Я буду просто наблюдать за тобой

Он не будет рассказывать об этом папе. Тот обязательно скажет, что Меган просто расстроена из-за того, что мистер Коллинз так долго не возвращается домой и что он, возможно, оказался среди тех, чьи машины свалились с моста в реку. Он скажет, что иногда, когда люди поглощены мыслями о чем-то другом, они могут проходить мимо и не замечать тебя. Но в среду Мег видела Кайла и даже не помахала ему рукой. «Отлично, — думал он. — Просто отлично».

7

Войдя в дом, Меган обнаружила мать сидящей в полутемной гостиной с безвольно опущенными плечами.

— Что с тобой, мам? — спросила она с беспокойством. — Уже почти половина восьмого. Ты не собираешься идти в «Драмдоу»? — Она включила свет и увидела покрытое пятнами и заплаканное лицо Кэтрин. Опустившись на колени, она взяла мать за руки.

— О Боже, неужели они нашли его? Да?

— Нет, Мегги, нет. — Кэтрин сбивчиво рассказала ей о визите страховых агентов.

«Только не отец, — думала Меган. — Он не смог бы, да и не захотел бы причинить матери такую боль. Только не ей. Здесь какая-то ошибка».

— Это самое невероятное предположение из всего, что мне приходилось слышать, — твердо заключила она.

— То же самое сказала им я. Но, Мег, почему отец взял так много денег под страховку? Это не дает мне покоя. И даже если он вложил их, то я не знаю куда. Без свидетельства о смерти у меня связаны руки. Я не могу покрыть расходы. Филлип ежемесячно присылает долю отца от доходов компании, но она стала невелика, так как основную часть заработка у отца составляли комиссионные. Я знаю, что я консерватор по натуре, но, наверное, бес меня попутал, когда я затевала реконструкцию гостиницы. Тут я перестаралась. И теперь мне, наверное, придется продать «Драмдоу».

Гостиница. В пятницу вечером мать должна быть там, в своей стихии, встречать посетителей, приглядывать за официантами и их помощниками, за тем, как накрыты столы, пробовать блюда на кухне, проверять и перепроверять каждую мелочь.

— Отец не мог так поступить по отношению к тебе, — без тени сомнения заявила Меган. — Я уверена в этом.

Кэтрин Коллинз затряслась в беззвучных рыданиях:

— Возможно, отец воспользовался катастрофой на мосту, чтобы отделаться от меня. Но почему, Мег? Я ведь так любила его.

Меган обняла мать.

— Послушай, — твердо сказала она, — ты была совершенно права, когда говорила, что отец никогда бы не поступил так с тобой. Так или иначе, но мы докажем это.

8

Посредническая фирма «Коллинз энд Картер», занимающаяся подбором кадров, находилась в городе Данбери, штат Коннектикут. Эдвин Коллинз основал ее в двадцать восемь лет, проработав до этого пять лет в аналогичной нью-йоркской компании «Форчун 500». К тому времени он понял, что работа в корпоративной структуре не для него.

После женитьбы на Кэтрин Келли он перевел свой офис в Данбери. Им хотелось жить в Коннектикуте, а место нахождения офиса не имело значения, так как большую часть времени Эдвин проводил в разъездах по стране, посещая своих клиентов.

Лет за двенадцать до своего исчезновения Коллинз ввел в свое дело Филлипа Картера.

Картер, выпускник Уартона и к тому же имевший диплом юриста, до этого был клиентом Эдвина и несколько раз с его помощью устраивался на работу в крупные фирмы. Последний раз, перед тем как они объединили свои усилия, Картер служил в международной фирме в Мэриленде.

Посещая Картера, Коллинз обычно обедал или выпивал вместе с ним. С годами между ними возникла деловая дружба. В начале восьмидесятых, после тяжелого развода с женой, с которой он прожил полжизни, Филлип Картер окончательно оставил свою работу в Мэриленде, чтобы стать компаньоном и заместителем Коллинза.

Во многом они были разными людьми. Коллинз — высокий и симпатичный в классическом понимании этого слова — одевался безупречно и отличался спокойной рассудительностью, в то время как Картер привлекательными, но неправильными чертами и густой копной седеющих волос больше напоминал грубовато-простодушного добрячка. Одежда на нем неизменно была дорогой, но никогда не отличалась тщательностью подбора, а галстук был редко подтянут до конца. Он был душой мужских компаний, которые покатывались со смеху от его анекдотов за выпивкой. Женщины тоже не оставались без его внимания.

Дело у них пошло. Долгое время Филлип Картер продолжал жить в Манхэттене и ездил на работу в Данбери, если не находился в командировке по делам фирмы. Его имя часто мелькало в светской хронике в сообщениях о званых обедах и бенефисах, которые он посещал в компании с разными женщинами. В конце концов, он приобрел небольшой домик в Брукфилде, в десяти минутах езды от офиса, и большую часть времени проводил в нем.

Теперь, к пятидесяти трем годам, Филлип Картер стал известной фигурой в Данбери.

Он регулярно задерживался на своем рабочем месте еще на несколько часов после того, как все расходились по домам. Причиной было то, что ряд клиентов и кандидатов находились на Среднем Западе и Западном побережье, и связь с ними лучше всего было поддерживать, когда на Восточном побережье был вечер. А после той ночи, когда произошла трагедия на мосту, Филлип вообще редко покидал офис раньше восьми.

Когда без пяти восемь позвонила Меган, он как раз брал в руки пальто.

— Я опасался, что все сведется к этому, — заметил он, когда она рассказала о визите страховых агентов. — Не могли бы вы зайти завтра около полудня?

Закончив разговор, он еще долго сидел за столом. Затем вновь взял трубку и позвонил своему бухгалтеру.

— Думаю, что нам лучше начать ревизию прямо сейчас, — тихо сказал он.

9

Приехав в субботу к двум часам в офис фирмы своего отца, Меган застала там троих мужчин, работавших с калькуляторами за длинным столом, на котором обычно находились журналы и цветы. Филлипу не надо было объяснять ей, что это были ревизоры. Он предложил ей пройти в кабинет отца.

Ночь она провела без сна, обуреваемая вопросами, сомнениями и возражениями. Филлип закрыл дверь и указал на один из двух стульев перед столом, а сам сел на другой. Она оценила эту деликатность, ибо ей было бы больно видеть его за рабочим столом отца.

У нее не было сомнений в том, что Филлип будет откровенен.

Вопрос вырвался сам собой:

— Филлип, неужели есть хоть малейшая вероятность того, что мой отец жив и просто решил скрыться?

Незначительная пауза, прежде чем он заговорил, сказала обо всем.

— И вы тоже так считаете? — выдохнула она.

— Мег, я прожил достаточно долго, чтобы знать, что возможно все. Откровенно говоря, следователи и страховые агенты уже побывали здесь и задали немало довольно прямых вопросов. Пару раз меня так и подмывало вышвырнуть их отсюда. Как и все другие, я ожидал, что, в конце концов, автомобиль Эда или хотя бы его обломки будут найдены. Не исключено, что большую часть из них унесло течением или они оказались под слоем ила на дне реки, но ведь все равно при этом остались бы хоть какие-то следы автомобиля. Поэтому я отвечаю на ваш вопрос: «Да, есть такая вероятность. И нет, потому что я не могу поверить, что ваш отец способен на подобное».

Это было то, что она ожидала услышать, но легче от этого ей не стало. Однажды в раннем детстве Меган попыталась достать из тостера пригоревший ломтик хлеба с помощью вилки. Вот и сейчас боль была такой, как будто сквозь нее проходил электрический ток.

— И конечно, делу не помогает то, что за несколько недель до исчезновения отец взял большую сумму наличными под страховой полис.

— Да, не помогает. Я хочу, чтобы вы знали, что я провожу ревизию ради вашей матери. Когда это дело выплывет на поверхность, а оно выплывет, я хочу с полной уверенностью заявить, что наша финансовая отчетность в полном порядке. Такого рода дела порождают, какие угодно слухи, как вы понимаете.

Меган опустила взгляд. На ней были джинсы и пиджак из джинсовой ткани. В голове мелькнуло, что так же была одета убитая женщина, когда ее доставили в больницу Рузвельта. Она отмахнулась от этой мысли.

— Может быть, мой отец играл на тотализаторе? Возможно, для этого ему потребовалась большая сумма наличными?

Картер покачал головой:

— Твой отец не был игроком, я знал его достаточно хорошо, Мег. — На лице у него появилась гримаса. — Мне бы хотелось найти ответ, Мег, но я не могу. Ничто в поведении Эда не говорило о том, что он предпочтет исчезнуть. С другой стороны, отсутствие каких-либо следов на месте катастрофы не может не вызывать подозрений, по крайней мере, у посторонних.

Меган перевела взгляд на рабочий стол с вращающимся креслом за ним. Она могла представить, как отец сидел здесь, откинувшись назад. Глаза блестят, руки сложены на груди, и весь он пребывает в позе, которую мать называла «позой святого мученика».

Она видела себя ребенком, вбегающим в его кабинет. У отца всегда находились сладости для нее: плитки липкого шоколада, батончики с арахисом. Мать пыталась удержать ее от всего этого:

— Эд, — протестовала она, — не давай ребенку так много сладкого. Ты испортишь ей зубы.

— Сладкое к сладкой, Кэтрин.

Папина дочка. Всегда и во всем. Он был чудо-родителем. Мать заставляла ее играть на пианино и заправлять постель. Мать протестовала, когда она бросила работу в адвокатской конторе. «Ради Бога, Мег, — умоляла она, — не ограничивайся шестью месяцами. Не дай пропасть своему образованию».

Отец понимал ее:

— Оставь ее в покое, дорогая, — сказал он твердо. — У Меган есть своя голова на плечах. И неплохая.

Однажды в детстве Меган спросила отца, почему он так часто бывает в командировках.

— Ох, Мег, — вздохнул он. — Как бы мне хотелось, чтобы в этом не было необходимости. Видимо, я рожден, чтобы быть странствующим менестрелем.

Возвратившись домой после длительного отсутствия, он всегда старался наверстать упущенное и, вместо того чтобы пойти в гостиницу, предлагал закатить обед на троих дома.

— Анна Меган, — говорил он ей, — я приглашаю тебя на свидание.

«В кабинете все еще витает его дух, — думала Меган. — Этот добротный стол из красного дерева он откопал в магазине „Армии спасения“ и сам отреставрировал его. За ним столик с фотографиями ее и матери. Фолианты в кожаных переплетах между книгодержателями в виде львиных голов».

Девять месяцев она скорбела о нем как о погибшем. И сейчас ее скорбь лишь усилилась. «Если страховые агенты были бы правы, то он должен был стать ей чужим».

Меган посмотрела в глаза Филлипу Картеру.

— Они не правы, — вслух сказала она. — Я верю, что мой отец погиб. Я верю, что какие-то обломки его машины еще будут найдены. — Она обвела взглядом комнату. — Но справедливости ради мы не имеем права держать этот кабинет за отцом. На следующей неделе я приеду и заберу его личные вещи.

— Мы сами позаботимся об этом, Мег.

— Нет. Пожалуйста. Мне лучше разобрать его вещи здесь, чтобы не видела мама. Ведь она и без того так сильно страдает.

Филлип Картер согласно кивнул.

— Вы правы, Мег. Меня тоже беспокоит состояние Кэтрин.

— Именно поэтому я не решилась рассказать ей о том, что произошло позавчера вечером. — Она видела по лицу, как растет его беспокойство по мере ее рассказа об убитой женщине, похожей на нее, и о факсе, который пришел к ней посреди ночи.

— Мег, это уму непостижимо, — произнес он. — Надеюсь, ваш босс проследит, чтобы этим занялась полиция. Мы не можем допустить, чтобы с вами что-то случилось.

Повертев ключ в двери офиса фирмы «Коллинз энд Картер», Виктор Орзини удивился, что она была не заперта. В субботу вечером офис обычно находился в его полном распоряжении. Он вернулся после серии встреч в Колорадо и намеревался просмотреть накопившуюся почту и деловые бумаги.

Тридцати одного года, с непроходящим загаром, мускулистым и тренированным телом, он производил впечатление человека, который больше находится на воздухе, чем за рабочим столом в конторе. Смоляные волосы и крупные черты лица указывали на его итальянское происхождение. А яркой голубизной своих глаз он был обязан бабушке-англичанке.

Орзини работал у Коллинза и Картера уже почти семь лет. Он не рассчитывал торчать здесь всю жизнь и всегда рассматривал свое нынешнее положение как ступеньку к работе в более крупной фирме.

Брови у него вопросительно изогнулись, когда он толкнул дверь и увидел ревизоров. Нарочито бесстрастным тоном старший из них сообщил, что Филлип Картер и Меган Коллинз находятся в кабинете Эдварда Коллинза. Затем он торопливо поведал ему версию страховых агентов о том, что Коллинз сам предпочел скрыться.

— Это ахинея, — Виктор пересек приемную и постучал в закрытую дверь. Открыл ему Картер.

— О, Виктор, рад тебя видеть. Мы не ждали тебя сегодня.

Меган повернулась, чтобы поздороваться с ним. По ее лицу он понял, что она едва сдерживает слезы. Ему хотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее, но в голову не приходило ничего подходящего. Следователи уже допрашивали его по поводу телефонного разговора, который состоялся у него с Эдом Колллинзом как раз перед катастрофой. "Да, — ответил он тогда, — Эдвин сказал, что он въезжает на мост. Да, я уверен, что он сказал «въезжает», а не «съезжает» с моста. Вы считаете, что у меня плохо со слухом? Да, он хотел встретиться со мной следующим утром. В этом не было ничего необычного. Эд всегда пользовался своим автомобильным радиотелефоном".

Неожиданно в голове у него мелькнула мысль: сколько же пройдет времени, прежде чем кто-то усомнится в этом. Ведь он был единственным человеком, по словам которого Эд Коллинз в тот вечер въезжал на мост Таппан-Зи. Ему нетрудно было отметить озабоченность на лице Меган, когда он пожимал ее руку.

10

В три часа дня в воскресенье Мег встретила Бойла, оператора Пи-си-ди, на автостоянке возле клиники Маннинга.

Клиника стояла на склоне холма в двух милях от автострады № 7 в сельской местности Кент в сорока минутах езды от дома Меган. Здание было выстроено в 1890 году в качестве резиденции ловкого бизнесмена, у жены которого хватило здравого смысла, чтобы удержать своего амбициозного муженька от кричащей демонстрации своего стремительного взлета до положения торгового магната. Она убедила его, что дом в стиле английской сельской усадьбы впишется в окружающие красоты пейзажа гораздо лучше, чем замысленный им псевдодворец.

— Готов к детскому часу? — спросила Меган оператора, когда они потащились к клинике.

— Играют «Гиганты», а нам подсунули этих сосунков, — проворчал в ответ Стив.

Огромный вестибюль внутри особняка использовался в качестве приемного покоя. На стенах, отделанных дубовыми панелями, всюду красовались портреты детей, которые своим появлением на свет были обязаны прогрессу современной медицины. В огромном зале царила семейная атмосфера, во многом благодаря тому, что мебель в нем была сгруппирована так, чтобы способствовать интимным разговорам или неофициальным беседам.

На столах лежали журналы с записями, сделанными благодарными родителями. "Мы так хотели ребенка. Наша жизнь была неполной. И тогда мы записались на прием в клинику Маннинга... " "Я ходила к друзьям, чтобы посмотреть на их ребенка, и едва удерживалась от слез. Кто-то посоветовал мне воспользоваться лабораторным оплодотворением, и через пятнадцать месяцев после этого у нас родилась Джемми... "«Приближалось мое сорокалетие, и я знала, что скоро будет слишком поздно...»

Каждый год, в третье воскресенье октября, дети, зачатые в лаборатории клиники Маннинга, приглашались вместе со своими родителями, чтобы отметить этот успех. Меган выяснила, что в этом году разослано три сотни приглашений, свыше двухсот из которых приняты бывшими питомцами. Это был многолюдный, шумный и веселый праздник.

В одной из уютных гостиных Меган брала интервью у доктора Джорджа Маннинга, убеленного сединой семидесятилетнего директора клиники, и попросила его рассказать, в чем состоит суть лабораторного оплодотворения.

— Если прибегнуть к самым доступным терминам, — пояснил он, — то лабораторное оплодотворение можно охарактеризовать как метод, позволяющий женщине, страдающей бесплодием, иметь одного или нескольких детей, которых она так страстно желает. После того как установлен ее менструальный цикл, она начинает проходить медикаментозное лечение, направленное на стимуляцию выработки яичниками достаточного количества яйцеклеток, которые затем извлекаются из ее организма.

Партнер женщины предоставляет семенную жидкость для оплодотворения яйцеклеток в лабораторных условиях. На следующий день эмбриолог выясняет, произошло ли оплодотворение, и какие конкретно клетки оказались оплодотворенными. Если успех достигнут, гинеколог вводит одну или несколько оплодотворенных яйцеклеток, которые уже называются эмбрионами, в матку женщины. При наличии соответствующего запроса, оставшиеся эмбрионы сохраняются при низкой температуре для последующей имплантации.

Через пятнадцать дней делается первый анализ крови на беременность. — Доктор показал в сторону большого зала. — И, как вы можете судить по собравшейся сегодня здесь толпе, многие из этих анализов оказываются положительными.

— Да, могу, — согласилась Мег. — А каково соотношение удачных и неудачных исходов, доктор?

— Все еще не настолько высокое, как хотелось бы нам, но оно постоянно повышается, — торжественно заверил он.

— Благодарю вас, доктор.

Сопровождаемая Стивом, Меган взяла несколько интервью у матерей, которых просила поделиться своим личным опытом, связанным с зачатием детей в пробирках.

Одна из них, позируя перед камерой с тремя розовощекими отпрысками, говорила:

— Они оплодотворили четырнадцать яйцеклеток и имплантировали три. Результатом одной из них стала беременность, и вот он перед вами, — она с улыбкой посмотрела на старшего сына. — Крису сейчас семь лет. Остальные эмбрионы были заморожены. Я вернулась сюда пять лет назад, и в результате появился Тодди. Затем в прошлом году я предприняла еще одну попытку, и теперь Джилл — три месяца. Некоторые эмбрионы не перенесли оттаивания, но в лаборатории сохраняются при криогенной температуре еще два из них на случай, если когда-нибудь я смогу выкроить время еще на одного ребенка, — со смехом сказала она и бросилась вдогонку за своим четырехлетним малышом.

— Может быть, уже достаточно, Меган? — спросил Стив. — Мне бы хотелось успеть хотя бы на последний период игры «Гигантов».

— Давай побеседуем еще с одним из сотрудников клиники. Я понаблюдала за той женщиной и убедилась, что она, похоже, знает всех по именам.

Мег подошла к женщине и взглянула на табличку с ее именем.

— Могу ли я побеседовать с вами, доктор Петровик?

— Да, конечно. — Голос у Петровик был хорошо поставлен и имел лишь чуть заметный акцент. Среднего роста, с карими глазами и благородными чертами лица, она в обращении с людьми была скорее вежливой, чем дружелюбной. Но дети, тем не менее, ходили за ней гурьбой.

— Как давно вы работаете в этой клинике, доктор?

— В марте будет семь лет. Я — эмбриолог, в ведении которого находится лаборатория.

— Какие чувства вы испытываете к этим детям?

— Я чувствую, что каждый из них просто чудо.

— Благодарю вас, доктор.

— Хотя у нас уже достаточно отснятого материала, — сказала Мег Стиву, когда они покидали Петровик, — но все же хочется сделать еще и групповую съемку. Они соберутся через минуту.

Съемка делалась на лужайке перед входом в особняк. Царила обычная неразбериха, пока детей, от только что начавших ходить и до девятилетних подростков, расставляли в передних рядах; матери с грудными младенцами становились на заднем плане, а персонал занимал свои места по бокам.

Стоял яркий день бабьего лета, и, пока Стив наводил камеру, у Меган мелькнула мысль о том, что все без исключения дети выглядели хорошо одетыми и счастливыми. «А почему бы нет, — решила она. — Ведь все они являются желанными».

Из переднего ряда выскочил трехлетний мальчуган и бросился к своей беременной матери, которая стояла рядом с Меган. Голубоглазый и золотоволосый, с милой и застенчивой улыбкой, он обхватил колени матери.

— Сними это, — сказала Меган Стиву. — Он восхитителен. — Стив направил камеру на мальчугана как раз в тот момент, когда мать уговаривала его присоединиться к другим детям.

— Я здесь, Джонатан, — заверила она его, возвращая назад в шеренгу. — Ты сможешь видеть меня. Я обещаю, что не уйду никуда. — Она вернулась на свое прежнее место.

Меган подошла к ней.

— Не могли бы вы ответить на несколько вопросов? — спросила она, доставая микрофон.

— С радостью.

— Будьте добры, назовите ваше имя и скажите, сколько лет вашему мальчику.

— Я Дина Андерсон, а Джонатану уже почти три.

— Ребенок, которого вы ожидаете, тоже результат лабораторного оплодотворения?

— Да, и более того, он близнец Джонатана.

— Близнец? — В голосе Меган прозвучало удивление.

— Я знаю, что в это трудно поверить, — радостно произнесла Дина Андерсон. — Но, тем не менее, это так. Чрезвычайно редко, но эмбрион может разделиться в лаборатории точно так же, как и в чреве матери. Когда нам сказали, что одна из яйцеклеток разделилась, мы с мужем решили, что я попытаюсь выносить и родить каждого из близнецов по отдельности. Мы посчитали, что так у каждого из них будет больше шансов выжить в моем чреве. К тому же это удобней. У меня ответственная работа, и мне не хотелось бы оставлять двоих малышей с няней.

Нанятый клиникой фотограф щелкал своим аппаратом. Через секунду он крикнул: «О'кей, дети, спасибо».

Детвора рассыпалась в разные стороны, и Джонатан подбежал к матери. Дина Андерсон заключила сына в объятия.

— Я не могу представить себе жизни без него, — заметила она. — А дней через десять у нас будет Райан.

«Эта передача должна вызвать большой интерес», — подумала Меган.

— Миссис Андерсон, — сказала она убежденно, — если вы согласитесь, то я поговорю со своим боссом о создании телеочерка о ваших близнецах.

11

На обратном пути в Ньютаун Меган позвонила из автомобиля домой. Услышав автоответчик, она забеспокоилась, но ее тревоги быстро улеглись после звонка в гостиницу, где ей сказали, что миссис Коллинз находится в обеденном зале. «Передайте ей, что я в пути, — попросила она дежурную, — и встречусь с ней в гостинице».

Следующие пятнадцать минут Меган ехала как будто на автопилоте. Возможность сделать телеочерк, идею которого она подбросит Уайкеру, действовала на нее возбуждающе. И в этом ей поможет Мак. Будучи специалистом в области генетики, он сможет дать ей квалифицированный совет и подкинуть необходимую литературу, чтобы она смогла ознакомиться со всеми аспектами искусственного оплодотворения, включая статистику успехов и неудач. Остановившись перед светофором, она взяла радиотелефон и набрала его номер.

Трубку взял Кайл. Меган удивленно вскинула брови, услышав как изменился его тон, когда он сообразил, кто звонит. "Что гнетет его? — удивилась она, когда мальчик, нарочито игнорируя ее приветствие, передал трубку отцу.

— Привет, Меган. Чем могу помочь? — Как всегда, звук его голоса знакомой болью отозвался в сердце Меган. Она называла его лучшим другом, когда ей было десять лет, увлеклась им в двенадцать, а к шестнадцати всерьез влюбилась в него. Через три года он женился на Джинджер. Она была у него на свадьбе и с трудом пережила этот день своей жизни. Мак был помешан на Джинджер, и Меган подозревала, что даже спустя семь лет, если Джинджер постучит в дверь и поставит свой чемодан, Мак примет ее. Мег никогда не признавалась себе в том, что, как бы она ни старалась, ей не удастся перестать любить Мака.

— Мне может понадобиться кое-какая профессиональная помощь, Мак. — Когда ее машина миновала перекресток и набрала скорость, она рассказала о своем посещении клиники и телеочерке, который она замышляла сделать.

— Мне желательно побыстрее получить эту информацию, чтобы я смогла заинтересовать в ней своего босса.

— Я могу предоставить тебе ее прямо сейчас. Мы с Кайлом как раз отправляемся в гостиницу. Я захвачу все с собой. Хочешь пообедать с нами?

— Все получается как нельзя лучше. До встречи. — Она положила трубку.

На часах было почти семь, когда она добралась до города. На улице холодало, и вечерний бриз превратился в порывистый ветер. Свет фар выхватывал отдельные деревья, все еще покрытые густой листвой, которая беспокойно колыхалась на ветру, бросая такие же мечущиеся тени на дорогу. В этот момент они напомнили ей темные и неспокойные воды Гудзона.

«Сосредоточься на том, как ты собираешься преподнести Уайкеру идею специального очерка о клинике Маннинга», — яростно убеждала она себя.

Филлип Картер сидел в «Драмдоу» за столиком у окна, накрытым на троих. Он помахал Меган.

— Кэтрин на кухне устраивает разнос шеф-повару, — сказал он ей. — За соседним столиком, — кивнул он в сторону, — заказали недожаренный бифштекс. По словам твоей матери, то, что им подали, могло сойти за хоккейную шайбу. В действительности, он был средней зажаренности.

Меган опустилась на стул и улыбнулась:

— Лучше всего для нее было бы, если бы повар плюнул на все и ушел. Тогда ей пришлось бы вернуться на кухню. Это отвлекло бы от неприятностей. — Она потянулась через стол и дотронулась до руки Филлипа. Спасибо вам за то, что пришли.

— Надеюсь, ты еще не обедала. Мне удалось уговорить Кэтрин пообедать со мной.

— Великолепно. А что, если я только выпью кофе с вами? С минуты на минуту здесь будут Мак с Кайлом, которым я уже обещала пообедать вместе. По правде, говоря, я хочу воспользоваться мозгами Мака.

За обедом Кайл продолжал дуться на Меган. В конце концов, она не выдержала и вопрошающе вскинула брови на Мака, который лишь пожал плечами и пробормотал: «Не спрашивай». Мак предостерег ее в отношении телеочерка, который она планировала: «Ты права, здесь много неудач, и это очень дорогостоящая процедура».

Мег смотрела на Мака и его сына. Они были такие одинаковые. Ей вспомнилось, как сжимал ее руку отец на свадьбе Мака. Он понимал. Он всегда понимал ее.

Когда обед заканчивался, она сказала:

— Я посижу с мамой и Филлипом несколько минут, — и, положив руку на плечи Кайла, добавила: — Увидимся позднее, дружочек.

Он обиженно отстранился.

— Эй, да ладно... — сказала Меган. — С чего это ты?

К своему удивлению, она увидела в его глазах слезы:

— Я думал, что ты мой друг. — Он стремительно отвернулся и побежал к двери.

— Я разберусь с ним, — пообещал Мак и бросился догонять сына.

В семь часов вечера в расположенном неподалеку Бриджуотере Дина Андерсон с Джонатаном на коленях допивала очередную чашку кофе и рассказывала мужу о встрече в клинике Маннинга.

— Мы можем стать знаменитыми, — говорила она. — Меган Коллинз, ну ты знаешь, репортер с третьего канала, хочет получить у своего начальства разрешение присутствовать в клинике во время моих родов и снять Джонатана со своим маленьким братцем сразу же после его появления на свет. Если ее босс даст «добро», она впоследствии, время от времени, будет фиксировать на пленке, как они растут.

На лицо Дональда Андерсона легла тень сомнения.

— Дорогая, я не уверен, что нам нужна подобная известность.

— О, да что ты. Это будет так интересно. К тому же я согласна с Меган, что чем больше желающих иметь детей узнают о различных методах искусственного оплодотворения, тем скорее они поймут его преимущества. Этот парнишка, без всяких сомнений, стоит всех расходов и потраченных сил.

— Голова этого парнишки скоро окажется в твоей чашке с кофе. — Андерсон встал, обошел вокруг стола и взял у жены сына. — Пора в постель, Бонзо, — объявил он и добавил: — Если ты хочешь этого, то я не возражаю. И в самом деле, было бы неплохо иметь кое-какие профессиональные видеозаписи детей.

С нежностью во взгляде Дина смотрела, как ее синеглазый и светловолосый муж нес по лестнице как две капли воды похожего на него Джонатана. Она уже приготовила все ранние фотографии своего первенца, чтобы сравнить их с будущим фото Райана. В клинике у нее остается еще один эмбрион. "Года через два мы попытаемся завести еще одного ребенка, и, возможно, он будет похож на меня, — подумала она, глядя в зеркало над сервированным столом, откуда на нее смотрела женщина с матовым оттенком кожи, карими глазами и жгуче-черными волосами. «Это будет не так уж плохо», — пробормотала она про себя.

В гостинице, потягивая вторую чашку кофе в обществе своей матери и Филлипа, Меган слушала его хладнокровные рассуждения об исчезновении ее отца.

— Большой заем, который Эдвин сделал под залог страхового полиса, играет на руку страховой компании. Как вам было уже сказано, они воспринимают это обстоятельство как свидетельство того, что по известным ему причинам, он собирал наличные. Меня уведомили, что наряду с его личной страховкой, они не собираются также выплачивать предпринимательскую страховку, которая полагается вам как компенсация за то, что он являлся старшим компаньоном фирмы.

— Таким образом, — тихо произнесла Кэтрин Коллинз, — из-за того, что я не могу подтвердить смерть мужа, я должна всего лишиться. Филлип, причитаются ли Эдвину еще какие-либо деньги за его прошлую работу?

Его ответ был прост:

— Нет.

— Как идет охота за головами в этом году?

— Не очень хорошо.

— Вы одолжили нам 45 тысяч долларов, пока мы ждали, что тело Эдварда будет найдено.

Неожиданно его взгляд стал жестким:

— Кэтрин, я рад помочь вам и охотно бы увеличил эту сумму. Когда смерть Эда будет подтверждена, вы сможете вернуть мне эти деньги из суммы, на которую застрахована его доля в фирме.

Она положила свою руку на его.