Синдром

— Я много работала в последнее время, у меня даже не оставалось времени на то, чтобы…

— Что ж, иди. Правда, мы с Эйсом крайне разочарованы.

Стало ясно, что ее «акции» в глазах начальства падают, но будь она проклята, если использует Никки в качестве оправдания. Поэтому Эйдриен пожала плечами, еще раз извинилась и оставила двух мужчин смотреть друг на друга в ожидании: Джонсон проголодался, а Слу обуял ужас.

Похоронное бюро «Альбион» находилось в Анакостии и значилось первым в долгом списке себе подобных. Поэтому на него и пал выбор Эйдриен, которая совсем не подозревала, как трудно туда добраться. Даже таксист заблудился. В зал совещаний юридической конторы помощница Слу вернулась лишь полтора часа спустя с обычным магазинным пакетом в руке, на дне которого лежала урна с прахом.

Слу взглянул на торопливо вошедшую Эйдриен, потом на ее ношу и приподнял брови: «Прошлась по магазинам?» Лицо девушки стало медленно заливаться краской.

Следующие три часа продолжалась работа со свидетелем. Из уст юристов ни разу не прозвучал вопрос, действительно ли «Амалджимейтид» строила пресловутую дорогу из новой смеси. Они лишь время от времени ненавязчиво удивлялись вслух: «Разве может человек помнить, о чем думал целых шесть лет назад?», «Возможно ли, что мистер Джонсон машинально рисовал что-то на полях или обдумывал другое важное дело?» Приблизительно в четыре пополудни на Эйса Джонсона снизошло озарение, и его глаза просияли.

— Знаете, — поведал он и с заговорщическим видом склонился над столом, — скажу честно, я не помню о чем, черт возьми, думал, когда писал это.

Слу улыбнулся.

Через пять минут после улыбки босса Эйдриен оказалась в своей конторке, а четыре часа спустя по-прежнему находилась там, уставшая и вконец измотанная. Прах сестры стоял возле машинки для уничтожения бумаг, под шляпной вешалкой, где уже приютилось пальто Эйдриен.

Она зевнула, отложила в сторону перечень вопросов, над которыми работала все это время, и достала ежедневник.

Осталось закончить комментарии к каждому из пунктов, распечатать файл и занести его в кабинет Слу, чтобы к завтрашнему утру документ лежал у него на столе, — и тогда домой. Кроме всего прочего, она наметила позвонить Рамону относительно Джека — портье обещал забрать пса в субботу. И тут Эйдриен внезапно осенило: собаку надо иногда выгуливать. Она тяжело вздохнула и собрала волю в кулак: придется звонить миссис Спиарз, другого выхода нет — уйти, не закончив с делами, она не может. Девушка взяла трубку и набрала номер.

— Здравствуйте, миссис Спиарз! — с преувеличенной радостью, растягивая слова, воскликнула Эйдриен — она выжимала из себя остатки сил. — Я из офиса звоню. У меня возникла одна крохотная проблемка. Вы не поможете? Нужно погулять с Джеком. — Девушка презирала себя за то, что приходится разыгрывать любезность. — О, вы спасительница, миссис Спиарз, просто не знаю, как вас благодарить. Вы ангел! Что вы, что вы, правда!

Положив трубку, она откинулась в кресле и покрутилась на нем из стороны в сторону. Когда ее глаза остановились на урне с прахом, Эйдриен в сотый раз напомнила себе придумать что-нибудь насчет останков Никки. Развеять над Потомаком, например. Однако где и как? Просто встать на мосту и вытряхнуть из урны? Или взять напрокат лодку?…

Вздохнув, она перешла к следующему пункту в перечне неотложных дел: «Дюран». Еще тот мерзавец…

Перевернула ручку и постучала ее концом об угол стола. Дюран. Угрозы Эйдриен закончились ничем. Кроме как ворваться в кабинет и устроить психиатру скандал, она ни на что не оказалась способна — нет времени.

Девушка как раз размышляла об участи Дюрана, когда в гости зашла Бетси. Подруга прихватила с собой с полдюжины коробочек из «Тести-Тай» — тайваньской вкуснятины. Эйдриен сгребла палочками горстку лапши с зеленым карри и заметила, что обязательно распнет «мозгоправа», который сгубил ее сестру.

— Ага, наверное, — сказала Бетси.

— «Наверное»? После того как он окончательно задурил ей голову? Готова поспорить, жалобщики за ним толпами ходят.

— Думаешь?

— Даже не сомневаюсь, — ответила Эйдриен. — И если выяснится, что я права, в порошок его сотру. Он у меня по миру пойдет! Клянусь. Может, Никки и была чуть-чуть со странностями…

— Хм… Скаут, ты ли это говоришь? «Никки была чуть-чуть со странностями».

— Ну хорошо, она была совсем чокнутой. Только из-за всех этих баек о приставаниях к маленькой девочке она покончила с собой. А история абсолютно ничего общего не имела с действительностью.

— Ты уверена, что это не несчастный случай?

Эйдриен кивнула.

— Я поняла по завещанию — Никки оставила его вместо прощальной записки. Дюран сам изобрел эту гнусную историю и заставил пациентку поверить. А в завещании, между прочим, упоминается его имя.

Бетси с болезненной сосредоточенностью посмотрела на подругу.

— Сестра ни о чем другом и говорить не могла. — Эйдриен воткнула палочки в коробку «Пэд-Тай», придирчиво пожевала лакомство и повела плечом. — У меня вкуснее.

— И что ты намереваешься предпринять?

— Выведу его на чистую воду.

— Каким образом?

— Понятия не имею. С собакой-то погулять времени не хватает.

— Тогда пусть им займутся власти.

Эйдриен ехидно улыбнулась:

— Я тут на днях позвонила в Совет медицины — главный орган, выдающий лицензии на психиатрическую практику. И знаешь, что мне сказали? Что я должна проявлять осмотрительность — так и сказали, «проявлять осмотрительность», — подавая жалобу на врача и обвиняя его в недостаточной компетенции и преступной халатности, повлекшей за собой нежелательные последствия в области лечения душевнобольных.

Бетси выкатила глаза.

— То есть решили просветить меня в плане закона! — воскликнула Эйдриен, скрежеща зубами.

Палочки для еды доставили очередную порцию «Пэд-Тай» ко рту Бетси, а Эйдриен тем временем возобновила атаку на лапшу с карри. И тут Бетси подкинула свежую идейку:

— А почему бы тебе не нанять Эдди Ваниллу?

Эйдриен нахмурилась и исподлобья взглянула на подругу.

— Ведь он как раз этим и занимается, — пояснила Бетси, — в своем деле настоящий спец.

Эйдриен задумчиво покачала головой:

— Спец-то он спец, да только мне не по карману. Вот сколько он, по-твоему, берет? Пятьдесят долларов в час?

— У тебя же есть деньги сестры, ты распоряжаешься имуществом, не забывай. Я считаю, что в такой ситуации, как сейчас, ты имеешь полное право нанять детектива.

А ведь такая мысль даже не приходила Эйдриен в голову. Бедность настолько укоренилась в ее психике, что девушка не считала возможным платить другим за то, что в состоянии сделать сама, пусть на это и нет времени.

— Интересная мысль, — согласилась она.

Эдди Бонилла, известный под именем Эдди Ванилла, был отставным военным, который провел большую часть своей жизни, работая на разведку Великобритании. Несколько лет назад он получил лицензию частного детектива и занялся практикой в округе Колумбия. В «желтых страницах» Эдди предлагал свои услуги под именем «Бонилла и компаньоны», причем, кто такие эти «компаньоны», для всех оставалось загадкой. Бонилла зарабатывал на жизнь, доставляя повестки в суд, разыскивая скрытые активы, собирая компромат на разводящихся супругов. Детектив расследовал истории компаний, планирующих слияние, и составлял на них досье. Общественное мнение сходилось на том, что он незаменим, когда требуется отыскать упорно уклоняющегося от вызова в суд свидетеля или досконально изучить чью-нибудь подноготную. Впрочем, было одно «но»: его методы выуживания информации считались подозрительными. Один из юристов фирмы, где работали Эйдриен и Бетси, называл детектива «Эдди Горилла» — впрочем, только за глаза.

«А ведь Бонилла как раз то, что нужно», — подумала Эйдриен. Кроме всего прочего, он работал по найму и жил на Парк-роуд, всего в квартале от дома, где на цокольном этаже размещалась ее квартирка. Эдди был старожилом района и завсегдатаем на собраниях комитета жильцов Маунт-Плезант. Специалист в вопросах обеспечения безопасности на улицах и сторонник жестких мер во всем, что касалось защиты частной собственности, Бонилла сыграл важную роль в организации уличных дежурств. «Моя бригада», — говаривал он, шествуя впереди отряда облаченных в оранжевые жилеты домовладельцев, вышедших на вечернее патрулирование.

— Будешь еще? — спросила Бетси, придвигая Эйдриен свою порцию. Та отрицательно покачала головой и предложила в ответ свою коробочку. Но подруга уже потеряла всякий интерес к пище. Она встала и отправила остатки тайваньского лакомства в корзину для канцелярского мусора.

— А теперь — на вахту, — проговорила Бетси, направляясь в сторону своей конторки.

Эйдриен откинулась на спинку кресла и съела еще несколько палочек карри. Она размышляла о том, хорошая ли это мысль — нанять Эдди Бониллу. Идея казалась ей все более привлекательной: каких-то неявных осложнений она не предвидела, а спускать Дюрану с рук его преступление Эйдриен не могла себе позволить. Небольшое расследование не повредит, а Бонилла — вариант что надо, лучше не придумаешь. Стиль у него, конечно, своеобразный, зато он настоящий профессионал. И хотя детектив очень занят — крутится как белка в колесе, расследуя каждый месяц по два-три претендента на слияние, — Эйдриен решила, что для нее Эдди отыщет время. У них успело завязаться нечто вроде дружбы… Не совсем, может, дружбы, но что-то подобное. Год назад, когда она только вселилась, Бонилла в сопровождении миссис Спиарз постучал в ее дверь. Домовладелица представила его:

— Эйдриен, знакомься, это мистер Бонилла.

Первое, что приходило в голову при виде Эдди, было: «Ну и типчик». Невысокий жилистый человек, разменявший пятый десяток, выглядел так, словно по-прежнему проживал в середине двадцатого столетия. Свои брюки защитного цвета он называл «китайками»; напомаженные волосы гладко зачесаны на сторону, на лоб ниспадал валик «помпадур»; на скулах красовались роскошные, как у Элвиса, баки. Но что самое любопытное — казалось, одежда ему маловата, несмотря на это, он выглядел далеко не толстым. Вещи сидели на нем, точно на подростке, недавно пережившем очередной скачок бурного роста.

— Эдди Бонилла, — представился он, заглядывая через плечо Эйдриен в квартиру. Затем его рука сделала резкий выпад вперед, и они обменялись рукопожатиями. — У меня принцип: лично наведываться ко всем вновь прибывшим.

— Приятно познакомиться, — проговорила Эйдриен.

— Заочно я вас уже знаю, вы работаете на «Слу-Холей», верно? Вас называют Скаут.

Девушка удивилась подобной осведомленности:

— Откуда вы знаете?

— Это моя обязанность, — ответил визитер и жеманно подмигнул, коротко хихикнув. Затем детектив рассказал Эйдриен, кто он и чем занимается. — Считайте меня одной из своих «полезных связей».

— Эйдриен, а почему тебя называют Скаут? — поинтересовалась домовладелица.

Той стало неловко.

— Не знаю, обычное прозвище.

Сыщик усмехнулся.

— Наша знакомая настоящая скромница, — сказал он. — Видите ли, юридическая фирма, где работает Эйдриен, в основном укомплектована выпускниками Джорджтауна. А там, насколько я слышал, преподавал один очень важный профессор — настоящий авторитет в своей области.

Эйдриен вспыхнула:

— Не думаю, что миссис Спиарз…

Но детектив поднял ладонь и выразительно посмотрел на Эйдриен:

— Позвольте договорить. Важный профессор преподавал… Вероятно, что-то наподобие «гражданских правонарушений». Я верно говорю?

Та вздохнула:

— Да.

— Однажды группа сплоховала, и профессор решил устроить нерадивым студентам кучу неприятностей. Потому что они не делали ни черта… Простите, скажем мягче, поленились приготовить урок. Все, кроме Скаута, которая всегда готова!

На лице миссис Спиарз замерло выражение неопределенности, будто она не знала: уже смеяться или еще рано.

— Не поняли? — спросил Бонилла. — «Всегда готова», как бойскаут, за исключением разве что…

Лицо миссис Спиарз озарилось улыбкой понимания.

— А-а-а, — протянула она.

— Естественно, прозвище прижилось. — Эдди с нежностью взглянул на Эйдриен. — Скаут.

Девушка покачала головой:

— Да, от вас и впрямь ничто не ускользнет.

Бонилла направил на нее палец и спустил воображаемый курок.

— Так что лучше верьте мне на слово.

Впоследствии Эйдриен пару раз ходила в патруль с его «бригадой», и у них завязалось нечто вроде дружбы. Эдди временами помогал миссис Спиарз с мелким ремонтом по дому, однажды подсобил Эйдриен пристроить щетки на ее древний «субару» — «джапмобиль», как он окрестил машину.

Итак, Эйдриен открыла «адресную книгу» в компьютере, отыскала номер Бониллы и оставила на автоответчике сообщение. И хотя детектив имел и пейджер, и мобильный телефон — Эдди ревностно следил за всеми новинками техники, — искать его по другим номерам она не стала. Бонилла славился тем, что всегда отвечал на звонки.

Прошло сорок пять минут, и раздался звонок.

— Что стряслось? — без долгих предисловий выпалил сыщик, будто считал, что его звонок — главное событие на повестке дня этой молодой особы.

— Я только хотела узнать… — начала Эйдриен, откладывая в сторону учебник по гражданскому строительству.

— Да, что?

— Я хотела спросить, не согласишься ли ты кое-что для меня сделать.

Короткая пауза. Затем:

— Что именно?

— Дело касается моей сестры.

— Ах да, я слышал, чертовски неприятно. Я собирался выразить свои соболезнования, но как-то не довелось. Так что тебя беспокоит? Завещание или…

— Нет, другое. Так, пара пустяков.

— А подробнее?

За те десять дней, что прошли с момента смерти Никки, Эйдриен тратила все свободное время, пытаясь привести в порядок дела сестры. И очень скоро выяснила, что большая часть денег где-то пропадает.

— Ты ведь занимаешься поиском активов и счетов, верно?

— Ну да, — подтвердил Бонилла. — Что-нибудь потеряла?

— Если честно, да. Примерно полмиллиона долларов.

— Ого.

— Сестра вляпалась в одну неприятную историю несколько лет назад в Германии, и ей заплатили, чтобы она помалкивала.

— И деньги бесследно исчезли?

— Я особенно-то не искала, но, в общем, да. Их нигде нет.

— А счета?

— Две тысячи на чековом депозите, тысяч пятнадцать на сберегательном счете — и только. Не исключено, что сестра еще куда-нибудь вкладывала деньги. К сожалению, я не представляю, с чего начать поиски.

— А почему ты так уверена, что у нее действительно было полмиллиона?

— По ее рассказам. К тому же сестра не работала, жила на эти деньги. Я подумала, что, может, они в акциях или страховке. А кроме того, Никки, вероятно, получала с них проценты. Ты можешь выяснить — куда она их вложила?

Бонилла прищелкнул языком.

— Сделаю.

— Замечательно.

— Ты упомянула о двух пустяках, так что второе?

Эйдриен заколебалась, наконец, отбросив сомнения, сказала:

— Другая проблема состоит в том, что я собираюсь подать в суд на ее психиатра.

Детектив хмыкнул не без скепсиса.

— Все проблемы возникли из-за его некомпетентности, — начала Эйдриен, но Бонилла ее прервал.

— Буду с тобой откровенен, Скаут: людям свойственно болезненно переживать потерю близкого человека, и порой каждый из нас склонен искать виноватого.

— Я не пытаюсь найти виноватого, Эдди. Этот психиатр довел ее до самоубийства.

— Хм, что-то не нравится мне это «довел».

— В тех воспоминаниях, которые якобы возвращались к Никки, не было ни доли правды — сплошная ложь. Я знаю наверняка, потому что и мне в них отводилась роль.

Эдди неодобрительно хмыкнул и поинтересовался:

— Какого рода воспоминания?

Эйдриен пыталась подобрать слова.

— Всякий бред.

— А подробнее?

Она тяжело вздохнула:

— Никки считала, что в детстве ее изнасиловали.

Детектив не ответил, и собеседница поняла, что он подбирает слова. Наконец Эдди отозвался:

— Что ж, такое случается даже в самых благополучных на первый взгляд семьях.

— Сатанисты, — лаконично пояснила она, и Бонилла решил уточнить:

— То есть капюшоны и все такое?

— Да. Капюшоны, свечи и не знаю что еще — какие-то козлиные головы.

— Боже правый.

— Никки считала, что и со мной все это происходило. Только уж поверь — о таком не забывают.

— Ты этого не помнишь?

— Нет, — ответила Эйдриен. — Не помню.

— И потому решила, что психиатр…

— Сам все придумал, — закончила мысль девушка.

— Хм, и для чего, по-твоему, ему это понадобилось?

— Не знаю, но факт остается фактом.

— Да, я уже слышал, — сказал Бонилла и добавил: — Я бы как-то понял, если бы ты избегала разговоров о таких вещах. Скажем, в случае, если бы тебя изнасиловал отец. Ты бы, вероятно, порядком комплексовала. Но не помнить — это уже другое. Насколько я знаю, люди обычно стараются забыть такие вещи, а не наоборот.

— Вот именно.

— Вопрос в следующем: зачем ему это понадобилось? В чем интерес врача?

— Ну, во-первых, Никки оставила ему деньги за помощь, представляешь? А во-вторых, я кое-что раскопала в Интернете. Существует целое движение, связанное с «привитыми» воспоминаниями. В нем участвуют главным образом родители и родственники якобы потерпевших, которые утверждают, что обвинения против них беспочвенны, что психотерапевт намеренно заставляет пациентов верить в придуманный им бред.

— Зачем?

— Потому что тогда у него появляется возможность лечить. Я хочу устроить для этого шулера показательный процесс.

— А я, по всей видимости, должен тебе помочь, так? Каким образом?

— Я хочу, чтобы ты выяснил об этом человеке все: есть ли на него жалобы, не испытывает ли он денежных затруднений, поинтересуйся его репутацией.

— Итак, самое основное: дипломы и кредитоспособность. Я правильно понял?

— Да.

Бонилла замолчал и по недолгому размышлению ответил:

— Я берусь, но только у меня один вопрос.

— Никки завещала мне некоторую сумму. Я могу взять оттуда.

— Это не главное.

— Нет же, я обязательно заплачу.

— Эйдриен, я о другом.

— Эдди, я настаиваю.

Бонилла выждал несколько секунд и сказал:

— Я собирался спросить, сколько ты планируешь потратить на расследование.

Та замялась, внезапно смутившись.

— В тысячу уложимся?

Бонилла рассмеялся.

— Я просто дурачусь! Возьму только на расходы. — Детектив оборвал запротестовавшую собеседницу: — Так что известно о клиенте?

Девушка рассказала то, что знала: имя, адрес, номер телефона.

— Номер карточки соцстрахования?

— Не в курсе, — ответила Эйдриен, — но я видела дипломы.

— Что ты видела?!

— Его дипломы.

— Ты додумалась пойти к нему?

— Угу, — печальный вздох на другом конце провода.

— Зачем? Чтобы дух из него вышибить?

— Да.

— Что ж, больше так не поступай.

— Не буду.

— Пообещай.

— Обещаю.

— Ну, смотри, — предостерег Бонилла. — Ладно, где учился наш ненаглядный?

— В Брауне. А потом защитил докторскую в Висконсине по специальности «клиническая психология».

— В каком году?

— Не помню.

— Не важно. — На линии стало на время тихо. Наконец Бонилла сказал: — Дай мне пару дней.

И повесил трубку.

Глава 12

Дюран ощутил напряжение в воздухе за миг до того, как раздался звонок, и подумал: «Телефон». Затем аппарат зазвонил — и доктор вздрогнул, сам того не ожидая. Хлопнув по кнопке «mute» на пульте — «немой просмотр», он поднял трубку.

— Мистер Дюран?

Голос принадлежал женщине, вежливый, официальный. Наверное, опять что-нибудь продают, хотя держит дистанцию — вряд ли.

— Да?

— Это Эйдриен Коуп.

«А— а… — Дюран сник и подумал: — Эта женщина себя не контролирует, не принимай близко к сердцу», — а сам ответил:

— Добрый день. — И затем, после короткой паузы: — Чем могу быть полезен?

— Я бы хотела зайти и поговорить, если не откажете в любезности.

В любезности? Он вспомнил, как эта фурия ворвалась в квартиру и раскричалась, когда де Гроот сидел в соседней комнате. «Ах ты, подлец! Ты ее убил!»

— Не знаю, — сказал Дюран. — Не думаю, что это хорошая мысль.

— Я всего на несколько минут, — пообещала та. — Мне бы хотелось поговорить о Никки.

Доктор внутренне содрогнулся.

— Просто не уверен, что мы чего-нибудь этим добьемся.

— Прошу вас. Я ненадолго, мне правда станет легче.

Психиатр задумался, тишина становилась напряженной. Может, она хочет извиниться за свое поведение или расспросить его о проблемах сестры? Если они переговорят, возможно, ее душевная рана заживет. «Тем, кто потерял близкого человека, — подумал Дюран, — всегда тяжело. Они склонны обвинять в трагедии себя и нуждаются в утешении».

— Всего на пару минут, — настаивала собеседница.

Врач тяжело вздохнул:

— Приходите.

— Замечательно. Когда вам удобнее? — Голос вновь звучал официально, с профессиональной деловитостью.

— Сейчас взгляну, — ответил Дюран и открыл ежедневник, где записывал время сеансов с клиентами. — Можно встретиться завтра днем. В два часа вас устроит?

В тот вечер он заказал на ужин пиццу с четырьмя видами сыра и артишоками, собираясь съесть ее во время документального фильма телесети Пи-би-эс о кубке Америки по парусному спорту.

Просматривая программу, Дюран чувствовал почти физическую общность с командой; он пригнул голову, когда парусник достиг буя и начал разворачиваться. Движения команды казались впечатляюще быстрыми и плавными на судне, которое так резко кренилось, что вода заливала корму.

Пицца лежала на тарелке нетронутой — регата захватила все внимание Дюрана. Брызги пены вздымались под выступающим носом судна, хлопали вялые паруса и тут же натягивались, когда яхта ловила ветер. Джеффа пронзило столь страстное желание быть там, что он не смог бы вымолвить ни слова, если бы с ним заговорили. Его наполняло какое-то особое чувство. К своему удивлению, психотерапевт обнаружил, что повторяет движения матросов, как бы предугадывая их. «Как собака, которая бегает во сне», — подумал он.

«Откуда берется столь странное чувство?» — удивлялся Джеффри. Все было так знакомо: плеск и журчание воды, движения команды, канаты, паруса, привкус соли и искристое небо. Дюран в точности знал, что делает команда и что сделает в следующий момент до того, как это на самом деле происходило. Он предвидел каждое перемещение галса, точный момент, когда менялась инерция корпуса, ветер наполнял паруса, и яхта бросалась вперед.

Джеффри не мог припомнить, чтобы он хоть раз ходил под парусом и, несмотря на это, ощущал себя бывалым матросом: информация хранилась в мозгу, как на жестком диске компьютера, и ошибка исключалась. Однако ничего конкретного он вспомнить не мог. Когда Дюран пытался выудить из памяти хоть единственный миг, проведенный в море, его разум сковывало так же крепко, как море держит корабль, поймавший ветер. Паруса натягивались, и лодка успокаивалась, плывя по ветру.

«Так и я, — думал Дюран. — Моя голова в кандалах». В такие минуты он вспоминал — то ли в шутку, то ли всерьез — о реинкарнации. Откуда, как не из прошлой жизни, пришли к нему навыки управления судном? «Переселение душ объяснило бы многое, — размышлял Дюран, — но не такое». Действительно, объяснить жизнь после смерти легко. Труднее дать ответ на незамысловатый, но опустошающий вопрос, который психиатр беспрестанно задавал себе: «Как случилось, что я так одинок на свете? Почему я даже не могу вспомнить — управлял ли яхтой и каково было в объятиях матери? Я словно черновой набросок самого себя…»

Махнув рукой на обманчивую «лестницу Иакова» собственной психики и невеселых мыслей, он переключил программу. По Эм-ти-ви показывали спортивную программу, да и клиентов в ближайшие пару часов он не ждал.

Когда на следующий день в дверях появилась сестра Нико, Дюран, к своему удивлению, заметил, что она не одна.

Рядом с ней, покачиваясь на каблуках, стоял невысокий человек в стиле ретро. Казалось, ему чуть больше или чуть меньше пятидесяти. Спутника Эйдриен Коуп отличали стриженные с лазерной точностью короткие баки и пронзительный взгляд бусинок-глаз. Даже не глядя на его руки, психотерапевт мог бы поручиться, что пальцы визитера желты от никотина.

— День добрый, — сказал Дюран, открыл дверь и отошел в сторону, пропуская посетителей.

Эйдриен удостоила его мимолетным взглядом и вошла вместе со следующим за ней по пятам спутником. Удивительно, как сильно она походила на Нико и в то же время… Две сестры — как Беляночка и Розочка, и Эйдриен, несомненно, отводилась роль первой. Когда Дюран видел свою пациентку в последний раз, она была в короткой юбочке и обтягивающем топе. Ее сестра — совсем другое дело. Она носила строгое зеленое платье до середины икр, мягкий воротник-хомут закрывал подбородок. Выглядело так, будто Нико решила поиграть в переодевание и изображала свою детсадовскую воспитательницу.

Дюран закрыл дверь, повернулся к гостям и с удивлением принял конверт, который протягивал ему мужчина.

— Что это?

— Исковое заявление, — ответил тот.

— Что?

— На вас подали в суд.

— В чем меня обвиняют?

Человек с бакенбардами усмехнулся и бросил косой взгляд на Эйдриен.

— А вы сами-то как думаете? — не без иронии поинтересовался он.

Дюран повернулся к Эйдриен, щеки которой моментально залились румянцем, хотя он не смог бы с уверенностью сказать, от чего именно: от смущения или переполнявшей ее ненависти.

— Я сужусь с вами, — сказала она.

— А в чем вы меня обвиняете? — поинтересовался Дюран.

— Я обвиняю вас в умышленном причинении эмоционального расстройства и мошенничестве. — Она кивком указала на конверт и пояснила: — Здесь жалоба и повестка явиться в суд. У вас есть двадцать дней на ответ.

— О, ради Бога! — воскликнул психотерапевт, не в силах поверить своим ушам.

— Это еще не все, — продолжала Эйдриен. — Мы были в полиции. Они хотят с вами побеседовать.

Доктор покачал головой:

— Послушайте, я знаю, что горе делает с людьми, но поймите, у вашей сестры были очень серьезные проблемы.

— Да. А теперь очень серьезные проблемы у вас, — отрезал мужчина с бакенбардами. — Или скоро возникнут, потому что вы попадете за решетку.

— Какая нелепость, — проговорил Дюран.

— Ничего подобного. Вы — мошенник, — заявила сестра покойной.

— И мы можем это доказать, — подтвердил ее спутник.

Дюран закрыл глаза, покачал головой и устремил взгляд на Эйдриен.

— Я сделал для вашей сестры все, что мог.

— Знаете, — вмешался спутник сестры Нико, — не исключено, что вы близки к истине, только это сейчас не важно. Вопрос стоит следующим образом: вы шарлатан и нарушили закон.

— Какой закон?

— Карандаш под рукой? Записывайте: Глава 33, Раздел 2, 3310 точка 1. Советую заглянуть.

— Куда заглянуть? — спросил Дюран.

— В Уголовный кодекс округа Колумбия. Вы практикуете в сфере здравоохранения без лицензии. Нехорошо.

Дюран повернулся к мистеру с бакенбардами и впервые пристально посмотрел на него. Казалось, он был сплошная кость и хрящ, один из тех жилистых мужчин, которые мальчишками лезут в каждую драку — и с возрастом не отказываются от этого пристрастия.

— Не производит впечатления, — проговорил врач. — Зато мне интересно, кто вы такой?

Человек довольно улыбнулся — наконец-то ему удалось привлечь внимание к своей персоне, — сунул руку в карман, извлек визитку и протянул ее собеседнику:

Эдвард Бонилла,

«Бонилла и компаньоны». Частные расследования.

Скромного формата карточка изобиловала номерами: телефон, факс, мобильный и пейджер. В правом верхнем углу — эмблема детектива: банальный отпечаток пальца под банальным увеличительным стеклом — претензия на юмор, догадался Дюран.

— Мистер Бонилла — частный детектив, — объяснила Эйдриен. — А я юрист. Так что сами можете догадаться, чем это для вас может обернуться: мы вас посадим.

Дюран покачал головой, не веря своим ушам.

«Посадить меня?!»

— Послушайте, — начал он, — я понимаю ваши чувства, но вы не правы на мой счет и ошибаетесь, утверждая, что у меня нет лицензии. Она висит на стене в кабинете, рядом с дипломами.

Бонилла глумливо усмехнулся.

— Дайте-ка я вам кое-что покажу, — сказал он, помахивая кожаной папкой для бумаг. — Не против, если мы на минутку присядем?

Дюран указал на диван в гостиной. Усевшись, Бонилла с особой торжественностью открыл папку и выложил ее содержимое на журнальный столик.

— Первое, что я сделал, — сказал он, вытаскивая из стопки несколько листов бумаги, — навел справки в Медицинском совете округа. — Детектив нацепил на нос толстенные очки и вперил взгляд в документы. — Когда я назвал вашу фамилию, угадайте, что меня первым делом спросили? Кто вы: психотерапевт или психолог — в этом огромная разница! Как выяснилось, любой врач может практиковать как психотерапевт. А вот клинический психолог — кем вы называетесь — это другое дело. Потому что первое: у вас должна быть докторская степень, и второе: вы должны закончить интернатуру. То есть защитить докторскую под наблюдением руководителя, а потом написать научную работу. Лишь тогда вам позволят сдавать экзамен на лицензию. А вы, док, не выполнили ни одного из этих требований.

Дюран молча сидел в кресле, не находя слов от удивления, потом подался к детективу и проговорил:

— Должно быть, вы не очень хороши в своей области.

— Даже так?

— Да. Потому что в противном случае вы бы знали, что у меня диплом с отличием.

— Чепуха у вас с отличием! — не удержался Бонилла. — Когда в совете сказали, что первый раз о вас слышат, я подумал: «Какого черта — наверное, проглядели. Может, этот человек зарегистрирован где-то в другом месте: Виргиния, Мэриленд, Аляска, — почем знать. Может, забыл продлить лицензию». Я навел справки в Американской психиатрической ассоциации. И знаете что? Они тоже не располагают о вас никакой информацией. И тогда мне пришло в голову проверить ваши дипломы — те, которые видела здесь наша общая знакомая. Браун и Висконсин, если не ошибаюсь?