспросветным дураком! Вот он ответ на все вопросы!
      Вот он ключ к загадке! Теперь нет никакого сомнения в том, что именно барон заставил нас выпить эту жидкость в «Мулигане».
      Ради Святой крови Трех Матерей, как я мог быть настолько слеп, чтобы сразу не увидеть этого? Вы говорите, что мне никак не удавалось забыть это лицо! Конечно, это так, но в обыденных условиях Мордайкен не носил усов, а теперь, клянусь адом, он встал у меня перед глазами с кружками в руках, и еще все эти доброжелательные взгляды, которые барон бросал нам только для того, чтобы быть уверенным, что мы выпьем это пиво. О, Матери, о, Святые Матери. Так оно и есть. Теперь все стало ясно. Подлец пытался убрать со своей дороги Смерть.
      — Это барон Мордайкен подлил нам в стаканы это зелье, — твердо заявил я.
      — Вполне возможно, — согласился дракон.
      Я чуть было не задохнулся от возмущения.
      — Но как такое может быть?!
      — Ну, раз уж ты его вспомнил, то это действительно был он. Что, впрочем, меня нисколько не удивляет. Именно поэтому его живые мертвецы и пришли сюда, я прекрасно понимаю их и все эти мрачные бредни. Первой целью было завлечь нас сюда. А следующий шаг состоял в том, чтобы пленить нас. Но вот барон, м-м-м. Меня бы очень удивило, если бы этот дурак действовал по собственной инициативе. Знаешь, Джон, я очень хорошо знакома с семьей Мордайкенов. И не представляю, где их нынешний представитель сумел достать звездную жидкость.
      — Звездную жидкость?
      — Очень интересно, — продолжал Грифиус. — Но нет, нет… ее достал кто-то другой, это несомненно. И у меня есть неприятное предчувствие…
      — Расскажи, — попросил я в свою очередь, садясь на кровать, — что это такое, звездная жидкость?
      Маленький золотистый дракон расправил свои крылья.
      — Настой вселенной, — ответил он тихим голосом.
      — А подробней?
      — Звездная сила.
      — Да? И где они нашли такую штуку?
      — Без понятия.
      — Великолепно.
      — Но могу сказать, где видела это в первый раз.
      — И где же? — я взял его маленькие лапки в свои руки. — Расскажи.
      — Но это довольно деликатный момент.
      — Вы же знаете, что я могу выслушать все что угодно. Это моя профессия.
      — Принимаешь меня за дуру? Ты этим занимаешься уже почти неделю.
      — Да, м-м-м, не надо спешить… вы должны мне все рассказать. Важно все, каждая мелочь, понимаете это? Если вы начнете держать в себе свои тайны…
      — Хорошо, — кивнул дракон. — Я тебе поведаю одну маленькую историю. Но ты должен обещать мне, что никому не скажешь ни слова. Никому, даже моим сестрам, если увидишь их, понял? Особенно моим сестрам.
      Я в клятвенном жесте поднял правую руку.
      — Клянусь.
      — Очень хорошо, — ответил Грифиус. — В общем случилось так… не знаю даже с чего начать… Короче…
      — Успокойтесь, я не собираюсь вас осуждать.
      — Ты предупрежден, — сказала она, — рассказ будет не из самых приятных, далеко не из приятных.
      — Я внимательно слушаю.
      Это надо было видеть.
      Смерть начала свой рассказ.
      — Все это произошло действительно очень, очень давно. В те времена я занималась только смертными, такова была эпоха. Я расхаживала среди них по улицам, у меня было длинное черное пальто, которое никогда не снималось, оставляющее после себя неизгладимый след: люди умирали, или вырывали на себе волосы, или били себя в грудь.
      С начала это очень впечатляет, но постепенно начинает утомлять, и в какой-то момент я почувствовала скуку. Магия и Природа со мной тогда уже не разговаривали. Они не одобряли моих действий. Вот тогда-то я и связалась с Мордайкеном, который умел устраивать дела. Этот барон той эпохи был как безумец, он устраивал оргии…
      — И вы в них принимали участие.
      Смерть замолчала на полуслове. За глазами дракона чувствовался ее взгляд.
      — Откуда ты это знаешь?
      Я пожал плечами.
      — Так, догадался… скажем вычислил логически.
      — Ну, ладно, — несколько смущенно сказала Смерть. — Но это еще не все. На этих вечеринках были не только зомби. Там был… Там бывал и лично Дьявол. Вот это-то и начало меня беспокоить.
      Я сидел с невозмутимым видом.
      Дракон снова чего-то поискал у себя под крылом.
      — И вы переспали с ним.
      Он поднял голову.
      — Один раз.
      Я проглотил набежавшую слюну.
      — Ну и как?
      — Что «ну и как»?
      — Каковы ощущения?
      Дракон закрыл глаза.
      — Ужасными не назовешь.
      — А-а-а.
      — Он предложил мне шампанское.
      — Шампанское?
      Я вспомнил замечание из краткой справки о королеве. Той справке, которая вывешена в музее.
      — Из уникального бочонка, Джон.
      — Охотно вам верю.
      Дракон поднял глаза к потолку.
      — Ты никогда не задавал себе вопрос, чем именно являются те пузырьки, которые поднимаются со дна шампанского? Ты никогда не задавал себе вопрос об их происхождении?
      — Я бы не сказал, что такие мысли часто приходят мне в голову. Ну, и что же с ними случается?
      — Дети думают, что эти пузырьки становятся звездами. Забавно, — продолжила свой рассказ Смерть. — Но на самом деле то, что он дал мне выпить, оказалось совсем не шампанским, это и была звездная жидкость. Снадобье, которому невозможно сопротивляться, в легендах его пьют влюбленные перед ночью блаженства. И она имеет особый вкус, вкус вечности. Мы с сестрами не смогли устоять перед такой силой. Ты это можешь понять? Потому что это все равно как… Это словно ты утоляешь жажду из самого космического родника. Это…
      — Что это?
      Я снял дракона с колен и посадил на кровать. Дьявол. В центре всех этих событий стоит Дьявол.
      — Великое Все, — просто ответила Смерть.

      В конце концов, Дьявол находится где-то далеко. Он грозился открыть двери в ад, но Три Матери конфисковали у него ключи и закопали их где-то в центре города. Однако все это было в прошлом. На сегодня Повелитель Тьмы, очевидно, нашел какой-то способ выйти из своей дыры. А дальше? У меня начал появляться священный голод.
      — Это ни к чему не приведет, — сказал мне Грифиус, когда я в третий раз вызвал портье. — Свинины осталось не более того, что сумели запасти в отелях города. Впрочем, может быть, что-то еще есть в ресторанах, мясных лавках, в колбасных цехах или на самих фермах и скотных дворах, а, может быть, что-то припрятано в паршивых тайных обществах обожателей свинины, если такие, конечно, существуют. Вот и все.
      — Но почему! — простонал я, обхватив голову руками. — Почему? Я хочу свинины.
      Мое тело требует свинины. Мой организм нуждается в свинине. Неужели никто не может это понять?
      — Никакой свинины, — просто ответил дракон.
      Я продолжал держаться руками за голову.
      — Мне надо кое-куда сходить.
      — Об этом не может быть и речи. Мы должны с тобой поговорить.
      — Поговорить? У меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами.
      — Успокойтесь, Джон. Нам нужно подчиниться здравому рассудку.
      На мгновение я задумался, затем поднял с пола брошенное пальто.
      — Согласен. Эта комедия становится слишком неприятной. Во всяком случае, у меня уже нет желания умирать, впрочем, думаю, вы можете следовать собственным советам и ремеслу.
      — Извините?
      Я поднял руку, и на моем лице появилась злобная улыбка.
      — У меня не осталось ни малейшего желания умирать, понятно? Равно как и подчиняться вашим дурацким приказам. С этого момента мы будем действовать согласно моим решениям. Коли хотите умереть здесь — воля ваша.
      — Джон!
      — Нет больше Джона. Эта история превращается в чистое безумие. Город заселен безумцами. Гоблины пытались меня убить, так, без всякой на то причины. Но успеха они не добились, почему? Потому что Смерть, видите ли, лакает звездное шампанское и ей это очень нравится. Ради всего святого, я был бы рад, если бы мне не надо было говорить такие слова.
      Я повернулся к окну и напялил на себя пальто.
      — Говорят поднимается туман. Хорошо. Пойду и посмотрю, что случилось с Ориелем и Глоином, потому что раньше у меня не было времени заняться этим. Я был очень занят тем, что пытался стать жертвой убийц! И посетил выставку, посвященную королеве Астории. Королева Астория на кобыле. Королева Астория в своей кровати.
      Королева Астория в ванне. Вот!
      — В конце концов, Джон…
      — Нет. Не надо ничего говорить.
      Дракон испуганно отпрянул назад.
      — Ориель и Глоин. Эти два веселых сорванца. Вы не думаете, что для успешного выполнения своего плана злодеи могут сделать с ними все что угодно? И далее, кто такие эти злодеи? Дьявол? Очень хорошо. Я пойду поищу своих двух мудрецов, а вы посмотрите, что можно еще сделать. Говорите, что прошла уже не одна сотня лет, да?
      После прекрасной вечеринки у барона Мордайкена? А вот теперь шампанское Князя Тьмы оказалось для вас настолько соблазнительным, что вы вместе со своими сестрами вылезли из своих укрытий, чтобы еще раз оценить его вкус? Фу! Черт подери, куда запропастилась эта дура Пруди? Мне надо было с ней тоже провести парочку сеансов. Она словно приклеена к этому придурку Глоину. Ну ладно, вы идете со мной или предпочитаете сидеть в этой комнате до скончания веков?
      Грифиус, не слезая с кровати, отступил на несколько шагов.
      Я вздохнул и, взяв лежащий на комоде поводок, пристегнул его к ошейнику. Дракон тихо заворчал.
      — Что еще?
      Он показался мне несколько взволнованным.
      — Я, вообще-то, Смерть, — напомнил Грифиус, хотя мне это и так было прекрасно известно.
      — И что прикажите с этим делать? На данный момент вы обычный дракон, согласны? Не забывайте, о том, кто вы на самом деле, известно только мне. И еще, сейчас я в вас вижу всего лишь говорящего дракона и не больше.