54

— Кайл, не пора ли тебе сесть за уроки, — мягко напомнила шестидесятилетняя прислуга Мэри Дилео.

Кайл просматривал запись интервью, которое Меган брала в клинике Франклина. Оторвав взгляд от экрана, он бросил:

— Через минутку, миссис Дилео, честно.

— Ты же знаешь, что говорит твой папа, когда ты долго сидишь перед телевизором.

— Это учебная лента. К ней это не относится. Дилео покачала головой.

— У тебя на все есть ответ. — Она смотрела на него с любовью. Кайл был таким милым ребенком, острым на язычок, потешным и по-детски привлекательным.

Кассета с Меган закончилась, и он выключил видеомагнитофон.

— Правда, Мег хороший репортер?

— Да, правда.

В сопровождении Джека Кайл отправился вслед за Мэри на кухню. Ее что-то настораживало в его поведении.

— Ты пришел от Дэнни раньше обычного? — спросила она.

— Угу. — Он крутил вазу для фруктов.

— Не делай этого. Ты разобьешь ее. У Дэнни что-то случилось?

— Его мать немного рассердилась на нас.

— Да? — Она оторвала взгляд от пирога с мясом, которым была занята. — Для этого, наверное, была причина.

— Они поставили в доме новый лоток для белья, и мы решили испытать его.

— Кайл, вы же вдвоем не поместитесь в лоток для белья.

— Правильно, а вот Пенни поместилась.

— Вы засунули Пенни в лоток!

— Это была идея Дэнни. Он подсаживал ее сверху, а я ловил внизу. Там мы положили большое одеяло с подушками на случай, если я промахнусь, но этого не случилось, ни разу. Пенни не хотела останавливаться, и мать Дэнни рассердилась по-настоящему. Теперь мы не сможем играть вместе всю неделю.

— Кайл, я бы на твоем месте сделала уроки к приходу отца. Ему все это не понравится.

— Я знаю. — Глубоко вздохнув, Кайл сходил за своим ранцем и вытряхнул его содержимое на обеденный стол. Джек свернулся калачиком на полу возле его ног.

Тот письменный стол, что он получил на свой день рождения, оказался пустой тратой денег, подумала Мэри, собравшаяся было уже накрывать к обеду. Ладно, с этим еще можно подождать. Времени было всего только десять минут шестого. По заведенному у них порядку, она готовила обед, а затем уходила, когда к шести часам Мак возвращался с работы. Он не любил сразу садиться за стол и всегда сам занимался обедом после ухода Мэри.

Зазвонил телефон. Кайл так и подпрыгнул:

— Я возьму. — Он ответил, послушал и передал трубку Мэри. — Это вас, миссис Дилео.

Звонил ее муж, чтобы сообщить, что ее отца отвезли из пансионата в больницу.

— Что-нибудь случилось? — спросил Кайл, когда она положила трубку.

— Да. Мой отец уже долгое время болеет. Он очень старый. Мне надо прямо сейчас ехать в больницу. Я отведу тебя к Дэнни, а отцу оставлю записку.

— Не надо к Дэнни, — встревожился Кайл. — Его матери это не понравится. Оставьте меня у Мег. Я позвоню ей. — Он нажал кнопку автоматического набора на телефоне. Номер Меган шел сразу после полиции и пожарной станции. Через секунду он объявил с улыбкой во весь рот:

— Она сказала: «приходите прямо сейчас». Миссис Дилео нацарапала записку Маку.

— Возьми свою домашнюю работу, Кайл.

— Хорошо. — Он заскочил в гостиную и схватил кассету со сделанной им записью интервью Мег. — Может быть, она захочет посмотреть его со мной.

Меган выглядела оживленной, причина чего оставалась для Кэтрин неизвестной. За два часа, после того как она вернулась из Трентона, Меган заново перерыла дела Эдвина, извлекла оттуда какие-то бумаги и сделала несколько телефонных звонков из кабинета. Затем села за письменный стол и стала лихорадочно что-то писать. Это напомнило Кэтрин о тех временах, когда Мег училась на юридическом факультете университета. Большинство уик-эндов она тоже проводила за этим столом, полностью погрузившись в изучаемые дела.

В пять часов Кэтрин заглянула к ней.

— Я думаю сделать на обед цыпленка с грибами. Как ты смотришь на это?

— Отлично. Присядь на минутку, мам.

Кэтрин присела в небольшое кресло возле стола, избегая даже смотреть на кресло и диван из бордовой кожи. Мег говорила, что точно такие же стоят в Аризоне. Бывшие раньше грустным напоминанием о муже, они теперь превратились в насмешку над ней.

Мег поставила локти на стол, сцепила руки и положила на них подбородок.

— У меня был прекрасный разговор с отцом Радзином этим утром. Он служил заупокойную мессу по Элен Петровик. Я сказала ему, что не могу понять, зачем понадобилось отцу устраивать Петровик в клинику Маннинга. На это он ответил, что любым поступкам человека всегда существует объяснение, и если я не могу найти его, то мне, возможно, следует пересмотреть весь подход к делу в целом.

— Что ты имеешь в виду?

— Мам, я имею в виду, что у нас произошло несколько трагических вещей одновременно. Я увидела Анни, когда ее привезли в больницу. Мы узнали, что отец, почти наверняка, не погиб в катастрофе, и стали подозревать, что он ведет двойную жизнь. Сразу вслед за этим на отца возложили ответственность за фальшивые документы Элен Петровик, а теперь его обвиняют в том, что он убил ее. — Меган наклонилась вперед. — Мам, если бы не потрясение, испытанное нами оттого, что отец вел двойную жизнь, а также от смерти Петровик и отказа страховых компаний выплатить страховку, мы бы гораздо внимательней отнеслись к свидетельствам, по которым мы решили, что отец оказался на мосту во время этой катастрофы. Задумайся над этим.

— О чем ты говоришь? — Кэтрин была совершенно сбита с толку. — Виктор Орзини разговаривал с отцом как раз в тот момент, когда тот въезжал на мост. Кто-то видел, как его машина сорвалась вниз.

— Этот кто-то, очевидно, ошибся. А о том, что папа звонил с места происшествия, мы знаем только от одного Виктора Орзини. Представь, ты просто представь себе, мам, что папа уже проехал мост к тому времени, когда он звонил Виктору. Он мог видеть, что произошло позади него. Фрэнсис Грольер вспоминала, что папа был очень зол за что-то на Виктора и, когда звонил доктору Маннингу из Скоттсдала, был не на шутку расстроен. Я находилась в Нью-Йорке. Тебя тоже не было дома в тот вечер. Папа вполне мог сказать Виктору, что хочет видеть его немедленно, не на следующее утро, как говорит Виктор. В своей личной жизни папа мог чувствовать себя неуверенно, но в профессиональном отношении у него никогда не было сомнений.

— Ты хочешь сказать, что Виктор Орзини лжет? — Растерянно спросила Кэтрин.

— И при этом он может быть спокоен, что его не разоблачат, те так ли? Время вызова, поступившего с папиного автомобильного радиотелефона, точно совпадает с началом катастрофы и может быть проверено. Мам, Виктор работал в офисе уже около месяца, когда Маннингу было направлено письмо с рекомендациями Петровик. Его вполне мог послать он. Ведь он же находился под непосредственным началом отца.

— Филлип никогда не любил его, — пробормотала Кэтрин. — Но, Мег, доказать это невозможно. И опять возникает тот же самый вопрос: почему? Почему он был заинтересован больше отца в том, чтобы устроить Петровик в эту лабораторию? Что это давало ему?

— Я не знаю пока. Но разве ты не видишь, что до тех пор, пока полиция считает отца живым, она не будет всерьез заниматься никакими другими версиями убийства Петровик? — Раздался звонок телефона. — Десять против одного, что тебе звонит Филлип, — сказала Меган, поднимая трубку. Это был Кайл. — У нас гости к обеду, — сообщила она Кэтрин, закончив разговор. — Надеюсь, тебе хватит цыплят и грибов.

— Мак с Кайлом? — Да.

— Хорошо. — Кэтрин поднялась. — Мег, мне тоже хотелось бы, чтобы твои предположения подтвердились. У тебя есть теория, которая может быть хорошим аргументом в защиту отца. Но боюсь, что не более того.

Меган взяла лист бумаги.

— Это январский счет за разговоры отца по автомобильному радиотелефону. Посмотри, сколько времени длился его последний разговор. Он был на связи с Виктором целых восемь минут. Для того чтобы назначить встречу, не требуется восьми минут, не так ли?

— Мег, под письмом в клинику Маннинга стоит подпись отца. Это установлено экспертами.

После обеда Мак предложил Кайлу помочь Кэтрин убрать со стола. Оставшись с Меган в гостиной, он рассказал ей о том, что доктор Уильямс работал в свое время в центре Доулинга и, возможно, был связан с Петровик.

— Доктор Уильямс! — удивилась Меган. — Мак, он наотрез отрицал свое знакомство с Петровик до работы в клинике Маннинга. Работница регистратуры из клиники Маннинга видела, как они обедали вместе. Когда я спросила об этом Уильямса, он заявил, что всегда водил новых сотрудников в ресторан для того, чтобы лучше узнать их.

— Мег, мне кажется, что мы напали на верный след, но я все еще не уверен, что той женщиной, которая сопровождала Уильямса во время посещений его жены, была Элен Петровик, — предостерег Мак.

— Мак, все сходится. Уильямс и Элен, наверняка, были связаны друг с другом. Нам известно, что она проявляла огромный интерес к работе лаборатории. А он идеальная фигура для того, чтобы помочь ей выдать себя за специалиста и помогать ей во время работы у Маннинга.

— Но Уильямс ушел из клиники Маннинга через шесть месяцев после того, как там появилась Петровик. Зачем ему нужно было уходить, если он был связан с ней?

— Ее дом находится в Нью-Джерси, недалеко от Филадельфии. Ее племянница говорила, что Элен часто и подолгу отсутствовала в выходные дни. Большую часть этого времени Элен могла проводить с ним.

— Тогда как вписывается сюда рекомендательное письмо твоего отца? Он устроил Уильямса к Маннингу, но зачем ему было помогать Элен получить там работу?

— У меня есть версия на этот счет. Она предполагает участие Виктора Орзини. Все начинает сходиться, все без исключения.

Она улыбнулась ему самой сердечной из улыбок, которые он когда-либо видел у нее на лице.

Они стояли перед камином. Мак обнял ее. Меган сразу же съежилась и попыталась освободиться из его Рук. Но он не позволил ей. Повернув ее лицом к себе, он произнес:

— Скажу тебе прямо. Ты была права девять лет назад. Жаль только, что я не понял этого тогда. — Он помедлил. — Ты единственная, кто предназначен для меня. Теперь я знаю это, и ты тоже. Нам нельзя больше терять время. — Его поцелуй был страстным. Выпустив ее из объятий, он отступил назад. — Я больше не позволю отталкивать себя. Как только твоя жизнь вновь вернется в нормальное русло, у нас состоится большой разговор на эту тему.

Кайлу очень хотелось показать запись с интервью Меган.

— Это всего три минутки, папа. Я хочу показать Мег, как я научился записывать передачи.

— Мне кажется, что ты начинаешь срываться в штопор, летчик, — сказал ему Мак. — Мать Дэнни случайно застала меня дома, когда я читал записку миссис Дилео. Так что я сажаю тебя на прикол. Показывай Мег запись, а затем даже не думай приближаться к телевизору в течение недели.

— Что ты теперь будешь делать? — шепотом поинтересовалась Меган, когда он устроился рядом.

— Я расскажу об этом через минутку. Смотри, вот ты.

Пошло ее интервью.

— Ты неплохо сработал, — заверила она его.

Той ночью Меган долго лежала в постели без сна. В голове у нее царило смятение. Мысли обращались то к связи Уильямса с Петровик, то к ее подозрениям по поводу Виктора Орзини, то в них вдруг возникал Мак. «Я сказала полицейским, что, если они не будут зацикливаться на отце, они смогут найти разгадку», — думала она. Но Мак? Она не должна себе позволять думать о нем сейчас.

Все это так, но было еще что-то такое, чувствовала она, что все время ускользало от нее, что-то ужасно-ужасно важное. Что это было? Это имело какое-то отношение к записи ее интервью в центре Франклина.

«Я попрошу Кайла, чтобы он принес ее завтра, — подумала она. — Я должна посмотреть ее еще раз».

Пятница оказалась тяжелым днем для Берни. Он проснулся только в семь тридцать и тут же подумал о том, что Меган, наверное, уже давно уехала из дома. Жалюзи на ее окне были подняты, и он мог видеть ее заправленную постель.

Он знал, что ему надо позвонить маме. Она велела ему, но он боялся. Если у нее появится хоть малейшее сомнение в том, что он не в Чикаго, она разозлится и заставит его вернуться домой.

Весь день он сидел у окна, наблюдал за домом Меган и ждал ее возвращения. Телефон он подтянул к себе как можно ближе, чтобы не терять из виду дом, заказывая в номер завтрак и ланч.

Дверь он оставил незапертой, чтобы, когда постучится официантка, мгновенно прыгнуть в кровать и отозваться: «Входите». Его сводила с ума мысль о том, что, пока она возится с подносом, он может опять пропустить Меган.

Когда в дверь постучала горничная, а затем попыталась открыть ее своим ключом, путь ей преградила цепочка. Он знал, что внутрь заглянуть она не может.

— Можно я только сменю полотенца? — спросила она.

Он решил, что ему лучше впустить ее. Не надо, чтобы у нее закрадывалось подозрение.

Тем не менее, проходя мимо, она посмотрела на него тем странным взглядом, который бывает у людей, когда они оценивают тебя. Берни изо всех сил постарался улыбнуться ей и сделать так, чтобы его голос звучал искренне, когда благодарил ее.

День подходил уже к концу, когда на дорожке, ведущей к дому, показался белый «мустанг» Меган. Берни прижался носом к окну, напрягая зрение, чтобы поймать ее взглядом, когда она пересекала лужайку перед домом. Увидев ее, он вновь ощутил себя счастливым.

Примерно в половине шестого он увидел, как у дома высадили мальчонку. Если бы не этот парнишка, Берни мог бы прятаться сейчас в лесу, и был бы ближе к Меган. Он бы снимал ее так близко, что мог бы дотронуться до нее рукой. Мог бы видеть ее и быть с ней всегда, когда захочется. Если бы не этот глупый мальчонка. Он ненавидит его.

Обед заказывать он не собирался. Не было аппетита. Наконец в десять тридцать его бдение закончилось. Меган выключила в спальне свет и разделась.

Она был так прекрасна!

В четыре часа в пятницу Филлип спросил Джекки:

— Где Орзини?

— У него деловая встреча в городе, господин Картер. Он сказал, что вернется к половине пятого.

Джекки стояла в кабинете Картера, пытаясь решить, как ей быть. Во гневе Картер становился ужасным. А вот Коллинз никогда не позволял себе этого.

Но теперь боссом был Картер, и прошлым вечером ее муж, Боб, сказал, что она обязана доложить ему, что Виктор Орзини роется в делах по ночам.

— А может быть, это делает сам господин Картер, — гадала она.

— Если это Картер, он оценит твое рвение. Не забывай, что если между ними пробежала кошка, то уйти должен будет Орзини, а не Картер.

Боб был прав. И теперь Джекки твердо сказала:

— Господин Картер, может быть, это и не мое дело, но я уверена, что мистер Орзини приходит сюда по ночам и роется в делах.

Филлип Картер долго молчал, затем лицо у него сделалось жестким, и он произнес:

— Благодарю вас, Джекки. Скажите Орзини, чтобы зашел ко мне, когда вернется.

«Не хотелось бы мне оказаться на месте Орзини», — подумала она.

Спустя двадцать минут они с Милли даже не пытались делать вид, что не слышат, как он разносит Виктора Орзини за закрытыми дверями своего кабинета.

— Я давно подозревал, что ты продаешь наши секреты фирме «Даунз энд Розен», — кричал он. — А теперь, когда мы оказались в беде, ты вообще собрался переметнуться к ним. И тебе, похоже, невдомек, что ты подписывал контракт, который, в частности, запрещает тебе иметь доступ к нашей отчетности. А теперь убирайся отсюда и не утруждай себя сборами. Ты, наверное, уже достаточно унес наших дел. Мы вышлем тебе твои личные вещи.

— Так вот чем он занимался, — прошептала Джекки. — Это совсем плохо. — Ни она, ни Милли не подняли на него глаз, когда он шел мимо них к выходу.

Если бы они сделали это, то увидели бы, что лицо у него было белым от ярости.

В субботу Кэтрин пришла в гостиницу к завтраку Она просмотрела почту, проверила телефонные звонки и долго беседовала с Вирджинией. Решив не оставаться на ланч, она к одиннадцати часам вернулась домой. Здесь она обнаружила, что Меган берет отцовские дела в кабинет и по очереди изучает их там.

— В столовой я не могу сосредоточиться, — объяснила она. — Виктор искал что-то важное, а мы за деревьями не видим леса.

Кэтрин внимательно присмотрелась к дочери. Мег была в шелковой клетчатой рубахе и джинсах. Ее каштановые волосы доходили теперь ей до плеч и были убраны назад. «Вот оно что», — подумала Кэтрин. Волосы у нее стали немного длиннее. И перед глазами возникла фотография Анни Коллинз из вчерашней газеты.

— Мег, я все обдумала и собираюсь принять то предложение насчет «Драмдоу».

— Да ты что?

— Вирджиния согласна со мной. Расходы на ее содержание нам просто не по карману. Я не хочу, чтобы в конечном итоге гостиница пошла с молотка.

— Мам, отец основал «Коллинз энд Картер», и даже в этих обстоятельствах ты должна иметь право на получение компенсации.

— Мег, на компенсацию за потерю дохода можно рассчитывать только при наличии свидетельства о смерти. К тому же теперь, когда предстоят судебные тяжбы, фирма вообще не будет иметь доходов.

— Что на этот счет говорит Филлип? Кстати, последнее время он бывает у нас очень часто, гораздо чаще, чем раньше, когда работал с отцом.

— Он старается быть внимательным, и я ценю это.

— И не более того?

— Надеюсь, что нет. Иначе его ждет разочарование. Слишком много такого, с чем я должна разобраться, прежде чем даже подумать о ком-то. — И тихо добавила: — А вот тебе надо вести себя иначе.

— Что это значит?

— Это значит, что устами младенца глаголет истина. Кайл, который внимательно следит за вами обоими, сообщил не без удовольствия, что Мак целовал тебя.

— Меня не интересует...

— Прекрати это, Мег, — выпалила Кэтрин. Она обошла вокруг стола, резко рванула нижний ящик, выхватила из него пачку писем и швырнула их на стол. — Не будь тем же, кем был твой отец, — моральным уродом из-за того, что не мог простить, что его отвергли.

— У него были все основания, чтобы не прощать свою мать.

— В детстве, да. А, будучи взрослым и имея семью, где его очень любили, нет. Ему, возможно, и не понадобился бы Скоттсдал, если бы он в свое время съездил в Филадельфию и помирился с ней.

Меган удивленно вскинула брови.

— Ты, оказывается, можешь не церемониться?

— Тут ты права. Мег, ты ведь любишь Мака. И любила его всегда. Ты нужна Кайлу. Приди же ты, наконец, в себя и перестань бояться, что Мак окажется настолько слабоумным, чтобы принять Джинджер, если она опять появится в его жизни.