70

— Вам звонит Бенджамин Флетчер, — объявила Анна по внутренней связи. Джеф Макингсли глубоко вздохнул и взял трубку.

— Привет, Бен, — тепло сказал он. — Как ты?

— Привет, Джеф. Рад слышать тебя, но уверен, что тебя мало интересует состояние моего здоровья, которое могло бы быть лучше, если оно тебя действительно волнует.

— Ну, конечно, мне интересно, как ты поживаешь, но сейчас ты прав, я звонил тебе по-другому поводу. Мне нужна твоя помощь.

— Не уверен, что смогу тебе помочь, Джеф. Этот Уолш, которого ты называешь детективом, запугивает моего клиента.

— Да, я слышал, прости. Мои извинения.

— Я слышал, что Уолш нагнетает суматоху, он считает, что моя клиентка слишком быстро переехала, не зная, что убийца, возможно, все еще скрывается в округе. Мне это не нравится.

— Бен, я тебя не виню. Послушай. Ты знаешь, что твоя новая клиентка, Силия Нолан — это Лиза Бартон?

Джеф услышал, как на другом конце провода резко вздохнули, и понял, что Бенджамин Флетчер не догадывался о том, что Силия и Лиза — один и тот же человек. — У меня неопровержимое доказательство, — сказал он. — Отпечатки пальцев.

— Тебе бы лучше не приобщать их к делу, — резко сказал Флетчер.

— Бен, сейчас уже неважно, как я их раздобыл. Мне нужно поговорить с Силией. Я хотел бы задать всего пару вопросов о двух убийствах, произошедших на прошлой неделе, но также есть еще кое-что, что нужно с ней обсудить. Тебе имя Зак Виллет о чем-нибудь говорит?

— Конечно. Он тот самый тип, который давал ее отцу уроки верховой езды. Даже когда она была под стражей и ничего не говорила, она постоянно повторяла это имя. Так что с ним?

— Вчера вечером Зака застрелили в его собственной машине. Силия, очевидно, договаривалась с ним о встрече. Ее отпечатки пальцев найдены на машине Зака и на дверном звонке. Я ни на минуту не сомневаюсь в ее непричастности, но мне нужна ее помощь. Мне нужно знать, зачем ей надо было встретиться с ним и зачем он сказал мне буквально вчера, что ему, мне и Силии нужно увидеться. Ты позволишь поговорить с ней? Я беспокоюсь, что, возможно, ей угрожает опасность.

— Я поговорю с ней и тогда приму решение. Конечно же, я должен присутствовать, если она согласится встретиться с тобой, и в любой момент, когда я скажу «хватит», ты прекратишь допрос. Я позвоню ей сейчас, а потом свяжусь с тобой, — сказал Флетчер.

— Прошу тебя, — настаивал Джеф. — Перезвони сразу, как сможешь. Любое время и место, которое она назначит, мне подойдет.

— Хорошо, Джеф, и вот что я тебе еще скажу. Возьми одного человека из тех, кто на тебя работает, для ее охраны. Я должен быть уверен, что ничего не случится с этой прекрасной леди.

— Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось, — уверенно сказал Джеф. — Но ты должен позволить мне поговорить с ней.

71

Джек выиграл пари. Я согласилась с тем, что мои глаза выглядели все еще уставшими, но настояла на том, что причиной всему была головная боль, а не то, что я была так подавлена. Вместо того чтобы заплатить ему сто триллионов долларов, я пошла с Джеком пообедать в кафе и купила ему мороженое на десерт. Я не снимала темные очки и сказала Джеку, что мне больно смотреть на свет из-за головной боли. Поверил ли он? Не знаю. Сомневаюсь. Он умный и проницательный мальчик.

После этого мы поехали в Морристаун. Джек вырос из своей одежды, купленной ему еще в прошлом году, и ему нужно было купить несколько свитеров и брюк. Также как и все дети, он не любил долго ходить по магазинам, так что я осталась со списком предметов первой необходимости, который я предварительно набросала. Меня пугало сознание того, что я могла потерять Джека. Если меня арестуют, кто ему будет покупать вещи?

Приехав домой, мы обнаружили два сообщения на автоответчике. Я отправила Джека наверх отнести его новые вещи и примерить их самостоятельно. Как всегда, я очень боялась, что меня ждет одно из сообщений для Лиззи Борден, но они оба были от Бенджамина Флетчера с просьбами перезвонить ему немедленно.

«Меня собираются арестовать, — подумала я. — У них есть мои отпечатки пальцев. Он собирается мне сказать, чтобы я вернулась». Я дозвонилась до него только с третьего раза.

— Мистер Флетчер, это Силия Нолан, вы мне звонили, — сказала я, стараясь скрыть волнение в голосе.

— Первое, чему должен научиться клиент — это доверять своему адвокату, Лиза, — сказал он мне.

Лиза. За исключением доктора Морана в первые дни моего лечения и Мартина, когда он бредил, меня не называли Лизой с тех пор, как мне было десять лет. Я всегда представляла себе, как кто-то неожиданно выговаривает мое имя и срывает с меня мой тщательно продуманный образ. Тот будничный тон, которым Флетчер произнес мое имя, немного уменьшил шок от того, что он знает, кто я.

— Я не была уверена вчера, говорить вам об этом или нет, — ответила я. — И до сих пор не уверена, могу ли я вам доверять.

— Вы можете мне доверять, Лиза.

— Откуда вы знаете, что это я? Вы узнали меня вчера?

— Не могу сказать, что узнал. Час назад Джеф Макингсли сказал мне это.

— Вам сказал Джеф Макингсли!

— Он хочет поговорить с вами, Лиза. Но сначала я должен быть абсолютно уверен, что если я разрешу вам это сделать, то это будет только в ваших интересах. Не беспокойтесь, я тоже там буду. Но повторю еще раз, я очень беспокоюсь. Он говорит, что вы оставили отпечатки пальцев на дверном звонке и на двери машины, где нашли труп. И как я уже сказал, он тоже знает, что вы Лиза Бартон.

— Меня арестуют? — я с трудом выговорила эти слова.

— Нет, если я буду вам помогать. Все это очень необычно, но прокурор верит, что вы не имеете ничего общего с убийством. Однако он думает, что вы сможете помочь ему выяснить, кто это сделал.

Я закрыла глаза, всем телом почувствовав облегчение. Джеф Макингсли не поверил в мою причастность к смерти Зака!

Поверит ли он мне, если я скажу, что Зак видел Тэда Картрайта перед смертью моего отца? Если поверит, то, может быть, он был бы прав, когда сказал, что все будет хорошо. Интересно, он уже знал о том, что я Лиза, когда говорил мне об этом? Я рассказала Бенджамину Флетчеру о Заке Виллете. Я рассказала ему о своих подозрениях, что смерть моего отца не была случайной, о том, что я брала уроки верховой езды у Зака, поэтому я его и знала. Я рассказала Флетчеру, что вчера пообещала Заку один миллион сто тысяч долларов, если он сообщит полиции, что же произошло на самом деле, когда мой отец упал с обрыва.

— Как Зак отреагировал на это, Лиза?

— Зак уверял меня, что скакавший позади Картрайт подгонял лошадь моего отца и вынудил ее свернуть на опасную тропу, а затем испугал ее, выстрелив из пистолета. Зак сохранил пулю и гильзу. И даже сделал снимки пули, застрявшей в стволе дерева. Все эти годы он хранил свидетельства виновности Картрайта. Вчера он мне сказал, что Картрайт угрожает ему. Действительно, во время нашей вчерашней встречи Заку позвонили на мобильный. Я уверена, что звонил Тэд Картрайт, потому что, несмотря на то, что Зак не называл звонившего по имени, он рассмеялся и саркастически сообщил тому, что у него нет необходимости жить в его доме, поскольку он получил более интересное предложение.

— Вы предоставите Джефу Макингсли в высшей степени важные материалы, Лиза. Но объясните мне вот что: почему ваши отпечатки пальцев были обнаружены на машине и дверном звонке?

Я рассказала Флетчеру о договоренности встретиться с Заком, о том, что он не отвечал на звонки в дверь, и как затем я увидела его в машине, а потом меня охватила паника, и я стремглав бросилась домой.

— Еще кто-нибудь знает, что вы там были, Лиза?

— Нет, даже Алекс. Но я позвонила вчера моему консультанту по инвестированию и сказала, чтобы он был готов перевести деньги, которые я обещала Заку, на его личный счет. Он может это подтвердить:

— Хорошо, Лиза, — сказал Бенджамин Флетчер. — Какое время для вас удобно, чтобы подъехать в офис к прокурору?

— Мне нужно позвонить няне. Около четырех будет подходящее время.

— Договорились, в четыре часа, — подтвердил Флетчер.

Я положила трубку, и откуда-то из-за спины Джек спросил:

— Мама, тебя арестуют?

72

Большинство следователей прокуратуры, в том числе из других подразделений, были мобилизованы на расследование тяжких преступлений в Мендхеме. В три часа группа, анализировавшая телефонные звонки Чарли Хетча, Тэда Картрайта, Робин Карпентер и Генри Палея, была готова представить результаты работы Джефу.

— За последние два месяца Картрайт связывался с Заком Виллетом шесть раз, — сообщила Лиз Рейли, новый следователь. — В последний раз это было вчера днем в 15:06.

— Миссис Нолан могла слышать этот разговор, — прокомментировал Джеф. — Это было как раз в тот момент, когда она закончила урок верховой езды с Заком.

— За последние несколько месяцев Картрайт и Генри Палей много разговаривали друг с другом, — доложил один из «старичков», Нэн Ньюман, — но ни одного телефонного разговора, состоявшегося между Генри и Чарли Хетчем, мы не нашли.

— Мы знаем, что Палей и Картрайт совместными усилиями пытались принудить Джорджет продать дом на 24-й магистрали, — сказал Джеф. — Палей — гнусный тип, и он не смог объяснить, где находился, когда Хетча застрелили. Мне нужно знать, где он находился, прежде чем я исключу его из списка подозреваемых в одном из этих преступлений. Я попросил его прийти ко мне с адвокатом. Они будут здесь в пять, а Тэд Картрайт придет со своим адвокатом в шесть.

— Мы знаем, что Робин Карпентер — лгунья, — продолжил он. — Она солгала о встрече со своим братом в «Пэтси». Его карточка E-ZPass показывает, что тем вечером он въехал в Нью-Йорк в восемнадцать сорок, это полностью совпадает с тем, что его бывшая жена сказала Анджело. В ресторане «Пэтси» видели, что Робин передала Хетчу, как оказалось, две тысячи долларов, что, по моему мнению, является исключительно щедрым подарком на день рождения, если только в обмен он не готовился оказать ей какую-нибудь услугу.

— С прошлой пятницы Карпентер не звонила Хетчу. Я полагаю, что для связи с ним она использовала некий заранее оплаченный анонимный телефон. Она, должно быть, велела ему достать такой, поскольку женщина, чей газон он косил, видела, как он держал два телефона. Я догадываюсь, что один был его обычным сотовым телефоном, а другой — незарегистрированным. Я также считаю, что, когда он ответил на тот звонок, он назначил встречу кому-то у просвета в живой изгороди.

— Конечно же, мы не можем быть уверены, что именно Робин сделала тот последний звонок, но я готов поспорить на мое ранчо, что Чарли Хетчу пришел конец в ту самую минуту, когда его наниматель узнал, что его джинсы, мокасины и резные фигурки конфискованы. Чарли был не из тех, кто выдерживает интенсивный допрос.

Следователи молчаливо слушали, следя за логическим ходом мысли Джефа в надежде на возможность внесения существенных добавлений в его анализ ряда событий, результатом которых явились убийства.

— Тэд Картрайт ненавидел Джорджет Гроув и хотел завладеть ее имуществом, что дает ему, по крайней мере, мотив для ее убийства, — продолжал Джеф. — Мы знаем, что он каким-то образом действовал вместе с Робин Карпентер и что они встречались, и, может быть, встречаются до сих пор. Возможно, Зак Виллет вымогал у Тэда деньги все эти годы с тех пор, как умер Уилл Бартон. Мы узнаем об этом больше, когда поговорим с миссис Нолан.

— Надеюсь, что нам повезет, и мы сумеем раскрыть эти преступления в считаные дни, — сказал он коллегам; затем увидел, что Морт Шелли открыл дверь в его кабинет. Они обменялись взглядами, и Шелли ответил на безмолвный вопрос Джефа:

— Он находится там, где и говорил. За ним следят.

— Постарайся, чтобы его не упустили, — тихо сказал Джеф.

73

Это было то самое здание суда, в котором слушалось мое дело. Когда я шла по его коридорам, в памяти всплыли те страшные дни. Я вспомнила непроницаемый взгляд судьи. Я вспомнила, что боялась своего адвоката, не доверяла ему, но меня заставили сидеть рядом с ним. Я вспомнила, как слушала свидетелей, подтверждающих, что я хотела убить маму. Я вспомнила, как старалась сидеть прямо: мама всегда следила за тем, чтобы я не горбилась, а это было непросто, ведь даже в детские годы я была очень высокого роста.

Бенджамин Флетчер ждал меня внутри, перед главным входом в прокуратуру. Он был одет лучше, чем в тот раз, когда мы встретились с ним в его офисе. Белая рубашка выглядела в меру накрахмаленной, темно-синий костюм был выглажен, галстук был на месте. Когда я вошла, он взял мою руку и подержал в своей некоторое время.

— Кажется, я должен принести извинения маленькой девочке десяти лет, — сказал он. — Я спас этого ребенка, но признаюсь, что принял версию случившегося, которую отстаивал Картрайт.

— Я знаю, — ответила я, — но самое главное, что вы спасли меня.

— Вердикт был «не виновна», но были обоснованные сомнения. Большинство, включая судью, включая меня, чувствовали, что, вероятно, вы были виновны. Когда этот последний эпизод останется позади, я постараюсь всем кругом объяснить, через что вы прошли; пусть все узнают, что и сейчас, и тогда вы были невинной жертвой.

Мои глаза загорелись от волнения. Для Флетчера это не осталось незамеченным.

— И денег с вас не возьму, — добавил он. — Я говорю об этом с болью в душе.

Я засмеялась, на что он и рассчитывал. Неожиданно я почувствовала необыкновенное спокойствие и уверенность в том, что этот неповоротливый семидесятилетний старик позаботится обо мне.

— Меня зовут Анна Мэллой, я секретарша мистера Макингсли. Следуйте за мной.

Выглядела она лет на шестьдесят. У нее было приятное лицо, держалась она уверенно и была достаточно шустрой для своих лет. Пока я шла за ней, у меня родилось подозрение, что она была одной из тех секретарш-мамаш, которые думают, что знают все лучше своих начальников.

Офис Джефа Макингсли, угловой планировки, был достаточно просторный и уютный. Подсознательно мне всегда нравился этот человек, и мое отношение к нему ничуть не изменилось даже после обиды за то, что он однажды не удосужился встать и проводить меня к выходу. Сейчас же он вышел из-за стола, чтобы поприветствовать нас. В тот день я проявила весь свой талант в искусстве накладывания макияжа, чтобы скрыть опухшие веки, но, думаю, это мне мало помогло, если помогло вообще.

Бенджамин Флетчер сидел прямо передо мной с видом старого льва, готового вонзить когти при малейшей опасности. Несмотря на это, я рассказала Джефу все, что мне было известно о Заке. Я рассказала, что, будучи десятилетней девочкой в центре содержания малолетних преступников, я испытывала спазмы от наката горя при звуке его имени. И только теперь, в последние две недели, мне удалось ясно вспомнить последние слова матери:

«Ты сказал мне, когда был пьян. Ты убил моего мужа. Ты сказал, что Зак видел тебя при этом».

— Вот почему моя мать выгнала его, — сказала я Джефу. В комнате также присутствовали детектив Ортиз и стенографистка, но мне не было до них никакого дела. Я хотела, чтобы этот человек, давший присягу защищать достоинство и права граждан нашей страны, понял, что моя мама была достаточно мудрой женщиной, и потому боялась Тэда Картрайта.

Он позволил мне говорить и почти не перебивал. Думаю, я отвечала на все вопросы, которые он предполагал задать мне. Когда я описывала, как ехала к Заку, звонила в звонок и как увидела его в машине, он попросил уточнить детали.

Закончив рассказ, я посмотрела на Бенджамина Флетчера и, зная, что ему это не понравится, сказала:

— Мистер Макингсли, я хочу, чтобы вы задали мне любые вопросы, какие хотите, о Джорджет Гроув и Чарли Хетче. Полагаю, вы знаете сейчас, почему я добралась до дома так быстро с Холланд-роуд. Эту дорогу я знала с детства. Моя бабушка жила неподалеку.

— Подождите, — перебил Бенджамин Флетчер, — мы договорились, что не будем обсуждать другие дела.

— Но мы должны, — сказала я. — Все равно выяснится, что я Лиза Бартон. — Я посмотрела на Джефа Макингсли. — Средства массовой информации уже знают?

— На самом деле как раз журналистка Дрю Перри первой раскрыла нам ваш секрет, — подтвердил Джеф. — Возможно, вы захотите с ней переговорить. Я думаю, она отнесется с сочувствием и пониманием. — Потом он добавил: — А ваш муж знает, что вы Лиза Бартон?

— Нет, — ответила я. — Это было огромной ошибкой, но я обещала отцу Джека, моему первому мужу, никому не раскрывать мое прошлое. Конечно, теперь я расскажу Алексу, и мне остается только надеяться, что наши отношения це пострадают.

На протяжении последующих сорока минут я отвечала на все вопросы прокурора, связанные с моим кратким знакомством с Джорджет Гроув и с моей полной неосведомленностью о Чарли Хетче. Я даже рассказала ему о телефонных звонках с вопросами про Малютку Лиз и о посланиях, которые получала.

Без десяти пять я поднялась:

— Если это все, я должна вернуться домой, — сказала я. — Мой ребенок очень беспокоится, если меня долго нет. Если у вас появятся еще какие-нибудь вопросы, просто позвоните мне. Я с удовольствием отвечу на них.

Джеф Макингсли, Флетчер и детектив Ортиз тоже поднялись. Я не знаю почему, но у меня возникло чувство, что все трое смотрят на меня так, словно им кажется, что меня нужно защищать. Мы с Флетчером попрощались, и я вышла из кабинета. За секретарским столом Джефа сидела женщина с пышными седыми волосами. Она была явно очень рассержена. Я узнала ее и вспомнила, что она была в «Обители» в тот день, когда дом разукрасили, представительница средств массовой информации, появившаяся на месте преступления.

Она сидела спиной ко мне, и я услышала, как она говорила:

— Я рассказала Джефу о Силии Нолан, потому что считала своим долгом предупредить его. И в благодарность я потеряла свое эксклюзивное право. «Нью-Йорк Пост» собирается посвятить всю третью страницу и, возможно, даже первую полосу «Возвращению Малютки Лиз», они фактически собираются обвинить ее в совершении всех трех убийств.

Кое-как я добралась до машины. Кое-как я сумела остаться спокойной, прощаясь с Бенджамином Флетчером. Кое-как я очутилась дома. Я заплатила Сью, поблагодарила ее и отказалась от ее предложения приготовить нам ужин; она предложила приготовить ужин, потому что я выглядела очень бледной, как она сказала. Думаю, так и было.

«Разумеется, я расстроена, подумала я. — Завтра я буду в главной роли в „Возвращении Малютки Лиз“, и с того дня я уже никуда не смогу уехать или скрыться без того, чтобы меня не называли Малюткой Лиз».

Когда доставили пиццу, мы с Джеком съели по паре кусочков. Джек определенно заболевал. Я увела его наверх в спальню в восемь часов.

— Мама, я хочу уснуть с тобой, — закапризничал Джек.

Меня это устраивало. Я закрыла дверь и завела будильник, потом позвонила Алексу на мобильный. Как я и думала, он не ответил. Ранее он говорил мне что-то о деловом обеде. Я оставила сообщение, что рано лягу спать и выключу телефон, и попросила позвонить мне в шесть утра по чикагскому времени. Я сказала, что мне необходимо сказать ему что-то важное.

Я приняла снотворное, забралась в постель, обняла Джека и крепко уснула.

Не знаю, как долго я спала, но было очень темно, когда я почувствовала, как чьи-то руки приподнимают мою голову, и услышала шепот:

— Выпей это, Лиза.

Я попробовала сжать губы, но сильная рука разжала мне рот и заставила меня глотать горькую жидкость с раздавленными таблетками снотворного.

Откуда-то доносился удаляющийся плач Джека.

74

— Дрю, утечка информации произошла не из этого кабинета, — выпалил Джеф, вконец выведенный из себя репортершей. — Мне кажется, ты забываешь, что Клайд Эрли, в том числе, тоже знает, что Силия Нолан — это Лиза Бартон. Мы не знаем, скольким еще известно, кем она является на самом деле. Честно говоря, я думаю, что режиссер безобразия в доме на Олд-Милл-лейн был хорошо осведомлен о том, кто такая Силия Нолан. «Пост» будет копаться в старой истории и будет пытаться связать ее с тремя недавними убийствами, но газета действует в ошибочном направлении. Будь рядом, и, возможно, я смогу рассказать тебе правду, и ты обнаружишь для себя что-то новое.

— Ты играешь со мной в открытую, Джеф? — злость Дрю почти прошла, ее взгляд стал мягче, сжатые губы расслабились.

— А я и не думал, что ты подозревала меня в неискренности с тобой, — ответил Джеф тоном, в котором чувствовалось как раздражение, так и понимание.

— Ты предлагаешь мне ждать поблизости?

— Я лишь говорю, что в скором времени нас ожидает нечто сенсационное.

Они стояли в дверях кабинета Джефа. Джеф вышел, как только услышал, что Дрю начала разговаривать на повышенных тонах.

Анна подошла к ним.

— Ты не представляешь, что ты сделала с той бедной девочкой, Дрю, — набросилась она на нее. — Надо было видеть выражение ее лица, когда ты кричала о «Возвращении Малютки Лиз». Она вынуждена жить в «Обители Малютки Лиз», бедняжка. Она была в отчаянии.

— Вы говорите о Силии Нолан? — спросила Дрю.

— Она ушла, как только вы вошли, — ответила Анна. — Она была со своим адвокатом, мистером Флетчером.

— Он снова адвокат Лизы, то есть Силии? Он предсташтяет ее интересы?

Дрю поняла слишком поздно, что Джеф скрыл от Анны, кем является Силия на самом деле.

— Я побуду здесь, Джеф, — виноватым голосом добавила Дрю.

— Я жду Генри Палея и его адвоката, — сказал Джеф Анне. — Уже пять часов. Ты можешь идти.

— Ни за что, — сказала ему Анна. — Джеф, Силия Нолан — на самом деле Лиза Бартон?

Джеф так взглянул на Анну, что ее следующий вопрос застрял у нее в горле.

— Я проведу мистера Палея к вам в кабинет, когда он придет, — сказала Анна. — Цените вы или нет, но я умею отличать действительно конфиденциальное.

— Вот как? А я и не знал, что есть разница между чем-то «конфиденциальным» и «действительно конфиденциальным», — сказал Джеф.

— Разница существует, — живо заверила его Анна. — Смотрите, не мистер ли Палей направляется сюда?

— Да, это он, — сказал Джеф. — А за ним его адвокат. Проводите их сразу ко мне.

Генри Палей прочитал заявление, которое, конечно же, было подготовлено его адвокатом.

Он был младшим партнером Джорджет Гроув в агентстве недвижимости на протяжении более двадцати лет. Хотя у него с Джорджетт были разногласия по поводу совместного владения недвижимостью на 24-й магистрали и того, не пора ли ему выйти из бизнеса, они оставались хорошими друзьями.

— Меня лично очень расстроило, когда я узнал, что Джорджет рылась в моем столе и забрала папку с заметками, содержащими основные пункты контрактов с Тэдом Картрайтом, — сказал Генри деревянным голосом.

Генри признал, что в доме на Холланд-роуд бывал чаще, чем утверждал ранее, но настаивал, что неточность объясняется только небрежным ведением ежедневника.

Далее он рассказал, что примерно год назад Тэд Картрайт предложил ему сто тысяч долларов, если сумеет убедить Джорджет продать землю на 24-й магистрали под коммерческие здания. Но она не была в этом заинтересована, поэтому ничего с места и не сдвинулось.

— Также был вопрос о моем местонахождении в момент убийства садовника Чарли Хетча, — зачитал Генри. — Я уехал из офиса в пятнадцать минут второго и направился прямиком в «Агентство недвижимости Марка Граннона». Там я встретил кузена Джорджет Гроув, Томаса Мэдисона. Мистер Граннон сделал предложение о покупке нашего агентства.

«Что касается покойного Чарли Хетча, я, возможно, видел его, когда показывал особняки и участки, на которых он оказывал услуги по уходу за садом и лужайкой. Но я ни разу не обмолвился с ним ни словом.

Что касается самого последнего убийства, которое может иметь отношение к семье Бартонов, могу сказать следующее: я никогда не встречал жертву, Зака Виллета, и никогда не ездил верхом, я даже уроки верховой езды никогда не брал.

Генри ухитрился достаточно умело завершить свое заявление, и был явно доволен собой. Он посмотрел на Джефа:

— Я считаю, что рассказал все.

— Возможно, — с улыбкой ответил Джеф. — У меня есть еще один вопрос. Не думаете ли вы, что Джорджет Гроув, зная о ваших теплых отношениях с Тэдом Картрайтом, скорее бы оставила за собой недвижимость на 24-й магистрали, нежели вместе с вами продала ее под коммерческую застройку? Учитывая то, что я о ней слышал, она скорее поступила бы именно так.

— Я протестую, — возмутился адвокат Палея.

— Мистер Палей, во время убийства Джорджет вы находились недалеко от Холланд-роуд. Ее смерть позволила вам заключить намного более выгодную сделку, чем та, которую предлагал Картрайт. На сегодня достаточно. Спасибо за то, что пришли и сделали заявление, мистер Палей.

75

Тяжелая рама от зеркала, превращенная в хранилище памятных вещей, связанных с двадцатипятилетней годовщиной деятельности Зака Виллета, была размещена на широком столе в свободном кабинете рядом с кабинетом Джефа Макингсли.

Следователь Лиз Рейли работала в прокуратуре всего несколько месяцев, но ей был поручен самостоятельный участок в расследовании убийства. Ей дали задание изучить каждую визитку и записку, наклеенную на раму, и тщательно поискать какую-нибудь фотографию с изображением пули, застрявшей в стволе дерева, ограде или стене сарая. Ей сказали, что можно будет сделать увеличение фотографий. На них также могли быть запечатлены тропы для верховых прогулок, в том числе указатель опасной тропы. Следователи также изучали все, что нашли в квартире Виллета, надеясь обнаружить выпущенную пулю и стреляную гильзу.

Лиз чувствовала: она выудит что-то важное из вороха визиток и записок, наклеенных на раму. Она радовалась всякой возможности побывать на месте преступления, потому что ей нравился процесс собирания улик, и поэтому она прибыла в квартиру Зака Виллета вскоре после того, как туда приехала бригада криминалистов, которая осматривает место происшествия первой.

Лиз была уверена, что коллаж является идеальным местом, чтобы спрятать фотографию или любой маленький предмет, который легко обнаружить в ящике стола или папке.

Клейкая лента, на которой держались фотографии и заметки, была высохшей и потрескавшейся. Теперь их будет легко снять с пробкового листа, который Зак прикрепил внутри рамы для их размещения. Очень скоро рядом с рамой выросла стопка аккуратно сложенных фотографий. Лиз с удовольствием прочитала несколько открыток с поздравлениями «Готовься, Зак, впереди еще 25!», «Гарцуй, ковбой!», «Желаю счастливых тропинок!».

Она поглядывала на очередную открытку и потом снимала ее с рамы.

Казалось, это была бессмысленная работа. Лиз продолжала трудиться до тех пор, пока на доске не осталась только карикатура, нарисованная карандашом на плотном картоне. Она как будто была прикреплена булавками, а не приклеена. «Эту тоже придется снять», — подумала Лиз.

Сняв карикатуру, Лиз перевернула ее. На обратной стороне был приклеен конверт размером 12, 5 на 20 см. Лиз побоялась вскрывать конверт без свидетелей.

Она прошла по коридору и подошла к кабинету прокурора. Дверь была открыта. У окна, потягиваясь, стоял Джеф Макингсли.

— Мистер Макингсли, позвольте вам кое-что показать.

— Я тебя слушаю.

— Этот конверт был прилеплен за карикатурой Зака Виллета.

Джеф бросил взгляд на конверт, затем на Лиз и снова на конверт.

— Если это то, о чем я думаю… — сказал он. Не закончив, он подошел к столу и достал из ящика ножик для вскрытия конвертов.

Он разрезал пленку, открыл конверт и потряс его. На стол упали два металлических предмета.

Джеф засунул руку в конверт и достал оттуда написанное от руки письмо и полдюжины снимков. Первый был сделан крупным планом — костлявая рука указывала на дерево, где была четко видна пуля. Ниже была приложена газета, с хорошо различимой датой — 9 мая того года — года смерти Уилла Бартона.

Второй снимок был взят из газеты от того же числа. На нем был запечатлен Тэд Картрайт, с гордостью демонстрировавший свой пистолет.

В письме на двух страницах, аккуратно написанном, но с орфографическими ошибками, и адресованном «Тому, кого заинтересует», Зак подробно рассказывал о смерти Уилла Бартона.

Он описывал, как Тэд Картрайт на своей быстрой лошади налетел сзади на нервного мерина, на котором ехал тоже нервный и неопытный Уилл Бартон. Он рассказывал, что видел, как лошадь Тэда подтолкнула мерина Уилла к опасной тропе. Когда мерин оказался на краю обрыва, Зак увидел, как Тэд выстрелил, — мерин испугался, прыгнул — и мерин и всадник полетели в пропасть.

Джеф повернулся к Лиз Рейли:

— Молодец. Это в высшей степени важно, и, возможно, — это именно тот прорыв, который нам был нужен.

Лиз Рейли вышла из офиса Джефа, радуясь, что прокурор оценил улики, которые она нашла.

Оставшись один, Джеф думал о том, что все, что сказала Силия, — правда, но его раздумья нарушил следователь Нэн Ньюман, ворвавшись к нему в кабинет.

— Шеф, вы не поверите! Рэп Корриган, тот юноша, который нашел труп Зака Виллета, пришел ко мне, чтобы дать показания. Пока он был у меня, Тэд Картрайт вошел в кабинет со своим адвокатом. Рэп заколебался, когда увидел Картрайта, и практически вытолкал меня в коридор, чтобы поговорить со мной.

Джеф, Рэп клянется, что Тэд Картрайт, если не брать в расчет дурацкий белый парик, — один из тех двух мнимых грузчиков, которых он видел в квартире Зака Виллета вчера.

76

Тэд Картрайт был облачен в темно-синий безупречно сшитый костюм, голубую рубашку с отложными манжетами и красно-синий галстук. Седовласый, с пронзительными голубыми глазами и внушительной походкой, он выглядел как сильный руководитель, когда широкими шагами вступил в кабинет Джефа.