The Dragonrealm (№5) - Хрустальный Дракон

Перед ним стоял наглядный пример первых. Традиция слепого подчинения существовала для низших, для рядовых солдат и для тех, кто служил из страха.

Д'Марр лениво махнул стеком.

— Попробуем еще раз?

Арамит сделал выпад вперед своим оружием, маневр был дурацкий, и его можно было оправдывать только отсутствием в голове Д'Марра способности думать. Отклонившись в сторону, Грифон использовал свои исключительные способности и полоснул лапой по руке противника, держащей оружие. Когти бесполезно скользнули по черной броне. Доспехи у командиров были намного прочнее, чем у обычных солдат. Тем не менее Д'Марр отступил назад, поняв, что он был несколько неосторожен.

И все же своими постоянными атаками стеком противник оттеснял Грифона все дальше и дальше назад. Каждый шаг сам по себе был рискованным предприятием, и не только из-за чрезвычайно неровной поверхности: подземные толчки становились настолько сильны, что даже на ровном месте требовалось внимание, чтобы устоять на ногах. Даже Оррил Д'Марр, пока что имеющий преимущество перед птицей-львом, и тот с трудом сохранял равновесие.

— Что же ты не идешь ко мне, птичка? Ты отчасти цыпленок? Это, что ли, означают все твои перышки? — Арамит притворился, что делает выпад. — Ты хочешь доказать, что ты такой же трус, как и твой отпрыск?

Если он надеялся вызвать в Грифоне приступ ярости, как и в предыдущий раз, когда он упомянул имя Демиона, то волк-рейдер глубоко ошибался. Ради памяти своего сына птица-лев должен держать наготове все свои инстинкты. Они послужат ему, когда придет их время, но для этого нельзя терять контроль над собой.

В этот момент нога птицы-льва попала в трещину, небольшую трещину в земле, ширины которой хватило лишь на то, чтобы туда попал каблук. Грифон закачался, стараясь сохранить равновесие. Оррил Д'Марр бросился атаковать его, стек блистал в своем отвратительном великолепии.

Но, в конце концов, упал не Грифон. Согнувшись, он все-таки удержал равновесие. А вот нетерпеливый рейдер с другой стороны наступил на комок земли, который был взрыхлен толчком, но еще не разорвался. Тяжелого сапога Д'Марра было достаточно, чтобы большой ком земли рассыпался под ним, и Д'Марр, упав на спину, заскользил по склону.

Этого только и надо было пернатой фурии. Резко разогнувшись, он прыгнул, стараясь добраться до горла убийцы своего сына. Задыхаясь, Д'Марр попытался увернуться, но, для того чтобы остаться невредимым, этого было недостаточно. Грифон упал на твердую землю, и когти его искалеченной руки зацепили сбоку шею противника. Д'Марр вскричал от дикой боли. Грифон учуял запах крови и почувствовал влагу под своими пальцами.

Но времени на смакование удара не было, арамит был еще далеко не мертв. Оррил Д'Марр откатился настолько, чтобы опять оказаться лицом к своему врагу. Несмотря на падение, он не выпустил свой стек, который немедленно направил на распластавшуюся рядом с ним фигуру. Грифон не дал ему возможности воспользоваться стеком и тут же схватился за него, стараясь аккуратно удерживать его за рукоять. Он хотел вывернуть руку Рейдера и ухватиться за ручку, но Д'Марр не позволил ему ни того ни другого. Волк-рейдер отполз и поднялся на ноги. Из двух ран на его шее текла кровь. Улыбку на лице сменило выражение растущей ярости, и, может быть, на нем был какой-то намек на страх.

Встав на ноги, птица-лев показал командиру рейдеров свои окровавленные пальцы.

Это первая проба, Д'Марр. Первая проба моей мести. Я не остановлюсь, пока кожа с твоего лица не будет содрана так же, как сдирают шкуру с убитого волка. Я сомневаюсь, что за твою дадут столько же, сколько за волчью, но я знаю двоих, включая и меня, которые получат ее как приз.

— Сначала я увижу твою голову на городской стене, птичка, — и волк-рейдер начал наступать опять.

Арамит махнул стеком, но Грифон поднырнул под него. Когда стек просвистел над ним, он бросился на командира. И опять его когти скользнули по броне, но он успел отскочить назад до того, как арамит вновь замахнулся стеком. Д'Марр умудрился пнуть Грифона по ноге. Однако при этом арамит недооценил силу птицы-льва, и вместо того, чтобы повалить своего противника на землю, сам потерял равновесие.

Грифон прыгнул снова. На этот раз Оррил Д'Марр не успел вовремя подготовить стек к атаке. Они столкнулись, упали на землю и сцепились в смертельной схватке. Д'Марр не выпускал стека, и птице-льву пришлось изловчиться и рукой с тремя пальцами стараться удержать запястье руки, сжимающей стек. Они прокатились по земле несколько ярдов; то Д'Марр был наверху, то Грифон, и наоборот.

Конец всему этому чуть было не положил звук. Высокий, агонизирующий звук, пронзающий уши и мозг. Оба вскочили, стараясь только закрыть свои уши и не сойти с ума. Грифон заметил, что земля вроде бы перестала сотрясаться, она стала как-то вибрировать, теперь уже совершенно иным и странным образом.

Оррил Д'Марр отбросил свой шлем и принялся рыться в мешочке на поясе, стараясь там что-то найти. Он выронил стек, но сперва Грифон не мог действовать. Все, что он сумел сделать, так это подняться. Какая-то часть его сознания подталкивала его вперед, говоря о том, что если он погибнет, то следующей будет Тройя. Она сама пойдет искать встречи с Д'Марром. Ради нее и ради еще не рожденного ребенка он не мог допустить этого.

Он сделал шаг вперед… и тут чуть было не расстался с жизнью. Растрескавшаяся и лопнувшая от толчков земля Легара не могла выдержать этой новой вибрации. Огромная часть поверхности Легара стала обваливаться в подземную страну, веками создаваемую квелями. Земля од Грифоном расступилась как раз в тот момент, когда он уже было поставил туда ногу. Только отличная реакция спасла его. В результате Грифон потерял равновесие и заскользил вниз но образовавшемуся склону. На какое-то время его ноги повисли над пропастью, и ему стоило больших усилий удержаться на краю и не съехать вниз. Тяжелый сапог ударил его сбоку.

Над ним стоял Оррил Д'Марр, его уши прикрывало странное приспособление. Грифон вспомнил, что волк-рейдер говорил о том, что он изобретает взрывчатку; видимо, он использовал это устройство, когда работал над своим проектом. Было понятно, что оно не задерживает полностью звук, но, вероятно, достаточно его приглушает и благодаря этому он может ходить, не закрывая уши руками.

Не имея возможности как следует сосредоточиться на изменении формы, птица-лев не мог немедленно улучшить свое незавидное положение. Удивительно, как он еще не оглох. Без сомнения, частично благодаря его магическим навыкам. И все же возможная глухота была для него не главной заботой сейчас. Самой большой опасностью было то, что Д'Марр опять держал в руках свою проклятую игрушку и по его виду можно было догадаться, что теперь он попробует использовать ее на всю мощь.

Зная, что его не слышно из-за ужасного звука, волк-рейдер склонился над своим противником, которого бил озноб, и прокричал ему прямо в ухо надменное прощание. Это оказалось его роковой ошибкой. Несмотря на то, что он знал Грифона, Д'Марр все же не учел выносливости и упорства птицы-льва. Он считал, что Грифон уже слишком истощен, чтобы продолжать борьбу.

Но птица-лев, мгновенно развернувшись, ухватился за ноги волка-рейдера. Командир-арамит упал и оказался под противником, но все же свой магический стек так и не выпустил из рук. Грифон с легкостью перехватил неуклюжий удар, который пытался нанести ему арамит, затем начал заворачивать руку рейдера за спину, стараясь прижать стек к лицу его владельца. Хотя Грифон и чувствовал, что вскоре может потерять сознание, но старался изо всех сил. Теперь пришло время Д'Марру самому испытать то, через что прошли его жертвы.

С одной стороны от борющихся земля начала двигаться и оседать.

Выругавшись, слабеющий птица-лев сделал последний рывок. Добавив к своим усилиям весь вес своего тела, он попытался пригнуть стек к оскалившемуся лицу волка-реидера. Д'Марр все-таки уклонился, и украшенный кристаллами конец прошел мимо его лица. Оскал превратился в улыбку.

Кончик стека слегка коснулся плеча рейдера.

Так как птица-лев наполовину лежал на своем противнике, боль прошла и по его телу, но это было не сравнимо и с половиной того, что испытывал Д'Марр. Находясь совсем близко, Грифон был оглушен воплем боли. Арамит говорил, что против этого оружия доспехи не помогают, и в этом он был совершенно прав.

Обезумев от боли, волк-рейдер умудрился сбросить с себя Грифона. Но при этом он выронил стек. Земля наклонилась еще больше, хотя Оррил Д'Марр вряд ли это заметил. Он все еще лежал, согнувшись пополам и стараясь прийти в себя от боли.

Птица-лев отдал всего себя этой борьбе, однако теперь он понимал, что настало время уходить. Земля вокруг обваливалась, и не было никакого смысла умирать здесь, если, конечно, ты этого не хочешь. Спотыкаясь и хромая, он покинул арамита, предоставив того его собственной судьбе. Если они оба выживут, Грифон будет более чем счастлив возобновить битву. Но оставаться здесь было просто глупо.

А позади него Д'Марр пришел в себя настолько, что сообразил о грозящей ему опасности. Он поискал стек, нашел его и поковылял за своим противником. Во время борьбы, когда Д'Марр увидел, что кончик стека направлен на него, он постарался уменьшить его мощность. На этот раз только это его и спасло. Однако теперь Д'Марр опять поднял мощность до предела. Так или иначе, но он убьет эту птицу-человека. Он это сделает.

Уже почти выбравшись, Грифон обернулся и увидел, что его противник ковыляет за ним. Он заметил, что земля под его собственными ногами начинает трескаться. Птица-лев подался назад и с восхищением стал смотреть на развернувшуюся перед его глазами картину.

Оррил Д'Марр, очевидно, почувствовал, что земля обваливается, и побежал навстречу своему врагу. Все еще страдая от последствий воздействия его собственной игрушки, он споткнулся и упал на колени. Он опять выронил стек, и, когда нащупывал его рукоятку, стараясь ухватить его, земля, на которой он стоял, обвалилась окончательно.

Бросив последний взгляд на Д'Марра, Грифон увидел, как на лице рейдера появилась прежняя безразличная маска и как он, высоко подняв руку, бросил в своего врага стек.

Затем… была только туча густой пыли, поднявшаяся от рухнувших в огромную расщелину нескольких тонн камней и земли.

Демион… — подумал Грифон. — Демион… его больше нет, мой сын. Монстр мертв.

Он сел, откинувшись на камни, желая, чтобы забвение скорее овладело им, когда темнота покрыла его с головы до ног. Вокруг была блаженная тишина, и не было той изнуряющей жары Легара. Слишком ослабев, чтобы удивляться, Грифон просто принимал все так, как оно есть.

Зычный голос нарушил тишину.

— Я… защищу тебя… насколько смогу, лорд Грифон! Я не могу… обещать тебе… но мы еще можем выжить!

Но в данный момент ему все было безразлично. Все, чего он хотел, так это просто спать. Спать, первый раз почти за два дня… и спать спокойно, в первый раз после смерти его сына.

Глава 18

Не осталось ни одного уголка Легара, не затронутого звуком, однако за пределами полуострова, в частности в районе Исиди и в Зуу, ничего не было слышно. Те, в ком туман вызывал любопытство достаточно сильное, чтобы отправиться на Легар, возвращались в большой тревоге. Даже агенты лорда Д'Фарани, которые пытались вернуться в лагерь, не сумели сделать это. Вместо этого они направлялись на север, внезапно обретя уверенность, что разумнее будет никогда не возвращаться в негостеприимные земли Легара.

А на Легарском полуострове заклинание Хрустального Дракона сделало свое дело. Квели, чей слух среди прочих обитателей, включая людей, был наиболее чутким, воя, падали на землю в ужасной агонии. Волки-рейдеры не смогли воспользоваться преимуществом, вызванным несчастьем квелей, они так же сильно страдали от ужасного пронзительного звука. Некоторые арамиты скатывались по склонам вновь образовавшихся скал и падали в расщелины и кратеры. С некоторыми квелями случилось то же самое, но у большинства неуклюжих созданий боль от звука была настолько сильна, что они просто катались по земле, пытаясь заткнуть уши. Тоннели в земле тоже не были спасением, так как из-за вибрации проходы обвалились с такой легкостью, с какой нога давит муравья. Панцирь квелей был крепким, но не настолько, чтобы выдержать обвал, и даже если они и выживали, то только на то время, на которое они могли задержать свое дыхание. По правде говоря, уйти от гибели было невозможно.

Кейб, почти забытый всем миром, все еще держал талисман арамитов, не давая ему развалиться. С-с скоро… — обещал Хрустальный Дракон. — С с-скоро это кончится.

В этой мысли, посланной Кейбу Хрустальным Драконом, было что-то странное и пугающее, но у него почти не было возможности разобраться в этом. Самым главным сейчас было удержать талисман от гибели… и не погибнуть самому, пока он занят этим.

Находившиеся повсюду в лагере квели начали умирать. Звук уничтожал их, разрушая их через уши. Усиленный волшебством звук был охотником, от которого нельзя было скрыться, потому что не было на поверхности Легара ничего такого, что могло бы хоть как-то приглушить его.

Звук продолжал, продолжал и продолжал сверлить насквозь все. Судьба Грифона и Темного Коня беспокоили Кейба, но он знал, что на данный момент тут ничего уже нельзя сделать, если это не было сделано раньше. Хрустальный Дракон не предупредил Кейба о глобальности его задачи, и поэтому Кейб был на него зол. Однако взаимные обвинения придется оставить на потом.

При условии, что потом действительно настанет.

Первый… ш-ш-шаг з-з-закопчен! Теперь при-ш-ш-шло время… з-з-закрытъ павс-с-сегда… дверь! — Угу!

Кейба Бедлама всего затрясло, когда поток энергии внезапно изменил свое направление на обратное. Он думал, что до сих пор поток был огромным, но теперь он стал таким страшным, что Кейб чуть не потерял контроль над ним. На какую-то секунду талисман стал сильнее его. И все же еще до того, как талисман начал разваливаться, Кейб сумел справиться с ним. С волшебника ручьями лил пот. Боль в руке была смешной по сравнению с тем, что творилось во всем его организме. Кейб был уверен, что умирает, и все же усталый волшебник продолжал держаться.

Медленно, очень медленно вибрация начала затихать. Чувство извращенности окружающего, вкус вторжения Нимта ослабли.

Почти… — думал Кейб, стараясь подбодрить себя. — Почти!

Длинная тонкая рука вырвала Зуб Разрушителя из рук Кейба.

Первой реакцией отброшенного Кейба было закричать, так как все его сознание наполнил звук. Он зажал уши руками, но это почти не уменьшило смертельную боль. Он начал оглядываться, пытаясь понять, что же произошло.

Плул, выглядевший так, будто его совсем и не коснулось заклинание, бежал вприпрыжку и был вне досягаемости Кейба. Безобразная фигура высоко над головой держала Зуб. Его широкополая шляпа была сдвинута на затылок, открыв угловатую улыбку и блестящие кристаллические глаза, горящие триумфом. То ли он стащил талисман для своего собственного выживания, то ли для того, чтобы превратить Драконье царство в новый Нимт, — об этом знал только сам враад. Наконец Плул остановился, сложил под себя ноги и поплыл в воздухе, перебрасывая Зуб с одной руки на другую.

Кейб знал, что кричал, но даже сам не услышал своего предупреждения.

Враад опустил руку с талисманом, и его необычные глаза сузились в глубокой сосредоточенности. Струйки тумана потянулись к нему, как дети, ищущие отца. Вокруг Плула образовалась аура. Предмет в его руках ослепительно засветился.

Клык взорвался.

Не управляемая больше ни Кейбом, ни Королем-Драконом энергия, наполнявшая талисман, наконец растянула оболочку игрушки Д'Фарани сверх всех пределов. Возможно, что враад и не понимал опасности заклинания, когда украл талисман у Кейба. Волшебство Нимта не всегда следует тем же правилам, что и волшебство Драконьего царства; отрывочные знания Кейба о другом мире включали, но крайней мере, и этот кусочек. К сожалению, это знание уже не могло снасти Плула.

Неуправляемая энергия собралась вокруг враада, и за короткое мгновение Плул превратился в дырявый мешок. Это привело волшебника в такой ужас, что он почти забыл о разрывающей его на части боли. Плул не кричал; казалось, он даже не успел заметить своего уничтожения. Сумасбродная фигура просто обвалилась в гадостную кучу, которая, к счастью, тут же развеялась. Заклинание, которое начал Хрустальный Дракон, предназначалось для того, чтобы собрать и использовать всю магию Нимта. Возможно, Плул был буквально настоящим порождением того волшебства.

С кончиной враада пронизанному болью магу пришел в голову вопрос; а что успел натворить Плул? Талисман пропал, и теперь не было возможности завершить заклинание. Возможно, даже не было способа погасить этот ужасный звук.

Волшебник! — Голос пробился через звук. — Мне нужна твоя энергия! Мы почти у ц-ц-цели!

Он не стал спорить. Сказать по правде, у Кейба просто не было сил спорить. В данный момент Хрустальный Дракон мог получить от него все, что угодно. Кейб хотел только одного: чтобы прекратился этот визг.

И он прекратился. Сам по себе. Туман сгорел прямо на его глазах, возвратив времена сияющих солнечных дней. Земля перестала вибрировать. Просто перестала. Все было как раньше, до прихода волков-рейдеров… если не считать того, что появились новые расщелины и долины по всему полуострову и, куда ни посмотри, новый ландшафт был усеян трупами.

Кейб Бедлам рухнул на землю, внезапно почувствовав, что совершенно истощен. Он вспомнил вопль-просьбу дать свою энергию и свою силу. Король-Дракон выкачал из него энергию для того, чтобы закончить то, что они начали, но этим он опустошил Кейба почти полностью. Протащить столько волшебной энергии через волшебника и потом воспользоваться ею — это чуть не погубило его. Кейб трепетал от сознания, что они закончили такое великое заклинание, но он от всей души хотел бы, чтобы для его осуществления был избран какой-нибудь другой путь.

И все же, как бы ни страдал волшебник, Хрустальный Дракон должен был страдать намного сильнее. Это он управлял заклинанием с самого начала и до конца. Это его воля, а не Кейба, заставляла действовать заклинание. Прекрасно зная, в каком состоянии был разум повелителя дрейков перед этим, волшебник испугался, что сталось теперь с этим сознанием.

Ваше величество?

Тишина. Возможно, Король-Дракон просто прервал их связь, но все равно каким-то чувством Кейб знал, что его союзник-затворник страдает. Насколько серьезны были последствия этой борьбы, Кейб не мог сказать, не побывав в святая святых Хрустального Дракона. Он знал лишь то, что эта комната, похороненная под тоннами каменистой земли, теперь тоже — только намять.

Все зло Нимта исчезло, остались только его небольшие следы. Даже не будучи там, Кейб знал, что дыра закрыта и сила, которая ее запечатала, — волшебство, содержавшееся в тумане. Мощь самого Нимта была использована для того, чтобы уничтожить его же собственные силы в Драконьем царстве. Король-Дракон дополнительно использовал возможности Кейба, чтобы совместными усилиями выполнить эту задачу, нечто такое, что мог сделать только он, знакомый с силами обоих миров. Все это волшебник понимал без всяких объяснений. Он просто все это знал, потому что только что был частью этого.

Грифон! Темный Копь! В его сознании появились изображения двух его друзей. Как он мог забыть о них? Частично благодаря и ему, они, может быть, уже мертвы, Хрустальный Дракон не упоминал, защитил ли он в действительности этих двоих от убийственного звука, как он защитил Кейба. Кейб не настолько доверял Королю-Дракону, чтобы принять на веру его заявления об их благополучии. Он повернулся, собираясь идти назад, туда, где он оставил призрачного жеребца.

Перед ним стоял лорд Д'Фарани. Еще один, о ком забыл Кейб. Он про себя выругался и приготовился к битве, хотя сомневался, что у него хватит воли поднять на дюйм даже перышко с земли, не то что бороться насмерть с Хранителем.

Однако Д'Фарани просто неподвижно стоял, его пустые глаза глядели туда, где находился Кейб, но не на него. Волшебник сделал осторожный шаг в сторону рейдера и заметил, что его губы шевелятся. Лорд Д'Фарани что-то бормотал, но только когда Кейб подошел гораздо ближе, он кое-что понял из того, что говорил командующий арамитами.

— Пропал… Зуб Разрушителя… пустой… такой… пустой… не может… не может…

Хранитель пережил уже однажды потерю силы, но только после того, как испытал временное безумие. Кейб смотрел на оболочку, принадлежавшую когда-то человеку, которого боялись, и был совершенно уверен, что нынешнее его безумие уже необратимо. Волшебник осмотрелся. Другие рейдеры сгинули; воронка, размерами больше, чем Мэнор с его окрестностями, говорила об участи командиров и их лошадей, купленных или украденных где-то шпионами для никогда уже не реализуемого похода на Зуу или куда там еще планировали арамиты. Кейб испытывал большую жалость к лошадям, чем к рейдерам.

Он повернулся к Хранителю и протянул ему руку. Как бы сильно ни презирал он этого человека, Кейб не мог оставить его здесь в таком состоянии.

— Пойдем со…

Оттолкнув его руку, Д'Фарани с бледным изуродованным лицом, на котором отражались страдание и потери, закричал:

— Пустой! Его никогда уже не наполнить! Я никогда не буду совершенным! Я никогда не смогу… не смогу…

Рейдер рухнул на руки Кейбу. Под его тяжестью волшебник упал на колено. После непродолжительных усилий он сумел положить неподвижное тело на землю. Кейб посмотрел на опустошенное лицо Д'Фарани, затем дотронулся до его шеи. Он дотянулся до запястья арамита и проверил там пульс.

Ивон Д'Фарани, чье имя наводило ужас на тех, кто сражался с израненной империей, был мертв. Он не смог перенести потери силы во второй раз, решил Кейб. Ни один человек не должен попасть в такое рабство к своей власти. Грифон, по крайней мере, будет доволен.

Это вернуло Кейба опять к судьбе своих соратников. Оставив труп там, где он лежал, волшебник направился к бывшему лагерю. По сравнению с нынешним, его первое путешествие по этим местам было очень простой задачей. Теперь весь Легар был в руинах, а некоторые его части все еще продолжали обваливаться. Он следил, не наткнется ли здесь на признаки жизни, но большая часть осела в подземное королевство квелей, забрав с собой все остальное. Кое-где валялись человеческие и нечеловеческие тела. Однако в отдалении Кейб видел сотни неподвижных тел. Несколько раз он натыкался на человеческие фигуры. Это были волки-рейдеры, но желания сражаться у них уже не было. Они либо убегали от него, либо просто продолжали идти своей дорогой, не обращая на него никакого внимания, как не обращали внимания и на все остальное. Он сомневался, что они сохранили разум. Не все умерли от того пронзающего звука, но, глядя на выживших, он не был уверен, что они оказались счастливее.

Живых квелей Кейб не видел, остались только следы: ямки от нор были разбросаны по опустошенному лагерю тут и там. По крайней мере несколько дюжин, а может и больше, подземных жителей сумели уйти в безопасность, под землю. Несколько сотен других, под землей и на поверхности, никогда больше не будут угрозой для Легара или Драконьего царства. Выжившие не будут тоже — по крайней мере, в течение своей жизни. Он поплевал через плечо, но, судя по тому, что он чувствовал раньше и что видел сейчас, кнелям потребуется несколько поколений, чтобы наверстать потерянное. И потребуется еще несколько поколений, чтобы после этого восстановить свою численность, если это вообще будет возможно. По правде говоря, если хоть один из них будет существовать, он уже будет опасен, они будут опасны, но далеко не настолько, насколько они были бы опасны, если бы ничто не помешало их возвращению.

Так что никто никогда по-настоящему не поймет, какая угроза появилась и исчезла здесь за этот срок. В этом была ирония. Спящие квели были для многих только легендой, и только некоторые, кто знал эту тайну, видели в них настоящую опасность. Арамиты теми силами, с которыми пришли, могли бы обратить в руины западную часть Драконьего царства, даже если бы их в конце концов и одолели. Дыра, которая была открыта, дыра, которая впустила столько Нимта, распространяя его заразу…

Он не хотел даже думать о том, что бы могло произойти, если бы эта ситуация осталась неконтролируемой.

К своему великому облегчению, Кейб внезапно почувствовал поблизости присутствие кого-то знакомого.

Темный Конь? — послал он мысль.

Какое-то время ответа не было. Затем появилось медленное неуверенное касание, предшествующее такому же неуверенному ответу. «Кейб? Ты действительно жив?»

Жив! Где ты?

Следуй… следуй по нашей связи. Кейб, лорд Грифон ранен.

Судя по голосу, бессмертный тоже был не в лучшей форме. Собрав остатки воли, волшебник немедленно телепортировался.

Опустошение, которое его встретило, было еще хуже, чем то, что он уже видел. Одна резня, сопровождавшая битву, и та уже вызывала тошноту. Несмотря на всю свою ярость, квели столкнулись с достойным противником. Их размеры и бронированные тела не дали подземным обитателям того преимущества, как это бывало обычно. В то же время быстрота и отточенное военное мастерство волков-рейдеров не спасло и их тоже. Было удивительно, что кто-то еще остался лишь для того, чтобы обвалиться под землю.

Однако Темный Конь поразил Кейба намного больше, нежели все окружающее. Вместо доблестного черного жеребца, с которым был знаком темноволосый волшебник, его встретило нелепое существо с примитивными конечностями, по форме смутно напоминающее очертания животного, которое плыло навстречу ему. Только синие ледяные глаза были все те же, но они были бледными настолько, что казались белыми.

— Темный Конь?

— Вот что осталось от… от меня, друг Кейб, — даже голос его стал тише. — С… помощью… лорда Грифона, я только что… только что освободился… но это было почти выше моих сил…

Кейб не мог придумать, что бы можно было сделать для бессмертного, но он очень хотел помочь ему.

Что я могу сделать для тебя? Что-нибудь надо?

— Ты мне не можешь помочь, Кейб. Мне надо… чтобы поправиться… время. Лучше посмотри… посмотри, что ты можешь… сделать для лорда Грифона…

— Грифон? Где он?

— Внутри меня… — Темная изменчивая форма подплыла к одному боку бессмертного, и тогда появились очертания Грифона. Кейб тяжело сглотнул, когда увидел, насколько неподвижен его товарищ.

— Уже что, слишком поздно?

— Он живой… но, как и я… он весь истощен… истощен почти полностью… совершенно. Я защищал его… от звука, который на меня… не больно-то действовал… по сравнению с ним.

Бессмертный замолчал.

Кейб присел на колени рядом с Грифоном и нащупал пульс. Пульс был слабый, но ровный. Затем пульс резко подскочил, и Грифон открыл глаза.

— Кейб?

Было бы лучше время от времени встречаться при более приятных обстоятельствах, — улыбнулся в ответ волшебник.

Грифон попробовал подняться.

— Арамиты!

Кейб уложил его обратно.

— Мертвы или разбежались. То же самое и квели. Но большинство, я думаю, мертвы.

— Мой сын… его убийца…

— Демион? — Ни волшебник, ни Темный Конь еще не слышали этой ужасной вести. — Когда? Кто сделал это?

В волшебнике проснулась ярость. Если у Грифона и нет сил отомстить за своего единственного сына, то волшебник постарается найти у себя силы, чтобы сделать это.

Однако птица-лев покачал головой:

— Нет, Кейб, убийца Демиона… Оррил… Д'Марр, — Во взгляде птицеподобного появилось отвращение, которое вызывали у него все волки-рейдеры. — Он лежит там, в кратере… похоронен од несколькими тоннами… земли, — Грифон указал своей искалеченной рукой на зияющую яму. — Д'Марр уже никогда не узнает… великой тайны квелей… Квели сами. Мне бы хотелось… разрушило ли бы это… его маску. — Он усмехнулся, потом всхлипнул. — Мой сын может отдыхать. И я могу отдохнуть… но только недолго. Лорд Д'Фарани…

— И твой сын, и ты, и Тройя, все вы можете отдохнуть. Хранитель мертв. Я это знаю. Он умер прямо у меня на глазах.

В ответ на вопросительный взгляд своего товарища волшебник рассказал и о заклинании Хрустального Дракона, и об использовании при этом талисмана лорда Д'Фарани. Он также рассказал о Плуле и о быстрой и глупой смерти враада. На самый конец своего рассказа он приберег историю о том, что Ивон Д'Фарани не смог пережить вторую за свою жизнь потерю волшебной силы.

— Он рухнул прямо мне на руки, и когда я посмотрел внимательней, то увидел, что он мертв.

— Он… он вполне заслужил это. Спасибо тебе, Кейб. Волшебник покачал головой:

— Я был только частью всего этого. Тот, кто вел меня через все это, хотя и не всегда с моего согласия, это…

— Кейб! — внезапно воскликнул Темный Конь, теперь он уже больше походил на того старого бессмертного, к которому так привык Кейб. Он все еще был той изменчивой, почти бесформенной массой, но его глаза, казалось, засияли ярче… а сейчас были довольно озабоченны. — Мне кажется, я вижу… я вижу приближающихся солдат!

Грифон был еще очень слаб, чтобы помочь Кейбу, поэтому тот попробовал сам разглядеть приближающиеся тени. К счастью, на Легаре был далеко не полдень, но все равно солнце светило так ярко, что заставило Кейба прищуриться. Ему надо будет при случае сделать копию устройства для защиты глаз, как у Хрустального Дракона. Но это, если у него будет возможность. В отдалении фигуры напоминали солдат, а их высокие шлемы, но крайней мере с этого расстояния, очень были похожи на шлемы арамитов.

— Какие-то чудом выжившие командиры, должно быть… собрали уцелевших солдат, — добавил птица-лев, задыхаясь от того, что старался говорить разборчиво. — Нам придется вступить в бой с… ними.

Вид друзей не очень-то обнадежил Кейба. Он мог бы создать какое-то заклинание, но он не знал возможностей противника. Если у волков-рейдеров есть хоть какая-то волшебная защита, то шансов у Кейба и его друзей немного. У их самой большой надежды, Темного Коня, даже не было сил восстановить свой внешний вид.

Солдаты были все еще слишком далеко.

— А может быть, это солдаты из Зуу?

— Они на конях? — спросил Грифон в свою очередь.