Глава 13

– Боже всемилостивый, – проговорил Рэнд, крепко держа стоящую перед ним Розали и быстро оглядывая ее со всех сторон. – Отшлепать бы тебя хорошенько, – сказал он, с силой встряхнув ее, а потом обнял и прошептал:

– Я же просил тебя не покидать замок. Здесь так опасно, неужели ты не понимаешь, черт побери!

Рэнд еще раз тряхнул ее. Розали молчала.

– Я не думала, что подойду так близко к огню, – сказала наконец она.

– К черту все твои думы! Я только решил перевести дух, как увидел тебя, горящую, словно свечка!

Освободив руки, Розали обняла его.

– Почему ты не послушалась меня? – опять спросил он., Ответ Розали поразил его своей простотой:

– Потому что я люблю тебя.

Рэнд молча смотрел на нее, словно не веря своим ушам.

– Ты… – начал он, и вдруг гнев его растаял.

Это было почти непереносимо, в его сознании смешались все чувства разом: пронзительный страх за нее, отчаянный гнев и чувство любви, столь сильное, что он не мог вымолвить ни слова. Рэнд обнял ее и поцеловал.

Кровь Розали закипела. Казалось, поцелуй длился целую вечность, а когда он кончился, все плыло у нее перед глазами.

– И все-таки тебя надо отшлепать, – прошептал он.

– Я люблю тебя, – повторила Розали и увидела, как его суровое лицо смягчилось от этих слов.

Он улыбнулся, глядя на нее.

– Ты думаешь, что сумела подобрать ко мне волшебный ключик? – хрипло спросил он. – Признаюсь, гнев мой прошел.., но я все-таки сдержу слово и буду строг с тобой за то, что ты ослушалась меня.

– Я боялась, что с тобой что-нибудь случится, – тихо проговорила она. – Когда я увидела, что падает сгоревшая крыша и дом рушится, я подумала, что ты там, внутри…

Знаешь, мне расхотелось жить.

Он тихо прижал ее к себе. Она устроилась поудобнее, положив голову ему на плечо.

– Я знаю это, родная моя… Но ты понимаешь, что сегодня я постарел из-за тебя лет на десять, и если так будет продолжаться и дальше…

– Пожалуйста, пойдем домой, – прошептала Розали. – Я хочу любить тебя.

Рэнд невольно улыбнулся, глаза его сияли золотым блеском.

– О черт, у тебя удивительный способ заканчивать все наши разговоры, любовь моя!

Розали сидела в кресле перед горящим камином, рассеянно глядя в его живую глубину и расчесывая струящиеся по плечам только что вымытые волосы. Мерцающий свет и размеренные движения постепенно успокоили ее возбужденные нервы.

После того как Рэнд, Гильом и Розали вернулись в замок, перепуганные мадам Альвин и Мирель встретили их укоризненными взглядами и сетованиями в адрес Розали.

Потом ей приготовили горячую ванну, и Розали с наслаждением смыла с себя пыль и сажу.

Рэнд удалился без обычного пожелания спокойной ночи, и Розали подумала, что, может быть, позднее, когда все в доме улягутся, он придет к ней в комнату.

Задумчиво перекинув темную волну волос на одну сторону, она собиралась стянуть их в тугой узел, но тут дверь отворилась.

– Не надо, распусти их, – послышалось вдруг, и на пороге в алом шелковом халате появился Рэнд. Он внимательно смотрел на Розали. Его аккуратно подстриженные волосы были еще чуть влажными и отливали чистым янтарным блеском.

В камине потрескивали дрова, вспыхивая порой светлым золотом, яркие блики играли в глазах Рэнда. Розали смотрела на него, затаив дыхание, ощущая в нем некую перемену.

В какое-то мгновение Рэнд показался ей красивым незнакомцем. Потом он улыбнулся, и Розали бросилась к нему с радостным возгласом, переполненная чувством любви.

– Я боялся, что ты уже спишь, – сказал он, гладя ее по темным волосам.

– Я не хочу спать, я совсем не устала.

– Я очень рад.

Губы их соприкоснулись, и через минуту она обнаружила, что уже лежит в объятиях Рэнда, не помня даже, как это произошло.

– Я люблю тебя, – прошептал он, и Розали покраснела от радости, услышав эти долгожданные слова.

– А я полюбила тебя уже в наш первый вечер в Париже. Мы танцевали, ты обнимал меня.., и я поняла, что не хочу, чтобы это кончалось.

Розали посмотрела на него, и Рэнд, словно догадавшись, ответил на ее немой вопрос.

– Когда я в первый раз покинул тебя, – сказал он низким тихим голосом, – чтобы приехать сюда и продать земли д'Анжу, я не переставая думал обо всем, что сказал тебе в то утро, все пытался понять, что заставило меня рассказать о моем прошлом… Я злился из-за того, что все время думал о тебе, а еще больше оттого, что не мог дождаться, когда поеду назад, в "Лотари"… В моей голове роились бесконечные планы, как затащить тебя в постель, но я тут же отметал их, потому что гораздо сильнее мне хотелось, чтобы ты любила меня, верила мне.., чего со мной прежде никогда не случалось. Я понял, что мы созданы друг для друга, и поэтому всякий раз сходил с ума, когда ты отвергала меня.

Пламя камина отражалось в его глазах удивительным светом.

– У тебя такие маленькие ладони, – прошептал он. – Но в них – вся моя жизнь, и ты держишь ее вот этими хрупкими пальчиками…

Он посмотрел на нее.

– Почему ты отказала мне, когда я сделал тебе предложение? – спросил он, и Розали нахмурилась, пытаясь найти слова, чтобы объяснить свои чувства.

– Порой ты ошеломляешь меня, – сказала наконец она. – Ты – смысл моего существования. Но.., все же мы такие разные. Моя жизнь была тихой, спокойной.., и я знаю свое собственное сердце.

– А ты думаешь, я не знаю своего? – спросил Рэнд, внимательно глядя на Розали.

– Ты привык к развлечениям, разнообразию. Я боялась, что стану очередной игрушкой для тебя. Интересной, но до поры…

– Игрушкой? – воскликнул он с отчаянием. – Черт возьми, Рози, я просил тебя быть моей женой! Разве это не свидетельство серьезности моих намерений?

– Но ты лучше меня знаешь отношение аристократов к браку, – спокойно ответила она. – Особенно таких знатных, как ты. После того как родится наследник, нет никакой гарантии, что ты не запрешь меня где-нибудь в глуши и забудешь о моем существовании. Я думала, что тебе станет скучно со мной от слишком спокойной жизни…

– Спокойная жизнь, – задумчиво произнес Рэнд. – Это как раз то, чего нам не хватает. У меня не было ни минуты покоя с тех пор, как я впервые увидел тебя. Мне трудно представить, что наша жизнь будет тихой, во всяком случае, пока нам не исполнится лет по семьдесят. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Особенно если ты и дальше будешь ввязываться во все опасные авантюры, от которых я стараюсь оберегать тебя.

– Я верю тебе, Рэнд, – торопливо ответила Розали, стараясь успокоить его, – Да, я верю тебе и хочу всегда выполнять твои требования.

– Если только они будут совпадать с твоими желаниями? – с улыбкой спросил он.

– Но пойми, я не могла здесь больше оставаться! Ты и сам не стал бы сидеть сложа руки, зная, что я в опасности? Правда?

– Ты пытаешься сама все решать, когда наступает такой момент…

– Я.., я не могу по-другому, – согласилась Розали.

– А как насчет исключительных ситуаций? Когда я хочу, чтобы ты слушалась, не задавая вопросов?

Розали спокойно и уверенно посмотрела на него.

– Тогда я сделаю так, как ты хочешь. Но ты сам можешь ли ответить мне тем же? Если я попрошу тебя сделать что-нибудь, не задавая вопросов? Пойдешь ли ты на это?

– Конечно, любовь моя.

Итак, соглашение было достигнуто. Розали поняла, что Рэнд будет считаться с ней, верить ей, любить ее.

Не многие женщины могли бы похвастаться тем же, ведь их мужья не потерпели бы споров и дискуссий, которые были так привычны для них с Рэндом. Помолчав, Розали снова взглянула на него.

– Я всегда думала, что мужчина, за которого я выйду замуж, будет мне верен всегда и никогда не уйдет к другой женщине.

– Я знаю, что буду желать тебя до тех пор, пока все камни этого замка не рассыплются в прах! Ты предназначена для меня, и я не захочу никакой другой женщины.

Рэнд крепко обнял ее.

– Милая, мы, конечно, можем провести остаток ночи, обсуждая условия нашего брака, но так как для этого у нас еще целая жизнь впереди, у меня есть другое предложение…

Казалось, у нее начался легкий жар, когда Рэнд сильно прижал ее к себе. Тело ее стало сверхчувствительным и жадным к его самым нежным прикосновениям.

Ей хотелось освободиться от покровов легкого платья, ставшего преградой между ее кожей и руками Рэнда. Она хотела чувствовать его сильную обнаженную плоть, ничто на свете не могло быть прекраснее, чем различие между ними, между грубостью и мягкостью, агрессивностью и уступчивостью, силой и слабостью.

– Да, – ответила она, глядя в его удивительные глаза с неописуемым сочетанием оттенков. – Я согласна со всем, что бы ты ни сказал.

– А.., подожди, – с улыбкой ответил он. – Я, пожалуй, воспользуюсь твоим настроением, поскольку одному Богу известно, когда это повторится! Успокой мое сердце, милый цветок, скажи, что ты согласна стать моей женой!

– Да, я согласна, – затаив дыхание ответила она. – Да.

С тихим стоном облегчения Рэнд поцеловал ее, а Розали вздохнула от переполнявших ее чувств. Теперь их разделяла лишь тончайшая ткань ее платья.

Розали нетерпеливо теребила шелковые ленты, стягивающие его спереди, но желание сделало ее пальцы неловкими.

– Почему ты медлишь? – спросила она, и голос ее прозвучал странно низко и гортанно.

– Не спеши, любовь моя… – прошептал Рэнд.

– Ну пожалуйста, мне все равно, – молила она. – Я хочу, чтобы ты…

– Ш-ш.., у нас с тобой еще вся ночь впереди, – ответил он, отстраняясь и терпеливо развязывая ленты.

Розали закрыла глаза и тихо ждала, когда он справится с маленькими шелковыми бантами, и наконец все было готово.

Рэнд с нежностью посмотрел на Розали, осторожно поправил ее волосы, густой волной лежавшие на подушке, и коснулся ее нежной груди.

– Ты прекрасна, – хрипло проговорил он. – Когда я думаю о тебе, то прихожу в отчаяние от желания.

И все-таки твой мысленный образ – это лишь бледная копия тебя настоящей. Никакие мечты и воспоминания не могут передать всю твою прелесть… Такая маленькая, такая женственная, – шепнул он, касаясь губами ее груди. – Такая милая…

Горячие жадные губы Рэнда ласкали ее, и Розали едва не застонала от сладкой муки.

– Это твоя месть за то, что я не послушалась тебя? – спросила она, сжимая его плечи. – Ты хочешь, чтобы я умерла от нетерпения?

– Я отплачу тебе за все, что мне пришлось пережить, – с улыбкой ответил он, – ..нашей бессонной ночью. И хотя вчера мы оба так устали, я обещаю – мы будем слишком счастливы сегодня, чтобы помнить об этом.

Он касался ее кончиками пальцев и будил в ней самые острые и сильные ощущения.

А Розали ждала его, сгорая от смущения и нетерпения, но он все медлил, дразня ее изощренной лаской. И после нескольких минут изысканной пытки нетерпение Розали достигло предела.

– Довольно, – прошептала она. – Я не могу больше ждать.

В ответ он наклонился и перевернул ее на живот. Розали была в шоке, и в то же время ее охватила странная восторженная дрожь. Она догадывалась, что он собирается делать.

Бархатный голос переполнял ее сознание, эротический шепот тревожил и возбуждал.

– Рэнд? – удивленно спросила она, но в ответ услышала только, как учащенно бьется его сердце. Голова ее кружилась, все плыло перед глазами.., и наконец тела их соединились.

И хотя Розали чувствовала, что он распален до предела, она знала, что главным для него было ее наслаждение.

Розали беспомощно отдалась волне захвативших ее чувств, пока ее не пронзило тонкое дрожащее блаженство, а он ласкал ее, стараясь как можно дольше продлить восторг удовольствия.

Прошло довольно много времени, прежде чем Розали открыла глаза. Тело ее было отягчено приятной истомой, которая окутывала ее, как бархатная пелена.

Повернувшись, чтобы посмотреть на Рэнда, она прижалась лицом к его плечу, и он обнял ее… Спасительное объятие, милый рай, защищающий от всех напастей…

Розали проснулась после нескольких часов безмятежного сна. Зевая и потягиваясь, она устроилась поудобнее и обняла Рэнда.

– Уже утро, – сказал он, улыбаясь и всматриваясь в ее лицо с бледно-розовой кожей, с нежными, чуть припухшими от поцелуев губами и глазами, синими и глубокими, похожими на блики полночного неба… Розали сонно улыбнулась ему, и в глазах ее он заметил огонек какой-то тайны.

Казалось, она обдумывала некую заоблачную мысль, доставлявшую ей невероятную радость… И Рэнд тщетно пытался угадать, что же это могло быть.

Розали наклонилась и поцеловала его в грудь, там, где билось сердце.

– Рози, – начал было он со смехом, но улыбка его вмиг исчезла, когда она принялась ласкать и целовать его.

В одно мгновение желание Рэнда вновь проснулось с мучительной силой. Он закрыл глаза, чувствуя настойчивое, изводящее безумие плоти, бушующее в нем неуправляемым потоком и заставлявшее хотеть ее снова и снова. Повернувшись на бок, он придвинулся к Розали и обнял ее.

– Нет, – вдруг тихо сказала она.

Удивленный решимостью, прозвучавшей в ее голосе, Рэнд от неожиданности отпустил ее.

Какую игру затеяла она? Рэнд недоумевая и, прищурившись, смотрел на Розали.

Она чувствовала, как нарастает ее собственное желание, это было так необычно – ощущать сильное тело Рэнда, ласковыми кошачьими движениями заставлять его оставаться неподвижным. Кончиком языка Розали провела по его пересохшим губам и по-юношески маленьким соскам.

Рэнд шумно и прерывисто выдохнул, не в силах далее сдерживать себя.

– Я хочу тебя, – нетерпеливо проговорил он, но Розали снова уклонилась от его объятий.

Как же он великолепен, строен, прекрасно сложен! Каждая черта его преисполнена грации и мужественной силы…

Наклонившись, она поцеловала его упругий плоский живот, и волосы ее, струясь и лаская, шелковым потоком обрушились на него.

И тут Розали настигла то, к чему так страстно стремилась. При первом же влажном прикосновении ее губ Рэнд ощутил невыразимое блаженство.

Розали ласкала его плоть, а Рэнд стонал, закусив губы, чувствуя ее горячее, страстное дыхание…

Исчезло все, и только желание пульсировало и билось в нем с неистовой судорожной силой.

Он вдруг грубо схватил ее, властно нарушив ее тихую мечтательность, и, стиснув так, что она едва могла дышать, одним движением бросил на простыни.

Не обращая внимания на возмущенные протесты Розали, он с силой овладел ею, и голос его раскатистым эхом экстаза звучал в ее ушах.

Утром, одетая в скромное бело-розовое платье, Розали сидела за столом и пила кофе. Она была рада, что Рэнд еще не встал, поскольку ей было бы крайне неловко встретиться с ним сейчас взглядом.

И хотя все в доме старались вести себя так, словно это был обычный день, она чувствовала на себе любопытные взгляды.

Розали не сомневалась, что Гильом рассказал о ее неожиданном появлении ночью в горящей деревне и о том, как они с Рэндом целовались у всех на виду.

Мирель все утро была необычно тиха, ни о чем не спрашивала, но личико ее сияло какой-то светлой радостью.

Мадам Альвин, со своей стороны, казалось, не решила еще, что предпочесть – одобрительный или укоризненный тон.

Конечно, в замке давно догадывались об их с Рэндом отношениях, хотя, разумеется, не знали всей правды.

Спустившись вниз, Рэнд небрежно заметил, что отлично выспался этой ночью. Он старался вести себя с Розали так, словно она ничем не отличалась от остальных домочадцев, однако в продолжение всего завтрака делал столь двусмысленные намеки, что она сидела, смущенно потупив взор.

После того как Рэнд ушел, Мирель вдруг встала из-за стола и, извинившись, вышла, а Розали подошла к окну и увидела Гильома. Он нес охапку сухих веток, срезанных с розовых кустов, и беззаботно насвистывал. Приглядевшись, Розали заметила, что левая рука его забинтована выше локтя.

Она быстро вышла из гостиной.

– Леди Ангел, – приветствовал ее Гильом, загадочно улыбаясь.

– Я не заметила вчера, что ты ранен!

– О, у вас было слишком много других забот, и гораздо более важных…

Не приняв его шутливого тона, Розали серьезно ответила:

– Это очень опасно, Гильом, если как следует не лечить рану. Хорошо ли ты…

– Мира позаботилась обо мне, – слегка пожав плечами, ответил он, внимательно глядя, чтобы ни одна из веток не упала на тропинку. – Она отлично разбирается в таких делах.

Могу поклясться: ее прикосновения имеют волшебную силу.

Вы видели маленький сундучок в ее комнате. Там она хранит целебные травы, настойки и мази.

– Я не знала…

– Так, значит, месье де Беркли ничего не сказал вам?

– Конечно, нет. А почему ты думаешь, что он должен знать об этом таланте Мирель?

– Никаких причин для этого у него нет, – быстро ответил Гильом, глядя на нее смеющимися глазами. – Просто я безуспешно пытаюсь завязать разговор с вами, мадемуазель…

– Э-э.., пожалуйста, не перетруждай себя ближайшие дни, – сказала Розали. – Будь осторожен. А если рука заболит, сразу же прекращай работу.

– А что, если месье…

– Месье слишком занят сегодня, чтобы обращать на это внимание. Но я уверена, он не будет против.

– Вы очень добры, мадемуазель, – широко улыбаясь, сказал Гильом. – Вы самая добрая, – добавил он и так посмотрел в ее невинные голубые глаза, что Розали смутилась.

– У меня много недостатков, я совсем не ангел, – мягко ответила она.

Гильом стоял, в нерешительности глядя на нее. Он чувствовал, что не заслужил ни одной ее улыбки, а уж тем более ее забот. Но даже зная это, он не мог удержаться, чтобы не поднести ее руку к своим губам.

– У вас нет недостатков, – ответил он. – Кроме одного – вы слишком верите всем, милый ангел.

Сказав это, он почтительно поклонился и отошел, а Розали в задумчивости вернулась в гостиную, стараясь отгадать, что хотел сказать ей Гильом.

Изумрудная листва блестела в солнечном свете, то смыкаясь в плотную густую массу, то разделяясь на отдельные полупрозрачные ветви. Гильом сосредоточенно отражал атаку Рэнда. Его забинтованная рука была отставлена в сторону для поддержания равновесия, в то время как другой он искусно и ловко парировал удары.

Вполголоса бормоча проклятия, Гильом чувствовал, что Рэнд теснит его, и после серии тонких маневров попытался навязать ему новый бой.

– Что это было? – спросил с улыбкой Рэнд, увидев, что защита противника ослабевает.

– Комментарий к вашему представлению, месье, или к моему собственному, я еще не разобрался!

Рэнд усмехнулся. Ему нравилось упражняться в фехтовании с Гильомом, поскольку тот был весьма искусным противником. Впрочем, играл он не всегда честно – то ли от недостатка классической подготовки, то ли по своей природной хитрости.

Стремясь обеспечить себе надежную защиту, Рэнд был вынужден призвать на помощь все свое мастерство и изобретательность, стараясь избегать знакомых Гильому приемов.

Появление Розали прервало поединок. Рэнд заметил, что она как-то странно взволнована. Он поднял левую руку в условном жесте, опустил шпагу и посмотрел на бледное лицо Розали.

– Человек из деревни принес почту, – сказала она. – Не найдется ли у тебя пары франков для него?

– Да, конечно, – спокойно ответил Рэнд.

Он понял причину волнения Розали. Наверное, из Лондона пришел ответ на ее письмо. Он знал, что ей не хотелось одной читать его.

– Гильом, мы продолжим позднее, – бросил он.

– Да, месье, – ответил тот, с любопытством наблюдая за ними, и, взяв у него шпагу, отошел в сторону.

Розали ждала Рэнда в своей комнате. Она сидела на постели, крепко сжав руки. Наконец появился Рэнд.

– Это от Эмилии, – сказал он и протянул ей одно из двух писем, оставив второе у себя. – Ты хочешь, чтобы я остался, пока ты будешь читать?

– Да, пожалуйста, – тихо произнесла она, дрожащими руками распечатывая конверт. – Ты тоже получил письмо? От кого?

– От брата.

– А… – Розали помолчала. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, собираясь с духом. Лист бумаги, который она держала сейчас в руках, хранил секреты ее прошлого, тайну ее рождения и подлинные имена ее родителей. Все это было так важно, что она боялась даже открывать конверт.

Розали думала об Эмилии и вдруг ощутила такую любовь к ней, что почувствовала почти физическую боль в сердце.

– Рози… – тихо произнес Рэнд, нарушая молчание. – Что бы ни было написано в этом письме, оно ничего не меняет. Для меня ты останешься все той же Розали, и я бесконечно благодарен твоим родителям, кем бы они ни были. И будь ты дочерью Бо Браммеля, Джорджа Беллью, или самого отца небесного, я буду все так же любить тебя.

Розали молча кивнула, склонившись над сложенным вчетверо листом бумаги. Затем осторожно развернула его и, положив письмо на колени, стала внимательно читать.

Глаза ее наполнились слезами, как только она увидела знакомый почерк Эмилии.

"Моя дорогая Розали…"

Отвернувшись от Рэнда, она медленно читала послание, остановившись только раз, чтобы взять носовой платок, который он протянул ей.

Прислонившись к стене, Рэнд молча смотрел на нее.

Он понимал, что не стоит ей сейчас мешать, она сама должна прочитать это письмо и пережить все, что в нем сообщалось.

Между тем, распечатав послание Коллина и бегло просмотрев его, Рэнд углубился в подробное его изучение.

Вытерев слезы, Розали взглянула на Рэнда.

– Что пишет Эмилия? – мягко Спросил он.

– Она… – Розали помолчала и снова вытерла слезы. – Она не моя родная мать.

Внезапно Розали улыбнулась от того, как странно звучали эти слова, и посмотрела на Рэнда сияющим взглядом.

– Она была гувернанткой Люси Донкастер. Люси и есть моя настоящая.., то есть я ее дочь.

– А твой отец? – спросил Рэнд. Розали вздохнула с каким-то странным недоверием и ответила:

– Браммель. Это правда. Эмилия в точности передает всю историю.

Она помолчала.

– Мне как-то не верится, что Бо Браммель – мой отец.

Браммель… – повторила она, как бы убеждая себя. – Любимец принца-регента, душа общества, эксцентричный денди…

– Он мужчина, – спокойно прервал ее Рэнд. – Такой же, как многие другие.

– В письме написано, что он был самым красивым, самым легкомысленным и самым очаровательным юношей, которого Люси когда-либо знала. По словам Эмилии, он обожал Люси, но не был способен к серьезной любви. Она считает, что Браммель был слишком эгоистичен.

– Весьма похоже на него, – сухо заметил Рэнд.

– Потом история становится весьма туманной, – продолжала Розали, снова вытирая слезы. – Здесь написано о графе Ротерхэме. Ты когда-нибудь…

– Нет, я не встречался с ним и совсем мало о нем слышал. Он ведет довольно замкнутую жизнь.

– Люси дала согласие выйти за него, но даже когда закончилась их с Браммелем связь, она не смогла заставить себя пойти на этот брак. Здесь сказано, что "она была напугана страстными преследованиями Ротерхэма". Я не очень понимаю, что именно так пугало ее, к тому же она была беременна от Браммеля. Как странно… Этим ребенком была я. – Розали удивленно умолкла. – Может быть, потом я привыкну к этой мысли.

– Твое существование хранилось в тайне?

– Да.., я.., родилась во Франции, куда Эмилия и Люси уехали, чтобы избежать слухов и сплетен, а также чтобы спрятаться от Ротерхэма, чьи преследования возобновились.

– Он знал, что у Люси ребенок?

– Не думаю.